Мой прекрасный лорд

– Но я прекрасно знаю, о чем говорю.

– Как? Как ты можешь знать? Я вовсе не красива. В тот первый раз, когда мы занимались любовью, ты признался, что именно красота влечет к себе, хотя и не удерживает надолго.

Он снова покачал головой:

– Ты не понимаешь меня. Ты красавица в моих глазах, потому что ты – это ты. Кэро, тело всего лишь отражение души. Я занимаюсь любовью с твоим телом, но твоя душа дарит мне радость. Тело имеет предел, тогда как душа бесконечна.

Она отвернулась, оставляя некоторое расстояние между ними. Разговор о душе заставил ее вспомнить о лорде Гамильтоне. Она оглянулась на портрет, но тут же сообразила, что просила Генри повесить его в библиотеке.

– Ты нервничаешь из-за приезда брата? – с сочувствием спросил он. – Я могу помочь тебе расслабиться.

Взяв с камина бутылку вина, он наполнил бокал и протянул его Кэролайн.

– Возможно, ты прав, я нервничаю. Все кажется… другим. И я не понимаю почему.

– Да, Кэролайн, все изменилось. Я неожиданно так много вспомнил. – Лукас потер переносицу и поморщился.

Она заметила его нерешительность и шагнула к нему.

– Ты болен? Наверное, тебе лучше присесть?

– Нет. Эта проклятая головная боль приходит и уходит. Воспоминания продолжают возникать в моем сознании до тех пор, пока боль не становится невыносимой.

Она взглянула на него с любопытством:

– Что за воспоминания?

– Только что я вспомнил, как был ребенком. – От далекого видения его лицо словно озарилось изнутри, и он вдруг показался ей моложе. Он подошел к окну и, глядя на луну, продолжил: – Сам не знаю почему, но мне вдруг вспомнилось, как отец поправлял меня, то есть мою речь. Мужчину судят не потому, что он говорит, не раз указывал он, а потому, как он говорит.

– Твой отец? – нахмурилась она. – Ты имеешь в виду Робина Роджера?

Лукас повернулся к ней, и она увидела, как вспыхнули его глаза, когда нахлынула очередная волна воспоминаний.

– Нет, не Робин. Кто-то еще… Я помню, как он представлял меня королю. Я никогда не видел, чтобы отец говорил, столь тщательно подбирая слова, как в тот раз. Он нервничал. Когда я забыл поклониться, он подтолкнул меня в спину. Когда я исправил ошибку и ответил на вопросы короля, да к тому же был вознагражден довольной улыбкой его величества, отец с гордостью хлопнул меня по спине и купил мне леденец на палочке. – Лукас рассмеялся. – Пожалуй, это было самое лучшее из всего дня.

Он вдруг стал серьезным и посмотрел на Кэролайн с растерянностью, которой она никогда в нем не замечала.

– Как это может быть, Кэро? Я помню отца, которого никогда не знал.

Кэролайн подошла к нему осторожно, чтобы не спугнуть его воспоминания.

– Ты говорил с королем? И кто же это был? Генрих? – Она едва могла дышать. Баррет Гамильтон жил во время правления Генриха VIII. – Ты с ним встречался, Лукас?

Его печаль как рукой сняло, и радость промелькнула в глубине глаз.

– Не глупи, Кэрол. Генрих VIII умер несколько столетий назад.

Она покраснела.

– Ты прав, действительно глупое предположение. Конечно, ты не мог встречаться с Генрихом VIII. – Но она все еще хотела знать. Разве это не странно, что Лукас имел возможность встречаться с каким-то королем. – Может быть, король Георг?

Он пожал плечами:

– Я думаю, что так оно и было. По правде говоря, я точно не помню. Воспоминания отнюдь не моя сильная сторона. И эта чудовищная головная боль… Я, наверное, еще не совсем оправился после удара.

Когда он тяжело опустился на подоконник и потер голову, он показался ей таким беспомощным, что, отставив свой бокал, она обняла его за плечи и поцеловала впалую щеку. Он похудел с тех пор, как она впервые его увидела. Странно, здесь он наверняка ел гораздо больше, чем в тюрьме.

– Мой бедный Лукас! Тебе так много пришлось пережить, и все из-за меня.

Он привлек ее поближе и положил щеку ей на грудь.

– Так это же хорошо! Пусть воспоминания приходят, если они приходят… Все, что меня беспокоит, все, что реально, – это ты, Кэрол.

Она погладила его по голове, стараясь не задеть швы. Прикосновение рождало ощущение, что они снова близки. Если они перестанут разговаривать и будут только молча прикасаться друг к другу, смогут ли они снова прийти к той полной близости, что захватила их ночью?

– Пойдем спать, Лукас, – прошептала она. – Завтра тяжелый день. Нам предстоит встреча с моим братом и его женой, а это непростая задача.

Он поднял голову.

– Я больше не боюсь их. Им не удастся меня запугать. Она улыбнулась:

– Я не представляю, чтобы кто-то мог испугать тебя. Его черные глаза лукаво блеснули.

– Никто и никогда. – Он встал и, обняв ее за шею, притянул к себе, целуя сначала губы, потом глаза, нос, брови, приговаривая при этом: – Я люблю тебя. Я никогда не перестану тебя любить. Люблю, люблю… буду любить всегда…

Она дрожала, всем своим существом желая верить ему.

Он целовал ее в губы, его руки касались ее шеи, потом спустились ниже и, проникнув в прорезь рубашки, наконец нашли ее грудь. Когда горячие ладони коснулись сосков, она, едва сдерживая стон, обняла его, приникнув к нему всем телом, и наслаждение захлестнуло ее жгучей волной, превращая в ничто все возможные попытки сопротивления. Губы Лукаса касались ее груди, и она таяла от его поцелуев.

Опустившись на колени, он целовал ее плоский живот, его губы нашли нежную полоску белоснежной, как алебастр, кожи, которая никогда не видела солнечного света.

– Ты прекрасна, – бормотал он, подняв вверх глаза и глядя на нее, словно она была недосягаемой богиней с Олимпа. Его похвала сначала смутила ее, но потом она попробовала посмотреть на себя его глазами. Возможно, он прав? Неужели она действительно прекрасна? В его руках она и вправду чувствовала себя богиней. Она никогда прежде не была такой сильной, такой уверенной и такой свободной. Мужчина преклонялся перед ней, и впереди его ждала награда.

– Ты сделаешь со мной это! – прошептала она.

И как только она это сказала, надобность в дальнейших словах отпала. Его рука легла на ее обнаженное бедро, лаская кожу, которая, казалось, была нежнее шелка. Он не остановился на этом. Они стояли, тесно обнявшись посреди комнаты. Стояли довольно долго, пока он исследовал самые тайные уголки ее тела, перемежая ласки поцелуями. И она отбросила прочь все сомнения, все препоны… и когда из ее губ вырвался сладостный стон, он поднял ее на руки и понес к постели.

Он положил ее на постель, и как только сам коснулся головой подушки, окно резко распахнулось. Холодный ветер закружил по комнате, поднимая бумаги с рабочего стола, стуча в стекла.

– Баррет! – донесся страдальческий вопль. Кэролайн ахнула и привстала, вглядываясь в темноту.

– Ты слышал?

– Ветер?

– Нет. Голос. – Ее била дрожь.

– Я ничего не слышал. – Он ласково погладил ее по щеке. – Ты дрожишь.

Лукас встал и закрыл окно.

Но когда он вернулся, она уже забыла о голосе. Ей было сейчас не до страхов, она стремилась поскорее завладеть Лукасом и шла к этому с настойчивостью, которая, казалось, зрела века. Любая жертва ничто, лишь бы иметь его…

Сняв с себя все, отбросив раздумья и сожаления, дрожащая от вожделения, Кэролайн нетерпеливо наблюдала, как Лукас сбрасывал с себя одежду. Каждая последующая вещь, которую он срывал с себя, открывала то, что она хранила в своей памяти с их первой ночи любви: сильные мускулы, блестящая гладкая кожа и неприкрытое желание. Наконец он опустился на постель, и в ту же секунду она ощутила его тяжесть. Они растворились друг в друге, каждый выступ, каждый изгиб их тел слились в тесных объятиях, их ласки были столь же нежны, как и искусны… Он овладел ею со всей страстью, которую только можно вообразить. Она отдавалась ему с бесстыдством и одержимостью, испытывая наслаждение, казавшееся нереальным.

И в тот момент, когда он достиг вершины блаженства, с его губ сорвался пронзительный крик:

– Рейчел! Боже милостивый, Рейчел!

Глава 21

На следующее утро перед приходом гостей Теодор собрал всех в библиотеке на встречу с Джереми Гренвиллом. Добродушный, энергичный, безупречно одетый адвокат лет тридцати с небольшим, казалось, наслаждался тайными, но скучными деталями своей профессии. Пока он рассказывал о своей практике в окрестностях Девона, собравшиеся потихоньку начали позевывать.

Теодор попросил Гренвилла составить приложение к брачному договору. Гренвилл отхлебнул чай и оглядел всех, стараясь произвести на присутствующих впечатление хваткого профессионала. Кэролайн стояла посреди библиотеки, едва замечая собравшихся. Она смотрела на Лукаса, который в дальнем конце длинной комнаты перелистывал книгу. Нахмурившись, он серьезно всматривался в страницы, делая вид, что читает, хотя она знала, что это не так.

Господи, как же она любит его! Проживи она хоть тысячу лет, вряд ли сможет испытать то, что пережила сегодня ночью. Наверное, она чувствует себя столь близкой к нему просто потому, что почти потеряла его, но в эту ночь их души слились воедино. Тела их соединились и, казалось, став совершенно бесплотными, парили, подхваченные мощной силой божественного экстаза.

Сумасшествие так думать, но как иначе она могла объяснить их необычайную близость? Все ее мысли и заботы были о Лукасе. Издали глядя на него, она вновь заметила, как он исхудал. Он плохо ест. Но она ощущала еще кое-что, в чем не хотела признаваться даже себе самой.

Теперь она совершенно уверилась, что в Лукаса вселился призрак лорда Гамильтона. Последние сомнения развеялись как дым, когда он назвал ее Рейчел. Сейчас она терялась в догадках, кто любил ее – Лукас или Баррет? Во всяком случае, ее это не волнует, она любит Лукаса и полна решимости помочь ему обрести свою прежнюю индивидуальность.

В библиотеке тихо жужжали голоса, а Кэролайн пристально всматривалась в портрет, раздумывая, как помочь Лукасу. Как избавить его от призрака, а того, в свою очередь, вернуть на место?

– Кэрол, где ты витаешь? – окликнул ее Теодор.

Она заморгала, повернулась и увидела, что все озадаченно смотрят на нее.

– Что-нибудь не так? – мягко спросила Аманда.

– Извините, я… я задумалась. Так что вы хотите обсудить?

– Я попросил мистера Гренвилла подготовить кое-какие дополнительные бумаги, – сказал Теодор. – Поскольку Лукас теперь планирует остаться, ему придется подписать их. Я хочу все уладить до приезда Джорджа. Он попросит показать брачный контракт, я намерен отказать ему. Но я не смогу сделать это с чистой совестью, пока не буду уверен, что как следует позаботился о твоем будущем, Кэрол.

– О чем вы беспокоитесь? – спросила она, присоединяясь к остальным собравшимся за большим столом красного дерева. – Я думала, все в порядке.

– Когда я составлял основной документ, – объяснил Теодор, – то предполагал, что Лукас уедет. И не включил в договор условий на тот случай, если он останется, что теперь неизбежно произойдет.

Адвокат поднялся и выпрямился, почти такой же тонкий, как гусиное перо, которое он держал в руке.

– Миссис Дэвин, полагаю, вы найдете, что документы в порядке. Единственное, что мне нужно, – это подпись вашего мужа.

– Какова цель этого документа? Гренвилл откашлялся.

– Мэм, он гарантирует вам контроль над вашей собственностью в том случае, если мистер Дэвин решит остаться в Фаллингейте. Другими словами, он не сможет распоряжаться им, как пожелает.

Это прозвучало достаточно честно, но Кэролайн показалось, что в хитросплетениях юридических терминов таится тяжелая дубинка, которая беспощадно ударит по Лукасу, если он нарушит условия договора.

– Мистер Гренвилл, я высоко ценю вашу компетентность и внимание. Прежде чем мой муж подпишет этот документ, я хотела бы обсудить его с мистером Дэвином, доктором Кавендишем и миссис Пламшоу. Вы не оставите нас на минуту?

– Конечно, мэм. – Адвокат отвесил официальный поклон и удалился.

– Лукас, – нежно позвала Кэролайн.

– Да, дорогая? – Он поднял глаза, перехватил ее взгляд, и лицо его смягчилось. Лукас улыбнулся, и на красиво очерченных щеках появились ямочки.

– Дядя Тедди хочет обсудить кое-какие юридические тонкости. Вы не присоединитесь к нам?

Лукас захлопнул книгу и поставил на полку. С ленивой грацией он подошел к столу, остановился около Теодора и похлопал его по плечу.

– Ну, старина, что мы обсуждаем?

От этого дружеского жеста доктор Кавендиш виновато потупился и сосредоточился на сигаре, которую вытащил из кармана.

– Гм, – кашлянул он в кулак. – До того как мы представим вас брату Кэро, Дэвин, вам нужно кое-что подписать. Вы помните, я предлагал вам подумать о том, чтобы остаться в Фаллингейте? Надеюсь, сказал я тогда, вы так и сделаете, но мне придется позаботиться о правах Кэролайн на этот случай.

Лукас слушал с большим вниманием.

– Да.

– Мистер Гренвилл любезно согласился составить документ, касающийся обстоятельств вашего супружества. Согласно бумагам, вы являетесь мужем Кэрол только формально. Вы будете получать две тысячи фунтов в год, но обязаны покинуть страну, если, разумеется, Кэрол не выскажется против вашего отъезда. Что она и сделала.

Кэролайн искоса взглянула на Лукаса. Улыбка его исчезла. Он пристально смотрел на доктора из-под полуопущенных век.

– Как вы знаете, – продолжал Кавендиш, обращаясь к нему, – я всей душой желаю, чтобы вы остались, но Кэролайн должна дать свое согласие. Если она передумает, а вы станете настаивать на том, чтобы остаться в Фаллингейте против ее воли, то потеряете не только свой доход, но и свободу.

– Свободу? – воскликнула Кэролайн. – Что вы имеете в виду?

Возникла долгая неловкая пауза, которую наконец нарушил Лукас:

– Доктор хочет сказать, дорогая, что я вернусь обратно в тюрьму. – Он задумчиво провел рукой по подбородку и шее, коснувшись серого полосатого галстука. – Туда, где, как я и полагал, я закончу свою жизнь.

– Но это несправедливо!

– Ну-ну, Кэрол, это вовсе не так уж бессердечно. Если Лукас попытается отобрать у тебя власть над Фаллингейтом, в суде начнется бракоразводный процесс. Если возникнет необходимость, дело дойдет до парламента. Чтобы разрешить развод, мистера Дэвина обвинят в супружеской измене, или признают душевнобольным, или то и другое сразу. В любом случае, когда его жизнь станет предметом пристального изучения, его прошлое, без сомнения, выйдет на свет Божий.

– Почему я должна поступать так жестоко? – с негодованием сказала Кэролайн.

– Чтобы защитить свое имущество, дорогая. Я знаю, ты сентиментальна, Кэро, но я буду нерадивым защитником, если не подготовлю тебя к любому развитию событий. У женщин мало прав, поэтому документ, который мы составили, должен быть грамотный. Если Лукас станет вести себя соответствующим образом, его это не затронет. Это справедливо, Дэвин?

– Да, конечно, – мягко ответил Лукас, в его голосе не прозвучало и намека на гнев. – Я бы так же поступил в интересах собственной дочери.

– Видишь? – с облегчением произнес Теодор. – Лукас понимает. Он любит тебя, дорогая, мы все тебя любим, поэтому позволь нам защищать твои интересы, как это сделал бы твой отец.

– И все-таки вы несправедливы к Лукасу. Вы не оставляете ему выбора. Вы относитесь к нему как к зверю в клетке или как к неразумному ребенку. Вы лишаете его чувства собственного достоинства.

– Кэро, – возразил Теодор, – если соглашение не содержит определенных условий и не угрожает наказанием в случае их нарушения, то это бесполезная бумага. У Лукаса масса возможностей. Он может уйти или остаться. Может стать богатым человеком. Не вижу, чтобы это хоть в малейшей степени ущемляло его достоинство.

Подавшись вперед, Аманда добавила к словам Теодора свои соображения:

– Сейчас судьба более благосклонна к Лукасу, чем до знакомства с вами, Кэрол. Подумать только, как сложилась бы моя жизнь, будь у меня возможность уехать за границу с двумя тысячами фунтов в год!

Кэролайн повернулась к ней:

– Но вы женщина, Аманда. – Она принялась нервно расхаживать по комнате. – Женщина испокон веков существо зависимое. Что же касается мужчины, то лишить его чувства собственного достоинства все равно что…

– Я уверен, – перебил ее доктор Кавендиш, – мистер Дэвин не думает, что мы пытаемся лишить его этого ценного качества. – Ведь так, Дэвин?

Лукас засунул руки в карманы.

– Разумеется, я не предполагаю, что вы ставите своей целью унизить меня.

«Черт возьми, как изысканно он выражается, – подумала Кэролайн, – говорит, словно какой-нибудь граф». Она скучала по его грубоватой речи, по его очаровательной ершистости, исходящему от него милому дискомфорту.

– Он пытается обезоружить вас, Лукас! – сказала Кэролайн. – Я не хочу вас обидеть, дядя Тедди, но вы не думаете о благополучии Лукаса. Вы заботитесь только обо мне, и я благодарна вам за это. Но я не вижу адвоката, защищающего интересы мистера Дэвина.

– Он из «Семи лун», Кэрол. У большинства воров нет адвокатов.

– Если бы адвокаты у них были, им не пришлось бы красть, чтобы выжить, – повернулась к Теодору Кэролайн, щеки ее зарделись. – Это сделали бы за них юристы.

– Кэро, – сказал Лукас, протягивая к ней руки.

Она едва удержалась, чтобы со всех ног не броситься к нему. Вместо этого она медленно подошла к мужу, высоко вскинув голову и глядя ему прямо в глаза, и вложила свои ладони в его руки. Он стиснул ее пальцы, жар его души словно перетекал в нее, магически согревая.

– Кэрол, – прошептал он, – ради вас, моя дорогая, мы обязаны соблюсти все формальности. Вы… ты, Кэро, – вот что для меня самое главное.

– Но ты же мой муж, – быстро шептала она, – окончательно и бесповоротно. Тебе не следует подписывать эту бумагу. Это ослабит твои позиции. Я не хочу, чтобы наше супружество регулировалось какими-то документами. Я не хочу, чтобы из-за моего поместья адвокаты угрожали или запугивали тебя.

– Я не возражаю, если это означает заботу о твоих интересах. – Он провел кончиком пальца по ее щеке, она прижала его руку к своему лицу. – В конце концов, все браки держатся на деньгах.

– Но не наш!

– Кэрол, не тревожься. Я теперь знаю, кто я. Никто не отберет у меня этого снова. Я выживу, невзирая на то, что случится в будущем. Ты поняла?

– Я, я…

– Послушайте, – окликнул их Теодор, – хватит шептаться. Мы понапрасну теряем время. – Он вытащил карманные часы. – Джордж скоро будет здесь. Я отказываюсь представлять ему Лукаса как вашего мужа, пока он не подпишет эти бумаги. Можете сердиться на меня, но это в ваших же интересах.

– Я с удовольствием подпишу, доктор Кавендиш, – сказал Лукас, положив конец неприятной дискуссии.

Он еще раз тихонько сжал пальцы Кэролайн и, подойдя к столу, начал изучать развернутый перед ним документ.

– Дружище, я знаю, что вы не можете этого прочитать, так что вам придется поверить мне, что все именно так, как я сказал. – Теодор подошел к двери и пригласил адвоката.

Прежде чем они подошли к столу, Лукас просмотрел документ.

– Это вполне приемлемо, доктор Кавендиш, хотя мистер Гренвилл дважды ошибся в слове «уважаемый».

Лукас обмакнул перо в чернильницу и сильным росчерком поставил свою подпись. Скрип пера по бумаге прозвучал в тишине как оружейный выстрел.

Теодор изумленно нахмурился, будто увидел на странице не подпись, а по меньшей мере змею.

– Черт возьми, значит, вы умеете читать!

– И вы ошиблись в дате, мистер Гренвилл, – скромно добавил Лукас.

Адвокат схватил документ и быстро просматривал его, отыскивая ошибки.

– Лукас, вы умеете читать! – воскликнула Кэролайн. – Тогда почему, впервые появившись здесь, вы притворились неграмотным? Вы намеревались ввести нас в заблуждение?

– Нет, – ответил Лукас, спокойно глядя на нее. – Я сам не знаю, в чем дело, но прежде я действительно не умел читать, а теперь… могу.

– Но Аманда не учила вас…

– Пожалуйста, Кэрол, – сказал он, потирая лоб. – У меня голова раскалывается. Если вы не возражаете, дорогая, я прилягу, пока не прибыли гости. Хочу выглядеть свежим, когда они появятся.

С необъяснимой печалью в глазах Кэролайн следила, как он вышел из библиотеки. Она приобрела мужа, о котором так долго мечтала, но потеряла мужчину, которого полюбила.

Глава 22

Вскоре после полудня карета Джорджа Уэйнрайта, прогрохотав по вымощенному булыжником двору, остановилась перед домом. Кэролайн расхаживала по гостиной. Услышав скрип колес, она бросилась к окну. Сердце у нее заныло. Она едва различала в серой мгле очертания красивого ландо и фигуры слуг, встречающих у входа гостей. Справившись с волнением, она заняла место у стола, тут Генри распахнул двойные двери, и в гостиную вошел Джордж.

– Джордж?! Вот так сюрприз! – проглотив ком в горле, проговорила Кэролайн.

Ее брат, даже не ответив на приветствие, обменивался любезностями с доктором Кавендишем. Мужчины прошли к камину, когда, окидывая комнату хозяйским оком, вплыла Пруденс Уэйнрайт.

– Приветствую вас, моя милая, – сказала она, постукивая веером по ладони, и без всякой паузы продолжила: – Думаю, эту комнату надо обить шелком в мелкий цветочек. Пожалуй, желтым… Что вы скажете?

– Это будет замечательно, могу себе представить, – ответила Кэролайн. Она сделала глубокий вдох. – Но я прежде посоветуюсь об этом со своим мужем.

Поросячьи глазки Пруденс расширились от неожиданности. Веер упал на пол. Джордж обернулся.

– Что с вами, дорогая?

– Вашим мужем? – недоверчиво переспросила Пруденс.

– Да, я хочу посоветоваться с мужем, прежде чем вносить существенные изменения в декор.

Пруденс покачнулась, и Джордж поспешил к ней. Чтобы обрести равновесие, дородная миссис Уэйнрайт переступала с ноги на ногу. На пути оказался веер. Резная слоновая кость захрустела под ее весом. Джордж схватил жену за РУКУ, чтобы поддержать.

– Спасибо, мистер Уэйнрайт, – поблагодарила Пруденс. – Не знаю, что на меня нашло… Мне показалось, будто ваша сестра сказала что-то о муже. Вы представляете?

Она рассмеялась, качая головой. Джордж безуспешно пытался обхватить массивную талию супруги.

– Мышка, не следует так шутить. Ты чуть не довела миссис Уэйнрайт до апоплексического удара.

Кэролайн удовлетворенно хмыкнула, расправила плечи и посмотрела на гостей с таким ощущением свободы, какого прежде никогда не испытывала.

– Уверяю тебя, Джордж, я не шучу. Удивлена, что Физерс не проинформировал вас. Я замужем. Спроси доктора Кавендиша. Он был свидетелем на свадьбе.

Уэйнрайты одновременно повернулись к доктору, на их благообразных лицах отпечатался нескрываемый ужас. Теодор кивнул:

– Да, Уэйнрайт. Все совершенно официально. Было получено разрешение на брак, церемонию провел преподобный Джеральд Уилтон.

– Этот старый пьяница? – скривившись, сказал Джордж.

– Во время свадебной церемонии он был трезв, а это все, что требуется, – ответил Теодор.

Покусывая губы, Джордж холодно взглянул на сестру:

– Тебе следовало сказать мне об этом, Кэролайн. Подумать только, пока я делаю все возможное, чтобы подыскать тебе мужа, ты сама кого-то соблазнила. И это после того, как я привозил тебе из Лондона джентльменов. Какова благодарность!

Кэролайн так стиснула руки, что побелели костяшки пальцев.

– Я вовсе не соблазняла. Это произошло довольно внезапно.

– Кто он? – наконец придя в себя, спросила Пруденс. – Надеюсь, он из приличной семьи?

– Он… – Кэрол умолкла, почувствовав появление Лукаса.

Он стоял в дверях в черном галстуке и сером жилете. Лицо, всегда такое загорелое, покрывала благородная бледность. Волосы аккуратно уложены, как и подобает джентльмену, на губах самоуверенная улыбка.

– Мистер и миссис Уэйнрайт, полагаю? – Он прошел вперед и остановил чарующий взгляд на Пруденс.

Она задохнулась, словно он сделал ей непристойное предложение, потом самодовольно хмыкнула, когда он галантно поцеловал ей руку. Пруденс капитулировала без слов, заволновавшись, как девчонка. Кэролайн с трудом сдерживала триумфальную улыбку.

– Миссис Уэйнрайт, я счастлив познакомиться со столь достойной дамой. Я ваш покорный и преданный слуга.

Пруденс отчаянно заморгала, пытаясь вновь обрести высокомерный вид.

– Это мистер Лукас Дэвин, – сказал Теодор, заполняя возникшую паузу. – Я познакомился с ним в Африке. Его родители были миссионерами.

– Миссионерами? – Пруденс мгновенно стряхнула с себя благожелательность и сморщилась так, будто в гостиную внесли испорченную рыбу. – Миссионерами? Какое несчастье! И никакой родовой знати во всей семье? – Лукас и Кэролайн смотрели на нее. – Какая жалость… Даже титула баронета нет?

– Его отец, – импровизировал на ходу Теодор, – стал советником местного короля. Человеком с большими связями.

– О, – только и сказала Пруденс, поднимая брови и многозначительно улыбаясь.

– Большие связи в Африке, но что это дает здесь? – процедил Джордж, и улыбка Пруденс исчезла. – Да будь он хоть премьер-министром в том забытом Богом месте, меня это не волнует, – добавил он. – Подумать только, у тебя, Кэролайн, был шанс стать женой сына графа! Мне совершенно ясно, что ты вышла замуж за этого человека, мало заботясь о своей репутации и о своем будущем.

Ты упустила шанс, который могла предоставить тебе судьба. И сделала это только для того, чтобы сохранить Фаллингейт. Кэролайн слушала брата, и на ее губах появилась лукавая улыбка.

– Это не новость, Джордж, множество браков заключается из-за собственности. А я-то думала, ты будешь счастлив, что твоя сестра наконец руководствовалась умом, а не сердцем.

– Если бы вы руководствовались разумом, – вступила в разговор Пруденс, – вы бы не вышли замуж за сына миссионера. Это не откроет вам двери в свет, дорогая моя.

– Я никогда туда не стремилась, мэм, и вы это прекрасно знаете, – ответила Кэролайн.

– Он здесь ради денег, милая. – Джордж сунул руки в карманы и, скрипя зубами, отошел к окну. – Я полагал, что ты могла надеяться на большее.

– Откуда тебе знать, из-за чего он женился на мне? И почему ты говоришь о нем так, словно его нет в комнате? – Она подошла к брату, подавляя искушение надрать ему уши. – Ты до сих пор думаешь, что ни один мужчина не может испытывать ко мне настоящего чувства?

Джордж окинул ее взглядом, его глаза приобрели стальной отблеск.

– Я не хочу оскорблять тебя ответом. Просто ты должна понять, что я лишь забочусь о твоем благополучии.

– Ах вот как? Так ты заботишься обо мне! – возбужденно бросила Кэролайн. – Или о своих падчерицах? Без доходов от рудников Фаллингейта ты не сможешь дать девочкам приданое, хотя я не понимаю, как это могло случиться. Ведь ты богат, как Крез.

– Ты действительно считаешь, что я думаю только о собственных интересах?

-Да.

– Кэрол, – миролюбиво произнес Лукас. Его глубокий бархатистый голос бальзамом пролился на ее издерганные нервы. Она повернулась и встретила его умоляющий взгляд. – Не спорьте из-за меня.

– Тут не о чем спорить, – сказал Джордж, становясь позади жены. Вместе они производили впечатление крепости, от которой веяло враждебностью.

Кэролайн собрала все свое мужество и без страха посмотрела им в лицо.

– Если доктор говорит, что ты замужем, – сменив тон, почти промурлыкал Джордж, – я верю его слову. Но я хочу видеть брачный контракт.

– Кэролайн совершеннолетняя, мистер Уэйнрайт, – отозвался Теодор. – Вы не имеете права требовать контракт. Уверяю вас, он целиком и полностью составлен в пользу вашей сестры.

– Учтите, Кавендиш, мой адвокат займется этим делом. И если он найдет хоть одно несоответствие, я разрушу этот союз. Кэро, думаю, ты скоро поймешь, что твой муж совсем не тот, за кого ты его принимаешь.

Тревожное предчувствие кольнуло ее сердце.

– Что ты имеешь в виду?

Джордж сунул большие пальцы в карманы жилета.

– Я чувствую, что тут что-то не так. Возможно, я ошибаюсь, но, думается, скоро все выяснится.

– Оставь это, Джордж! Он мой муж, и это не твое дело. Ты просто злишься, что мне удалось выполнить волю отца. К твоему сожалению, я этого добилась. И твоя маленькая Мышка сделала это без твоей помощи.

– Не будь дурочкой.

Кэролайн шагнула к нему. Праведный гнев придал ей храбрости.

– Ты почти убедил меня, что я дурочка. Ты заставил меня поверить, что я ни на что не способна, что я сентиментальна и глупа. Ты вбил мне это в голову, потому что я воображала, что я не такая, как другие, а на самом деле я оказалась более ловкой, чем ты, Джордж. Я знаю себя лучше, чем ты. И знаю, что сделала самый подходящий и мудрый выбор.

– Это мы еще посмотрим, милочка. – Пруденс надулась от важности, как паруса в шторм. – Мы считаем, что вы навлекли на семью позор и бесчестье. Что до вашего мужа, он столь поспешно женился на вас, потому что, видимо, был в отчаянном положении.

– Думайте о своих делах, мэм, – бросила в ответ Кэролайн.

– Все, что касается вас, это мое дело, поскольку ваша репутация бросает тень на моих девочек. Пойдемте, мистер Уэйнрайт, мне нездоровится.

– Думаю, вас расстроила утрата сокровища, которое вы хотели добавить к своему состоянию, – произнесла Кэролайн и сказала бы больше, если бы подошедший Лукас не взял ее за руку.

– Если вы называете этот полуразвалившийся, населенный призраками дом сокровищем, – ответила Пруденс, вперевалку направившись к двери, – то должна вам заметить, милочка, вы слишком долго живете в провинции.

– По крайней мере, дом, наконец, достался людям, которые могут оценить его по достоинству.

Джордж поморщился.

– Посмотрим, как заговорит мистер Дэвин после встречи с призраком лорда Гамильтона.

При упоминании о призраке настроение Кэролайн упало. Она нервно теребила кружевную оборку на рукаве.

– Он не видел здесь никаких призраков.

Правый глаз Джорджа начал подергиваться, как это часто случалось, когда он расстраивался.

– У него все впереди…

– Так ты разочарован, Джордж? – покачала головой Кэролайн. – Ты надеялся, что призрак станет преследовать моего мужа так же, как преследовал других претендентов на мою руку?