Тайны Земли Русской - Эпоха Куликовской битвы

Разгромив армию Тохтамыша, Тимур двинулся по территории Золотой Орды, методично разрушая или грабя все встречающиеся ему золотоордынские города. Так были разрушены города Булгар, Жукотин, Кременчук, Астрахань, Аккерман.

После похода Тамерлана большинство городов Орды так и осталось лежать в развалинах посреди степей, так как ни средств для их восстановления, ни ремесленников уже не было. Вся градостроительная золотоордынская культура была уничтожена в течение одного года.

Маршрут войск Тимура исчертил территорию государства во всех направлениях, нацеливаясь на разрушение и грабеж. Это была богатая и легкая добыча, так как большая часть городов Золотой Орды не имела фортификационных сооружений. Отсутствие стен вокруг городов было предметом гордости монголов. Они считали, что их надежно оберегает многочисленная конница и бескрайние степи. Что приводило в крайнее изумление иностранцев. Жители всех государств Европы и Азии в то время соревновались между собой в возведении как можно более высоких и толстых стен из камня и дерева, а здесь среди ровной степи стояли огромные открытые города, буквально набитые сокровищами, свезенными со всех сторон света.

Правда, во времена Мамая наиболее крупные города государства были обнесены земляными валами с бревенчатыми стенами поверху, но эти сооружения не остановили Железного хромца.

Овладев Крымом, войска Тамерлана разрушили Солхат. Потом они 18 дней осаждали Кафу. Город был взят, и все его христианское население было ограблено и захвачено в плен.

Затем завоеватели двинулись к верховьям Дона. Пока Тимур шел на север, его сын, Мираншах, захватил торговый город Азак и находившуюся в нем венецианскую колонию – Тану. Овладев венецианской крепостью, он сжег дома и предал все немусульманское население смерти. Затем Мираншах разорил Кубань и уничтожил ее главный город Маджар. На обратном пути в Среднюю Азию Тамерлан разрушил оба Сарая и все другие крупные города Золотой Орды.

Великая Русь составляла часть Тохтамышева улуса. Ее ждала та же участь, что и богатые золотордынские города Поволжья. Тамерлан вошел в русские пределы, взял Елец, пленил его князя, опустошил окрестности и двинулся на Москву. Но до города он не дошел. Постояв в пределах Рязанского княжества пятнадцать дней, Тамерлан 26 августа ушел обратно (см. Приложение 11 – О Тамерлане).

Владимирская Богоматерь. Икона XII в.

Моление Владимирской иконе Богоматери. Миниатюра Радзивилловской летописи XV в.

Согласно церковной легенде, дабы спасти Москву от нашествия, митрополит Киприан приказал перенести в Москву почитаемую икону Владимирской Божьей Матери, «заповедав тогда всем людям поститься и молиться».

Посланцы Москвы прибыли во Владимир 15 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы. Отслужив молебен, икону вынесли из Успенского собора и по Владимирской дороге крестным ходом двинулись к Москве. Весь город вышел на проводы иконы. Одиннадцать дней крестный ход с иконой шел по Владимирской дороге. 26 августа вся Москва от мала до велика во главе с митрополитом Киприаном встречала икону за городом на Кучкове поле. Икона была поставлена в Успенском соборе. Вскоре по всей Москве разнеслась весть, что в день встречи иконы Тамерлан снялся со стоянки на Дону и ушел в степь. Якобы ему приснился страшный сон, и он увел свои войска.

Несомненно, Киприан был талантливым организатором «чудес». Он устроил пышное мистическое действо. В то же время к войне были изготовлены войска Василия Дмитриевича, уже вышедшего из Москвы навстречу Тимуру. Пройдя Коломну, московский князь занял оборонительные позиции на берегу Оки, а своим наместникам и городским воеводам приказал «укрепить осаду». В это же время великий князь литовский Витовт собрал свои войска, повсеместно распустив слух, что он идет на татар. Таким образом, Тамерлану наглядно продемонстрировали, что, напав на Москву, он будет иметь дело не с остатками Тохтамышевых владений, а с силами всей православной Руси. Именно эта демонстрация единства русских и литовских князей послужила причиной «страшного сна» Тамерлана.

А затем Киприан инициировал утверждение нового общерусского праздника – Сретенья иконы Божьей Матери.

ВОЙНА «ЗА СТАРИНУ»

Зимой 1395 – 1396 года в Смоленске произошла «брань» и «розность» между смоленскими князьями, братьями Святославичами из-за великого княжения Смоленского.

Родословная таблица князей Смоленских

Тем временм Витовт, собравший армию якобы против Тамерлана, двинулся на Смоленск «наводить порядок». Заметим, что в это время Смоленским княжеством владел князь Глеб Святославич. Он поехал навстречу Витовту, а тот встретил его с большой честью и сказал: «Выйдите ко мне все князья с любовью, слышал я, что промеж вас недружба великая, и если между вами будет спор или распря, обратитесь ко мне, как к третьему (как к третейскому судье. – Прим. авт.), и я меж вами в правду (по закону. – Прим. авт.) рассмотрю».

Смоленские князья, находившиеся в городе, поверили Витов-ту и вышли с дарами из города, думая, что великий князь литовский их и вправду рассудит. Они прежде уже не раз обращались к нему как к третейскому судье. Так, в 1392 году Витовт уже вмешивался в конфликт смоленских князей. Тогда он сместил с великого княжения Юрия Святославича и поставил на его место нынешнего великого князя смоленского – Глеба Святославича.

Но в этот раз Витовт пришел к Смоленску не судить, а захватывать. Великий князь литовский приказал схватить всех явившихся к нему смоленских князей и бояр и отослал их в Литву, сжег смоленский посад, полонил многих людей и объявил Смоленск и Смоленское княжество своим владением. Затем он ушел, оставив в городе своих наместников – князя Ямонта и Василия Борейкова. То есть Витовт продолжал энергично собирать земли «под свою руку».

Князь Юрий Святославич в это время гостил в Рязани у своего тестя, князя Олега Ивановича Рязанского. В правилах Олега было заступаться за своих родственников и союзников.

«Тое же зимы князь великий Олег Иванович Рязанский с зятем своим, с великим князем Юрием Святославичем Смоленским, и с братией своею, с пронскими князьями и с козельским, и с муромским, пошел ратью на Литву и много зла сотворил им». Это был ответ Витовту Олега и его сторонников на захват Смоленска. С этого момента фактически началась открытая война Рязани с Литвой. Литовцы ответили:

«Тое же зимы ходил Витовт Кейстутович, князь великий Литовский, ратью на Рязань и волости повоевал, а Олег Рязанский великий князь в то время еще не пришел в Рязань и услышав это, оставил полон в некоем месте, и пришел на загонщиков и многих избил, а иных поймал. Услышав же это, Витовт убоялся и скоро на бег устремился и возвратился восвояси. Олег же со большой выгодой и богатством вошел в свою землю и удержал у себя зятя своего князя Юрия, который тогда был в скорби и сильно тужил о братьях своих и об отчине своей». Никогда раньше со смоленскими князьями не случалось такой беды, чтобы все они пострадали «от Витовта лукавого и ненасытного чужое похищать».

Известно, что нападение литовского князя на Рязань не вызывало протестов со стороны Василия Дмитриевича, князя московского. В этот период он дружески пересылается с Витовтом, а в 1396 году даже приезжает к нему в захваченный Смоленск. В 1396 году Василий вместе с Киприаном «поехал из Москвы в Смоленск видеться с тестем своим Витовтом», праздновал здесь Пасху и вернулся в Москву, а Киприан «оттуда пошел к Киеву и там пребывал полтора года».

Во время встречи в Смоленске московский и литовский князья утвердили границы своих владений. В переговорах участвовал и митрополит всея Руси Киприан. Митрополит поставил в Смоленске своего епископа Насона. Предыдущий епископ смоленский Михаил был смещен Киприаном, отправлен в Москву, заточен там и через несколько лет умер в темнице.

Во время совместного празднования Пасхи в Смоленске, а возможно и раньше, произошел раздел сфер влияния между Москвой и Литвой. Видимо, все мелкие владения попали в ту или иную сферу влияния. Смоленск был отдан Литве. К тому времени Витовту уже принадлежали почти все уделы черниговских князей. Владения великого князя литовского простирались от псковских границ до Галичины и Молдавии, доходили до берегов Оки, Сулы и Днепра.

Но Олег Рязанский не мог согласиться с подобным переделом. Ведь следом за Смоленском, Витовт или Василий Дмитриевич могли захватить и поделить и Рязанское княжество. В 1396 году рязанский князь вновь вошел в литовские земли и осадил Любутск. Но на это моментально среагировал Василий Дмитриевич. Он послал к Олегу Ивановичу боярина с укоризной, что, дескать, великий князь Олег нарушает условия договора – у нас с Витов-том мир! И Олег отступил, понимая, что бороться еще и с Москвой ему не по силам. Но отступил он, надо заметить, «со многим полоном», по свидетельству Никоновской летописи.

Однако, когда осенью 1397 года Витовт вошел в рязанские владения и «пролил здесь кровь, как воду», по выражению летописей, «и людей побивал, сажая их улицами», вынудив Олега укрываться в лесах, то из Москвы не было Витовту никакого препятствия. Напротив, зять его, Василий Дмитриевич, встретил Витовта в Коломне, поднес ему дары и оказал большую честь.

КОЗНИ ВИТОВТА

Киприан тем временем развил бурную деятельность в Литве. Осенью 1396 года в Киеве состоялась встреча польского короля Ягайла, великого князя литовского Витовта и митрополита всея Руси Киприана. Обсуждались проекты объединения сил Польши, Великого княжества Литовского и Московского княжества против Орды, а также возможности заключения церковной унии и включения в состав митрополии Руси Молдавии и части Болгарии. Однако Ягайло отвечал уклончиво, к тому же Константинопольский патриарх Антоний в посланиях к Киприану и к королю Польскому назвал проект неуместным и требовал от Ягайла военной помощи Византии против турок и только после этого соглашался начать переговоры. Киприан так и не смог воплотить в жизнь свои грандиозные планы по немедленному объединению всех православных земель.

В 1397 году назрел конфликт Москвы с Новгородом. До того в 1394 году Новгород воевал с Псковом. На стороне Новгорода выступил Ливонский Орден. Псков же поддержала Москва. Когда в 1395 году митрополит Киприан приехал в Новгород вместе с патриаршим послом и запросил суда, новгородцы суда ему не дали, тем самым не подчинившись самому патриарху. Но несмотря на это при отъезде митрополит благословил владыку Ивана и весь Великий Новгород, не желая, видимо, обострять до крайности отношения.

В 1397 году оба князя, и московский и литовский, заодно требуют от новгородцев, чтоб те разорвали мир с немцами: «прислали послов своих с единого в Новгород, веля им мир разорвать с Немцами. И не послушались новгородцы, но так ответили: «Нам, господин, князь великий Василий Дмитриевич, с тобой мир свой, а с Витовтом иной, а с немцами иной».

В это же время Витовт требовал от новгородцев, чтобы те перешли под руку литовского князя. Таким образом, Витовт действовал вероломно по отношению к своему зятю, пытаясь вывести Новгород из сферы влияния московского князя. Василию Дмитриевичу об этом стало известно. Великий князь Московский начал военные действия против Новгородской республики. Он «на крестном целовании у Новгорода отнял Волок Ламский с волостями». Город Волок Ламский находился в совместном владении Москвы и Новгорода. Таким образом, захватив все волости Волока, московский великий князь нарушил все прежние договоры с Новгородом. Затем Василий Дмитриевич послал своих бояр с войском и присоединил к своим землям новгородские волости – Вологду, Великий Устюг и Бежецкий Верх, пообещав защищать их от Новгорода.

В этом же году Киприан через специального посла пригласил в Москву новгородского архиепископа Ивана. Вместе с владыкой в Москву отправились новгородские послы к Василию Дмитриевичу «мира ради». Князь «миру не дал». А Киприан отпустил в Новгород архиепископа и послов с честью и благословением. То есть новгородцы требовали от князя возврата захваченных территорий и получили «вежливый» отказ.

Тогда в 1398 году новгородцы послали войско в Заволочье и с минимальными потерями отняли все захваченные Москвой территории. Василий Дмитриевич был вынужден заключить с новгородцами мир «по старине». Брат великого князя московского Андрей отправился для выполнения условий договора в Новгород, где «…бояре даша князю честь великую». Вероятно, выбор Андрея в качестве главы московского посольства не случаен. Владея пограничным Белоозером, Андрей был в курсе новгородско-московских проблем. Однако мир, достигнутый Андреем, не вполне удовлетворил обе стороны, и пограничные конфликты продолжались. Москва продолжала считать Бежецкий Верх своим, а Новгород – своим.

Отношения Москвы и Литвы тем временем внешне остаются дружественными. В 1398 году в Москву по татарским делам ездил смоленский наместник князь Ямонт, а в 1399 году к отцу в Смоленск приезжала Софья Витовтовна. Однако сам Витовт в это время задумал захватить власть в Московском княжестве. Для этой цели он использовал обратившегося к нему за помощью Тохтамыша.

Дело в том, что царь Золотой Орды Тохтамыш не смог оправиться после Тамерланова разгрома 1395 – 1396 годов. Власть над остатками Золотой Орды захватили сразу несколько ханов, поделивших между собой бывшие владения Тохтамыша. Тохтамыш бежал в Литву к Витовту. Витовт принял его в Киеве и дал в кормление город Лида, оказывая при этом беглецу ханские почести.

В 1397 году Витовт с Тохтамышем двинулись к Азову, разбили татар нового хана Золотой Орды Темир-Кутлука и награбили несметные сокровища. Витовт захватил в этом походе несколько улусов мелких татарских князьков и переселил всех находившихся там людей в Литву.

Вместе Витовт и Тохтамыш составили план по новому «переделу мира».

«Похвалялся Витовт, говоря: пойдем и победим царя Темир Кутуя, возьмем царство его, посадим на нем царя Тохтамыша, а сам сяду на Москве, на великом княжении, на всей русской земле».

В 1398 году Витовт обещал помогать Ливонскому Ордену в завоевании Пскова, за что Орден обязался помогать Витовту в завоевании Великого Новгорода.

В результате в начале 1399 года резко ухудшились русско-литовские отношения. Москва начинает укреплять связи с Новгородом, Псковом и Тверью. Витовт посылает в 1399 году в Новгород грамоту разметную (объявление войны).

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

А в это время на юге набирала силу Турецкая держава. Была подчинена Македония и Болгария. В 1394 году турецкий султан задумал нападение и на самую столицу Византии. Первым шагом к этому была блокада Константинополя. В течение семи лет турки блокировали столицу Византии, надеясь взять ее измором. Связь Константинополя с внешним миром поддерживалась лишь морем.

Одновременно турки, воспользовавшись междоусобицами греческих и латинских феодалов, начали вторжение в Фессалию и Грецию.

Не менее трагические события разыгрывались на севере Балканского полуострова. В 1395 году после героического сопротивления покорилась туркам Валахия.

Было похоже, что на мир идет новый Батый. Непрерывные успехи турок обеспокоили западные державы. Там, наконец, поняли, что волны турецкого завоевания могут докатиться до Центральной и Западной Европы. После падения Болгарии и Валахии на очереди была Венгрия. В то время как мольбы о помощи византийского императора остались «гласом вопиющего в пустыне», призыв венгерского короля Сигизмунда к крестовому походу против турок нашел отклик на Западе. В 1396 году при содействии папского престола был организован крестовый поход против Османской державы. Главой крестоносного ополчения был избран венгерский король Сигизмунд. Под его знамена собрались рыцари из Венгрии, Чехии, Германии, Польши и Франции. На помощь крестоносному ополчению пришла Венеция, которая послала свою эскадру, чтобы блокировать проливы и обеспечить связь между Византией и войсками Сигизмунда.

25 сентября 1396 года при Никополе на Дунае произошло одно из самых грандиозных сражений европейских народов с турками. Вражда между венгерскими и французскими рыцарями, бездарность и самонадеянность венгерского короля Сигизмунда, несогласованность действий огромной крестоносной армии привели к поражению европейцев.

Битва с сарацинами. Миниатюра из Жития св. Елены. Брюгге, около 1460 г.

В 1397 году войска султана Баязида вторглись в Венгрию и в последующие годы продолжали совершать на нее грабительские набеги, уводя в рабство десятки тысяч мирных жителей. В том же 1397 году Афины на время попали в руки турок.

В 1398 году войска турецкого султана Баязида «со всех сторон перекрыли пути и по морю и по суху – и так стояли долгое время», осаждая Царьград.

В это тяжелое для Византии время великий князь Василий Дмитриевич Московский послал императору и патриарху много серебра с чернецом Родионом Ослябятею не родственник ли он летописному богатырю Куликова поля Ослябе?). Отправил деньги и тверской князь Михаил Александрович.

Понимая неизбежность нового столкновения с турками, византийский император Мануил II решил по примеру своего отца вновь обратиться за помощью к иноземным правителям. Он обратился к папскому престолу, венецианскому дожу, к королям Франции, Англии и Арагона. Мануил II решил лично отправиться в Западную Европу и попытаться склонить европейские державы к новому крестовому походу против турок.

10 декабря 1399 года император и его свита отплыли из Константинополя и взяли курс на Венецию. В Италии византийский император, кроме Венеции, посетил Милан и Флоренцию, надеясь получить помощь у богатых итальянских городов. Затем он направился ко двору французского короля. За Парижем последовал Лондон, но никакой реальной поддержки Мануил не получил.

«ВЕЛИКИЙ» ПОХОД НА САРАЙ

Весь 1399 год прошел для Руси под знаком войны с Ордой. Витовт собирал огромную армию для похода на Сарай и возвращения Тохтамыша на трон. Василий Дмитриевич Московский в этом походе не участвовал. Видимо, он не верил в успех затеянной Витовтом и Тохтамышем авантюры, а кроме того, Василий, наверное, уже знал о коварных планах своего тестя.

Московский князь сумел по-своему воспользоваться этим походом. Зная, что основные силы Орды были отвлечены на Литву, Василий Дмитриевич послал большую рать на Волжскую Болгарию. Были взяты города: Болгары, Жукотин, Казань, Кремен-чук. Через три месяца московская армия возвратились домой с большой добычей.

Тем временем в Киеве Витовт собрал огромное войско: кроме руси, литвы, жмуди и тохтамышевых татар здесь были полки волошские, польские и немецкие. Одних князей летописцы насчитывают до пятидесяти.

Еще в 1398 году «Тахтамышев царев посол Темирьхозя был на Рязани у великого князя Олега Ивановича Рязанского, а с ним много татар и коней и гостей». Возможно, посол прибыл с предложением выступить на стороне Витовта и Тохтамыша против тогдашнего хана Золотой Орды Темир-Кутлуя. Если так, то Олег, очевидно, отказал, т. к. в 1399 году он не принимал участия в сражении у реки Ворсклы. Это и неудивительно, Олег не мог простить Витовту набегов на Рязань и захвата Смоленска.

Перед выступлением Витовта в поход к нему прибыл посол Темир-Кутлуга с требованием выдать ему Тохтамыша. Но великий князь литовский передал в ответ: «Хана Тохтамыша не выдам, а с ханом Темир-Кутлуем хочу видеться сам».

18 мая 1399 года войско Витовта выступило в поход. Но только 5 августа армия достигла реки Ворсклы, где их уже встречали татары. За почти 3 месяца похода Витовт прошел чуть больше 300 км! С такой «мобильной» армией он дошел бы до Сарая ровно за год.

Навстречу великой армии Витовта вышел татарский хан Темир-Кутлуг. На помощь к хану уже спешил эмир Едигей. Ожидая подмоги, хан вступил с Витовтом в переговоры. Послы Темир-Кутлу-га спросили от имени хана у Витовта: «За что идешь на меня? Я не вступал никогда на твою землю с оружием!» Витовт расценил это как слабость противника и в ответ высокомерно заявил: «Бог покорил мне все земли, покорись и ты, будь мне сыном, а я тебе буду отцом, и плати мне ежегодно дань; а не захочешь быть сыном, так будешь рабом, и вся Орда твоя будет предана огню».

Ожидая подхода Едигея и желая потянуть время, Темир-Кут-луг согласился платить Витовту дань и признал его отцом. Великий князь литовский, видя такую уступчивость, настолько обнаглел, что выдвинул новое дерзкое требование: «Во всей Орде быть на деньгах ордынских знамению Витовта». То есть он потребовал, чтоб хан Золотой Орды признал над собой власть Литвы и стал печатать на своих деньгах знак великого князя литовского.

Герб Великого княжества Литовского (с рисунка 1575 г.)

Темир-Кутлуг не отказался прямо чеканить на своих монетах изображения Витовта и литовский герб, но попросил три дня на размышления для окончательного ответа, и Витовт дал ему эти три дня. Тем временем к хану Темир-Кутлугу подходили союзники. Пришел и эмир ногайской орды Едигей с большим войском. Переговоры тут же приняли другой оборот. Узнав об амбициях Ви-товта, Едигей пожелал лично увидеться с ним. Они съехались на противоположных берегах Ворсклы, и Едигей насмешливо начал свою речь: «Князь храбрый, наш царь справедливо мог признать тебя отцом, он моложе тебя годами, но зато я старше тебя, а потому теперь ты признай меня отцом, изъяви покорность и плати дань, а также изобрази на литовских деньгах мою печать». Едигей также потребовал у Витовта: «Выдай мне царя беглого Тохтамыша, ибо он враг мой, и не могу я терпеть, слыша, что он жив и у тебя живет».

Слова эмира привели Витовта в ярость, и он приказал тотчас же готовиться к битве. Краковский воевода Спытко, видя большое число воинов у Едигея (по некоторым явно завышенным данным их было около 200 тысяч человек), советовал Витовту не вступать в бой, а попытаться замириться с татарами. Однако остальные воеводы возмутились его словам, причем один из польских панов, некто Щуковский, хвастливо упрекнул Спытко: «Если тебе жаль расстаться с твоей красивой женой и с большими богатствами, то не смущай по крайней мере тех, которые не страшатся умереть на поле битвы». На это Спытко с достоинством ответил ему: «Сегодня же я паду честной смертью, а ты трусливо убежишь от неприятеля». Предсказание его сбылось.

12 августа начался бой, в результате которого истощенные Тамерлановым разгромом татары Золотой Орды без особого труда разбили огромную армию, объединявшую силы почти всей Восточной Европы. «Побили татары на том великом побоище много князей литовских и воевод, и бояр великих, и христиан много и Литвы, и Немец, и Ляхов, и иных людей многое множество бесчисленное пало тогда, и мало осталось их».

Видя, что литовцы проигрывают, Тохтамыш первым обратился в бегство и, отступая с поля боя, принялся по дороге грабить литовские земли. Он справедливо счел, что раз литовцы проиграли битву, то их земли все равно будут ограблены татарами. Так пусть уж будут воины Тохтамыша! Потом Тохтамыш со всей своей родней и военными силами откочевал из владений Витовта в неизвестном направлении.

Следом за ханом с поля боя бежал пан Щуковский, а воевода Спытко пал смертью героя. Источники сообщают, что в сражении погибли тридцать из пятидесяти участвовавших в нем литовских и русских князей. На берегах Ворсклы сложили головы герои Куликовской битвы, приехавшие на помощь Витовту: Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Ольгердович Брянский. Некоторые историки считают, что на Ворскле погиб и боярин Боброк-Волынский.

А Едигей и Тимур-Кутлуг, разгромив литовскую армию, захватили весь обоз Витовта. Сам великий князь литовский едва успел убежать с небольшой дружиной. Татары гнались за ним до самого Киева.

Став под Киевом, хан Темир-Кутлуг распустил свою силу воевать Литовскую землю, и «ходила татарская рать до самого Луцка», опустошая все на своем пути. Киев откупился тремя тысячами рублей, чтобы татары не брали его штурмом.

Витовт долго не мог оправиться от разгрома. Ему пришлось отказаться от своих грандиозных планов. В 1400 году Витовт заключил с новгородцами мир по старине. А на следующий год состоялась Виленская уния – формальное включение Литвы и ее владений в состав Польского королевства.

А хан Темир-Кутлуг недолго правил Ордой. В том же году однажды ночью, немного времени спустя после одержанной победы, он умер с перепоя. Фактическим главой Золотой Орды стал эмир Едигей. Он посадил на престол чингизида Шадибека, при котором в последний раз произошло объединение всех прежних улусов Джучи.

КРУШЕНИЕ МЕЧТЫ

Вернемся к митрополиту всея Руси Киприану. К началу девяностых годов XIV века его авторитет на Руси был непререкаем. Его милости ищут, его советам внимают. С этого времени во всех договорных грамотах московского князя в качестве обязательной формулы появляется фраза о благословении митрополита Кипри-ана. Это уже официальное признание того, что все договоры московского князя могут быть заключены лишь с благословения митрополита всея Руси.

Киприан, наконец, получает то, за что боролся всю предыдущую жизнь, – возможность воплотить в жизнь свою мечту о единстве Руси, основанном не на крови, а на общности интересов, на силе убеждения и дипломатическом искусстве. И ему многое удается.

Отношения Киприана с константинопольской патриархией в это время безоблачны. Около 1398 года Киприан организовал сбор и отправку крупной денежной помощи, «милостыни», в Константинополь. Благодарный патриарх прислал в Москву и Тверь иконы византийского письма. Когда князь Василий Дмитриевич запретил поминать Византийского императора во время богослужений, Константинопольский патриарх Антоний написал великому князю письмо, убеждая его не противиться поминовению императора за литургией в русских церквах. Киприан добился возобновления поминания Византийского царя. Свои тесные связи с патриархатом он старался использовать и для присоединения к русской митрополии галицкой. Киприан дважды, в 1392—1393 и 1397 годах, усиленно хлопотал об этом перед патриархом, но оба раза, несмотря на сочувственное отношение Константинополя к его притязаниям, вынужден был отступить ввиду того, что польский король, во владениях которого находилась значительная часть галицкой митрополии, поддерживал своего кандидата, некоего Иоанна, епископа Луцкого. Впрочем, Киприан уже не стеснялся брать силой то, что не дается по праву. С молчаливого согласия патриарха он включил в свою митрополию те епархии Галицкой митрополии, которые находились под властью Литвы (Владимир, Холм, Туров), и даже сумел поставить своего епископа в одну из двух оставшихся епархий – Перемышль.

До конца своей жизни Киприан поддерживал единство русской митрополии. С этой целью он часто совершал длительные поездки по юго-западным епархиям.

Приведя к власти в Москве Василия Дмитриевича и связав его родственно с великим князем литовским Витовтом, Киприан добился долгого мира и сотрудничества между Москвой и Литвой. Совместная внешняя политика союзников стала грозной реальностью для соседей. Развернул свою армию уже шедший на Москву Тамерлан. Витовт безнаказанно разорял извечных врагов Москвы – рязанцев. Москва усиливает свое давление на Новгород.

К 1396 году Киприан был настолько уверен в своих силах, что предложил немыслимый еще за пять лет до того проект – унию с католической церковью в рамках своей митрополии. Битва на Ворскле стала естественным продолжением этой идеи Киприана (вспомним состав войска Витовта). Видимо, Киприан собирал земли как вокруг Литвы, так и вокруг Москвы ради будущего единого государства, во главе которого встал бы сын Василия – внук Витовта. Окрыленный своей идеей Киприан не учел только одного: Московский и Литовский князья были обычными людьми. Они хотели власти себе и сейчас! Самоотверженное служение идее грядущего объединения, столь естественное для митрополита, было им совершенно чуждо. Мечта Киприана рушилась у него на глазах. В 1398 году испортились отношения Москвы и Литвы, а в 1399 году «крестовый поход» Витовта закончился сокрушительным поражением на Ворскле.

Киприан вернулся в Москву. Теперь уже навсегда.

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА ОЛЕГА

В 1400 году «в пределах Червленого Яра и караулах возле Хопра по Дону князь великий Олег Иванович с пронскими князьями и с муромскими и козельским перебили множество татар, и царевича Мамат-Салтана захватили и иных князей ордынских поймали».

Муром в то время зависел от Москвы, Козельск – от Владимира Андреевича Серпуховского. Возможно, имеет смысл предположить, что отношения великого князя рязанского с московским и серпуховским князьями в то время были дружественными. Это предположение подтверждаются двумя свадьбами: в этом же году в Москве Юрий Дмитриевич, брат великого князя московского, женился на дочери князя Юрия Смоленского Настасье. А в 1401 году в Москве Иван Владимирович, сын Владимира Андреевича, женился на дочери Федора Олеговича Рязанского Василисе.

В 1400 году «доброхоты» великого князя Юрия Святославича тайно приехали к нему в Рязань, желая видеть его на смоленском престоле. Юрий просил Олега о помощи, и тот согласился помочь. Собственно, война с Литвой для Олега Ивановича и не кончалась. Он просто ждал удобного момента, чтобы нанести удар.

В 1401 году Олег Рязанский вместе с Юрием, князьями прон-ским, муромским и козельским отправился к Смоленску. Время он улучил удобное, говорит летописец, потому что Витовт «оскудел тогда до конца людьми после побоища при Ворскле, и в Смоленске была крамола: одни хотели здесь Витовта, а многие другие – своего отчича, старинного князя Юрия. Пришедши под Смоленск, Олег велел оповестить его жителей: «Если не отворите города и не примете господина вашего, князя Юрия, то буду стоять здесь долго и предам вас мечу и огню; выбирайте между животом и смертью». Смольняне сдались, и многие из них были рады князю своему Юрию, но другие ненавидели его. Вошедши в город, Юрий начал тем, что убил Витовтова наместника, князя Романа Михайловича брянского, с его боярами, а потом перебил и смоленских бояр, преданных Витовту. Олег, возвративши зятю его отчину, не был этим доволен, но вошел со всем войском в литовские владения и возвратился оттуда с большою добычею».