Леди-цыганка - Во сне и наяву

Эстебан и Бартоломью уже поняли, в какое опасное положение попал хозяин, но находились слишком далеко от него, чтобы отвлечь внимание лонгхорна на себя. Видя, что помощи мужу ждать неоткуда, Сара помчалась навстречу опасности.

И туг Сара услышала какой-то резкий звук, который на мгновение заглушил даже стук копыт. Она с ужасом увидела, как конь Янси споткнулся на скаку и рухнул на землю. Поднявшиеся в воздух клубы пыли тут же скрыли от ее глаз происходящее. Когда через несколько секунд пыль осела, Сара с ужасом увидела, что Янси беспомощно лежит под лошадью и не может выбраться.

Черный жеребец придавил одну ногу Янси, второй ногой всадник продолжал яростно пришпоривать коня, но животное почему-то отказывалось не только вставать, но даже шевелиться.

Обнаружив, что добыча внезапно куда-то исчезла, бык остановился как вкопанный, громко фыркая и роя землю копытом.

Бартоломью и Эстебан, лошади которых были намного быстрее Локуэлы, приближались к роковому месту, но все еще находились слишком далеко, чтобы помешать лонгхорну, который в любую секунду мог понять, что добыча никуда не делась, броситься на Кантрелла и растоптать его или поднять на рога.

Сара, громко крича, пришпорила Локуэлу. А бык в тот же миг, опустив массивную голову, бросился в атаку. Сара инстинктивно хотела отвернуться, чтобы не видеть кровавого кошмара, который неминуемо разыграется у нее на глазах, но упрямо не отводила взгляда от мужа. А черная громадина неумолимо надвигалась на Янси. «Господи, не дай этому свершиться; — взмолилась Сара, пришпоривая кобылу. — Останови, останови же рассвирепевшего быка! Не дай Янси умереть!»

Янси Кантрелл беспомощно лежал, прижатый к земле конем. Он был бессилен, ему оставалось только лежать и ждать, когда острые рога, как пушинку, подбросят его высоко в воздух. «Нет, Янси должен что-нибудь придумать, — лихорадочно размышляла Сара, — он не сдастся и не станет покорно ждать смерти! Он найдет выход…»

Но ни мольбы Сары, ни Локуэла, буквально летящая по воздуху, не могли остановить быка, готового растоптать своего недавнего преследователя. Лонгхорна мог остановить только револьвер Янси, который он всегда носил на боку… Сара ликующе вскрикнула, заметив, как он быстро сунул руку к поясу, будто только сейчас вспомнил об оружии. Кантрелл выхватил револьвер, хладнокровно прицелился и спустил курок. Прогремел выстрел. Сара видела, что пуля угодила точно в цель. Однако черный лонгхорн лишь замотал огромной годовой, но не остановился. Прогремел второй выстрел. Рассвирепевший бык вновь сердито потряс головой и продолжал свой бег. У Сары промелькнула страшная мысль, что в огромное животное вселилась нечистая сила и его невозможно остановить! Когда бык находился в нескольких футах от лошади, Янси выстрелил третий раз. Лонгхорн взревел и, сделав по инерции несколько неуверенных шагов, рухнул на лежащих на земле коня и наездника.

Все это произошло в считанные минуты. Но Саре, бешено пришпоривающей Локуэлу, казалось, что время остановилось.

Она боялась, что ей понадобятся часы, чтобы добраться до мужа.

Первыми к Янси подскакали Эстебан с Бартоломью. Они уже соскочили с лошадей и склонились над неподвижным телом Кантрелла, когда Сара наконец остановила Локуэлу. Она спрыгнула с лошади и бросилась к мужу, но Эстебан схватил ее за руку.

— Сеньора! — остановил он ее. — Не надо.., подождите!

Горе, которое Сара увидела в его черных глазах, открыло ей жестокую правду. Она вскрикнула, отказываясь верить в случившееся, и вырвала руку.

— Нет! — закричала она. — Этого не может быть! Он не умер! Нет!..

Не обращая внимания на неподвижного быка, огромные рога которого были нацелены вверх, Сара упала на землю рядом с Янси и нежно уложила его голову к себе на колени. Дрожащими пальцами она гладила любимое лицо и прижималась губами к его губам. Янси был нем. Борясь со слезами, она пристально вглядывалась в, него. С виска, куда угодил рог падающего и уже мертвого быка, стекала тоненькая струйка крови.

Глава 24

— Не смей умирать! — кричала Сара, и по щекам ее градом катились слезы. Она изо всех сил прижала Янси к своей груди и поцеловала в щеку. — Ты не заслуживаешь моей любви, высокомерный негодяй, но я ничего не могу с собой поделать! Я люблю тебя, Янси! Ты должен жить, ты не можешь умереть! — Но Кантрелл ничего не слышал. Он лежал, не подавая признаков жизни. Обезумев от горя, Сара яростно трясла мужа. В ее голосе смешались гнев и горе. — О, Янси, не умирай! Ты не можешь уйти от меня! Ведь я люблю тебя!

Слышишь, я люблю тебя! О Господи! — взмолилась она. — Пожалуйста, ну пожалуйста, не дай ему умереть! — Не обращая .внимания на Бартоломью и Эстебана, беспомощно застывших рядом, она осыпала поцелуями бледное лицо супруга. — О, Янси, я тебя умоляю: не умирай! Я люблю тебя! Люблю тебя!

Не в силах остановиться, Сара повторяла, как заклинание, признание в любви. Снова и снова она твердила: «Я люблю тебя! Я люблю тебя!», как будто верила в волшебную силу этих простых слов, будто только они могли вернуть жизнь в неподвижное тело. Эстебан и Бартоломью молчали, не смея вторгаться в ее боль, в ее горе. Они были настолько потрясены трагедией, что, казалось, лишились дара речи.

Бартоломью, словно не веря своим глазам, в горестном изумлении смотрел на белое как мел лицо племянника. Темнокожий дворецкий первым заметил слабые проблески жизни на лице Янси. Когда длинные черные ресницы Кантрелла едва заметно затрепетали, он вздрогнул и, как тисками, сжал руку Эстебана. Мексиканец испуганно посмотрел на Бартоломью, и тот молча показал рукой, боясь, что ему померещилось. Но нет, он не ошибся! Ресницы снова затрепетали, только на этот раз сильнее. Янси Кантрелл был жив!

Охваченная горем, Сара ничего не видела. Она в каком-то страшном оцепенении качала Янси, осыпала поцелуями дорогое лицо и нараспев повторяла слова любви:

— Я люблю тебя!.. Я люблю тебя!.. Я люблю тебя!..

Сара самозабвенно погрузилась в свой наполненный горем мир и даже не заметила, как глаза Янси открылись и рука медленно потянулась к пряди золотисто-каштановых волос, выбившейся из всегда аккуратной прически Сары. И только когда он легонько дернул ее за волосы, Сара, взглянув в золотисто-карие глаза мужа, увидела в них то, чего не видела раньше.

Кантрелл слабо улыбнулся.

— Дорогая, если бы я знал.., что нужно угодить на рога лонгхорна.., чтобы ты сказала о любви, — пробормотал он. — Черт побери, я бы сделал это раньше…

Сара вскочила на ноги.

— Больно! — вскрикнул Янси, ударившись головой о землю. С трудом он спросил, потирая ушибленное место:

— Что тут происходит?

— Ты до смерти напугал меня! — воскликнула Сара. — Ведь я думала, что ты умер! Никогда не смей больше так жестоко со мной поступать! Ты меня слышишь? Никогда! Если ты еще хотя бы раз выкинешь что-нибудь подобное, клянусь, клянусь… — Она замолчала.

Янси виновато взглянул на жену:

— Si, querida. Клянусь, это было в первый и последний раз. Я больше никогда не стану поступать столь низменным образом.

Не в силах сдержать своих чувств, Сара вновь опустилась на землю рядом с мужем, осыпая его бледное лицо градом поцелуев.

— Ох, Янси, — воскликнула она, — если бы ты знал, как я испугалась! Я бы не вынесла твоей смерти! Я люблю тебя, отвратительное ты чудовище!

У Янси вдруг закружилась голова, все поплыло перед его глазами. Он прошептал:

— И я люблю тебя, дорогая! Я люблю тебя сильнее, чем ты даже думаешь… — И с этими словами Янси снова потерял сознание.

Сара вскрикнула от страха и подхватила мужа. Она прижала его к груди, но на этот раз догадалась, что он не умер, а просто потерял сознание. Она подняла голову и с надеждой взглянула на Бартоломью и Эстебана, стоявших рядом.

Бартоломью, опустившись на колени, внимательно осмотрел племянника.

— Ничего страшного, моя дорогая, не беспокойся, — успокоил он Сару. — Он еще легко отделался. Всего лишь сотрясение, да и то несильное. Рог только слегка скользнул по виску, не причинив большого вреда. Сейчас ему требуется полный покой. Вот увидишь, он быстро придет в себя. — Бартоломью с улыбкой посмотрел на озабоченное лицо Сары и пошутил:

— Конечно, какое-то время у него будет здорово раскалываться голова, но не думаю, что тебе предстоит в ближайшем будущем стать вдовой.

Вокруг них собрались встревоженные ковбои. Вскоре к ним присоединился и Хайрам Барнелл, который вместе с группой всадников выгнал из зарослей чапареля еще нескольких лонгхорнов. Они поняли, что произошло нечто ужасное, и, мигом забыв о быках, присоединились к остальным. На лицах застыла тревога. Хайрам выехал из кустов на несколько секунд позже остальных и с непроницаемым лицом остановился вместе с другими ковбоями около Янси и Сары. Мексиканцы принялись оттаскивать тушу быка и лошадь в сторону. И только после того как они перевернули коня Янси, стало ясно, почему сильный жеребец неожиданно споткнулся и рухнул как подкошенный.

Хмурый Бартоломью долго сидел на корточках перед мертвой лошадью. Наконец он встал и мрачно сообщил;

— Это не был несчастный случай! В лошадь стреляли. Кто-то всадил ей в голову пулю!

Сара вздрогнула, по рядам ковбоев пролетел гневный шепот. Послышались взволнованные возгласы:

— Кто мог это сделать?

— Все так любили хозяина!

— У кого могла подняться на него рука?

— Любили или не любили, — негромко проговорил Бартоломью, — но кто-то очень хотел, чтобы с Янси произошел несчастный случай! Кто-то хотел, чтобы он умер!

Сара пристально посмотрела на дворецкого и хрипло спросила:

— Но кто? Кто мог желать Янси смерти? И почему?

Тот обвел взглядом лица ковбоев, стоявших рядом, и его глаза на мгновение задержались на лице Хайрама Барнелла.

Он пожал плечами и пробормотал:

— Сейчас не время и не место рассуждать об этом. Его нужно побыстрее отвезти домой.

Сара не стала возражать. Ковбои быстро сколотили носилки и привязали их к лошадям. Янси осторожно положили на носилки, и процессия медленно тронулась в путь.

Саре было не до того, чтобы задумываться над последними словами мужа, которые он произнес перед тем, как вновь потерять сознание. Она ни на миг не отводила озабоченного взгляда от лица Янси. Когда он временами приходил в себя и удивленно оглядывался по сторонам, все в душе у нее пело от радости. Когда же Янси вновь закрывал глаза и неподвижно замирал, ее сердце сжимала чья-то безжалостная холодная рука.

Но вот наконец впереди показался «Дом голубки». Янси сразу же уложили в постель. Рану на виске промыли и забинтовали. Сейчас он, казалось, спокойно спит. Сара сидела на стуле около кровати, по-прежнему не сводя с него озабоченного взгляда. Она с улыбкой вспомнила слабые протесты Янси, когда Бартоломью и Эстебан раздевали его, укладывая на кровать. Мужчин тут же сменили Мария и Танси, которые немедленно занялись раной. Конечно, Янси был уязвлен до глубины души, подумала Сара. Ее сильному и высокомерному мужу наверняка не нравилось быть таким беспомощным!

Сейчас Сара уже не боялась, что он умрет, однако все еще не могла успокоиться окончательно. Успокоится она только тогда, когда он снова станет самим собой — надменным и невыносимым! Сара давно знала, что любит его, но не отдавала себе отчета в глубине своего чувства. Она поняла, что не сможет без него жить только тогда, когда он лежал, неподвижный и мертвенно-бледный, на земле. Сара на всю жизнь запомнит эти кошмарные минуты! Она никогда не забудет ужаса, который охватил ее, когда она подумала, что Янси мертв. Ее переполняла любовь к мужу. Она протянула руку и нежно погладила его лицо у белоснежной повязки.

Смуглая рука Янси сжала пальцы вздрогнувшей от неожиданности Сары. Он поднес их к губам и по очереди поцеловал кончики каждого пальца.

— Все ушли? — шепотом спросил Кантрелл, не открывая глаз. — Можно просыпаться?

Сара нахмурилась и изумленно посмотрела на мужа. Он открыл глаза и улыбнулся.

— Дорогая, — тихо проговорил Янси, — иначе нам бы никогда не удалось остаться наедине! Если бы я не притворился, что сплю, они бы никогда не ушли.

У Сары радостно забилось сердце, но она посчитала своим долгом мягко пожурить хитреца:

— Как ты мог так поступить? Ведь все о тебе очень беспокоятся! Если бы ты знал, как ты всех нас напугал! Почему ты притворился, будто находишься без сознания? Неужели тебе ни капельки не стыдно?

Его глаза насмешливо сверкнули из-под густых черных ресниц, и он спросил с притворной обидой:

— Ты хочешь сказать, что не желаешь остаться со мной наедине? Неужели ты меня совсем не любишь?

— Да!.. Нет!.. — выпалила она, и ее лицо залил яркий румянец. Она вспомнила, что решила играть роль строгой жены, освободила руку и с притворной суровостью взглянула на него. — Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя любили! — назидательно сказала Сара. — Я вот только никак не могу понять, почему твои люди обожают тебя? Наверное, перед ними ты притворяешься добрым и мягким, и бедняги даже не догадываются, какое ты на самом деле чудовище.

Слова жены, похоже, нисколько не обидели Янси. Он лукаво улыбнулся и схватил Сару за руки чуть выше локтей. Не давая ей опомниться, дернул вниз, и она упала к нему на грудь, смешно болтая свисающими с кровати ногами.

— Сара, маленькая ты моя глупышка! — нежно прошептал Кантрелл, почти касаясь губами ее губ. — Я обожаю тебя, даже когда ты ведешь себя как сварливая жена!

Он пылко поцеловал Сару, и у нее все поплыло перед глазами.

Вселенная кружилась вокруг Сары, для нее сейчас существовал только Янси, его теплые губы, прижимающиеся к ее губам, его руки, ласкающие ее тело, его сердце, ритмично бьющееся в груди. Она забыла о том, что решила быть строгой, и тут же страстно ответила на поцелуй. Когда он наконец оторвался от ее губ, Сара прошептала:

— О, Янси, я люблю тебя!

Он смахнул с ее лба непослушный локон и с нежной улыбкой признался:

— А ведь, знаешь, бывали минуты, когда я боялся, что ты так никогда и не произнесешь эти слова. В такие минуты я считал себя самым большим идиотом на всем белом свете и горько жалел, что решил вновь взглянуть на твое славное маленькое личико в ту ночь, когда вернулся в «Магнолиевую рощу». И зачем я только по уши влюбился в нее, упрекал я себя! В этой игре тебе принадлежала роль охотника, дорогая, и ты ни разу даже не намекнула, что испытываешь ко мне хоть какие-то нежные чувства. Вспомни, с каким упорством ты отказывалась выходить за меня замуж, вынуждала совершать отвратительные поступки, хотя я и не хотел этого делать. — Он бросил на нее притворно строгий взгляд, который противоречил нежности, переполняющей его потеплевшие глаза. — Тебе придется за многое отвечать, жена!

Сара мечтательно улыбнулась. Она провела пальцем по его губам и прошептала:

— Значит, во всем виновата только я, а ты был невинной овечкой? Ты-то сам хоть раз сказал, что любишь меня? Куда там! Единственное, что ты делал, это командовал и пользовался моей беспомощностью!

Кантрелл вновь поцеловал жену и спросил с хитрой улыбочкой:

— Неужели я был таким негодяем? Но ты ведь ни о чем не жалеешь, правда? В конце концов все ведь у нас наладилось.

Ты как считаешь?

Его неожиданная неуверенность в себе и забота о ней до глубины души тронули Сару. Она устроилась поудобнее, крепко прижалась к нему и пробормотала:

— Как я могу жалеть, что вышла за тебя замуж? Никогда!

Я никогда не буду жалеть, что полюбила тебя!

— Дорогая, — прошептал Янси, — я обожаю тебя!

Он крепко обнял Сару, и его губы снова нашли ее губы. В комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая лишь тихими вздохами и едва слышным шепотом. Если бы несколько последующих минут рядом с влюбленными находился посторонний наблюдатель, он ничего не понял бы из тех редких слов, которыми они обменивались. Сладкие минуты летели, как птицы. Хотя Сара и Янси очень хотели друг друга, на этот раз они решили не сдаваться страсти. И в этой борьбе им помогало огромное удовольствие и восторг, которые они испытывали от простого осознания, что любят друг друга. Сейчас их поцелуи и ласки были почти целомудренными. Сара в одежде лежала поверх одеял, под которыми лежал обнаженный Янси, но они не думали об этом. От блаженства у Сары голова шла кругом. Сейчас она понимала, что нет ничего лучше и драгоценнее на земле, чем любить собственного мужа и знать, что он отвечает такой же страстной любовью!

Щека Сары покоилась на груди Янси, и она прислушивалась к ровному биению его сердца. Он по-хозяйски прижимал к себе жену. Они долго лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь своим счастьем, упиваясь чудным мгновением полного согласия и понимания. Все сомнения и неприятности были забыты, без всякого смущения и страха они наслаждались таинственным чудом любви.

В реальный мир Янси и Сару вернул негромкий стук в дверь.

В комнату заглянул Бартоломью. Он улыбнулся, увидев супругов на кровати. От его внимательного взгляда не укрылось чудесное исцеление Янси. Дворецкий с довольной улыбкой вошел в комнату и приблизился к кровати.

— Я все время спрашивал себя, сколько в твоей беспомощности притворства, а сколько настоящей слабости, — проговорил Андерсон вместо приветствия.

— Извини, что причинил тебе хлопоты, — усмехнулся Янси, взглянув на Сару, которая даже не шелохнулась, — но мне хотелось побыть наедине со своей очаровательной женой.

Нам столько нужно обсудить'..

Бартоломью с любовью смотрел на их лица, которые светились от счастья, — Насколько я понимаю, до вас наконец дошло то, что уже не один месяц очевидно для всех остальных?

С веселым смехом Сара села и лукаво парировала:

— Если бы кто-нибудь открыл нам глаза, мы бы поняли это намного раньше.

— И лишили нас удовольствия понаблюдать, как вы сами сделаете это открытие? — насмешливо поинтересовался Бартоломью.

Вдруг лицо дворецкого внезапно посерьезнело.

— Как ты все же себя чувствуешь? — спросил он племянника.

К этому времени Сара уже сидела на стуле рядом с кроватью. После вопроса Бартоломью по ее лицу пробежала тень тревоги. Она все еще держала мужа за руку, казалось, они не в силах оторваться друг от друга. Почувствовав, как она вся напряглась, Янси успокаивающе сжал ее пальцы.

— Не беспокойся, дорогая. Со мной все в порядке, — мягко произнес он и посмотрел на Бартоломью. — Голова, конечно, немного болит, но, кроме головной боли, никаких последствий встречи с быком не осталось.

Бартоломью кивнул, будто слова Янси подтвердили его диагноз. Он взял стул и поставил его у кровати племянника.

На лице дворецкого отразилась нешуточная тревога.

— То, что сегодня произошло с тобой, вовсе не несчастный случай, — сообщил он напрямик. — Твою лошадь подстрелили, и я уверен, что выстрел не был случайным. Кто-то хотел, чтобы все выглядело как несчастный случай. А на самом деле кому-то очень нужно, чтобы ты погиб.

Янси был без сознания, когда Бартоломью увидел в голове лошади пулевое ранение, и поэтому не мог знать о причинах несчастья. Но его, похоже, не удивили откровения дяди.

— Я так и знал, — задумчиво протянул он. — До сих пор не пойму, как жеребец мог споткнуться на ровном месте. Знаешь, я еще тогда обратил внимание, что он упал не так, как падает лошадь, когда ее нога попадает в ямку. Мне показалось, что он остановился как вкопанный и тут же рухнул на землю.

— Все так и было, — подтвердил его слова дворецкий. — И причиной внезапного падения была пуля, которая застряла у него в голове. Поэтому-то твой конь и рухнул замертво на всем скаку!

— Но кто это мог сделать? — задрожав от страха, спросила Сара, переводя взгляд с мужа на Бартоломью. — И почему?

Дядя и племянник обменялись понимающими взглядами.

— По-моему, — произнес Янси Кантрелл, — ответ на этот вопрос довольно очевиден…

Сара пристально посмотрела на Янси и подумала, что ему наверняка известно что-то такое, чего она не знает. Конечно, он ни на секунду не мог поверить, что его хотел убить кто-то из ковбоев. Об этом не могло быть и речи: любой из них с радостью отдал бы за него свою жизнь! Но за исключением Хайрама Барнелла поблизости в то время не было никого. Кроме Хайрама!.. Сара испуганно вздрогнула, когда подумала о бывшем управляющем «Магнолиевой рощи».

— Ты думаешь, это сделал Хайрам? — взволнованно спросила она мужа.

И когда Янси и Бартоломью даже не попытались что-то ответить ей, Саре стало не по себе. Честно говоря, Хайрам всегда был ей симпатичен, и она считала его своим другом. И если бы это произошло раньше, хотя бы несколько месяцев назад, она бы никогда не поверила, что он способен на что-то подобное. Но это было еще до того, как она узнала о его романе с Энн Шеллдрейк. Подумать только Барнелл горячо любил Энн и в то же самое время признавался в любви ей, Саре! Но даже несмотря на то что Сара перестала ему доверять, ей не хотелось верить, что он пытался сегодня коварно убить ее мужа.

С тяжелым вздохом Сара признала, что с Хайрама Барнелла все же нельзя снять страшных подозрений.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

— Но почему он это сделал? — обратилась Сара с вопросом к мужу. — Я думала, что отношения между вами наладились.

Последние дни ты был с ним вежлив и даже предупредителен, хотя мог бы и выгнать, даже поручил ему работу, о которой мы с ним давно договаривались. По-моему, Хайраму совершенно не на что жаловаться. Мне показалось, что он доволен жизнью в «Доме голубки». Зачем же ему убивать тебя? Какую бы выгоду он извлек для себя из твоей смерти?

Бартоломью молча смотрел в пол.

— Ту самую, какая ему была нужна все это время, — спокойно ответил Янси. — Тебя, Сара!

— Меня! — вскричала Сара, даже не пытаясь скрыть свое изумление и возмущение. — Что ты хочешь этим сказать?

Взгляды супругов скрестились.

— Только то, что после моей смерти ты станешь очень богатой, оставаясь очень красивой молодой вдовой. Если я умру, тебе достанется все мое имущество; огромное ранчо, бесчисленные стада рогатого скота и лошадей, серебряные рудники в Мексике.., короче, все, что у меня есть. — Кантрелл невесело улыбнулся. — Твои очаровательное лицо и роскошное тело не оставят равнодушным ни одного мужчину. А если прибавить к ним еще и большие деньги… — Увидев на лице супруги ужас, который говорил о том, что она наконец начала понимать коварный замысел Барнелла, Янси сделал многозначительную паузу. Затем спокойно продолжил:

— Так что вместе с огромным состоянием ты становишься совсем неотразимой.., особенно для мужчины, у которого ничего нет.

— Но я бы никогда… Я уже раз отклонила его предложение руки и сердца. К тому же, — с отчаянием добавила Сара, — Хайрам любит Энн Шеллдрейк. Даже если бы ему удалось уговорить меня выйти за него замуж, то едва ли он захотел бы связать со мной судьбу до конца своих дней.

Янси сощурил глаза и медленно покачал головой.

— А кто сказал, что он связал бы с тобой судьбу да конца своих дней? Если Барнелл способен на одно убийство, кто может поручиться, что через какое-то время с тобой не случится какой-нибудь трагический несчастный случай? После твоей смерти он стал бы богатым человеком, и никто не смог бы помешать ему жениться на женщине по его собственному выбору.

— Господи Боже мой! Янси, неужели ты на самом деле думаешь, что Хайрам способен на такую низость? Неужели он такой плохой человек? Неужели он собирался убить не только тебя, но и меня?

На этот вопрос ответил Бартоломью:

— Не знаю, входила ли в его планы твоя смерть, но я ни минуты не сомневаюсь в том, что сегодня мистер Барнелл подстрелил лошадь Янси в надежде, что его растопчет бык. И я также уверен, что он хотел убить Янси по той причине, что намеревался сделать тебя вдовой. На которой сам же и собирался потом жениться. И что бы ты ни говорила, тебе никогда не убедить меня в обратном. — Он робко посмотрел на Сару, как бы прося прощения за резкие слова. — Я знаю, что Хайрам всегда тебе нравился, но после смерти Сэма мы с Танси быстро его раскусили. Мы догадались, что он старается завоевать твою дружбу, преследуя корыстные цели. Ты этого не замечала, но мы-то с Танси все видели и сильно тревожились за тебя. В тебе Хайрам усматривал свою надежду на светлое будущее. Мне кажется, что даже твое замужество не заставило его успокоиться и отказаться от коварных планов. Сейчас у него на пути просто появилось дополнительное препятствие, которое он намерен преодолеть.

Саре нечего было возразить. Задрожав от страха и отвращения, она вдруг поняла, что согласна с каждым словом Бартоломью. Хотя она еще и не была внутренне готова согласиться с предположением Янси, что в дальнейшем и ее ждала такая же участь, как и его.

— Вы считаете, что это он убил Маргарет? — неожиданно спросила она.

Бартоломью Андерсон молча пожал плечами, а Янси сдержанно ответил:

— Не знаю. Убийцей может быть Хайрам Барнелл, так же, впрочем, как и еще с полдюжины человек!

Сара в растерянности потерла виски и воскликнула:

— Но согласитесь, насколько бы все упростилось, если бы Маргарет убил Хайрам! Неприятно, и это еще мягко сказано, думать, что среди наших людей затесался не только негодяй, запятнавший свою честь убийством Маргарет, но и другой подлец, который, если бы не твой револьвер, мог сегодня так хитро подстроить трагический несчастный случай!

— Не беспокойся, дорогая, — с улыбкой возразил Янси. — Меня убить намного труднее, чем Маргарет!

Сара посмотрела на мужа и возмущенно пожала плечами.

— Не вижу в этом ничего смешного! Как ты можешь шутить, ведь он пытался убить тебя!

Янси поцеловал ее пальцы.

— Знаю, дорогая, знаю, но, по-моему, нам можно пока перевести дух. Сомневаюсь, что у Барнелла хватит смелости в ближайшем будущем предпринять новую попытку расправиться со мной. Уверен, он не захочет навлекать на себя лишние подозрения. Скорее всего сегодня все произошло экспромтом. Едва ли он заранее тщательно разработал покушение на мою жизнь. Мне кажется, Хайрам просто решил воспользоваться случаем. Удастся — прекрасно, и он у цели! Не удастся — тоже ничего страшного, все еще впереди. Но попытка, к его огорчению, не удалась. Однако Барнелл ничего не потерял. По крайней мере дело, кажется, обстоит именно так.

— Мы с Эстебаном тоже уже обсудили сегодняшнее происшествие и пришли к тому же выводу, — кивнул Бартоломью. — Хайрам никак не мог знать, что ты будешь именно в этом месте и именно в эту минуту, да и то, что бык неожиданно развернулся и бросился на тебя, наверняка оказалось для него такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Мы думаем, что он опередил своих товарищей и притаился в зарослях. Потом увидел, что происходит, сообразил, что его никто не видит, и решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Он подумал, что, если лошадь упадет на всем скаку, ты скорее всего свернешь себе шею. А если твоя шея все же останется целой и невредимой, то в запасе у него оставался рассвирепевший бык. Попытка не пытка, решил Хайрам и выстрелил в твою лошадь… Ну сами подумайте, почему же не попробовать, ведь он ничего не терял!

Сара судорожно сглотнула подступивший к горлу ком.

— Но что нам теперь делать? Наверняка мы знаем лишь то, что кто-то подстрелил лошадь Янси. Все остальное — наши домыслы и догадки. У нас нет доказательств того, что это сделал Хайрам. И в мысли его мы заглянуть не можем!.. Что же нам все-таки теперь делать? Может, отослать его обратно в «Солнечное ранчо»?

— Не знаю, — медленно протянул Янси Кантрелл. — Мне что-то не очень хочется, чтобы Хайрам прятался где-нибудь поблизости и ждал очередного удобного случая, чтобы расправиться со мной. Я бы предпочел, чтобы он находился рядом и мы могли наблюдать за ним, пока будем искать решение получше или получим более существенные доказательства.

Сара неохотно согласилась. Хотя ей было крайне неприятно, чтобы Хайрам Барнелл находился поблизости, но предложить другое решение она не могла.

— Ну как? — Янси вопросительно посмотрел на дворецкого. — Есть другие предложения?

Бартоломью согласился с ним, но без особой радости.

— Нет. Я, конечно, против того, чтобы мерзавец Барнелл думал, будто ему все сошло с рук, но другого выхода пока не вижу. Твое предложение, Янси, пожалуй, самое разумное. Сара права: пока у нас нет ничего, кроме подозрений. Надо ждать.

Пусть остается здесь, а мы с Эстебаном позаботимся о том, чтобы с него все двадцать четыре часа в сутки не спускали глаз. Он ни минуту не останется без наблюдения!

Несмотря на заверения Бартоломью, Саре было страшно: от одной мысли, что Хайрам Барнелл будет находиться так близко от Янси, по ее спине пробегал холодок. Она с трудом дождалась, когда Андерсон выйдет из комнаты и закроет за собой дверь, быстро обняла супруга за шею и вскричала:

— Не смей позволять ему убить тебя! Ты меня слышишь?

Не смей!

Янси улыбнулся и, крепко прижав к себе, поцеловал в щеку.

— Сара, я еще никого и никогда не любил так сильно, как люблю тебя. Ты вся моя жизнь, и я вовсе не горю желанием позволить Хайраму Барнеллу убить меня! Я постараюсь, чтобы у нас с тобой была долгая и счастливая семейная жизнь. И больше всего мне хочется сжимать тебя в своих объятиях и страстно любить до конца своих дней! А после того как я узнал чудесную новость, что и ты тоже любишь меня, жизнь обрела для меня новый смысл. Неужели ты думаешь, что я позволю чему-нибудь или кому-нибудь стать на пути к моему счастью и помешать наслаждаться твоей любовью? Я слишком долго ждал этой минуты и столько выстрадал, терзая себя вопросом, как ты ко мне относишься, чтобы позволить Хайраму отнять у меня твою любовь!

Единственное, что могла сделать Сара в ответ на такие слова, это горячо поцеловать мужа. Не прошло и минуты, и она радостно отметила про себя, что ему совсем не мешает рана. Она так и не поняла, как все произошло, но через какие-то минуты уже лежала обнаженная рядом с ним. Ее одежда в страшном беспорядке валялась на полу. Янси крепко прижал к себе жену. Он обладал волшебным даром лишать ее рассудка. В его объятиях она забывала обо всем на свете. Кроме любви. Ему с необыкновенной легкостью удавалось возбудить ее с помощью одного только взгляда, лег кого прикосновения, поцелуя, но сейчас все изменилось. Сейчас Сара знала, что за каждой лаской мужа, за каждым поцелуем и нежным словом, слетающим с его губ, стоит не просто физическое желание, а истинная любовь. Она знала это, и ее сердце пело от радости и счастья. Сбылась ее самая сокровенная мечта: Янси любит ее!