Убийство на Пикадилли

Тогда она и подумала, что это все как-то странно, ведь от этого столика заказа на ликюр не поступало и сама она его туда не относила. А с другой стороны, вроде ничего странного и нет, потому что иногда заказы принимали другие официантки из тех, кто подобрее, если клиент был особенно настойчив, или у официантки, обслуживающей данный столик, была чересчур большая нагрузка. И, наконец, впечатление о рюмке, стоявшей на столике, было так неопределенно и расплывчато, что она нисколько не удивилась, больше ее не увидев, и решила, что, наверное, ей все это привиделось.
      Мистеру Читтервику удалось скрыть свое ликование, и, так как больше нечего было узнавать на этот счет, он перешел к другой цели своего посещения.
      - Спасибо, спасибо. Но есть еще один вопрос. Не очень существенный, чтобы тратить на него много времени, но мне хотелось бы поговорить с официанткой, которая меня позвала к телефону. Как вы думаете, это можно устроить?
      - А почему бы и нет? Конечно можно,- любезно ответила официантка (тем более что мистер Читтервик начал застенчиво нащупывать в кармане бумажник).Вот только интересно, кто это был? Ее как свидетельницу не вызывали, я точно знаю. Из всех официанток вызвали только меня. Вы можете ее описать, мистер Читтервик?
      Но вот этого как раз мистер Читтервик и не мог. Ее лицо в его воспоминании осталось белым пятном. Впервые в жизни он понял, насколько невнимательно относимся мы к официантам и никогда не смотрим им в лицо, разве лишь в тех случаях, когда непосредственно обращаемся с какой-нибудь просьбой. У мистера Читтервика не было ни малейшего представления, как выглядела та официантка. Единственное, что он мог наскрести в памяти,- то, что она была скорее высока, чем наоборот, и волосы у нее скорее темные, чем светлые, и в общем и целом она как будто недурна собой. Но как рабочая характеристика для опознания незнакомой молодой женщины этого было маловато.
      Так оно и оказалось. Его знакомая сама пошла навести справки о неизвестной официантке в служебное помещение, но вернулась с пустыми руками. Она усадила мистера Читтервика возле двери в подсобку так, что он мог видеть всех девушек, которые входили и выходили, но, хотя одна или две показались ему похожими на ту, которую он искал, после расспросов со стороны его помощницы оказалось, что это совсем не те официантки. В конце концов они условились, что его официантка, чью любезность он подкрепил полукроной, наведет справки не только у девушек, но и среди остальных служащих о тех, кто с тех пор успел уволиться, и обязательно оповестит мистера Читтервика о результатах.
      Медленно шагая к холлу, мистер Читтервик размышлял о том, как же он ненаблюдателен, ведь он видел официантку, позвавшую его к телефону не один раз, а два - в Зале для ленча и потом встретил в холле, и ни в тот, ни в другой раз не обратил на нее пристального внимания.
      Внезапно он замер на месте и лицо у него стало кирпичного цвета.
      - Господи!- выдохнул мистер Читтервик. Его ослепила молниеносная мысль. Нет, это невозможно. Совершенно невозможно. Это просто смешно. И даже мысли об этом...
      И все же...
      - Какой это был номер?- рассеянно пробормотал мистер Читтервик.- Я конечно теперь не вспомню. Господи!
      Однако наша память устроена очень своеобразно. Она отказывается запечатлеть прекрасно запоминающееся лицо человека, с кем доводилось говорить, но сохраняет самые ненужные мелочи, например цифру, небрежно упомянутую в поспешном разговоре.
      - Четыреста семьдесят третий!- хрипло выкрикнул мистер Читтервик торжествующе.- Это номер четыреста семьдесят три!- И он бросился в холл, к стойке, на которой лежала огромная регистрационная книга. Лихорадочно перелистав ее на несколько недель назад при молчаливом согласии служащей, он нашел, что искал. Мистер Читтервик выхватил из кармана старый конверт и нацарапал:
      12 июня. № 473. Джеймс Холл Ингс, 47, Сауфорэмские виллы, Эштон-андер-Лайн.
      "Господи!- подумал, уже удрученно, мистер Читтервик.- Ведь это очень далеко. Но я должен. Я обязан".
      - Э... есть ли у вас расписание поездов на Эштон-андер-Лайн?- смиренно обратился он к молодой женщине за стойкой.
      - Расписание спросите у носильщика,- был суровый ответ.
      Изгнанный из высоких служебных сфер мистер Читтервик обратился к носильщику.
      В тот вечер за обедом, как бы навечно скрепляя печатью свою недавно обретенную независимость, мистер Читтервик просто и прямо объявил тетушке о своих планах на завтра. Мисс Читтервик выказала некоторое раздражение и справедливо заметила, что люди, Люди Настоящие, никогда не ездят в Эштон-андер-Лайн, но при единственном упоминании о герцоге, в чьих интересах будет предпринята поездка, она сразу же успокоилась. Освобождение мистера Читтервика от рабства стало окончательным.
      Нельзя сказать, что поездка в Эштон-андер-Лайн доставила мистеру Читтервику большое удовольствие. Для некоторых Эштон-андер-Лайн может олицетворять само веселье, красоту и наиболее желанное место в мире, и никто не посмеет против этого возразить. Все зависит от того, с чем сравнивать, и человек, который до этого не видел ничего, кроме Шеффилда, вполне может так оценить Эштон-андер-Лайн и даже выше. Но если такие люди и существуют, то мистер Читтервик очень скоро понял, что к их числу не относится. Ему уже первые три минуты знакомства с Эштоном-андер-Лайном объяснили суть нашей нелюбви к промышленности доходчивее, чем сведения, которые он мог бы почерпнуть из других источников за целые тридцать лет.
      Мы осветим его визит туда лишь вкратце. Выехав с одним из ранних утренних поездов, он непосредственно перед ленчем погрузился в дымную пелену, повисшую над Эштоном и соседними селениями, чувствуя себя плакальщиком в темном плаще, сопровождающим траурные дроги. Он съел что-то горячее в отеле, рекомендованном ему как самый лучший в городе, где его обслужили хуже и содрали с него больше, чем когда-либо в жизни, а затем в такси он доехал до очень неприглядных Сауфорэмских вилл - длинного и мрачного ряда домов-"двушек", каждый из которых отделяла от тротуара полоска земли шириной в шесть шагов с полуувядшей растительностью. Когда он постучал в дверь дома 47, ему сообщили, что мистера Ингса дома нет. А где же он? Очевидно, в Миссионерском центре. А где находится Миссионерский центр? Сначала налево, потом направо и опять налево, и центр будет прямо напротив.
      Мистер Читтервик поплелся сначала налево, потом направо и опять налево. На этом пути его очень поддерживала мысль, что он рыщет как самый настоящий сыщик. Наконец он остановился, увидев напротив себя пятно на репутации прогресса в виде красного (или когда-то красного) здания, отделанного железными полосами, с невероятно грязными окнами. Снаружи висела доска объявлений, и, изучив их, мистер Читтервик узнал, что в следующее воскресенье мистер Джеймс Холл Ингс выступит перед своей паствой во Вседостойнейшей Евангелической Церкви с проповедью на неувядаемую тему "Покайтесь или будете прокляты". В этом неприглядном, даже для Эштона, здании укрывался мистер Ингс, несомненно заранее приступивший к ритуалу раскаяния. Мистер Читтервик постучал по железной полосе набалдашником трости, и этот звук прозвучал как трубный глас в Судный день, наверное изрядно напугав Вседостойнейшего евангелиста, почему последний с беспокойством отворил сосновую дверь. Это был тощий, костлявый, высокий человек, наполовину облысевший, с редкой, словно робеющей, бородой. По какой-то неясной, но, несомненно, благочестивой причине он носил старый фрак и жесткий воротник "поло", застежка которого удерживала на месте также бледно-голубой галстук-"бабочку", предоставляя заинтересованному наблюдателю возможность обозревать его длинную, жилистую шею. Он с кротким любопытством воззрился на мистера Читтервика поверх очков в стальной оправе.
      - Вы мистер Джеймс Холл Ингс?- нервничая и оттого с вызовом спросил мистер Читтервик.
      - Именно так, брат мой,- подтвердил евангелист.
      Мистер Читтервик немного пошатнулся, новзял себя в руки.
      - Я... э... надеялся повидать вас, когда в июне вы останавливались в лондонской гостинице "Пиккадилли-Палас".- солгал он.
      - В самом деле?
      - Да. Вы... э... там ведь останавливались, не так ли?
      - Останавливался, брат мой,- ответил мистер Ингс очень солидно.- Зачем отрицать? Я приезжал в сей град беззакония и греха на конференцию, созванную основателем нашей общины доктором Эзрой Дригглинтоном, имя которого вам, несомненно, знакомо, аллилуйя.
      - Я... я... прошу прощения,- заикаясь, ответил мистер Читтервик, которому послышалось весьма грубое слово.
      - Я сказал, что, несомненно, имя нашего святого отца-основателя известно вам, благодарение Господу. Однако если вы желаете видеть меня, брат мой, войдите в дом сей.
      - Нет, благодарю вас,- поспешил отказаться мистер Читтервик.- В этом нет никакой необходимости. Я только-только приехал из Лондона, чтобы... чтобы... Я просто хотел пожертвовать вашему фонду... У вас... у вас есть фонд?
      - Несколько фондов, брат мой,- самодовольно ответил мистер Ингс.
      - Точно. Совершенно верно. Тогда я желаю сделать взнос в ваш фонд... то есть в один из ваших фондов. Вот это,- и, сунув фунтовую бумажку в руку, с готовностью протянутую удивленным мистером Ингсом, мистер Читтервик поспешно вернулся в Лондон.
      "Я этого боялся, так боялся",- размышлял мистер Читтервик. Облегченно вздыхая, он провожал взглядом исчезавшие навсегда из виду окраины Эштона. "Господи помилуй, как же это все огорчительно. Я-то думал, что уже рукой подать до разгадки... А сейчас дело выглядит еще более запутанным, чем прежде. Да, надо все самым тщательным образом обдумать".
      И мистер Читтервик устроился в углу купе и стал думать.
      Глава 13
      Глиняные ноги кумира
      Следующие три дня в Лондоне мистер Читтервик провел в большом беспокойстве. С каждым днем обещание, данное им Маусу, приехать в Дорсетшир как только он узнает что-нибудь новое, становилось все эфемернее. С каждым днем его решимость исполнить обещанное таяла. Лично он считал, что ему удалось обнаружить одно, очень важное, доказательство, но, не способный видеть только одну сторону явления и не обращать внимания на оборотную, он не мог не испытывать в глубине души неприятного чувства, что это доказательство покоится на довольно шатком основании и совсем не обязательно имеет то значение, которое он ему придает. Если он прав, тогда он уже прошел значительный путь в установлении истины. Однако его личное решение проблемы хотя и подтверждало его теорию, тем не менее оставляло неразгаданным обстоятельство, которое они оба с Маусом считали главнейшим, а именно: каким образом пузырек был вложен в бесчувственную уже руку мисс Синклер.
      И еще одно: может быть, он обязан повидаться с Морсби и познакомить скептически настроенного служащего Скотленд-Ярда со своими новыми идеями? Однако это лишь идеи и практически он ничем не может их подтвердить. А примет ли Морсби во внимание эти ничем не подкрепленные идеи, как бы они ни были блестящи? Мистер Читтервик сам отвечал на этот вопрос отрицательно.
      Но может быть, ему надо повидаться с юристами противной стороны, представляющими защиту, и попробовать их заинтересовать своими предположениями? Мистеру Читтервику было мало что известно о данном типе юристов, но интуиция восполняла этот пробел. Представителям защиты не понравится вторжение чужака на их территорию. Они обойдутся с ним сухо, займут сугубо законоведческую позицию и - потребуют фактических доказательств. А у мистера Читтервика их не было.
      Но может быть, надо все обсудить с Маусом и Джудит, хотя надежды, которые он возбудил у них, могут не осуществиться, и возложить на этих молодых людей бремя всех последующих действий? В конце концов это придется сделать. Это их проблема, не его. Тем не менее мистеру Читтервику хотелось выложить перед ними нечто более осязаемое, чем только идеи в поддержку своей теории. Большую часть этих трех дней он и провел в бесплодных поисках необходимых доказательств, раздражая многих людей не относящимися к делу, по их мнению, вопросами, и все безрезультатно. За исключением того негативного обстоятельства, что официантку, позвавшую его тогда к телефону, так и не нашли, ему не удалось обнаружить ничего в подтверждение своих идей.
      Но Маус и Джудит сами явились в Чизвик на четвертое утро и потребовали от восхищенной мисс Читтервик накормить их завтраком.
      Как только мистер Читтервик снова увидел Мауса и Джудит, он сразу понял, что делать, а именно: он должен ознакомить их с новой теорией о том, как было совершено преступление, но, пока она не подтвердится, скрывать, кого он считает преступником. Вот так просто все и решилось.
      Таинственно намекнув им во время ленча о существенном продвижении по стезе разысканий, он, когда с едой было покончено, пригласил всех пройти в тетушкин кабинет, как место наиболее подходящее для очень важных открытий. Надо отдать должное силе воли мисс Читтервик: хотя ее распирало любопытство, на этот раз она решительно отказалась присутствовать на конференции под тем предлогом, что не желает узнавать такое, о чем придется потом пожалеть.
      Мистер Читтервик, улыбаясь, посмотрел на напряженные лица своих собеседников, положил ногу на ногу, откинулся на спинку стула и откашлялся.
      - После последней нашей встречи я сосредоточил особенное внимание на следующих проблемах,- начал он в несколько назидательном тоне,- на способе отравления и на том, как в руку мисс Синклер был вложен пузырек. Вы помните: в резюме, с которым я вас ознакомил накануне вашего отъезда, я выразил сильнейшее сомнение в том, что отравление произошло с помощью кофе, хотя в кофейной гуще содержалось много синильной кислоты. Я тогда предположил, что отравленные остатки кофе были попыткой обмануть полицейских. Поэтому, после вашего отъезда, я нанес визит в "Пиккадилли-Палас" с намерением задать несколько вопросов официантке, которая обслуживала мисс Синклер. Не буду подробно пересказывать вопросы. Достаточно будет сказать, что благодаря им она вспомнила о совершенно забытом ею обстоятельстве. Дело в том, что, как ей показалось, в какой-то момент она видела на столике мисс Синклер рюмку с ликером белого цвета.
      - Так это же замечательно,- вскричал Маус, ударив себя по коленке,- все как вы и предполагали.
      - Совершенно точно,- подтвердил, сияя, мистер Читтервик и рассказал о том, что поведала ему официантка.- Понимаете, это кое-что прояснило. Я не сомневался, что официантка действительно видела рюмку с ликером и что именно с помощью ликера было осуществлено отравление, но, как вы понимаете, из этого проистекало другое загадочное обстоятельство: кто подал мисс Синклер рюмку ликера?
      Я был совершенно уверен, что это не какая-либо из официанток, обслуживающих Зал. Та самая девушка, с которой я разговаривал, извлекла из трагедии некоторое подобие... э... славы, и не сомневаюсь, что все остальные, которые могли что-то заметить, тоже не отказались бы от лавров известности. Невозможно себе представить, что такой эпизод мог начисто исчезнуть из памяти подавшей ликер. А с другой стороны, у нас на руках масса свидетельств того, что никто не приближался к столику мисс Синклер в период между уходом мужчины и моим возвращением в Зал. Вот Сцилла и Харибда проблемы.
      В соответствии с информацией, полученной от старшего инспектора Морсби, его свидетели единодушно заявили, что никто не подходил к столику, и сначала этих свидетелей было четверо, а потом то же самое показали двое других, итого шесть человек. Мы можем быть вполне уверены, что они не сомневаются в правдивости своих показаний. В то же время факты доказывают, что они ошибаются. Каким же образом преодолеть это противоречие?
      И мистер Читтервик взглянул на слушателей.
      Слушатели переглянулись, и Маус выразил общее мнение, беспомощно ответив:
      - Меня не спрашивайте.
      - А я себя спрашивал, и неоднократно,- продолжал мистер Читтервик.- И сначала, должен признаться, не знал, что и сказать. И вдруг, внезапно, когда я уже уходил из "Пиккадилли-Палас", меня осенила замечательная мысль. Или, если быть совершенно точным, две разных мысли, но до того связанных между собой, что мне потребовалось некоторое время, чтобы их рассмотреть в причинно-следственной связи. Первая была такая: не могли ли все эти свидетели увидеть нечто такое, что они, так сказать, не восприняли?
      И мистер Читтервик снова сделал паузу.
      - Что вы имеете в виду, мистер Читтервик?- спросила Джудит.
      - Что-то я не улавливаю, о чем вы,- промямлил Маус.
      Мистер Читтервик, по-видимому, слегка огорчился.
      - Господи, боюсь, я не совсем понятно объясняю, но это так трудно выразить словами. Но, может быть, сказать так: могли ли свидетели видеть нечто настолько обычное, что их сознание отказалось запечатлеть увиденное? Другими словами: могли ли они совершенно справедливо утверждать, что никто из клиентов "Пиккадилли-Палас" не приближался к столику мисс Синклер в течение рокового промежутка времени, и в то же время быть не правыми в утверждении, что вообще никто не приближался?
      - Объясните попроще,- взмолился Маус,- я, наверное, ужасно туп сегодня.
      - Вы все еще не понимаете, что я имею в виду? Ну что ж, тогда скажу прямо: предположим, это официантка подходила к столику мисс Синклер, но это явление настолько обычно для данного заведения, что свидетели, хотя прекрасно видели, как она подходит, не восприняли его сознательно и поэтому совершенно честно засвидетельствовали, что никто не подходил. Думаю,- сказал неуверенно мистер Читтервик,- что это вполне возможное объяснение.
      - Объяснение очень изобретательное,- сказала Джудит, не то что недовольно, однако не совсем убежденно.
      - Но разве нельзя предположить, что в конечном счете то была совсем не официантка?- спросил Маус, не зная, что и подумать.
      - Разумеется, можно, и вот тут-то вступает в действие моя вторая идея. Обратите внимание, как обе эти мысли взаимно дополняют друг друга. Предположим, что убийце помогала женщина-сообщница, переодетая официанткой.
      И мистер Читтервик поглядел на собеседников с горделивой улыбкой.
      На этот раз заговорила Джудит. Она быстро выпрямилась в кресле и взглянула на мистера Читтервика округлившимися от удивления глазами.
      - И у вас есть какое-то подтверждение этой мысли?- спросила она почти требовательно.
      - Боюсь, что нет,- скромно констатировал мистер Читтервик,- но, как вы увидите далее, это очень убедительное предположение. Только подумайте, насколько оно упрощает всю загадочную ситуацию. Оно решает почти все второстепенные обстоятельства, связанные непосредственно со смертью мисс Синклер. То, что подали ликер и убрали рюмку после того, как она его выпила; то, что в пустую чашку капнули из пузырька синильной кислоты, а затем вложили пузырек в руку мисс Синклер, не говоря уж о том, что смерть наступила значительно позже ухода мужчины, и тем самым он получил возможность, если до этого дойдет, полностью снять с себя подозрения в убийстве. Да, все эти труднообъяснимые загадочные обстоятельства проясняются словно по волшебству.
      - Но как вообще это можно было осуществить? Я понимаю, что с пашей точки зрения это все проясняет, но... по ведь это просто невозможно было бы сделать, то, что вы предполагаете. Как можно хотя бы на две минуты за маскироваться под официантку так, чтобы маскарад сразу не распознали? Мысль великолепная, но...- и Джудит с сожалением покачала головой.
      - Но я не думаю, чтобы это было так уж невозможно,- энергично возразил мистер Читтервик.- Я долго размышлял над этой возможностью, как вы догадываетесь, и чем больше я думаю, тем этот план кажется мне все исполнимее. Только представьте, переодетой женщине вовсе не обязательно было общаться с другими официантками. Конечно все было заранее расписано по минутам или придумано нечто, что позволяло ей провести в опасной, так сказать, зоне минимум времени. Несомненно, она где-то пряталась до тех пор, пока мужчина не ушел из Зала, предварительно сообщив ей, что все в порядке и она может действовать. После этого все, что от нее требовалось, так это только принести на подносе рюмку (а что в этом странного?), подать ее мисс Синклер, подождать, пока она выпьет необходимое количество - вот это, между прочим, был единственный опасный момент,- затем убрать рюмку, вложить пузырек в руку мисс Синклер и сразу же удалиться. Что может быть проще? Да, согласен, проделать это в меньшем заведении было бы труднее, но в "Пиккадилли-Палас", даже не принимая во внимание, что есть еще ресторан и кафе-гриль и где такое количество официанток, что они сами не знают всех в лицо и ежедневно бывает столько новых посетителей, это гораздо проще. Разумеется, надо было дождаться момента, когда официантка, обслуживающая именно этот столик, уйдет в подсобное помещение. Нет, это легко осуществимо. Надо было только с озабоченным видом нести поднос, и никому и в голову не пришло бы спросить, как лжеофициантка очутилась в Зале. Мне кажется, что этот план прост до гениальности.
      Да, я воспринимаю некоторые подробности как само собой разумеющиеся: например, что это мужчина заказал ликер и сделал так, чтобы мисс Синклер наверняка его выпила и смерть наступила бы обязательно даже после одного глотка. Других затруднительных обстоятельств я не вижу. Пузырек официантка должна была держать за кромку ножки, чтобы не оставить отпечатков пальцев. То, что она наклонилась над мисс Синклер, можно было бы объяснить необходимостью что-то поднять с пола или еще каким-нибудь фальшивым предлогом. Уверен, что убийство было совершено именно таким образом.
      Мистер Читтервик даже раскраснелся, с такой горячей убежденностью он излагал свои соображения.
      - Я с вами согласен,- торжественно провозгласил Маус.- И думаю, вы свой тезис доказали, Читтервик. Клянусь Юпитером, мы все будем в долгу перед вами, когда покончим с этим делом.
      Но Джудит, по-видимому, не так-то легко было убедить.
      - Но каким же образом сообщница могла переодеться в форму официантки, мистер Читтервик? Вряд ли она могла это сделать где-нибудь в гостинице. Нет конечно, и было бы чрезвычайно опасно приехать в "Пиккадилли-Палас" уже переодетой. Боюсь, что с женской точки зрения такая акция предполагает больше трудностей, чем это может казаться вам.
      - И тем не менее я об этом тоже подумал,- кротко возразил мистер Читтервик,- и уже конечно проанализировал вопрос, где она могла переодеться. Конечно в данном случае я могу лишь предполагать, и только, но, став на ее место, насколько это возможно, я бы поступил самым простым образом, то есть забронировал бы in propria persona {Под соответствующим именем (лат.)} комнату в гостинице. Там она в полной безопасности могла переодеться и спокойно подождать, пока мужчина не выйдет и не оповестит ее, что поле действия свободно. Со своей стороны, он мог в этой же комнате надеть парик, если было необходимо, и приготовить все для отравления. По моему мнению, такой путь действий очень выигрышен, и, полагая, что моя теория не совсем ошибочна, я почти уверен: именно так оно все и произошло.
      - Будем надеяться,- сказал Маус,- что сообщницу можно выследить и опознать, если все было именно так.
      - Да,- согласился, но уже с некоторым сомнением мистер Читтервик.- Я тоже так думал и даже просмотрел всю регистрационную книгу, чтобы узнать, кто она. Но "Пиккадилли-Палас" - очень большая гостиница. Здесь свыше тысячи номеров и все всегда заняты. В тот самый день двести семнадцать женщин, по моим подсчетам, занимали одиночные номера. И найти среди этих женщин ту самую было бы непосильно для сыщика-любителя.
      - О!- воскликнул Маус.
      - Так что мы должны попытаться установить ее личность другими средствами: через ее связь с убийцей, например.
      - Но для этого сначала надо установить личность убийцы,- довольно сухо заметила Джудит.
      - Да, конечно,- с несколько виноватым видом подтвердил мистер Читтервик,- это конечно надо установить в первую очередь.
      - И прежде всего удостовериться, что такая личность существует вообще,добавила все еще скептически Джудит.- Понимаете, мистер Читтервик, ваша теория в высшей степени оригинальна, но я не нахожу для пес ни малейшего основания. Конечно она упрощает для нас некоторые проблемы, но ведь нельзя же рассматривать как факт или хотя бы приблизительно как факт все, что способствует подобному упрощению, не так ли?
      - О да, разумеется. Но знаете, все-таки есть одно, очень эфемерное доказательство в пользу моего предположения.
      - Есть?- Джудит снова встрепенулась.- Какое же?
      - Это, как я сказал, очень незначительное свидетельство, так сказать, от противного, и, конечно, оно в итоге может оказаться простым совпадением, но оно меня все же поразило. Та официантка, которая позвала меня к телефону, потом мне встретилась в холле и спросила, состоялся ли разговор. В этом не было ничего странного, конечно, а когда я заметил, что по-видимому произошла ошибка и никто мне не звонил, она спросила, не из номера ли я четыреста семьдесят третьего, и когда я ответил отрицательно, она невзначай сказала, что я похож на постояльца из четыреста семьдесят третьего номера: "как две капли воды". Это, однако,- извинился мистер Читтервик,- и есть мое единственное доказательство.
      Маус и Джудит казались озадаченными.
      - Но я не понимаю почему,- сказал Маус.
      Мистер Читтервик и сам удивился:
      - О, прошу прощенья. Я вам не рассказывал? Ведь когда я просматривал регистрационную книгу, то узнал, кто занимал помер четыреста семьдесят три в ту ночь, и установил, что данный человек похож на меня не больше, чем морковь на репу. Мне пришлось специально съездить в Эштон-андер-Лайн, чтобы в этом убедиться,- подчеркнул он весьма выразительно.
      - А,- воскликнул Маус,- начинаю понимать. Значит, вы думаете, что она была сообщницей убийцы?
      - Если действительно был таковой,- сказал мистер Читтервик и поглядел на Джудит.
      - Но я все еще ничего не понимаю,- воскликнула Джудит,- наверное, я глупа, но зачем эта непонятная женщина коварно вызвала вас к телефону, если вам никто не звонил? Вот ведь что странно, мистер Читтервик.
      - Ну,- несколько неуверенно пояснил мистер Читтервик,- я думал, что это и так понятно. Я ведь уже сыграл отведенную мне роль в драме как свидетель, я увидел, что мне предназначено было видеть, а теперь надо было отделаться от свидетеля, чтобы на этот раз действительно отравить мисс Синклер. А затем меня следовало вернуть в Зал, чтобы я мог быть свидетелем ее смерти и чтобы, вспомнив процесс отравления, я стал бы главным свидетелем обвинения против вашего мужа, и это, в сущности, и произошло.
      - Ну это все чересчур сложно и запутанно,- усомнилась Джудит.
      - Да нет, это все так просто,- почти взмолился мистер Читтервик.
      Наступило молчание. Все трое обдумывали возможные трудности, которые, как правило, порождает простота.
      - Но вы, к сожалению, совсем не можете описать внешность этой женщины?спросила наконец Джудит.
      - Боюсь, я запомнил очень немногое.
      - А что вы помните?- спросил Маус.
      Мистер Читтервик порылся в своей предательской памяти.
      - У меня осталось впечатление, что она довольно высока и, пожалуй, темноволоса, и, мне кажется, ее нельзя назвать некрасивой, иначе бы я это заметил. Хотя я совсем не вглядывался в ее лицо.
      - И очень жаль, что не вглядывались,- разочарованно заметил Маус.- Ведь женщина лицо свое изменить не способна. Да, она может надеть на себя что угодно, однако ведь фальшивую бороду она себе приклеить не может, правда?обратился он за поддержкой к Джудит, но та лишь задумчиво посмотрела на него.
      - Однако она может надеть очки в роговой оправе,- напомнил мистер Читтервик, вряд ли придавая своему замечанию особое значение.
      Маус выпрямился.
      - Святое небо, Читтервик, уж не предполагаете ли вы?..
      - Нет, конечно,- энергично возразил мистер Читтервик.- Уверяю вас, я только так, к слову вспомнил и об этом никогда не думал.
      Но прежде чем они успели обсудить данную тему, раздался стук в дверь.
      - Вас к телефону, сэр,- сказала горничная.
      Мистер Читтервик извинился и вышел. Если еще требовались доказательства его новообретенной независимости, то им могла бы послужить установка телефона. Невзирая на ядовитые замечания тетушки, он настоял на его необходимости. Как человек, который находится почти в ежедневном контакте со Скотленд-Ярдом (аргументировал мистер Читтервик), он просто обязан иметь телефон.
      И он понадобился сейчас именно Скотленд-Ярду.
      На проводе был Морсби.
      - Это вы, мистер Читтервик, сэр?
      Мистер Читтервик подтвердил этот факт.
      - Недавно вы нам послали отпечатки пальцев, не так ли?
      Сердце мистера Читтервика подпрыгнуло.
      - Да, инспектор, посылал.
      - И мы не могли найти аналогичных в нашем архиве. Но один из снимков, которые я для вас сделал, вы потом послали в Америку, сэр?
      - Д-да,- почти не дыша подтвердил мистер Читтервик,- я посылал. И что?
      - Хотелось бы знать, сэр, чьи это отпечатки?
      - Но, инспектор,- пискнул мистер Читтервик,- вы... вы получили какие-нибудь известия из Америки?
      - Они сообщили, что известят меня обо всем подробно каблограммой,осторожно ответил Морсби.
      - Но почему? Что они вам сказали?
      - Уф! Но ведь это конфиденциальное сообщение, должны же вы понимать. И незачем вам из-за этого беспокоиться, сэр,- сказал Морсби назидательным тоном.- Я просто хочу узнать от вас - чьи это отпечатки.
      Почти приплясывая от возбуждения, мистер Читтервик, однако, ухитрился не потерять самообладания.
      - Но... это так же конфиденциальные сведения, инспектор. В высшей степени конфиденциальные. Боюсь... это совершенно невозможно...
      - Сказать мне, чьи они, пока я не скажу, что сообщила мне Америка?устало заметил Морсби.
      Возможно, именно потому, что он не видел лица старшего инспектора, мистеру Читтервику удалось сохранить твердость. Какой же замечательный в данном случае помощник - телефон.
      - Разумеется. Это возможно только... Я просто настаиваю, что если вы хотите... Да, разумеется.
      - Очень хорошо, мистер Читтервик,- пошел на уступки Морсби,- хотя вы и понимаете, что в случае необходимости мы и сами очень быстро можем установить принадлежность отпечатков. Впрочем, нет никаких особых причин скрывать от вас полученные сведения, и если это вам не безразлично, вы можете даже немного предостеречь кого надо.