Дитя понедельника

Чарлз приезжает в «роллс-ройсе», и мы едем за город. Он не задает ни единого вопроса об увольнении, и я ценю его великодушие. Чарлз даже пытается вовлечь меня в обсуждение предстоящей церемонии.

— Я считаю, что все надо украсить апельсинами. Стол, подоконники, углы, расставить везде корзинки с цитрусовыми, причем некоторые порезать. Представляешь, какой потрясающий будет запах? — говорит Чарлз. Должна признать, он не лишен вкуса. — Можно пойти дальше — к примеру, у тебя могут быть оранжевые перчатки и фата. И в букет можно вставить несколько оранжевых цветов.

Я киваю, соглашаясь, хотя и слушаю вполуха.

— А еще, — продолжает Чарлз увлеченно, — можно сделать торт с апельсиновой начинкой, этажей в шесть, не меньше, на самом верху, где фигурки жениха и невесты, можно выложить фамильный герб. Белый шоколад и апельсины. Отлично, правда? И апельсиновое мороженое.

Я бессознательно хмурюсь, потому что эта апельсиновая тема начинает меня раздражать.

— Не нравится? — тотчас спрашивает Чарлз. — Тогда пусть будет клубника. И фата будет розовой…

Так и вижу себя в розовой фате. Кошмарное зрелище!

— Кстати, церковь Святого Марка очень старая, но отлично отреставрированная. Она построена еще в шестнадцатом веке, а фрески прекрасно сохранились. Тебе понравится викарий. Знаешь, он не из тех, кто говорит длинную нудную речь. Он всегда краток, но слова идут от сердца. Я бывал на свадьбах, куда его приглашали. Мне очень понравилось.

Он говорит и говорит. Иногда я киваю или поддакиваю, хотя по большей части молчу. Мне очень хочется увлечься этим разговором, хочется почувствовать такую же радость при мысли о предстоящем торжестве, но ничего не получается.

Я знаю, когда пройдет боль от сегодняшнего поражения, я увлекусь этой темой. Точнее, я постараюсь. Наверняка меня захватит вся эта суета.

— Послушай, дорогой, — говорю Чарлзу, когда машина въезжает на проселочную дорогу, ведущую к дому родителей. — Может, устроим простую церемонию? Без пышных наворотов?

Он смотрит на меня почти с ужасом.

— Простую церемонию? Но почему? И в самом деле, почему?

— Просто… меня уволили, и я собираюсь искать новую работу. На это может потребоваться время. К тому же меня ждет мой сценарий. Боюсь, я не смогу уделять достаточно времени предсвадебной подготовке.

— Так вот что тебя беспокоит' — с видимым облегчением восклицает Чарлз. — Но ведь в принципе ты не возражаешь против церемонии? Я имею в виду пышной церемонии?

Воображение тотчас рисует мне симпатичную скромную свадьбу. Пляж, близкие друзья, священник и заходящее солнце. Нет, лучше восходящее, это не так избито.

— Совсем не возражаю, — с улыбкой говорю я, не желая ранить Чарлза. — Просто у меня не будет времени на подготовку.

— О, об этом не беспокойся, дорогая. Мои друзья, Банти и Криспин, пользовались услугами отличного консультанта, Флоры Макстон. Я просто найму ее, и она все устроит.

Флора Макстон? Я читала, что она занималась подготовкой свадеб знаменитостей. Она получает процент от бюджета, потраченного на торжество, так что обходится своим нанимателям недешево. Кажется, она берет не меньше семидесяти пяти тысяч.

— Но, Чарлз! — протестую я. — Сколько же ты намерен потратить на свадьбу?

— Такое событие случается всего раз в жизни. Как правило, — поправляется Чарлз. — Я хочу, чтобы о нашей свадьбе писали в газетах. Все должно быть идеально. Ведь это начало нашей совместной жизни. — Он вглядывается в дом, возникший впереди. — Нам сюда?

— Да, объезжай справа, там ровнее.

— И пожалуйста, не беспокойся ни о чем. Предоставь все мне.

— Я… ладно.

— Для меня твоя карьера так же важна, как и для тебя. — Он кивает за окошко. — Приехали.

Я смотрю на дом, в котором выросла. Это довольно неплохой дом с тремя спальнями, гаражом и большим участком. У родителей есть и сад с лужайкой. Прямо перед воротами стоит фигурка гномика в красной шапочке. Нос его давно облупился. Я вижу, что Чарлз тоже смотрит на гнома, и почему-то ужасно смущаюсь.

— Дом, милый дом, — бормочу я.

— И правда милый, — вежливо говорит Чарлз, поглядывая на покосившуюся ограду.

Родители принимают нас так, как я и ожидала. Папа, у которого просто гигантский рост, смотрит на невысокого Чарлза как-то насмешливо, но, заметив мой взгляд, тотчас расплывается в добродушной улыбке. Мама же, напротив, безумно рада Чарлзу. Ей наплевать на его рост и наметившуюся лысину. Она счастлива, что ее дочь вообще хоть кого-то подцепила.

Мама приготовила чудовищный ужин с огромными порциями (подозреваю, что именно из-за этой ее страсти накладывать все в большие тарелки я так быстро набирала в детстве вес). Она с гордостью ставит на стол тушеную ягнятину, жареную картошку и овощи. Уверена, она даже не слышала о спарже и артишоках, как, впрочем, и о многих других кулинарных изысках.

Чарлз ведет вежливую беседу, даже делает комплимент «изысканным блюдам» (хотя мясо вышло довольно жестким), расхваливает гнома у ворот с его голым пузом. Более того: Чарлз просит добавки, хотя явно уже объелся. В общем, он великолепен.

— Мы думаем устроить свадьбу в Честер-Хаусе, — говорит он моему отцу. — Надеюсь, вы не против? Конечно, по традиции невесту должны забирать из ее отчего дома, но у нас будет столько гостей, что им может… не хватить места.

Боже, Чарлз и здесь все предусмотрел! Вот молодец!

— Что за Честер-Хаус? — спрашивает папа.

— Это дом Чарлза, — просвещаю его я. Странно, что этого не сделала моя мать.

— Наше фамильное гнездо, — добавляет Чарлз скромно. — Довольно приятное местечко.

Моя мать довольно усмехается, глаза блестят от восторга.

— Но я думала, что вы живете в Лондоне, — невинно говорит она, не желая показать свою осведомленность о состоянии Чарлза.

— Да, у меня квартира в столице. Это очень удобно.

— На Итон-сквер, мама, — добавляю я, делая ей знак прекратить бестактные расспросы.

Она умолкает, но теперь сверлит Чарлза восхищенным взглядом. Я сгораю от стыда. Мой жених извиняется и выходит в уборную. Он еще не знает, что на двери изображен писающий мальчик, а туалетную бумагу держит ужасная розовая свинья из пластика.

Наконец ужин подходит к концу, и мы все вместе выходим на улицу. Мама обнимает меня со слезами на глазах, отец советует Чарлзу беречь невесту и сообщает будущему зятю, что ему «крупно повезло». Однако по веселому блеску в глазах отца мне вдруг становится ясно, что и он испытывает не меньшее облегчение, чем мать.

Мы отъезжаем, провожаемые моими родителями. Уже темнеет, я чувствую себя бесконечно уставшей. Но мне приятно, что я смогла осчастливить родителей. А еще приятнее было узнать, что Чарлз совсем не сноб и легко находит темы для разговоров с незнакомыми людьми.

— У тебя очень милые родители, — говорит он, повернувшись ко мне.

— Спасибо, — искренне благодарю я. До чего же он воспитан!

— Думаю, надо будет прислать за ними лимузин в день нашей свадьбы.

Я молча киваю, вспоминая прощальные слова матери. «Ты просто счастливица, Анна», — сказала она мне на ухо, когда я уже усаживалась в машину.

Да, мне повезло.

Определенно.

Глава 11

Просыпаюсь поздно, потому что накануне выключила будильник. К тому моменту как я продираю глаза, на часах уже половина девятого.

Я не привыкла, чтобы свет так ярко лился в окна, даже сквозь шторы, потому долго моргаю, пытаясь сообразить, где это я проснулась. У Чарлза? Кажется, нет. Обвожу взглядом комнату, с трудом соображая. Натыкаюсь взглядом на будильник и буквально подлетаю в постели.

Проклятие, я опоздала на работу!

Затем я все вспоминаю.

У меня больше нет работы. Меня уволили за обман с рецензиями.

Застонав, хватаюсь руками за голову и тащусь на кухню сделать кофе. Конечно, есть хрустящие ржаные хлопья, причем без сахара и меда, и обезжиренное молоко, и все это принадлежит не Лили или Джанет, а мне — с некоторых пор я так завтракаю, — но совершенно нет аппетита.

Я стягиваю с вешалки халат и надеваю поверх ночной рубашки. Совершенно не представляю, чем буду сегодня заниматься.

— Доброе утро!

Джанет выходит из своей спальни. Хотя она только что встала, выглядит она на все сто. На ней короткая маечка и боксеры, волосы в легком беспорядке. Джанет зевает и трет глаза. Очень соблазнительный вид.

Черт, вот бы мне так выглядеть хотя бы уж после трех часов работы стилиста!

— Ой, Анна, ты дома? — удивляется Джанет, останавливаясь посреди кухни.

— Представь себе.

— Ах да! Лили мне сказала. Сочувствую.

— Ничего страшного, — говорю веселым тоном, хотя на душе скребут кошки. — Все к лучшему: найду себе работу получше.

На самом деле я совсем не уверена, что это будет так просто. Я даже не знаю, с чего начать. Мне страшно, по-настоящему страшно.

Кому я нужна, по сути? Конечно, я-то знаю, что это мне удалось найти удачный сценарий и договориться с режиссером, но доказательств у меня нет. Уверена, после моего ухода Китти засела за телефон, чтобы извалять мое имя в грязи. Так что меня могут встретить с большим недоверием.

К тому же мне давно не двадцать лет, мне поздновато начинать с нуля. Если в свои тридцать два я получу работу секретарши, скорее всего секретаршей и останусь до конца жизни.

— Ты найдешь отличную работу, ведь ты такая умная, — доносится до меня голос Джанет. — И потом, ты же работала с таким крутым режиссером. Он тебе поможет, если что.

Я смотрю на нее, пораженная.

— Джанет, это же блестящая идея! Отлично придумано.

Я делаю большой глоток обжигающего кофе и хватаю трубку.

— Офис Марка Суона, — сообщает голос Мишель. Я бросаю взгляд на Джанет. Она ободряюще кивает.

— Привет, Мишель, это Анна.

— А, привет. Как прошел ленч? Ленч? Какой ленч? Ах да, с Марком!

— Хорошо.

— А как поживает твой жених? — спрашивает она каким-то неестественным тоном.

— Э… тоже хорошо. Слушай, Марк на месте?

— Одну секунду.

Короткая пауза, затем в трубке слышен голос Суона:

— Анна? В чем дело?

— Меня вчера уволили.

— Правда? За что?

— Предлог нашелся. Правда, довольно неплохой… я отсутствовала полдня. — У меня не поворачивается язык рассказать о фальшивых рецензиях.

— Отсутствовала?

— Мы… покупали кольцо.

— Понятно.

— Но это нечестно. — На моих глазах выступают слезы. — Она… то есть Китти, просто выжила меня из офиса. А ведь это я тянула все на себе. Я буквально положила контракт на фильм на стол Эли Роту!

— Так почему ты ничего ему не сказала?

— Эли Роту? Какая ему разница? Да он хотел меня уволить и… — Я на секунду задумываюсь. — Честно говоря, не знаю, почему я с ним не поговорила. Понимаю, что Китти просто завидует мне, но Эли…

— Впрочем, Эли на тебя наплевать, — обрывает меня Суон. — Единственное, что его интересует, — это контракт со мной. Теперь я связан обязательствами и не могу просто так все бросить. К тому же не исключено, что Эли Рот даже рад тебя уволить. Ведь это я выбирал себе помощницу, а не он, и это его злило. Теперь же все в его руках.

— И что ты будешь делать? — затаив дыхание, спрашиваю я.

— Пока не знаю. Но если Эли Рот думает, что мной можно управлять, то он очень ошибается.

— Я хочу с тобой работать. Ты поможешь мне вернуться на работу?

— Что еще ты сделала, кроме того, что прогуляла полдня? Я краснею.

— Представила липовые рецензии.

— Тогда я не смогу тебе помочь. Конечно, это был всего лишь предлог, но Рот имел полное право тебя уволить. Ты сама дала ему в руки оружие.

— Но ведь у тебя есть сила… — начинаю я беспомощно.

— Да, но я использую ее только в мирных целях, — усмехается Суон. — И зачем тебе работа?

— Очень смешно. Хочешь сказать, что мне вообще не нужна работа?

— Именно так.

— Ты ведь говоришь не о Чарлзе и его деньгах?

— Нет. Я говорю о твоем будущем сценарии.

— Он почти закончен. Ты поможешь его раскрутить?

— Для начала я его прочту. Но раскрутить… все не так просто, Анна.

— Но ведь ты говорил, что я… талантлива! — почти в отчаянии восклицаю я.

— Да. Но это твой первый сценарий. Нельзя поручиться, что он получится удачным. Я постараюсь, чтобы его прочли нужные люди. Но раскручивать… увы, здесь я тебе не помощник.

— Но почему? — Мой голос срывается. Я чувствую, как по щекам бегут слезы. — Почему ты не хочешь помочь? Ведь у тебя авторитет, к тебе прислушиваются.

— Потому что нельзя стать настоящим юристом только потому, что твой отец — ректор юридической академии, Анна. Нужно самому приложить силы. Я дам тебе начальный толчок, а работать локтями придется самой. Я думал, ты лучше разбираешься в кинобизнесе. Или ты считаешь, что самое главное — написать сценарий, а потом можно и успокоиться?

— Я… ожидала, что ты меня поддержишь.

— Я тебя поддерживаю, просто у нас разные представления о том, что это такое.

Я молчу добрую минуту.

— Ладно, спасибо за помощь… и вообще за все.

— Да, мне пора, — говорит Суон как-то издалека. — Мне звонят со студии. Поговорим позже, хорошо?

— Нет проблем, — говорю в трубку, из которой уже раздаются короткие гудки. Джанет неотрывно смотрит на меня с дивана.

— Если я верно поняла, от него толку мало?

Мне остается только разрыдаться. Джанет гладит меня по голове, утешая.

— Но ведь он все может, — шмыгаю я ей в плечо. — Ему достаточно щелкнуть пальцами, но он не стал этого делать… Такое ощущение, что он больше в меня не верит… Стоило мне остаться без работы…

— Он верит в тебя, — шепчет Джанет. — Просто ты должна и сама…

— Он мог хотя бы проявить сочувствие… Господи, мне так плохо! — реву я. — Я не хочу жить на содержании, не хочу!

— Я понимаю тебя.

— Неужели все кончено? Я слишком старая, чтобы начинать сначала. Я не смогу найти агента и никогда не продам этот дурацкий сценарий.

— И совсем не дурацкий, — уверенно говорит подруга, хотя даже не знает, о чем он. — Уверена, что он блестящий.

— Ты не понимаешь, — всхлипываю я. — Даже если сценарий хорош, мне придется тяжело. Мне тридцать два, а сейчас выигрывают только молодые. И краси-и-ивые! — Я снова начинаю завывать. — А я такая стра-а-ашная!

Джанет протягивает мне салфетку. Я послушно сморкаюсь.

— У меня есть план, — говорит Джанет. Спасительные слова. Поток моих слез внезапно прекращается. Я вопросительно гляжу на подругу.

— Думаешь, если природа дает человеку красивую внешность, то ему обязательно должно всегда везти? — спрашивает Джанет. — Ты же знаешь, что это не так.

— Ах да, прости.

— Как видишь, у меня тоже не клеится с карьерой. Но ведь я барахтаюсь. Я звоню в агентства, рассылаю портфолио, пытаюсь использовать любой шанс.

— И что, получается? — Я чувствую себя немного виноватой, потому что в последнее время мало общалась с Джанет.

Она чуть заметно хмурится.

— По-разному. Но надеюсь, что-то выгорит. Ты должна делать то же самое. Просматривай объявления, звони знакомым, иди по сайтам. Отсылай резюме в разные конторы. Все в твоих руках.

— Полагаешь, на Суона рассчитывать глупо? И на сценарий тоже?

— Одно другому не мешает. И еще ты должна следить за собой. Тебе же известно, что побеждают те, кто хорошо и уверенно выглядит.

— Но на собеседовании не спрячешься за красивым шарфиком, — вздыхаю я.

— Однако встретят тебя по шарфику, ты сама это знаешь.

— У меня только вечерние наряды, а нужно что-то деловое.

— Я помогу тебе. Мы превратим тебя в акулу бизнеса, главное — верно подобрать одежду.

Вспоминая о своем чудесном превращении накануне вечеринки у Чарлза, я киваю.

— Но на это нужны большие деньги, — добавляю хмуро. — Может, прошвырнемся в «Мисс Сиксти»? Там все очень дешево.

— Анна, — укоризненно говорит Джанет, — кто же выглядит акулой бизнеса в одежде от «Мисс Сиксти»? Сколько у тебя на счету?

Я пытаюсь сделать примерные подсчеты.

— Около полутора тысяч.

— Так давай их и потратим. Я округляю глаза:

— Ты сошла с ума!

— А что такого? Или ты забыла, что выходишь замуж за одного из богатейших мужчин Англии?

Не сговариваясь, мы обе смотрим на мое кольцо.

— Ты же хочешь найти новую работу? — настаивает Джа-нет. — Хочешь выглядеть элегантной деловой особой?

Киваю.

— Тогда не спорь со мной. Собирайся, мы отправляемся за покупками!

К черту все предосторожности! Ничего другого все равно не остается.

На такси мы добираемся до Нью-Бонд-стрит, личной Мекки Джанет. Здесь повсюду магазины, в какую сторону ни взгляни. Невероятные бутики с дизайнерской одеждой и обувью, маленькие магазинчики с косметикой и вещицами для дома, где цена одной ароматизированной свечи сравнима со стоимостью баллистической ракеты класса «земля — воздух». Джанет пребывает в таком возбуждении, что начинает напоминать мне ребенка в Диснейленде. Она ахает, замирает перед витринами, что-то бормочет себе под нос, глаза у нее горят. Я слышу, как она рассуждает:

— Это тебе подойдет… Или:

— Боже, какой великолепный кардиган!

— Ах, кашемир!

— V-образный вырез — то, что тебе нужно.

— О, какая кожаная юбка!

— Эта красная кофта отлично подойдет к бежевым брючкам…

— Но, Джанет! — не выдерживаю я. — Ты взгляни на цены! — Тычу пальцем в направлении кашемировой кофточки, которая, судя по размерам, сшита для Барби. — Триста восемьдесят фунтов! Целое состояние! А туфли за пять с лишним сотен!

— Это же Армани, — укоризненно поясняет Джанет.

— Но при таких ценах я смогу купить всего три вещи. У меня даже на питание не останется.

— Хм… — Джанет останавливается. — А у тебя нет кредитки? — Я качаю головой. — Чарлз еще не выделил для тебя отдельного счета?

— Нет, — твердо отвечаю я. — Я же говорила, что не хочу тратить деньги Чарлза.

— Ты так категорична, — усмехается Джанет.

— Я не хочу быть женщиной на содержании.

— Какая же ты упрямая, — вздыхает моя подруга. — А еще невеста! Что ж, жаль, здесь столько отличных вещей, которые могли бы тебе подойти.

У меня опускаются руки.

— И что же? Мы не сможем меня приодеть?

— Да ты что! Конечно, сможем, — уверенно говорит Джанет. — Правда, придется забыть об Армани. И о Донне. Не говоря уже о Клоэ.

— Понятно. Значит, идем покупать дешевые тряпки? — спрашиваю расстроенно. Настроение сразу падает.

— Я не сказала, что дешевые. Ведь есть куча отличных магазинов, где продают одежду по доступным ценам. Например, «Зара» или «Банана репаблик». Просто надо знать, что именно ищешь.

— А что именно мы ищем?

Джанет скептически оглядывает мои джинсы и безразмерный черный свитер, купленный как-то на распродаже. Я снова облачилась в свою неприметную одежду.

— Уж точно не такое уродство, как то, что на тебе надето, — хмурится Джанет. Через несколько минут она останавливается перед стеклянными дверями магазина. — Так, вот мы и на месте. — Двери разъезжаются в стороны. — Это «Банана репаблик», наша первая остановка. Только давай договоримся, что ты будешь мне доверять и слушаться.

— Как скажешь, начальник, — с готовностью отвечаю я. Мое доверие к вкусу Джанет с некоторых пор безгранично.

— Давай шевели задницей, сейчас мы превратим тебя в акулу бизнеса.

Я уже упоминала, что ненавижу шопинг, особенно ту его часть, когда приходится стягивать с себя одежду и натягивать другую, глядя в зеркало на свое ужасное тело. К тому же мне всегда казалось, что в большинстве случаев это просто колоссальная потеря времени.

На этот раз все еще хуже. Джанет торчит в примерочной рядом со мной и смотрит! Конечно, она моя подруга и тоже женщина, но она так удивительно стройна и хороша собой, что от разительного контраста мне хочется заскрежетать зубами. Правда, взглянуть в зеркало мне никак не удается. У меня просто нет на это времени, так быстро Джанет подсовывает мне вешалки. Едва я успеваю натянуть на себя какую-то шмотку, как она кричит за занавеску:

— Тащите на размер меньше, она похудела! — Или: — А вот это самое оно!

Через тридцать минут мучений я начинаю задыхаться под ворохом ткани, взмокаю и думаю только о капитуляции. Джанет, полная энергии, просит отложить пару вещей, что-то покупает и тащит меня в новый магазин. Я все больше задыхаюсь, мое лицо пылает, по спине течет пот.

— Все, я больше не в силах что-то мерить, — заявляю я, отчаявшись.

— Да брось, еще немного, — весело смеется Джанет, протягивая мне очередную стопку вещей. — Примерь вот это.

Мы в примерочной «Зары», я тоскливо расстегиваю «молнию» брюк цвета карамели, стоя спиной к зеркалу.

— Прошу тебя, смилуйся, — молю. — Неужели тебе мало? Джанет качает головой.

— Воды! Я должна попить, — сипло прошу я.

— Утомилась? — заботливо спрашивает подруга. — Да, пакеты уже довольно увесистые.

Увесистые? Да под ними согнулся бы и Арнольд Шварценеггер! Ума не приложу, когда я успею переносить все то, что мы накупили. В каждом новом магазине, завидев кучу фирменных пакетов, к нам бросались все продавцы одновременно — очевидно, видели в нас перспективных покупателей.

— Так, снимай, они отлично сидят, — велит Джанет. — Скажу, чтобы упаковали, давай свою «Визу». — Я протягиваю ей карточку. — Думаю, придется брать такси.

Господи, на моем счету, должно быть, ничего не осталось! С другой стороны, не тащиться же с фирменными шмотками в метро?

Мы выходим из магазина, ловим свободное такси и заваливаем его пакетами. Я даже не чувствую радости, до того измучена и до того мне жаль потраченных денег. Некоторые свертки высовываются из пакетов и сейчас кажутся какими-то тусклыми и скучными. Мне становится совсем грустно, снова наваливается утренняя тоска.

Я накупила кучу бесполезных шмоток и осталась без денег! Без денег и без работы!

— Вылезаем, — командует Джанет уже у дома. — Спасибо. — Она протягивает водителю десятку.

— Приятно было подвезти такую красотку, — подмигивает тот.

Как бы мне хотелось, чтобы мной восхищались! Хоть бы на денек стать такой хорошенькой, как Джанет!

Я опускаю глаза и смотрю на свой рубин в надежде почерпнуть в его блеске уверенность, но бесполезно. Чарлз может засыпать меня деньгами, но никогда не захочет меня по-настоящему, как хочет, должно быть, этот шофер мою подружку.

Конечно, думать так — настоящий эгоизм, но я все-таки завидую Джанет. Мне хочется, чтобы меня не просто уважали — как Чарлз, — но и любили, и желали как женщину. Интересно, каково это, быть желанной?

— В чем дело? — спрашивает Джанет, заметив выражение моего лица. — Ты что, плачешь?

— Совсем нет, — улыбаюсь я, сморгнув слезы. — Просто ужасно устала…

— Это из-за работы, да? — участливо спрашивает Джанет. Да уж, из-за работы. Ведь я, черт возьми, даже забыла, что меня уволили!

— Да перестань, Анна. Вот мы развернем покупки, и у тебя сразу поднимется настроение.

— А может, сначала перекусим? — жалобно прошу ее. Желудок давно ноет, выпрашивая пищи.

— Сейчас сделаем салат с зерновыми сухариками. Ты же на диете, — напоминает мне Джанет.

Дома я торопливо перекусываю, принимаю душ и сажусь на стул. Джанет укладывает мне волосы. Покупки аккуратно разложены на кровати и на диване.

— Я тебя еще и подкрашу, — сообщает Джанет. Киваю на ее бездонную косметичку.

— Этим?

— Нет, мы будем использовать твои средства. Я хочу научить тебя грамотно накладывать макияж. Это основа любого превращения. Если ты начнешь ухаживать за собой, твоя жизнь изменится к лучшему.

— Спасибо, конечно, — говорю с сомнением, — но мне кажется, что прическа и макияж не в состоянии влиять на жизнь. Ведь не в этом главное.

— Предрассудки! — уверенно заявляет подруга. — Послушай внимательно, что я тебе скажу. — Она выключает фен. — Ты гораздо умнее меня, Анна. И амбициознее. А мне этого не хватает. Именно поэтому мне и не везет. Даже Лили успешнее меня. — Ее голос начинает дрожать.

— Это не так, Джанет. Ты же модель, снималась для кучи журналов!

— Да, как и тысячи других девчонок. — Она вздыхает. — Я говорю не об этом. Просто я вижу в тебе большой потенциал, понимаешь? У тебя есть будущее. Уж можешь мне поверить. В нашем мире нужно быть умной и амбициозной, и тогда несложно сделать так, чтобы тебя считали интересной и привлекательной. Гораздо сложнее быть красивой дурехой.

— По Лили этого не скажешь, — бурчу себе под нос.

— А вот и скажешь. Просто она умеет себя подать так, что выглядит успешной. А это не совсем так, ты же знаешь.

Я пожимаю плечами.

— Анна, ты просто закомплексованная до кончиков ногтей. Все свои неудачи ты породила сама. То, что ты потеряла работу, на самом деле большая удача. Ты уже меняешься, а потому начинаешь пугать тех, кто считал, что из тебя ничего не выйдет.

— Только не надо заканчивать эту фразу заявлением, что главное — внутренний мир, а не красота. Этого я не выдержу. Ты же не хочешь сказать, что, избавившись от комплексов, я превращусь в Бритни Спирс?

— Я этого не говорила. К тому же Бритни не такая уж и симпатичная.

— В этом я согласна с тобой, но ведь ею восхищаются.

— В том-то все и дело. Ты должна смириться с тем, что тебе никогда не стать худощавой доской и не уменьшиться в росте.

В общем, ты и смирилась, но не так, как следовало. Нужно было превратить недостаток в достоинство.

— Не пойму, к чему ты ведешь?

— Тебе и не нужна внешняя красота. В тебе есть огонь, и это главное. К тому же у тебя отличная кожа и внимательные глаза.

— Ага, и нос от Гонзо!

— Можно подумать, у тебя такой уж огромный нос!

— Я собираюсь его исправить, — неожиданно делаю признание. — Как только выйду замуж, сделаю операцию. Конечно, я говорила, что не хочу брать у Чарлза деньги, но это слишком важно, чтобы скромничать.

— Не делай этого! — в ужасе восклицает Джанет. — Нос придает твоему лицу неповторимость. А ты превратишь себя в обыкновенную простушку!

— А мне не нужна неповторимость, понимаешь? Может, я хочу быть простушкой!

— Но ради чего? — вопрошает Джанет. Я пристально смотрю на нее, но не замечаю иронии на ее лице. — Зачем тебе это нужно? Ты хочешь стать такой же, как все остальные, то есть никакой? А сейчас ты выделяешься из толпы.

— Да, уродством.

— Так думаешь ты одна.

— Да мне надо было родиться парнем! С моим весом, ростом и костями из меня получился бы отличный мужик!

Джанет начинает смеяться.

— Да не получился бы из тебя мужик. Ты гораздо женственнее, чем тебе кажется. И я тебе это докажу!

Включив фен, Джанет возвращается к укладке моих волос, и мне приходится на время заткнуться. После столь мучительного разговора мне ужасно хочется выпить чаю и посмотреть телик, чтобы отвлечься, но я не могу обидеть Джанет.

Что ж, пусть попробует доказать, что я женственная. Интересно, как это у нее получится?

— Итак, приступим.

Мы расположились в комнате Джанет, за ее туалетным столиком. На зеркале закреплено несколько фотографий Джанет, очень удачных. Само зеркало залито светом нескольких галогенок, так что видно каждую пору, каждый волосок на лице.

Видимо, что-то отражается у меня на лице, потому что Джанет поспешно произносит:

— Не волнуйся, моя кожа в этом зеркале выглядит еще хуже. Оно слегка увеличивает.

— Понятно, — коротко отвечаю я.

— Приступим?

— Да приступим, приступим!

Передо мной разложено содержимое моей косметички, а также кое-что из косметички Джанет.

— Итак, смотри, что требуется для хорошего макияжа. Спонжики.

— Есть.

— Тональный крем, желательно с легкой, но стойкой текстурой.

— Есть.

— Да прекрати ты говорить «есть»! Можно подумать, мы находимся в Центре управления полетами.

— Прости. Я просто хотела таким образом подчеркнуть, что внимательно тебя слушаю.

— Продолжаю. Пудра с эффектом загара. Тебе придется купить собственную. Кисточка к ней. Для зимы лучше использовать румяна, причем розоватых оттенков, потому что кожа бледная.

— У меня есть румяна.

— Они коричневые, выброси их, это не твой тон. Вот, возьми мои, у меня их несколько.

— Что? «Мейбеллин»? Я думала, ты пользуешься только дорогой косметикой.

— Дорогая не всегда хорошая. А «Мейбеллин» выпускает очень неплохую продукцию. Кстати, можешь купить себе книжку «Что вам нужно для макияжа», недавно вышла. Там рейтинги продукции и мнения профессиональных визажистов. Узнаешь много нового и неожиданного. Некоторые фирмы, которые продают дорогую косметику, на самом деле берут с тебя деньги за имя, а не за качество продукции. Не переплачивай!

Я и не знала, что Джанет так глубоко разбирается в косметологии.

— Итак, еще нужны тушь, блеск для губ, подводка, если глаза не слишком глубоко посажены. Можешь выкинуть черный карандаш. И подводку. Это слишком темный тон для тебя. Попробуй светло-коричневый, он подчеркнет голубизну глаз.

— А разве не синий подчеркивает голубизну?

— Строго говоря, ее подчеркивает оранжевый, но коричневый сойдет. Но только не синий! И вообще, откуда у тебя столько синих теней? Ты что, в юности слушала «Бананараму»?

— Да.

— Начнем с увлажнения. Можно использовать легкий крем или сыворотку, желательно с солнцезащитным эффектом и не забивающие поры.

— Это какие?

— Например, «Ойл оф Олей». Если пользоваться тональным кремом без увлажнителя, страдает кожа, да и тон может лечь неровно. Так, теперь корректор, хотя он и не всегда требуется. И запомни, корректор наносят под тон, а не поверх него. — Джанет последовательно наносит мне на лицо крем, затем корректор и тон, легкими движениями, еле касаясь кожи. — Так, теперь немного подождем, стойкий тон должен зафиксироваться на лице. Не морщись, иначе могут появиться складочки.

Уж не знаю, как Джанет удалось так идеально наложить тон, но мое лицо приобретает удивительный здоровый оттенок, усталые тени под глазами пропали без следа.