Эдгар Райс Берроуз
      Танар из Пеллюсидара
      Пролог
      Джейсон Гридли - радиофанат. Не будь он им, эта история никогда не появилась бы на свет. Джейсону всего двадцать три и он до неприличия красив. Глядя на молодого человека, настолько красивого, никогда не подумаешь, что он вообще может оказаться фанатом в какой-либо области. Помимо радио, он разбирается во многих других вещах, в частности в аэронавтике. Кроме того, он увлекается гольфом, теннисом и поло.
      Однако, я не собираюсь рассказывать здесь о Джейсоне Гридли - он только инструмент в моей истории, хотя и важный, поскольку без него ее просто не было бы. Поэтому я вкратце дам необходимые пояснения, после чего оставлю Джейсона с его лампами, волнами и усилителями, о которых ему известно все, а мне ничего.
      Джейсон - сирота, но с приличной рентой. После окончания Стенфорда он решил осесть на одном месте и купил пару акров земли в Тарзане. Тогда-то мы с ним и познакомились.
      На время строительства я любезно предоставил ему возможность пользоваться своим офисом, и он частенько захаживал в мой кабинет. Позже я тоже не раз бывал у него в гостях. Он показал мне свою "лабораторию", как он ее называет, - огромное помещение в задней части дома. Там было тихо и уютно, как, впрочем, и во всем доме, выстроенном по типу испано-американской фермы. Мы сдружились, и часто в утреннее время устраивали прогулки по горным тропинкам Санта-Моники.
      Джейсон экспериментирует с каким-то новым способом радиосвязи. Заботясь о своей репутации, я предпочел бы ничего об этом способе не говорить, так как ничего в нем не понял и вряд ли когда пойму.
      Может быть, я слишком стар и туп, а может, мне просто неинтересно, во всяком случае, свое безграничное невежество в области радио я предпочитаю объяснять именно последней причиной - не так обидно для самолюбия. Но одно я знаю твердо, потому что об этом мне сказал сам Джейсон, - он открыл совершенно новый вид связи, который для простоты я буду называть "волной Гридли". По его словам, идея возникла у него, когда он пытался придумать приспособление, позволяющее избавиться от помех при приеме. В ходе работы ему удалось обнаружить в эфире некое течение, свойства которого нельзя было объяснить известными физическими законами.
      Он установил одну радиостанцию в своем доме, а другую на моем маленьком ранчо в нескольких милях отсюда. С тех пор мы может переговариваться посредством странного эфирного течения, не воспринимаемого никакими другими станциями и не оказывающего на их работу ни малейшего воздействия. Даже на радиоустановку в доме Джейсона, работающую, кстати, от той же антенны, волны Гридли не влияют.
      Все эти подробности, интересные, без сомнения, только Джейсону и ему подобным, я излагаю здесь лишь для того, чтобы объяснить, каким образом до меня дошла удивительная история Танара, юноши из Пеллюсидара.
      Как-то вечером мы сидели с Гридли в его "лаборатории", споря обо всем на свете - от королей до капусты - каждый раз возвращаясь к любимому предмету
      Джейсона - волне Гридли. Большую часть времени хозяин дома проводил в наушниках. Не знаю, как вы, но я еще не встречал более радикального способа прекратить беседу. Меня, впрочем, такая манера не слишком раздражала. За свою жизнь мне пришлось столько выслушать, что я научился любить тишину и собственные мысли. Внезапно Джейсон сорвал наушники.
      - Черт побери! - воскликнул он. - Да тут без выпивки не разберешься!
      - В чем дело? - поинтересовался я.
      - В который раз одно и то же. Я слышу голоса, очень далекие, но человеческие голоса. Говорят на неизвестном языке. Меня это с ума сводит.
      - Может быть, передача идет с Марса? - предположил я. - Или с Венеры?
      Он нахмурил брови, но тут его лицо озарилось мимолетной улыбкой.
      - А может, говорит Пеллюсидар? Я пожал плечами.
      - Вы знаете, адмирал, - сказал он (так меня называют за мою любимую морскую фуражку), - когда я был ребенком, то верил каждому слову в ваших историях о Марсе и Пеллюсидаре. Мир на внутренней оболочке земной коры был для меня столь же реален, как Высокая Съерра, Сан-Хоакин Вэлли и Золотые Ворота, а двойной город Гелиум я знал, наверное, лучше, чем Лос-Анджелес. Я не видел ничего невероятного в путешествии Дэвида Иннеса и Эбнера Перри сквозь земную кору в Пеллюсидар. Я верил каждому вашему слову как Священному Писанию.
      - Ну конечно, - как бы закончил я за него, улыбаясь, - теперь вам двадцать три, и вы точно знаете, что всего этого не может быть, потому что это просто невозможно.
      - Надеюсь, вы не станете уверять меня, что писали чистую правду? - со смехом проговорил он.
      - Я никогда и никого ни в чем не уверял, - отозвался я. - Каждый человек имеет право думать и иметь собственное мнение, и я в этом не исключение.
      - Но вы же прекрасно понимаете, что никакому железному "кроту" не под силу преодолеть пятьсот миль в толще земли, что нет никакого внутреннего миpa, населенного динозаврами и людьми каменного века, и что нет, наконец, никакого Императора Пеллюсидара, - Джейсон заметно заволновался.
      - Мне все же хочется верить, что Диан Прекрасная существует на самом деле, - заметил я.
      Тут ему на помощь пришло чувство юмора, и он от души расхохотался.
      - Да, - согласился он, - жаль только, что вы прикончили Худжу-Проныру. Очень колоритный злодей.
      - В мире всегда хватало злодеев, - напомнил я ему.
      - Которые помогают девушкам сохранить фигуру, - подхватил Джейсон.
      - Как это?
      - Ну как же, ведь им постоянно приходится упражняться в беге.
      - Вы зря смеетесь, - мягко упрекнул я своего друга. - Я только историк, и если девицы убегают от злодеев, я обязан зафиксировать этот факт.
      - Белиберда! - воскликнул он с замечательным университетским акцентом и снова надел наушники.
      Я принялся раздумывать над дилеммой: что лучше - говорить правду и прослыть лжецом или сделать вид, что лжешь, и заработать себе на жизнь. Так мы и сидели некоторое время, пока Джейсон снова не сорвал наушники.
      - Теперь я слышал музыку, - сообщил он, - странную, фантастическую музыку. А потом раздались громкие крики, звуки ударов и, кажется, выстрелы.
      - Но вы же в курсе, что Перри занимался в Пеллюсидаре производством пороха, - напомнил я с усмешкой.
      Но на этот раз он не принял предложенного шутливого тона, и сказал:
      - А вы, наверное, в курсе, что уже много лет существует гипотеза, допускающая существование внутреннего мира.
      - Конечно, - ответил я. - Мне довелось прочесть немало работ, развивающих и поддерживающих такую теорию.
      - Вы обратили внимание на предполагаемое наличие в полярных районах отверстий или воронок, соединяющих наш мир с внутренним?
      - Естественно. И это подтверждается множеством фактов, которые иначе просто невозможно объяснить. Напоминаю: открытое море в высоких широтах, потепление воды ближе к полюсу, стволы тропических деревьев, находимые в северных водах, северные сияния, наличие магнитного полюса, упорные утверждения эскимосов, что они произошли от расы, обитающей далеко на севере в теплой стране.
      - Что ж, я не прочь проникнуть в одно из таких отверстий, - заявил Джейсон, снова надевая свою любимую игрушку.
      Последовала долгая пауза, прерванная, наконец, резким восклицанием молодого инженера. Он пододвинул мне один из запасных наушников.
      - Слушайте!
      Прижав наушники к ушам, я с изумлением уловил треск морзянки, чего мы никогда не слышали прежде на волне Гридли. Неудивительно, что Джейсон пришел в такое" возбуждение, ведь он был уверен в существовании на Земле лишь одной станции, настроенной на эту волну, - его собственной.
      Морзянка! Что бы это значило? Я разрывался между противоречивыми желаниями: сорвать наушники и обсудить случившееся с Гридли или продолжить слушать неведомого корреспондента.
      Не считая себя экспертом в этой области, я все же без труда разобрал троекратную комбинацию из двух букв, повторяющуюся раз за разом после небольшой паузы: Д. И., Д. И., Д. И., пауза, Д. И., Д. И., Д. И., пауза.
      Мы встретились глазами с Джейсоном, и я прочитал в его взгляде тот же вопрос, вертевшийся у меня в голове: что все это значит?
      Передача закончилась, Джейсон схватился за ключ и начал передавать в той же манере свои инициалы: Д. Г., Д. Г., Д. Г., пауза и опять Д. Г., Д. Г., Д. Г. Почти сразу его передача была прервана нашим явно волнующимся собеседником:
      Д. И., Д. И., Д. И., Пеллюсидар - пулеметной очередью ударило по нашим ушам. Мы застыли на месте, в немом изумлении тараща друг на друга глаза.
      - Да это розыгрыш! - воскликнул я.
      Но Джейсон, прочитав мои слова по губам, покачал головой:
      - Какой розыгрыш, когда на Земле нет ни одной станции, способной принимать или передавать волны Гридли. Нас просто некому разыгрывать.
      Таинственный передатчик заработал снова:
      - Если вы меня слышите, повторите мой сигнал: Д. И., Д. И., Д. И.
      - Дэвид Иннес, - вслух произнес Джейсон.
      - Император Пеллюсидара, - не без ехидства напомнил я.
      Джейсон трижды отстучал Д. И., а затем вопрос:
      - Что за станция и кто у аппарата?
      - Императорская Обсерватория, Гринвич, Пеллюсидар. У аппарата Эбнер Перри. С кем я говорю? - было ему ответом.
      - Частная исследовательская лаборатория Джейсона Гридли, Тарзана, Калифорния. Гридли у аппарата, - ответил Джейсон.
      - Мне необходимо связаться с Эдгаром Райсом Берроузом. Вы его знаете?
      - Он сидит рядом и слушает вас вместе со мной.
      - Слава Богу, если это правда, но могу ли я вам верить?
      Я поспешно написал записку и передал ее моему молодому другу: "Спросите его, помнит ли он, как на его пороховой фабрике начался пожар, который они затушили, засыпав огонь изготовленным порохом?"
      Улыбаясь, Джейсон прочитал записку и застучал ключом.
      - Со стороны Дэвида было не слишком вежливо упоминать об этом инциденте, последовал ответ, - но теперь я убедился, что мистер Берроуз в самом деле с вами. У меня для него очень длинное сообщение. Готовы к приему?
      - Да, - отстучал Джейсон.
      - Тогда слушайте.
      Вот его сообщение, переданное из глубины земных недр, из Империи Пеллюсидара.
      Введение
      Прошло уже, наверное, лет пятнадцать с тех пор, как мы с Дэвидом Иннесом прошли насквозь земную оболочку и оказались в первобытном Пеллюсидаре. В этом мире, где незаходящее светило всегда стоит в зените, где нет ни луны, ни звезд, время не поддается измерению, так что с одинаковым успехом могло пройти и сто лет и один год. Кто знает?
      Правда, Дэвид совершил рейс на поверхность Земли и обратно и доставил в числе других благ цивилизации инструменты для измерения времени, но народу это не понравилось. Люди обнаружили, что время налагает на них определенные обязательства и ограничения, сковывая прежнюю свободу, и очень быстро возненавидели все, что было с ним связано. Видя это, Дэвид издал указ, отменяющий время. Тогда мне показалось, что такой шаг противоречит прогрессу, но сейчас я смирился и даже, пожалуй, доволен. Что ни говори, время - суровый судья и хозяин, как хорошо известно вам, обитателям внешнего мира и рабам периодов движения своего светила.
      Здесь, в Пеллюсидаре, мы едим, когда проголодаемся; спим, когда устаем; отправляемся в путь, когда выходим; прибываем, когда добираемся до цели. И мы не считаем себя стариками только оттого, что Земля семьдесят раз обернулась вокруг Солнца, поскольку не имеем представления о таком факте.
      Что с того, что я здесь уже, возможно, пятнадцать лет? Когда я попал сюда, мне ничего не было известно о радио - мои собственные исследования шли в других направлениях. Однако, когда Дэвид вернулся с грузом, среди множества привезенных им учебных пособий я обнаружил книги по этой проблеме, из которых почерпнул достаточно, чтобы устроить две действующие радиостанции: одну здесь, в Гринвиче, а другую - в столице Пеллюсидара. Но, как я ни старался, связаться с внешним миром не удалось. Некоторое время спустя я прекратил попытки, придя к выводу, что земная кора непроницаема для радиоволн. В принципе, мы редко пользуемся радио. В конце концов, Пеллюсидар еще только начинает подниматься к вершинам цивилизации из каменного века, а в те времена, как известно, на радио особого спроса не было. Но я иногда забавляюсь им и несколько раз ловил, а может, мне только показалось, смутные голоса и сигналы, настолько отдаленные, что они вполне могли оказаться игрой воображения. Тем не менее, само их присутствие не оставляло меня в покое. На досуге я принялся копаться в аппаратуре, проверяя кое-какие идеи и усовершенствования, пока, наконец, не случилось того, что только сейчас произошло.
      Моя радость от общения с вами уступает лишь радости, вызванной возможностью обратиться с просьбой о помощи к людям, способным ее оказать. Дело в том, что Дэвид попал в беду. Он находится в плену на севере, точнее сказать, в тех местах, которые можно условно назвать севером, так как в Пеллюсидаре нет сторон света.
      К счастью, мне удалось получить от него весточку. В своем послании Дэвид выдвигает очень оригинальную теорию. Если она верна, мы можем получить подмогу с внешней оболочки планеты. Но об этом позже, а теперь позвольте мне поведать вам все подробности случившегося с Дэвидом Иннесом несчастья. Надеюсь, тогда вы сможете оценить свои шансы помощи Дэвиду.
      Эта история началась вскоре после завершения победоносной войны с махарами - господствовавшей в Пеллюсидаре расой. Наши мобильные, хорошо обученные и вооруженные огнестрельным и другим, неизвестным махарам и их слугам саготам, оружием войска разбили орды ящероподобных мерзких тварей, изгнали их за пределы Империи, и впервые в истории этого мира человек занял по праву принадлежащее ему место.
      Однако наши победы послужили причиной постигшей нас беды. Первое время по окончании военных действий о махарах ничего не было слышно. Потом стали поступать сообщения о мелких группах, селящихся по берегам озер и морей. Они избегали человеческих поселений и не доставляли нам никаких хлопот. Их прежняя мощь была окончательно сломлена, а их бывшие слуги - саготы - теперь служили в войсках Империи. Махары ничем больше не могли повредить нам, и все же мы не хотели иметь их по соседству. Дело в том, что махары - большие любители человеческого мяса, а мы вовсе не желали, чтобы одинокий охотник или кто-то еще стал жертвой, их каннибальских наклонностей. Поэтому было решено окончательно избавиться от соседства рептилий, и Дэвид отправил с этой целью вооруженную экспедицию, приказав, однако, добиться мирного исхода, чтобы не ввергать страну снова в войну.
      В отряд были включены и саготы, потому что только они могли общаться с махарами на языке знаков. Вернувшись, экспедиция доставила сведения, вызвавшие одновременно жалость в добром сердце Императора к поверженному врагу и тревогу перед новой и неизвестной угрозой.
      После того, как махары были выдворены за пределы Империи, они стали искать для себя мирное прибежище. По их уверениям, они восприняли свое поражение философски, как неизбежное зло, и не питали намерений возобновить военные действия против человеческой расы и попытаться вернуть утерянное господство. Они нашли себе тихую гавань на далеком океанском берегу и принялись обустраивать ее. Но мирная жизнь их длилась недолго. У берегов появился большой корабль, напомнивший махарам суда построенного нами флота - первые настоящие корабли, как мы тогда думали, в морях Пеллюсидара. Известие о существовании расы, способной строить корабли, было для всех новостью, но нас ждал еще один сюрприз. Махары клялись, что эти люди пользовались огнестрельным оружием, столь же смертоносным, как и наше. К тому же, они были свирепы и жестоки, убивая всех подряд просто из спортивного интереса.
      Когда первый корабль уплыл, махары решили, что их оставят в покое, но это оказалось лишь мечтой. Корабль вернулся, а с ним много других кораблей и тысячи кровожадных убийц, против оружия которых разумные рептилии не имели никакой защиты.
      Спасаясь от новой угрозы, махары покинули берег и отступили в глубь материка. Но было уже поздно. Новый враг продолжал преследовать их, охотясь на махар и полностью истребляя обнаруженные поселения. Вынужденные отступать все дальше перед свирепым и безжалостным противником, махары, в конце концов, достигли границ Империи и нашли себе убежище на нашей территории.
      Едва экспедиция завершилась, принеся все эти сведения, до нас дошли совсем уже тревожные вести. Наши северные границы подверглись нападению неизвестного племени белых людей. От Гурка, короля Турий, лежащей в Стране Вечной Тени, пришло отчаянное сообщение. Сначала нападению подверглись охотничьи отряды. Большинство охотников были убиты, а остальные захвачены в плен. Высланные против агрессоров воины столкнулись с превосходящими силами и подверглись той же участи. Тогда Гурк в панике отправил гонца к Императору с просьбой срочно прислать на помощь регулярные войска.
      Не успел первый гонец сообщить эту новость, как явился второй с известием о падении и разграблении столицы Турий. Еще через некоторое время прибыл третий гонец, уже от командующего захватчиков. В его послании было наглое требование Дэвиду прислать выкуп, иначе он угрожал стереть с лица земли все деревни Турий и убить всех пленников и заложников.
      В ответ Дэвид отправил Танара, сына Гака Волосатого, с контртребованием: отпустить всех пленных и убираться восвояси. В то же время во все королевства были посланы гонцы с приказом о мобилизации. Танар находился еще только на полпути в Страну Вечной Тени, а вслед за ним уже двинулись форсированным маршем десять тысяч отборных воинов, чтобы силой подкрепить требования Императора и изгнать наглого врага за пределы его владений.
      На подступах к Турий глазам Дэвида и его воинов открылись клубы черного дыма, поднимающиеся высоко в небо к огромному спутнику внутреннего светила. Эта картина придала новые силы утомленным воинам. Всем было ясно, что захватчики зажгли еще одну деревню и сейчас грабят и убивают мирных людей.
      Затем стали встречаться беженцы: женщины и дети. За их спинами тонкая цепочка уцелевших воинов из последних сил сдерживала натиск коренастых, бородатых нападающих, вооруженных невиданным оружием. Оно напоминало средневековые аркебузы с расширяющимся дулом. Эти тяжелые и неудобные железки в дыму и пламени изрыгали мелкие камни и осколки металла. Незнакомцы раз в десять превосходили численностью воинов Турий. Единственной причиной того, что те еще сопротивлялись, а не были давно уничтожены, явилось наличие у половины из них современного огнестрельного оружия, которое мы с Дэвидом им вручили и которым научили пользоваться.
      Появление нашей армии было встречено беженцами и воинами громкими радостными криками. Прежде Гурк и его подданные, как и еще несколько вождей отдаленных королевств, сомневались в необходимости централизованного государства. Теперь, после демонстрации взаимовыручки, эти сомнения должны были отпасть сами собой. Более того, с тех пор у Дэвида Иннеса не было столь преданных ему подданных, как жители Турий.
      Появление десятитысячного войска произвело на врагов желаемый эффект. Они начали отступать, но следует отдать им должное: отступая, они дрались отчаянно.
      Дэвида ожидало тяжелое известие: Гурк и Танар были захвачены в плен. Он предпринял несколько попыток договориться об обмене, так как немало воинов противника попало в плен, но ему ничего не удалось добиться. Тем временем, агрессоры были вытеснены за границы Империи и прижаты к берегу моря, где они в спешке и с большими потерями сумели все же погрузиться на свои корабли, столь же древней конструкции, как и аркебузы.
      Нос и корма этих судов поднимались высоко над водой, особенно кормовые надстройки, которые были высотой в несколько этажей, или жилых палуб. Корабли были богато изукрашены замысловатой резьбой от самой, ватерлинии, а обязательным атрибутом на носу каждого корабля была вырезанная из дерева и ярко раскрашенная фигура либо обнаженной женщины, либо русалки.
      Экипаж тоже представлял собой весьма живописную картину. Люди носили пестрые головные платки, широкие цветные кушаки и огромные сапоги с ботфортами, хотя большинство пиратов ходило босиком и полуголыми. Кроме аркебуз на вооружении у них имелись здоровенные пистолеты и ножи, а также тесаки. Одним словом, вся эта банда волосатых и свирепых рож производила пугающее впечатление и в то же время вызывала ощущение карнавала или маскарада.
      От пленников, взятых в последнем сражении на берегу, Дэвиду удалось узнать, что Танар еще жив и что предводитель собирается отвезти его в свою страну и выпытать у него секрет нашего оружия, столь превосходящего допотопные аркебузы. Кроме того, его интересовал способ изготовления бездымного пороха. Признавая прошлые неудачи, я могу теперь с гордостью сообщить, что мне все же удалось изготовить такой порох, который не только горел, но и взрывался со страшной силой. Сейчас я заканчиваю опыты по изготовлению бесшумного пороха, хотя должен признать, что мои первые эксперименты не совсем оправдали возлагаемые на них надежды: порох взрывался так, что у меня закладывало уши, а глаза слезились от дыма.
      Когда Дэвид увидел, как скрываются в мареве корабли, уносящие в неволю Танара, он страшно расстроился. Танар всегда был любимцем Императора и его божественной Императрицы Диан Прекрасной. Они оба относились к нему, как к собственному сыну.
      В этом море у нас не было кораблей, и Дэвид не мог преследовать врага большими силами. Но и оставить сына своего лучшего друга в лапах врагов он тоже не мог, не исчерпав прежде всех возможностей для его спасения.
      Кроме пленных, была захвачена одна из шлюпок, перевозивших вражеский экипаж с берега на корабль. Эта шлюпка и толкнула Дэвида на исполнение безумного замысла, созревшего у него в голове. Шлюпка была шестнадцати футов длиной и оборудована парусом и парой весел. На вид она казалась устойчивой и надежной, хотя слишком маленькой и утлой, чтобы пускаться навстречу всем опасностям длительного путешествия, тем более здесь, в Пеллюсидаре, где в морях обитают страшные чудовища с плохим характером, но хорошим аппетитом.
      Стоя на берегу и провожая взглядом удаляющуюся эскадру, Дэвид пришел к твердому решению. Его окружали короли и генералы Соединенных Королевств, за спиной у него ждали приказа десять тысяч отборных солдат, а в сторонке сбилась в кучку горстка угрюмых пленников под надежной охраной. Они тоже смотрели вслед уплывающим судам с завистью и безнадежным отчаянием во взорах.
      Дэвид повернулся лицом к окружающим его людям.
      - На этих кораблях, уплывающих неведомо куда, находится Танар, сын Гака, и еще несколько десятков молодых людей Пеллюсидара. Бессмысленно надеяться, что наши враги привезут их обратно, и легко предугадать, что ждет наших братьев на чужбине среди этих свирепых и кровожадных чужеземцев. Мы не можем бросить их на произвол судьбы, пока остается хоть один путь к их спасению. Вот этот путь! - указал он на необъятные просторы океана. - А вот и способ преодолеть его, повернулся он в сторону шлюпки.
      - Но она же не выдержит и двух десятков человек! - воскликнул один из приближенных.
      - Достаточно, чтобы она выдержала троих, - ответил Император. - Спасти пленных поможет не сила, а разум и хитрость. Сумей мы найти вражеский город, можно было бы вернуться и освободить их силой, снарядив для этого, если потребуется, целый флот. Я отправлюсь на этой шлюпке. Кто поплывет со мной?
      В ту же секунду все, кто стоял рядом и слышал слова Императора, исключая пленных, выхватили мечи и взметнули их над головой в знак готовности присоединиться к своему повелителю. Дэвид улыбнулся.
      - Я знал, что так и будет, - сказал он, - но я не могу взять с собой всех. Мне нужен только один попутчик, и я выбираю Джа, короля Анорока, лучшего моряка во всем Пеллюсидаре.
      Раздался одобрительный ропот, поскольку Джа, будучи королем Анорока и адмиралом флота, был очень популярен и любим всеми.
      - Двое - это слишком мало, чтобы надеяться на успех, - заспорил Гак. Разве я, как отец Танара, не имею права присоединиться к вам?
      - Числом мы ничего не добьемся, - возразил Дэвид. - Зачем подвергать риску лишнюю жизнь? Там, где пройдут двадцать человек, сумеют проскользнуть и двое. Кроме того, двоим потребуется гораздо меньше пищи и воды, следовательно, мы сможем взять большие запасы. Неизвестно ведь, как далеко лежит вражеская страна. К тому же, мы можем попасть в долгий штиль или нас может далеко отнести штормом.
      - Все равно, двоих недостаточно для управления шлюпкой, - заметил один из стоящих рядом. - Гак прав. Он отец Танара и имеет право на участие в его поисках.
      - Гак нужен Империи, - объяснил Дэвид. - Он останется здесь и будет в мое отсутствие Верховным Главнокомандующим. Но мы все же отправимся втроем, как я уже говорил.
      - Кто третий? - ревниво спросил Гак.
      - Один из пленников. Я думаю, что в обмен на свободу любой из них согласится проводить нас в свою страну.
      С этой стороны действительно не возникло препятствий, так как все пленники, узнав о предложении, изъявили желание присоединиться к экспедиции. Дэвид выбрал молодого парня по имени Фитт, показавшегося ему наиболее приветливым из захваченных разбойников.
      Вслед за этим наступил черед загружать лодку припасами. Бурдюки с водой, крупы, вяленая рыба и мясо, овощи и фрукты - все было упаковано и погружено в шлюпку, пока не стало казаться, что она вот-вот уйдет под воду от тяжести. Такого запаса троим морякам с успехом хватило бы на годичное путешествие в водах внешнего мира, где фактор времени имеет существенное значение.
      Фитт, вызвавшийся служить проводником и лоцманом Дэвиду и Джа, заверил их, что на дорогу им хватит четверти продуктов, и что по пути у них будет возможность пополнить запасы пресной воды и поохотиться, а также набрать достаточно свежих овощей и фруктов. Но Дэвид наотрез отказался уменьшить хоть на унцию погруженные припасы. Перед самым отправлением Дэвид отвел Гака в сторону и обменялся с ним последними напутствиями.
      - Ты уже имеешь представление о размерах и оснастке вражеских судов, сказал он Гаку. - Приказываю тебе немедленно приступить к постройке флота, способного успешно сражаться с такими кораблями. А пока строится флот строить его, кстати, предстоит на этом берегу, - отправь экспедицию на поиски пролива, соединяющего этот океан с нашим морем. Если такой пролив существует, мы сможем резко усилить новый флот за счет уже существующего. Кроме того, тогда мы сможем загрузить работой судоверфи Анорока. Когда построишь пятьдесят кораблей, отправляйся на выручку, если мы к тому времени не вернемся. Этих пленных береги, только они смогут показать дорогу в логово врага.
      После этого Дэвид Первый, Император Пеллюсидара, Джа, король Анорока, и пират Фитт уселись в хрупкое суденышко. Сильные дружеские руки оттолкнули шлюпку от берега в ленивую зыбь Пеллюсидарского океана, десять тысяч глоток пожелали счастливого пути и десять тысяч пар глаз грустно проводили растаявший в туманной дымке одинокий парус.
      Дэвид Иннес отправился в рискованное путешествие, а в далекой столице осталась ждать и надеяться его прекрасная супруга Диан.
      Глава I Стеллара
      Громадное судно содрогалось от орудийных залпов и треска мушкетной пальбы. Канонада собственных пушек корабля и соседних с ним судов разрывала барабанные перепонки. Межпалубное пространство было заполнено едким дымом от пороховых зарядов.
      Танар из Пеллюсидара, закованный в цепи, сидел в трюме с остальными пленниками. Он слышал эти звуки и обонял эти запахи. Звон якорной цепи, поскрипывание мачты, к которой он был прикован, начавшаяся качка, - все это свидетельствовало о том, что корабль отправился в путь. Прекратившаяся стрельба и равномерность покачивания судна дали понять юноше, что корабль лег на курс. В темноте трюма ничего нельзя было разглядеть. Время от времени среди пленников возникал разговор, но большей частью они молчали, погруженные в невеселые думы и будто чего-то ожидающие. Но чего?
      Через некоторое время пленников стали терзать муки голода и жажды, из чего они сделали вывод, что находятся далеко в открытом море. У них не было способов измерения времени. Лишь усиливающиеся страдания пустого желудка напоминали о том, что они все дальше уплывают от родных берегов в незнакомые воды к неизвестной гавани.
      Но вот над головой откинулась крышка люка, и в трюм спустилось несколько человек. Они принесли пищу и воду - грубую, пищу и омерзительную воду, которая имела ужасный запах и еще более ужасный вкус. Но все же это была вода, а пленники страшно страдали от жажды.
      Покончив с раздачей, один из спустившихся спросил:
      - Кого из вас зовут Танаром?
      - Я Танар, - ответил сын Гака.
      - Тебя требуют на палубу, - объяснил матрос и открыл большим ключом замок на железных кандалах грубой ручной работы, соединенных массивной цепью с мачтой. - Следуй за мной.
      Яркий свет незаходящего светила ослепил юношу, выбравшегося на палубу из мрачной дыры зловонного трюма. Необходимо был немного времени, чтобы глаза привыкли к свету, но охранник не стал ждать и, грубо толкая в спину спотыкающегося Танара, погнал его вверх по длинному трапу, ведущему на верхнюю палубу.
      Только на самой верхней палубе к молодому человеку полностью вернулось зрение, и он увидел собравшихся там корсарских предводителей, среди которых находились две женщины. Одна из них была стара и некрасива, зато другая молода и восхитительна. Но Танару было не до них; с жадным вниманием он разглядывал, как ему показалось, вражеских вождей. Перед ним были враги, с которыми можно было сражаться и которых можно было убивать, - единственное, что интересовало молодого сарианина. Так уж он был воспитан; ну а с женщинами Танар не сражался, он их просто презирал и не обращал внимания.
      Танар оказался стоящим перед здоровенным верзилой. Голова его была повязана алым платком, а лицо едва можно было разглядеть в обрамлении густой бороды и косматых бакенбардов. Кроме расшитого жилета, распахнутого на груди, верзила был облачен в штаны с широким красным кушаком, за который были засунуты два пистолета и два ножа. Сбоку в ножнах висел огромный тесак, рукоять которого была богато украшена перламутром и самоцветами.