Глава 41

Ястреб подал ей стакан молока. Мэгги радостно улыбнулась. Миновала неделя с тех пор, как они вернулись на ранчо, и Ястреб был неизменно добр и предупредителен с нею. Он выполнял ее малейшие желания. Причесывал ее, купал, ухаживал, как любящая мать за младенцем. Он растирал ей спину, плечи, ноги. Ястреб следил за тем, чтобы она хорошо питалась, принимала все витамины и препараты, выписанные доктором, пила достаточно жидкости и спала днем. По вечерам Ястреб не отходил от ее постели. Они говорили о будущем ребенке, смотрели телевизор.

Мэгги припомнила: однажды вечером они смотрели фильм «Танцы с волками». Ястреб не проявлял особенного интереса к происходящему на экране, пока не наступил тот момент, когда лейтенант Дэнбар встретился с Клюющей Птицей — шаманом Лакоты. И с этой минуты он совершенно забыл о ее присутствии.

По мере того как разворачивались события на телевизионном экране, Мэгги следила за изменениями дорогого лица. Его обуревали противоречивые чувства. Она видела в его глазах тоску о былом, о тех днях, что никогда не вернутся. Мэгги знала, что ему больно думать о прошлом, и хотя он никогда не заговаривал на эту тему, она хорошо понимала, что это так.

И даже ночью, обнимая ее и крепко прижимая к своей груди, он ни словом не обмолвился о своей тоске.

Поначалу Мэгги гадала, не собирается ли он вернуться в прошлое, к своему племени. А если это так, то что ей делать? Как ни пылко она любила своего мужа, как ни привязалась к его племени, но все же хотела, чтобы ее ребенок рос здесь, на родном ранчо. Пусть все нельзя предугадать, но здесь она могла дать сыну многое: еду, кров, безопасность, хорошее образование.

Вероника несколько раз навещала Мэгги. Ее муж, Эд, поправился и вышел на работу. Джекоб устроился на службу в Рапид Сити. Джерри был помолвлен с девушкой из Сосновой Рощи.

— А как вы? — спросила Вероника. — Каково это — путешествовать во времени? О Боже! Никогда бы не поверила, что такое возможно.

— Иногда мне и самой не верится, что это происходило со мной. Не знаю даже, как описать это, — Мэгги сделала неопределенный жест рукой. — Как будто тебя засасывает в темный тоннель, и ты даже не успеваешь испугаться… Это надо испытать.

— А у Бобби это получилось? — спросила Вероника.

— Да. Он полюбил то время всей душой и сказал, что не променяет его ни на какое другое. Кроме того, Бобби женился.

— Женился?! Бобби?!

— Да, на чудесной девушке. Ее зовут Звезда на Ветру.

— Надо же, Бобби женился, — Вероника не могла прийти в себя от изумления. — Что ж, он всегда мечтал попасть в прошлое, — Вероника улыбнулась. — А как насчет вас? Неужели вы променяете дом, компьютер, все свои занятия и увлечения на вигвам и коня?

Мэгги пожала плечами:

— Жизнь в прошлом не так уж заманчива, как могло показаться, но все же в ней есть прекрасные моменты. Я полюбила тамошних людей. Они знают цену жизни, полны благоговения к земле, на которой живут. Белые люди ходят в церковь по воскресеньям, а все остальное время напрочь забывают о Боге. А индейцы сообразуют с религией каждый день своей нелегкой жизни. Хотела бы я жить в таком согласии с собой, землей и Богом… Кроме того, я узнала там мать Ястреба. Сначала я боялась, что не понравлюсь ей, как все белые женщины, но потом мы подружились. Она замечательная свекровь… А Сидящий Буйвол! Вероника! Я действительно встречалась с Сидящим Буйволом. Он… он был удивительным человеком.

Вероника задумчиво покачала головой:

— Вы знаете… Если описать все, что с вами произошло, вряд ли кто-то поверит в это.

— Я действительно подумываю о том, чтобы описать все это, — с улыбкой заметила Мэгги. — Как только закончу «Полночные Сердца», сразу примусь за дело.

— Жду не дождусь, когда смогу прочитать ваши записи, — откликнулась Вероника. — Ну, думаю, мне пора возвращаться. Эд скоро вернется домой. Позвоните мне, если что-то понадобится.

— Непременно. Спасибо, Вероника.

За дверью Вероника быстро обняла Ястреба.

— Все в порядке? — спросила она.

— Да. Доктор уверил, что с ребенком все будет хорошо.

Вероника по-матерински заботливо посмотрела на Ястреба, положив руку ему на плечо:

— А ты, Ястреб? — тихо спросила она. — С тобой все в порядке?

Но он не ответил на этот вопрос.

Проведя три недели в постели, Мэгги почувствовала себя несравненно лучше. Кровотечение прекратилось, и она порывалась встать и заняться чем-нибудь. Но доктор советовал побольше лежать, и Ястреб не позволял ей вставать больше чем на два часа в день.

— Так я сойду с ума, — пожаловалась Мэгги, — я должна что-то делать.

— А разве ты не можешь продолжать работу над книгой?

Мэгги улыбнулась. Конечно! Как она не подумала об этом раньше? И вот, опершись спиной на подушки, держа на коленях портативный компьютер, она уже увлеченно работала над последними главами «Полночных Сердец».

Когда Мэгги писала, Ястреб бродил по ранчо в поисках занятия. Прирожденный воин, охотник, он был призван добывать дичь, защищать лагерь от врагов. Но что ему оставалось делать здесь, в этом мире?

Он занимался лошадьми, ездил верхом к Черным Холмам, но никогда больше не слышал зова Священной Пещеры. Он заготавливал корма, чистил кораль, амбар, рубил дрова, хотя в этом и не было особой необходимости.

Иногда он садился в автомобиль и кружил по дорогам. Ему нравилась быстрота передвижения — куда скорее, чем на любой лошади.

А иногда Ястреб просто сидел в гостиной, глядя в потолок, не в силах поверить, что проведет так всю оставшуюся жизнь. У Мэгги были ее книги. Скоро появится ребенок и потребует сил, внимания, ухода. Когда она снова встанет на ноги, у нее будут будничные дела, которые есть у всех женщин: она станет готовить пищу, вести дом, убирать.

Он часто перехватывал взгляд Мэгги. Как-то ночью она спросила, что с ним происходит.

Отводя взгляд, Ястреб покачал головой:

— Нет, ничего.

— В самом деле? Иногда мне кажется, что в мыслях ты далеко от меня.

— Я чувствую себя таким дряхлым и ненужным. Мне совершенно нечем здесь заняться.

— Но ты так занят! — воскликнула Мэгги. — Ведь ты ходишь за лошадьми, ухаживаешь за животными. Что бы я делала без тебя? Ты закупаешь продукты, ходишь в прачечную, готовишь еду, моешь посуду. И ты так заботишься обо мне, помогаешь лучше всякого доктора.

— Все это женская работа, — презрительно возразил он, — а я — мужчина, воин. Здесь это не нужно.

Мэгги закусила губу, стараясь сдержать слезы:

— Так ты вернешься к своим?

— Я не могу.

Мэгги вздрогнула. В голосе Ястреба звучало такое страдание. Не было никаких сомнений в том, к чему стремился ее муж. Это занимало все его мысли.

— Ты не должен оставаться из-за меня, — дрожащим голосом сказала она, не в силах скрыть горечь, — Вероника будет навещать меня и помогать, а если потребуется, то и останется со мной.

— Мэг-ги.

— Ступай, Ястреб. Если ты этого хочешь, я не стану тебя удерживать.

— Мэг-ги…

Грусть в глазах любимого пронзила ее сердце, гнев прошел — ведь она любит этого человека больше жизни.

— Мы вернемся вместе, милый. Если хочешь, мы вернемся, когда родится наш сын.

— Но я не смогу, Мэг-ги. Моя сила утеряна. Мне больше никогда не пройти Тропою Духов.

— Разве ты пытался?

— Нет.

— Так откуда же ты знаешь это?

— Знаю, — он произнёс это с таким убеждением, с такой болью, что она сразу поверила. Мэгги чувствовала, что возвращение в двадцатый век было не простым делом, и теперь наступило время расплаты. Она впервые оценила жертву, которую принес ее муж.

— Ястреб, мне жаль, мне так жаль.

— Ты не виновата, Женщина-Призрак. Я знал, что делаю.

Мэггл не могла найти слов для утешения любимого. Он отдал все, что имел: свой народ, свою мать, всю прошлую жизнь. Всё для того, чтобы его сын появился на свет.

Глава 42

Мэгги и слова не могла вымолвить, предоставляя Шейле излить свое справедливое возмущение. Как Мэгги могла исчезнуть так надолго и не известить ее, Шейлу?

— Прости, дорогая, — в третий раз попыталась извиниться Мэгги, — я действительно виновата, но подожди обвинять меня. Лучше выслушай то, что я скажу. Книга уже закончена, я отослала ее почтой. Через день-другой ты сможешь ее получить.

— Закончена! Слава Богу! О, Мэгги! Подожди. Вот увидишь, какая вышла обложка. Это потрясающе. Ты тоже получилась ничего себе, но Ястреб! Он произведет настоящую сенсацию. Американки будут в восторге, а все романисты позеленеют от зависти.

— Пришли мне пару снимков, ладно?

— О, конечно. И послушай, моя дорогая девочка! Ведь ты снова можешь ходить. Как насчет авторского турне? После того, как появится ребенок?

— Нет, Шейла, сожалею, но нет. Я хочу передохнуть немного, а кроме того, у меня появилась идея следующей книги.

— Я боялась, что ты откажешься, но мне трудно осуждать тебя. На твоем месте я бы тоже ни за что не отлучалась бы из дому, если бы у меня был такой великолепный друг. Ну что ж. Мне пора идти. Извести меня, дорогая, когда малыш появится на свет.

— Непременно. До свидания, Шейла. Мэгги повесила трубку, откинулась на подушки и посмотрела в окно. Ах, что бы она не отдала за то, чтобы на дорогом лице Ястреба появилась прежняя улыбка. Мэгги от души надеялась, что появление ребенка возродит Ястреба к жизни.

Весна сменилась летом, и Мэгги стала считать дни до рождения сына. Ее мучило, что она не могла купить приданое для будущего малютки. У нее не было ни салфеток, ни пеленок, ни даже кроватки — ровным счетом ничего. Ястреб, казалось, привык к окружающей обстановке. Он был ни грустен, ни весел. Порой Мэгги видела его совсем редко и решительно не могла бы сказать, где он и чем занят.

Как-то ранним июньским утром он сел в грузовик и уехал в Старгис. За несколько часов его отсутствия Мэгги устала ломать голову — где он и что делает. В Старгисе у Ястреба не было никаких знакомых. Все домашние дела он закончил за день до поездки.

Мэгги печально улыбнулась. Она никогда раньше не могла представить Ястреба за домашней работой, но он научился делать все, что нужно. Ведь Мэгги не могла заниматься этим. Он так любил ее, что смог поступиться мужской гордостью и заняться тем, что считал женской работой.

Он научился стирать и менять постельное белье. Теперь он умел разнообразно готовить и знал толк в работе горничной. Мэгги остро чувствовала свою вину, может быть, именно потому, что он никогда не жаловался.

С каждым днем она любила его все сильнее.

Сердце подпрыгнуло в груди, когда Мэгги услышала, что грузовик въехал во двор. Хлопнула наружная дверь, прозвучали тихие шаги мужа. Открылась дверь спальни, и он показался на пороге.

— Привет, — радостно улыбнулась она.

— Я подумал, что ты заснула.

— Нет. Куда ты ездил?

— За покупками.

— Но ты купил провизию вчера.

— Я ездил не за этим.

— А зачем?

Он со смущенным видом вошел в комнату. Руки его оттягивали многочисленные свертки. Один за другим он сложил их на кровать.

— Что это? — удивилась Мэгги.

— Подарки.

— Подарки? По какому случаю?

— Открой и увидишь.

Мэгги чувствовала себя, как ребенок на Рождество. Она раскрыла самую большую коробку и обнаружила нежно-голубое детское одеяльце.

— Ястреб…

— Я посоветовался с Вероникой, и она дала мне список всего, что следует купить, — объяснил он.

Мэгги почувствовала, как слезы застилают ей глаза. Она потянулась ко второму пакету. Там оказалось семь распашонок. В других коробках она нашла пеленки, пинетки, кофточки и даже крошечные пижамы.

— Ну как, ты довольна?

— Да. Это из тех денег, что ты выручил за фото?

Ястреб утвердительно кивнул и указал на последний пакет, тщательно завернутый в бумагу и перевязанный красивыми лентами:

— Ты забыла еще один пакет.

Мэгги распаковала его, и слезы брызнули из глаз. Там лежала ночная рубашка из легкого черного шелка.

— Тебе не нравится? — ее слезы поставили его в тупик. Продавщица уверяла его, что трудно найти лучший подарок для женщины. По-видимому, она ошибалась.

— Мне очень нравится, — ответила Мэгги, удерживая слезы. — И я люблю тебя.

—Есть еще один подарок, — сказал Ястреб и вышел в коридор.

Когда он вернулся, то нес в руках люльку, очень похожую на ту, что они вынуждены были оставить в прошлом.

— О, Ястреб, — прошептала Мэгги. Никогда она не любила мужа так, как в это мгновение. Мэгги взволнованно сжала руки. Ястреб приблизился к ней.

Поставив люльку у кровати, он обнял жену и крепко прижал ее к себе.

— Ах, Мэгги, — тихо прошептал он, — не надо плакать.

— Никак не могу. Мне так нравилась та колыбель, что ты смастерил в лагере, и вот ты сделал другую.

— Должен же мой ребенок где-то спать, — сказал он, пытаясь разрядить напряжение.

— Порой мне кажется, что ты так далеко от меня. Я чувствую твою грусть. Если бы ты женился на девушке из своего племени, тебе не пришлось бы страдать.

—Ш-ш-ш, — он закрыл ей ладонью рот. — Я не хочу другую, Мэгги. Я хочу тебя. Ты — мой народ.

— Но ты несчастлив здесь. Я чувствую это.

— Мэг-ги, я там, где сам хочу быть.

— Но ты несчастлив здесь.

Ястреб не стал больше спорить. Да, это правда. Он не мог быть счастлив без смысла жизни, без цели. Забота о Мэгги не затрудняла его. Ему нравилось ухаживать за нею. Она была его женщиной, его женой, матерью его сына. Ястреб жил для нее и готов был умереть за нее. Но Мэгги скоро совсем оправится, встанет на ноги и не будет больше нуждаться в его опеке. Чем тогда он заполнит свои дни?

Той ночью Ястреб, держа Мэгги в своих объятиях, прислушивался к ее ровному дыханию во сне. Его мучила и сводила с ума ее близость. С хриплым стоном он закрыл глаза, стремясь к Мэгги всем своим существом, но не осмеливаясь коснуться ее сейчас.

Он помнил, что ребенок должен появиться всего через несколько недель. Эта мысль охладила его страсть. Ястреб слишком боялся за Мэгги и ребенка. Жена убеждала его не беспокоиться. Обычно первые роды длятся несколько часов. У них будет достаточно времени, чтобы добраться до больницы.

Он положил ладонь на высокий живот Мэгги и ощутил толчок. Какой сильный, жизнеспособный ребенок! С таким ничего не должно случиться! Он чувствовал удары крошечной ножки и жаждал скорее увидеть своего сына, взять его на руки.

Лежа в темноте с открытыми глазами, Ястреб молился о том, чтобы все было хорошо.

Он проснулся от раската грома. Повернув голову к Мэгги, увидел, что она спит. Выскользнув из постели, Ястреб натянул джинсы, майку и вышел из дома.

Начался ливень, и он побежал к конюшне. Там он сгреб немного сена для лошадей и засыпал корм цыплятам.

Бегом вернувшись в дом, он включил свет в кухне, поставил кофейник на огонь и встал у окна, глядя на непрекращающийся ливень. Последовал новый раскат грома — такой силы, что показалось, будто дом накренился. Дождь лил как из ведра.

Поначалу казалось, что это просто летний ливень, но вскоре он перерос в настоящую бурю. Сверкала молния, ветер гнул деревья.

Наполнив две чашки кофе, он отнес поднос в спальню, собираясь лечь и переждать ливень.

Он думал, что Мэгги по-прежнему спит, но она сидела в постели, прижав руки к животу и широко раскрыв испуганные глаза.

— Что такое? — спросил он.

— Мне кажется, что это схватки.

Поставив чашки на комод, Ястреб приблизился к Мэгги:

— Но еще не время. Малыш должен появиться на свет в следующем месяце.

— Доктор Лански сказал, что это может случиться раньше. Наверное, надо позвонить ему и узнать, что он посоветует.

Ястреб схватил телефонную трубку, поднес ее к уху и нахмурился:

— Нет никаких гудков.

— Что?

Он передал Мэгги трубку.

— Никаких гудков, — повторил Ястреб. Мэгги прислушалась. Она ждала минуту-другую. Молчание.

— Должно быть, буря повредила линию связи, — предположила Мэгги, положив трубку, — я думаю…

Но ее внезапно пронзила острая боль. Отошли воды.

— Ястреб! — Мэгги была вне себя от страха. — Я думаю, что у нас совсем не осталось времени.

Ястреб глядел в окно. Если он даже решится в такой ливень везти Мэгги в город, успеют ли они добраться до больницы? Он нахмурился при виде сверкающей молнии, пронзавшей черное небо. Что если дороги развезло? А если спустит шина? Нет, он не может так рисковать. Мэгги надо рожать здесь. Женщины его племени всегда рожали в вигваме, но некоторые и погибали…

Ястреб отогнал прочь мрачные мысли и вернулся к постели. Мэгги звала его.

— Мэг-ги, скажи мне, что делать?

— Немного горячей воды, — велела она, тяжело дыша, — и нож, чтобы перерезать пуповину. Недлинную бечевку — Все это там… в кухне, в буфете, — очередной приступ боли заставил ее схватить его за руку, — чистые простыни… одеяло для малютки… поспеши…

Он уложил ее на кровать и опрометью бросился в кухню. Там Ястреб поставил греть воду, отыскал острый нож, бечевку и вытащил из буфета детское одеяльце. Потом застелил свежие простыни, укрыл Мэгги. Снова бросился на кухню — за кипятком. Выключил плиту. Вернулся в спальню.

— Мэг-ги, — выдохнул он, взяв ее за руку и почувствовав, как она с силой вонзила ногти в его ладонь.

Следующие полчаса показались ему сплошным кошмаром. Беспомощный, он бессильно наблюдал ее мучения. Схватки становились все чаще, все мощнее. Мэгги отчаянно цеплялась за Ястреба, сжимая его руки, как в тисках. Тело ее содрогалось, силясь вытолкнуть из своих недр дитя.

Она крикнула лишь раз — в тот момент, когда прорезалась головка ребенка, а потом все быстро закончилось, и Ястреб увидел своего долгожданного сына. Первый крик малыша показался ему сладчайшей музыкой на свете.

Ястреб с трудом перевел дыхание, благоговея перед тайной появления новой жизни. Потом он поместил дитя на живот жены, аккуратно перерезал и перевязал пуповину. Он выкупал ребенка, страшно боясь уронить его. Человечек казался таким крошечным и хрупким! Потом отец запеленал малютку и отдал Мэгги.

— Мальчик, — прошептала та, — ты был прав. Ястреб улыбнулся сквозь слезы. Никогда в жизни ему не приходилось видеть ничего прекраснее, чем Мэгги с ребенком на руках.