Впрочем, ожиданье продолжалось недолго. Из-за гребня кратера выглянула Сау, добавив свое широкое полное добродушное лицо к изрезанной шрамами разбойничьей физиономии Ран. Стало намного светлее – почти как днем. В последний раз в эту ночь взревели трубы, возвещая, наконец, начало первого боя Игр Богов. Из многочисленных дверей амфитеатра по-прежнему продолжали выходить драки, торопливо пробиравшиеся к своим местам, как правило, в верхних или средних рядах.
      Передние ряды практически пустовали. Однако К'нарр знал, что так будет только сегодня. Уже завтра, когда гладиаторам предстоит встретиться с настоящей опасностью, когда против них на арену выпустят не травоядных, в общем-то, безобидных животных, а жестоких и беспощадных хищников, когда наверняка прольется кровь, и, возможно, не одного бойца, зрителей на первых, элитных рядах будет намного больше. Однако полностью их займут только в третий День, когда, по традиции, любой желающий может выйти на поединок и сразиться с любым из гладиаторов.
      …К зачинателям поединков жребий (или Жрецы?) был благосклонен. Специально подготовленные к гладиаторским боям Б'ка, как правило, имели скверный характер и острые рога. Четыре бивня, попарно расположенные по обе стороны бронированной головы, надежно прикрывали животное спереди, а толстый костяной воротник защищал самую уязвимую часть тела травоядного – шею. В природе Б'ка жили стадами, чем обеспечивали себе относительную безопасность от мелких и средних хищников, а крупные плотоядные нападали достаточно редко по одной простой причине – их было мало. Единственным по-настоящему опасным врагом для Б'ка были драконы – крылатые огнедышащие ящеры. Защититься от них на большом ровном пространстве было невозможно. Поэтому рогачи инстинктивно старались держаться поближе к деревьям, кустарникам – там, где гуще растительность и проще спрятаться от безжалостных огневиков.
      И где у стаи мелких свирепых хищников вроде Маг'гов появлялся шанс…
      В общем, откормленные, специально подготовленные Б'ка были идеальным противником для первого дня гладиаторских боев. Для тренированного бойца они не представляли большой опасности, но у гладиатора, случайно оказавшегося на этой арене, не имеющего надлежащих навыков единоборства могли возникнуть (и возникали!) серьезные проблемы.
      Однако сегодня к первым поединщикам Бог удачи Ран был благосклонен. Ускользая от острых бивней травоядного ящера, измотав на песке довольно тяжелого и неуклюжего рогача, гладиаторы, в конце концов, попросту… загоняли своих травоядных противников обратно в дверь, из которой их выпускали на арену.
      И все же одному из бойцов «немного» не повезло. Уворачиваясь от тяжелой торпеды с острыми посеребренными рогами, он неожиданно поскользнулся на золотистом песке, упал на бок, попробовал перекатиться в сторону, но не успел. Мощное животное на бегу наклонило голову, одним из бивней проткнуло грудную клетку драка и несколько шагов протащило бойца по песку. Когда Б'ка остановился, гладиатор свалился с рога и пополз, оставляя на песке темно-оранжевую полосу. Рогач отбежал немного в сторону, неожиданно быстро и легко для столь массивного тела развернулся, наклонил голову и вновь атаковал своего противника, едва успевшего подняться с песка на колени. Раненый боец увернуться не успел (или не захотел?). Б'ка с ходу воткнул в гладиатора оба левых бивня, потащил его по арене, мотая головой из стороны в сторону. Боец несколько раз конвульсивно дернулся и обмяк, безжизненно волоча ноги по песку. Рогач еще несколько раз дернул головой, сбрасывая поверженное тело, вихрем пронесся по цирку и исчез в темном провале двери, подгоняемый копьями выбежавших на арену стражников. Мертвого гладиатора те же стражники зацепили крючьями и утащили с арены, освобождая место для следующего поединка…
      …Следующим бойцом был Ар'рахх. Зеленый верзила спокойно, даже как-то буднично, словно он всю предыдущую жизнь только и занимался тем, что участвовал в гладиаторских боях, вышел из слишком низкой для него двери и уверенно направился в центр арены. Он оглядел передние ряды амфитеатра, легко нашел взглядом К'нарра и его дочку и приветственно помахал им рукой. Открылась дверь. На арену выбежал очередной Б'ка – такой огромный, что К'нарр поначалу принял его за другое животное…
      Рогач маленькими злыми глазками оглядел цирк, увидел фигуру, стоящую в центре арены. Он, не раздумывая, наклонил голову и, с каждым шагом набирая скорость, уверенно пошел в атаку.
      Ар'рахх не побежал. Он терпеливо дождался, когда могучее животное разгонится. Потом немного напружинил ноги, качнул тело в сторону, подстраиваясь под ритм движений рогача. В последнее мгновение он молниеносным, неуловимым для глаз движением ушел с линии атаки травоядного ящера, поймал его за рога и резко дернул на себя и вниз шипастую голову Б'ка. Животное воткнулось бивнями в песок. При этом тело рогача, набрав огромную скорость, продолжало быстро двигаться по инерции вперед. Шея травоядного ящера резко согнулась и, не выдержав чудовищного напряжения, сломалась с громким, отчетливым хрустом, слышимым даже на самых верхних рядах…
      Такого на аренах Игр Богов еще не было… Десятки тысяч зрителей изумленно замолчали, завороженно глядя на огромную тушу Б'ка с неестественно вывернутой головой, а потом, как один, взорвались восторженными криками.
      Ар'рахх подошел к поверженному животному, ухватился руками за рог, ногой уперся в толстый лоб животного. Он изо всех сил потянул на себя посеребренный бивень… Рог с хрустом выломился из черепа. Молодой следопыт подхватил вырванный с корнем трофей, подбежал к лестнице, намереваясь пройти по ней вверх. Но его остановили стражники – выставили вперед свои копья. Зеленый верзила через копья охранников протянул серебряный рог К'нарру. Работорговец встал со своего места, прошел к лестнице; не обращая внимания на протестующие возгласы стражников, легко спустился на арену. Едва его ноги коснулись золотистого песка, охранники подняли копья и вернулись на свое обычное место – по обе стороны от главной лестницы. Теперь они не имели право защищать жизнь северянина – для ступившего на песок амфитеатра существовали особые правила…
      К'нарр, прекрасно знающий законы Игр Богов, бесстрашно подошел к Ар'рахху и остановился в паре шагов от него. Молодой следопыт наклонил голову и опустился перед торговцем на одно колено. На вытянутых руках он протянул свой трофей северянину. К'нарр с благодарностью принял серебряный бивень, слегка поклонился в ответ и неторопливым бегом вернулся на свое место.
      На скамье он слегка сощурился, подыскивая нужные слова, потом повернулся к дочери, сказал: «Мне кажется, этот подарок предназначается тебе!» Он протянул ей серебряный рог, дочка настороженно-боязливо взяла неожиданный подарок, подержала его на руках и аккуратно положила его рядом с собой на скамью.
      Едва Ар'рахх покинул ристалище, на него вышла… атаманша. Предводительница тех самых «лесных братьев», которые захватили обоз К'нарра на перевале. Работорговец от неожиданности, гнева и желания вонзить ей меч в глотку чуть не подскочил на своем месте. Он знал, что Стражи Ворот ее поймали, даже участвовал в ее опознании. Но ему и в голову не могло прийти, что пойманную предводительницу разбойников могут продать в гладиаторы.
      Однако, немного поразмыслив, он пришел к умозаключению, что в таком, на первый взгляд, парадоксальном решении есть и свои положительные резоны. Продать атаманшу на серебряные рудники равносильно тому, что запустить в домашний пруд ядовитую гадину – никогда не знаешь, где и когда она нанесет свой удар, если не уползет… Просто отрубить голову – нерационально. Зачем уничтожать то, на чем еще можно заработать, причем неплохо?
      Впрочем, К'нарр нисколько не сомневался, что гладиаторство атаманши – последнее и, наверное, единственное доброе дело в ее продолжительной и насыщенной пиратско-разбойничьей жизни. Его рука непроизвольно потянулась к поясу, коснулась теплой головы серебристого змея на рукояти меча. Решение пришло мгновенно: послезавтра, если к этому сроку атаманшу не задерут хищные звери (а северянин почему-то не сомневался, что не задерут), он выйдет на арену и этим самым мечом уничтожит это подлое отродье, исчадье ада, ядовитую ехидну…
      …Атаманша не напрасно много Лет удерживала в повиновении лесное и морское братство. Было чем. Выглядела она просто потрясающе, а телом владела виртуозно. Несколько раз она позволила могучему Б'ка пронестись в неприятной близости от своего великолепного тела. Видно было, что опасность ее возбуждает, и сильно. Наконец, ей попросту надоело уворачиваться от тяжелого разгоряченного тела травоядного ящера. В очередной раз она легко уклонилась от смертоносных бивней, зацепилась рукой за краешек костяного воротника соперника, несильно оттолкнулась точеной ножкой от песка и свободно запрыгнула на спину Б'ка. Потом она засунула руки ему под «воротник» и что-то сделала с шеей животного. Рогач замотал головой, остановился, захрипел и упал на колени, атаманша спрыгнула с заваливающегося на бок поверженного животного, спокойно пошла к двери, открывшейся для нее в противоположной стороне цирка.
      Последним на арену выпустили чел'века. Саш'ша повел себя как-то странно. Поначалу он легко уклонялся от острых рогов Б'ка, стоя посредине цирка. Но потом животное неожиданно перестало нападать с ходу. Оно наклонило голову, ощетинилось острыми бивнями и стало понемногу теснить светлокожего бесхвостого гладиатора к стене цирка, норовя зажать в углу между стеной и лестницей. Саш'ша, опасаясь попасть под острые рога, стал отступать. Животное почувствовало неуверенность своего противника, заметно осмелело и поперло на гладиатора уже внагляк. Когда Б'к практически зажал чел'века в угол, Саш'ша неожиданно сделал пару шагов вперед, оттолкнулся от песка почти перед самыми бивнями, и легко, по высокой траектории перемахнул через рогача. Весь амфитеатр, как один человек, ахнул. Травоядный ящер недоуменно покрутил головой, разыскивая неожиданно пропавшего соперника. Обнаружил его в центре арены. Он быстро развернулся и снова мощно попер на гладиатора.
      К'нарр сразу понял, что Саш'ша почему-то не хочет убивать этого Б'ка. «Да он просто не знает здешних правил, не ведает, какова цель такого единоборства – убить животное или просто не дать ему поранить себя», – догадался работорговец. Он хотел крикнуть, подсказать, чел'веку, как ему справиться с затруднительной ситуацией. Но правила гладиаторского боя запрещали зрителям вмешиваться в ход поединков. «Все равно надо как-то помочь!» – решил негоциант. Ему вдруг почему-то вспомнилась ночь, ярко освещенная поляна перед входом в пещеру атаманши, и Саш'ша – с надетым на плечи плащом, подобным сложенным крыльям летучей мыши… К'нарр встал со своего места, снял свой плащ и бросил его на арену. Гладиатор недоуменно проводил взглядом кусок коричневого материала, увидел, ктоего бросил в цирк и вопрошающе посмотрел на хозяина плаща. К'нарр жестом показал, что этот плащ – ему. Чел'век подхватил кусок тонко выделанной коричневой кожи, осмотрел с обеих сторон, расправил его и… спрятался за него от стремительно надвигающегося Б'ка. Амфитеатр взревел, предвкушая, как рогач проткнет гладиатора бивнями вместе с его плащом. Бивнеголовый противник светлокожего бойца разогнался и на большой скорости врезался в расправленное полотнище. Точнее, всем показалось, что врезался. Потому что в последнее мгновение плащ непостижимым образом упорхнул в сторону, а Б'ка на огромной скорости пронесся дальше. Оказалось, что за плащом – пусто, а Саш'ша спокойно стоит практически на том же месте, где он стоял до атаки рогача, и невозмутимо расправляет материал в ожидании следующей атаки своего противника. Б'ка, похоже, был испытанным турнирным бойцом и не заставил себя долго ждать. Он вновь наклонил шипастую голову, глухо, по-звериному рявкнул. Не поднимая головы, он могуче помчался на слегка подрагивающий кусок материи, за которым, как он сам только что видел, спряталось раздражающее его все больше и больше невысокое, такое хрупкое на вид, светлокожее существо с непонятной растительностью на голове.
      Однако на этот раз у него получилось даже хуже, чем в первый раз, – он проскочил так далеко, что едва сумел остановиться перед противоположной стеной. Б'ка вновь не понял, куда это в последний миг исчезает так раздражающая его тряпка. К неописуемому удовольствию зрителей, он, раз, за разом атакуя неуязвимый плащ, всякий раз промахиваясь, злобно ревел, с каждой минутой зверея, и к концу схватки полностью потерял осторожность и контроль над собой. Чем не замедлил воспользоваться его хитроумный противник. После очередной атаки бивнеголового ящера Саш'ша увидел, что силы у того на исходе. Наверное, из сострадания к несчастному животному он решил прекратить его мучения. Чел'век сделал вид, что напуган атаками рогача и быстро побежал от него к стене… Б'ка помчался за ним. При виде наконец-то убегающего врага у него словно прибавилось сил. С каждым шагом он все больше набирал скорость. Наконец, его противник остановился у края арены и спрятался за куском коричневого материала.
      …В свой последний прыжок рогач вложил все оставшиеся силы. Он мощно оттолкнулся от песка и, пролетев по воздуху добрых три шага, всей массой своего могучего тела головой ударился в плащ. Два или три бивня отломились, а единственный оставшийся целым рог… на всю длину вошел в толстую деревянную дверь, перед которой размахивал плащом К'нарра Саш'ша. Своим бивнем ящер расколол толстенную доску и намертво в ней застрял.
      Рев стоял такой, что не было слышно собственного голоса. К'нарр попытался что-то прокричать дочери на ухо, но она его не услышала, только непонимающе пожала плечами и покрутила головой. Неожиданно она вспорхнула на широкий и толстый каменный бордюр, отделявший зрительские места от арены, бесстрашно спрыгнула вниз и побежала к гладиатору, спокойно рассматривающему поверженного, оглушенного, но по-прежнему живого противника.
      Амфитеатр замер. Такой драматической развязки не ожидал никто – теперь девочка, по правилам Игр Богов, полностью находилась во власти бойца. И было неизвестно, что еще можно ожидать от этого светлокожего бесхвостого существа. Юная драконша вплотную подбежала к повернувшемуся ей навстречу Саш'ше, потянула его за руку, принуждая наклониться, и когда гладиатор послушно согнулся, что-то сказала ему прямо в его огромные, уродливые, торчащие в стороны уши. Чел'век внимательно ее выслушал, распрямился и отрицательно покачал головой. Девчушка гневно сжала кулачки, топнула ножкой на бойца, добиваясь своего, но он вновь отрицательно покачал головой. Гладиатор взял ее за руку, подвел к краю арены, поднял к себе на руки и… легко запрыгнул с девочкой на бордюр. Затем Саш'ша осторожно передал дочку ее отцу, и… вдруг увидел подарок Ар'рахха, бесхозно валяющийся на каменной скамье. Он спрыгнул вниз, сбегал к поверженному Б'ка, вытянул из-под его тяжеленной башки изрядно потрепанный плащ, оставив в стене вместе с застрявшим бивнем изрядный кусок материала, вернулся обратно к тому месту арены, где сидели К'нарр с дочерью. На этот раз, опасаясь неадекватной реакции опасно приблизившихся охранников, он на стену запрыгивать не стал. Просто скрутил плащ в тючок и несильно бросил его работорговцу. К'нарр поймал свою вещь, поднял с пола откатившийся серебряный бивень и завернул в него «сувенир» Ар'рахха.
      Повернувшись к арене, он помахал на прощание гладиатору рукой, уходящему в потайную дверь. Взяв дочь за руку, негоциант стал пробираться с ней к выходу из амфитеатра, расположенному где-то намного выше того места, откуда они следили за гладиаторскими боями.

Глава 9
ДЕНЬ ВТОРОЙ: ПОТЕРЯННОЕ СЕРЕБРО