Боксер Билли

– Вы думаете, что они и с нее сняли башку? – прошептал он испуганно. что–то странное зашевелилось в его груди, когда он высказал это предположение. Он не старался анализировать своего чувства, но во всяком случае мысль, что женщину, которую он так ненавидел, постигла ужасная смерть, – не вызвала в нем никакой радости.

– Боюсь, что нет, – проговорил Терье таким голосом, в котором никто не признал бы голоса сурового и властного штурмана «Полумесяца».

– Боитесь, что нет? – недоумевающе повторил Билли.

– Ради нее, я надеюсь, что они это сделали, – сказал Терье. – Для такой, как она, это было бы гораздо менее страшной судьбой, чем та участь, которая ее ждет.

– Вы думаете… – начал было Билли и запнулся, потому что внезапно понял то, о чем думал Терье.

Билли Байрну не было причины питать особые рыцарские чувства по отношению к женщинам. Такие чувства воспитываются с детства и обычно сохраняются даже после того, как мужчина убеждается, что женщины, с которыми сталкивает его судьба, мало похожи на женский идеал их отроческих лет…

Мать Билли, сварливая и сквернословящая баба, в пьяном виде была настоящим демоном, а пьяной она бывала всегда, как только всякими правдами и неправдами раздобывала себе денег. Билли не помнил, чтобы она Когда–нибудь приласкала его или просто ласково поговорила с ним. Едва вышедши из пеленок, он научился ее ненавидеть с такой силой, с какой обычно маленькие дети любят своих матерей.

Когда он подрос, он стал защищаться от грубых нападений женщин так, как он защищался бы против мужчин. Если женщина била его, он тоже ее бил. Единственное, что можно сказать в его пользу, – что он никогда не бил женщин первый.

Над женским целомудрием он смеялся, в существование чистых девушек не верил. Он судил всех женщин по той, которую он так хорошо знал, – по своей пьяной и опустившейся матери. И, ненавидя ее, он научился ненавидеть и всех женщин…

Барбару Хардинг он невзлюбил вдвойне: она была не просто женщина, а женщина того класса, который он презирал.

Тем более странно и необъяснимо было, почему мысль о возможной судьбе девушки произвела на него такое действие. Билли чувствовал безотчетную ярость против людей, которые увели Барбару. Однако внешне он ничем не проявил бури, клокотавшей в его груди. – Мы девку найдем, – сказал он только Терье. Обычно Билли во все горло повествовал о том, что ожидает объект его гнева, пророча ему всякие ужасы. Теперь он оставался молчалив и удивительно спокоен. Только твердо сжатые челюсти и стальной блеск серых глаз свидетельствовали о его непреклонной решимости.

Терье, который напряженно обследовал почву вокруг убитых матросов, подозвал к себе остальных.

– Вот след, – сказал он наконец. – Если он всю до рогу будет так же ясно виден, как здесь, то мы скоро их настигнем. Идемте!

Он не успел закончить фразы, как Билли бросился вперед через джунгли по следам самураев.

– Как вы думаете, что это за люди? – опасливо спросил Красный Сандерс.

– Малайские охотники за черепами, – в этом почти нет сомнения, – ответил ему Терье.

Сандерс содрогнулся. Название не предвещало ничего хорошего. Он удержал Вильсона за руку.

XI

ЗАЩИТА СКАЛЫ

– Вперед! – воскликнул Терье и бросился вслед за Билли, который уже скрылся из виду в густом лесу.

Красный Сандерс и Вильсон сделали несколько шагов вслед за Терье. Как раз в эту минуту француз повернулся, чтобы посмотреть, следуют ли они за ним, и успокоенный пошел дальше. Вскоре поворот тропинки скрыл их от его глаз. Тогда Красный Сандерс остановился.

– Будь я проклят, если я пойду подставлять свою башку под топор! – сказал он Вильсону.

– А девушки скорее всего и в живых–то больше нет, – прибавил другой.

– Наверняка убили! – согласился Красный Сандерс. – А заберемся мы в эту чащу, и нас убьют. Ох, бедный Миллер! бедный Свенсон! Вот смерть–то! Видел ты, что они с ними сделали кроме того, что отрубили головы?

– Да, – прошептал Вильсон, нервно озираясь кру гом. Красный Сандерс вздрогнул и тоже оглянулся.

– Что там? – боязливо спросил он. – Что ты там увидел?

– Мне показалось, будто там что–то шевельну лось, – ответил шепотом Вильсон. – Бога ради, уйдем от сюда! И, не дожидаясь согласия товарища, матрос повернул и, сломя голову, помчался обратно к тому месту, где находились Дивайн, Бланко и Костлявый Сойер.

Когда они подбежали к позиции, Костлявый как раз собирался отправиться к источнику за водой, но при виде перепуганных товарищей, еле переводящих дух от отчаянного бега, он вернулся, чтобы услышать, что с ними приключилось.

– В чем дело? – вскричал Дивайн. – У вас такой вид, будто вы повстречались с призраками. Где остальные?

– Все убиты и головы их отрублены, – возбужденно лепетал Красный Сандерс. – Мы выследили целую банду, которая захватила Миллера, Свенсона и девушку. Они всех их убили и пожирали, как раз когда мы на них на ткнулись. Тогда набежало еще более тысячи таких чер тей. Мы не успели опомниться, как они нас разъединили. Когда мы увидели, что и Терье, и Байрн убиты, мы опрометью бросились обратно. Господи! Вот страх–то!

– Как вы думаете, будут они вас преследовать? – беспокойно спросил Дивайн.

При этом вопросе все оглянулись на тропинку, по которой только что прибежали Сандерс и Вильсон. В эту же минуту с бухты донеслись громкие крики, и, взглянув вниз, они увидели, что лагерь Симса был весь в движении.

Исчезновение отряда Терье было наконец обнаружено, а вместе с ним и исчезновение девушки и кража провизии.

Шкипер бесновался от злости. Его проклятия и ругательства раскатывались подобно грому. Вскоре Уард заметил фигурки на вершине скалы.

– Вот они! – крикнул он. Симе взглянул вверх.

– Проклятые! – завопил он. – Воры! Украли наше добро, украли несчастную девушку. Проклятые! Подайте мне их сюда, говорю я вам, подайте мне их сюда!

– Нам лучше всем вместе полезть за ними наверх, – сказал Уард. – Бой неизбежен. Эй вы, братцы, наберите камней и пойдемте. Симе, вы слишком жирны, чтобы лазить по скалам; оставайтесь лучше здесь и дайте ваш револьвер кому–нибудь из матросов.

Уард знал боевые способности своего начальника и предпочитал, чтобы он не присутствовал в предстоящем сражении… Револьвер капитана мог принести гораздо больше пользы в руках кого–нибудь менее трусливого.

Сам Уард тоже не блистал храбростью, но кража провизии ставила партию в безвыходное положение, а с потерей девушки терялись все надежды на будущее. Ради денег и пропитания даже более трусливый человек, чем Бендер Уард, пошел бы в бой.

Отряд полез вверх по скале, ежеминутно ожидая окрика или обстрела со стороны противника. В это время Дивайн и четверо матросов смотрели вниз со смешанными чувствами. Они оказались между двух огней!

Уард со своим отрядом был уже на полпути, а Дивайн все еще не делал никаких попыток его отразить. Он испуганно озирался на темный лес, откуда каждую минуту ожидал появления диких охотников.

– Сдавайтесь! – кричал снизу Уард. – Сдавайтесь, или мы вздернем вас на первое дерево.

Вместо ответа Бланко сбросил вниз огромную глыбу. Она чуть не задела Уарда, против которого повар питал особую злобу. Уард в ответ выстрелил, и пуля прожужжала над самой головой Дивайна.

Ларри Картрайт Дивайн, который блестяще умел вести котильон, но боя вести не умел, дрожа растянулся на животе и спрятался за бруствер Терье.

Костлявый Сойер и Красный Сандерс последовали благому примеру своего начальника. Только Бланко и Вильсон пытались как–нибудь отразить врага.

Негр подбежал к обезумевшему от ужаса Дивайну, выхватил у него револьвер и, не целясь, выстрелил в Уарда.

Пуля, пролетев мимо намеченной жертвы, попала в сердце матроса, бежавшего сразу за Уардом. Когда матрос упал и покатился вниз по крутому склону, его товарищи остановились и начали искать прикрытия.

Вильсон воспользовался минутой замешательства и закидал их градом камней, после чего враждебные действия временно прекратились.

– Ушли? – дрожащим голосом спросил Дивайн, за метив тишину, наступившую после выстрелов.

– Никто не ушел, мокрая курица! – заорал на него Бланко. – Что вы думаете, два человека могут заменить пятерых? Если бы у вас была капля совести, вы помогли бы нам и мы могли бы их отогнать. У меня так и чешутся руки, чтобы выпустить вам вашу рыбью кровь. Тоже начальник нашелся! Валяется себе на брюхе! Хороший пример для других!

Дивайну было уже не до того, чтобы обращать внимание на тон своего подчиненного.

– Для чего нам с ними сражаться? – захныкал он. – Нам не следовало от них уходить. Это все этот дурак Терье! Что мы можем сделать против дикарей, если мы разделим наши силы? Они нас всех понемногу перережут, как зарезали Миллера, Свенсона, Терье и Байрна. Мы должны сказать об этом Уарду и прекратить эту глупую битву.

– Извольте это ему сказать сразу! – вдруг вскричал Костлявый Сойер. – Я не желаю больше сидеть здесь и ждать, чтобы меня подстрелили снизу или чтобы шайка диких чертей подкралась сзади и отрубила мне голову. – Я тоже так думаю, – заявил Красный Сандерс. Бланко и Вильсон еще колебались. Негр собственно тоже не имел бы ничего против того, чтобы вернуться обратно, если бы не боялся репрессий со стороны шкипера Симса и Косоглазого Уарда. Он знал, что этим господам особенно доверять нельзя, даже если они дадут торжественное обещание не наказывать, мятежников.

С другой стороны, возвращение дезертиров в главный лагерь было выгодно партии Симса. Присутствие на острове страшных туземцев ставило всех в необходимость соединиться против общей опасности…

– Я не вижу, что мы выиграем, если будем с ними сражаться, – сказал наконец Вильсон. – Теперь, когда девушки нет в живых, нам делить нечего и выгоды нет никакой ни для кого. Бросимте это и давайте лучше думать, на каких условиях мы можем сговориться с Косоглазым.

– Ну, – проворчал негр, – одному мне с ними все равно не справиться. Что ты там делаешь, Костлявый?

Костлявый Сойер возился с какой–то тряпкой, и, когда он снова обернулся к своим товарищам, они увидели, что он смастерил белый флаг.

Никто не протестовал, когда он поднял флаг над краем бруствера.

– Ага! Сдаетесь наконец! Опомнились? – донесся снизу голос Уарда.

Дивайн, чувствуя, что опасность временно миновала, отважился высунуть голову над земляной насыпью.

– Нам нужно кое–что сообщить вам, мистер Уард, – крикнул он.

– Валите! Я слушаю, – послышался ответ штурмана.

– Мисс Хардинг, мистер Терье, Байрн, Миллер и Свенсон захвачены в плен туземцами и убиты, – выпалил Дивайн одним духом.

Глаза Уарда чуть не выскочили на лоб от изумления, и он на время даже лишился слова. Лицо его посинело от злости.

– Видите, что вы наделали, проклятые идиоты! – закричал он наконец. – Вы сами убили курицу, которая несла золотые яйца! Думали все денежки себе прикар манить? А теперь из–за вас никто ничего не получит. Нечего сказать, хорошенькая компания болванов! Мо жет быть вы воображаете, что мы вас примем обратно? Ну уж нет, спасибо,.

И с этими словами он поднял револьвер, намереваясь выстрелить в Дивайна. Уард не успел нажать курок, как храбрый молодой человек с быстротой молнии юркнул за бруствер.

– Стой, штурман! – заорал Костлявый Сойер. – Теперь уже поздно выходить из себя. Глупо во всем ви нить нас, бедных матросов; ведь нас впутали в это дело вот эта разиня, – он указал на Дивайна, – да еще подлец Терье. Они уверили нас, что вы и шкипер Симе хотите нас надуть и покинуть на этом проклятом острове. Терье сказал еще, что вы при нем говорили, будто хотите осво бодиться от нас для того, чтобы не с кем было делить выкупа. В чем же мы виноваты? Все, что мы сделали, было, так сказать, сделано из самозащиты. Лучше мах нуть рукой на прошлое и соединить наши силы против людоедов. Нас и то будет не слишком много; Красный и Вильсон говорят, что их больше двух тысяч. Они те перь подбираются к нам сзади, за это я вам ручаюсь! Оказывается, у них есть дорога, которая ведет в эту бухту, и может быть они уже за нами следят.

Уард боязливо оглянулся в обе стороны. В словах Костлявого было много благоразумия. Было очень важно сохранить теперь каждого лишнего человека. Потом на свободе он мог наказать мятежников, когда он в них не будет больше нуждаться… – Поклянетесь ли вы, что будете беспрекословно подчиняться шкиперу Симсу, если мы вас примем обратно? – спросил он. – Да, – ответил Костлявый Сойер.

Остальные кивнули в знак согласия головой, а Дивайн сразу выскочил и побежал вниз к Уарду.

– Эй, вы, стой! – осадил его штурман. – Вас эта сделка не касается! Это – частное соглашение между шкипером Симсом и его матросами. А вы ведь к нам не принадлежите: сами вчера говорили, да еще первый под няли мятеж. Если вы к нам вернетесь, вас будут за это судить, поняли?

– Вам лучше удрать, мистер, – посоветовал Дивайну Красный Сандерс. – Они наверняка вас повесят.

Дивайн побледнел. Предстать на суд перед такими людьми, как Симе и Уард, несомненно означало верную смерть… Бежать в лес тоже означало верную смерть, такую же верную, но еще более страшную.

Дивайн упал на колени и протянул к штурману дрожащие руки.

– Ради бога, мистер Уард, – закричал он, – сжальтесь! Я не виноват, меня подбил Терье. Он лгал мне так же, как лгал и матросам. Вы не захотите сделать убийство! Вам придется за это ответить!

– Когда нас поймают, нас все равно вздернут, – проворчал штурман. – Если бы вы не увели сегодня ночью девушки, она была бы цела и мы получили бы за нее достаточно выкупа, чтобы кое–как выпутаться. А вы все дело испортили.

– Вы можете получить выкуп за меня! – воскликнул Дивайн, цепляясь за соломинку. – Я сам выплачу вам сто тысяч долларов в тот день, как вы меня живым и невредимым доставите в цивилизованный порт.

Уард свистнул и бесцеремонно засмеялся ему прямо в лицо.

– У вас нет ни шиша, болтун вы этакий! – закричал он. – Мы это знаем от Клинкера.

– Клинкер наврал! – продолжал барахтаться Ди вайн. – Что он мог знать о моих средствах? Я – состо ятельный человек.

– Ну, чего там лясы точить, – недовольно пробурчал Бланко, который думал только о том, как бы ему са мому сговориться с Симсом и Уардом. – Берете ли вы нас, матросов, обратно, мистер Уард, и обещаете ли вы никого из нас не наказывать, если мы поклянемся повиноваться вам в будущем? – Обещаю, – ответил штурман.

– Тогда, белый человек, иди–ка и ты с нами, ты наш пленник…

Черный гигант схватил Дивайна за шиворот и насильно потащил его по крутой тропинке.

Таким образом мятежники вернулись под команду шкипера Симса, а Ларри Картрайт Дивайн перешел на положение пленника, при чем его обвинили в преступлении, которое с тех пор как существует мореходство, наказывается смертью.

XII

ОДА ИОРИМОТО

Стоя среди грязной землянки своего похитителя, Барбара Хардинг вторично услышала приказание японца, державшего ее за руку: – Идем! – повторил он.

При звуке голоса одна из женщин проснулась и приподнялась. Она с мрачной ненавистью взглянула на Барбару, но не выказала никакого удивления при виде ее. Казалось, будто изящные американки были обычным явлением в доме Оды Иоримото.

– Чего вы от меня хотите? – закричала по–японски испуганная девушка.

Ода Иоримото взглянул на нее в изумлении. Где научилась эта белая девушка говорить на его языке?

– Я – даймио Ода Иоримото, – сказал он ей. – Это жены мои. Теперь и ты будешь моей женой. Идем!

– Подождите! – вскричала дрожащая девушка. – Если вы не нанесете мне никакого вреда, мой отец щедро наградит вас. Отпустите меня невредимой, и он даст вам десять тысяч коку[3].

Ода Иоримото только покачал головой.

– Двадцать тысяч коку! Сто тысяч… Вы сами можете назначить цену! Только не делайте со мной ничего пло хого.

– Молчи! – проворчал японец. – Здесь нам коку не нужны – даже слово это известно нам только по старинным сказаниям; а если бы мне понадобились коку, то мои горы полны желтого металла, из которого их можно сделать. Ты будешь моей женой. Идем!

– Постой! Я хочу поговорить с тобой, но наедине, не при этих женщинах.

И она взглянула на дверь, находящуюся в противоположном конце помещения.

Ода Иоримото пожал плечами. «Минутой раньше, минутой позже – не все ли равно!» – подумал он и повел девушку к двери, на которую она указывала глазами.

Внутри второй комнаты было совсем темно, но даймио, знакомый с местом, уверенно двигался вперед; девушка же, идя рядом с ним, украдкой ощупывала его пояс.

Наконец Ода Иоримото дошел до дальнего конца длинной комнаты.

– Ну? – спросил он и взял ее за плечи.

– Ну! – ответила девушка тихим сдавленным го лосом.

И в ту же минуту Ода Иоримото, правитель Иоки, почувствовал, как его быстро дернули за пояс. Раньше, чем он успел догадаться, что случилось, его собственный короткий кинжал проткнул его горло. С задушенным хрипом, который вряд ли мог быть услышан в соседней комнате, даймио тихо свалился на пол.

Барбара Хардинг нанесла ему еще несколько ран, пока не убедилась окончательно, что ее враг убит. Затем, дрожащая и обессиленная, она сама упала на грязный пол около трупа.

Несколько минут Барбара Хардинг пролежала так в полусознании, ощущая только леденящий ужас и полный упадок сил.

Однако вскоре она почувствовала прикосновение холодеющего трупа и с подавленным криком отпрянула назад.

Понемногу девушка вновь овладела собой и вместе с тем поняла, какой опасности она подвергается. Ноги под ней подкашивались, и она присела, уставив широко раскрытые от ужаса глаза на дверь, ведущую в смежную комнату.

Женщины и дети, казалось, были погружены в глубокий сон. Очевидно, предсмертный хрип японца не разбудил никого. Барбара встала и осторожно двинулась к двери.

Сможет ли она перейти вторую комнату и достигнуть наружного выхода? Если ей удастся выйти на открытый воздух, она бежит в джунгли и с наступлением утра попытается найти дорогу к берегу и к Терье.

Девушка судорожно сжала кинжал и шагнула в большую комнату, но одна из женщин зашевелилась. Барбара отшатнулась обратно в тень, из которой она только что вышла.

Женщина присела и оглянулась. Затем она встала и подбросила несколько полен в огонь, тлевший в углу, подошла к полке и сняла котелок.

Барбара поняла, что японка занялась приготовлением завтрака.

Вся надежда на бегство была потеряна! Несчастная тихо прикрыла дверь и ощупью начала искать какогонибудь тяжелого предмета, которым она могла бы припереть ее, но все поиски ее оказались напрасными.

Наконец она вспомнила о теле убитого. Труп мог удержать дверь, если бы случайно ребенок или собака вздумали ее толкнуть. Это все же было лучше чем ничего. Но сможет ли она заставить себя прикоснуться к нему?

Инстинкт самосохранения производит чудеса. Хрупкая и изнеженная Барбара Хардинг овладела своими нервами и после некоторых усилий перетащила труп убитого и прислонила его к двери. Шорох от передвигания тела заставил ее поледенеть от ужаса.

Она сняла с убитого его длинный меч и доспехи и притаилась на полу за ним. Она решила дорого продать свою жизнь.

Снова, как тогда, когда она боролась с волнами после крушения «Полумесяца», ей вспомнились бодрые слова Терье: «Я буду бороться до последней минуты». Ей сейчас ничего другого не оставалось…

В соседней комнате по–видимому просыпались. До нее ясно доносились женские и детские голоса, говорившие на каком–то странном наречии. В нем было много японских слов, но многие слова были на языке, ей совершенно незнакомом.

Вскоре начало светать. Она оглянулась через плечо и увидела первые слабые лучи рассвета, проникавшие сквозь небольшое отверстие около крыши, в противоположном конце комнаты. Она вскочила и подбежала к нему. Встав на цыпочки и приподнявшись на руках, она оказалась в состоянии заглянуть в окно.

Менее, чем в двухстах футах от нее зеленел лес; но, когда она попыталась пролезть в окно, то, к своему ужасу, убедилась, что отверстие слишком мало.

В ту же минуту послышался стук в дверь, у которой лежал труп, и раздался голос женщины, звавшей своего мужа к утреннему завтраку.

Барбара снова перебежала через комнату к двери и обеими руками подняла над головой тяжелый меч.

Снова раздался стук; на этот раз женщина стучала настойчивее и громким голосом просила Оду Иоримото выйти.

Девушка была в панике. Что ей делать? Будь у нее время, она могла бы расширить отверстие окна настолько, чтобы пролезть в него и попытаться укрыться в лесу. Но женщина у двери, очевидно, не успокоится, пока не разбудит своего повелителя!

Внезапно ее осенила мысль. Очень вероятно, что это была напрасная надежда, но попробовать все же стоило.

– Тише! – прошептала она сквозь закрытую дверь. – Ода Иоримото спит. Он велел ему не мешать.

За дверью стихло. Затем женщина проворчала что–то, и Барбара слышала, как она отошла, бормоча про себя вполголоса.

Тогда Барбара с облегчением вздохнула: она получила небольшую отсрочку смерти…

Снова вернувшись к окну, она лихорадочно принялась расширять отверстие посредством короткого меча японца. Работа подвигалась очень медленно; надо было производить ее совсем бесшумно.

Она работала уже около часа, когда вновь раздался голос у двери. На этот раз это был голос мужчины.

– Ода Иоримото еще спит, – прошептала девуш ка. – Иди прочь и не мешай ему! Он очень разгневается, если ты разбудишь его.

Но от мужчины отделаться было не так–то легко. Он продолжал настаивать.

– Даймио сам назначил на сегодня большую охоту за черепами тех сейиоджинов, которые высадились на Иоке, – стоял он на своем. – Даймио действительно раз гневается, если мы во время не разбудим его. Дай мне поговорить с ним, женщина. Не может быть, чтобы Ода Иоримото еще спал. И как могу я верить тебе, которая принадлежит к сейиоджинам! Ты верно околдовала нашего даймио!

И с этими словами он толкнул дверь.

Труп немного подался, и мужчина успел заглянуть в щелку; но Барбара, держа меч за спиной, прижалась плечом к двери.

– Ступай прочь! – закричала она. – Ода Иоримото убьет меня, если ты его разбудишь, а если ты войдешь, то ты тоже будешь убит!

Мужчина отошел от двери, и Барбара слышала, как он тихо шептался о чем–то с женщинами. Через минуту он бесшумно вернулся и без предупреждения всей своей тяжестью ринулся на дверь.

Труп отъехал в сторону, и дверь приоткрылась настолько, что мужчине удалось пролезть в образовавшееся отверстие. Но, как только он вошел в комнату, длинный меч правителя Иоки с силой ударил его по затылку. Не издав ни звука, воин замертво повалился на пол.

Прежде чем Барбара успела захлопнуть дверь, женам даймио удалось мельком заглянуть в комнату. Вопя от ужаса и ярости, бросились они на главную улицу, голося на всю деревню о том, что женщина из племени сейиоджинов убила Оду Иоримото и Хаву Нишо.

Вся деревня встала на ноги. Улицу запрудила сплошная толпа самураев, женщин, детей и собак. Толпа хлынула к хижине Оды Иоримото, заполнила первую комнату и несколько минут возбужденно тараторила. Воины добивались толкового рассказа о случившемся от воющих жен Оды Иоримото.

Барбара Хардинг притаилась у самой двери и напряженно прислушивалась. Настал критический момент, она это сознавала; она сознавала, что в лучшем случае ей осталось жить несколько минут.

Она приставила к груди острие короткого меча Оды Иоримото и решила, что, как только покажется на пороге первый воин, она покончит с собою. Но секунды летели, никто не входил, и она все не решалась лишить себя жизни…

* * *

Терье несколько минут бежал по джунглям, прежде чем нагнал Байрна.

– Вы все еще идете по следу? – крикнул он матросу.

– Все время, – ответил Байрн. – Это чертовски легко. Их верно была целая дюжина. Даже такой баран, как я, ошибиться не может.

– Надо идти очень осторожно, Байрн, – предупре дил его Терье. – Мне приходилось когда–то иметь дело с подобными молодцами, и я знаю, что они дьявольски хитры. Если не принять предосторожностей, то вы дога дываетесь о том, что они близко только тогда, когда по чувствуете копье в спине… Конечно, нам нужно спешить; но, если мы действительно хотим помочь мисс Хардинг, то будет непростительно попасть в засаду.

Байрн понимал благоразумие этого совета и старался следовать ему, но что–то овладело сегодня всем его существом и заставляло его мчаться вперед, сломя голову. Ему все казалось, что они плетутся, как черепахи.

Почему рискует он своей жизнью, чтобы спасти эту девушку, если он так ее ненавидит? Эта мысль мелькнула у него в то время, как он бешено мчался сквозь колючий кустарник, и он попытался уверить себя, что это из–за выкупа. Да, конечно, так оно и есть, из–за выкупа! Если он найдет ее живой и спасет, он сорвет себе львиную долю.

Терье тоже недоумевал, почему Байрн, Байрн, на которого он меньше всего рассчитывал в деле спасения мисс Хардинг, вдруг оказался самым ревностным преследователем ее похитителей.

– Интересно, как далеко отстали от нас Сандерс и Вильсон? – заметил он Байрну после того, как они шли по следу уже более получаса. – Не обождать ли нам их? Четверо могут сделать больше, чем двое.

– Не тогда, когда один из двух Билли Байрн, – ответил Билли и упорно продолжал идти вперед.

Через полчаса след неожиданно вывел их к туземной деревне.

Билли Байрн уже готов был прямо броситься в середину деревни и «вывести дело на чистоту», но Терье серьезно воспротивился этому, и, после жаркого спора, Байрн признал наконец, что штурман прав.

– След ведет прямо к этому месту, – сказал Терье, – но раньше, чем пытаться ее спасти, нужно сперва узнать, в которой из этих хижин она находится… Sacre nom d'une pipe! Как вы думаете, что это такое?

– Что я думаю? – переспросил Билли. – О чем вы говорите?

– Посмотрите на этих трех мужчин, Байрн, вот там, в деревне, – сказал Терье. – Они так же похожи на диких охотников за черепами, как вы или я. Это японцы! Мы наверное ошиблись и пошли по неверному следу. Японцы не могут быть охотниками за черепами!

– Ничего мы не ошиблись, – упрямо проговорил Байрн. – Уж я там не знаю, собирают ли япошки мерт вую кость или нет, но я знаю одно: молодцы, которые утащили девку, прошли сюда. Если их теперь здесь нету, это значит, что они прошли через деревню и вышли с дру гой стороны, – поняли?

– Тсс, Байрн! – прервал его Терье. – Прячьтесь скорей. кто–то идет по дороге направо от нас. И с этими словами Терье потащил Билли за куст.

Оба приникли к земле и застыли в ожидании. Вскоре из густой листвы, невдалеке от них, вынырнула стройная фигурка почти голого мальчика с вязанкой хвороста на голове. Он свернул на дорогу, ведущую к деревне.

Когда он очутился против куста, где залегли Терье и Байрн, француз неожиданно набросился на него и зажал ему рот рукой. Шепотом приказал он ему пояпонски не поднимать тревоги.

– Мы не тронем тебя, если ты не будешь кричать и ответишь нам правду. Что это за деревня?

– Это главный город Оды Иоримото, правителя Иоки, – ответил мальчик. – А я его сын, Ода Исека.

– Большая хижина в середине деревни верно дворец Оды Иоримото? – догадался Терье.

– Да.

Француз был знаком с нравами и обычаями восточных народов. Если Барбара еще жива, то она должна была находиться в доме самого могущественного начальника; но Терье хотелось проверить свою догадку. Он знал, что поставленный прямо вопрос вызвал бы со стороны мальчика или хитрый уклончивый ответ, или одинаково хитрую ложь. На этот счет восточные народы мастера! Поэтому он спросил:

– Ода Иоримото хочет убить белую девушку, которую привели в его дом прошлой ночью?

– Как может сын знать о намерениях своего отца? – ответил мальчик вопросом.

– Она еще жива?

– Откуда я могу это знать? Я спал, когда ее при вели, и слышал только, как женщины утром шептались, что Ода Иоримото привел к себе ночью новую жену.

– Разве ты утром не видел ее? – спросил Терье.

– Мои глаза не видят через дверь. Они оба были еще в маленькой комнате, когда я вышел за хворостом, – объяснил мальчик.

– Он говорит, – ответил Терье с кривой усмешкой, – что мисс Хардинг еще жива. Она находится в задней комнате той большой хижины в середине деревни. Но, – и лицо его омрачилось, – Ода Иоримото, начальник племени, находится с нею.

Билли с грубым проклятием вскочил на ноги и стрелой помчался бы в деревню, если бы более осторожный Терье не удержал его за плечо.

– Теперь уж слишком поздно, мой друг, – сказал он печально, – чтобы так спешить. Может быть, если мы будем осторожны, мы все–таки спасем ей жизнь, а потом и отомстим за нее. Будем хладнокровны и выработаем какой–нибудь план. Нужно действовать сообща и не рисковать нашими жизнями зря. Всего вероятнее, что одному из нас не удастся уйти живым из этой деревни. Мы должны быть как можно более осмотрительными, если хотим помочь бедной мисс Хардинг.

– Ладно. Какой же у вас план? – нетерпеливо спросил Билли, видя, что Терье прав.

– Деревня подходит с другой стороны совсем близко к джунглям. Туда же выходит задняя сторона хижины предводителя. Мы должны обойти деревню лесом до этой хижины, а там будет видно. – А этот?

И Байрн ткнул пальцем в сторону маленького японца.

– Мы захватим его с собой. Отпустить его теперь было бы опасно.

– Не лучше ли сразу пристукнуть его? – предло жил Байрн.

– Зачем? Мы сделаем это только в случае крайней необходимости, – ответил Терье. – Ведь это ребенок! У нас, без сомнения, будет возможность убить сколько угодно взрослых мужчин, раньше чем мы умрем.