Тайна волжской Атлантиды

      - Вот еще! - фыркнула Фантик.
      - Тогда тебя тоже должны пристрелить, - уведомил я моего братца.
      - Почему это? - насупился он.
      - Потому что в фильме только самый старший из них в живых остался, а самый старший - это я.
      - Ну-у, то в фильме... - протянул мой братец. - В фильме... - повторил он, меняясь в лице. - Конечно, в фильме! Какие же мы идиоты!
      - Что с тобой? - я даже испугался.
      - Слушайте! - Ванька, от возбуждения, понизил голос до шепота. Помните ту куклу, которую Сергей заснял?
      - Конечно, помним, - ответили мы с Фантиком.
      - Нам обязательно надо её достать, хоть ты дерись!
      - Почему? - я совсем обалдел. Следить за головокружительными поворотами мысли моего братца не было никакой возможности.
      - Потому что я не тот фильм вспомнил! Я только сейчас это сообразил, когда стал о фильмах думать! Я вспомнил "Искатели приключений", а на самом деле надо вспоминать "Роман с камнем" - ну, где эти, Майкл Дуглас, Кэтлин Тернер и Денни де Вито - как всегда, такой убойный, что обхохочешься!
      - Ну? - я все ещё не понимал.
      - Палки гну! - отозвался мой братец. - Где они нашли, в конце-то концов, этот потрясный изумруд? В фарфоровой кукле! Они разбили эту куклу и достали драгоценный камень! И, кстати, у них там был изумруд - и у нас изумруды! Вот и выходит, что нам надо достать эту куклу и разбить ее! На что угодно поспорю, в ней что-то есть!
      - Да брось, - сказал я. - Я бы и поспорил с тобой, но неохота тебя выставлять, нечестно это будет. Куклу в которой что-то спрятано, люди не бросили бы в спешке, на самом виду. Уж о тайнике в кукле хозяева знали бы!
      - А вообще... - Фантик покачала головой, размышляя. - Кукла-то старинная. Если к хозяевам она попала от каких-то других людей, эти новые хозяева могли и не знать про тайник. Фарфоровых кукол уже невесть сколько лет не делают. То есть, для детей не делают, для игр. Потому что я видела выставку коллекционных кукол - там много фарфоровых, и наряженных так, что пискнешь и умрешь. Но и стоят они - о-го-го! Их только богатые коллекционеры покупать и могут...
      - Тем более будет обидно такую куклу разбивать, - сказал я. Получается, если её раскрасить и нарядить, из неё коллекционная редкость получится. Может даже, музейная. Может, таких кукол вообще единственный экземпляр и остался. А вы - бах её, и вдребезги! Сокровища никакого в ней не будет, а потом её уже не восстановишь...
      - Для начала её потрясти можно, чтобы выяснить, есть в ней что-нибудь или нет, - предложил мой братец. - И если есть, то поискать, нельзя ли открыть её, не разбивая - голову, например, сняв. И потом, смотри. Ты слышал, что рассказывали о людях, покидавших свои дома без вещей? Кого-то переселяли в последний момент, чуть не насильно, они и взять-то ничего не успевали, кроме того, что можно на одну подводу быстренько закидать. Такие люди куклу с драгоценностями забрали бы, согласен... Но ведь были такие, которых не переселяли, а арестовывали! Которых уводили без вещей, а их дома опечатывали! И вот представь себе, тебя арестовывают, а ты говоришь: "Подождите секунду, я только куклу с драгоценностями заберу с собой в тюрьму или, там, в лагеря"!.. Вот уж нет! Наоборот, ты будешь молчать в тряпочку, думая о том, что, может, ты ещё вернешься. И что твои вещи никто вывозить отсюда не будет - не до того, когда вот-вот все будет затоплено! И что вода станет для твоей куклы-тайника лучшим укрытием! И что, вернувшись, ты нырнешь за ней - и шансы, что она уцелела и что твои драгоценности к тебе вернутся, будут безумно велики!.. А еще... Да, люди могли заранее знать, что их арестуют. Скажем, до революции они были очень богатыми, а таких всегда арестовывали, раньше или позже! И вот, ожидая ареста, они прячут свои семейные драгоценности в куклу - и ждут спокойненько, когда их арестовывать придут! Да, так все и было! И куклу надо доставать, точно вам говорю!
      - В любом случае, это сейчас не актуально, - сказал я. Останавливаться, чтобы спуститься за куклой, мы не будем. Неизвестно, где сейчас эти типы и что они могут выкинуть, если мы опять столкнемся с ними под водой. Или если они увидят яхту, опять остановившуюся над "их" местом. Тем более, после утренних событий... Сейчас самое актуальное для нас приготовить завтрак. Мы тут заболтались, а время тикает. Скоро час пройдет!
      - Ничего, я мигом все сделаю! - сказала Фантик. - Думаю, надо зажарить большую яичницу на всех. Можно с колбасой или с банкой тушенки. Еще огурцы и помидоры порезать, заправить сметаной - вот вам и салат. Еще надо одну копченую рыбину разделать, а можно две. И чайник вскипятить. Вот, пожалуй, и все. Ну, хлеб, масло - это само собой понятно.
      И мы взялись за дело. Фантик жарила яичницу, Ванька кромсал огурцы и помидоры для салата, скидывая нарезанное в большую эмалированную миску, а я разделывал и чистил копченую рыбу, складывая её филейные кусочки, без кожи и костей, в другую эмалированную миску. Драгоценные украшения Фантик при этом снимать не стала.
      - А я все о кукле думаю, - вернулся к теме мой неугомонный братец, нож в его руке замер над очередным помидором. - Этим типам кукла нужна, факт. Видите, они не боятся человека убить. И сам говоришь, у того, которого ты видел, морда злобная и противная. Уголовники они, в лагерях побывавшие, это по всему выходит. И в лагерях они узнали тайну людей, сидевших давным-давно в той же зоне. Вот и кинулись добывать сокровища!
      - Ну, хватанул! - сказал я. - Во-первых, если владельцев дома с куклой и арестовали, то это было не просто давным-давно, а шестьдесят лет назад! Ну, может, без малого шестьдесят, неважно! Откуда каким-то нынешним уголовникам было узнать старую-престарую тайну? И, во-вторых, если бы им нужна была кукла, они бы её уже забрали! Ведь, когда мы прибыли на место, они уже были там и плавали вокруг! То есть, куклу они почти наверняка видели - и, если б им кукла была нужна, она бы уже исчезла, когда Сергей с Аликом заплыли в тот дом. К тому же, если бы им была нужна кукла, они бы не продолжали там плавать и сегодня, и совсем в другом районе города. Они бы уже делали ноги, с этой куклой и её содержимым! И потом, если они не стали стрелять в Сергея и Алика, когда те вплотную приблизились к кукле, то почему они стали стрелять в меня? Почему появление человека в этом погребе всполошило их намного больше, чем появление людей в доме с куклой? Нет, они искали драгоценности, которые достались нам!
      - Ну а как ты объяснишь, что какие-то уголовники узнали тайну драгоценностей, спрятанных не шестьдесят лет назад, а две или три сотни лет назад? - вопросил мой братец, опять принимаясь резать помидор.
      - Я бы мог придумать любые хорошие объяснения, но я не хочу ничего придумывать! - ответил я. - Я надеюсь найти ответ на эту загадку. Может, в музее затопленных земель, может, в каких-нибудь книжках с легендами этой области. Если они нашли зацепку, то и мы найдем!.. Лучше открой мне иллюминатор.
      Ванька открыл мне иллюминатор, я выкинул в него рыбные очистки - на очистки сразу слетелись чайки - и, высунувшись, прополоскал руки: до воды вполне можно было дотянуться. Опустив пальцы в воду, я ощутил, с какой хорошей скоростью идет яхта: вода так и закипела, так и забурлила между пальцами, а руки потянуло так, будто это водяной пытался меня утащить.
      - Хорошо идем, - сказал я, втянув голову и плечи назад в каюту и закрывая иллюминатор. - Красота! И, похоже, все у нас готово.
      - Все готово, - подтвердила Фантик. - Можно звать телевизионщиков завтракать.
      - Пошел звать! - сказал Ванька. - Я сам проголодался, пока готовил.
      И он помчался на палубу, стуча по деревянным ступенькам подошвами своих сандалий.
      Телевизионщики не заставили себя ждать. Павел и Алик спустились вниз, а Сергей, по жребию, остался на палубе, и Фантик отволокла ему завтрак туда.
      - Замечательно! - сказал Павел, потирая руки. - Только сейчас я понял, как проголодался! Давайте наляжем!
      И мы дружно "налегли".
      Когда мы подзаправились и допивали чай, я спросил:
      - И все-таки, что мы будем делать, когда придем в город? Отправимся в милицию?
      Телевизионщики переглянулись.
      - Мы как раз это обсуждали, - сказал Алик. - Похоже, без милиции не обойтись, но... Но есть тут свои сложности.
      - Какие? - сразу спросила Фантик.
      - Главная сложность, - Алик вздохнул, - это Степанов. Смотрите, что получается. По закону, мы должны сдать клад государству и получить двадцать пять процентов его стоимости, после оценки клада экспертами. Но ведь в договоре со Степановым не сказано, что мы делим полагающиеся нам двадцать пять процентов, которые к тому же будут выданы по государственной оценке, а не по аукционной, например. В договоре сказано, что мы просто "делим клад" - понимай, ВЕСЬ клад, и Степанов, конечно, будет настаивать именно на таком толковании. А иначе, получается, что каждый из нас недополучит семьдесят пять процентов своей доли. Мы, допустим, смиримся с этим, но смирится ли Степанов? Мы так поняли, мужик он крутой и хваткий. Если он заявит, что ему плевать, что мы там отдали государству, сами идиоты, что отдавали, а ему вынь и положь его полную долю в долларовом эквиваленте - мы с ним за всю жизнь не рассчитаемся! И даже за семь жизней, подари нам их кто. Тут скорей можно и одну-единственную потерять, потому что, когда о таких колоссальных ценностях речь идет, люди звереют.
      Павел кивнул.
      - Если Степанов узнает, какие суммы проплыли мимо его рук, он запросто может на нас "наехать". По нему видно, что он из таких.
      - Это я виновата, - вздохнула Фантик. - Не надо мне было выскакивать насчет этого договора о найденном кладе. Но я ведь хотела как лучше...
      - ...А получилось как всегда, хочешь сказать? - улыбнулся Алик. - Не переживай, твоей вины тут нет, и ты действительно поступила правильно и по справедливости. Но ведь все отнеслись к твоей идее как к шутке, и мы, и Степанов... В голову не могло прийти, что мы в самом деле найдем клад - тем более, такой клад - вот мы и решили тебе подыграть. А теперь договор подписан, заверен у нотариуса, все на полный серьез...
      Я в это время считал на листочке бумаги. Я всегда любил считать.
      - Получается, всего Степанов недополучит пятнадцать процентов полной стоимости клада, - сказал я. - А наша общая доля, если мы сдадим клад государству, составит двадцать процентов от полной стоимости. То есть, если Степанов будет настаивать, что должен получить свою долю от полной стоимости клада, а не от четверти стоимости клада - ну, от этих двадцати процентов, то мы отдаем ему недостающие пятнадцать процентов, и нам ещё остается пять процентов, которые мы делим между собой! Вот и все...
      - Теоретически это правильно, - сказал Павел. - А вот практически... Не забывай, государство даст нам двадцать пять процентов от своей оценки стоимости клада. И эта оценка будет сделана по минимуму. Скажем, оценят нам все это... Ну, в миллион долларов. А любой специалист скажет Степанову, что реальная стоимость всех этих драгоценностей - не меньше трех миллионов...
      - Так много?!.. - ахнула Фантик.
      - Представь себе, - кивнул Павел. - Мы сами не знаем истинную стоимость этих чудесных вещичек. Не забывайте, они старинной работы. И работы великолепной. Такие произведения искусства стоят намного больше стоимости самых драгоценных материалов, которые были для них использованы. Скажем, золотая маска Тутанхамона стоит в сотни раз больше голой стоимости того золота, из которого она сделана. Точно так же и серебряный кубок работы Бенвенуто Челлини стоит в сотни раз больше стоимости того серебра, которое на него пошло... Итак, представьте себе. Мы получаем двадцать пять процентов от одного миллиона, а Степанов требует свою долю из оценки в три миллиона. И всего, что мы получим, вполовину не хватит, чтобы рассчитаться со Степановым.
      Все приуныли, задумавшись об этом. И вдруг Ванька взорвался:
      - Да что вы все "проценты", "доли", "Степанов"!.. У меня от этих процентов, вообще, крыша уже поехала, и я ничего не соображаю, какие они там двадцать пять или пятнадцать со всеми миллионами! Да и вы сами, по-моему, только делаете вид, что понимаете, а сами запутались, потому что нельзя все эти дурацкие проценты в башке уместить, не свихнувшись!.. И Степанов не такой, он может быть и бандит, и всякий, это мы знаем, но к нам он хорошо относится! И, в конце концов, при чем тут доли и проценты и всякие договоры, если клад не мы нашли, а Борька нашел! И нашел, кстати, тайком удрав от всех, мы к этому вообще не относимся, потому что если б он не удрал тайком, ему запретили бы плыть с аквалангом и никакого клада не было бы! Так что, вообще, никто, кроме Борьки, не имеет на эти все драгоценности права, и это только он может решать, поделиться с кем-нибудь или нет! Так и надо сказать Степанову, что это не "мы" нашли, и не кто-нибудь, кто перед ним по договору отвечает, а Борька нашел, а мы, вообще, у этого клада сбоку припека, и, вообще, погулять вышли! Вот и все тут, и нечего головы ломать и морочить!
      Мы все переглянулись.
      - А ведь Ванька прав, - медленно сказал Алик. - Борис, действительно, нашел клад самостоятельно и, можно сказать, против нашей воли. Так что только он и может им распоряжаться.
      - Да как будто я не поделюсь... - начал я.
      - Поделишься или нет - это твое личное дело, и это не проблема, сказал Павел. - Проблемы в другом, и многие из них остаются. Хотя, да, часть проблем пропадает, если клад принадлежит тебе...
      - Вот никогда не думала, что найти клад - это такое муторное дело, вздохнула Фантик. - Точнее, что это даже не дело, а четвертушка дела, потому что потом начинаются всякие законы, правила, проценты подписанные бумажки и прочее, от которых, действительно, навеки в психушку можно загреметь... Честное слово, лучше, по-моему, с преступниками за клад сражаться, чем заниматься всеми этими... всеми этими оформлениями и подсчетами, которые как болото. Так у любых искателей приключений отшибешь охоту клады искать, и они все закиснут, а потом врачи будут жаловаться в газеты, что народ спивается!..
      Общий смех несколько разрядил обстановку. Фантик немного смутилась, но при этом и носик вздернула с вызовом, позаботившись о том, чтобы драгоценные серьги в её ушах как можно красивее звякнули и сверкнули на солнце.
      - Вот нам и надо решить, как... - начал Павел, но его перебил крик Сергея:
      - Внимание! Две странные моторки! Поднимайтесь на палубу!
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      ПОГОНЯ
      Алик и Павел выскочили на палубу как ошпаренные. Мы поспешили следом. На палубу вылезать не стали, но головы высунули, стоя на ступеньках лестницы из кают-компании.
      Алик и Павел встали так, чтобы заряженные ружья были у них под рукой, но чтобы посторонним не было заметно, что на яхте вооружены, а Сергей показал им:
      - Вон, видите? Два катерка, идут наперерез нашей яхте, как будто хотят нас в клещи взять.
      - Может, просто встреча друзей-рыбаков? - предположил Алик. - Они ведь иногда гоняют как сумасшедшие, и большим судам перерезая путь прямо по судовому ходу. А сейчас могут спешить обменяться сведениями, где большие косяки рыбы ходят, вот и плюют на все вокруг.
      - Непохоже... - пробормотал Павел, тоже вглядываясь. - Как-то уж больно целенаправленно они стараются нам путь преградить... Впрочем, поговорить с ними стоит.
      И, сложив ладони рупором, он закричал:
      - Эй, на катерах! Освободите путь, не мешайте проходу судна!
      В ответ послышалось:
      - Водонадзор! Остановите яхту для досмотра и проверки документов!
      Водонадзор - это что-то вроде водного ГИБДД, он следит за поведением судов на воде, за порядком, и может у проштрафившегося капитана права отобрать: для вождения большого - и даже не очень большого - судна права нужны так же, как для вождения автомобиля.
      - Фигня! - негромко сказал Сергей. - Орут не в матюкальник, а в ладошки рупором, как и мы. И для водной инспекции катера уж больно обшарпанные. И без опознавательных знаков.
      - Останавливаться, конечно, не будем, - решил Алик. - Но и на прямой конфликт сами не полезем. Поиграем с ними, пока не поймем, насколько сурово они настроены... - и он крикнул в ответ. - Остановиться не можем, так как находимся на судовом ходу и можем создать помехи движению большегрузного транспорта! Следуем в порт, готовы к досмотру в порту!.. Готовьтесь сменить курс, - негромко сказал он Сергею и Павлу. - Разворот в сторону Пошехонья, и даже северней.
      Нам не было видно людей на приближающихся катерах, но по паузе мы поняли, что там возникла легкая заминка. Может, они и ожидали, что яхта откажется остановиться - но не ожидали, что она откажется остановиться под вполне законным предлогом, к которому трудно придраться. И тем более нет повода напасть на яхту, застав её владельцев врасплох.
      В конце концов, с одного из катеров крикнули:
      - Отказ остановиться будет рассматриваться как неподчинение властям!
      Решили и дальше гнуть свою линию, понимаете.
      - Неподчинения нет! - отозвался Алик, взявший на себя все переговоры. - Мы ведь не отказываемся следовать в порт! - и, повернувшись к друзьям, скомандовал. - Пора!
      Яхта заложила крутой поворот, заработал её мотор, помогая парусам, и мы, резко набирая скорость, пошли в другую сторону.
      Послышались крики:
      - Стой! Стрелять будем!..
      Но мы уже оторвались от преследователей. Мы выигрывали у них метров сто - и должны были выиграть ещё сколько-то, пока они, с опозданием, поворачивали нам вдогонку.
      - Они легкие, поэтому быстрее нас! - крикнул Павел. - Но зато мы их смять можем, если они пойдут на столкновение!
      - И сомнем! - отозвался Алик. - Только, похоже, они и впрямь стрелять собираются! Пригнитесь!
      Телевизионщики пригнулись, и почти сразу после этого мы услышали противный свист над палубой.
      - Стреляют! - восторженно выдохнул Ванька. - Слушай, кайф! Настоящая погоня с перестрелкой!
      Фантик была не так довольна. Она побледнела и втянула голову в плечи.
      - Надо бы охладить их пыл... - Павел, лежавший на животе на палубе, притянул к себе ружье, подполз к бортику и, почти не целясь, выстрелил два раза в сторону катеров. Потом он быстро перезарядил ружье. Одна из стреляных гильз, медная и пахнущая порохом, откатилась, звеня, прямо к нам. Ванька быстро её схватил:
      - Сохраню её на память!
      Я поглядел вокруг. Мы вырывались на самые просторы Рыбинского моря, и только с одной стороны, далеко-далеко, смутно синела полоска берега. И ни корабля, ни лодки, кроме нас и двух катеров.
      - Они уверены, что драгоценности у нас, - сказала Фантик.
      - Уверены, - кивнул я. - Как-то уж очень уверены.
      - Выходит, они знали про этот тайник! - сказал Ванька. - И когда обнаружили, что он пуст, то поняли, что мы их опередили, и что никакой это не сом шуровал в погребе, а один из нас!
      - Выходит, так... - что-то меня смущало, но что - я не мог ухватить. Может, вот эта мысль, что как-то они слишком уверены, что мы - это те, которые им нужны...
      Но откуда они могли знать о тайнике? О тайнике, которому по меньшей мере... Сколько же лет? Если предположить, что владелец спрятал драгоценности в тайник во время революции, когда при повальных обысках изымали все ценное, и то больше восьмидесяти лет получается! А если тайник был создан намного раньше...
      Или чуть попозже? Я припомнил то, что мы прочли, среди прочего, о подготовке неудавшегося Ярославского мятежа в 1921 году. Помните, что Молога и Рыбинск были среди важнейших центров этой подготовки, и что тайные склады оружия в основном накапливались в этих городах, а не в Ярославле, потому что так считалось надежней и безопасней. А если и финансовый центр та касса, из которой должен был снабжаться мятеж - находилась в Мологе? Что, если эти драгоценности и были этой кассой? Ведь если обменять их на деньги и золото, можно целую армию содержать. Даже трудно себе представить, что вещи такой стоимости могли принадлежать частному лицу, живущему в провинции. То, что это был какой-то фонд, не боящийся инфляции и любых денежных реформ, теперь казалось мне более вероятным. Фонд, набравшийся из пожертвований очень многих людей - и драгоценности были куплены на эти пожертвования. Ведь это даже лучше, чем положить пожертвования в надежный банк под высокий процент!
      Конечно, драгоценности могли спрятать и в восемнадцатом веке, и даже в семнадцатом. Но версия Ярославского мятежа теперь казалась мне самой привлекательной. Вполне могли остаться какие-то секретные документы, спустя много лет попавшие в руки к людям, догадавшимся, что имеется в виду.
      Да, документы, архивы... В документах все дело! Только по документам можно было узнать про существование тайника.
      Но что ж это за документы такие, которые лежали, лежали, и никто в них не врубался, а потом они вдруг взяли и надоумили таких людей, которые, мягко говоря, по библиотекам и архивам не ходят - это по их рожам видно! Выходит, документы были где-то на самом виду, раз даже таким людям могли взять и попасться на глаза. Просто никто не придавал им значения, а они учуяли - возможно, своим уголовным нюхом - какими выгодами тут пахнет! И кинулись на поиски...
      - Пугни их ещё раз! - крикнул Алик. - Чтоб расстояние держали!
      Павел ещё два раза выстрелил поверх катеров.
      - Сколько их там? - поинтересовался Ванька.
      - Шестеро, по три в каждом катере, - ответил Павел, не оборачиваясь. Ребята, спустились бы вы вниз, а то, неровен час, зацепит вас... Эх, хоть какое-нибудь судно бы, чтобы мы прилепились к нему, и они не посмели нас атаковать на глазах у людей!..
      - Как у нас с горючим? - поинтересовался Алик.
      - Вроде, нормально, - ответил Сергей. - Еще долго можем идти на пределе. И мотор пока не думает перегреваться, так что порядок!
      Алик кивнул и опять сосредоточился на управлении.
      - Нам и правда стоит спуститься вниз, - сказал я. - И, кстати, Фантик, надо бы тебе снять драгоценности. Уберем их куда-нибудь подальше.
      - Ой, да! - спохватилась Фантик. - Я ж совсем о них забыла! Давай придумаем, куда и спрятать!
      И мы спустились в кают-компанию, сперва я и Фантик, потом Ванька, который немного заколебался, продолжать ему смотреть на погоню и перестрелку или поучаствовать в припрятывании драгоценностей. В конце концов, и он шмыгнул вниз.
      - Даже ненадолго жаль с ними расставаться, - сказала Фантик снимая серьги, колье и прочее. - А ведь придется расстаться насовсем, да?
      Я пожал плечами.
      - Пока что, трудно сказать. Будем надеяться, что, если расстанемся, то отдав музею, что их не отберут у нас эти гады...
      - Фиг с два они отберут! - сказал Ванька. - Этим штуковинам в Эрмитаже место, не меньше. Хотя я, на твоем месте, оставил бы их у себя, чтобы иногда на них любоваться.
      - Давайте подумаем, куда их припрятать, - сказала Фантик. - Может, в чайник? В чайниках иногда и деньги хранят, потому что это очень неожиданное место, мало какой вор догадается заглянуть...
      - Думаешь, если они нас нагонят, то станут искать, куда мы их припрятали? - спросил я. - Нет, они нас так тряханут, что мы сами все отдадим! Значит, главное убрать их так, чтобы они не светились, и чтобы мы могли стоять на том, будто у нас их нет... И надеяться, что нам в итоге поверят.
      - Так в один из ящиков для белья! - предложил Ванька. - Под подушки и одеяла!
      - Точно! - согласился я, и стал собирать драгоценности в кипарисовую шкатулку.
      - Можно в мой ящик, - предложила Фантик. - Он у меня самый незаметный.
      Койка в нише, на которой спала Фантик, была сделана так, что одновременно служила и крышкой ящика для белья. Днем всю постель можно было убрать в койку, и койка превращалась в большое сидячее место. А можно было усесться на это место с ногами, подложив подушку под спину, и читать: прямо над койкой был иллюминатор, небольшой, но света пропускавший более, чем достаточно. Второй иллюминатор в нашей каюте был с другого борту, между моей и Ванькиной койками.
      И действительно, с первого взгляда было не очень заметно, что койка Фантика - это не только койка но и еще, так сказать, вместилище для разных вещей.
      - А мне пришло в голову, откуда могли взяться эти драгоценности, сказал я, убирая ларчик в самый низ ящика, под подушки и одеяла.
      - Ну? - сразу заинтересовались Ванька и Фантик.
      - Это была казна Ярославского мятежа... - и я изложил им свою версию.
      - Точно! - Ванька подпрыгнул от восторга. - Вот только... Откуда взялись эти документы, из которых они узнали о драгоценностях? Правда, кто-то из них может быть скурвившимся внуком или, там, правнуком казначея мятежа, но мне не хочется в это верить.
      - В последнее время много материалов напечатали, - сказал я. - Взять хоть эту статью о причастности Рыбинска и Мологи к Ярославскому мятежу, взять хоть статьи о Югской Пустыни... Даже в газетах теперь об этом появляются очерки. А газеты читают все.
      - Но не все могут разглядеть в газетной статье какую-то убойную подсказку! - сказала Фантик. - Не все могут взять и сопоставить одно с другим, что-то очень важное с чем-то очень важным...
      - Вот поэтому я и хочу добраться до музея затопленных земель и до всяких книжек о Мологе, - сказал я. - Может, и до старых карт этого города, с указателем домов известных семей. Потому что тайник с такими драгоценностями мог появиться только в доме известной семьи, богатой и уважаемой, согласны? И в старых справочниках ведь обязательно будут указания: "Дом купца такого-то", "Дом предводителя дворянства", "Бывшие палаты князей Мологских", "Дом работы архитектора такого-то" - и так далее. Словом, все так или иначе выдающиеся дома будут указаны. Может, и с фотографиями. Где находится дом, в котором я обнаружил тайник, я представляю. На западной окраине, ближе к югу, но не совсем на юго-западе. И путь с запада вел к нему, на его улицу, через небольшую речушку. То есть, имея план города и перечень известных домов, мы легко определим, чей это был дом. И так же легко выясним, был этот человек - или его наследники причастен к Ярославскому мятежу или нет. А если был причастен, то каким боком...
      - Ой! - воскликнул Ванька, поглядевший в иллюминатор. - Кажется, они нас догоняют!
      Мы увидели в иллюминаторе один из катеров, почти поравнявшийся с яхтой и шедший метрах в тридцати левее. Рожи троих, сидевших в катере, были перекошены от злости. Один из них поднял подводное ружье - я так понял, они хотели "загарпунить" яхту, подойдя чуть поближе: трос к тяжелой стальной стреле был теперь привязан как надо. Но Павел опять выстрелил, катер вильнул и отстал. Надолго ли?.. У меня начинался мандраж. Становилось совсем очевидным, что наши преследователи настроены очень серьезно, и что в конце концов телевизионщикам придется принимать тяжелое решение: или стрелять прямо в них, или сдаваться на их милость. Других вариантов не виделось, а эти два были один хуже другого...
      - Ну и ну! - Фантик покачала головой. - У них у всех такой вид... Классическое "сила есть, ума не надо". Чтобы они да сообразили по намекам и подсказкам, где искать клад, и при этом сообразили быстрее других... Как-то не верится. Получается, или кто-то рассказал им о кладе - кто-то, молчавший до сих пор, или... - Фантик задумалась. - Или ими кто-то умный руководит... Или эти самые документы появились только что. Ну, только что отыскались!..
      - Эти документы мог бы найти ученый историк, работающий в архивах и с редкими книгами, - возразил я. - Но никак не бандюги! Мы это уже обсуждали. Хотя...
      - Есть ещё вариант! - вмешался Ванька. - Что они сами эти драгоценности и спрятали!.. Ну, то есть... То есть, смотрите! - пылко заговорил он, увидев наше недоумение. - Эти драгоценности украли из музея или откуда-то, чтобы контрабандой вывезти за границу и продать! А милиция погналась за бандитами, когда бандиты по Рыбинскому морю шли, и тем ничего не оставалось, как избавиться от драгоценностей! Один из них нырнул и спрятал драгоценности в этом тайнике - ну, когда в погреб ещё сом не забрался! Вроде, он вплавь от милиции хотел удрать, когда милиция их катер тормознула, только и всего! Ну, вынырнул он, вытащили его из воды, арестовали - и, конечно, посадили, потому что за ним и другие преступления были! И получается, что или он до сих пор сидит, и своим корешам передал, где искать сокровища, но, разумеется, совсем точно объяснить не смог, или он вышел, отбыв срок, и отправился сам их добывать, вместе с теми же корешами. Но, поскольку он прятал их в спешке, то сомневался, в том доме он спрятал драгоценности или в другом!.. А тут мы подвернулись!.. И они решили, что мы тоже - охотники за сокровищами!..
      Тут яхта заложила такой крутой поворот, что Ванька не удержался на ногах, а мы с Фантиком устояли только потому, что успели ухватиться за стенные шкафчики.
      - Ну, - спросил мой братец, сидя на полу и не пытаясь встать, - как вам?
      Я мотнул головой.
      - Не годится! Во-первых, эти бандюги убеждены, что мы точно знали, где искать сокровища! Откуда у них эта уверенность? Уголовник, избавившийся от украденного, не стал бы трезвонить посторонним, где он спрятал бесценные драгоценности! Да, он отсидел бы свой срок и вернулся бы за ними, и даже корешам не стал бы доверяться - вдруг они смоются с его добычей до того, как он выйдет из лагеря, и он останется на бобах? Нет, если бы это был вор, сам устроивший тайник, он бы, во-первых, вынул эти драгоценности ещё вчера или позавчера, не колупаясь тут и там, и, во-вторых, не стал бы обращать на нас внимания, сразу поняв, что мы - безвредные чудилы, снимающие фильм! А ведь к нам стали приглядываться, едва мы появились! И потом, ты бы видел этот погреб и дверь в этот погреб! По двери видно было, что её никто не трогал с момента затопления города, а взрослый мужик в щель от выпавшей доски ни за что бы не пролез! И потом, кто бы стал прятать драгоценности в вязком иле, когда удобней и легче спрятать их в щель между большими камнями. Со всех сторон надежней: и найти потом проще, и есть гарантия, что их не засосет так, что потом не сыщешь!.. Не говоря уж о том, что, если он удирал от милиции, то нырял, конечно, без акваланга, а донырнуть без акваланга до этого погреба... - я махнул рукой. - Нет, эта версия пролетает, хоть она и красивая.