Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тайны Земли Русской - Эпоха Куликовской битвы

ModernLib.Net / История / Быков Александр Владимирович / Эпоха Куликовской битвы - Чтение (стр. 2)
Автор: Быков Александр Владимирович
Жанр: История
Серия: Тайны Земли Русской

 

 


Алексий излечивает царицу Тайдулу. Клеймо иконы «Митрополит Алексий с житием»

Впрочем, возможно, на решение патриарха повлияло и то, что князь Иван Иванович Красный прислал письмо с просьбой о по-ставлении Алексия. Послание было подкреплено солидным денежным взносом.

Константинопольский патриарх Филофей поставил Алексия главой церкви всея Руси, обязав не оставлять своим попечением западную, Литовскую часть митрополии, и поддерживать постоянную связь с Константинополем. Константинопольская патриархия давно уже вынашивала план объединения всех православных Русских земель под властью единого митрополита и, возможно, единого князя.

Дело в том, что к середине XIV века территория Руси была не только разделена на отдельные княжества, но и поделена между тремя крупными державами. Ко времени начала «великой замятни», к 1359 году политической реальностью для Северо-Восточной Руси была власть Золотой Орды, признаваемая всем населением как верховная и легитимная. Южная и Западная Русь находились в это время в составе Великого Княжества Литовского, либо были в той или иной степени зависимы от него.

Причем подавляющее большинство населения этих земель власть литовских князей тоже вполне устраивала. А западная часть Галицкого княжества в это время была уже захвачена Польшей. Между Польшей и Великим Княжеством Литовским шла, с переменным успехом, феодальная война за контроль над всей территорией Галицкой Руси.

Русские люди того времени, таким образом, не имели собственного национального государства и, похоже, к его созданию не стремились. Жителей Руси в исследуемую эпоху объединяло лишь общее прошлое – ставшая уже легендарной Киевская Русь, а также общий восточнославянский язык. Впрочем, он тогда не очень-то отличался от западно – и южнославянского. Языковые отличия накапливались постепенно, в течение многих веков. Заимствование новых слов у разных соседей и самостоятельное словообразование внутри каждого языка – процесс долгий и современникам практически не заметный. Языковые группы восточных, западных и южных славян в то время отличались друг от друга в меньшей степени, чем сейчас различаются русский, белорусский и украинский языки.

Еще одним объединяющим русских людей началом была православная религия. Но рамки православного единства были гораздо шире рамок языковых. Православными, кроме русских, были многие южные славяне, греки, грузины.

Памятью о былом единстве русских земель к XIV веку остался титул митрополита Киевского и всея Руси. Введенный во времена крещения Руси Владимиром Святославичем, этот титул и связанная с ним структура русской православной церкви были к XIV веку самыми прочными узами, скреплявшими Русь.

При византийском императоре Иоане Кантакузине в Константинополе возникла идея политического объединения Руси. Объединяющим началом должна была стать православная вера. Дело в том, что Византия нуждалась в единой православной Руси, как в сильном союзнике для противостояния католической и мусульманской экспансии. Сложившийся к XIV веку мировой порядок Константинополь не устраивал, так как в подчиненных Польше и Литве частях Руси постоянно усиливалось католическое влияние, а Северо-Восточная Русь входила в состав Золотой Орды, официальной религией которой с первой половины XIV века стало мусульманство.

Константинопольский патриарх Феогност предполагал объединить Русь руками митрополита Киевского и всея Руси. Алексий, видимо, получил в Цареграде соответствующие инструкции. Однако в то время этим планам не суждено было осуществиться.

В 1355 году в Византии произошла очередная смена власти. Захвативший престол император Иоанн V и новый патриарх Кал-лист по настоянию великого князя Литовского Ольгерда учредили литовскую митрополию с центром в Новогрудке. Каллист поставил в митрополиты Малой Руси кандидата Литвы Романа (тот правил до 1362 года, потом литовской митрополии не было).

В этом же, 1355 году, по настоянию литовского митрополита новый патриарх вызвал Алексия в Константинополь для вынужденного раздела русской митрополии. В результате долгих споров и взаимных обвинений Алексий сохранил титул митрополита «Киевского и всея Руси», а Роман стал митрополитом Малой Руси, без Киева. Роман отказался подчиниться решению патриарха и провозгласил себя митрополитом Киевским.

Митрополит Алексий возвращался из Константинополя через Золотую Орду. Ханский престол в это время занял Бердибек. Новый хан выдал Алексию ярлык. Дело в том, что русские митрополиты должны были после своего поставления в Цареграде отправляться в Сарай, чтобы получить от хана себе и своим епис-копиям ярлыки, в которых ханом подтверждались их права и преимущества.

Таким образом, получив «охранную грамоту» ордынского царя, в 1358 году Алексий прибыл в Киев, чтобы подтвердить свое право на митрополию. Однако Ольгерд «изымал митрополита обманом, заключил под стражу, ограбил и держал в плену около двух лет». Алексию удалось бежать, и он вернулся в Москву, где к этому времени князь Иван Красный умер, и на престоле оказался его девятилетний сын Дмитрий Иванович.

МОСКВА БОЯРСКАЯ

За малолетнего князя, естественно, правили его бояре и ближайшее окружение.

Годы правления Дмитрия Ивановича можно с полной уверенностью назвать золотым веком московского боярства. Началось это правление с фактического регентства видного представителя этого слоя, митрополита Алексия.

Бояре на Руси были правящим классом и обладали всей полнотой власти. Ив Новгородской вечевой республике, и в Московском, Рязанском, Тверском княжествах боярами называли людей, занимающих высшие административные должности. Единственное различие – новгородских бояр на должности выбирало вече или назначал посадник, а в княжеской Руси должности давали сами князья.

Как французский король Людовик XIV в свое время сказал «государство – это я», так в XIV веке на Руси бояре могли бы сказать: «государство – это мы». Они были наместниками князей в городах, судьями, тысяцкими, воеводами, княжьими конюшими и чашниками своего рода «завхозами» в княжеском хозяйстве). Вершить суд и принимать важные решения князь мог лишь посоветовавшись с «боярской думой» – собранием самых влиятельных лиц своего княжества. Конечно, боярская дума – орган совещательный. Но как государь не может долго править, находясь в разладе с собственным государством, так и князь не мог безнаказанно игнорировать мнение своих бояр. Именно поэтому любой князь, принимая важное решение, вынужден был советоваться с боярской думой. ВXIV-XVвеках это было не данью традиции, а насущной необходимостью.

Все жители княжества обязаны были платить князю определенный налог – как защитнику и покровителю территории. Чтобы прочнее привязать к себе бояр, князь за верную службу награждал их, давая «в кормление» часть своих земель. Налог с таких отданных на время службы боярина земель поступал уже не в княжескую казну, а боярину. Естественно, что его собирал уже не княжеский сборщик мытарь), а сам боярин.

Боярин, конечно же, старался изыскать способы и получить с отданной ему в кормление деревни, городка или даже области как можно больше. Кроме того, князья, чтобы привлечь к себе людей, на первых порах щедро раздавали незаселенные земли и всяческими льготами поощряли их освоение. Бояре и слуги вольные приобретали земли и на свои средства, поселяли на них крестьян и заводили хозяйство. Приблизительно с середины XIV века тип старого боярина – воина-дружинника стал перерождаться. Боярин прочно садится на землю, заводит на ней хозяйство, тесно связывает свои интересы с владением землей. Таким образом появились в Московском, да и в других княжествах вотчины или отчины) бояр – их личные владения.

Конечно же, за боярами сохранилось право перехода от одного князя к другому. Но теперь, переезжая в другое княжество, боярин терял доходы, которые ему приносили отданные «в кормление» земли и должности. К тому же он не мог, находясь в другом княжестве, столь же эффективно, как и прежде, управлять и защищать свое собственное поместье. Поэтому отъехавшему боярину приходилось, как правило, продавать свою земельную собственность соседям или самому князю. Впрочем, в ряде докончальных грамот между князьями упоминается, что на территории одного князя находятся отчины подданных другого князя. В таких случаях князьям приходилось решать все связанные с этим юридические и хозяйственные проблемы. Естественно, что на подобные лишние хлопоты князья шли весьма неохотно.

Прочно осевшие на землю бояре начинают все в большей степени связывать свою жизнь с судьбой того княжества, в котором они поселились. В XIV веке мы еще наблюдаем переходы бояр. Благодаря родословцам, до нас дошло много сведений о перемещениях бояр из других княжеств в княжество Московское. Но со временем это явление становится все более редким. К тому же переход боярина не к союзнику, а к военному противнику, прежним хозяином однозначно воспринимался как измена. Про таких бояр писали уже не «перешел», а «бежал». Отчину – личные владения такого боярина-изменника князь имел право конфисковать.

В некоторых списках летописей помещена «Повесть о жизни и последних часах великого князя Дмитрия Ивановича». Своим сыновьям он завещал: «Ибояр своих любите, честь им достойную воздавайте за служение их, без совета их ничего же не творите».

Вряд ли летописец дословно цитировал предсмертную речь князя Дмитрия Ивановича. Но дело вовсе не в точности или неточности этих речей, а в яркой характеристике взаимных отношений великого князя и боярства, данной автором «Повести…» Характеристика эта вполне гармонирует с общим впечатлением, складывающимся при изучении других источников периода княжения Дмитрия Донского.

Бояре не были чиновниками, в современном понимании этого слова, а княжеская власть не была организацией с должностями и строго прописанными функциями. Боярская дума того времени – это, скорее, группа собравшихся вокруг князя единомышленников. Князь был знаменем государства, равно как бояре были его телом. Поэтому каждый думный боярин, заведующий каким-то конкретным вопросом, был своего рода министерством в одном лице. Для решения конкретных вопросов требовалось непосредственное присутствие боярина. Он сам вел дружину на бой, сам спрашивал отчета со своих управляющих и судей, а затем сам держал ответ перед князем.

В церкви, имелся свой хозяйственный механизм, велся строгий учет собственности, существовала отчетность. Сохранялось множество записей финансового характера в монастырях и отдельных приходах. Дело в том, что церковный иерарх, будь то епископ, настоятель монастыря или приходской священник, сознавал себя лицом подотчетным как перед вышестоящим начальством, так и перед тем, кто придет ему на смену. Церковь уже тогда была в этом смысле сложной бюрократической и коммерческой организацией с отлаженной системой проверок.

Но светская власть переняла этот опыт церкви лишь в конце XVвека, когда Московская Русь, став централизованным государством, создала целый слой грамотного чиновничества без которого уже не могла обходиться.

Каждый из бояр был своего рода заместителям князя по каким-либо хозяйственным или военным делам. Например, Василий Вельяминов был, говоря современным языком, заместителем князя по судам и налогам в Москве. Ион воспринимал эту должность, как дело семейное, родовое. Должность московского тысяцкого была передана ему «в кормление», так же, как, видимо, были переданы и некоторые из подмосковных княжеских деревень. И Василий Вельяминов, естественно, рассчитывал, что должность тысяцкого останется за ним, а затем и перейдет к его наследникам.

Князь не мог просто так отнять у боярина отданную ему в кормление должность или землю. Для этого нужен был очень существенный повод – вина боярина – неспособность его эффективно выполнять свои обязанности, какое-либо существенное злоупотребление или крамола – государственная измена.

Именно поэтому Василий Васильевич Вельяминов законно возмутился из-за того, что у него без вины была отнята и передана Хвосту должность московского тысяцкого. Именно эта обида и толкнула его на убийство.

МИТРОПОЛИТ АЛЕКСИЙ – РУССКИЙ РИШЕЛЬЕ

После смерти великого князя Ивана Красного московские бояре образовали при юном князе Дмитрии свое правительство. Митрополит Алексий, вернувшийся в это время из литовского плена, вскоре фактически встал во главе Московского княжества.

О том, как это произошло, читаем в грамоте Константинопольского патриарха: «…спустя немного времени скончался великий князь московский и всея Руси, который перед своей смертью не только оставил на попечение тому митрополиту своего сына, нынешнего великого князя Дмитрия, но и поручил управление и охрану всего княжества, не доверя никому другому, ввиду множества врагов внешних, готовых к нападению со всех сторон, и внутренних, которые завидовали его власти и искали удобного времени захватить ее». Эта грамота была написана уже после смерти митрополита Алексия, и содержала официальную версию событий.

Дабы «узаконить» свое регентство при малолетнем князе, Алексий распространяет легенду о том, что Иван Красный якобы завещал ему управление великим княжеством. На самом же деле в момент смерти великого князя московского Ивана Ивановича Алексий находился в плену в Литве. Не стал бы великий князь оставлять своего сына и княжество на попечение человека, жизнь которого висит на волоске.

Но так или иначе, Алексию удалось, опираясь на свою родню, встать во главе боярского правительства при малолетнем князе.

Первым делом, за которое взялось московское боярское правительство, была борьба за великое княжение Владимирское.

С середины XII века, со времен Всеволода Большое Гнездо Владимир считался «старшим» городом Северо-Восточной Руси, а во всех других княжествах региона правили потомки этого знаменитого князя.

В Северо-Восточной Руси XIV века было несколько великих княжений: Владимирское, Московское, Рязанское, Тверское, Ярославское, Смоленское и Суздальско-Нижегородское. Владимирское великое княжение считалось старшим из них. Иван Калита в 1339 году добился для великого князя Владимирского права собирать со всей Руси дань для Золотой Орды. И со времен Ивана Калиты борьба за стол великого князя Владимирского стала не только борьбой за богатые владимирские земли и за формальное старшинство среди великих князей, но и борьбой за право собирать со всей Руси дань для Золотой Орды.

Для того чтобы вступить на великокняжеский престол не только на Владимирский, но и на любой другой из перечисленных выше), претенденту надо было поехать в Орду, к хану, или, как именуют его русские летописи, царю, и там доказать свое право на этот престол. Видимо, в Орде претендент на престол доказывал свои наследственные права и приносил присягу верности крестное целование) хану. Обычно ханы отдавали ярлык на то или иное великое княжение прямым наследникам предыдущего князя. Однако в спорных случаях, каковых было немало, большое значение играли взятки и посулы.

Эти правила распространялись и на великое Владимирское княжение. Однако вокруг него всегда кипели более жаркие страсти.

Великий князь московский и владимирский Иван Иванович Красный умер в 1359 году. А тут, очень кстати, в Орде сменился хан. «На поклон» к новому хану Наврузу съехались почти все русские князья. Здесь, в ставке хана, решался вопрос, кому достанется великий стол Владимирский. Ввиду того, что единственный наследник Владимирского княжения Дмитрий Иванович по малолетству своему отсутствовал и посольства от москвичей не было, ярлык на это княжение был предложен князю Андрею Константиновичу Нижегородскому. Но тот отказался от этой чести. Тогда хан отдал ярлык следующему за ним по старшинству – Дмитрию Константиновичу Суздальскому – сводному брату Андрея. Московский летописец возмущенно пишет, что Дмитрий Константинович получил великое княжение «не по отчине и не по дедине». Однако сам Дмитрий Константинович считал себя старшим в роде великого князя Ярослава Всеволодовича и поэтому принял ярлык и тотчас же поехал во Владимир.

Но в 1360 году в Москву возвращается митрополит Алексий. Быстро разобравшись в обстановке, он снаряжает в Орду богатое посольство вместе с маленьким князем Дмитрием.

Хан встретил посольство очень ласково и подтвердил права Дмитрия Ивановича на Московское великое княжение. Однако, несмотря на то, что за Дмитрия, кроме московских бояр, просили ростовские и тверские князья, ярлык на великое княжение Владимирское остался у Дмитрия Константиновича. Московское посольство вернулось ни с чем.

Но Алексий не успокоился. Выждав два года и воспользовавшись очередной сменой ханов, в 1362 году он снарядил в Орду новое посольство. В Сарае в то время боролись за престол ханы Авдул и Амурат.

Летописи прямо сообщают, что царь Амурат бился за власть с темником Мамаем, а хан Авдул был всего лишь марионеткой Мамая. «Было в те времена на Волжском царствии два царя: Авдула царь Мамаевы Орды, а другой царь Амурат с Сарайски-ми князьями. И так те два царя и те две Орды, мало мира имели между собою, всегда во вражде и в бранях».

Алексий, видимо, не был уверен, какой из ханов законнее и кто из них в конце концов победит. Поэтому он отправил два посольства – и к Авдулу и к Амурату. И оба посольства оказались удачными!

Москвичи прибыли в Сарай и выпросили у Амурата ярлык на великое Владимирское княжение для Дмитрия Ивановича «по отчине и по дедине».

Алексий, видимо опасался, что Дмитрий Константинович не уступит добром свой, полученный еще от хана Навруза, ярлык. Московские бояре посадили на коней троих юных князей: Дмитрия Ивановича 12-ти лет, его младшего восьмилетнего брата Ивана Малого и его двоюродного брата Владимира Андреевича того же возраста, и послали их с войском к городу Владимиру против князя Дмитрия Константиновича. Тот не рискнул противиться воле хана и уступил великое княжение Дмитрию Ивановичу.

В это время вернулись московские послы из Мамаевой Орды и тоже принесли Дмитрию Ивановичу ярлык на великое княжение, но уже от хана Авдула. Сарайский царь Амурат, узнав об этом, «разгневался зело». В то время в Сарае гостил князь Иван Белозерский. Царь Амурат отпустил князя на Русь, а с ним отправил своего посла Иляка с охраной и ярлыком к князю Дмитрию Константиновичу на великое княжение Владимирское.

Получив подтверждение законности своих притязаний, Дмитрий Константинович Суздальский тут же поехал во Владимир и вокняжился там.

Москва среагировала оперативно. Через двенадцать дней к стольному городу Владимиру прибыл с большим войском князь Дмитрий Иванович. Дмитрий Константинович отступил к Суздалю. Московские войска погнались за ним и осадили Суздаль.

Дмитрий Константинович оказался просто не готов к тому, что Москва воспротивится воле хана и пойдет на его ставленника войной. Он вынужден был запросить мира «по всей воле» московского князя.

Поход 1363 года был бесспорным политическим успехом Алексия. Похоже, митрополит был одним из немногих на Руси, кто верно оценил обстановку в Орде и увидел, какие выгоды может извлечь Москва из начавшейся «великой замятни».

Поход москвичей против утвержденного Ордой великого князя был первым безнаказанным выступлением подобного рода. Будь в Сарае твердая власть, на Москву немедленно была бы послана карательная экспедиция. Но Алексий, видимо, был уверен, что этого не произойдет.

Мирный договор с Москвой князь Дмитрий Константинович Суздальский честно соблюдал. Когда в том же году к Дмитрию Константиновичу прибежали несколько удельных князей, обиженных князем Дмитрием Ивановичем, и предложили союз против Москвы, суздальский князь отказался возобновить борьбу. Но втайне он все еще надеялся, что в Золотой Орде установится порядок и царь восстановит попранную справедливость. Он даже посылал в Сарай своего сына Василия Дмитриевича Кирдяпу за помощью.

В 1364 году в Орде в очередной раз сменился хан. И Василий Кирдяпа привез отцу ярлык на Владимирский стол. Но Дмитрий Константинович предпочел отказаться от великого княжения в пользу московского князя. К этому его подтолкнули обстоятельств а.

В 1364 году умер старший брат Дмитрия Константиновича, нижегородский князь Андрей Константинович. Младший брат Дмитрия Константиновича Борис незаконно (вперед старшего брата) захватил власть в Нижнем Новгороде.

Тогда Дмитрий Константинович отдал полученный от хана ярлык на великое княжение во Владимире московскому князю, взамен на помощь против своего младшего брата.

Митрополит Алексий предложил князю Борису через посредничество Сергия Радонежского суд с Дмитрием Константиновичем. Но Борис отказался. И тогда Сергий затворил все Нижегородские церкви – запретил проводить в городе церковные службы. Когда же и это не подействовало, московское правительство предоставило Дмитрию Константиновичу значительное войско, и Борису пришлось уйти из Нижнего Новгорода в Городец.

Дмитрий Константинович стал великим князем суздальско-нижегородским. Он окончательно помирился с Дмитрием Ивановичем, а 18 января 1366 года его младшая дочь Евдокия вышла замуж за Дмитрия Ивановича Московского.

ОЛЕГ РЯЗАНСКИЙ – ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Настало время познакомиться с еще одним героем нашего повествования. Олег Рязанский – князь с трудной судьбой и посмертной недоброй славой, созданной московскими летописцами. «Изменник», ставший все же святым. Князь, которого окрестили «вторым Святополком»[2] на Москве, но которого любили рязан-цы и были верны ему и в победах, и после поражений.

Олег Иванович, сын князя Ивана Александровича (по некоторым данным – великого князя рязанского) и племянник пронского князя Ярослава Александровича. Некоторые исследователи считают Олега сыном великого князя рязанского Ивана Ивановича Коротопола, но это мнение не подтверждается источниками. В одной из дошедших до нас грамот Олега Рязанского он своим отцом называет князя Ивана Александровича.

Олег стал великим князем рязанским в 1350 году, будучи еще ребенком. В наследство ему досталось княжество, со всех сторон окруженное недругами. С одной стороны – земли татар, с другой – усиливающееся Московское княжество, с третьей-Литва. Не было покоя и в самой рязанской земле. С первых десятилетий XIV века длилась здесь кровавая междуусобица. В 1339 году рязанский князь Иван Иванович Коротопол убил своего двоюродного брата Александра Михайловича Пронского, направляющегося в Орду с «выходом».

Известно, что только великий князь, чья власть была утверждена Золотой Ордой, мог собирать дань для хана на территории своего княжества с 1339 года Иван Калита, как великий князь Владимирский, добился права собирать дань для Орды со всех русских земель, но и позже это его право неоднократно оспаривалось рязанскими и тверскими великими князьями). Следовательно, в рязанской земле шла борьба за великое княжение. Закончилась усобица смертью главных претендентов на великое княжение рязанское – Ивана Коротопола Рязанского в 1343 году) и Ярослава Александровича Пронского в 1344 году).

Не сохранилось данных, которые могли бы нам пояснить – почему великим князем рязанским стал именно Олег Иванович. Видимо, к моменту его вокняжения никто из князей рязанской земли уже не претендовал на титул «великого». Возможно, все старшие рязанские князья были уже убиты в междоусобной борьбе. Усобицы на время закончились, и это позволило Олегу Ивановичу к началу 50-х годов замыслить наступление на Московское княжество. В 1353 году, 22 июня, рязанский военный отряд захватил московскую волость Лопасню, которая когда-то входила в состав рязанских владений. Лопасненский наместник Михаил Александрович был пленен и отведен в Переяславль-Рязанс-кий, а через некоторое время выкуплен московским правительством. По утверждению летописца, «…князь Олег еще тогда молод был, младоумен, суров и свиреп вместе со своими рязанцами, с потаковниками ему с бродниками, много зла христианам сотво-риша…». Московский летописец упрекает рязанцев в жестоком обращении с пленным наместником: «…и били его и многие пакости ему сотворили».

Получается, что в начале княжения за малолетнего Олега Рязанского так же, как и за Дмитрия Ивановича, правило его боярское окружение.

«Бродни» или «бродники», упоминающиеся в летописи, – это вольные люди – казаки, селившиеся на южных окраинах Рязанского княжества. Вообще, в тюркских языках казак – это свободный, никому не подчиняющийся человек. Похоже, «казаки» и «бродни», «бродники» – это тюркское и славянское названия одних и тех же людей.

Бродни жили в степи, в речных долинах, у бродов и перевозов через реки. Они добывали себе пропитание не столько оседлым земледелием, сколько рыболовством и охотой. Именно поэтому они не так зависели от княжеской власти, как обычные крестьяне. Бродники заселяли малолюдное южное пограничье русских княжеств. Жили они и южнее – во владениях кочевников. Дело в том, что степное кочевое скотоводство практически не использовало ресурсы рек и лесов Причерноморья. Эту-то «экологическую нишу» и занимали бродники – предки российских и украинских казаков.

Охотники и рыболовы, знающие степь, умеющие стрелять из лука, скакать верхом, – бродники были более приспособлены к войне, чем оседлые земледельцы. Поэтому русские феодалы нередко брали их на службу, используя, видимо, как разведку и легкую конницу. Возможно, рязанские князья были первыми феодалами Северо-Восточной Руси, использовавшими степных «бродней» в своих военных целях.

Московский князь не предпринял никаких активных действий против Олега. Лопасня отошла к Рязанскому княжеству, изменение границ потребовало вмешательства Орды. В этом же 1353 году в рязанских рукописях приводится сообщение о том, что «посол из Орды приходил на Рязань учинить межу московским князьям». Видимо, речь здесь идет о размежевании московских и рязанских земель. И то, что оно действительно состоялось подтверждает духовная грамота московского князя Ивана Ивановича, в которой называются «места Рязанские отменные», полученные «вместо Лопасни». В числе этих мест оказывается, в частности, «Новый городок на усть Поротли».

Олег Иванович и в дальнейшем стремился усилить свои позиции, подчинив соседних князей. Так в 1355 году, по свидетельству летописей, произошла смута в Муроме. Муромское княжение по решению Орды захватил рязанский, или связанный с Рязанью, князь Федор Глебович, видимо ставленник Олега. С этого времени Муром надолго остается под властью князя Олега Рязанского.

Здесь имеет смысл уточнить, что мы подразумеваем, говоря «под властью князя». Это не вассальная присяга по западному образцу и не финансовая зависимость (дань). Отношения между князьями на Руси оформлялись в это время договорами и докон-чальными грамотами. У нас не сохранилось докончальных грамот между князьями Рязанской земли. Однако есть все основания предполагать, что эти документы аналогичны дошедшим до нас грамотам между Дмитрием Ивановичем Московским и соседними князьями.

Докончальная грамота является договором между князьями, самостоятельно хозяйствующими каждый в рамках своего княжества. Самим их подписанием князья признают власть друг друга в рамках своих княжеств. Далее в подобных грамотах фиксируется территориальное размежевание и подробно регламентируется хозяйственное взаимодействие между договаривающимися сторонами. Зачастую оговаривается старшинство одного князя перед другим. Именно в этом смысле следует понимать выражение «попал под власть» – попал под такую власть, какую старший брат имеет над младшим в патриархальной русской семье того времени. Эта власть, оговаривавшаяся в грамотах подробно, не простиралась далее, чем согласованная внешняя политика (вплоть до совместных военных походов). Причем тот, кто назван «старшим братом» в докончальной грамоте, принимает решения по этой внешней политике, а «младший брат» должен ему подчиниться, и соответственно, в случае совместных военных действий выступить самому или просто выставить военную дружину под начало «старшего брата».

Таким образом, поставив на муромский престол дружественного князя и связав его докончальной грамотой, в которой тот признавал Олега старшим братом, рязанский князь получил возможность во время походов усиливать свою армию муромской дружиной. В то же время он, видимо, принял на себя обязательство выступать на защиту муромского княжества в случае, если тому будет угрожать опасность. Доказательством существования подобной докончальной грамоты может служить тот факт, что во всех важных походах Олега Ивановича участвовал муромский князь, а также то, что рязанская и муромская дружины неоднократно совместно выступали против вторгавшихся в пределы их княжеств татар.

Великий князь рязанский любыми средствами стремился расширить сферу своего влияния, в том числе и путем брачных союзов. Козельским князем в то время был Иван Титович, зять Олега Рязанского. В тех же родственных отношениях с Олегом Ивановичем находились Дмитрий Корибут (князь черниговский и новгород-северский) и Владимир Пронский. Кроме Козельска так или иначе зависели от Рязани новосильские князья и тарусские. Олег рязанский был женат вторым браком на дочери Ольгерда Ефросинье. Таким образом, он был в родственных отношениях с большинством литовских князей.

Примечательно, что в московской летописи муромский, прон-ский и козельский князья названы «князи рязанские». Видимо, эти князья были связаны с Олегом Ивановичем докончальными грамотами, в которых они признавали его «старшим братом», и в понимании соседей их владения входили в Рязанскую землю. Возможно, их земли и юридически входили в состав великого княжества Рязанского, и тогда дань для Орды собирал с них великий князь Рязанский, то есть Олег Иванович.

Границы Рязанского княжества в то время проходили по верховьям Дона, у среднего течения реки Воронеж и, возможно, Хопра, не выходя на правый берег Дона. То есть рязанский князь контролировал торговый путь из Москвы в Сурож и Кафу, который шел через Рязань по Дону. Также под контролем Олега Ивановича, после захвата Лопасни, оказался путь из Москвы-реки через Оку на Волгу. Это был речной путь в Казань, в Булгар и в Сарай. То есть Олег Рязанский собирал налоги со всех важных торговых путей Северо-Восточной Руси.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29