Звездный рекрут

Многотысячный амфитеатр уважительно молчал, понимая неспешность гладиатора не как его нерешительность, а как вдумчивость и взвешенность при принятии важнейшего решения. Наконец зеленый верзила определился с оружием. Он сделал шаг вперед, наклонился и поднял то, с чьей помощью надеялся сегодня победить любого хищника. Народ на трибунах присмотрелся, неодобрительно загудел, осуждая его выбор. Верховный Жрец несколько секунд спустя тоже увидел оружие Ар'рахха. Им оказалась ловчая крупноячеистая сеть – редкий выбор для гладиаторских боев. Особенно – для поединков с хищниками…
      Однако, поразмыслив, Понтифик нашел объяснение странному, на первый взгляд, решению бойца. Темно-зеленый южанин – он кто? Простой охотник из глухой провинции на самом Юге Хвоста Дракона. Они там наверняка и меча-то толком ни разу не видели…
      …Зеленый верзила свернул в большое кольцо сеть, вышел в центр цирка, встал лицом к двери, из которой выпускали на арену хищников. Двери открылись…
 
      За сравнительно недолгую жизнь молодой следопыт успел накопить изрядный опыт единоборств с самыми разными хищниками. Прыгающие черепахи Т'ызз, могучий Р'ырг, гигантский хамелеон Д'ронн, Маг'ги… Эти и другие представителей плотоядных не раз пытались сделать Ар'рахха своей добычей. Но всегда – с одинаковым «успехом». Правда, некоторым, особо резвым, удавалось спастись – бегством.
      Из большого числа смертельных поединков с хищниками молодой следопыт сделал несколько выводов, главным из которых был: никогда не бояться противника. Плотоядные наделены каким-то неведомым чутьем на страх; например, при нападении на Б'ка они безошибочно выбирают в стаде жертву, которая будет сопротивляться меньше других, животное, в поведение которого заведомо чувствуется покорность воле Богов, какая-то обреченность… Хищник откуда-то точно знает, когда его бояться. Это прибавляет ему смелости, силы, придает ему уверенность в своих силах… В отношениях между драками такое тоже иногда случается…
      В поединке с хищником важно не только оружие, но и внутренний настрой на схватку. На охоте у Ар'рахха не раз бывало, что зверь, чувствуя уверенность и психологическое превосходство молодого следопыта, отступал без боя. Конечно, такое может случиться где-то в лесу, на склоне вулкана, но вряд ли возможно здесь, в тесных стенах цирка, где отступать противнику некуда, где он чувствует себя загнанным в угол…
      …Дверь открылась. Сначала из ворот показалась голова. Уродливая, с мощными челюстями, покрытая многочисленными мелкими шишечками с неожиданно тонким и чувствительным носом и маленькими, но зоркими глазками. Голова быстро осмотрелась и двинулась вперед. Вслед за крупной головой на арену неторопливо, даже слегка лениво выползло довольно большое – длинное и высокое – туловище с коротким и сильными конечностями. Толстые когти на передних и задних лапах предназначались не для того, чтобы хватать и удерживать добычу. Они служили другим целям: намертво вцепляться в землю, не дать телу скользить вперед. Длинный, гибкий, похожий на медлительно речного удава хвост медленно поворачивался из стороны в сторону, словно у него были собственные глаза и они высматривали, за что бы ухватиться. Не найдя дерева или камня, хвост ненадолго упокоился, но стоило животному сделать несколько шагов к центру арены, он вновь начал свой неустанный поиск любого предмета, в который можно вцепиться мертвой хваткой.
      Ар'рахх узнал его сразу. Более отвратительной внешности, чем у гигантского хамелеона Д'ронна не было ни у одного хищника; да что хищника – вообще ни у одного представителя фауны планеты Дракон. Хамелеон бегал медленно и не мог догнать драка или Б'ка, которые составляли основную часть его довольно богатого меню. Д'ронн охотился из засады. Причем этим приемом он владел мастерски… Стоило ему узреть потенциальную добычу в центре арены, он тут же всем телом прилег на песок, ловко, примерно на половину ступни зарылся в него. Д'ронн быстро стал менять цвет кожи. Прошло совсем немного времени и там, где только что находился большой и опасный хищник, лежала груда песка, неотличимая от окружающего материала даже при самом ближайшем рассмотрении.
      Ар'рахх на мгновение задумался. Лучшим оружием в охоте на бронированного хамелеона были огонь и стрелы. Пламенем его можно спугнуть с лежки, а длинные толстые стрелы издалека пробьют бугристую шкуру зверя, тем самым лишая хамелеона возможности нанести ответный шаг: челюсти на конце его языка были сильными, а зубы – острыми. И еще они были очень ядовитыми. Все это зеленый верзила прекрасно знал.
      Однако Д'ронн был для него легкой добычей. Стоит только опытному следопыту зайти немного сбоку и набросить сеть на неподвижно лежащего зверя – и он обречен. Со спутанными короткими ногами быстро не побежишь, через сеть не выплюнуть ядовитый шип на конце сложенного в несколько слоев языка… В основании шеи у Д'ронна имелись несколько небольших точек, при нажатии на которые хищник испытывал сильнейшую боль. Опытные охотники показали их местоположение Ар'рахху еще тогда, когда он был совсем молодым темно-зеленым следопытом…
      Ар'рахх на мгновение задумался над тем, как ему победить зверя. Убить быстро? Или сначала устроить представление вроде того, какое придумал Саш'ша во вчерашнем поединке с Б'ка? В нем боролись два драка. Драк – охотник, следопыт, разведчик, – прекрасно знающий животный мир настолько, что он стал его неотъемлемой частицей, понимающий, что зверь убивает только тогда, когда хочет есть и уже поэтому он не заслуживает долгой и мучительной смерти. И драк, родившийся в нем, по сути, только вчера, во время поединка светлокожего спутника Ар'рахха и рогача. Этот, второй, неожиданно почувствовал, что такое настоящий кураж, понял, что коль уж животное попало на арену для гладиаторских боев, то пусть оно умрет так, чтобы доставить своей смертью как можно больше удовольствия для зрителей. Тысяч зрителей… Многие из которых, прежде чем попасть в Храм Воли Богов, преодолели путь в невообразимое количество перелетов стрелы и заплатили деньги, на которые можно купить соли, стрел и копий для племени Хромой Черепахи не на один Год.
      …Ар'рахх снял с плеча сеть. Он не спеша стал заходить на хамелеона сбоку, раскручивая над головой большую ловчую сеть. Секунда, другая – и она полетела на хамелеона. Широко раскрылась над зверем, зависла над ним и уверенно накрыла… хвост Д'ронна, запутавшись в нем.
      Амфитеатр заревел. Теперь, по сути, Ар'рахх был безоружен. Если он только не сумеет каким-то образом снять злополучную сеть с гибкого, как червяк, хвоста хищника, он обречен. Так, во всяком случае, думали большинство из тех, кто наблюдал за поединком…
      Однако зеленый верзила сдаваться без боя не собирался. Он быстро побежал к хвосту хамелеона, всем видом показывая, что намеревается снять сеть, либо запрыгнуть на зверя сверху. Однако Д'ронн был начеку. Он с быстротой, какую трудно было заподозрить в этакой махине, развернулся и молниеносно напал на молодого следопыта: выстрелил языком в бежавшего Ар'рахха. Светло-оранжевая зубастая лиана языка с ядовитым жалом на конце опоздала всего на долю мгновения. Зубы звучно клацнули, пролетая почти у самой шеи зеленого верзилы. Светло-оранжевый шлейф бессильно упал на песок и быстро вернулся туда, откуда начался его полет – в пасть гигантского хамелеона. Зверь пожевал челюстью, выплюнул песок. Он снова повернулся всем телом за непрерывно бегающим вокруг него Ар'раххом, стал неотрывно буравить его желтыми глазами, выбирая удобный момент для новой атаки. И он, этот момент не заставил себя долго ждать. Молодой следопыт, по-прежнему двигавшийся по круговой траектории вокруг хищника, вдруг запнулся. Он ничком упал на песок и громко вскрикнул, обеими руками обхватив лодыжку правой ноги. Хамелеон отреагировал мгновенно. Он немного приподнялся над песком, слегка наклонил голову и повторно, быстрее, чем в первый раз плюнул язык в по-прежнему лежащего на песке зеленого верзилу. Расстояние между головой Д'ронна и Ар'раххом было небольшое. С предельно малых расстояний хищник атакует намного точнее, чем издалека. Его язык выскочил из пасти подобно кулаку завзятого драчуна в постоялом дворе – мощно, неотвратимо. Он с силой ударил в бок молодого следопыта и… пролетел дальше, глубоко зарывшись в песок. Амфитеатр просто взорвался. Шум стоял такой, что казалось, это сам дух грозы спустился на землю и изо всех сил лупит кулаками в свой громовой барабан. Каким-то непостижимым образом Ар'рахх в последнее мгновение сумел приподняться над песком, и теперь смертоносный язык хищника оказался прямо под ним. Хамелеон быстро стал втягивать его обратно. Но вместе с языком, намертво вцепившийся в основание зубастого нароста на конце светло-оранжевой лианы, к нему стал подбираться его противник. Зверь не растерялся. Он открыл свою огромную пасть, демонстрируя свои длинные и острые зубы, готовые воткнуться и разорвать тело любого, кто попадет между ними. Зеленый верзила «доехал» на языке почти до самой головы хищника. В последний момент он неожиданно отцепился от языка, целой тучей песка окатив морду хамелеона. Зверь обиженно заревел, моргая глазами, мотая головой – пытаясь избавиться от тысяч крохотных острых камешков, неожиданно оказавшихся у него под веками. Но этим он только ухудшил свое положение. С каждым движением тяжелых век твердые, как алмаз, песчинки проникали в мягкую ткань глаза все глубже, доставляя гигантскому хамелеону страданий все больше и больше. Наконец, он оставил попытки избавиться от жгучих угольков в своих глазах. Он свирепо развернулся, непрерывно меняя окрас, играя всеми оттенками цвета, волнами пробегавшими по его большому и длинному телу. Где-то там, в мутном, расплывчатом мире находился его обидчик, его противник. Д'ронн чувствовал его запах, слышал его дыхание. Его надо было немедленно уничтожить. Хищник заметил какое-то пятно, мгновенно выстрелил в него языком… Пятно оказалось чьей-то тенью… Зверь втянул лиану с налипшим на нее песком и тотчас же плюнул им еще раз – в другое пятно. И снова – промах… Неожиданно хамелеон почувствовал легкое движение в районе хвоста – это Ар'рахх снимал с него свою сеть. Хищник повернул голову и опять стрельнул языком… Жало воткнулось во что-то тонкое, гибкое, скользкое, очень похожее на ногу драка. Д'ронн напряг мышцу и впрыснул яд в то, во что вонзилось его жало…
      …У гигантского хамелеона нет противоядия против собственного яда. В этом зрители гладиаторских боев лишний раз убедились, вместе с Ар'раххом глядя, как корчится на песке тело Д'ронна после того, как он ужалил свой собственный хвост.
 
      Верховный Жрец довольно хмыкнул, привстал со своего трона, вытер запотевшие ладони о заботливо предложенный младшим Жрецом платок. Только после окончания поединка ему стал понятен мотив, по которому зеленый верзила не стал убивать зверя сразу. Ларчик открывался просто: Ар'рахху, по-видимому, очень нравилось внимание зрителей. Он не хотел их разочаровывать. Побеждать он хотел только красиво… «Ну, что же, посмотрим, как это будет получаться дальше!» – подумал про себя Понтифик. Он отхлебнул из чаши, заботливо поднесенной незаметным младшим Жрецом, откинулся на спинку трона и с нетерпением стал ожидать появления следующего бойца.
 
      В центре арены зеленый верзила обошел все еще бившегося в конвульсиях хамелеона. Поднял руки вверх, навстречу зрителям, наслаждаясь мгновениями всеобщего восторга и упоения его, Ар'рахха, успехом. Как хорошо, что свидетелем его триумфа стала та, которая… Он внимательно пробежал глазами по первому ряду, забитому зрителями. На местах К'нарра и его дочери была пустота. Молодой следопыт покрутил головой, всматриваясь в лица всех зрителей первого ряда – может, они просто поменяли место? Но работорговца и его дочери нигде не было… Тревожное предчувствие неприятным холодком коснулось его сердца, он необъяснимым образом почувствовал, что с ними приключилась какая-то беда. Но вдвойне неприятно было то, что Ар'рахх ничем не мог им помочь… По крайней мере, пока не мог…
 
      От Верховного Жреца не ускользнула мгновенная перемена в настроении гладиатора. Смутное предчувствие, что произошло что-то не так, как планировалось, заставило его на мгновение задуматься, вспомнить все события последнего Дня… Он встал со своего трон-стула, подошел к широкому массивному поребрику, отделявшему ложу от нижней части амфитеатра. Понтифик внимательно проследил за взглядом Ар'рахха. Вслед за ним он осмотрел весь первый ряд. Кажется, он догадался в причине мгновенной перемены настроения гладиатора. Он жестом подозвал к себе одного из Жрецов низших Уровней, что-то негромко сказал ему на ухо. Жрец кивнул в знак того, что он все понял и почти мгновенно растворился во тьме проема, ведущего внутрь Храма.
      …Тем временем с арены, затянув толстый канат на хвосте Д'ронна, несколько стражей вытаскивали поверженного хищника. Наконец, ворота за ними закрылись… Судьба тела гигантского хамелеона была предрешена. По давно заведенным в Храме правилам, туловища погибших животных (И гладиаторов – тоже. Но это было одним из самых больших тайн Храма) не уничтожалось, а «утилизировалось». Что на практике означало, что трупы потрошились, разделывались и использовались в качестве корма, например, для тех же хищников. Или довольно многочисленной своры Хранителей Домашнего Очага, которые исправно несли свою службу на дальних и ближних подступах к Храму и которых, естественно, так же приходилось подкармливать. Мяса после Игр Богов всегда оставалось много. Так зачем же пропадать добру?
      Кто будет следующим гладиатором? Почему-то сегодня это волновало зрителей гораздо больше, чем обычно. Дракам, до краев заполнившим воронку амфитеатра, в первом же поединке вкусившим зрелища редкостного, изысканного – наивысшего качества – хотелось продолжения этого «пиршества» мужества, ловкости, силы, изобретательности. И не их вина, что следующему гладиатору просто немного не повезло.
      Началось все с выбора оружия. Очевидно, этот высокий, сильный гладиатор когда-то и где-то послужил Хранителем Ворот или стражником. Потому что он, ни на мгновение не усомнившись, выбрал копье. Прекрасное оружие для единоборства один на один с другим гладиатором или тяжелым неповоротливым хищником вроде того же Д'ронна. Похоже, иного он и не ожидал. Но Бог удачи Ран распорядился иначе…
      …Едва гладиатор занял положенное ему место в центре арены, из приоткрывшихся ворот кубарем выскочила… свора разъяренных Маг'гов. Свора была небольшая – всего шесть хищников. Но на редкость кровожадная. (Перед поединком их, как и всех остальных хищников, подкармливали мясом гладиаторов, погибших на прошлых Играх Богов Для этой цели имелось даже специальное хранилище, в котором по особой, тщательно скрываемой технологии не один Год можно было хранить мясо не теряющее своих питательных и вкусовых качеств.) Маг'ги известны не только своей неистребимой жаждой убийства, они очень осторожные, сплоченные и изобретательные животные. Впрочем, их осторожность простирается до того момента, пока они не нащупают слабое место своей жертвы. Стоит им понять, что жертва им «по зубам», осторожность мгновенно уступает место безудержной ярости и храбрости. И тогда только смерть может остановить их бешеное стремление вцепиться в горло жертве.
      Гладиатор, судя по всему, все это хорошо знал. Он уверенно стал в оборонительную стойку, прокрутил копье над своей головой.
      Это было ошибкой. Опытные хищники с врожденным обостренным восприятием чувств жертвы мгновенно подметили неуверенность своего противника, проскользнувшую в нескольких неточных, «размытых» движениях гладиатора. Нечеткие, немного размашистые, а потому замедленные движения бойца словно послужили сигналом для шестерки Маг'гов. Они одновременно, словно повинуясь сигналу невидимого дирижера, набросились на гладиатора. Воин тупым концом копья отбил одного из нападавших хищников в сторону, насквозь проткнул второго… Вытащить копье он не успел. Один из хищников в прыжке добрался-таки до ноги гладиатора, полоснул по бедру острыми, как отколотый край морской раковины, зубами, оставил глубокую рану и мгновенно отскочил на безопасное расстояние. Маг'ги тут же сменили тактику. Они перестали нападать, окружили раненого гладиатора довольно большим кольцом. Хищники непрерывно и хаотично двигались вокруг него, выжидая удобный момент для последней, решительной атаки на бойца.
      «Да! – подумал Верховный Жрец. – В сообразительности этим кровожадным тварям отказать сложно. Зачем тратить энергию, силы, рисковать жизнью, если можно просто подождать, пока добыча истечет кровью и сама свалится под ноги торжествующему победителю?»
      Но и гладиатор по уровню отмобилизованности мало чем отличался от предыдущих бойцов. Погибать «за так» он не собирался. Боец наклонил голову, взревел, перехватил копье за середину. Он бросился на Маг'гов, прихрамывая и шатаясь из стороны в сторону. Покуда гладиатор был жив, он сдаваться не собирался. Он ловко подцепил за ноги ближайшего хищника, перевернул его на спину, занес копье для решающего удара. Но Маг'г оказался увертлив. Он успел вскочить на ноги и резко сиганул в сторону от наконечника копья. Гладиатор, вложивший все силы в этот удар, промахнулся, сильно оперся на раненую ногу, оступился на ней и неловко свалился на бок…
      …Его последними усилиями были отвращающие, отталкивающие, защитные, выброшенные навстречу хищникам движения рук… Его коричневое тело почти молниеносно скрылось под пятеркой черных тел Маг'гов, с хрустом рвущих на части…
      Зрители восторженно закричали, замахали руками… Было видно, что эта группа драков явно «болела» за хищников. Такое на Играх Богов тоже было не редкость. Многие, едва ли не большая часть зрителей приходили, чтобы увидеть, как хищные твари разрывают на части гладиаторов.
      Понтифик не разделял восторгов по поводу победы зверя над воином, все знали, что издавна его симпатии всегда – на стороне гладиатора. Хотя, бывали исключения и у него… Одно из таких редчайших исключений вот-вот должно было выйти на середину ристалища – если младший Жрец, ничего не напутал со жребием.
      Слуги на Ар'рдах, в тяжелом вооружении – в бронях и с копьями – загнали, наконец, обезумевших от вкуса и запаха крови Маг'гов в одну из дверей, охранники крючьями утащили с арены то, что осталось от гладиатора, они же шустро присыпали многочисленные кровавые места свежим золотистым песком… Через несколько минут бои гладиаторов можно было продолжать.
      Третьим гладиатором сегодня была атаманша. Она вышла на середину цирка, въедливо, дотошно, так, словно только от этого зависела ее жизнь, осмотрела снизу доверху весь амфитеатр. Она несколько раз довольно странно взмахнула над головой и сбоку мечом, который она, не раздумывая, выбрала в качестве средства в единоборстве с неизвестным пока хищником. Предводительница разбойников сделала еще несколько движений, демонстрируя отменную гибкость и прекрасное владение собственным телом. Наконец, она закончила подготовку к поединку, опустила руку с оружием вниз, давая тем самым понять, что она готова к схватке.
      И тут же выпустили хищника. Точнее, охранники просто быстро открыли воротину, за которой он находился, разбежались в стороны от нее к потаенным дверям. Однако неизвестный пока хищник повел себя как-то странно. Вместо того чтобы с угрожающим, леденящим душу рыком выскочить на арену, он довольно долго не показывался. Наиболее нетерпеливые зрители с верхних рядов даже стали выкрикивать какие-то ругательства… Но вскоре все прояснилось. Через арену опять пробежали – правда, в обратную сторону – несколько стражников с копьями-крючками. Они затолкали свои длиннющие багры в дверь, стараясь держаться от нее на почтительном расстоянии, долго кого-то в ней тыкали, потом неожиданно побросали свое оружие и стремглав бросились от ворот в разные стороны. Один из охранников неожиданно запутался в длинной сутане, споткнулся и плашмя упал на песок.
      Лучше бы он этого не делал…
      Из двери выскочила – нет, просто молнией вылетела… гигантская змея длиной в несколько десятков шагов и толщиной в полтора локтя! Она увидела черную фигуру охранника, мгновенно развернулась и неотвратимо атаковала пытающегося встать стражника. Она стрелой метнулась к его голове, стремительным ударом сбила его с ног. Жрец мешком свалился на песок. Змея молниеносно обернулась вокруг его туловища, серо-зеленые кольчужные кольца на долю секунды напряглись… Послышался негромкий, но отчетливый хруст, голова стражника поникла, свалилась набок. Хищница тотчас же отпустила безвольное тело, волны блестящего туловища стекли на песок. Удав был готов к новой атаке.
      Опытный воин, атаманша во время нападения змеи на Жреца даже не шелохнулась. Она терпеливо дождалась, когда хищница полностью обовьет свою жертву. Только после этого она двинулась всем телом, одновременно разворачиваясь навстречу гигантскому гаду и принимая оборонительную стойку. Шаг и разворот драконши не остались без внимания исполинского гада. Змеюка приподняла и повернула в сторону неожиданного движения голову, размером не уступающую булыжнику из фундамента стен вокруг города Храма Воли Богов. Она гипнотизирующе, неотрывно, своим «змеиным» взглядом уставилась на атаманшу, внимательно следя за каждым ее, самым малейшим движением. Она не нападала. Несомненно, змеюка обладала всеми качествами, присущими крупным хищникам – быстротой, ловкостью, силой, смелостью… Однако при этом была намного осмотрительнее и осторожнее, чем другие плотоядные или ее сравнительно небольшие горные собратья. Наконец безмолвный поединок взглядов закончился – ничем.
      Оба противника сделали свои первые движения. Змея – чтобы зайти в тыл вооруженному мечом драку, гладиаторша постаралась не дать ей эту возможность. Она, осторожно ступая по предательскому песку, ни на мгновение не теряя из виду свою противницу, стала отступать к высокой стене арены. Хищница неотступно следовала за ней, но держалась на почтительном расстоянии и не нападала. Наконец, атаманша почувствовала спиной и кончиком хвоста надежный теплый камень стены. Она вновь встала в оборонительную стойку, неожиданно довольно глубоко погрузив в песок правую ногу. Змея прямо перед ней, всего в нескольких шагах, стала собираться кольцами. Хищница толстой спиралью накрутила несколько оборотов тела. Ее голова приподнялась над телом очень высоко – намного выше стен арены. Наверное, с такой высоты ее противница показалась ей такой маленькой, такой беззащитной… Змея замерла на долю секунды, словно все еще сомневаясь, что сможет победить этого гладиатора и обрушилась на атаманшу с высоты своего огромного роста.
      Видимо, предводительница разбойников неплохо знала повадки этих гигантских безногих хищников. Возможно, в многолетних странствиях по горам и лесам Драконии ей не раз приходилось отстаивать свое право занимать ту же «жилплощадь», на какую претендовали самые разные создания из числа плотоядных, и не только. И, судя по тому, что она все еще была жива, она вполне преуспела в этом.
      Когда голова гада, словно исполинский молот, обрушилась на нее сверху, гладиаторша сделала всего два движения. Первым – она правой ногой отправила в воздух прямо перед мордой хищницы целую тучу песка, вторым – молниеносно отскочила в сторону всего на половину шага. Но этого ей вполне хватило, чтобы выиграть смертельную схватку. Змеюка на мгновение потеряла ориентацию, проскочила через то место, где должна была находиться атаманша и, не встретив сопротивления (хищница явно рассчитывала, что погасит свою скорость за счет удара по гладиаторше), смачно шваркнулась булыжникоподобной башкой о каменную стену арены.
      Что дальше происходило в туче пыли и песка, доподлинно знал только один, точнее – одна. Потому что когда песок и пыль осели, атаманша спокойно стояла рядом с исполинской змеюкой, голова которой, отсеченная острым мечом, лежала отдельно от туловища – примерно в двух шагах от него.
      Зрители восхищенно-разочарованно замолчали (все хорошо знали, КТОи ПОЧЕМУсейчас вышел на арену). Но потом все же восхищение мужеством и находчивостью атаманши, в одиночку победившей одного из самых страшных хищников планеты, поборол другие чувства. Драки на короткое время позабыли о личности драконши, стоявшей сейчас у тела ядовитого удава длиной в несколько десятков шагов, они просто отдавали должное гладиатору, выигравшему у хищника себе право на жизнь, пусть всего еще на несколько Дней. В верхних рядах послышались приветственные возгласы, они переросли в крики, затем – в овацию. Восхищенный рев верхних рядов подхватили средние, а потом и нижние ряды амфитеатра, крики переросли в скандирование, волнами прокатились по трибунам… Наконец, они стихли. Атаманша неожиданно поклонилась амфитеатру. Она изящно, не торопясь, чувствуя, что к ней прикованы тысячи взглядов, с чувством выполненного долга удалилась в уютное темное помещение для гладиаторов. Для тех гладиаторов, которым удалось сегодня выжить…
      …Пока стражники вытаскивали с арены обезглавленные тела местной анаконды и раздавленного ею охранника, Верховный Жрец внимательно выслушивал младшего Жреца, что-то вполголоса докладывавшего ему. Понтифик слегка наклонил голову вперед, стараясь в шуме многотысячной толпы не упустить ни одного слова из того, что говорил ему его доверенный помощник. Наконец младший Жрец закончил. Он поклонился; не разгибаясь, стараясь не смотреть в глаза Верховному Жрецу отошел на несколько шагов от трон-стула Понтифика. Он знал, как страшен бывает Верховный Жрец в гневе… Однако Первосвященник не покарал его за сообщенную весть, а ненадолго о чем-то задумался… Наконец, он жестом подозвал кого-то из своей многочисленной свиты. Сказал тому всего несколько слов. Жреца словно ударили или окатили кипятком. Он резко выпрямился. Кровь ударила ему в лицо. Из светло-зеленого он стал зелено-оранжевым. Не разбирая дороги, спотыкаясь о чьи-то ноги, скамьи, какие-то предметы, он стрелой бросился к выходу…
      …А из двери, противоположной той, в которой скрылась атаманша, уже появился очередной поединщик. На Земле про такого сказали бы – богатырь! Огромные мышцы покрывали все его тело – руки, подобные клешням, ноги, такие мощные и толстые, словно в них натолкали коричневые валуны. Шеи, как таковой, практически не было: голова, шея и туловище объединены были в могучий торс, словно выточенный из цельного куска толстого дерева… Высоченный драк ростом если и уступал Ар'рахху, то самую малость. Зато толщиной превосходил его вдвое, а может быть, и втрое. Да и Годами он был явно его старше. Это чувствовалось по его движениям – неторопливым, замедленным на первый взгляд, но преисполненным могучей силой. А еще – по цвету кожи. У молодого бойца с юга Хвоста Дракона она была ярко-зеленая, с блестящим матовым отливом. У его пока заочного противника – светло-коричневая, с коричневато-золотистым отливом – признаком зрелости и мудрости… Возможно, через несколько Дней Воля Богов сведет этих гладиаторов в одном поединке, и они порадуют многотысячный амфитеатр прекрасным поединком во славу Богов… Но пока одному из них предстоит еще доказать свое право выйти на этот золотистый песок еще раз. Доказать – то есть победить своего неведомого пока противника. Гладиатор-богатырь, впрочем, нисколько не сомневался, что это ему вполне по силам. Может, этим и было вызвано его несколько… легкомысленное отношение к выбору оружия на предстоящий поединок?
      Гладиатор подошел к месту, где находились предметы, могущие облегчить его поединок с неизвестным пока животным. Он быстро окинул взглядом оружие и выбрал короткую палку-копье с крюком на конце наподобие тех крючьев, какими охранники вытаскивают с арены погибших животных или окровавленные труппы поверженных гладиаторов. Богатырь перехватил в левую руку свое оружие, издали по сравнению с ним показавшееся забавной игрушкой и легко, даже как-то весело шагнул в сторону середины амфитеатра. Все происходящее казалось ему приятным сном, легкой прогулкой перед «настоящими» поединками, которые начнутся завтра или послезавтра…
      …Но Боги, похоже, думали иначе.
      Из ворот медленно выполз гигантский Ом'мрр – жуткая смертоносная помесь краба и паука. Тех и других на этой теплой планете водилось во множестве. Было несколько животных, отдаленно напоминавших представителей того и другого животного племени. Некоторые их них добывали себе пропитание, охотясь на представителей других видов фауны Дракона. Ом'мрр был самым крупным из них. И он питался Маг'гами.
      Гладиатор понял, что проиграл. Проиграл еще до начала поединка. Проиграл тогда, когда выбрал оружие. Только чудо могло помочь выиграть ему поединок с крабо-пауком, имея такое смехотворное снаряжение.
      Медлительность, с которой Ом'мрр выполз на арену, была обманчивой. Редкое животное могло поспорить в скорости с ним в рывке на короткую дистанцию – двадцать-тридцать шагов. Обычно этого расстояния хватало крабо-пауку, охотившемуся на Маг'гов из засады, чтобы выскочит из укрытия, молниеносно догнать(!) хищника и одним движением могучей клешни прикончить, перекусив его пополам… Если Маг'г оказывался слишком велик или чересчур ловок, чтобы подставиться под удар гигантских ножниц, Ом'мрр просто ловил мелкого хищника шипастыми клешнями и заталкивал себе под брюхо. Где, как хорошо было всем известно, у него находилось несколько маленьких, но очень ядовитых желез, расположенных прямо у основания парочки острых наростов, торчащих вниз из толстого хитинового панциря головогруди крабо-паука…
      Охотились Ом'мрры и на драков… Охотились редко, потому что хищников было мало, и обитали они, как правило, в очень труднодоступных местах. Но охотились обычно успешно. Спастись бегством от крабо-паука еще не удавалось никому. А вот хорошее вооружение, в обязательном порядке включавшее мощный панцирь и длинное копье, иногда помогало… Уязвимое место у Ом'мрра было одно – скопление нервных узлов у основания черепа. Вот только попасть в него было ох как непросто. Скрытое за толстым панцирем, скопление нервов выполняло ту же функцию, какую у позвоночных выполняет спинной мозг. Только гораздо эффективнее. Известны были случаи, когда Ом'мрр в схватке лишался нескольких ног, клешни, но все равно выходил победителем. Стоило его противнику на долю мгновения потерять бдительность, почувствовать себя победителем поединка, а значит, расслабиться, хищник карал его за это решительно и неотвратимо. Его смертоносность становилась неодолимой, словно лавина камней на отлогом сыпучем склоне вулкана… И она оставалось таковой, пока у Ом'мрра оставалась хотя бы одна клешня…
      Драк – богатырь дошел до центра арены совсем с другим настроением, нежели начинал путь к ней. Всего двух десятков шагов оказалось достаточно, чтобы так круто изменить его восприятие окружающей действительности. Возможно, этих шагов было гораздо меньше… Может быть, всего один… Но об этом он сможет рассказать еще нескоро. И только в том случае, если выйдет с арены живым. А это сейчас было ох какой непростой задачей. Потому что времени на размышления больше не оставалось – Ом'мрры никогда не медлят с атакой. Не стал задерживаться и этот…