Тени

— Он сюда не приедет! Иначе ты не стала бы уходить, чтобы вызвать его, — сказала она.

Я подумала, что Кен все же приедет, но мне необходимо продержаться до этого момента. У меня был единственный шанс, и я должна была его использовать.

— Ты очень умна, — сказали я, медленно поднимаясь на ноги, и, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать Дэйвиса, села на стул. — Желая добиться своего, ты разработала блестящий план.

Элиза восприняла эту лесть как должное. Я поняла, что, прожив столько лет вместе с Мэгги, кузина впитала ее страсть к комплиментам.

— Да, это было недурно задумано, — согласилась она.

— Готова поспорить, что мое появление спутало твои карты, не так ли? — спросила я.

— Очень! Я надеялась, что упавшая люстра заставит тебя быстренько смотаться домой. Но ты осталась, и нам пришлось прибегнуть к другим средствам.

— Послание к Мэгги на зеркале? — поинтересовалась я. — И загробные голоса?

— Да, мы делали это, когда она спала. Разновидность гипноза. Несколько сеансов — и она была готова поверить всему, что мы ей внушим!

— Включая эти дешевые представления мадам Дивайны. Думаю, она пошла на это ради денег?

Элиза кивнула:

— И немалых! Она, кстати, была тем призраком, что приходил в твою спальню. Я знала, что ты будешь подозревать меня и прибежишь прямо в мою комнату. Поэтому мы и использовали ее.

— Я на нее даже не подумала, — призналась я. — А запись голосов вы смонтировали из фильмов, правильно?

— Правильно. Это была идея Дэйвиса.

— А как Мэгги оказалась на кладбище?

— Тоже гипноз. Нам пришлось лишь одеть ее и дать установку обо всем забыть, когда проснется.

Я печально покачала головой.

— Подумать только, все это ты делала лишь для того, чтобы завладеть домом, в котором живешь, фактически являясь хозяйкой, и деньгами своей приемной матери, которыми все равно пользуешься.

Элиза запрокинула голову и рассмеялась, но ее смех не сулил ничего приятного.

— Дура! — сказала она, успокоившись. — Неужели ты думаешь, что я затеяла все ради того, чтобы получить наследство?

— Ты сама говорила мне об этом! — удивился Дэйвис.

— Да, признаюсь, с твоим появлением это тоже стало входить в мои планы, — ответила ему Элиза. — Мэгги никогда не согласилась бы, чтобы ты женился на мне и жил в этом доме! Нам бы пришлось уехать отсюда! Но главная причина была другой.

— Тогда почему же...? — начала я.

— Потому что ненавижу ее! — сказала Элиза с такой злостью, что я пораженно застыла.

— Знаешь ли ты, что значит жить в одном доме с Мэгги Бэрк, легендарной Мэгги Бэрк и ее драгоценным сыном, стоящим миллионы долларов? Когда сама ты бедна и некрасива, нелюбимая падчерица, дочь отца, незадолго до смерти ставшего очередным мужем кинозвезды! Нет, ты не можешь этого знать! Откуда?

Посмотри на себя! Молодая, красивая, талантливая, преуспевающая! Откуда тебе знать, что я чувствовала все эти годы?!

— Но ведь она приняла тебя в дом! — сказала я.

— Это даже нельзя назвать милосердием. Я была служанкой, нянькой для этого звереныша, уборщицей, профессиональной компаньонкой. Добрая, надежная бедняжка Элиза!

— Но ведь она, наверное, разделяла с тобой и свои радости, — сказала я, не в силах поверить, что Мэгги была так бездушна. — Премьеры, вечеринки, торжественные приемы, банкеты. По-моему, их было достаточно в то время.

— Да уж! Мне позволялось участвовать в них, только я всегда должна была знать свое место!

Элиза отвела взгляд и выражение мечтательной задумчивости мелькнуло на ее лице. Я поняла, что она снова переживает давно ушедшие времена.

— В то время я познакомилась с одним молодым человеком, очень красивым и обаятельным. Ты никогда бы не поверила, что такой может заинтересоваться мной! Мы познакомились с ним здесь, на одной из вечеринок, которые устраивала Мэгги. Он ухаживал за мной, и я была в него по уши влюблена. Однажды он попросил меня поговорить с Мэгги, чтобы та помогла ему получить роль в фильме. Тогда я поняла, что он ухаживает за мной только для того, чтобы добиться расположения моей мачехи.

— Но это не было виной Мэгги, — сказала я. Элиза, казалось, меня не слышала.

— Затем наступил тот самый вечер. Целый год я с нетерпением ожидала премьеры фильма. Я ведь помогла этому молодому человеку получить роль, а он обещал, что в день премьеры мы объявим о нашей помолвке. Мне, конечно, пришлось скрыть это от Мэгги. Но когда наконец пришел долгожданный день, заболел этот маленький звереныш. Кажется, воспаление легких. Кто-то должен был остаться, чтобы присмотреть за ним. Мэгги попросила меня, и, в конце концов, мне пришлось объяснить ей, что я должна встретиться с Терри — так звали этого человека. Мэгги очень удивилась и посочувствовала мне. Ей было известно то чего я не знала, — Терри не будет на премьере. В то утро он уже уехал на съемки другого фильма, даже не предупредив меня! — Кузина замолчала, в глазах ее — засверкали искры гнева и обиды.

Итак, я осталась с Бадди. В тот вечер я возненавидела его еще сильнее — испорченного, смазливого, богатого выродка! Меня раздражал его плач, и я дала ему снотворное. Стоя у кровати и вспоминая полученные мной инструкции следить, чтобы он был одет в сухое белье, чтобы был тепло укрыт, делать это, не делать то, я подумала: "Ради чего я убиваю себя, сохраняя ему жизнь? Если бы он умер, Мэгги пришлось бы любить меня одну, заботиться обо мне, уделять мне одной все свое внимание. Я оставалась бы единственной радостью в ее жизни. Тогда я отбросила одеяло, сняла с Бадди всю одежду, отнесла и положила его в ванну, налив туда холодной воды. Устроила сквозняк, открыв все окна, чтобы его обдувал холодный ночной ветер. Оставила его там, а сама спустилась вниз и села читать книгу. Я вскрикнула от ужаса:

— Элиза! Ты... ты убила его!

— Да! Он пролежал там всю ночь! Когда начало рассветать и Мэгги должна была скоро вернуться, я вытащила Бадди из ванны, обтерла насухо и отнесла в спальню. Он пылал жаром, как раскаленная печка. Когда вернулась Мэгги, я плакала и рассказывала ей, как всю ночь безуспешно пыталась разыскать ее. Как обзвонила по телефону все места, где она могла оказаться. Как Бадди метался в бреду и звал ее. Она вызвала скорую, но было поздно. Сильнее переохлаждение в самый разгар болезни уже сделало свое дело...

Я закрыла лицо руками. Меня тошнило от этого жуткого рассказа. Я не могла поверить, что кто-то способен на такую жестокость!

— Но это не помогло, — огорченно вздохнула Элиза. — Его похоронили, а я так и осталась «доброй, надежной бедняжкой Элизой». Я целыми днями торчала с ней в этом доме, выслушивая стенания о том, что она убила его. Мой первый в жизни самостоятельный поступок, а я не смогла извлечь из него никакой пользы.

Глаза Элизы зловеще сузились.

— О, как я ее ненавидела! Я хотела заставить ее мучиться, страдать! Я старалась углубить ее чувство вины! Я хотела свести ее с ума! — От возбуждения у Элизы перехватило дыхание. Вдруг она расправила плечи, восстановив контроль над собой также быстро, как и потеряла его. — Потом появился Дэйвис. Мы решили упрятать — ее в психушку и, таким образом избавившись от Мэгги, получить ее дом и деньги. Тогда-то мы и взялись за нее всерьез.

— Да! Дом и деньги — то, что мне нужно! Все остальное меня не волнует! — сказал Дэйвис. — Только что мы будем делать с ней? — И он кивнул в мою сторону.

Я знала, что мне удалось выиграть всего несколько минут. Если Кен и приедет сюда, то еще не скоро!

— Скажите... — начала я.

— Я тебе уже все сказала, — оборвала меня Элиза, будто прочитав мои мысли. — Отведи ее наверх!

Я пыталась вырваться, но огромные руки Дэйвиса схватили меня с чудовищной силой и потащили наверх.

— Чувствуй себя как дома, — сказала Элиза, когда слуга втолкнул меня в мою бывшую комнату. — А пока мы решим, что с тобой делать.

Дверь захлопнулась. Я слышала, как Элиза повернула ключ на два оборота и вытащила его из замка.

Глава двадцать третья

Я прижалась щекой к тяжелой дубовой двери. Неразборчивые голоса становились все тише, удаляясь по коридору.

Некоторое время я выжидала: вдруг по какой-то причине Элиза и Дэйвис решат вернуться. И лишь убедившись, что они спустились вниз, я направилась через комнату к ночному столику возле кровати. Там в одном из ящиков, под аккуратной стопкой белоснежных носовых платков, лежал ключ, который мне удалось подобрать раньше. Ведь однажды я уже оказалась запертой в этой комнате, и тогда дала себе слово, что в следующий раз буду готова к этому. И вот этот раз наступил.

Ключ повернулся со скрипом, который, казалось, был слышен во всем доме. Я прислонилась к двери, затаив дыхание, и со страхом прислушалась. Но все было тихо. После долгого мучительного ожидания я открыла дверь и выскользнула в коридор.

Комната тети была не заперта. Сама Мэгги все еще лежала без сознания. Я опустилась на колени перед ее кроватью и тихо позвала ее.

— Мэгги, — прошептала я, оглядываясь на открытую дверь. — Проснитесь. Пожалуйста, Мэгги, проснитесь!

Она пошевелилась, но продолжала спать. В отчаянии я стала бить ее по щекам, но даже это не могло вырвать ее из наркотического забытья.

Я попыталась поднять Мэгги с кровати, но несмотря на то, что она была маленькой и хрупкой, мне не удалось даже приподнять ее, не говоря уже о том, чтобы отнести вниз, на улицу, в безопасность.

Я стояла в напряженной тишине, оглядывая комнату в поисках решения. Потом подошла к окну и выглянула вниз. Если соорудить что-нибудь вроде подвесных носилок и найти веревку достаточной длины, я, может, смогла бы спустить тетю из окна. Но риск был огромный. Даже если бы мне удалось спустить ее на землю, не уронив, все равно вместе с ней далеко не уйти.

Вдруг в квадрате света, падающего из нижнего окна, мелькнула тень. Прямо под комнатой Мэгги располагалась библиотека! Элиза и Дэйвис были сейчас там! Не стоило и пытаться спускать Мэгги из окна.

У меня оставался единственный выход — бежать одной до ближайшего места, откуда можно позвонить Кену или в полицию. В одиночку у меня был шанс вырваться отсюда, а взять с собой Мэгги означало бы все провалить.

— Я вернусь за вами, — шепотом пообещала я ей. На мои глаза навернулись слезы, но я взяла себя в руки. Нельзя было позволить себе роскошь расплакаться.

Я вышла в ярко освещенный коридор. Мне надо было бесшумно его пройти, спуститься по лестнице и каким-то образом проскользнуть мимо библиотеки.

Казалось, коридор растянулся на целую милю. Я осторожно шла, понимая, что дорога каждая секунда, и напряженно прислушивалась к голосам внизу. Судя по интонациям, кузина и Дэйвис о чем-то спорили. Но мне от этого было не легче. Что бы они ни решили, мне и Мэгги это не сулило ничего хорошего.

Дверь в библиотеку оказалась закрытой. Спустившись по лестнице, я приготовилась сделать последний рывок к входной двери. И уже отпустила перила, чтобы сделать шаг, как голос Дэйвиса стал громче. Он подходил к двери! Я с отчаянием огляделась вокруг, но спрятаться было негде. Затаив дыхание, я вжалась в стену.

— Этот спор нас ни к чему не приведет! — сказал он, распахивая дверь. Его зловещая тень пересекла коридор, отрезав меня от выхода. — Я поднимусь наверх и приведу ее сюда. Предоставь это мне!

Ладони мои стали липкими от пота. На лбу выступила испарина. Я почти физически ощутила тяжесть нависшей надо мной опасности.

Откуда — то издалека доносились звуки старой песенки про любовь. Очевидно, в библиотеке играло радио. Как странно звучала теперь эта веселенькая мелодия. Я подумала о Кене. О, как бы я хотела оказаться сейчас в объятиях его сильных, надежных рук. Но он был далеко. И я могла рассчитывать только на себя!

— Подожди! — сказала Элиза, когда Дэйвис уже стоял в дверях. Он остановился и повернулся к ней.

Если побежать по коридору к открытой двери в столовую, меня могут обнаружить. Но, если останусь на месте — поймают непременно. Не смея вздохнуть, я оторвалась от стены, сошла с последней ступеньки и начала медленно обходить лестницу.

— Я не хочу, чтобы что-нибудь сорвалось на этом решающем этапе, — говорила Элиза. — Неизвестно, что она успела рассказать этому своему доктору. Что бы ни случилось, у него возникнут подозрения! Мы должны обставить все наилучшим образом. Нельзя допустить ни малейшей ошибки!

— Предоставь все это мне! — еще раз сказал Дэйвис.

Я обогнула массивную колонну... через коридор... и наконец, дрожа от ужаса, в открытую дверь столовой.

— Сейчас вернусь, — коротко сказал слуга и по голосу я поняла, что он поднимается по лестнице. — Достань пока свежее пиво, Элиза!

Пока дверь в библиотеку была открыта, мне было невозможно пробраться к выходу. Но я вспомнила о задней двери, выходящей из кухни. Я прошла на кухню, тихо, стараясь не скрипеть половицами, и уже прикрыла за собой дверь, когда до меня дошло вдруг значение последней фразы Дэйвиса. Ведь Элиза придет за пивом на кухню! Почти в тот же миг в столовой раздались тяжелые шаги. У меня не оставалось времени, чтобы подбежать к двери, открыть засов и выскочить наружу! Не осталось времени даже спрятаться. И я отступила назад, за дверь, вжавшись в один из шкафов, оказавшийся за спиной.

Дверь открылась. Я молилась, чтобы Элиза не толкнула ее дальше и не обнаружила, что какая-то преграда мешает ей распахнуться до конца. Дверь лишь едва коснулась меня, немного скрыв от глаз Элизы. Но если она обернется.

Я слышала, как открылась и захлопнулась дверца холодильника. Услышала звук выдвигаемого ящика. Хлопок открываемой бутылки. Я задержала дыхание в страхе, что Элиза услышит его.

И тут сверху донеслись быстрые шаги Дэйвиса.

— Она сбежала! — закричал он, шумно сбегая по лестнице. Элиза резко развернулась и, выронив бутылку, бросилась к двери. Я видела, как растекается по полу бледно-желтая жидкость. Тонкая струйка вытягивалась в указующий перст, направленный прямо на меня.

Крик Дэйвиса спас меня. Испуганная Элиза выбежала из кухни, даже не взглянув в мою сторону. Я тихонько толкнула дверь, которая закрылась так, как если бы Элиза задела ее, пробегая. Я молила бога, чтобы кузина не обратила на это внимание.

— Входная дверь заперта! Она должна быть где-то в доме! — раздался ее голос.

— Запасной выход! — закричал Дэйвис.

— Я только что из кухни! Ее там не было!

Я бросилась к двери, с силой отодвинула тяжелый засов и распахнула ее. В моем распоряжении были считанные секунды. Я глотнула свежий ночной воздух и почувствовала головокружение. Я была свободна! Я вырвалась из этого дома, из их лап! И, глубоко вздохнув еще раз, бросилась бежать изо всех сил.

Через сад, за угол дома. Через террасу. И была уже у фасада, когда распахнулась парадная дверь.

— Если она убежала... — раздался голос Дэйвиса.

Я прижалась к стене, ослепленная светом, вырвавшимся из открытой двери.

Из — за угла, откуда я только что выбежала донесся голос Элизы.

— Дэйвис, задняя калитка открыта! Она убежала через кухню!

Я бросилась на землю и затаилась за каким-то кустом, не обращая внимания на резкую боль в ушибленном колене. Дэйвис бросился к Элизе.

— Она не могла далеко уйти! Наверное, прячется в саду!

Я даже не стала дожидаться, пока он скроется за углом. Как только слуга пробежал мимо меня, я выскочила из-за кустов и, скинув туфли, бросилась бежать. Бешено пронеслась через газон перед домом и наконец оказалась на твердой поверхности дороги, помчавшись еще быстрей.

Впрочем, не так быстро, как хотелось бы. За спиной я услышала крик и поняла, что меня обнаружили.

— Вот она! Лови ее! — закричал Дэйвис.

— Подожди! — остановила его Элиза. — Машина! Оглянувшись, я увидела, что она бежит к гаражу. Элиза вскочила за руль большого седана, припаркованного у выезда. Взревел мотор, и, когда подбежал Дэйвис, машина рванулась с места.

Мне надо добежать до Сансет-стрип! — думала я в отчаянии. Там многолюдно, и они не посмеют ничего мне сделать!

Но я понимала, что обречена. Силы были на исходе. Я захлебывалась холодным ночным воздухом. Каждый вздох болью отзывался во всем теле. Ноги, казалось, налились свинцом.

Свет фар ударил мне в спину. Шум мотора становился все громче. Я опять оглянулась. Чтобы преодолеть расстояние, которое я пробежала за эти несколько минут, им потребуются секунды! Машина, визжа шинами, плавно вписалась в поворот.

Сансет-стрип все еще была далеко. Даже не рассчитывая скорость и дистанцию, я знала, что не успею. Но другого пути не было. Слева — крутой обрыв, высотой с трехэтажное здание. Справа за полосой высоких кипарисов — каменная стена, ограждающая Орлиное Гнездо. Я собрала остаток сил для последнего броска и в отчаянии ринулась к стене. Но вдруг подвернулась нога, и я покатилась по дороге, сбивая в кровь колени, локти, ладони. Я допыталась подняться, но острая боль в ступне волной разлилась по всему телу. Машина, вылетев из-за поворота, мчалась на меня. Спасения не было.

Глава двадцать четвертая

В тот ужасный момент я уже почти смирилась с мыслью, что мне придется умереть. Смерть казалась столь неизбежной, что у меня не оставалось ни малейшей надежды.

Все случилось быстро и совершенно неожиданно. Скорее это было похоже на обрывок сна, который все еще продолжается где-то в глубине сознания, когда человек уже почти проснулся.

Я увидела, как напротив меня зашевелились кусты, растущие вдоль стены, и из-за них выскочил маленький мальчик. Вытянув вперёд руки, он бросился ко мне. Я решила, что он видел, как я упала, и хочет помочь мне подняться. Но вдруг поняла, что он еще не заметил несущуюся на нас машину.

— Назад! — закричала я.

Мальчик резко остановился посреди дороги, наконец увидев приближающийся свет фар.

— Назад! — опять крикнула я. Он неподвижно стоял, неотрывно глядя на машину, будто не веря своим глазам.

Вдруг раздался визг тормозов. Я услышала, как закричала Элиза. Почти потеряв управление, машина стала разворачиваться. Она была так близко, что я заметила выражение ужаса на лице Элизы, могла видеть, как она с силой крутанула руль. Седан повело влево, прямо к обрыву. Раздался скрежет металла. Дикий вопль двух голосов донесся из машины, пробившей ограждение и летящей вниз. Гулкий удар сотряс землю.

Я лежала потрясенная, не в силах поверить в то, что произошло. Что так напугало Элизу? Что заставило ее в панике потерять управление и сорваться с обрыва? Давно забытая совесть поднялась из неведомых глубин души, не давая убить ребенка?

При этой мысли я вспомнила о таинственном мальчишке, который, наверное, исследовал окрестности и случайно оказался здесь, чтобы спасти мне жизнь. Я повернулась, чтобы поблагодарить его, но он исчез. Я была одна.

— Эй! — громко крикнула я, оглядываясь вокруг. — Где ты? Иди сюда, пожалуйста! Не бойся, я хочу поблагодарить тебя!

Но вокруг никого не было.

Я попыталась встать, но ноги не держали меня. Мне не оставалось ничего другого, как лежать и ждать, когда кто-нибудь проедет по дороге. Я лежала и думала о мальчишке, который исчез так же внезапно, как появился. И решила во что бы то ни стало разыскать его. Если понадобится, помещу большие объявления в газетах. В конце концов, я обязана ему жизнью.

К счастью, мне не пришлось долго ждать, пока меня найдут.

Через несколько минут я увидела свет фар. Приподнявшись, чтобы меня можно было увидеть, я замахала руками, и через секунду была в объятиях Кена.

Нас завертел водоворот неотложных дел. Машина с Элизой и Дэйвисом разбилась, упав на дорогу, проходившую под обрывов, на глазах у Кена. Дэйвис умер почти сразу. Элиза в очень тяжелом состоянии находилась уже на пути в больницу.

Надо было позаботиться о Мэгги. Кен вызвал ей скорую помощь, потом осмотрел мою ногу и наложил повязку.

— Лучше подожду тебя здесь, — сказала я, когда он предложил помочь ему перевести Мэгги в больницу. — Если ты принесешь мне одну из старых тростей, что лежат у тети в чулане, я как-нибудь смогу передвигаться по дому.

— Постараюсь вернуться как можно скорее! — крикнул Кен, уже стоя в дверях, когда санитары на носилках унесли Мэгги в подъехавшую машину скорой помощи.

Однако вернулся он только к рассвету. Вместе с ним, опираясь на его руку, вошла ожившая, хотя еще слабая, Мэгги.

— Я знаю, что многим обязана тебе, — сказала она со слезами на глазах. — Дорогая, сколько тебе пришлось перенести ради меня! Но обещаю, я отплачу тебе за все!

— Что вы! Вы и так много для меня сделали! — ответила я. Потом вспомнила и спросила: — А Элиза?

Мэгги опустила голову и заплакала.

— Элиза умерла в больнице на моих глазах. Перед смертью она бредила, — сказал Кен.

— Бредила? — Мэгги вскинула голову. — Доктор, позвольте с вами не согласиться!

— Не понимаю, — сказала я, глядя на них.

— Элизе показалось, что она увидела Бадди, — пояснил Кен. — Она сказала, что его призрак заставил ее свернуть к обрыву.

Я удивленно уставилась на Кена.

— Да, там был какой-то мальчик. Но это был обычный мальчик из округи. Он видел, как я упала, и выбежал из-за кустов, чтобы мне помочь. Элиза заметила его и пыталась объехать, чтобы не сбить, но не справилась с управлением. Так они полетели с обрыва.

— Элиза утверждала, что это был Бадди, — тихо, но твердо сказала Мэгги. — Она ясно видела его. Он стоял прямо в свете фар. Это так напугало ее, что она потеряла голову и не смогла справиться с машиной.

На стене, за спиной тети, висел один из портретов Бадди. Я задумчиво посмотрела на него. Конечно, Кен был прав. Элиза бредила и в бреду принимала незнакомого мальчика за того, кого убила много лет назад. Но теперь мне было нетрудно понять, почему она ошиблась. Вспоминая паренька, который спас меня, и внимательно рассматривая портрет, я увидела, что они очень похожи. Конечно, в темноте я не очень хорошо рассмотрела мальчишку, но меня охватило чувство суеверного страха.

— Она просто бредила, — сказал Кен еще раз и обнял меня за плечи.

Мэгги упрямо покачала головой.

— Нет, я никогда не соглашусь с этим. Все эти годы, со дня смерти Бадди, я страдала от чувства вины, которое вряд ли кто-нибудь сможет понять. Благодаря рассказам Элизы я поверила в то, что он перед смертью обвинял меня за то, что я оставила его. Это чувство вины отравляло мою жизнь, каждую мысль, каждый поступок. Может, я и была такой сумасшедшей, какой Элиза пыталась представить меня. Во всяком случае, я вела себя очень глупо.

— Но это объяснимо, — сказала я. Мэгги благодарно улыбнулась.

— Спасибо, но мне не нужны оправдания. Все это уже в прошлом. Я одолела собственную глупость. Потому что верю: Бадди действительно вернулся. Нет, не в тех сеансах и посланиях, которым я верила раньше. Кен уже рассказал мне, как они проделывали это, и теперь я понимаю, что они одурманили меня, потому что я хотела быть одурманенной. Но я верю, что Бадди вернулся сегодня ночью не только, чтобы спасти Мари и меня, но и чтобы показать мне, что я прощена! Что мои страдания кончены!

Она замолчала.

— Ну, как человек, посвятивший себя науке, я не уверен, что могу принять эту теорию, — сказал Кен. — Но, бывает, и наука ошибается.

Я снова взглянула на портрет Бадди. Заявление Мэгги тронуло меня, и на короткий миг показалось, что Бадди улыбнулся мне.

— Есть вещи, которые нам трудно понять, — сказала я, чувствуя на своем плече приятную, успокаивающую тяжесть руки Кена.

Я приехала в Орлиное Гнездо через год. За это время особняк сильно изменился. Мэгги там больше не жила. Она, казалось, помолодела, сбросив со своих плеч ужасный груз, и вернулась к роскошной жизни, насыщенной бурной деятельностью. Ее лицо, не менее красивое, чем двадцать лет назад, снова замелькало на обложках журналов. Ее имя упоминалось чуть ли не в каждой статье, часто в связи с любовными историями. Она готовилась к дебюту на сцене в пьесе, написанной специально для нее. Короче говоря, Мэгги Бэрк снова была звездой, и, может быть, даже более яркой, чем раньше.

Что касается Орлиного Гнезда, то она превратила этот огромный дом в музей, посвященный истории кинематографа.

Ценные материалы и экспонаты, собранные Мэгги, а также солидный фонд развития обеспечивали ему популярность и процветание. Другие звезды, особенно из славного прошлого кинематографа, тоже внесли свой вклад в его создание. В небольшом кинозале, построенном возле дома, показывали лучшие фильмы прошлых лет. Самым замечательным было то, что для молодежи все было бесплатно. «В память о Бадди», — объяснила мне Мэгги, лично проводя для меня экскурсию.

Переходя из комнаты в комнату, я поймала себя на мысли, что тени исчезли. Мрачная и тревожная атмосфера, царившая в доме, растворилась, канув в небытие вместе с призраком Бадди.

— Как жаль, что ты не можешь остаться со мной! — сказала Мэгги, когда мы закончили осмотр. — Сейчас так много интересного! Я приглашена сегодня на божественный вечер. И уверена, если бы ты пошла со мной, то произвела бы там большой фурор. Затем — ужин у Чейзена. Они умоляли, чтобы я появилась там. А завтра мы могли бы поехать в Малибу. Я познакомилась там с замечательным скульптором. Он говорит, что хочет вылепить мой бюст, но я все никак не решусь.

— Хотелось бы принять ваше предложение, — ответила я, улыбаясь. — Но дома меня ждет нетерпеливый муж, который может неправильно истолковать фурор, произведенный мной на праздничном вечере.

Моя — жизнь тоже круто изменилась. Теперь я была уже миссис Вольф. И, несмотря на изящную лесть Мэгги, не могла представить, как женщина в интересном положении может произвести фурор на вечеринке.