Аманда Пламшоу с недоумением взглянула на гостью. Она никогда не забывала о собственном достоинстве. Ее светлые, отливающие рыжиной волосы, свернутые в тяжелый жгут под батистовым чепцом, выбивались из-под оборки вьющимися прядками. Ей было около сорока, и нежная светлая кожа все еще сохраняла упругость. Только в уголках живых ярко-зеленых глаз пролегли тонкие морщинки. Но при всей своей зрелости она не знала, как ответить на такое беспардонное заявление. Она взглянула на свою бывшую подопечную, ища поддержки.

– В самом деле, миссис Уэйнрайт, – холодно заметила Кэролайн, посылая лакея на кухню, – миссис Пламшоу, как вам известно, моя уважаемая компаньонка.

– Она гувернантка, – нервно возразила Пруденс.

– Бывшая гувернантка. В любом случае она не прислуга.

– Но она вам не ровня, и вы должны обращаться с ней соответственно.

Отпив глоток чая, Кэролайн спокойно произнесла:

– В этом вы абсолютно правы, миссис Пламшоу действительно не ровня мне.

Пруденс почти замурлыкала от удовольствия, довольная, что попала в точку.

– Она гораздо лучше, – продолжала Кэролайн. – Ее греческий превосходен, успехи в математике почитаемы всеми. А ее игра на арфе заслуживает высших похвал. Вдобавок она добрый друг, добрее, чем некоторые из ближайших родственников.

Кэролайн украдкой взглянула на Аманду, чьи изумрудные глаза искрились веселыми огоньками. Пруденс поджала губы.

– Вы, как всегда, чересчур либеральны, моя милая Кэрол. Возможно, это весьма оригинально, но… Вам уже давно следовало выставить старого камердинера Джорджа и научиться беречь каждое пенни.

– Невилл обслуживает нашу семью сколько я себя помню, миссис Уэйнрайт. Я думаю, вы не выгоните его на улицу, хотя, возможно, он не может работать в полную силу.

– Как вы поступаете с миссис Пламшоу?

Аманда резко поднялась. Хотя она была терпелива по натуре, но все имеет свои пределы.

– Если вы позволите, Кэро, – проговорила Аманда, – я пойду, взгляну, что там с желе для миссис Уэйнрайт, и скажу, чтобы Генри поторопился. К вашим услугам, мэм. – Она присела в поклоне перед Пруденс.

– Не уходите, Аманда, – остановила ее Кэролайн, поднимаясь и удерживая ее за руку.

– Я скоро вернусь. – Она широко улыбнулась и покинула гостиную с присущим ей достоинством.

Проводив Аманду восхищенным взглядом, Кэролайн раздраженно повернулась к жене брата. Сняв очки, она аккуратно положила их на край стола, готовясь к бою. Через неделю, в день ее рождения, миссис Уэйнрайт станет полноправной хозяйкой Фаллингейта. Да что там, она и сейчас вела себя словно настоящая владелица. У Кэролайн оставалось совсем немного времени, чтобы заявить о своих правах.

– Мне казалось, – начала Кэролайн, – мы собирались поговорить о мистере Кризолме, а не о миссис Пламшоу.

– Мистер Кризолм! Я-то думала, вы хотите избежать этой темы! Сколько же претендентов вы упустили, Кэрол?

– Я уже сбилась со счета, – призналась Кэролайн. – Но, собственно, какое это имеет значение? Поговорим лучше о том, что действительно важно, по крайней мере, для вас, миссис Уэйнрайт. Безусловно, это то, что вы скоро станете владелицей Фаллингейта. Разве не так? Разве не поэтому вы позволяете себе оскорблять мою компаньонку, не боясь получить выговор?

Пруденс приподняла брови.

– Что? И это говорите вы, наша маленькая Кэрол! Я никогда не ждала от вас подобной дерзости. Поверьте, моя милая, вам это совсем не идет. Почему…

– Ах как славно! Мои любимые девочки все вместе в одной комнате, – послышался басовитый голос, и Джордж, брат Кэролайн, вошел в гостиную. Щеголевато одетый, он подошел к жене и чмокнул губами воздух около ее щеки. – Рад приветствовать вас, мои дорогие. Доброе утро, девочки, – добавил он, с улыбкой кивая своим падчерицам.

– Доброе утро, папа, – ответили они в один голос, делая ударение на последнем слоге.

Джордж повернулся к сестре:

– Доброе утро, Мышка.

Кэролайн ответила вялой улыбкой.

– Доброе утро, Джордж.

Одарив сестру покровительственной улыбкой, он развернулся и просунул большие пальцы под края жилета, который стал явно маловат ему с тех пор, как он женился на вдове полковника Халлауэлла.

Кэролайн никогда не понимала, что брат нашел в этой женщине. Как успешный фабрикант, Джордж мог бы просто купить себе доступ в высший свет, но, увы, он был почти столь же бесхитростен, как Кэролайн. И хотя Бог наградил его выигрышной внешностью и его ясные голубые глаза под густыми светлыми ресницами, полные губы и волевой подбородок привлекали взгляды представительниц женского пола, Джордж не мог думать ни о чем, кроме денег, бизнеса и толстых бухгалтерских книг. Он не мог бы проложить себе путь на званые вечера и балы, если бы им не руководила чья-то рука.

И поэтому шесть лет назад, когда в Лондоне открылся очередной сезон и ловкая вдовушка Халлауэлл обратила на него свой взор, Джордж с радостью отдался в ее пухлые ручки и внимал каждому ее слову, как послушный щенок. Ему не приходило в голову задуматься хотя бы о том, что Пруденс на пять лет старше его и настроена более чем решительно. Он был почти благодарен, что нашелся кто-то, кто смог организовать его жизнь вне фабрики, объяснить ему, какой галстук следует носить с тем или иным жилетом и с кем можно садиться за карточный стол, а в каком случае стоит и остеречься, и прочие не менее важные вещи.

Пруденс ввела его в свой круг, и хотя Уэйнрайты не были приняты в высшем свете, они вместе планировали блестящее будущее для дочерей, решительно сметая все преграды на их пути.

– Знаешь, Мышка, ты никогда не догадаешься, кого я видел в Лондоне, – поддразнивая сестру, объявил Джордж.

Это вроде бы ласковое прозвище, которым он всегда называл ее, почему-то сегодня раздражало ее особенно сильно. И она смущенно кашлянула, прежде чем вежливо поинтересоваться:

– Представления не имею. И кто же это был?

– Доктор Кавендиш.

Лицо Кэролайн вспыхнуло, как свеча.

– Дядюшка Тедди? Он в Англии? Значит, он вернулся из своего путешествия в Африку? О, как же долго он отсутствовал… Неужели пять лет?

– Да. И он собирался приехать в Фаллингейт сегодня днем. Я видел его несколько дней назад во время последней поездки в город. – Хотя Джордж и Пруденс на протяжении оживленного светского сезона жили в Лондоне, остальное время года они проводили в Ноултон-Парке, своей сельской усадьбе, которая находилась в нескольких часах езды от Фаллингейта. – Возможно, он еще успеет застать нас здесь.

– Ну, нет! – Вайолет капризно нахмурилась. – На этот раз он ведь не привезет с собой туземцев, правда?

– Нам вовсе незачем оставаться, – поддержала Сесилия, раскрывая веер и обмахиваясь с таким ожесточением, словно она задыхалась. – Говорят, он сам превратился в каннибала.

– Ну-ну, девочки! – шутливо пригрозил Джордж. – Доктор Кавендиш один из самых известных путешественников в стране. И то, что он порой живет среди аборигенов, вовсе не означает, что он перестал быть джентльменом.

– Возможно, – кивнула Пруденс, – но он курит сигары в присутствии дам. Джентльмен, знающий толк в хороших манерах, не позволяет себе такого.

– По крайней мере я знаю одну особу, которая будет счастлива увидеть его, так ведь, Мышка? – Он повернулся к Кэролайн, выжидательно приподняв бровь. Джордж всегда недолюбливал друга их отца и подшучивал над сестрой, потому что она обожала доктора Кавендиша.

– Что такое, Джордж? – отозвалась Кэролайн, отставляя чашку с чаем. – А ты разве не рад возвращению дядюшки Тедди? Или ты тайно торжествуешь, потому что прошлой ночью я лишилась своей последней надежды на замужество?

Улыбка брата угасла.

– Я и не думаю злорадствовать, Кэро, уверяю тебя. Напротив, я опечален и озабочен твоим будущим.

– Чай, папа? – спросила Вайолет.

– Да, пожалуйста. – Джордж подтянул брюки, отбросил фалды сюртука и с обиженным видом уселся на стул возле окна.

– Я только что послал слугу в «Серебряную подкову», где, по слухам, мистер Кризолм все еще дрожит от страха, умоляя каждого встречного подвезти его в Лондон. Я распорядился отправить карету, чтобы он мог вернуться назад.

– Как это великодушно с твоей стороны, Джордж, – заметила Кэролайн. – Значит, даже сейчас, при свете дня, он все еще думает, что в Фаллингейте живут привидения?

– Ну конечно, в этом доме есть привидения! – воскликнул Джордж, взяв чашку из рук своей приемной дочери. – Спасибо, душечка.

Кэролайн повернулась к Пруденс:

– Вы тоже уверены, что в доме обитают призраки?

– Разумеется, а разве не так? – пробурчала матрона.

– Но тогда почему вы так стремитесь его заполучить? Вы собираетесь жить здесь с дочерьми, хотя верите, что в доме обитают привидения?

– Она вовсе не стремится к этому, – сказал Джордж с высокомерной усмешкой. – Миссис Уэйнрайт никогда ни к чему не стремится.

– Совершенно очевидно, моя милая девочка, – перебила его жена, – что призрак лорда Гамильтона ревнует к вашим поклонникам. Поэтому только они и слышат какие-то крики. Баррет Гамильтон хочет, чтобы вы оставались девушкой. Он хочет сохранить вас для себя, может быть, в ожидании какой-то романтической истории где-то в иных мирах.

– Что за абсурд! Никому бы и в голову не пришло, что в доме обитают привидения, если бы я сама не придумала это! – Отбрасывая тревожные мысли, Кэролайн снова надела очки и тщательно разгладила кружевные манжеты длинных рукавов. – Хорошо, оставим вопрос о призраке, мне интересно, что вы думаете по поводу моего положения.

– Да-да, Кэрол, конечно, – суетливо проговорил Джордж. – Не приписывай мне подобных мотиваций. Я искренне опечален, что наш отец оставил такое глупейшее завещание. Я ни на минуту не сомневаюсь, что этот дом должен принадлежать тебе без всяких условий. Так хотела мама. И потом, я получил отцовский особняк в Лондоне, а еще и Ноултон-Парк, и доход от прядильной фабрики. Всем известно, как ты любишь Фаллингейт, во всяком случае, гораздо больше, чем я. Но отец не верил, что ты выйдешь замуж, особенно после той истории восемь лет назад. Он…

Кэролайн кашлянула, заставив его замолчать. Она не хотела, чтобы ее самодовольные племянницы слышали новые детали ее отчаянного поступка, о котором они, безусловно, уже знали.

Восемь лет назад Кэролайн впервые появилась в светских гостиных Лондона. Начитавшись любовных романов, она жаждала настоящей любви. Она отдавала себе отчет, что джентльмен из высшего общества мог подумать о помолвке с ней только из-за ее богатства. Хотя она и была из добропорядочной семьи, но отнюдь не голубых кровей. Высокомерные лорды и леди Лондона не упускали случая напомнить ей об этом обстоятельстве либо снисходительной улыбкой, либо пренебрежительным равнодушием. Ну и пусть, говорила она себе. Все равно никто из молодых аристократов не был так красив, как лорд Гамильтон, ее романтический идеал.

И вот родители, преисполненные гордости и самых радужных надежд, представили ее весьма уважаемому сыну одного графа, хрупкому молодому человеку с прыщавым лицом и безвольным рукопожатием, и Кэролайн отказала ему, хотя и не публично. Она дождалась, когда он приехал в Фаллингейт, и, одевшись как призрак Рейчел Хардинг, появилась посреди ночи на пороге его комнаты, заливаясь горестным плачем и мученически заламывая руки. Бедный юноша, напуганный до смерти, бежал домой к отцу, и вскоре молва о том, что в Фаллингейте обитают призраки, стала достоянием общества.

– Я не думаю, что стоит подвергать риску такого пожилого и боязливого господина, как мистер Кризолм, правда, Джордж? – спросила Кэролайн.

– Нет, конечно, нет. Я просто хочу, чтобы ты поняла мою искреннюю обеспокоенность твоим положением. Мы и не думаем жить в Фаллингейте. Нам вполне достаточно получать доход от имения, деньги пойдут на приданое для наших дочерей, которым предстоит выход в свет в следующем году.

Кэролайн еле сдерживала гнев.

– Не беспокойтесь о своем будущем, Кэрол, – вступила в разговор Пруденс, стараясь подойти к сути дела. – Вы наша родственница, между прочим. И можете жить с нами в Лондоне. В этом году мы рано переедем в город.

– В… в Лондоне? – Кэролайн почувствовала, что ее бросило в жар. Губы пересохли. – Но почему? Я рассчитывала, что останусь в Фаллингейте, пусть не как хозяйка, но…

Пронзительный смех миссис Уэйнрайт отрезвил ее.

– Нет, нет, нет, моя милая! Это совершенно исключено. Мы собираемся освободить дом и незамедлительно начать ремонт и реконструкцию.

Кэролайн повернулась к ней:

– Это еще зачем?

– Он немножко… запущен. Не так ли?

– Мне так не кажется, – возразила Кэролайн. Ее голос дрожал.

– Вот наконец и айвовое желе! – воскликнула Пруденс, с вожделением потирая руки. Когда слуга поставил около нее вазочку, она повернулась к дочерям: – Вайолет? Сесилия?

– Нет, спасибо, мама, – ответили девушки в унисон.

– Мы найдем для вас комнату в Лондоне, – продолжала Пруденс, кладя ложечку желе на остатки своего пирожного, – но не раньше, чем Харрингтоны вернутся из деревни. А пока они не приедут, мы можем освободить для вас комнату бывшей гувернантки.

– Комнату гувернантки! Джордж? – Кэролайн умоляюще взглянула на брата, но он отвернулся к окну, спокойно допивая свой чай.

– И разумеется, вас ожидают соответствующие обязанности, – добавила Пруденс, отправляя в рот последний кусочек пирожного.

Повернувшись к невестке, Кэролайн пристально взглянула на нее:

– Что? Какие обязанности?

– Те, что приличествуют любой тетушке. Вы будете опекать девочек и давать им уроки французского.

Руки Кэролайн похолодели, когда она отчетливо осознала перспективу. Девушки как по команде разом повернулись.

– Нет, мама. – Сесилия капризно надула губы.

– Конечно, нет, дорогая, – проговорила Кэролайн, сидя на кончике стула. – Мой французский недостаточно хорош, а ваши дочери заслуживают самого лучшего…

– Уверяю вас, вполне сойдет, – небрежно бросила Пруденс с таким видом, что только дурак рискнул бы продолжить расспросы.

Кэролайн изо всех сил сдерживала себя, потрясенная невероятным поворотом судьбы.

– Разумеется, – добавила Пруденс, сладко улыбаясь, – если вы не согласитесь опекать девочек, есть альтернативы.

Казалось бы, простое заявление, но слова повисли в воздухе как дамоклов меч, и объяснений не требовалось. Для незамужней женщины, которая не имела средств, чтобы содержать себя, была лишь одна альтернатива – Кэролайн могла стать гувернанткой в каком-то другом доме. Единственное предназначение для неудачливой девушки. Это означало, что она никогда не будет равной ни с теми, кто наймет ее, ни со своими более юными подопечными. И общество навсегда закроет перед ней свои двери.

– Я поняла, – наконец прошептала Кэролайн.

– Что ж, мы тоже все поняли, – быстро подытожил Джордж, стараясь, как обычно, преувеличенной веселостью смягчить напряжение между сестрой и супругой. – Через неделю, Кэролайн, тебе исполняется двадцать пять. Мы обязательно приедем из Ноултон-Парка, чтобы отпраздновать это счастливое событие.

– Нет, нет, дорогой брат!

– Не беспокойся, милая! Это твой день рождения.

Кэролайн ответила Джорджу взглядом, полным гнева и разочарования. Единственное, что могло побудить его приехать из Ноултон-Парка на день ее рождения, так это желание убедиться, что имение перешло к нему, причем без всяких сложностей и проволочек.

– Ты собираешься уехать сегодня, Джордж? – поинтересовалась миссис Уэйнрайт.

– Сегодня? Нет, моя дорогая, я думаю, нам следует вернуться домой сейчас же. Карета уже ждет.

Девушки Уэйнрайт согласно поднялись, поняв намек матери, и тихо удалились. Но Пруденс не могла уйти, не нанеся последнего удара.

– Еще одно, моя милая. Скажите миссис Пламшоу, что в ее услугах больше не нуждаются.

– Но ей некуда идти! Пруденс ядовито улыбнулась.

– Ах, какая жалость, правда? Но в отличие от вас, милая, я не собираюсь превращать мой дом в богадельню. Половина ваших слуг дышат на ладан, а вы слишком мягкотелы, чтобы отстранить их от возложенных на них обязанностей. Ну да ничего, еще неделя, и все изменится.

Шурша фалдами модного платья из бледно-желтого муслина, Пруденс энергично направилась к выходу. Когда Джордж поспешил следом за ней, Кэролайн в отчаянии крикнула:

– Джордж, ты не можешь допустить, чтобы так поступили с миссис Пламшоу. Она живет у нас уже пятнадцать лет. Аманда стала членом нашей семьи!

Джордж повернулся к сестре и взял ее руки в свои.

– Дорогая, я знаю, это непросто – передать бразды правления в руки моей жены, но, согласись, миссис Уэйнрайт вправе управлять домом так, как считает нужным. Слуги должны подчиняться хозяйке. Ты чересчур сентиментальна, Мышка.

Кэролайн прикрыла глаза. Она всегда отличалась сентиментальностью, родители тоже говорили об этом. Она любила помечтать, зачитывалась романтическими историями, а слишком доброе сердце мешало ей быть настоящей хозяйкой Фаллингейта. Так думали все. Но сейчас были оскорблены не только ее собственные чувства, но и ее самая дорогая подруга.

– Аманда не прислуга. – Она открыла глаза и не моргая встретила взгляд Джорджа. – Ты не посмеешь выбросить ее. Я этого не допущу.

– Прости, Кэрол, но твое слово больше ничего не значит.

Она сейчас ненавидела брата, ненавидела его слабость и зависимость от жены. Резко повернувшись, она подошла к окну и невидящим взглядом уставилась в сад, сжимая рукой оконную раму.

Джордж прав в одном. Она всегда была слишком сентиментальна. Но она ведь может и измениться, и изменится, чтобы сохранить Фаллингейт. Красивая, жизнерадостная женщина вправе положиться на судьбу в ожидании хорошего будущего. Но скромная непритязательная девушка вроде Кэролайн не должна рассчитывать на удачу.

На карту поставлена ее жизнь. Настало время пренебречь манерами и хорошим воспитанием и совершить что-то такое, что спасло бы Фаллингейт от алчных рук Пруденс. К счастью, если кто и мог помочь ей осуществить задуманное, так это дядюшка Тедди. Хотя они и не были родственниками по крови, но между ними всегда существовала тонкая душевная связь. И, что более важно, доктор не прислушивался к мнению других. Вместе они обязательно изобретут способ сохранить наследство.

Мысленно она уже представляла развязку этой маленькой драмы. Она выйдет замуж до конца недели, даже если единственный мужчина, которого она сможет найти для этой цели, будет преступником из самых страшных лондонских трущоб.