Глава девятнадцатая

Мне оставалось только уступить тете. Я не видела ни малейшей возможности убедить ее в земном происхождении призраков Орлиного Гнезда.

Остаться в доме означало бы вызвать гнев Мэгги и подвергнуть себя смертельной опасности.

Недалеко от Сансет-стрип находился очень хороший отель, и я сняла там уютный номер.

— Здесь очень мило, — сказала Мэгги, когда мы осмотрели комнаты. Она настояла на том, чтобы поехать со мной, найти подходящий номер в фешенебельном отеле и оплатить его.

Комнаты оказались чудесными, по-современному и со вкусом обставленные. Из окон открывался почти такой же великолепный вид, как и из дома тети. Стоило выйти в вестибюль, как сразу же захватывал стремительный водоворот жизни Лос-Анжелеса. Но никогда я еще не была в более мрачном настроении.

— Наверное, мне все-таки надо было вернуться в Миннеаполис, — сказала я.

— И оборвать роман с таким красавцем, как доктор Вольф? — спросила Мэгги, подмигивая мне.

— Но, тетя, не могу же я вечно жить в этой гостинице!

— Конечно, нет. Но несколько недель пойдут тебе на пользу. И кто знает, может, я получу новое послание от Бадди, когда ты уехала, выполнив его волю. Теперь я понимаю, как это было глупо с моей стороны. Мне следовало послушаться своих голосов с самого начала, и мы избежали бы всех этих неприятностей.

Я ничего не могла ответить и начала разбирать свои вещи.

Убедившись, что я хорошо устроилась, Мэгги уехала, пообещав, что будет навещать меня по десять раз в день и сообщать о своих делах. Однако, несмотря на ее заверения, я чувствовала, что теперь, когда меня нет в доме, дела тети пойдут еще хуже.

Позже я сказала об этом Кену. Он, конечно, обрадовался моему переезду и после обеда пришел ко мне на коктейль.

— По крайней мере, теперь я буду спокоен, что никто не выкрадет тебя среди ночи и не запрет в мрачном подвале этого Гнезда, — говорил он, потягивая свой мартини.

— Зато теперь смогут спокойно куда угодно запереть Мэгги, — угрюмо ответила я.

— Может быть, — сказал он. — Но помни одно. Мы знаем: они что-то замышляют. И они знают, что мы знаем об этом. Теперь, после твоего отъезда они могут немного расслабиться, и это дает нам время обдумать план дальнейших действий.

— Если бы только я могла понять, как им удается манипулировать снами Мэгги, — сказала я.

Я уже рассказала Кену о голосах, вторые тетя слышит во сне, и о зловещем приказании, полученном ею. На мгновение он задумался.

— Это можно делать при помощи гипноза. Я не силен в этой области, но поговорю завтра с некоторыми своими коллегами. Может быть, они мне что-нибудь разъяснят.

Кен отставил в сторону свой мартини, поднялся и, подойдя ко мне, поднял на руки.

— Но сейчас выбрось все это из головы, — сказал он. — Пусть, эта ночь станет ночью любви, хорошо?

Этому требованию я не без удовольствия подчинилась.

Утром Кен еще раз пообещал узнать о влиянии гипноза на сон и уехал. У меня же было несколько собственных предположений, которые следовало проверить.

В половине десятого, позвонив тете и убедившись, что ночь прошла без происшествий, я направилась в контору Сэма Карра, бывшего импрессарио и старого друга Мэгги Бэрк.

— Помню ли я вас? — переспросил он, когда я вошла в его роскошный оффис. — С того момента, когда увидел вас в доме Мэгги, ни о ком другом не мог и думать!

— Уверена, что каждый день вы говорите то же самое сотням молоденьких девушек! — ответила я, усаживаясь на предложенный стул.

— Что вы! Не больше, чем дюжине, — поправил меня Сэм и усмехнулся. — Но я знаю, что приводит сюда большинство из них. А что привело вас? Решили все-таки попробовать актерского хлеба?

— Нет, у меня к вам другая просьба. Не столько для себя, сколько для Мэгги.

Сэм сразу стал серьезным.

— Как ее дела?

— Боюсь, не очень хорошо, — ответила я.

Он вздохнул, вытащил из позолоченной сигарной коробки большую сигару и закурил.

— Я знаю, что в доме происходит что-то странное, причем уже довольно давно. Но она никогда не говорила со мной откровенно, а расспрашивать ее бесполезно.

Я сказала, тщательно подбирая слова:

— Не могу вам пока рассказать всего, так как дело касается не только меня, но уверена, что со временем вы обо всем узнаете. А пока прошу поверить на слово, что я пытаюсь помочь Мэгги.

— Чего же вы хотите? — спросил он.

Моя просьба его несколько удивила, но Сэм не стал задавать лишних вопросов.

— Это возможно? — спросила я, объяснив, что мне нужно.

— Нет проблем! — заверил он. Затем позвонил куда-то и, закончив разговор, попросил секретаря вызвать для него машину.

— Поехали, — сказал он мне.

Все двери как по волшебству открывались перед Сэмом Карром. Двери его лимузина, ворота студии «Горизонт Филмз», двери в оффис директора студии Сида Уолена. Как хорошо, что я решила обратиться сначала к Сэму. Мэгги все еще оставалась легендой, но ее племянница для большинства людей ничего не значила.

— Не представляю, зачем человек может потратить целый день на просмотр фильмов, но они уже готовы, — сказал мистер Уолен, сопровождая нас в огромный кинозал студии. — В кабине мой личный киномеханик, он выполнит все ваши указания.

С этими словами он вышел, оставив нас с Сэмом в зале.

Просмотрев два фильма с участием Бадди Бэрка, я начала разочаровываться. Мне все это уже стало казаться пустой затеей, когда знакомый голос Бадди сказал с экрана:" Мама, мама!" Я вздрогнула и подалась вперед, но последовавшие слова не оправдали моих ожиданий. Через несколько минут, когда ребенок на экране громко заплакал, мне пришла в голову еще одна мысль.

— Возможно ли скомбинировать отрывки из разных фильмов в одно целое? Я имею в виду звуковую дорожку, — спросила я Сэма.

— Чтобы записать на пленку?

— Да. Мне кажется, это должна быть магнитофонная запись. Так, чтобы получилось то, чего Бадди в действительности никогда не говорил: предложение или фраза, состоящая из слов, произнесенных им в разных фильмах.

— Конечно, при наличии хорошей аппаратуры и качественных фильмокопий это сделать несложно. Обычная работа звукооператора.

— У Мэгги есть эти фильмы?

— Все до единого, так же как и все собственные фильмы. Сейчас они заперты в большой комнате в подвале. Раньше она частенько их прокручивала для гостей. Но это было лет десять-пятнадцать назад. Думаю, они с Элизой знают наизусть каждый кадр этих фильмов.

— Но если смонтировать из этих слов новые фразы, — сказала я, пытаясь больше убедить себя, чем его, — Мэгги едва ли сможет догадаться, что они взяты из фильмов. И тогда, значит, можно получить запись Бадди Бэрка без участия самого Бадди.

— Проще простого, — сказал Сэм и внимательно посмотрел на меня так, что стало понятно: он начинает догадываться, куда я клоню, но предпочитает тактично помалкивать. Тогда я сказала ему, что ищу. Он кивнул, усмехнувшись, и отдал короткую команду киномеханику.

Через пять минут Бадди Бэрк снова был на экране, уже в другом фильме, и говорил, обращаясь к симпатичной девчушке: «Как ты могла?»

Глава двадцатая

Кен был взволнован не меньше меня, когда мы встретились за коктейлем в баре отеля. Он слушал с плохо скрываемым нетерпением, когда я рассказывала ему о своей находке.

— Они брали отдельные слова и целые фразы из разных фильмов и монтировали их на пленке, составляя послания, которые так называемый «призрак» должен был сообщить Мэгги, — заключила я.

— И конечно, учитывая, что им удалось даже управлять ее снами, не потребовалось много усилий, чтобы заставить Мэгги поверить в истинность этих посланий, — согласился Кен. — Что касается снов, то я потратил целый день, чтобы выяснить, как это можно сделать. Оказывается, это просто вид гипноза. Дело в том, что можно ввести человека в гипнотическое состояние, отдавая ему команды, когда он уже спит. В идеале команды должны отдаваться голосом, который пациент уже знает и которому доверяет. Сначала гипнотизер приказывает пациенту не просыпаться, а погрузиться в еще более глубокий сон. Затем, используя определенные формулы внушения, вводит его в состояние гипнотического транса. Находясь в таком состоянии, пациент может выполнить практически любую полученную команду. При помощи этого метода опытный специалист может воздействовать даже на человека, который в других случаях не поддается гипнозу.

— Значит все, что Элиза должна была сделать, это внушить Мэгги, что та слышит голос Бадди и передавать ей любые послания, какие захочет, — сказала я, заражаясь волнением Кена.

— Или внушить ей, что существо, которое она видит, это призрак Бадди. Или приказать встать, надеть на себя одежду, которую они положили рядом, отвезти ее на кладбище и оставить там до утра — с установкой, что Мэгги ничего не вспомнит, когда проснется.

— Вот в чем дело! Наверное, именно так они и поступили, — сказала я.

— Есть одно но, — сказал Кен, нахмурившись. — То, что мы теперь знаем, вряд ли нам каким-то образом поможет. Мы не можем пойти с этим в полицию. Кроме доставленных тебе неприятностей, здесь нет состава преступления. И нам не удастся ни в чем убедить Мэгги, пока они манипулируют ее сознанием при помощи своих «посланий»: слишком велико их влияние.

— Но одно мы все-таки можем сделать! — воскликнула я. — Все, что нам требуется, это удалить Мэгги от Элизы на несколько дней, тогда у нее будет достаточно времени, чтобы прийти в себя, правильно?

— Да, возможно. Несколько дней без внушений и прямой откровенный разговор.

— Ты ее лечащий врач. Можешь рекомендовать ей совершить небольшое путешествие для укрепления нервной системы. Несколько дней, скажем, на Гавайях, пойдут ей на пользу!

— Особенно, если ты будешь ее сопровождать, — улыбнулся Кен.

— Я бы поставила вопрос несколько иначе. Ты можешь договориться, чтобы тетю для контроля за состоянием здоровья сопровождала сиделка. В этом случае Элиза не сможет возражать, и у нее не будет достаточных оснований ехать вместе. Конечно, вовсе не обязательно говорить ей, что сиделкой буду я.

— Это, пожалуй, подойдет. По крайней мере, стоит попробовать, — согласился Кен.

Как мы и ожидали, Мэгги долго колебалась. Но с Кеном пришла я, и вдвоем мы смогли убедить ее в необходимости такой поездки. Когда мы собрались уходить, мысль о предстоящем путешествии уже целиком завладела тетей.

— Подумать только, Гавайи! Я уже лет десять никуда не выезжала! О, Мари, как жаль, что ты не поедешь со мной, — говорила она, провожая нас к выходу.

— Кто знает? — сказала я, сдерживая улыбку. — Я еще не решила, может быть, присоединюсь к вам уже на Гавайях.

Мне было неприятно обманывать Мэгги, но при сложившихся обстоятельствах это было оправдано. Я была уверена: если бы Элиза узнала, что вместе с тетей еду я, она смогла бы найти средство отговорить ее от путешествия.

Согласившись на поездку, Мэгги не возражала отправиться немедленно. Мы договорились, что на следующий вечер я заеду за ней, чтобы отвезти в аэропорт.

Весь день я провела, бегая по магазинам, стараясь купить все необходимое и ничего не забыть. В отель я вернулась уже после обеда. К моему удивлению, портье передал мне записку от Мэгги. Там коротко говорилось, что она не сможет выполнить нашу договоренность.

Я пыталась дозвониться к ней, но телефонистка равнодушным голосом сказала, что телефон временно отключен по просьбе владельца.

Некоторое время я сидела, уставившись на телефон и обдумывая такой неожиданный поворот событий. Конечно, записку писала не Мэгги, а Элиза. Возможно, она догадалась об истинной цели поездки, а может быть, просто не собиралась выпускать тетю из-под своего контроля. Но что я могла сделать?

Я позвонила Кену, пытаясь разыскать его в оффисе, но его там не было. Он собирался обслужить несколько пациентов, а затем встретить нас с Мэгги в аэропорту.

— Для меня очень важно срочно разыскать доктора Вольфа, — объяснила я его секретарше. — Есть ли какая-нибудь возможность связаться с ним?

— Я могу попытаться застать его у одного из пациентов и сообщить о вашем звонке, — ответила она.

— Лучше дайте мне номера телефонов, и я сама попробую дозвониться, — попросила я.

— Сожалею, но не могу сообщать номера телефонов пациентов без специального разрешения доктора Вольфа, — сказала секретарша.

Я подавила нарастающее раздражение, ведь она всего лишь следовала полученной инструкции. Назвав свое имя и номер телефона, я положила трубку.

Небо на горизонте окрасилось в багряные тона. Солнце клонилось к закату, и порозовевшие облака казались обрамленными золотой оправой.

Внезапно вдруг я почувствовала, что не могу ждать, пока позвонит Кен, потому что точно знала, что Мэгги нуждается во мне сейчас, немедленно. Можно назвать это предчувствием, интуицией, чем угодно. Я оставила на столе записку о том, что уехала в Орлиное Гнездо и через несколько минут уже сидела в такси, мчавшемся по Сансет-стрип.

Как зловеще выглядел дом, когда мы приближались к нему по знакомой извилистой дороге!

Когда такси остановилось, я некоторое время продолжала сидеть, глядя на слепые, зашторенные окна.

— Вам нужно именно сюда, мисс? — в недоумении спросил таксист.

— Да, сюда, — ответила я, стряхивая оцепенение, расплатилась и вышла из машины. Я хотела было попросить его подождать, чтобы вывести Мэгги и не откладывая уехать отсюда. Но кто знал, что меня ожидает внутри и сколько это может продолжаться.

— Вас подождать? — спросил таксист, словно прочитав мои мысли.

— Нет, спасибо, — ответила я и повернулась к дому, но, услышав, как отъезжает машина, обернулась. И если бы я вдруг поддалась охватившему меня чувству, то побежала бы за ней, вернулась в отель и ждала Кена.

Вместо этого я заставила себя подняться по ступенькам. Голова дракона зловеще сверкала в багряных лучах заката. Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда я впервые взялась за это дверное кольцо. Как все изменилось с тех пор. Даже раздавшийся стук звучал по-иному... Тогда это был солидный приятный звук, теперь же он напоминал закрывающуюся крышку гроба.

Я ждала довольно долго, но дверь не открывалась. Тогда пришлось постучать еще громче. Опять тишина. И только когда я взялась за дракона в третий раз, дверь распахнулась. И так неожиданно, что я отпрянула. Передо мной стояла Элиза с выражением холодного презрения — на лице.

— Что тебе надо? — сухо спросила она.

— Я пришла навестить Мэгги, — ответила я, пытаясь войти, но кузина стояла, загораживая вход.

— Кажется, тетя отправила тебе в отель записку? — спросила она.

— Я получила ее. Но хочу увидеть Мэгги и сама с ней поговорить.

— Это невозможно! — раздраженно сказала Элиза и начала закрывать дверь. Но я сделала шаг вперед и придержала дверь ногой.

— Почему же нельзя?

— Мэгги спит! И просила ее не беспокоить! — четко выговаривая каждое слово, ответила Элиза.

— Я тебе не верю! — почти крикнула я, начиная уставать от этой словесной дуэли.

Кузина вдруг улыбнулась, оценив мою откровенность.

— Не веришь, что она спит? Или что ее нельзя беспокоить?

— Ничему не верю! И собираюсь увидеть Мэгги собственными глазами!

Я толкнула дверь, но Элиза крепко держала ее.

— Боюсь, что сейчас ты не сможешь этого сделать, — сказала она. — Уходи! Ты получила записку от Мэгги и ее извинения! Думаю, этого достаточно!

— А я думаю, что нет! Если ты сейчас не пустишь меня, то я отсюда поеду прямо в полицию! Их тебе придется впустить!

Глаза Элизы сузились, и я поняла, что удар достиг цели. Она посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью, затем, приняв какое-то решение, отступила в сторону.

— Хорошо, — сказала кузина, жестом приглашая меня войти. Я вошла в холл. Весь дом был погружен во тьму. На улице смеркалось, а внутри не горела ни одна лампа, и мне показалось, будто я вошла в склеп.

Глава двадцать первая

Когда дверь за мной закрылась, мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы не показать Элизе, как я напугана.

— Говорю тебе, что Мэгги здесь! — сказала она, закрыв дверь на ключ и направляясь к лестнице. — Иди убедись сама, хочет ли она тебя видеть.

— Не беспокойся! Я ей все объясню! — ответила я, обгоняя Элизу. И прежде чем кузина смогла остановить меня, побежала по лестнице. Элиза бросилась за мной.

Я не исключала возможности, что Мэгги действительно не хотела, чтобы ее беспокоили, поэтому, подойдя к спальне, постучала в дверь. Ответа не было. Запыхавшись, почти подбежала Элиза.

— Смотри сама! — сказала она, распахивая дверь. — Мэгги крепко спит. Она сильно переутомилась за последние несколько дней, поэтому и решила никуда не ехать. Она просто не в состоянии!

В комнате было темно. Окно было закрыто тяжелыми портьерами. Однако в слабом свете, падающем из коридора, мне удалось увидеть маленькую фигурку, скорчившуюся на кровати.

— Мэгги, — тихо позвала я. Тетя не ответила.

— Теперь убедилась? — спросила Элиза, собираясь закрыть дверь перед моим носом.

— Нет! — Я опередила ее на секунду и вошла в спальню.

— Мэгги, — еще раз позвала я, на этот раз громче, но опять не получила ответа.

Я подошла к кровати, слегка потрясла тетю за плечо и снова повторила ее имя. Она не реагировала. Может быть, Мэгги мертва? Я содрогнулась от этой мысли, на ощупь нашла выключатель, нажала на кнопку и прищурилась от яркого света. Потом, нагнувшись, приложилась ухом к груди тети. Она дышала. Казалось, что Мэгги спала, но я чувствовала, что обыкновенный сон не может быть таким крепким. Снова потрясла ее за плечо и опять безуспешно.

— С ней что-то не в порядке, — обратилась я к Элизе. — Она не просыпается.

Элиза пожала плечами, будто так и должно быть.

— Я же говорила тебе, что это переутомление!

— Или передозировка снотворного, — сказала я, глядя прямо в глаза кузине.

— У Мэгги есть довольно сильное снотворное. Возможно, она выпила его перед сном, тогда не удивительно, что ее трудно разбудить, — спокойно ответила Элиза.

Но я не сомневалась, что лекарство было действительно передозировано, и отнюдь не рукой Мэгги. Но что же мне следовало предпринять? Как нейтрализовать действие лекарства, даже не зная, чем Элиза ее напоила? И тут я вдруг вспомнила, что надо спрыснуть лицо спящего холодной водой, чтобы разбудить его. И, конечно, крепкий кофе, если Мэгги проснётся настолько, что будет в состоянии выпить его.

Я подошла к кнопке звонка, которым тетя обычно вызывала мисс Райт, и нажала его, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд Элизы. Прошло несколько минут, но мисс Райт не появлялась, хотя обычно приходила очень быстро. Тогда я позвонила еще раз.

— Мисс Райт уехала, — сказала Элиза без всяких эмоций в голосе.

— Уехала? — я недоверчиво посмотрела на нее. При всех своих странностях мисс Райт была вполне довольна жизнью здесь. Я не представляла, как она могла, заранее не предупредив, куда-то исчезнуть.

— Что ты имеешь в виду? Разве у нее сегодня выходной?

— Она уволена, — прозвучал ответ.

— Кем?

— Естественно, Мэгги.

— Я этому не верю. Мэгги была довольна мисс Райт. Зачем ей понадобилось увольнять ее так неожиданно, без всякой причины?

Элиза опять пожала плечами. Мое недоверие, казалось, не волновало ее.

— Может быть, она уволила мисс Райт, потому что собралась в путешествие. Может быть, обнаружила, что та что-нибудь украла. Я не знаю точно, и меня это мало волнует. Мне известно лишь то, что мисс Райт здесь больше не служит и ее нет в доме. В оставшееся время я сама могу обеспечить за Мэгги должный уход.

Учитывая все обстоятельства, это заявление прозвучало довольно зловеще.

— Что ты имеешь в виду? В какое «оставшееся время»? — спросила я, стараясь не выдавать волнения.

Кузина улыбнулась одной из своих ледяных улыбок, от которой у меня мороз пробежал по коже.

— Ты знаешь, что я имею в виду! Ведь совершенно очевидно, что у Мэгги помутился рассудок! Единственный выход — поместить ее в специальное заведение, где под наблюдением профессионалов она не сможет причинить никакого вреда ни себе, ни другим! Я уже сделала все необходимые приготовления.

— Кен никогда не даст своего согласия, и ты знаешь это! — сказала я, понимая хрупкость своего довода. Но Элиза, без сомнения, очень тщательно подготовилась ко всему.

— В его согласии нет необходимости! — еще раз улыбнувшись, сказала она. — Кстати, он тоже уволен и больше не является лечащим врачом Мэгги.

— Это неправда! Я видела его сегодня, и он ничего об этом не сказал!

— Завтра утром он будет извещен о том, что его услуги больше не нужны. Я наняла другого доктора, который уже осмотрел Мэгги и подтвердил мои худшие подозрения.

— Что ж, наверное, ты ему очень хорошо заплатила! И он что, обследовал тетю в таком состоянии? — я показала на скорченную на кровати фигуру. — А может, это именно его рук дело?

— Обязанность лечащего врача — заботиться о здоровье Мэгги, — сказала Элиза.

— Нет, ты меня не обманешь! Я требую, чтобы Мэгги немедленно осмотрел другой доктор! И хочу, чтобы здесь находился кто-нибудь для ухода за ней. Или давай отвезем ее в больницу! У Мэгги очень нездоровый сон, и это результат воздействия не только снотворного.

— Она просила меня, чтобы ее не беспокоили, и, конечно, ни в какую больницу не поедет. И не будет никакого повторного осмотра! Доктор поставил диагноз, и я считаю, этого достаточно!

— Тогда я хочу встретиться с этим доктором! — настаивала я. — Хочу побеседовать с ним и выяснить для себя, знает ли он, что Мэгги находится в состоянии... комы! Я также хочу знать, как он это объясняет и что намерен делать.

— Он знает о ее глубоком сне. Когда он обследовал ее, Мэгги уже спала...

Мои брови взметнулись вверх.

— И при таком состоянии тети твой доктор смог определить, что она не в своем уме?

Элиза поняла свою ошибку и добавила не так уверенно:

— Почему же... доктор осматривал ее дважды. Первый раз, когда она еще была в сознании. И дал успокоительное. Он сказал, что множество забот и большое количество людей вокруг раздражающе действуют на ее нервную систему. И еще сказал, что тебе здесь лучше не появляться!

— Да, уж в этом-то я уверена, — я даже не пыталась скрыть сарказма в голосе. — Тем не менее, от своего не отступлю. Если ты не вызовешь этого доктора, кем бы он ни был, я вызову доктора Вольфа.

— Ты не имеешь на это права! — предупредила Элиза.

— Напротив, у меня столько же прав, сколько и у тебя, если не больше! Мэгги — моя тетя! При необходимости я могу вызвать мать, и через несколько часов она будет здесь. Она — родная сестра Мэгги, и, думаю, любой суд подтвердит ее права.

Я подошла к туалетному столику, подняла трубку телефона, но вдруг вспомнила, что он отключен. И тут Элиза, глядя на меня, как-то странно зловеще улыбнулась. Внезапно я вспомнила, что нахожусь в доме наедине с кузиной. И где-то рядом — Дэйвис...

— Я ухожу, — сказала я, стараясь подавить чувство страха и казаться спокойной. — Но предупреждаю тебя, что вернусь сюда с доктором Вольфом! Предлагаю тебе тоже пригласить своего доктора, и пусть они вдвоем обсудят ситуацию.

Элиза молчала и, продолжая улыбаться, вдруг направилась ко мне.

— Можешь не провожать меня! — быстро добавила я и, насколько смогла уверенно, вышла из комнаты. К моему облегчению, Элиза не пыталась меня задержать.

Она все еще оставалась наверху, когда я спустилась на первый этаж. Я не смогла удержаться от соблазна осмотреть дом.

Подойдя к дверям библиотеки, я заглянула внутрь. Мой взгляд сразу же упал на магнитофон, стоящий на одном из столиков.

Я замерла, уставившись на аппарат. На нем стояла бобина с лентой. Я вдруг вспомнила поездку с Сэмом Карром на киностудию и фильмы с участием Бадди Бэрка, которые мы просматривали. Вспомнила собственное предположение, что Элиза и Дэйвис монтируют из звуковых дорожек старых фильмов магнитофонные «послания», стараясь убедить Мэгги, что она слышит голоса из загробного мира. Если бы удалось достать пленку с этими записями...

Я посмотрела на лестницу. Элизы не было видно. Чтобы убедиться в правильности своей догадки, мне нужно было лишь несколько секунд.

Я бросилась к магнитофону. Этот тип не был мне знаком, но возле кнопок и переключателей были надписи и я быстро разобралась, чточк чему. Щелчок, поворот переключателя, и бобины закрутились, тонкая лента пленки скользила по блестящей головке.

Сначала я не услышала ничего, готово гудения мотора, и подумала, что ошиблась. Затем, когда уже собралась выключить магнитофон, раздался уже знакомый мне голос мертвого сына Мэгги.

— Мама, мама, — всхлипывал он. — Как ты могла? Затем последовал детский плач.

Меня прошиб холодный пот. Жутко было слышать эти слова и плач, собранные из старых фильмов. Все звучало настолько реально, что я поняла, как Мэгги могла обмануться. У меня самой возник порыв утешить плачущего ребенка.

На пленке были и другие записи, сделанные через длинные промежутки.

— Она должна уехать, — сказал голос Бадди. Нетрудно было догадаться, кого он имеет в виду. Неудивительно, что Мэгги так переживала, едва я появилась в доме.

После моего отъезда и увольнения мисс Райт Элиза и Дэйвис стали действовать менее осторожно. Они решили, что теперь отпала необходимость тщательно прятать аппаратуру. Возможно, она была им больше не нужна, потому что уже помогла добиться своих целей — избавиться от меня и довести Мэгги до грани умопомешательства. Но теперь эта пленка могла послужить важным вещественным доказательством! Мне пришлось повозиться с кнопками, прежде чем удалось ее перемотать.

Внутренне торжествуя, я сняла бобину с магнитофона и рванулась к выходу. Но торжество мое оказалось недолгим. В дверях стоял, Дэйвис, преграждая мне путь к отступлению.

Глава двадцать вторая

— Извините, я как раз собиралась уходить, — сказала я, пытаясь спрятать бобину за спиной.

Я попыталась обойти Дэйвиса, но безуспешно. Он полностью загораживал выход.

— Пожалуйста, позвольте пройти, — попросила я.

— С этой пленкой? — спросил он и схватил меня. Я отвела руку с бобиной далеко в сторону, но это было бесполезно. Дэйвис скрутил мне руку и вырвал пленку.

— Отпустите меня! — закричала я, тщетно пытаясь вырваться. За спиной Дэйвиса внезапно появилась Элиза.

— Что здесь происходит? — ее голос звучал повелительно и холодно.

— Я видел, как она слушала это! — сказал слуга, подбрасывая в руке бобину.

Я знала, что лгать не было смысла, доказательства у него в руках. Чтобы выйти из затруднительного положения, мне оставалось только блефовать.

— Да, ты прав! — резко сказала я. — Я слушала эту пленку и знаю, как и для чего вы ее использовали! Даже если вы ее не отдадите, я собираюсь обратиться в полицию! Предлагаю вам выпустить меня отсюда, чтобы не усугублять свою вину!

— Заткнись! — коротко сказал Дэйвис и с силой толкнул меня. Я потеряла равновесие и упала, больно ударившись о пол. Слуга повернулся к Элизе:

— Мы не можем ее отпустить! Она слишком много знает! Холодный взгляд кузины снова остановился на мне.

— Ты прав! Но что мы будем с ней делать? Здесь оставлять нельзя! Рано или поздно сюда приедет ее дружок!

— Придется ее убить, — просто сказал Дэйвис.

Он произнес это таким спокойным тоном, что мое сердце почти остановилось. Это не было пустой угрозой. Не было попыткой запугать меня, чтобы заставить молчать. Не было это и истерикой отчаявшегося человека. Дэйвис просто констатировал факт, в истинности которого был убежден.

Не делайте глупостей! — быстро сказала я. — Вам это не поможет! Когда обнаружат мой труп, будет ясно, чья это работа.

— Неужели? — спросила Элиза. — Но ты забываешь, что все знают, почему ты уехала отсюда. Потому что голоса, которые слышала Мэгги, внушали ей убить тебя. Даже твоему дружку это известно. Но если ты оказалась настолько глупа, что пришла сюда одна, и Мэгги, перестав контролировать свои поступки, убила тебя... Какое отношение к этому будем иметь мы? Я неоднократно предупреждала, что тебе нельзя здесь находиться. А Дэйвис всего лишь наемный рабочий и не знает того, что происходит в доме.

Я ничего не могла возразить и в ужасе смотрела на нее, понимая, что кузина права. Если со мной что-нибудь случится, им легко будет все свалить на бедняжку Мэгги, лишившуюся рассудка. Возможно, с помощью гипноза им даже удастся заставить Мэгги чистосердечно признать свою вину.

— Вопрос в том, как это лучше сделать, — сказал Дэйвис.

— Не знаю, — коротко ответила Элиза и задумалась. — Может, попробуем убить одним выстрелом двух зайцев? Сделаем так, будто Мэгги убила ее, затем подожгла дом и сама погибла в огне.

— Тогда мы потеряем дом, — сказал Дэйвис.

Это казалось кошмарным сном: сидеть на холодном полу и слушать, как эти двое обсуждают наилучший способ убить меня. Я смотрела по сторонам, пытаясь найти какой-нибудь выход или оружие, которым можно было бы защититься.

Но тщетно. Я оказалась в ловушке. Надеяться на их милосердие было глупо, и приходилось рассчитывать только на себя.

— Ничего у вас не выйдет! — сказала я, предпринимая еще одну отчаянную попытку. — Через несколько минут здесь будет Кен. Он уже выехал!

В глазах Элизы мелькнула тревога. Но через мгновение вернулась понимающая усмешка.