Дэвид Лайтмен усилием воли заставлял себя спокойно сидеть на стуле.
      Его снова заперли в изоляторе. Рыпаться бесполезно. Если начать скандалить, эти фэбээровцы вполне могут приказать охраннику вытащить «пушку» 38-го калибра и продырявить навеки продукт генетической программы супругов Лайтмен.
      Он пытался дышать ровнее и подавить рвущийся наружу страх… В конечном счете здесь, в Хрустальном дворце НОРАД, работают опытные специалисты. Они, конечно же, понимают, что делают, и в случае крайней необходимости могут запросить Главного программиста — если Стивен Фолкен действительно жив и находится по своему орегонскому адресу.
      Ну, а если не понимают…
      Дэвид соскочил со стула и забегал по изолятору, чувствуя, как противный липкий страх заволакивает все его естество.
      Что, если они не станут звонить Фолкену? Гордость может не позволить им признаться в собственной беспомощности; до них может не дойти, что блистательная фолкеновская машина, запрограммированная на самообучение, вдруг ожила и упрямо желала доиграть начатую Дэвидом безумную игру. Ведь все эти надутые начальники ничем не отличаются от остальных — от его отца, Кайзера-Кесслера Лиггета, пастора; ограниченные создания, они думают, что правят доверенным им куском жизни, что, дернув за веревочку, можно навязать миру свои правила.
      Не исключено, что Маккитрик не поверил бы ни одному его слову. Достаточно вспомнить, как он отзывался о профессоре Фолкене, — никакого уважения к чужому мнению. Миром правила горстка себялюбивых посредственностей, цеплявшихся за власть.
      «Черт с ними, черт с ними со всеми, — думал Дэвид Лайтмен. — Мы все равно обречены. Если даже выберемся из нынешней передряги, кто знает, что случится завтра? Президент может сорваться с цепи и решить по-ковбойски разделаться с противником. В небо взмоют «Титаны», «Посейдоны», «Лансы» и «Минитмены». Ба-бах! Бах! Бах! В ответ полетят чужие ракеты…»
      Самое смешное во всем этом, что Дэвид Лайтмен оказался сейчас в самом безопасном месте — он-то наверняка останется цел.
      Он понимал, конечно, что ему придется жить с сознанием, что это он развязал термоядерную войну; из-за него пришла в действие вся гигантская машина, это он повалил первую костяшку домино. Какой же мир ему достанется? Раньше при мысли о будущей войне он считал, что погибнет в числе первых и не задумывался о последствиях.
      Теперь он вспомнил Дженифер Мак, и у него странно засосало под ложечкой. Мир без нее вдруг показался ему совсем никчемным.
      «Лайтмен, — подумал он, — все началось из-за тебя! Тебе и расхлебывать. Тебе, и никому другому! Это ты виноват. Оказалось, что твой волшебный мир компьютеров из Страны Никогда-Никогда неразрывно связан с миром людей из плоти и крови, миром жизни и смерти, а ты — не Питер Пэн.
      Он один знал, чем вызвана ошибка. Он один знал, что без вмешательства Стивена Фолкена ошибка рискует привести к катастрофе. Но они считают Лайтмена шпионом и ни за что на свете не станут его слушать.
      Дэвид перестал расхаживать.
      Надо что-то предпринять… даже под угрозой смерти.
      Надо исхитриться и каким-то образом связаться с островом Андерсон в штате Орегон. Только Фолкен в состоянии убедить этих людей, что русские ракеты на их экране — не что иное, как электронные фантазии компьютера по имени Джошуа.
      Решено. Но как выбраться отсюда? Он в сотый раз оглядел комнату, на сей раз с четким намерением — бежать. Погоди-ка. Что это за металлическая панель размером полметра на полметра — не скрыто ли за ней устройство вроде замка? Дэвид внимательно осмотрел панель. Она плотно привинчена к стене. Дэвид даже сломал ноготь, пытаясь просунуть его под пластинку. Нет, здесь нужна крестовидная отвертка.
      Под умывальником в комнате виднелся стенной шкафчик с выдвижными ящиками. Дэвид потянул нижний. Заперт. Второй заперт. Третий — заперт.
      Но верхний подался; Дэвид жадно заглянул в него.
      Обычный санитарный набор: вата, лейкопластырь, бинт, шпатели («Откройте рот пошире-а-а-аа-а!»). Ничего подходящего. Везет как утопленнику.
      Он со вздохом задвинул ящик.
      Стоп. Разуй глаза. Кажется, там на дне металлический контейнер?
      Дэвид снова дернул на себя ящик и стал лихорадочно выбрасывать оттуда бинты и прочую дребедень. Так. Что в контейнере? Несколько одноразовых шприцев — не то; перевязочные пакеты — не то; маленький диктофон — не то; стетоскоп — не то; пинцет…
      Диктофон!
      В памяти всплыли звуки, раздавшиеся перед тем, как охранник открыл дверь Маккитрику. Он слышал о подобных дверях и даже читал об электронных замках статью в «Попюлар мекэникс».
      Дэвид взял в руки диктофон. Портативный кассетник «Сони» с аксессуарами. Дорогой. Страна обеспечивает свои вооруженные силы всем самым лучшим! Он вставил наушники-клипсы и нажал на кнопку пуска.
      «Зрачки пациента расширены вследствие недавнего употребления марихуаны», — произнес голос врача.
      Дэвид выключил прибор, взял пинцет и подошел к двери. Есть смысл попробовать. Если сработает, старина Стинг сможет пригодиться им.
      Изрядно попотев, он ухитрился отвинтить пинцетом панель, осторожно, почти не дыша, снял ее и стал изучать «спагетти» разноцветных проводков.
      Добрых пять минут ушло на то, чтобы подсоединить к выходной линии диктофон и водрузить на живую нитку панель. Сработано чисто. Теперь предстояло проверить действие задумки.
      Он подошел к двери и приник к ней ухом.
      Было слышно, как охранник ворковал с медсестрой.
      — Нет, сержант, сегодня после дежурства я занимаюсь стиркой, сказала она.
      — Завтра вечером я тоже свободен, Нэнси, — пробасил тот. — Давай сходим в кафе на «шведский стол», а то от здешней еды уже воротит.
      Дэвид отошел на цыпочках, включил диктофон, вернулся к двери и изо всех сил забарабанил в нее кулаком.
      Послышались шаги охранника.
      — Чего тебе?
      — Здесь нет туалета, а мне очень нужно. До Денвера еще столько ехать, — жалобно сказал Дэвид.
      Охранник молчал, явно раздумывая, как поступить.
      — Слушайте, я не утерплю. Представляете, что будет в вашем чистеньком медпункте? — настойчиво продолжал Дэвид. Ему даже не пришлось особенно имитировать.
      «Ну, давай! Открывай, а то мне крышка!»
      Охранник подумал еще немного и наконец стал набирать код на щитке возле двери.
      «Бип… бип… бип… бипиип… бип… бип…»
      Дверь распахнулась, и в проеме возник сержант, держа руку, как положено по инструкции, на рукоятке пистолета.
      — Пожалуйста, — быстро заговорил Дэвид, — я должен увидеться с доктором Маккитриком. Мне необходимо сообщить ему…
      Круглую физиономию сержанта исказила болезненная гримаса.
      — Послушай, малый. Ты не имеешь права ни с кем разговаривать. Парни из ФБР будут здесь с минуты на минуту. Если хочешь в уборную, я отведу тебя.
      — Не надо.
      — Прикидывался, значит? — сказал сержант. — Скажу тебе, малый, я буду рад, когда тебя заберут отсюда.
      — Я тоже, — ответил Дэвид.
      Охранник с омерзением покрутил головой и захлопнул дверь.
      Дождавшись, когда затихнут шаги, Дэвид снял панель; она выскользнула из его взмокших ладоней, и он с трудом поймал ее.
      «Недотепа, — обругал он себя. — Дырявые руки!»
      Осторожно положив панель на пол, мальчик перемотал назад кассету, вынул штекер из гнезда «вход» и вставил его в «выход». Пожалуй, все.
      Палец нажал на кнопку «пуск».
      Раздались слабые попискивания — точное повторение звуков комбинации замка. Дверь легонько щелкнула. Хитро улыбнувшись, Дэвид оторвал провод включения устройства.
      «Ну, что скажешь на это, Джим Стинг?» — подумал Дэвид. Он толкнул дверь. Та подалась. Из конца коридора донеслось хихиканье медсестры.
      Охранник, стоя спиной к Дэвиду, выслушивал ее сердце стетоскопом.
      — Губы произносят «нет… нет… нет», — гудел сержант, — а сердце говорит «да! да! да!».
      Пора!
      Дэвид выскользнул в коридор и закрыл дверь. Замок защелкнулся.
      Хорошо. Какое-то время они с ним повозятся.
      «Куда теперь?» — оглянулся он в отчаянии. Прежде всего подальше от глаз охранника. Дэвид на цыпочках дошел до угла. Перед ним была площадка, на которую выходили дверцы лифтов.
      «Динь!» На индикаторе зажглась сигнальная лампочка кто-то приехал!
      Дэвид нырнул в дверь с надписью «Запасный выход».
      — Не знаю, как действовать дальше, — послышался голос Уайгена. — Он ведь несовершеннолетний.
      — Если он действительно замешан в шпионском деле, — ответил Стокман, — можно будет запросить специальное решение конгресса.
      Дэвид Лайтмен в панике ринулся вниз по бетонным ступенькам.
      Несколько минут перед глазами у него калейдоскопом проносились серые бетонные стены, тусклые металлические двери и красные надписи «Запасный выход». Наконец Дэвид остановился. Дальше бежать было некуда.
      Тяжело дыша, он стал осматривать место, куда загнал его страх. Гигантские пружины подпирали потолок — очевидно, он добрался до скального основания, на котором покоился весь комплекс. В одном месте в потолке зияло темное отверстие, откуда спускался крутой пандус. Дыра не сулила безопасности и ничем не обнадеживала, но другого пути не было.
      Дэвид встал на четвереньки и пополз вверх.
 

* * *

      Уайген и Стокман стояли рядом с охранником у запертой двери в изолятор.
      — Что стряслось? — спросил у них вызванный техник.
      — Да вот… наверно, заклинило замок, — сказал сержант, указывая на щиток.
      — Сейчас откроем. Минутку, — снисходительно отозвался техник, не переставая жевать резинку. Он опустил на пол чемоданчик, открыл его, достал инструменты и принялся за работу. Уайген со Стокманом нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
      Дело заняло больше минуты, о чем агенты ФБР напомнили технику не однажды, каждый раз все более повышенным тоном.
      — Вот что, — сказал наконец техник, глядя на развороченный щиток. Ее закрыли изнутри. Точно.
      Уайген вне себя забарабанил в дверь.
      — Лайтмен! Открой! Ты делаешь себе же хуже!
      — Погодите, — сказал механик. — Готово.
      Дверь распахнулась. Помещение было пусто.
 

* * *

      — Джентльмены, — объявил полковник Конли, возвращаясь к группе гостей, — мне только что сообщили, что по плану в компьютерном центре предстоит уборка, — на его губах чуть подрагивала извиняющаяся улыбка. Нам не хочется, чтобы кто-нибудь поскользнулся на мокром полу, поэтому мы закончим обход здесь. Прошу вас не задерживаясь пройти в автобус. В нашем клубе вам будут предложены прохладительные напитки.
      Дэвид Лайтмен, высунув голову из отверстия, глядел на лес ног. Ползти наверх было нелегко и сейчас он ловил ртом воздух, как после забега.
      Сколько времени пройдет, прежде чем они обнаружат его исчезновение?
      Немного. Он выскочил из изолятора минут пять назад, может, чуть больше. В любой момент штурмовой отряд в касках с автоматами наперевес бросится искать его — преследователи представлялись Дэвиду персонажами с карикатур Джека Кирби.
      «Брать живьем, сержант Рьяный!»
      «Сделаем из тебя котлету, красный!»
      «Бах! Трах! Бум!»
      Почему воображение всегда первым делом подсовывало ему комиксы?
      Начищенные штиблеты и туфли на высоких каблуках двинулись прочь. Дэвид напрягся. Смешаться с толпой — единственный шанс выбраться отсюда. Жаль, что он выглядит оборванцем: в группе разодетых гостей он будет белой вороной.
      Дэвид вылез из убежища, когда последний гость — им оказалась хрупкая женщина в узкой юбке с обилием грима и губной помады на лице — завернул за угол.
      Он двинулся следом, как вдруг чья-то рука ухватила его за плечо.
      «Боже, это конец», — мелькнуло у Дэвида.
      — Ну-ка стой! — сказал мужчина в военной форме с сержантскими нашивками и дурным запахом изо рта. — Попался, а?
      Дэвид не мог выдавить ни слова.
      Сержант вытер рукой узкие губы и ястребиным оком заглянул Дэвиду прямо в душу.
      — Дети думают, что правила писаны не для них. Белено было не отходить от группы? А ну живо, догоняй!
      Дэвид не мог поверить своему счастью.
      — Д-да… да, сэр! Извините, сэр, — промямлил он.
      Сержант подтолкнул его вперед. Мальчик стрелой кинулся за туристской группой, которую уже вели к автобусу. Он ждал, что в любой момент его схватит чья-нибудь могучая рука. Дэвид уселся на заднее сиденье и спрятался за спины гостей. Полковник, проводивший экскурсию, быстро попрощался, не заходя в автобус, и заторопился назад в центр.
      Завыла сирена.
      Длиннолицый парень примерно одного возраста с Дэвидом повернулся к нему.
      — Не знаешь, чего случилось?
      — Не-а, — коротко бросил Дэвид.
      — А ты кто? Я тебя не видел на экскурсии.
      — Русский шпион. Мне надо побыстрее выбраться отсюда, пока не сцапали.
      Парень рассмеялся.
      — Ясно. А я — Джон Риггинс, новое американское секретное оружие.
      Автобус дернулся с места и быстро покатил к воротам.
 

* * *

      В Хрустальном дворце оператор установки Адлер изучал карту. «Дьявол, — подумал он, — неужели опять? Что сегодня творится в мире!»
      — Двадцать две подводные лодки класса «Тайфун» вышли из Петропавловского порта и направляются в открытый океан, доложил он. Дирекционный угол девяносто пять градусов.
      — Ого! — сказал у него за спиной капитан Ньют. — Похоже, русские что-то затеяли.
      — У меня в это дежурство только плохие новости, вздохнул Адлер.
      Маккитрик и Поль Рихтер, навалившись на стол в кабинете, изучали ворох диаграмм. На пороге возникла Пат Хили. Маккитрик оторвался на секунду от бумаг.
      — Если опять что-нибудь подобное, лучше не говорите, произнес Маккитрик, увидев выражение ее лица.
      — Они потеряли мальчишку. Он удрал.
      — Что?!
      Рихтер продолжал водить пальцем по схемам, его это не касалось.
      — Они объявили розыск по всем штатам и, конечно, поймают его. Но в данный момент его нет.
      «Ну и бедлам», — подумал Маккитрик. Он глянул сквозь окно вниз, где торчали головы программистов и операторов.
      — Надеюсь, они разделаются с гаденышем, — процедил он сквозь зубы.
 

* * *

      Певица в стиле «кантри энд вестерн» завывала по радио о том, что любовь — обман. Пожилой водитель грузовика неотрывно смотрел на дорогу, черной змеей уползавшую к горизонту, и часто переключал скорость.
      Трейлер подобрал Дэвида на границе штата. Почти час уже они ехали молча. «Седому шоферу явно приятно, что кто-то сидит рядом», — подумал Дэвид Лайтмен. Ну и работка… Целыми днями смотреть, как слева мелькает темная обочина, а справа — белая разделительная полоса!
      Следующей песней был «Караван». Прямо в точку!
      Перебирая события последних дней, Дэвид думал, как много изменилось для него. После этого безумного уик-энда мир уже не будет таким, как прежде. Все оказалось куда сложнее, чем предполагалось раньше.
      До сих пор Дэвид Лайтмен считал себя неприкаянным, отверженным, наблюдавшим со стороны за крысиной гонкой. Теперь вдруг оказалось, что он — соучастник, и всегда был соучастником происходящего. Любые события непосредственно касались его. Он был частицей большого мира. Один шаг, совершенный из глупого самодовольства, привел в действие цепь событий, грозивших увлечь в бездну миллионы людей.
      И все из-за того, что ему захотелось поиграть в войну! Стинг предупреждал его, но он был уверен в собственной неуязвимости. Ну почему его отроческий протест не проявлялся в обычных выходках — почему он не убежал из дома, не вылил банку пива отцу в туфли или не начал курить марихуану? Все бы прошло куда безболезненней. Вместо этого ему понадобилось играть в жмурки с военным компьютером.
      Если снять об этом фильм, его слава превзойдет славу Мика Джэггера и Джеймса Дина. Он вполне сможет стать кинозвездой или рок-певцом.
      Конечно, при условии, что и он сам, и мир в целом выживут.
      После катастрофы он удостоится разве что песенки «Ты сбросил бомбу на меня», мрачно подумал Дэвид.
      — У тебя что — ни сумки, ни вещей? — неожиданно спросил водитель, двинув рычаг переключения скоростей.