Тайна волжской Атлантиды

      - Вот и будем думать все вместе, - сказал отец.
      - А с этим что делать? - расстроенный Ванька поглядел на свое сооружение.
      - Оставим пока, - предложил отец. - Пусть постоит денек-другой, пока мы не придумаем что-нибудь получше.
      Ванька насупился и, закусив губу, покачал головой. Момент был критический. Если бы в этот момент кто-нибудь не выдержал и засмеялся быть бы взрыву. Но мы все сдерживались.
      - Предлагаю перейти к банкету, - поспешно сказала мама. - Ведь после каждой торжественной церемонии полагается банкет.
      И мы отправились обедать.
      Ванька дня три ходил вокруг своего щита с названием дома, думал, вздыхал, покачивал головой. На второй вечер, когда мы помирились, он спросил у меня, уже лежа в постели.
      - Послушай, а кто у нас есть, из героев?
      - То есть? - я недопонял, потому что дочитывал "Потоп", где все неслось к благополучному концу.
      - Ну, я, вот, думаю. У нас главный Д'Артаньян - Михаил Боярский. Но ведь не назовешь дом "Боярский". А больше ничего в голову не приходит.
      - Еще пушкинский Руслан есть, - сказал я.
      - Нет, не годится, - покачал головой мой братец. - Руслан - это было слишком давно. Надо, чтобы эпоха соответствовала.
      - Ну, возьми что-нибудь из русской истории. Из времени Петра Первого или из войны двенадцатого года. Багратион там, Меньшиков или Ермолов.
      - Тоже не совсем, - вздохнул Ванька. - Тут, действительно, надо тютелька в тютельку найти...
      И он с головой накрылся одеялом.
      На четвертый день Ванька решительно направился к щиту с названием дома, выдернул его из земли и унес в сарай.
      - Действительно, не совсем то! - пояснил он, перехватив наши с Фантиком взгляды. - А вы бы лучше тоже над названием думали, чем рты разевать! - добавил он.
      Словом, отец проявил себя великим дипломатом. Если бы он потребовал от Ваньки немедленно убрать эти "портянки", то был бы смерч и ураган. Но он аккуратно, не забыв похвалить моего братца за труд, посеял в Ванькиной голове сомнения, так ли идеальна его придумка, и Ванька, в конце концов, самостоятельно внял голосу разума.
      Вся эта история произошла буквально несколько дней назад. Приехай кузнец чуть пораньше - и он бы застал этот щит с названием. Но теперь он мог любоваться домом без угрозы его рассудку. Можно представить, как бы он, с его обстоятельным и здравым умом, стал соображать, "что щит сей значит" (мама по многим случаям и по отношению к разным вещам и событиям говорит "что сон сей значит", но, по-моему, тут вполне можно "сон" заменить на "щит"). Интересно, посчитал бы он нас приютом умалишенных или нет. Скорее, нет, но, все равно, мне кажется, ступать бы он стал как на минном поле, опасаясь потревожить неведомое лихо, водрузившее это таинственное слово, "Портосянки".
      А так, он спокойно вошел в дом, и история продолжилась.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      ПОВЕСТЬ О ЗАТОПЛЕННОМ ГОРОДЕ, СТОЛИЦЕ ДРЕВНЕГО КНЯЖЕСТВА
      Отец, которому я показал первые главы, посмеивается и говорит, что у меня получается повествование навроде книги про Тристрама Шенди. Он объяснил мне, что был такой знаменитый английский писатель, Лоуренс Стерн, который написал огромный, в пятьсот страниц, роман, называющийся "Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена". Но все дело в том, что самого Тристрама Шенди, джентльмена, от лица которого ведется повествование, и который взялся поведать про свою "жизнь и мнения", там нет! Тристрам Шенди начинает рассказ с дня своего рождения и так постоянно отвлекается, описывая все мельчайшие события этого дня и людей, которые в эти события были вовлечены, что, за все это неимоверное количество страниц, и до своего рождения не доходит!
      - Очень смешная книга, - сказал отец. - Хотя, наверно, её юмор ты оценишь только тогда, когда будешь постарше. Я упомянул об этом романе только потому, что Стерн блистательно демонстрирует, как можно растекаться мыслью по древу. Только он это делает специально, чтобы людей повеселить, а у тебя это получается ненамеренно.
      - Вовсе нет! - возразил я. - Никуда я не растекаюсь! Сам понимаешь, все это безумно важно для того, что будет дальше!
      - Да, наверно, - согласился отец. - Но, все-таки, не утони.
      Я тонуть не собираюсь. И возвращаюсь к моему рассказу.
      Как я сказал, кузнец оказался человеком очень обстоятельным и задержался у нас надолго. Сперва, пока было время до ужина, он тщательно осмотрел все комнаты, постоянно спрашивая пояснения, и подытожил:
      - Да, тут следует подумать. Конечно, для такого дома детали хорошей кованой работы не помешают, но их надо как следует проработать и представить, чтобы железо вместе с домом играло, если вы понимаете, что я хочу сказать. Взять такие пропорции, чтобы одно другое подчеркивало, железо и дерево, и одно другого не затмевало, а только смотрелось повыпуклей. У меня есть, с кем насчет этого посоветоваться. А пока, я бы вот какую работу наверняка определил бы. Во-первых, надо вам забрать решетками окошки погребов... - тут надо объяснить, что каменный фундамент, в котором заключались наши роскошные сводчатые погреба, поднимался чуть не на два метра от земли, а маленькие окошки погребов у самой земли и находились, от неё начинаясь, и даже ниже её уровня. То ли они в свое время выполняли роль вентиляционных отверстий, то ли в семнадцатом веке наши погреба были не погребами, а первым этажом, и погребами сделались лишь к веку девятнадцатому, от времени врастя в землю. - Так оно будет и красивее, потому что кованое железо со старым камнем очень хорошо будет смотреться, и, если с толком узор решеток разработать, то ряд этих решеток по всему периметру весь дом как бы приподнимать будет, устремление вверх ему придаст, и ещё больше соберет, понимаете. Ну, и каминный набор для вас необходим, с каминной решеткой, понимаете. Эти вещи сразу можно просчитать, прикинуть, сколько будет стоить. Я, кстати, взял альбомчик фотографий с образцами моей работы, вот, можете поглядеть.
      Мы сели вокруг журнального столика в гостиной и стали внимательно просматривать альбомчик.
      А тут как раз подошли "телевизионщики", тоже приглашенные к ужину отец с мамой решили, что не все же им у костерка возле яхты питаться или варганить жратву на маленькой судовой плитке, в каморке, служившей им камбузом, да и отношения с ними успели сложиться хорошие, вот их и позвали - и "телевизионщики" тоже очень заинтересовались работами кузнеца.
      - Это ж великолепно! - вскликнул Павел, а Сергей и Алик поддержали.
      - Это решетки для реставрированного старинного особняка, в котором сейчас налоговая инспекция Рыбинска, одна из моих лучших работ, - стал давать пояснения кузнец. - Это - кованая витая лестница в другой особняк, это ограда, которая по заказу из Москвы сделана...
      - Прямо петербургский стиль, строгий и благородный, - сказал Алик.
      - Да, - кивнул кузнец. - Я в Петербурге много зарисовок делаю, всякий раз, как в вашем городе бываю. Нет, наверно, ограды или фонаря, которых я бы не зарисовал. А потом, понимаете, раскладываю рисунки перед собой и осмысливаю, потому что в точности воспроизводить - это и не интересно, и не нужно никому, надо какую-то свою суть вытащить, отталкиваясь от образца... А вы курите, да? Не стоило бы вам, лучше бросить. Вредная привычка, я вам доложу, очень вредная. Я, вот, никогда в жизни не курил, поэтому на легкие пожаловаться не могу, несмотря на то, что у кузнечного горна, бывает, ещё как за целый день всяким надышишься. Кстати, знаю я хорошего специалиста, врач у нас в Рыбинске есть, он оказывает именно психологическую помощь, потому что любое вредное пристрастие, по его мнению, это прежде всего вопрос психологии. Когда человек не уверен в себе, что-то его мучает, он и ищет отдушину. А надо всего лишь понять, что эта отдушина была ложной, что человек кинулся к ней из-за своей неправильной системы жизненных ценностей, и...
      - Да, да, конечно, - поспешно сказал Павел. - Я обязательно запишу у вас координаты этого врача. А вот эта каминная решетка - это ж прямо модерн, великолепный и тонкий...
      - Совершенно верно, - размеренно кивнул кузнец. - Я люблю модерн, он всегда позволяет внести какой-то особый штрих. Кстати, обратите внимание, кое-что от этого стиля использовано и вот в этих подсвечниках, и вот в этих перильцах балкона. Я имею в виду вот этот волнообразный изгиб в перильцах, который чуть ниспадает вниз, поэтому получается даже немного похоже на очертания птицы. Такой намек то ли на птицу Сирин, то ли на сокола, при этом намек не обязательный, я его не навязываю, но ощущение полета, легкости такой, возникает...
      - Я видел знаменитые парижские балкончики, когда идешь по улочкам - и разглядываешь ярусы чугунного кружева, взбегающие к небу, - сказал Сергей. - И, я скажу, такие перильца рядом с лучшими парижскими встали бы, а то и за пояс заткнули.
      - Да, я изучаю все европейские традиции, - закивал кузнец. - У меня собраны альбомы по кузнечному делу в Германии, в Англии, во Франции. И, хочу особо оговорить, работа моя стоит дешевле, чем вы где-нибудь найдете. Вот тут мы - я, и архитектор, делающий для меня такие замечательные разработки по моим идеям, все эти разработки, воплощение которых вы видите - договаривались о крупном заказе в Москве. Заказчики и усомнились, что за цены мы им называем. А у меня всегда каталоги услуг по нашему делу с собой, все расписано, где какая мастерская сколько берет, и я им раз каталожек на стол, и говорю, что давайте посмотрим внимательно, что у нас выходит, и, вот, вы сами можете убедиться, что у нас на треть выходит дешевле, особенно если учитывать, что мы берем на себя и доставку, и сборку, и уж за качество установки тоже отвечаем, в отличие от многих других мастерских, которые без крупной доплаты просто выдадут вам заказ, и пусть посторонние рабочие собирают как могут, а они ведь и напортачить всегда умудрятся. Вот, скажем, монтировка решеток на окна. Здесь не очень видно, хотя вот на этой фотографии, крупным планом, кое-что можно разглядеть, как тут вся система сквозных штырей и вот этих пазиков, которые играют роль сцепок, продумана. Ведь если не собирать по полной программе, а навесить эти решетки тяп-ляп, то хоть и не с нас спрос будет, если что, но нам-то все равно будет обидно, что такая дельная работа - коту под хвост, из-за чужих недоделок. И потом, прошу заметить, я всегда работаю только по настоящей технологии, у меня металл действительно кованый, который тысячу лет продержится. К методу холодного сгиба металла я не прибегаю. Холодным сгибом - оно, конечно, легче, и можно в пять раз больше изделий за то же время наштамповать, но то, что методом холодного сгиба сделано, то через несколько лет ржаветь и портиться начнет, а то и вообще развалится, а я считаю, что уж делать, так делать. И ещё заметьте, что в Москве или в Питере с вас за работу методом сгиба холодного металла возьмут столько, сколько я беру за настоящую ковку. Я, конечно, не говорю, - неспешно продолжал кузнец, - что рекомендую вам сразу же заказывать что-нибудь крупное. Понятно, что большая работа и денег больших стоит. К тому же, делая крупный заказ, желательно трижды подумать, чтобы понять, чего вы именно хотите. Выбрать из нескольких вариантов наилучший, понимаете? Поэтому лучше начинать с фонарей, с каминных решеток и принадлежностей - с того, на чем вы почувствуете, какой стиль вам больше всего по душе и по карману. А потом мы перейдем и к остальному. Чтобы весь с толком дом оформить, все кованые изделия, от маленьких до больших, создав в едином ключе, не год и не два может понадобится.
      Телевизионщики переглянулись между собой. Кузнец перехватил этот обмен взглядами и истолковал его по-своему.
      - Впрочем, - сказал он, - если вы сразу думаете о крупном заказе, то можно обсудить самые разные варианты и найти удобный для всех. Например, оплата в рассрочку, либо мы с вами разработаем систему скидок, решив заодно, какова будет моя страховка от инфляции в случае выплат через значительные промежутки времени. Вы знаете, при заинтересованном обсуждении и разумном подходе с обеих сторон любые проблемы разрешимы.
      - Н... нет... - пробормотал Павел. - Мы подумали о другом.
      - То самое, - сказал Сергей.
      - Но... - процедил Алик.
      - Вот именно, "но", - кивнул Павел.
      - Светка? - спросил Сергей.
      Павел и Алик закивали.
      - Простите... - кузнец растерялся, да и не только он. Мы все были в легкой растерянности. - О чем вы?
      - Мы о том, - объяснил Павел, - что вы - чудо-мастер, и, конечно, о вас нужно делать фильм. Можно сказать, сам Бог нам вас послал, после нескольких наших проколов! В конце концов, о таком мастере, как вы, люди должны знать. Должны увидеть ваши работы! Да и вам лишняя реклама не помешает, так?
      - Снимайте, - сказал кузнец. - Я не против.
      - Вот тут-то и возникает это "но"! - сообщил Сергей. - У нас есть своя область, мы "сидим" в основном в криминальном жанре и в близких к нему. Если вы видели нашу программу "Силуэт", или, до того, "По горячему следу", то вы поймете, чем мы занимаемся. А на интересных творческих людях у нас "сидит" Светка Дрыгунова, и, если мы сделаем фильм о вас, то получится, что мы вторгаемся в её область и отнимаем её хлеб. А за свой кусок хлеба сейчас всякий сражается, и на телевидении в том числе. Допустим, мы убедим её, что это наш единичный опыт, что мы просто не могли не отснять материал о таком человеке. Все равно она может испугаться, что мы её подсиживаем, и сделает все, чтобы наш фильм не вышел в эфир.
      - Ну да, получится, что мы на чужой участок залезаем, - проворчал Алик.
      - Все равно, материал отснять надо! - сказал Павел. - А там - будь что будет. Я думаю, утрясем мы со Светкой. В крайнем случае, пусть будет соавтором. Выдержим, так сказать, все комильфо... Но тут есть ещё одна интересная вещь. После всех наших остановок и задержек мы собирались дойти как раз до Рыбинского моря. Вот и получится, что у нас будет цель прогуляться к вам в гости! А заодно, может, вы подскажете, что ещё интересного можно найти в ваших местах.
      - Да интересного много можно найти, - ответил кузнец. - У нас такие замечательные мастера работают, в разных областях. И тоже, мало кто их знает, потому что трудно пробиться в столицы, даже с высококлассной работой. Один ювелир Абрамов чего стоит... А есть и по дереву большие умельцы, и по гобеленам. Я многих знаю, могу познакомить, надо ж людям помочь. Да и в самом городе столько можно всего найти.
      - И вокруг тоже? - спросил Сергей. - Ведь Рыбинское море - самый большой рукотворный водоем в мире? И, вроде, какие-то оголтелые юнцы-экстремисты - говорят, из той же самой организации, что взорвала памятник Николаю Второму и пыталась взорвать этот новый памятник Петру Первому в Москве - прислали угрозу взорвать Рыбинскую плотину, чтобы уничтожить это рукотворное море, а заодно устроить огромную катастрофу на весь приволжский регион - ведь наводнение вышло бы такое, что полстраны затопило бы?
      - Да, снять на месте фильм об угрозе подобного теракта - это на нашу тему, - ввернул Алик.
      - Совершенно верно, - кивнул кузнец. - Грозились они, грозились. Только разъяснения ученых в газете были, ученые лишь посмеялись. Дамба, сообщили они, такая мощная создана, что её и атомной бомбой не возьмешь. А любая взрывчатка - все равно, что комариным укусом выйдет. Вы ж представляете, как это море копали? В разгар его строительства там было пять колоссальных лагерных зон, и народ не щадили. Кое-кто говорит, счет погибшим там от непосильного труда, голода и болезней надо чуть не к миллиону вести. Все море - на костях. И уж нарыли там так, как никакая современная техника не взяла бы. Теперь эти дамбы только вручную разбирать, столько же лет, сколько строили, если не вдвое больше.
      - Это ж какую огромную область затопили! - не выдержал дядя Сережа.
      - Огромную, - подтвердил кузнец. - Четыре города, невесть сколько деревень. Монастырь знаменитый, Югскую Пустынь. До сих пор над тем местом, где монастырь затоплен, раз в год священники службу служат. Съезжаются с разных концов страны, выходят на лодках, останавливаются над главным собором монастыря и торжественный молебен, значит, исполняют.
      - Вот бы это заснять! - вырвалось у Павла.
      - Ну... - кузнец что-то прикинул в уме. - Они обычно летом приезжают, и пока ещё их не было, так что, если скоренько поплывете, то, может, и застанете. Интересное это зрелище, должен сказать.
      - А как они определяют, что именно над собором стоят? - спросил Сергей.
      - Так это ж видно! - ответил кузнец. - В спокойную погоду можно под водой разглядеть. Да что монастырь! Рыбаки бают, когда море спокойное, и солнце высоко, не отражается от воды, а как бы сквозь воду светит, то можно и Мологу всю увидеть.
      - Мологу?.. - чуть не разом переспросили все. Взрослые, я имею в виду. Я, Ванька и Фантик молчали - слушали и, что называется, мотали на ус. А заодно, пользуясь тем, что все взрослые были увлечены разговором, втихую налегали на сладкое.
      - Ну да, Мологу, город древний. Говорят, можно и улицы разглядеть, и дома, с крышами и стенами - те, что ещё не развалились. Молога знатный был город! Даже столицей независимого удельного княжества успел побывать - в четырнадцатом, по-моему, веке. Рыбинск намного моложе, он ведь и возник при Мологе, и назывался до конца восемнадцатого века не Рыбинск, а Рыбная Слобода. Это уж Екатерина Великая его в Рыбинск переименовала, когда статус города ему пожаловала и герб ему утвердила. Хотя реально Рыбинск стал городом задолго до того... Да не о том нынче сказ, а том, что, говорят, зрелище фантастическое, когда над Мологой проходишь - будто град Китеж видишь или Атлантиду какую.
      Телевизионщики опять переглянулись.
      - И никто не пытался этот город исследовать, с аквалангами? - спросил Павел.
      - Вроде, нет, - покачал головой кузнец. - Хотя точно сказать не могу, не знаю. С другой стороны, не такое Рыбинское море древнее, чтобы там тайны истории искать. Заполнять его водой начали в сорок первом году, а до окончательного уровня воду довели к сорок шестому. Дело в том, что первоначально планировалось заполнить его водой до проектного уровня к июлю сорок первого, но тут война началась, и главные электростанции почти сразу оказались захваченными немцами: и Днепрогэс, и другие. Вот с уже готовой Рыбинской ГЭС и стали гнать электричество на Москву и другие крупные центры, в самое тяжелое время. Воды, естественно, приходилось много пропускать, чтобы нужное количество электричества выработать, поэтому все время войны вода в море стояла по колено, не больше. И только когда другие электростанции опять заработали, тогда море и возникло, в нынешнем виде. Так что у жителей было времени навалом, чтобы и переселиться, и не раз вернуться за всем мало-мальски ценным. Вот, наверно, эти города интереса и не представляют для охотников за сокровищами и просто любознательных. И Молога, в том числе. Хотя, говорят, в затопленном монастыре, остались какие-то сокровища, так и не обнаруженные. Но это скорее легенда, чем правда.
      - Все-то вы знаете! - восхитился Алик.
      - Да нет, далеко не все я знаю. И путать что-то могу. Вот с кем вам надо поговорить - это с хранителем и директором Музея затопленных земель. Вот он все знает, и чудесный человек, всегда рад и знаниями поделиться, и рассказать... Я познакомлю вас, если вы приедете.
      - Конечно, мы приедем! - сказал Павел, глядя на своих товарищей с огнем в глазах.
      - Да! - подхватил Сергей. - Сделать фильм о волжской Атлантиде - это что-то!
      - Хм... - Алик, задумавшись, почесывал подбородок. - Тут и оборудование понадобится для подводных съемок, и акваланги, и ещё много чего...
      - Достанем, - бодро отозвался Павел.
      - Хочешь сказать, что я достану, - хмыкнул Алик. - Ведь вся хозяйственная часть - моя забота. Вы хоть представляете, ребята, чем вы меня нагружаете?
      - Но согласись, что овчинка выделки стоит, - сказал Павел.
      - Кто ж не согласен? - вздохнул Алик. - Снять исчезнувший под водой древний город, да ещё и знаменитый монастырь впридачу, смонтировать это с угрозами нынешних недоделанных террористов взорвать дамбу или с чем там еще, как решите... Если подводные съемки получатся удачно, то это может быть хит сезона! Такой фильм и на Тэффи потянет, а то и на международные премии!
      - Вот и сделай свою часть работы, - сказал Сергей. - А мы постараемся сделать свою.
      И тут, посреди наступившей паузы, в разговор влез - ворвался, можно сказать, на полном кавалерийском скаку - мой братец.
      - Скажите, а для нас на вашей яхте место найдется? - выпалил он.
      Тишина наступила гробовая. Нарушила её Фантик, восторженно хлопнувшая в ладоши. Этот звук будто развеял чары, и дядя Сережа, тетя Катя, наши отец и мама, все вчетвером разом раскрыли рты, чтобы что-то сказать, но Ванька опять всех опередил.
      - А если вы нас возьмете, - быстро проговорил он, - то мы вам мигом устроим и акваланги, и все, что нужно для подводных съемок, вам просто не о чем будет беспокоиться!
      Отец нахмурился: он понял - как, впрочем и я - куда Ванька клонит и что он имеет в виду. Тишина опять наступила такая, что муха пролети покажется, будто реактивный самолет прошел. Я сидел между Ванькой и Фантиком, и крепко стиснул под столом их руки, левую Ваньки и правую Фантика: мол, держитесь, суровые бои со взрослыми ещё впереди, но, главное, что слово сказано! Молодец, Ванька! И мы уж поддержим твой бросок на амбразуру! Мы до последнего не отступим от своего!
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      КАК МЫ ОТПРАВИЛИСЬ В ПУТЬ
      Вы уже поняли, что взрослых мы в итоге уломали, а места на яхте хватало, чтобы и нас троих разместить. Договорились, что отпускают нас на неделю, а если телевизионщики задержатся сверх этого, то нас посадят на рейсовый автобус, заранее позвонив отцу, где и каким рейсом он и дядя Сережа должны нас встретить. Ведь семья Егоровых приехала к нам в гости на своих "жигулях", и вел машину, естественно, дядя Сережа. На этой машине и нас должны были "подобрать с автобуса", если выяснится, что самый удобный и быстрый рейс проходит чуть в стороне от нашего городка. Я-то доказывал, что даже если нам придется сойти километров за семьдесят, на каком-нибудь крупном автовокзале, то там мы спокойно дождемся другого рейсового автобуса, местного значения, и отлично вернемся домой. Но родители все-таки настроились нас встретить.
      Что касается Ванькиной идеи, где взять всю амуницию для подводного плавания и подводных съемок, то он, конечно, надумал обратиться к Степанову. О Степанове мне доводилось рассказывать. Здесь повторю вкратце, для тех, кому не попадались мои рассказы о других наших приключениях, что Степанов - это крупнейший бандюга в наших местах. То есть, начинал он как крупнейший бандюга, а сейчас он считается крупнейшим бизнесменом - этаким честным и порядочным миллионером. "Владелец заводов, газет, пароходов", как иногда выражается о нем отец. А иногда он называет Степанова "крестным папой местного разлива". Может, кому другому Степанов этого бы не простил, но от отца слышать такое ему даже нравится. Дело в том, что отца и Степанова связывают особые отношения. До того, как стать крупнейшим бандитом - то есть, во времена, можно считать, почти доисторические Степанов был шофером у отца, когда по бюджету заповедника его начальнику полагались и служебная "нива", и личный шофер. Потом деньги на зарплату шоферу поступать перестали, да и на бензин и запчасти для "нивы" тоже, и отец попросил одного знакомого банкира, приехавшего поохотиться по лицензии в один из "гостевых комплексов" заповедника, пристроить "толкового мужика". К нам часто наезжают всякие банкиры и прочие крутые, потому что отдых в заповеднике очень ценится. Раньше вообще заповедник считался "объектом хозяйства ЦК", и в его гостевых комплексах с их охотничьими домиками могли отдыхать лишь крупные руководители, ну, а уж отделано там было все по последнему писку. Как, впрочем, и сейчас остается отделанным. Но в наше время туда можно, за очень большие деньги, купить путевку в один из гостевых комплексов на недельку другую, а вместе с ней и лицензию на охоту на такое-то количество таких-то животных. Такой отдых считается жутко престижным, и, надо сказать, Степанов безумно гордится, что отец держит для него лучший из гостевых комплексов, самый дальний, где из бани можно плюхаться прямо в речку Удолицу. При этом, он продолжает очень уважать отца, и порой смешно бывает видеть, как он по старой привычке начинает говорить отцу "хозяин" и осекается где-нибудь на "хозя..." или "хоз..." А отец тоже относится к Степанову с симпатией и говорит, что, при всех его выкрутасах, Степанов намного лучше подавляющего большинства банкиров и высших чиновников, с которыми ему (отцу, то есть) приходится иметь дело. Что в Степанове навечно осталось что-то мальчишеское. Правда, отец вздыхает иногда, что, знай он, в какие дела тот банкир втравит "прежнего милого Степанова", он ни за что бы не стал просить. "Впрочем, - добавляет отец, каждый выбирает судьбу по собственному хотению и разумению". Ведь не устроила бы Степанова новая "работа", не проявил бы он себя, со всей охотой, как лучший "бригадир" по выбиванию долгов, если бы не было все это заложено в его характере.
      К нам Степанов относится почти как к племянникам. Тем более, что мы несколько раз помогли ему распутать довольно сложные дела, когда его самого хотели подставить или объегорить. В общем, Степанов ещё тот фрукт, но, отец прав, совсем не вредный, в отличие от многих. Без дрянца, как сказал бы я сам - а Ванька тут выразился бы покруче. Мой братец с таким смаком цепляет все самые убойные выражения, которые можно услышать в округе (а услышать их, как вы сами понимаете, можно немало), что просто диву даешься, откуда у него эта тяга "всякой гадостью рот набивать", как мама это называет.
      Итак, представьте себе, отличный особнячок восемнадцатого века в центре города, ухоженный и отреставрированный - "офис" Степанова. Огненного цвета "ягуар" Степанова припаркован возле особнячка - значит, Степанов на месте. Мы идем втроем, я, Ванька и Фантик, и ведем за собой трех телевизионщиков. Степановская охрана, зная нас, пропускает нас в холл, и телевизионщиков тоже, и тут мой братец с таким важным видом, что упасть можно, говорит телевизионщикам:
      - Подождите пока здесь.
      А сам поднимается в кабинет Степанова, а мы с Фантиком - за ним следом.
      Степанов, увидев нас, встал из-за стола. Он сидел перед компьютером с умным видом, с сигарой во рту. Правда, мне показалось, что он не был занят какими-то сложными компьютерными вычислениями, а играл в компьютерную игру.
      - Здорово, ребятки! - мы так понимали, роскошные сигары он курит специально для того, чтобы походить на чикагского гангстера, но, на самом деле, с сигарой в зубах он становился жутко похожим на Крокодила из сказки Чуковского. - Рад вас видеть! С чем пожаловали?
      - С деловым предложением, - солидно сообщил Ванька.
      Надо было видеть Степанова - он захлопал глазами и чуть не сел. Но потом справился с собой и ухмыльнулся.
      - С деловым? Это хорошо. Я вас слушаю.
      - Вместе с нами - три телевизионщика, - сообщил Ванька. - Они там, внизу. Они очень известные. Это те, которые делают программу "Силуэт" и всякие другие, - Степанов кивнул, показывая, что знает, о чем идет речь. Сейчас они затевают съемки потрясного фильма о древнем городе, затопленном в Рыбинском море. Чтобы снять весь фильм, им нужно оборудование для подводных съемок, подводного плавания... ну, и вообще, им много чего нужно.
      - Понимаю, - Степанов хитро прищурился. - Я проспонсирую их, а в титрах фильма будет написано, что фильм снят исключительно благодаря финансовой и материальной поддержке группы компаний "Степанов холдинг", так?
      - Так, - кивнул Ванька.
      Мы с Фантиком, глядя на эти серьезнейшие переговоры, едва сдерживались, чтобы не покатиться от смеха.
      - Что ж, - Степанов вынул сигару изо рта и нарисовал ей загогулину в воздухе. - Авторов "Силуэта" я знаю, толковые ребята, сам их передачу часто смотрю. Подводные съемки, исчезнувшие города - это то, на что зритель всегда клюет, рейтинг будет высокий. Так что смысл, похоже, есть. А вам от этого какая выгода?
      - Если вы их проспонсируете, они возьмут нас на неделю на съемки, на своей яхте! - бухнул Ванька. - А может, и с аквалангами дадут поплавать.
      Тут и Степанов не выдержал - и расхохотался.
      - Ладно! - он махнул рукой с сигарой, другой рукой утирая слезы с глаз. - Давайте сюда ваших телевизионщиков!
      Переговоры с телевизионщиками завершились быстро и благополучно. Было оговорено, что, во-первых, фильм будет начинаться с заставки "Степанов холдинг" представляет", и, во-вторых, что телевизионщики снимут ролик о гостинично-ресторанной сфере бизнеса Степанова, рассчитанной на туристов. Степанов откупил у города гостиницу "Интурист", сделал в ней полный ремонт, переименовал её в "Княжескую" и предлагал туристам отличные условия, по вполне пристойной цене. Кроме ресторана в гостинице, Степанов открыл круглосуточный плавучий ресторан, приспособив под это дело старый пассажирский теплоход, поставленный на прикол возле главной городской пристани. В наших местах всегда бывало немало туристов, и в последние годы, после некоторого спада, их поток опять стал возрастать. Кто-то путешествовал на своих двоих, кто-то - на автомобилях или автобусах, а главное - через наш город проходил путь огромных теплоходов, совершавших круизы по всей Волге до Санкт-Петербурга, до Кижей и даже до Соловков. Все они у нас останавливались часа на два, а то и побольше, потому что в нашем старинном городе было на что посмотреть, начиная от собора и кончая теми памятными местами в заповеднике, куда туристов можно было подвезти на автобусе. Дела у Степанова шли неплохо, но за возможность дать дополнительную рекламу он ухватился сразу же.
      В самый разгар переговоров Фантик вдруг сказала свое веское слово "свое рабочее слово", как определил бы её выступление отец. С ней бывает так, что она молчит, молчит, а потом да и выступит, "редко, но метко". До того она сидела и лоб хмурила. Мы все сидели тихо. Понимали, что в данный момент в переговоры взрослых влезать не следует. И вдруг, когда Степанов стал записывать на листке бумаги основные пункты договора с телевизионщиками, чтобы потом передать этот листок на обработку адвокатам, нотариусу и прочим, Фантик выпалила: