Мой прекрасный лорд

Лукас увел гостей, занимая их разговором, как будто всю свою жизнь был хозяином Фаллингейта. Сердце Кэролайн потеплело от благодарности. Он пообещал, что все сделает, и он держит слово. Как только группа скрылась из виду, Кэролайн услышала звук приближающейся кареты. Она вздрогнула при мысли, что пожаловала самая важная персона во всей округе, которой предстоит вынести окончательный вердикт по поводу ее замужества, Лидия, вдовствующая графиня Джермейн.

Лукас постепенно начал осваиваться в суматошной обстановке приема, чему способствовали и несколько глотков бренди, которые приятно согрели желудок и придали ему больше уверенности. Он что-то оживленно рассказывал, перемежая речь шутками, к удовольствию леди Рот-Паркер… когда сама судьба появилась в дверях.

Генри открыл дверь в кабинет, пропуская вперед величественную даму и Кэролайн. Лукас поднял голову и замер.

– Боюсь, они тут начали без нас, – сказала Кэролайн, подводя новую гостью к другим.

Хотя Лукас еще не вспомнил, где он видел эту почтенную леди, что-то неуловимо знакомое в ее внешности заставило его похолодеть от ужаса. Она шла, небрежно опираясь на трость, но это лишь придавало еще больше значительности каждому ее движению. Она не сомневалась в своей избранности. От нее так и исходило ощущение собственной важности. Элегантное серебристо-серое платье, украшенное жемчугом, делало ее чуть полноватую фигуру более стройной. Прямые брови, казалось, были постоянно приподняты, а глаза густой синевы с холодной проницательностью оценивали каждую деталь.

– Джулия, вы ведь не видели леди Джермейн, с тех пор как вернулись из Европы? – проворковала Кэролайн.

Между женщинами завязался оживленный разговор, но Лукас едва слышал их. Леди Джермейн. Графиня Джермейн. Дама, которая видела его той ночью, когда он был арестован… Проклятие! Ему следовало это предвидеть. Очевидно, судьба не даст Кэролайн шанса на счастливый исход дела, на свободу и счастье. Он должен был знать, что в конце концов потерпит неудачу. Он забыл, что говорил ему Робин. Ты никто. И так никем и останешься. Ничего тебе не светит, парень. Так что лучше займись своим ремеслом.

Горло сжалось, не давая дышать, голова шла кругом. Капли пота выступили на лбу. Она шла прямо к нему, еще секунда, и она узнает его. Вор! – крикнет она. Конокрад среди нас!

– Леди Джермейн. – Кэролайн с подчеркнутой почтительностью обращалась с дамой, которая явно возглавляла здешнее общество. – Мне хотелось бы представить вам моего мужа. Мистер Лукас Дэвин.

Она подвела богато одетую даму к нему. Он попробовал отступить на шаг, но был не в силах пошевелиться.

– Он из Африки, – откуда-то издалека доносился до него голос Кэролайн. – Его увезли туда еще ребенком, и вот теперь… он вернулся… забавный акцент… и все внове в Англии…

Он мог чувствовать запах духов графини еще до того, как она подошла к нему настолько близко, что он разглядел цвет ее глаз. Ее французские духи отличались неестественным для столь почтенной дамы ароматом. Она пахла как весенний букет… душный резкий запах. Графиня протянула ему два пальца, затянутых в лайковую перчатку. Он пожал их, склонившись к ее руке.

– Ваше сиятельство, – пробормотал Лукас. Выпрямившись, он посмотрел ей в глаза. Черные зрачки сузились до размера булавочной головки.

– Мистер Дэвин, – сказала леди Джермейн. – Мне кажется, мы с вами уже встречались.

Глава 19

– Да, вне всякого сомнения, мы с вами встречались, – повторила графиня с холодной улыбкой.

– Уверяю вас, ваше сиятельство, я не имел удовольствия. – Лукас чувствовал, как росло напряжение.

Часы в углу тикали, напоминая ему, что он погубил надежды Кэролайн на светлое будущее. Это лишь вопрос времени. Как только графиня узнает его, все погибло.

– Как интересно, мистер Дэвин, что вы выросли в Африке. Вы должны непременно рассказать мне об этом. И я определенно найду это весьма занимательным. Но только после того, как вспомню, где мы встречались. Видите, я стала забывать такие простые вещи. Может быть, на благотворительном балу в Феннигэн-Парке?

Лукас сглотнул.

– Нет, миледи. Я не имел чести быть там. – Она не отводила взгляда. Он кашлянул, молясь про себя, чтобы тонкая струйка пота, стекающая с его виска, не капнула на воротник.

– Рад приветствовать вас, ваше сиятельство, – произнес сэр Роджер, неожиданно вступая в беседу. Подойдя к ним, он заговорил с графиней и, взяв ее под локоть, подвел к доктору Кавендишу. Затем с радушной улыбкой повернулся к Лукасу: – Что вы скажете, Дэвин? Как насчет партии в бильярд? Леди Джулия не хочет составить мне компанию, она предпочитает обсуждать последние новости. Думаю, ее сиятельство тоже. Тогда как с графом я играл регулярно…

– С удовольствием, сэр Роджер, – сказал Лукас, стараясь не выглядеть слишком подавленным. Попросив извинения у графини, он последовал за сэром Роджером и Теодором. Кэролайн задержала его у двери.

– Что такое? Что случилось? – спросила она, недоуменно приподняв брови. – Я видела, как вы смотрели на графиню.

– Я не выдержу, Кэрол, – прошептал он.

– Нет, выдержите.

– Поверьте, я не могу.

– Ну, мой дорогой… – окликнул сэр Роджер из холла. – Вы с нами?

– Сию минуту, я иду. – Лукас оторвался от Кэролайн. Пошли они все к черту, если бы только он мог быть рядом с ней!

Он повернулся и удалился с элегантной небрежностью. Кэролайн про себя отметила явный прогресс в его манерах. Когда дверь бесшумно закрылась, она проглотила комок в горле и поспешила назад к гостям.

– Итак, отец Антоний, – тепло произнесла она, хотя едва могла заставить себя взглянуть на своего собеседника, – расскажите мне, как вы изгоняете призраков. Я просто умираю от любопытства.

Минула полночь, а свет в спальне Кэролайн еще долго не гас. Лукас ждал этого момента, но сейчас, когда время пришло, он вдруг ощутил невероятную пустоту и усталость. Но может ли он уехать, не попрощавшись с ней?

Нахмурившись, он бросил взгляд на карманные часы, подаренные ему доктором Кавендишем. В ту же секунду послышался удар грома, и вспышка молнии, осветив все кругом, дала возможность разглядеть стрелки на циферблате. Они указывали, что наступила полночь. Магический час ночи. Час, когда вступают в свои права невидимые силы судьбы.

Стоя под крышей старой голубятни, он смотрел на казавшийся бесконечным дождь и думал лишь об одном. Он хотел увидеть ее. Один-единственный раз. Последний раз. Он никак не ожидал от себя подобных чувств. Когда он приехал сюда, то даже представить себе не мог, что все окажется так сложно. А сейчас идея возвращения в Лондон без Кэролайн заставила его похолодеть. Он хотел сохранить ее, сохранить навсегда. Но не мог. Ради нее самой он должен уехать до того, как оставит ее с ребенком, у которого никогда не будет отца.

Он поднял воротник пальто и, наклонив голову, шагнул навстречу дождю. Лукас быстро шел по направлению к конюшне, как вдруг столкнулся с каким-то мужчиной, который, так же как и он, спешил укрыться от дождя.

– О черт! – проворчал мужчина, едва не потеряв равновесия. – Смотри, куда идешь!

Присмотревшись, Лукас узнал его.

– Физерс! Что вы здесь делаете в такое время? Ищите свою смерть?

– Вот ты, похоже, именно это и делаешь, – ощерился старик, окидывая Лукаса злобным взглядом. – И для тебя, парень, я мистер Физерс. Понятно? Ты можешь дурачить мисс Уэйнрайт, но только не меня. Я все о тебе знаю.

Лукас иронически улыбнулся:

– Неужто? Неужто вам, мистер Физерс, известно, что я был негодным мальчишкой? И вы считаете, что меня снова следует запереть в моей гардеробной?

– Не мешало бы, – проворчал старик. – Что ты высматриваешь здесь так поздно? Собираешься украсть серебро? А, парень?

Если бы не определенные обстоятельства, Лукас рассердился бы на него. Но сейчас ему было не до этого.

– Не волнуйтесь, мистер Физерс, я сегодня уезжаю. Не хочу доставлять новых неприятностей вашей хозяйке, я и так уже сделал больше чем достаточно.

– Я потерял свое место, и все из-за тебя, – сказал старик дрожащими губами. – Скатертью дорога, мистер Дэвин! Скатертью дорога…

Старый дворецкий, придерживая у горла воротник пальто, двинулся прочь и скрылся за стеной дождя, тоскливо ссутулившись и втянув голову в плечи. Что-то в этом движении, в его походке навело Лукаса на мысль, что он уже видел все это прежде. Но где? И вдруг его осенило: не Физерс ли прятался в саду в ту ночь, когда Кэролайн видела привидение?

Погасив лампу, Кэролайн прошла через комнату к маленькому диванчику в ногах постели. Все еще не раздеваясь, хотя было очень поздно, она присела, с безучастным видом наблюдая сполохи молнии, которые то и дело высвечивали портрет лорда Гамильтона.

Она чувствовала, что он разочарован. Более того, она готова была поклясться, что он хочет вернуть свое влияние на нее. И, как ни странно, сама ощущала вину, словно совершила предательство, позволив Лукасу занять место призрака в ее сердце. Но все эти переживания были ничто по сравнению с другими чувствами, переполнявшими ее сердце.

После того как Лукас направился в кабинет поиграть в бильярд, он так больше и не вернулся. Сэр Роджер объяснил всем, что Лукасу неожиданно стало плохо и он, извинившись, ушел к себе. Кэролайн смущало его отсутствие. Она не могла не видеть молчаливых вопросов в глазах гостей.

А кроме того, она испугалась. Страх наполнил ее душу, сжимая сердце и не давая вздохнуть. Она потеряет Лукаса, если уже не потеряла. Это случилось той ночью, когда они занимались любовью. Она должна была узнать его лучше, а не уступать своему желанию, предвидеть, что однажды, узнав, как сильна ее любовь, он решит уйти, и тогда…

Нет! Она не хотела, чтобы Лукас ушел. Обхватив себя руками, она покачивалась из стороны в сторону, стараясь унять раздиравшую сердце боль. Сдерживая желание бежать за ним, она ждала, молясь про себя, чтобы он хотя бы зашел попрощаться. И все это время лорд Гамильтон подмигивал ей, будто говоря: «Ты предала меня и не заслуживаешь даже этой малости». Наверное, ей следовало довольствоваться собственными фантазиями по поводу лорда Гамильтона. По-видимому, некоторым женщинам не суждено быть любимыми.

Услышав, как скрипнула дверь, она затаила дыхание. Надежда вспыхнула, как маленькое пламя свечи, которое на секунду разгорается сильнее, чтобы потом погаснуть.

Он стоял в дверях, не говоря ни слова. Лишь его грудь тихо вздымалась.

– Я пришел попрощаться.

Ее плечи поникли. Она заставила себя выпрямиться, хотя все еще не повернулась к нему. Она не хотела, чтобы он заметил следы слез на ее щеках.

– Стоило ли беспокоиться? – с деланным равнодушием проговорила Кэролайн. – Вы могли бы взять мою лучшую лошадь и уехать, прихватив серебро. Пока есть такая возможность… Где лежат мои драгоценности, вы тоже знаете, как знаете и то, что я не пошлю за констеблем. Это окончательно погубило бы мою репутацию, еще больше, чем ваш поспешный отъезд. Никто не поверит в достоверность нашего брака, если вы уедете сейчас. Но я вижу, что тот приятель, которого вы случайно встретили, имеет большее влияние на вас, чем я.

– По правде говоря, мисс Уэйнрайт, – наконец послышался его ответ, – я уже оседлал лошадь, выбрав на этот раз самую кривоногую клячу. Вы не много потеряете, когда я уеду.

– Как вы можете говорить так! – крикнула она, вглядываясь в темноту. – Вы не представляете, что я потеряю, когда вы исчезнете за этой дверью.

– Ошибаетесь, очень хорошо представляю. – Он сунул руки в карманы и прошел вперед, захлопнув за собой дверь движением ноги. – Вы потеряете Фаллингейт и слуг, которые будут шептаться о вашей потере, но вы не хотите, чтобы вас перестали принимать в высшем свете. Уверяю вас, никто не узнает, что случилось во время этой странной недели, когда таинственный мистер Лукас Дэвин из Африки появился и исчез. Ваша репутация вскоре будет восстановлена. А вот если я останусь, поверьте, это куда как хуже, и в этом случае ваше имя будет опорочено навсегда.

– Это неправда! Вы так преуспели! Во всем… Вы научились манерам, как будто родились джентльменом. Вы умный, схватываете все на лету. Мы могли продолжить и дальше…

Он покачал головой. Его волосы взметнулись темным ореолом вокруг головы.

– Все кончено, Кэрол. Леди Джермейн узнала меня.

– Что? – выдохнула она. – Но вы же никогда не встречались? Она ошиблась, приняв вас за кого-то из своих знакомых. Наверное, у вас такой тип лица, который кажется знакомым многим людям.

Он подошел ближе и остановился в нескольких шагах от нее, достаточно близко, чтобы она могла ощутить знакомый запах, но достаточно далеко, чтобы дотронуться до него.

– Она видела меня той ночью… когда меня арестовали рядом с ее поместьем. Один из моих… товарищей украл лошадь, которая принадлежала леди Джермейн. Она узнала меня, я понял это.

Кэролайн откинула голову, прикрыла глаза и протяжно вздохнула:

– Что вы делали рядом с ее поместьем?

Он молчал. Затем облокотился на каминную полку, под которой потрескивали поленья и шипела смола.

– Я планировал ограбление. Вы понимаете…

– Я больше не хочу ничего понимать!

– Но вы должны знать, Кэролайн. Я…

– Нет! – вскрикнула она. – Молчите. Мне нужно знать одно, что вы остаетесь. Я хочу, чтобы вы… ты… остался.

Он обнял ее за талию, почесал переносицу и вздохнул.

– Как вы себя ведете! – крикнула она. – Вы испытываете мое терпение! Пожалуйста, Лукас, я просила вас раньше и прошу снова: не заставляйте меня умолять вас. Просто останьтесь. Вы нужны мне.

– Проклятие! Успокойтесь! – сказал он, стукнув кулаком по каминной полке. – Я не хочу вас, Кэролайн.

Слова, словно стрела, выпущенная из лука, вонзились в самое сердце.

– О, – хрипло простонала она и отступила назад, приложив руку к груди. – Не надо.

– Я не хочу тебя. Ты в состоянии это понять? Как я могу хотеть тебя? Вздорную, глупую перезрелую девицу, которая втюрилась в такого, как я?

Она ахнула и отпрянула назад.

– Неужели ты действительно вообразила, что я способен уважать женщину, которая всеми правдами и неправдами затащила меня в постель?

Она не могла дышать. Шок превратился в ярость. Ослепнув от гнева, она схватила тяжелый стакан и, чувствуя, что не в силах преодолеть гнев, что есть силы запустила в Лукаса.

– Нет, Кэро! – крикнул он, пригибаясь, чтобы спасти свою голову. Стакан благополучно пролетел над ним и ударился в портрет лорда Гамильтона. Брызнуло стекло, осколки впились в холст. Комнату наполнил запах алкоголя. Огромный портрет покачнулся и с треском полетел вниз. Угол рамы угодил Лукасу по голове. Он вместе с картиной упал на пол.

– Лукас! – воскликнула Кэролайн. Бросившись к нему, она пыталась помочь ему подняться. – Лукас, как ты? Господи… кровь! Что я наделала!

Он неподвижно лежал на животе, повернув голову набок. Она опустилась на колени и, заметив, что подол ее платья стал влажным, внезапно осознала весь ужас происшедшего.

– Лукас! Не умирай. Ты не можешь умереть…

Дотронувшись до его головы, она ощутила на пальцах теплую кровь. Она прикасалась к его плечам, к груди, пытаясь убедиться, что там нет ран. Ее рука наткнулась на что-то твердое в кармане его пальто. Фляжка. Должно быть, бренди, подумала Кэролайн. Когда очередная молния осветила небо, она разглядела изображение слона на серебряной поверхности фляжки.

– Выпей, Лукас, это тебе поможет. – Она склонилась над ним и, приподняв его голову, поднесла фляжку к губам. Он со стоном сделал несколько глотков, затем всей тяжестью рухнул ей на руки. Он был без сознания.

Ничего странного, ведь он потерял так много крови! Никогда прежде ей не приходилось видеть признаки болезни или надвигающейся смерти. Он умирал. И все из-за нее. Единственный мужчина, который оценил ее, открыл ей плотскую любовь, которому она доставила наслаждение, хотя он мог и не заметить этого, этот мужчина умирал у нее на руках.

– Лукас, – проговорила она и зарыдала. Прижавшись щекой к его щеке, она рыдала, рыдала… – Пожалуйста, Лукас, не умирай. Я люблю тебя.

Глава 20

Собрав всю свою волю, Кэролайн отправилась на поиски доктора Кавендиша. Кто еще может помочь ей? Теодор тут же отозвался на ее мольбы, и она возблагодарила небеса, что доктор оказался поблизости. Осмотрев Дэвина, он нашел кровоточащую рану и наложил несколько швов на затылке. Оставалось надеяться, что опасность миновала.

Стараясь не потревожить повязку на голове, слуги осторожно раздели Лукаса и уложили его в постель Кэролайн. Она не сомкнула глаз, сидя у постели и оберегая его сон, как целомудренная весталка, следила за каждым его вздохом при тусклом свете лампы.

Ее голова то и дело склонялась на грудь, и наконец она больше не смогла бороться со сном. Где-то перед рассветом, когда птицы начали петь, прославляя очередную победу утра над тьмой ночи, она проснулась от звука его голоса.

– Кэролайн?

Она вскинула голову и встретила его взгляд.

– Лукас… Ты давно проснулся?

– Не знаю… я смотрел, как ты спишь, и думал, – Он протянул ей руку.

Она присела на край постели и положила свою руку на его раскрытую ладонь. Толстые голубые прожилки вен бежали от запястья к бледной поверхности ладони. Она сжала его холодные пальцы и закрыла глаза в благодарной молитве.

– Бог мой, Лукас, я так перепугалась! Это я виновата во всем. Я…

– Ш-ш-ш. Все хорошо, дорогая.

Она открыла глаза и уставилась на него. Дорогая? Она изучала его лицо, пытаясь найти признаки смущения или одобрения, но оно было непроницаемо. На душе потеплело от мысли, что, возможно, он изменил свое намерение. В нем действительно появилось что-то новое, но она пока не могла определить, что именно.

– Лукас, ты действительно хорошо себя чувствуешь? Я…

Он снова остановил ее, на этот раз неожиданным поцелуем. С некоторым усилием он приподнялся, опираясь на локоть, и, обхватив ее за шею рукой, притянул к себе, заставляя наклониться к нему. Его голодные губы быстро отыскали ее, не встретив сопротивления, он приоткрыл их, поражая Кэролайн необыкновенной чувственностью. Когда она тихо застонала, он, очевидно, приняв это за одобрение, поцеловал ее еще более страстно, склоняя на постель рядом с собой.

Чуть позже, после того как он зажег внутри ее горячий огонь, заставляя забыть о его ранах, он сел, откинувшись на подушки с совершенно очарованным и преданным выражением лица.

– Я люблю тебя, Кэролайн, – сказал он. – Ты когда-нибудь простишь меня за то, что я сказал ночью? Я благословляю землю, по которой ты ступаешь, и хочу, чтобы ты это знала.

Она в изумлении смотрела на него, не в силах отвести глаз. Он говорил так странно! И не потому, что это было проявлением сентиментальности, нет, но его произношение… Он говорил как настоящий лорд! Как человек благородного происхождения! Она покачала головой и прикрыла глаза, стараясь вникнуть в смысл происходящего.

– Ты любишь меня? – Открыв глаза, она взглянула на него с недоверием. – Ты это сказал?

Лукас улыбнулся:

– Да, и готов повторять это вновь и вновь перед всем миром. Ничто не в силах разрушить наш брак. Ты понимаешь это, моя милая девочка?

– Я… верю, но…

– Ты сомневаешься во мне?

Ее руки суетливо поглаживали колени, пока она искала правильные слова!

– Нет, просто… ты говоришь как-то по-другому. Не так, как всегда. Ты обычно не так официален и откровенен и… изыскан в своих изречениях.

Он сел, пристально изучая ее своими темными глазами.

– Это потому, что я не знал, кто я такой, до этой ночи. А теперь знаю, что достоин тебя, моя прекрасная леди.

– До этой ночи? – Она нахмурилась, совершенно сбитая с толку. – А что случилось этой ночью? Ты имеешь в виду то, что на тебя свалился портрет?

Он кивнул, затем еще больше смутил ее своим неожиданным смехом. Начав потихоньку, он скоро хохотал во все горло, упав на подушки и схватившись за живот, как если бы услышал самую невероятную шутку, над которой потешался весь высший свет. И как только он остановился, чтобы набрать воздуха, его лицо исказила гримаса боли. Он покраснел, стараясь скрыть набежавшие слезы, в уголках глаз блеснула влага.

Кэролайн замерла в ужасе.

– Лукас, Боже мой, у тебя истерика. Что случилось? Ты сам не свой…

– Нет, – возразил он, многозначительно глядя на нее, – мы оба в порядке.

– Оба? Что ты имеешь в виду? Он нежно улыбнулся ей:

– Ты совсем ничего не понимаешь? Она отрицательно качнула головой:

– Абсолютно ничего.

– Я сам с трудом понимаю, любовь моя. Но когда я во всем разберусь, я смогу тебе объяснить. Просто теперь я уверен, что все получится. – Он отбросил одеяло и спустил ноги на пол, видимо, собираясь встать и совершенно оправившись от удара. – Солнце светит, Кэро. Боже мой, я еще никогда не встречал рассвет с такой радостью.

– Лукас, тебе нельзя вставать. Ты можешь потерять сознание и снова упасть, и тогда…

– Не волнуйся, дорогая. Я прекрасно себя чувствую. – Он отдернул штору и посмотрел вниз, щурясь от лучей солнца. – Чудесный день для гостей. Что скажешь, любовь моя, если мы устроим еще один маленький прием? Пригласим твоих друзей, которых, боюсь, я вчера напугал.

Когда он повернулся, ожидая ответа, она не очень уверенно подошла к нему.

– Еще одна вечеринка? Ты же опасался, что леди Джермейн узнала тебя.

Он повернулся к ней с озорным видом, но что-то печальное тенью промелькнуло на его красивом лице.

– Я не боюсь ее. Пусть обвиняет меня, если ей так угодно. На самом деле я даже рад возможности дать ей отпор. Нет ничего такого, что мы не могли бы преодолеть вместе, любовь моя. Ничего.

– Лукас, что происходит? Объясни. Я едва узнаю тебя. Может быть, тебе нужен глоток другой бренди, чтобы успокоиться?

Она обвела глазами комнату, ища бутылку, затем вспомнила про фляжку в его кармане. Она нашла ее на прикроватном столике.

– Вот, можешь выпить.

– Где ты это взяла? – хмурясь, спросил он.

– В кармане твоего пальто этой ночью. Бренди привело тебя в чувство.

Ни одна черточка не дрогнула на его лице, но он явно погрустнел.

– Ах вот как, – сказал он, опускаясь в кресло возле окна. – Это все объясняет. Я не помнил, чтобы пил, но теперь я понимаю.

Она смотрела на него так, будто он сошел с ума.

– Что понимаешь, Лукас? Ты пугаешь меня.

– Кэро, ты чересчур взволнована. Дай мне фляжку. Я и вправду хочу выпить. Я…

Решительный стук не дал ему договорить.

– Кэролайн, можно войти?

– Это Теодор. – Кэролайн поставила фляжку на стол. – Слава Богу! Входите, дядя Тедди.

Он вошел, нахмурив лоб.

– У меня плохие новости, Кэрол. Твой брат и его жена намерены посетить нас завтра. По какой-то непонятной причине они решили приехать до твоего дня рождения. – Он подошел к Лукасу и положил руку ему на плечо. – Итак, Дэвин, наша история подошла к решающей стадии. Вы готовы сыграть свою роль со всей ответственностью?

– Судя по его поведению этим утром, – отозвалась Кэролайн, – он более чем готов.

Решающий момент наконец наступил. Лукас был все еще здесь, очевидно, полный желания исполнить заключительный акт их водевиля. Он даже сказал, что любит ее, хотя она не вполне поверила в это. Его странное поведение выбило ее из колеи. По позвоночнику пробежала дрожь, и, невольно стараясь избавиться от нее, она передернула плечами.

От Лукаса не укрылся этот жест.

– Что с тобой, Кэро? – Он обнял ее несколько фамильярно, если учесть, что они не одни. Она вспыхнула от радости, что он снова держит ее в объятиях, но вместе с тем и от смущения за его манеры.

– Кэро, ты должна довериться мне, все будет хорошо.

– Конечно, Лукас, я просто…

Он заставил ее замолчать, закрыв рот поцелуем. Сначала она замерла и отказалась ответить, но не смогла устоять перед его обаянием и скоро забыла о присутствии доктора.

Когда он отпустил ее, она обмякла в его руках. Он стал еще более страстным, чем раньше. И он совершенно не похож на себя. Рядом с ней был другой мужчина. Но в кого он превратился? И что заставило его так измениться?

Она украдкой бросила взгляд на портрет, который сейчас стоял прислоненный к дальней стене. Лицо лорда Гамильтона казалось совершенно лишенным эмоций. Еще недавно полное жизненной силы изображение сейчас выглядело мертвым, словно утратило душу. А может быть, она, покинув его, перешла… куда-то… или в кого-то еще?

Кэролайн осторожно высвободилась из объятий Лукаса и повернулась к доктору:

– Дядя Тедди, можно мне поговорить с вами в коридоре?

Доктор потерял дар речи. Наблюдая их поцелуй, он в удивлении раскрыл рот. Теодор нерешительно кивнул и вышел следом за ней из комнаты. Когда дверь захлопнулась, Кэролайн бросилась к нему.

– Вы видели? Вы слышали, что он говорит? Лукас совершенно переменился. Это другой человек, – шептала она быстро-быстро. – Что-то ужасное произошло с ним, когда этот портрет ударил его по голове.

– Но ты не думала, что это ужасно, в тот момент, когда он целовал тебя?

– У меня не было выбора!

– Мы обучали его каждый день, чтобы он смог вести себя как денди, – сказал Теодор приглушенным голосом. – Наши уроки наконец принесли плоды. Но какие плоды?

– О, его речь превосходна, даже без ошибок. И не только слова, но и то, как он их произносит, то есть манера говорить. Он преисполнен благородства. Такому научить невозможно! Я говорю вам, дядя Тедди, он изменился. За одну ночь! Вы знаете, что мне приходит в голову? Я думаю, призрак лорда Гамильтона вселился в него!

– Дорогая, ты преувеличиваешь. Нет-нет, Кэро, призрак не овладел Лукасом. Скажи, ты, случайно, не видела, он когда-нибудь пил из серебряной фляжки, на которой изображен слон?

Она беспомощно заморгала.

– Да. После этого ужасного происшествия с портретом я заставила его выпить из фляжки. Я думала, немного бренди сможет привести его в сознание.

Теодор скрестил руки и надул губы.

– Я понимаю. Это, наверное, и произвело такой эффект, а вовсе не портрет.

– Он, кажется, тоже так думает. Но что это значит… вы хотите сказать, что он склонен к выпивке? Я лишь однажды видела его пьяным…

– Нет-нет, дорогая. Пусть пьет из фляжки, когда захочет. Я объясню, что я думаю, в другой раз. Прямо сейчас мы должны быстро подготовить его к приезду твоего братца. Кэрол, милая, ты дрожишь. – Он обнял ее за плечи. – Ничего, ничего, в конце концов все уладится.

– Я так надеюсь! – Она прислонилась к своему спасителю. – Я просто никогда не думала, что пожалею о том дне, когда мы окончательно приручим неуправляемого Лукаса Дэвина.

Они провели день в приготовлениях к приезду четы Уэйнрайт, и, честно говоря, все, кроме их настроения, было в порядке. Лукас встретился с мистером Доррисом и внезапно проявил великолепные познания в управлении поместьем. Он совершенно естественно вошел в роль владельца. Кэролайн была потрясена. Что-то в нем решительно изменилось, нечто большее, чем его внешний вид.

В этот вечер, готовясь ко сну, она пребывала в некотором замешательстве, не зная, что надеть, так как не понимала, чего ждать. Как странно! Только двадцать четыре часа назад она была уверена, что больше никогда не увидит Лукаса. А сейчас она почти не сомневалась, что он придет к ней и будет спать в ее постели. Каждый раз, думая об этом, она дрожала от желания, хотя чувствовала некоторый страх. Кроме того, если им действительно завладел призрак, то ей предстоит заниматься любовью с незнакомцем.

– Кэролайн! – послышался из-за двери спальни голос Лукаса.

Она присела на подоконник, глядя на полную луну и туман, плывущий за окном, этот вид всегда очаровывал ее. Дождь перестал, и только ветер хозяйничал в саду, да ветви деревьев гнулись и поскрипывали.

– Кэролайн! Я могу войти?

Она была готова к этому вопросу. Поднявшись, она повернулась к двери.

– Конечно, прошу…

Он открыл дверь и долго смотрел на нее, одетую в длинную белую рубашку, отороченную кружевом и украшенную атласной лентой. Волосы спускались по спине, Кэролайн вся светилась, радуясь его приходу.

– Боже правый, миссис Дэвин, вы блистательны как никогда.

Уголки ее рта приподнялись в робкой улыбке.

– Благодарю.

Усаживаясь у камина, он сбросил пальто и сунул руку в задний карман коротких бриджей. Поверх тонкой рубашки на нем был надет рыже-коричневый жилет, темное сукно обтягивало узкие бедра, провокационно подчеркивая их изгибы. Он вытянул длинные ноги, и она подумала, не старается ли он соблазнить ее, или это просто естественный жест?

– «Блистательны» – чудесное слово, – сказала она, машинально открывая шкатулку с драгоценностями. Расстегнув замок ожерелья, Кэролайн опустила его в коробку. – И где только вы научились так изысканно выражаться?

– Просто пришло на ум. Мне кажется, я научился этому еще в детстве.

Она подняла на него глаза, напряженно хмурясь. Он уже снял повязку и теперь выглядел как всегда, но что-то новое появилось в выражении его лица.

– Вряд ли таким словам обучают молодых парней, когда их учат срезать чужие кошельки…

Он вытащил фляжку из заднего кармана и, отклонив голову, сделал несколько глотков.

– Тогда, возможно, я научился этому у миссис Пламшоу? Вы снова чем-то встревожены, Кэро. И напрасно. Мы женаты. И только это имеет теперь значение.

Снова спрятав фляжку в карман, он отошел от камина. Обняв ее за талию, Лукас привлек Кэролайн к себе так близко, что она могла чувствовать, как поднимается его грудь, и каждый вздох согревал ее щеки. Он нагнулся и коснулся губами ее шеи, пробуждая желание короткими чувственными поцелуями.

Она застонала и прижалась к нему всем телом.

– Кэро, – пробормотал он, ища ее губы. – Кэро, ты такая красивая! Совершенно очаровательная!

Слова прозвучали как колокольчик тревоги, на какой-то момент отрезвив ее. Она напряглась, затем оттолкнула его обеими руками, шепча в ответ на его удивленный взгляд:

– Не говори то, во что сам не веришь. Он покачал головой: