Мой прекрасный лорд

– Меня нимало не заботит, что происходит в этом доме. Но позволь предупредить тебя, что жизнь твоего мужа в опасности.

Кэролайн пристально взглянула на брата:

– Что ты хочешь сказать?

– Тебе не приходило в голову, – твердым тоном ответил Джордж, – что дух лорда Гамильтона попытается убить мистера Дэвина?

– Ты говоришь глупости, – быстро сказала она, однако без особой уверенности.

Джордж торжествовал.

– Я глупец? Дорогая сестрица, призрак сделал все, чтобы уберечь тебя от брака. Должно быть, он страшно взбешен, что ты его перехитрила.

– Честное слово, в жизни не слышала подобного абсурда, – заметила Кэролайн.

– Возможно. Но если что-нибудь случится с мистером Дэвином, помни, что я тебя предупреждал.

Джордж протянул руку, Пруденс церемонно положила на нее свою ладонь, словно они готовились предстать перед королевским семейством. В полной тишине они выплыли из комнаты. Когда двери за ними закрылись, Кэролайн вздохнула с облегчением.

– Наконец-то! – Она рухнула в кресло, раскинув ноги совершенно неподобающим леди образом. – Я думала, они никогда не уйдут.

– Они пробыли здесь не больше четверти часа. – Теодор вытащил из жилетного кармана часы и взглянул на циферблат.

– Правда? Мне это показалось вечностью. Бедный Лукас, вам пришлось нелегко.

Он сел в кресло рядом с ней и взял ее за руку. Своей невозмутимостью Дэвин напоминал сильную морскую птицу, которой не страшен любой шторм.

– Ничто, – ответил он, лаская ее взглядом, – ничто на свете не заставит меня отказаться от вас, Кэролайн.

Она сжала его руку. Как быстро он превратился в преданного мужа! Она подумала, что со временем сможет постичь эту перемену, но и тогда душа ее не будет спокойна. Предупреждение Джорджа звучит правдоподобно: Лукас в опасности. Упавшая люстра – это первый сигнал. Рухнувший портрет только подтвердил опасения. Теперь к этому добавился тревожный симптом. Лукас определенно теряет вес, что-то с ним не так. Сможет ли она это исправить?

Часом позже Лукас легким галопом ехал верхом на Гермесе по безлюдным просторам Крэгмира. Поднимавшийся туман застилал вересковую пустошь, но казалось, лошадь сама знала путь. Закрываясь от налетевшего дождя, Лукас отпустил поводья. Нудный моросящий дождик производил желаемый эффект – прояснял его ум.

Он хорошо поработал сегодня. Сдержал данное жене обещание, поставил ее интересы выше собственных. Слишком часто ему приходилось видеть страдания людей зависимых, и он не хотел этого для Кэролайн, поэтому выполнил план, который они разработали. Все вместе они убедили Джорджа Уэйнрайта, что его сестра состоит в законном браке. «Теперь она хозяйка собственной судьбы», – подумал он и улыбнулся улыбкой триумфатора.

И все-таки… и все-таки… «Я делаю ее несчастной», – думал Лукас, покачиваясь в седле и слушая мерный стук копыт. Кэро обеспокоена и напугана. У нее такое ощущение, будто она его не узнает. Знала ли она его? И если на то пошло, знал ли он себя сам? Он скажет ей, кто он. Сразу, как только все вспомнит.

Лукас откинул голову назад и улыбнулся, подставив лицо холодному дождю. Он рассмеялся, в его голосе слышались ликование изболевшейся души и подавленные слезы. С тех пор как на него свалился портрет, память ожила, рождая тревожные видения прошлого. Запах полированного дерева, звук охотничьего рога, чудесная золоченая спальня, образ которой кажется размытым от слез, когда-то застилавших глаза, горечь прощания, которого никогда не было, или было… Воспоминания казались столь яркими, что резали глаза, столь отчетливыми, что у него сжималось сердце, когда он возвращался к реальности.

– Господи, помоги мне! – воскликнул он и дернул поводья.

Гермесу это не понравилось. Лошадь сердито заржала и встала на дыбы, молотя воздух копытами. Лукас, теперь уже умелый наездник, ловко наклонился и приник к седлу, пока копыта лошади вновь мерно не застучали по земле.

– Прости, старина, – сказал Лукас, – я ведь только учусь…

Он будет скакать верхом, пока не утихнет боль в душе или пока он не вспомнит, кто он есть.

Холод пронизывал до костей, теперь Лукас всем телом дрожал. Трясущимися пальцами он вытащил из жилета фляжку со слоном, открыл пробку. Это ему поможет. Он забывает, что случилось вчера, но может в мельчайших деталях вспомнить свое детство. Ему нужно вспомнить все, тогда он постигнет смысл происходящего. Лукас поднес фляжку к губам и сделал глоток. Должен же быть ключ к разгадке? Если только обрывки этой головоломки можно сложить вместе! Он снова сделал глоток. Тогда он все ей расскажет. Расскажет Кэрол, как только сам все поймет.

Глава 23

Смайли Фиггенботтем все тщательно спланировал. Он постучит в дверь и представится трубочистом. Только малорослые мужчины и мальчишки могли заниматься этим ремеслом, так что рост Смайли делал его весьма подходящим, хотя, по правде сказать, работа его мало волновала. Для пущей достоверности Смайли где-то украл ершики и щетки. Никто не умел так перевоплощаться, как он. Слуги в Фаллингейте легко попадутся на его уловку. Когда они перестанут присматривать за ним, он станет заглядывать во все углы, пока не найдет Лукаса.

Все повернулось иначе, его ухищрения не понадобились. Не успел Смайли обойти дом, как заметил промокшего Лукаса, подъезжавшего к конюшне на взмыленной лошади. Смайли издали увидел его статную фигуру и недоуменно заморгал. Лукас еще больше походил на лорда, чем в тот раз, когда они встретились в «Серебряной подкове», только сейчас на нем не было его необыкновенного пальто. Что за глупец, да в такую погоду без пальто можно до смерти простудиться.

Сдвинув на затылок драную шапку, плут заковылял к входу в конюшню и тихо присвистнул. Лукас надменно повернулся к прежнему сообщнику:

– Что вы здесь делаете?

При звуке аристократически-высокомерного тона Лукаса Смайли захихикал и изогнулся, оттопырив зад.

– Фу-ты ну-ты, как мы изящно выражаемся! Кто это говорит? Граф Лили Ливер или Лукас Дэвин, с которым я да-а-авно знаком?

Злобная усмешка скривила губы Лукаса, он перекинул ногу через седло и скользнул вниз, его сапоги застучали по булыжнику. Грум принял поводья, бросил презрительный взгляд на Смайли и увел лошадь.

– Уверяю вас, это недоразумение, – сказал Лукас, расправляя манжеты рубашки и мокрые рукава безупречно сшитого костюма для верховой езды.

– Что, приятель?

– Мы с вами никогда не были знакомы. Насмешливая улыбка Смайли поблекла, он, прихрамывая, шагнул вперед.

– Что т-ты говоришь? Да я знаю тебя как облупленного.

– Я в жизни с вами не встречался, дружище, – покровительственно ответил Лукас густым баритоном и безжалостно взглянул на Смайли.

– Черт побери! Ты со мной не при-т-т-воряйся, Лукас. Не волнуйся, я не расскажу твоей ж-женушке, что происходит. Я пришел только затем, чтобы сообщить, что ограбление состоится во вторник.

Черт, неужто Лукас передумал? Смайли слышал, что Лукас женился на даме, которая вызволила его из тюрьмы. И если он запустил руки в ее сундуки так же, как в съестные припасы, вероятно, ему больше не нужно воровать.

– Ты ведь с нами, с-с-старина? И все идет своим черед-дом? Шайка на тебя рассчитывает. И твои парнишки тоже.

Выражение превосходства при упоминании о мальчиках исчезло с лица Лукаса.

Смайли одобрительно рассмеялся:

– Так-то лучше, Лукас. Ребят ты помнишь.

Лукас нахмурился и двумя пальцами потер переносицу, словно пытаясь извлечь что-то из глубин памяти.

– Нет, я не помню ваших ребят.

– Не моих, чудило, твоих ребят.

– Извините. Я ничего не помню. Смайли разразился гортанным смехом.

– В чем дело, приятель? Ты что, забыл наш план? Лукас наконец возвратился к жизни, стряхнув нахлынувшие мысли.

– Послушайте, вы, негодяй! Я никогда вас прежде не видел и видеть не желаю. Понятно?

– А теперь ты послушай. – Смайли подошел ближе и подмигнул. – Хватит меня разы-зы-зы-грывать. Не д-д-для того я притащился сюда из Лондона, чтобы от меня шарахались как от прокаженного. Я привез Монти Троули повидаться с тобой. Думал, т-т-т-ты будешь рад ему. Я встретил его по дороге. Он был счастлив, узнав, что ты неподалеку. Собирался поблагодарить тебя за помощь. Монти хороший парень, т-теперь он мясник. Пошел потолковать с поваром. Только не говори, что ты не помнишь Монти.

Лукас не отвечал. Он стиснул зубы так, что на лице заходили желваки. Повернул к дому и не оглядывался, оставив Смайли размышлять, то ли его давний сообщник действительно не помнит его, то ли просто пытается выйти из игры.

Ну теперь уж выхода нет. Дело только во времени. Супруга Лукаса скоро узнает, за кого вышла замуж. И когда она это откроет, Лукас вернется в «Семь лун» возглавлять шайку, как он это всегда делал. Обманувший раз навсегда обманщик, хмыкнул про себя Смайли и расплылся в довольной улыбке.

Кэролайн и Аманда сидели за мольбертами в галерее, когда Генри доложил о визите Монти Троули. Кэролайн приказала пригласить гостя, и, пока дворецкий шел по длинному коридору, она положила кисть на мольберт и принялась вытирать руки.

– Интересно, кто этот Монти Троули? – задумчиво сказала она, глядя из-за холста на Аманду. Бывшая гувернантка рисовала сад и, как всегда, делала это мастерски. Кэролайн, вздохнув, отметила про себя, что ее работа уступает наброску Аманды.

Объект Кэролайн был близок и дорог ее сердцу. Она набросала на холсте портрет Лукаса, с помощью белой, коричневой и розовой красок придала его коже тон, который отнюдь не соответствовал действительности. Смешав черный и серый цвета, она положила тени под глазами и на щеках. Лукас так исхудал в последнее время!

– Всякий раз, когда я смотрю на вашу работу, Аманда, мне хочется все бросить. И почему я решила сегодня заняться живописью? У меня все из рук валится.

– Вы нервничаете. Ищете, чем бы себя занять, чтобы не думать о словах Джорджа или о том, почему Лукас такой бледный. В самом деле, Кэрол, вам следует оставить мысль, что в вашего мужа вселился дух лорда Гамильтона.

– Но вы видите, как он похудел?

– У него нет времени поесть. С его появлением Фаллингейт превратился в сумасшедший дом. Мы с доктором Кавендишем занимаем каждую свободную минуту мистера Дэвина уроками. Теперь, когда Джордж во всем убедился, жизнь, наверное, может вернуться в нормальное русло.

– Но что, по-вашему, нормально? Я тоскую по прежнему Лукасу, но если он станет прежним, то оставит меня. Он знает меня, как никто другой. Так что я в затруднении, Аманда: мне нравится этот новый Лукас, и в то же время я грущу по тому, прежнему…

Их разговор прервал звук шагов, эхом отдававшийся в огромной галерее. Обе женщины подняли глаза и, словно лани, грациозно изогнув шеи, вглядывались в гостя. Их взорам предстал серьезный юноша, смущенно мявший в руках шапку, его башмаки, недавно до блеска начищенные, покрывала дорожная пыль. Из-под шапки волнистых рыжих волос смотрели зеленые глаза, полные такой неподдельной искренности, что сразу было понятно – еще ни разу в жизни ему не пришлось прибегнуть ко лжи. Веснушки так густо покрывали лицо, что кожа казалась светло-оранжевой.

– Миссис Дэвин, – сказал Генри, откашлявшись, – это мистер Монти Троули. Он говорит, что знаком с мистером Дэвином.

– Спасибо, Генри, – ответила Кэролайн и с самой радушной улыбкой повернулась к гостю. – Мы рады вам, мистер Троули. Это моя подруга миссис Пламшоу. Извините, что принимаем вас не в гостиной. Я не ожидала вашего визита.

– Простите за вторжение, мэм. – Монти говорил откровенно и искренне, все время поглядывая на высокий потолок, будто прежде не видел таких больших помещений. – Я приехал вместе с другом Лукаса, то есть мистера Дэвина. Смайли Фиггенботтем направлялся в эти края, и я воспользовался возможностью лично поблагодарить мистера Дэвина.

Не этот ли Смайли Фиггенботтем приезжал повидаться с Лукасом перед несчастным случаем? Кэролайн пристально смотрела на юношу. Вероятно, он знает о прошлом Лукаса гораздо больше ее, что ж, в таком случае ей предоставляется долгожданный шанс пополнить свои знания о собственном муже.

– Вы говорите так, мистер Троули, будто хорошо знаете моего мужа?

– Так же хорошо, как и другие ребята. Наверное, даже лучше, поскольку я был первым. Ваш муж великий человек. Он не любит, когда ему об этом говорят, но я надеюсь, что когда-нибудь он примет мою благодарность.

– Вы говорите о нем как о святом, – воскликнула Аманда, отложив кисть и вытирая руки.

– Он и есть святой, – кивнул Монти, – по крайней мере для меня. И для многих других, подобных мне.

У Кэролайн потеплело на сердце от такой похвалы.

– И чем же мой муж заслужил вашу благодарность?

– Он вытащил меня с улицы. Когда моя мать умерла, я остался сиротой. Но Лукас разыскал моих родственников и платил им ежегодное жалованье, чтобы они следили за мной должным образом. Понимаете, мало кто из родственников примет сироту. Мной занимались как следует, и вот теперь я выучился на мясника и подумываю приобрести в Лондоне собственную лавку. Этого бы никогда не случилось без Лукаса, то есть без мистера Дэвина.

После этого заявления воцарилась тишина. Кэролайн взглянула на Аманду и заметила, что та изумлена не меньше ее самой.

– Вы говорите, мистер Дэвин поддерживал вас? – недоверчиво спросила Аманда. – И как долго?

– Пятнадцать лет. Моя мать скончалась вскоре после моего рождения.

– И как ему это удавалось? – настаивала Аманда. – Скольких сирот он опекает?

– Несколько дюжин, – ответил Монти. – Все мы ребята Лукаса, и мы знаем, как нам повезло.

– Где же он брал деньги? – спросила Аманда и умолкла, когда Кэролайн тронула ее за руку, но вопрос уже прозвучал.

Монти смотрел себе под ноги и теребил шапку, явно не желая выдавать источник доходов своего покровителя. В этом не было необходимости, во всяком случае, Кэролайн и Аманда знали, что Лукас вор.

– Да он просто Робин Гуд, – прошептала Кэролайн, сердце ее учащенно забилось, переполненное сочувствием. – Знаете, Монти, он никогда не рассказывал нам, что делал со своими… деньгами.

Аманда проглотила ком в горле и заморгала, отгоняя подступившие слезы.

– Я уверена, что ваша матушка была бы благодарна, – сказала она, – если бы знала, что для вас сделал мистер Дэвин.

– Она знала, – с печальной улыбкой ответил Монти. – Лукас сказал ей перед смертью, что позаботится обо мне. Иззи, сказал он, твой мальчик никогда не будет голодать, обещаю тебе. Он мне сам рассказал. Он мне хоть и не отец, но был рядом с матерью, когда она родила меня на улице. А отец… Я его никогда не знал.

Слезы катились по щекам Кэролайн. Так это сын Иззи! Женщины, которую Лукас любил, но которая мечтала выйти замуж за лорда. Она умерла, родив ребенка от своего любовника, и Лукас был тогда рядом с ней, хотя она и отвергла его любовь. Он был там ради Иззи. Точно так же, как поклялся остаться в Фаллингейте ради Кэролайн.

– Вам очень повезло, молодой человек, – сказала Кэролайн дрогнувшим голосом. – Лукас всегда заботится о тех, кого любит.

– Я понятия не имела… – проговорила Аманда, обычная маска благопристойности исчезла с ее лица. – Понятия не имела, – растерянно повторила она.

– Я хотел сказать ему, что, возможно, куплю лавку в Лондоне, – подбадривая собеседниц, проговорил Монти. – Думаю, он будет гордиться.

Кэролайн вытерла слезы.

– Несомненно. Вы не выпьете с нами кофе в гостиной, мистер Троули?

– Да, мэм. С удовольствием.

Они перешли в гостиную и дружески болтали в ожидании кофе. Монти осторожно отщипывал от сдобной булочки маленькие кусочки, пока Кэролайн не убедила его, что этого добра на кухне всегда предостаточно. К тому времени, когда Лукас вернулся с верховой прогулки, юный мясник съел чуть ли не все, что стояло на подносе.

– Лукас! – Взволнованно улыбаясь, Кэролайн поднялась с кресла навстречу вошедшему мужу. – Никогда не догадаетесь, кто зашел навестить нас. Мистер Троули!

Монти встал и лучезарно улыбнулся своему покровителю. Аманда с блеском во влажных глазах наблюдала трогательную сцену. Но странно, Лукас не выказал никаких эмоций.

– Мистер Троули? – сказал он таким тоном, словно никогда не слышал этой фамилии. Остановившись в дверях, он нахмурился, потом взглянул на Кэролайн, и лицо его прояснилось. – Как ваша живопись, дорогая?

Он подошел и поцеловал жену в щеку. Встревоженная его реакцией на гостя, Кэролайн нахмурилась.

– Лукас, какой вы бестолковый, право. Вы помните мистера Троули? Он один из сирот, которым вы помогаете. Вам следовало бы рассказать мне о своих добрых поступках.

С искренним недоумением Лукас посмотрел на Монти:

– Извините, я… я, честное слово, не помню. Приветливая улыбка Монти исчезла, он был слишком искренен, чтобы скрывать душевную рану.

– Лукас! Вы наверняка помните! Это сын Иззи! – воскликнула Кэролайн с оттенком нетерпения в голосе. – Вы помните Иззи?

Лукас, явно взволнованный, налил себе чашку кофе.

– Если бы я помнил, дорогая, я бы сказал.

– Мистер Дэвин сегодня сам не свой, – тихо сказала Кэролайн Монти.

Лукас быстро повернулся к ней, глаза его блеснули гневом.

– Уверяю вас, я более чем в себе. Я не приглашал сюда мистера Троули и не понимаю, почему он немедленно не покинет нас, поскольку я совершенно не припоминаю ничего, что бы нас с ним связывало.

– Лукас!

Он бросил на Кэролайн виноватый взгляд, вздохнул, его гордая осанка поникла.

– Простите. – Лукас провел рукой по исказившемуся лицу, исподволь разглядывая Монти. – Позвольте мне поговорить с мистером Троули наедине.

Кэролайн встревожено посмотрела на гостя.

– Не волнуйтесь, дорогая, я не оторву ему голову. Я только хочу поговорить с ним.

– Хорошо, – поколебавшись, сказала Кэролайн, – если таково ваше желание. Хотя я не возражала бы и остаться. Правду сказать, я этого очень хочу.

– Пожалуйста, Кэрол.

Она кивнула и одарила Монти приветливой улыбкой.

– Думаю, мой муж предпочтет, чтобы слуги не присутствовали при вашей беседе, мистер Троули. Поэтому сами займитесь кофе и булочками. Надеюсь, вы пообедаете с нами. Оставайтесь, сколько захотите. Вы идете со мной, Аманда?

– Конечно.

Женщины вышли, оставив Лукаса и Монти вдвоем.

Когда через полчаса Лукас вошел в галерею, Кэролайн вновь была поглощена живописью. Только проведя тонкую линию, подчеркивающую продольную ямочку на подбородке, она увидела, как портрет мужа даже в любительском исполнении похож на изображение Баррета Гамильтона. Черные глаза, созданные ее кистью, казалось, проникали в ее душу, точно так же, как порой действовал на нее подлинный портрет лорда.

Расстроенная, она бросила кисть на мольберт и, резко поднявшись, отступила на шаг, чтобы охватить перспективу. Это Баррет Гамильтон. Но это и Лукас Дэвин. Она не могла объяснить разницу между ними.

– У вас такой вид, будто вы встретились с призраком, – раздался позади нее звучный голос Лукаса.

Кэролайн с дрожью обернулась.

– Господи! Вы напугали меня до полусмерти! Я не слышала, как вы вошли.

Его пронзительные черные глаза изучали ее черты, словно она была портретом, созданным его рукой.

– Вы слишком увлеклись работой. Как я вижу, пишете свой любимый объект?

Лукас нахмурился. Он думает, что она изобразила Баррета Гамильтона?

– Но это вы, – поспешно пояснила Кэролайн.

Он приподнял брови, полная сарказма улыбка скривила его губы.

– Разумеется.

– Мистер Троули останется у нас?

Лукас поджал губы и, сунув руки в карманы, отошел к окну.

– Нет, я отослал его, пусть идет своей дорогой.

– Лукас! Вам следовало предложить ему остаться. Он о вас очень высокого мнения. Я хотела послушать историю вашей лондонской жизни.

– Мы не проводили время вместе, Кэрол.

– Но вы знали его. И что более важно, он знал вас. Я ему завидую. Вы понимаете, что я ничего не знаю о вашем прошлом.

– Это к лучшему, – сказал он. Голос его был холоден, как ветер, шумевший за окном в увядших розовых кустах. – По крайней мере сейчас.

– Вы не можете убежать от своего прошлого, Лукас.

– Не могу? – Он повернулся и уставился на нее. – Я так ловко сбежал от своего прошлого, что даже его не помню…

Голос его прервался, он приложил руку ко лбу, зажмурил глаза и скривился.

– Что-то не так? – Кэролайн подошла к нему и коснулась его руки. Даже сквозь одежду она почувствовала, как от него пышет жаром. – Да вы весь горите! Вы, должно быть, больны. И бледны как полотно.

– Я не болен. Просто… я сердит на вас.

– Почему? Почему, дорогой?

– Сначала вы хотите, чтобы я забыл свое прошлое, а теперь настаиваете, чтобы я его вспомнил.

Кэролайн сжала его сильную мускулистую руку.

– Потому что поняла, как ошибалась. Я хотела, чтобы вы стали тем, кем не были. Я хотела выйти замуж за лорда или за кого-нибудь столь же респектабельного. И теперь, когда вы стали вести себя как великосветский человек, я поняла ошибочность своего плана. Я полюбила вас таким, каким вы были прежде. Я скучаю по тому мужчине, Лукас, я вас едва узнаю.

Он вырвал свою руку из ее ладони.

– Прекратите. Вы говорите чепуху. – Он застонал, видимо, головная боль усилилась.

– Вы даже на себя не похожи. Вы исхудали. Портрет, что я нарисовала, в равной мере походит на вас и на лорда Гамильтона. Вы с ним одно целое… С того момента, когда портрет ударил вас по голове.

– Хватит! – зарычал Лукас. Лицо его покрылось испариной. Он посмотрел на Кэролайн затравленным взглядом, под глазами залегли темные круги. – Можете вы понять, что мне нехорошо? – Он вытащил из жилета фляжку и открыл пробку. – С меня хватит ваших добрых намерений и забот о моей персоне. Больше никогда не говорите мне о Монти Троули и о моем прошлом. Ясно?

– Я вам скажу, что мне ясно. Вы не тот человек, за которого я вышла замуж. Не для того я ждала долгие годы, чтобы заключить брак с человеком, столь же бесхарактерным, как лондонские приятели Джорджа. Я хочу, чтобы тот вспыльчивый и искренний Лукас Дэвин вернулся. Вы слышите?

– Я услышал чересчур много, черт возьми!

Он направился в дальний конец галереи, громко стуча каблуками по деревянному полу.

– Проклятие! – вырвалось у Кэролайн.

В раздражении она повернулась к портрету. И уже хотела перечеркнуть свое творение крест-накрест черной краской, как услышала глухой стук и тревожный крик.

– Мистер Дэвин! Бедный мистер Дэвин! Сходите за Генри! Скорее.

Услышав вопли Бидди, Кэролайн бросила кисть. Она промчалась по галерее, выбежала в холл и замерла у распростертого на полу Лукаса. Он упал навзничь. По счастью, на этот раз обошлось без крови.

– Бидди, что случилось?

Кэролайн опустилась на пол и положила голову Лукаса себе на колени.

– Он вышел за дверь и тут же упал.

– Позовите доктора Кавендиша! И поскорее!

Глава 24

Осмотрев Лукаса, Теодор оставил его на попечение Бидди и пригласил Кэролайн в библиотеку для серьезного разговора.

– Что с ним? – с тревогой спросила она, закрыв за собой дверь.

Теодор подошел к камину и, опершись рукой о полку, задумчиво посмотрел на огонь.

– Не стану лгать, Кэролайн. Я не знаю, что беспокоит Лукаса.

Тревога, давно поселившаяся в ней, обернулась приступом боли, без всяких признаков облегчения.

– Он весь горит. Это лихорадка?

– И да, и нет. – Теодор заложил большие пальцы за лацканы сюртука. – У него жар. Должно быть, простудился.

– Вполне возможно, – вздохнула она, усаживаясь на софу. – Он ездил верхом легко одетым. Дэви говорил мне, как Лукас замерз, когда вернулся.

– Лихорадка привела к тому, что он потерял сознание и упал. Я уверен, что он все еще страдает от удара по голове. Скорее всего, именно это повлияло на ход его мыслей. Теперь он может вспомнить отдаленное прошлое, но забыл, что было месяц назад. Когда я изучал медицину, то читал о случаях стойкой потери памяти. При ушибе головы такое бывает, память может возвращаться и пропадать.

– Я хотела бы верить, что все так просто, дядя Тедди. Но как вы объясните его внезапное умение читать?

– Возможно, ребенком он умел читать, а затем утратил эту способность, когда память о том периоде была потеряна. Наверное, какое-то ужасное событие заставило его забыть все связанное с этим отрезком жизни.

Кэролайн покачала головой:

– Нет, он одержим призраком.

– Послушай, Кэрол, твое воображение слишком уж разгулялось.

– Не забывайте об упавшей люстре! Это не случайно, что она упала именно рядом с Лукасом и именно тогда, когда он танцевал со мной.

– Да, это не случайность. Это проржавевшая арматура.

Генри осматривал ее и сказал, что вам повезло, что люстра так долго провисела, а не рухнула раньше.

Кэролайн закусила губу, рассерженная невозможностью поделиться с ним самым главным доказательством. Не могла она сказать доктору, что, занимаясь с ней любовью, Лукас назвал ее Рейчел. И потеря памяти не имеет с этим ничего общего. Равно как и с резким похудением.

– Я уверена, дядя Тедди, что Лукас вспоминает не свое прошлое, а прошлое Баррета Гамильтона. Он утверждает, что был представлен королю! И говорит об этом более чем убедительно. Вор из лондонских трущоб не мог бы вспомнить такое ни при каких обстоятельствах.

Теодор задумчиво погладил бороду.

– Твоя теория весьма правдоподобна, дорогая. В конце концов, мне доводилось видеть туземных колдунов, погружавших своих пациентов в транс и вызывавших у них судороги и галлюцинации. Хотя я не слишком верю в сверхъестественное происхождение проблем Лукаса, но не отвергаю любую возможность. Время покажет, кто из нас прав.

– Значит, нам не остается ничего другого, как только ждать, – вздохнула Кэролайн.

– Но если моя теория верна, предупреждаю, Кэро, его память может вернуться от какого-нибудь неожиданного сигнала. От какого-то слова или действия, или это произойдет само собой. Так что будь готова. Я без нужды не хочу докучать Лукасу. Он – величайший эксперимент во всей моей карьере.

Кэролайн, прищурив глаза, посмотрела на доктора:

– Не нравится мне, как это звучит, дядя Тедди. Вы рискуете его жизнью ради научного опыта? Вы испробовали на нем какое-то таинственное лекарство?

На его губах появилась безрадостная полуулыбка.

– Ты же знаешь, я никогда не дал бы Лукасу ничего, что могло бы ему повредить.

Она скрестила руки.

– Думаю, да.

– Послушай, девочка моя, я сегодня собираюсь в Хазерли проконсультироваться с доктором Грэмом, одним из моих учителей. Возможно, он просветит меня относительно некоторых загадок. Пока меня не будет, проследи, чтобы Лукас находился в тепле и пил побольше крепкого бульона. Я уверен, дорогая, что он будет совершенно здоров, когда немного отдохнет и придет в себя после лихорадки. Он слишком много пережил.

Когда доктор отбыл, Кэролайн заняла место Бидди у постели Лукаса и практически силой влила в него огромную чашку бульона. Покончив с этим, она укрыла его и устроилась рядом, гладя его лоб, щеки, целуя виски и всячески суетясь над ним. Из-под полуопущенных век на нее смотрели сонные, темные, как терновые ягоды, глаза.

Она наклонилась и осторожно поцеловала его в губы. И, как всегда, затрепетала от сладкого восторга. Ах, как же она любит его! От этого чувства на глаза навернулись слезы. Что с того, что ей не нравилось его нынешнее поведение, но любовь выше подобных недоразумений. Господи, исцели его, безмолвно молилась Кэролайн.

Справившись со своими чувствами, она снова поцеловала Лукаса и чуть отодвинулась.

– Мне так жаль, что мы поссорились, – шептала она. – Я знаю, что ты нездоров. Мне не следовало настаивать, чтобы ты рассказывал о сложных вещах, когда был так слаб.

Он сжал ее руку.

– Не волнуйся, просто прими меня таким, как есть, Кэрол. Прими меня и мою любовь. Пожалуйста. Я был глуп, пытаясь оттолкнуть тебя.

– Это давно в прошлом, дорогой. Я… – Она умолкла, сообразив, что он заснул. Бедняжка. Ему действительно нездоровится. Какая же она неблагодарная! Он отдал ей все, что мог, а она еще чего-то от него хочет, это раздражало бы любого…

Ей следовало понять, что он болен. Какая же она эгоистка! Как и в случае с мисс Кинникотт. Вспомнив об Эмили, Кэролайн повыше подтянула одеяло, укрывая Лукаса, и отправилась на поиски подруги.

– Ну что, Лукас уснул? – спросила Аманда. Тревога исказила ее обычно спокойное лицо.

– Да. Дядя Тедди убедил меня, что он поправится. У него лихорадка. И он совсем ослабел. Неудивительно, почти ничего не ест. Я очень беспокоюсь, – говорила Кэролайн, разливая чай. – Хотите чаю, мисс Кинникотт?

– Да, если позволите, – нежным голосом отозвалась Эмили с шезлонга, стоявшего у окна гостиной.

Аманда сидела около нее на софе и пила чай. Она приказала лакею переносить сюда Эмили после полудня. Зеленая гостиная была маленькой, уютной и гораздо теплее других комнат.

– Вам нужно есть больше сдобных булочек, мисс Кинникотт, – сказала Кэролайн, подавая Эмили чашку. – И сливки… Это поможет вам прибавить в весе. К сожалению, Лукас не единственный, кому нужно поправиться.

– Я не голодна, – ответила Эмили, сопровождая слова болезненной улыбкой. Ее мягкие светло-пепельные волосы были зачесаны назад и собраны в слабый узел. Круги под глазами казались темнее, чем прежде, но голос звучал тверже. И с тех пор как позавчера она прибыла в Фаллингейт с длительным визитом, она чаще улыбалась. – Вы очень добры ко мне, миссис Дэвин. У вас и так много забот. Думаю, мне пора вернуться домой.

– И слушать не желаю! – Кэролайн присела на край шезлонга и положила руку на лоб Эмили. – Да вы просто ледышка! Пойду принесу еще одно одеяло.

– Нет. – Эмили схватила ее за руку. – Не стоит беспокоиться, ах, мне не следовало приезжать.

– У вас нет выбора, – отозвалась Кэролайн с хитрой улыбкой. Она хотела, чтобы Эмили думала, что в соответствии с планом, составленным ею и Амандой, она заложница, на несколько недель похищенная с фермы Кинникотт. В таком случае Эмили не будет испытывать вины из-за того, что оставила отца одного. – Я выкрала вас с фермы, а потом послала записку вашему отцу, чтобы он ждал вас через пару недель. Нужно быть в тепле и хорошо питаться, так сказал дядя Тедди.