Шарм - Знатная плутовка

      Взирая на себя под этим углом, он готов был согласиться с Николь, которая называла его скотиной. А если не называла, то наверняка так думала! С этими мыслями он незаметно напился до бесчувствия.
      Наутро он проснулся в дурном настроении. Единственный ответ, который он находил на все вчерашние вопросы, был прост. Он поступает так, как считает нужным. И этого достаточно!
      Утро он провел с управляющим Гансом Бартелем, просматривая счета и обсуждая те дела, которые предстояло осуществить на плантации в его отсутствие. Беседа с Гансом прошла в спокойном деловом тоне, и в результате Кристофер воспрял духом. В дом он вернулся в хорошем настроении, предвкушая провести ленч в обществе Николь. Ему не терпелось взглянуть на нее в новом обличье. Он предвидел, что в ее облике произошла разительная перемена, но сам не ожидал, что это произведет на него такое сильное впечатление.
      Они столкнулись в дверях и замерли, не сводя глаз друг с друга. От неожиданной встречи с ним у Николь перехватило дыхание, сердце учащенно забилось. А Кристофер глядел на нее, с трудом скрывая восхищение от того восхитительного зрелища, которое ему открылось. Он, однако, быстро пришел в себя и одобрительно заметил:
      - Недурно. Ты меня радуешь!
      Забыв о своей новой роли, Николь фыркнула:
      - Вот уж на что я не рассчитывала! К тому же не стоит судить о птице по перышкам! Кристофер лишь усмехнулся:
      - В данном случае оперение украшает птичку.
      - Точнее, цыпочку, как сказал бы петушок, - парировала Николь.
      Кристофер нахмурился, в его голосе зазвучали металлические нотки:
      - Ну, довольно! Ты прекрасно знаешь, что тебе не подобает отпускать такие шуточки. И не забывай об этом!
      Николь ответила с простодушной улыбкой:
      - Интересно, у кого я этим шуточкам научилась? Кто меня такой сделал?
      Кристофер в ярости схватил ее за руку, привлек к себе и процедил сквозь зубы:
      - Только попробуй сказать такое на людях, и я тебя уничтожу!
      В этот момент перед его внутренним взором предстала картина того поцелуя, который он наблюдал в тюремной камере. Распалясь еще больше, он прорычал:
      - И твоего Алена не пощажу!
      - Мерзавец! - выдохнула Николь, в ее глазах вспыхнула ярость.
      Кристофер был зол на весь свет, и прежде всего на самого себя. Он отпустил ее руку и резко спросил:
      - Я ясно выразился?
      - Вполне, - холодно бросила Николь. Она морщилась, потирая запястье.
      - Так я могу надеяться, что впредь ты будешь следить за своими выражениями?
      Николь была сильно рассержена. Она не удостоила его ответа, молча повернулась и пошла прочь. Кристофер передернул плечами и направился в свою комнату. Там он быстро переоделся с помощью Хиггинса, который осваивал новую роль камердинера. Кристофер поинтересовался:
      - Ну как ты устроился? Все в порядке? Лицо Хиггинса расплылось в улыбке:
      - Лучше не бывает, сэр! Честно говоря, мне тут нравится гораздо больше, чем на шхуне. Надоело, знаете ли, болтаться по волнам.
      Кристофер похлопал его по плечу:
      - Не привыкай к суше, старина! Мы ведь отплываем в Англию месяца через полтора, а то и раньше.
      Улыбка исчезла с лица Хиггинса, и он с сомнением покачал головой:
      - А вы уверены, сэр, что это правильное решение? Война с Англией продолжается, а мы с вами формально числимся дезертирами. Да и сомневаюсь, что ваш дядюшка встретит вас с радостью.
      - Я понимаю, Хиггинс, что встреча с дядей Робертом ничего хорошего не сулит. Но наш долг - вернуть домой мисс Эшфорд. А что касается войны, уверяю тебя: в Англии она вызывает не больше энтузиазма, чем здесь. Так что мы можем не слишком опасаться. - Эти слова Кристофер произнес с напускной беззаботностью. Хиггинса он тоже решил не посвящать в свои планы.
      Николь тем временем успела взять себя в руки. Она была сердита на Кристофера, но еще больше - на себя. Она решила вести себя спокойно и с достоинством, но при первой же встрече не удержалась от столкновения. Теперь она будет сдерживаться изо всех сил. К ленчу она вышла степенно, с выражением холодного безразличия на лице.
      Ела она молча, оставляя реплики Кристофера без ответа. Покончив с едой, Кристофер порывисто вскочил и скомандовал:
      - Пошли! Мне надо с тобой поговорить!
      - Прошу прошения, - выдавила из себя Николь, - но у нас с мисс Мауэр есть кое-какие дела. Может быть, попозже?
      Кристофер бросился к ней, резко приподнял ее со стула и потащил в библиотеку, провожаемый недоуменным взглядом Сандерсона.
      Стараясь держать себя в руках, она спросила:
      - Что за необходимость так со мной обращаться? Вы ожидаете от меня галантных манер, а сами ведете себя совсем не по-джентльменски.
      - Если хочешь, чтобы я вел себя как джентльмен, не обращайся со мной так, будто меня и вовсе не существует. Я не жду от тебя восторгов, но изволь проявлять хотя бы некоторую любезность. Я не привык, чтобы мои слова повисали в воздухе. Николь прикусила губу.
      - Я очень сожалею, что вам не по вкусу мои манеры. Но не забывайте, что прошло много времени с той поры, как я последний раз вращалась в приличном обществе.
      - Манеры приемлемы. Меня не устраивает твое отношение, - сухо заметил Кристофер. Его гнев улегся так же быстро, как и возник.
      Николь подняла на него испытующий взгляд:
      - Отношение - такое, какого вы заслуживаете. Я не могу смириться с тем, как вы играете жизнью Алена. Я не могу забыть того, как вы обошлись со мной.
      Кристофер приблизился к ней и, глядя ей в глаза, спросил:
      - Ты думаешь, мне доставляет удовольствие использовать Алена как оружие против тебя?
      - Не знаю! - воскликнула она. Такой ответ ему даже понравился.
      - Ты сама не оставляешь мне выбора, - горько заметил он. - Мне необходимо, чтобы ты меня слушалась. А Ален, кажется, - единственный, кто для тебя что-то значит. - С усмешкой он добавил:
      - Ты ради него согласилась даже потерять невинность!
      - Я все помню, - ледяным тоном произнесла она. - Помню и о том, как вы меня обманули. И не надейтесь, что когда-нибудь забуду.
      - Значит, ты собираешься вести со мной войну? Николь печально покачала головой:
      - Я постараюсь относиться к вам как к опекуну. Но не ждите от меня энтузиазма! Кристофер одобрительно кивнул:
      - Это меня вполне устроит. Большее было бы даже неестественно.
      Остаток дня Николь провела в смятенных чувствах. Она не могла его понять то он зол и жесток, то ласков, а то может поинтересоваться ее мнением, будто оно для него что-то значит...
      Кристофер собирался отправиться в Новый Орлеан в среду, а до той поры они общались сдержанно и вежливо.
      Однажды за завтраком незадолго до его отъезда Николь решилась задать вопрос, который давно ее беспокоил:
      - А что миссис Иглстон обо мне знает? Как вы ей объяснили мое пребывание в вашем доме?
      - Я не объяснял.
      Николь вскинула на него изумленный взгляд:
      - Значит, она не знает, что я здесь?
      - Нет, пока не знает. Но узнает, прежде чем приедет сюда. Я намерен частично открыть ей правду - о том, как ты служила юнгой, выдавая себя за мальчика, пока я не раскрыл твой секрет. Естественно, - продолжал он насмешливым тоном, - как только я узнал, кто ты такая, я предпринял необходимые шаги, чтобы расставить все по местам. Твое место оказалось здесь.
      С недоумением Николь спросила:
      - Но.., как же та история, что вы мне рассказали? Будто я жила с ней в Канаде...
      - Хм-м. Не беспокойся. Думаю, в конце концов миссис Иглстон поддержит эту версию, но до поры ей следует знать лишь то, что я ей пока расскажу. - Он замялся, потом спросил:
      - А ты сможешь сама придерживаться этих линий - сначала усеченной версии правды для миссис Иглстон, потом канадской версии для англичан?
      Николь невесело усмехнулась:
      - Если не запутаюсь...
      Остаток дня Кристофер провел в заботах по дому, стараясь предусмотреть все проблемы, которые могут возникнуть в его отсутствие. Он гнал от себя мысли о Николь, не желая признаваться, что ее новый облик произвел на него неизгладимое впечатление.
      К ужину Николь успела переменить туалет и на этот раз предстала в светло-зеленом шелковом платье, которое ей удивительно шло. Согласно требованиям моды, платье имело глубокий вырез, и Кристофер с трудом отвел глаза. Волосы Николь ниспадали в художественном беспорядке, хотя не вызывало сомнения, что над этой прической пришлось немало потрудиться. Кристофер едва подавил возникшее вдруг страстное желание сорвать с нее платье и смять ее изысканную прическу в порыве жарких объятий. Пробудившаяся страсть вызвала у него самого сильное недовольство. Распоряжение Сандерсону он отдал резким тоном. Тот не подал виду, хотя и не привык к такому. За едой Кристофер напряженно молчал, лишь изредка невпопад отвечая на деликатные попытки Николь завести разговор.
      Из-за стола он встал не в духе. Он было вышел прогуляться, но начавшийся дождь загнал его обратно в дом. Ночь застала его в спальне со ставшим уже привычным стаканом виски.
      Дождь все усиливался, послышались раскаты грома. Надвигалась буря. Кристофер стоял у открытого окна и возбужденно глядел на вспышки молний. Вид этого буйства природы пробудил в нем самом необузданные плотские инстинкты. Словно в забытьи он двинулся в сторону спальни Николь.
      ***
      Она проснулась от раскатов грома и присела на постели. Буря за окном вдруг напомнила ей те опасные ночи, когда "Ла Белле Гарче" неслась по штормовым волнам, озаряемая вспышками молний. Николь захотелось снова ощутить пьянящий порыв штормового ветра, почувствовать острые капли дождя, бьющие в лицо. Она вскочила с постели, торопливо накинула халат и бросилась к дверям, ведущим к веранде.
      В тот миг, когда она распахнула их, молния ударила совсем рядом, и раскат грома, совпавший с ослепительной вспышкой, потряс дом до основания. Фигура Кристофера, застывшая на веранде под струями дождя, озарилась серебристым светом.
      При виде его Николь замерла на пороге. От неожиданности она разжала пальцы на дверной ручке, и сильный порыв ветра с грохотом ударил дверью о стену.
      От этого звука Кристофер стремительно обернулся. Их глаза встретились. У Николь перехватило дыхание. Она сама испугалась тех чувств, которые неожиданно нахлынули в тот миг, и повернулась, чтобы убежать. Но Кристофер метнулся к ней и сжал в своих объятиях.
      Она боролась, но больше с собой, чем с ним. От его жадных губ некуда было укрыться. Николь всем телом ощутила горячий напор его страсти.
      А Кристофер и не хотел бороться с самим собой, со своим желанием. Николь была в его объятиях, и в этот миг он не мог думать ни о чем, кроме юге безграничного наслаждения, какое дарила ее близость. Казалось, что она и есть га единственная женщина, которая способна удовлетворить его страсть. Под его поцелуями ее сопротивление стихло, словно она отчаялась бороться с жаждой, которую лишь он мог утолить.
      Как лунатики, не замечая ничего вокруг, они добрались до постели, и Николь, пожалуй, впервые в жизни почувствовала, что близость может быть не просто яростным насыщением животной страсти, но прекрасным слиянием жаждущих тел, преисполненным нежности и ласки. Теперь уже она целовала его, жадно прижимаясь губами к его напрягшемуся телу. Ее опьянял его запах, вкус его плоти. Никто никогда не учил ее тому, что она делала, но по его прерывистому дыханию и хриплым стонам она понимала, что лучшего он не мог и пожелать. Кристофер был не в силах стерпеть этой сладостной пытки. Еще миг, и из его груди вырвался почти нечеловеческий стон. Николь почувствовала, как впитывает в себя терпкую влагу живительных соков его тела. Задыхаясь, она откинулась на спину и закрыла глаза. Но Кристофер был ненасытен. Не дав себе ни мгновения передышки, он набросился на нее в новом порыве. Их тела сплелись, как будто желая раствориться друг в друге. Николь почувствовала, как каждая клеточка ее тела наполняется дотоле неизведанным наслаждением.
      Потом они не произнесли ни слова. Пережитое ими ощущение было невыразимо. Николь доверчиво положила голову ему на плечо и, обессиленная, мгновенно заснула.
      А Кристофер еще долго не спал. Он чувствовал, что сегодня произошло нечто совсем не похожее на его многочисленные приключения. Прежде женщины были для него игрушками, он даже не считал их за людей. А ее он слишком долго не считал женщиной! Кристофер усмехнулся. Ему вспомнилась худенькая фигурка, прижавшаяся к его спине, когда они верхом покидали Беддингтон Конер. А ведь она уже тогда была дьяволенком! Как она расквасила нос мальчишке-конюху! Неожиданно он подумал: какой опасности она себя подвергала все эти годы на шхуне! Невольно он обнял ее еще крепче. Теперь он ее в обиду не даст. Тут он снова усмехнулся. Николь, пожалуй, некого бояться, кроме него самого...
      18
      Утром Николь не торопилась вставать. Еще не совсем проснувшись, она долго лежала в постели и наслаждалась той блаженной расслабленностью, которая впервые за долгие дни охватила ее душу и тело. С улыбкой на устах она нежно поглаживала подушку, еще хранившую отпечаток головы Кристофера.
      Она не знала, когда он встал, но полагала, что с рассветом. А судя по неяркому свету за окном, произошло это не так давно. Постель еще хранила тепло его тела.
      Николь прижалась щекой к его подушке. Настало время признаться себе, что она влюблена в Кристофера Саксона. И почему-то это признание не вызвало у нее ужаса и негодования. Что бы ни таило в себе будущее, больше не было смысла обманывать себя.
      Теперь-то она осознала, что неприязнь к капитану Сэйберу была лишь средством самозащиты, попыткой загасить растущее влечение. Даже выступив против него заодно с Аленом, она всего лишь пыталась усмирить неясное томление в своей душе.
      Она присела и позвонила в колокольчик, вызывая мисс Мауэр. Если Кристофер придерживается своего первоначального плана, то, вероятно, он еще не уехал. В душе Николь возносила немую молитву о том, чтобы все произошедшее между ними изменило его планы на будущее.
      Быстро умывшись, она с помощью Мауэр облачилась в светло-желтое муслиновое платье и несколько раз торопливо провела гребнем по непослушным волосам. Кристофер наверняка испытывает к ней сильное чувство, думала она. Если он и после сегодняшней ночи будет обращаться с нею так же, как прежде, то она просто возненавидит его. Ее собственные чувства были таковы, что пренебрежение или безразличие с его стороны стали просто невыносимы. Ей был необходим хоть какой-то намек на то, что и для него эта ночь была особенной.
      Спустившись вниз, Николь вздохнула с облегчением: его упакованный багаж еще стоял у дверей. Значит,; он не успел уехать. Наверное, он поджидает ее, чтобы увидеться перед разлукой... Тут появился Сандерсон,': который с вежливой улыбкой приветствовал ее:
      - Доброе утро, мисс Николь. Вы сегодня рано поднялись!
      Она одарила его ответной улыбкой и спросила:
      - А, где мистер Саксон? Он ведь еще не уехал, правда?
      - О нет. Он собирается отбыть через час, не раньше. Я накрыл ему завтрак. Желаете к нему присоединиться?
      - Спасибо, именно этого мне и хотелось бы. Когда Николь вошла в столовую, Кристофер поднял глаза в изумлении. Сегодня она выглядит особенно привлекательно, подумал он. Вид ее едва прибранных кудрей, удивительно гармонировавших с цветом : платья, напомнил ему картину беспорядочно рассыпавшихся по подушке волос, и что-то в глубине души кольнуло мучительно и сладко.
      Николь подошла к своему обычному месту за столом и со смущенной улыбкой произнесла:
      - Доброе утро!
      Сандерсон налил ей чашку крепкого кофе, какой предпочитал Кристофер, и удалился, чтобы принести ей завтрак.
      Оставшись одни, они молча глядели друг на друга с разных концов стола, и Николь в страхе почувствовала, что не находит слов, которые следовало бы произнести. Действительно, что надо сказать мужчине после проведенной с ним ночи, да еще такой ночи и такому мужчине, как Кристофер?
      Кристофер уже собрался в путь, был одет по-дорожному, и Николь неприятно поразило, что его лицо хранило отрешенное и сосредоточенное выражение. В то же время от нее не укрылась необычная бледность его слегка осунувшегося лица, явно свидетельствовавшая о бессонной ночи. Николь улыбнулась кончиками губ. Она-то знала, из-за чего он не спал!
      Это была едва заметная лукавая улыбка. Кристоферу она была знакома. Так улыбалась ее мать, когда была чем-то очень довольна. Такую улыбку на лице Аннабель Кристофер видел особенно часто незадолго до того дня, как был коварно предан.
      Угрюмо уставившись на ничего не подозревавшую Николь, он подумал о том, как легко чуть было снова не попал в старую ловушку. Эта улыбка напомнила ему о том, о чем он предпочел бы навсегда забыть. Недовольно он буркнул:
      - Тебя что-то радует? Так поделись со мной. Я тоже не прочь посмеяться.
      От его ворчливого тона улыбка исчезла с ее лица.
      - Я улыбаюсь просто так. Такое прекрасное утро... - неуверенно произнесла она. Не зная, чем он недоволен, она потупила глаза, желая лишь того, чтобы развеялась та гнетущая атмосфера, которая вдруг сгустилась вокруг.
      Но Кристофера такой ответ не удовлетворил, и он настойчиво переспросил:
      - Ты всегда по утрам улыбаешься до ушей, как идиотка?
      Николь чуть не выронила чашку. Она не хотела вступать в пререкания, но не могла игнорировать его вызывающий тон. Она лишь спросила:
      - А вы всегда по утрам бываете в таком дурном настроении?
      - Ник, прошло не так много времени с той поры, как мы вместе плавали на шхуне. Наверное, ты еще не забыла, каков я бываю после ночи, проведенной с девкой?
      Последние слова он почти выкрикнул в порыве необъяснимого гнева. Единственная мысль, засевшая в этот миг в его воспаленном сознании, была о том, что перед ним сейчас сидит родная дочь Аннабель, затмевающая своей неотразимой красотой кукольную миловидность матери, подобно бриллианту на фоне дешевой стекляшки. Кристофер пытался укрыться от тех неожиданных чувств, которые пробуждались вопреки его воле. Он очень хотел бы забыть прошлую ночь и вернуться в то безопасное состояние духа, в каком пребывал все эти годы.
      Грубые слова обожгли Николь, как удар бича. Ее хрустальная мечта оказалась разбитой одним небрежным жестом.
      - Как вы смеете? - воскликнула она, дрожа от гнева. В следующее мгновение, не помня себя от нахлынувшего негодования, она изо всех сил запустила ему в голову чашку с кофе.
      Кристофер уклонился. Чашка пролетела мимо, но горячий кофе выплеснулся ему прямо в лицо.
      - Довольно! - вскричал он, вскакивая на ноги.
      - Ну уж нет! - выпалила Николь. - Я только начала!
      Следом за чашкой полетела фарфоровая тарелка, за ней тяжелая серебряная солонка. Кристофер не успевал уворачиваться, и солонка достигла своей цели, больно стукнув его в грудь.
      Ярость прибавила Николь сил. Она судорожно озиралась в поисках новых снарядов, которые можно было бы запустить в обидчика. Ее взгляд упал на серебряный подсвечник, стоявший посреди стола. К счастью для Кристофера, она на этот раз не попала в цель. Подсвечник со звоном ударился об стену в двух дюймах от головы Сандерсона, вошедшего с подносом в руках.
      Николь, не теряя ни секунды, метнулась к Сандерсону и выхватила из его рук серебряный поднос. С криком "Негодяй!" она метко швырнула свой новый снаряд, угодив прямо в грудь Кристоферу.
      Сандерсон взирал на побоище широко раскрытыми глазами. А Кристофер невозмутимо принялся салфеткой смахивать с сюртука остатки завтрака.
      - Ты можешь идти, Сандерсон, - небрежно обронил он. - Мы с мисс Николь скоро закончим нашу трапезу.
      - Как прикажете, сэр, - только и выговорил Сандерсон, пятясь к выходу.
      В столовой воцарилась тишина. Спокойный тон Кристофера несколько остудил гнев Николь, и теперь она с испугом озирала учиненный погром.
      Кристофер внимательно поглядел на нее. Знавал он взбалмошных девиц, но такую еще не приходилось! Хотя он был сильно рассержен, его распирало от смеха. Что ж, он с самого утра готовился к схватке - и получил, что хотел! Николь он даже не винил.
      - Буря стихла? - спросил он шутливо. Николь было не до смеха. Гнев прошел, оставив в душе горечь и опустошенность. Она молча повернулась и, пошатываясь, двинулась к двери.
      - Постой, Ник! - окликнул Кристофер. На ее лице было написано такое отчаяние, что это его тронуло. - Прости, Ник. Мне не следовало так говорить. С улыбкой, почти нежной, он добавил:
      - Я сегодня с самого утра не в духе. Забудь о том, что я сказал, и начнем все сначала.
      Николь серьезно посмотрела на него. Она не верила ни дружелюбному тону, с каким он обратился к ней, ни ласковому выражению его лица. Слишком часто он обманывал ее.
      - Нет, - ответила она тихо. - Мы не начнем сначала. Вы выразились вполне ясно. Пусть все будет так, как вчера условленно. Этой ночью произошло недоразумение. Будьте уверены - оно не повторится!
      На пороге она обернулась и сказала:
      - Желаю вам доброго пути. Жду вас вместе с миссис Иглстон. Когда-то мы были с нею очень дружны.
      Оставшись один, Кристофер долго не сводил взгляда с закрывшейся двери. Он испытывал не гнев - скорее огорчение. Последние несколько минут, за которые, казалось, произошло непоправимое, ему очень хотелось бы прожить иначе. Усилием воли он заставил себя переключиться на привычные мысли о том, что все женщины невыносимы. И Николь особенно!
      Что со мной происходит, думал он позднее, плывя в лодке вверх по течению к Новому Орлеану. Мысли о Николь не оставляли его. Но в то же время ему не давали покоя воспоминания о недостойном поведении ее матери. Кристофер не желал, чтобы кто-нибудь пробил тот щит, которым он в душе укрылся от людского коварства. В конце концов он решил держать Николь на расстоянии. Он не может себе позволить влюбиться, тем более - в нее! Оставшееся время на пути в Новый Орлеан он упорно настраивал себя против нее. Наконец ему самому стало казаться, что он этого вполне добился. Так будет спокойнее!
      ***
      В тот же день он отправился к миссис Иглстон, весьма довольный собой и уверенный в своих силах. Семейство Дюма находилось в отъезде, и миссис Иглстон временно наслаждалась заслуженным покоем. Мисс Дюма в последние дни стала просто несносна, и миссис Иглстон была уже готова принять любое предложение Кристофера.
      Пока Кристофер живописал приключения Николь, она завороженно смотрела на него.
      - Да, такова Николь Эшфорд! - вздохнула она наконец. - Она с малолетства была сорванцом. Конечно, я не одобряю столь экстравагантного поведения со стороны юной леди, но должна признаться, что я не удивлена. Смерть родителей девочка переживала очень тяжело, а ее опекуны оказались людьми не лучшего сорта. Разумеется, я буду счастлива, если смогу ей помочь.
      Наклонившись к Кристоферу, отчего ему вдруг стало не по себе, она взволнованно продолжала:
      - Ты так добр! Николь невероятно повезло, что именно ты раскрыл ее секрет. Представляешь, что могло бы произойти, если б она попала в руки какого-нибудь бесчувственного монстра, который воспользовался бы своей властью над беззащитным дитя.., и лишил бы ее невинности? Об этом страшно подумать! Ей удивительно, исключительно повезло, что она встретилась с тобой! Кто знает, что иначе могло бы случиться!
      Кристоферу еще никогда в жизни не доводилось чувствовать себя так неуютно. Он поторопился закончить разговор:
      - Слава Богу, теперь все позади! Потом он собрался с духом, намереваясь приступить к самой деликатной части беседы.
      - Естественно, я хочу, чтобы она вернулась под крышу родного дома. Думаю, несмотря на продолжающуюся войну, нам следует позаботиться о ее скорейшем возвращении в Англию.
      Миссис Иглстон покачала головой:
      - Боюсь, это не так просто.
      Кристоферу было стыдно, что он заманивает ее в ловушку, однако он знал, что это необходимо. Изобразив на лице искреннее удивление он спросил:
      - Что вы имеете в виду, мадам? - Потом, делая вид, будто не понимает ее, добавил:
      - Конечно, необходимо позаботиться о ее манерах, однако не сомневаюсь, что вам это по силам.
      Миссис Иглстон печально вздохнула:
      - Я думала не столько об этом, сколько о том скандале, который разразится, когда станет известно, что Николь Эшфорд все эти годы вращалась среди матросов, притворяясь юношей. Дорогой мой, этого нельзя допустить! Иначе ее репутация будет навек погублена.
      - Что вы предлагаете? - поинтересовался Кристофера Миссис Иглстон потупилась. Она чувствовала, что ничего подобного не случилось бы, будь она в ту пору рядом с Николь. Теперь она страстно желала исправить создавшееся положение, даже ценою лжи, что было совсем не в ее духе. Но она и не хотела, чтобы Кристофер заподозрил, будто ей свойственна неискренность. Наконец она неуверенно произнесла:
      - Мы можем ради ее блага пойти на обман - сказать, что мы с нею были вместе!
      Презирая себя в душе за одержанную победу, Кристофер поспешил согласиться.
      Миссис Иглстон виновато улыбнулась и спросила:
      - Когда мне получить расчет у Дюма?
      - Сегодня, - без колебаний ответил Кристофер. Миссис Иглстон пришлось тут же набросать коротенькую записку с извинением за свой внезапный отъезд. Поступать так было совсем не в ее духе, но Кристофер настойчиво повторял, что дорог каждый день.
      Они провели в Новом Орлеане еще два дня, решая неотложные задачи. Кристофер оставил пространный заказ у дамского портного, снабдив его мерками, которые мисс Мауэр сняла с Николь. Отметая возражения миссис Иглстон, он также настоял на обновлении и ее гардероба. Решающим послужил такой довод:
      - Я понимаю, что вам неловко принимать платья от мужчины. Но, боюсь, наряды Николь будут слишком разниться от ваших. К тому же вы ведь сами не хотели бы, чтобы стало известно о вашем стесненном положении. Впрочем, мы могли бы отказаться от заказа, сделанного для Николь. Мне придется подобрать ей что-нибудь поскромнее.
      При мысли о тех лишениях, которые претерпела Николь в последние годы, миссис Иглстон тяжело вздохнула. Кристофер понимал ее чувства, но не подавал виду. Наконец она произнесла:
      - Нет, этого делать не стоит. Малышка Николь заслуживает того, чтобы выглядеть изящно. Пожалуй, и мне следует приобрести пару новых платьев. Их стоимость пусть будет вычтена из того щедрого жалованья, что ты мне положил.
      С удовлетворенной улыбкой на устах Кристофер проводил взглядом миссис Иглстон, которая скрылась в примерочной. Пока она была занята, он успел поговорить с хозяйкой салона мадам Колетт. Когда миссис Иглстон узнает о предмете этой беседы, будет уже поздно. Ей предстоит получить еще несколько обновок, помимо ею заказанных. А что прикажете человеку делать с вещами, сшитыми специально на него, кроме как носить их?
      Еще одним важным делом для Кристофера были встречи со своим банкиром и деловым агентом, с которыми он обсудил все финансовые проблемы, связанные с его предстоящим полугодовым отсутствием. А перед самым отъездом в поместье он нашел несколько часов для встречи с Джесоном Саважем.
      После роскошного ужина Джесон с удовлетворением провозгласил:
      - Похоже, вы не теряете времени даром, и ваш план осуществляется успешно.
      Кристофер поморщился:
      - О да. Я становлюсь мастером двойной игры. Я уже успешно одурачил одну пожилую даму. Джесон иронично поинтересовался:
      - Вам это далось с трудом?
      Кристофер кивнул и невеселым голосом ответил:
      - Я не ожидал, что манипулировать человеком окажется настолько неприятно. Однако это так. Единственное, что меня успокаивает, это благая цель, которую мы преследуем.
      Джесону понравились эти слова. Задуманное им предприятие было очень рискованным. Конечно, он располагал докладом Джейка и сам неплохо разбирался в людях, но ему было приятно лишний раз убедиться, что Кристофер вовсе не столь неразборчив в средствах, как могло показаться. Джесон давно терялся в догадках, что же за человек этот Кристофер Саксон. Джентльмен благородного происхождения, пират, плантатор, азартный игрок, член банды Лафита? А вот теперь - патриот... Или шпион? Какова истинная природа этого человека? Ясно одно: Кристофер не прост, и разгадать его - трудная задача. Время покажет, оправдает ли он доверие. Джесон решил перейти к сути дела.
      - Когда вы будете готовы к отплытию? Мне надо заранее позаботиться о том, чтобы найти корабль, который рискнет вырваться Из залива сквозь английскую блокаду.
      - Я, как и прежде, полагаю, что потребуется не менее месяца. При благоприятной погоде мы могли бы отплыть в середине февраля. Ник осваивается в новой роли даже быстрее, чем я ожидал. А за те шесть недель, что предстоит провести в плавании, мы с миссис Иглстон завершим ее преображение. Меня беспокоит не столько Ник, сколько погода.
      Джесон закивал, вспомнив о тех неприятных днях, которые ему самому пришлось однажды пережить во время зимнего плавания.
      - Хорошо. Я начну подыскивать капитана, который согласится рискнуть. Это дело тоже нельзя откладывать до последней минуты.
      Кристофер пожал плечами:
      - Не исключено, что и вы, и я решим наши задачи одновременно. Да и нет ничего страшного в том, чтобы отплыть на неделю раньше, чем запланировано.
      - Пожалуй, вы правы, - согласился Джесон. - Мне только не нравится неопределенность, с которой связано это дело.
      Кристофер невесело улыбнулся. Ему и самому не доставляла удовольствия сложившаяся ситуация, которая действительно была слишком неопределенной.
      - Если б моя задача была поконкретнее... Скажем, мне надо было бы добыть информацию у определенного лица. А так получается, что мне предстоит блуждать в потемках.
      - Именно так, - без энтузиазма пробормотал Джесон.
      - Ладно, - махнул рукой Кристофер. - На море я всегда одерживал верх над англичанами. Надеюсь и на суше не сплоховать. - С ухмылкой он добавил:
      - Англичане - людишки недалекие.
      Джесон сухо заметил:
      - Вы забываете, что я наполовину англичанин, а уж вы сами...
      - Нам, однако, хватило благоразумия найти свое место в жизни. И это место здесь, на новой родине, - парировал Кристофер.