Хиггинс, когда Кристофер сообщил ему о своем намерении, огорчился еще больше.
      - Ты с ума сошел! Николь сама в состоянии о себе позаботиться. Конечно, надо было бы ей помочь, но нас ждет корабль. В полночь мы должны отплыть, а ты собираешься болтаться по проселкам в поисках этой неугомонной девчонки!
      - Заткнись! - оборвал его Кристофер. - Знай свое место. Вещи собраны?
      Хиггинс знал, что, когда Кристофер в таком настроении, ему лучше не перечить.
      - Да, - нахмурившись, кивнул он. - Не так уж и много пришлось собирать.
      - Что ж, отлично. Поедешь со мной. Дом Роберта находится на расстоянии мили от места встречи. Возьмешь меморандум и будешь там ждать шлюпку.
      - Ты хочешь сказать, что я поеду один? Ты остаешься?
      - Нет! - сердито бросил Кристофер. - Я присоединюсь к тебе. Собираюсь, по крайней мере. Но боюсь не успеть. Если случится что-то непредвиденное, ты сам доставишь меморандум в Новый Орлеан.
      Переубедить Кристофера было невозможно, хотя Хиггинс приложил к этому все усилия, пока они обшаривали опустевший парк, безрезультатно ломились в квартиру Эдварда, потом следовали в сторону дома Роберта.
      Слуга Роберта сообщил Кристоферу, что хозяина нет дома, но его ждут к ужину. Кристофер не оставил никакой записки, а лишь сказал, что зашел по не слишком важному делу, которое вполне можно отложить до завтра. Он также прозрачно намекнул, что Роберту можно вообще не докладывать о его визите.
      Через некоторое время он оставил Хиггинса в маленьком домике, в котором в свое время поправлялся после ранения. Прощание было недолгим. Стараясь успокоить Хиггинса, Кристофер повторил:
      - Я постараюсь вернуться к полуночи. Если это у меня не получится, плыви один. Главное - доставить документ в Новый Орлеан. А я поступлю так, как сказал деду: не задерживаясь более, отправлюсь во Францию, а оттуда в Америку. Я успею до вторжения и встречу англичан с оружием в руках. Обещаю тебе.
      В Брайтон он добрался быстро. Саймон встретил его на пороге.
      - Ну, что ты выяснил?
      - Ничего. В парке ни души. Маркхэма нет дома, Роберта тоже, но его ждут позднее, к ужину.
      Глубоко вздохнув, Кристофер исподлобья посмотрел на деда.
      - Что бы там ни было, я сегодня должен отплыть. Исчезновение Николь ничего не меняет. Кажется, эта плутовка нарочно все подстроила. Черт, я сам не знаю, что говорю!
      Саймон сурово произнес:
      - Да, это так. Ты все принимаешь слишком близко к сердцу. Но действительно, тебе не следует менять своих планов. Николь обязательно найдется, и я уверен, что ее отсутствие получит разумное объяснение. От тебя здесь ничего не зависит.
      Кристофер глубоко вздохнул.
      - Да, раз я собрался уезжать, то мне уже пора. Хиггинс ждет меня на берегу. До свидания, дедушка!
      Стемнело. Кристофер гнал коня по пустынной дороге, если все окажется благополучно, думал он, то уже через пару часов они с Хиггинсом будут на пути в Новый Орлеан.
      Как ни странно, беспокойства за Николь в его душе не было. Он хорошо знал, что эта девушка способна за себя постоять. Но он сгорал от нетерпения выяснить истинную причину ее отсутствия. Объяснений ему в голову приходило множество, и ни одно не вызывало удовлетворения. И чем дольше он размышлял об этом, тем сильнее в его душе закипал гнев. Скверная девчонка! Скорее всего она морочит голову Эдварду или Роберту, или обоим сразу. Ну и черт с ней! Пускай сами разбираются!
      ***
      Эдвард проследовал, за экипажем до самого дома и притаился неподалеку. Он пребывал в нерешительности, как повести себя дальше. Идею убийства он не отбросил, но в данных обстоятельствах она казалась все менее осуществимой. Эдвард подкрался к дому и заглянул внутрь сквозь застекленные двери. Оставаясь незамеченным, он наблюдал, как Роберт написал записку, как Николь подсматривала за ним, а потом удалилась. Злорадно усмехаясь, он нащупал свое оружие. Ну и плутовка же его кузина! Посмотрим, что она попытается изобразить, когда он приставит клинок к ее сердцу!
      Эдвард легонько потрогал двери и с удовлетворением обнаружил, что они не заперты. Он бесшумно проскользнул в опустевшую гостиную и спрятался за портьерой.
      Через несколько минут вошел Роберт и, ни о чем не подозревая, опустился в кресло перед камином. Еще секунда, и ему в затылок уперлась холодная сталь.
      - Не двигайся! Убью! Роберт узнал знакомый голос.
      - Это ты, Маркхэм? - спокойно спросил он, словно не придавал ни малейшего значения престранным обстоятельствам их встречи.
      - Конечно, я! Кто же еще? Неужели ты думал, что я так просто отпущу Николь? Мне послышалось там на дороге, что ты собирался со мной разобраться. Что ж, разберемся, пожалуй. - Голос Эдварда дрожал от злорадного торжества.
      - Тогда мне, наверное, лучше встать, - хладнокровно заметил Роберт. - Не подобает джентльмену вести разговор, сидя спиной к собеседнику.
      После недолгого колебания Эдвард согласился. Он ощущал свою полную власть над безоружным противником.
      - А теперь объясни мне, Маркхэм, чего ты хочешь?
      - Я хочу Николь, - выкрикнул Эдвард, опьяненный своим превосходством. Пусть она придет сюда!
      Роберт с отсутствующим видом небрежно взял со стола чашку с грогом, который не допила Николь. Он повертел чашку в руках, потом сделал шаг навстречу Эдварду и внезапно плеснул ее содержимым тому в лицо. От неожиданности Эдвард отшатнулся и принялся судорожно тереть глаза. Тем временем Роберт с кошачьей ловкостью метнулся к стене, на которой висели шпаги, и через секунду уже держал в руке оружие.
      В один миг ситуация кардинально изменилась. Клинок, который Эдвард прятал в тросточке, не шел ни в какое сравнение с настоящей боевой шпагой. С равным успехом Эдвард мог бы выйти с зубочисткой против секиры. Он пытался парировать выпад противника, но тонкий клинок лишь беспомощно звякнул о смертоносную сталь. Шпага Роберта вошла ему в горло. Эдвард умер мгновенно. Его тело обмякло, на лице застыло выражение недоумения и отчаяния.
      Роберт тщательно вытер шпагу и хмуро посмотрел на безжизненное тело. Куда теперь его девать? Доносившийся издалека звук прибоя приободрил его.
      Конечно же, в море.
      Но в это мгновение до его слуха донесся другой звук. К дому приближался всадник.
      ***
      Кристофер не собирался снова являться в дом Роберта. Но в последний момент мысль о Николь буквально толкнула его к порогу.
      Он с недоумением взглянул на крупную лошадь, пасшуюся неподалеку. Таких обычно запрягают в экипаж. Откуда она здесь взялась?
      Все это очень странно. Николь неожиданно исчезает, Роберт бросается из" дому, не завершив важного разговора с Саймоном. Теперь у его порога пасется запряжная лошадь, на которой еще висят обрывки каретной сбруи.
      Кристофер огляделся по сторонам и заметил полоску света, струившегося из приоткрытой застекленной двери. Он прошел тем же путем, что и Эдвард, и после недолгого колебания решился войти в гостиную.
      Первое, что, как ни странно, бросилось ему в глаза, было не ошеломленное лицо Роберта, не тело Эдварда, а накидка Николь, небрежно валявшаяся на кресле. Он узнал ее сразу: ведь он сам покупал ее еще в Новом Орлеане. Кристофер заскрежетал зубами. Он сделал шаг вперед и только тут заметил, что он в комнате не один. Картина, представшая его взору, не оставляла сомнений. Николь, очевидно, в гостях у своего любовника, а тот из ревности лишил жизни соперника. Может быть, даже по ее наущению. Разумеется, Аннабель повела бы себя именно так. Дочка ничуть не лучше!
      Роберт поначалу пришел в замешательство, но быстро взял себя в руки.
      - Ну вот мы и снова встретились! - с недоброй усмешкой проговорил он.
      Они не нуждались в объяснениях. Было очевидно, что эта встреча станет для одного последней.
      - Шпаги или пистолеты? Здесь или на берегу? - только и спросил Кристофер.
      - У меня сегодня хорошо получается держать шпагу, - съязвил Роберт. Впрочем, не только сегодня, если ты помнишь.
      - А где мы сразимся? Прямо здесь?
      - Почему бы и нет? Мебель можно пододвинуть. С ожесточением мужчины принялись сдвигать мебель к стенам, расчищая пространство для схватки. Еще минута, и сверкнула обнаженная сталь.
      - Выбор оружия достоин восхищения. Шпага великолепная, - небрежно обронил Кристофер.
      - Я всегда стараюсь выбрать самое лучшее, будь то шпага или женщина, усмехнулся Роберт.
      В глазах Кристофера сверкнул гнев. Но он не дал ярости ослепить себя. Наоборот, он не стал бросаться на противника, а, ловко парируя удары, уклонялся и выжидал. Роберт рассвирепел.
      - Будь ты проклят! Дерись же!
      - Непременно, дядя! - С этими словами Кристофер сделал неожиданный выпад, и его шпага молнией сверкнула у груди Роберта. Тот в последний миг увернулся, и, не попав в сердце, острие вонзилось в левое плечо.
      - За мной был должок, - процедил Кристофер и снова принял боевую стойку. Это была не обычная дуэль до первой крови. Оба понимали это и были готовы драться до конца.
      Мгновение противники выжидали, сверля друг друга ненавидящими взглядами.
      - Где она? - глухо спросил Кристофер. Несмотря на боль в плече, Роберт усмехнулся.
      - Наверху, в моей спальне.
      - Как она там оказалась? И при чем здесь Маркхэм?
      - Считай, что Маркхэм ни при чем. А Николь наконец оказалась там, где ей и положено быть.
      Последовавший за этим удар был столь стремителен, что Роберт не успел даже поднять шпагу, чтобы его отразить. Клинок Кристофера пронзил его сердце и навек поставил точку в многолетней вражде.
      Стоя над бездыханным телом, Кристофер с удивлением осознал, что не испытывает никаких сильных чувств. Долгие годы он ненавидел Роберта и теперь должен был бы торжествовать победу. Но в душе было пусто.
      Он повернулся и, тяжело ступая, стал подниматься по лестнице. Что бы там ни было, он хотел видеть Николь. Но первым, кого он увидел, была Галена.
      - Ах, господин Кристофер! Я знала," что вы нас найдете! Скорее догоните Николь! Она бежала через окно и сейчас совсем одна где-то на берегу.
      - Через окно? - недоуменно переспросил Кристофер. Понять что-либо он был уже не в силах.
      Он вернулся в гостиную и торопливо набросал на листке бумаги записку:
      "Дедушка,
      Я пишу второпях - мой корабль отплывает. Николь в безопасности, но это далось дорогой ценой.
      Кристофер".
      Потом он проводил Галену во двор, подвел к своему коню и вручил ей листок бумаги.
      - Понимаю, что наездник ты неважный, но у нас нет выбора. Скачи в Брайтон и передай эту записку лорду Саксону, - сказал он, подсаживая девушку в седло.
      Галена машинально кивнула. По ее выражению лица было видно: она отказывается понимать, что происходит. Кристофер легонько хлопнул ладонью по крупу коня, и спустя минуту необычная всадница скрылась во тьме. Кристофер поспешил на берег. Времени найти Николь почти не оставалось, но он не терял надежды.
      А Николь тем временем шагала вдоль кромки прибоя. Ей неожиданно пришло в голову, что совсем неподалеку находится домик, в котором Кристофер собирался сегодня заночевать. В конце концов, если она попадет туда, то переживет последнее и не самое неприятное за сегодняшний день приключение.
      Николь была уже совсем недалеко от маленького домика, когда заметила, как от маячившего вдали корабля отделилась шлюпка и направилась к берегу. Она даже не успела подумать, что бы это могло значить, ибо в этот миг на нее свалился новый сюрприз. Из-за прибрежной скалы, как ночной призрак, выскользнул Хиггинс.
      - Мисс Николь! Что вы здесь делаете? Кристофер сбился с ног в поисках вас. Он, наверное, из-за этого опоздает на корабль.
      Николь не успела ответить. Калейдоскоп неожиданностей еще не остановился.
      - Не опоздаю, - раздался за спиной знакомый голос.
      - Ах, Кристофер, - воскликнула Николь. - Я, ей Богу, ни в чем не виновата.
      - Неужели? - взорвался Кристофер. Казалось, все накопившееся напряжение вдруг выплеснулось наружу. - Я на какой-то месяц оставил тебя без присмотра, и что я нахожу? Тебя носит неизвестно где, за твоей спиной валяются два еще не остывших трупа. И что теперь прикажешь с тобой делать?
      - Ничего со мной не надо делать! - запальчиво бросила Николь. - Вон ваш корабль. И катитесь отсюда, сама разберусь.
      - Успокойся, - отрезал он. - Роберт и Эдвард мертвы. Конечно, не ты их убила, но и на тебе лежит за это ответственность. - Он совсем не по-джентльменски сплюнул и тихо выругался. - Вся в мамочку!
      В темноте не было видно, как Николь побледнела. Известие о двух смертях было ужасным, но самое страшное, что Кристофер обвиняет ее.
      - Как вы смеете! Вы же ничего не знаете! Будьте вы прокляты! И чтоб этот чертов корабль утонул!
      Не говоря ни слова, Кристофер схватил ее за руку и увлек в сторону причалившей шлюпки.
      - Мы поднимемся на борт втроем, - бросил он старшему матросу.
      Тот с сомнением покачал головой.
      - Про женщину речи не было. Капитан Бейкер будет недоволен.
      Кристофер махнул рукой.
      - Непредвиденные обстоятельства! С этой дамой нам надо закончить кое-какие дела. И лучше всего это сделать в Новом Орлеане.
      36
      Долгое путешествие в Новый Орлеан оказалось кошмаром. Дважды их едва не настигли британские военные корабли, дело дошло до артиллерийской перестрелки, в которой, к счастью, никто не пострадал. В самый отчаянный момент над морем сгустился туман, и это позволило капитану Бейкеру скрыться от погони. Погода стояла ужасная. Шторм сопровождал корабль на протяжении всего путешествия, и недолгое затишье на фоне постоянной непогоды казалось особенно коротким и не приносило облегчения.
      Дополнительная пассажирка вызвала раздражение капитана, и он потребовал, чтобы Николь своим присутствием не смущала команду и не показывалась из каюты. Всю дорогу Николь провела практически взаперти, лишенная элементарных удобств. Англию она покинула с пустыми руками и за долгие дни, проведенные в четырех стенах крошечной каюты, успела возненавидеть то единственное платье, которое вынуждена была носить. С Кристофером они почти не разговаривали: оба понимали, что не время возобновлять бесплодные споры. Своеобразным буфером между ними выступал Хиггинс, который каждый раз ловко менял тему разговора, грозившего перерасти в перепалку.
      С каждым днем в душе Николь все сильнее закипало раздражение. Она снова попала в ловушку - в ту ловушку, из которой самоотверженно пыталась вырваться, но тем не менее...
      Кристофер чувствовал себя немногим лучше, хотя его положение имело определенные преимущества: он не был ограничен в передвижениях по судну, да и, собираясь в путь, сумел запастись всем необходимым. Однако и его угнетало бесконечное плавание.
      Единственное, что согревало его душу, это сознание того, что та почти нереальная цель, которую поставили они с Джесоном, была все-таки достигнута. В Новый Орлеан он вез неоспоримое свидетельство предстоящего британского вторжения. Хотя порой Кристофер с горькой усмешкой признавался себе: ценность этого свидетельства невелика. Сведениями подобного рода, пускай и не столь точными, пестрели все английские газеты последних дней.
      Более всего его заботила Николь. Он увлек ее с собой, поддавшись безумному порыву, а теперь просто не представлял себе, что же делать дальше.
      Что он напишет деду? Саймон, наверное, догадался, что Николь с ним. Это недвусмысленно явствовало из оставленной Кристофером записки. К тому же и Галене он обещал позаботиться о ее хозяйке. Вспомнив об этом, Кристофер вдруг понял, что, по всей вероятности, он уже в тот момент имел неосознанное намерение взять Николь с собой. Более того, он вынужден был признаться себе, что едва ли покинул бы Англию, если б не нашел Николь.
      Мысли о Николь лишили его покоя. Влечение, которое он испытывал к ней, со временем не только не ослабло, а превратилось во всепожирающую страсть. Кристофер с негодованием гнал прочь мысль о том, что он попал в зависимость от женщины.
      Разумеется, ему не составило бы труда утолить свое телесное влечение. В любой момент он мог войти к Николь и овладеть ею, даже против ее воли. Но что-то удерживало его. Кристофер вдруг осознал, что не такого удовлетворения он желает. И хотя эта мысль казалась ему безумной, он все яснее сознавал, что жаждет подлинной любви.
      К середине ноября они наконец достигли Нового Орлеана. К сожалению, погода на берегу была ничуть не лучше, чем на море. Холодный дождь лил почти без перерыва, превратив проезжие дороги в жидкое месиво.
      Правда, особняк Кристофера, куда он с двумя спутниками прибыл прямо с пристани, встретил их теплом и уютом. Записка, торопливо написанная еще у трапа и быстро доставленная услужливым рассыльным, позволила Сандерсону подготовиться к их возвращению. Кристофер жадно схватил стакан горячего ромового пунша, а Николь, слегка ошеломленная, в мгновение ока оказалась в той самой комнате, где жила перед отъездом в Англию.
      Едва допив свой пунш, Кристофер собрался к Саважу. Сначала он хотел послать слугу узнать, дома ли Саваж, но потом решил не терять времени и, горя от нетерпения, сам двинулся в путь под проливным дождем.
      По счастью, Джесон оказался дома. Когда Кристофер вошел в его кабинет, он с унылым выражением лица перебирал какие-то бумаги. При виде гостя Джесон оживился, на его лице запрыгала приветливая улыбка. Он сразу поднялся и протянул Кристоферу руку:
      - Слава Богу, вы вернулись! А то я уже начал опасаться, не подвела ли меня интуиция.
      Кристофер обменялся с ним рукопожатием, и ответил в тон:
      - Поверьте, мне и самому порой казалось, что мы оба выжили из ума, решившись на такую авантюру. - Не в силах сдерживать переполнявшей его гордости, он продолжал:
      - Однако мы выиграли! Я было совсем отчаялся, но дела неожиданно приняли благоприятный оборот. Вот, читайте! - Он протянул Джесону меморандум. - Это не Бог весть что, но все-таки доказательство!
      - Хм-м, вижу, - пробормотал Джесон, пробежав глазами документ. - Это именно то, на что я рассчитывал. Надо немедленно доставить его Клайборну. Он в последнее время пребывает в растерянности.
      А еще эти газеты! Изо дня в день пишут о возможном вторжении, но в городе решительно ничего не меняется. Перед лицом английского экспедиционного корпуса мы фактически беззащитны.
      - Похоже, со времени моего отъезда здесь все осталось по-прежнему, - без энтузиазма заметил Кристофер.
      - О, я бы не сказал! - усмехнулся Джесон. - К вашему отъезду эти новости, вероятно, еще не достигли Англии, поэтому должен вам с удовлетворением сообщить, что английское наступление на севере провалилось. Падение Вашингтона произвело много шума, однако шумом все и исчерпывается. Англичане под командованием сэра Джорджа Провоста у озера Шамплейн наткнулись на такое сопротивление, что вынуждены были отступить в Канаду. И заметьте: им противостоял маленький отряд, возглавляемый простым лейтенантом. Так что наши дела не безнадежны.
      - Напротив! - покачал головой Кристофер. - При этих обстоятельствах англичане приложат все силы, чтобы добиться победы в Луизиане, а как вы могли прочитать в меморандуме, сил у них предостаточно. Простите, но ваш энтузиазм похож на браваду кролика, который решил отразить нападение волка.
      - Увы, сегодня это действительно так. Но мы предъявим документ, и, бьюсь об заклад, подкрепления не замедлят прибыть.
      - Кому предъявим? - прищурился Кристофер.
      - Губернатору. Мы пойдем вместе. Уж если вы добыли этот аргумент, то вам его и предъявлять. Полагаю, благоволение губернатора будет для вас нелишне. Да и ему просто необходим каждый человек, способный трезво оценить ситуацию. Креолы, как обычно, недооценивают опасность. Главное, с чем сегодня сталкивается Клайборн, - всеобщее безразличие.
      Кристофер с сомнением поморщился.
      - Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что собираетесь представить губернатору отщепенца-пирата. Вы не боитесь, что моя связь с Лафитом может испортить все дело?
      Лицо Джесона на мгновение омрачилось, но он быстро взял себя в руки и иронично ответил:
      - Дорогой мой, губернатору я главным образом тем и полезен, что нахожу общий язык со всякими, как вы изволили выразиться, отщепенцами.
      - Тогда я к вашим услугам, - с усмешкой поклонился Кристофер.
      Встречу с губернатором удалось организовать немедленно. Глядя, как Клайборн читает трофейный документ, Кристофер терялся в догадках, что принесло губернатору это известие - облегчение или еще большую озабоченность. Но лицо губернатора не выдавало никаких чувств. Он аккуратно положил документ на полированную поверхность стола, сложил руки на груди и задумчиво заговорил:
      - Если и этот довод не подействует на военное командование, значит, их вообще невозможно убедить. Они пребывают в полной уверенности, что предстоящее наступление англичан нацелено на Мобил. Все силы сконцентрированы на этом направлении. Мои доводы отметаются как наивные рассуждения гражданского лица.
      Ни Кристофер, ни Джесон не могли добавить более ничего к тому, что Клайборн уже знал. Беседа, выдержанная в самых любезных, хотя и несколько пессимистических тонах, продлилась недолго, и вскоре они покинули особняк губернатора на Тулуз-стрит.
      Дождь перестал, но Кристофер, взглянув на небо, зябко поежился.
      - Если мы поторопимся, то успеем добраться домой пока ливень не зарядил снова. Нам, наверное, еще многое следовало бы обсудить, однако сейчас, по-моему, лучше отправиться к своим каминам.
      Покосившись на тяжелые тучи, Джесон со вздохом согласился.
      - На сегодня мы сделали все, что было в наших силах. Теперь очередь Клайборна употребить свое влияние. Когда мне станет что-нибудь известно о том, как идут дела, я немедленно вас извещу. - Джесон помолчал, словно обдумывая дальнейшие слова. - Вы не откажетесь отобедать со мной в четверг? Знаете ли, за время вашего отсутствия в этих краях произошли кое-какие события, о которых я хотел бы с вами потолковать.
      Не обращая внимания на дождь, который все-таки начался, Кристофер озабоченно спросил:
      - Это что-то важное? Нечто такое, в чем мне надо принять участие?
      Он заметил, что собеседник снова нерешительно замялся. Было очевидно: Джесон о чем-то умалчивает. Кристофер собирался настойчиво повторить свой вопрос, но Джесон опередил его:
      - Вероятно, вы сочтете это важным, и не исключено, что пожелаете принять участие. Не хочу изображать таинственность, но дело это серьезное, а сейчас не время вдаваться в подробности. Возможно, кое-что вы узнаете еще до нашей встречи в четверг. Я только прошу вас: не поддавайтесь эмоциям и не торопитесь с выводами. Вы же знаете: креолы любят посплетничать, а слухи всегда отличаются от истины.
      Кристофер нахмурился.
      - Может быть, вы и не хотите изображать таинственность, однако получается это у вас превосходно. Джесон хитро улыбнулся.
      - Знаю, мой друг. Однако не будем спешить. Так вы придете в четверг?
      - Разумеется, приду.
      Они расстались, и Кристофер медленно побрел домой. Мысли его снова вернулись к Николь. Он старался не думать о том, что принесет ему завтрашний день. Еще никогда, имея дело с женщинами, он не задумывался о будущем. Пускай все идет само собой. Так или иначе все разрешится. Хотя в глубине души он понимал, что такое положение его на сей раз не вполне устраивает.
      Не устраивало оно и Николь, тем более что поведение Кристофера выводило ее из себя. Ведь он по сути дела второпях прихватил ее с собой, как тюк бессловесного груза. Другое дело, если б он позвал ее плыть с ним и она дала свое согласие. Кто знает, может, она и решилась бы на это, будь у нее право выбора. Однако он не оставил ей никакого выбора, как будто ее чувства нисколько его не волновали. Чего еще ждать от этого бесчувственного самодовольного эгоиста, с горечью думала Николь.
      Такие мысли отнюдь не красили ее лицо, принявшее хмурое и недоброе выражение в тот момент, когда к ней боязливо вошла симпатичная чернокожая девушка, которой, вероятно, предстояло исполнять роль служанки. Николь встряхнула головой, как будто пытаясь отогнать огорчение, и улыбнулась негритянке.
      - Не бойся меня! Характер у меня - не сахар, да и нынче я не в духе, но я не имею привычки вымещать дурное настроение на слугах. Скажи мне, как тебя зовут?
      Девушка застенчиво потупилась.
      - Наоми, мэм. Мистер Сандерсон велел мне прислуживать вам, пока он не подыщет кого-нибудь более подходящего.
      Глядя, как Наоми расторопно готовит ванну и разбирает платья, по какой-то причине оставленные здесь перед отъездом в Англию, Николь решила, что услуги этой девушки ее вполне устроят. Нанимать кого-то вроде Мауэр, наверное, не стоит. Ведь на этот раз ей едва ли предстоит выходить в свет. Скорее всего ей уготована роль наложницы, запертой в четырех стенах ради ублажения господина. Недобрая усмешка коснулась ее губ. Если Кристофер рассчитывает в ее лице получить послушную игрушку, его ждет жестокое разочарование!..
      Несколько часов Николь проспала как убитая, и, когда вошла Наоми и разбудила ее, ей показалось, будто она только что сомкнула глаза.
      - Прошу прощения, мэм, я не хотела вас беспокоить, - испуганно зашептала девушка. - Масса Кристофер просто послал меня посмотреть, спите ли вы.
      - Ты меня не разбудила. Я как раз собиралась тебя позвать, - неизвестно зачем соврала Николь.
      Наоми приободрилась. Новая хозяйка, казалось, не обладала сварливым нравом. Служба ей обещала быть необременительной и приятной. С умиротворенной улыбкой на лице Наоми помогла Николь облачиться в нежно-зеленое муслиновое платье.
      Среди оставленных в Новом Орлеане вещей не оказалось, однако, никакой подходящей обуви. Николь в нерешительности остановилась посреди комнаты, одетая в красивое платье, но босая. Это положение вдруг напомнило ей почти забытую сценку, произошедшую когда-то на Бермудах. Ведь ее судьба сложилась бы совсем по-другому, если б она благоразумно последовала советам Алена! И снова тревога за друга вспыхнула в ее душе. Что с ним стало? Кристофер обещал, что Ален получит свободу. А если он солгал и Ален выдан американцам и повешен как шпион? Нет, Кристофер Саксон способен на многое, но не на это!
      Проблема с обувью была благополучно разрешена. Вместо туфель нашлись мягкие шелковые тапочки. Такая замена вносила в туалет некоторую дисгармонию, но Николь это заботило меньше всего. Даже не взглянув на себя в зеркало, что свидетельствовало о крайнем душевном волнении, она проследовала в гостиную, где ее ожидал Кристофер.
      Он стоял у пылающего камина, небрежно облокотившись на мраморную каминную полку. При виде этой знакомой фигуры сердце Николь забилось еще сильнее, и она враз позабыла все те колкости, которые заготовила к предстоящей беседе.
      Кристофер оторвал взгляд от огня, повернулся к Николь и спросил:
      - Ну, как спалось?
      - Отлично. Настоящая постель внесла приятное разнообразие в тот набор удобств, к которому я привыкла на корабле, - ответила она. Ей было не вполне ясно его настроение, но казалось, что он спокоен и беззаботен. И Николь решила придерживаться того же тона.
      С минуту они стояли молча, словно незнакомцы, впервые повстречавшие друг друга и обменивающиеся оценивающими взглядами. Молчание нарушил Кристофер.
      - Итак... Что ты намерена мне сказать? Я готов выслушать все обвинения, которые ты хорошенько обдумала. И не притворяйся, будто потеряла дар речи. Ты ведь ждала этого разговора так долго!
      Николь с трудом удержалась, чтобы не последовать буквально его предложению.
      - Я понимаю, что ничего не добьюсь, даже если наброшусь на вас с кулаками. Кажется, я научилась владеть собой и не собираюсь кипятиться, хоть вы меня и провоцируете.
      Кристофер нахмурился.
      - Тем не менее тебе наверняка есть что сказать. Николь кивнула.
      - Не столько сказать, сколько спросить: что вы намерены со мной делать?
      Не сводя с нее глаз, Кристофер приблизился к ней и остановился лишь тогда, когда расстояние между ними сократилось до нескольких дюймов.
      - Я хочу тебя, Николь. Ни одну женщину я никогда так сильно не желал. Ты была готова стать любовницей Роберта. Так почему бы не моей?
      Видя, что Николь поджала губы и не торопится с ответом, он, продолжал:
      - Я ввел тебя в приличное общество, дал тебе возможность вести достойный образ жизни. И что же? Тебя это не устроило. Ты от всего отвернулась и предпочла отдаться Роберту. Наверное, что-то тебя в нем привлекло. Но поверь: став моей любовницей, ты почувствуешь себя даже лучше. Я тебя всем обеспечу. У тебя будет собственный дом, экипаж, слуги - все, что пожелаешь. Только назови свою цену.
      Янтарные глаза Николь сверкнули от гнева.
      - Раз речь зашла о цене, скажу вам честно: я скорее наймусь в бордель и стану за пару медяков облизывать вонючих проходимцев, чем соглашусь на ваши объятия!"
      Кристофер прищурился и покачал головой.
      - Все это мне уже приходилось от тебя слышать. Но каждый раз я имел возможность убедиться, что твои слова говорят одно, а тело - другое, И он приблизился к ней вплотную, цепко схватил ее за плечи и накрыл ее рот жадным поцелуем. Уже в который раз Николь ощутила, как притупляются обида и гнев, уступая место безотчетному влечению. Забыв обо всем на свете, она прижалась к его возбужденному телу с одним-единственным желанием - слиться с ним в безумном порыве страсти.
      Неизвестно, как разворачивались бы события, если бы не внезапно прозвучавший тихий стук в дверь. Кристофер отстранился, одернул одежду и спокойным голосом, никак не вязавшимся со всем его видом, спросил:
      - Да, кто там?
      - Сандерсон, - последовал ответ. - Обед подан, сэр.
      - Хорошо. Мы сейчас идем. - Повернувшись к Николь, он полушутя-полусердито спросил:
      - Нашу увлекательную беседу придется отложить. Ты готова?
      Не глядя в его сторону, Николь ответила слегка дрожащим голосом:
      - К обеду - да! Кристофер ухмыльнулся:
      - А ко всему остальному?
      Николь оставила его ехидный вопрос без ответа и молча проследовала в столовую.
      За обедом они обменивались редкими вежливыми репликами - отчасти из-за присутствия Сандерсона, отчасти оттого, что и сказать-то было нечего... Оба в мыслях уносились к предстоящему вечеру, и повар на этот раз был сильно огорчен, потому что обед остался почти нетронутым.