XIII

БИЛЛИ БАЙРН В РОЛИ СПАСИТЕЛЯ

Барбара Хардинг услышала, что самураи, находившиеся в смежной комнате, уже подошли к двери, разделявшей ее от них, и прижала острие меча к своей груди.

Раздался тяжелый удар в дверь, и в ту же минуту девушка вздрогнула: ей показалось, что кто–то двигался позади нее.

Какая новая опасность угрожала ей? Она испуганно оглянулась и вскрикнула от удивления: в отверстии полуразрушенного окна в глубине комнаты вырисовывались голова и плечи Билли Байрна.

Барбара не знала, как ей отнестись к его появлению. Она не могла забыть, как геройски спас ее накануне этот грубый человек, когда «Полумесяц» разбился о скалу, но она помнила также все его приставанья, его постоянные угрозы и его зверское поведение с Мэллори и Терье.

Будет ли ее участь лучше, если она очутится в его власти?

Одного взгляда Билли Байрну было достаточно, чтобы оценить положение. Девушка стояла на коленях перед дверью, в которую кто–то ломился. У ее ног лежали трупы двух убитых мужчин. Билли заметил тоже странное положение меча, который Барбара держала у груди.

– Веселее, малютка! – прошептал он. – Через минуту я буду с вами. Терье тоже здесь. Он придет на помощь, если я не справлюсь один. Девушка повернулась к двери.

– Подождите, – закричала она самураям, находящимся по ту сторону двери, – пока я оттащу убитых. Тогда вы сможете войти.

Воинов до сих пор удерживало только опасение, что Ода Иоримото быть может вовсе и не убит и что, если они без его позволения ворвутся в комнату, то некоторым из них придется больно поплатиться за свою дерзость. Но в ту минуту, как девушка неосторожно упомянула про «убитых», самураи уверились, что Оды Иоримото больше нет в живых, и они стремительно бросились на маленькую дверь. Барбара изо всех сил налегла на другую сторону двери.

Самураи набросились на Билли. Кровь сочилась у него из многочисленных ран, но у его ног лежали два убитых японца, а третий корчился на полу со смертельной раной в животе.

Барбара Хардинг прилагала все усилия, чтобы отбивать удары тех, кто пытался обойти Билли сзади. Силы были так неравны, что борьба не могла продолжаться долго. Соседняя комната ломилась воинами, которые старались пробить дорогу к белому гиганту, сражающемуся подобно древнему полубогу в темной, грязной конуре даймио. Барбара искоса взглянула на Билли.

Он был поразителен! Пыл сражения совершенно преобразил его. Угрюмый, грубый, неуклюжий матрос, которого она знала на «Полумесяце», исчез. Вместо него перед ней предстал мускулистый, ловкий атлет, намного превышающий ростом своих противников, казавшихся перед ним уродливыми пигмеями. Его серые глаза блистали, легкая улыбка играла на энергичных губах.

Длинный меч, которым размахивали его непривычные руки, выбивал оружие, из рук его ловких врагов одной силой и стремительностью нападения. Вот он ударил по плечу самурая, рассекая кости и мускулы и раскроив туловище почти надвое.

Вот один из самураев, проскочив мимо девушки, прокрался к нему, держа наготове кинжал. Она бросилась вперед, чтобы ему помешать, но Билли уже размахнулся левым кулаком и нанес воину такой удар в лицо, что он отлетел в сторону.

В это время какой–то темнолицый дьявол, походивший больше на малайца, чем на японца, подскочил к Билли с другой стороны, и тот с размаху вонзил ему меч в туловище. Воин упал навзничь, но при падении рукоятка меча оказалась вырванной из рук Байрна.

Самурай, стоявший ближе всего к нему, увидел, что враг обезоружен, и с радостным воплем ударил его прямо в грудь своим длинным, тонким кинжалом.

Но убить Билли Байрна оказалось не так–то легко. Он резко толкнул японца, а затем, поймав его за плечо, высоко поднял его над своей головой и бросил с размаху в толпу, теснившуюся в узком проходе. Почти в то же мгновение из рядов самураев, стоявших перед Билли, вылетело копье, и, слегка вскрикнув, упал.

Два трупа своею тяжестью тоже помогали ей, а позади ее, хрипя от усилий, Билли Байрн с остервененьем ломал плотную глиняную стену вокруг окна, стараясь расширить отверстие настолько, чтобы его огромное туловище могло протиснуться в комнату.

Наконец это ему удалось. Он подбежал к девушке. Схватив с пола длинный меч даймио, он навалился всей своей огромной тяжестью на дверь и приказал Барбаре как можно быстрее лезть в окно и бежать к лесу.

– Там ждет вас Терье, – торопливо прибавил он. – Если вам удастся благополучно добежать до лесу, вы спасены.

– А вы? – воскликнула девушка. – Что будет с вами?

– В мои дела не суйтесь – сурово отрезал Билли. – Делайте так, как вам говорят. Ну? Живо! И он грубо толкнул ее по направлению к окну.

В этот момент под соединенными усилиями японцев хрупкая дверь сорвалась со своих ржавых петель и рухнула на пол.

Первый самурай, показавшийся на пороге, был перерублен с головы до груди острым мечом правителя Иоки; второй получил сильный удар в челюсть и отлетел в сторону. Но за ними неудержимо хлынул целый поток воинов.

Барбара Хардинг инстинктивно кинулась к окну. В нескольких шагах от себя она увидела джунгли и различила на опушке леса фигуру мужчины, прятавшегося в высокой траве.

– Мистер Терье! – закричала она. – Скорее! Они убивают Байрна!

Затем она отвернулась от окна, схватила с полу короткий меч и подскочила к Билли, который отдавал за нее свою жизнь.

Байрн поднял испуганный взгляд на девушку, сражавшуюся рядом с ним.

– Бросьте сейчас! – заорал он. – Убирайтесь от сюда!

Но девушка только улыбнулась и осталась рядом с ним. Билли старался одной рукой оттолкнуть ее позади себя, в то время как он отбивался другой, но она снова выдвинулась вперед.

Самураи нажимали на них со всех сторон. Трое воинов, вооруженных длинными мечами, одновременно прыгнув, белый гигант упал лицом вниз. В ту же минуту позади Барбары Хардинг раздался выстрел, и Терье, прыгнув мимо нее, встал перед распростертым телом Байрна.

Один из самураев пал, сраженный насмерть. Остальные, никогда не видавшие огнестрельного оружия, в страхе попятились назад.

Терье снова выстрелил прямо в самую гущу, и на этот раз упали двое, сраженные одной и той же пулей…

Воины отступили еще. Терье с торжествующим кличем бросился за ними. С минуту самураи стояли в нерешимости, затем ряды их дрогнули, смешались, и с воплями ужаса они бросились из хижины.

Когда Терье обернулся к Барбаре Хардинг, она стояла на коленях у тела Байрна. – Он умер? – спросил француз.

– Нет. Сможем ли мы поднять его и пронести через окно?

– Это единственный выход, – ответил Терье. – Попытаемся.

Они схватили Билли и потащили его к дальнему концу комнаты. Но, несмотря на все их усилия, нечего было и думать поднять вдвоем огромное безжизненное тело и просунуть его через небольшое отверстие. – Что же делать? – в отчаянии вскричал Терье.

– Мы должны с ним остаться, – ответила Барбара Хардинг. – Я не смогу покинуть человека, который так благородно сражался за меня. Терье застонал.

– Я тоже не мог бы этого сделать, – сказал Терье. – Но вы… ведь он отдал свою жизнь для того, чтобы спасти вас. Неужели его жертва будет напрасной?

– Я не могу уйти одна, – ответила она просто, – а я знаю, что вы его не оставите. Другого исхода нет: мы должны остаться оба. В это время Билли открыл глаза.

– Кто меня толкнул? – осведомился он. – Покажи-те мне этого мерзавца!

Терье не смог подавить улыбки. Барбара Хардинг снова опустилась на колени перед Билли.

– Никто не толкал вас, мистер Байрн, – сказала она. – Копье попало в вас, и вы серьезно ранены.

Билли открыл глаза еще шире и остановил их на прекрасном лице девушки, близко склонившейся к нему. – Мистер Байрн! – произнес он, морщась от отвращения. – Не называйте меня так! Уж не принимаете ли вы меня за пижона в крахмале?

Затем он уселся. Кровь, сочившаяся из раны в груди, пропитала насквозь всю рубашку и медленно стекала на земляной пол. На голове его зияли две раны: одна на лбу, а другая поперек всей левой щеки, от глаза до ушной раковины. Билли получил эти раны в самом начале боя. С головы до пят он представлял сплошную кровавую массу.

Сквозь свою красную маску он взглянул на кучу трупов, валявшихся в дальнем конце комнаты, и на лице его показалась усмешка, заставившая потрескаться засохшую кровь у его рта.

– Здоровую трепку мы задали этим япошкам, – заметил он мисс Хардинг.

Затем он встал как ни в чем не бывало и встряхнулся, как большой пес. Казалось, он чувствует себя прекрасно.

– Счастье наше, что вы подоспели вовремя, – прибавил он, обращаясь к Терье. – Япошки как раз собирались уложить меня навсегда.

Барбара Хардинг изумленно смотрела на Байрна. За минуту до того она со страхом ожидала его конца – теперь он стоял перед ней и говорил так равнодушно, как будто не получил и царапины.

Ран своих он, казалось, не замечал совершенно. По крайней мере, относился он к ним совсем безучастно.

– Вы очень сильно ранены, мой милый, – сказал ему Терье. – Можете ли вы попытаться дойти до джунглей? Японцы, вероятно, очень скоро вернутся обратно.

– Конечно могу, – вскричал Билли Байрн. – Идемте вперед!

Он подбежал к окну и одним махом перепрыгнул через него.

– Передайте мне малютку. Живо! Они уже идут.

Терье поднял Барбару Хардинг и передал ее Байрну. Затем Билли протянул руку французу, и через минуту все трое стояли уже перед хижиной.

Около двенадцати самураев неслись к ним из–за угла «дворца». Чтобы достигнуть джунглей, нужно было пробежать около двухсот футов по открытой лужайке. Нельзя было терять ни минуты.

– Бегите вперед с мисс Хардинг, – закричал Терье. – Я буду прикрывать наше отступление. Не бойтесь! У меня револьвер.

Байрн схватил девушку и перебросил ее через плечо. Кровь, лившаяся из его ран, перепачкала ей руки и платье.

– Держись крепко, малютка, – закричал он и быстрым шагом пустился к лесу.

Терье бежал за ними, приберегая огонь до того момента, когда он мог оказать наибольшую пользу. С дикими криками мчались самураи за ускользавшей от них добычей. У всех туземцев были длинные острые копья, их мечи висели на поясе, и старинные доспехи звенели во время бега.

Сцена, разыгравшаяся на опушке непроходимых джунглей, была полна необычайности. Преступный хулиган, парий мирового города, нес на руках девушку. Их защищал бессовестный авантюрист, потомок древней французской фамилии, а сзади неслась воющая банда из семи или восьми японцев, одетых в доспехи шестнадцатого столетия и размахивающих копьями первобытных дикарей…

Три четверти расстояния были уже благополучно покрыты, когд самураи приблизились к трем беглецам на расстояние полета копья. Терье, видя опасность, отстал на несколько шагов, надеясь принять удар на себя.

Передний из преследователей поднял копье над головой и отвел руку назад для удара. Терье выстрелил, японец упал ничком и покатился по земле.

Вопли ярости вырвались из груди остальных самураев, и полдюжины копьев метнулись по направлению к французу. Одно из них пронзило насквозь его бедро, и он упал на землю.

Байрн был уже у опушки леса. Девушка, смотревшая назад, первая заметила катастрофу. – Стойте! – закричала она. – Мистер Терье упал. Байрн остановился и обернулся. Терье, с трудом приподнимаясь на локте, отстреливался от приближавшихся врагов. Билли опустил девушку на ноги.

– Подождите меня здесь! – приказал он и побежал обратно.

Но раньше, чем он добежал до француза, другое копье вонзилось в грудь Терье, и он без чувств откинулся назад. Самураи быстро приближались к раненому. Весь вопрос был в том, кто первый до него добежит. Терье оказался сраженным, в то время как он заряжал револьвер. Оружие лежало теперь рядом с ним, и барабан его был полон свежих зарядов. Билли первый очутился около него, схватил револьвер и начал хладнокровно и быстро стрелять в японцев.

Четверо из них свалились под убийственным огнем, и Билли грубо выругал себя за то, что две пули не попали в цель.

Сопротивление Байрна ошеломило туземцев, их осталось теперь всего двое. Этим двум, очевидно, было достаточно того, что они испытали, и они бросились наутек. Байрн послал им вдогонку еще парочку выстрелов, затем взвалил француза на плечи и понес его в лес.

Там, под прикрытием джунглей, они уложили раненого на траву. Девушке казалось, что страшная рана в грудь смертельна и что конец наступит через несколько минут.

Байрн по–видимому совершенно равнодушно отнесся к серьезному положению Терье. Он деловито снял с него пояс с зарядами, одел его на себя и снова зарядил револьвер. Тут только заметил он связанного мальчика Оду Исеку, все еще лежащего за ними в кустах, куда он и Терье его положили. Самураи, получившие подкрепление, снова осторожно подкрадывались к их убежищу. Неожиданно Байрну пришла счастливая мысль.

– Вы, кажись, лопотали с япошками, когда я прыгнул в окно? – спросил он Барбару. Девушка кивнула головой.

– Значит, вы по–ихнему знаете?

– Немного.

– Скажите вы тогда этой обезьяне, – сказал он, указывая на мальчика, – чтобы он передал своим, что я его укокошу, если они не оставят нас в покое и не дадут нам уйти. Терье сказывал, будто этот мальчишка – королевский сын. Тятька его – тот самый молодчик, который вас потащил спать в свой курятник, – пояснил Билли. – Так что выходит, что этот сопляк теперь ихний король.

Барбара Хардинг сразу поняла все благоразумие этого совета. Она вышла на опушку леса и громко крикнула японцам остановиться и выслушать ее. Затем она объяснила им, что в их руках находится, в качестве пленника, сын Оды Иоримото и что он ответит жизнью за дальнейшее преследование белых.

Самураи некоторое время совещались между собой, а затем один из них выступил вперед и крикнул, что они ей не верят и что Ода Исека, сын Оды Иоримото, находится в безопасности в деревне.

– Подождите, – ответила девушка. – Мы покажем его вам.

И, повернувшись к Байрну, стоявшему за ней с револьвером в руках, она попросила его принести мальчика.

Когда белый человек вернулся, неся на руках сына даймио, горестный вопль, смешанный с яростными криками, вырвался из уст туземцев.

– Белый человек, который держит сына даймио, просит передать вам, что, если вы оставите нас в покое, он не сделает ему никакого зла, – громко закричала Барбара. – Он выпустит его на свободу в тот день, как мы покинем ваш остров. Но если вы возобновите свое нападение на нас, то белый человек вырежет его сердце и бросит на съедение лисицам!

Туземцы снова начали шепотом совещаться. Наконец один из них, тот, который уже выступал в качестве оратора, повернулся к белым людям.

– Мы не причиним вам зла, – сказал он, – до тех пор, пока вы не причините зла Оде Исеке. Но мы будем за вами все время следить, и, если с ним что–нибудь случится, то вы никогда не покинете острова, потому что мы всех вас убьем! Барбара перевела Байрну слова туземца. – А они нас не обдуют? – обеспокоился он.

– Я думаю, они остерегутся открыто напасть на нас, – ответила девушка. – Но, конечно, мы должны быть все время настороже, потому что при первой воз можности они с нами разделаются!

Байрн и девушка снова вернулись к Терье. Француз лежал без чувств на том месте, куда его положили, и тихо стонал. Билли вынул изо рта Оды Исеки тряпку, служившую кляпом.

– В какой стороне здесь вода? Спросите его, – обратился он к Барбаре. Девушка спросила мальчика по–японски.

– Он говорит, что нужно идти прямо вверх по тому оврагу, который позади нас. Там есть небольшой родник.

Байрн развязал ноги Оде Исеке и привязал его той же веревкой к своему поясу. Затем он поднял Терье на руки и указал мальчику на овраг.

– Ступайте рядом со мной, – сказал он Барбаре Хардинг, – и смотрите назад в оба.

Таким образом, в полном молчании, маленькая компания начала взбираться по тропинке, которая вскоре сделалась крутой и неровной, а за ними, под прикрытием кустов, неслышно крались четыре самурая.

После получасового утомительного перехода, Байрн стал чувствовать на себе результат огромной потери крови.

Он начал кашлять от утомления. При этом кровь снова хлынула из свежей раны на его груди.

Однако видимой слабости в нем не замечалось. Он шагал бодро, не шатаясь, и девушка, шедшая рядом с ним, только удивлялась его выносливости.

Наконец они подошли к небольшому прозрачному источнику, на половину скрытому под свисающими мхами в середине естественного грота чарующей прелести. Ода Исека знаком показал, что они достигли цели своего путешествия. Байрн осторожно положил Терье на усыпанную цветами лужайку перед гротом и вдруг сам, с легким криком, упал рядом с французом.

Барбара Хардинг похолодела от ужаса. Она вдруг поняла, что за последние часы она привыкла смотреть на этого гиганта, как на непобедимого героя, что она надеялась на него даже больше, чем на Терье. А теперь она очутилась в середине дикого острова, окруженная, – в этом она была уверена, – притаившимися убийцами, в обществе двух умирающих белых мужчин и коричневого мальчика–заложника.

Ода Исека понял положение вещей и с торжествующей улыбкой звонко крикнул:

– Скорее ко мне, мой народ! Оба белолицых воина умирают.

И сразу из джунглей донесся ответный крик:

– Мы идем, Ода Исека, правитель Иокошимы. Твои верные самураи идут!

XIV

СМЕРТЬ ТЕРЬЕ

Звук грубых голосов, раздавшихся так близко около Барбары, пробудил ее от оцепенения. Подскочив к лежавшему Байрну, она выхватила из–за его пояса револьвер и обернулась к мальчику, как разъяренная тигрица.

– Живо! – закричала она. – Скажи им сейчас же, чтобы они ушли назад. Я убью тебя, если только они подойдут ближе.

Мальчик в ужасе метнулся назад при виде горящих глаз белой девушки и ее угрожающей позы. Дрожащим голосом, в котором ясно слышался ужас, крикнул он своим верным самураям остановиться.

Барбара облегченно вздохнула… Теперь она обратила все свое внимание на своих спутников, лежащих без чувств у ее ног. По виду казалось, что каждый из них в любой момент может испустить последний вздох. Когда она взглянула на Терье, ее охватила глубокая жалость и слезы выступили у нее на глазах.

Однако она подала помощь сперва Билли Байрну, – почему? Она и сама не могла бы этого объяснить.

Она обрызгала ему лицо холодной водой источника. Она смочила ему руки у пульса и обмыла его раны; она оторвала от своей юбки длинный лоскут, чтобы перевязать страшную рану на груди и остановить поток крови, сочившейся при каждом дыхании Байрна.

Ее заботы наконец увенчались успехом: кровь остановилась, и появились признаки возвращающегося сознания.

Он открыл глаза. Близко над ним склонилось лучезарное видение прелестного лица Барбары Хардинг. Билли чувствовал, как ее холодные мягкие руки гладили его лоб.

Он снова закрыл глаза, чтобы побороть в себе постыдную, как он думал, нежность, охватившую его от необычайного ощущения.

С неимоверным усилием приподнялся он на локте и с нахмуренным лицом взглянул на нее.

– Убирайся! – сказал он ей грубо. – Я не пижон. Не приставай!

Оскорбленная больше, чем она желала в этом признаться. Барбара Хардинг отвернулась от своего неблагодарного пациента, чтобы оказать помощь Терье. Билли ясно прочел на ее лице обиду и принялся, лежа, обдумывать этот инцидент, следя глазами за ловкими белыми руками, перевязывавшими раны еле дышащего француза.

Он смотрел, как она смывала грязь и кровь с его страшной раны, и понял, сколько мужества требовалось для того, чтобы женщина ее склада исполняла такую неприятную работу.

Никогда раньше подобная мысль не пришла бы ему в голову. И никогда раньше не думал бы он об огорчении, которое доставили девушке сказанные им слова… Если бы он и заметил это огорчение, то оно доставило бы ему только чувство радости.

А сейчас он был во власти какого–то необычайного чувства. Ему хотелось как–нибудь загладить свою вину. Какая странная перемена произошла в сердце хулигана из шайки Келли?

– Слушай! – неожиданно сказал он.

Барбара Хардинг вопросительно взглянула на него. В ее глазах опять было то холодное, надменное высокомерие, с которым она смотрела на него на палубе «Полумесяца» и за которое он так ее ненавидел. При виде этого взгляда у Билли захватило дыхание, и произнести слова, которые он приготовил, стало прямо–таки невозможно.

Он нервно закашлялся, и лицо его опять стало хмурым.

– Вы, кажется, что–то сказали? – холодно спросила мисс Хардинг.

Билли Байрн откашлялся, и с его губ сорвались не те слова, которые он предполагал произнести, а грубые слова, которые исходили как будто от кого–то другого, от прежнего Билли Байрна. – Что, этот олух еще не сдох? – пробурчал он.

Потрясенная до глубины души этим грубым вопросом, Барбара Хардинг вскочила на ноги. Она с ужасом посмотрела на человека, который мог говорить таким тоном о храбром товарище, находящемся при смерти. Ее глаза гневно сверкнули, и горячие, горькие слова были готовы сорваться с ее губ, когда она внезапно вспомнила о геройском самопожертвовании Байрна, вернувшегося к раненому Терье перед лицом приближающихся самураев… Она вспомнила о хладнокровии и мужестве, которые он выказал, унося бесчувственного Терье в джунгли, о преданном, почти сверхчеловеческом самоотвержении, с которым он взбирался на крутую гору с тяжелой ношей, сам истекая кровью… и смолчала.

Как могли совмещаться такие поступки и такие слова в одном человеке? Барбара подумала, что в Байрне странным образом уживались два существа с совершенно различными характерами.

Кто может утверждать, что ее гипотеза была неправильна? В Билли Байрне происходила постепенная метаморфоза, и в настоящую минуту еще было под вопросом, какой из его характеров одержит окончательно верх.

Байрн прочел упрек в глазах девушки. Он резко отвернулся и, тяжело вздохнув, откинул голову на свою вытянутую руку. Девушка некоторое время с недоумением смотрела на него, а затем снова вернулась к Терье.

Дыхание француза было чуть слышно; однако, спустя некоторое время он открыл глаза и устало взглянул вверх. При виде Барбары он попробовал улыбнуться и заговорить, но приступ кашля окрасил его губы кровавой пеной, и он снова закрыл глаза. Его дыхание делалось все слабее и слабее. Девушка с трудом могла различить движение груди. «Он умирает!» – подумала она испуганно.

Она перевела взгляд на Байрна. Билли все еще лежал неподвижно, прикрыв лицо рукой, и по–видимому спал. А может быть он мертв? Последняя мысль заставила ее побледнеть.

Она тихо подошла к нему и, наклонившись над ним, положила свою руку на его плечо. – Мистер Байрн, – прошептала она.

Билли повернул к ней свое лицо. Оно выглядело усталым и растерянным. – Что такое? – спросил он. Голос его звучал мягче обыкновенного.

– Мне кажется, мистер Терье умирает, – прошептала девушка, – и я… я… я так боюсь!

Байрн покраснел до корней волос. Воспоминание о грубых словах, которые он только что произнес, мучило его до боли. Несколько дней до того Байрн рассмеялся бы в лицо кому–нибудь, кто предположил бы, что он может питать другое чувство, кроме ненависти, ко второму штурману «Полумесяца». Теперь он совершенно неожиданно для себя понял, что ему будет очень неприятно, если Терье умрет…

В нем пробудилось первое чувство – чувство, которого он не знал во всю свою тяжелую одинокую жизнь, – чувство дружбы.

Он положительно чувствовал дружбу к Терье. Это было невероятно, и все же Билли чувствовал, что это так!

Со страшным усилием, причинявшим ему острую боль, подполз он к французу. – Терье! – прошептал он ему на ухо. Офицер с трудом повернул к нему голову.

– Узнаете вы меня, дружище? – спросил Билли, и по тону его охрипшего голоса Барбара Хардинг поняла, что в глазах его стояли слезы.

Билли был невероятно взволнован новыми ощущениями. Да и то сказать, он в первый раз в жизни подходил к человеку с дружеским обращением!

Терье взял руку Байрна в свою. Было очевидно, что и он заметил необычайный тон матроса. – Да, друг мой, узнаю, – сказал он слабо. И затем, обращаясь к мисс Хардинг, простонал: – Дайте мне воды, пожалуйста.

Барбара Хардинг принесла ему воды и держала его голову на своих коленях, пока он пил. Холодная влага, казалось, придала ему силы, потому что вскоре он заговорил более твердым голосом.

– Я умираю, Байрн, – сказал он. – Но перед смертью я желаю сказать вам, что в последние дни я убе дился, что из всех храбрых людей, которых я когда–либо знал, вы самый храбрый. Еще неделю тому назад я считал вас трусом и негодяем: мне хочется попро сить у вас за это прощения.

– Бросьте об этом думать, – прошептал Байрн, – я так полагаю, что неделю тому назад я и вправду был негодяем и трусом.

– Байрн, – продолжал Терье, – не забудьте пере дать мисс Хардинг то, о чем я просил вас, когда мы бросили жребий, кому первому войти в дом Оды Иоримото.

– Хорошо, хорошо, не забуду, – сказал Билли.

– Прощайте, Байрн, – прохрипел Терье. – Охраняйте мисс Хардинг как можно лучше.

– Прощай, дружище, – ответил Билли. Голос его предательски дрогнул, и две крупные слезы скатились по щекам «самого грубого парня западной части Чикаго». Барбара склонилась над умирающим.

– Прощайте, мой бедный друг, – сказала она. – Да вознаградит вас бог за вашу дружбу, храбрость и преданность! Терье печально улыбнулся.

– Байрн расскажет вам все, – проговорил он, – за исключением того, кто я такой; этого он не знает.

– Может быть вы хотите что–нибудь передать вашим близким, мой друг? – спросила девушка. Терье с минуту молчал, как бы раздумывая о чем–то.

– Мое имя, – сказал он, – Анри Терье, граф де–Каденэ. Мне нечего передавать своим родным, мисс Хардинг, разве только то, что вы сами найдете нужным сообщить им. Они жили в Париже, в то время как я в последний раз слышал о них. Мой брат, Жак, был депутатом.