Энтони Беркли
      Убийство на Пикадилли
      Эмброуз Читтервик
      перевод В.Тирдатов
      Глава 1
      Мистер Читтервик приходит в ярость
      Для лондонского жителя отель "Пиккадилли-Палас" - гостиница во вторую очередь. Из ее холла, отделанного под мрамор и претендующего на благородство линий, скромно приткнувшись в уголке, чтобы никому не мешать, этот самый лондонец может видеть изгиб взбегающей вверх лестницы, который змеиным кольцом охватывает его уголок, и два лифта, бесперебойно работающих целый день. Они все время возносят в неведомые, но реально существующие выси провинциальных кузин и кузенов. Если затеять с нашим лондонцем игру в ассоциативный ряд, то на вопрос: "Пиккадилли-Палас"?- он без запинки ответит: "Зал для ленча". Для него в "Пиккадилли-Палас" существует только этот зал, который открыт для всех желающих.
      Для нас, частенько туда наведывающихся, Зал для ленча все равно что Монте-Карло для европейских нуворишей. Это наша гордость, наша Мекка и место встреч. Его позолоченное и отделанное псевдомрамором обширное пространство со множеством стульев и столиков, стремительность суетливых официанток, якобы усердно обслуживающих всех, но при этом не обращающих внимания на вашу жажду, стук посуды, жужжанье голосов, духота и сигаретный Дым, делающий атмосферу в Зале почти весомой и осязаемой,- все вселяет чувство скромной гордости, и мы думаем, что вот наконец-то сподобились вкусить "настоящей жизни". Здесь мы и посиживаем, потягивая так называемый "мартини", пока наши мысли не устремятся с вожделением к камбале и корюшке, жареному цыпленку и салату. Тогда мы встаем в очередь, уже протянувшуюся до середины Зала, ко входу в столовую, где подают одни и те же грошовые угощения, и сам черт нам не брат...
      Однако увеселением простодушных любителей удовольствий роль Зала не исчерпывается. Его главная роль как социального фактора заключается в том, что он сводит в одной компании и непредсказуемом общении представителей разных классов и профессий с доходом, грубо говоря, от ста пятидесяти до тысячи фунтов в год.
      Для тех, кто имеет глаза, чтобы видеть, такое калейдоскопическое смешение - источник непрерывной игры гормонов и наивной радости. Вот двое учеников частной школы поглощают дешевый обед, наслаждаются общей атмосферой Зала и потягивают, с видом опытных повес, свой вермут с тоником. Они и понятия не имеют, что две особы с ярко накрашенными губами, сидящие за тем же столиком,- ночные бабочки (ревнителей чистоты нравов прощу не беспокоиться: ночь еще не наступила и этих девиц скорее можно считать невинными панельными пташками, залетевшими сюда, чтобы подкрепиться стаканчиком спиртного и немного отдохнуть).
      А за соседним столиком развалился один из тех особенно противных молодых вечно пьяных бездельников, которые слетаются в "Пиккадилли-Палас" как мухи на мед. Немытый и воняющий дешевым дезодорантом, он своим стулом уткнулся в спину почтенной вдовы мясника из Пекэма.
      А вон там хористка со следами нестертого утреннего макияжа с бесстыдным лукавством таращится на стакан лимонада, стоящий на столике перед ее соседом (но сразу же надо сказать, что их целомудренно разделяет пустой стул). Сосед - седовласый священник, очевидно из какого-нибудь сельского прихода с любопытством озирает зал.
      Одним словом, для любителей приятно пообщаться между пятью и половиной седьмого, каждый вечер бесплатно разыгрываются разные комические сценки.
      Мистер Эмброуз Читтервик, которому доставляло удовольствие считать себя скромным исследователем нравов того представителя фауны, что называется человеком, имел обыкновение иногда заглядывать в Зал, чтобы отдохнуть от общества своей тети.
      Сегодня мистер Читтервик приехал в Зал раньше обычного, едва пробило половину третьего пополудни, когда кофепитие после ленча было в самом разгаре. Мистер Читтервик нашел свободный столик с чрезвычайным трудом.
      По правде говоря, его направил к нему снисходительный главный официант после того, как мистер Читтервик трижды без всякой надежды обошел зал и уже уверился, что нет ни одного свободного местечка. Он с облегчением рухнул на стул, край которого уперся ему в подколенки. Как обычно, мистер Читтервик позавтракал в кафе большого универмага в исключительно женском обществе, не в первый раз пожелав всей душой, чтобы его тетушка не была так непримиримо настроена против клубов и ресторанов. Однако она была настроена неодобрительно, а если тетушка мистера Читтервика чего-нибудь не одобряла, то...
      Вот только, к сожалению, она всецело одобряла идею ленча в кафе при больших универмагах, и мистеру Читтервику, который должен был исполнить несколько ее поручений, в частности раздобыть образчики тканей для штор в гостиную, было велено не возвращаться в Чизвик к ленчу, но насладиться им, так сказать, "под сенью занавесок". И мистер Читтервик, который с годами избрал линию наименьшего сопротивления во всем, что касалось его тетушки, так и поступил. К данному моменту, однако, он уже велел официантке, возникшей перед ним чудесным образом по мановению все того же главного официанта, принести ему черный кофе и, окончательно вступив на путь порока, пожелал присовокупить к сему и рюмку бенедиктина. И все это несмотря на то, что тетушка не одобряла, как ему было известно, бенедиктин так же безоговорочно, как посещение клубов и ресторанов.
      Как бы то ни было, с приятным сознанием, что он мужчина самостоятельный и независимый в поступках, мистер Читтервик, сделав первый небольшой глоток и поставив рюмку на стол, благодушно оглядел привычный ландшафт. Сегодня сцена действия представляла для него особый интерес, так как прежде он не имел возможности понаблюдать за обществом, собиравшимся после ленча, в отличие от компании, что стекалась сюда перед обедом. Он обвел взглядом ближайших к нему посетителей, и лицо его вытянулось. Да, сейчас здесь собрались совсем другие люди. Никаких вызывающих интерес неожиданностей и контрастов. Публика была тусклая, сдержанная и чрезвычайно почтенная. Ни беззастенчиво лукавых взглядов, ни ярко накрашенных губ. Только молодые бездельники, вдовы усопших поверенных и вдобавок несколько совершенно неинтересных пожилых мужчин. Зал "Пиккадилли-Палас" заполонили представители, вернее представительницы, лондонских пригородов.
      На некотором расстоянии от него, в одиночестве, за маленьким столиком у стены сидела девушка, чья внешность на несколько секунд задержала блуждающий взор мистера Читтервика. Это была вполне хорошенькая девушка, хотя в лице ее было нечто суровое, но не это остановило взгляд мистера Читтервика. К сожалению, надо заметить, что его не очень интересовали хорошенькие девушки. Его внимание к ней было привлечено тем обстоятельством, что она не относилась к тем особам женского пола, которые посещают "Пиккадилли-Палас" в одиночестве. Ее синее пальто и юбка были проще и скромнее, чем большинство пальто и юбок, что можно было здесь увидеть, маленькая шляпка, позволявшая рассмотреть прядь черных волос, была гораздо строже, чем те, в которых здесь обычно появлялись дамы, да и вообще наружность девушки говорила о сдержанности и отсутствии специфического любопытства к посетителям. "Наверное, кого-нибудь ожидает,- решил мистер Читтервик, заинтересованно поглядывая на девушку.- С другой стороны..."
      В этот момент мистер Читтервик встретился с девушкой глазами. Взгляд ее был определенно холоден, и мистер Читтервик поспешно отвел свой в сторону.
      Теперь в поле его зрения оказалась еще одна особа из тех, которые могли его заинтересовать. В нескольких столиках от него, на самом виду, повернувшись спиной к одному из псевдоблагородных и псевдомраморных столпов, сидела пожилая дама, которая сразу же ему понравилась. Мистер Читтервик нежно любил всех пожилых дам при условии, что они не слишком похожи на таких, у которых есть племянники. Но эта дама была совершенно не похожа на его тетушку. Во-первых, она сидела одна и в ней не наблюдалось ничего авторитарного и властного. Напротив, вид у нее был крайне взволнованный, словно она абсолютно не понимала, как могла попасть в такое место, зачем и каким образом она сможет отсюда выбраться, если вообще сможет. Было совершенно очевидно, что она не из тех, кто поощряет "Пиккадилли-Палас" своим присутствием ни после ленча, ни перед обедом.
      Мистер Читтервик, не найдя больше ничего для себя интересного и глядя на даму, приступил к одной из своих любимых игр - детективной. По внешнему виду дамы, и только по нему и, возможно, по манере речи (если бы она заговорила), а также особенностям поведения (если таковые вообще имеются) он бы сумел составить о ней исчерпывающее представление: о ее привычках психофизического плана, о ее характере и любит ли она собак больше, чем кошек, или наоборот, и какие блюда заказала бы на обед, оказавшись одна в хорошем ресторане, и замужем ли она, или одинокая женщина, а может быть, вдова, и каких убеждений придерживается - консервативных или либеральных,одним словом, он бы узнал все, за исключением, возможно, ее девической фамилии, в случае если она замужняя дама. Мистер Читтервик всегда играл в свою детективную игру, возвращаясь домой в Чизвик на метро, к достаточно ощутимому дискомфорту субъектов своего наблюдения. Его благожелательный и в то же время какой-то отвлеченный взгляд заставлял людей в замешательстве украдкой оглядывать себя сверху до низу, стараясь попять, в чем именно их внешний вид не соответствует приличиям.
      Но пока мистер Читтервик снова готовится пустить в ход всю мощь своего научно-дедуктивного метода, позвольте и нам обратить против мистера Читтервика его собственное оружие, бросив на него мимолетный, но испытующий взгляд и в тех же познавательных целях.
      На этот взгляд мистер Эмброуз Читтервик - румяный, довольно округлый джентльмен средних лет с независимыми средствами. На его очень коротком носу красуется пенсне в золотой оправе. Волос у него теперь поменьше, чем было раньше. Еще у него есть престарелая тетушка, проживающая в Чизвике. Из наблюдения за его довольно благодушной внешностью можно сделать вывод, что мягкосердечие - самая характерная черта его натуры, а отсюда напрашивается еще один вывод, что мистер Читтервик не только проживает вместе с тетушкой в Чизвике, но проживает там ради нее.
      Далее можно прийти к заключению, что мистер Читтервик не только живет в доме у тетушки, но что она правит им железной рукой и даже потверже, чем железной. Впрочем, ни одна особа женского пола, живи она в одном доме с образчиком столь мягкотелой мужественности, не сумела бы вести себя иначе. Если бы ко всем тетушкам Чизвика приложить правило золотой середины, то тетушка мистера Читтервика возвысилась бы над средним уровнем как особа, обладающая исключительной решимостью и силой воли.
      Но что касается мистера Читтервика, то в его случае надо еще учесть и физический закон компенсации, и тогда специалист по дедуктивному методу сразу бы решил, что мистер Читтервик должен обладать каким-то компенсаторным Достоинством, так сказать противовесом своей мягкотелости, и что этим противовесом, вероятно, является его хобби, и так как ничто в его облике не наводит на мысль о способности убивать своих ближних, значит, его хобби криминалистика. И это действительно так. Уверенность, сиявшая на его челе, когда он излагал свои дедуктивные выводы, заставляла признать его правоту. Так было, например, в том случае, когда мистер Читтервик разгадал очень трудную загадку убийства в совершенно чуждой для него сфере, после того как от разрешения этой криминальной тайны отказались и полиция, и самые мозговитые сыщики-любители, которых можно только отыскать. Да, дельце того стоило.
      Но достаточно о мистере Читтервике. Кстати, на сей момент ему было суждено не слишком далеко продвинуться на путях своей обычной игры, хотя он быстро достиг некоторых очевидных результатов. Даме где-то между шестьюдесятью и шестьюдесятью пятью годами. Ее лицо, существенно пострадавшее от непогоды, с довольно выдающимся вперед орлиным профилем и зоркими глазами, не только выдавало в ней сельскую жительницу, но и явно носило печать благородного происхождения. Мистер Читтервик не без оснований решил, что она вполне может иметь титульную приставку к имени. Кольцо на левой руке не позволяло сомневаться, что она или замужем, или вдова, а так как под ее теперешним беспокойством ощущались чувство собственного достоинства и привычная уверенность в себе, то мистер Читтервик решил в пользу вдовствующего состояния.
      Одежда рассказывала о ней еще больше, чем внешность. Нет, одежда была далеко не модной, но ни в коем случае не производила впечатление старой или поношенной. Все вещи были просты, целесообразны и в высшей степени соответствовали своему назначению для данного случая. Они облекали ее фигуру так, что дама казалась одетой благоприлично и в то же время удобно. Именно из-за этого мистер Читтервик и решил, что ее фамилии должен предшествовать титул. Это были вещи женщины достаточно видного положения, которая может позволить себе носить то, что ей нравится, а не то, что настойчиво рекомендуют французские лавочники.
      "Приятная пожилая леди,- стал подытоживать свои впечатления мистер Читтервик,- но с очень сильной и независимой волей. Возможно, она..."
      Однако в этот момент размышления мистера Читтервика были прерваны. Рядом с пожилой дамой стоял незанятый стул, на который она положила сумку. К стулу приблизился мужчина крупного телосложения, рыжий, с вьющимися волосами, поднял сумку, подал ее даме и сел рядом со словами приветствия. Старая дама повернулась к нему с выражением явного облегчения на лице, и между ними завязался разговор.
      Мистер Читтервик наблюдал за ними с интересом. Значит, вот кого она ждала, подумал он. Любопытно, кто же он, этот мужчина? Несомненно родственник. Сын? Нет, совершенно не похоже, чтобы это были мать и сын. Боже правый, бедная дама очень близорука. Как же я этого прежде-то не заметил. Она просто впилась в мужчину взглядом. Определенно потеряла очки. Может, это объясняется некоторой небрежностью, которая ей присуща, мною прежде не замеченной? Так, совсем незначительной небрежностью? Но, господи помилуй, она совершенно не похожа на женщину, которой свойственна небрежность хоть в чем-то. Да ни в малейшей степени. Совершенно напротив, сказал бы я. А, теперь понятно. Она всегда гордилась своим зрением, зоркостью, присущей всаднице, которая охотится с гончими и первой способна усмотреть лису и другую живность. Она ни за что не признается, что зрение ей стало изменять. Да, так оно и есть. Господи помилуй, как оживленно, даже очень оживленно она говорит. Интересно, не...
      Внезапно мистер Читтервик почувствовал на себе взгляд крупного рыжеволосого мужчины. И в этом пристальном взгляде явно горел огонь ярости.
      Мистер Читтервик подскочил на месте. Он знал, что увлеченный своей детективной игрой склонен забывать о том, что пристально глазеть на незнакомых людей неприлично. Он покраснел до корней волос и поспешно перевел взгляд на позолоченный венок, украшенный изумрудно-зелеными листьями, как раз посередине пурпурного мраморного столпа. Да, он определенно смотрел на рыжеволосого бесцеремонно, с грубым любопытством, раз тот вернул ему взгляд не только яростный, но, положительно, зловещий. Взволнованный мистер Читтервик залпом опрокинул три четверти бенедиктина в горло, готовое принять лишь четвертую часть опрокинутого, и подавился, следствием чего был отчаянный приступ кашля и оставалось только надеяться, что эта неприятность будет воспринята рыжеволосым мужчиной одновременно как извинение и раскаяние.
      Но надежде было явно не суждено осуществиться. Виновато стрельнув искоса слезящимся глазом, когда зрение к нему наконец вернулось, мистер Читтервик заметил, что взгляд рыжеволосого мужчины исполнен прежней злобы Мистер Читтервик снова попытался найти поддержку у позолоченно-изумрудного венка. Однако даже пытаясь восхититься этим кричаще колоритным произведением искусства, он не переставал чувствовать, что огненный взгляд рыжеволосого сейчас просверлит дырку у него во лбу.
      Если на свете существует самый сильный импульс, то это непреодолимое желание взглянуть туда, куда смотреть запрещается. Минуту и даже больше мистер Читтервик мужественно боролся с этим искушением, а целая минута сопротивления неудержимому желанию - это очень-очень долго. Затем он сдался. Дрожа от возбуждения, он кинул быстрый взгляд в сторону рыжего и снова отвернулся.
      Если бы мистер Читтервик был курицей, то он бы, наверное, закудахтал, так как взгляд рыжеволосого был по-прежнему прикован к нему и, если такое возможно, выражал еще более зловещую ярость. Мистер Читтервик подавил глупое желание пискнуть. Ситуация становилась абсурдной. Да, глазеть, как он глазел, было грубостью с его стороны, но, уж конечно, взгляд невинного любопытства не заслуживал такой отъявленной ярости, исходившей от рыжеволосого человека и насыщавшей воздух почти осязаемыми флюидами. Тем не менее, как бы он ни старался подбодрить себя, чем нелепее становилась подобная ситуация, тем больше мистер Читтервик любопытствовал.
      В течение нескольких последующих минут его глаза невольно играли в кошки-мышки, как это ни было смешно, с глазами рыжеволосого. Каждые три-четыре секунды поневоле, несмотря на все усилия сдержать себя, он кидал вороватый взгляд на рыжеволосого, чтобы узнать, все ли тот глядит на него, и каждый раз убеждался в этом. Мистер Читтервик сейчас отдал бы кругленькую сумму, чтобы провалиться сквозь землю, но он еще не расплатился за кофе и бенедиктин и, разумеется, поблизости не было ни единой официантки, которая вняла бы его пламенным взглядам, умолявшим подойти. Не было ни официантки, ни величественного главного официанта и ни одного другого клиента, который тоже пил бы кофе в Зале, битком набитом посетителями.
      Мистер Читтервик выругался про себя самым ужасным образом. Он поклялся стаканчиком спиртного, который его тетушка всегда принимала на сон грядущий, что больше ни за что не взглянет в сторону рыжеволосого. Он начал лихорадочно декламировать про себя "Гибель "Вечерней звезды" {Хрестоматийное стихотворение американского поэта-романтика Г.У.Лонгфелло (1807-1882)}. Впервые он услышал эту балладу в четырехлетнем возрасте на первом школьном уроке и уже никогда не забывал. Она всегда служила ему нравственной опорой в такие тяжелые минуты, как эта.
      "Корабль "Вечерняя звезда" плыл по морским волнам..." - прошло целых восемнадцать секунд. "И шкипер трубку раскурил, попыхивая ей..." Еще шесть. "Явись, дочурочка, ко мне..."
      Постепенно мистер Читтервик замедлил темп декламации. Благозвучные, умиротворяющие слова стали оказывать на него свое обычное воздействие. И мучительное желание непременно пересечь взглядом раскаленное яростью пространство уже не было столь невыносимым.
      "...Он превратился в хладный труп. Прикованный к рулю, он стал недвижим, словно лед..."
      Мистер Читтервик почти овладел собой. Возбуждение постепенно уступало место чувству скромной гордости своей, закаленной как сталь, волей. Ощутил он и благодарность к покойному мистеру Лонгфелло. "...Жестокий вал, как горсть песка, их с палубы слизал..." С величайшим душевным подъемом, однако постепенно сникавшим к очередной строфе, мистер Читтервик неспешно доплыл до конца баллады, не отрывая взора от символического венца на псевдомраморной колонне и неслышно, молитвенно шевеля губами. "...Такая смерть настигла их в пучине моря бед..." - с поэтическим восторгом произнес мистер Читтервик, а потом решил, что столь упорное и успешное сопротивление соблазну требует вполне законной награды - мимолетного взгляда вперед и чуть направо.
      Мистер Лонгфелло одержал еще одну победу. Рыжеволосый мужчина вежливо прислушивался к тому, что говорила его собеседница. И лицо у него было как у невинного младенца: ни следа каких-либо злых чувств. Очевидно, мистера Читтервика не только простили, но и забыли.
      Прощенный мистер Читтервик ознаменовал это тем, что продлил свой мимолетный взгляд, и теперь он был почти как раньше, пристальный и неотрывный, ведь если некий человек в течение десяти минут злобно на вас глядел, то самое меньшее, что вы можете предпринять для самоутверждения, так это дать себе некоторую поблажку и Поступить назло. Не то что бы мистер Читтервик именно таким образом объяснил свое упорство, просто его интерес к сидевшей недалеко паре скорее был подстегнут, чем уничтожен, яростным неудовольствием спутника пожилой дамы.
      Поэтому мистер Читтервик украдкой продолжал его разглядывать, готовый в любое мгновение с быстротой молнии отвести взгляд, если рыжеволосый хоть слегка повернется в его сторону. Очевидно, решил мистер Читтервик его первое впечатление верно: рыжеволосый должен быть родственником пожилой дамы. И довольно близким, между прочим, потому что ее профиль, орлиный до того, что уже напоминал клюв, был в столь же характерном виде воспроизведен природой на лице ее спутника. "Несомненно - фамильная черта",- решил мистер Читтервик и предположительно заключил из этого, что перед ним тетушка и ее племянник, и это, конечно, жаль, но, увы, должна же она быть чьей-то тетушкой. И вела она себя сейчас так, как оно и полагается тетушке. Пожилая дама не только все время говорила, но говорила сердито, почти гневно. Молодой человек тоже, вместо того чтобы слушать ее как положено почтительному племяннику, имеющему определенные виды на будущее наследство, отвечал ей столь же резко. Явно назревала маленькая, но довольно энергичная семейная ссора.
      Но почему они назначили встречу в "Пиккадилли-Палас"? Это действительно очень странно. Ни он, ни она не относятся к типу людей или классу общества, у которых это в обычае. И уж во всяком случае - у таких, как они, не принято ссориться у всех на виду. Мистеру Читтервику не давало покоя именно это интересное обстоятельство, которое он никак не мог постичь. "Господи помилуй,- подумал он,- положение становится очень серьезным. Я совершенно уверен, что рыжеволосый ведет себя непростительно грубо. Бедная старая дама вся побелела от ярости. Что является причиной такого ожесточенного спора? А тем не менее они ухитряются говорить вполголоса... Господи, спаси и сохрани".
      Тут мистер Читтервик слегка подскочил на стуле. Рыжеволосый повел головой, но не в сторону мистера Читтервика. Уже более дружественно он привлек внимание тетушки к чему-то, что находилось в другом конце зала. И чтобы увидеть то, на что ей показали, пожилой леди пришлось совсем отвернуться от столика, на котором стоял поднос с кофе, заказанным мужчиной сразу же по приходе. В тот момент, когда она отвернулась, мистер Читтервик увидел, как рука мужчины на мгновенье зависла над чашкой дамы, но этот эпизод весьма слабо запечатлелся в его сознании. Затем оба вернулись в исходное положение, но мистер Читтервик снова поймал полный ярости взгляд рыжеволосого, и если раньше этот взгляд был злобный и зловещий, то теперь не нашлось бы слов, чтобы его описать. Рыжеволосый разозлился на мистера Читтервика сверх всякой меры.
      Мистер Читтервик испуганно, с виноватой поспешностью отвел глаза прочь и увидел, что к нему приближается официантка.
      - Извините, сэр,- сказала она,- но вас просят к телефону.
      - О спасибо, спасибо,- ответил благодарный мистер Читтервик и с облегчением поспешил выйти. Лишь когда он покинул Зал, ему вдруг пришло в голову, как это странно, что кто-то узнал о его присутствии в "Пиккадилли-Палас", ведь это решительно невозможно. Его тетушка об этом никак не могла знать, совершенно определенно, однако кроме псе знать было практически некому. С внутренним беспокойством . и трепетом мистер Читтервик направился искать телефон.
      Телефонную комнату в "Пиккадилли-Палас" постороннему не так-то легко отыскать. Она прячется в конце короткого коридора, то ли на нулевом, то ли первом, или лучше сказать гибридном, этаже, и коридорчик называется как-то странно. Мистеру Читтервику потребовалось несколько минут, чтобы открыть местонахождение комнаты, но оказалось, что молодой женщине за стойкой совершенно не известно о вызове мистера Читтервика к телефону. Она посоветовала ему осведомиться в вестибюле гостиницы у дежурного портье, но там тоже ответили, что на имя мистера Читтервика телефонных звонков не поступало. Тогда молодая женщина предположила, что это не прямой вызов, а кто-то просил передать, что ему звонило некое третье лицо и надо справиться в столе поручений. Мистер Читтервик обратился в стол поручений, но безрезультатно. Он также попытался воззвать к помощи носильщика и других столь же ничего не знающих служащих, и в тот момент, когда он снова направлялся в Зал, ему попалась навстречу та самая официантка, что позвала его к телефону.
      - Ну что, поговорили?- спросила она приветливо, узнав его.
      - Но меня никто не вызывал.
      - А вы разве не из номера четыреста семьдесят третьего?- осведомилась она равнодушно.
      Мистер Читтервик стал уверять официантку, что он номера 473-го не занимает.
      - Вот значит как, а я была уверена, что он это вы Похожи на того постояльца как две капли воды.
      Мистеру Читтервику вместо подобающего извинения пришлось удовольствоваться этим объяснением, и он двинулся было к гардеробу...
      - Извиняюсь, а вы расплатились за свой заказ?- грубовато спросила официантка.
      Мистер Читтервик вспыхнул от смущения и спросил, сколько с него следует.
      - А мне откуда знать! Спросите у той официантки, которая вас обслуживала!
      Сильно сконфуженный, мистер Читтервик скользнул в Зал к своему столику, но конечно, его официантки нигде не было видно.
      Мистер Читтервик был очень смущен случившимся и почти не обратил внимания на то, что рыжеволосый мужчина успел за время его отсутствия удалиться из Зала. А его собственное отсутствие - мистер Читтервик взглянул на часы - продолжалось почти пятнадцать минут. К этому времени значительно поубавилось посетителей и за двумя-тремя столиками, что отделяли мистера Читтервика от пожилой дамы, практически никого не осталось. Пожилая дама все еще сидела за столиком, и когда мистер Читтервик вполне осознал факт, что рыжий мужчина испарился, он осмелился посмотреть на нее пристальнее.
      Она сидела откинувшись на спинку стула и прислонившись головой к колонне позади нее и, по-видимому, спала. Рот у нее слегка приоткрылся, и вид был такой, что она вот-вот захрапит.
      Мистер Читтервик почувствовал и огорчение, и разочарование. Всегда как-то неловко видеть человека, спящего в общественном месте, но уж от этой дамы такой провинности и неуважения к условностям можно было ожидать в последнюю очередь. И она храпела! Несомненно храпела. Через двадцать пять шагов, их отделявших, до мистера Читтервика явственно доносились грубые звуки храпа, и это было в высшей степени неприлично.
      Но что больше всего огорчило мистера Читтервика, так это мысль, как будет пристыжена и расстроена сама пожилая дама, когда поймет, что происходит. Да, это будет в высшей степени неловкая ситуация. Вот уже на звуки храпа стали оборачиваться головы сидевших в непосредственной близости от нее. До ушей мистера Читтервика донеслись перешептывание и подавленные смешки, и он смущенно поежился. Конечно это было в высшей степени абсурдно, но тем не менее он чувствовал себя ответственным за поведение пожилой дамы. Нет, кто-то просто должен ее разбудить и прекратить это неприличное, вызывающее поведение. Но кто? По-видимому, этим "кто-то" должен быть именно он.
      Прошло несколько минут, пока он собирался с духом и изо всех сил подыскивал подходящий предлог для вмешательства. И, разумеется, нигде и признака официантки, которая могла бы ему посодействовать. Наконец он решил, что подойдет, тронет даму легонько за плечо и подаст ей сумочку, так как якобы она упала на пол и ему пришлось ее поднять. В этом будет и безмолвный упрек, но не слишком грубый, так, лишь тень неодобрения. И чрезвычайно недовольный обязательством, самим на себя возложенным, он встал.
      За эти несколько минут, как показалось мистеру Читтервику, храп пожилой леди немного поутих. Неохотно продвигаясь к ней, он все больше в этом убеждался. Когда он подошел к даме, она уже совсем не храпела. По ее позе можно было решить, что она спит глубочайшим сном. И она как-то нелепо обвисла, сидя на стуле, и словно немного съехала на бок, другого слова не подберешь.
      Чувствуя на себе дюжину взглядов и нервничая, мистер Читтервик слегка постучал пальцами по ее плечу. Никакого движения. Он снова постучал. Снова никакого ответа. А затем мистер Читтервик, едва не извиваясь под любопытными, устремленными на него со всех сторон взглядами, потеряв самообладание, грубо возложил руки на плечи пожилой дамы и как следует ее встряхнул.
      Результат был неожиданный. Голова ее под неестественным углом склонилась на плечо, руки упали с колен и повисли по бокам и она словно осела, ушла в себя. Забыв уже о посторонних взглядах, мистер Читтервик, теперь до крайности встревоженный, нагнулся над ней и осторожно приподнял ее голову.
      Одного взгляда в не совсем закрытые глаза пожилой Дамы оказалось достаточно. Это и сильный запах миндаля свидетельствовали, что пожилая дама мертва. И что она Умерла буквально на глазах у мистера Читтервика.
      Глава 2
      Прямое свидетельство
      Впоследствии мистер Читтервик всегда скромно поздравлял себя с тем, что оп немедленно предпринял после этого трагического открытия. Вместо того чтобы поддаться панике и взбудоражить всех присутствующих, он просто сел рядом и, внешне спокойный и сосредоточенный (хотя сердце у него стучало как паровой молот и ему было решительно не по себе), стал постукивать ложечкой о пустую кофейную чашку, которая все еще стояла на столе перед покойной старой дамой. Единственная связная его мысль была та, что не следует устраивать никакой суматохи, а до тела нельзя дотрагиваться, пока не прибудет полиция и тело не осмотрит врач.
      Необычный стук, производимый мистером Читтервиком, вызвал незамедлительное появление высокомерной и разгневанной официантки. Однако у мистера Читтервика не было времени вникать в ее уязвленные чувства.
      - Вы не будете так добры попросить администратора подойти ко мне на минуту?- спросил он официантку, прежде чем она успела выразить неудовольствие.
      - Если вам понадобился ваш счет,- удивилась официантка,- я, конечно...
      - Дело совершенно не в моем счете,- резко прервал ее мистер Читтервик,пойдите и доставьте сюда администратора.
      Официантка удалилась. Вместо нее появился главный официант.
      - Опасаюсь,- начал он велеречиво,- что администратор вряд ли сможет...
      - Администратор должен явиться немедленно,- перебил его, уже раздражаясь, мистер Читтервик,- сию же минуту.
      Главный официант остался невозмутим.
      - Если вы позволите мне уладить дело с вашей жалобой, сэр, то могу заверить вас...
      - Ступайте и приведите администратора,- взвизгнул мистер Читтервик.
      Главный официант удалился. После очень длительного промежутка времени появился элегантно одетый, утонченный молодой человек, который неодобрительно взглянул на мистера Читтервика.
      - Вы администратор?- кипя от нервного перевозбуждения, спросил мистер Читтервик.
      - Администратор занят,- ответил утонченный молодой человек холодно,будьте любезны, изложите ваше дело...
      - Изложить мое дело? Господи помилуй, это дело жизни и смерти.
      - Если дама заболела,- равнодушно заметил молодой человек,- то в отеле есть постоянный врач...- добавил он, подумав.
      Мистер Читтервик встал и посмотрел ему прямо в глаза.
      - Тогда позовите сюда и врача, и администратора,- выпалил он,- эта дама мертва.
      Молодой человек поспешно удалился.
      И на этот раз администратор все-таки появился.
      Это был умный человек, который сразу же уловил суть проблемы. Мистер Читтервик вкратце объяснил ему и врачу, что, услышав, как эта пожилая дама храпит, он подошел, чтобы ее разбудить, и обнаружил, что она мертва. Администратор кивнул, махнул кому-то вдаль рукой, и словно по волшебству вокруг места происшествия воздвиглись ширмы. Под их прикрытием врач быстро осмотрел тело, притрагиваясь к нему только в случае крайней необходимости.
      - Да, она мертва,- подтвердил он,- и я могу почти поклясться, что она приняла синильную кислоту или что-то в этом роде. И посмотрите! Что это за сосуд у нее в руке?
      Да, действительно, в руке мертвой женщины виднелось горлышко небольшого пузырька. Врач наклонился над кофейной чашкой и понюхал.
      - Да, совершенно верно, синильная кислота,- сказал он,- дама приняла ее с кофе.
      - Самоубийство?- кратко осведомился администратор.
      - Похоже на это,- подтвердил врач.
      Тут мистер Читтервик тоже вставил словечко.
      - Но вы, конечно, пошлете за полицией?
      Администратор, маленький полный француз, говоривший по-английски почти без акцепта, сообщил мистеру Читтервику, что он отдал приказ послать за полицией еще до того, как покинул свой кабинет.
      - О да,- сказал мистер Читтервик,- но все же я думаю, вы не станете возражать...
      - Да?
      - Против старшего инспектора Морсби из Скотленд-Ярда? Я его немного знаю. Я мог бы ему позвонить.
      - О, с этим делом справится и окружной инспектор. Скотленд-Ярд не захочет связываться со случаем самоубийства.
      - Нет, конечно,- согласился мистер Читтервик,- но является ли данный случай самоубийством?
      И он вышел, чтобы позвонить. По счастью, когда мистер Читтервик дозвонился наконец до Скотленд-Ярда, старший инспектор Морсби был у себя в кабинете.
      - Мистер Читтервик?- осведомился старший инспектор жизнерадостным тоном.- Ну разумеется, я вас помню. Вы ведь друг мистера Шерингэма, не так ли?
      - Я говорю из "Пиккадилли-Палас",- взволнованно прочирикал мистер Читтервик,- здесь случилось ужасное событие. Ужасное! Буквально на моих глазах.- И несколько бессвязно мистер Читтервик повторил то, что уже рассказывал администратору и врачу о смерти неизвестной дамы, присовокупив и врачебное заключение о причине смерти.
      - Так что я подумал, не согласились бы вы, если вам это не безразлично, сюда заехать, старший инспектор... Совершенно без всяких формальностей, так, словно это ваша обычная проверка...
      Старший инспектор попытался уклониться.
      - Ну, я думаю, вы сможете пригласить окружного инспектора, который и сделает все, что в данном случае требуется, мистер Читтервик, сэр.
      - Да, но я подумал... так сказать, мне не хотелось бы казаться лично вовлеченным в это дело, конечно, но я нахожусь в чрезвычайно ответственной ситуации и по-настоящему я имею в виду...
      Когда мистер Читтервик был взволнован, то обычно недоговаривал, что хотел сказать, но смысл недосказанного был ясен.
      - Да, конечно, это очень огорчительно для вас, сэр,- согласился старший инспектор с искренним сочувствием,- но знаете, вы не должны преувеличивать свою ответственность. Да благословит вас Господь, сэр, но люди ежедневно, десятками убивают себя. Такое случается гораздо чаше, чем вы думаете. Конечно, реже кто-нибудь становится свидетелем этого, как, я понимаю, выпало вам на долю, но..
      - Но этого я не видел, не видел!- пропищал мистер Читтервик.- Вот в том-то и дело. Я видел ее, я должен был увидеть и как она, бедная женщина, умирает, но нет... Понимаете, я совсем не уверен, что она совершила... Господи помилуй, на мне лежит ужасающая ответственность, инспектор.
      Морсби вдруг заговорил очень официальным тоном. Эта перемена в голосе заставила бы постороннего человека сделать вывод, что на другом конце провода трубку взял яругой человек.
      - Одну минуту, сэр. Позвольте мне прояснить дело. Вы желаете довести до моего сведения, что располагаете неким свидетельством, о котором хотели бы известить меня персонально? Проконсультироваться со мной относительно его важности частным, так сказать, образом?
      - О спасибо, инспектор, это именно так,- ответил очень благодарный мистер Читтервик.- Но нельзя сказать, что это действительно свидетельство как таковое. Просто я кое-что видел. По крайней мере, я не совсем уверен, действительно ли это можно так назвать... И все же, полагаю, да, вы можете так это назвать... Ну, словом, будто я действительно видел, как...
      - Буду через пятнадцать минут,- и Морсби решительно оборвал взволнованное и бессвязное лепетание мистера Читтервика.- Пожалуйста, встречайте меня у главного подъезда. Кого-либо извещать о моем приезде не обязательно, И мистер Читтервик услышал в трубке гудки отбоя.
      Трудно сказать, в какой точно момент после смерти пожилой дамы возникло в памяти мистера Читтервика неясное воспоминание о руке, нависшей над ее чашкой кофе. Сначала, когда он не сомневался, что она по собственному желанию свела счеты с жизнью, этот образ-воспоминание для него ничего не означал, но после того, как первое потрясение, вызванное ее смертью, улеглось, видение это сопрягалось в его памяти с общим зловещим выражением лица рыжеволосого мужчины как часть всего этого мрачного события. Наконец, воспоминание о руке, нависшей над кофе, выделилось в отдельный эпизод во всей своей ужасающей многозначительности. Можно однако сказать с определенностью, что соображение о жизненной важности этого образа возникло у мистера Читтервика до появления в Зале администратора и врача. Именно поэтому он так тревожился о том, чтобы к телу никто не дотрагивался до полицейского досмотра. Из-за этого же беспокойства, вместо того чтобы ожидать Морсби в вестибюле, он вернулся в Зал. Однако его беспокойство оказалось беспочвенным. Тело находилось все в том же положении. Рядом с телом был только врач, дожидавшийся полиции. Такое мелкое происшествие, как самоубийство посетителя или посетительницы Зала, не должно было отрывать великого мэтра Жакино от более важных Дел. Он сказал даже, что встретится с полицейскими лишь в том случае, если они сами того пожелают, но тогда пусть сами явятся к нему в кабинет. Мэтр Жакино не только был великим человеком, но и знал о том, что велик.
      Во время отсутствия мистера Читтервика выяснилось лишь два несомненных обстоятельства: мертвая женщина не проживала в отеле и она не была регулярной посетительницей Зала для ленча. Человек, в чьи обязанности входило запоминать в лицо каждого, кто проходил через двери-вертушку в подъезде, никогда, до сегодняшнего пополудни, ее не видел.
      Мистер Читтервик обменялся двумя-тремя отрывочными замечаниями с врачом, а затем взглянул на часы. Морсби должен был приехать приблизительно через десять минут, не раньше, но мистеру Читтервику не хотелось присутствовать при появлении окружной полиции. Тогда ему затруднительно было бы покинуть место происшествия, поэтому он невнятно сослался на некую причину, извинился и исчез.
      Морсби был очень точен. Мистер Читтервик возник в вестибюле после бесцельного блуждания в преисподней отеля как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот проходит через большие вертящиеся двери. Мистер Читтервик и Морсби обменялись рукопожатием.
      - Итак, мистер Читтервик, сэр,- сказал Морсби,- давайте найдем укромный уголок, где можно было бы выслушать все, что относится к этому делу.
      Мистер Читтервик повел его вниз, и они уединились в огромном зале "Для чтения и письма", предназначенном "Только для постояльцев", но очевидно, проживающие в "Пиккадилли-Палас" очень мало читали и не писали писем, поэтому в Зале никого не было.
      - Итак, сэр,- сказал Морсби, устраиваясь поудобнее,- повторите, пожалуйста, все, что вы мне уже сказали.
      - Вы не думаете?.. Я постарался принять все предосторожности, чтобы тело не было потревожено.
      - И совершенно правильно сделали,- ответил очень добродушно старший инспектор.- Все как положено. Но в подробности пусть пока вникает окружной инспектор, а я бы хотел послушать, чему свидетелем были вы сами. Ну ладно, рассказывайте все и по порядку, пожалуйста, сэр.
      И мистер Читтервик стал рассказывать. Говорил он запинаясь, потому что был не только добрым, но и справедливым человеком и никак не желал осложнять положение рыжеволосого, если (а так, по всей вероятности, оно и было) тот совершенно ни в чем не виноват. Не хотел мистер Читтервик также особенно подчеркивать совершенно извинительный зловещий взгляд, которым сей индивидуум его удостоил.
      Однако Морсби немедленно ухватился за это обстоятельство.
      - Вы говорите, ему как будто не понравилось, что вы на него смотрите?
      - Да, отчасти мне показалось именно так,- ответил мистер Читтервик, отчаянно пытаясь быть совершенно точным и справедливым.- Так могло бы показаться при взгляде на него. А я ведь смотрел очень пристально. Совершенно ненамеренно, конечно, однако я просто уставился на него. И он был совершенно прав в своем неудовольствии. Я бы то же самое чувствовал на его месте. Это было очень грубо с моей стороны. И, думается, инспектор, что не надо придавать слишком большое значение тому, как он смотрел.
      - Очень хорошо, сэр, но я это возьму на заметку.
      - А кроме того,- добавил мистер Читтервик в защиту рыжеволосого,- он перестал на меня так смотреть очень скоро. Он вообще перестал на меня глядеть.
      - Решив, что задушил в вас всякое желание смотреть на него,- согласился Морсби,- да, совершенно так, сэр. Что дальше?
      - А дальше,- сказал мистер Читтервик, ощущая некоторую неловкость,- не знаю, инспектор, замечали ли вы за собой то, что чувствовал тогда я. Если есть что-то, на что нельзя смотреть, я не могу совладать с желанием смотреть именно на сей предмет. И не отводя глаз!
      В голосе мистера Читтервика прозвучали виноватые нотки, словно он просил извинить его глаза за эту неприятную привычку, и в то же время некая уверенность, что для подобной привычки есть смягчающие вину обстоятельства.
      - Мне кажется, это свойственно большинству из нас, сэр,- заверил его Морсби.- И как бы то ни было, в данном случае это большая удача. Ведь как только вы подумали, что о вас позабыли, вы снова принялись за ним наблюдать?
      - Ну да,- согласился мистер Читтервик виновато,- боюсь, что так.
      - И что же вы потом увидели, сэр?
      Мистер Читтервик рассказал, как, по его наблюдениям, между пожилой дамой и рыжеволосым мужчиной возникла сильная ссора, а затем перешел к эпизоду с нависшей над чашкой кофе рукой. Он рассказывал об этом не очень охотно. Он очень остро сознавал, что, возможно, вопреки пословице, в данном случае не гора родила мышь, а мышь - гору, и он эта самая "мышь", но он знал, что его долг - рассказать обо всем, даже о мельчайшей подозрительной подробности. А кроме того, делясь информацией, он в любом случае делился еще и ответственностью. И определить, что "мышь", а что "гора" теперь надлежит полиции.
      Морсби дотошно расспросил его об этом эпизоде. Оба понимали, что от этой информации может зависеть человеческая жизнь, и обоим хотелось запечатлеть эпизод в своем сознании, пока свежо воспоминание о нем, как можно точнее, совершенно так, как все было, не более, но и не менее, прежде чем гусеница вдруг превратится в бабочку или же наоборот, в прах совершенно не относящихся к делу мелочей!
      В конце концов оба пришли к выводу, что эпизод действительно имел место, потому что мистер Читтервик не мог бы все это просто вообразить: что рука рыжеволосого мужчины была в положении, не похожем на то, как если бы он просто положил в чашку кофе кусок сахара, но словно что-то было незримо зажато в ладони; что, несомненно, сначала рыжий человек отвлек внимание пожилой дамы от столика, заставив ее оглянуться и посмотреть в указанном направлении, и поэтому она не могла видеть, как рыжеволосый в этот момент проделал некую манипуляцию над ее чашкой. Выстроенная таким образом картина происшедшего была даже более зловещей, чем мистер Читтервик осмеливался думать прежде, и теперь он не мог не согласиться со сделанными выводами.
      Он рассказал Морсби и о том, как его по ошибке вызвали к телефону, что положило конец его наблюдениям.
      Старший инспектор, по-видимому, задумался. Он потирал большой квадратный подбородок рукой, по величине напоминавшей окорок, и дергал себя за густые усы.
      - Гм! Полагаю, все это указывает на то, чего мы опасаемся, сэр. Вы понимаете смысл своих наблюдений?
      - Даже слишком хорошо понимаю,- неохотно согласился мистер Читтервик и вздохнул.
      - Вы оказываетесь в ситуации человека, на глазах которого совершилось убийство. Вы сами криминалист, сэр, и мне не надо вам объяснять, насколько такая ситуация необычна.
      - Для случая с отравлением она, по моему мнению, почти уникальна.
      - Да, именно так. Прямое свидетельство! Вот что мы и собираемся получить от вас, мистер Читтервик.
      - Да,- подтвердил несчастный мистер Читтервик.
      А у Морсби был такой вид, словно перспектива заложить такое свидетельство от мистера Читтервика доставляет ему истинное наслаждение.
      - Господи боже, сэр, от скольких излишних хлопот вы нас избавите. Никакой этой ерунды с косвенными доказательствами по разным мелочам. Вы просто со свидетельского места расскажете, что видели, как это чертово убийство совершилось. И делу конец.
      - Но мы же еще не знаем, убийство ли это, не так ли?- почувствовал необходимость указать на данное обстоятельство мистер Читтервик.
      Но Морсби пренебрег этим замечанием. Очевидно, он счел его не достойным даже размышления.
      - Вы будете свидетелем обвинения, не так ли? Да, сэр, вы им будете, так тому и быть.
      - Неужели?- пролепетал мистер Читтервик.
      - А пока надо бы пойти взглянуть на старушку.
      Несомненно, размышлял мистер Читтервик, поспешая за уверенно и широко шагающим впереди старшим инспектором, словно утлый челн, плывущий за военным кораблем, несомненно ознакомление с трупами людей, которых видел живыми, может естественно породить к ним определенное дружественное отношение, но говоря по существу...
      К удивлению мистера Читтервика, Зал для ленча по-прежнему был занят обычной деятельностью по утолению жажды лондонцев. Начал собираться контингент любителей чая, и помещение, как всегда, быстро заполнялось.
      Никто из молодых женщин с накрашенными губами, немодно и скромно одетых матрон из Сербитона или блестящих бездельников не имел хотя бы малейшего представления о том, что за декоративными ширмами в центре Зала лежит тело недавно и ужасным образом скончавшейся женщины. И, не зная об этом, они вели себя весьма раскованно. Со всех сторон раздавались пронзительный смех и стук чашек о блюдца. Вновь прибывшие заказывали чай, а уходящие расплачивались за то, что поглотили. Для того чтобы нарушить обычный порядок вещей в Зале, как это было в случае с появлением администратора, потребовалось бы что-нибудь более из ряда вон выходящее, чем обыкновенный труп. Ведь в конце концов посещение Зала стоило денег.
      Вряд ли хоть один взгляд проводил Морсби и мистера Читтервика, когда они скрылись в огороженном ширмами пространстве, предоставленном смерти.
      По-видимому, окружной инспектор был сильно обеспокоен исчезновением мистера Читтервика. Он приветствовал его, после того как врач представил ему мистера Читтервика, с облегчением, к которому уже примешивалось отчаяние. Напустив на себя строго официальный вид, он пожелал узнать о причине его отсутствия, но Морсби ею перебил.
      - Все в порядке, Паркер. Мистер Читтервик беседовал со мной.
      Окружной инспектор, чье негодование так ослепило его, что он не сразу заметил присутствия спутника мистера Читтервика в изумлении круто обернулся.
      - Мистер Морсби! Но я никак не ожидал увидеть вас здесь, сэр.
      - Мистер Читтервик позвонил мне,- словоохотливо пояснил Морсби,- вот я и приехал, чтобы помочь ему найти выход из затруднительного положения,- и это конечно была правда, но далеко не вся. Старшие инспектора обычно посвящают окружных во все подробности дела не больше, чем шерлоки холмсы докторов ватсонов.
      - О!- и окружной инспектор снова повернулся к мистеру Читтервику, однако теперь с уважением,- так вы, значит, знакомы с мистером Морсби, сэр?
      - Ну да,- лучезарно улыбнулся мистер Читтервик, с облегчением отметив почтительные нотки в его голосе.- Так получилось, что знаком.
      - Тогда все в порядке. А я, видите ли, подумал, что вы ударились в бега. Вы просто бы удивились, если бы знали, как часто свидетели такое устраивают, прежде чем мы выясним их имена и адрес. Словно думают, что быть как-то связанным с расследуемым делом, это постыдно.
      - Нет, мистер Читтервик не относится к числу подобных джентльменов,резко оборвал его Морсби.- Ну, хорошо, Паркер, что вы думаете обо всем этом, а?
      Паркер как будто удивился.
      - Об этом? Да ведь все и так достаточно ясно, разве нет?
      - Что достаточно ясно?
      Паркер еще более удивился.
      - Да ведь это самоубийство.
      - Гм!- Морсби погладил подбородок и внимательно оглядел мертвое тело.Вы не дотрагивались до трупа, не меняли его положение?
      - Нет, сэр. Я принял к сведению информацию врача и ждал этого джентльмена, чтобы снять с него показания,- добавил он, бросая последний укоризненный взгляд в сторону мистера Читтервика.
      Морсби повернулся к врачу.
      - А каково ваше суждение, сэр?
      - Но это же ясно, как дважды два четыре. У нее в руке еще зажат пузырек. Самоубийство!
      - Это уж наше дело решать,- возразил Морсби, но с таким добродушием, что его слова почти не прозвучали как упрек.- А ваш вывод касательно непосредственной причины смерти?
      - Так же очевиден,- невозмутимо ответил врач. Он был еще очень молодым врачом и не привык смущаться.- Синильная кислота. Запах еще остался.
      - Гм!- заметил Морсби с непроницаемым видом.- Мне нужен пузырек,добавил он негромко.
      - Сейчас достану,- ответил врач,- мышцы еще не окоченели.
      Но Морсби поспешно шагнул вперед.
      - Спасибо, сэр, но лучше я это сделаю сам.
      С минуту он внимательно рассматривал мертвую руку, однако не сделал попытки разжать пальцы.
      - Думаю, что, наверное, сперва надо сфотографировать руку. Вы захватили с собой фотографа, Паркер?
      Паркер кивнул.
      - Он в офисе.
      Все понимали без слов, что полицейский в форме не должен был находиться в многолюдных помещениях "Пиккадилли-Палас". Полицейские очень плохо влияют на доходность учреждения.
      - Скажите, чтобы он позвонил в Скотленд-Ярд и попросил немедленно прислать сюда Грея вместе с его фотокамерой. О, и нам не помешает также присутствие Мэтьюза.
      Мистер Читтервик с любопытством наблюдал, как брови окружного инспектора полезли вверх и все поднимались и поднимались, почти до линии волос.
      - Господи милосердный, сэр, вы не думаете, что здесь что-то неладно, а?
      Мэтьюз был экспертом по снятию отпечатков пальцев и начальником соответствующего отделения в Скотленд-Ярде, но мистер Читтервик об этом не знал.
      Морсби, пристально глядя на своего подчиненного, приказал:
      - Но прежде чем уйдете, Паркер, посмотрите тоже на эту руку.
      Паркер долго глядел и затем присвистнул.
      - Пальцы уже ничего не чувствовали, когда они взяли пузырек,- пояснил Морсби.- Или точнее сказать, они не могли его взять сами.
      - Да, это факт,- и с задумчивым видом Паркер вышел из укрытия.
      Мистер Читтервик, подойдя к Морсби, тоже осмелился долгим пристальным взглядом окинуть кисть руки. Пальцы, державшие пузырек, были сжаты неплотно.
      - Господи помилуй, Господи помилуй!- сказал он, вконец расстроенный.
      Доктор тоже долго и пристально глядел на руку.
      - Да, вы правы, инспектор,- подтвердил он,- я должен был заметить это сам. Бьюсь об заклад, но она была уже в бессознательном состоянии, когда пузырек вложили ей в руку. И это уж чересчур необычно. Убийство, да? Но подстроенное так, чтобы его приняли за самоубийство?
      - Это коронеру решать, сэр,- снова мягко упрекнул врача Морсби.- А пока наша обязанность собрать все свидетельские показания. Окружной инспектор располагает вашим заключением, сэр, и я так понимаю, что, когда бы нам ни понадобилось, мы всегда сможем связаться с вами?
      - Иными словами, сейчас вам нежелательно мое присутствие,- рассмеялся врач.- Да, именно так. Хорошо, я ухожу. Очевидно, вы хотите, чтобы произвели вскрытие, раз имело место отравление?
      - И это как скажет коронер,- ответил Морсби,- но вы совершенно правы, сэр. И если вы хотите присутствовать при вскрытии, мы не возражаем.
      - Да, мне бы хотелось. В моей практике это первый случай убийства. Кстати, я занимаю номер семьсот двадцать четыре, на случай, если я вам понадоблюсь. В любое время дня и ночи. У меня, разумеется, есть там телефон.
      И он ушел.
      Мистер Читтервик, который очень не любил, когда ему на что-то намекают, приготовился последовать за врачом.
      - Вам нет необходимости уходить, мистер Читтервик,- сказал Морсби.Если, конечно, вы сами не желаете уйти.
      - Я бы очень хотел остаться,- благодарно отозвался Читтервик,- я нахожу все происходящее чрезвычайно интересным.
      С несколько виноватым видом он взглянул на мертвую женщину, словно желая извиниться, что находит обстоятельства ее смерти интересными.
      - Если, конечно, я вам не помешаю,- добавил он, обращаясь к Морсби.
      - Вы не помешаете, сэр, если станете в сторонку, когда будут делаться снимки и все остальное. По правде говоря, мы у вас в долгу за то, что вы так быстро предоставили нам свои свидетельские показания.
      - Значит, вы теперь совершенно уверены, что это убийство?- спросил мистер Читтервик, сам вполне уверенный в том, что означает это дело.
      - Случай начинает казаться не совсем обычным,- с осторожностью заметил Морсби.
      - И если бы я не сказал вам о своих подозрениях, то... то убийца мог бы избежать преследования?
      - Знаете, сэр, я бы так не сказал. Паркер, видите ли, не дурак, или он не занимал бы теперешнюю должность. И он бы, конечно, рано или поздно заметил еще что-нибудь, даже если сначала и пропустил мимо внимания подробности относительно пузырька. Говорят, каждый убийца совершает какую-нибудь роковую ошибку. Вы не заметили, какую допустил ваш рыжий приятель?
      Мистер Читтервик обвел взглядом мертвое тело, столик, пол, стулья и покачал головой.
      - Нет, должен сознаться, что не заметил.
      - Ну что ж,- с большим удовлетворением пояснил Морсби,- взгляните-ка на ее левую руку. Не ту, в которой пузырек, на другую. А теперь взгляните на сумочку и вторую перчатку. Она не на столе и не на коленях. Она на полу. Понимаете, что это значит?
      - О,- сказал с умным видом мистер Читтервик,- полагаю, что да. Вы хотите сказать, что она уже собиралась уходить?
      - Вот именно, сэр. Она уже собиралась уйти. Но ведь она не стала бы уходить, прежде чем выпьет яд, если она хотела покончить самоубийством, да еще такой быстродействующий яд, как синильная кислота? Не правда ли? Нет, если человек хочет покончить самоубийством, он не станет надевать предварительно перчатки. Мне кажется, сэр, это все равно как если бы боксер снял перчатки перед тем, как Уйти в клинч.
      - И какой же вывод вы делаете из случившегося, инспектор,- спросил торжественно мистер Читтервик, утвердительно кивнув.
      - Ну, мне кажется, что ваш рыжеволосый друг немного разозлился. Он набедокурил с кофе, но пожилая дама не стала его пить. А ему не терпелось поскорее убраться восвояси. Так что, как большинство убийц, сэр, Он немного переиграл. "Ну скорее, пейте,- сказал он,- пора уже уходить. Выпейте же кофе". Но вместо этого она стала собираться. А? Как вам это?
      - Великолепно,- восхитился мистер Читтервик,- все несомненно именно так и произошло. А после он, конечно, подождал минуту или даже меньше и поспешил прочь, прежде чем она потеряет сознание.
      - И вы можете полностью положиться на ваш вывод сэр,- сказал убежденно старший инспектор,- именно так все и случилось.
      Они немного помолчали, воссоздавая мысленно последние мгновенья жизни пожилой дамы.
      - Но меня кое-что удивляет,- застенчиво проговорил мистер Читтервик.Почему на столе только одна чашка? Куда делась вторая, из которой пил он?
      - А вы уверены, что он вообще пил кофе, сэр?
      Да, мистер Читтервик был в этом совершенно уверен.
      - Ну, значит, он отделался от нее, сказал официантке, чтобы она убрала со стола. Ведь это так очевидно, не правда ли? Две чашки означали бы, что было два человека, и полиция заинтересовалась бы, а кто второй. Ему пришлось отделаться от своей чашки, чтобы не возникало никаких неудобных вопросов.
      - Ну конечно, он должен был так поступить. Глупо с моей стороны было и спрашивать.- Мистер Читтервик явно сконфузился при мысли о своей тупости.- Я сам должен был это понять.
      Морсби тактично проигнорировал такой явный промах своего спутника. В конце концов, любители есть любители, что с них взять!
      - Все же, этот вопрос легко выяснить и чем скорее, тем лучше. Вы не подождете меня, сэр, и не посмотрите, чтобы никто из посторонних сюда не проник? Я собираюсь разыскать официантку, которая их обслуживала, пока она еще помнит об этом.
      И Морсби покинул мистера Читтервика одного, возложив на него вызывающую дрожь обязанность.
      Отсутствовал он недолго и, вернувшись, кивнул мистеру Читтервику с весьма удовлетворенным видом.
      - Да, сэр, все совершенно верно. Девушка все запомнила очень точно. Как вы и говорили, они заказали два кофе и вскоре ваш рыжий приятель подозвал ее и отдал свою пустую чашку. Как-то рассеянно - сказала она. А в чашке пожилой леди кофе еще был.
      - Да, все так, как вы тоже предполагали,- и мистер Читтервик, сияя улыбкой, поздравил старшего инспектора.
      Старший инспектор принял поздравление с должной скромностью и в то же время дал понять, что профессионалы есть профессионалы, так что ничего иного не стоило ожидать.
      - Я как раз подумал, сэр, как все удачно складывается. По счастью, девица оказалась разумная. По-видимому, мозги у нее при себе. И, конечно, она сможет подтвердить идентификацию личности того мужчины.
      - Вы, значит, думаете, что сможете его арестовать?
      Старший инспектор добродушно рассмеялся и, казалось, стал еще больше довольным собой.
      - Вы имеете в виду, смогу ли я его сцапать? Господи, сэр, вряд ли это будет затруднительно. Фактически, я бы не удивился, если бы он попался мне в руки прямо сейчас.
      - Как так?- изумился мистер Читтервик.
      Старший инспектор посмотрел на него весьма весело.
      - Ладно, сэр, выйдите на минутку за ширмы, повернитесь налево и взгляните на четвертый столик за второй колонной.
      Мистер Читтервик уставился на старшего инспектора, а потом вышел. Через пару минут он вернулся.
      - Господи помилуй,- произнес он еле слышно.
      - Усмотрели кого-нибудь из знакомых?- полюбопытствовал Морсби.
      Мистер Читтервик мог только кивнуть в ответ.
      - Чудаки они, эти убийцы,- снисходительно заметил старший инспектор.
      Глава 3
      Наблюдения криминалиста
      Следующие полчаса мистер Читтервик был сам не свой, занятый главным образом тем, чтобы не мешаться у других под ногами. Маленькое пространство, огороженное ширмами, казалось битком набитым людьми.
      Здесь был фотограф из полиции, снимавший в разных ракурсах мертвое тело. Присутствовал эксперт по отпечаткам пальцев, осмотревший все, в том числе и пузырек в руке пожилой дамы, и собравший с бесконечной осторожностью другие предметы, чтобы подвергнуть их более скрупулезному рассмотрению непосредственно в Скотленд-Ярде. Совершенно деловито и хладнокровно он взял отпечатки пальцев самой пожилой дамы, и эта процедура показалась мистеру Читтервику особенно отталкивающей. Был здесь и Морсби. Он внимательно перебирал содержимое дамской сумочки и время от времени отдавал приказы, например, чтобы переодетый в штатское офицер полиции не спускал глаз с рыжеволосого мужчины в Зале для ленча и последовал бы за ним в случае, если тот уйдет. Присутствовали также окружной инспектор Паркер и двое его подчиненных. Они занимались под деловитым руководством Морсби обычной рутинной работой. И, наконец, все время присутствовал собственной персоной мистер Читтервик, на которого постоянно натыкались, так как он все время, по-видимому, мешал людям, занимающимся нужным делом. Мистер Читтервик постоянно и очень остро ощущал, что его присутствия здесь не одобряют и вообще относятся к нему безо всякой приязни. Тем не менее, несмотря на все свое волнение, он не уходил, чрезвычайно заинтересованный происходящим, прекрасно сознавая, что такой шанс выпадает да и то раз в жизни лишь профессиональному криминалисту: наблюдать, как люди из Скотленд-Ярда работают над расследованием убийства.
      За эти полчаса в сознании мистера Читтервика, хотя и беспорядочно, запечатлелось несколько определенных фактов. Во-первых, что Морсби, улучивший минуту сообщить по телефону помощнику начальника Скотленд-Ярда предварительный отчет о случившемся, был официально назначен ответственным за расследование. Во-вторых, в сумочке пожилой дамы обнаружилось письмо, которое весьма его заинтересовало, так что он даже с удовлетворенным видом потер подбородок. Мистер Читтервик заметил, что во время общего аврала старший инспектор сумел кое-что переписать из письма в свой большой черный блокнот. Человек, отвечающий за отпечатки пальцев, внимательно осмотрел пузырек, после того как Морсби помог ему с величайшей деликатностью извлечь его из некрепко сжатой ладони мертвой женщины. После осмотра пузырька в приглушенном разговоре эксперта со старшим инспектором прозвучало некое сдержанное удовлетворение. Что-то явно казалось им обнадеживающим обстоятельством.
      Прошло целых полчаса, пока кто-то, кроме Морсби, иногда с очень занятым видом кивавшего мистеру Читтервику, обратил к нему свое внимание. Это был окружной инспектор. Мистер Читтервик, распираемый желанием задать множество вопросов, благодарно приветствовал это внимание.
      Паркер был высокий, худой человек с подстриженными усами. Всем своим видом он напоминал пехотного сержанта в отставке. Он удостоил мистера Читтервика подчеркнутой благосклонности как знаток своего дела, когда он случайно встречает невежду.
      - Итак, сэр, смею думать, все происходящее вам кажется очень странным?
      Это было очень близко к правде, но мистеру Читтервику хотелось обсудить другие аспекты дела, а не его странность.
      - Скажите,- ответил он не обинуясь,- обнаружены ли еще какие-нибудь новые данные?
      - Смею сказать, так или иначе, но мы их найдем,- осторожно отвечал Паркер.- У мистера Морсби глаз наметанный, как редко у кого еще.
      - А выяснилось какое-нибудь важное обстоятельство, связанное с пузырьком?- настойчиво гнул свою линию мистер Читтервик.
      Однако мистер Паркер всегда был очень немногословен, когда дело касалось каких-нибудь стеклянных сосудов и всего другого на пути расследований, вскоре понял мистер Читтервик. Даже относительно писем, которые можно обнаружить в дамской сумочке. В сущности, ему очень скоро стало ясно, что целью милостивого обращения к нему мистера Паркера было вовсе не желание поделиться с ним информацией, но подбодрить дух некоего малозначительного субъекта, который в силу обстоятельств возвысился до довольно важного положения. Словно какой-нибудь обыкновенный черный котенок, которого никто не удостоит второго взгляда, вдруг сподобился заполнить собой в виде фотографии половину страниц и три четверти колонок нашей любезной популярной прессы и только потому, что ему надели голубой батик на шею и хорошенькая молодая актриса, в расчете на небольшую рекламу, вошла в ресторан "Магнифик" не с меховым боа, а с этим самым котенком на плече. И мистер Читтервик понял, что теперь, по мнению полиции, он стал таким же неожиданным любимцем публики, который займет свидетельское Место и проделает все, что от него требуется, самым очаровательным и удовлетворительным образом.
      - В сущности, сэр,- изящно завершил свое снисходительное обращение к нему мистер Паркер,- мы вам премного обязаны, честное слово.
      Мистер Читтервик заколебался. Сказать "О да, совершенно верно" было бы дурным тоном. Сказать же "Я только выполнил свой долг" было бы чересчур помпезно. И он решил проблему, благодарно улыбнувшись, словно любимый котенок, которого заслуженно погладили.
      - У вас, полагаю, нет сомнений насчет субъекта, который сейчас здесь присутствует?- спросил Паркер, желая проверить умственные способности любимца и ткнув большим пальцем в сторону второй колонны, что налево.
      У любимца сомнений не было.
      - Хорошо, это хорошо,- еще два раза потрепал мистер Паркер любимца по шерстке.
      - А почему... почему вы думаете, что он находится здесь?воспользовался случаем, чтобы задать вопрос, мистер Читтервик.- Я бы скорее предположил...
      - У нас есть очень хорошенькое основаньице так думать,- туманно ответил Паркер, но не объяснил, в чем это "основаньице" состоит.
      Подошедший к ним в этот момент Морсби оказался более сообщителен.
      - Если он действительно тот самый человек, которого мы имеем в виду, то это его письмо мы нашли в дамской сумочке, и в нем подтверждается их встреча здесь в половине третьего дня,- объяснил он.- Он знал, конечно, что письмо она получила, и явился сюда не запылился именно в половине третьего.
      - О, я понял,- ответил мистер Читтервик, благодарный за разъяснение.- И конечно никто не должен был знать, что... что...
      - Что он явился в половине третьего первым,- дополнил информацию Паркер, уверившись, что ею можно поделиться.- Вы это тоже поняли, сэр,заключил он в тоне ласкового поощрения, который употребляют с понятливыми любимцами-животными.
      - Он должен быть замечательным актером, чтобы вести себя таким образом в сложившейся ситуации,- ответил мистер Читтервик, более чем сомневаясь в возможности такого артистизма в данном случае.
      - Ну что ж, мы предоставим ему возможность продемонстрировать свои актерские способности,- очень жизнерадостно заметил Морсби. И мистер Читтервик сообразил, что сложившаяся ситуация Морсби весьма правится. Так оно и было на самом деле.
      - Вы... вы собираетесь сразу же его арестовать?
      - Силы небесные, нет, сэр,- воскликнул старший инспектор, и на лице Паркера появилось такое выражение, словно глупость его любимца доставляет ему истинную боль.- Ведь мы даже не знаем еще, кто он такой,- заключил Морсби.
      - Да, конечно, конечно,- пробормотал мистер Читтервик смущенно и сделал заметку в уме, что прежде чем арестовывать человека, необходимо знать его имя.- А тогда как же?
      - Да ведь имя человека, назначившего свидание или согласившегося встретиться, точнее сказать (он по-видимому племянник пожилой дамы),- Линн. Это имя, данное при крещении. По крайней мере, письмо подписано: "Ваш любящий Линн". А что касается его фамилии, то тут у нас такой уверенности нет. Но фамилия дамы - Синклер. Мисс Синклер. Поэтому мы можем предположить, что его зовут Линн Синклер. Так или иначе, но именно это имя выкликает сейчас мальчик-посыльный. Слышите?
      Мистер Читтервик прислушался. Над гулом голосов и стуком посуды вознесся пронзительный, завывающий крик посыльного, разыскивающего клиента: "Мист' Линн Сиклир, мист' Линн Синкл!"
      - Вы собираетесь... допросить его, инспектор?
      На мистера Читтервика происходящее произвело должное впечатление.
      - Мы хотим сообщить ему печальную весть,- поправил мистера Читтервика старший инспектор и совершенно неожиданно ему подмигнул.- Поэтому, к сожалению, я должен просить вас сейчас отсюда выйти, сэр. Вы сможете потом взглянуть на него во время опознания личности, но понимаете, будет нехорошо, если обнаружится, что вы присутствовали здесь во время допроса. Его адвокат может доставить нам из-за этого кучу неприятностей.
      - Да, конечно, я вас очень хорошо понимаю.
      Однако мистер Читтервик был очень разочарован. Он обвел грустным взглядом маленькое, огороженное ширмами пространство. Все специалисты, эксперты и их подручные Уже удалились. Оставались только Морсби, Паркер и он сам. И ему очень бы хотелось послушать, как идет допрос.
      - Но, конечно, сэр,- и в глазах Морсби сверкнула лукавинка,- если вы поставите стул в тот уголок за ширмами, что мы выгородили, и крепко прильнете к загородке ухом, так сказать, и даже, может быть, отыщете маленькую щелочку, чтобы заглянуть в нее, а каждому, кто попробует вам в этом помешать, скажете, что вы пришли сюда вместе со старшим инспектором Морсби, то я не думаю, что кто-нибудь будет иметь основания в этом усомниться, не так ли?
      - Ну конечно,- разулыбался мистер Читтервик,- честное слово, инспектор, с вашей стороны это очень.. Да, я воспользуюсь вашей... И очень вам благодарен.
      И, лепеча слова благодарности, мистер Читтервик поспешил выбраться из-за ширм и смело сел в оцепленное веревкой пространство с наружной их стороны. Возможно следует упомянуть о том, что здесь стояли на страже четверо служащих "Пиккадилли-Палас", кроме полицейского в штатском. Им всем были даны строжайшие инструкции никого не подпускать. Лишь человек в штатском знал о покровительстве Морсби, простертом над мистером Читтервиком, и видел, как он выходил из-за ширм, но мистер Читтервик с таким уверенным видом перешагнул через веревочное заграждение, что никто из четырех служащих его не остановил. Данный случай может породить столько моральных выводов и стать источником столь многочисленных сентенций, что читатель может смело пропустить три-четыре страницы, не сомневаясь в афористической законченности этих изречений. Уголок, в котором пристроился мистер Читтервик, находился позади колонны, у которой с другой стороны сидела пожилая дама. Таким образом мистер Читтервик, угнездившийся под сенью колонны и невидимый для большей части клиентуры, мог спокойно проводить свой эксперимент по подслушиванию. Даже в том случае, если кто-нибудь заметил бы его, то из чувства приличия сделал бы вид, что ничего не видит. Мистер Читтервик как можно плотнее приложил ухо к маленькой щелочке между двумя ширмами и стал ждать.
      Его чувства на этой стадии развития событий могут стать благодарным объектом для беглого анализа. Конечно его ужаснула смерть женщины, еще больше он ужасался при мысли, что был не только непосредственным свидетелем, как эта смерть наступила, но даже видел ту самую руку, что навлекла ее. Всего этого вместе было достаточно, чтобы поглотить естественную жалость к преступнику, для которого закон уже приготовил петлю. Да хладнокровный, совершенно бессердечный преступник, этот рыжеволосый, заслужил не менее чем смертную казнь, и мистер Читтервик (во всяком случае, когда вспоминал беспомощное тело, так неестественно поникшее на зеленом пластиковом стуле) был совершенно готов внести свою долю посредничества, чтобы завершить дело подобным финалом. Однако над всеми чувствами - ужас, жалость к жертве убийства, потрясение, которое он испытал,- возобладало величайшее возбуждение. Мистер Читтервик просто-напросто был вне себя от волнения, чего не случалось с того самого дня, когда его, семилетнего, родители повели в первый раз в цирк. Никогда с тех пор он не испытывал такой удушающей, болезненной пустоты, которая в любой момент может вылиться в острое нервическое отвращение, такого бешенного стука сердца и невозможности держать руки в покое так, чтобы ногти не впивались в жаркие, потные ладони.
      И еще одно.
      Он, Эмброуз Читтервик, чья преданность криминологии была его главной страстью со времени похода в Камеру ужасов (ровно через два года после посещения цирка); он, который знал имена, даты, истории жизни, психологию, чуть ли не количество зубов и уж во всяком случае цвет глаз всех убийц, даже самых малоизвестных, с 1551 года, со времен Элис Арден из Фэвершэма; он, для которого убийцы были то же самое, что жемчуга для женщин и что женщины для мужчин; который коллекционировал убийц, как другие коллекционируют мотыльков, и насаживал их на булавки своего психологического интереса, заносил их во всей их чудовищно-мрачной красоте на карточки и в файлы; он, Эмброуз Читтервик, сам, не более и не менее, стал причастен - причастен?- да нет, попал в самую гущу событий, связанных с таким странным и загадочным убийством, о каких он когда-либо читал в своем схоластическом уединении.
      Ничего удивительного, что он был так возбужден.
      К счастью для его нервной системы, мистеру Читтервику не пришлось долго ждать. Через несколько минут до его слуха донеслись приглушенные голоса, среди которых он смог различить добродушную интонацию Морсби. Слов его, однако, он не слышал. В отчаянии от страха, что может пропустить самое важное, мистер Читтервик бессовестно раздвинул ширмы подальше, чтобы щелка стала побольше, и теперь он мог и слышать, и видеть происходящее.
      У входа в заграждение рядом с главным администратором стоял Морсби, но даже над его тяжеловесной и высокой фигурой можно было узреть рыжую макушку. И мистер Читтервик снова испытал при виде ее небольшой трепет. Затем Морсби немного изменил позу и обратился к рыжей голове со словами, которые мистер Читтервик прекрасно расслышал:
      - Вы мистер Линн Синклер, сэр?
      - Да, это мое имя.
      Мистеру Читтервику не было видно лица рыжеволосого мужчины, но в его несколько напряженном голосе не прозвучало ничего, кроме естественного удивления.
      - Вы прибыли сюда, чтобы встретиться с вашей тетей, мисс Синклер, проживающей в "Эрлшейзе", что в графстве Дорсет?
      Мистер Читтервик был не настолько поглощен происходящим, чтобы не поздравить себя с тем, как он точно определил степень родства тех двух, когда они сидели за кофе.
      - Да, это так.
      И снова в голосе рыжеволосого прозвучало только удивление, возможно чуть-чуть смешанное с раздражением. Он явно был не привычен к тому, чтобы его допрашивали о его появлениях и уходах.
      И Морсби сказал с явным сочувствием:
      - Тогда, боюсь, у меня для вас очень плохие новости, сэр,- и мистер Читтервик тут подумал, что если рыжий мужчина может играть роль, то и Морсби, конечно, тоже. А сомневаться в том, что рыжеволосый наделен актерским даром, не приходилось. Морсби немного подался назад, чтобы заслонить тело от его взгляда, так что теперь мистер Читтервик мог снова прямо взглянуть в его лицо, и хотя он глядел изо всех сил, он не увидел на этом лице ни малейшего предчувствия или чего-то подобного.
      - Плохие новости?- повторил он тоном, в котором звучало только недоумение.- Не понимаю. Кто вы?
      - Я офицер полиции, сэр,- любезно пояснил Морсби,- и я, к сожалению, должен вас предупредить, что вы должны быть готовы к потрясению. Очень тяжкому потрясению. Здесь час назад внезапно отошла в мир иной ваша тетушка.
      - Вы хотите сказать, что она умерла?
      Мистер Читтервик вздохнул от восхищения. Рыжеволосый Синклер может быть самым отъявленным негодяем, но что касается актерского мастерства, то он просто великолепен, а мистер Читтервик умел распознать настоящий артистизм. Ни одна нотка в голосе Синклера не была фальшивой, ни на сотую долю выразительность тона не перестала быть правдоподобной. Синклер действительно представлял совершенный образец большого, сильного мужчины, который только что узнал о смерти любимой тети.
      - С сожалением должен это подтвердить, сэр.
      Внезапно Морсби отступил в сторону, так что со всей жестокой неожиданностью Синклеру явилось зрелище мертвой пожилой дамы. Он слегка вздрогнул, и мистер Читтервик кивнул, выражая свое безмолвное одобрение. Невиновный в смерти человек вот именно так бы и вздрогнул. Только виновный, зная, что Морсби мог заслонять, остался бы невозмутим. Этот человек, наверное, заранее проработал малейшую деталь своего поведения.
      - Господи Боже!- с трудом произнес он.- Какой ужас! Это... случилось очень неожиданно?
      - Даже очень,- сухо подтвердил Морсби.
      Синклер с минуту, молча, смотрел на тело.
      - Значит, у нее все-таки было чертовски больное сердце,- пробормотал он еле слышно.- Полагаю, нам бы лучше...- он оборвал себя и посмотрел жестким взглядом на Морсби.- Вы сказали, что являетесь офицером полиции. Значит ли это, что вы находитесь при отеле на должности?
      - Нет, сэр,- доброжелательно ответил Морсби.- Я состою на должности в Отделе по расследованию преступлений при Скотленд-Ярде.
      Несмотря на всю свою доброжелательность, Морсби, по мнению мистера Читтервика, сказал это чрезвычайно многозначительно.
      Но рыжеволосый, по-видимому, совершенно не смутился, а только почувствовал раздражение и заговорил резким тоном:
      - Тогда могу я спросить, что вы здесь делаете? Какое отношение смерть моей тети имеет к Скотленд-Ярду?
      Морсби снова вернулся к прежнему обволакивающе мягкому тону.
      - Я же сказал, что вам надо быть готовым к потрясению, сэр. Администрация отеля сообщила нам о смерти вашей тети после того, как врач осмотрел тело. Мне очень жаль сообщать вам это, сэр, но, по всей вероятности, ваша тетушка покончила самоубийством.
      Реакция Синклера на эту мастерски поданную информацию показалась мистеру Читтервику неожиданной.
      - Убила себя?- и он самым несомненным образом фыркнул.- Чепуха! Она была совершенно не способна на такое.
      По выражению лица Морсби можно было заключить что уверенность в возможности самоубийства была этими словами рыжеволосого сильнейшим образом поколеблена.
      - Неужели, сэр!- и он потер подбородок.- Но обстоятельства дела определенно указывают именно на это.
      - Что вы имеете в виду?
      - Видите ли, она умерла в результате отравления. Отравления синильной кислотой, если быть точным.
      Теперь Синклер продемонстрировал всю мощь своих способностей, и мистер Читтервик даже подумал, что он слегка переигрывает. Удивление, недоверие, ужас, гнев стремительно выражались на его лице.
      - С-синильной кислотой?- пробормотал он наконец заикаясь,- Господи милосердный, вы хотите сказать...
      - Врач нашел синильную кислоту в кофейной гуще,- ответил Морсби бесстрастно,- и в руке у нее был зажат пузырек.
      Наступило минутное молчание, молчание, как ощутил мистер Читтервик, набрякшее тяжелым многозначительным смыслом: с одной стороны, оно было исполнено старания быть предельно осторожным и предусмотрительным, и суровой решимости - с другой. Мистер Читтервик едва мог дышать, к горлу подкатила волна тошноты.
      Два противника стояли лицом к лицу. Затем рыжеволосый тихо сказал:
      - Господи милосердный, значит, она действительно так поступила.
      Мистер Читтервик почувствовал легкое разочарование Все как-то немного напоказ.
      А Морсби и Синклер стали обсуждать дальнейшие действия. Синклер выразил желание как можно скорее отвезти мертвое тело к себе на квартиру в Квин-Энни-Гэйт. Однако Морсби заметил, что нужно произвести вскрытие и поэтому лучше транспортировать тело в морг. Синклер против морга категорически возражал. Морсби снисходительно настаивал на этом как лицо официальное, но их дискуссия протекала самым обычным образом.
      Мистер Читтервик глубоко вздохнул и, хотя не пропускал мимо ушей ни единого слова, сумел подытожить свои впечатления. Сначала, что касается наружности убийцы. Теперь, когда он смотрел на него с такого близкого расстояния, мистер Читтервик мог несколько скорректировать прежнее представление. Например, сейчас оказалось, что человек не так молод, как мистер Читтервик думал раньше. Ближе к тридцати пяти, чем к двадцати пяти, предположил он. В коротко стриженных завитках на висках проблескивали седые нити.
      Его сходство с пожилой дамой было таким же разительным, как казалось прежде. С более близкого расстояния можно было заметить и другие черты сходства, кроме твердоочерченного орлиного носа.
      Мужчина был таким же крупным и широкоплечим, как показалось с самого начала, хотя сейчас держался как будто с большим достоинством (смахивает на джентльмена - подумал мистер Читтервик, извинившись перед самим собой за это выражение), чем раньше. С тетушкой он вел себя небрежно и резко, а по отношению к мистеру Читтервику просто-напросто грубо. Однако сейчас (размышлял мистер Читтервик) он должен очень нервничать, каждой клеточкой естества сосредоточившись на усилии сыграть свою роль как можно правдоподобнее.
      А что касается того, как рыжеволосый играл свою роль, так мистер Читтервик, питая к этому типу заслуженное отвращение, не мог не чувствовать восторга. За исключением, пожалуй, последнего странноватого замечания, он не совершил ни одного ложного шага, ничем себя не выдал. И мистер Читтервик не мог не понимать, несмотря на уважение к Скотленд-Ярду, что, если бы не его свидетельство., полиция встала бы перед почти неразрешимой задачей доставить убийцу к палачу. А о том, что такое свидетельство существует, Синклер, разумеется, и понятия не имел.
      Тем временем под предлогом, что ему надо сделать необходимые распоряжения (как с интересом отметил мистер Читтервик), Морсби деликатно вытягивал из Синклера кое-какие нужные сведения. Так, была извлечена на свет пара очень интересных фактов. Мертвая женщина была, очевидно, довольно значительной персоной. Синклер говорил об "Эрлшейзе" как о солидной собственности. Сам он был ее ближайшим родственником и, как он полагал (и упомянул он об этом как бы между прочим в ответ на прямой вопрос), ее единственным наследником. Но хотя он и сказал об этом небрежным тоном, мистер Читтервик слегка вздрогнул.
      Как всегда, приезжая в Лондон, она остановилась вместе со своей компаньонкой в отеле "Олдридж". Мистер Читтервик знал, что такое отель "Олдридж". Даже один этот факт, что мисс Синклер остановилась именно там, отмечал ее печатью избранности. Она была Персоной. В отель "Олдридж" допускались только Персоны, хотя владелец время от времени позволял останавливаться там наиболее почтенным зарубежным королевским семействам. Это был небольшой и неприглядный отельчик, расположенный на границе с Мэйфером, наверное, самый несовременный и определенно самый неудобный отель в радиусе одной мили Однако он был ужасно эксклюзивен, и воздух, которым дышали его постояльцы, стоил несколько фунтов в час.
      Почему тетушка захотела видеть его, майор Синклер - как оказалось, он состоял в королевской гвардии во время войны и несколько лет спустя, но, получив чин майора, начал оформлять отставку - не имел ни малейшего представления, а также и о том, почему она назначила ему свидание в таком странном месте как Зал для ленча в "Пиккадилли-Палас". Однако она написала ему сама, предложив свидание, или, вернее сказать, назначив его, так как была женщина властная, и он сообщил в ответном письме, что согласен. Сам же он - утверждал майор - был этим совершенно сбит с толку.
      - Понимаю, сэр,- отвечал ему Морсби.- Ну, прежде всего надо распорядиться, чтобы тело отсюда унесли. А потом вы, может быть, согласитесь поехать со мной в Скотленд-Ярд и официально оформите свою информацию как заявление.
      - Вы хотите, чтобы я написал заявление? Хорошо, я не имею ничего против, если это вам поможет, но раньше я считал, что заявления делают только подозреваемые в убийстве,- сказал майор, а у мистера Читтервика перехватило дыхание от такой отваги.
      - О, в таких сложных случаях, как этот, подобные заявления иногда помогают расследованию,- ровным голосом объяснил Морсби.
      - Очень хорошо. Полагаю, будет вскрытие, как вы сказали, и после этого чертовский шум в газетах. Бедная старая леди, как бы ей это все не понравилось. Боюсь, мы с ней не очень-то ладили. У обоих один и тот же фамильный характер, не только одинаковые носы, но должен вам сказать, мне грустно думать, что она убралась на тот свет таким вот образом. Интересно бы знать, что за бремя, черт побери, было у нее на совести, у бедной старушенции.
      И опять у мистера Читтервика перехватило дыхание.
      - Ах, у нас у всех есть что-то на совести,- назидательно заметил Морсби.- А теперь, сэр, если вы пройдете в кабинет главного администратора и представитесь ему, я через минуту к вам присоединюсь, и посмотрим, каким образом можно будет вынести отсюда тело.
      - Но ее действительно отправят в морг, это необходимо? Мне не хотелось бы вмешиваться в ваши дела, но это не очень вежливо по отношению к ней.
      - Сожалею, сэр, но без этого не обойтись,- сказал Морсби тоном, прекращающим все обсуждения данной темы, и проводил майора до выхода из-за ширм.
      - Будьте настороже, Паркер,- сказал он, когда майор исчез из виду.- Я скоро вернусь.
      Паркер, хранивший профессиональную молчаливость высшей пробы в течение всего допроса, так же молчаливо кивнул в знак того, что будет на высоте положения.
      Морсби немного помедлил, потом вышел и повернулся к мистеру Читтервику. Сей джентльмен вскочил с места и, волнуясь, едва не перепрыгнул через веревку.
      - Вы все слышали, сэр?
      - Да, и очень хорошо. Помилуй меня бог, инспектор, но этот человек... Я просто никогда не мог себе представить, что...
      Старший инспектор негромко хмыкнул.
      - Хотел забрать к себе на дом старушку, чтобы всецело ею завладеть, а? И что угодно нахимичить с ней, не так ли? Нет, я этому джентльмену не доверяю, факт. Чем скорее мы посадим его под замок и крепко запрем, тем лучше.
      - А он - не подозревает?
      - Что у нас в заначке есть самый лучший свидетель, извините за грубость, сэр? Нет, не подозревает! Как любой другой убийца, которых мне когда-либо приходилось встречать, будь они даже майоры. Этот - чертовски самоуверенный тип. Он уверен, что с него взятки гладки. Ну, мы еще посмотрим, так оно на самом деле или нет.
      - Но сейчас вы позволили ему уйти, да?- мистер Читтервик явно сомневался в правильности такого решения.
      - Но у него на хвосте два моих человека,- заверил его старший инспектор.- Да и, господи помилуй, не далеко он сейчас ушел, только до кабинета главного администратора. И ведь не дурак он, чтобы сбежать. Ну ладно, надо идти и последить за ним. А с вами, сэр, мне не хотелось бы терять связь. Вы дома, наверное, всегда поблизости от телефона?
      - Боюсь, что нет,- извинился мистер Читтервик. В сущности, он извинялся за тетушку, которая не любила телефонов, но старшему инспектору он об этом не сказал.
      - Ну, так если вы пойдете в свой клуб...
      - Боюсь, у меня нет своего клуба,- снова извинился мистер Читтервик, и опять - за тетушку.
      - Гм!- Морсби поскреб в голове.- Ну так вот что я вам скажу. В шесть тридцать вечера приходите в Скотленд-Ярд, хорошо, сэр? Спросите меня.
      - Очень хорошо,- обрадовался мистер Читтервик.- Это для...
      - Для опознания личности, совершенно верно, сэр. И я арестую майора сразу же, как только вы укажете на него. Значит, в шесть тридцать. Благодарю вас, сэр.
      И Морсби ушел.
      Мистер Читтервик медленно, в раздумьях, покинул Зал. Чувство ответственности, которое сначала угнетало его как тяжкое бремя, он теперь ощущал как достойную ношу, возложенную на его плечи. Мистер Читтервик не мог не чувствовать, что теперь он стал очень важной особой и, практически говоря, только он один должен затянуть веревку на шее человека, который несомненно заслужил петлю, и об этом не приходится сожалеть. Однако убийство, жертвой которого стала заметная личность, обязательно привлечет внимание публики. Его свидетельские показания будут цитироваться во всех газетах страны. Возможно, многие из них захотят напечатать и его фотографию. И следует ожидать репортеров... Да, несмотря на всю свою скромность, мистер Читтервик не мог закрыть глаза на тот факт, что сегодня с половины второго пополудни он стал - да, можно сказать определенно - одним из самых значительных людей во всей Англии.
      Он взглянул на часы в вестибюле. Было двадцать минут пятого. И один из самых значительных людей в Англии вдруг сильно вздрогнул и ускорил шаг, вернее побежал. Он должен был вернуться в Чизвик с образчиками тканей для занавесок еще в половине четвертого.
      Глава 4
      Опознание личности
      Дом тетушки в Чизвике представлял собой анахронизм (как и сама тетушка). Выстроенный в раннеякобитском стиле, из красного кирпича, с фронтонами, коньками, крытый черепицей, он стоял на когда-то обширной усадьбе. Когда этот особняк построили, она принадлежала Читтервикам уже пару веков. Как все прочие усадьбы, эта постепенно уменьшалась в размерах, потому что все последующие поколения Читтервиков становились жертвой заманчивых предложений со стороны якобитских строителей-спекулянтов, а в результате в их владении остался только этот "вдовий дом" - очевидно, доставшийся когда-то в наследство после смерти какого-то Читтервика его вдове вместе с полудюжиной акров прилегающей земли, но для современного Лондона и такой участок был достаточно велик, чтобы скрывать факт исчезновения поместья "Читтервик-Чизвик" с его единственной когда-то улицей. Выросший на месте усадьбы новый район с его обилием кинотеатров и вилл, был скрыт от глаз обитателей "вдовьего дома" густой древесной сенью. Сюда не доносилось даже веселого перезвона трамваев. Читтервики, будучи людьми добродетельными, никогда не игравшими в карты, сберегли кругленькую сумму золотых соверенов, полученных от многих поколений спекулянтов-строителей, и поэтому были еще в состоянии поддерживать свои остаточные владения в более или менее достойном виде даже после уплаты налогов на недвижимость.
      Когда мы говорим "Читтервики", мы подразумеваем кроме ее племянника, последнего в роду, только одного представителя клана, точнее представительницу, мисс Читтервик. Ей уже исполнилось семьдесят девять лет и не было причины сомневаться, что однажды ей стукнет сто. Вся собственность Читтервиков принадлежала ей единолично, и она была в полном смысле слова тетей своего племянника.
      Мистер Читтервик вошел в большой прохладный, отделанный дубовыми панелями холл. В его восьмиугольные окна можно было видеть лужайки, освещенные июньским солнцем. Мистер Читтервик вошел в дом с чувством вины, но в то же время с извинительной для опоздания причиной, которую даже его тетушка не отказалась бы принять во внимание. Он знал, что тетушка сидит сейчас в маленькой комнате направо, которую она называла своим кабинетом, но которую сам мистер Читтервик предпочитал считать утренней гостиной. За исключением того времени, когда она учила садовника науке садоводства, мисс Читтервик пребывала именно здесь, в окружении своих коллекций сухого мха, минералов, отшлифованных камней, засушенных жуков и старых журналов, а компанию ей составляли (в те редкие моменты, когда племянник отсутствовал) четыре канарейки в большой клетке на окне. В комнате доминировал цвет когда-то ярких, но теперь выцветших ситцевых обоев, и пахло здесь пылью и сыростью от книг.
      Мисс Читтервик устраивала в свою коллекцию мхов новый вид hortus siccus, который ей принесли с дневной почтой (а она обменивалась образчиками с другими энтузиастами мха во всем мире), поэтому она не взглянула на вошедшего племянника. Все еще как бы не замечая его присутствия, она низко склонила свой белый чепец с сиреневыми лентами, трудясь над новым образчиком, причем ее очки как всегда балансировали на самом кончике носа. Мистер Читтервик знал, что тетушка ожидает объяснений.
      - Боюсь, я довольно сильно опоздал, тетя,- начал он с острым сознанием своей вины,- но со мной случилось поистине необыкновенное происшествие.
      Мисс Читтервик притворилась, что вздрогнула от неожиданности и взглянула сначала на клетку с канарейками, словно это кто-то из них нарушил ее одиночество, а затем, еще раз вздрогнув, дала понять, что в курсе появления племянника.
      - Господи, Эмброуз,- проворчала она,- как же ты меня испугал. Прокрался совершенно бесшумно. От этого с каждым может случиться удар.
      Мистер Читтервик понял, что тетушка слышала, как он вошел, и знал, что она тоже знает, что он знает, но он принял участие в игре и должным образом соответствовал положению:
      - Извините, тетя, что я вас напугал,- сказал он как добропорядочный племянник, давая возможность подвергнуть себя наказанию,- но как я уже вам сказал, у меня было самое необыкновенное приключение.
      - В болотах южной Нигерии,- мрачно и с непередаваемым презрением заметила мисс Читтервик.- Вот ведь что он говорит. А лучше сказать, в пруду у "Илинг-Коммон"...- В силу некой таинственной причины "Илинг-Коммон", для большинства лондонцев одно из самых почтенных заведений, был для мисс Читтервик синонимом всего, что совершенно неудобосказуемо в приличном доме.
      Мистер Читтервик кашлянул. В другое время он бы по-прежнему вел свою роль в игре, предложенной тетушкой, и умолял бы ее дать ему все объяснить и извинить его опоздание, а мисс Читтервик любезно бы притворялась, что не знает ни о каком опоздании и что он вовсе не опоздал, одновременно прибегая к бесчисленным уловкам, чтобы вырвать так или иначе объяснение, которое она жаждала услышать. Однако событие было слишком необычным, и мистер Читтервик наотрез отказался от предназначенной ему роли.
      - Тетя!- выпалил он нетерпеливо.- Я видел, как совершили убийство. Отравили женщину прямо у меня на глазах.
      Мисс Читтервик взглянула ему прямо в лицо.
      - Что ты сделал с моим очешником?
      - Вашим... очешником, тетя?- промямлил мистер Читтервик, сбитый с толку.
      - Он потерялся,- с осуждением в голосе пояснила мисс Читтервик.- И это очень неудобно. Я вынуждена почти целый день носить очки в руке,- и она мрачно воззрилась на племянника.- У меня всегда что-нибудь да теряется, когда ты развлекаешься в Лондоне.
      Мистер Читтервик мог бы указать на то обстоятельство, что поиски подходящих к обоям образчиков ткани для занавесок вряд ли можно считать развлечением, но вот посещение "Пиккадилли-Палас" потребовало бы серьезных оправданий. Поэтому он снова повинился:
      - Извините меня, тетя, но боюсь, я не могу сейчас это долго обсуждать. Мне почти сию минуту надо снова уйти. Я пришел только сказать, что, возможно, не приду к обеду. Мне нужно в Скотленд-Ярд.
      - Ерунда!- отрезала мисс Читтервик и с показным усердием вернулась к уходу за своими мхами.- Наверное, в следующий раз ты скажешь, что должен быть в "Илинг-Коммон".- Последние слова она адресовала hortus siccus.
      Мистер Читтервик был очень хорошим и добрым племянником. Он мог бы уйти из дома, и дело с концом, оставив самую старую женщину Чизвика в состоянии такого жгучего любопытства, что она вполне была способна скормить свой драгоценный hortus siccus канарейкам. Однако вместо этого он сел и вкратце, но энергично поведал о том, что случилось.
      Мисс Читтервик, конечно, сделала вид, что все это ее совершенно не интересует. Более того, можно было усомниться, что она вообще слышала его рассказ, так как, едва мистер Читтервик его закончил, она без всяких комментариев опять осведомилась, где ее очешник. Однако спустя десять минут, когда он нерешительно и с извиняющимся видом ее покидал, у него было чувство хорошо выполненного долга и сознание того, что тетушка ему благодарна, хотя она скорее бы дала себя искусать до смерти своей белой персидской кошке, чем признаться в этом.
      Неприятности, которые приходилось сносить мистеру Читтервику по милости его тетушки, проистекали из того обстоятельства, что он родился мальчиком, а не девочкой Его три сестры, все старше его, по очереди служили ей бесплатными компаньонками, служанками и "девочками для битья". После того как состоялась свадьба последней из племянниц, выяснилось, что, поскольку мисс Читтервик наотрез отказывается и нанять платную компаньонку, и пребывать в одиночестве, мистеру Читтервику придется занять пустующее место. Таким образом, представитель последнего поколения, воспитанного в том духе, что у молодых есть долг перед старыми родственниками, мистер Читтервик счел необходимым приступить к исполнению обязанностей. Это случилось четырнадцать лет назад, когда мистеру Читтервику едва исполнилось тридцать. И следует заметить, что из всех четверых родственников мистер Читтервик был наилучшим компаньоном, слугой и мальчиком для битья. Однако, так как ему нельзя было присутствовать при утреннем и вечернем туалете тетушки, мисс Читтервик упорно твердила, что его неудобный для нее пол разрушил все надежды на покой и даже самый скромный комфорт на склоне ее лет.
      Итак, этот образцовый племянник вошел в кабинет Морсби, когда Биг-Бен пробил половину седьмого. Морсби тепло приветствовал его и просил сесть.
      - Через несколько минут все будет готово, мистер Читтервик, сэр, но я подумал, что хорошо бы нам сначала спокойно перекинуться словечком, пока есть время как-то разложить по полочкам, так сказать, все события дня.
      - Конечно, конечно, разумеется,- кивнул мистер Читтервик с очень серьезным видом.
      Морсби откинулся на спинку стула и посмотрел на мистера Читтервика отеческим взглядом.
      - Нет нужды, сэр, повторять вам, какое ответственное место вы занимаете в процедуре следствия. Вы это знаете так же хорошо, как я. Вы понимаете, что все наши действия - со стороны полиции, прокуратуры, даже адвоката - все целиком и полностью зависят от вашего показания?
      - Я понимаю,- вздохнул мистер Читтервик,- даже слишком хорошо понимаю.
      - Вот поэтому я и подумал, что надо еще раз попросить вас соблюдать осторожность. В последнее время было много разговоров о том, что полиция применяет недозволенные методы, но - это я вам говорю, сэр,- мы никогда никого не подвергаем аресту даже по такому важному делу, как это, пока совершенно не удостоверимся, что перед нами тот самый человек. Итак, вы по-прежнему уверены, что человек, которого мы опросили, то есть майор Синклер - тот самый человек, которого вы видели в обществе пожилой дамы?
      - Положительно уверен,- решительно подтвердил мистер Читтервик.
      - Понимаю,- и Морсби кивнул.
      - Ну что ж, это первое, о чем я хотел вас сирость. Относительно второго мы уже с вами все решили прежде, а именно: вы так же решительно утверждаете, что он положил нечто в чашку пожилой дамы и вы это видели собственными глазами. Мне не надо подчеркивать, сэр,- тем не менее Морсби именно этим и занимался,- всю важность данного показания. Короче говоря, на нем основано все наше дело. Тот факт, что он встретился с ней на час раньше, чем была назначена встреча, и не упомянул об этом обстоятельстве, может вызывать подозрения, но это еще не свидетельствует о его вине. Оно еще позволяет предполагать, что пожилая дама покончила самоубийством, после того как он ушел, если у нее было таковое намерение.
      - Да, конечно. Но я думаю,- робко возразил мистер Читтервик,- что положение пузырька в ее руке и то, что она, совершенно очевидно, собиралась уходить, может служить важным свидетельством против самоубийства?
      - Это так, сэр,- согласился старший инспектор,- да, но все эти мелкие подробности, которые определяют суть дела для нас, не очень вески и убедительны для присяжных. Им потребуется нечто более определенное и солидное. Например, ваши свидетельские показания.
      - Да, конечно. Я это очень хорошо понимаю. Нормальные, обычные присяжные не станут осуждать человека на основании того, что они сочтут не стоящими внимания тонкостями.
      - И еще, сэр,- сочувственно добавил Морсби,- я хочу добавить следующее: защитник обрушится на вас и это ваше свидетельство, словно грузовик с кирпичом. Он знает, что это единственное доказательное свидетельство и если он его не взорвет, его клиент пойдет ко дну, а если сможет его опровергнуть, то майор будет оправдан. И защитник постарается согнуть вас в бараний рог.
      - Да, я конечно должен подготовиться к очень неприятной половине часа,скорбно отозвался мистер Читтервик.
      - Это так, сэр. И вот что еще я хочу сказать. Если вы Иногда подумываете, что есть хоть малейшая возможность защитнику выиграть дело, скажите мне об этом. Потому что, если ему удастся опровергнуть ваше свидетельство все дело пропало. Таким образом, у вас есть еще время подумать: вы все так же уверены, что видели руку этого мужчины над чашкой дамы, как тогда, когда позвонили мне в Скотленд-Ярд? Я бы предпочел узнать именно теперь, есть ли у вас на этот счет хоть малейшие сомнения?
      - Я не могу сомневаться в том, что видел своими глазами, инспектор,- с чувством собственного достоинства ответил мистер Читтервик.- Уверяю вас, мне не доставляет никакого удовольствия быть орудием справедливости. Совсем, совсем наоборот. Но я могу заверить вас столь же убежденно, как прежде, что у меня нет ни малейшего сомнения относительно того, что я видел, и я не уклонюсь от своего прямого долга в данном деле ни на йоту.
      - Тогда все в порядке, мистер Читтервик, сэр,- ответил Морсби с большой сердечностью.- Это хорошо. Ведь, в конце концов, вы позвонили мне именно под впечатлением от увиденного, не правда ли? А это подтверждает, что вы действительно все это видели. Значит, с этим улажено. Ну что ж, надо собираться.
      Дружелюбие старшего инспектора почти достигло степени нежности, и мистер Читтервик понял, что любимый баловень полиции с успехом выдержал последнее, скрытое от посторонних глаз натаскивание и теперь считается вполне способным повторить свои трюки на публике.
      В качестве награды он насладился переездом из Скотленд-Ярда в окружной участок в настоящем полицейском автомобиле, которым управлял настоящий полицейский в штатском.
      Мистер Читтервик не думал, что его так скоро призовут к исполнению долга. А ведь результат будет окончателен, как только он укажет на определенного человека. На этого несчастного обрушится вся тяжесть закона и раздавит его насмерть.
      Морсби представил мистера Читтервика сержанту окружной полиции, который тоже окинул его поощрительным хозяйским взглядом. В помещении уже находилась женщина, она, как дали понять мистеру Читтервику, была той самой официанткой из "Пиккадилли-Палас", что подала кофе, ставший роковым. Сержант проинформировал Морсби, что для опознания все готово, все ждут, и без дальнейших проволочек Морсби и мистер Читтервик вместе с женщиной прошли в соседнюю комнату. Мистер Читтервик, к которому приставили констебля, не мог не подумать, что для такой важной процедуры все происходит удивительно неформально. Через две минуты женщина вышла, и мистера Читтервика, у которого чуть-чуть дрожали коленки, в свою очередь сопроводили в соседнее помещение.
      Там у противоположной стены в мрачной комнате, где не было никакой мебели, построили в ряд пестро одетых людей. Блеск здесь соседствовал с нищетой, до глянца начищенная обувь - с грязной. Существует правило, что в подобных случаях ничего не подозревающих прохожих, внешне напоминающих, насколько это возможно, преступника, срочно доставляют в участок. На практике, однако, не так-то легко за несколько минут подобрать с десяток человек, похожих на большого, элегантного, рыжеволосого экс-майора с явной солдатской выправкой и манерами джентльмена. Одного из присутствующих только в самом приблизительном смысле можно было назвать рыжим, скорее он был рыжевато-седым, поэтому вся процедура выглядела несколько фарсовой. Сержант медленно водил его взад-вперед вдоль шеренги людей, и мистер Читтервик с бьющимся сердцем встречал ответный взгляд двух десятков глаз, выражение которых варьировало от сардонического любопытства до сильнейшего негодования. Надо отдать мистеру Читтервику справедливость: что бы он ни испытывал до этого, он был готов подойти к идентификации рыжеволосого со всей осторожностью, хотя нисколько не сомневался на его счет. Вот почему мистер Читтервик тщательно и долго всматривался в его лицо, сопоставляя с запечатлевшимся в сознании, прежде чем объявить о своем решении.
      - Ну что, сэр?- поторопил его сержант, которого раздражала такая щепетильность.- Вы можете опознать кого-нибудь из здесь стоящих как человека, который сидел недалеко от вас в "Пиккадилли-Палас" сегодня пополудни между половиной третьего и тремя?
      Мистер Читтервик подавил последнюю робкую мыслишку, что сомнение еще возможно, и, что-то промямлив, указал на рыжеволосого мужчину. Сержант, с помощью подручного полицейского, быстро и споро выпустил остальных на улицу. Морсби небрежно подплыл к рыжеволосому, лицо которого выражало главным образом изумленное негодование. Лишь только помещение опустело, его сразу же как прорвало. Мистер Читтервик, на миг струсивший, вышел из помещения вместе с последним участником опознания. Но не потому что струсил, а просто ему не хотелось быть свидетелем ареста, уверял он себя.
      Очевидно, красноречие рыжеволосого было безжалостно пресечено, потому что не прошло двух минут, как Морсби присоединился к мистеру Читтервику в соседней комнате и сообщил ему, что задержанного уже посадили под замок.
      - Ах!- только и ответил на это мистер Читтервик. Бремя подобной ответственности не всем доставляет радость.
      Морсби взглянул на него и решил, что любимчика следует поощрить.
      - Ну что ж, сэр, мне еще предстоит немало дел. Придется сделать обыск в квартире майора Синклера, хотя я не ожидаю найти там чего-нибудь существенного, однако прежде мне хотелось бы взглянуть на комнату пожилой дамы в отеле "Олдридж". Не хотите пойти со мной?
      Лицо мистера Читтервика мгновенно прояснилось. Увидеть полицию непосредственно за работой... Впервые в жизни он совершенно позабыл о своей тете.
      - О спасибо, инспектор. Это действительно очень... Я бы очень хотел.
      Они вышли и направились к ожидавшему полицейскому автомобилю.
      В гостинице Морсби с тактичным, однако твердым выражением лица исчез за тускло освещенной стойкой, оставив мистера Читтервика в холле. Вернулся он с ключами от номера мисс Синклер. Маленький мальчик, весь в форменных пуговицах, проводил их до двери. Морсби спокойно ее отпер, и мужчины вошли.
      Морсби не достал из кармана ни увеличительного стекла, ни прибора для фиксирования отпечатков пальцев, ни каких-либо других предметов, считающихся непременными атрибутами сыщицкого ремесла. Он начал быстро, но методично открывать все ящики и просматривать их содержимое, особенное внимание уделяя письмам или другим документам. Сильно взволнованный мистер Читтервик присел на краешек кровати, но по мере того, как продвигался осмотр, все больше и больше скучнел.
      А затем их прервали. Внезапно в одной из боковых стен распахнулась дверь и на пороге показалась высокая молодая женщина. Увидев двоих мужчин, она немного отшатнулась, а потом уставилась на них пристальным взглядом. Мистер Читтервик тоже уставился на нее. Это была не очень располагающая к себе женщина. Черные, довольно сальные, плохо подстриженные волосы были зачесаны со лба и спускались двумя завитками к ушам, закрывая их. У нее были очень большие очки в роговой оправе и чрезвычайно неинтересное, скучное коричневое платье. Однако вся она излучала компетентность и выглядела ужасно деловой. "Это компаньонка",- подумал мистер Читтервик, занимавшийся собственной маленькой детективной игрой.
      Явно сначала испугавшаяся молодая деловая особа немедленно взяла себя в руки. Она могла предположить, что перед ней два взломщика, но этого не сделала, очень пристально вглядевшись в мистера Читтервика, поэтому и голос у нее не дрогнул, когда она резко осведомилась:
      - Могу я узнать, что здесь происходит? Это личная спальня, за которую уже уплачено.
      - Ах,- кивнул в знак приветствия Морсби.- Вы мисс Гуль, не так ли?
      Молодая женщина окинула его подозрительным взглядом. Наверное, она слышала о том, что воры иногда применяют уловку ложного знакомства.
      - Да, меня зовут именно так,- ответила она неохотно.
      - А я офицер полиции,- пояснил Морсби со своей обычной невозмутимостью,- и боюсь, мисс...
      - Могу я видеть ваше удостоверение?- прервала его очень энергично молодая женщина.
      Смешливо подмигнув мистеру Читтервику, старший инспектор предъявил удостоверение. Молодая женщина сразу же стала общительной и выразила готовность помогать со всей присущей ей компетентностью. Морсби кратко рассказал ей о трагедии, хотя не упомянул об убийстве и об аресте, который он только что осуществил. Молодая женщина слушала внимательно, ничем не выдавая своего потрясения, и когда он кончил рассказ, объявила, что она всецело к услугам старшего инспектора. Морсби ее поблагодарил и ответил, что хотел бы задать ей несколько вопросов.
      - Но, может быть, мы перейдем в другую комнату?- предложила мисс Гуль, открыв дверь в смежную маленькую гостиную. Они кротко последовали за ней.
      Мисс Гуль опустилась на стул, пригласила их последовать ее примеру и взмахом руки дала понять, что ожидает вопросов, которые угодно задать старшему инспектору. Мистер Читтервик, поймав ее взгляд, нервно улыбнулся. Мисс Гуль не улыбнулась в ответ, и мистер Читтервик слегка покраснел. По правде говоря, молодые женщины вроде мисс Гуль наводили на мистера Читтервика просто ужас.
      То, что рассказала мисс Гуль, не прибавило ничего важного к тому, что они уже знали. С восхитительной искренностью она, в ответ на пожелание Морсби, кратко отчиталась о себе и своих отношениях с мертвой женщиной. Ей двадцать восемь лет, она дочь юриста из маленького городка на западе страны. Ее карьера началась с того, что она два года работала в конторе отца, пока он не умер и ей пришлось рассчитывать только на себя. Юридическая практика отца стоила не очень дорого, но она продала ее за адекватную цену и перебралась в Лондон. Здесь навыки работы с документами и знание стенографии сразу же помогли ей получить должность в конторе другого юриста, с которым у ее отца были когда-то деловые отношения. Должность была хорошо оплачиваемая, но она на ней не задержалась, бросила ради работы у клиентки фирмы, богатой американки, к которой ее приставили в качестве гида и компаньонки, когда та приехала с коротким визитом в Лондон. На американку такое сильное впечатление произвела деловитая манера, в которой ее знакомили с достопримечательностями мегаполиса, что она предложила очень щедрое вознаграждение за возможность и дальше пользоваться ее исключительными способностями. Мисс Гуль не совсем так выразилась, но было видно, что она не питает сомнений относительно ценности своих способностей. Предложение было принято, и мисс Гуль перелетела через океан вместе с американкой и обосновалась в Нью-Йорке.
      Там она оставалась пять лет, осуществляя контроль над многообразной деятельностью своей работодательницы, обеспечивая ее присутствие на заседаниях различных комитетов по условленным дням, распределяя по справедливости благотворительную помощь тем, кому следует, и вообще делая жизнь американки более удобной, чем когда-либо прежде. Через два года ее хозяйка умерла, но мисс Гуль было совершенно несложно получить другое место. Следующие три года она последовательно работала на двух подобных должностях, а затем, невзирая на другие предложения, сыпавшиеся со всех сторон, вернулась в Англию. Сначала она собиралась сюда только на каникулы, но случайная встреча с мисс Синклер вылилась во взаимную симпатию двух сходных характеров и последовало ее водворение в должность секретаря-компаньонки. Это случилось восемь месяцев назад, но, по-видимому, данная глава в деловой и энергичной жизни мисс Гуль тоже подошла к концу.
      - Спасибо,- кивнул с признательностью Морсби,- если бы все свидетели были похожи на вас, мисс, нам бы в Скотленд-Ярде жилось намного легче.
      Мисс Гуль едва заметно улыбнулась - мимолетной и деловитой улыбкой - в знак согласия.
      - Так что теперь,- продолжил Морсби,- вы сможете мне так же хорошо описать и пожилую даму, не правда ли?
      - Мисс Синклер?- поправила мисс Гуль.- Как я уже сказала, я пробыла у нее только восемь месяцев, но конечно сумею дать вам всю необходимую информацию.
      - Уверен, что сможете, мисс,- откровенно восхитился этой возможностью старший инспектор.
      Отчет мисс Гуль подтвердил мнение мистера Читтервика о том, что ныне покойная женщина была особой более чем незаурядной. Она не только была очень богата, что не вызывало сомнений, но принадлежала - а по мнению мисс Гуль, это гораздо важнее - к очень благородной и старой семье поместного дворянства, будучи последней представительницей своего поколения. Однако главное - и мисс Гуль считала это важнейшим достоинством из всех,- пожилая леди обладала в высшей степени сильным характером. И чем дальше повествовала мисс Гуль, тем больше мистеру Читтервику пожилая дама напоминала его тетушку.
      Очевидно, восьми месяцев действительно было достаточно для мисс Гуль, чтобы она собрала все необходимые сведения о семейной истории новой хозяйки и о ее делах. "Эрлшейз" был одним из самых старинных сельских поместий в Дорсетшире, и тридцать тысяч акров его земельных угодий находились во владении семейства Синклеров или их ближайших родственников еще со времен англосаксов. Право наследования на поместье никогда не было ограничено каким-нибудь условием, в силу которого оно должно было переходить только по определенной линии, но так сложилось, что оно передавалось лишь прямому наследнику. Этот обычай был нарушен чрезвычайными обстоятельствами при жизни мисс Синклер. Отец майора, капитан Синклер погиб в Индии в пограничных боях, когда будущий майор был еще ребенком. Вскоре умерла его мать. Его дед, на несколько лет переживший сына и невестку, оставил усадьбу своей единственной дочери, мисс Синклер, с неограниченным правом владения ею и с небольшим постоянным доходом внуку, не подвергая, однако, сомнению факт, что после смерти тетушки он унаследует имение Синклеров.
      Однако мисс Синклер (намекнула мисс Гуль), хотя и питала достаточное уважение к традиции, была не из тех женщин, которые позволяют обычаю торжествовать над ее собственным мнением. Она намекала об этом и мисс Гуль, и, в более определенных тонах, самому майору, что ни в коей мере не чувствует себя обязанной оставлять ему собственность, хотя, пока он ведет себя как подобает, она не станет ничего менять в данном отношении. Вести себя "как подобает" - меланхолично подумал мистер Читтервик - означало всегда исполнять желания тетушки. Но тут мисс Гуль остановилась, вроде бы заколебавшись.
      - А что бы мисс Синклер предприняла, если бы он ослушался?- шутливо осведомился старший инспектор,- завещала бы имение приюту для бездомных котов?
      Мисс Гуль помедлила с ответом, словно сомневаясь в своем исключительном знании предмета. Дело в том, объяснила она, что, насколько ей известно, существует и другой возможный наследник, двоюродный брат майора. Если он, конечно, жив. Мисс Синклер была сдержанна на этот счет, так как с сим обстоятельством связана история, уронившая фамильную честь. Дело в том, что кроме мисс Синклер и ее брата, отца майора, некогда существовала их младшая сестра. Еще совершенно юной девушкой она влюбилась в абсолютно недостойного человека, журналиста и, что самое скверное, пожелала выйти за него замуж. Когда отец строжайшим образом запретил ей иметь что-либо общего с такими подонками, она попросту сбежала с ним и заключила гражданский брак в муниципалитете округа Мерилебон. Естественно, это положило конец всем семейным отношениям. Отец совершенно порвал с дочерью, не отвечал на ее письма и не позволял этого никому из членов семьи. Сама мисс Синклер лишь однажды встретилась с отверженной для разговора в ужасных комнатах в Блумсбери, где сестра обитала вместе со своим невозможным мужем, и умоляла ее оставить этого негодяя и в раскаянии вернуться в отчий дом, где, если она будет попадаться на глаза отцу как можно реже и станет носить власяницу, а главу посыплет пеплом раскаяния, то он, может быть, через несколько месяцев смягчится и простит ее.
      Летиция (так звали Падшую) встретила подобное предложение с откровенным смехом, после чего Респектабельность, резко отказавшись от чашки растленного блумсберийского чая, отбыла, чтобы более никогда не возвращаться.
      Капитан Синклер был тогда в Индии. Больше никто из родственников и никогда не получал от Летиции вестей. Косвенными путями родные узнали, что вскоре после визита мисс Синклер Летиция переехала вместе с отпетым Грешником в Соединенные Штаты. Из того же источника спустя несколько лет поступили сведения, что Летиция и ее муж умерли, и это, конечно, было самое лучшее, что они могли сделать. Но прежде чем понести заслуженное наказание за бесчестье, навлеченное на семью, Летиция усугубила свой грех, произведя на свет в Нью-Йорке сына. Мисс Синклер частным образом держалась в курсе того, как существует этот плод праха и скверны до его юношеских лет, но потом источник новостей пересох из-за смерти информатора, и она больше ничего не знала об американском племяннике. Это было свыше десяти лет назад, но если данный человек жив, то он несомненно представляет собой еще одного наследника.
      - Ах вот что!- погладил Морсби свои моржовые усы.- Значит, она противопоставила этого парня майору, да? Но почему? Что он такого натворил вопреки ее желаниям, раз она стала поговаривать о возможности оставить состояние не ему, а другому? Майор, наверное, с ума сходил от злости?
      Мисс Гуль не могла сказать с определенностью, будто майор сделал что-нибудь вопреки пожеланиям своей тетушки, но она именно это имела в виду и теперь молчаливо согласилась с умозаключением Морсби. Однако, насколько ей известно, майор совершенно не был склонен к припадкам ярости. И карьера его была безупречна. Вот только эта проблема с женитьбой.
      - Ах вот что!- повторил Морсби и наклонился вперед.
      - Мисс Синклер никогда не скрывала своего заветного желания, чтобы майор Синклер женился на мисс Кэрри, единственной дочери сэра Джона и леди Кэрри, старинных друзей мисс Синклер, ее соседей, чьи земли в одном месте граничили с ее угодьями,- продолжала точно и ясно рассказывать компаньонка.Мисс Кэрри совершенно очаровательная женщина, правда, не очень молодая и не очень, может быть, красивая, но зато она типичная загородная жительница, занимающаяся спортом, она охотится с гончими и так далее. А сэр Джон, ее отец, непревзойденный охотник. Так как мисс Кэрри почти несомненно станет его наследницей (и, в сущности, он и мисс Синклер давно пришли к соглашению в вопросе наследства), такой брак был бы идеален с данной точки зрения.
      - Но не с майорской?- поинтересовался старший инспектор.- Я знаю этих сельских дам. Физиономии у них как морды у лошадей, на которых они ездят. У большинства, во всяком случае.
      Мисс Гуль слегка улыбнулась.
      - Ну я бы не сказала, что мисс Кэрри особенно напоминает лошадь, но я точно знаю, что такой брак совершенно не привлекал майора.
      - Значит, были трения?- удовлетворенно кивнул Морсби.
      - Небольшие, возможно, и были,- неохотно согласилась мисс Гуль.- Видите ли, не только мисс Синклер обладала независимым характером. У майора характер точно такой же. Думаю, он совершенно недвусмысленно сообщил тете о нежелании жениться на мисс Кэрри, и я уверена, что он бы не женился даже из желания доставить ей удовольствие,- и мисс Гуль оборвала себя на полуслове.В общем, у него не было такого намерения,- немного помолчав, закончила она.
      - Поэтому тетя пригрозила ему, что вычеркнет его из завещания и оставит все деньги американскому кузену?
      - Не могу сказать с определенностью, что она когда-либо ему этим угрожала. Наверное, она все-таки надеялась, что в конце концов он уступит, что возьмет его, так сказать, измором. Вот почему она ему назначила встречу в "Пиккадилли-Палас". У нее как раз возник новый аргумент в пользу брака, и ей хотелось немедленно его выложить на стол. Она ему написала и сразу же отправилась в город. Это в характере мисс Синклер. Она была импульсивна.
      - Но почему был избран как место встречи "Пиккадилли-Палас"?- ввернул мистер Читтервик, впервые за все время разговора открывший рот.- Почему не здесь или на Квин-Энни-Гейт?
      - Но мисс Синклер никогда не посещала квартиру на Квин-Энни-Гейт,- сухо отвечала мисс Гуль.- Она полагала, что холостяцкие квартиры должны посещаться только их владельцами.
      - Да, но почему все-таки "Пиккадилли-Палас"?- упорствовал мистер Читтервик.- Я хочу сказать, что "Пиккадилли-Палас" кажется очень...
      - Таков был ее собственный выбор,- равнодушно отвечала мисс Гуль, но в подтексте звучало, что мисс Синклер была непредсказуема в своих поступках и, в любом случае, это обстоятельство не важно.
      Мистер Читтервик, почти уничтоженный намеком, ушел в себя.
      - Понимаю,- заметил Морсби.- А скажите, вам известно что-нибудь о перемене часа встречи с майором Синклером с половины четвертого на половину третьего?
      Нет, мисс Гуль об этом ничего не слышала.
      А когда она видела мисс Синклер в последний раз?
      За ленчем. Да, мисс Синклер казалась совершенно спокойной. Вела себя нормально. Потом они в холле выпили по чашке кофе и мисс Синклер в начале третьего поднялась к себе, сказав, что услуги мисс Гуль ей потребуются только перед самым обедом.
      Она упоминала о том, что вскоре уйдет?
      Да, но мисс Гуль была в этом не совсем уверена, однако, сдается ей, мисс Синклер говорила, что у нее есть кое-какие дела. Да, мисс Гуль уверена, что мисс Синклер так и сказала. И тогда она предложила свою помощь, а мисс Синклер ответила, что все это не важно и она сама может все сделать по дороге в "Пиккадилли-Палас".
      - А она совсем никак не объяснила, что это за дела?
      Нет, она не объяснила.
      Морсби погладил усы и снисходительно посмотрел на ноги мисс Гуль. Они бы могли выглядеть очень привлекательно, если бы она не носила туфли на полтора размера больше, чем требуется.
      - А разговор с майором? Как вы думаете, он должен был стать в какой-то мере, ну, окончательным? И вы упомянули, что у нее появился какой-то аргумент в пользу женитьбы и она приехала в город, чтобы сказать ему об этом. Выглядит так, словно этот аргумент был для нее довольно важным, не так ли? То есть таким важным, что она не сочла возможным написать об этом. Могло ли это, как вы думаете, быть ультимативным требованием?
      Нет, мисс Гуль не может сказать ничего определенного на этот счет.
      - Ладно, поставим вопрос иначе. Не говорила ли вам пожилая дама нечто, на основании чего можно было судить, будто она предвидит бурный разговор? Ссору или что-нибудь в этом роде?
      Впервые за все время мисс Гуль несколько ощетинилась.
      - Полагаю, все эти вопросы, инспектор, имеют отношение к делу? Я поняла из вашего намека, что мисс Синклер отравилась, хотя мне это кажется почти невероятным. Вы предполагаете, что разочарование в связи с неудачей матримониальных планов относительно майора Синклера заставило ее пойти на самоубийство? Но если это так, то я должна сказать вам...
      - Я ничего не предполагаю, мисс,- перебил ее в высшей степени доброжелательно Морсби.- Ничего. Но вы можете взять на заметку, что все, о чем я спрашиваю, имеет отношение к делу. Поэтому скажите, что, по-вашему ожидала пожилая дама от этого разговора?
      Быстрая, но натянутая улыбка сразу же дала понять, что мисс Гуль распознала в любезной форме некое предупреждение.
      - Я поняла, что мисс Синклер ожидала, скажем, некоторых осложнений и что на такой случай у нее было заготовлено нечто вроде ультиматума.
      - Понимаю,- задумчиво ответствовал Морсби.- в какой-то степени этот разговор должен был стать решающим в отношении мисс Кэрри?
      Да, можно сказать и так, не возражала мисс Гуль.
      - Значит, от результата этого разговора зависели и матримониальные планы пожилой леди и будущее майора?
      - Возможно.
      - А может быть, она ожидала, что он объявит о каких-то других, собственных матримониальных планах?
      Нет, этого мисс Гуль не думала.
      - Но они же есть у него, должны ведь быть у человека его возраста?
      Нет, мисс Гуль этого тоже не думала.
      - А что бы сказала его тетушка, если бы он имел их и сообщил ей об этом?
      По выражению лица мисс Гуль можно было заключить, что мисс Синклер показала бы себя достойной дочерью своего покойного отца.
      - Вы совершенно уверены в том, что майор никогда не говорил своей тете о том, что желает сочетаться браком с кем-либо помимо мисс Кэрри?упорствовал старший инспектор.
      Мисс Гуль, которая, по-видимому, считала такой вопрос надуманным, выразилась кратко и недвусмысленно.
      - Тогда как вы отнесетесь к тому,- с удовольствием закончил разговор Морсби,- что в квартире майора на Квин-Энни-Гейт проживает, и уже два года, его жена?
      Глава 5
      Мистер Читтервик отправляется с визитами
      И на этом старший инспектор временно успокоился.
      Разумеется, газеты подали случившееся как сенсацию. В каждом окупавшемся издании появились фотографии гостиницы "Пиккадилли-Палас", Зала для ленча, рокового столика, бойкой официантки, швейцара и жены брата одной из уборщиц. Фотография мистера Читтервика, с неуместной лучезарной улыбкой, появилась тоже, но подпись лишь лаконично сообщала: "Видел подозреваемого в обществе его тети". Главное свидетельство оставалось засекреченным между ним и полицией.
      На следующее утро Синклера доставили в муниципальный суд, но только для вручения ордера на арест, и потом снова отправили в тюрьму. Когда они вместе уходили из здания суда, Морсби намекнул мистеру Читтервику, что теперь полиция сосредоточит все свои усилия на отыскании других людей, кроме мистера Читтервика и официантки, которые видели майора и пожилую даму в судьбоносный промежуток времени между половиной третьего и тремя часами пополудни.
      - Это будет нетрудно,- заметил мистер Читтервик,- мне кажется, очень многие наблюдали за мной, когда я подошел, чтобы разбудить ее и прекратить храп. И некоторые из них, наверное, обратили внимание и на нее, и на майора.
      - Это верно, сэр, и мы ожидаем массу подтверждений на этот счет, хотя, как я вам уже говорил вчера, одного факта присутствия майора в обществе тетушки еще недостаточно для того, чтобы его повесить.
      - Инспектор,- заметил довольно смущенно мистер Читтервик,- вчера, когда вы и ваш коллега осматривали пузырек... Вы конечно не обязаны мне этого сообщать... если считаете нежелательным, но...
      - Вы хотите спросить, взяли мы с пузырька отпечатки пальцев или нет?благодушно закончил за мистера Читтервика Морсби, уже привыкший к его сбивчивой речи.- Да, сэр, я не против поделиться с вами этой информацией, хотя, конечно, вы должны держать ее при себе. Да, мы сняли отпечатки. Их обнаружил наш эксперт. И, надо сказать, ему удалось снять два очень хороших отпечатка. Снимки с них у меня сейчас в кармане. Хотите взглянуть?
      Мистер Читтервик стал рассматривать их с очень умным выражением лица.
      - Ах,- вырвалось у него из глубины души. Снимки ему решительно ничего не говорили.- Разумеется, когда их сличат...
      - Сличат?- радостно встрепенулся старший инспектор.- Уже сличили. И у нас нет никаких сомнений.
      - Господи милосердный! Они действительно?..
      - Видите ли, у нас есть отпечатки пальцев майора. Сняли вчера после ареста. И если вы сможете найти хоть малейшую разницу между двумя парами снимков, значит, вы компетентнее нашего эксперта.
      Старший инспектор вынул из кармана другой конвент и услужливо подал его мистеру Читтервику.
      Мистер Читтервик стоял в вестибюле и сравнивал. Он еще никогда не рассматривал отпечатки пальцев, а это нелегкое дело для новичка, но он был готов поверить старшему инспектору на слово.
      - И это, как я понимаю, главное доказательство?- спросил солидно мистер Читтервик, отдавая снимки.
      - Ну, это доказательство очень важное, чрезвычайно важное, хотя умный защитник может и его опровергнуть. Поэтому нам сейчас необходимо найти тех, кто продал яд майору. И это очень и очень нам поможет.
      - А вы рассчитываете, что вам удастся обнаружить этих людей?
      - Еще не могу ответить с уверенностью, сэр, но если не удастся, то не потому, что мы мало старались,- мрачно добавил Морсби.
      Дело продолжало расследоваться в обычном порядке.
      После вскрытия и необходимого исследования некоторых органов, было дано заключение о причине смерти: отравление синильной кислотой. Было также сделано любопытное наблюдение: мисс Синклер страдала от органического порока сердца и жить ей оставалось вряд ли больше полугода, и это в лучшем случае. Было также доказано, что майор Синклер не имел точного представления о состоянии ее здоровья.
      Полиции удалось найти с десяток, а то и больше людей, которые видели их вдвоем, и их свидетельства, а также показания мистера Читтервика при наличии очень убедительного повода к преступлению послужили основанием для вынесения вердикта "преднамеренное убийство", осуществленное майором Синклером. Попытки последнего доказать свое алиби, которое, однако, он не мог подтвердить никакими аргументами, окончились провалом.
      Дело, с еще большими подробностями представленное в муниципальном суде, несмотря на то что полиция еще не нашла доказательств покупки майором синильной кислоты и даже предварительного владения ею, по общему заключению, следовало направить для судопроизводства в Олд-Бэйли {Олд-Бэйли - главный уголовный суд}.
      - Но обратите внимание, мистер Читтервик, сэр,- заметил Морсби, когда они сидели за кофе с горячими булочками в ближайшей кондитерской после вынесения магистратом этого вердикта,- если бы не ваше прямое свидетельство, ему удалось бы улизнуть от суда почти наверняка.
      В муниципальном суде, однако, мистер Читтервик о Нависшей Руке не рассказывал. Это главное свидетельство было оставлено как решающее доказательство для судебного процесса.
      - Вы так думаете?- с большим сомнением переспросил мистер Читтервик.Даже если не принимать во внимание отпечатки пальцев на пузырьке?
      - Даже несмотря на них. Понимаете, они не могут иметь решающего значения из-за их очень близкого родства. Майору ничто не помешает заявить, что пузырек всегда принадлежал ему (ведь на нем не было наклейки с фамилией) и он оставил его в ванной, когда в последний раз гостил у тетушки. Имеется еще десяток способов объяснить появление отпечатков совершенно невинным образом.
      - О! Понимаю,- кивнул мистер Читтервик.
      - Но располагая вашим свидетельством!.. И доложу вам, мистер Читтервик,- сказал Морсби очень ровным тоном,- оно поубавило форсу у защиты. Адвокат майора был совершенно уверен, что добьется его оправдания, но, узнав о свидетельстве, которое вы нам готовы предоставить, призадумался немного это я вам говорю, сэр.
      - Вы ему рассказали о моем свидетельстве?- удивился мистер Читтервик.А я думал, что вы никому не скажете о нем до самого суда.
      - Это тайна для публики, но не для защиты. Мы, сэр, от нее никогда ничего подобного не скрываем. Это было бы несправедливо по отношению к заключенному. Мы всегда сообщаем защите до суда и заблаговременно, с чем ей придется столкнуться.
      Мистер Читтервик кивнул в ответ и не впервые поразился тому, как справедлива английская юриспруденция.
      - Да, мистер Читтервик, сэр,- подытожил свои размышления Морсби, взирая на него с горделивым удовлетворением,- очень опасаюсь, что без вас мы бы попали как кур в ощип, а с вами мы можем быть совершенно уверены, что обвинение будет подтверждено.
      - Да, понимаю,- и мистер Читтервик слегка поежился.
      Они продолжали обсуждать дело и все его возможные последствия. Морсби, который не выражал никаких чувств, когда речь заходила о майоре, проявлял необыкновенно сильное сочувствие к супруге этого преступного джентльмена, которую он характеризовал как "настоящую леди"
      - И поникшая под бременем горя, как можно было бы выразиться,- добавил он,- она не ломает рук, но ведет себя сдержанно, хотя, как верная троянка, хранит ему преданность и старается делать все возможное, чтобы ему помочь. Поэтому у меня не хватило духу сказать ей, что это все бесполезно.
      - Бедная женщина, бедная женщина,- хмыкнул и покачал головой мистер Читтервик.- Что, она привлекательна?
      - Ну я не думаю, что в применении к ней слово "привлекательна" очень подходит,- усомнился старший инспектор.- Красива - да, но я бы сказал, что она больше чем "привлекательна". Помнится, когда мне нужно было с ней встретиться, я проверял тот самоотчет, который сделала нам мисс Гуль. Она заинтересовала меня...
      - Вы хотите сказать, что проверяли историю жизни, которую поведала нам мисс Гуль?- перебил его слегка удивленный мистер Читтервик.- Вам, конечно, незачем было проверять ее?
      - Разумеется, я ее проверил, сэр, я проверил каждый факт, о котором она рассказывала.
      - Господи помилуй, но зачем? Ведь это совершенно не имело никакого отношения к главному событию?
      - Таково одно из наших правил, сэр,- сурово отвечал Морсби,- никогда не принимать на веру ни одного заявления, каким бы оно ни казалось не важным, без подтверждения, если только подобное подтверждение возможно найти.
      - Боже мой!- повторил мистер Читтервик и вновь поразился - на этот раз неукоснительной тщательности, с которой работает английская полицейская служба. Удивление не дало ему по достоинству оценить повествование Морсби о встрече с женой майора.
      - Вы упомянули,- через несколько минут сказал мистер Читтервик,- что виделись с адвокатом майора Синклера. Он не говорил вам, удалось ему отыскать неведомого второго наследника?
      - Консультант майора по юридическим проблемам считал желательным и полезным для дела вступить в контакт с единственным существующим родственником Синклеров, этим самым американским кузеном майора, которого мисс Синклер якобы хотела использовать в качестве угрозы как альтернативного наследника, но, конечно, само собой подразумевалось, что найти его будет довольно сложно, американский агент юриста проследил его деятельность за два года после того, как мисс Синклер получила об американском кузене последние сведения, и все это время он, очевидно, подвизался на сцене. Однако теперешнее его местонахождение обнаружить не удавалось и даже узнать наверняка, жив он или уже умер. Должным образом составленные объявления в газетах остались без ответа.
      О получении каких-нибудь благ в связи с последней волей мисс Синклер речь не шла. Ибо по завещанию и без всяких условий все доставалось майору Синклеру, но последний решительно заявил своему адвокату, что в том невероятном случае, если его все-таки повесят, после того как будут приняты необходимые шаги по обеспечению его жены, все наследство должно перейти к его двоюродному брату, хоть тот носит фамилию прощелыги журналиста, а не семейное имя Синклеров. Уже некоторое время мистер Читтервик с немалым интересом следил, так сказать, "из вторых рук" за поисками, которые казались ему довольно романтичными. Однако в последнее время, по словам Морсби, адвокат ничего не сообщил ему нового на этот счет.
      Вскоре, ублаготворенный булочками и кофе, мистер Читтервик был благосклонно отпущен на все четыре стороны с предупреждением, что суд состоится через полтора месяца и пусть он до этого времени не свалится где-нибудь в пропасть и не попадет под автобус.
      С неменьшим интересом и некоторым нетерпением мистер Читтервик следил за реакцией тетушки на все случившееся. Сначала, неделю или около того, она наотрез отказывалась хоть что-нибудь слышать на этот счет, утверждая, что все это чепуха и неправда. Ее отрицательное отношение основывалось на совершенной невозможности, по ее мнению, чтобы ее племянники посещали такие места, как Зал для ленча в "Пиккадилли-Палас", а из этого непосредственным образом следовала и невозможность для мистера Читтервика иметь какое-либо отношение к данной истории и вообще он ее просто-напросто выдумал с начала и до конца.
      Вынужденная расстаться с этой позицией (ее застали за тем, что она жадно читала последние новости о случившемся в утренней газете) за невозможностью ее удерживать и по той причине, что в той же самой газете она наткнулась на портрет мистера Читтервика, как "звездного" свидетеля, тетушка выразила негодование по поводу подобного бесчестья: видеть одного из Читтервиков связанным с такой вульгарной и грязной процедурой как суд за убийство. Вследствие этого она продолжала презрительно третировать своего племянника, словно он безмозглая жертва какой-то гигантской махинации по опознанию личности. Но подобное положение, по крайней мере, позволяло ей требовать чтобы мистер Читтервик снова и снова рассказывал о том, как все было, и подвергать его дотошному допросу о разных подробностях сколько ее душеньке угодно. Таким образом, к тайне, которую до сих пор блюли мистер Читтервик и полиция, было допущено и третье доверенное лицо.
      Эта вторая стадия продолжалась почти неделю, в течение которой мисс Читтервик трижды отдавала приказы "приготовить коляску с парой лошадей" (у нее не только не было автомобиля, но она каким-то образом внушила всем, что вообще не верит в существование подобных механизмов) для поездки в Скотленд-Ярд, так как ей необходимо повидаться с властями ради племянника. Она была уверена, что по вине некой удивительной несчастной случайности на виселице окончит свои дни не рыжеволосый, а мистер Эмброуз Читтервик.
      И мистеру Читтервику стоило огромного труда трижды уговорить ее не ездить туда и на третий раз ему это удалось, только когда он добровольно предложил тетушке отправиться вместе с ней в лавку мясника с кипой газет за целый месяц - обычно же он готов был прозакладывать свою бессмертную душу, только бы избежать этой повинности. Это был у мисс Читтервик один из видов домашней экономии на мелочах: собирать газеты, чтобы потом продать их мяснику по полпенни за фунт, и в последний день месяца совершался торжественный выезд в "коляске парой" по Чизвикской Хай-стрит для совершения сделки по купле-продаже макулатуры. Поэтому в последний день месяца мистер Читтервик, как правило, страдал от просто невыносимой головной боли или же назначал кому-нибудь неотложное свидание "необычайной важности".
      Наконец, мисс Читтервик достигла окончательного понимания проблемы: племянник сознательно, в поисках вульгарной известности, вместо приличествующего занятия, выбора образчиков для занавесок, со злым умыслом проник в "Пиккадилли-Палас", желая стать свидетелем убийства, чтобы потом лицезреть свою фотографию в газете. Иногда она варьировала эту тему и высказывала мнение, что ничего-то он вообще не видел и жажда рекламы заставила его придумать всю историю, которая приведет к подножию виселицы рыжего майора, но подумаешь, какая важность, раз при этом будет удовлетворено низменное тщеславное желание добиться известности.
      Да, мистеру Читтервику пришлось немало пережить за эти дни.
      И вот однажды, когда они пили чай, ему принесли письмо, которое до некоторой степени прояснило для него моральные принципы тетушки. Он прочитал письмо удивленно и с удовольствием и затем простодушно протянул его мисс Читтервик.
      - Как замечательно, тетя. Вы помните эту женщину? Я не могу этого сказать о себе.
      - Не думаешь ли ты, что я в состоянии прочесть его, а?- проворчала мисс Читтервик.- Во всяком случае, без очков. Вот если бы какая-нибудь расторопная девица смотрела за мной! И не прятала бы постоянно от меня мои вещи, а потом забывала, куда она их положила! Что толку от...
      - Я сам прочитаю письмо, тетя,- вставил поспешно мистер Читтервик, благородно удержавшись (как он делал все эти годы) от возражения: если тетушке нужна расторопная девица, то средства позволяют ей нанять полдюжины таких девиц. Однако это был еще один источник экономии для мисс Читтервик, и в данное время самый главный жизненный принцип: никогда не нанимать кого-нибудь делать за плату то, что другой сделает бесплатно.
      В письме, которое мистер Читтервик стал читать своим приятным тенорком, было следующее:
      "Аббатство Риверсмид", Дорсетшир
      Дорогой мистер Читтервик, Вряд ли я могу рассчитывать на то, что вы меня помните, но в свое время я была очень хорошо знакома с вашей матушкой. Мы вместе учились в школе и очень дружили, хотя потом жизнь развела нас, как это часто бывает со школьными друзьями. Я уже довольно давно собиралась вам написать, так как мне хотелось бы возобновить дружеские отношения с вашей семьей. Может быть, вы приедете к нам на неделю, в следующий четверг, 23-го? Мы были бы очень рады увидеться с вами, и рыбалка у нас совсем не плоха. Нас здесь немного, только мы и еще одна моя старая приятельница. Так что обстановка будет совсем неформальная. От станции Ватерлоо до нас удобно доехать поездом, отходящим в половине четвертого дня. Наша станция называется Темшскомб, так что буду ожидать вашего приезда с этим поездом.
      Искренне ваше
      Агата Милборн.
      - Гм!- сказала мисс Читтервик.
      - Агата Милборн,- пытаясь вспомнить, кто это, мистер Читтервик рассеянно взял еще одну горячую булочку.- Нет, совсем незнакомое имя. Но какое же очаровательное письмо. От миссис Милборн.
      Мисс Читтервик чрезвычайно громко фыркнула.
      - Миссис Милборн! Неужели, Эмброуз, ты не понял по адресу, глупец? Это леди Милборн, разумеется. Ты получил письмо от графини.
      - Графини?- повторил польщенный мистер Читтервик.- Господи, как это все необычайно. Значит, вы с ней знакомы, тетя?
      - Она имела обыкновение наведываться сюда, пока не вышла замуж,- очень неодобрительно проворчала мисс Читтервик.- Подруга твоей матери. Легкомысленная девица. Мне она никогда особенно не нравилась.
      Мисс Читтервик относилась к той разновидности снобов, которые прячут почтение к вышестоящим под маской глубочайшего презрения. Да, она была ужасающей снобкой, но мистер Читтервик относился к этому недостатку с сочувствием. В пору ее юности Читтервики были почетными гражданами Лондона. Теперь они были всего-навсего жителями лондонской окраины.
      - Правда?- очень заинтересованно осведомился мистер Читтервик.- А как ее девичья фамилия?
      Мисс Читтервик не ответила. Вместо этого она стала довольно звучно прихлебывать чай. Мистеру Читтервику, таким образом, давали понять, что его вопрос не услышан. Тетушка мистера Читтервика никогда не слышала вопросов, на которые ей не хотелось отвечать.
      Обычно мистер Читтервик тактично воспринимал такую внезапную глухоту, но сейчас его любопытство одержало верх над тактом. Он повторил вопрос так громко, что тетушка уже не могла притвориться, будто снова не расслышала. Но ее ответ был не слишком удовлетворителен.
      - Девичья фамилия?- проворчала она мрачно.- А откуда мне знать? Разве я могу помнить девичьи фамилии всех подружек твоей матери?
      - Но если она гостила здесь, тетя,- предположил мистер Читтервик, хотя понимал, что все это пустые хлопоты.
      - Бог знает, какую фамилию она носила до замужества,- отрезала мисс Читтервик.- А вот я не знаю и знать не хочу. Так, какую-нибудь ничего не значащую, наверное.
      - Ну что ж, это очень любезно с ее стороны предложить мне побывать у них,- заявил мягкий протест против столь недоказуемого предположения мистер Читтервик.- И я, конечно, поеду.
      - Угу,- язвительно улыбнувшись, отозвалась тетушка,- я-то понимаю, почему она тебя пригласила.
      - Да, тетушка? Почему же?
      - Забыла о всякой дружбе с твоей матерью сразу же, как подцепила своего графа,- с чрезвычайной горестью заметила тетушка.- А потом, через сорок лет, оказывается, будто она все это время только и думала о том, чтобы повидать кого-нибудь из ее близких. Да-да! Меня-то не проведешь.
      - Но почему, тетя?
      - Почему? А ты как думаешь? Ты теперь человек, пользующийся дурной известностью, и, по-видимому, тебе всегда хотелось стать таковым.
      Сиреневые ленты на чепце мисс Читтервик буквально содрогались от сарказма.
      - Фотографии в газетах, да бог знает что еще. Главный свидетель на судебном процессе, связанном с убийством. Господи, помилуй нас грешных. Ничего удивительного, что она вдруг вспомнила о прежнем знакомстве с твоею матерью.
      - Вы хотите... хотите сказать, что она меня пригласила, так как я... из-за того, что я... так как она полагает, что я...
      - Потому что ты стал газетной сенсацией,- пришла к нему на помощь мисс Читтервик.- И каждый, если он только не отпетый дурак, это бы понял. Графини всегда коллекционируют людей, прославившихся чем-то таким, не так ли? Всяких там актрис, убийц, писателей, да бог знает кого еще. Вот теперь и ты такой же, и она тебя хочет подцепить.
      - Господи помилуй!- воскликнул крайне взволнованный мистер Читтервик: представленная таким образом ситуация действительно показалась ему если не верной, то... И всем известно, что графини действительно коллекционируют...
      - Да-да,- повторила тетушка,- и обратила внимание к чашке чая.
      - Но тогда я разумеется не поеду,- заявил мистер Читтервик очень энергично.
      Тетушка уронила чашку на блюдце.
      - Не поедешь? Чепуха! Ты сегодня совсем спятил, Эмброуз?
      - Нет, тетя, если она меня пригласила только затем что...
      - Когда я была девушкой,- заметила безотносительно мисс Читтервик,- мы каждый год гостили у герцога Дорсетширского. Твоего дедушку всегда приглашали поохотиться. Каждый год. И я, разумеется, всегда тоже с ним ездила.
      - Да, тетя, но если вы так уверены, что она пригласила меня только по этой причине, то, наверное, в высшей степени недостойно...
      - Ну, если я считала вполне достойным принимать приглашение герцога, то ты вполне достоин, чтобы погостить у этой мелкой сошки, графини, не так ли, Эмброуз?- презрительно возразила тетушка.
      - Да, о да. Несомненно. Но я хотел сказать, что...
      - Чепуха!- фыркнула мисс Читтервик.
      И мистер Читтервик отбыл в гости.
      С собой он взял кроме самого лучшего выходного костюма резиновую грелку (потому что даже в июле, знаете ли, ни за что нельзя ручаться), жилет из красной байки (потому что его дорогой дедушка, как ему было очень хорошо известно, отбыл в мир иной из-за грудной болезни и незачем испытывать Провидение и полагать, что оно проявит снисходительность в случае его безрассудного отношения к своему здоровью), а также белый хлопковый ночной колпак. Он тоже когда-то принадлежал дорогому дедушке (а так как волосы Эмброуза стали редеть с такой быстротой, что, по словам тетушки, он скоро будет лыс как коленка, то надо обязательно на ночь надевать колпак и не знают об этом только самые отпетые дураки). Еще он по неведению захватил две дохлые моли. И лакей, который почтительно распаковывал его вещи, отнесся к моли без всякого почтения.
      Раз тетушка заняла в вопросе ехать или не ехать такую решительную позицию, мистер Читтервик поехал бы обязательно, и он это очень хорошо знал. Однако было одно обстоятельство во всей этой ситуации, которое позволяло ему сохранить чувство своей мужской независимости. "Аббатство Риверсмид" - так называлось имение графини,- как он узнал, находилось всего в нескольких милях от поместья "Эрлшейз", и хотя это очень поддержало бы мисс Читтервик в ее прозаическом истолковании приглашения, главному свидетелю по делу об убийстве оно давало возможность воочию познакомиться с добычей, которая и послужила, очевидно, главным побудительным мотивом для преступления. Он, несомненно, сможет также получить от соседей информацию из первых рук о ранней молодости майора и о его характере, а это будет чрезвычайно интересно не только для него как криминалиста, но, как знать, даст возможность еще немного помочь полиции. Никогда ведь не угадаешь, какое доказательство может еще подвернуться. Так размышлял мистер Читтервик, переодеваясь к обеду в вечер своего приезда.
      Пока он еще не встречался ни с кем из семьи. Поезд прибыл с опозданием, а до "Аббатства" было по крайней мере двадцать миль, и у мистера Читтервика времени оставалось, только чтобы переодеться не торопясь.
      В "Аббатстве" его встречал только дворецкий, который ухитрился в свое приветствие внести тень упрека: да, у мистера Читтервика было, конечно, очень веское основание опоздать, но настоящий джентльмен безусловно нашел бы управу и на медлительный поезд.
      Мистер Читтервик был человеком стеснительным, и мысль, что надо будет сойти с благородных ступенек старинной лестницы в комнату, полную незнакомых людей, очень его смущала. Последний раз поправляя галстук и совершенно излишне напоследок же проводя щеткой по редеющим волосам, он очень сожалел о том, что вообще приехал. Он был человек спокойный, ему достаточно было общества тети, его занятий криминологией, коллекции марок, поэтому поездки с визитами были у него не в обычае. Однако он приехал и сойти вниз просто обязан. И он сошел вниз.
      Остальные уже собрались и ожидали его появления в огромном холле. Мистер Читтервик, спускавшийся с огромным чувством собственного достоинства, втайне беспокоясь, не отклонился ли в сторону его галстук за те тридцать шагов, которые он уже проделал, не успел восхититься каменной сводчатой крышей, окнами в железных переплетах и даже рыцарскими доспехами, стоящими у стен из серого камня. Он был слишком занят, лихорадочно оглядывая небольшую кучку людей у противоположного конца холла и стараясь отыскать взглядом хозяйку дома, которая когда-то училась вместе с его матерью. Ведь это всегда так неудобно, если гость при первом знакомстве примет за хозяйку другую особу.
      По счастью, проблема решилась сама собой. Женщина в бледно-розовом вечернем платье, с очень вьющимися светлыми волосами, голубыми глазами и совершенно обворожительной улыбкой отделилась от прочих, пошла к нему через весь холл и подоспела как раз, когда он спускался с последней ступеньки.
      - Добрый вечер, мистер Читтервик,- любезно сказала она и наградила его такой ослепительной улыбкой словно всю жизнь ожидала этого лучшего момента в жизни, и удовольствие от встречи превзошло все ее ожидания.
      - Очень сожалею, что не могла приветствовать вас, когда вы приехали. Очень смело с вашей стороны вот так приехать к совершенно незнакомым людям. Незнакомцы всегда так непредсказуемы, правда? Сначала у нас коктейль.
      Несколько растерянно улыбаясь и очень удивленный, мистер Читтервик взял предложенный бокал. Если эта женщина училась в школе с его матерью, то ей по самым скромным подсчетам должно быть не меньше шестидесяти, но на вид ей можно было дать ну никак не больше тридцати двух, да и то вряд ли. Удивительна британская юриспруденция, не менее удивительны методы работы британской полиции, но способности английских женщин сохранять моложавость просто чудо из чудес.
      И тут мистер Читтервик понял, как глупо он ошибся. Разумеется, эта женщина не может быть леди Милборн. Это ее дочь. Господи помилуй.
      - Так любезно со стороны вашей матушки,- пробормотал он вежливо,пригласить меня, леди... леди... э... леди...
      И лицо его покрылось предательским румянцем, так как имя дочери ему было неизвестно.
      Дочь немного помедлила и оглянулась на мистера Читтервика в некотором изумлении, от чего он еще пуще покраснел. Затем она откровенно хихикнула, отвернулась и значительно ускорила шаг. Недоумевая, что за ужасный промах он совершил, несчастный мистер Читтервик последовал за ней.
      Группа присутствующих, собравшаяся вокруг небольшого стола на большом кожаном диване, включала: высокого мужчину лет сорока пяти-пятидесяти с седеющими усами и сверлящим взглядом серых глаз из-под густых, тоже седеющих, бровей; молодого человека, не старше двадцати пяти, невысокого, но плотного, с такими же голубыми глазами, как у женщины в розовом платье и той же самой довольно коварной искоркой в них; пожилую леди, высокую, прямую, с белоснежными сединами и довольно грустным выражением лица и, наконец, еще более высокую, чем седая дама, девушку примерно лет двадцати восьми (чья внешность показалась ему смутно знакомой, хотя он и не мог вспомнить, где ее видел). Волосы у нее были черные, лицо овальное, карие глаза показались ему огромными, а весь вид исполненным такой величавой отчужденности, что мистеру Читтервику стало тревожно на душе. Мистер Читтервик, которому всегда было не по себе с чем бы то ни было, имеющим отношение к женскому полу, всегда особое беспокойство внушали высокие молодые женщины вот с этим выражением отчужденности, исполненной чрезвычайной величавости. И он опять очень и очень пожалел, что приехал.
      - Вниманию всех, это мистер Читтервик,- жизнерадостно прощебетала дочь.- Теперь вы все друг друга знаете,- что было неправда.
      Однако сдержанное поддакивание всех четверых подтвердило факт знакомства с мистером Читтервиком.
      Из этого вовсе не следует, что мистер Читтервик, оказавшийся под взглядом пяти пар глаз, с хладнокровием бесстрастного профессионального сыщика сразу же постиг характернейшие черты пяти персон, с которыми он оказался в контакте и даже запомнил цвет их глаз. Для него они сейчас были только пятью пятнами. Невысокое розовое пятно - дочь семейства. Высокое, седое и черное - хозяин. Высокое, черно-серебристое, пожилое, женское несомненно хозяйка дома. А рядом оказалось еще одно пятно, еще выше, чем хозяйка, и огненного цвета, незнакомое и устрашающего вида. Постепенно, когда волнение уляжется, он конечно сможет разглядеть эти пятна получше, а сейчас он принял от розового пятна бокал с янтарной жидкостью и с готовностью утопил в ее глубинах чувство неловкости. Почти сразу, к его облегчению, объявили, что обед подан. Отнюдь не попарно, а всей гурьбой они поднялись по четырем ступенькам в конце холла в большую, отделанную деревянными панелями столовую, и розовое пятно усадило мистера Читтервика на его место. К тайному огорчению, его соседкой оказалось огненное пятно. Во время паузы, когда все разворачивали салфетки, мистер Читтервик попытался распределить присутствующих по порядку. Высокий серо-черный мужчина должно быть лорд Милборн, потому что он сел во главе стола. Однако серебристо-черная дама с белоснежными сединами не хозяйка, она не сидела напротив него за другим концом стола. Там по левую руку от мистера Читтервика поместилось розовое пятно, что опять его очень смутило.
      Лорд Милборн обращался к розовому пятну как к "Агате". Но сидевшее напротив мистера Читтервика пятно, представляющее молодого человека, тоже к ней так обращалось. Значит, это все-таки леди Милборн, которая училась вместе с его матерью в школе. Пусть так, но на шестьдесят лет она не выглядит.
      Он немного сбивчиво ответил на вопросы леди Милборн, как доехал. Однако превосходный шерри (напиток, к которому мистер Читтервик был особенно расположен) вдобавок к коктейлю уже начал оказывать свое воздействие, и мистер Читтервик уже мог воплотить расплывчатые пятна в более четкие и твердые очертания и даже определить их имена. Лорд Милборн, например, был Джордж; молодого человека звали Маус, пламенную соседку мистера Читтервика Джуди, а черно-серебристая леди была миссис Релф для всех и тетя Мэри для пламенной молодой женщины-соседки (опять тетушка - с сочувствием подумал мистер Читтервик. Мир, честное слово, просто кишит тетушками). Но фамилии большинства присутствующих ему оставались неизвестны.
      К его радости, пока шел обед, пламенная девица не проявляла намерений завязать с ним разговор и, короче говоря, простирала свою отчужденность в отношении мистера Читтервика почти до пределов невежливости, но он был слишком благодарен ей за это, чтобы считать подобную отстраненность невежливой. На несколько замечаний, выжатых им из себя в угоду политесу, она отвечала любезно, однако кратко. Никак, разумеется, не выразив на словах, что мистер Читтервик просто червь под ее каблуком, тем не менее она успешно внушила ему такое представление о себе. На осторожное замечание мистера Читтервика, что, ему кажется, они где-то встречались, пламенная девица-соседка совершенно безразличным тоном выразила уверенность, что такого никогда не было. Отдав дань требуемым условностям, мистер Читтервик почувствовал себя вправе обратить свое внимание к оживленной и удивительно моложавой хозяйке.
      - Для меня большой сюрприз, леди Милборн,- сказал он, желая сделать тонкий комплимент,- что вы учились в школе с моей матушкой.
      - Неужели, мистер Читтервик?- осведомилась она осторожно, что очень удивило его, так как в ее глазах по-прежнему сверкал лукавый огонек.- Почему же? Многие могли учиться в той же школе, что ваша матушка.
      - О да,- слегка сбитый с толку, согласился мистер Читтервик.Совершенно верно. Разумеется. Позвольте узнать, а какая это была школа? Если я правильно припоминаю, матушка училась в двух или трех.
      Леди Милборн хотела было ответить, но вдруг повернулась к другому своему соседу:
      - Что ты сказал, Маус?
      - Ничего. Я просто слушаю, вот и все.
      - Ой, а я подумала, это ты говоришь.
      - Нет, говорит мистер Читтервик. Он тебя спросил, в какой школе ты познакомилась с его матушкой.
      - Знаю. И как раз хотела...
      - Мистер Читтервик!- к его удивлению, к нему обратилась пламенная соседка. Совсем не отстраненно она спросила: - Когда вы уезжали из Лондона, дождь шел?
      Ввиду такой феноменальной перемены он смирил свою неприязнь и поспешно заверил ее, что, когда он уезжал, дождя не было.
      По-видимому, она восприняла это известие с облегчением.
      Мистер Читтервик снова обернулся к хозяйке.
      - А моя тетя вас очень хорошо помнит. Вы ее, конечно, тоже?
      - О да,- с жаром подтвердила леди Милборн.- Конечно помню. Такая милая старая дама.
      - Но тогда она не была уж настолько старой, наверное,- предположил не совсем уверенно мистер Читтервик, прикинув в уме, что, очевидно, прошло уже лет сорок пять со времени их встречи.
      - Да, конечно, не такая старая, как сейчас, но... понимаете, она уже тогда была старовата. Ну мне так казалось, даже тогда. Но разумеется...
      - Мистер Читтервик!
      Это опять была пламенная девушка, и заговорила она еще более заинтересованно, чем в первый раз. Мистер Читтервик со своей стороны был готов приветствовать симптомы дружелюбия в человеке, показавшемся ему сначала лишенным всех человеческих интересов.
      - Да?- разулыбался он.
      - Вы в этом году были на выставке цветов в Челси?
      Как преданный член Королевского садоводческого общества, мистер Читтервик, разумеется, посетил выставку цветов. И подтвердил это с большим энтузиазмом. Пламенная девушка там еще не бывала, но, оказалось, была тоже рьяной любительницей цветов. Осталось правда не совсем ясно, какие именно цветы ее интересовали особенно, но мистер Читтервик понял так, что ее садоводческие интересы всеобъемлющи. Более того, он счел своим долгом описать ей текущую выставку и не только что было под каждым навесом или на каждой стойке, но чуть ли не каждый цветок. Пламенная девица несомненно была тоже одной из самых больших поклонниц садоводческого искусства. В восторге от того, что он нашел общую почву для разговора с этой внушающей тревогу молодой женщиной, по-видимому, не испытывающей страха ни перед чем, мистер Читтервик приступил к ученому монологу со всем жаром любителя, чье любительство и составляет для него суть жизни. Когда его пыл несколько ослабевал, его собеседница-энтузиастка снова оживляла его садоводческую страсть такими, например, замечаниями: "А что вы можете сказать о цинерариях?" или "Но вы еще ничего не рассказали мне о coboea scandens". И, как следствие, его диссертация еще была далеко не закончена, когда леди Милборн поднялась из-за стола и все дамы перешли в гостиную.
      Мистер Читтервик в течение двадцати минут мелкими глоточками смаковал портвейн и прислушивался к отрывочным замечаниям насчет того, сколько раз опростоволосился старина Том в прошлом году и сколько металла обрящил старина Боб, поехав к старине Биллу, и о прочих столь же таинственных материях. Портвейн был хороший, очень хороший (наверное, 1887 года, предположил мистер Читтервик, который считал, что может отличить один вид портвейна от другого), но он вспомнил, что совершенно забыл рассказать пламенной девушке о crapula bulbosa на стойке мистера как-его-зовут, и даже портвейн не мог утихомирить его неотвязное желание исправить ошибку. Когда наконец хозяин направился в гостиную, мистер Читтервик последовал за ним с такой рьяной готовностью, которой еще не испытывал на протяжении всего затруднительного для него вечернего времяпрепровождения.
      Пламенная девица сидела одна на кушетке около большого распахнутого французского окна, выходящего на террасу с плиточным полом, и мистеру Читтервику показалось, что она его поджидает. Он плюхнулся рядом с ней и продолжил свой ученый монолог непосредственно с того места, на котором его прервали.
      - И совершенно грандиозные цветы,- оживленно прочирикал он,ярко-пунцовые с...
      - Давайте спустимся в сад,- прервала его пламенная девица и вскочила с места. Мистер Читтервик, немного удивленный, тоже встал.- Здесь в теплице есть замечательные crapula,- бросила девушка через плечо так, словно данная мысль только что пришла ей в голову. И она решительно направилась на террасу.
      Мистер Читтервик последовал за ней, но временно улегшаяся тревога снова нахлынула. Ощущение у него было, как у маленького ребенка, которого няня насильно ведет погулять.
      Даже не побеспокоившись о том, чтобы мистер Читтервик догнал ее и пошел рядом, девица спустилась с террасы и направилась прямо через лужайку и кустарник, но отнюдь не в сторону теплицы, а к маленькому, в псевдогреческом стиле, храму, откуда открывался вид на озеро в лесистых берегах. Вид был очаровательный. Июльское солнце садилось, и его лучи бросали на темные воды красноватый отсвет, однако мистер Читтервик был слишком обеспокоен, чтобы обращать внимание на всю эту красоту. Зачем эта властная молодая женщина, которая то, казалось, презирает его, как грязь под ногами, то вполне терпимо воспринимает его интерес к достаточно популярному хобби, привела его в такое пустынное место? Вряд ли обязательно обсуждать достоинства crapula bulbosa, сидя в псевдогреческом храме с видом на озеро в полумиле от дома. Зачем? Недвусмысленное предположение, которое возникло бы в голове человека менее скромного, чем мистер Читтервик, он отмел сразу же, до того, как оно успело возникнуть.
      Его спутница приступила к объяснениям.
      - Мистер Читтервик,- сказала она, остановившись у входа в храм и глядя ему прямо в лицо,- леди Милборн не представила нас друг другу должным образом. Полагаю, вам не известно, кто я?
      - Да нет,- пробормотал извиняющимся тоном мистер Читтервик,- это... да, нет, боюсь, что... Но я предполагал, вам известно, что мы...
      - Моя фамилия Синклер. Я миссис Синклер. Майор Синклер, арестованный в прошлом месяце как предполагаемый убийца мисс Синклер, его тети,- мой муж.
      Глава 6
      Неприличное обращение со свидетелем
      Псевдогреческий храм представлял собой шестиугольное сооружение с широким входом, обращенным в сторону озера. Внутренность огибала глубоко вделанная в стену скамья.
      Мистер Читтервик вошел и сел, не будучи в полной уверенности, что сможет удержаться на ногах, если будет стоять и дальше.
      В голове бешено крутились самые дикие предположения. Миссис Синклер по крайней мере на дюйм выше его. Очевидно, в теперешние времена, когда женщины так усиленно занимаются спортом, она и значительно сильнее. Не завлекла ли она его сюда, чтобы утопить в пучине вод и тем самым освободить мужа от свидетеля, от показаний которого зависит обвинение? И с новой силон в ушах мистера Читтервика прозвучали слова Морсби: без его свидетельства майор сумеет выкрутиться почти наверняка. А Морсби упомянул также, что миссис Синклер "чрезвычайно решительная женщина". И в самом деле, если она решит, что другого способа облегчить положение мужа нет, то такая чрезвычайно решительная женщина вряд ли поколеблется...
      Мистер Читтервик, раздумывая о возможности панического бегства в дом, к безопасности, посмотрел на вход, но миссис Синклер, которая каким-то рассеянным взглядом сейчас озирала озеро, загораживала путь избавления.
      Беспокойство мистера Читтервика усугубилось. Значит, они все в заговоре! Они-то все знают, кто такая есть на самом деле миссис Синклер. Они завлекли его сюда обманом... Неудивительно, что хозяйка дома выглядит так, будто никогда не училась вместе с его матерью! А если миссис Синклер не удастся его утопить, то ведь там есть двое мужчин... И все они поклянутся, что он никогда сюда не приезжал. Несомненно, и слуги подкуплены... И мистер Читтервик, встревоженный общей ситуацией, забыв о своем страхе перед миссис Синклер, вскочил:
      - Это заговор - пискнул он,- меня заманили сюда обманом... Это... Я сию же минуту уезжаю в Лондон.
      Миссис Синклер спокойно взглянула на него.
      - Ну, с вашего позволения, не сию минуту, мистер Читтервик,- ровным топом ответила она,- сначала бы мне хотелось немного с вами поговорить.
      И она, словно безотчетно, встала посередине входа, как трагическая королева в пьесе. Мистер Читтервик теперь не смог бы убежать, не применив физической силы, но он решительно не был уверен, что одержит победу в схватке, и заколебался.
      - Вы совершенно правы,- продолжала миссис Синклер, воспользовавшаяся паузой и говоря все так же неторопливо,- это действительно был заговор с единственной целью: получить возможность поговорить, вот как сейчас. Как вы, наверное, уже поняли, Агата Милборн никогда не могла учиться вместе с вашей матерью, но мы считали - я так считала,- что ни в каких других условиях вас нельзя будет заставить выслушать меня. Поэтому я уговорила ее и других инсценировать приглашение.
      - Но это безобразие!- выпалил мистер Читтервик в справедливом, хотя и несколько нервическом гневе.- Я не могу вести с вами разговоры. Вы поступили непростительно.
      - Совершенно верно,- продолжала невозмутимо миссис Синклер,- но когда дело касается жизни и смерти, тогда не слишком заботишься о светском обращении. Ваш гнев, мистер Читтервик, совершенно оправдан, но, пожалуйста, постарайтесь войти в мое положение и простить мои довольно жесткие методы обращения,- и она слегка улыбнулась.
      Гнев мистера Читтервика постепенно уступал место чувству неловкости. Да, несомненно, можно и простить небольшой обман со стороны миссис Синклер, учитывая, как она сейчас напомнила, что жизнь ее мужа может, по ее мнению, зависеть от этого хитроумно спланированного разговора. Обман, когда начинаешь последовательно обдумывать все случившееся, в конечном счете мелочь. Чувство неловкости мистер Читтервик испытывал из-за предстоящего разговора. Она желает обсудить с ним все, что произошло, однако ему меньше всего хотелось бы обсуждать событие именно с женой майора Синклера.
      Он переступил с ноги на ногу и с несчастным видом потер свои маленькие, пухлые руки.
      - Да, конечно,- промямлил он.- Да, разумеется. Я вас понимаю. Но, право, я боюсь, что ни к каким полезным последствиям такой разговор...
      - Сядьте, мистер Читтервик,- скомандовала миссис Синклер спокойно, подтверждая худшие предчувствия данного джентльмена,- я хочу с вами обсудить состояние дела.
      И словно уверенная в том, что ей это удастся, миссис Синклер покинула свою ключевую позицию у входа и тоже села на каменную скамью.
      Теперь мистер Читтервик мог ускользнуть, не опасаясь применения физической силы, но это было сверх его возможностей, как бы он ни желал ускользнуть. Он был во власти Джудит Синклер и полностью отдавал себе в этом отчет.
      Медленно и покорно он сел в некотором отдалении от нее и устремил взгляд на озеро. Да, тревожное предчувствие, которое он испытал при первой встрече с этой молодой женщиной, было не беспочвенно. Он невольно чувствовал себя глиной в руках опытного мастера, она вылепит из него все что ей заблагорассудится. Если бы он был собакой, то опрокинулся бы сейчас на спину, подставив брюхо ее ноге, не из чувства преданности и любви (ни в коем случае), но в знак полнейшего подчинения. Однако он не был собакой, а поэтому оставался в сидячем положении, делая вид, что его чрезвычайно интересует закат.
      Миссис Синклер обратилась к нему в полной уверенности, что она не только хозяйка положения, но с видом, свидетельствующим о привычке к господству. И мистер Читтервик понял, что миссис Синклер очень редко оказывалась в ситуациях, которыми она бы не владела целиком.
      - Мистер Читтервик, вы совершили ужасающую ошибку.
      "Неужели?- подумал мятежный мистер Читтервик.- Черт побери!"
      - Вы не знаете, конечно, каков человек - мой муж, но я его знаю и могу вас заверить, что он просто не может быть повинен в столь отвратительном преступлении.
      "Моя добрая леди,- подумал мистер Читтервик, глядя на закат,- ваш муж отъявленный негодяй, и чем скорее вы это поймете, тем будет лучше".
      - Я знаю, что вы искренне опознали в нем человека, который был с мисс Синклер в "Пиккадилли-Палас"...
      "Очень вам благодарен",- подумал мистер Читтервик, не испытывая ни малейшего чувства благодарности.
      - Но вы должны, так или иначе, мне поверить, что вы ошиблись. Ужасно ошиблись!
      "Вот еще,- молчаливо адресовался мистер Читтервик к озеру,- ничему подобному и никогда не поверю".
      - Я никоим образом не желаю оказать на вас воздействие...
      "Хо-хо!"
      - Или заставить поступать вопреки вашей совести...
      "Ха-ха!"
      - Но вы обязаны, честное слово, обязаны принять во внимание возможность ужасающей ошибки (которую вы допустили, разумеется, совершенно бессознательно) и принять меры к исправлению ситуации, пока еще не поздно. Если бы эта дама вела себя иначе, больше поддалась бы страсти, чем чувству справедливости, просила бы, а не внушала беспокойство своей повадкой, даже превратилась бы вдруг в саму обманщицу леди Милборн в ее вечернем розовом платье, мистер Читтервик признал бы тот факт, что, несмотря на ее предосудительные методы, она, во всяком случае, борется, пусть в согласии со своими представлениями, за жизнь мужа и поэтому заслуживает по крайней мере сочувствия. Однако миссис Синклер не находилась в пароксизме страстной убежденности, не просила и даже отдаленно не напоминала леди Милборн. Во всем поведении миссис Синклер ощущалось, что он, Эмброуз Читтервик, не просто червяк под ее каблуком, но безмозглый червяк, самонадеянный червяк, сбрендивший с ума червяк, и ее миссия - постараться заставить этого червяка с поврежденным умом понять простую истину, а именно: он, мистер Читтервик, страдает просто комплексом неполноценности, и по этой причине он неловкий, подозрительный и видящий во всем отрицательную сторону субъект.
      - Боюсь, нет никакого смысла продолжать эту дискуссию,- мрачно обратился мистер Читтервик ко входу.
      Миссис Синклер почти беззвучно вздохнула. Очевидно, случай оказался посложнее, чем она ожидала, и глупого червя будет труднее переубедить и заставить увидеть свет истины и справедливости.
      - Все мы совершаем ошибки,- заметила она снисходительным тоном и еще сделала немало разных благодушных замечаний, выраженных словами, доступными инфантильному пониманию червя.
      Воспаленными глазами мистер Читтервик продолжал вглядываться в темнеющий пейзаж под аккомпанемент односторонней аргументации. Он чувствовал неловкость, был раздражен и жаждал, чтобы монолог наконец завершился. И тогда он сознательно перестал вслушиваться в то, что она говорила. Все равно, ничего хорошего она не скажет, а принести вред может. Если эта женщина думает, что сумеет убедить его презреть свой, само собой разумеющийся, долг, запугать его бременем ответственности, которую он взваливает на себя, если думает, что, устрашенный этой ответственностью, он позволит бессердечному убийце избежать заслуженной участи - ну что ж, она напала не на того человека. Да, положение создалось отвратительное, но, хотя он, так сказать, физически оказался причастным к нему, они в любом случае больше ничего от него не добьются.
      - Разумеется, должно существовать внешнее сходство между моим мужем и тем, другим человеком, ведь я знаю, что вы не единственный, кто мог бы подтвердить подобное сходство, но ваше свидетельство, что именно человека с такой внешностью вы видели в процессе отравления мисс Синклер, и является основным показанием, на котором строится обвинение. Я вижу, вы носите очки, мистер Читтервик, и поэтому должны признать возможность ошибки, учитывая расстояние почти в тридцать шагов между столиками. Это ведь совершенно возможно.
      Нет, не так легко, если даже не хочешь, не вслушиваться в такой убедительный голос. И мистер Читтервик снова прибегнул к своему испытанному средству:
      "Корабль "Вечерняя звезда" плыл по морским волнам..."
      Постепенно раздражение мистера Читтервика улеглось, постепенно и тревога сникла под убаюкивающим воздействием прекрасных строк. Постепенно "дочурочка" шкипера снова возымела действие на грешника.
      "Свет фонаря был отражен во взгляде ледяном".
      Когда он доберется до конца поэмы, решил мистер Читтервик, он положит конец разговору и проводит свою собеседницу до дому. Он обязательно так и поступит.
      "Спаси, Христос, всех нас спаси от гибели такой",- продекламировал очень к месту мистер Читтервик и действительно встал.
      - Боюсь, что далее я вас слушать не могу,- самым твердым образом заявил он.- Это совершенно невозможно. Не вернуться ли нам в дом?
      Миссис Синклер, несколько неуверенно, тоже встала.
      - Но вы можете сказать, что обязательно сделаете, как я прошу, мистер Читтервик?
      - Боюсь,- ответил мистер Читтервик,- что, к сожалению, не смогу сделать ровно ничего.
      Уже стемнело, но мистер Читтервик был этому рад. Обратный путь к дому они проделали в полном молчании, и с каждым шагом мистер Читтервик все больше ощущал, как ослабевает успокаивающее воздействие строк мистера Лонгфелло. Почему-то Джудит Синклер в своем величественном, но разочарованном молчании внушала ему гораздо большую тревогу, чем когда говорила, и хотя мистеру Читтервику совершенно не хотелось опять встречаться с другими участниками заговора, он с огромным облесением вошел в гостиную.
      Здесь были только леди Милборн и пожилая черно-серебристая леди, и если Джудит Синклер обменялась каким-то знаком с первой из них, то мистер Читтервик этого не заметил. Не было сделано ни малейшего упоминания о том, что должно было занимать мысли всех четверых, обменялись только ничего не значащими замечаниями о красоте вечера и как очаровательно выглядит озеро при лунном свете. Миссис Синклер упала в кресло и взяла со столика журнал. Ее тетя сохраняла прежнюю безмятежность, а мистер Читтервик не знал, что предпринять дальше.
      Леди Милборн вскочила с места.
      - Мужчины, наверное, в библиотеке, мистер Читтервик. Вы, конечно, желаете к ним присоединиться. Я покажу вам, как туда пройти.
      Мистер Читтервик сообразил, что от него собираются отделаться, чтобы узнать подробности о состоявшемся разговоре, но нисколько не огорчился. Атмосфера в гостиной для его чувствительных нервов была слишком тягостной. Он поспешил открыть дверь перед леди Милборн и последовал за ней.
      Она привела его по каменному коридору, через большой холл и еще одному коридору в небольшую комнату, которая никак не могла быть библиотекой и совершенно явно принадлежала женщине.
      - Это моя маленькая берлога,- улыбнулась леди Милборн,- я здесь ухаживаю за цветами и могу устраивать любой беспорядок, если пожелаю. Вы не возражаете, что я вас сюда привела? Мне хотелось бы обменяться с вами словечком, прежде чем мы пройдем в библиотеку.
      - Вот как?- с беспокойством отвечал мистер Читтервик.
      - Я хотела извиниться перед вами за то, что обманула вас, притворившись, будто училась вместе с вашей матушкой. Мне было просто до отчаяния необходимо залучить вас сюда, но я знала, что вы не захотите приехать, сети догадаетесь об истинной причине. Понимаете, Джуди - одна из моих ближайших подруг. Вы прощаете меня, да?
      И она, немного наклонив головку набок, посмотрела на него с такой очаровательной улыбкой, выражающей раскаяние, что перед ней не устоял бы наверное ни один представитель мужского пола.
      - Разумеется. Конечно. Все это очень понятно,- лучезарно улыбнулся мистер Читтервик.
      - И все мы, конечно, знакомы с Линном, ее мужем, просто ужасно близко знакомы. Мистер Читтервик, неужели вы действительно думаете, что видели его вместе с мисс Синклер в "Пиккадилли-Палас"? Я хочу сказать, именно его?
      - Боюсь, в этом не может быть никаких сомнений,- серьезно ответил мистер Читтервик.
      - Но Линн не способен на такое, даже если бы захотел. Он самый добрый и милый человек на свете. Мистер Читтервик, во всем этом есть какая-то ужасная путаница. Я просто уверена.
      И леди Милборн принялась развивать свои мысли на данную тему очень искренне и с чувством, защищая интересы своей приятельницы так же горячо, словно собственные.
      Мистер Читтервик был тронут, но - что же он может поделать?- спросил он.
      - Вы должны опротестовать свое опознание,- быстро ответила леди Милборн.- Вы не могли видеть Линна, значит, это был кто-то другой, не правда ли? Вы же наверное понимаете, как это будет ужасно, если Линна повесят, а он виноват не больше, чем вы или я.
      Это была нелегкая задача - убедить ее, что ошибки тут быть не может, что Линн, без всякого сомнения, виноват и что мистер Читтервик не в состоянии взять свое свидетельство обратно или изменить его хоть на йоту. Задача была нелегкая, но мистер Читтервик как-то справился с ней, чувствуя себя при этом бесчеловечным мерзавцем, и подавленная его доводами леди Милборн через несколько минут отвела мистера Читтервика в библиотеку и что-то неразборчиво сказала мужу.
      Лорд Милборн пребывал в одиночестве. Он подал мистеру Читтервику сигару, предложил ему виски с содовой, усадил в самое удобное кресло и пошел в наступление.
      - Я рад, что этого парня, Мауса, сейчас здесь нет. Хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз, Читтервик.
      - Да? Пожалуйста,- ответил мистер Читтервик, чувствуя себя еще больше не в своей тарелке.
      - Джуди Синклер говорила с вами, да? Кстати, вы должны простить нас за то, что мы завлекли вас сюда обманом. Но сами понимаете, ради благой цели.
      - О да, разумеется,- пробормотал мистер Читтервик.
      - Да, так вот обо всей этой чепухе, будто Линн Синклер отравил свою тетю!- лорд Милборн дернул свой седеющий ус и вид у него стал почти такой же несчастный, как у мистера Читтервика.
      - Это конечно несусветная глупость. Знаю его вот с этакого возраста. Мухи не обидит. Все это какая-то отвратительная путаница.
      Стало ясно, что именно мистер Читтервик ответственен за отвратительную путаницу.
      Жертва неуклюже завозилась в кресле.
      - Но я... я видел его, знаете ли.
      - Чепуха! Дорогой старина, я знаю, что вы это утверждаете совершенно искренне и все такое прочее, но вы ошибаетесь. Да, вы определенно видели кого-то рядом с мисс Синклер, но то был не Линн. Этого просто не могло случиться.
      - Боюсь, здесь не может быть ошибки,- промямлил несчастный мистер Читтервик.- Я моментально узнал его, как только увидел в следующий раз.
      - Но ведь Синклер клянется, что приехал в "Пиккадилли-Палас" только около половины четвертого и уже не увидел тетушку живой. А то, что говорит Линн Синклер, для меня не подлежит сомнению.
      В этих словах лорда Милборна содержался намек, что если уж он не подвергает сомнению сказанное майором Синклером, то это подавно должно быть неопровержимой истиной для кого-то, кто за обедом признался в постыдном неумении охотиться, стрелять и даже ловить рыбу.
      - Но на пузырьке остались отпечатки его пальцев,- с отчаянием в голосе возразил мистер Читтервик.- Мимо этого никак нельзя пройти.
      Ему совершенно не хотелось обсуждать дело об убийстве, но очевидно, у него, как гостя, есть обязанности перед хозяином.
      - Совпадение,- уверенно возразил лорд Милборн,- адвокат Линна тоже не слишком обеспокоен этим обстоятельством. Главное - ваше показание, что вы видели, как этот тип бросил нечто в чашку мисс Синклер, и ваша уверенность, что этот тип - сам Синклер, вот против чего мы протестуем. А я-то думал, Джуди сумеет вас разубедить.
      На этот раз подразумевалось, что любой человек, имеющий хоть малейшие претензии считаться джентльменом, даже если он не умеет охотиться, стрелять и ловить рыбу, по крайней мере обязан убирать с пути леди все камни преткновения.
      - Я бы очень хотел больше не обсуждать эту тему,- почти взмолился мистер Читтервик.- Мне моя позиция очень не нравится. Я бы все на свете отдал, чтобы остаться в стороне, но в сложившихся обстоятельствах обязан говорить правду, как я ее понимаю и в силу убежденности, что это и есть правда. Уверен, если бы меня сюда не зама... Не пригласили, не было бы всех этих удручающих разговоров. Разумеется, у присутствующих нет желания как-то повлиять на правосудие, но мое пребывание здесь стало совершенно невозможным, и, надеюсь, вы извините меня, если я вернусь в Лондон завтра же утром.
      Мистер Читтервик сказал это очень искренне и гораздо тверже, чем мог сам предполагать.
      Лорд Милборн, подергивая себя за ус, смотрел на него, сомневаясь, правильно ли он все расслышал, и довольно разочарованно. Он явно не знал, что предпринять дальше.
      - Конечно, если вы так хотите...- и он, по-видимому, принял решение.Хорошо, больше мы об этом говорить не будем. Разумеется, Синклер для вас не может значить так много, как для нас. В бильярд играете?
      - Немного,- поскромничал мистер Читтервик,- но...
      - Брат жены сказал, что, может быть, вам захочется сыграть с ним партию. Он, наверное, ожидает вас в бильярдной. Я вас туда провожу.
      Мистера Читтервика снова повели, как овцу, по каменным коридорам и передали под опеку следующего пастыря. На этот раз при переходе от одного к другому мистер Читтервик заметил очень определенный знак: второй пастырь вопросительно вздернул брови, а первый отрицательно покачал головой и пожал плечами. Мужчины не так осторожны, как женщины.
      Когда за лордом Милборном закрылась дверь, мистер Читтервик почувствовал, что сердце у него не только ушло в пятки, но просто-напросто провалилось в подпол. Он прекрасно понимал происходящее: его передают от одного к другому в надежде, что последующему удастся преуспеть там, где предыдущий потерпел неудачу. После того как с ним покончит молодой человек, его передадут в ведение черно-серебристой дамы, а после нее - право, нет никаких оснований предполагать, что не будет предложено и величественному дворецкому попытаться уговорить его. И, откровенно говоря, у мистера Читтервика возникло ощущение, что у дворецкого больше шансов одолеть его, чем у всех остальных. Мистер Читтервик опасался, что просто не сможет отважно противостоять ему сколько-нибудь долгое время.
      Известие, что молодой человек, который был до сих пор для мистера Читтервика просто "Маус", является братом хозяйки и таким образом теперь заполнено последнее пустое место в угадайке "кто есть кто", нисколько не утешило мистера Читтервика ввиду грядущего разговора.
      Обговорены были необходимые предварительные условия игры - с большим добродушием со стороны молодого человека и с почти угрюмой мрачностью, что касается мистера Читтервика, который с самого начала ударил мимо шара и тем самым позволил своему противнику забить в лузу двадцать шесть шаров.
      - Боюсь, я слишком слабый противник для вас,- сказал мистер Читтервик и опять промахнулся.
      - Да вовсе нет,- с правдивым видом солгал молодой человек и добавил к своему преимуществу еще тридцать четыре шара.
      Через несколько минут игра была окончена со счетом: Маус - 100, мистер Эмброуз Читтервик - 3.
      - Да, вы слишком для меня сильны,- засуетился мистер Читтервик, всячески желая оттянуть неприятный момент совершенно бесполезным подтверждением очевидной истины.- У вас... э... наверное, была большая практика?
      - Да, очень существенная,- согласился молодой человек, укладывая кий в чехол.- Но я хочу сказать, какая это все чушь, эти ваши утверждения, будто Линн Синклер, майор Синклер отравил свою тетю, а? Вы конечно утверждаете это не всерьез?
      Мистер Читтервик застонал. И разговор покатился по уже наезженной колее.
      Когда мистеру Читтервику удалось положить ему конец и надо сказать с большим трудом, потому что молодой человек был настойчивее всех остальных за исключением миссис Синклер, он объявил, что собирается лечь спать. Еще не было половины одиннадцатого, но только запершись в своей комнате - подумал он - ему удастся избежать разговора с черно-серебристой дамой, а одна мысль о возможности этого приводила его в полуистерическое состояние. Поэтому, не возвращаясь больше в гостиную и не пожелав никому покойной ночи, кроме потерпевшего поражение Мауса, он юркнул наверх.
      Он порадовался, что его спальня находилась на довольно большом отдалении от комнат остальных обитателей дома. Она располагалась совершенно изолированно в конце небольшого коридора в восточном крыле здания, где он был совершенно один. Другие, насколько ему было известно, занимали комнаты в центральной части дома. Таким образом, если по какой-либо причине ночью его нервы настолько не выдержат, что он громко закричит, вряд ли его кто-нибудь услышит.
      Это была приятная комната, и мистер Читтервик запер за собой дверь с чувством благодарности. Она находилась в поздней, только в шестнадцатом веке пристроенной части старинного аббатства, основанного в тринадцатом. Здесь был большой очаг, потолок из дубовых балок и два выходящих во двор окна в металлических переплетах и с широкими подоконниками, на которых можно было сидеть. Комната была большая и низкий потолок зрительно ее еще больше увеличивал. В других обстоятельствах мистер Читтервик пожил бы здесь неделю с большим удовольствием.
      Он разделся и лег в постель. Разумеется, заснуть он не мог. Слишком волнующими были события дня. Он стал читать новейший психологический роман, и после того, как он прочел четыре раза первые две страницы, стараясь а) сосредоточиться, б) понять, о чем идет речь, и в) и к чему все это свершилось чудо. К концу первой главы он определенно успокоился. К концу второй все вещи стали на свое место, к концу третьей он уже по-настоящему захотел спать, к концу же четвертой, в половине двенадцатого, он выключил лампу на прикроватном столике. Без четверти двенадцать с помощью мистера Лонгфелло, который не разрешал ему снова и снова мысленно возвращаться к событиям сегодняшнего вечера, он крепко уснул.
      Когда мистер Читтервик проснулся, ему показалось, что спит он уже очень давно. Проснулся он не в том полусонном и ленивом состоянии, как бывает по утрам, но внезапно. Еще мгновение назад он спал, а в следующее вдруг проснулся и проснулся в страхе. Он не знал, что его разбудило, но что бы то ни было, его охватило зловещее предчувствие и уверенность, будто в комнате кроме него есть кто-то или что-то еще. Мистер Читтервик не был очень нервным или суеверным человеком, но дом был такой старинный и хотя он не сомневался, что дверь заперта, все же...
      Не был мистер Читтервик и человеком самым храбрым, но в данной ситуации он оказался на высоте положения и в метафорическом смысле слова, и в буквальном. Ни секунды не пытаясь спрятаться под одеялом, он вскочил, сел, вытянувшись, как стрела, и зажег лампу. Да, он был совершенно прав. В комнате кроме него находился еще человек и это была Джудит Синклер.
      Они воззрились друг на друга. Мистер Читтервик, сидевший в позе статуи работы Эпштейна, с очень красным лицом и скудными волосами, которые торчали во все стороны, чего совершенно постыдно не скрывал ночной колпак, и Джудит Синклер, высокая, смуглая, красивая, тоненькая, в бледно-голубом шелковом халате. Да, ситуация была интересная, и тетушка мистера Читтервика была бы очень ею удивлена. Тетушка, надо сказать, была плохого мнения о мистере Читтервике не только в одном отношении.
      Первое, что сказал мистер Читтервик, было несколько прозаично.
      - Как... как в-вы сюда попали?- выдохнул он.
      - За этим буфетом есть дверь в смежную комнату,- объяснила миссис Синклер тихим, бесстрастным голосом. Она немного помолчала, а потом вдруг начала говорить быстро, горячо и прерывисто, нервно теребя кружева на груди.
      - Мистер Читтервик, мне сказали, что вы уезжаете завтра рано утром. Я не могла позволить вам уехать без... Мне необходимо было снова с вами увидеться. Мистер Читтервик, позвольте мне умолять вас. В ваших руках жизнь моего мужа. Я сделаю все, чтобы спасти его - все что угодно. Потому что он ни в чем не виноват. Я знаю, что он не виноват. Вы его не знаете. А я знаю. Он самый честный, достойный человек из всех, кого я встречала. Он не мог совершить этого ужасного преступления. Это невозможно. Если вы убьете его, вы убьете меня вместе с ним. Он для меня все, все на свете. Вы не посмеете пойти в суд и свидетельствовать против него. Ваше свидетельство отнимет у него жизнь. И я готова на все, чтобы его спасти. Я действительно готова. Мистер Читтервик!
      К смятению мистера Читтервика она упала на колени перед кроватью и схватила его за руку. На несколько секунд совершенно потрясенный мистер Читтервик онемел. Горло у него перехватило. Да, это была совсем другая миссис Синклер, не та сдержанная, высокомерная, сознающая свое превосходство молодая особа, которую он видел в псевдогреческом храме, но женщина, внушающая крайнюю тревогу. Это была отчаявшаяся женщина, сбросившая маску и покров приличий. Уже не королева из трагедии, но впавшая в безумие жена, которая в отчаянии пускает в ход свое последнее оружие. А мистер Читтервик был неопытен по части того, как надо обращаться с подобными отчаявшимися женщинами.
      Они глядели друг на друга молча. Мистер Читтервик выпуча глаза от паники, Джудит Синклер, обессилевшая от своих трагических молений. Ее халат соскользнул с одного плеча и сквозь тонкий шелк ночной рубашки сквозило белое плечо. Ладони лихорадочно сжимали руку мистера Читтервика.
      Наконец мистер Читтервик заговорил, но самым плачевным образом оказался не на должной высоте такой драматической ситуации.
      - Миссис Синклер... вы... вы не находите, что все это... довольно неприлично?- сказал он заикаясь.- Мы смогли бы увидеться с вами завтра утром, до моего отъезда. Понимаете, если... кто-нибудь вас услышит...
      Леди с презрением прервала его:
      - О, неужели что-либо подобное может иметь какое-нибудь значение? Даже если кто-то нас услышит? Ведь разговор идет о жизни и смерти. Я пришла сюда, чтобы спасти своего мужа, и мне все равно, если об этом узнают. Мистер Читтервик, вы видите, я на коленях.
      - Пожалуйста, пожалуйста встаньте,- стал умолять крайне смущенный этим обстоятельством мистер Читтервик.
      Кровать не слишком удобное место, с которого можно вести разговор, если так случилось, что вы родились мужчиной. Женщина в постели - ее украшение. Тут она как дома. Мужчина же находится в совершенно невыгодном положении. Во-первых, выглядит совсем не привлекательно и знает об этом, а его моральные качества в постели на самой низкой отметке. Но если разговор придется продолжить (а это, как с унынием понимал мистер Читтервик, так, очевидно, и будет), то ему очень бы хотелось и в интересах морали, и с точки зрения чисто физического удобства вести его при поддержке нижних конечностей, не говоря уж о необходимости облачиться в халат. Но не было никакой возможности это осуществить.
      Однако все же ему было даровано некоторое облегчение, когда Джудит Синклер поднялась с колен, хотя, склонившись над ним, она продолжила свои жалобы, крепко сжимая ладони.
      - Я не думаю, чтобы вы просто поверили мне на слово, будто мой муж невиновен, мистер Читтервик. Это было бы неразумно, я понимаю. Я прошу вас только об одном, чтобы вы признали возможность ошибки и приняли бы некоторые меры. Вот то немногое, о чем я вас прощу. И вы должны это сделать! В интересах общепризнанной справедливости. Мистер Читтервик, есть какое-то дьявольское создание, которое это сделало. Некто, очень похожий на Линна. И я должна его найти. Я обязана!
      - Но поверенные вашего мужа...- пробормотал мистер Читтервик.
      - Они тоже думают, что он виноват. Уверена, что думают. Они не говорят этого прямо, но я уверена, что они именно так и думают. Они считают, что не может быть человека,- столь похожего на Линна, и искать такого человека значит ; попусту терять время. Мистер Читтервик, жизнь моего мужа в ваших руках. Вы слышали все, что я вам могла сказать о нем. Вам известно мнение о нем других людей. Неужели этого недостаточно, чтобы вы усомнились в возможности совершения таким человеком столь подлого убийства? Не хочу, чтобы вы поступили бесчестно и поклялись в том, во что вы не верите! Я хочу только одного, чтобы вы спасли жизнь невиновного человека, просто-напросто допустив возможность ошибки, когда опознали в моем муже убийцу. Ведь это будет вполне честно, не правда ли? Так легко ошибиться! Ведь в любом случае вы не можете быть совершенно уверены в его вине. Вот и все, мистер Читтервик, что мне от вас надо. И вы сделаете это, не правда ли? Я знаю также, что вы не хотели бы вступить в некую сделку со мной, или... или что-нибудь в этом роде. Но если вы только позволите мне выразить мою благодарность и... и...
      Она неуверенно замолчала и умоляюще посмотрела на него, пытаясь улыбнуться. Ее халат уже почти соскользнул на пол, но она как будто этого не замечала.
      Мистер Читтервик от чрезвычайной нервности заговорил более резко, чем хотел. Впрочем, возможно он считал, что резкость в данном случае и есть проявление доброты:
      - Нет, миссис Синклер, боюсь, что я не могу... Я уже не властен что-либо изменить. Я ценю... поверьте, я очень-очень сожалею, но - нет. Об этом не может быть и речи.
      Наступила недолгая пауза.
      - Вы хотите сказать, что не желаете сделать даже такой малой малости? Даже если... Это ваш окончательный ответ?
      - Я не могу,- почти проблеял мистер Читтервик,- моя дорогая юная леди. Я бы хотел... но... Да, это ответ окончательный.
      А потом наступила самая несчастная минута в жизни мистера Читтервика, когда в молчании женщина смотрела на него совершенно непередаваемым, хотя очень выразительным взглядом. Затем ее нижняя губа судорожно вздрогнула и женщина потеряла над собой власть. Она закрыла лицо руками. "О Господи!простонала она.- Что же мне делать? Что делать?"
      В следующую минуту она рухнула на край постели и тело ее сотрясли подавленные рыдания. Она плакала негромко, но безутешно, словно, все поставив на последнюю карту, она все и проиграла.
      А мистер Читтервик, парализованный ужасом, смотрел на плачущую женщину. Ну что же он мог поделать? Еще никогда в жизни, наверное, он не видел женские слезы, если не считать родственниц, но они в данном случае не в счет. Это съежившееся от рыданий тело, которое чуть ли не рухнуло ему на ноги, казалось невероятно беспомощным и уязвимым, а сдавленные рыдания его так потрясли, что он сам был готов зарыдать. В горле у него набрался комок слез. Он спустился с постели и стал потерянно озираться в поисках халата. Да, конечно эта бедная женщина действительно уверена в невиновности своего мужа... Как же это все ужасно.
      Он нашел халат и облачился в него. Но что же дальше? Невозможно вот так стоять и спокойно смотреть. Не то что бы мистер Читтервик мог быть сейчас спокоен или хоть притвориться спокойным. Приглаживая растрепанные волосы, отчаянно желая знать, что же делать, он испытывал ощущение, будто бесцельно бегает по кругу, как белка в колесе. Не надо ли пойти и разбудить леди Милборн и привести ее сюда, чтобы она приняла меры? Или - черно-серебристую тетю? Но это будет означать... Нет. А кроме того, он не знает, где расположены их комнаты. Так что же делать?
      Он застенчиво коснулся ее вздрагивающего плеча.
      - Прошу вас, миссис Синклер, пожалуйста, не... э... плачьте.
      Голос у него дрожал почти так же, как у нее.
      - Все... все в порядке. Извините... Мне через минуту будет лучше. Только сейчас оставьте меня в покое.
      Но ей не стало лучше через минуту и оставить ее наедине с ее горем казалось совестливому мистеру Читтервику самой большой жестокостью на свете. Что-то надо было сделать и сделать так, как подобает мужчине. Казалось, комната плывет вокруг него, словно покачиваясь в такт душераздирающим рыданиям. И в голове у мистера Читтервика тоже все поплыло...
      Как мистер Читтервик справился с ситуацией, он не помнил, но когда к нему вернулось сознание, оказалось, что он сидит на краю постели и покачивает на руках молодую женщину, а она плачет, уткнувшись лицом ему в плечо и он обещает ей сделать все, с его точки зрения невозможное и бесчестное.
      - Да, моя дорогая,- лепетал мистер Читтервик,- я снова займусь этим делом! Я не сомневаюсь, что, наверное, все-таки ошибся. Мы должны найти убийцу. Если ваш муж не виновен, мы должны это подтвердить доказательствами. Ну, ну...
      Откровенно говоря, первый раз в жизни мистер Читтервик потерял голову, и пусть мужчина, который никогда не терял голову при виде женских слез, первым бросит в него камень. Впервые в жизни он также поцеловал женщину, которая не была ему родственницей (и родственницы тут, конечно, не в счет), но ведь эта женщина была женой другого мужчины. Да, тетушка мистера Читтервика была бы очень удивлена. Более того, его непозволительное поведение усугубилось тем, что он продолжал целовать молодую женщину. Конечно это были всего-навсего отеческие поцелуи в макушку темной головки, в щеку и в правое ухо, до которых он мог дотянуться, но леди, по-видимому, находила эти поцелуи утешительными, а самому мистеру Читтервику они совсем не казались неприятными.
      Постепенно ее рыдания стали утихать.
      Она села на постели, вытерла глаза тыльной стороной руки, подняла с пола халат, соблюдая приличия, скромно им прикрылась и стерла слезы со щек.
      - Извините. Это глупо с моей стороны, но на какое-то мгновение мне показалось, что все рухнуло.
      - Да, понимаю,- кивнул мистер Читтервик, весь исходя сочувствием.Понимаю. Понимаю.
      - Значит, мистер Читтервик, вы это сделаете? Вы действительно это сделаете?
      - Да, я еще раз вникну в дело. Ради вас,- продолжал кивать мистер Читтервик, улыбаясь совершенно глупой улыбкой.- Положитесь на меня, мы найдем способ спасти вашего мужа, если он действительно не виноват. Несомненно.
      Миссис Синклер вроде бы колебалась.
      - Мистер Читтервик,- сказала она тихо,- нет смысла начинать вас бурно благодарить. Вы и сами, наверное, представляете, что все это для меня значит. И... и...
      - Я провожу вас через другую дверь,- поспешно сказал мистер Читтервик.
      Помогая ей надеть халат в рукава, он пожелал ей покойной ночи и снова поцеловал (не отеческим, правда, но поцелуем, скажем, дядюшки с материнской стороны) и совершенно правильно сделал.
      Глава 7
      Разговор в храме
      Изнуренный многообразными переживаниями ночи, мистер Читтервик проснулся на следующее утро неприлично поздно, и, к стыду своему, спустился к завтраку почти что последним. Однако стыд его мгновенно улетучился, потому что еще никогда его не встречали так гостеприимно.
      Леди Милборн подарила ему восхитительную улыбку и озаряла ею мистера Читтервика на протяжении всего завтрака. Лорд Милборн совершенно без всякой надобности встал, чтобы показать ему, что и под какой крышкой находится овсянка, овощи, яичница с беконом и почки,- хотя эту загадку мистер Читтервик и сам бы с легкостью решил - поднимая крышки. Маус (мистер Читтервик по-прежнему не знал его фамилии) прямо-таки подпрыгнул, чтобы налить ему кофе. Черно-серебристая тетушка, правда сейчас она была серо-вязанно-шелковая, пожелала ему доброго утра так ласково, словно он был любимым братом, возвратившимся из Австралии. А ее племянница молча ему улыбнулась, но такой понимающей благодарной и совершенно интимной улыбкой, что сердце у мистера Читтервика слегка вздрогнуло.
      Казалось, что каждый из присутствующих невероятно жаждет воздать мистеру Читтервику почести. Купаясь во всеобщем благоволении и стараясь не думать, как мало он этого заслуживает, мистер Читтервик триумфально завтракал. Никто даже словом не обмолвился о таком предмете, как поезд, и широко обсуждались планы недельного пребывания мистера Читтервика в "Аббатстве". А сам мистер Читтервик, лучезарно улыбаясь и чувствуя себя сейчас при свете дня немного виноватым, недоумевал, какой вариант ночного происшествия обнародовала Джудит Синклер, и надеялся, что достаточно очищенный от некоторых подробностей.
      Однако только уединившись в псевдогреческом храме, чтобы выкурить после завтрака сигарету, мистер Читтервик попытался реально оценить положение, в котором он оказался, и когда оценил, то почувствовал некоторое смятение. Не то чтобы он сожалел о тех обещаниях, которые дал Джудит Синклер. Он сделал их, конечно, в минуту волнения, но они основывались и на более солидной почве. На него таки оказал воздействие один-единственный аргумент: а возможно ли это, чтобы человек, пользующийся таким высоким уважением не только друзей, но и жены (подумал мистер Читтервик с не свойственным ему цинизмом), как майор Синклер, был повинным в таком подлом убийстве? Мистер Читтервик должен был признать, что это выглядит неправдоподобно. Ведь хотя человек может обмануть друзей в том, что касается его истинной сущности, ему не так-то легко обвести вокруг пальца собственную жену.
      Что ни говори, но если брать во внимание психологические доводы, у майора Синклера был шанс оказаться неповинным.
      А с другой стороны, если учитывать силу прямого свидетельства, никаких шансов у него не было.
      Что касается таких внешних признаков вины, как отпечатки пальцев на пузырьке, то, по словам Морсби, это хотя и было отягчающим свидетельством, но не окончательным. Окончательным, роковым доказательством было свидетельское показание мистера Читтервика, и сейчас, рассеянно покуривая, этот джентльмен не знал, каким образом быть с ним.
      Единственно возможный путь - временно игнорировать это доказательство, приняв на веру, что майор невиновен, и рассмотреть, какие новые факты или предположения, пусть даже фантастические, могут возникнуть в такой ситуации и потом сопоставить их с главным доказательством, которое так трудно опровергнуть. Это был сложный и трудный путь, и мистер Читтервик почти не сомневался, что шансы на успех настолько невелики, что их как бы и вовсе не существует. Однако он дал слово миссис Синклер и должен снова подвергнуть проверке главное доказательство.
      Тем не менее его пребывание в "Аббатстве" скоро станет затруднительным и неудобным. Он не виноват, но сегодняшнее его положение здесь, по-видимому, зиждется на совершенно ложных основаниях. Из того как с ним носились во время завтрака, можно было заключить, что он, по мнению всех присутствующих, должен был не только рассмотреть возможность оправдания майора Синклера, а он лишь только это и обещал в самые эмоциональные минуты прошлой ночи, но наверняка обеспечить майору жизнь и свободу. Даже ценой клятвопреступления.
      Уважение, которое питал мистер Читтервик к правде и честности, достигало иногда ужасающих масштабов. Для него было совершенно невозможно заняться делом, пока все не уяснят себе, что он только собирается взглянуть на убийство с точки зрения возможной невиновности майора, но если он не найдет оснований для поддержки этого предположения, его долг - вернуться к своему первоначальному свидетельству и с неукоснительной твердостью представить его на судебном процессе, как он сделал это перед членами городского суда. И все должны это совершенно ясно понимать.
      Но как же им дать понять?
      Он может изложить все свои доводы миссис Синклер. Однако, хотя она, конечно, отнесется к этому в высшей степени разумно, ему сейчас не хотелось погасить искру надежды, которая затеплилась в ее душе после его обещаний. Он мог бы изложить свою позицию леди Милборн или ее мужу. Но первая, он был уверен, не сумеет оценить всю деликатность проблемы, а обращение к ее мужу будет похоже на предъявление ультиматума, от которого зависит длительность его пребывания в "Аббатстве", что, вообще-то, бестактно, если не сказать больше. Если же все передать через миссис Релф - тетушку миссис Синклер? Она, конечно, поймет деликатность проблемы, но...
      В конце концов мистер Читтервик решил воспользоваться помощью молодого человека, которого они называют Маусом - он, безусловно, из всех присутствующих наиболее подходит для разъяснения его позиции.
      Давно замечено, что если о чем-то подумать, то мысль часто воплощается в реальность. Едва мистер Читтервик принял такое решение, как на пороге храма материализовался этот самый молодой человек с трубкой во рту и газетой в руке.
      - Я видел, что вы пошли по направлению к храму и подумал, что найду вас здесь,- сказал он, дружески улыбаясь.- Я не помешаю, если присоединюсь к вам?
      - Никоим образом,- разулыбался мистер Читтервик,- мне это доставит большое удовольствие. По правде говоря, я как раз думал пойти поискать вас. Есть кое-что, о чем бы я хотел вам сообщить.
      И пока все подробности его разговора с миссис Синклер были еще свежи в памяти, он сразу же приступил к делу.
      Молодой человек был, по-видимому, наделен даром понимания и сочувствия.
      - О, конечно вы правы. Разумеется. Я и не ожидаю от вас ничего кроме того, что вы пообещали. И в любом случае замечательно, что вы отнесетесь ко всему непредвзято.
      - О, разумеется,- с большим облегчением поддакнул мистер Читтервик.- Я так и поступлю.
      - А пока вы займетесь расследованием.
      - Э?..- удивился мистер Читтервик.
      Молодой человек выпустил в сторону входа облачко дыма и проследил, как оно сворачивается тугими волнами в неподвижном воздухе, пронизанном солнечным светом.
      - Вы ведь пообещали Джуди провести свое расследование дела, не так ли?спросил он беззаботно.
      - Я? Обещал... Нет... Может быть. Но если так, то все это... Господи помилуй!
      - Но она именно так вас поняла.
      - О!- воскликнул мистер Читтервик, ухитряясь выглядеть одновременно и обескураженным, и расстроенным.
      Мистер Читтервик был человек скромный. Это правда, что очень простым, как дважды два четыре, способом он нашел разгадку в прошлом году чрезвычайно трудного дела. Однако его старания не были освещены прессой. Недостаток доказательств делал невозможным привлечение преступника к ответственности. Поэтому, хотя мистера Читтервика неофициально поздравило все руководство Скотленд-Ярда, его имя в связи с делом не упоминалось совершенно. Само собой подразумевалось, что правда останется под секретом и дело будет официально объявлено нерешенным, а мистера Читтервика предупредили, чтобы он никогда о нем не упоминал, если у него появится подобное желание.
      Однако скромность мистера Читтервика была так велика, что он не считал разгадку тайны очень большим достижением со своей стороны. Ведь он не вел никакого расследования. Сама идея активной сыщицкой работы, суть которой состоит в выуживании сведений, которые люди хотят скрыть, и мрачной решимости найти самые незаметные "ключи" к разгадке, для чего надо всем надоедать до чертиков, казалось ему отталкивающей. Он был тихим, спокойным джентльменом, который всегда стремился жить в мире с окружающими, но это еще никогда не удавалось человеку, который одновременно был сыщиком. И все его действия в предыдущем случае сводились к тому, что он сидел в укромном уголке и ждал, когда более предприимчивые и склонные к приключениям люди занимались раскапыванием дела и собиранием улик, а он анализировал данные их черновой работы и приходил к правильному умозаключению - процедура (как скромно полагал мистер Читтервик) вполне посильная для рядового интеллекта.
      В силу этого у него не было опыта настоящего детективного расследования, который можно было бы использовать, чтобы выполнить достойное сожаления обещание, как будто данное им миссис Синклер.
      Вот почему он не имел ни малейшего представления, как за это взяться.
      - Господи помилуй!- сказал вслух загнанный в угол мистер Читтервик.
      Молодой человек снова проявил дар сочувствия.
      - Между прочим, я тоже попытался заняться этим дельцем. По крайней мере, я разложил по полочкам все факты и уперся в тупик, из которого не вижу выхода. Так что если вы все-таки займетесь расследованием, то не возьмете ли вы меня в качестве помощника, что ли? И мы тогда соединим наши усилия.
      - О, вы бы мне очень помогли,- тепло отозвался на предложение мистер Читтервик, которому все больше нравился этот молодой человек.- Но скажите... разве в любом случае этим не должны быть озабочены адвокаты майора Синклера?
      - Нет. Они, конечно, не сказали этого Джуди, но мне-то определенно кое о чем намекнули. Уверен, что они совершенно не сомневаются в виновности Линна и просто опасаются нанять частного детектива из страха, что он может накопать явно ненужные подробности. Они считают, что сейчас Линн еще может выиграть дистанцию, несмотря на ваше свидетельство, и поэтому не хотят, чтобы обнаружились еще какие-нибудь неприглядные факты.
      - Понимаю. Ну а вы, конечно, все еще не сомневаетесь в невиновности майора Синклера?
      Молодой человек по имени Маус слегка смутился.
      - Ну я бы не хотел биться об заклад относительно него, Читтервик, но Линн действительно один из лучших людей на свете. Возможно, по части мозгов он не первый сорт, но зато мозги есть у Джуди, вполне хватит на обоих. Однако мне так же невозможно подумать на него, как на самого себя.
      И он покраснел.
      - Тогда к какому же выводу вы пришли?- с симпатией и одновременно с интересом спросил мистер Читтервик.
      Его собеседник коротко рассмеялся.
      - Бог его знает, к каким. Понятия не имею. Зная мисс Синклер, не могу поверить, что она могла покончить самоубийством, тем более в таком месте, как Зал для ленча "Пиккадилли-Палас", а все же... Но ведь это все мы и хотим разведать, да?
      Теперь смутился мистер Читтервик.
      - Да. Конечно. Несомненно. Я безусловно хочу предпринять все, что в моих силах. Но затруднение, понимаете, состоит в том... Ну, одним словом, расследование - дело специалистов, а у меня для этого совершенно нет никакой квалификации.
      - Неужели?- спросил молодой человек и улыбнулся так, словно был уверен в обратном, просто мистер Читтервик изволил на этот счет пошутить по причине, о которой извинительно не догадываться.
      - Да, именно так,- очень искренне подтвердил мистер Читтервик.
      - А тогда,- спросил молодой человек,- как же быть с делом об отравленных конфетах, как это назвали газеты?
      - А?- удивился мистер Читтервик.
      - Мне все о нем известно.
      - Вам? Известно?., каким образом?
      - Сын помощника главы Скотленд-Ярда приходится мне довольно близким приятелем.
      - О!- только и нашелся что ответить мистер Читтервик.
      - Так что мы не станем обсуждать недостаток квалификации.
      - Нет, но действительно,- возразил мистер Читтервик и начал очень старательно объяснять, что вовсе не он решил загадку, а она решилась сама собой.
      - Фью,- вот и все, что ответил молодой человек.
      И прежде чем мистер Читтервик успел понять, как все это произошло, было заключено партнерство и сам он занял должность главного сыщика.
      - Очень хорошо,- вздохнул мистер Читтервик, смиряясь с неизбежностью.Вы можете заверить миссис Синклер, что в любом случае я сделаю все возможное, хотя это может оказаться весьма несущественным вкладом в расследование. Мистер... мне очень неловко, но я до сих пор не Знаю вашей фамилии.
      - Ой, да зовите меня просто Маус,- небрежно отмахнулся молодой человек,- меня все так зовут.
      И они приступили к подробному обсуждению ситуации. В создавшихся обстоятельствах мистера Читтервика прежде всего заинтересовало алиби майора Синклера. Если бы возможно было подтвердить, что до половины третьего майора в "Пиккадилли-Палас" не было, то это послужило бы доказательством его невиновности, независимо от того, кто именно совершил загадочное убийство. К сожалению, майор не мог назвать ни одного свидетеля в подтверждение своих слов.
      В соответствии с его показаниями во время ленча он был в своем клубе "Радуга" на Пикадилли. Примерно в четверть третьего, после ленча, его позвали к телефону. (До сих пор его ответы не вызывали вопросов.) Человек на другом конце провода назвался мистером Экклсом, его соучеником по Оксфорду. Майор Синклер удивился. Хотя они действительно одновременно учились в одном и том же колледже, с Экклсом он едва был знаком. У них были совершенно разные интересы, а колледж Сент-Мери известен своими групповыми пристрастиями. Майор Синклер был членом общества "Баллингдом", а Экклс относился к тем, кого баллингдомовцы пренебрежительно называли "этими типами. Стихи пишут и прочую ерунду".
      Однако ныне майор уже давно не состоял в "Баллингдоме" и поэтому мог выразить интерес, хотя и притворный, к Экклсу и вежливо осведомился, как дела. Экклс сказал, что это слишком длинная история рассказывать по телефону, но ему хотелось бы лично встретиться с майором, и таинственно добавил, что встреча будет судьбоносной для них обоих, и поэтому, если майор откажется от нее, то будет потом ругать себя всю оставшуюся жизнь. Он отказался объяснить в чем дело, прибавив, что все подробности изложит при личном свидании и не желает ли майор приехать как можно скорее к нему в офис, где они смогут переговорить с глазу на глаз.
      Синклер, естественно, согласился. Экклс дал ему адрес, присовокупив, что это самый верхний этаж дома и так как он совсем недавно арендовал помещение, то таблички с фамилией на двери нет. И после некоторого раздумья прибавил, что ему необходимо прямо сейчас выскочить на улицу, поймать одного человека, но к приезду Синклера он почти наверняка вернется, а если, паче чаяния, задержится на несколько минут дольше, то не будет ли майор любезен немного подождать? Майор разрешил ему опоздать на несколько минут, если этого потребует встреча с нужным человеком, и потом с любопытством, не лишенным приятности, примерно в половине третьего покинул клуб.
      Найти нужное здание труда не составило. Оно было небольшим и располагалось на проходной улочке поблизости от Ковент-Гарден. По трем маршам каменной лестницы, которым не помешала бы влажная уборка, Синклер поднялся на последний этаж. Здесь было еще грязнее, чем внизу, и создавалось впечатление, что этаж необитаем. В углах висела паутина, но майор, человек не слишком наблюдательный, заметил однако, что около двери сор был подметен, дверная рама вытерта, а это свидетельствовало об использовании помещения. На верхней площадке лестницы другой двери не было. Так как на звонки никто не отвечал, Синклер решил, что Экклс, наверное, еще не расстался со своим знакомым. Он приготовился ждать и начал читать дневной выпуск "Ивнинг стандард", который, по счастью, купил на случай такой задержки. Место встречи производило неблагоприятное впечатление, и он уже почти заподозрил Экклса в намерении убедить его вложить деньги в какую-нибудь безумную затею, а может быть, даже занять деньги прямо сейчас, но из общения с некоторыми юристами он усвоил, что не следует всегда судить по первому впечатлению, и решил подождать еще некоторое время. Так, не желая заподозрить Экклса в неблаговидном поведении, он прождал до двадцати минут четвертого. Однако, ввиду намеченной встречи с тетушкой, больше ждать не имел возможности. Когда его спросили, почему он так долго ждал, Синклер ответил, что думал, Экклс вот-вот вернется, тем более, ожидая так долго, не хотел испортить все дело, уйдя за две минуты до его прихода.
      - Не знаю, заметили вы или нет,- сказал Маус,- но в таких случаях именно так всегда и случается.
      Мистер Читтервик согласился, что так оно и бывает. Однако пока Синклер ждал, никто не поднимался на последний этаж, поэтому не нашли никого, кто мог бы подтвердить, что он входил в здание или хотя бы приближался к нему. Его юристы, не желавшие нанять частного детектива из страха, что он обнаружит нежелательные факты, все-таки приняли меры для отыскания подобного свидетеля, но потерпели неудачу. А с другой стороны, полиция сразу установила, что здание, где якобы располагался офис Экклса, уже несколько месяцев пустовало, а что сам Экклс состоит на консульской службе и в настоящее время проживает в Малайзии, а в Англию приедет только в следующем году, в отпуск.
      - Гм!- задумчиво произнес мистер Читтервик.- Да. Вы понимаете, что майор Синклер, уйдя из клуба в половине третьего, как это было на самом деле, если он историю с Экклсом выдумал, должен был прибыть в "Пиккадилли-Палас" именно тогда, когда я его... э... или другого мужчину там видел, то есть без двадцати минут три?
      - Да, но в этом-то вся загвоздка. Именно такое впечатление и должно было возникнуть. Понимаете, если Синклер действительно не виноват, значит, его заманили в такое место, где возможность его увидеть - один шанс на миллион, и таким образом все это было очень тщательно спланировано. Это значит, что человек, который ему позвонил и представился Экклсом, и есть настоящий убийца.
      - Да, я очень хорошо это понимаю. И не сомневаюсь, что именно так все и произошло. Но разве не было возможности зафиксировать телефонный звонок в клуб или установить, откуда звонили?
      Маус мрачно покачал головой.
      - Нет. Я и сам об этом подумал, но в клубе местные телефонные звонки не регистрируются и юристы Линна удостоверились, что никто из операторов не слышал данного разговора. Поэтому, насколько я соображаю, единственную информацию, которую можно извлечь из всего случившегося, так это описание голоса мужчины, сделанное Линном. А он говорил, что голос был низкий, очень приятный и принадлежал человеку образованному. Более того, он был точь-в-точь как голос Экклса, насколько он ему запомнился, только интонация более протяжная. Одним словом, то была несколько подчеркнутая, так называемая, оксфордская манера речи.
      - Да, из этого наблюдения вполне можно сделать кое-какие выводы,согласился мистер Читтервик,- но это не далеко нас уведет, правда?
      - Да, где сядешь, там и слезешь,- подтвердил его собеседник.
      - И если противопоставить рассказ майора тому, чем располагает противная сторона...- виновато заметил мистер Читтервик, подумав о том, чему были свидетелями его собственные глаза, не говоря уж о таких труднообъяснимых подробностях, как отпечатки пальцев на пузырьке. Подобные вещи не так-то легко игнорировать, как бы ни хотелось этого сейчас мистеру Читтервику.
      - Да, я знаю, как доказательны свидетельства противной стороны, но, если честно, Читтервик, надо все же что-то предпринять. Я много лет знаю Линна, помимо того, что Джуди одна из самых старых подружек моей сестры. Агата никогда не простит мне, если я не поставлю все с ног на голову и не добьюсь своего. Я попытался обратиться в Скотленд-Ярд, но у них руки связаны. Их прямой долг - судебное разбирательство. Для помощника Главы Скотленд-Ярда довольно затруднительное положение, потому что, хотя он лично с Линном не знаком, но знает множество знакомых майора и все они не сомневаются ни на мгновение, что Линн не виноват. Вот ведь какое дьявольское положение, а? Я имею в виду - для Джуди. Она так ему предана. Никогда ни малейшего сомнения.
      Маус оборвал себя и бешено закурил, хмуро глядя на озеро.
      Эмоции мистера Читтервика снова, словно маятник, качнулись в другую сторону и слово "дьявольское" совсем не показалось ему в данной ситуации чересчур сильным. Да, надо обязательно как-то помочь этой храброй женщине.
      - Вы сказали, что миссис Синклер - одна из самых давних подруг вашей сестры,- неуверенно заметил мистер Читтервик.
      - И моя тоже. Помню ее почти с тех пор, как помню себя. Дело в том, что Агата довольно-таки постарше меня.
      - Да, понимаю. И раз так, то, наверное, вы можете кое-что рассказать о замужестве миссис Синклер. Со слов полиции я понял, что именно этот брак побудил майора желать смерти своей тетушки.
      - Ну, это полная чепуха. Я знаю, такое предположение существует. Якобы мисс Синклер хотела, чтобы он женился на другой, а иначе грозила лишить его наследства и все такое прочее, если он не согласится. Что ж, может, она и хотела и, возможно, угрожала, но я уверен, она никогда бы свою угрозу не осуществила. И все здешние вам это подтвердят. Она могла ругать его до посинения, ну просто шкуру с него спустить, но все это без всякой злобы. Милая такая старушка была, честное слово.
      - Но если так, почему же майор Синклер не рассказал ей о своей женитьбе?
      - Вот это я не совсем понимаю. Глупо с его стороны, конечно. Они с Джуди поженились вдруг, под влиянием минуты. Как-то проходили мимо бюро регистрации браков, взяли и заскочили туда, или что-то в этом роде. Я представляю, что тогда он не решился сказать об этом мисс Синклер, а потом, умолчав с самого начала, продолжал молчать по инерции. Но если он не сказал, это не значит, что он пытался скрыть от нее свой брак. Если бы она заглянула в квартиру у Квин-Энни-Гейт, то нашла бы там Джуди в качестве полноправной хозяйки, но у нее был вот такой заскок. Мне говорили, что она никогда не входила в комнату Линна, когда он учился в Оксфорде. Не одобряла девствующих тетушек, которые суют нос в дела неженатых племянников. И такое поведение,добавил молодой человек довольно растроганно,- чертовски разумно.
      - Чрезвычайно разумно,- с неменьшим чувством согласился мистер Читтервик.
      - Но я хочу вам напомнить,- сказал его собеседник, возвращаясь к более важной теме разговора,- что это лишь мои догадки - относительно того, почему Линн не сообщил ей о своей женитьбе, хотя я полагаю, что именно все так и произошло. Понимаете, мисс Синклер все время лелеяла мысль о самом выгодном для него браке, а у бедняжки Джуди никогда не было и гроша за душой. Совсем ничего. Да и у Линна средств маловато. И он мог не сомневаться, что предстоит небольшой скандальчик, когда он обрушит на тетушку эту прискорбную новость. Если хотите, то я порасспрошу Джуди на этот счет поподробнее.
      - Да, это наверное не помешало бы. Но она не воспримет такие расспросы как вмешательство в ее личные дела и праздное любопытство?
      - Господи, ну конечно нет. Джуди не дурочка.
      - Я действительно думаю,- подчеркнул очень серьезно мистер Читтервик,что мы должны рассмотреть все, связанное с их браком, самым тщательным образом. Если мы сумеем доказательно подтвердить, что майору Синклеру нечего было опасаться последствий в случае, если тетушка узнает о его браке, тогда в любом случае мы можем вывести из строя одно из самых тяжких орудий обвинения.
      - Я расскажу вам обо всем, что знаю,- поспешно заверил его молодой человек.- И Агата, наверное, тоже захочет заполнить кое-какие пробелы...
      Урожденная Джудит Пеннингтон была несчастным ребенком. Отец умер, когда ей едва исполнилось восемь лет, а мать, даже в лучшие времена человек непрактичный, после смерти мужа располагала только очень небольшим доходом, совершенно недостаточным для них двоих. Она пыталась найти какую-нибудь работу, соответствующую ее очень скудным способностям, но, хотя более процветающие родственники пытались помочь ей приобрести магазин готового платья, маникюрный салон или машинописное бюро, равно как другие синекуры, которые казались миссис Пеннингтон достойными ее пылких устремлений, но ей ничего не удавалось. Джудит, одинокая маленькая девочка, подолгу ждала, когда мать вернется домой, и не только тогда, когда та занималась жалким бизнесом в магазине готового платья или в салоне, где разносила мисочки с мыльной водой. Наконец родственники устали тратить немалые средства на ее обустройство и сбросились, чтобы увеличить ее ежегодный доход и дать возможность матери и дочери существовать в маленькой кенсингтонской квартирке (так как миссис Пеннингтон во все время своего вдовства придерживалась лишь одного неизменного принципа: она желала жить только в Лондоне). Джудит училась в самых дешевых школах, но росла такой непохожей на мать, как это возможно лишь для двух человеческих существ.
      Именно в магазине готового платья миссис Пеннингтон пришла в голову блестящая мысль использовать существование маленькой дочери, чтобы подчеркнуть драматизм ситуации, и эта мысль принесла дивиденды. Мать Агаты и Мауса, которая была знакома с миссис Пеннингтон в ее более представительные с социальной точки зрения времена, как-то заглянула в магазин, вроде бы подвигнутая желанием помочь подруге-неудачнице, и здесь впервые увидела Джудит, маленькую смуглую, черноволосую девочку, которая с несчастным и каким-то потусторонним видом сидела на стуле в темном углу. Матушка Агаты и Мауса так была тронута этим зрелищем, что на следующей неделе приехала снова и увезла девочку в свое загородное имение погостить и на довольно продолжительное время. Кстати, оно затянулось на два месяца и в конце своего пребывания Джудит серьезно сообщила хозяйке имения, что еще никогда в жизни она не была так счастлива, и выразила искреннюю надежду, что ее скоро опять пригласят.
      Ее действительно вскоре пригласили, потому что первый опыт ее пребывания в имении был успешен не только с точки зрения самой Джудит, но в той же мере и ее хозяйки. Между двумя ее детьми был такой возрастной разрыв (почти семь лет), что Маусу, тогда шестилетнему мальчику, угрожала опасность тоже стать одиноким, замкнувшимся в себе ребенком, чей единственный участник игр была подрастающая юная леди тринадцати лет. А Джудит как бы заполняла промежуток. Маус обычно мог принять участие в играх девочек, а когда Агата отсутствовала, Джудит всегда с большой радостью играла с ним, вследствие чего Джудит обычно проводила с братом и сестрой почти все каникулы и оба, и Маус, и Агата воспринимали ее как "временную" сестру. По мере того как они росли, Джудит, естественно, все более тяготела к Агате, чем к Маусу.
      Такое положение дел радовало миссис Пеннингтон, которая с благодарностью перекладывала на плечи других часть своей ответственности за дочь и несколько месяцев в году никакие домашние обязанности не мешали прогрессу очередного вида ее деятельности. Но когда Джудит стала достаточно взрослой, чтобы оценить положение, оно ей совсем не понравилось. Поэтому в девятнадцать лет однажды утром она отправилась на поиски работы и вернулась манекенщицей - поступила на место в одном из больших (но недорогих) лондонских универмагов. А матери объяснила свое решение тем, что ей надоело быть объектом благотворительности во всем и вся.
      Миссис Пеннингтон была шокирована, но в первую очередь не потому, что дочь стала манекенщицей, а тем, что ей придется бывать одной в таком невозможном месте. Миссис Пеннингтон очень блюла приличия, но, конечно, понимала, что одно дело быть манекенщицей, например в модном большом магазине "Ревилль" и совсем другое - в магазине "Понсонби и Томкинс". Однако Джудит, для которой практические выгоды значили больше, чем светские претензии, здраво указала на то обстоятельство, что без специальной подготовки стать штатной манекенщицей в "Ревилль" нечего и надеяться, а у Понсонби и Томкинса это возможно, что она и сумела доказать. И платить ей будут очень неплохо.
      В результате целых три года Джудит демонстрировала пальто и вечерние платья, которые ей не принадлежали, перед толстыми женщинами, которые не могли их носить. Однако она работала не только в магазине фирмы "Понсонби и Томкинс". Миссис Пеннингтон была избавлена, по крайней мере, от этого унижения. Хотя Джудит так и не удалось попасть в "Ревилль", она таки устроилась на ту же работу в магазин на Пикадилли, в нескольких шагах от священного храма моды. И чем ближе она к нему подбиралась, тем больше зарабатывала. А затем внезапно бросила работу, пошла на сцену и вопреки расхожим предсказаниям стала пользоваться на театре очень большим успехом.
      В течение последних трех лет визиты к Маусу и Агате значительно сократились по времени пребывания, но продолжались. Сначала Джудит часто приезжала к ним на уикэнды в их загородный дом и обычно проводила с ними Рождество и большую часть своего ежегодного отпуска. Постепенно, однако, наступили перемены. Двадцатитрехлетняя Агата вышла замуж, а еще через три года умерла миссис Пеннингтон. Джудит переехала из Кенсингтоне - кой квартиры в меньшую, но в более дорогом районе города, и стала приезжать на каникулы в "Аббатство Риверсмид" к Агате, а не в уорикширское поместье ее матери. Она унаследовала сотню фунтов личных средств и написала весьма очаровательное письмо родственникам, которые доплачивали миссис Пеннингтон недостающие до определенного минимума деньги. Джудит поблагодарила их за доброе отношение к покойной, но с благодарностью отказалась на будущее от всякой помощи. Для нее независимость стала чем-то вроде фетиша. К тому же на сцене она сейчас зарабатывала больше, чем когда бы то ни было, так что могла позволить себе отказаться от благотворительности.
      Однажды, в Риверсмиде, она познакомилась с майором Синклером, который тогда гостил у тетушки в "Эрлшейзе", в двадцати милях от нее. Они почти сразу же влюбились друг в друга и, убедившись по прошествии года, что Синклер хочет жениться на ней по любви, а не из жалости, Джудит согласилась выйти за него замуж. Синклер, человек действия, который заблаговременно запасся на этот случай лицензией на брак, незамедлительно схватил ее в охапку, посадил в такси, велел шоферу ехать в бюро регистрации и, прежде чем она успела передумать, сразу же на ней женился. Это все произошло четыре года назад...
      А больше Маус ничего об этом не знал.
      - Понимаю,- поблагодарил его мистер Читтервик.- Но даже это никак не проясняет причин, почему они скрыли свой брак от мисс Синклер, не правда ли? Все наверное так, как вы предполагаете, но будет лучше, если миссис Синклер действительно позволит мне задать ей несколько вопросов.
      - Разумеется, позволит,- согласился Маус, раскуривая трубку.- Я ее предупрежу, но она будет только рада убедиться, что вы вникаете в ее дело как следует.
      - А ей известно? Известно о моем отношении к тому... э... другому делу?- спросил, поколебавшись, мистер Читтервик.
      - Да как будто нет. Ведь мне рассказали о нем по секрету. Но, конечно, в полиции обратили чрезвычайно серьезное внимание на то, что вы можете сказать,- льстиво продолжал Маус,- и когда я узнал, что главным свидетелем против нас выступаете вы...- в похвале подразумевалось что большего несчастья для защиты быть просто не может.
      - Ну что вы, что вы,- возразил, виновато улыбаясь, мистер Читтервик.Ну конечно вы не должны так думать, Маус. Уверяю вас, это не так.
      Но мистер Читтервик так был обрадован словами молодого человека и той искренностью, которая в них прозвучала, что, опасаясь, как бы его широкая улыбка не выдала его радости, он встал, вышел из маленького храма и подставил солнцу свое улыбающееся лицо.
      Слева раздалось шуршание, словно что-то тяжелое продиралось сквозь кустарник, и мистер Читтервик оглянулся. Величественный, полный дворецкий, выглядевший как огромная треска в своем черном фраке, медленно подплывал по тропинке к храму и наконец достиг мистера Читтервика.
      - Извините, сэр, вы не видели его светлость?
      - Его светлость?- пробормотал мистер Читтервик.
      - Герцога, сэр,- терпеливо пояснил дворецкий, словно учитель, внедряющий алфавит в мозги умственно отсталого ученика.
      - Герцога?- еще ошеломленнее повторил мистер Читтервик.
      Из храма выдвинулся Маус.
      - Привет, Уилкинсон, я вам нужен?
      - Только что вам звонила ее светлость. Я весь дом обыскал, но пришлось сообщить, что не могу вас найти. Она пожелала, чтобы я осведомился у вас, не забыли ли вы, что сегодня в три часа пополудни вы открываете цветочную выставку в Незертон-Мачфорде, ваша светлость.
      - Ой господи, совершенно позабыл. Ладно, я им пошлю телефонограмму. Ужасно сожалею и все такое прочее, но пришлось задержаться из-за неотложных дел, имеющих государственное значение. Уверен, что выставку ожидает огромный успех. Горячий привет викарию. У вас есть карандаш, Уилкинсон? Я чего-нибудь нацарапаю в этом духе, а вы передадите по телефону от моего имени.
      - Извините, ваша светлость, но карандаша у меня нет. Однако, если вы доверите мне это поручение, я прослежу, чтобы соответствующее приветствие было послано.
      - Правда? Ну вы просто молоток. Чу-удесно. Спасибо.
      Дворецкий с тем же шуршаньем поплыл в обратный путь, а молодой человек стал выколачивать трубку о стену храма.
      - Господи помилуй,- сказал мистер Читтервик,- так вы...
      - Да, и это такая скука, когда надо открывать окрестные цветочные выставки,- почти извиняющимся тоном ответил молодой человек,- но в общем и целом это не так уж плохо, как вы могли бы подумать. И моя матушка всегда следит, чтобы я вел себя соответственно положению.
      - А я и малейшего представления о том не имел,- сказал мистер Читтервик.
      - Да, Агата совершенно не умеет знакомить людей,- сочувственно отозвался молодой человек.
      Следует отметить, что первая мысль мистера Читтервика была о тетушке и о том, как она обрадуется, узнав о подобном знакомстве.
      Глава 8
      Коварное нападение на даму
      Вернувшись в дом к ленчу, мистер Читтервик узнал, что число гостей сократилось на одного человека. Черно-серебристая, а потом серо-вязано-шелковая тетя незаметно растворилась в неведомых далях, откуда ранее возникла. Мистер Читтервик понял, что ее пребывание в Риверсмиде имело целью оказывать Джудит родственную поддержку, но теперь, когда племянница могла рассчитывать на поддержку более солидную, необходимость в присутствии родственницы исчезла. И мистер Читтервик честно, хотя и не совсем уверенно, надеялся, что его поддержка будет столь же солидной, чего все, кроме него самого, и ожидали.
      После ленча он повел Джудит на террасу под эфемерным предлогом полюбоваться глоксиниями и с некоторой осторожностью стал задавать ей вопросы относительно того, почему факт брака с майором скрывали от мисс Синклер.
      Джудит была совершенно откровенна.
      - Я с самого начала была против того, чтобы скрывать. Ненавижу эту игру в прятки. Но Лини боялся тети, хотя и делал вид, будто ничего подобного нет и никогда не было.
      Она улыбнулась, но немного печально, словно припомнила что-то очень личное.
      - Мне кажется, такое часто бывает по отношению к тем, к кому в детстве относишься с большим почтением, правда?
      Мистер Читтервик чистосердечно с этим согласился.
      - Лини ни в коей степени не склонен полагаться на волю волн, так сказать, но в данном случае он все время оттягивал момент решительного признания. Он знал, что, когда все выйдет наружу, вспыхнет ужасный скандал, и он решил не торопить события, мол, пусть будет что будет. Конечно это был предлог лишь бы оттянуть неприятный момент. У него характер не из робких и он, безусловно, мог бы постоять за себя перед кем угодно, если этот человек первым перешел бы в наступление, но он ненавидел ссоры и не хотел быть зачинщиком. Ну а в случае с мисс Синклер, разумеется...
      - А в случае с мисс Синклер,- тонко заметил мистер Читтервик,существовала опасность быть лишенным наследства.
      - О нет, он никогда не принимал эту угрозу всерьез. Мне известно, что полиция как раз стремится раздуть это обстоятельство, но для них с мисс Синклер такая возможность была скорее предметом шутки. Да, она была властная старая женщина и любила употреблять власть, а угроза лишить наследства была бы в данном случае очень удобным орудием, чтобы эту власть укрепить, однако Линн был совершенно уверен, что она никого кроме него не сделает своим наследником, что бы она ни говорила в пылу раздражения. А что касается американского племянника, которого она никогда не видела, отца которого презирала и который даже не носит фамилии "Синклер"!.. Нет, просто Линн очень любил свою тетю и все откладывал на потом сообщение о нашем браке, которое обязательно вызвало бы большой взрыв эмоций,- искренне заметила Джудит,- но он ничего и не предпринимал, чтобы помешать ей узнать об этом окольными путями или где-нибудь об этом услышать.
      - А ее секретарша считает, что мисс Синклер была серьезна в своих угрозах,- ввернул мистер Читтервик.
      - Мисс Гуль?- с некоторым пренебрежением осведомилась Джудит.- Да разве она представляет, когда человек говорит серьезно, а когда нет? Она совершенно не понимает шуток, даже таких явных, как тост на вилке перед носом.
      Мистер Читтервик, который не собирался испытывать способности мисс Гуль в данном направлении, поспешно переменил тему разговора.
      - Полагаю, больше не поступало никаких сведений относительно пропавшего американского кузена?
      Миссис Синклер как будто несколько удивилась.
      - Нет, кое-что стало известно. Сегодня утром я получила письмо от адвоката моего мужа, в котором сообщается, что его нашли и что он прибудет следующим пароходом.
      - Он прибудет сюда?- мистер Читтервик был потрясен - воронье уже закружилось над головой еще не осужденной на смерть жертвы.
      Миссис Синклер по взгляду поняла, о чем он думает.
      - О, это не до такой уж степени скверно. По его словам, он приезжает, чтобы, по возможности, помочь своему двоюродному брату и это очень добрый поступок с его стороны. К тому же, наверное, он впитал в себя с самого рождения импульсивную энергию своей второй родины.
      - Понимаю,- согласился мистер Читтервик.
      Но это было и все, что он действительно понимал. Он не имел ни малейшего представления, какими путями расследования ему идти далее и в каком направлении его поиски могут увенчаться успехом. Мистер Читтервик, надежда Риверсмида, не знал, что предпринять! Он оказался в тупике.
      И это миссис Синклер намекнула ему на возможность выхода.
      - Сегодня после ленча я еду в "Эрлшейз". Поместье теперь по закону принадлежит мужу, конечно, и хотя мне претит мысль жить там постоянно, я время от времени делаю туда набеги, чтобы знать, как обстоят дела. Меня возит туда Маус. Не хотите ли тоже поехать? Наверное, вы будете рады возможности снова повидаться с мисс Гуль. Я все еще пользуюсь ее услугами ну, пока положение не определится.
      Вряд ли мистеру Читтервику очень хотелось снова повидаться с мисс Гуль, но, с другой стороны, поездка в "Эрлшейз" означала действие, нечто, во всяком случае, претендующее на акцию. Все лучше, чем безутешно слоняться по Риверсмиду, чувствуя, что никакой ты не сыщик. И мистер Читтервик намекнул, что случай вновь увидеться с мисс Гуль - его самое заветное желание.
      Для такого некрупного мужчины как Маус, шофер он был стремительный. Двадцать с небольшим миль они покрыли за двадцать семь минут.
      Мисс Гуль приняла их любезно, однако с решительным видом. К радости мистера Читтервика она сразу же отвела миссис Синклер в сторону, чтобы обсудить некоторые счета, и партнеры-сыщики остались наедине.
      Освободившись от бдительного и устрашающего ока мисс Гуль, мистер Читтервик с интересом оглянулся вокруг.
      Итак, вот та награда, ради которой, как утверждало обвинение, майор Синклер решился пойти на преступление, не считая, очевидно, убийство слишком высокой ценой за обладание этим довольно "зрелым" георгианским особняком из темно-красного кирпича и высокими, полными воздуха и прохлады, покоями. Маус, отметив заинтересованный взгляд партнера, предложил ему обзорную экскурсию и проявил себя почти столь же осведомленным в местных достопримечательностях, как профессиональный гид.
      Это было не самое древнее строение на усадьбе. Более ранний, елизаветинский, "Эрлшейз" сгорел в царствование Георга II и тогдашний Синклер выстроил теперешнее здание. Мистер Читтервик осмотрел отделанные панелями стены, резные каминные доски, бальный зал, картинную галерею, полоненную портретами предшествующих Синклеров, оружейную комнату, окрестности, подсвеченные фонтаны, и вздохнул. Да, прокурор, очевидно, прав, ради всего этого можно было пойти и на убийство. "Эрлшейз" был в высшей степени лакомым приобретением.
      Экскурсия продолжалась немногим меньше часа. Когда партнеры вернулись в дом, женщины уже закончили дела и Джудит, казалось, выискивает предлог, чтобы оставить мистера Читтервика и мисс Гуль наедине, хотя мистер Читтервик был уверен, что общение с этой устрашающей молодой женщиной начисто выветрит из его головы какие-либо вопросы. Наверное, его смятение было слишком очевидно, поэтому Маус снова проявил свою удивительную способность читать мысли мистера Читтервика и взял ситуацию в свои руки.
      - Джуди, ты кошмарно выглядишь, черные круги под глазами и все такое прочее. Правда ведь, мисс Гуль?
      Мисс Гуль согласилась, что так оно и есть, с тем едва заметным презрением, которое здоровая молодая женщина испытывает по отношению к своим менее крепким сестрам.
      - Я вот что тебе скажу,- воскликнул радостно Маус с видом человека, нашедшего выход из трудной ситуации,- иди и полежи где-нибудь в тишине, Джуди, а мисс Гуль, Читтервик и я прогуляемся по саду до чая. Как насчет этого?- и он подал Джуди тайный знак.
      Поняв намек, Джудит сразу же согласилась. Но мисс Гуль была против.
      - Боюсь, я вряд ли располагаю свободным временем, чтобы разгуливать по саду без всякой нужды, ваша светлость. Я здесь ведаю всем одна, так что у меня полно дел.
      Удивительно, сколь многое может подразумеваться в двух простых предложениях. Внимательный слушатель сразу бы понял, что мисс Гуль не одобряет сентиментальных соображений законной собственницы дома, которые мешают ей вступить в полные права владения и управлять всеми делами лично. А с другой стороны, очень хорошо, что она не мешается под ногами и оставляет все дела в более компетентных руках; мисс Гуль также ничего не имеет против того, что Маус является герцогом, и более того, готова простить ему это обстоятельство при условии, что он не потребует со стороны мисс Гуль какого-то особенного к себе отношения из-за титула, разве чуть-чуть более строгого, чем к остальным; что прогуливаться по саду ради одной прогулки это последнее занятие, на которое бы согласилась мисс Гуль, а герцог - самый последний человек, с которым бы ей хотелось прогуляться, не говоря о мистере Читтервике, он и вовсе не подходит в спутники, да и вообще его присутствие здесь ни к чему.
      Несмотря на все эти оттенки смысла, Маус справился с ситуацией так умело и компетентно, что мистер Читтервик с грустью ему позавидовал.
      - Но наша прогулка не будет бесцельной. Мне особенно хотелось бы побеседовать с вами, и как раз представляется удобный случай. Значит, Джуди, увидимся за чаем. Постарайся уснуть.
      И прежде чем мистер Читтервик успел осознать, как все устроилось, присутствующие уже разделились и мисс Гуль шествовала между ним и герцогом с видом жертвы, но с бунтарским огоньком, разгорающимся за стеклами очков в роговой оправе.
      - Вы, конечно, помните мистера Читтервика,- заметил любезно Маус, начиная важный разговор.
      - Очень хорошо,- отвечала мисс Гуль, которая до этого не проявила ни малейшего узнавания.- Вы приехали вместе со старшим инспектором Морсби в отель "Олдридж" в тот день, когда скончалась мисс Синклер.
      - Да, это так,- радостно улыбнулся мистер Читтервик, которому бросили крошку с барского стола.
      - А вы не связаны с полицией какими-либо обязательствами, мистер Читтервик?
      - О нет, нет. Господи, ну конечно же нет. Только вот в связи с этим делом. Очень, очень огорчительным.
      - Но я, конечно, видела вас во время вскрытия и в полицейском участке.
      - Да-да. Это естественно.- Мистер Читтервик тоже видел тогда мисс Гуль, но она не удостоила его вниманием.
      - Вы находитесь в чрезвычайно ответственном положении, мистер Читтервик.
      Мистер Читтервик согласился с тем, что это именно так.
      - Вам очень повезло, что вы так уверены в своих показаниях.
      - Повезло?
      - Ведь любые сомнения в данном вопросе были бы для вас очень огорчительны.
      Мяч принял Маус.
      - Да, и учитывая позицию мистера Читтервика в данном деле, вы наверное довольно сильно удивились, увидев его здесь сегодня, мисс Гуль?
      - Меня мало что удивляет, ваша светлость,- откровенно, даже цинично, отвечала молодая особа.
      - И все же большинство, наверное, удивилось бы,- терпеливо продолжал Маус.- Но дело в том, что сейчас мистер Читтервик кое в чем не так уверен, как прежде, и, если вы не против, он хотел бы задать вам несколько вопросов относительно майора Синклера.
      - Но я уже рассказала в полиции все, что знала,- с некоторым неудовольствием отозвалась мисс Гуль.
      - Но это же не официальная процедура. Просто несколько вопросов на сугубо личные темы.
      - Я не вижу, какие сугубо личные вопросы, касающиеся майора Синклера, можно задать мне и как они смогут помочь мистеру Читтервику, если он видел собственными глазами то, что происходило в "Пиккадилли-Палас".
      Маус беззвучно вздохнул и перебросил мяч мистеру Читтервику, а сей джентльмен в явной тревоге бросился напролом через всякие там условности и схватив быка за рога сразу углубился в суть проблемы.
      - Мне помнится, вы сказали и повторили это во время опроса свидетелей, что, по вашему убеждению, мисс Синклер была твердо намерена лишить племянника наследства, если он откажется соответствовать брачным планам на его счет,- выпалил мистер Читтервик.- Полагаю, вы не переменили своего мнения об этом?
      - Я просто знаю это.
      - Да-да, конечно. Я хочу спросить, вы по-прежнему так считаете?
      - Я очень редко меняю свои мнения, мистер Читтервик, и никогда в том, что считаю фактом.
      - Значит, вы считаете такую угрозу фактически существовавшей?- упорно настаивал мистер Читтервик.
      - Вне всякого сомнения. Если только мисс Синклер не пыталась ввести меня в заблуждение. Она сама мне сказала о том, что лишит племянника наследства.
      - Тем не менее в течение нескольких лет проблема наследства была на самом деле только предметом шутливых разговоров между мисс Синклер и ее племянником,- с озадаченными видом возразил мистер Читтервик.
      - Кто это вам сказал?- резко осведомилась мисс Гуль.
      - Миссис Синклер,- кротко ответил мистер Читтервик.
      Мисс Гуль вздернула густые брови.
      - Пожалуйста, не подумайте, что я предубеждена против майора или миссис Синклер. У меня таких предубеждений нет настолько, что мне чрезвычайно жаль миссис Синклер и я горю желанием помогать ей по мере моих сил - при условии, конечно,- твердо прибавила мисс Гуль,- что меня не попросят нечто утаить или защищать преступника. Но я не ребенок. Мне ясно, что в интересах майора Синклера - свести к минимуму все его обсуждения с тетушкой вопроса о наследстве. И только естественно, что миссис Синклер утверждает, будто он никогда не воспринимал всерьез угроз своей тети.
      - Так значит... значит, вы не согласны с миссис Синклер?- осмелился спросить мистер Читтервик.
      - Я не могу сказать, как это все воспринимал майор Синклер,- с убежденностью в своей правоте сказала мисс Гуль,- но в отношении миссис Синклер и ее позиции в данном вопросе у меня сомнений нет. И может быть, вам полезно будет это узнать, мистер Читтервик, а я могу вас в этом уверить, что сама миссис Синклер воспринимала подобные угрозы очень серьезно.
      - Понимаю,- ответил мистер Читтервик, который, по-видимому, сомневался, что продвинулся по стезе расследования сколько-нибудь далеко.
      Наступило неловкое молчание. И тут оно было нарушено тем, что мисс Гуль чихнула, причем так сильно, что ее очки слетели с носа и угодили в ближайший розовый куст, и Маус сильно поцарапал себе руки о шипы, извлекая их оттуда. Вид у мисс Гуль стал достаточно пристыженный, насколько это могло быть ей свойственно (ведь чихание, наверное, тоже симптом отсутствия самоконтроля, хотя, возможно, и не очень значительный), и если бы мистер Читтервик не придерживался раз навсегда составленного им мнения о мисс Гуль, он бы подумал, что она покраснела Так или иначе, она водрузила очки на прежнее место с нервной поспешностью, которая говорила о многом. Мистер Читтервик немного даже пожалел, что ей необходимо носить очки. Без них оказалось, насколько он успел заметить за две секунды, что черты лица у нее были классически правильные и совсем не отталкивающие. Если бы она уделяла чуть больше внимания своей внешности, а не стремлению выглядеть деловитой, то смотреть на мисс Гуль было бы гораздо приятнее, чем обычно,- подумал мистер Читтервик, которому нравилось все привлекательное на взгляд.
      И еще одно впечатление возникло у мистера Читтервика помимо того, какими потенциальными возможностями обладает внешность мисс Гуль, а именно, что без очков она ему кого-то смутно напоминает. Он даже мог поклясться, что видел это лицо когда-то прежде. Впрочем, вряд ли это имеет хоть какое-то отношение к делу, которым он занимается.
      - Но есть еще кое-что, о чем вы, мистер Читтервик, хотели спросить мисс Гуль, не так ли?- поинтересовался Маус тактично, проигнорировав эпизод с очками.
      - Неужели?- рассеянно отозвался мистер Читтервик, размышляя над последним впечатлением.- О да, разумеется. Конечно. Э... э, да, вот оно. Вспомнил. Это о поведении майора Синклера в связи с его тетушкой. Как вам казалось, он ее любил? Был ли он то что называется любящим племянником? Он производил именно такое впечатление?
      - Майор Синклер всегда мне казался настолько любящим, насколько бывает каждый племянник, возлагающий на свою тетю большие надежды,- ответила циничная мисс Гуль, и инцидент с очками в какой-то степени лишь подчеркнул ее цинизм.
      - А в остальном, если не принимать во внимание проблему брака, они, на ваш взгляд, находились в хороших отношениях?
      - Да, определенно.
      - Понятно. А вам... э... лично майор Синклер нравился?
      - Вот уж поистине, мистер Читтервик,- оскорбленным тоном возразила мисс Гуль,- неужели вопрос, нравился ли мне майор Синклер, может решить для вас проблему, видели вы, как он бросил в кофе своей тети яд, или нет?
      - Э... нет, конечно,- пришлось согласиться мистеру Читтервику,- это так... но, понимаете... суть дела в том... ну...- и он умоляюще взглянул на Мауса.
      - Вопросы мистера Читтервика содержат в себе гораздо больше смысла, чем кажется,- пришел на помощь Маус.
      - Да, разумеется,- с облегчением подтвердил мистер Читтервик,- Вот именно, больше смысла. Это так Совершенно так, А теперь,- воспрянув, продолжил мистер Читтервик,- у меня еще к вам один вопрос, по другому поводу. Я уже, насколько мне помнится, и прежде вас спрашивал, не можете ли вы объяснить, почему мисс Синклер назначила свидание майору в "Пиккадилли-Палас". И вы ответили, по-моему, что вы ничего на этот счет не знаете, во всяком случае, такое у меня сложилось впечатление. Но теперь вы можете ответить на этот вопрос иначе?
      - Вы хотите спросить, знаю ли я сейчас о чем-то, о чем не знала тогда, и не утаиваю ли этого?
      Да, мисс Гуль была очень прямолинейной молодой женщиной и столь же бестактной.
      - Нет-нет. Господи помилуй, нет. Это было бы, конечно, совершенно невозможно. Я имел в виду другое, не можете ли вы вернуться памятью в прошлое и вспомнить какое-нибудь случайное замечание со стороны мисс Синклер, которое могло бы пролить свет на это обстоятельство? Я считаю вполне возможным, что она вдруг почувствовала необходимость объяснить, почему выбрала для встречи такое странное место. Более того, у меня такое ощущение, что она почти обязательно должна была это объяснить. Вы не можете ничего такого припомнить?
      - Мне кажется, этот штрих ее поведения очень вас озадачил,- заметила мисс Гуль, впервые за все время выказав признаки любопытства.
      - Да, именно озадачил,- просиял мистер Читтервик, обрадовавшись, что мисс Гуль проявила к происходящему слабый интерес.- По-моему, это самый неожиданный (я не говорю необъяснимый, потому что здесь должно быть какое-то объяснение) штрих в поведении мисс Синклер. В конце концов Зал для ленча в "Пиккадилли-Палас" - наименее подходящее место для нее, не так ли?
      - Да, помню, я сама удивилась, когда она назначила там свидание,согласилась мисс Гуль.
      - А вы уверены,- с таинственным видом осведомился мистер Читтервик,что это она назначила свидание?
      - Что вы имеете в виду?
      - Это не майор предложил, и она согласилась там встретиться?
      - Но ведь полиция располагает письмом майора Синклера, который согласился встретиться с ней.
      - О да. Точно так, но предложение о встрече могло с самого начала исходить и от него.
      - Насколько мне известно, не могло. Это мисс Синклер продиктовала мне письмо, назначавшее встречу. Она никоим образом не объяснила свое желание и не делала никаких комментариев по данному поводу, когда это письмо вместе с другими я принесла ей на подпись.
      Мисс Гуль явно устала от вопросов.
      - Во всяком случае, это обстоятельство мне представляется весьма не важным. Возможно, мисс Синклер полагала, что для обсуждения важных вопросов ничто так не подходит, как людное место. Только в толпе можно быть по-настоящему одинокой.
      - Но почему она не пригласила его на встречу в "Олдридж", где можно было повести разговор в абсолютном одиночестве?
      - Право, боюсь, что не смогу ответить вам на этот вопрос, но вам не кажется, что, если бы предложение о встрече исходило от майора Синклера и она окончилась тем же результатом, это только набросило бы на него еще более мрачную тень?- колко заметила мисс Гуль.
      - Да, совершенно верно. Это могло быть, разумеется, именно так,забормотал несколько смущенно мистер Читтервик.
      Мистеру Читтервику тоже так казалось, но ему не хотелось подчеркивать это обстоятельство в присутствии такого рьяного защитника майора Синклера, как Маус. Сам мистер Читтервик принял твердое решение не занимать ни про-, ни антисинклеровскую позицию. Если уж его заставили начать расследование, то его целью должно быть не оправдание майора во что бы то ни стало, но установление истины, какой бы она ни была. И поэтому встреча в "Пиккадилли-Палас" казалась ему вопросом огромной важности с самого начала знакомства с делом об убийстве. Было в высшей степени невероятно с любой точки зрения, и психологической, и материальной, чтобы мисс Синклер сама предложила такое место встречи как "Пиккадилли-Палас", и мистер Читтервик поэтому еще на очень ранней стадии расследования был убежден, что предложение исходило от майора Синклера. Да, Зал для ленча не самое подходящее место для угроз лишить наследства, но чтобы отравить тетушку и выдать отравление за самоубийство - лучшего места не найти. Мистер Читтервик также понимал, что если бы предложение о встрече исходило от майора, то обвинение против него (как вызывающе предположила мисс Гуль) еще усугубило бы его вину. И теперь, когда мистер Читтервик собирался прежде всего установить истину, именно от этого отягчающего обстоятельства и надо было очистить майора. Однако это вряд ли возможно, хотя, если подытожить все ответы мисс Гуль, то они свидетельствовали скорее в пользу майора.
      Мистер Читтервик терялся в догадках, о чем еще ее спросить, и они вернулись в дом, к чаепитию. Что бы ни чувствовал майор по отношению к своей тетушке, ее чувства к нему были несомненны. Все стены были увешаны его фотографиями. В маленькой уютной комнате, которая служила покойной мисс Синклер будуаром, их тоже висело не менее пяти, включая одну, увеличенную, в профиль, которая остановила на себе пристальный взгляд мистера Читтервика. Во время чая он тщательно ее рассмотрел, и сердце у него сжалось. На фотографии синклеровский профиль вырисовывался гораздо явственнее, чем анфас. И это несомненно был тот самый профиль, тот самый нос, который он видел в "Пиккадилли-Палас".
      Обратное путешествие в "Аббатство Риверсмид" проходило более спокойно. Маус сидел один впереди. Мистер Читтервик вместе с Джудит на заднем сиденье. Теперь разговор касался новообретенного кузена, и Джудит более подробно рассказала о содержании письма адвоката.
      - У него как будто очень романтическая история. Разумеется, родители не оставили ему ни гроша и он с самого начала должен содержать себя сам, но теперь, как я понимаю, он ни в чем не нуждается, а ему всего-навсего двадцать восемь лет.
      - Слава богу,- и мистер Читтервик отметил, что в ее голосе прозвучало восхищение.
      - И кем только не приходилось ему служить. Мальчиком на побегушках в гостинице, автомехаником, помощником продавца, он подвизался в массовках на экране и сцене, одно время даже владел на паях бродячим цирком и был там наездником-официантом. Одним словом, он мастер на все руки.
      - Один из тех счастливых людей, которым удается все, за что бы они ни взялись,- подытожил мистер Читтервик, с интересом подумав, что ему еще никогда не приходилось слышать об официанте-кентавре. Да, комбинация, конечно, уникальная. Хотелось бы ему познакомиться с молодым человеком, обладающим такими разнообразными талантами.
      Джудит замолчала, и мистер Читтервик погрузился в размышления. Он не мог скрыть от себя того факта, что ему не удалось достичь никакого прогресса на пути расследования. Мисс Гуль не могла рассказать ничего нового. Она ни в коей мере не казалась настроенной против майора, а с другой стороны, не была особенно и расположена к нему. Она просто относилась к нему нейтрально, что, собственно, и было самым корректным поведением в должности, которую она занимала. И только один интересный момент мог припомнить мистер Читтервик за все время их разговора - это когда он видел ее без очков. Да, она определенно напомнила ему кого-то. Совершенно определенно. Но кого? Этого мистер Читтервик никак не мог припомнить, но явно человека, которого, как ему кажется, он видел сравнительно недавно. Во всяком случае - в последние полгода. Но более определенного он ничего не может сказать.
      И еще одно. Казалось, она смутилась, когда упали ее очки. Удивительно, однако она очень смутилась. И сильно покраснела. Такое заурядное происшествие этого не заслуживало. Покраснела, словно потеряла какую-то очень существенную часть туалета, а не очки, которые слетели, когда она громко чихнула. При сложившемся впечатлении от этой женщины мистеру Читтервику казалось странным, что подобная безделица, как слетевшие очки, могла столь сильно ее сконфузить.
      Нет, за этим что-то кроется, но что? И еще одна деталь поведения, то, что она сначала совершенно его игнорировала. Может быть, и это не случайность?
      - Есть! Понял,- вдруг радостно вскричал мистер Читтервик,- очки - это часть маскарада.
      - О чем вы, мистер Читтервик,- удивленно воскликнула Джудит}
      - Мы немедленно должны вернуться,- ответил крайне взволнованный мистер Читтервик.
      - Вернуться? В "Эрлшейз"?
      - Да, и немедленно.
      Джудит наклонилась вперед и ткнула Мауса в плечо большим пальцем.
      - Маус, мистер Читтервик говорит, что мы немедленно должны вернуться в "Эрлшейз".
      - Что? Вернуться? Хорошо. Возникла идея, мистер Читтервик?
      - Да. Я вполне уверен... И хочу удостовериться, правда ли... Пожалуйста, предоставьте все мне... Если вот только миссис Синклер сможет придумать какой-нибудь предлог для возвращения...
      Джудит и Маус были идеальными партнерами в сыщицком деле. Они не задавали лишних вопросов. Маус с готовностью развернул автомобиль, пока Джудит взирала на мистера Читтервика с еще более лестным почтением. Мистер Читтервик в ответ рассеянно ей улыбнулся.
      Откровенно говоря, он начал уже сомневаться, зачем все это затеял. Просьба вернуться в "Эрлшейз" была продиктована внезапным импульсом по причине взволновавшей его в тот момент мысли, но как эту идею осуществить, он и понятия не имел, и за двенадцать миль пути ему предстояло найти решение. Маус мчался назад с обескураживающей скоростью, и двенадцати миль оказалось недостаточно, чтобы придумать план действия.
      Для Джудит, напротив, планирование, очевидно, не составляло никакой трудности.
      - Мисс Гуль,- сказала она бесстрастно,- мне очень жаль снова вас беспокоить, но я оставила здесь перчатки. Нет, не волнуйтесь. Они, конечно, остались там, где я прилегла отдохнуть. Я сама сбегаю за ними. А кроме того, мистер Читтервик вспомнил что-то еще, о чем хотел вас спросить.
      - Да,- ответил мистер Читтервик.- Э... да.
      Джудит исчезла. Маус деликатно осведомился красноречивым поднятием бровей, не желает ли мистер Читтервик, чтобы он испарился тоже, на что мистер Читтервик мимикой всего лица ответил отрицательно.
      - Да, мистер Читтервик?- торопливо спросила мисс Гуль, с хорошо скрытым удивлением наблюдая за игрой его лицевых мускулов.
      - Э... да,- отозвался мистер Читтервик.- Дело в том,- выпалил он, не в состоянии отвязаться от посетившей его идеи,- дело - в стекле.
      Все же мистер Читтервик не так был захвачен озарившей его мыслью, чтобы не заметить впечатления, которое могли произвести на мисс Гуль его слова. Не вздрогнет ли она? Не окрасит ли слабый румянец ее землистого цвета щеки? Ничего подобного. Она осталась невозмутимо спокойной.
      - Стекле?- повторила она спокойно.- Ну разумеется. Так что вы хотите узнать о стекле, мистер Читтервик? Вы имеете в виду тамблеры, что были на столе?
      Мистер Читтервик уже вполне овладел собой к данному моменту.
      - Знаете, я вспомнил об одной мелкой подробности. Не очень важной. Я просто вспомнил, что мисс Синклер в "Пиккадилли-Палас" очень пристально рассматривала мужчину, который сидел с ней рядом, и мне пришла в голову мысль, что она, очевидно, близорука. Не могли бы вы сказать, это действительно так?
      - Да, она была близорука,- подтвердила равнодушно мисс Гуль,- и обычно носила очки. Однако те очки, что она взяла в Лондон, в то самое утро сломались, а вторую пару она, к сожалению, позабыла в "Эрлшейзе".
      - Понятно. Так я и подумал,- ответил мистер Читтервик с простодушно-довольным видом.- А сколько диоптрий было в ее очках? Примерно столько, сколько в ваших?
      - Да, примерно,- все так же безразлично отвечала мисс Гуль.- Может быть, ее очки были немного сильнее.
      - Да-да. Но мне хотелось бы прикинуть, насколько она была близорука. Вы не будете так любезны дать мне на минуту ваши очки? Я только взгляну,хитрил мистер Читтервик,- чтобы получить более или менее верное впечатление.
      - Но вторые очки мисс Синклер все еще в ее спальне,- возразила все так же ровно мисс Гуль,- и если вы действительно хотите узнать, какие очки она носила, я их сейчас принесу.
      Однако мистер Читтервик сильно расстроился при одной только мысли, что доставляет мисс Гуль столько беспокойства.
      - Нет-нет, господи помилуй, не надо. Меня совершенно устроит, если вы на минуту одолжите мне ваши очки,- что было истинной правдой, но ведь - и это было хорошо известно мистеру Читтервику - самые искусные лжецы очень ловко используют и правду в своих интересах.
      - Боюсь, это не одно и то же,- любезно ответила мисс Гуль, по-видимому твердо решившая не принимать всерьез всю эту чепуху насчет ее собственных очков,- мои гораздо слабее, чем очки мисс Синклер. Я припоминаю теперь, что нам нельзя было ими обмениваться. Я ей предлагала взять мои в тот самый день, когда она отправилась в "Пиккадилли-Палас", но она сказала, что они ей будут ни к чему.
      - О,- разочарованно протянул мистер Читтервик.
      - Но я с удовольствием принесу вам ее очки.
      - Да нет, в конце концов это не имеет значения. Совсем никакого значения. А, вот идет и миссис Синклер.
      И он рыцарски поспешил к ней навстречу через большой холл.
      - Вы нашли свои перчатки?
      - Да, спасибо. Они были там, где я и думала.
      - Пожалуйста, достаньте мне немного перца,- сказал к ее удивлению мистер Читтервик, но так тихо, что двое остальных в другом конце холла их слышать не могли.
      Джудит удивилась только на мгновение, затем слегка кивнула, и они направились к тем двоим.
      - Кстати, мисс Гуль,- сказала Джудит беспечно,- я почти забыла об этом, но хорошо, что вспомнила: мне нужен перец. Вы можете уделить немного? В "Аббатстве" кончился перец, а у нас по соседству все магазины сегодня закрываются раньше, чем обычно.
      - Перец?- спокойно переспросила мисс Гуль.- Да, у нас его полно. Подождите немного, я сейчас принесу.
      И она быстро и деловито удалилась.
      Но на этот раз и Джудит одолело любопытство.
      - Мистер Читтервик, зачем вам понадобился перец?
      - Тише,- прошептал мистер Читтервик виновато, потому что совесть его была нечиста.- Мисс Гуль может услышать нас. Я хочу, чтобы вы дали мне его в руки,- прибавил он заговорщическим шепотом.- И если я его уроню - или что-нибудь в этом роде, то выбраните меня как следует.
      - Очень хорошо,- улыбнулась Джудит,- но все это так таинственно.
      - А я тоже должен вас ругать, Читтервик?- поинтересовался Маус.
      - Да, конечно. Э... вы поняли, конечно, что я собираюсь сделать?
      - Вы хотите, чтобы очки снова упали?
      Мистер Читтервик нервно улыбнулся.
      - Да, и не могу не чувствовать, что это... Вы заметили, что она никак не хотела исполнить мою просьбу? Господи, как все это неприятно.
      Вид у мистера Читтервика был очень виноватый, совсем не подобающий детективу, скорее его жертве, и он был благодарен Маусу и Джудит, что они, очевидно как прежде, считают его тем не менее только сыщиком.
      Неся перец в маленькой жестянке, вернулась мисс Гуль. Джудит премило выразила ей благодарность и протянула перец мистеру Читтервику.
      - Вы его прибережете для меня, мистер Читтервик, а то Маус будет вести машину.- Ее невозмутимый вид подразумевал, что управлять машиной и одновременно сохранить в неприкосновенности перец просто невозможно.
      - Ну, разумеется,- ответил мистер Читтервик и с готовностью взял жестянку.- Я... я помню,- продолжал он возбуждаясь,- что в школе на уроке... э... нам рассказывали кое-что о перце. И это было... э... очень интересно. Существует - если я правильно запомнил - несколько разновидностей перца. И довольно много.
      - Неужели?- заметила мисс Гуль тоном, в котором явно слышалось "когда же вы наконец уберетесь?". Диспут на тему о разновидностях перца да еще на пороге дома был, по мнению мисс Гуль, явно неуместен. Другие два собеседника мистера Читтервика, однако, слушали его с таким жадным вниманием, словно всю свою жизнь мечтали узнать его авторитетное мнение о свойствах перца и еще никогда не имели возможности удовлетворить свою жажду познаний на этот счет.
      - Да, разумеется, этих разновидностей много,- продолжал мистер Читтервик, видимо поощренный их вниманием.- И то, что перец бывает разного цвета, указывает на разные места его происхождения. Например, красный перец произрастает в Кайенне, как указывает его название, серый перец - в... где-то еще и черный перец в.. в другом месте. Красный перец,- продолжал он, тоже сильно покраснев,- конечно самый острый. Интересно посмотреть, а какой же перец у нас в этой коробочке...
      Он снял крышку и с умным видом заглянул внутрь.
      - Это перец серый,- провозгласил он и в последний момент успел подхватить пенсне, которое едва не упало в жестянку.
      Увы, это был, наверное, день невезения для мистера Читтервика. Пытаясь поймать пенсне, он уронил крышку жестянки и, сделав отчаянную попытку поймать ее в воздухе, в результате только подбросил ее вверх. Жестянка вылетела у него из рук и угодила прямо в мисс Гуль, причем перевернулась и перец рассыпался в атмосфере небольшим облачком, а жестянка, как маленькая торпеда, приземлилась все еще вверх донышком прямо на голову мисс Гуль. Если мистер Читтервик с самого начала лелеял бы коварный замысел осыпать мисс Гуль перцем, то он осуществил его просто блестяще.
      Все трое, по очереди чихая, смотрели на мисс Гуль. Но смотрели напрасно. На этот раз, чихая безостановочно, мисс Гуль все же ухитрилась удержать рукой очки на носу.
      И тут Маус пришел на помощь своему шефу. Пока мистер Читтервик лепетал дрожащим голосом извинения, Маус подошел к пострадавшей, отвел в сторону ее руку и начал сдувать перец с ее волос и лица, вследствие чего долгожданный приз сам упал в простертые руки мистера Читтервика.
      Эксперимент удался, так как мисс Гуль лишилась своих очков, но на этом все и закончилось, ибо в искаженном, гневном, покрасневшем лице несчастной молодой женщины просто невозможно было установить сходство с кем-либо из человеческих существ.
      Мистер Читтервик удвоил поток извинений. Было совершенно очевидно, что он расценивает случившееся как прискорбный провал своего коварного замысла. Настоящий, опытный сыщик, которому понадобилось бы ввести некое количество перца в ноздри молодой дамы, сумел бы с неукоснительной точностью рассчитать требуемую дозу и не пустил бы на ветер полфунта ценного продукта с целью уличить в чем-нибудь свою жертву. Мистер Читтервик, по-видимому, остро переживал свою неудачу. Его конфуз перешел в волнение и в конце концов в настоящую панику. Он даже не понимал, что делает. В полной растерянности он надел очки мисс Гуль, а пенсне старался нацепить на ее нос. Он даже попытался как следует укрепить пенсне, в то время как, почти ничего не видя в нем, мисс Гуль неловко, дрожащими пальцами хваталась за свои очки, а мистер Читтервик ухитрялся удерживать их в должном положении у себя на носу. Наконец, к ужасному смятению, он понял свою постыдную и явную для остальных ошибку.
      Постепенно мисс Гуль становилось лучше. Нельзя сказать, что глаза у нее перестали слезиться, и когда она смогла узреть мистера Читтервика, ее взгляд не выражал нежность, но на словах она его, во всяком случае, простила. И настолько велика была ее преданность служебному долгу, что мисс Гуль вернулась на кухню за новой порцией перца, таким образом подбросив хворосту в костер раскаяния, на котором пылал несчастный мистер Читтервик.
      Пока она отсутствовала, он подошел к окну и выглянул в сад. Можно было подумать, что, потерпев фиаско, он стесняется смотреть в глаза своим помощникам. И он хранил молчание почти все время, если не считать невнятных извинений, которые он, заикаясь, адресовал растрепанной жертве своего эксперимента. Это продолжалось до тех самых пор, пока автомобиль не промчался по выездной дорожке и особняк не скрылся из виду. Тогда очень осторожно мистер Читтервик снял пенсне, вынул чистый шелковый платок из нагрудного кармана, нежно завернул пенсне в платок и положил сверточек на колено.
      - Блестящая удача!- озарил он лучезарной улыбкой Джудит.
      - Удача?- повторила Джудит, пожалуй, с большим удивлением, чем позволяла элементарная вежливость.
      - Да, истинно так,- заверил ее мистер Читтервик.- Возможно, я действовал чересчур сурово, но это лучше, чем наоборот. Я не только сумел попробовать ее очки, но попытался надеть на нее пенсне.
      - Но... каковы же результаты?- недоуменно спросила Джудит.- Чего вы этим добились?
      Мистер Читтервик улыбнулся еще лучезарнее.
      - Ее очки - не настоящие. У них простые, не оптические стекла! А знаете, я это подозревал. Она устраивает какой-то маскарад. Не могу сказать, почему и для чего, но это мы и должны узнать. Однако ее поведение фальшиво, и в моих глазах это сразу же делает ее подозрительной особой. Так что в нашем распоряжении, как бы то ни было, хоть один подозреваемый, да имеется...
      - Господи милосердный! Мистер Читтервик, зачем вы пытались надеть ей на нос пенсне? Чего вы этим достигли?
      Улыбка мистера Читтервика стала такой широкой, что, казалось, вот-вот распространится за пределы лица.
      - А теперь мы располагаем замечательными отпечатками на стекле ее указательного и среднего пальцев,- ответил он радостно,- вот это уже настоящая детективная работа, можете не сомневаться.
      И Джудит опять посмотрела на него с почтением.
      Мистер Читтервик не стал объяснять, зачем ему понадобились отпечатки пальцев мисс Гуль или что он собирается с их помощью установить. Но возможно, он и сам еще как следует этого не знал.
      Глава 9
      Реконструкция преступления
      В течение последующих одного-двух дней мистер Читтервик все более убеждался, что его пребывание в Риверсмиде чем далее, тем больше становится неоправданным. Ему нечего было здесь расследовать. Он вел бесконечные разговоры с Маусом, реже - с Джудит, но ничего нового - ни фактов, ни идей из этих разговоров не проистекало.
      Он переслал свое драгоценное пенсне Морсби в Скотленд-Ярд вместе с очень осторожным письмом. Не называя имени человека, чьи отпечатки пальцев он послал, мистер Читтервик уклончиво извинялся за причиняемое беспокойство; необходимо было установить, нет ли подобных в архиве, и ясно намекал, что вряд ли можно ожидать от поисков какого-нибудь определенного результата, однако не будут ли они там, в Скотленд-Ярде, так любезны, чтобы сфотографировать отпечатки и увеличенную копию прислать ему... Почему мистер Читтервик утаил, кому принадлежат отпечатки, он и сам пока еще не понимал. Может быть, не слишком был убежден в том, что они могут означать и можно ли на основании того, что мисс Гуль зачем-то носила очки с простыми стеклами и изменяла свою внешность: а) быть совершенно уверенным в том, что она делает это с криминальной целью и б) сразу же передать ее в руки полиции, еще не будучи в этом совершенно уверенным. Так или иначе, но имя владелицы очков он скрыл.
      А в том, почему ему понадобились увеличенные на фотографии отпечатки пальцев, сомневаться не приходилось. Это был первый эпизод в детективной практике мистера Читтервика, и независимо от исхода он хотел сохранить их как сувенир.
      Через два дня он получил от Морсби шутливое письмо с двумя дубликатами снимков. Морсби сожалел, что подобных им в архивах полиции не значится. Не решив, что делать с одним из дубликатов, мистер Читтервик послал его на всякий случай в американское бюро расследований уголовных дел примерно с таким же сопроводительным письмом, которое он посылал Морсби. В конце концов, мисс Гуль жила некоторое время в Америке, и кто его знает...
      Наконец Маус посоветовал мистеру Читтервику, чем заняться дальше на стезе расследования.
      - Итак, мы все говорим и говорим,- заметил он покаянно в конце одного из собеседований,- и в том мы уверены, и в этом, а толку чуть, правда?
      - Да,- пришлось согласиться с ним мистеру Читтервику.- Боюсь, что так. Трудность заключается в том, что нам не на чем строить предположения. Подозреваю, что многие ученые-криминалисты могут выстраивать свои безупречные теории на известном расстоянии от места преступления, но, к сожалению, насколько это касается меня...
      - Место преступления,- задумчиво произнес Маус,- но ведь мы еще не исследовали само это место, а?
      Мистер Читтервик с радостью ухватился за возможность действовать, хотя она, по всей вероятности, ни к чему положительному не приведет.
      - Да, мы должны вникнуть в каждую мелочь,- сказал он с несвойственной для него энергией.- Должен сознаться, в данный момент я не представляю, чего мы этим можем достичь, но французы в таких случаях реконструируют преступление на месте его происшествия и постоянно прибегают к этому методу. Очевидно, это приносит какие-то положительные результаты, иначе бы они к нему не прибегали.
      Маусу мысль начать действовать пришлась по вкусу.
      - Вы считаете, что мы тоже можем испробовать этот метод? Клянусь Юпитером, Читтервик, но это настоящая находка. Я согласен, что сейчас трудно представить, чего этим можно достичь, но попробовать невредно, правда?
      - Совершеннейшая правда,- отвечал Читтервик, все более загораясь идеей.- Это ни в коем случае не повредит.
      - И займемся этим только мы двое, я правильно вас понял? Один из нас будет представлять старую леди, а другой - того неизвестного?
      Маус даже намеком не мог предположить, что виноват майор Синклер. Во всех разговорах для него невиновность майора была единственной непререкаемой данностью.
      Мистер Читтервик продолжал развивать свою мысль.
      - Наверное, нас должно быть трое. Для нас с вами - это потеря времени, выступать в роли мисс Синклер, тем более что кто-то должен и в моей роли выступать, ведь я тоже принимал во всем этом участие. И наверное, хорошо бы нам с вами выступать в моей роли поочередно и таким образом фиксировать, что мог упустить из виду на этом месте другой.
      - Ну тогда нам надо использовать кого-нибудь из наших девиц.
      - Вашу сестру,- быстро подсказал мистер Читтервик.
      Но Маус решительно отверг предложение.
      - Нет. Хотя ее зовут Агата, твердостью этого камня она не обладает и вряд ли справится. Нет, она очень хорошая, но всегда все невольно обращает в забаву. Не будет нужной атмосферы для подобного действа. Надо обязательно пригласить Джуди.
      - Но это не будет слишком болезненно для миссис Синклер?- усомнился мистер Читтервик.
      - Она никогда нам не простит, если мы оставим ее за бортом,- без тени сомнения заявил Маус.
      И они обо всем договорились. Они встанут пораньше и Маус на своей машине домчит их в Лондон так, чтобы они успели к ленчу в "Пиккадилли-Палас" примерно в два часа пополудни и чтобы маленькая трагедия была представлена с точностью в то время, когда начала разворачиваться под бдительным взглядом мистера Читтервика реальная драма.
      - И нам надо будет устроиться в городе на ночлег,- добавил Маус,- в случае если возникнут какие-нибудь неожиданности. К сожалению, сейчас, в августе, наш дом закрыт, а то бы я пригласил вас к себе, но мы можем позвонить в какую-нибудь гостиницу, чтобы нам оставили комнаты.
      - Если бы вы согласились переночевать в Чизвике,- сказал неуверенно мистер Читтервик,- то моя тетя с удовольствием бы разместила вас и миссис Синклер у нас наверху.
      - Это было бы чрезвычайно любезно с вашей стороны, а мы, конечно, с радостью...
      Так что мистер Читтервик отправился посылать очень пафосную телеграмму.
      Утреннее путешествие было совершено за время, рекордное даже для Мауса. Его спортивный "бентли", в котором он с удовольствием гонял по скоростным шоссе, пожирал мили так жадно, что они успели не только к ленчу, но и не спеша посидели сначала за коктейлем.
      Накануне вечером мистер Читтервик и Маус потратили достаточно времени, чтобы как можно точнее, по минутам, расписать отрезок времени, в пределах которого свершилось трагическое событие, с того самого момента, когда мистер Читтервик сел за столик в Зале для ленча. По счастью, он мог его зафиксировать с большой точностью, так как взглянул на часы в вестибюле, входя в Зал, и до того самого мгновения, когда он встал, чтобы разбудить мисс Синклер от ее предполагаемого сна (а это уже труднее поддавалось уточнению, хотя мистер Читтервик знал, когда вернулся после неудачного похода к телефону). Все, что он мог припомнить, было расписано буквально по минутам. Джудит и Маус получили копии этого расписания, и все трое стали заучивать его наизусть. Если уж они взялись за такое дело, все должно быть сделано самым тщательным образом.
      Их целью было дважды воспроизвести события, сначала строго придерживаясь точного графика, указанного в расписании мистера Читтервика, а во второй сделать то же самое в указанный период времени, однако без оглядки на точность В первом эпизоде мистер Читтервик сам должен был выступать в собственной роли, а во втором - поменяться местами с Маусом. Имея в виду необходимость строго придерживаться расписания, они приехали в "Пиккадилли-Палас" заблаговременно, чтобы ничто не помешало плану.
      Сидя в одиночестве за своим столиком, мистер Читтервик ощущал странное возбуждение. Большинство из нас подвержено суевериям и фантазиям, и каким-то мистическим образом мистер Читтервик пришел к совершенно алогичному, но тем не менее твердому убеждению, что именно сегодня он должен метнуть жребий, который определит судьбу майора Синклера. Если суждено ему оказаться неповинным, тогда во время разыгрывания этого трагического фарса будет явлено какое-то откровение, которое чудесным образом оправдает майора. Если же ничего не произойдет, то он будет повешен. Не было никакой причины, чтобы прийти к такому умозаключению, и мистер Читтервик мысленно ему сопротивлялся, твердя, что это просто смешно и противоречит здравому смыслу, но чем больше он спорил сам с собой, тем больше верил, что именно так все и произойдет.
      За другим столиком сидела Джудит, и вид у нее был встревоженный. Когда она в первый раз услышала о плане действий, то на мгновение заколебалась, и именно это колебание заронило в мозг мистера Читтервика его иррациональное предощущение. Он был уверен, что такое же чувство испытывает и она. Джудит поймала его взгляд и нервно улыбнулась. Мистер Читтервик попытался послать в ответ ободряющую улыбку, но в ней сквозила неуверенность. Да, Джудит чутко уловила атмосферу происходящего. Если Маус опасался, что леди Милборн испортит ее своей жизнерадостностью, то у мистера Читтервика возникло ощущение, будто присутствие Джудит делает ее, пожалуй, чуть-чуть более драматической, чем следует.
      Он взглянул на часы. Была почти половина третьего. Кивнув официантке (впервые за все время предусмотрительное Провидение послало ее в пределы досягаемости), мистер Читтервик заказал кофе и рюмку бенедиктина.
      Нет необходимости подробно описывать события последующих тридцати пяти минут. Все шло в соответствии с намеченным графиком. Четыре минуты мистер Читтервик разглядывал Джудит, по-видимому не подозревавшую об этом, шесть играл в кошки-мышки с вызверившимся Маусом. Он зашел даже так далеко, что мысленно процитировал несколько пассажей из "Гибели "Вечерней звезды" пунктик, относительно которого он не счел себя обязанным уведомить своих партнеров. В два сорок семь он притворился, что взглянул на воображаемую официантку, и вышел из Зала.
      Следующие четверть часа тянулись, по его мнению, необычно долго. Он странствовал по коридорам гибридного этажа, как в день трагедии, когда ожидал Морсби, заглядывал в пустынные помещения, предназначенные "Только для постояльцев", где один постоялец вполне мог бы убить другого и труп, наверное, обнаружили бы только через несколько недель; он лениво прошелся по вестибюлю, глядя, как повесы и их подружки устремлялись к дверям в одном большом послеленчевом потоке. Он даже зашел в телефонную комнату, но поспешно бежал оттуда, когда женщина в наушниках, сидевшая за стойкой и вязавшая, грозно спросила, из какого он номера. Наконец, в одну минуту четвертого он вернулся за свой столик, который для него сторожили опрокинутый вперед стул и недопитый кофе.
      Маленькая драма была сыграна, и мистер Читтервик не был разочарован, когда встал и подошел к столику, за которым сидела Джудит. Через минуту там же воплотился Маус.
      - Итак, мистер Читтервик?- спросила Джудит несколько неуверенным тоном. Видимо, напряжение игры ее еще не оставило.
      Мистер Читтервик кивнул с умудренным видом.
      - Во всяком случае, выяснилось одно обстоятельство,- начал он, как будто ничего не произошло,- и вы, Маус, тоже, наверное, заметили...
      - Ничего пока не говорите,- перебил его Маус.- Я тоже кое-что заметил, но интересно, что вы обратили на это внимание независимо от меня.
      - И я тоже!- сказала Джудит.
      Мистер Читтервик позволил себе слегка улыбнуться.
      - Давайте говорите, это же очень любопытно. Если наши наблюдения не совпадают, то мы заметили каких-то три разных обстоятельства. И я согласен, будет очень интересно проверить их на основе своего собственного, независимого от других наблюдения. Таким образом, очевидно, мы смогли бы...
      - Я согласен,- сказал Маус и вскочил.- Джуди, старушка, взбодрись. Мы действительно наткнулись на кое-что важное.
      - И я предвкушаю совершенно определенные результаты от этого эксперимента,- сказал очень серьезно мистер Читтервик.
      Джудит улыбнулась обоим.
      Да, подумал мистер Читтервик, торопливо шагая к выходу из Зала, она самая храбрая из всех женщин, о которых я когда-либо слышал. Да, такая храбрость, действительно, дорогого стоит.
      Тридцать пять минут повторного эпизода прошли так же, как первые, за исключением того, что яростный неотрывный взгляд мистеру Читтервику в роли "того мужчины" удавался плохо, А потом все трое снова сошлись за столиком Джудит.
      Мистер Читтервик был явно возбужден.
      - Я сделал еще одно открытие,- выпалил он.- Уже второе. Господи, я просто не знаю... Да, наверное, все именно так, а иначе этот человек, должно быть, законченный дурак. Господи помилуй, но ведь это может в корне изменить ситуацию!
      - Что именно изменить, мистер Читтервик?- взмолилась Джудит.- Что именно?
      - Вы видите вон то зеркало на противоположной стене?- чуть не пуская пузыри от волнения, спросил мистер Читтервик.- Так вот...
      - Шар в лузу!- подхватил Маус в таком же возбуждении.- Но это же мое открытие. Вы хотите сказать, что видели...
      - Я не мог этого не увидеть,- отрезал мистер Читтервик.- Господи помилуй, Маус! Я случайно посмотрел в том направлении и не мог не увидеть...
      - Чего вы не могли не увидеть?- простонала Джудит.- Ну пожалуйста, скажите хоть кто-нибудь.
      Мистер Читтервик почувствовал раскаяние.
      - Прошу прощения. Я должен был все объяснить, но совершенно потерял голову. Вы видите вон то зеркало? Так вот, когда я протянул руку над вашей чашкой, то есть чашкой мисс Синклер, в том направлении, в котором, как мне казалось раньше, должен был смотреть тот человек, и уставился прямо в зеркало, а в нем - в нем,- просто-таки пискнул от возбуждения мистер Читтервик,- я увидел, как прямо на меня смотрит Маус. И наблюдает за мной.
      Джудит довольно сильно побледнела, схватилась за лацкан пальто, но в следующую минуту уже овладела собой.
      - И... и что вы теперь думаете обо всем этом?
      - Сейчас, если вы не возражаете,- покраснев, как рубин, сказал мистер Читтервик,- я бы предпочел об этом умолчать. Но с точки зрения следствия это такой революционный переворот во всем деле, что я просто не могу ничего сказать точно, прежде чем не обдумаю все самым тщательным образом. Однако это может (заметьте, я сказал только может) изменить суть дела.
      - Вы хотите сказать,- выдохнула Джудит,- что это оправдает Линна?
      - Нет, я не могу сказать ничего определенного,- и мистер Читтервик покачал головой, но он так сиял от радости, что тем самым совершенно выдал себя.
      - И ты тоже так думаешь, Маус?
      - Разрази меня бог, если я знаю, о чем сейчас думает Читтервик,ответил потрясенный Маус.- Но я тоже заметил этот фокус с зеркалом, и мне все показалось так забавно. Интересно, а тот человек заметил этот фокус? Ведь если не заметил, то значит, он отпетый дурак.
      - А он не дурак,- очень серьезно предупредил мистер Читтервик.- Господи помилуй, отнюдь не дурак. Очень, очень не дурак.
      - Если не хотите мне все рассказать, то и не надо,- сказала ворчливо Джудит и тем самым выдала свою затаенную женскую вздорность.- Ну да ладно, но о втором-то вашем открытии вы мне скажете?
      - О да,- поспешно отозвался мистер Читтервик, немного встревоженный сварливыми нотками в ее голосе.- Ну конечно. Тем более что это также может оказаться важным моментом. Очень важным. Меня поразило, когда я вышел на телефонный вызов из Зала, как долго могут тянуться пятнадцать минут. А потом я подумал, какой долгой может быть четверть часа в трагических обстоятельствах. Гораздо дольше, чем требуется, чтобы синильная кислота возымела действие.
      - Ага!- кивнул Маус, на лету ухватив суть.
      - А теперь я смотрю вот сюда,- мистер Читтервик поправил пенсне и взглянул в график расписанного по минутам происшествия.- Я зафиксировал время, когда увидел руку мужчины, зависшую над чашкой, как "два сорок четыре", и тот момент, когда я встал и направился к мисс Синклер, и, следовательно, время ее смерти, "три часа шесть минут". Получается двадцать две минуты. То есть можно предположить, что она не сразу выпила кофе, а только через семь минут, и таким образом мы и получаем четверть часа. Но ведь воздействие яда и наступление смерти зависит от величины дозы, и если доза была достаточно велика, то смерть могла наступить и раньше, и тогда четверти часа не потребовалось бы.
      - Очень тонко подмечено,- одобрительно сказал Маус,- очень тонко.
      - Но я должен еще посмотреть, что написано о синильной кислоте в моем Справочнике Тейлора, а также, конечно, точно узнать величину дозы, которая стала причиной смерти. Должен сознаться, я позабыл некоторые частности.
      - Полминуточки,- возразил Маус и выудил из сумки свой блокнот.
      - Но мне известно,- продолжал мистер Читтервик,- что если доза синильной кислоты большая, то почти сразу наступает бессознательное состояние и очень быстро смерть.
      - Полминуточки,- повторил Маус, стремительно перелистывая страницы.- У меня появилась идея. А, вот оно. Свидетельство сэра Джеймса Ридли во время вскрытия: "Доза, оцениваемая в размере не меньшем, чем унция обычной плотности, эквивалентная примерно пяти крупицам обезвоженной синильной кислоты",- если вы понимаете, о чем речь.
      - Да, понимаю,- и мистер Читтервик наморщил лоб.- Да, такая доза вполне достаточна. Даже слишком. Но я обязательно должен заглянуть в свой "Тейлор". Это все очень интересно.
      - А я не понимаю,- недоуменно сказала Джудит,- если верно то, что вы говорите, значит, этот другой, не виноват.
      - Вот именно,- согласился мистер Читтервик,- и это чрезвычайно странно. Или же...
      - Он сделал так, чтобы она не сразу выпила яд,- вставил Маус,- пока он сам не выметется из Зала. Разве это не похоже на правду?
      - Очень похоже,- с готовностью подтвердил мистер Читтервик.- Это совершенно правильное объяснение. Ему, разумеется, не хотелось, чтобы она потеряла сознание в его присутствии, и он, несомненно, как-то оттягивал тот момент, когда она начнет пить, и, улучив благоприятный момент, исчез прежде, чем она его выпила.
      - Но мне эта подробность не кажется такой уж важной,- возразила Джудит.
      - Мы должны иметь в виду все мельчайшие подробности, какими бы не важными они ни казались в деле, о котором так мало, в сущности, известно,довольно чопорно разъяснил мистер Читтервик.- Но давайте не забывать, что у вас тоже есть свое представление о случившемся. Итак, мы вас слушаем.
      - Ну, вот этот пристальный взгляд мисс Синклер. Я изо всех сил вглядывалась сначала в Мауса во время нашего разговора, потом в вас, и мне казалось, что, как бы я ни была близорука, надобности так всматриваться в рядом сидящего человека, даже разговоре с ним, не возникает. Думаю, что мисс Синклер потому так вглядывалась в него, что у нее возникли подозрения, будто этот человек совсем не Линн.
      - Но это позволяет думать, что тот мужчина выступал в роли вашего мужа,- пробормотал мистер Читтервик.
      - Знаете, а я полагала, что мы уже решили этот вопрос, учитывая ложный телефонный звонок и тот способ, которым Линна заманили в место, где никто не мог бы подтвердить его алиби. Если что и было решено между нами окончательно, так именно то, что неизвестный мужчина выдал себя за Линна.
      - Да-да,- постарался успокоить ее мистер Читтервик.- Я не сомневаюсь, что это так и было. Просто я хотел вас предупредить, чтобы вы не расценивали любое обстоятельство дела как само собой разумеющееся. Но даже при этом условии, миссис Синклер, я считаю, что вы сделали очень важное замечание.
      - Она же не могла без очков разглядеть его как следует,- продолжала более спокойным тоном Джудит,- но в голосе его ей послышалось что-то странное. Ведь голосам, как вы знаете, почти невозможно подражать совершенно. Вот поэтому мисс Синклер и смотрела так пристально.
      - Ты, наверное, попала в самую точку, Джуди,- воскликнул Маус, восхищенно глядя на нее совсем не братским взглядом. Мистер Читтервик заметил этот взгляд и встрепенулся. Господи помилуй, подумал он, да юноша наполовину влюблен в нее, именно влюблен. Что ж, неудивительно. Мистер Читтервик не был уверен, что и сам наполовину не влюбился.
      - Но, боюсь, на судебном процессе это обстоятельство вряд ли сочтут очень значительным,- вздохнула Джудит.
      - Птичка по зернышку клюет и сыта бывает,- подбодрил ее мистер Читтервик,- там и самое малое пригодится.
      Был уже пятый час. Мистер Читтервик, воспользовавшись неожиданным присутствием официантки, заказал чай.
      За чаем они обсудили план ближайших действий. Джудит хотела во время пребывания в Лондоне навестить мужа, который содержался в Пентонвилльской тюрьме. Полицейские ей дали понять, что она может посещать его когда бы ни пожелала - конечно в разумных пределах,- и мистер Читтервик попросил ее выяснить у майора несколько вопросов, касающихся его непосредственно, и как можно точнее запомнить ответы, чтобы потом их можно было использовать на суде. Он записал эти вопросы на бумажке, и Джудит пообещала расспросить майора обо всем, что ему известно.
      Что касается самого мистера Читтервика, то он собирался наведаться в Скотленд-Ярд. Как честный человек, он хотел предупредить Морсби, что уже не верит в вину майора Синклера так безоговорочно, как прежде. А кроме того, как частный детектив, он хотел бы задать официально назначенному детективу кое-какие вопросы, касающиеся только его.
      Маус предложил проводить Джудит в Пентонвилль, и все трое условились, когда и где встретятся, чтобы, не торопясь, поспеть в Чизвик к обеду.
      Пока такси, громко сигналя, мчало его по Уайтхоллу, мистер Читтервик уже не в первый раз подумал о том, с какими удивительно приятными людьми свело его это в высшей степени печальное судебное дело. Такие женщины, как Джудит, встречаются одна на миллион, а что касается Мауса, то к нему мистер Читтервик чувствовал какую-то особенную приязнь. Он держался так просто, естественно, без всяких эффектов. Таких бы герцогов побольше, размышлял мистер Читтервик, который, конечно, понятия не имел о том, какие еще бывают на свете герцоги, и тогда бы стало поменьше всяких разговоров об этих бессмысленных социальных революциях.
      Морсби встретил мистера Читтервика с большим радушием и симпатией и заставил его сесть.
      - Итак, сэр? Прибыли удостовериться, что мы не дали нашей пташке упорхнуть из клетки, а?
      - Нет, инспектор,- немного смущаясь, ответил мистер Читтервик.- Э... нет. Скорее, так сказать, напротив.
      - Но вы, надеюсь, пришли не затем, чтобы сказать, мол, вы как следует все обдумали и решили взять назад свое свидетельство?- удивленно осведомился старший инспектор.- Или принесли нам еще какие-нибудь отпечатки пальцев, например дочки тамошнего садовника?
      - Видите ли, я пришел потому,- сказал отважно мистер Читтервик,- чтобы частным образом поставить вас в известность о моей пошатнувшейся уверенности в вине майора Синклера. Я теперь не так в этом убежден, как раньше.
      Внезапно Морсби перестал удивляться и весьма испытующе посмотрел на мистера Читтервика.
      - Друзья майора постарались обвести вас вокруг пальца?- спросил он довольно сурово.
      - А?
      - И привлекли на помощь герцога, насколько я понимаю,- уже негодующе продолжал Морсби.- Но я думаю, вы относитесь к той категории джентльменов, которые не позволят даже герцогам одурачить себя.
      Морсби говорил таким тоном, словно герцог был неким не внушающим доверия ловкачом, способным, однако, сбить с толку только самого непроходимого глупца.
      - Вы... вы знаете, что случилось?- спросил мистер Читтервик, чувствуя себя беспомощным, как чувствовали себя и другие, еще более достойные люди, перед всепроникающими щупальцами Скотленд-Ярда.
      - Я знаю, где вы гостите, сэр, и что они пригласили герцога на помощь в своей игре, и не думаю,- продолжал он язвительно,- что эта игра называется "крокет", даже если учесть, какое сейчас время года.
      Дело принимало такой оборот, что мистер Читтервик растерялся.
      - Я не отказываюсь давать свои показания, инспектор,- сказал он, стараясь говорить с чувством собственного достоинства.- Пожалуйста, не думайте так. Я должен буду под присягой дать показание о том, что видел собственными глазами. Но, с другой стороны, я, естественно, не желаю способствовать тому, чтобы повесили невинного человека.
      - Не больше, чем мы все,- заверил его Морсби.- Тогда давайте поговорим как разумные люди. Что заставило вас переменить мнение о нашей пташке?
      Мистер Читтервик стоял перед дилеммой. Бессмысленно отвечать, что он изменил свое мнение о майоре, так как его друзья о нем самого высокого мнения. Их мнение о майоре совершенно ничего не значило для Морсби. Мистер Читтервик чувствовал также, что столь же бессмысленно убеждать Морсби, будто убийство - заговор, нацеленный против майора Синклера, и человек, которого он, мистер Читтервик, видел собственными глазами в Зале для ленча, был просто замаскирован под этого несчастного служаку, а настоящего майора Синклера на это время хитроумно вывели из игры, да так, что его никто не мог видеть. Однако за отсутствием неопровержимых доказательств такую теорию любой следователь из Скотленд-Ярда воспримет как фантастику чистой воды и будет прав.
      А с другой стороны, мистер Читтервик не склонен был обнародовать те фактологические открытия, которые он сделал сегодня в "Пиккадилли-Палас". Без поддержки других доказательств они выглядят очень спорными, и человек практический, Морсби отметет их как претенциозную чепуху. В результате мистер Читтервик предпочел отступить и прибегнуть к помощи доводов, в которые он не верил, но которые могут сослужить необходимую службу.
      - Есть кое-какие мелкие обстоятельства, и одно из них в особенности заставляет меня сомневаться,- сказал неискренне мистер Читтервик,- уж не совершила ли мисс Синклер самоубийство на самом деле и что дело сводится просто к природе яда.
      - Неужели, сэр?
      У Морсби был вид университетского профессора, который старается вежливо выслушивать рассуждения глупейшего студента. Вот этим университетские профессора и отличаются от школьных учителей, которые не стараются быть вежливыми и слушать подобную галиматью, а немедленно хватаются за надежные березовые розги.
      - Из того, что я помню о действии синильной кислоты,- продолжал мистер Читтервик,- я должен был бы предположить, что она оказывает действие гораздо быстрее, чем было в данном случае, учитывая величину дозы. Я учел фактор времени, и по моим приблизительным подсчетам прошло по крайней мере двадцать две минуты с того момента, когда я увидел мужскую руку над чашкой, и моментом смерти мисс Синклер. И вот о чем я хотел спросить вас, инспектор, есть ли у вас какие-нибудь свидетельства того, когда именно мисс Синклер выпила свой кофе?
      - Никаких свидетельств, сэр,- жизнерадостно сообщил Морсби,- это уж, право, было бы чересчур - располагать подобными свидетельствами. И могу заверить, нас это очень мало беспокоит, в отличие от вас.
      - Ну хорошо, может, есть люди, видевшие, как человек, за которым я наблюдал, ушел из Зала для ленча?
      - То есть - майор Синклер?- с мнимым простодушием уточнил старший инспектор.- Да, такие данные у нас есть. Он ушел почти сразу же после того, как вас вызвали к телефону. Если понадобится, это могут засвидетельствовать четыре человека. Кое-кто из сидевших за столиками обратили внимание на то, что вы оба вышли. Хотелось бы мне,- с чувством добавил Морсби,- чтобы людей, которые всегда примечают подобные вещи, было побольше.
      - Понятно,- серьезно заметил мистер Читтервик. Но это было неправда. Он как раз ничего не понимал, а ответ Морсби только запутывал суть дела.
      - Более того,- продолжал Морсби,- они готовы поклясться, что никто не подходил к мисс Синклер, кроме вас. Но я бы не стал на вашем месте беспокоиться на этот счет, мистер Читтервик. Кое-что еще выяснилось после нашей с вами последней встречи. Здесь, в Лондоне, найдены три фармацевта, которые узнали майора по фотографиям в газетах и затем должным образом идентифицировали его личность как человека, который приходил в их аптеки, чтобы купить синильную кислоту как раз накануне дня убийства. Что вы думаете об этом?
      - Господи помилуй!- с трудом выдавил из себя мистер Читтервик.
      - И это немного проясняет для вас ситуацию, не так ли?
      - Это определенно потрясающая новость,- осторожно заметил мистер Читтервик.- А что, кто-нибудь из этих троих фармацевтов действительно продал ему синильную кислоту?
      - Нет, этого не было,- признался Морсби.- Мы еще не нашли именно того, кто ее продал, хотя прочесали все аптеки в Лондоне и в пятидесяти милях вокруг.
      - И как же вы поступили, получив заявления тех троих?- полюбопытствовал мистер Читтервик.
      - Ну, я так считаю, что тот, кто продал яд, лег на дно. Такой человек знает, что он нарушил закон (потому что у него нет разрешения на продажу ядов) и знает также, что ему грозят серьезные неприятности, если все обнаружится. Поэтому вы можете мне поверить, мистер Читтервик, сэр, что мы никогда не узнаем, кто продал майору синильную кислоту. Однако не приходится сомневаться, что все-таки ему удалось ее купить. У нас есть свидетельское показание, что он пытался ее купить, и, понимаете, уже этого вполне достаточно.
      - Господи помилуй,- тихо ответил мистер Читтервик и вскоре удалился. Морсби попрощался с ним уже не с той теплотой, с которой приветствовал его приход, и у мистера Читтервика осталось впечатление, что, пока он предоставлял требуемые от него свидетельства и просто сообщал о том, что видел собственными глазами, Морсби готов был ему простить все его частные дурацкие сомнения и тревоги.
      Мистер Читтервик направился в сторону Черинг-кросса. В запасе оставалось еще добрых полчаса до встречи с остальными, и разве существует лучший способ провести с толком лишние полчаса, чем сунуть нос в восхитительные завалы на букинистических прилавках, где книги продаются по сниженным ценам?
      Тем временем в Чизвике, в длинной, с низким потолком гостиной, со спинетом по одну сторону от нее и персидской кошкой по другую сидела старая леди, и сиреневые ленты на ее чепце подрагивали в радостном предвкушении: она ожидала, когда настоящий герцог переступит ее порог.
      Глава 10
      Фантастическая теория
      Первое, что сделал мистер Читтервик после того, как был выполнен ритуал знакомства и гостей отправили наверх, чтобы они могли переодеться к обеду,он бросился искать Справочник Тейлора и заглянул в раздел, посвященный характеристике синильной кислоты, но то, что он там нашел, заставило его покачать головой.
      Тоже переодеваясь к обеду, мистер Читтервик попытался проанализировать ситуацию. Он не мог отрицать, что эксперимент, проведенный им днем, изменил его взгляд на дело об убийстве. Этот факт наполнял его одновременно и радостью, и смятением. Он радовался, и радовался чрезвычайно, что наконец-то появилось на свет некоторое свидетельство невиновности майора в убийстве: да, пока ничего существенного, так, одно неясное, призрачное нечто. Тем не менее оно может воплотиться в устойчивую, определенную субстанцию. А смятение он ощущал потому, что это нечто делало трагическое событие еще более таинственным, чем раньше. Оно не только снимало вину с майора Синклера, но и говорило в пользу человека (если майор был невиновен), разыгравшего роль Синклера. А это уж просто абсурд какой-то.
      И когда все собрались в гостиной после обеда, мистер Читтервик ознакомил присутствующих с этой проблемой.
      За обедом при слугах о деле не упоминали, а после обеда мисс Читтервик хотела удалиться, чтобы они втроем обсудили все свои вопросы, но Джудит и Маус и слышать о том не желали, утверждая, что ее богатый жизненный опыт может пролить свет на обстоятельства, неясные для них по недостатку такого опыта и лет. И разумеется, никто и намека себе не позволил, что жизнь респектабельной девствующей леди не обязательно должна быть отягощена познавательным опытом по части убийств и хитроумных уловок, к которым прибегают убийцы. От чувства удовлетворенного самолюбия мисс Читтервик немного смягчилась и осталась, а ее племянник с любопытством отметил, что ее обращение с ним стало более похожим на то, как одно человеческое существо общается с другим.
      - Понимаете,- рассуждал мистер Читтервик, углубляясь в тему, хотя немного скованный присутствием тетушки,- меня вот что более всего смущает: старший инспектор Морсби сообщил, что этот человек покинул Зал для ленча сразу же после того, как меня вызвали к телефону - другими словами, за целых двадцать минут до смерти мисс Синклер. И самое непонятное в этом деле, почему мы все так уверены, будто именно он убийца? Но ведь в таком случае он бы не ушел, пока не удостоверился, что мисс Синклер выпила отравленный кофе. А вот что говорится в Справочнике Тейлора относительно воздействия синильной кислоты.- И мистер Читтервик быстро перелистал страницы своего уже хорошо послужившего Справочника: - Гм... гм... А, вот оно. "В случае принятия дозы, составляющей половину унции и выше, порошкообразной синильной кислоты смерть наступает обычно на протяжении от двух до десяти минут". Гм. "Лишь в том случае, если доза просто смертельна, человек может прожить дольше". Итак!поверх очков мистер Читтервик оглядел поочередно всех троих собеседников. Лицо его при этом выражало полное недоумение.- Понимаете, Тейлор считает, что самое большее человек может прожить после отравления десять минут. Другими словами, мисс Синклер, учитывая принятую дозу, должна была умереть примерно через шесть минут. Однако у нас получается, что она прожила двадцать. Сознаюсь, я ничего не понимаю.
      По-видимому, ничего не понимали и остальные.
      - Но разве мы не решили эту загадку сегодня днем?- спросила Джудит.Помните, Маус предположил, что этот человек, очевидно, как-то оттянул момент, когда она стала пить кофе, но сам уже покинул к тому времени зал?
      - Да, конечно. Несомненно, он так и поступил,- и мистер Читтервик снова пробежал глазами страницу.- И вот еще что об этом сказано: "Редко когда симптомы отравления проявляются одной-двумя минутами позже". Гм... "Судорожное дыхание в состоянии комы может сопровождаться храпом..." Да, я согласен, он сделал все возможное, чтобы под каким-то предлогом уйти, прежде чем появились эти симптомы. Именно так он и должен был поступить. В случае с таким быстродействующим ядом он должен был уйти еще до того, как она пригубила чашку. Но есть большая разница между таким поспешным бегством и уходом за целых пятнадцать минут до того, как она сделала первый глоток.
      - Наверное, что-то помешало ей сразу начать пить?- предположил Маус.
      - И настолько помешало, что она пригубила чашку только через четверть часа после его ухода?- и в голосе мистера Читтервика прозвучало большое сомнение.
      - Ни одна женщина не будет ждать пятнадцать минут,- заявила мисс Читтервик с убежденностью, основанной на многолетнем жизненном опыте.- На это способна только девица. Каждая разумная женщина предпочтет пить горячий кофе.
      По какой-то причине мисс Читтервик презирала молодых представительниц своего пола.
      - Вот именно об этом я и подумал, тетя,- заметил мистер Читтервик, слегка удивившись, что в кои-то веки они с тетушкой в чем-то согласились.
      - Но ведь смешно предполагать, что этот человек невиновен,- несколько запальчиво сказала Джудит, хотя никто этого и не предполагал.
      - О да, совершенно верно,- поспешил поддакнуть мистер Читтервик.Действительно смешно. Тем не менее мы должны учесть тот установленный факт, что мисс Синклер выпила яд не раньше чем в два часа пятьдесят шесть минут, а возможно, и на несколько минут позже. Как раз в это время я вернулся в Зал.
      - Вы чего-то недоговариваете, Читтервик,- обвинил его Маус.
      - Уверяю вас, ровным счетом ничего,- отверг мистер Читтервик подобную инсинуацию.
      - Но вы же знаете ответ на этот вопрос.
      - Понимаете,- сказал очень скромно мистер Читтервик,- у меня есть одна теория.
      - Вот молодец! Разите наповал. Выкладывайте!
      Мистер Читтервик откашлялся и немного нервно посмотрел на тетушку.
      - Она может показаться вам несколько надуманной. Мне она тоже такой кажется. Однако так или иначе мы можем утверждать, что имеем дело с тщательно продуманным и искусно составленным планом. И любой план, имеющий дело с заменой одного человека другим, таким и должен быть. Миссис Синклер, мне не надо спрашивать вас, покупал ли ваш муж синильную кислоту и совершенно не скрываясь спрашивал ее в нескольких аптеках, а полиция, однако, считает, что у нее есть свидетельства насчет этого. Не менее трех фармацевтов узнали по фотографиям в газетах майора Синклера, который пытался купить у них синильную кислоту как раз накануне убийства.
      - Что?- вскричала в ужасе Джудит.
      - Это еще одна ложная персонификация, цель которой сделать его вину более очевидной. Хотя, по моему мнению,- осторожно заметил мистер Читтервик,- здесь преступник переиграл самого себя. Ведь никто в здравом уме, если он действительно виноват, не пойдет в открытую покупать яд накануне убийства. Хотя,- счел он своим долгом добавить,- существует много известных случаев убийства, когда убийцы совершали такую глупость, но при этом они были, конечно, умственно недоразвитыми людьми. К несчастью, полиция, по-моему, очень мало интересуется проблемами сравнительной психологии и такие различия в расчет не принимает. Как бы то ни было, факт остается фактом, что весь план заговора против майора и его осуществление были продуманы чрезвычайно предусмотрительно, и моя теория, какой бы надуманной она ни казалась, позволяет в этой предусмотрительности усмотреть очень сильное желание чрезвычайно хитрого и коварного убийцы отвести подозрение от себя, если, несмотря на все предосторожности, оно все-таки падет на него. Думаю, с его стороны такая забота о себе была не безосновательна.
      - Это та самая теория, на которую вы намекали днем?- спросил Маус.- Та, что коренным образом должна переменить все наши представления об убийстве?
      - Неужели я так далеко зашел в своих предположениях?- обеспокоился мистер Читтервик.- Господи помилуй, какая непростительная торопливость. Да, это та самая теория, но она очень условна, это просто повод для обсуждения. Эта идея внезапно озарила меня в "Пиккадилли-Палас", но я, конечно, не должен был говорить, что это обязательно переменит все наши представления. Это уж чересчур. Я должен был только предположить, что эта теория могла бы изменить наш подход, потому что в некотором смысле она действительно может показаться совершенно фантастичной. По крайней мере, полиция, я уверен, именно так бы ее и расценила.
      - Ладно, Эмброуз, рассказывай, что и как,- ворчливо, но вполне резонно потребовала мисс Читтервик.
      - Итак,- начал мистер Читтервик с приличествующей скромностью,- я совершенно ошибался, когда думал, что тот человек яростно глядит на меня, чтобы заставить отвести от него глаза. Нет, на самом деле он так глядел с явно выраженным желанием добиться прямо обратного, чтобы мой взгляд был прикован к каждому его движению.
      И мистер Читтервик покраснел, словно извиняясь за столь противоестественную идею.
      - Чепуха,- кратко резюмировала мисс Читтервик, утверждаясь в своем мнении, что ее племянник со всеми своими теориями просто дурак.
      У Мауса, однако, был такой вид, словно он совершенно не разделял мнения тетушки, а Джудит просто охнула от неожиданности.
      - Что... что вы имеете в виду, мистер Читтервик?
      Еще более неуверенно мистер Читтервик попытался объяснить.
      - Ну вы, наверное, знаете, что если кто-то упорно и неотрывно смотрит на вас, то просто невозможно самому подолгу не глядеть на этого человека. Все время посматриваешь, перестал он на тебя глазеть или нет. Не смотреть выше сил человеческих. По крайней мере, так всегда бывает со мной, хотя, конечно, ручаться не могу, что другие тоже испытывают такую потребность.
      - Совершенно верно,- подтвердил Маус.- Так бывает всегда. Продолжайте.
      - И чем пристальнее смотрят на вас, чем сердитее взгляд,- продолжал ободренный поддержкой мистер Читтервик,- тем все больше хочется украдкой поглядеть, все ли на вас еще смотрят. Взгляд этого человека полыхал яростью и можно предположить, что он таким образом заставлял меня смотреть на него тогда, когда ему это было нужно. В зеркале он мог видеть, что я на него посматриваю, и просто неминуемо должен заметить, как его рука (довольно нарочито, как мне теперь кажется) зависает над чашкой мисс Синклер.
      Мистер Читтервик, затаив дыхание и довольно сильно покраснев, оглядел всех присутствующих.
      - Клянусь Юпитером!- негромко воскликнул Маус. Однако на Джудит предположение мистера Читтервика произвело впечатление меньшее, чем можно было ожидать.
      - О, мистер Читтервик, это уж действительно очень надуманно.
      - Я опасался, что вы именно так и скажете,- сокрушенно признался мистер Читтервик.
      - А я так не думаю,- бросился Маус на защиту своего шефа.- Но, Читтервик, я не совсем уловил, зачем этому типу надо было, чтобы вы увидели, как он бросает в чашку яд?
      - Да потому, что он этого не делал,- тихо и просто объяснил мистер Читтервик.- Потому, что он отравил мисс Синклер совсем другим способом. Он настолько умен, что уже придумал, как совершенно очистить себя от подозрений, а то, каким способом он дал яд, должно было остаться тайной.
      - По-вашему, он мог очиститься от подозрений, указав на механизм действия синильной кислоты и на то, что мисс Синклер не могла умереть от той дозы яда, которую он ей якобы дал с кофе?
      - Отчасти так, но если моя теория верна, ему надо было иметь еще какое-то подтверждение своей невиновности, этакое солидное, положительное свидетельство в его пользу, которое поставило бы его вне всяких подозрений, но о котором мы ничего не знаем.
      - Но почему?- с глупым видом спросил Маус.
      Джудит быстрее поняла то, что недоговорил мистер Читтервик.
      - А потому - потому, что это доказательство свидетельствовало бы и о невиновности Линна! Вот что вы имеете в виду, да, мистер Читтервик?
      - Да, так,- признательно и скромно улыбнулся мистер Читтервик.
      На мгновение воцарилось сосредоточенное молчание.
      - Клянусь Юпитером!- повторил Маус.
      - О, если бы я только могла думать как вы,- вздохнула Джудит.- Но, по правде говоря, я боюсь... А вы что думаете об этом, мисс Читтервик?
      - Если Эмброуз считает, что существует это "солидное" доказательство,отрезала мисс Читтервик,- то пусть он его и представит.
      - Но вот это как раз неимоверно трудно сделать,- скорбно заявил ее племянник.
      Джудит задумчиво взглянула на него исподлобья.
      - Вы хотите рассказать полиции о вашей теории?
      - Боюсь, они найдут ее довольно фантастической,- признался мистер Читтервик.
      - Думаю, это просто бесполезно,- решительно заявила Джудит.- И даже хуже, чем бесполезно. Они уверены, что виноват Лини, и с этой позиции, не имея на руках определенных доказательств, мы их не собьем. Если в вашей теории действительно есть что-то положительное (хотя, честно говоря, я этого не вижу), мы можем нужное доказательство отыскать сами, не прибегая к помощи полиции. Если есть доказательство, обеляющее Линна, я не хочу, чтобы они его скрыли. А мне говорили, что полиция, решив в чем-то обвинить человека, может действовать совершенно непорядочно.
      - Ну, вряд ли,- возразил мистер Читтервик,- не думаю, чтобы они зашли так далеко. Нет, конечно.
      Но Джудит его слова нисколько не убедили.
      - А я считаю, что они на все способны,- упрямо, почти сердито, повторила она.
      - Знаешь, это дело твоих юристов решать, нужно ли проинформировать полицию насчет теории мистера Читтервика или нет,- кротко возразил Маус.
      - Нет, это решать мне,- твердо заявила Джудит тоном, будто может взять на себя подобную ответственность.
      - Ну, значит, так тому и быть,- немедленно согласился Маус.
      - Не надо оповещать и юристов. Я их знаю. Они не станут и слушать нас. Все, что можно сделать, мы будем делать сами. Да, мистер Читтервик?
      - Совершенно верно,- ответил мистер Читтервик, но вид у него был немного разочарованный оттого, что на Джудит его оригинальная теория не произвела большого впечатления.
      Наступила довольно неловкая пауза.
      Джудит положила ей конец, сразу взяв деловой тон, словно намекнув тем самым, что пора от фантазии перейти к фактам.
      - Я узнала у мужа о том, о чем вы просили, мистер Читтервик. Сейчас я об этом вам расскажу. Я все записала.
      Джудит порылась в сумочке и вынула довольно смятый листок, который она быстро пробежала глазами.
      - Он понятия не имеет, почему местом встречи был избран "Пиккадилли-Палас". Предложение исходило не от него. Он сам удивился, когда мисс Синклер назвала это место.
      - Ах!- мистер Читтервик положил ногу на ногу и взглянул в потолок.Возможно, я ошибаюсь, очень ошибаюсь, но не могу отделаться от чувства, что "Пиккадилли-Палас" был выбран не случайно. Вот только бы узнать почему. Понимаете, мисс Синклер никак не могла сама его выбрать.
      - Вы хотите сказать, что ей это посоветовали?- вежливо осведомился Маус.
      - Вот именно. Но кто мог это сделать?
      Так как никто не знал ответа на этот вопрос, Джудит перешла ко второму пункту.
      - Линну разрешили осмотреть пузырек, который содержал синильную кислоту, и он, разумеется, его не узнал. Я его спросила, как вы советовали, не может ли он вспомнить, приходилось ли ему брать что-нибудь подобное в руки, и он сказал, что нет, разве только в нашей собственной ванной в Квин-Энни-Гейт: в таком пузырьке было мое полоскание для зубов. Я сразу же на такси поехала домой посмотреть, там ли еще пузырек. И да, он там и стоит, только он значительно больше размером.
      - Должен сознаться, просто ума не приложу, откуда взялись на нем эти отпечатки пальцев,- заметил виновато мистер Читтервик.
      - Но отпечатки могут быть и поддельными, разве не так?- предположил Маус.
      - Разве могут?- усомнился мистер Читтервик.- Так бывает лишь в детективных романах.
      - Но я знаю, что этот пункт обвинения смертельно опасен,- бесстрастно продолжала Джудит.- И я нажала на Линна. Форма пузырька самая обыкновенная, сказала я, и он, наверное, неоднократно видел такие, и брал их в руки, но он мог предположить лишь одно, что пузырек похож на те, в которых в "Эрлшейзе" у мисс Синклер были глазные капли, однако поклясться, что они точно такие, он бы не мог. Но даже если бы они были совершенно одинаковые, не понимаю, как это может ему помочь.
      - Ну, наверное, он мог взять один из них в руки,- заметил мистер Читтервик,- почти наверняка мог бы. Принести, например, вниз по просьбе мисс Синклер, а может быть, она просила поискать какой-нибудь из пузырьков.(Там, где вопрос касался возможных поручений, которые тетушки дают своим племянникам, тут большего авторитета, чем мистер Читтервик, было не сыскать.) - И на нем могли остаться его отпечатки. Мы, конечно, должны иметь это в виду.
      - А если они такие же, как на том, где была синильная кислота?
      - Ну надо будет сопоставить оба пузырька,- ответил мистер Читтервик с большим воодушевлением, чем ощущал на самом деле.
      - Но все это вряд ли поможет Линну, если мы не сумеем доказать, что одним из этих пузырьков завладел кто-то третий. И думаю,- с невеселой улыбкой заметила Джудит,- тут может нам существенно помочь мисс Гуль, если мы ее спросим, не пропадали ли недавно пузырьки с глазными каплями мисс Синклер из дома при подозрительных обстоятельствах.
      - Тем не менее,- солидно заключил мистер Читтервик,- если бы она могла что-нибудь об этом рассказать, и в частности о том, в какие руки они попали, мы бы сразу установили личность убийцы. Однако в любом случае, об этом пункте расследования мы решительно не должны забывать.
      Джудит вздохнула.
      - Все это такие мелочи... Ну ладно, следующий вопрос. Лини ничего не может добавить к описанию голоса по телефону. "Подчеркнуто оксфордская манера",- вот и все, что он твердит.
      - Не показалось ли ему это странным?
      - Да, отчасти. Он подумал, что Экклс так и не избавился от своей юношеской привычки растягивать слова, но больше он ничего не заметил, просто ничего. Четвертый вопрос. Он ничего не может вспомнить о том, что он делал, когда, как предполагается, он должен был присутствовать в "Пиккадилли-Палас", и не знает, каким образом может подтвердить свое алиби.
      - Гм! В этом отношении я кое-что придумал,- скромно заметил мистер Читтервик.- Я решил, что мы можем постараться доказать негативный факт, если не удастся найти позитивные данные, подтверждающие алиби. Вы... э... вы ведь хотите знать правду, не так ли? Неприкрашенную правду, какой бы она ни была?
      - Вы хотите сказать, даже ту правду, если вдруг окажется, что Линн все-таки отравил свою тетю?- спокойно осведомилась Джудит.- Да, разумеется, хочу, потому что по-прежнему верю в его невиновность.
      - Тогда вот что я предлагаю,- радостно улыбнулся мистер Читтервик.Назначьте большую, очень большую награду тому, кто может доказать, что он или она видели на лестничной площадке майора Синклера в указанное им время. Если никто не обратится за наградой, это будет означать, что на площадке действительно никого не было в указанное время, и думаю, что его юрист как следует воспользуется этим обстоятельством.
      Наступило молчание.
      - Вы действительно считаете, что это было бы разумно?- неуверенно спросила Джудит.
      Мистер Читтервик зажег новую сигарету.
      - Я считаю, что у вас нет никаких оснований сомневаться в его невиновности.
      Джудит вскинула голову:
      - А я и не сомневаюсь! И конечно сделаю то, что вы предлагаете, мистер Читтервик. Я думаю, это очень хорошая мысль.
      - Во всяком случае, она может оказаться полезной,- без ложной скромности согласился мистер Читтервик.
      Но независимо от того, какова была идея мистера Читтервика, вечернее обсуждение больше ничего полезного не дало, и у мистера Читтервика возникло ощущение, будто атмосфера дискуссии не совсем такая, какой должна быть. Возможно - из-за присутствия тетушки, которая почти все время молчала, что верно, то верно, однако это присутствие все время им остро ощущалось. А может быть, потому, что Джудит, которую мистер Читтервик надеялся воодушевить и подбодрить несомненным прогрессом в расследовании, принимавшем интересный, хотя и проблематичный поворот, становилась все молчаливее и подавленнее, а общее настроение - безнадежнее, как будто присутствующие ощущали, что, по всей вероятности, новая теория мистера Читтервика слишком искусственна и надуманна, и, даже если она верна, то это никак не повлияет на ход дела, потому что никто и никогда в нее не поверит, а сами они не смогут доказать ее правоту. Даже Маус поддался общему мрачному настроению, и взгляды, которые он иногда бросал на Джудит, были исполнены такого жгучего сочувствия, которое никак нельзя было назвать просто дружеским.
      На этой безрадостной ноте разговор оборвался, и все разошлись по своим комнатам. Будто бы желая удостовериться, что у гостя есть все необходимое, мистер Читтервик нанес визит Маусу. Тот встретил его очень тепло.
      - Я надеялся, что вы ко мне зайдете. Понимаете, я просто не могу сейчас спать. Нельзя ли нам устроить междусобойчик и еще поговорить?
      - Я был бы очень рад,- заявил с той же дружелюбной готовностью мистер Читтервик.- Да ведь тема разговора такая... Наверное, мы внизу просто немного устали от всего этого.
      - Дело принимает какой-то чертовский поворот, правда? Бедняжка Джуди.Маус вздохнул и безжалостно выбросил в окно всего на четверть выкуренную сигарету.- Понимаете, она чересчур полагается на здравый смысл, чтобы доверяться представлениям, не подкрепленным фактами, или играть в угадайку. Боюсь, положение кажется ей довольно безнадежным.
      Мистер Читтервик мягко опустился в кресло.
      - Да, на нее, по-видимому, не очень положительное впечатление произвела моя новая теория,- с сожалением заметил он.- Конечно она несколько смела и фантастична, можно сказать, но я действительно чувствую, что...
      Маус, беспокойно ходивший взад-вперед по комнате, внезапно остановился напротив мистера Читтервика.
      - А я думаю, что ваша теория не лишена смысла,- сказал он почти с вызовом.- Почему бы нет? Она дает почву для обсуждения. Мне жаль, что Джудит она пришлась не по душе. Я лично не удивился бы, если ваша теория направила нас по верному пути. Но, как бы то ни было, она чертовски хитроумна. Как это она пришла вам в голову!
      - Вы действительно так думаете?- совершенно непритворно обрадовался мистер Читтервик.- Да, я действительно надеюсь... Но вся трудность в том, что она снова заводит нас в тупик. На этот раз - в другой тупик, но... э... такой же... безвыходный.
      - В самом деле?- нахмурился Маус.- Я в этом не так уверен.- Он замолчал, оперся на стул и так глубоко задумался, что его прикованный к мистеру Читтервику взгляд стал почти угрожающим.
      - Знаете, чем больше я думаю о вашем предположении, тем больше убеждаюсь, что вы попали в яблочко.
      Маус зажег еще сигарету.
      - И знаете,- сказал он в промежутке между двумя затяжками,- если тот тип не абсолютный дурак (а с каждой минутой я убеждаюсь, что это не так), он мог понимать, что чем злее он на вас смотрит, тем упорнее вы будете с ним переглядываться. И так оно и получилось. Если бы он не хотел, чтобы вы на него смотрели, то старался бы не привлекать к себе вашего внимания. Он бы избегал встречаться с вами глазами, немного передвинул бы стул, и все такое прочее. И затем, вы говорите, что была некая нарочитость в том, как он держал руку над чашкой мисс Синклер... И все это вместо того, чтобы действовать быстро и украдкой! А затем еще зеркало! Нет, я уверен, что вы попали в цель!
      - Да, мне тоже именно так и показалось,- взбодрился мистер Читтервик.
      - Давайте же посмотрим, какие у вашей теории плюсы,- вид у Мауса был тоже воодушевленный и, надо признаться, очень юный.
      И мистер Читтервик еще больше расположился к нему. Ему хотелось разрешить эту загадку не только из-за Джудит, но в той же мере ради Мауса. В его собственном сердце криминология и страсть к коллекционированию марок оттеснили на задний план сильную тягу к романтическим отношениям, до сих пор не удовлетворенную, но он был тронут, видя, как упорно этот молодой человек стремится спасти от виселицы мужа любимой женщины (а что он ее любит, это было несомненно) и тем самым навсегда лишает себя возможности завоевать эту женщину для себя.
      Мистер Читтервик кратко поведал о тех преимуществах, которые им давала его теория.
      - Да,- кивнул Маус,- но ваша идея насчет того, как действует синильная кислота, сейчас вряд ли очень поможет Линну, ведь невозможно доказать, когда именно мисс Синклер выпила кофе, и хотя адвокат, конечно, постарается обыграть это обстоятельство как следует, от присяжных вряд ли можно ожидать, что они сочтут важными все эти пси... психологические нюансы.
      - Или сам судья,- грустно вставил мистер Читтервик, думая о недавнем и скандальном акте несправедливости, совершенном главным образом по милости очень ученого судьи, отказавшегося принять во внимание "неанглийские" ценности.- Таков ум законника, знаете ли,- прибавил он виновато, словно извиняясь за некрасивый прыщ, вскочивший на гладком детском личике.
      - Но вы сказали, что существует еще какое-то доказательство, которое может обелить и этого человека, и Линна вместе с ним...
      - Ну,- поправил Мауса мистер Читтервик,- я не могу сказать с уверенностью, что это доказательство действительно существует. Это лишь вероятно. Но даже если оно существует, я сомневаюсь, чтобы оно целиком очистило их от подозрений и очень серьезных подозрений. По-моему,- продолжал рассуждать мистер Читтервик,- это может лишь внести элемент неуверенности, которая помешает присяжным объявить, что они не сомневаются в факте убийства мисс Синклер и решительно отвергают версию самоубийства (а мое свидетельство подтверждает, что она его не совершала). Но тем самым полиция, ввиду чрезвычайной трудности обосновать обвинительный вердикт, возможно, прекратит судебное преследование. Однако на большее рассчитывать было бы нецелесообразно.
      - Пусть так, но во всяком случае,- ответил несколько запальчиво Маус,это спасет шею Линна от петли.
      - О да, разумеется,- подтвердил мистер Читтервик, как будто бы упустив из виду эту главную цель их совместных действий,- да, наверное, этого можно будет достигнуть.
      - Ну тогда, наверное, и надо сосредоточиться на достижении этой цели?
      - Но было бы чрезвычайно важно найти настоящего убийцу,- вздохнул мистер Читтервик.- Видите ли, даже если мы добьемся освобождения майора Синклера из тюрьмы, подозрение в том, что он отравил свою тетушку, так и останется пятном на его репутации, а если это подозрение будет разделять большинство, то оно превратится в уверенность,- заметил мистер Читтервик, словно прося прощения за низменные инстинкты, свойственные большинству.
      - Да, конечно. Но давайте постараемся оправдать Линна. Я голосую за то, чтобы соединить усилия и постараться найти любые доказательства его невиновности.
      Маус твердо решил выполнить эту задачу (а это была вполне разумная задача) и не сомневался в согласии мистера Читтервика - но как все это осуществить?
      - Мы должны поставить себя на место преступника,- стремительно предложил мистер Читтервик, который не зря прочел столько детективных романов,- и подумать, что бы он предпринял в сложившейся ситуации.
      И они попытались поставить себя на место преступника, но у Мауса ничего из этого не вышло, о чем он и заявил мистеру Читтервику.
      - И я ничего не придумал,- сознался мистер Читтервик,- и, господи помилуй, это чрезвычайно сбивает с толку. Уж не... уж не слишком ли мы во всем запутались? Что касается меня, то это вполне возможно. И знаете, что мне хочется сейчас сделать, Маус? Засесть в кабинете и постараться все дело изложить письменно и классифицировать, какие выводы мы считаем неопровержимыми, какие еще требуется обдумать, а какие умозаключения можно вывести на основе тех очень немногих возможностей, которые нам предоставляет данное дело,- (тут мистер Читтервик припомнил блестящие методы расследования некоторых своих коллег-детективов по предыдущему делу, которые, однако, привели их к удивительно ошибочным выводам...) - и лишь потом постараться представить себе путь рассуждений и образ мыслей убийцы, а это, наверное, поможет разгадать те его действия, которые до сих пор нам не известны.
      - Но это же потрясающая мысль,- восхищенно объявил Маус.
      Поэтому мистер Читтервик ретировался в кабинет тетушки. Он уселся за тетушкин стол и отважно завладел ее любимой самопиской. Прежде всего ему хотелось скрупулезно рассмотреть только что посетившую его идею:
      "Если бы я был преступником",- написал мистер Читтервик, фиксируя эту в высшей степени невероятную "возможность"...
      Глава 11
      Мистер Читтервик решает задачу
      Изложив суть дела, мистер Читтервик перешел к резюме.
      Общие выводы:
      1) Это в высшей степени тщательно спланированное убийство, возможно задуманное довольно давно, включающее ложную персонификацию и сознательную попытку переложить вину на другого человека.
      2) Если цель будет достигнута и майора Синклера, в соответствии с планом убийцы, повесят, свершится не одно убийство, а два, первое - смерть мисс Синклер от яда. (Но то, что майор Синклер в этом убийстве не повинен есть исходный пункт и основа данных размышлений.)
      3) Главная цель убийцы - смерть майора Синклера.
      4) Возложение вины на майора Синклера и его последующая смерть чрезвычайно важная цель убийцы, но главное для него все же проблема безопасности в случае, если подо зрение хоть как-то его коснется. (Если мое представление о поведении убийцы правильно.)
      5) В данном случае моя причастность к делу об убийстве вытекает исключительно из трех фактов: я был один, я занимал позицию, позволяющую мне видеть действия убийцы, и он мог видеть меня в зеркале. Любой другой человек, отвечающий этим предварительным условиям, подошел бы так же хорошо, как я.
      (Взять на заметку: это объясняет и выбор "Пиккадилли-Палас", как наиболее удобного, с точки зрения убийцы, места, так как в данное время дня обязательно нашелся бы подходящий человек. С точки зрения убийцы, "Пиккадилли-Палас" был идеальным местом для достижения его многообразных целей, но ни мисс Синклер, ни тот человек не выбрали бы "Пиккадилли-Палас". Здесь есть какое-то многозначительное объяснение.)
      6) Должно быть раскрыто жизненно важное свидетельство, которое почти наверняка очистит майора Синклера от подозрений, а может быть, и обелит его совершенно, но из этого вытекает следующее:
      7) Я сам, полиция и все остальные попали в ловушку, очень изобретательно и ловко расставленную убийцей.
      8) После зрелого размышления я пришел к выводу о правильности моей теории и все мои дальнейшие замечания основываются именно на этом допущении.
      Предположительные умозаключения, которые вытекают из факта отравления:
      1) Способ, которым было осуществлено отравление, еще не известен. В высшей степени сомнительно, что отрава содержалась в кофе. (А было ли еще что-нибудь заказано мисс Синклер или человеком, сидевшим рядом ? Например, ликер ? Такие ликеры, как вишневый или кюммель, наверное, отбили бы вкус и запах синильной кислоты. По этому поводу надо обязательно навести справки.)
      2) Убийца ушел из Зала почти сразу же после меня, но он не мог уйти, не удостоверившись, что мисс Синклер приняла яд: значит, средства отравления были под рукой примерно тогда, когда меня вызвали к телефону.
      (Взять на заметку: возможно, официантка, которая меня вызвала, могла бы помочь в прояснении данного обстоятельства.)
      3) Вполне вероятно, если не наверняка, что мисс Синклер проглотила яд только через десять минут после моего ухо да, а то, в чем содержалась отрава, было или холодным напитком (например, ликером), или чем-то еще, что, по мнению убийцы, она обязательно должна была выпить, прежде чем покинет "Пиккадилли-Палас", например, какое-нибудь лекарство. (Навести справки по этому поводу.)
      4) Убийца должен был использовать какой-то способ удержать ее в Зале после того, как он сам уйдет. Очевидно, он извинился, что ненадолго ее покинет, и она ожидала его возвращения.
      Умозаключения, сделанные мною на основе разговора мисс Синклер и того человека:
      1) Мисс Синклер внезапно усомнилась, что перед ней ее племянник, но он сумел рассеять ее сомнения. Это объясняет, почему она сначала так пристально вглядывалась в него (объяснение, которое высказала миссис Джудит Синклер) и впоследствии так оживленно разговаривала с ним.
      2) Ее забывчивость, из-за которой она оставила одну пару очков дома, и то, что другие сломались - были настолько на руку убийце, что за этим скорее скрывается не случайное совпадение, а какой-то замысел. (Взять на заметку: это может послужить средством расследования.)
      3) Мнение, что человек, которого я видел с мисс Синклер, не является майором Синклером, подкрепляется моим ощущением, которое у меня появилось, когда я позже видел его на более близком расстоянии: тогда он производил впечатление, отличавшееся, правда в очень незначительной степени, от того, которое у меня сложилось о нем раньше. А именно: что он старше и держит себя с большим и каким-то прирожденным достоинством. Эти различия, хотя и очень незначительные, чтобы поставить под сомнение идентификацию личности, тем не менее постоянно присутствуют в моем сознании.
      4) Человеку, который играл роль майора Синклера, это было не так трудно, как может показаться. Дело не только в том, что мисс Синклер могла недостаточно хорошо его разглядеть, но и в том, что разговор вела главным образом она. Ему оставалось только слушать. Предположив, что он объяснил разницу в голосе болью в горле, нет оснований сомневаться, что ему удалось ввести мисс Синклер в заблуждение. Эта затея сошла для него успешно.
      5) Тщательно анализируя оставшиеся в памяти впечатления, я более чем убежден, что манипуляции убийцы над чашкой мисс Синклер могут быть охарактеризованы скорее как нарочитые, нежели как совершаемые украдкой. Его рука оставалась нависшей над чашкой гораздо дольше, чем нужно, чтобы что-то бросить в нее или даже пролить несколько капель из пузырька. И конечно, если бы это была ядовитая жидкость, он бы, наверное, капал ее как можно быстрее.
      6) Стараясь оживить в моей памяти эту сцену, я склонен считать, что, привлекая внимание мисс Синклер к какому-то отдаленному предмету в зале и действуя таким образом в течение нескольких мгновений, убийца не смотрел пристально на чашку, над которой держал руку, чего было бы естественно ожидать, но раз или два взглянул вверх. Это подтверждает мою теорию: он посмотрел в зеркало, желая удостовериться, что я все еще за ним наблюдаю. (Взять на заметку: я не могу подтвердить свое впечатление под присягой, но, приняв во внимание все "за" и "против", остаюсь при нем.)
      Умозаключения, касающиеся пузырька:
      1) Убийца должен быть человеком, связанным не только с мисс Синклер (он знал о встрече, назначенной на половину четвертого в "Пиккадилли-Палас"), но также, учитывая отпечатки пальцев, и с майором.
      2) Факт, свидетельствующий, что убийца был способен получить отпечатки пальцев майора Синклера на пузырьке, может оказать огромную помощь в установлении его личности.
      3) Совершенно очевидно, что этот пузырек с отпечатками пальцев должен был не только послужить пунктом обвинения майора, но и ловушкой для полиции, а яд был дай вовсе не из него. Но в этом случае...
      И тут мистер Читтервик выпрямился как струна и разинул рот. Он смотрел ничего не видящим взглядом на лежащую перед ним промокашку и все шире раскрывал рот. Ручка выпала у него из пальцев, и на безупречно чистой рукописи появилась большая клякса. Почти целую минуту мистер Читтервик являл собой необыкновенное зрелище. Затем он в буквальном смысле слова вылетел из кресла, бросился вон из комнаты, взбежал наверх и распахнул дверь спальни герцога даже не постучавшись.
      - Маус,- пискнул он,- я допустил совершенно непростительную ошибку. Я... я просто ума не приложу, как же я мог оставить без внимания такое явное свидетельство.
      До бесцеремонного вторжения мистера Читтервика Маус угрюмо, сидя в кресле, читал записи в своем дневнике, но тут тоже вскочил:
      - Что? Неужели вы смогли оправдать Линна?
      Мистер Читтервик торжествующе улыбнулся поверх очков.
      - Может быть, не совсем, но тем не менее. По крайней мере, могу сказать, что опроверг самое тяжкое обвинение. Я нашел доказательство, при котором его невозможно осудить. А это доказательство было у нас перед самым носом все это время - у вас, у меня, у полиции и у всех остальных, однако его никто не заметил и, наверное, не заметил бы никогда, если бы мы не начали наше собственное расследование. Господи, господи!
      - Да в чем дело, наконец?
      - Да в этом самом пузырьке. Если человек, выдававший себя за майора, вышел из зала сразу же после меня, когда мисс Синклер была жива и здорова (а этот факт могут подтвердить те самые свидетели, которые видели, что он ушел), каким образом он мог сунуть пузырек в ее якобы уже бесчувственные пальцы?
      И оба мужчины уставились друг на друга.
      - Тонко замечено,- прошептал Маус,- чертовски тонко.
      - И все так просто,- хрипло подтвердил мистер Читтервик,- и тем не менее никто на это не обратил внимания.
      - Но, значит, Линн спасен,- широко улыбнулся Маус.
      - Да, думаю, что это так,- широко улыбнулся в ответ мистер Читтервик.Теперь присяжные не смогут исключить возможность самоубийства, понимаете? Вот так-то!
      И они снова уставились друг на друга.
      - Но тогда кто же вложил пузырек?
      Мистер Читтервик разинул рот еще шире, чем разевал в тетушкином кабинете, его пенсне упало с носа, и он в буквальном смысле вытаращил глаза.
      - Господи помилуй!- выдохнул мистер Читтервик.- А я об этом не... не подумал.
      В следующие полчаса события развивались следующим образом.
      Вернувшись в тетушкин кабинет, мистер Читтервик, хотя и с некоторым трудом, продолжил описание своих наблюдений, потому что вопрос Мауса серьезно его озадачил и некоторое время они вместе с Маусом пытались найти ответ. Может быть, убийца имел сообщника? Эту возможность мистер Читтервик рассматривал и прежде, но отверг ее, придя к выводу, что убийство дело рук одного человека. Ведь четыре свидетеля, по словам Морсби, готовы поклясться, что после ухода рыжеволосого и перед возвращением мистера Читтервика в Зал к столику пожилой дамы никто не подходил, значит, существование сообщника исключено. Мистеру Читтервику и сейчас казалось это невероятным, но кто-то ведь вложил пузырек в уже ничего не осязающие пальцы мисс Синклер?
      Маус и мистер Читтервик обсуждали эту проблему полчаса, но никакого правдоподобного объяснения так и не нашли. В конце концов они порешили отложить эту проблему на потом, а мистер Читтервик тем временем должен был получить неопровержимые подтверждения у ничего еще не подозревающего Морсби, что его четыре свидетеля действительно никого не видели у столика мисс Синклер и она действительно была в бессознательном состоянии, когда пузырек вложили в ее неплотно сжатые пальцы, иными словами, она уже не могла взять его сама. И порешив на этом, в начале второго ночи мистер Читтервик и удалился в тетушкин кабинет. Его резюме было завершено только через час. Приступая к работе, он решил не принимать в расчет последнего, внезапно возникшего вопроса, но просто зафиксировать состояние дела таким, каким оно казалось до его возникновения. Однако, излагая дело письменно, он неотвязно задавался этим вопросом и в голову лезли разные идеи и возможные объяснения, которые тоже необходимо было зафиксировать. Наконец, завершив работу, он перечитал написанное и решил, что в общем и целом поработал не зря.
      Умозаключения, касающиеся убийцы:
      1) Он должен быть исключительно умным, способным и всецело полагающимся на себя человеком. Выработать план убийства, в котором оно походило бы на самоубийство, и сделать это так умело, что полиция обязательно сначала заподозрит, а потом отвергнет версию самоубийства, и в то же самое время суметь набросить подозрение в убийстве на другого человека и привести свой план в исполнение без сучка и задоринки - такое возможно при сочетании ума и решимости, которому почти нет аналога в истории преступлений.
      2) Убийца должен быть заинтересован в смерти и мисс Синклер, и майора Синклера, причем в смерти первой более, в смерти второго менее. (Взять на заметку: это очень сужает поле расследования.)
      3) Убийца должен был вступить в контакт с мисс Синклер, лично или письменно, или с кем-то из ее домашнего окружения, и таким же образом контактировать с майором Синклером (vide supra {Смотри выше (лат.)}). (И это тоже может оказаться бесценным средством установить истину.)
      4) Чтобы выработать такой план и успешно его осуществить с помощью ложной персонификации, убийца должен был иметь какой-то опыт в данном отношении. Совершенно явно, что он был уверен в своем умении подражать.
      5) По голосу в телефонном разговоре он должен был показаться человеком образованным и хорошего воспитания. (Взять на заметку: то, что он представился как Экклс,- лишнее доказательство того, что он в курсе дел майора Синклера. Может быть, это кто-либо из оксфордских друзей майора? Но какую выгоду могла принести этому другу смерть мисс Синклер?)
      6) Мы имеем полное представление о том, как выглядит убийца. Это должен быть высокий, крупный мужчина, лишь чуть-чуть не такой широкоплечий, как сам майор, с обязательно орлиным профилем и очень похожим лицом. Он может быть рыж (но, возможно, надел парик), говорит протяжно (хотя эта манера речи может быть и намеренной, в подражание Экклсу) и должен быть несколькими годами младше майора Синклера (правда, это лишь мое впечатление, и я бы не присягнул, что это так на самом деле), а также несколько небрежен в манерах и облике (что опять-таки лишь мое и весьма неточное впечатление).
      7) Из всего этого следует, что опознать его личность вполне возможно и даже не очень трудно, если вдруг возникнут какие-то другие существенные подозрения. (Взять на заметку: достоверным доказательством может, например, служить его нос.)
      Размышления относительно методов и намерений убийцы:
      1) До казни майора Синклера убийца не мог бы с уверенностью сказать, какие блага и в какой мере она ему принесет.
      2) Из-за виртуозности, с какой задуман и воплощен план, остается неясным, каким образом было осуществлено отравление и как именно в руке мисс Синклер оказался пузырек с отпечатками пальцев майора.
      3) Значит, мы уже можем сказать с уверенностью, что убийца не мог всунуть пузырек в руку мисс Синклер, когда он находился рядом с ней, тем более - на глазах четырех свидетелей. Равным образом, он должен был найти способ заменить чашку, из которой пила мисс Синклер, на чашку с кофе отравленным. Иначе говоря, чашка с остатками яда могла быть такой же ловушкой, как пузырек, и факт, что кофе в чашке был отравлен, не может служить доказательством отравления синильной кислотой именно с помощью кофе. Однако в этом случае истинное орудие отравления должно было исчезнуть.
      (Господи,- подумал в этом месте мистер Читтервик,- все становится чрезвычайно запутано и сложно. Но для такого изощренного ума...)
      4) Весь задуманный план должен был не только вызвать смерть мисс Синклер и майора Синклера, но и, прежде всего, обеспечить безопасность для самого убийцы. Можно было бы сказать, что девиз убийцы "Безопасность превыше всего", и если бы мисс Синклер нельзя было бы отравить так, чтобы убийце совершенно не угрожало разоблачение (или ему казалось бы, что оно угрожает), он бы обязательно отказался от своего замысла. Значит, надо установить, каким образом пузырек мог быть вложен в руку мисс Синклер так, что на убийцу не должно было упасть ни малейшего подозрения. Да, здесь мог бы помочь сообщник, но у нас есть свидетельство, что не только никто не приближался к мисс Синклер, но, насколько я могу судить, убийца очень осторожен и никогда бы никому не доверился. Таким образом, посредничество сообщника исключено совершенно. Если бы убийцей был я, то я был бы очень доволен развитием событий до своего ухода из зала, а пузырек бы считал своим козырем, который следует разыграть только, если обстоятельства это позволяют, при условии абсолютной безопасности для самого себя. То, что обстоятельства это позволили, могло бы, очевидно, помочь установить: а) каковы были эти обстоятельства и б) каким образом эта чрезвычайно трудная задача была решена.
      5) Мотивы, которыми руководствовался убийца в настоящее время неясны, но их можно было бы определить, проанализировав, кому были бы выгодны обе смерти: мисс Синклер и майора Синклера.
      6) Учитывая остроумный способ, которым майор Синклер был лишен возможности доказать свое алиби, можно предположить, что убийца позаботился и об алиби для себя. Мы должны быть готовы к тому, что оно у него есть, и очень веское, и это алиби надо будет свести к нулю.
      7) Можно ожидать, что убийца будет яростно защищать майора Синклера и к любому, кто проявляет такую яростную убежденность и чьи физические характеристики приблизительно соответствуют тому, что нам известно об убийце, должно отнестись с величайшим подозрением.
      Неясные пункты, требующие объяснения:
      1) Почему мисс Синклер предложила встретиться в "Пиккадилли-Палас" ?
      2) Каким образом произошло отравление?
      3) Каким образом были получены на пузырьке отпечатки пальцев майора Синклера?
      4) Каким образом пузырек оказался в руке мисс Синклер ?
      5) Почему мисс Гуль прибегает к маскировке?
      "Да, довольно полезное резюме,- пробормотал мистер Читтервик и снова перечитал его с начала до конца.- Да, все это, несомненно, правда,пробормотал мистер Читтервик по прошествии пяти минут,- но трудно доказать, что это правда, вот в чем суть. Господи помилуй, какое же извращенное создание, этот убийца".
      Мистер Читтервик печально покачал головой при мысли о подобной извращенности, затем сложил исписанные листки в аккуратную стопку, перегнул ее пополам и, солидно шагая, унес с собой в спальню.
      Глава 12
      Небольшое детективное расследование
      После долгого раздумья в предутренние часы мистер Читтервик решил ничего не говорить Джудит и Маусу о том, что ему, по-видимому, удалось решить задачу. Правильность решения еще надо было дополнительно проверить, и мистер Читтервик не хотел преждевременно оповещать их, чтобы не вызывать напрасные надежды, которые могут рухнуть. Поэтому, хотя он чувствовал себя немного виноватым, особенно перед Маусом, он решил сохранить во тьме своего сознания внезапно посетившее его свыше откровение.
      По этой причине на следующее утро он вел себя необыкновенно хитроумно. Во время завтрака он сказал с небрежным видом, что ему нужно прояснить кое-какие подробности - в порядке обычной рутинной работы сыщика-любителя и он не вернется с ними в Дорсетшир, тем самым дав понять, что больше нет никаких дел, которые могли бы задержать остальных в Лондоне. Маус с живостью предложил свою помощь. Мисс Читтервик, которая, вопреки многолетнему обыкновению, тоже вышла к завтраку, ворчливо и несколько раз предлагала Маусу и Джудит остаться еще на ночь, причем ее приглашения становились раз от разу все настойчивее, однако мистер Читтервик, нуждавшийся в свободе ума и очень беспокоившийся, как бы не проговориться, если гости останутся, очень деликатно выпроводил их, лицемерно пообещав сразу же вернуться в Дорсетшир, как только он узнает что-нибудь важное.
      Однако перед их отъездом он ознакомил Джудит и Мауса со своим резюме, из чувства элементарной справедливости, а также из любопытства, не придет ли кто-нибудь из них к тем же предположительным выводам, что и он. Оба прочли резюме с интересом и дружно подтвердили, что это замечательный документ и он, очевидно, очень поможет в их дальнейших разысканиях. Однако, несмотря на то что они довольно долго высказывались по некоторым пунктам, никто как будто не заметил те частности, которые так поразили мистера Читтервика.
      Остаток утра проницательный сыщик занимался этими самыми "рутинными" делами. Надо было повидаться с Морсби и деликатно, чтобы не вызвать подозрений, расспросить его о пузырьке, обнаруженном в руке мертвой женщины. Результат был в высшей степени удовлетворителен. Морсби совсем ничего не заподозрил, только все подшучивал над сыщиком-любителем. По-видимому, его искренне забавляла мысль, что мистер Читтервик выступает в роли самостоятельного детектива, и поэтому был готов поделиться любой информацией, если это даст ему, Морсби, лишнюю возможность повеселиться от души. По-видимому, старший инспектор относился теперь к мистеру Читтервику не только как к подвизающемуся на арене любимцу публики, но как к питомцу, выполняющему самый забавный трюк. И способности питомца вызывали у мистера Морсби просто восторг.
      Мистер Читтервик только лучезарно улыбался при мысли о таком отношении. Он совершенно ничего не имел против того, в каком качестве его способности воспринимает Морсби, так как старший инспектор убежденно его заверил, что врач из полиции категорически отверг возможность самоубийства и что пузырек несомненно был кем-то вложен в руку мисс Синклер, когда она уже потеряла сознание и поэтому никак не могла взять его сама. Морсби также очень любезно подтвердил, и в самых сильных выражениях (между смешками), что его свидетели, число которых возросло до шести, так как ему удалось найти еще двух очевидцев, сидевших за другим столиком, готовы поклясться своей бессмертной душой, что никто из "душ", еще пребывающих на земле не приближался к столику мисс Синклер в отрезок времени между уходом из зала рыжеволосого мужчины и возвращением в зал мистера Читтервика.
      Мистер Читтервик поразился тому, что связь между этими двумя фактами и совершенно очевидный вывод, который так и напрашивался и который противоречил представлению о сути дела, каким-то чудесным образом остается неявным для старшего инспектора. Мистер Читтервик уже позабыл о том, что и сам несколько часов назад тоже не замечал одной чрезвычайно важной подробности.
      Если бы мистер Читтервик располагал временем, он бы мог удивиться появлению целых шести свидетелей, которые все готовы клятвенно засвидетельствовать такое ничтожное обстоятельство, случившееся много недель назад. Несомненно, все они были совершенно правы, выказывая подобную готовность, но, в таком случае, каким же завидным умением подмечать малейшую подробность отличались эти удивительные люди. Они, конечно, принадлежали к тому самому племени двуногих, которыми кишат дома, имеющие одну общую стену, и делают несчастными обитателей смежной половины. Никогда и никто из этих бедолаг не может высунуть свой невинный нос из передней двери, или двери черного хода, за садовую решетку или из французского окна, чтобы другой нос не расплющился бы о стекло точно такого же окна и пронзительный взгляд не начал бы жадно отслеживать каждое движение жертвы. Никогда обладатели этих пронзительных глаз не могут пройти мимо вашей передней двери или двери в сад, чтобы не зыркнуть на чужие окна в надежде осквернить скромность занавесок и посягнуть на все тайны, которые могут скрываться в комнатах. Отвратное племя.
      Однако мистер Читтервик, у которого не было опыта проживания в такой "двушке", невинно восхищался любителями за всеми наблюдать.
      Близкое знакомство с преступлениями иногда укрепляет дух человека. Наверное, впервые за все время совместного проживания с тетушкой мистер Читтервик не попросил у нее разрешения отсутствовать во время приема пищи. Он просто и спокойно, не понимая всей грандиозности своего поступка, объявил, что не вернется домой к ленчу. Мисс Читтервик, покоренная близким знакомством племянника с великими мира сего, кротко приняла его слова к сведению.
      Закончив разговор с Морсби, мистер Читтервик с чувством исполненного долга отправился, вместе со своими забавными, по мнению старшего инспектора, способностями на ленч в "Пиккадилли-Палас", так как у него были там еще кое-какие дела, Поглотив в огромной столовой солидную порцию еды (включающую жаренного цыпленка и салат) за смешную сумму в два шиллинга, мистер Читтервик перешел в Зал для ленча и уселся за тот самый столик, за которым мисс Синклер встретила свою смерть. То было продиктовано не болезненной тягой к мрачному и зловещему, которая заставляет в высшей степени респектабельных граждан часами глазеть на неказистый фасад дома, где произошло отвратительное убийство. Нет, просто он хотел залучить официантку, которая подавала мисс Синклер кофе в тот злополучный день.
      Мистеру Читтервику повезло. Время от времени выглядывая из своего укрытия, официантка опознала в нем коллегу-свидетеля. Их товарищество в полицейском участке заставило ее уделить мистеру Читтервику внимание, коим бы она никогда не удостоила любого другого посетителя. Она подошла, чтобы обслужить его без задержки. Она даже закрепила знакомство, обратившись к нему по имени. А надо учесть, что официантки в "Пиккадилли-Палас" удостаивают благожелательного внимания только самых избранных из смертных, не говоря уж о том, что никого и никогда не называют по имени.
      - Добрый день, мистер Читтервик,- сказала она вкрадчивым, заговорщическим тоном.- Что вам принести?
      По тону ее голоса можно было вообразить, что она и мистер Читтервик были главными участниками убийства, а не полезными орудиями информации, необходимой для его раскрытия, такой мистический характер носило их взаимопонимание.
      Мистер Читтервик объявил, что жаждет кофе. Официантка величественно кивнула, словно чашка этого черно-траурного напитка была единственным объектом, соответствующим атмосфере их встречи, и неспешно удалилась за получением его, не обращая внимания на призывные жесты, клики и кривые улыбки других жаждущих посетителей, сидевших за ее столиками.
      Мистер Читтервик воспользовался случаем хорошенько запомнить ее внешность. Хотя он уже видел ее и даже перемолвился несколькими словами в полицейском участке, волнение, которое он тогда испытывал, было настолько сильным, что он уже через минуту после встречи не мог бы сказать, какие у нее волосы - золотистые, каштановые или зеленые, цвета молодого горошка, и представление, которое он составил о ней после опроса в полиции и на муниципальном суде, было самое приблизительное. Теперь же он тщательно рассмотрел официантку и отметил, что она не очень молода, по крайней мере, ей года тридцать два или три, лицо у нее некрасивое, волосы бесцветные, в кудряшках, тонкогубый рот и водянистые голубые глаза.
      Кофе был доставлен удивительно быстро, и официантка, помедлив, спросила с должной серьезностью и не обращая внимания на пощелкивания пальцев вокруг:
      - Пришли еще раз взглянуть на это место, мистер Читтервик?
      - В сущности,- ответил мистер Читтервик,- я пришел повидаться с вами. Нет ли здесь укромного местечка, где мы могли бы переговорить?
      - Да, мы должны поговорить,- одобрила его предложение официантка.- У нас здесь полно таких местечек, но вы сначала хотите выпить кофе, мистер Читтервик?
      - Это как вам будет удобно,- подстроился к ней мистер Читтервик.
      Официантка с отвращением оглянулась на стремящихся завладеть ее вниманием призывными щелчками пальцев.
      - Наверное, придется сначала кого-нибудь обслужить,- вздохнула она,- вы только их послушайте! Ни минуты покоя не дают девушке, такие вот люди. Ладно, ладно.- обратилась она к седовласому сельскому священнику, щелкавшему пальцами с особенной выразительностью.- Я ведь тут, правда? Ну, чего вам?
      И она с достоинством удалилась под градом заказов. Мистер Читтервик ощутил чувство превосходства, словно королевский фаворит в толпе менее значительных придворных. Некоторые избранные из "щелкунов" были удовлетворены, и, выпив кофе, мистер Читтервик вышел за официанткой из Зала. Они миновали несколько коридоров и оказались в очень большой комнате, которая, по словам официантки, предназначалась для частных обедов, но сегодня она свободна и здесь их никто не побеспокоит. Официантка рухнула на стул и взмахом руки любезно предложила мистеру Читтервику последовать ее примеру, заметив, что им нет нужды торопиться, так как одна из девушек обещала на некоторое время ее подменить и приглядывать за ее столиками. Важный вид, с которым она это сообщила, свидетельствовал о росте уважения к ней среди официантской общины после того, как она стала участницей трагедии.
      - Спасибо, спасибо,- пробормотал мистер Читтервик, опускаясь на указанный стул.- Извините, вот только посмотрю. О да. Вот о чем я хотел вас спросить: вы не помните, мисс Синклер, та несчастная дама, которую отравили, или человек, сидевший с ней за столиком, не заказывали еще чего-нибудь, кроме двух чашек кофе?
      - Еще что-нибудь? Нет, не заказывали. Ой, мистер Читтервик, какой ужас, а? Подумать только, человек сидит рядом, а потом, как ни в чем не бывало, сыплет в вашу чашку яд. Знаете, я несколько ночей глаза не могла сомкнуть после всего этого, все думала. И как я буду давать показания. Да уж! В муниципальном суде неприятно было, правда? Но...
      - Вы совершенно уверены,- упорствовал мистер Читтервик,- что никто из них не заказывал ничего, вроде, например, ликера?
      - Ничего. Я бы сразу об этом узнала. Господи боже мой, если бы я могла только представить, что вот они сидят там, а...
      - Но может быть, их обслужил кто-нибудь из других официанток?
      - Если бы кто-нибудь из девушек им чего подал, я бы в момент узнала, когда стало известно, что случилось. Нет, мистер Читтервик, можете мне поверить, они не заказывали ничего, кроме кофе, а он взял да и бросил туда яд. Господи, спаси и сохрани, если я когда-нибудь думала, что буду замешана в...
      И она довольно долго излагала, чего она никогда не думала и не предполагала.
      Мистер Читтервик дождался первой паузы и задал следующий вопрос.
      - Значит, они ничего не заказывали, но, может быть, вспомните, вы убирали что-нибудь со столика, кроме чашки, из которой пил мужчина? Он ничего вас не просил еще убрать?
      - Нет, там была только чашка, и все. Он мне кивнул, вот так, и...
      - А когда он ушел, вы тоже ничего не убирали: может, там был пустой пузырек из-под лекарства или еще что-нибудь в этом роде? Даже - листок бумаги?
      - А почему вы считаете, что я что-то убрала?- спросила, явно заподозрив плохое, официантка.- Я рассказала в полиции все, что делала, и не один раз, и не понимаю, почему вы считаете, будто я что-то утаила.
      - У меня и в мыслях такого нет,- поспешно заверил ее мистер Читтервик.Да, господи помилуй, совсем наоборот. Я совершенно уверен, вы рассказали обо всем, что запомнили, точно так же, как я. Я хочу лишь узнать, может, был еще какой-нибудь пустяк: например, вы проходили мимо столика и с него упал листок, а вы его подняли, или на полу валялся клочок бумаги, когда вы проходили мимо, но вы об этом забыли тогда сказать и теперь вот вспомнили. Уверяю, со мной было то же самое, после опроса в полиции я вспомнил о каких-то мелочах, это ведь вполне естественно.
      - А почему вы хотите об этом узнать?- спросила официантка, все еще несколько подозрительно.
      Мистер Читтервик напустил на себя конфиденциальный вид:
      - Понимаете, дело вот в чем. Появились сомнения относительно того, что яд, которым отравилась мисс Синклер, был в чашке.
      - Но врач же сказал, что от чашки пахло ядом. Я слышала, как он это говорил во время вскрытия.
      - Да, конечно, но в том-то все и дело. Возникло подозрение, что чашка возможно является ловушкой, которую убийца придумал, желая замести свои следы и уверить всех, что мисс Синклер совершила самоубийство. Это еще связано с воздействием... э... синильной кислоты на человека, понимаете.
      - Ну и хитер же он,- восхитилась официантка, теперь уже совершенно успокоенная,- честное слово, я вполне могла бы поверить в самоубийство, да, могла бы! А если они не узнают, какой это был яд, то ему удастся чего доброго удрать?
      - Да, вроде этого,- подтвердил мистер Читтервик.
      - Да, доложу я вам, я хотя и не кровожадная, но считаю, что повесить его еще мало, пусть он и майор. Отравить бедную старую тетю, а? Но что толку разговоры разговаривать? Нет, к столику я не подходила после того, как убрала его чашку, он тогда тоже собирался уходить, и это так же верно, как то, что я сейчас сижу здесь с вами. Нет, мистер Читтервик, извините, что ничем вам помочь не могу, но что было на столе, так оно там и оставалось до вашего прихода с полицией.
      - И, насколько вам известно, никто не подходил к этому столику после его ухода?
      - А меня полиция уже спрашивала, и я сказала, что побожиться не могу, не желаю приносить клятву на Библии, о чем как следует не знаю, но скажу вам, как им говорила: никто не подходил, когда я туда смотрела, уж это точно.
      - Понимаю,- сказал совершенно разочарованный мистер Читтервик. Ни на один из самых главных вопросов, которые он пометил в своем резюме, он не получил ответов, сколько-нибудь проясняющих суть дела.
      Наступило молчание, и он прикидывал, о чем бы еще спросить.
      - А чудно, что вы заговорили о ликюре, между прочим,- негромко сказала официантка.
      - А?- встрепенулся мистер Читтервик.
      - Я говорю, чудно, что вы вспомнили о ликюре, потому что... ну и я кое о чем вспомнила.
      - Да? О чем же?
      - Ну, понимаете,- осторожно протянула официантка,- даже не знаю, стоит ли рассказывать.
      Ответ мистера Читтервика развеял все ее сомнения насчет того, что рассказать надо, и все это очень интересно.
      - Ну, я тогда в полиции об этом не сказала, не думала, будто это что-то стоящее, почему и позабыла об этом совсем, но теперь, помнится, я вроде видела ликюрную рюмку на столике. Вы заговорили о ликюре, вот я и вспомнила.
      - Вы... вы видели ликерную рюмку на столике мисс Синклер,- заквохтал мистер Читтервик, у которого перехватило от волнения горло.
      - Да вот это-то и чудно. Я и сама теперь не знаю, как сказать, потому что, когда я через минуту подошла посмотреть, рюмки уже не было, так что мне, может, это все показалось. Но чудно, что вы тоже заговорили о ликюре, да?
      Несмотря на некоторый комизм ситуации, мистер Читтервик приступил к выуживанию фактов. Это была деликатная задача, он не хотел, чтобы его собеседница догадалась, какой чрезвычайный интерес представляет ее воспоминание. Очевидно, официантка считала, что она немного подвержена галлюцинациям и лучше всего было бы оставить ее в этой убежденности. Мистеру Читтервику не хотелось, чтобы об этом разговоре узнали в Скотленд-Ярде, и потребовался весь такт, все терпение, которыми обладал мистер Читтервик, чтобы из массы ненужных или придуманных живописных подробностей, которыми женщина уснащала свой рассказ, выудить необходимые фактические сведения.
      Его усилия увенчались успехом и он узнал следующее:
      Вскоре после того как ушел собеседник мисс Синклер, официантка прошла мимо, чтобы принять заказ от сидевших поблизости, и, зная, что на столике осталась еще одна чашка, она взглянула, нельзя ли ее взять, что и собиралась сделать на обратном пути. Однако в чашке еще был кофе, так что на обратном пути она к столику мисс Синклер не подошла. Ей показалось тогда, что она видела рюмку с белым ликером, стоявшую возле чашки. Через пять минут она вернулась, чтобы принять заказ у одного из клиентов, но не проходила мимо столика мисс Синклер и не видела, пустая у нее чашка или еще нет, но взглянула мельком на столик и заметила, что рюмки там нет. Ну а потом она просто забыла обо всем этом.
      Таковы были голые факты. Осторожно ее расспрашивая, мистер Читтервик выяснил еще кое-какие подробности. Она была уверена, что все это происходило уже после ухода мужчины из Зала, так как, когда он кивнул ей, чтобы она взяла чашку, рюмки еще не было, а увидела она ее только минут пять спустя, а то и больше после его ухода. И еще она заметила, что когда рюмка была на столе, старая леди сидела за столиком одна. То, что рядом с чашкой очутилась рюмка, вызвало удивление у официантки, только когда она ушла в подсобное помещение. Тогда она и подумала, что это все как-то странно, ведь от этого столика заказа на ликюр не поступало и сама она его туда не относила. А с другой стороны, вроде ничего странного и нет, потому что иногда заказы принимали другие официантки из тех, кто подобрее, если клиент был особенно настойчив, или у официантки, обслуживающей данный столик, была чересчур большая нагрузка. И, наконец, впечатление о рюмке, стоявшей на столике, было так неопределенно и расплывчато, что она нисколько не удивилась, больше ее не увидев, и решила, что, наверное, ей все это привиделось.
      Мистеру Читтервику удалось скрыть свое ликование, и, так как больше нечего было узнавать на этот счет, он перешел к другой цели своего посещения.
      - Спасибо, спасибо. Но есть еще один вопрос. Не очень существенный, чтобы тратить на него много времени, но мне хотелось бы поговорить с официанткой, которая меня позвала к телефону. Как вы думаете, это можно устроить?
      - А почему бы и нет? Конечно можно,- любезно ответила официантка (тем более что мистер Читтервик начал застенчиво нащупывать в кармане бумажник).Вот только интересно, кто это был? Ее как свидетельницу не вызывали, я точно знаю. Из всех официанток вызвали только меня. Вы можете ее описать, мистер Читтервик?
      Но вот этого как раз мистер Читтервик и не мог. Ее лицо в его воспоминании осталось белым пятном. Впервые в жизни он понял, насколько невнимательно относимся мы к официантам и никогда не смотрим им в лицо, разве лишь в тех случаях, когда непосредственно обращаемся с какой-нибудь просьбой. У мистера Читтервика не было ни малейшего представления, как выглядела та официантка. Единственное, что он мог наскрести в памяти,- то, что она была скорее высока, чем наоборот, и волосы у нее скорее темные, чем светлые, и в общем и целом она как будто недурна собой. Но как рабочая характеристика для опознания незнакомой молодой женщины этого было маловато.
      Так оно и оказалось. Его знакомая сама пошла навести справки о неизвестной официантке в служебное помещение, но вернулась с пустыми руками. Она усадила мистера Читтервика возле двери в подсобку так, что он мог видеть всех девушек, которые входили и выходили, но, хотя одна или две показались ему похожими на ту, которую он искал, после расспросов со стороны его помощницы оказалось, что это совсем не те официантки. В конце концов они условились, что его официантка, чью любезность он подкрепил полукроной, наведет справки не только у девушек, но и среди остальных служащих о тех, кто с тех пор успел уволиться, и обязательно оповестит мистера Читтервика о результатах.
      Медленно шагая к холлу, мистер Читтервик размышлял о том, как же он ненаблюдателен, ведь он видел официантку, позвавшую его к телефону не один раз, а два - в Зале для ленча и потом встретил в холле, и ни в тот, ни в другой раз не обратил на нее пристального внимания.
      Внезапно он замер на месте и лицо у него стало кирпичного цвета.
      - Господи!- выдохнул мистер Читтервик. Его ослепила молниеносная мысль. Нет, это невозможно. Совершенно невозможно. Это просто смешно. И даже мысли об этом...
      И все же...
      - Какой это был номер?- рассеянно пробормотал мистер Читтервик.- Я конечно теперь не вспомню. Господи!
      Однако наша память устроена очень своеобразно. Она отказывается запечатлеть прекрасно запоминающееся лицо человека, с кем доводилось говорить, но сохраняет самые ненужные мелочи, например цифру, небрежно упомянутую в поспешном разговоре.
      - Четыреста семьдесят третий!- хрипло выкрикнул мистер Читтервик торжествующе.- Это номер четыреста семьдесят три!- И он бросился в холл, к стойке, на которой лежала огромная регистрационная книга. Лихорадочно перелистав ее на несколько недель назад при молчаливом согласии служащей, он нашел, что искал. Мистер Читтервик выхватил из кармана старый конверт и нацарапал:
      12 июня. № 473. Джеймс Холл Ингс, 47, Сауфорэмские виллы, Эштон-андер-Лайн.
      "Господи!- подумал, уже удрученно, мистер Читтервик.- Ведь это очень далеко. Но я должен. Я обязан".
      - Э... есть ли у вас расписание поездов на Эштон-андер-Лайн?- смиренно обратился он к молодой женщине за стойкой.
      - Расписание спросите у носильщика,- был суровый ответ.
      Изгнанный из высоких служебных сфер мистер Читтервик обратился к носильщику.
      В тот вечер за обедом, как бы навечно скрепляя печатью свою недавно обретенную независимость, мистер Читтервик просто и прямо объявил тетушке о своих планах на завтра. Мисс Читтервик выказала некоторое раздражение и справедливо заметила, что люди, Люди Настоящие, никогда не ездят в Эштон-андер-Лайн, но при единственном упоминании о герцоге, в чьих интересах будет предпринята поездка, она сразу же успокоилась. Освобождение мистера Читтервика от рабства стало окончательным.
      Нельзя сказать, что поездка в Эштон-андер-Лайн доставила мистеру Читтервику большое удовольствие. Для некоторых Эштон-андер-Лайн может олицетворять само веселье, красоту и наиболее желанное место в мире, и никто не посмеет против этого возразить. Все зависит от того, с чем сравнивать, и человек, который до этого не видел ничего, кроме Шеффилда, вполне может так оценить Эштон-андер-Лайн и даже выше. Но если такие люди и существуют, то мистер Читтервик очень скоро понял, что к их числу не относится. Ему уже первые три минуты знакомства с Эштоном-андер-Лайном объяснили суть нашей нелюбви к промышленности доходчивее, чем сведения, которые он мог бы почерпнуть из других источников за целые тридцать лет.
      Мы осветим его визит туда лишь вкратце. Выехав с одним из ранних утренних поездов, он непосредственно перед ленчем погрузился в дымную пелену, повисшую над Эштоном и соседними селениями, чувствуя себя плакальщиком в темном плаще, сопровождающим траурные дроги. Он съел что-то горячее в отеле, рекомендованном ему как самый лучший в городе, где его обслужили хуже и содрали с него больше, чем когда-либо в жизни, а затем в такси он доехал до очень неприглядных Сауфорэмских вилл - длинного и мрачного ряда домов-"двушек", каждый из которых отделяла от тротуара полоска земли шириной в шесть шагов с полуувядшей растительностью. Когда он постучал в дверь дома 47, ему сообщили, что мистера Ингса дома нет. А где же он? Очевидно, в Миссионерском центре. А где находится Миссионерский центр? Сначала налево, потом направо и опять налево, и центр будет прямо напротив.
      Мистер Читтервик поплелся сначала налево, потом направо и опять налево. На этом пути его очень поддерживала мысль, что он рыщет как самый настоящий сыщик. Наконец он остановился, увидев напротив себя пятно на репутации прогресса в виде красного (или когда-то красного) здания, отделанного железными полосами, с невероятно грязными окнами. Снаружи висела доска объявлений, и, изучив их, мистер Читтервик узнал, что в следующее воскресенье мистер Джеймс Холл Ингс выступит перед своей паствой во Вседостойнейшей Евангелической Церкви с проповедью на неувядаемую тему "Покайтесь или будете прокляты". В этом неприглядном, даже для Эштона, здании укрывался мистер Ингс, несомненно заранее приступивший к ритуалу раскаяния. Мистер Читтервик постучал по железной полосе набалдашником трости, и этот звук прозвучал как трубный глас в Судный день, наверное изрядно напугав Вседостойнейшего евангелиста, почему последний с беспокойством отворил сосновую дверь. Это был тощий, костлявый, высокий человек, наполовину облысевший, с редкой, словно робеющей, бородой. По какой-то неясной, но, несомненно, благочестивой причине он носил старый фрак и жесткий воротник "поло", застежка которого удерживала на месте также бледно-голубой галстук-"бабочку", предоставляя заинтересованному наблюдателю возможность обозревать его длинную, жилистую шею. Он с кротким любопытством воззрился на мистера Читтервика поверх очков в стальной оправе.
      - Вы мистер Джеймс Холл Ингс?- нервничая и оттого с вызовом спросил мистер Читтервик.
      - Именно так, брат мой,- подтвердил евангелист.
      Мистер Читтервик немного пошатнулся, новзял себя в руки.
      - Я... э... надеялся повидать вас, когда в июне вы останавливались в лондонской гостинице "Пиккадилли-Палас".- солгал он.
      - В самом деле?
      - Да. Вы... э... там ведь останавливались, не так ли?
      - Останавливался, брат мой,- ответил мистер Ингс очень солидно.- Зачем отрицать? Я приезжал в сей град беззакония и греха на конференцию, созванную основателем нашей общины доктором Эзрой Дригглинтоном, имя которого вам, несомненно, знакомо, аллилуйя.
      - Я... я... прошу прощения,- заикаясь, ответил мистер Читтервик, которому послышалось весьма грубое слово.
      - Я сказал, что, несомненно, имя нашего святого отца-основателя известно вам, благодарение Господу. Однако если вы желаете видеть меня, брат мой, войдите в дом сей.
      - Нет, благодарю вас,- поспешил отказаться мистер Читтервик.- В этом нет никакой необходимости. Я только-только приехал из Лондона, чтобы... чтобы... Я просто хотел пожертвовать вашему фонду... У вас... у вас есть фонд?
      - Несколько фондов, брат мой,- самодовольно ответил мистер Ингс.
      - Точно. Совершенно верно. Тогда я желаю сделать взнос в ваш фонд... то есть в один из ваших фондов. Вот это,- и, сунув фунтовую бумажку в руку, с готовностью протянутую удивленным мистером Ингсом, мистер Читтервик поспешно вернулся в Лондон.
      "Я этого боялся, так боялся",- размышлял мистер Читтервик. Облегченно вздыхая, он провожал взглядом исчезавшие навсегда из виду окраины Эштона. "Господи помилуй, как же это все огорчительно. Я-то думал, что уже рукой подать до разгадки... А сейчас дело выглядит еще более запутанным, чем прежде. Да, надо все самым тщательным образом обдумать".
      И мистер Читтервик устроился в углу купе и стал думать.
      Глава 13
      Глиняные ноги кумира
      Следующие три дня в Лондоне мистер Читтервик провел в большом беспокойстве. С каждым днем обещание, данное им Маусу, приехать в Дорсетшир как только он узнает что-нибудь новое, становилось все эфемернее. С каждым днем его решимость исполнить обещанное таяла. Лично он считал, что ему удалось обнаружить одно, очень важное, доказательство, но, не способный видеть только одну сторону явления и не обращать внимания на оборотную, он не мог не испытывать в глубине души неприятного чувства, что это доказательство покоится на довольно шатком основании и совсем не обязательно имеет то значение, которое он ему придает. Если он прав, тогда он уже прошел значительный путь в установлении истины. Однако его личное решение проблемы хотя и подтверждало его теорию, тем не менее оставляло неразгаданным обстоятельство, которое они оба с Маусом считали главнейшим, а именно: каким образом пузырек был вложен в бесчувственную уже руку мисс Синклер.
      И еще одно: может быть, он обязан повидаться с Морсби и познакомить скептически настроенного служащего Скотленд-Ярда со своими новыми идеями? Однако это лишь идеи и практически он ничем не может их подтвердить. А примет ли Морсби во внимание эти ничем не подкрепленные идеи, как бы они ни были блестящи? Мистер Читтервик сам отвечал на этот вопрос отрицательно.
      Но может быть, ему надо повидаться с юристами противной стороны, представляющими защиту, и попробовать их заинтересовать своими предположениями? Мистеру Читтервику было мало что известно о данном типе юристов, но интуиция восполняла этот пробел. Представителям защиты не понравится вторжение чужака на их территорию. Они обойдутся с ним сухо, займут сугубо законоведческую позицию и - потребуют фактических доказательств. А у мистера Читтервика их не было.
      Но может быть, надо все обсудить с Маусом и Джудит, хотя надежды, которые он возбудил у них, могут не осуществиться, и возложить на этих молодых людей бремя всех последующих действий? В конце концов это придется сделать. Это их проблема, не его. Тем не менее мистеру Читтервику хотелось выложить перед ними нечто более осязаемое, чем только идеи в поддержку своей теории. Большую часть этих трех дней он и провел в бесплодных поисках необходимых доказательств, раздражая многих людей не относящимися к делу, по их мнению, вопросами, и все безрезультатно. За исключением того негативного обстоятельства, что официантку, позвавшую его тогда к телефону, так и не нашли, ему не удалось обнаружить ничего в подтверждение своих идей.
      Но Маус и Джудит сами явились в Чизвик на четвертое утро и потребовали от восхищенной мисс Читтервик накормить их завтраком.
      Как только мистер Читтервик снова увидел Мауса и Джудит, он сразу понял, что делать, а именно: он должен ознакомить их с новой теорией о том, как было совершено преступление, но, пока она не подтвердится, скрывать, кого он считает преступником. Вот так просто все и решилось.
      Таинственно намекнув им во время ленча о существенном продвижении по стезе разысканий, он, когда с едой было покончено, пригласил всех пройти в тетушкин кабинет, как место наиболее подходящее для очень важных открытий. Надо отдать должное силе воли мисс Читтервик: хотя ее распирало любопытство, на этот раз она решительно отказалась присутствовать на конференции под тем предлогом, что не желает узнавать такое, о чем придется потом пожалеть.
      Мистер Читтервик, улыбаясь, посмотрел на напряженные лица своих собеседников, положил ногу на ногу, откинулся на спинку стула и откашлялся.
      - После последней нашей встречи я сосредоточил особенное внимание на следующих проблемах,- начал он в несколько назидательном тоне,- на способе отравления и на том, как в руку мисс Синклер был вложен пузырек. Вы помните: в резюме, с которым я вас ознакомил накануне вашего отъезда, я выразил сильнейшее сомнение в том, что отравление произошло с помощью кофе, хотя в кофейной гуще содержалось много синильной кислоты. Я тогда предположил, что отравленные остатки кофе были попыткой обмануть полицейских. Поэтому, после вашего отъезда, я нанес визит в "Пиккадилли-Палас" с намерением задать несколько вопросов официантке, которая обслуживала мисс Синклер. Не буду подробно пересказывать вопросы. Достаточно будет сказать, что благодаря им она вспомнила о совершенно забытом ею обстоятельстве. Дело в том, что, как ей показалось, в какой-то момент она видела на столике мисс Синклер рюмку с ликером белого цвета.
      - Так это же замечательно,- вскричал Маус, ударив себя по коленке,- все как вы и предполагали.
      - Совершенно точно,- подтвердил, сияя, мистер Читтервик и рассказал о том, что поведала ему официантка.- Понимаете, это кое-что прояснило. Я не сомневался, что официантка действительно видела рюмку с ликером и что именно с помощью ликера было осуществлено отравление, но, как вы понимаете, из этого проистекало другое загадочное обстоятельство: кто подал мисс Синклер рюмку ликера?
      Я был совершенно уверен, что это не какая-либо из официанток, обслуживающих Зал. Та самая девушка, с которой я разговаривал, извлекла из трагедии некоторое подобие... э... славы, и не сомневаюсь, что все остальные, которые могли что-то заметить, тоже не отказались бы от лавров известности. Невозможно себе представить, что такой эпизод мог начисто исчезнуть из памяти подавшей ликер. А с другой стороны, у нас на руках масса свидетельств того, что никто не приближался к столику мисс Синклер в период между уходом мужчины и моим возвращением в Зал. Вот Сцилла и Харибда проблемы.
      В соответствии с информацией, полученной от старшего инспектора Морсби, его свидетели единодушно заявили, что никто не подходил к столику, и сначала этих свидетелей было четверо, а потом то же самое показали двое других, итого шесть человек. Мы можем быть вполне уверены, что они не сомневаются в правдивости своих показаний. В то же время факты доказывают, что они ошибаются. Каким же образом преодолеть это противоречие?
      И мистер Читтервик взглянул на слушателей.
      Слушатели переглянулись, и Маус выразил общее мнение, беспомощно ответив:
      - Меня не спрашивайте.
      - А я себя спрашивал, и неоднократно,- продолжал мистер Читтервик.- И сначала, должен признаться, не знал, что и сказать. И вдруг, внезапно, когда я уже уходил из "Пиккадилли-Палас", меня осенила замечательная мысль. Или, если быть совершенно точным, две разных мысли, но до того связанных между собой, что мне потребовалось некоторое время, чтобы их рассмотреть в причинно-следственной связи. Первая была такая: не могли ли все эти свидетели увидеть нечто такое, что они, так сказать, не восприняли?
      И мистер Читтервик снова сделал паузу.
      - Что вы имеете в виду, мистер Читтервик?- спросила Джудит.
      - Что-то я не улавливаю, о чем вы,- промямлил Маус.
      Мистер Читтервик, по-видимому, слегка огорчился.
      - Господи, боюсь, я не совсем понятно объясняю, но это так трудно выразить словами. Но, может быть, сказать так: могли ли свидетели видеть нечто настолько обычное, что их сознание отказалось запечатлеть увиденное? Другими словами: могли ли они совершенно справедливо утверждать, что никто из клиентов "Пиккадилли-Палас" не приближался к столику мисс Синклер в течение рокового промежутка времени, и в то же время быть не правыми в утверждении, что вообще никто не приближался?
      - Объясните попроще,- взмолился Маус,- я, наверное, ужасно туп сегодня.
      - Вы все еще не понимаете, что я имею в виду? Ну что ж, тогда скажу прямо: предположим, это официантка подходила к столику мисс Синклер, но это явление настолько обычно для данного заведения, что свидетели, хотя прекрасно видели, как она подходит, не восприняли его сознательно и поэтому совершенно честно засвидетельствовали, что никто не подходил. Думаю,- сказал неуверенно мистер Читтервик,- что это вполне возможное объяснение.
      - Объяснение очень изобретательное,- сказала Джудит, не то что недовольно, однако не совсем убежденно.
      - Но разве нельзя предположить, что в конечном счете то была совсем не официантка?- спросил Маус, не зная, что и подумать.
      - Разумеется, можно, и вот тут-то вступает в действие моя вторая идея. Обратите внимание, как обе эти мысли взаимно дополняют друг друга. Предположим, что убийце помогала женщина-сообщница, переодетая официанткой.
      И мистер Читтервик поглядел на собеседников с горделивой улыбкой.
      На этот раз заговорила Джудит. Она быстро выпрямилась в кресле и взглянула на мистера Читтервика округлившимися от удивления глазами.
      - И у вас есть какое-то подтверждение этой мысли?- спросила она почти требовательно.
      - Боюсь, что нет,- скромно констатировал мистер Читтервик,- но, как вы увидите далее, это очень убедительное предположение. Только подумайте, насколько оно упрощает всю загадочную ситуацию. Оно решает почти все второстепенные обстоятельства, связанные непосредственно со смертью мисс Синклер. То, что подали ликер и убрали рюмку после того, как она его выпила; то, что в пустую чашку капнули из пузырька синильной кислоты, а затем вложили пузырек в руку мисс Синклер, не говоря уж о том, что смерть наступила значительно позже ухода мужчины, и тем самым он получил возможность, если до этого дойдет, полностью снять с себя подозрения в убийстве. Да, все эти труднообъяснимые загадочные обстоятельства проясняются словно по волшебству.
      - Но как вообще это можно было осуществить? Я понимаю, что с пашей точки зрения это все проясняет, но... по ведь это просто невозможно было бы сделать, то, что вы предполагаете. Как можно хотя бы на две минуты за маскироваться под официантку так, чтобы маскарад сразу не распознали? Мысль великолепная, но...- и Джудит с сожалением покачала головой.
      - Но я не думаю, чтобы это было так уж невозможно,- энергично возразил мистер Читтервик.- Я долго размышлял над этой возможностью, как вы догадываетесь, и чем больше я думаю, тем этот план кажется мне все исполнимее. Только представьте, переодетой женщине вовсе не обязательно было общаться с другими официантками. Конечно все было заранее расписано по минутам или придумано нечто, что позволяло ей провести в опасной, так сказать, зоне минимум времени. Несомненно, она где-то пряталась до тех пор, пока мужчина не ушел из Зала, предварительно сообщив ей, что все в порядке и она может действовать. После этого все, что от нее требовалось, так это только принести на подносе рюмку (а что в этом странного?), подать ее мисс Синклер, подождать, пока она выпьет необходимое количество - вот это, между прочим, был единственный опасный момент,- затем убрать рюмку, вложить пузырек в руку мисс Синклер и сразу же удалиться. Что может быть проще? Да, согласен, проделать это в меньшем заведении было бы труднее, но в "Пиккадилли-Палас", даже не принимая во внимание, что есть еще ресторан и кафе-гриль и где такое количество официанток, что они сами не знают всех в лицо и ежедневно бывает столько новых посетителей, это гораздо проще. Разумеется, надо было дождаться момента, когда официантка, обслуживающая именно этот столик, уйдет в подсобное помещение. Нет, это легко осуществимо. Надо было только с озабоченным видом нести поднос, и никому и в голову не пришло бы спросить, как лжеофициантка очутилась в Зале. Мне кажется, что этот план прост до гениальности.
      Да, я воспринимаю некоторые подробности как само собой разумеющиеся: например, что это мужчина заказал ликер и сделал так, чтобы мисс Синклер наверняка его выпила и смерть наступила бы обязательно даже после одного глотка. Других затруднительных обстоятельств я не вижу. Пузырек официантка должна была держать за кромку ножки, чтобы не оставить отпечатков пальцев. То, что она наклонилась над мисс Синклер, можно было бы объяснить необходимостью что-то поднять с пола или еще каким-нибудь фальшивым предлогом. Уверен, что убийство было совершено именно таким образом.
      Мистер Читтервик даже раскраснелся, с такой горячей убежденностью он излагал свои соображения.
      - Я с вами согласен,- торжественно провозгласил Маус.- И думаю, вы свой тезис доказали, Читтервик. Клянусь Юпитером, мы все будем в долгу перед вами, когда покончим с этим делом.
      Но Джудит, по-видимому, не так-то легко было убедить.
      - Но каким же образом сообщница могла переодеться в форму официантки, мистер Читтервик? Вряд ли она могла это сделать где-нибудь в гостинице. Нет конечно, и было бы чрезвычайно опасно приехать в "Пиккадилли-Палас" уже переодетой. Боюсь, что с женской точки зрения такая акция предполагает больше трудностей, чем это может казаться вам.
      - И тем не менее я об этом тоже подумал,- кротко возразил мистер Читтервик,- и уже конечно проанализировал вопрос, где она могла переодеться. Конечно в данном случае я могу лишь предполагать, и только, но, став на ее место, насколько это возможно, я бы поступил самым простым образом, то есть забронировал бы in propria persona {Под соответствующим именем (лат.)} комнату в гостинице. Там она в полной безопасности могла переодеться и спокойно подождать, пока мужчина не выйдет и не оповестит ее, что поле действия свободно. Со своей стороны, он мог в этой же комнате надеть парик, если было необходимо, и приготовить все для отравления. По моему мнению, такой путь действий очень выигрышен, и, полагая, что моя теория не совсем ошибочна, я почти уверен: именно так оно все и произошло.
      - Будем надеяться,- сказал Маус,- что сообщницу можно выследить и опознать, если все было именно так.
      - Да,- согласился, но уже с некоторым сомнением мистер Читтервик.- Я тоже так думал и даже просмотрел всю регистрационную книгу, чтобы узнать, кто она. Но "Пиккадилли-Палас" - очень большая гостиница. Здесь свыше тысячи номеров и все всегда заняты. В тот самый день двести семнадцать женщин, по моим подсчетам, занимали одиночные номера. И найти среди этих женщин ту самую было бы непосильно для сыщика-любителя.
      - О!- воскликнул Маус.
      - Так что мы должны попытаться установить ее личность другими средствами: через ее связь с убийцей, например.
      - Но для этого сначала надо установить личность убийцы,- довольно сухо заметила Джудит.
      - Да, конечно,- с несколько виноватым видом подтвердил мистер Читтервик,- это конечно надо установить в первую очередь.
      - И прежде всего удостовериться, что такая личность существует вообще,добавила все еще скептически Джудит.- Понимаете, мистер Читтервик, ваша теория в высшей степени оригинальна, но я не нахожу для пес ни малейшего основания. Конечно она упрощает для нас некоторые проблемы, но ведь нельзя же рассматривать как факт или хотя бы приблизительно как факт все, что способствует подобному упрощению, не так ли?
      - О да, разумеется. Но знаете, все-таки есть одно, очень эфемерное доказательство в пользу моего предположения.
      - Есть?- Джудит снова встрепенулась.- Какое же?
      - Это, как я сказал, очень незначительное свидетельство, так сказать, от противного, и, конечно, оно в итоге может оказаться простым совпадением, но оно меня все же поразило. Та официантка, которая позвала меня к телефону, потом мне встретилась в холле и спросила, состоялся ли разговор. В этом не было ничего странного, конечно, а когда я заметил, что по-видимому произошла ошибка и никто мне не звонил, она спросила, не из номера ли я четыреста семьдесят третьего, и когда я ответил отрицательно, она невзначай сказала, что я похож на постояльца из четыреста семьдесят третьего номера: "как две капли воды". Это, однако,- извинился мистер Читтервик,- и есть мое единственное доказательство.
      Маус и Джудит казались озадаченными.
      - Но я не понимаю почему,- сказал Маус.
      Мистер Читтервик и сам удивился:
      - О, прошу прощенья. Я вам не рассказывал? Ведь когда я просматривал регистрационную книгу, то узнал, кто занимал помер четыреста семьдесят три в ту ночь, и установил, что данный человек похож на меня не больше, чем морковь на репу. Мне пришлось специально съездить в Эштон-андер-Лайн, чтобы в этом убедиться,- подчеркнул он весьма выразительно.
      - А,- воскликнул Маус,- начинаю понимать. Значит, вы думаете, что она была сообщницей убийцы?
      - Если действительно был таковой,- сказал мистер Читтервик и поглядел на Джудит.
      - Но я все еще ничего не понимаю,- воскликнула Джудит,- наверное, я глупа, но зачем эта непонятная женщина коварно вызвала вас к телефону, если вам никто не звонил? Вот ведь что странно, мистер Читтервик.
      - Ну,- несколько неуверенно пояснил мистер Читтервик,- я думал, что это и так понятно. Я ведь уже сыграл отведенную мне роль в драме как свидетель, я увидел, что мне предназначено было видеть, а теперь надо было отделаться от свидетеля, чтобы на этот раз действительно отравить мисс Синклер. А затем меня следовало вернуть в Зал, чтобы я мог быть свидетелем ее смерти и чтобы, вспомнив процесс отравления, я стал бы главным свидетелем обвинения против вашего мужа, и это, в сущности, и произошло.
      - Ну это все чересчур сложно и запутанно,- усомнилась Джудит.
      - Да нет, это все так просто,- почти взмолился мистер Читтервик.
      Наступило молчание. Все трое обдумывали возможные трудности, которые, как правило, порождает простота.
      - Но вы, к сожалению, совсем не можете описать внешность этой женщины?спросила наконец Джудит.
      - Боюсь, я запомнил очень немногое.
      - А что вы помните?- спросил Маус.
      Мистер Читтервик порылся в своей предательской памяти.
      - У меня осталось впечатление, что она довольно высока и, пожалуй, темноволоса, и, мне кажется, ее нельзя назвать некрасивой, иначе бы я это заметил. Хотя я совсем не вглядывался в ее лицо.
      - И очень жаль, что не вглядывались,- разочарованно заметил Маус.- Ведь женщина лицо свое изменить не способна. Да, она может надеть на себя что угодно, однако ведь фальшивую бороду она себе приклеить не может, правда?обратился он за поддержкой к Джудит, но та лишь задумчиво посмотрела на него.
      - Однако она может надеть очки в роговой оправе,- напомнил мистер Читтервик, вряд ли придавая своему замечанию особое значение.
      Маус выпрямился.
      - Святое небо, Читтервик, уж не предполагаете ли вы?..
      - Нет, конечно,- энергично возразил мистер Читтервик.- Уверяю вас, я только так, к слову вспомнил и об этом никогда не думал.
      Но прежде чем они успели обсудить данную тему, раздался стук в дверь.
      - Вас к телефону, сэр,- сказала горничная.
      Мистер Читтервик извинился и вышел. Если еще требовались доказательства его новообретенной независимости, то им могла бы послужить установка телефона. Невзирая на ядовитые замечания тетушки, он настоял на его необходимости. Как человек, который находится почти в ежедневном контакте со Скотленд-Ярдом (аргументировал мистер Читтервик), он просто обязан иметь телефон.
      И он понадобился сейчас именно Скотленд-Ярду.
      На проводе был Морсби.
      - Это вы, мистер Читтервик, сэр?
      Мистер Читтервик подтвердил этот факт.
      - Недавно вы нам послали отпечатки пальцев, не так ли?
      Сердце мистера Читтервика подпрыгнуло.
      - Да, инспектор, посылал.
      - И мы не могли найти аналогичных в нашем архиве. Но один из снимков, которые я для вас сделал, вы потом послали в Америку, сэр?
      - Д-да,- почти не дыша подтвердил мистер Читтервик,- я посылал. И что?
      - Хотелось бы знать, сэр, чьи это отпечатки?
      - Но, инспектор,- пискнул мистер Читтервик,- вы... вы получили какие-нибудь известия из Америки?
      - Они сообщили, что известят меня обо всем подробно каблограммой,осторожно ответил Морсби.
      - Но почему? Что они вам сказали?
      - Уф! Но ведь это конфиденциальное сообщение, должны же вы понимать. И незачем вам из-за этого беспокоиться, сэр,- сказал Морсби назидательным тоном.- Я просто хочу узнать от вас - чьи это отпечатки.
      Почти приплясывая от возбуждения, мистер Читтервик, однако, ухитрился не потерять самообладания.
      - Но... это так же конфиденциальные сведения, инспектор. В высшей степени конфиденциальные. Боюсь... это совершенно невозможно...
      - Сказать мне, чьи они, пока я не скажу, что сообщила мне Америка?устало заметил Морсби.
      Возможно, именно потому, что он не видел лица старшего инспектора, мистеру Читтервику удалось сохранить твердость. Какой же замечательный в данном случае помощник - телефон.
      - Разумеется. Это возможно только... Я просто настаиваю, что если вы хотите... Да, разумеется.
      - Очень хорошо, мистер Читтервик,- пошел на уступки Морсби,- хотя вы и понимаете, что в случае необходимости мы и сами очень быстро можем установить принадлежность отпечатков. Впрочем, нет никаких особых причин скрывать от вас полученные сведения, и если это вам не безразлично, вы можете даже немного предостеречь кого надо. Америка известила нас, что эти отпечатки принадлежат очень загадочной особе, которая причастна к нескольким кражам драгоценностей, но эту личность они до сих пор не установили, и более того, даже сейчас у них нет никаких определенных улик против нее, хотя они и советуют нам не спускать с нее глаз. У них есть отпечатки на рифленой шкатулке с драгоценностями, похищенными в одном доме. Эти отпечатки не принадлежат никому из живущих в этом доме. А женщину с такими отпечатками отыскать не удалось. Они уверены, что она занимала место горничной или кого-то вроде у одной богатой леди, чтобы иметь возможность грабить друзей своей хозяйки. Слишком она была осторожна, чтобы обкрадывать саму хозяйку.
      - Господи помилуй,- охнул мистер Читтервик.
      - А теперь, сэр, если вы мне скажете, не начинается ли фамилия этой женщины на букву "Г", думаю, этого будет достаточно для телефонного разговора. Так как же?
      - Да, инспектор, это именно так, Бог тому свидетель.
      Весь кипя от возбуждения, мистер Читтервик вернулся в кабинет и выложил свои потрясающие новости.
      - Боже мой!- воскликнул пораженный Маус.- Этот образец всех добродетелей, мисс Гуль!
      - А я никогда ей не доверяла,- воскликнула Джудит, проявив свою женскую сущность.
      И все трое переглянулись.
      - Честное слово,- каким-то полузадушенным голосом сказал тихо Маус,значит... значит вы были правы, Читтервик.
      - И она, видно, привыкла разыгрывать роль,- серьезно заметил мистер Читтервик.
      Но совершенно неожиданно Джудит выступила в роли защитницы.
      - Нельзя обращать внимание на разные побочные обстоятельства,- очень логично возразила она.- То, что женщина может быть воровкой, еще не делает ее соучастницей в убийстве. А кроме того, если взглянуть на это дело непредубежденно, то мистеру Читтервику еще надо убедить меня, что сообщница вообще существует.
      - Да, это было только предположение,- пробормотал мистер Читтервик,чистейший пример индуктивного рассуждения.
      - А я готов прозакладывать голову,- твердо заявил Маус,- и утверждаю, что Читтервик действительно нашел сообщницу.
      Мистер Читтервик взглянул на Джудит и, сияя, подтвердил:
      - Да, миссис Синклер, думаю, я ее нашел.
      - Однако... мисс Гуль,- произнесла она недоверчиво, не отвечая на улыбку.
      - Мисс Гуль темноволосая, высокая и без очков не очень некрасивая,почти нараспев произнес Маус.- Нет, это она, точно.
      - Остается только надеяться, что это так,- вздохнула Джудит и погрузилась в размышления.
      - А у вас с собой резюме, Читтервик?- спросил Маус.
      - Да, вот оно,- и мистер Читтервик поспешно достал листки из нагрудного кармана.
      Маус перелистал несколько страниц:
      - А, вот оно: "Непонятные пункты, требующие объяснения". Послушай, Джуди, я все сейчас тебе разъясню, и ты согласишься, что Читтервик попал в яблочко.
      "Почему для разговора мисс Синклер выбрала "Пиккадилли-Палас"?" Но она не выбирала. Это устроила мисс Гуль. Она просто вставила "Пиккадилли-Палас" в пропуск, оставленный в письме для Линна, которое мисс Синклер ей продиктовала. А когда пришло ответное письмо, подтверждающее, что он приедет в "Пиккадилли-Палас", мисс Гуль нашла этому подходящее объяснение. Это пункт первый. Второй: "Каким способом был дан яд?" И это мы теперь знаем, благодаря присутствующему здесь Шерлоку Читтервику. Пункт 3: "Каким образом на пузырьке были получены отпечатки пальцев майора Синклера?" Мисс Гуль, как сообщница, устроила и это. Линн сказал, что пузырек ничем не отличается от тех, в которых были глазные капли мисс Синклер, ведь так? Пойдем дальше. Пункт 4: "Каким образом пузырек был вложен в руку мисс Синклер?" Наш Шерлок и это уже объяснил. И пункт 5: "Почему мисс Гуль прибегла к маскараду", но и так понятно. Значит, все неясные вопросы решены и разве можно сомневаться, что эта ведьма и есть сообщница?
      - Да, теперь все это кажется убедительнее, чем раньше,- согласилась Джудит.
      - И мы получили этому еще одно возможное доказательство,- продолжал Маус, на которого явно снизошло вдохновение,- эта Гуль воровала драгоценности. Между прочим, надо бы узнать как обстоит дело с драгоценностями мисс Синклер. Может быть, после ее смерти что-то пропало?
      Но Джудит решительно покачала головой.
      - Ничего, насколько мне известно. Я составила инвентарный список всех драгоценностей, упомянутых в завещании, и все, о чем там упоминалось, на месте.
      Маус был явно раздосадован.
      - А я думал, что если кто ворует драгоценности, то это уж навсегда. И ведь у нее была такая замечательная возможность. Что вы думаете, Читтервик?
      - Преступники обычно очень цепко держатся за свои привычки,- изрек сей авторитет.- Я склонен думать, что... Вы бы еще раз все проверили как следует, миссис Синклер.
      Джудит сказала, что она так и сделает.
      Маус и мистер Читтервик начали оживленно обсуждать развитие событий, которое прояснило ранее неясные обстоятельства, и при этом первый утверждал, что, зная, кто сообщница, можно установить и кто убийца, а второй горячо с ним соглашался, но при этом продолжал скрывать свое собственное мнение на этот счет. Мистер Читтервик не спешил перепрыгивать через канаву, не зная ее глубины.
      - Мистер Читтервик,- вдруг сказала Джудит. До этого она была целиком поглощена раздумьями и не принимала участия в обсуждении.- Мистер Читтервик, я все тщательно проанализировала и поняла: мы должны это сохранить в тайне.
      - В тайне?- удивился Маус.- Но...
      - Да, в тайне,- повторила твердо Джудит.- Пока. Как бы это убедительно ни звучало, мы еще не располагаем доказательствами. И я точно знаю, что полиция и даже поверенные Линна скажут нам, если мы их во все посвятим. Нам нужны доказательства, доказательства и еще раз доказательства! Вы согласны, мистер Читтервик?
      Мистер Читтервик немного подумал и сказал:
      - Да, согласен. Совершенно с вами согласен. Преждевременное разглашение наших наблюдений могло бы стать роковым. При всех обстоятельствах,- сказал он, невольно прибегая к слешу,- мы не должны раньше времени спугнуть наших пташек.
      - Возможно, вы и правы,- согласился Маус,- но для Линна это не слишком обнадеживающе. А нельзя, чтобы Джуди хотя бы намекнула ему, что мы практически оправдали его и только и ждем, чтобы об этом заявить?
      Мистер Читтервик неуверенно поглядел на Джудит.
      - Вряд ли это желательно.
      - Да, я совершенно с вами согласна. Линн тяжело все это переживает, но позднее он нас поймет.
      На том и порешили. Правда, мистер Читтервик успел намекнуть, не сказав ничего определенного, что он уже видит одно-два продуктивных направления, по которым следовало бы продолжить расследование и таким образом установить личность убийцы, но начать необходимые действия можно лишь через день-два. И разговор переключился на другие темы.
      - Между прочим, Читтервик,- заметил небрежно Маус,- второй наследник завтра прибудет в Англию.
      - Неужели?- заинтересовался мистер Читтервик.- И куда, в Ливерпуль?
      - Нет, в Саутгемптон. И завтра я туда прокачусь на своем "бентли", чтобы встретить его. Джуди тоже поедет.
      - И вы отвезете его в Лондон?
      - Нет, Агате пришло в голову, что ему лучше поехать прямо в Риверсмид, чтобы Джуди и все мы успели с ним познакомиться в спокойной и удобной обстановке. Мне кажется, мысль хорошая. Лучше ему отдохнуть там, чем поднимать бучу в Лондоне.
      - А он намерен ее поднимать?
      - Джуди поняла из его письма, что он собирается сравнять небо с землей, но сделать все, чтобы Линна оправдали. Так, Джуди?
      - Да, он определенно с большим энтузиазмом относится ко всему, что происходит,- сухо отозвалась Джудит.- Непредсказуемый тип.
      - И это обойдется ему в очень кругленькую сумму,- так же сухо заметил мистер Читтервик.- Он не только непредсказуем, как можно понять, но еще и большой альтруист. Хотелось бы мне с ним познакомиться.
      - Ну, это устроить очень просто. Мы сегодня переночуем в Лондоне, а завтра вы поедете с нами.
      - А я не помешаю?
      - Конечно нет. Агата вас ждет в Риверсмиде, когда бы вы ни захотели приехать. Там всегда вас будет ждать спальня и старинная тарелка на столе, унаследованном от наших предков.
      - Ваша сестра очень добра,- растроганно сказал мистер Читтервик.
      - Ну это самое малое, что мы может предложить вам, учитывая, что вы делаете для нас всех,- так же сердечно отозвался Маус.
      И оба мужчины немного покраснели и крайне смутились, как и полагается англичанам при малейшем намеке на сентиментальность с их стороны. Мистер Читтервик замял смущение, промямлив, что в таком случае он просто настаивает, чтобы они переночевали в Чизвике. Маус и Джудит в ответ промямлили, что это было бы просто замечательно и это чрезвычайно любезно с его стороны, однако не слишком ли это большое беспокойство для мисс Читтервик? После чего, так как дискуссия подошла к концу, мистер Читтервик отправился за тетушкой, чтобы она лично заверила гостей, мол, абсолютно никакого беспокойства не будет, если герцог и его названная сестра у них переночуют.
      Иначе говоря - герцог и леди, которая сделала его своим приемным братом, подумал в тот вечер мистер Читтервик, потому что если отношение Джудит к Маусу было простой сестринской приязнью и ничем более, то отношение к ней Мауса возмещало эту приязнь с лихвой. И мистер Читтервик не раз вздохнул, пожалев, что такой во всех отношениях достойный и обаятельный молодой человек влюбился так безоглядно и так безнадежно.
      Но подобным образом устроен мир, констатировал мистер Читтервик, он зиждется на альтруистических, однако не взаимных чувствах.
      До самого конца вечера не замечалось никакого прогресса в отношении расследования, но затем мистер Читтервик наверстал упущенное. Он вдруг подскочил на месте и так пронзительно вскрикнул, что все присутствующие, которые в данный момент мирно обсуждали методы интенсивной культивации грибов, тоже подпрыгнули в своих креслах.
      - Господи, благослови мою бессмертную душу,- возопил мистер Читтервик.
      - Эмброуз!- воскликнула крайне скандализованная тетушка.
      - Господи помилуй, да, из всех... Небо всеблагое!- продолжал бессвязно восклицать мистер Читтервик, по-видимому совершенно потрясенный внезапным откровением.
      - Что? Что произошло?- взмолились присутствующие.
      - Я только что понял... Наверное, я вам уже говорил, что мисс Гуль мне кого-то напоминает, но я не мог... Да уж, действительно, память наша выкидывает удивительные штуки... Я с тех самых пор все пытался вспомнить, кто... И вот теперь, думая о грибах... Хотя, какая тут может быть связь между этой девушкой и грибами?
      - Какой девушкой?- терпеливо спросил Маус, который обменялся понимающей улыбкой с мисс Читтервик, тоже воззрившейся на потрясенное лицо мистера Читтервика.
      - Так кого же вам напоминает мисс Гуль?- спокойно осведомилась Джудит.
      Мистер Читтервик слегка вздрогнул.
      - Ах да. Прошу прощения. Ну, ту самую девушку, что я видел в Зале для ленча. Вполне хорошенькая девушка. Она перехватила мой взгляд. То есть,поспешил поправиться мистер Читтервик, чувствуя пытливый тетушкин взор,- то есть я ее случайно заметил и подумал, что она хорошенькая, но это было до того, как я стал наблюдать за мисс Синклер, и то был лишь беглый взгляд. Я и не вспоминал об этом эпизоде до сих пор. А тогда я больше и не посмотрел на нее, и не имею ни малейшего представления, как долго она там пробыла. Мне было гораздо интереснее наблюдать за мисс Синклер.
      Он приостановился и обвел присутствующих каким-то невидящим взглядом, словно продолжая одновременно о чем-то усиленно размышлять.
      - И мисс Гуль напоминает вам эту девушку?- негромко спросила Джудит.
      Мистер Читтервик какое-то мгновение молча глядел на нее, словно взвешивая свой ответ:
      - Но эта девушка и была мисс Гуль.
      После этого потрясающего заявления наступило короткое молчание, а потом Джудит громко и пронзительно рассмеялась.
      - Да, вы попали в самое яблочко, как выражается Маус. Господи, ну я покажу ей...
      И мистер Читтервик ошеломленно уставился на Джудит, удивленный мстительным выражением на ее обычно спокойном лице - можно бы даже добавить, зловеще мстительным, словно мысленно она уже видела, как мисс Гуль режут на куски, и наслаждалась этим зрелищем. Суставы на пальцах, которыми она ухватилась за ручки кресла, побелели. Джудит явно была на грани нервного срыва, но постепенно она снова овладела собой, напряжение ее отпустило и она неуверенно улыбнулась.
      - Извините,- произнесла она слабым голосом, проведя рукой по лбу,- как правило, я стараюсь не проявлять своих эмоций, но это дело с убийством, знаете ли, я переживаю довольно тяжело.- И, пошатываясь, она встала.
      - Если вы не против, мисс Читтервик, то я, наверное, пойду и лягу.
      - Ну конечно, дорогая моя,- встала и мисс Читтервик, говоря непривычно мягким тоном,- мы все очень хорошо вас понимаем. Ложитесь, я скоро приду и принесу вам чего-нибудь успокаивающего.
      Маус, вскочив, обнял Джудит за талию.
      - Идем, Джуди, старушка. Я помогу тебе подняться наверх.
      С трагическим выражением лица Джуди оглядела присутствующих.
      - Извините,- повторила она,- терпеть не могу проявлять свои чувства на людях и беспокоить их. Покойной ночи.
      И, тяжело опираясь на Мауса, она вышла.
      А у мистера Читтервика, понимающего, что сейчас ему явилось зрелище неприкрытой условностями человеческой натуры, вид был пристыженный, словно у мальчишки, которого застали в тот момент, когда он украдкой уплетает варенье.
      Глава 14
      Схватка
      По мнению мистера Читтервика, путешествие из Саутгемптона в Дорсетшир было довольно молчаливым. Маус сосредоточенно вел машину. Мистер Читтервик погрузился в размышления, а сидевшие сзади Джудит и американский кузен обменивались редкими замечаниями лишь в угоду вежливости. Когда трое встречающих стояли на пристани и глядели на сходивших по трапу пассажиров, они без труда усмотрели нужного им человека. Каков бы внешне ни был его родитель, отцовская закваска была послабее синклеровской. Один только выдающийся вперед профиль нового кузена, спускавшегося на пристань, выдавал в нем Синклера независимо от фамилии, которую он носил. Между прочим, фамилия была Бенсон.
      Мистер Читтервик с интересом разглядывал его внешность.
      Гэролду Дж. Бенсону на вид было лет двадцать восемь - двадцать девять, и он обладал не только синклеровским профилем, но и соответствующей фигурой. Это был рослый, крепкий мужчина с серо-зелеными глазами и обильной соломенного цвета шевелюрой, которую он носил в виде странного цилиндрического зачеса посередине головы, отчего напоминал хохлатого австралийского попугая. Другое отличие от традиционного синклеровского облика заключалось в несколько покатых линиях лба и подбородка, наверное унаследованных от папаши, впрочем, кроме этого мистер Бенсон не унаследовал больше ничего. Он крепко пожал руку Джудит, так что у той слезы выступили на глаза, затем руки Мауса и мистера Читтервика, одновременно с жаром заверяя их, как ему приятно с ними познакомиться, хотя очень грустно, что знакомство состоялось при таких печальных обстоятельствах, и какого перцу он задаст Скотленд-Ярду и всей английской полиции, так что они ослепнут от слез. Его слушатели, которые едва тоже не ослепли от слезоточивой мощи его рукопожатий, рассеянно кивали в ответ, втайне надеясь, что мистеру Бенсону тоже перепадет от ответного "рукопожатия" английской полиции. Все еще сотрясая воздух своей громогласной американской речью (самой американской, какую когда-либо приходилось слышать мистеру Читтервику), он обещал Джудит, что ее муж через три дня положит шляпу на полку в их маленькой-прихожей, сообщил Маусу, что его родные до смерти обрадуются, узнав, как, едва он ступил на английский берег, так сразу же познакомился с настоящим герцогом и жал его пятерню, и называл братом, а мистеру Читтервику Бенсон популярно объяснил, что герцог по виду почти совсем не отличается от прочих людей, и это не очень-то справедливо по отношению к самим герцогам. Одновременно Бенсон провел компанию через таможенные заслоны, усадил в автомобиль и непрочь был поучить Мауса, как по-настоящему, то есть по-американски, вести машину. Короче говоря, мистер Гэролд Дж. Бенсон олицетворял собой популярное английское представление о путешествующем американце, и олицетворял с таким совершенством, что мистеру Читтервику показалось, будто это представление скорее карикатура, нашедшая блистательное воплощение в реальном человеке.
      В "Аббатстве Риверсмид" он предстал таким же типичным образчиком американизма. Мистер Читтервик, который не мог забыть, как он мучился, будучи ввергнутым в общество совершенно незнакомых людей, остро позавидовал беспечной самоуверенности, с какой мистер Бенсон сжимал своей ручищей ручку хозяйки дома (а Джудит с коварной улыбкой наблюдала за этой сценой), похлопывал хозяина по спине, отчего пожилой патриций каждый раз вздрагивал, и произносил краткую речь, благодаря всех присутствующих за: а) их преданность интересам его двоюродного брата Линна, б) сердечное гостеприимство по отношению к нему самому и в) "вряд ли следует о том упоминать" - за их сочувствие храброй женушке его двоюродного брата, которую постигло ужасное несчастье. Под конец он адресовался к дворецкому, тому самому величественному, похожему на треску дворецкому, который столь уязвил нежную душу мистера Читтервика в день его приезда, со словами "эй, парень". И когда, вслед за лакеем, он, стуча толстыми подошвами, стал подниматься по лестнице в отведенную ему комнату, все общество испуганно воззрилось ему вслед.
      А затем Агата хихикнула.
      - Он совсем-совсем как комический образ американца в плохом фарсе,негромко сказала она,- такое впечатление, что он только что спрыгнул со сцены.
      - Именно так оно и есть,- задумчиво откликнулся мистер Читтервик.
      - Что вы хотите этим сказать,- полюбопытствовала Джудит.
      - Только то, что он этим как раз и занимается,- объяснил немного смущенно мистер Читтервик,- вы ведь как-то упомянули, что одно время он был актером, правда?
      - И подумать только,- пробурчал лорд Милборн,- что подобный индивидуум может унаследовать "Эрлшейз".
      Из слов лорда Милборна можно было заключить, что большей трагедии невозможно себе и представить.
      Все молча вошли в дом и растворились по своим комнатам, чтобы подготовится к ленчу. До него оставалось по крайней мере полчаса, но, как заметила Джудит, самое лучшее сейчас всем разойтись и немного успокоиться.
      Однако за ленчем манеры мистера Бенсона явно претерпели изменение к лучшему. Возможно, окружающая обстановка начала внушать ему должное почтение, а может быть (и это, подумал мистер Читтервик, очень вероятно), кто-нибудь из присутствующих успел ему шепнуть, что надо вести себя прилично, но, во всяком случае, речей он больше не произносил, его энтузиазм явно сник и даже очень характерный американский акцент заметно смягчился. В конце концов ничто так не обескураживает гостей, как рафинированная атмосфера утонченного английского дома.
      По правде говоря (а правду сказать необходимо), именно мистер Читтервик повел себя после ленча как самый противный зануда. Оказалось, что он и есть тот самый враг человечества во плоти, который называется фотограф-любитель. До сих пор ему удавалось контролировать свою маниакальную страсть, но сейчас она явно вырвалась наружу. Невзирая на приличия и явное неудовольствие своих жертв, мистер Читтервик извлек на свет божий фотоаппарат и потребовал, чтобы все выстроились в шеренгу на террасе и стал щелкать бессчетное количество раз, делая и групповые снимки, и фотографируя всех по одиночке, одновременно простодушно тараторя, как он любит запечатлевать на память все места, где побывал, и всех людей, с кем пришлось познакомиться, и теперь он совершенно бессовестно радовался, что получил такую замечательную возможность пополнить свои фотоальбомы. Лорд Милборн даже и не пытался скрыть свою печаль при виде жены, разделяющей неприличное рвение главного мучителя. Она с восторгом командовала жертвам, как им встать и сесть, только чтобы доставить ему удовольствие. Да, неприятные четверть часа им пришлось пережить.
      Разгоряченный и торжествующий, стараясь не встречаться взглядом со своим хозяином, мистер Читтервик наконец удалился с двумя катушками отснятых кадров, уведя с собой недовольного Мауса под тем предлогом, что ему нужна помощь - проявить пленки. Однако лишь только они скрылись из виду, мистер Читтервик повел Мауса не в ванную, а в свою спальню, и запер дверь.
      - А я и не знал, что вы так любите фотографировать, Читтервик,- заметил Маус, с некоторым удивлением наблюдая, как мистер Читтервик поворачивает ключ в замке.
      - А я не люблю, но кнопку нажать сумею и, надеюсь, не хуже всякого другого. Я только вчера купил фотоаппарат, так как эти фотографии необходимы и сделать их надо было срочно. А ваша сестра настолько добра, что помогла мне справиться с этим делом. По крайней мере,- не совсем уверенно прибавил мистер Читтервик,- я надеюсь, что справился. Устройство фотоаппарата, должен признаться, гораздо сложнее, чем я предполагал, однако ваша сестра сказала, что она в нем разбирается и все будет как надо.
      - Я видел, как она меняет пленку,- задумчиво заметил Маус.
      - Да, это самое трудное, хотя всю вчерашнюю ночь я практиковался у себя в комнате.
      Маус пытливо взглянул на партнера:
      - Ну давайте, Читтервик, выкладывайте, в чем дело. Чувствую я, за всем этим что-то скрывается. Что именно?
      Мистер Читтервик ответил не сразу. Он сел, положил руки на коленки и посмотрел на Мауса чрезвычайно серьезно.
      - Все это, конечно, было подстроено, но мне необходимо было получить фотографии.
      - Но зачем?
      - Маус,- сказал торжественно мистер Читтервик,- мне кажется, я нашел человека, который разыграл роль майора Синклера в "Пиккадилли-Палас".
      - Неужели?- глуповато удивился Маус.
      - Но ведь только один человек мог выступать в этой роли, не так ли? Я уже в течение некоторого времени это подозревал. Все зависело от носа. Как только я увидел нос, то убедился в своей правоте.
      - Бенсон?- недоверчиво спросил Маус.- Но как же его голос, старина? Этот американский акцент, он не мог бы ни на минуту ввести мисс Синклер в заблуждение.
      - Ведь он актер. Хотя плохой. Он чрезмерно акцентировал оксфордское произношение Экклса по телефону, а сегодня утром - свой американский акцент. Поняв, что переигрывает, он перестал его подчеркивать.
      - Но он ведь был в Америке во время убийства!
      - Был ли?- отрывисто переспросил мистер Читтервик.- Вот это я и предлагаю установить. И вот почему мне понадобились фотографии. Если во время убийства он находился здесь, то ему надо было вернуться в Америку сразу же после его совершения. Я собираюсь показать его фотографии служащим разных контор на трансатлантических линиях и навести справки, не бронировал ли кто-нибудь каюту на океанский лайнер в это время.
      Мистер Читтервик начинал расследование неохотно, сомневаясь в своих детективных способностях. Теперь он действовал целеустремленно и уверенно и говорил с несвойственной ему решительностью. Было очевидно, что детективная лихорадка завладела им целиком.
      - Я еду с вами,- немедленно заявил Маус.
      - Я надеялся, что вы найдете это возможным,- поблагодарил мистер Читтервик.- И знаете, нам нужно ехать немедленно.
      - Чем скорее, тем лучше. Через пять минут буду готов. Но сначала надо сообщить хорошую новость Джуди.
      - Вы так думаете?- засомневался мистер Читтервик.- Ведь доказательств у нас все еще нет. Не лучше ли подождать, пока вместо теоретических предположений мы сможем познакомить ее с фактами?
      - Но она нас ни за что не простит, если мы ей не скажем,- заверил его Маус.
      - Ладно, возможно это и не повредит.
      Все же мистер Читтервик как будто сомневался.
      - Наверное, вы сами захотите ей обо всем рассказать, а я пока извинюсь перед вашей сестрой за столь стремительный, но краткий визит.
      Маус благородно возразил, что раз вдохновенная мысль сфотографировать Бенсона принадлежит мистеру Читтервику, то ему следует и поведать об этом Джудит, но сей джентльмен, что-то невнятно пробормотав, поспешил к леди Милборн, сжимая в кармане свои драгоценные негативы. Маус явно не разобрался в его стратегическом замысле.
      Через десять минут они снова были в дороге. Маус рассказал, что Джудит проявила очень большой интерес к умозаключению мистера Читтервика, но все еще сомневается в его правомерности. Тем не менее она предложила понаблюдать за тем, что происходит, пока они будут в отъезде.
      Во время поездки мистер Читтервик, по-видимому, погрузился в глубокие и, очевидно, довольно тягостные размышления, потому что раз или два он вздохнул. Маус, из уважения к его молчанию, тоже помалкивал, и за первые пятьдесят миль мистер Читтервик сделал только два замечания. Он добавил, что второй причиной, почему ему понадобились фотографии, была необходимость узнать в магазинах театрального реквизита, не покупал ли кто в соответствующее время рыжий парик. А еще он сказал, что нет необходимости так гнать машину, потому что вряд ли сегодня вечером будет время наводить эти справки.
      Они были в Лондоне почти в шесть, и мистер Читтервик попросил Мауса подъехать к магазину-мастерской, где он накануне купил фотоаппарат. Маус остался в машине, а мистер Читтервик поспешил войти и отдал обе катушки на проявление и в печать, подчеркнув, что снимки должны быть готовы сегодня же вечером, сколько бы это ни стоило.
      - И мне нужен увеличенный снимок четвертого кадра вот этой катушки, и третьего из этой,- добавил он, справившись со своими пометками в блокноте.Они должны быть готовы тоже сегодня вечером. Короче говоря, к завтрашнему утру все должно быть проявлено и отпечатано.
      - Боюсь, мы вряд ли успеем сделать увеличенные снимки за ночь, сэр,возразил владелец магазина.
      - Я могу заручиться справкой из Скотленд-Ярда, что это необходимо,сурово пригрозил мистер Читтервик, что не соответствовало действительности.
      - Неужели это так важно, сэр?- осведомился владелец магазина.
      И мистер Читтервик очень авторитетно и красноречиво его в этом убедил. Владелец, подумав, ответил, что в таком случае он постарается помочь. Мистер Читтервик назвал свое имя и вышел из магазина как раз в тот момент, когда стали закрывать ставни.
      Так как было уже слишком поздно, чтобы заняться другими делами, Маус повез мистера Читтервика в свой клуб и угостил самыми разнообразными напитками.
      Потом они пообедали в клубе и, чтобы немного отдохнуть, поехали посмотреть ревю. Мистер Читтервик еще до обеда позвонил в Чизвик, чтобы их скоро не ждали. Вернулись они в дом тетушки около двенадцати ночи и, к удивлению, застали там поджидающую их Джудит.
      - Я ничего не могла с собой поделать,- объяснила она.- Знаю, что обещала остаться и следить за подозреваемым, но вот дезертировала со своего поста и очень нехорошо поступила, но я не могла выдержать, села на первый же поезд и приехала узнать, как идут дела. Мистер Читтервик, расскажите, что нового? Что-нибудь еще узнали?
      Мистер Читтервик, немного волнуясь, улыбнулся.
      - Надеюсь, миссис Синклер, надеюсь.
      - О, пожалуйста, зовите меня просто Джудит,- улыбнулась она.- Нет таких, кого бы я знала так давно (а между прочим, мы знакомы уже целых две недели!), кто не звал бы меня только по имени. В наши дни иначе не принято.
      Мистер Читтервик что-то пробормотал в ответ.
      - А что насчет фотографий? Вы их уже проявили? Отпечатали? Умираю от желания на них взглянуть.
      - Нет, мы их только недавно забросили,- сказал Маус, жуя сандвич.
      - Забросили?
      - Чтобы проявить и отпечатать.
      - Ой, ты меня просто напугал. А еще вы что-нибудь узнали?
      - Только что у Силии Перри ноги очень потолстели. Мы были на ревю "Юбки вверх".
      - Но меня совершенно не интересуют ноги Силии Перри. Я хочу знать, почему мистер Читтервик считает, будто наш простодушный ковбой мог отравить тетушку, о существовании которой он до этого и не подозревал. Поведайте, мистер Читтервик.
      Мистер Читтервик поведал, но Джудит усомнилась в том, что Бенсон обладает таким изобретательным умом, и Маус был склонен с нею согласиться. Они спорили на эту тему почти час, а потом мистер Читтервик отправился спать, оставив Джудит и Мауса в гостиной, так как она утверждала, что сегодня вообще не сможет уснуть, такое чувствует возбуждение, а Маус проявил полную готовность сидеть с ней хоть до утра.
      Мистер Читтервик тоже не много спал в ту ночь, однако пунктуально, в половине девятого утра, спустился к завтраку, и Маус тоже. Джудит, которая прошлой ночью никак не хотела угомониться, теперь, по-видимому так же решительно, не хотела вставать.
      Мистер Читтервик не спеша наполнил овсянкой тарелку гостя, тоже уселся за стол и, извинившись, стал просматривать почту. Внезапно он вскрикнул и порывисто откинулся на спинку заскрипевшего под ним стула, после чего привскочил, потом снова сел и, опять приподнявшись, быстро положил на стол перед Маусом письмо.
      - Господи помилуй, вот ужас,- пробормотал он растерянно,- вы только прочтите, что тут написано.
      В письме, так взволновавшем мистера Читтервика, значилось следующее:
      Дорогой мистер Читтервик, Я, конечно, сразу поняла, что вы меня подозреваете, когда под весьма прозрачным предлогом вы пожелали видеть меня без очков. Я давно опасалась, что вы меня узнали, потому что видели в "Пиккадилли-Палас". А так как сегодня днем меня допросил полицейский, я поняла, что ваше подозрение превратилось в уверенность. Ну что ж, вы совершенно правы, но я, разумеется, не собираюсь сидеть и ждать, когда меня арестуют как соучастницу в убийстве. Когда вы получите это письмо, я уже буду в относительной безопасности. Во всяком случае, если вы мне это позволите, о чем я вас и собираюсь просить в этом письме. Да, совершенно верно, я помогла Липну отделаться от старухи, но он меня буквально вынудил это сделать. Дело в том, что он раздобыл некоторые сведения, касающиеся моего прошлого, которое нельзя назвать совершенно безупречным, и, угрожая ими, заставил меня помогать ему. Ему надо было убрать мисс Синклер с дороги, потому что она собиралась лишить его наследства, но один он с этой задачей справиться не мог. Он разработал план, по которому мне нужно было переодеться официанткой и вложить пузырек в ее руку, после того как она потеряет сознание. Этим достигалось впечатление, что она покончила самоубийством. Все это было нетрудно, однако этот дурак Линн ухитрился оставить на пузырьке отпечатки пальцев, и если бы не это обстоятельство и такая невезуха, что вы за всем этим наблюдали, его бы никогда не уличили и даже не заподозрили бы.
      Но я вот к чему все это пишу: не могли бы вы не преследовать меня по этому делу? Не знаю, что вы сказали полицейским и вообще что вы говорили им обо мне кроме того, что я подозрительная личность, но есть ли смысл сообщать в полиции о моей доле участия во всем этом дельце ? Уверяю вас, что я уже достаточно наказана. Я жила все это время как в преисподней. И они уже сцапали убийцу - Линна Синклера. Я бы никогда и ни за что не приложила ко всему этому руку, если бы он не стал мне угрожать. Будьте настоящим мужчиной, мистер Читтервик. Порвите это письмо и забудьте о своих подозрениях относительно меня. Я ведь не очень о многом прошу, правда?
      Мэри Гуль.
      P.S. В любом случае я собираюсь исчезнуть. Так что ловите ветра в поле.
      - Боже мой!- сказал мрачно Маус, кладя письмо на стол.- Так, значит, Линн... Это будет тяжелый удар для Джуди.
      - Да, это все - очень неожиданно,- негромко подтвердил мистер Читтервик.
      - И как же теперь со всеми вашими хитроумными догадками? Они все оказались безосновательны!
      - Все время наблюдается эта тенденция переигрывать,- как-то механически заметил мистер Читтервик, уставившись в тарелку.- До чего же трудно запомнить, что правдоподобное всегда просто.
      Наступило молчание. Маус взял ложку и начал есть, двигаясь как автомат.
      - А кто сообщит эту новость Джуди?- пробормотал он.- Хотелось бы знать.
      Мистер Читтервик, который уже что-то обдумал, вдруг вскочил с места:
      - Я скажу.
      - Прямо сейчас?- удивился Маус.
      - А почему бы и нет? Все равно ей придется об этом узнать. Промедление в данном случае так же опасно, как переигрывание.
      Однако он все же колебался.
      - Она еще, наверное, спит и незачем, конечно, ее вот так сразу будить,заметил Маус.
      - Я не стану будить ее,- пообещал мистер Читтервик, склонившись, по-видимому, к компромиссному решению.- Если она не откликнется на стук, я спущусь.
      Он спустился вниз через две минуты и в ответ на вопросительно вздернутые брови Мауса покачал головой:
      - Наверное, спит.
      Завтрак продолжался в угрюмом молчании. Маус, по-видимому, был совершенно потрясен письмом, а у мистера Читтервика был вид человека, который напророчил несчастье. Они едва ли обменялись единым словом.
      Но когда завтрак достиг стадии тостов и джема, мистер Читтервик вдруг сильно оживился. К удивлению своего компаньона, он вдруг грохнул кулаком о стол и громко и ясно провозгласил:
      - Я этому не верю!
      - Чему?- удивился Маус.
      - Этому письму.
      - Что!
      - Оно слишком вычурное. Совершенно незачем было писать такое неестественное, странное письмо. И затем это подробное признание во всем такое изощренное! Маус, я... я полагаю, что все это очень серьезно.
      - Что именно?
      - Да письмо,- довольно бессвязно стал объяснять мистер Читтервик,- и мисс Гуль тут... и все это...
      - Вы хотите сказать, что письмо, возможно, фальшивое?
      - Нам надо ехать,- и мистер Читтервик снова вскочил.- Немедленно. Интересно, какой штамп стоит на конверте?- и он стал рыться среди конвертов, лежащих на столе.- А! Лондон, Юго-Восточный округ, четыре. Да! Надо ехать сию же минуту. Вы готовы?
      - Совершенно готов. Куда поедем?
      - Как куда,- удивился мистер Читтервик,- в Дорсетшир!
      - Ничего себе!- ответил Маус.- Значит, вперед.
      У него не было ни малейшего представления, зачем надо ехать в Дорсетшир и почему мистер Читтервик так взволнован, но этот джентльмен был сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы, а для Мауса было достаточно уже того, что он сказал.
      - А Джуди мы ничего не сообщим?- был его единственный вопрос по дороге к гаражу.
      Мистер Читтервик словно вынырнул из транса и поэтому ответил не сразу.
      - Мы ничего не будем сообщать миссис Синклер,- решительно ответил он, но добавил: - а по дороге надо будет заехать за фотографиями.
      И снова терпеливый "бентли" нацелился носом на Дорсетшир.
      Но в фотомагазине мистера Читтервика ожидал сюрприз.
      - Фотографии, сэр?- переспросил удивленно владелец магазина.- Но я их отдал, десяти минут не прошло, вашему посыльному.
      - Моему посыльному?- переспросил мистер Читтервик, не очень, однако, удивившись, в то время как Маус, услышав ответ, разинул рот.
      - Он потребовал их от вашего имени,- сказал, оправдываясь, владелец магазина, почувствовавший, что дело неладно.
      - Вы можете его описать?- спросил мистер Читтервик.
      - Ну,- неуверенно ответил владелец,- мне он показался человеком, заслуживающим доверия. Надеюсь, я не совершил какой-нибудь ошибки, сэр?
      - Он вам никого не напомнил?
      - Напомнил? Нет, сэр, вы не хотите же сказать?..
      - Я к вам никого не посылал,- уныло отвечал мистер Читтервик,- и вы, наверное, отдали ему все? И пленку и все снимки, в том числе и увеличенные?
      - Боюсь, что да, сэр. Извините, пожалуйста. У меня не было причин сомневаться, что этот посыльный от вас. "Фотографии для мистера Читтервика",- сказал он, и я, конечно, отдал их.
      - Ну разумеется,- и мистер Читтервик отвернулся,- я прекрасно понимаю, что вы ни в чем не виноваты. Я должен был вас предупредить. Но я никогда... Да, с моей стороны это было неосторожно. До свиданья.
      - Хотя подождите-ка минутку, сэр,- вдруг воскликнул, волнуясь, владелец фотомагазина.- Вы вчера сказали, что это очень важные снимки, и я специально сделал еще дубликаты двух увеличенных фотографий, подумав, что, может, они вам когда-нибудь и пригодятся.
      - И вы их не отдали?- так же волнуясь, спросил мистер Читтервик.
      - Они в комнате рядом, сейчас принесу,- сказал хозяин магазина, и мистер Читтервик едва удержался, чтобы не обнять его.
      Фотограф пошел за дубликатами, а мистер Читтервик повернулся к Маусу.
      - Вы... э... не заведете мотор? Теперь нам нельзя терять даром ни одной секунды.
      - Да он заведется сразу, как только мы сядем в машину,- удивился Маус.
      Вид у мистера Читтервика по-прежнему был и смущенный и таинственный. Смущенный, потому что он кое-что скрывал, таинственный - потому что хотел таким казаться.
      - И все же я предпочел бы, чтобы машина была уже на ходу, когда я выйду из магазина.
      - Господи милосердный, не хотите ли вы сказать, что может случиться что-нибудь скверное?
      - Как знать,- туманно ответил мистер Читтервик.
      Маус пошел к машине.
      Мистер Читтервик подождал, пока не принесут фотографии, внимательно их рассмотрел, заплатил и поспешил выйти. Через полсекунды машина уже была в пути, а мистер Читтервик еще непрезентабельно корячился, переваливаясь через борт спортивного автомобиля. Возможно, Маус был не очень силен по части конструктивных идей, но исполнитель он был образцовый.
      - В Дорсетшир?- спросил он лаконично.
      Мистер Читтервик кивнул.
      - И... э... жмите на газ, Маус, я правильно выразился?
      - Дело, наверное, очень серьезное?
      - Дело идет о жизни и смерти,- сухо ответил мистер Читтервик.
      И Маус нажал.
      Мистер Читтервик снова заговорил, когда Лондон остался позади.
      - Хвала господу, что я не терял времени ни тогда, ни теперь, после получения этого подозрительного письма.
      - Значит, вы уверены, что это фальшивка?- проворчал Маус, ловко подрезав грузовик.
      Мистер Читтервик посмотрел невидящим взглядом на стрелку спидометра, лезущую вверх к отметке "70".
      - Уверен, что именно так. Фотографии все расставили по местам.
      - А ловко этот тип их увел, ничего не скажешь.
      - Действительно ловко,- согласился печально мистер Читтервик, которому очень не нравилась подобная ловкость.
      - Да как он, черт побери, догадался, куда мы их отдали печатать?
      - Мы имеем дело с хорошими мозгами. Просто замечательными мозгами.
      - Ну я бы никогда не подумал, глядя на этого ковбоя, что он настолько умен,- и в голосе Мауса прозвучала нотка искреннего восхищения.
      Молча они проехали еще сорок миль. Маусу, который был на грани нового рекорда на скорость, разговаривать было некогда, а у мистера Читтервика горло перехватывало от встречного ветра.
      У Басингстока, Маус сбавил скорость, и, воспользовавшись передышкой, мистер Читтервик сказал:
      - Маус, подумайте как следует. Мне надо, чтобы вы перечислили все места в окрестностях Риверсмида, где можно было бы спрятать человека: пустые дома, заброшенные шахты, пещеры и тому подобное.
      - Но их множество. Хотите знать, где можно спрятаться?
      - Нет! Я хочу знать о местах, где можно кого-нибудь спрятать.
      Маус присвистнул.
      - Вы хотите сказать, что он захватил мисс Гуль и силой заставил ее написать то письмо?
      - Ну что-то вроде этого. Пожалуйста, подумайте. Это жизненно необходимо.
      Маус призадумался, а потом коротко рассмеялся:
      - Да я могу вам сразу же назвать с десяток таких мест. В этой части страны полно пещер, нор и все такое прочее. Неделю надо потратить, чтобы их обыскать.
      - В таком случае,- и добродушное лицо мистера Читтервика сильно омрачилось,- в таком случае мы вынуждены прибегнуть к суровым методам воздействия. Нужно пощекотать Бенсона.
      - В эту игру я играю,- с энтузиазмом откликнулся Маус.
      В промежутках, когда стрелка спидометра опускалась ниже отметки "60", они обсудили подробности. Так как разговор шел не о честном спортивном состязании, все препятствия вроде игры по правилам надо было позабыть. Цель была одна - заставить Бенсона выложить правду и выложить как можно скорее. Но Маус и мистер Читтервик были невысоки ростом, и решено было заручиться содействием младшего сторожа, человека физически крепкого, к которому Маус благоволил. Устоять против них троих Бенсон практически не имел шансов.
      Весь путь до Риверсмида они молчали. Когда повернули к воротам, Маус взглянул на часы. Сто тридцать три мили от Лондона они покрыли точно за два часа сорок минут.
      Младший сторож, Греггс, по счастью, стоял недалеко от дома и разговаривал с главным сторожем. Маус затормозил, подхватил его в машину и, пока они ехали по подъездной дорожке, вкратце объяснил ситуацию. Греггс, смышленый молодой человек, по-видимому хорошо понял, что от него требуется, и в предвкушении улыбался.
      А далее события развивались следующим образом. Греггса и мистера Читтервика высадили в удобном месте около деревьев, окаймлявших подъездную дорогу, а Маус пошел в дом за Бенсоном и вскоре вернулся вместе с ним. Увидев двух мужчин, мрачно ожидавших под сенью деревьев, Бенсон почувствовал что-то неладное, остановился, а потом повернулся, чтобы убежать, но Маус, следовавший за ним почти по пятам, угрожающе завертел толстой палкой. Бенсон замешкался, но Греггс, воспользовавшись паузой, изо всей силы ударил его в ухо и сбил с ног.
      Лежа на земле, Бенсон разразился негодующими криками, требуя, чтобы нападавшие объяснили свои поступки.
      - Где мисс Гуль, негодяй?- гневно крикнул мистер Читтервик.
      - Какая мисс Гуль?- фыркнул Бенсон.- Никогда в жизни о такой не слышал. Идите вы все к черту.
      - Дайте ему как следует, Греггс,- почти в бешенстве выкрикнул мистер Читтервик,- и не жалейте сил.
      Бенсон однако предпочитал молчать.
      - Бейте его, бейте,- умолял мистер Читтервик,- сейчас не время для деликатного обращения.
      Греггс подбежал к орешнику и выломал толстую ветку.
      - У меня этот боров сейчас заговорит,- процедил сквозь зубы Греггс и начал охаживать Бенсона изо всех сил.
      - Где мисс Гуль?- взвизгнул мистер Читтервик.
      Полдюжины ударов оказалось достаточно.
      - Хватит! Скажу.- Греггс остановился.- Она в леднике,- угрюмо сказал Бенсон.
      - Она жива?
      - Конечно жива.
      - А как же ледник?- спросил Маус.
      - Я вроде понимаю, что он имеет в виду, ваша светлость,- объяснил Греггс.- Ледником все еще называется подвальное помещение, где летом раньше держали лед, а теперь его не используют, но дверь там по-прежнему очень толстая и прочная. Может, поглядим, ваша светлость?
      - Да, и надо будет прихватить с собой этого парня. Если ее там не окажется, мы позаимствуем одну идею, родившуюся в его отечестве, и устроим маленькое линчевание. Я бы его с удовольствием вздернул.
      Но такие экстраординарные меры не потребовались. Мисс Гуль пребывала в леднике. Более того, ей совсем не понравилось, что ее спасли, и она повела себя в высшей степени неблагодарно, а мистера Читтервика обозвала пронырой, сующим нос не в свои дела.
      Однако после нескольких вопросов поведение мисс Гуль изменилось. До этого она считала, что на ее арест уже выдан ордер и добрейший мистер Бенсон по-рыцарски пришел на помощь и спас от недостойной участи арестантки, хотя Джимми, как она назвала Бенсона, вообще-то альтруизмом не отличается.
      - Так, значит, вы были и прежде знакомы?- спросил застенчиво мистер Читтервик.
      - Знакома ли я с Джимми Рубинчиком? И очень близко, доложу я вам. Мы работали с ним заодно.
      Под влиянием момента мисс Гуль явно стала общительней и сообщительней.
      - Понимаю,- мистер Читтервик не слишком удивился.
      - Но в этом деле я с ним не участвовала,- решительно заявила мисс Гуль, снова обретая над собой контроль.
      - Ах ты врунья проклятая,- совсем не по-рыцарски заявил Бенсон.- Ты же прекрасно знаешь...
      - Оставьте его здесь и заприте, Греггс,- оборвал Бенсона мистер Читтервик.- Попозже я с ним повидаюсь.
      Ловким пинком Греггс водворил Бенсона в помещение и захлопнул за ним дверь.
      - Джимми всегда был слабаком,- презрительно заметила мисс Гуль и с любопытством посмотрела на мистера Читтервика.- Он уже раскололся?
      - Еще нет, но расколется,- мрачно пообещал мистер Читтервик,- и вы тоже.
      - Я?- очень и очень удивилась мисс Гуль.- О чем вы? Я об этом деле ничего не знаю. Я охотилась за бриллиантами старухи, только и всего. И больше меня ни к чему не примазывайте.
      - А что вы скажете насчет письма, которое пришло сегодня утром?- хмуро осведомился Маус.
      - Письма?- переспросила мисс Гуль, на этот раз искренно удивившись.Какого письма? Ничего не знаю ни о каком таком письме.
      - Маус, предоставьте это мне,- потребовал мистер Читтервик и так категорично, что Маус был просто поражен. А мистер Читтервик очень мягко обратился к мисс Гуль: - Вы ведь недавно оклеветали одного человека, не правда ли?
      Лицо мисс Гуль выразило явное беспокойство:
      - На что вы намекаете?- довольно пронзительно спросила она.- Я ничего не понимаю!
      - А я думаю, что вы меня поняли,- удовлетворенно сказал мистер Читтервик, как будто получил краткий утвердительный ответ.- Думаю, что так. А теперь послушайте меня, молодая женщина. Этого человека, Бенсона, я должен передать в руки полиции. Тут выбора нет. Но что касается вас, то, полагаю, он у меня есть. Во всяком случае, если вы потрудитесь рассказать всю правду, то есть все, что вам известно, и ответите на все мои вопросы, я приложу все усилия к тому, чтобы ваше имя не фигурировало в моем отчете Скотленд-Ярду. Наверное, это нехорошо с моей стороны, но я вам это обещаю.
      Мисс Гуль взглянула на него с любопытством:
      - Так кто же вы? А я-то считала вас бездельником!
      - Пусть вас не заботит, кто я и что я,- с чувством собственного достоинства возразил мистер Читтервик,- но даю вам пять минут на размышление. Греггс, присмотрите, пожалуйста, чтобы она не сбежала.
      Мистер Читтервик отвел Мауса в сторону, а мисс Гуль смотрела на них, прикидывая в уме, что ей выгоднее.
      - Ну что ж, мы их словили,- с большим удовлетворением заметил Маус, когда они удалились на достаточное расстояние, чтобы их не слышали.- Значит, наш дружок Бенсон - профессиональный преступник? Хорошенький родственничек нашелся у Синклеров.
      - Я, знаете ли, это и подозревал,- пробормотал мистер Читтервик. Теперь, когда общее возбуждение улеглось, он, по-видимому, впал опять в задумчивость.
      - Джимми Рубинчик, надо же,- рассуждал Маус,- а прозвище ему подходит, правда? Вчера он подкрепил его своим поведением, но несколько перестарался. Переиграл.
      - Да,- рассеянно подтвердил мистер Читтервик,- с самого начала характерной чертой этого преступления было переигрывание и чрезмерная вычурность.
      - И все же, дело казалось довольно простым, пока вы не начали в него вникать. Между прочим, Читтервик, я понимаю, это меня не касается, но мы обязательно должны передать Гуль в руки полиции тоже. Ведь знаете, она сообщница и все такое прочее.
      - Да, можно сказать, она была сообщницей, но случайно. Она соучастница лишь в той мере, в какой ее делает знание правды и умолчание о ней.
      Маус удивился.
      - Знание постфактум? Но ведь она знала и заранее о том, что преступление совершится.
      - О нет,- возразил мистер Читтервик.- Нет и нет. Заранее она ничего не знала.
      - Но если она сообщница, то...
      - Она не была сообщницей!
      - Как так? Но...- и Маус удивленно уставился на мистера Читтервика.
      - В этом преступлении не было сообщников.
      Теперь Маус, казалось, был совершенно сбит с толку. Потом взгляд у него прояснился:
      - А, понимаю. Сообщников не было. И вся ваша хитроумная теория насчет официантки тоже рухнула, да? Ну что ж, это упрощает дело: как бы то ни было, убийца у нас.
      - Вы имеете в виду Бенсона?- как-то грустно спросил мистер Читтервик.
      - Ну разумеется.
      Мистер Читтервик откашлялся.
      - Но Бенсон - не убийца,- сказал он хрипло.
      - Эй, вы там,- раздался голос мисс Гуль,- я решила. Я расскажу все, что знаю.
      Но мужчины не обратили на нее никакого внимания.
      - Он не убийца?- заикаясь, пробормотал Маус.
      - Нет,- подтвердил мистер Читтервик с величайшим трудом, словно вытягивая из себя каждое слово,- он был лишь ничего не подозревающим орудием в руках настоящего убийцы. Хотя потом он, конечно, узнал, что было совершено убийство.
      - Тогда кто... кто же настоящий убийца? Не... Линн?
      Мистер Читтервик, глядя вниз, покачал головой.
      - Нет, это не Линн,- и он с несчастным видом стал постукивать носком ботинка по земле.
      - Маус, боюсь, это будет для вас величайшим потрясением. Ужасным потрясением. Но лучше вам узнать об этом сейчас.
      Маус смертельно побледнел.
      - Боже мой,- прошептал он,- вы же не думаете, вы же не можете думать...
      - Да,- тихо ответил мистер Читтервик и отвел взгляд,- да. Это Джудит Синклер.
      Глава 15
      Тот, кто все решил
      Леди Милборн пододвинула оливки мистеру Читтервику и посовещалась с официантом насчет вина. Мистер Читтервик, напустив на себя беззаботный вид, съел оливку и пригубил коктейль. Он чувствовал себя как мужчина, по ошибке забредший на женскую половину турецких бань и очень надеющийся, что ему удастся улизнуть незамеченным.
      - Вы еще никогда не обедали в женском клубе, мистер Читтервик?улыбнулась леди Милборн, успешно уладив винный вопрос.
      - Э... нет,- сознался мистер Читтервик,- нет, не обедал.- "И надеюсь, больше никогда не придется",- ясно читалось на его лице.
      - Ну здесь не так уж плохо, даже учитывая все прочие обстоятельства,заметила леди Милборн.- Еще по коктейлю?
      - Нет, благодарю, нет, в самом деле, не надо, благодарю вас.
      Леди Милборн кивнула официанту.
      - Два двойных,- заказала она,- а мне знаете ли еще хочется,ослепительно улыбаясь, пояснила она мистеру Читтервику.- Но я терпеть не могу пить одна. Вы не очень против, а?
      Если коктейли в сочетании с ее улыбками могли подбодрить мистера Читтервика и сделать его поведение более раскованным, то леди Милборн была твердо намерена достичь этой цели.
      - Ну хорошо,- заметно смягчаясь, согласился мистер Читтервик.
      Леди Милборн подождала, пока второй коктейль не окажет свое действие.
      - А теперь,- сказала она,- я хочу, чтобы вы мне все рассказали об этом деле. Все!
      - Хорошо,- неуверенно отозвался мистер Читтервик.- Да, конечно. Э... вы сказали, что Маус оправился от потрясения?
      - Да, сейчас, как мне кажется, уже оправился. Смерть Джуди, конечно, была для него ужасным ударом, но он понимает, что это лучший конец, чем... ну... арест и все прочее. Полагаю, ей было невозможно избежать осуждения?
      - Учитывая показания Бенсона - невозможно.
      - А что будет с ним?
      - Его ждет, несомненно, суровый приговор. В конце концов, его действия способствовали убийству.
      Леди Милборн вздохнула.
      - Даже сейчас я не могу все это осознать как следует, мистер Читтервик.
      - Что же именно?
      - То, что Джуди отравилась, оставив письмо с признанием, и вы сыграли в этом какую-то роль. Я совершенно в этом уверена. Это так?
      - Право, леди Милборн...- вид у мистера Читтервика был в высшей степени смущенный.
      - Если это тайна, я никому не проговорюсь. Итак, мистер Читтервик?
      - Я... гм! Да, это тайна, но, может быть... Поговорив с Бенсоном и убедившись (а я это предполагал заранее), что он, ради спасения своей шкуры, готов выдать миссис Синклер, я тогда под каким-то предлогом отделался от Мауса и пошел в дом, где сразу же позвонил в Чизвик. Миссис Синклер была еще у нас, и я откровенно выложил ей всю правду о том, что случилось, и что мне все известно и у меня нет другого выбора, как сообщить в полицию, но я могу подождать с этим до возвращения в Лондон, а на это потребуется по крайней мере часа три. И должен признать,- сказал виновато мистер Читтервик,- я очень прозрачно намекнул, что осуждение неизбежно, и, может быть, она позаботится о более легком выходе из ситуации. Она была хорошим игроком и умела проигрывать.
      Мистер Читтервик вздохнул, припомнив тот страшный разговор и то беззаботное мужество, с которым женщина на другом конце телефонного провода встретила сообщение, бывшее, по сути дела, ее смертным приговором. Джудит Синклер - женщина бесчувственная, но безусловно храбрая.
      - А что касается признательного письма, то я намекнул, что хорошо бы она таковое оставила в ответ на то незаконное послабление, которое я ей окажу, не сразу обо всем сообщив в полицию, и она немедленно согласилась. По-видимому, она не испытывала никаких враждебных чувств против кого бы то ни было, даже против Бенсона. Помнится, она сказала, что было ошибкой с ее стороны опереться на трухлявое дерево. Беда в том, однако, что пока не обопрешься - не знаешь, что оно трухлявое, добавила она. Миссис Синклер сразу же поехала домой, на Квин-Энни-Гейт, написала письмо, взяв на себя всю ответственность за убийство, и приняла яд, синильную кислоту...
      - То, что осталось после отравления мисс Синклер,- торжественно-мрачно заметила леди Милборн.- Трагическая ирония судьбы... А потом вы отправились в Скотленд-Ярд. И что они там сказали?
      - Сначала не так уж много,- и мистер Читтервик невольно улыбнулся, вспоминая, как шутливое недоверие Морсби при начале рассказа уступило место самому непритворному изумлению, когда мистер Читтервик предъявил доказательства, и сменилось в конце концов суровым официальным тоном, когда Греггс и Маус доставили Бенсона и тот засвидетельствовал, как оно все было.
      - Но потом они все стали очень любезны,- добавил мистер Читтервик, вспомнив искреннюю похвалу со стороны Морсби и теплые слова, сказанные помощником начальника Скотленд-Ярда.
      - И они сразу же Линна выпустили?
      - Как только было покончено с формальностями. Э... с тех пор я его почти не видел. Как он?
      Майор Синклер тогда очень сдержанно и корректно поблагодарил мистера Читтервика за усилия, которые он предпринял ради него, и в то же время дал понять, что он был бы гораздо благодарнее, если бы мистер Читтервик никогда не совал носа в его дела.
      - Ну, со временем он все это переживет. Так бывает всегда, однако естественно, что он все еще страдает, ведь рана очень глубока. Он же, знаете ли, обожал Джуди, и если бы не письмо, в котором она во всем призналась, он бы ни за что, ни на минуту не поверил в ее вину. Тем не менее,- задумчиво прибавила леди Милборн,- у меня нет уверенности, что он все это время не подозревал истину.
      - Но молчал ради своей жены,- задумчиво ответил мистер Читтервик.- Он, должно быть, благородный человек.
      - Да, Лини очень хороший.
      Убрали закуски, подали рыбу. Официант разлил по бокалам "Млеко Богородицы".
      - Но вот кого я не могу понять,- продолжила разговор леди Милборн,- так это саму Джуди. Мы так все ее любили, а она оказалась настоящим дьяволом во плоти. Как же ей удалось всех нас одурачить?
      - Она была прирожденной актрисой,- быстро объяснил мистер Читтервик.- И ей не нужна была сцена, чтобы демонстрировать свои таланты, хотя одно время она и подвизалась в театре. Всю свою жизнь она стремилась играть роль женщины, которой восхищаются друзья, и они видели ее такой, которой она хотела казаться. В действительности же это была черствая, безжалостная женщина, с врожденным страхом перед бедностью, экстравагантными вкусами, абсолютным самомнением и большими амбициями.
      - Да как же вы все это узнали?- восхитилась леди Милборн.
      На минуту мистер Читтервик задумался.
      - А все началось еще в детстве. Испытание бедностью, которое тогда пришлось пережить, внушило ей ужас перед ней. Одновременно роскошь, свидетельницей которой она становилась, когда гостила у вас, возбудила в ней жажду добиться того же. Несомненно, она решила, что добилась этого, когда майор Синклер, сам не очень состоятельный человек, но наследник старой богатой женщины, предложил ей выйти за него замуж, однако тогда она тянула целый год, в надежде: а может, подвернется более удачная партия. А старая женщина все не умирала, а доходов майора едва хватало, чтобы прожить вдвоем. Ей стало еще тяжелее создавать видимость благополучия, чем тогда, когда она была еще не замужем. Более того, в глубине ее сознания постоянно гнездился страх, что мисс Синклер настолько будет недовольна браком племянника, если узнает о нем, что изменит завещание.
      - И это заставило ее задумать убийство мисс Синклер, чтобы раз и навсегда обеспечить себе прочное положение?
      - Не только это. Была еще одна причина, по-моему.
      - Какая?
      Мистер Читтервик слегка как будто смутился.
      - Вы действительно хотите узнать? Ведь это заденет вас лично и весьма, может быть, неприятно.
      - Все равно, говорите.
      - Думаю, что главным мотивом всего преступления несомненно был тот факт, что ваш брат глубоко любил ее. Думаю, что он всегда ее любил, но когда она выходила замуж, он был еще слишком молод, чтобы принимать его чувства всерьез.
      - О!- и леди Милборн немного побледнела.- Это довольно мерзко. Вы хотите сказать, что если бы ей удалось устранить не только мисс Синклер, но и Линна, то у нее был бы хороший шанс стать герцогиней?
      - Практическая и несомненная возможность,- поправил ее мистер Читтервик,- она вела большую игру и ставки в этой игре были очень высоки.
      - Как гадко.
      Леди Милборн помолчала, пока официант менял тарелки, и только после того, как принесли следующее блюдо, она заговорила опять.
      - Значит, поэтому под видом Линна должен был фигурировать этот Бенсон?
      - Да, она так считала. Он-то, конечно, воображал, что действует в своих собственных интересах.
      - Этого я никак не могу понять. Мистер Читтервик, расскажите по порядку, с самого начала, как оно все было.
      - Хорошо.
      Мистер Читтервик положил в рот большой кусок жареной утки и задумчиво стал гонять по тарелке зеленый горошек. Меры, принятые леди Милборн заранее, принесли благотворный результат. Исчезли замкнутость и стеснительность. Мистер Читтервик стал очень словоохотлив и разговорчив.
      - Ну так вот, все началось с "подачи" Мэри Гуль, как она себя называет (и возможно, это и есть ее настоящее имя). Как вы уже знаете, она профессиональная преступница. Умная преступница, потому что умеет извлекать пользу из правды в той степени, в которой ей это требуется. Ее история, которую она рассказала нам со старшим инспектором Морсби в начале нашего знакомства, была абсолютно правдива, и до тех пор мисс Гуль ни у кого не вызывала подозрений. Во всяком случае, из Америки мы получили полное подтверждение того, о чем она рассказала. Ей всегда так хорошо удавалось запутать следы, что никаких улик у полиции не было.
      Она устроилась на работу к мисс Синклер в соответствии с привычным и уже опробованным методом: стать компаньонкой богатой старой женщины и потом ограбить ее богатых друзей. Она разработала в этих целях отличный способ маскировки: разыгрывала роль деловой ходячей счетной машины, начисто лишенной таких женских слабостей, как интерес к платьям и тому подобное. С этой ролью она справлялась замечательно, так как она действительно чрезвычайно деловая и энергичная особа.
      Работая в доме мисс Синклер, она часто слышала о неведомом американском кузене. Сначала она не обращала внимания на эти разговоры, но затем при постоянных упоминаниях о фамильной чести Синклеров, их характерном профиле и других подробностях, ее вдруг осенило, что этот кузен очень напоминает ей одного человека. Она действительно, когда была связана с неким криминальным делом, познакомилась с этим худшим представителем преступного братства, не обладавшим достаточной смелостью и предприимчивостью, чтобы самому возглавить большое "дело", носовершенно неспособным вести честную жизнь. Будучи сама очень удачливой преступницей, прежде она чрезвычайно презирала этого человека, но теперь усмотрела отличный способ использовать его биографию к их общей выгоде. Поэтому она ему написала, рассказав о блестящей возможности, и предложила немедленно приехать в Англию, так как у нее есть план, осуществив который он завладеет почт всем имуществом старой леди. Бенсон немедленно явился.
      План мисс Гуль был основан на двух фактических обстоятельствах. Первое: мисс Синклер была гораздо более склонна изменить свое завещание, чем это воображал майор, и если о браке майора стало бы известно его тетушке и если эту новость сообщил бы сам майор и в дерзкой форме, то мисс Синклер было бы нетрудно спровоцировать на изменение своей последней воли. Эту провокацию мисс Гуль брала на себя. Второе обстоятельство: у мисс Синклер было очень больное сердце и она считала, что проживет лишь несколько месяцев, но она настаивала, чтобы майору об этом не говорили, опасаясь переполоха и суетни, которые начнутся, если он узнает. Для всего этого будет достаточно времени, когда она умрет,- говаривала мисс Синклер. И главное, на что рассчитывала мисс Гуль: мисс Синклер умрет раньше, чем успеет помириться с племянником и снова изменить в его пользу завещание.
      План выдать американского брата за майора Синклера целиком принадлежал мисс Гуль. Бенсон, склонный к актерству, должен был встретиться с мисс Синклер под видом майора и в таких обстоятельствах, которые свели бы к минимуму возможность распознать обман, и затем сообщить ей о своем браке в такой грубой форме, что она никогда не смогла бы простить ему этого. В этом была суть плана. Миссис Синклер оставалось лишь вышить по этой канве свои узоры.
      - Эта Гуль придумала умный план,- заметила леди Милборн.
      - Чрезвычайно умный. И не менее умный способ его осуществления. Это она выбрала как место встречи Зал для ленча в "Пиккадилли-Палас". Там всегда очень шумно. Мисс Синклер, попав в такую обстановку, должна была почувствовать себя не в своей тарелке, а без очков (мисс Гуль не трудно было спрятать их) она не могла как следует разглядев "майора" и от этого еще больше растерялась. А то, что мисс Синклер согласилась встретиться в "Пиккадилли-Палас", так это оказалось устроить очень просто. Когда мисс Гуль печатала письмо с приглашением о встрече, то вместо "Олдридж" она вставила "Пиккадилли-Палас", изменила время встречи с половины третьего на половину четвертого (без ведома, разумеется, мисс Синклер), сказав потом, что майор предлагает другое место встречи. Так мисс Синклер оказалась в "Пиккадилли-Палас", но в половине третьего - время, которое она сама назначала. (Маус это обстоятельство потом заметил.) Но на этом усилия мисс Гуль и закончились.
      Мистер Читтервик откинулся на спинку стула и рассеянно покрутил в пальцах бокал вина. Утка исчезла. Последовал десерт. Появилась плетенка с фруктами, портвейн, и разговор можно было уже продолжить без перерывов, вызываемых переменой блюд.
      Леди Милборн подождала, пока официант, разлив портвейн, не удалится, и продолжила:
      - И в этот момент в игру вступила Джуди, потому что... Нет, нет, рассказывайте вы, мистер Читтервик. Вы такой замечательный рассказчик. Все становится так ясно, если события излагаются по порядку, не то что когда приходится вытягивать из людей всю историю по кусочкам.
      - Так вот,- продолжал взбодренный комплиментом мистер Читтервик,миссис Синклер вступила в игру, потому что Бенсон, не удовлетворенный долей добычи, которую обещала ему мисс Гуль, решил, так сказать, улизнуть вместе с зайцем, а не бежать вместе с гончими. И он и мисс Гуль сдержанно отвечают на вопросы, связанные с этим, но я выяснил, что у них были ожесточенные споры на финансовую тему. Как автор плана мисс Гуль полагала, что ей должна принадлежать львиная доля добычи. Бенсону доставалось довольно жалкое вознаграждение, что ему совсем не нравилось. В планы мисс Гуль со всей определенностью входило и замужество с ним, при условии, что на ее имя будет записано почти все имущество мисс Синклер. Поэтому Бенсон, все хорошенько обдумав, решил, что он не много потеряет, если "кинет" (так это у них называется) мисс Гуль и подкатится к другой стороне, чтобы узнать, хорошо ли ему заплатят, если он выйдет из игры. По роковой случайности он попал не на майора, который спустил бы его с лестницы, а на миссис Синклер, которая поступила совсем наоборот. А Бенсону, который в мрачной сфере криминала предпочитал иметь дело с женским полом, это было на руку.
      Не могу сказать, задумывалась ли уже миссис Синклер, как поскорее, с помощью неких жестких мер, обеспечить мужу богатое наследство после смерти мисс Синклер, но по той стремительности, с которой она решила использовать план мисс Гуль к своей выгоде, это весьма возможно. Это она, как я теперь понимаю, настойчиво требовала, чтобы майор утаивал от мисс Синклер их брак. В отличие от майора она всерьез воспринимала угрозы мисс Синклер лишить племянника наследства, если что не так. Поэтому она решительно воспользовалась возможностью и сразу взяла в свои руки дело, во всяком случае, в том, что касалось Бенсона. Мисс Гуль конечно ничего не знала о том, что Бенсон находится в сговоре с миссис Синклер. Но Бенсон не подозревал, что планируется убийство. Он был безвольным орудием в умелых руках миссис Синклер. Думаю, он подпал под ее влияние, он слушался ее беспрекословно и считал все ее действия гениальными. Миссис Синклер посоветовала ему притвориться, что он осуществляет план мисс Гуль, но делать это в своих интересах, и если он займет во всем жесткую линию, то ему совсем не надо будет делиться с ней дивидендами. Более того, если он исполнит кое-какие ее мелкие поручения, то она, миссис Синклер, потом поможет ему отделаться от мисс Гуль.
      Разумеется, миссис Синклер было довольно сложно объяснить Бенсону, почему деньги мисс Синклер не должны попасть в руки майора. И поверил ли он или нет, но она сказала Бенсону, что майор - мот, отвратительно с ней обращается, и она уже решила с ним разойтись, а сейчас намерена ему отомстить за все причиненные ей страдания, и самый лучший способ для этого не только лишить его наследства, но вообще оставить без гроша в кармане. Для нас все это звучит странно, однако миссис Синклер, используя свои драматические способности, сумела разыграть в высшей степени убедительную и трогательную сцену, добавив некоторые подробности мниможестокого с ней обращения со стороны майора и так воздействовала на эмоции Бенсона, что ради миссис Синклер он был готов на все. И первое, что он должен был сделать, так это в рыжем парике, который раздобыла для него мисс Гуль и который делал его потрясающе похожим на майора, обойти три-четыре аптеки и справиться, не очень навязчиво, но все-таки запоминающимся образом, нет ли синильной кислоты.
      Миссис Синклер надо было опять-таки правдоподобно объяснить Бенсону, зачем ей понадобилась синильная кислота, и она сказала, что хорошо бы набросить тень подозрения на майора Синклера, будто бы он обдумывает возможность отравить свою тетушку. Такое подозрение заставит мисс Синклер навсегда разорвать отношения с племянником. А чтобы мисс Синклер не сомневалась в серьезности его намерений, Бенсон, под видом майора, капнет в ее кофе во время разговора в "Пиккадилли-Палас" несколько капель из пузырька, которым она, миссис Синклер, его заранее снабдит. Жидкость не опасная, всего-навсего сильное слабительное, но мисс Синклер, почувствовав себя неважно, вообразит, будто ее отравили, и вся история с попыткой приобрести в аптеках синильную кислоту выйдет наружу. И хорошо бы, добавила она, привлечь внимание какого-нибудь посетителя к тому, как Бенсон будет капать жидкость. Таким образом появится свидетель, который сможет об этом заявить в полицию. Вот так я и стал участником всего этого дела.
      - Ну а Бенсон, убежденный, что все эти хитроумные акции предпринимаются сугубо в его интересах, и не подозревал, что миссис Синклер преследует исключительно свои цели, и сразу же согласился действовать. Так был осуществлен план. Миссис Синклер тщательно проработала каждую подробность, вплоть до той, что Бенсон кивком подзовет официантку и отдаст ей пустую чашку. А сама миссис Синклер, чтобы убедиться, все ли идет как должно, переоденется официанткой и подойдет, когда Бенсон закажет для мисс Синклер вишневый ликер, который, как было известно миссис Синклер, тетушка майора особенно любила.
      - Она очень рисковала,- задумчиво отметила леди Милборн,- ведь все официантки знают друг друга в лицо.
      - Да, конечно рисковала, но не сильно. Действительно одна из официанток заговорила с ней, но на этот случай у миссис Синклер было заготовлено объяснение. Нисколько не смутившись, она ответила, что совсем недавно поступила на место и вообще-то она работает в кафе-гриле, но ее послали сюда наверх, с заказом одного из клиентов, который только что поднялся в Зал для ленча. Полиция недавно установила этот факт, но тогда у любопытной официантки не возникло никаких подозрений. Миссис Синклер справилась с этим неприятным моментом, ничем себя не выдав. Ведь она действительно замечательная актриса.
      Ну а остальное уже развивалось по схеме, которую я наметил в разговоре с вашим братом,- горделиво заметил мистер Читтервик и снова рассказал о своих теоретических предположениях: каким образом было осуществлено отравление, как после этого убрали рюмку из-под ликера, бросили синильную кислоту в пустую кофейную чашку, а пузырек с отпечатками пальцев майора вложили в руку мисс Синклер.
      - И вы обо всем этом сами догадались?- воскликнула восхищенная леди Милборн.
      - Но это была единственная теория, которая могла убедительно подтвердить имеющиеся факты,- скромно заметил мистер Читтервик.- Я должен был прибегнуть, разумеется, к индуктивному методу расследования,- добавил он виновато, словно этот метод был почему-то предосудителен.
      - И вы все это время знали, что убийца - Джудит?
      - О нет, конечно нет. Должен признаться, одно время я сильно подозревал мисс Гуль. Очень сильно. Но меня все время беспокоил вопрос о мотиве преступления. Я не видел причины, по которой мисс Гуль надо было, чтобы мисс Синклер умерла, и, наоборот, существовало много причин, в силу которых мисс Гуль было выгоднее, чтобы мисс Синклер оставалась в живых. И то же самое по поводу Бенсона. Я давно заподозрил, что он и есть тот мужчина, который фигурировал в деле как подозреваемый, но не верил, что он убийца. Для него было бы чистейшим безумием убить мисс Синклер до того, как она изменит завещание в его пользу. Вычисляя тех, кому смерть мисс Синклер была невыгодна и кто, наоборот, мог быть в ней заинтересован, я пришел к выводу, что это может быть миссис Синклер, жена майора, но даже тогда я не был уверен совершенно, до этого случая с фотографиями, которые взяли якобы от моего имени. Ведь только она знала о их существовании, кроме нас с Маусом, и могла их взять. Однако со свойственной ей осторожностью она послала за ними случайного человека, любителя заработать лишний шиллинг, а не поехала за ними сама. Но когда я постучал утром в ее комнату и она не ответила, я был уже почти уверен, что она отправилась за фотографиями.
      - А вам нужны были фотографии для опознания личности?
      - Да, там были увеличенные снимки Бенсона и самой миссис Синклер. Однако события развивались так бурно, что этой частью работы пришлось заниматься уже полиции.
      - Это полиция опознала в Джуди женщину, которая сняла номер в "Пиккадилли-Палас" за день до убийства?
      - Да, совершенно точно. И там же она переоделась в форму официантки, как я и предполагал.
      - Но полиция так и не узнала, где она раздобыла яд?
      - Нет. Мы думаем, что, по всей вероятности, она приобрела его давно. Запасла на случай, вдруг пригодится, без страха, что ее могут выследить, но еще не имея в виду какой-нибудь определенной цели. Возможно, однако, что сам факт наличия у нее синильной кислоты и побудил ее совершить преступление.
      Леди Милборн невесело засмеялась:
      - Все это кажется мне почти невероятным. Я всегда смотрела на Джуди как на... Ну, ладно. Вы думаете, что она убила бы и мисс Гуль?
      - Да, очень похоже на то,- серьезно заметил мистер Читтервик.Понимаете, мисс Гуль сделала ошибку, придя в "Пиккадилли-Палас", чтобы понаблюдать, как осуществляется ее собственный план. Но там, без ведома миссис Синклер, она стала свидетельницей и неожиданного его завершения. Более того, она хотела шантажировать миссис Синклер на этом основании. Миссис Синклер, не зная, что мисс Гуль все видела собственными глазами, решила, что все это досужие выдумки, и не поддалась запугиванию. К сожалению, однако, я неосторожно выболтал, что видел мисс Гуль в "Пиккадилли-Палас", и этого было достаточно, чтобы миссис Синклер "подписала" ей смертный приговор. Миссис Синклер никогда бы не чувствовала себя в безопасности, пока жива свидетельница совершенного ею преступления. Но с ее обычным умением использовать любые обстоятельства к своей выгоде она решила не только уничтожить мисс Гуль, но очень убедительно набросить на нее тень, так как в своих подозрениях я все ближе подбирался к истине. Она написала письмо от имени мисс Гуль, отправила его из Лондона, а затем приехала в Чизвик, чтобы не выпускать меня из поля зрения. Должен признаться, она сначала поймала меня на крючок, но потом, слава богу, я вовремя усомнился в подлинности письма. И я совершенно уверен, что мы едва успели спасти мисс Гуль. Она теперь тоже так думает.
      - Но этот Бенсон. Он, наверное, знал, что Джуди убила мисс Синклер?
      - Знал, и, к сожалению, миссис Синклер удалось убедить его, что он соучастник убийства, потому что жидкость, которую он влил в кофе, была раствором синильной кислоты (на самом деле это была обыкновенная вода). Естественно, после этого он уже не мог выдать ее и, напротив, должен был защищать как самого себя. В этом их интересы совпадали. А кроме того, мое свидетельство против майора, если бы удалось доказать его невиновность, всей своей тяжестью пало бы не на него, а на Бенсона, выступавшего в этой трагедии под видом майора. Миссис Синклер очень умно поставила его в безвыходное положение: если он хотел спасти свою шкуру, то должен был держать ее сторону, молчать и даже помогать в планируемом ею убийстве мужа. Он негодяй и подлый человек, но я поверил, когда он сказал, что последние два месяца жил как в аду.
      - Но почему Джуди не поступила именно так, мистер Читтервик? Зачем не растворила синильную кислоту в пузырьке, который дала Бенсону? Тогда не понадобился бы ликер и риск выдавать себя за официантку.
      - Но это было бы гораздо опаснее. Синильная кислота - самый быстродействующий яд и лучше всех других подходил для убийства, но у нее очень сильный и характерный запах. Достаточно Бенсону было понюхать содержимое пузырька, и он бы сразу распознал, что это яд, и отказался бы дать его. Но так как яда в пузырьке не было, а отравленный ликер принесли после его ухода, то ей и удалось одурачить Бенсона и заставить поверить, что отравление произошло с его помощью.
      - А потом он уехал в Америку?
      - Да. Она уже загнала его в угол и лишь командовала, что ему надлежит делать. Согласно его показаниям, он очень пытался убедить ее позволить ему, по крайней мере, анонимным письмом оправдать майора Синклера, но она наотрез отказалась, хотя я очень сомневаюсь, что он проявил и в данном случае бойцовские качества. У нее характер был гораздо сильнее. Как бы то ни было, но они договорились, что в дальнейшем он будет вести себя так, словно ни в чем не виноват и никогда не покидал Америки. Она предусмотрела и то, чтобы адвокатам майора было очень трудно установить его местонахождение. Он не должен был отвечать на их объявления в газетах, но, если, паче чаяния, его найдут, то он должен был вернуться в Англию и, если майор к тому времени будет уже мертв,- то ему надлежало вступить во владение его наследством, а если еще жив, то притвориться, будто он отчаянно желает спасти его, что он и сделал. Но он переиграл свою роль защитника, точно так же как в том случае, когда выдавал себя за Экклса. Тогда он чрезмерно, просто карикатурно, акцентировал его оксфордский акцент.
      - И конечно он так говорил в соответствии с инструкциями миссис Синклер.
      Мистер Читтервик на минуту задумался, а потом сказал:
      - Да, и я всегда считал этот инцидент важным ключом к разгадке тайны, хотя его значение не было оценено в то время по достоинству. А он доказывал, что человек или люди, связанные с преступлением, были очень близко знакомы с майором Синклером. Этот вывод, разумеется, подтверждался и тем, что им удалось раздобыть, не вызвав подозрений, пузырек с отпечатками его пальцев. Однако это обстоятельство решительным образом обеляло неведомого кузена от подозрений в убийстве, ведь он-то с майором знаком не был, и я это понял еще до того, как убедился, что мужчина, фигурировавший в "Пиккадилли-Палас", не мог вложить пузырек в руку мисс Синклер.
      - Просто ума не приложу, как же вы обо всем этом догадались,восхищенно вздохнула леди Милборн.
      - Да нет, я сделал очень много ошибок,- поспешил заверить ее мистер Читтервик.- Очень много. Я долго был уверен, что преступление было задумано и подготовлено мужчиной и подготовлено таким образом, чтобы снять с себя все подозрения, если они когда-либо его коснутся. Я оказался не прав. Совершенно не прав. Хотя, любопытно отметить, что именно эта ошибка привела меня в дальнейшем к совершенно правильным выводам. Вот и все, что я могу рассказать вам об этом деле. О, и еще одно. Это касается пузырька. Для миссис Синклер было очень легко сделать так, чтобы майор взял его в тот момент, когда мог оставить самые явственные отпечатки. Например, он только что вымыл руки и смазал их глицерином, а она после этого попросила его передать ей пузырек. Ну вот, пожалуй, и все.
      Леди Милборн заговорила не сразу. Она медленно, с рассеянным видом чистила грушу. Возможно, она вспоминала сейчас маленькую, всегда серьезную девочку, которая почти все игры начинала словами "Давайте сделаем вид, что" и независимо от того, насколько это удавалось другим, серьезная девочка всегда притворялась очень убедительно. Но из этого вовсе не следует вывод, размышляла леди Милборн, что люди будут притворяться потом всю жизнь.
      - Но она была так уверена в невиновности Линна,- сказала вслух леди Милборн,- так же уверена в этом, как все остальные. Даже больше. И казалась такой несчастной и удрученной. Мы сначала даже опасались за ее рассудок.
      - Да,- кивнул мистер Читтервик,- это все соответствовало разыгрываемой роли любящей, бесконечно верящей в своего мужа супруги. Господи Боже!
      - Но одного я не могу понять, почему она так хотела, чтобы вы приехали в Риверсмид и убедились в невиновности Линна?
      - Между прочим, кому пришла в голову мысль заманить меня в Риверсмид?
      - Боюсь, что мне,- виновато ответила леди Милборн.
      - А что еще могла сделать миссис Синклер, чтобы последовательно разыгрывать свою роль? И разыгрывать ее с увлечением. Сама роль верной, преданной жены настоятельно этого требовала. И она должна была стараться изо всех сил, чтобы соответствовать задаче.
      - А я поняла из ее слов,- коварно заметила леди Милборн,- что она была готова добиться вашего согласия расследовать дело любой ценой. Это правда, мистер Читтервик?
      - Ну... э, наверное, это было так... э... да,- промямлил мистер Читтервик, крайне сконфуженный.
      - Что также соответствовало разыгрываемой роли,- серьезно заметила леди Милборн, хотя в ее взгляде сверкнула лукавая искорка.- Судя по романам и мелодрамам, такую ситуацию можно назвать шаблонной, а предложение само собой разумеющимся?
      - Она хорошо умела судить о характерах своих ближних,- ответил мистер Читтервик, подходя с научно-психологической стороны к теме, которая все же заставила его покраснеть.- Она, разумеется, прекрасно знала, что я отвергну... э... гм!.. ее предложение. Иначе... А кроме того, я уверен, что вся сцена доставляла ей большое удовольствие. Идеальная жена и вдруг такое... Она полностью продемонстрировала свои замечательные артистические способности (и сыграла эту сцену, должен признаться, великолепно), хотя ситуация казалась ей комичной. Да, я не сомневаюсь, что весь этот... э... эпизод доставил ей большое наслаждение.
      - По сути дела, она разыграла сцену настолько великолепно, что убедила вас сделать то, чего вы совершенно не собирались делать?..
      - Да, именно так. И это еще один пример переигрывания. Эта тенденция к чересчур явному подчеркиванию некоторых деталей поведения была единственным недостатком в осуществлении всего плана, и она проявлялась все время. Думаю, именно то, что она постоянно перебарщивала в своей игре, и помогло мне узнать правду. Миссис Синклер была великой артисткой в осуществлении убийства, но все же недостаточно великой в том, чтобы знать, где надо остановиться и по достоинству оценить могущество простоты. Она считала, что действует совершенно правильно. Ей было известно, что заставить меня усомниться в увиденном моими собственными глазами - нельзя, и, вполне возможно, решила испытать меня, подвергнув своеобразному перекрестному допросу. Но если бы она остановила представление в нужный момент и не разыграла бы сцену отчаяния, то добилась бы своей тайной желанной цели: я бы отказался начать расследование и, таким образом, план двойного убийства, который она так умно осуществляла, ей бы полностью удался.
      - Наверное, ее захватил пафос собственной игры и она уже не могла остановиться,- предположила леди Милборн.
      - Может быть, и так. Но в конечном счете недостаток подлинного артистизма стоил ей жизни. Роковое обстоятельство,- и мистер Читтервик вздохнул.- А что она должна была чувствовать, став свидетельницей, как уличающие ее подробности, которые, как ей казалось, она так хорошо замаскировала, последовательно вытаскиваются на свет божий. Ужасно! И тем не менее ей удавалось почти всегда скрывать свои чувства. Только один раз, когда я проговорился, что мисс Гуль была в "Пиккадилли-Палас" во время убийства, она потеряла над собой власть.
      - Да, она испытывала, наверное, ужасающий стресс. И все это для того, чтобы стать герцогиней! Милосердное небо, ну что такое - герцогиня?- с негодованием воскликнула леди Милборн.
      Мистер Читтервик не знал, как ответить на этот вопрос, и промолчал.
      БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Убийство на Пикадилли"
      После успешной прорисовки образа мистера Читтервика в "Деле об отравленных шоколадках" автор решает временно отложить в сторону самого Шерингэма и посвятить роман новому герою.
      Мистер Эмброуз Читтервик - один из достаточно типичных персонажей английской литературы. Сей безобидный и предельно деликатный человек, не чувствующий никакой необходимости противостоять абсурдным привычкам своей родственницы, преображается, когда необходимо восстановить справедливость. Он забывает свои опасения несведущего в жизни человека и как само собой разумеется оказывается главным действующим лицом.
      Но подобный персонаж требует противовеса, поэтому для поддержания баланса на сцену выступает другой, диаметрально противоположный ему персонаж - Маус, воплощающий британский авантюризм в лучшем смысле этого слова.
      Нужно отметить, что "Убийство на Пикадилли" носит черты романов 18-го века. Фактически, если убрать полицейские сцены и подробное обсуждение обстоятельств дела, несложно представить себе подобный текст вышедшим из-под пера, скажем, лорда Булвера-Литтона. Здесь можно найти массу сведений о манерах и образе жизни высшего света, психологии коренных жителей Великобритании, включая излюбленную британцами тему о внешней простоте членов королевской семьи. Здесь, как нигде, чувствуется старомодная уверенность в безупречной порядочности аристократов.
      Даже сама загадка первоначально кажется донельзя простой и наличествующей лишь формально, и долгое время читатель может полагать, что основная цель романа заключается не в поисках преступника, а в убежденности тети в достоинствах ее племянника. Но очень скоро читатель удостоверится, что простота здесь весьма обманчива.
      Лишь изредка проступают знакомые мотивы - в высокой оценке работы Скотленд-Ярда ("Боже мой!- повторил мистер Читтервик и вновь поразился - на этот раз неукоснительной тщательности, с которой работает английская полицейская служба."), который на сей раз себя не показал должным образом, и повторению сюжетного хода из "шоколадок" в том, что неправильные рассуждения приводят к правильным выводам.
      При всей типичности и довольно сильно выраженной комичности мистера Читтервика этот персонаж получился вполне характерным и притягивающим интерес и уважение. Возникает впечатление активного интеллектуального труда, более глубокого, чем у других людей, проникновения в ситуацию, в результате чего он приходит к выводу о том, что "...подобным образом устроен мир,констатировал мистер Читтервик,- он зиждется на альтруистических, однако не взаимных чувствах". И концовка романа, демонстрирующая эту мысль под другим углом, эффектна потому, что в ней ловко переплетены простодушие и хитроумие, благожелательность и тайное зломыслие.
      Вышел в Англии в 1929 году.
      Перевод выполнен М. Тугушевой специально для настоящего издания и публикуется впервые.
      А. Астапенков