Сейчас, начав понимать как он читал мои мысли, я не переставал удивляться. Неужели, если я попал в больницу, и так думаю, не имею права при встречах иметь о нем плохих мыслей или подозрений? Неужели нельзя было сказать прямо, что мои мысли читаются им при встречах способом, который описал Ури Геллер? Неужели, зная это, я не успокоился бы относительно его дистанционных посылов мне мыслей и не стал бы аккуратен в мышлении во время встреч. Тем более, что он давал себе полную свободу не только в мышлении в мой адрес.
      По мере восхождения сознания у меня начался рост самосознания. Если до этого у меня в голове доминантой была книга и все, то сейчас я стал обращать внимание на свой внешний вид. В детстве я был не очень опрятным, хотя и тянулся к чистоте. Это все сохранилось во мне до настоящего времени. Но сейчас же у меня началось блюдение чистоты особенно в одежде. С ужасом я стал обнаруживать в какой обуви хожу, думая, что это не главное. Относительно всего остального я придерживался золотой середины. Эти эманации стали пробуждаться во мне в правом полушарии. Вскрывая погребенные там отделы, я вскрывал и свою собственную природу с ужасом вспоминая какие компромиссы в мыслях я делал последние годы одеваясь, и то как легко быть чистоплотным и опрятным. Что для этого совершенно не надо напрягаться. А мне это с такими потугами давалось все последние годы. Это было для меня открытием, так как я видел, что многим людям также тяжело дается поддержание своей одежды в чистоте. Что эта тяжесть- ни что иное, как дружеская эманация друзей детства и что "средство от болезни находится в сердце самой болезни" -за этой эманацией в нутре того, что она закрывает от вас на вашей психике. Ведь сами ваши друзья детства тянутся к собственной духовной и телесной чистоте.
      Теперь я стал понимать откуда сверху идет информация. Перечитав снова диагностику Кармы, я с удивлением и потрясением -как я этого мог не заметить в первый раз, обнаружил там описание опыта Сергея Николаевича по замеру верхней границы биополя человека -уходящего во Вселенскую бесконечность. Теперь мне стало понятным откуда сверху спускается информация. Из вашего же поля. Восходя вверх вместе с вашим сознанием, она и опускается вниз, когда возникает ваше желание ее оттуда получить.
      Слова Улукиткана о себе, когда в трилемме - пойти на охоту, на рыбалку или набрать тетеревиных яиц:"Хорошо, что у глаз рук нет -все бы забрал. Фу, какой люди плохой", были как нельзя актуальны.
      Написание книги было остановлено, несмотря на то, что моя душа рвалась к этому. У меня просто для этого не было возможностей. Весной немного, и в то же время весьма существенно мои порывы были сняты Леной Буйлиной -дочерью матушкиной школьной подруги-тети Нади Авдасевой. Лена с мужем работала в фирме "2а", продавая электронику японской фирмы "Canon". Я Лене относил то, что рвалось из меня, а она набирала это на дискеты. Но вскоре у Лены начался наплыв работы, и моя информация стала меня давить изнутри еще сильней. Была ли она действительно полезной или нет оценить я не мог, и поэтому был уверен что была. Я не знал куда ее выплеснуть и чувствуя огромную отвественность за книгу. Хотел даже с печатной машинкой уехать на огород, чтобы мне никто не мешал и чтобы быть спокойным за свою жизнь, так как страх быть убитым не проходил. Печатную машинку вскоре мне нашел Юра Огарь -сосед по двору, но также вскоре у меня ее и забрали из-за страха ревизии. У меня подходило чувство, что скоро будет найден компьютер. Однажды, подходя к дому, я увидел мужчину, стоявшего с моим знакомым парнем. Мы познакомились с ним. Буквально тут же к этому парню подошел его блатной недавно отсидевший товарищ и предъявил ему какие-то требования. Мой знакомый повел себя неправильно в результате чего вывел своего друга из себя, тот схватил топор и начал размахивать им перед парнем, пытаясь парня зацепить. Мой знакомый, изменившись в лице от ужаса, уворачивался как мог. Я был знаком с обоими. Сидевший ночевал у меня один раз со своим другим другом. Сейчас же я не знал что делать. Я не мог допустить, чтобы у меня на глазах спокойно убили человека, с другой стороны была книга. Я ее еще не написал. Я стоял и почувствовал, что смещаясь в правую половину своего тела, начинаю смотреть на происходящее глазами буквально Кришны, так как вместе с этим мировосприятием я вспомнил соответствующий эпизод из "Бхагавад-гиты" где Кришна обучал Арджуну не бояться убивать своих близких, пошедших против него и Кришны. "Ну и что будет, если Толика сейчас убъют, -думал я.-Убъют ведь только тело, - я буквально физически почувствовал собственное и Толика бессмертие, бессмертие того моего субстрата, который смотрит на происходящее и того, который находится в голове у Толи и их тождественность,- душа выскользнет из этого тела и вселится в новое". Я почти полностью успокоился, но осадок от некоторого компромисса с собой все-таки остался. Если не от компромисса, то просто от того, что я не ввязался. Но у меня была еще одна причина. Толя вел себя настолько неправильно, издеваясь над тем парнем, что свою жизнь я просто не захотел ставить в опасность из-за его дурости. Вскоре он побежал, а нападавший погнался за ним.
      С моим новым знакомым мы пошли к нам домой. Вскоре туда пришел и Толик. Живой и невредимый. Но чувствовалось, что он пережил нечто подобное, что и ученик Гурджиева, не вынырнувший из канала. Он не кого не винил, что никто ему из наблюдателей не помог, тем не менее я продолжал чувствовать за собой вину, которую словами искупить было невозможно, так как на другом конце слов была его жизнь. Тем более я, понятно, не мог сказать ему про свое мистическое восприятие происшедшего.
      У Олега, моего нового знакомого брат Александр работал в АмурКНИИ. Там, понятно, были и компьютеры. У меня начинался новый этап в жизни -выход в люди -в город. Как человека, побывавшего в психиатрической больнице и вылечившегося самостоятельно. Я еще не знал, что люди на все это смотрят намного проще. Если ты нормальный -значит ты нормальный, если дурак -значит дурак. Но смотрят в большинстве своем просто. Для меня же это была большая и эмоциональная нагрузка, и я не знал как себя вести. Поставьте себя на мое место. Мне казалось, что прошлое неумолимо следует за мной и люди общаются со мной не по сути говоримого, а пытаются увидеть у меня ненормальность, чтобы знать что от меня можно ожидать и предупредить негатив в свой адрес. Я выкладывался наизнанку, пытаясь им дать понять, что я нормальный и вследствие этого вел себя иногда слишком показывая свою нормальность в том числе ум и эрудицию -там где можно было этого не делать. Но я делал это искренне.
      Уважаемый патриарх московский и всея Руси митрополит Алексий II,
      здравствуйте!
      Прочитал недавно предание Вами анафеме учения Рерихов и хочу со общить Вам о нескольких ошибках, которые Вы совершили.
      Первая ошибка заключается в том, что Вы сделали противоположное желаемому: "насильно мил не будешь". Единства веры масс насильственным путем Вы не добьетесь. Иисус, как Вы помните, как и любой мудрец, учил примером. Учение Рерихов имеет десятки миллионов или сотни тысяч последователей. В том числе и таких, которые достигли вершин их учения, которые такие же как и у христианства - погружение, а точнее поднятие сознания в трансцедентность (в вечность). (Это понятие Вы можете сравнить с вечной жизнью, обещанной своим последователям Иисусом). Это означает, что последователей учения Рерихов Вам не переубедить. Для них очевидно, что Вы сделали серьезную ошибку. Тем более это очевидно, потому что Вы обрушили на себя отрицательную психическую энергию этих десятков миллионов людей, что существенно сказывается и скажется, пока Вы не вернете Ваши слова назад, на Вашем здоровье.
      Мудрец лишь утверждает. Как можно отрицать сущее (будь то даже тантризм, ведущий к независимости от внешнего). Отрицать можно лишь то, что отрицает жизнь - лишь те учения в ритуалах которых присутствует убийство (в т.ч. животных). Учение Рерихов тем более заслуживает право на существование, что желает постоянным качеством человеческого сознания сделать радость. Разве Вы стремитесь не к тому же? Как необдуманно из миллионов верных друзей Вы себе сделали миллионы верных врагов ежеминутно (при каждом воспоминании о Вас) Вас убивающих.
      Вам лучше в прессу сообщить о Вашей переоценке Рерихов после встречи с продвинувшимися последователем их учения.
      С уважением к Вам! Михаил.
      Приезд сестры открыл мне если не всю Америку, то Клондайк моего существа точно. Складки всех моих духовных тел я нашел смятыми в левой части моего тела, буквально прижатыми к левому боку. Если до этого несколько лет занимаясь спортом, я, тренируя тело, в духовном плане оказалось тренировал правую половину своего существа, в которой отсутствовала моя индивидуальность, то сейчас, находя ее, свою часть поля, я чувствовал ее такой неразвитой, что годы тренировок сразу канули в лету. Я даже забыл о их существовании, сразу почувствовав себя беспомощным ребенком. Однако, как-то подсознательно я не думал оставлять их в забытьи для тела и духа. Я чувствовал, что они должны равномерно распределиться по всему телу и, наполнившись духом, которым оно живет, ожить и дать телу мой дух. Это ощущение беспомощности было только на время этого открытия.
      Физически, хотя я и был не в лучшей форме в этот период, продолжал работать грузчиком у Андрея и заниматься спортом. Однако, занятия последним подошли к своему новому регламенту -покою. Из цигуна непройденным у меня осталось только последнее упражнение -отжимания от пола на пальцах. Начало этого финала сопроводилось проходом по лезвию бритвы. Я решил, как обычно, делать упражнения не меньше трех раз в день, или за раз в три подхода. После первого подхода, начав упражнения с 27 отжиманий, так как занятия не прерывались, я почувствовал, что этого хватит. Но желание хотело еще. Бог ведь любит троицу. После второго подхода я почувствовал перемешение всех моих духовных тел в местах их прикрепления с физическим. Желание хотело еще. На голову сразу надвинулась чернота, а со стороны правого полушария на его углу я увидел глаз Павитрина, заглядывающий в мою голову и смотрящий что я делаю. Сразу потерялась ориентация в прошлом. Настоящее было таким реальным, что из памяти выпали все мои логические обоснования прежних галлюцинаций. Я был перепуган. Прошлое казалось мне оставшимся за невозвратимой чертой. Перепугало то, что сразу рухнули все мои планы на сегодняшний вечер, так как я теперь не знал -прошлое - галлюцинации или реальность, в то время как мое обоснование его, было следствием лишь мной надуманного. Ведь мое знание для свершающегося является лишь моим знанием, а не реальностью, то есть в своей сути не имеет для реальности никакого значения. Я же становлюсь слабым под давлением реальности. Едва я решил оставаться дома, как ужас заставил меня подумать. Было невероятным, что если то, что помогло мне выйти из психоза было обманом, я мог им жить уже полтора месяца. Тогда выходило, что обман вся жизнь. Что вся она имеет ценности не больше, чем галлюцинация. Едва я остановился для обдумывания, что для меня уже собой было ужасом, так как это само было показателем увязания в себе, как я направил внимание в сторону левого полушария - единственное, за что я мог уцепиться сознанием, чтобы не провалиться в себя. Оно мне диктовало продолжать жить по планам. Сила, прикрепленная к нему сверху, буквально тянула меня из дома. Я ей подчинился с большей радостью. Все равно это было подчинение.
      Когда вы рассказываете о чем-то духовном случившемся с вами и не можете рассказать, хотя не рассказывать никаких особых причин нет, а недорассказав у вас остается чувство, будто у вас не хватает дыхания, будто вы недополучили воздуха, а то, что вы недорассказали остается висеть подвешенным где-то в вашем или на вашем или над вашим существом -значит, что то, что вы пережили, вы пережили благодаря филиалу вашего "друга детства" на вашем поле.
      Февраль 96-го года. Когда я шел к Владимиру Ильичу, в голове у меня была одна единственная мысль:"Можете ли вы меня в течение семестра отпустить в Москву для издательства книги?"Второй была мысль -"не забыть бы первую", что говорило мне о том, что я не в совершенстве овладел интегральной йогой. Владимир Ильич как будто готовился со мной согласиться.
      Стало происходить очищение и моей правой половины тела. Я стал слышать правым ухом свой голос чисто, в подлиннике, который, как оказалось, был иным, чем я считал раньше. Это было чем-то необычным. Удивительно было видеть обе составляющие половины моей психики. Или точнее правую из левой. Их разделяла теперь прозрачная полевая перегородка. Правая была по объему меньше левой. Немного.
      Едва я вышел и пошел на улицу, как мысль, получившая возможность соединиться на затылке, на кое-то мгновение соединилась в мышление, родив у меня массу переживаний. Самым интересным стало оживление эмоций, идущих от правого полушария, со стороны правого бока.Этому предшествовал день, в ходе которого я распутал очередной виток тела желаний с угла правого полушария. Вы должны знать все сильные стороны вашей второй стороны тела.
      Однажды глядя в зеркало, я увидел как налитая правая половина тела и головы изо-всех сил тянет вверх за собой левую, которой не хватает для этого и она изо всех сил растягивается, вытягиваясь в районе шеи и плеча.
      Вы должны быть с одной стороны предельно внимательны и послушны вашему опыту, с другой -помнить, что ни один из его пунктов или правил, не должны стать для вас догмой, так как то, что вчера, к примеру, принесло вам боль и разочарование -сегодня может быть источником наслаждения и познания нового.
      - Я шел по базару с полушубком, который нужно было продать, -рассказывал мне Слава. - Вдруг сзади ко мне подходит незаметно кадр -взял его пальцами и говорит:
      - Дай его мне.
      Я посмотрел -рядом стоят еще двое.
      - Ну, хорошо, сейчас я тебе его отдам. Только не обессудь, если тебе потом где-нибудь ненароком влезет нож в бочину.
      Мы познакомились. Они жили одним днем. Все деньги, собранные за день, вечером прогуливали.
      То, как Слава ответил рэкетиру, -на крайних нервах, спустя несколько лет мне приснилось во сне. Мне приснился сон, как будто я отвечаю кому-то, кто мне несколько близок, но достаточно знаком, тем же способом, что Слава несколько лет назад ответил рэкетиру. Буквально теми же эмоциями. Эманации, подобно тому как я чувствовал эманации Павитрина с обратной стороны моего правого глаза, проходили с обратной стороны через мой левый глаз. То есть Славино тело эмоций было прикреплено к обратной стороне моего левого глаза, подобно тому, как Павитрина -правого. Что означал этот сон я не понял, так как он вполне возможно мог сниться в это же время и Славе, а тем достаточно близким ему человеком мог быть ему и я. Я был потрясен этим сном, так как впервые обнаружил Славино тело эмоций на своей психике с обратной стороны глаза. Это открывало мне глаза на то, почему во время психозов я говорил голосам, спрашивающим меня, что моя сущность состоит из двух сущностей -духовных тел -Славы и Павитрина. Почему эти тела и развились на мне.
      Вся проблема состояла в том, что обман невозможно было распознать.Человек говорил, миловидно мне улыбаясь, не меняя тона, а после некоторые его слова меня секли или жгли огнем. Обычно я спрашивал про эти слова у того человека. Но какой эмоции можно поверить, если с тобой не соглашаются или ухмыляются, даже удивляются.
      Мои эмоции совпали с тем, что я проявил парню -твердость во взгляде. Я почувствовал, что могу взглядом выражать свою волю. Как будто правая часть моего тела спускалась вниз, уравновешиваясь с левой. Голова словно медленно поднималась вверх сквозь тот конгломерат, который ее окружал, а я мог, наконец-то, выражая свои чувства и мысли использовать его в своих целях.
      Можете же вы, например, попробовать сказать, подражая своему другу или взять подходящее из выражений у вашего врага. Я же, осознавая что это сделать можно и это нормально, не мог этого сделать. Попытка приносила мне боль. Я говорил как не я, а как не знаю кто. Я, как будто, становился другим человеком, что в этот момент делать абсолютно не собирался. Для того, чтобы вновь стать собой теперь требовалось время, но общение с человеком продолжалось, а я вынужден был себя вести как не я. Я сразу запинался, замыкался. Не из-за комплексов. Просто чувство подсказывало мне, что лучше я буду вести себя и выглядеть закомплексованным, чем идти по чужому пути с неизвестным исходом такого путешествия. Я же осознаю что это ненормально, так же как и то что нормально. Значит причина только в том что я просто не могу вести себя так как хочу. Значит психически я нормальный -моя душа здорова, раз она все осознает. Это что-то происходит с телом. Где-то на смыке тела и души. Психики и тела.
      Поле, пронизывающее всю психику, и идущее дальше в тело само подсказывало, в чем причина моих проблем. Если целые фрагменты психики я чувствую филиалами у меня моих знакомых и близких, а эти филиалы кортико-висцеральными связями связаны со всем остальным телом, понятно, что задает мне ритм жизни. Я физически ощущал, что целые фрагменты моего тела живут жизнью моих знакомых и близких. Даже простой взгляд на тело выхватывал из живота, например, "матушкин живот" точнее его фрагмент. Но это знание меня не освобождало. Разве что позволяло меня чувствовать себя умнее тех, кто меня не понимал, кому я не мог со всем этим довериться. Жаловаться мне было смешно. Я знал, что это временно. Не век же мне ходить больным. Я просто не смирюсь с этим. Но и просто поделиться я не мог ни с кем, в том числе и с матушкой, так как случись что, даже совсем другая незначительная болезнь, по поводу которой придется обратиться в больницу к другим врачам, матушке придется им рассказывать про эти мои "симптомы". Где гарантия, что тогда я останусь человеком вообще, если все отделение на меня станет смотреть как на ненормального.
      Самыми интересными были случаи моих заболеваний, когда я, так сказать, простывал. Первый случай произошел зимой 1994 года, когда я заболел болезнью проявляя все схожие с Костей Ермизиным и по тяжести и по проявлениям признаки гриппа. Я чувствовал словно вдавливание в голову его полевого субстрата. Сам я на улице особо не простывал. Я раньше никогда не думал, что болеть могут фрагменты тела. Например, что насморк может подкрадываться сзади, проявляться через одну ноздрю и чувственно ярко выраженно захватывать ее одну, например, нижнюю часть. Весь остальной нос и рядом находящиеся участки поверхности лица чувствуются абсолютно здоровыми. По локализации больной ткани уходишь в заднюю часть психики и обнаруживаешь там весь больной чей-нибудь филиал -человека, например, знакомого, который сидит в тюрьме и может быть сейчас сильно простывшим. Особенно проявляется болезнь, когда происходит накладывание нескольких больных филиалов на один участок психики. То есть заболевают несколько человек, чьи филиалы расположены рядом. Почему индивидуальное освобождение -это необходимость, а не роскошь избранных.
      В одной материально очень благополучной семье, я заметил слезы на глазах у ребенка, что не могло не броситься мне в глаза. Особенно на фоне того, что ребенок выглядел абсолютно здоровым и раскомплексованным внутренне. Я обратил внимание на то, как мать его распрашивает за общим столом обо всем, что ребенок слышал у своих родственников. Ребенок, понятно, не подозревал, что мама спрашивает не то, что он ей рассказывает. Душа ребенка, покрывающая его голову, безжалостно снималась мамой, не подозревавшей, что она делает помимо расспроса. Вечером раньше я прочитал выражение "семь шкур спущу" и поразился тому, что оно, видимо, произошло от семи духовных тел, которыми обладали великие Учителя, из которых состоит сущность развитого человека - физического, астрального, ментального, тела эмоций, желаний, эфирного, нирваны. Мой опыт показал, что для того, чтобы человек попал в психиатрическую больницу или не выпутался из своих проблем, достаточно того, чтобы те, с кем он общается, запутывая его в плодах своего ума, запутывали его в его духовных телах. Беспомощный и доверчивый ребенок, которому привита привычка послушания авторитетным родителям едва ли станет гением, если не стечение жизненных обстоятельств, так как к моменту его совершеннолетия его тела будут переплетены так, что распутывать их ему может не хватить жизни. В то время как гений в нем не будет переставать существовать в потенции.
      Целостное восприятие реальности как набора символов. То есть вы воспринимаете всем своим существом реальность как набор символов. Всем существом без остатка.
      Теперь с другой стороны стало понятным почему чрезмерные физические упражнения вели к продолжению моих проблем. Тренируя тело, тренируя бессознательно для чего-то, а не целиком осознанно, я способствовал тем самым росту тела эмоций Павитрина на моем теле вместе с ростом его филиала на моей психике. То есть, если бы в процессе упражнений я стремился ко всему осознательствлению тела, это бы вело к росту только "моего" отдела коры больших полушарий. Общая же тренировка тела вела к росту всех отделов психики и большая - Павитрина со временем из подсознания становилась больше моего сознания. Тело эмоций Павитрина, становясь слитым с моими мышцами, создавало иллюзию непосредственной его близости -чувство переплетения двух не только духовных, но и физических тел. Или проявлений его тела на моем. Как с этим можно было мириться, после того, как он мне, так скривившись, отказал в стекле, стоявшем у них на огороде в 1987 году, которое я у него попросил для аквариума: "Просят тут всякие".
      Выработанный контур духовного тела в физическом. Он мне подсказывал абсолютно все -от количества еды до того, что мне нужно или не нужно делать. Поев, я захотел помыть посуду за собой. Вымыл за собой тарелку, в раковине стояла еще. Вымыл ее. Рядом на столе стояла посуда еще, и я не чувствовал ничего против того, чтобы помыть и ее. Но едва я протянул к ней руки, как они вышли из того, что меня окружало со всех сторон нечто вроде человеческого контура, внутри которого я стоял. Я не стал мыть ту посуду, так как потерял в этом смысл -так как не я ее пачкал. Зачем пересекать чужой Путь?
      Мне нельзя было идти к Павитрину в гости и общаться с ним как с другом и просто как с приятелем. Меня к нему тянуло, но меня он считал дураком из-за моего непостоянства в отношениях -моих поворотах на 180 градусов после его одного какого-нибудь незначительного для него задевания меня в ходе встречи. Болел я после встреч, а не в ходе их. Терпеть боль мне казалось глупым на пустом месте. Порвав же отношения, я чувствовал боль от разрыва. Теперь после его объявления мне решения семьи, чтобы я не приходил к ним, он ставил меня в заведомо униженное положение, если я приду. Это была пытка любовью, которую я должен был в себе вместе с куском себя убить. Как-то зимой я спросил его о его идеале.
      -Чтобы ничего не давать, но чтобы к тебе тянуло.
      "Но ведь ты сейчас получаешь то, что хочешь, а мою тягу к тебе ставишь мне в укор". Но кому я мог это сказать, когда слова застревали во рту, едва я у них его открывал. Ссора же произошла по пустяку. Он предъявлял мне претензии по поводу того, что я хожу к ним по два раза в день. Но когда я говорил это его родственнику в его присутствии шутя, думая, что мы будем вместе писать книгу и будет нужно частое общение, он ничего не сказал против. Теперь же сразу выдал мне претензию, от которой я начал отмежевываться, ничего не имея против сути ее. У меня просто не хватило сил оправдаться, как мои оправдывания он принял за настоящий протест против того, чтобы ходить к ним реже. Отношения обострились в то время, как он так и не принес мне извинения за прошлое. Я приехал к нему на работу, требуя, чтобы он извинился перед моим отцом. Передо мной - смешно, но боль чувствовал я. Он отказался. Тогда я ему вернул то слово, куда он отправил знания моего отца, сказав, что это он сам и пообещал, что раздавлю его. После я не раз пытался восстановить отношения, но не мог выдержать их, так как после каждой встречи была боль. Пока Вадим не вынес мне резюме от лица семьи.
      Теперь мне стало понятным то мое блуждание взад вперед в нерешительности по поводу того куда идти и что сейчас делать, если дело не несло моей уверенности в необходимости его делать. Меня смущала полная смена настроений в случае поворота в одну сторону и принятия одного решения. Все заключалось в том, что обе основные сущности, из которых состояло мое существо -моя и Павитринская, в своей изначальности -до стресса не обладали полной уверенностью в своих действиях. Когда я шел в одну сторону начинала доминировать одна сущность, в другую - другая.
      Сейчас, встретив на улице Руслана - друга Андрея Свистуна -парня, с которым мы ехали в "Проводнике", когда я отвозил Илюшу, я вспомнил его и все что о нем знал мгновенно, несмотря на то, что в то время и последующие разы, когда мы с ним встречались, я был в тяжелейшем заторможенном состоянии.
      Я стал переставать сопротивляться тому, что шло от правого полушария. Оно было лучше того, что я выводил своим умом. До этого я не хотел это брать еще и потому, что это унижало меня в своих собственных глазах, как будто я сам не был способен своими отделами мозга додумать то, что мне было надо. Сейчас же стало приходить понимание, что все лучшее, что у меня было и было оставлено мной в правом полушарии, так же как и то, что оно, чьим бы ни чувствовалось, продолжает оставаться моим. То есть брать информацию оттуда я имею право.
      Теперь, когда я шел к Сереже Бурашникову -моему новому знакомомупечатать, пока я подходил к его дому, внутри меня промелькивала -точнее проходила видениями вся информация, которую я после просмотра выкладывал на компьютер. Я у Сережи печатал месяца 2 или 3 и поражался его терпению меня и отзывчивости.
      Если вы болеете, и у вас насморк, постарайтесь поменьше общаться с людьми. Прежде чем вы вытащите носовой платок, вам придется волей-неволей проявить негатив по поводу этого, что проявится во всю вашу энергетическую мощь.
      Мои проблемы не прекращались. Приходилось по несколько раз повторять людям одно и то же, так как они не слышали того, что я говорил. Как правило, они начинали слышать меня с третьего раза. Я чувствовал уже неудобство раз за разом повторяя то, что сказал только что. Было такое реальное чувство, которое бывает во сне, когда снится, что ты кому-то кричишь, а тебя не слышат, а видимо я видел, что говорю словно из какой-то невидимой прозрачной раскрывающейся сферы, находящейся на месте правого полушария и правого бюста, и что мои слова просто не долетают до собеседника, несмотря на то, что я выкладываюсь всеми эмоциями и движениями верхней частью туловища наизнанку. Как я позднее начал понимать, люди начинали меня слышать или понимать после того как у меня менялись эмоции. То есть, когда первоначальные эмоции вместе со смыслом говоримого я отдавал им. Почему это происходит вскоре я понял, вспомнив структуру, опустившуюся мне летом на голову, в которой лежало слово "рассчет", которое вывело Вадима из себя.
      - Значит ты действуешь по рассчету?-спросил он меня как-то.
      - В какой-то мере по рассчету, - я же должен как-то планировать дела -думал я.
      Он был в праведной ярости, так как отвечая, я вернул ему его вибрацию, а моя до него еще не дошла.
      Я сидел дома в кресле лицом на север. Неожиданно вдруг справа от меня в пространстве проявилась огромная голова Павитрина. От моего тела она отстояла метров на 40-50 и висела над улицей. Она, эта голова, думала обо мне.
      Сам процесс ее мышления состоял в обмене энергией c моим телом. После обдумывания каких-то фактов от головы отделялись облака энергии и двигались в сторону моей головы. Так как отрицательных фактов было больше, то и облаков с отрицательной энергией было больше. Эти облака, касаясь моего правого полушария, раздражали его. Размеры головы давали право ей думать обо мне бесцеремонно.
      Хотя все органы головы присутствовали на месте, было в этом проявлении и что-то неживое. Голова была также повернута лицом на север. В свободе мышления чувствовалось, что эта голова судит просто по-человечески, не учитывая тот фактор, что я, если и совершал недочеловеческие поступки, то по причине своей болезни и недопонимания людей. Обдумав всю накопленную информацию, голова растворилась в воздухе.
      Я был ошарашен и нет. Чувствовалась какая-то взаимосвязь этой головы и моего тела. Начало из моего тела эта голова брала из моей груди. Ужас был от того, что теперь я понятия не имел, как я избавлюсь от такого огромного мыслителя, прикрепленному к моему телу. Раньше я видел голову Павитрина у себя над правым полушарием, одним или двумя канальцами, прикрепленную к моей голове, но я не представлял, что она может вырасти до таких размеров и подавлять меня своим мышлением. Я чувствовал, что, может быть, это я, обдумывая факты и свои поступки глазами Павитрина, провоцирую отрицательную энергию от этой головы в свой адрес. Но это обдумывание было бессознательным, и я не мог думать иначе.
      С другой стороны, если я носил на себе такого его двойника, где была гарантия, что этот двойник не подчиняется своему пробразу по закону параллельности происходящего Эйнштейна. То есть Павитрин мог и так бессознательно для себя воздействовать на меня.
      Я чувствовал себя ничтожеством, окруженным такими силами. Тем не менее имя Павитрина требовало, чтобы я против этих сил восставал. Я усиливал свои тренировки. Я тренировался так, как тренируются герои восточных боевиков, перед тем как идти сводить счеты со своими смертельными неприятелями. Я тренировался, едва появлялась свободная минута или какая-нибудь группа мышц освобождалась от усталости. Через год таких тренировок у меня стало вырабатываться чувство, потрясшее меня. Я подумал ту ли профессию я себе выбрал. Может быть стоило пойти куда-нибудь в акробатическую школу, в цирк, чтобы за любимое дело еще и получать деньги. Учительство меркло перед моей любовью к моему телу.
      Поднявшись до высот духа, с высоты которых можно было уже не тратиться на чувства и эмоции при общении с людьми - эманации при закрытости души и так шли такими, что люди не могли их отличать от открытой души, Павитрин понял, что можно жить одним рассчетом, не тратясь на какую-то там душу. То есть энергию своей души в общении он не отдавал. Будучи в духе единым с ним, моя правая половина тела жила с его энергетическими принципами едино. То есть первые, проявляемые мной эмоции, которые я проявлял от себя, не проходили сквозь мое правое полушарие и правый бок, пока чувство неудобства не выталкивало говоримое мной из этого энергетического скафандра. Теперь мне стало понятным, почему он последнее время старался говорить односложно. Экономил душу. Ничего удивительного.