ГЛАВА ПЕРВАЯ

С шумом поставив свой единственный чемодан перед таможенником, Дэйв Кэродайн принялся рассказывать свои старые истории. Здесь, в этом Центре Галактики, где звезд и планет было больше, чем зернышек в гранате, таможенный досмотр проводился серьезно. Его болтовня не была рассчитана на то, чтобы прикрыть или как-то отвлечь внимание от контрабанды. Это был простой треп, чтобы скоротать время.

Он с готовностью открыл свой чемодан. Планета называлась Гамма-Хорака и не она была главной целью Кэродайна. Снаружи — на поле — какой-то тягач с нелепым двигателем отбуксировывал звездолет с подушки. Уже выстраивались ярко одетые люди — остальные пассажиры с сотен других планет. Каждый человек, отмечал с усмешкой Кэродайн, считал свою собственную планету Золотой Вершиной цивилизации, конечно, после Рагнара и доброго старого ОСМ.

Вот эти две группировки действительно стоит навестить.

Наступила пора вопросов и лжи.

— Имя?

— Джон Картер. — Ему всегда доставляло удовольствие называться этим именем.

— Род занятий?

Он был слишком тактичен и гораздо более предусмотрителен, чтобы ответить, что все это было в зеленом пластиковом паспорте, лежащем на скамье рядом с чемоданом. Таможенник — невысокий, полнеющий человек, слегка вспотел от летнего зноя Гамма-Хораки. Он тоже будет вежлив и тактичен, пока Кэродайн не скажет откуда он.

— О, — сказал он небрежно, — я бизнесмен. Надеюсь изучить здесь рынок. Хорошо тут у вас...

— Откуда вы?

— Федерация Шанстар.

— Шанстар? — Таможенник изобразил на своем лице неодобрение. Он был гражданином мощного созвездия; мог себе позволить быть снисходительным по отношению к меньшим и более слабым. Он мог — и позволял. И с этим приходилось мириться.

Для Кэродайна всегда было проблемой — правильно определить в иерархии звездных систем планету, которую собираешься назвать родной. Однажды он ошибся, назвав какое-то действительно сверхмощное созвездие. Его разоблачили, судили, оштрафовали и бросили в тюрьму. В следующий раз он взял слишком низко — сейчас он даже усмехнулся — надо же было быть таким идиотом, чтобы назваться представителем какой-то отдельной планеты — и три удручающих месяца чистил туалеты. Человек, у которого за спиной нет сильной защиты — это человек, которым не колеблясь будут помыкать.

Но держать нужное равновесие...

И угадать так, чтобы никто не стал проверять...

— Шанстар? — Таможенник с интересом покачал головой. Это добрый знак.

Кэродайн сказал:

— Пятьдесят планет, и с каждым годом увеличиваемся; дружище. — Он доверительно понизил голос. — Идут разговоры, что ОСМ посылает к нам подготовительную миссию для организации своего консульства...

— Посольство ОСМ на Альфа-Хораке, — сказал таможенник небрежно, — одно из старейших учреждений такого рода в Галактике.

Это упрек. Кэродайн улыбнулся.

— Я так много слышал об Альфа-Хораке, что рассчитываю попасть туда.

— Если повезет.

Кэродайн улыбнулся еще шире.

Таможенник включил справочник и экран зажегся. Робот вспомнил Шанстар без труда.

— Пятьдесят две планеты, — сказал таможенник, слегка поразившись, несмотря на привычную славу Хораки.

— Ну, ты скажи! — Кэродайн ударил кулаком по стойке.

— Еще одна пара!

Зачитали остальные данные.

— Вполне приличная группировочка — эта Федерация Шанстар. Но, порядочного флота у вас пока нет. Это была загвоздка. Кэродайн шел на риск.

— Да знаете, как оно бывает. Пока что мы не сталкивались ни с какими по-настоящему враждебными объектами. Но верфи все на месте, флот может вырасти за ночь.

— Да, и дети растут под олеандровыми деревьями. Храните его. Экономите на обороне и однажды — фьють! — вы проснетесь и увидите, что Шанстар оказался провинцией какой-нибудь более сильной группировки.

— Может вы и правы. Уж Хораке такие вещи должны быть известны.

При быстром, настороженном взгляде таможенника Кэродайн поблагодарил случай, что он подкрепил это неуклюжее предложение дополнительными словами. Он пододвинул свой открытый чемодан.

— Хотите взглянуть?

— Конечно. Есть, что предъявить?

— Только это.

Он ловко вытащил вороненое металлическое оружие из нагрудной кобуры и пронес его точно через стойку так, что оно остановилось — блестящее, гладкое, смазанное — прямо напротив таможенника. Тот отпрянул. Движение непроизвольно получилось отточенно-молниеносным, и Кэродайн выругал себя. "Идиот! Спокойно. Расслабься. " — Как вы резко с этой штукой, мистер.

— Спасибо, польщен. Так, для самозащиты. Только никому не говорите — стрелок-то я никудышный. Он засмеялся.

Таможенник, поднимая оружие, засмеялся тоже. Взяв его, он уже не смеялся, а уставился на Кэродайна.

— Миллиметровый лучевой ударник, продолжительность — одна сотая секунды.

Он говорил медленно и задумчиво.

— Я бы сказал пятьдесят шестой...

— Пятьдесят восемь...

— Да-да. И — сделано на Рагнаре.

— Точно, — весело сказал Кэродайн.

Этот пистолет — всегда шанс.

— Как вы его достали?

— Тут никакого секрета. Купил на Шанстаре. Он открыл бумажник. — Посмотрите, вот квитанция.

— Хм, похоже все нормально. Не должно быть никаких проблем с лицензией на Хораке.

— Спасибо.

Кэродайн почувствовал прилив радости — мягкой, спокойной, но тем не менее весьма определенной. Здесь, на Гамма-Хораке, он собирался приобрести лицензию, которая действовала бы во всех остальных мирах Хораки. Он хотел попасть на Альфу...

Его настороженность ослабла. После такого напряжения сразу ехать куда-то с какой-либо целью было бессмысленным. Он хотел на Альфу просто потому, что это был главный центр. И к черту все! Ему нужно было постоянно напоминать себе, что он всего лишь мирный бизнесмен. Он — бизнесмен. И все. Сейчас. А заниматься бизнесом он должен для того, чтобы жить. Отправиться на Альфу действительно важно; но не настолько важно, чтобы оправдать зудящее предвкушение, которое необъяснимо гнало его сейчас.

Таможенник набрал необходимый для лицензии код, робот изрыгнул карточку, а Кэродайн заплатил. У него были галаксы, что упрощало дело.

И вот наступил решающий момент. Таможенник взял паспорт в зеленой пластиковой обложке. Открыл. Сверил фотографию. Там были еще отпечатки пальцев, изображения сетчатки, размеры уха, отпечатки подошвы. Все было в порядке. Первоклассная и фантастично дорогая подделка — документ на имя предъявителя Джона Картера. Если Кэродайн пройдет, он возблагодарит того полуслепого старика на Шанстаре-5, который занимался этим. Если нет...

Что ж, у людей Галактики одна тюрьма походит на другую.

Ожидающая очередь стала беспокоиться. Один или двое ребятишек играли со все возрастающим неистовством. Таможенник, казалось, уже достаточно поупражнялся. Он мельком просмотрел паспорт, многозначительно посмотрел на Кэродайна и на фотографию, затем сунул книгу во франкировальную машину. Робот выбрал нужную страницу и четко поставил официальную печать. Соединение Хорака, поддепартамент Гамма-Хорака.

Паспорт не был отправлен на детектор подделок. Кэродайн постарался сдержать бурный вздох облегчения. Даже если бы он был отправлен на контроль, у него была вера в этого полуслепого старичка, в его колдовство над химикатами и в его мастерство.

Формальности были закончены по-дружески.

— Спасибо, мистер Картер. Кэродайн стал укладывать чемодан.

— Есть приличный отель?

— Та-ак. Шанстар, да? Я бы порекомендовал «Космические войны». Комфортабельный.

— Спасибо.

Когда он отходил, таможенник сказал ему вслед.

— Надеюсь, вы приятно проведете время на Гамма-Хораке, мистер Картер.

Он с улыбкой обернулся.

— Спасибо.

Таможенник посмотрел на высокую, сухощавую, широкоплечую фигуру, вырисованную на солнечном свету. Эта огромная масса черных волос придавала ему... львиный облик. Да, точно, львиный.

Дэйв Кэродайн закончил ужин и в хорошем настроении прошел в курительную, где отрезал себе желтую Кроно и закурил. Придется их поберечь. Они не входили в число товаров, импортируемых Хоракой.

Сидящий на низком стуле человек, смотрел местную вечернюю телепрограмму и курил толстую хоракскую алую сигару. Информация касалась недавнего повышения жалованья в вооруженных силах, связывая это с призывной компанией. Мелькали цветные, полные драматизма снимки боевых кораблей, двигавшихся в различных боевых порядках на фоне соответствующего, вполне художественно сделанного звездного неба. Кэродайн всегда предпочитал наблюдать флот прямо в межзвездном пространстве, когда линкоры...

Черт! Все это давно ушло, вместе со Вторым ССТ.

Он презрительно пыхнул желтым облаком в сторону владельца алой сигары.

Аромат разошелся по комнате.

Человек вытащил изо рта сигару и полуобернулся, отрываясь от TV. Он был невысокого роста, с забавным вырезом ноздрей, каштановыми секущимися волосами и аккуратно зализанным вихром на лбу. Он улыбнулся.

— Отличная сигара у вас.

Кэродайн пыхнул еще раз.

— Да, мне нравится. Кроно. Когда-нибудь пробовали?

— Нет, никогда не слыхал.

Что же, это можно считать вложением. Кэродайн протянул прозрачную пачку.

— Угощайтесь.

— Спасибо.

Никакой неуклюжей застенчивости. Мужчина протянул руку и взял одну желтую сигару.

— Ничего, если я закончу эту? Я такой курильщик.

— Пожалуйста.

— Я — Грэг Роусон. Вы только сегодня прибыли?

— Джон Картер. Совершенно верно. Из Танстара.

— Правда? У вас там неплохая система. Я слышал вы быстро разрастаетесь.

Кэродайн напустил на себя глуповато-самодовольный вид.

— Точно. Как я узнал, еще две планеты избрали присоединение.

— Избрали?

— Да. Мы расширяемся через торговлю и экономику.

Роусон усмехнулся и поднял Кроно.

— Вот как?

— Что-то в этом роде.

— Я из Ахенсик — когда я уезжал сюда, у нас было чуть больше шестидесяти мест в Конфедерации И, — тот же тихий доверительный тон, каким Кэродайн разговаривал с таможенником, — два объединения помельче торговались по поводу вступления к нам.

— Звучит весьма интересно. Может мы смогли бы поладить. Вы тоже по делам?

— Конечно.

«Не чересчур быстро и как-то слишком удачно?» Хоть и небольшая, но в социальном положении между группировкой в пятьдесят с небольшим планет и чуть больше шестидесяти, была определенная разница. Если бы Роусон захотел, он мог бы быть надменно снисходительным. Но он вел себя по-человечески; и Кэродайн удивлялся — — почему?

Ответ возможно лежал в их одинаковом положении на этой планете. Затем Кэродайн вспомнил, что Ахенсик — это созвездие, лежащее недалеко от могущественной группы Хорака. И может те меньшие группировки, которые хотели присоединиться к Ахенсик, преследовались и Хоракой? Здесь могли возникнуть трения.

Поэтому может быть Грэг Роусон с таким интересом изучал по телевизору рекламу Космического Флота Хораки.

Шпион?

Ну если и так, так что? Дэйв Кэродайн — бизнесмен, а так как он никогда не был шпионом, нечего и беспокоиться об этом. Это была не его проблема.

Состояние свободы было великолепным. После всего. Не было больше серьезных проблем.

Только пустяки — постараться продать товар, исхитриться достать визу на труднодоступные планеты. Теперь-то он не закончит психушкой, слава Богу.

Интересно, а что Роусон знает об Альфе?

— Хорака кажется преуспевает. Я думал попытать счастье на Альфе.

Роусон сдержанно засмеялся:

— Если повезет.

— То же самое мне сказал таможенник.

— Я добиваюсь разрешение уже год. Бесполезно.

— А в чем дело?

— Только для своих. Отдаленные планеты, как эта Гамма, они используют для того, чтобы торговать с посторонними. А потом сами отправляют товары. Все дело просто в экономике. Колонии счастливы.

— Неэффективно.

— Да, нет. Просто передвигаться внутри созвездия можно быстро, поэтому нет необходимости в большом количестве транспорта. Нам же, чтобы доставить сюда товары требуется очень многое.

— Да, пожалуй.

От Роусона он ничего не мог добиться. Да и хотелось спать.

— Ну что ж, я пошел. Увидимся утром?

— Разумеется. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Когда он у ходил, в комнату вошла поразительно привлекательная девушка. Копна взъерошенных с серебряным отливом волос подчеркивала косые скулы и озорной блеск ее глаз. Она была в белой блузке, красных, как плащ тореадора, брюках, и черных, отделанных золотой тесьмой шлепанцах. На ней не было никаких украшений. Кэродайн шагнул в сторону, давая ей пройти. Она одарила его улыбкой и вошла.

Она заговорила с Грэгом Роусоном, но Кэродайн уже достаточно узнал за один день, поэтому он медленно пошел к эскалатору.

В конце концов ему не о чем и не о ком было беспокоиться на этой планете.

Беспокойство, как он предполагал, вырастало в привычку.

Он же уже избавился от этой привычки, и освобождение открыло ему новый мир — даже новые миры. Заботы же о том, как попасть на Альфа-Хораку и поднять цену — это просто пустяки, которые абсолютно не могли побеспокоить.

И тем не менее, он скучал по тем великим дням — ему не хватало их пульса и волнующего интереса.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро, за завтраком, Роусон представил девушку как Шарон Огилви. Она тепло улыбнулась и пожала руку.

— Тоже из Ахенсик, мистер Картер.

— Мы встретились совершенно случайно, — поспешно сказал Роусон. — У нас нет ни общего дела, ни чего бы там ни было.

— Да, конечно, — вежливо ответил Кэродайн.

Интересно, что по мнению этих двоих он мог подразумевать под «чего бы там ни было». Ну что ж, все казалось очень просто, и, конечно, это было не его дело.

Освежающее чувство силы овладело им. Ничто против его желания не могло касаться его теперь. Дни ожидания — ну, да они уже прошли.

Он закончил вторую чашку удивительно хорошего кофе, вытер губы, бросил салфетку в автоуборщик и улыбнулся Роусону и Шарон.

— Я думаю, пойду пройдусь до агентства. Посмотрю, как там дела с визой.

Шарон засмеялась и скорчила гримасу:

— Безнадега, мистер Картер.

— Попытка — не пытка.

Он решил идти пешком. Город в общем-то не очень-то интересовал его, если не считать обычного интереса и новому окружению. Город — чистый, яркий, с оживленным движением, множеством пешеходов, с мигающими светофорами и полными витринами магазинов был обычной смесью старых и новых построек и сооружений. Ему нравилось как солнце прогревало ему спину. На Гамма-Хораке вполне приличное солнце. Интересно, почему Роусон так поспешно стал отрицать все дела — точнее связи — с Шарон Огилви?

За несколько кварталов до места — судя по указаниям уличных автогидов — он решил зайти в ресторан выпить кофе. От ходьбы у него пересохло в горле. Выбор его был совершенно случайным.

Остановившись у порядочного на вид заведения, где над дверью, причудливо отражавшей улицу и проходящие мимо машины, было только четыре мигающих неоновых знаков, он толкнул золоченую дверь и вошел внутрь.

Кондиционер был хорошо отрегулирован, поэтому здесь не было резкого ощущения прохлады. Цивилизованы, эти жители Хораки. Так ведь они и должны такими быть, учитывая размер и влияние их межзвездной группировки и их удаленность от самой дальней точки Распада.

Опустив в автомат тысячную галакса — маленькая пластиковая монетка везде называлась джой, куда бы вы ни поехали, — он направился к боковому столику и сел. Раскрылась прорезь, и оттуда плавно вышла его чашечке кофе. Расслабившись, уютно расположившись за столиком, он помешивал сахар.

В конце концов может и не стоит ехать на Альфа-Хораку. Сидя здесь, в тиши, когда кровь его свободно текла по венам и артериям после приятной утренней прогулки, когда солнце так ласково светило в окна, с чашкой превосходного кофе и — а почему бы нет? — Кроно, он и в самом деле не видел причин для спешки и суеты в этой погоне за крошечной дополнительной сферой, столь любимой всесильными бизнесменами. Все, что казалось нужным — продать свой товар Гамме, получить комиссионные и предоставить заботы по доставке на Альфу космическим транспортным компаниям Хораки. Его друзья и знакомые на Шанстаре были бы довольны любой сделкой. Может зацепка с Кроно сработает. Он знал, что табак, аромат этих сигар были превосходны, один из его старых сортов.

Да, сейчас он набрасывал план. После всех волнений с таможней все остальное было обычным, привычным делом. Небезынтересным — ему еще нужно было установить контакты. И все равно, иногда он удивлялся — зачем, для чего ему нужно перелетать с одного созвездия на другое, когда на Шанстаре он мог бы спокойно заниматься своим ранчо, которое он недавно купил.

Еще один или два посетителя зашли, а затем вышли из ресторана. Он почти не обратил внимания. Вскоре он закончит свой кофе и пойдет дальше, в агентство, которое находится в нескольких кварталах отсюда. Его внимание привлек громкий смех. Недалеко от стойки группа молодых людей шумно что-то обсуждала, оживленно обмениваясь шутками. Видимо, клерки вышли на перерыв, оставив роботов продолжать работу без присмотра.

Он поднялся к выходу. Ему нужно было пройти мимо этой группы, но он не ожидал от них никаких неприятностей. Откуда-то появилась чья-то нога и, споткнувшись, он неловко упал. Падая, он автоматически схватился за ножку стула. Стул и все остальное с грохотом рухнуло вниз. «Все остальное» оказалось столом с пирожными, тарелками, ножами и вилками — накрытым для шикарного завтрака. Теперь этот шикарный завтрак превратился в вязкую кашу на виниловом покрытии.

— Послушайте, мистер. Что же не смотрите, куда идете? Все еще ничего не подозревая, Кэродайн сказал «Извините» и поднялся.

— Он говорит «извините».

Дэйв нагнулся, чтобы вытереть с брюк следы ягодного пирога.

Тот же самый голос — высокомерный и оскорбительный — произнес:

— Он говорит «извините», когда весь завтрак этой дамы на полу.

Кэродайн вспомнил ту ногу. Эти люди живут на Хораке. Они принадлежат к этой планете, они — члены сильной межзвездной группировки. Спокойно, парень.

— Ничего, — испуганно сказала девушка. Кэродайн посмотрел на нее. Молодая, в веснушках, одета в простое светло-зеленое платье с открытыми руками и коленями. Карие глаза, каштановые волосы — симпатичная, какая-то даже домашняя, на первый взгляд.

Она пыталась как-то выйти из скандала. Юнцов было четверо, но Кэродайн сразу определил вожака — тот самый задира.

— Эта дама с вами?

— Что? Послушай, а тебе какое дело, мистер?

— Просто я хотел сказать, что раз я упал из-за вас, значит, вам следует заплатить за ее заказ.

Ответа Кэродайн не понял, девушка же покраснела и смутилась, значит, это было какое-то распространенное ругательство.

— Ты что, нарываешься, чужак?

— Кто сказал, что я чужак? — драчливо сказал Кэродайн. Это могло сработать. Может он все же выйдет отсюда без дальнейших неприятностей; правда, в этом он сомневался. Он уже начал терять терпение.

— Посмотри на свою одежду.

Действительно, эти юнцы были одеты довольно примечательно. Все четверо были в грязно-коричневых, горчичного цвета жилетах, расстегнутых спереди, так что была видна волосатая — почти волосатая, они были совсем молоды — грудь. Брюки, широкие в бедрах, были с прорезями, через которые виднелось алое трико. Длинные гетры были желтого цвета, а ботинки были разных цветов.

Кэродайн настолько привык к странной моде в различных частях Галактики, что уже и не обращал на одежду особого внимания. Он мельком посмотрел на свою собственную одежду, словно повинуясь команде этого задиры.

Белая сорочка с коротким рукавом, открытым воротом, застегнутая двумя кнопками. Черные брюки с темно-синим поясом. Под поясом, на узких ремнях, он носил бумажник, сигары, документы и деньги. Вполне приличная, спокойная и консервативная экипировка. Очевидно, она раздражала этих четырех более просвещенных жителей Хораки.

Он только надеялся, что его кобура была не видна. Девушка поднялась и начала было говорить, что не стоит беспокоиться, но вожак этих четверых грубо оборвал ее.

— Сиди тихо, и делай, что тебе говорят.

Возможно, подумал Кэродайн критически, не предполагалось, что он станет таким неподатливым.

— Ладно, ребята, повеселились и хватит. А теперь исчезните, убирайтесь. У меня свидание.

— Ах ты — Вожак сунул руку в карман, скрытый в складках широких брюк и резко вытащил что-то, блеснувшее на солнце. Остальные встали вокруг Кэродайна.

— Вломи ему!

С этими словами четыре головореза бросились на Кэродайна со злыми, ненавидящими глазами, рты их были искажены в безумной злобе.

В тот момент Кэродайн почувствовал себя неимоверно старым. Он ощущал все противоречия, дикую необъяснимую ярость одних по отношению к другим, всю безумную ненависть, переходящую от культуры к культуре все эти кровавые годы прошлого. Эти вспыльчивые ребята просто доводили существующие теории до логической крайности: если моя планетная группировка более могущественна и влиятельна, чем твоя, то командовать и помыкать буду я, приятель, ты же улыбайся и считай, что это тебе нравится.

Девушка завизжала.

Мимолетное ощущение возраста исчезло. Кэродайн еще обладал молодым, восприимчивым и живым умом, а годы, предшествующие крушению, сохранили его великолепную бойцовскую форму. Значит, это отребье хочет показать, как высока и мощна их планета — что ж, каковы бы ни были его опыт и сожаление, которое он испытывал, он не собирался позволить себя избить.

Выставив согнутую в локте левую руку, он остановил неумелый замах. Двумя пальцами ткнул вперед — сильно — и вожак уже вышел из игры. Второй и третий юнцы бешено размахивали руками. Кэродайн отступил из-под дуги ударов, они прошли мимо, он подошел ближе и нанес два коротких по рукам. Трое лежат, еще один — нет. Этот четвертый передумал. Он побежал к выходу, стуча по виниловому покрытию своими разноцветными башмаками.

Вожак корчился и визжал на полу. С криком прибежал кто-то из обслуги ресторана — единственный, если не считать роботов и автоматов.

Кэродайн сказал:

— Перестаньте. Эти четверо хулиганов хотели меня избить в вашем ресторане. Вызовите, пожалуйста, полицию.

Человек — видимо менеджер — быстро пришел в себе и успокаивающе замахал руками.

Остальные посетители поднимались, вытягивая шеи, чтобы посмотреть. Зашли и новые — один или два.

— Я тут ни при чем, мистер.

Менеджер был даже больше напуган, чем того позволяли обстоятельства:

— Не надо беспокоить полицию. Вы не пострадали?

— Нет. Заказ этой дамы уронили на пол из-за этих подонков. Пусть заплатят.

Кэродайн не хотел давать ход делу. Он сделал все, что хотел, и надо было кончать с этим.

Он быстро направился к выходу. Какой-то человек посторонился, давая ему пройти. У него было смуглое, скрытное лицо, с толстыми, но жесткими губами и глубоко раздвоенным подбородком. Кэродайн быстро взглянул на него и, проходя мимо, коротко бросил:

— Извините.

Пройдя через турникет, он оказался на залитом солнцем тротуаре. Щенки! Раз их планета сильна и могущественна, так они думают... О, да черт с ними со всеми.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Во время всей этой суматохи, его сигара была прочно зажата губами. Он задумчиво улыбнулся. Это был один из его коронных номеров.

Агентство по перемещениям оказалось на удивление неприметным. Через небольшую, покрытую коричневым металлом дверь, он прошел во внутренний дворик, вымощенный камнем, где перед стойкой, прямо во дворике, необычного вида светло-зеленые деревья распустили свои широкие плоские листья. По дворику все еще передвигались обслуживающие автоматы, подрезая, подравнивая и подстригая газоны. Где-то освежающе звенела вода, и экзотические цветы усыпали кирпичную стену. Все было столь успокаивающим и расслабляющим, что Кэродайн еще больше насторожился. К этому времени он уже примирился с тем, что не получит визу на Альфу. Сейчас он шел как бы только на процедуру. В любом случае, он устанавливал контакты, а для бизнесмена контакты — это источник его жизненной силы и работы.

Он уселся в уютное пластиковое кресло, указанное ему автоматом, и стал ждать. Наконец, через дворик прошла спокойная, улыбающаяся, очень располагающая к себе женщина и села напротив. Ее седые волосы были искусно уложены, на ней было изумрудного цвета платье и со вкусом подобранные украшения.

— Мистер Картер? Мистер Джон Картер?

— Совершенно верно.

— Гарриет Лафонде.

Она нажала кнопку на подлокотнике своего кресла, и робот принес высокие стаканы с янтарной жидкостью, позванивающие кусочками льда.

— Попробуйте гранатовый «коктейль», — сказала она, поднимая стакан, — фирменный напиток Хораки.

— Спасибо, миссис Лафонде. — Кэродайн сделал глоток. — M-м. Очень хороший.

— Рада, что вам понравился. Да, и зовите меня Гарриет.

Я занимаюсь разрешениями на передвижения по Хораке.

Он не позволил себе удивиться. Просто сделал еще один глоток и подождал, пока женщина заговорит вновь.

Через некоторое время она спросила:

— Почему вы хотите поехать на Альфу, мистер Картер?

— Деловые цели. Я торгую там, где хороший рынок, и полагаю, что на Альфа-Хораке исключительно превосходный рынок. Хотел бы поговорить там с несколькими импортерами, познакомиться, узнать, что они хотят, какими товарами интересуются больше всего.

Даже когда он говорил, он чувствовал всю банальность своих слов; но в голове у него звенели старые сигналы тревоги. Он говорил как агент международной разведки из учебника, действующий под видом бизнесмена. Черт бы побрал его подозрительный характер! Скандал с юнцами в ресторане столько разбудил в его мозге, вызвал мысли и воспоминания, которые он считал умершими и давно забытыми. Он улыбнулся Гарриет Лафонде, здесь в солнечном патио под раскидистыми деревьями.

— Я думаю, что Альфа-Хорака, как и Гамма, получат выгоду от визита.

— А вы сами, мистер Картер?

— Разумеется.

Это было очень цивилизованно, очень умно и весьма по-светски. Кэродайн явственно слышал звук затачиваемых ножей, доходивший откуда-то снизу. Гарриет лениво сказала:

— Извините меня за эти слова, мистер Картер, но вы совершенно не походите на человека, который занимается торговлей.

— А что есть какой-то тип?

— О, я думаю, да. Вы слишком жестоки, слишком круты, слишком раздражительны.

Какое-то время Кэродайн не знал, что сказать.

— Мы уже не дети, — говорила Гарриет Лафонде своим ленивым, хрипловатым голосом. — Вот вы бизнесмен. Но вы привыкли отдавать приказы, командовать людьми.

— Пожалуй. — Ему пришлось скорчить гримасу, чтобы скрыть свою злость. — Может, то, что вы говорите, верно, а может нет. Я вовсе не польщен. В настоящее время, пока наши взаимоотношения находятся в равновесии, я — просто бизнесмен. В этом я уверяю вас со всеми...

Он замолк. Не то. Не так. Она проникла в него своей чертовой женской интуицией, и все отговорки и опровержения в мире не изменят ее мнения. Возможно, ему все-таки надо было принять соответствующий бизнесмену вид. Возможно, ему следовало превратиться в безликое, анонимное существо, одно из миллионов.

Его собственная искра индивидуальности взбунтовалась против этого. Он был Дэвидом Кэродайном — и к черту Галактику!

Он встал, слегка поклонившись.

— Спасибо за коктейль, миссис Лафонде. Очень вкусный. И беседа — вот здесь, в великолепном садике этого патио — весьма приятна. Думаю, я, пожалуй, пойду назад в отель на обед...

— Прекратите этот несвойственный вам лепет и сядьте. Кэродайн сел.

— Вы хотите поехать на Альфу. Если бы я думала, что вы шпион, я бы сейчас тут не сидела и не беседовала с вами. Но лгали вы симпатично. Любой женщине нравится мужчина, который хорошо врет.

— Должен ли я принять это как комплимент? — Теперь он улыбался. «Может, чем черт не шутит, все еще будет хорошо.» — Принимайте как хотите. Я не могу гарантировать визу в наш Центральный Мир. Ведь вы, очевидно, понимаете, что у нас есть вещи, о которых мы не хотели бы распространяться. Но думаю при нынешних обстоятельствах, обстоятельствах, о которых вы и не подозреваете — мы могли бы помочь. Мне придется взять с вас слово джентльмена, что вы будете твердо держаться условий договора, к которому мы могли бы прийти.

— Что вы имеете в виду?

— Просто вы занимаетесь там бизнесом и не пытаетесь совать нос в государственные дела. Вас все равно поймают и осудят.

Кэродайн засмеялся. К нему возвращалось хорошее настроение.

— Вы можете взять мое слово достаточно легко. Я именно то, что я вам сказал — простой бизнесмен. А шпионажем пусть занимается тот, кому это интересно. — На мгновение он перестал улыбаться. — Если только вы не замышляете что-либо против моего родного мира. Это может все изменить.

Теперь рассмеялась Гарриет Лафонде.

— Мы ничего не замышляем против Шанстар. В этом вы можете быть уверены.

Он чуть было не сказал «А я и не думал о Шанстаре». Не сказал — по двум причинам. И первая была та, что он не хотел, чтобы его заточили в сумасшедший дом, даже если здесь его называли как-нибудь иначе.

— Я ничего не могу обещать, запомните. Я позвоню вам завтра в отель.

— Спасибо, миссис Лафонде. Все равно я ценю вашу помощь.

Выходя, он задержался у двери и оглянулся. Картина была почти совершенна. Величественная женщина в зеленом платье, сидящая под светло-зеленой листвой деревьев, на фоне зарослей великолепных цветов, нежных звуков птиц и льющейся воды, жужжание ленивых насекомых. Все было таким мирным и покойным. Картина пробудила в нем острую тоску и желания, которые уже никогда нельзя было выполнить.

Он аккуратно закрыл дверь. Когда он уходил, взор его был несколько затуманен, а руки слегка дрожали.

Странного вида человек, лицо которого за годы труда приобрело какую-то таинственность и направленность вовнутрь, ждал Кэродайна, когда тот направился обратно в «Космические войны». Кэродайн вспомнил его по скандалу в ресторане. Человек этот, стоя, привалившись к стене, лениво грелся на солнце. Когда Кэродайн прошел пол-квартала, он оторвался от стены и медленно, словно прогуливаясь, последовал за чужеземцем.

Значит, за ним уже следили.

Гарриет Лафонде, несомненно уладит это, когда доложит своему начальству. Если он сможет убедить их, что у него нет скрытых мотивов попасть на Альфу, они перестанут подозревать его черт знает в чем. Тут ему в голову пришла поразительная и довольно забавная мысль, что не пошел на встречу, уже почти смирившись с тем, что разрешения он не получит. И даже дал этому логическое обоснование. Ну хорошо. Времена меняются и люди должны меняться вместе с ними.

Он хорошо пообедал в отеле — красная сочная рыба весьма похожая на лосось, масса свежего салата, за которым шли золотистое желе и роскошная порция двойных сливок — и решил, что ему лучше попробовать одну из местных сигар перед тем, как он выкурить весь запас своих Кроно.

Он вышел в фойе и остановился у табачного автомата. И вот здесь был один пустячок, которым робот отличался от человека. Робота можно спросить, что бы он порекомендовал выбрать, и он очень вежливо и обходительно ответит так, как его запрограммировали концессионеры. Ну, да ладно. Попробуй одну из этих красных мушкетонов, которыми дымил Грэг Роусон.

Он набрал заказ и добавил номер своей комнаты. Открыв прозрачную пачку, он уже собирался закурить, как вдруг откуда-то снизу раздался голос:

— Если ты привык к Кроно, приятель, я бы очень не советовал эти хлопушки, которые ты только что купил.

Он взглянул вниз. Человек был маленький, сухой и живой. Глаза его были в сетке морщин, а рот делил лицо пополам. Кэродайн неожиданно почувствовал к нему какую-то теплую симпатию, берущую свое начало, в его инстинктивном расположении к маленьким жизнерадостным.

— Я ценю твой совет, приятель. Но я их уже купил. И теперь их у меня много.

— Кончились Кроно? — Человечек поцокал языком. — Жаль. Ну ладно, попробуй из моих. Это Кроно «Западный Океан», они отличаются от твоих.

— Верно, — мирно сказал Кэродайн, — у меня «Южный Юбилей».

— Отличный сорт.

Человечек подошел к нему на цыпочках и протянул огонь. Кэродайн затянулся. Вот что в Кроно было замечательно — для них еще не сделали самовоспламеняющихся наконечников. Это не разрушало всю прелесть курения.

— Хсайен Коунга. Из Четвертого.

— Джон Картер. Пятый. Что ж, это нужно отметить. По делам?

— Конечно. — С обезьяньей мордочки Коунги казалось Йикогда не сходила эта широкая, лукавая улыбка. И все же в этом лице была проницательность, скрытая, но очевидная для опытного глаза Кэродайна.

— Запомни, — продолжал болтать Коунга, — Гамма-Хорака совсем не так плоха, по сравнению с некоторыми планетами, где мне приходилось работать. Вот была куча у созвездия Баррон: э-э, парень, держись подальше оттуда, если хочешь, чтобы твой нос работал нормально.

Кэродайн засмеялся:

— Первобытные?

Они шли к бару.

— Первобытные? Да они до сих пор использовали двигатель внутреннего сгорания на своих машинах. Там все провоняло. Число заболеваний раком легких было потрясающим. — Он покачал головой. — Я даже бросил курить, пока там был.

Они дошли до бара и сели в кабину, друг против друга. Разговор шел за прохладительными напитками — Кэродайну было приятно угостить Коунгу гранатовым коктейлем, рекомендованным Гарриет Лафонде. Это был прекрасный напиток. Они выпили по три, затем по четыре. К этому времени они уже откопали двух общих знакомых и говорили о Шанстаре Восемь.

Общение с человеком из Шанстара вновь придало сил Кэродайну. В этой спешке и суете Хораки, в этих событиях — незначительных самих по себе — происшедших с ним, он стал уже было забывать, как много значил для него Шанстар. Он упомянул о скандале в ресторане, и Коунга сердито нахмурился.

— Черт возьми, какой позор! Все эти миры считают необходимыми возвыситься над всеми остальными. И то, что у них есть значительный космический флот, не дает им право оскорблять и дурно обращаться с гражданином планеты, которая может и не считает необходимым содержать гигантскую космическую армаду. Тошнит просто от этого.

— Но они считают так. Я думаю, и даже мы чувствовали бы некоторое раздражение по отношению к человеку с одинокой планеты, имеющей возможно лишь пару сотен боевых кораблей.

— Ладно. — Коунга отхлебнул напиток. — Возможно, я должен признать правоту всего этого. Но все равно, планета, которая все еще одна, да с таким мизерным космическим флотом, не может быть ведь такой хорошей, не так ли? И люди из такого мира, должно быть, просто немощные лодыри и бездельники.

Кэродайн устало подумал: «Вот так интеллект, брат. Ты такой же, как и все остальные.» Разговор естественно коснулся их деятельности, и Кэродайну было сказано, что Коунга продавал здесь, на Гамма-Хораке, различные шкатулки, ларцы для драгоценностей — одна из специализаций Шанстара Четыре — и уже заполнил толстую книгу заказов. Он воздержался от каких-либо заключений. Наверное, это из-за его, как он думал, врожденной подозрительности: ничто на свете в действительности не было тем, чем казалось на поверхности, а он был слишком мудр, чтобы попасться на том, что поверил в первое же, что ему сказали.

Нет, конечно, может Коунга и действительно продавал знаменитые изделия Шанстара Четыре, и, весьма вероятно, у него действительно была толстая книга заказов. Но Кэродайн цинично думал: было ли это единственным, чем занимался этот коротыш.

Коунга встал, улыбаясь. Он смотрел поверх плеча Кэродайна. Кэродайн не обернулся.

Он почувствовал запах духов. Пьянящий, волнующий, многообещающий.

— О, мистер Картер, моя племянница, Аллура Коунга. Аллура, это — мистер Джон Картер. Он с Пятого.

Кэродайн поднялся, поворачиваясь и протягивая руку.

— Как приятно, — девушка тепло улыбнулась, — встретить кого-нибудь из дома. — Рука ее была крепкой и холодной.

Кэродайн смотрел на нее. Он считал, что Шарон Огилви, подружка Грэга Роусона из Ахенсика, была красавицей. Теперь же он отметил еще один плюс в том, что назвал Шанстар своей родной планетной системой. Аллура была не менее красива, однако, такой красотой, где была и теплота, и живость — качества, которых так часто не хватает чистой красоте.

Ее золотистые волосы мягко уложены вокруг классически совершенного лица, а глаза ее светились свежестью и живостью, что и очаровывало, и волновало. На ней была переливающаяся при каждом движении блузка с широкими рукавами, и облегающие черны брюки, что лишь подчеркивали ее красоту. Одинокая жемчужная капелька матово светилась в ее левом ухе.

«Берегись! — сказал себе Кэродайн. — Эта женщина опасна».

Она грациозно села, и робот выдал третий коктейль.

— M-м, — сказала она. — Хорошо. Что это?

— Рекомендация Гарриет Лафонде, — сказал Кэродайн. Лица обоих Коунга остались вежливыми, улыбающимися и дружелюбными. Но выражения так и застыли в этих улыбках. Кэродайн оживился. Может здесь разгадка?..

— Она выдает визы на въезд, — сказал он небрежно. — Кажется есть возможность, хотя и слабая, что мне разрешат поехать на Альфу.

— Но ни один посторонний туда не ездит, — сказала Аллура быстро. Слишком быстро.

— Мне уже сказали. — Кэродайн задумчиво выпил. — Но я как-то решил не переживать об Альфе. Обычный порядок — это кажется продать Гамме, и пусть они заботятся обо всем остальном. Но, разумеется, если они и правда разрешат мне поехать на Альфу, то да я поеду.

— Разумеется. — Коунга аккуратно поставил свой стакан. Выражение его лица, испещренного тонкими морщинами, было трудно понять. — Думаю, вы исключительная личность, мистер Картер.

— Ну, если и так, то я не знаю почему.

— Возможно у мистера Картера есть связи, о которых мы совершенно ничего не знаем, — весело сказала Аллура, откинув голову назад.

Этим его не возьмешь.

— К сожалению, мисс Коунга, я не могу сказать, что знаю на этой планете хоть одного человека.

— Мне показалось, вы хорошо ладите с этой Лафонде?

— О да, чисто формально. Люди на Хораке чертовски гордятся своей звездной группировкой. Они разговаривают с нами из милости, я бы сказал.

— Когда-нибудь... — начал Коунга угрожающе. Его племянница легким смехом перебила его.

— Когда-нибудь у нас тоже будет больше тысячи солнц, да, дядя? Что ж, может будет.

— Отчего нет, — сказал Кэродайн. — Только невозможно эффективно управлять слишком многими солнечными системами. Одни только размеры разрушают лучшие современные системы управления.

Грэг Роусон и Шарон Огилви вошли в бар и сели в кабинку. Увидев Кэродайна, они помахали ему через зал, пока робот выполнял их заказ.

— Ты их знаешь?

— Случайно познакомились — это Грэг Роусон. С девушкой меня познакомили за завтраком. Шарон Огилви.

— Интересные люди, — сказала Аллура немного резко.

Ну да, усмехнулся про себя Кэродайн. Одна красивая женщина увидела другую, и пошли искры. В конце концов они должны поставить друг друга на место. Наверное, интересно будет посмотреть, кто окажется наверху. В настоящее время Аллура, видимо, на парсек выше.

Полуденный зной не спадал. Аллура предложила поплавать, и они, взяв кэб, отправились в бассейн, расположенный примерно в шести милях от города. День был идеальным для купания, приятно было и побездельничать на краю бассейна, под полосатым зонтиком, в то время как роботы сновали вокруг с прохладительными напитками. Солнце отбрасывало длинные тени, когда, наконец, Аллуру убедили выйти из воды, одеться и вернуться в город на ужин.

Кэродайн провел занимательный вечер, лениво наблюдая за совершенными женскими формами, подчеркнутыми очень открытым купальником, и был совершенно уверен, что и это купание, и открытость купальника, и тепло ее улыбки — все было предназначено специально для него.

Размышлять над причиной этого было забавно. Не очень прибыльно, но забавно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кэродайн сидел в своем халате у окна своей комнаты и наслаждался огнями ночного города. Культура расы каким-то странным образом могла быть установлена по использованию света. Гамма-Хорака увлекалась ярким освещением, дисплеями, рекламой и добивалась, чтобы все это было видно за мили. В то же время от Коунги он слышал о милях плохо освещенных улиц, расползающихся и гноящихся по окраинам.

Робота, очевидно, вывели из строя. Дверь тихо открылась и Аллура Коунга быстро вошла в комнату, крепко закрыв за собой дверь.

Кэродайн сказал:

— Вы не ошиблись, мисс Коунга?

— Нет. Я пришла туда, куда хотела, мистер Картер. Но, я думаю мы можем называть друг друга Джон и Аллура. Нам многое предстоит сделать вместе.

На ней было прозрачное неглиже, демонстрирующее большую часть того, что хотел бы увидеть мужчина. Но так как Кэродайн видел все это раньше, и много раз, он мог не обращать на это никакого внимания — с некоторым усилием — и сосредоточиться на причин этой демонстрации.

— Чем же я могу быть полезен?

— Прежде всего выслушайте.

Кэродайн послушно промолчал.

Грациозной, покачивающей походкой она подошла к кровати и опустилась на нее. Кэродайн повернулся вместе со стулом, но остался у окна. Он осторожно выпустил облако дыма.

— Мы из Шанстара, — сказала Аллура Коунга, сделав ударение на «из». Мы находимся сейчас на другой планете. Планете, которая, являясь членом тысячесильной конфедерации миров, считает себя такой высокой и могущественной, что отказывает мирным гражданам Галактики в доступе к своему Центральному Миру... Ладно, хватит. Гарриет Лафонде даст тебе разрешение, Джон.

— Почему ты так уверена?

Аллура засмеялась, слегка озадаченно и немного неуверенно. Большими темными глазами она пристально смотрела на Кэродайна, сидящего у окна и улыбающегося ей. Само его самообладание перед лицом ее вторжения и ее неглиже, думал он со сдержанным юмором, должно быть, немного выбило ее из колеи. Глаза ее говорили, что она думала о его последнем замечании.

— Уверена. Женщинам это понятно.

— Хорошо. Я допускаю, что женщинам это понятно, и, следовательно, тебе тоже. Но чего тебе надо в моей кровати? Я устал и хочу спать.

Ситуация и час, чувствовал он, оправдывали слово «кровать».

— Когда ты попадешь на Альфу, ты многое сможешь сделать для Шанстара, Джон. Нам надо многое узнать. Я уверена, что ты понимаешь.

Кэродайн сказал с большим нажимом:

— Нет. Извини, Аллура, но эта глупость не для меня. Я простой бизнесмен. Я ничего не знаю и знать не хочу, насколько это возможно, про военные дела. Придется вам поискать кого-нибудь другого, кто бы шпионил для вас.

Она поднялась с кровати и подошла к нему, ее неглиже плотно облегало фигуру. Вся в огне, она была напряжена.

— Ты же из Шанстара, Джон Картер! Ведь это должно что-то значить для тебя?

— Значит. Я люблю Шанстар. Я не хочу, чтобы меня поймали, судили как шпиона и поставили Шанстар в затруднительное политическое положение. Да. Меня поймают.

— Но... — яростно протестовала она.

— Я сказал «нет». Значит «нет». И больше я об этом не желаю ничего слушать.

Он стряхнул пепел в пепельницу на подлокотнике.

— А ты не думала, что эта комната почти наверняка прослушивается?

Она засмеялась.

— Прослушивалась.

— Понятно. Ну и все равно, мой ответ — нет.

Теперь она стояла на коленях у стула, схватившись за подлокотник. Лицо ее было в нескольких дюймах от его. Интересно, когда она перешла во вторую фазу операции?

Да, это в самом деле был соблазн. Чертовский соблазн, но так как он не собирался шпионить на Альфе — предположив, что он туда попадет — он не мог брать плату и не выполнять своих обязательств по поставке товаров.

Боже мой! Даже в этом он стал уже думать как бизнесмен!

Она посмотрела на него долгим, тяжелым, оценивающим взглядом. Он бесстрастно выдержал его; знал, что критический момент уже наступил.

Затем она отступила. На ее лице была написана усталость и поражение. Она медленно поднялась и провела рукой по своим золотистым волосам.

— Извини за беспокойство, Джон. Вижу, что напрасно теряю время. Просто думала, что раз наступает очередь Шанстара стать следующей жертвой Хораки, их следующим завоеванием, то, может быть, ты захотел бы помочь дать отпор. Очевидно я ошиблась.

Она медленно направилась к двери.

— Аллура!

Она обернулась.

— Да?

— Я дал слово, что не буду шпионить на Альфе.

— О-о.

— И я полагал, что следующим в списке агрессий были меньшие созвездия, лежащие между Хорака и Ахенсик? Она засмеялась, смех ее был обидным и горьким.

— Так тебя тоже пичкали этой пропагандой? Нет, Джон. Следующий — Шанстар.

— Дай мне доказательства...

— Утром мы поговорим с дядей.

— Хорошо. Запомни только, что я ничего не обещаю. Я уже дал слово. И я ими не разбрасываюсь.

— Да, Джон. Я верю тебе.

Она вышла и мягко закрыла за собой дверь. Когда после нее Кэродайн попробовал дверь, робот сработал, значит она, должно быть, снова подключила его в сеть. Он потер подбородок и улыбнулся. Ну и девушка.

Утром позвонила Гарриет Лафонде. Все было нормально. Он мог заехать в офис в любое время и взять разрешение.

После обеда, когда он выходил из ресторана, его окликнула Шарон Огилви. Солнце играло в ее серебристых волосах, превращая их в блестящий комок искр. На ней были брюки с мелкими красными, зелеными и ярко-синими узорами, и смелого покроя желтая блузка.

Кэродайн вежливо остановился и вытащил сигару изо рта.

— О, мистер Картер, мы с Грэгом после обеда собираемся сбежать в Разрисованные Пещеры. — Она говорила тихим, доверительным тоном. — Может быть вы тоже хотели бы поехать. Это будет замечательная поездка, Пещеры знамениты почти на всю Галактику.

Кэродайн слышал о них. Действительно интересно.

— Так что, если у вас нет других дел... — добавила она.

— Нет. С удовольствием, мисс Огилви. Конечно же я слышал об этих Пещерах. Прежние цивилизации, да? Прежде чем здесь обосновалось человечество?

— Да. — Они двинулись вперед. — Существа, которые разрисовали пещеры, должно быть, все умерли много тысяч лет назад. — Она засмеялась, и смех ее, невнятный и глуховатый, прокатился в тиши полуденной жары. — А это задолго до того, как люди стали измерять время годами.

— Да.

Шарон Огилви, идущая рядом с ним в облегающих брюках и со своими серебристыми волосами. И Аллура Коунга, с ее золотистыми волосами и прозрачным неглиже. Они добиваются одного и того же? И было ли это то, что он думал, или Хорака не добивалась ни Ахенсика, ни Шанстара. Столько имен надо запомнить — ну, да это было бы не трудно. Любой человек, которому в жизни приходилось иметь дело с опасными мужчинами и опасными женщинами, запоминал имена. Это арсенал преуспевающего человека.

Роусон уже приготовил арендованную машину. Это был не какой-нибудь там мелкий автомобиль — солидная темно-зеленая машина со множеством хромированных деталей. Ее антигравитационному блоку было, наверное, лет пять, и он мог служить еще столько же, о капитального ремонта. Трубы были несколько иссечены; но они придадут машине безопасную максимальную скорость, с числом Маха чуть меньше единицы, что на этой планете было достаточно большой скоростью, особенно в это время года.

Кэродайн пропустил Роусона за руль, Шарон села посредине четырехместного заднего сидения, поэтому у него было много места — он мог свободно вытянуться и опереться локтем на подлокотник. Роусон плавно направил машину в восточный поток. Кэродайн передал Роусону красную сигару и откинулся на спинку, приготовясь к увлекательному путешествию.

Внизу проплывали синие и фиолетовые холмы, затем показалась река, поверхность которой была усыпана разноцветием прогулочных лодок. Немного погодя, получив радиосигнал об объезде, Роусон послушно повернул на юго-восток. На севере, над горизонтом, ползли облака черного дыма.

— Один из их заводов, — кратко сказал Роусон. — Дымит.

— Хотя, я полагаю, в основном он автоматизирован?

— О да, конечно. И выпускает чайники, электроплиты и холодильники. Заводы, выпускающие мегатонные боеголовки и лазерные проекторы все на Альфе. Большинство, во всяком случае.

— Вы считаете, Хорака настроена серьезно?

Роусона эти слова не смутили. Он воспринял их так, как Кэродайн и имел ввиду. Всегда можно выйти из этого, если Роусон не захочет вести игру дальше.

— Конечно.

— Ваши на Ахенсик беспокоятся?

— А вы как думаете? Точно также, как и на Шанстаре, я полагаю.

— Шанстар порядком далеко отсюда.

— Да, — сказала Шарон с раздражением в голосе. — И между Ахенсик и чудовищем Хоракой находятся около трех небольших групп.

Кэродайн решился пойти на небольшую провокацию.

— Знаете, — сказал он спокойно, — я-то думаю, что эти маленькие группы предпочтут присоединиться к сильному. Если они решат присоединиться к слабому, их в свое время проглотят без всяких слов благодарности. А так они получат свою долю поживы.

Роусон мерзко засмеялся.

— Мы не можем воевать с Хоракой, — сказал он. — Это могли бы сделать только Рагнар и добрый старый ОСМ.

— Да, возможно. Но спорно. Вы могли бы доставить им массу неприятностей. Не очень хорошая перспектива.

— Мы погибнем в войне. Попортим им множество кораблей, а может и какую-нибудь планету, или что-нибудь в этом роде. Но мы погибнем. Хорака же возьмет свое. Они оправятся. А мы — нет.

— Точно такое положение и у Шанстара. — Кэролайн лениво взглянул в сторону на какое-то подобие гор, показавшихся вдалеке. — Жаль, что Ахенсик и Шанстар так далеко друг от друга. Мы могли бы как-то объединиться.

— Разве мы так далеко? — мягко спросила Шарон.

— Три месяца на быстроходном корабле.

— Есть и другие группы. Возле Хораки. Если бы они все объединили свои силы...

— Ну а кто от кого будет получать приказы? — спросил Кэродайн небрежно. Он даже смеялся, когда говорил это. Потому что именно в этом был камень преткновения. Это знает каждый, кто пробовал организовать людей и управлять звездной группой.

На это они ничего не сказали. Кэродайн почувствовал, будто в него вселился черт или какой-то легкомысленный человек. Небрежно, как бы между прочим, роняя слова, однако наблюдая за собеседниками своими проницательными глазами, он сказал:

— Если судить по рассказам — посмотрите, что произошло с этим на Земле.

Шарон рассмеялась:

— Мистер Картер! Не говорите мне, что вы верите в сказки! Ведь все это для детей!

— Ну... — начал Кэродайн.

— Однажды я встретил человека, который сказал, что верит в то, что место с названием Земля действительно существовало, — задумчиво произнес Роусон. — И говорил очень убедительно. У него была хорошая работа. Потом он отказался пользоваться шариковой ручкой — сказал, что это символ космического корабля, а все космические корабли — это зло. Потом еще хуже. Кончил тем, что утверждал, что Земля действительно существовала — и до сих пор существует — где-то за пределами области Распада. Пришлось так глубоко забираться ему в мозг, чтобы вылечить его, что он навсегда остался идиотом. Жаль.

— У некоторых людей есть весьма убедительные теории...

— Мы взрослые, разумные люди, мистер Картер, — категорично сказала Шарон. — Все знают, что Земля — это просто сказка. Земли просто не существует.

Машина накренилась, и Роусону пришлось отключить робот и выравнивать ее вручную. Они были над открытой местностью, где не было дорожных потоков.

— Черт! — без раздражения сказал Роусон. — Машина не работает. Рычаг управления полетел.

— Ты можешь ее посадить? — спросила Шарон. Она даже привстала с места.

— Успокойтесь, мисс Огилви. Мистер Роусон может управлять машиной и во сне.

Кэродайн был уверен, что это так и есть. Большинство взрослых людей действительно так и могли. Машина сделала вираж и понеслась вниз.

— Никаких официальных площадок для приземления. Придется садиться, где сможем.

— Вон подходящее поле, — показал Кэродайн. — Он не тревожился. Всегда можно воспользоваться катапультой. Он удивился Шарон. Она не походила на паникершу.

Роусон снова выправил машину, осторожно направляя ее против ветра. Затем выровнял машину над стремительно увеличивающимся полем.

Кэродайну стало ясно, что его оценка последующей работы антигравитационного блока в пять лет сократилась на четыре года, триста шестьдесят четыре дня и двадцать два с половиной часа.

Мимо проносились деревья. Рука Роусона лежала на рычаге спокойно и уверенно. Он поднял нос машины. Кэродайн крепче схватился за подлокотник. Шарон, сидящая посередине, положила руку на поручень под щитком. Кэродайн протянул руку, обнял ее за талию и притянул к себе. Она сразу же подалась в ответ, обняв его левой рукой. Расслабившись, они стали ждать.

— Подходим...

Поле оказалось не таким ровным, как это виделось сверху. Колеса ударили о землю, одно из них лопнуло, и машину развернуло. Роусон яростно нажал на тормоза. Машина перевернулась. Перевернувшись три раза, она замерла, завалившись на один бок.

— Увалень, — вполне четко сказала Шарон.

Затем Кэродайн открыл дверь и повис на одной руке, вытаскивая Шарон наружу. Она спрыгнула вниз на траву. Кэродайн последовал за ней, затем он дотянулся до Роусона и потянул его через сиденье и запрокинувшуюся сторону. Все трое стояли в ряд, уперев руки на пояс, и осматривали обломки.

— Ну, — сказала Шарон, лицо ее было очень напряжено. — Что теперь, Грэг?

Она была очень расстроена.

— Эта чертова покрышка, — проговорил Роусон. — Я этого не ожидал.

Кэродайн спокойно сказал:

— Радио должно быть в порядке. Придется вызвать кэб.

Не говоря ни слова Роусон влез в машину. Он склонился над панелью, и некоторое время Кэродайн не видел его. Шарон наморщила лоб, и Кэродайн не обращался к ней. Было очевидно, что она была погружена в мысли.

Кэродайн тоже стал задумываться над этим происшествием. Шарон заволновалась только тогда, когда крушение было уже близко.

Он не поверил ей, когда в самом начале она испугалась. В век безопасного и быстрого автоматического транспорта люди так себя просто не ведут. Но, когда автоматы отказывают — что ж, тогда определенное беспокойство вполне оправдано. Но Шарон в самом начале повела себя так, как можно было бы ожидать от нее только после разрыва шины.

Он совсем не удивился, когда, появившись, Роусон объявил, что рация сломана. Это как-то укладывалось в ситуацию. Ситуация же, хотя Кэродайн еще не представлял ее, ему совершенно не нравилась. Он сунул руки в карманы и улыбнулся им.

— Что ж, ребята, кажется нам придется идти пешком.

Шарон набросилась на Роусона. Между ними началась яростная перепалка. Лишь отчасти удивившись такому ребячеству, Кэродайн оперся на обломки и, греясь на солнце, думал, предоставив им самим разбираться между собой, о том, как долго им придется идти, прежде чем они дойдут до цивилизации.

Откуда-то сверху ветер донес какой-то высокий, приглушенный гул. Шарон и Роусон прекратили перебранку и ус-тавились вверх. Кэродайн лениво поднял бровь.

Машина шла превосходно. Устремившись вниз и широко разворачиваясь, она зависла над ними так, что сидящий внутри мог хорошенько их разглядеть. Затем она взмыла вверх, перевернулась на спину и стала вертикально падать. В падении же она и поворачивалась, и в тот момент, когда машина встала прямо, ее выпущенные шасси коснулись травы. Открылась кабина.

Аллура Коунга вышла из кабины в вихре белой и алой юбок.

Кэродайн снова сел, приготовившись полюбоваться тем, что произойдет дальше.

Он был серьезно разочарован.

Обе девушки были абсолютно любезны друг с другом.

И точно так же фальшивы.

— Дорогая, я так рада, что пролетала мимо...

— Милая, так любезно с твоей стороны...

— Как же ты должно быть перепугалась, когда сломалась машина...

— Ты так хорошо управляешь машиной...

— А ты совсем не расстроена...

Кэродайн подавил улыбку. Сладки как мед — да. Но здесь же были и уколы безжалостной женской ненависти.

"Двое себе подобных — подумал он, — всегда ранят друг друга больше всего. " В этом была беда галактики, потому что так же было и с планетными группировками. Лучше всего люди воевали тогда, когда воевали с другими людьми.

И страшная трагедия была в том, что даже миллион лет не избавил человека от этого наследства.

Он поднялся.

— Ну как, Аллура. Вы подвезете нас или мы пойдем?

— Пожалуйста, входите, мистер Картер. Буду рада помочь вам.

Улыбаясь самому себе, Кэродайн залез в машину. Она была новой, ярко-красной. Он сел на заднее сиденье, предоставив переднее кому угодно. Он не хотел, совсем не хотел сидеть между Шарон Огилви и Аллурой Коунга.

Он щадил свои барабанные перепонки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Весь обратный путь Грэг Роусон сидел, сжав зубы, и молчал, изредка отвечая односложными, явно грубыми словами. Очевидно, у него что-то не получилось. Кэродайн подозревал, что дело было не в аварии. Техника уже настолько стала лишь обслугой человека, что любые обломки могли быть абсолютно спокойно списаны.

Было бы интересно узнать, что же так беспокоит Грэга Роусона.

Аллура была оживлена, полна радости жизни и триумфа, что также ставило Кэродайна в тупик.

Шарон пришла в себя и была столь же возбуждена и легкомысленна в своем веселье, как и Аллура. Кэродайн был слишком опытен, чтобы принимать ее веселье за правду, и был уверен, что эти трое знали, что он многое понимает. И интересно, как далеко они готовы идти.

Неужели все это просто из-за того, что у него, стараниями Гарриет Лафонде, была виза на Альфу? Одно ясно — чтобы убедить его начать шпионить, им придется поработать лучше, чем они работали до сих пор.

Красная машина спустилась на город, и Аллура посадила ее в парке у «Космических Войн». Они все вышли, и робот откатил машину в гараж.

Первым решительно заговорил Кэродайн.

— Мне нужно выпить. Кто-нибудь со мной?

Выпить нужно было всем. Они прошли в холл, и Кэродайн набрал четыре гранатовых, добавив номер своей комнаты.

Грэг Роусон взялся за дистанционное управление TV, вмонтированное в подлокотник каждого кресла в холле. Телевизор включился, и он выбрал программу — какой-то оркестр заканчивал свое выступление. Это была варварская музыка какой-то чужой планеты, с отрывистыми, действующими на нервы звуками. Кэродайн был рад, когда это закончилось, и руководитель оркестра дал возможность автоматическому распределителю вести программу и начать выуживать записи, которые просачивались в сознание как сироп. Экран зарябил, затем успокоился и диктор начал читать новости. В основном это касалось строительства космического флота Хораки. Молодые люди, грезившие приключениями и острыми впечатлениями, должны сразу же броситься в ближайший призывной пункт и подписать контракт на всю жизнь и тому подобный вздор.

От этого Кэродайну стало немного дурно.

В таком красивом мире, как Гамма-Хорака, люди все еще собирались в космос, чтобы стрелять и убивать, словно безумцы. Все это было когда-то и у него. Поэтому он считал, что не может обвинять сейчас этих юнцов. Но все это было такой преступной и без мной тратой.

Затем последовали местные новости. Выпуск облигаций. Результаты забега и другие спортивные события. Пара групповых драк. Пара убийств. Пара строящихся зданий. Кэродайн едва сдержал непроизвольное вздрагивание при извещении об одном убийстве.

Молодой парень, один из компании подростков, одевавшихся очень броско и гордившихся принадлежностью к Хо-раке, был застрелен в одной из аллей. Труп был обнаружен его друзьями, когда они в выходной день шли купаться. Грэг Роусон буквально впился глазами в телевизор. Фотографии не показали. Мелькнуло лицо матери. Вдова. Недостаток родительского контроля, предположил Кэродайн, привел сына к такому концу.

Парня звали Томми Горс. Дело уже называли убийством Горса.

Извинившись, Кэродайн встал и пошел к себе. Перед обедом ему необходимо было освежиться. День не пропал даром.

Он с удовольствием прокатился и, хотя не увидел Разрисованных Пещер, явился свидетелем весьма поучительного зрелища, как две красивые женщины царапали друг друга словно кошки.

Зазвонил телефон.

— Мистер Джон Картер? Вас хотят видеть два господина. Поднимаются. — Робот отключился, прежде чем он успел расспросить его.

Раздался дверной звонок. Он поправил рукой рубашку. Ударник уложен в кобуру. Он открыл замок — тот самый, который отключила прошлым вечером Аллура — и в комнату вошли двое.

— Мистер Джон Картер? — Один седоватый, крепкий, непреклонного вида — был полон знакомой уверенности, которая сразу же насторожила Кэродайна. Второй был моложе, дерзкий и, видимо, только учился ремеслу.

— Да? — сказал он вежливо (пока). — Проходите. Садитесь. Чем могу быть полезен?

— Мы из полиции, мистер Картер. Хотели бы задать вам несколько обычных вопросов.

— Пожалуйста.

— Вы были вчера в ресторане «Туманность»?

— Это там, где?..

— У вас была драка с четырьмя парнями. Вы согласны?

— Я помню. Они пытались меня избить, без всяких причин. — Теперь ему видна была вся картина. И очень четко. Он гражданин звездной группировки в пятьдесят две планеты. Эти полицейские представляли группировку в тысячу или даже больше миров. Обойдутся они с ним с презрительной суровостью. Убит один из их граждан. Кэродайн предположил, что он знает, кто был этот Томми Горс.

— Сегодня после обеда в городской аллее был жестоко убит Томми Горс — вожак той группы, с которой вы дрались. Нам бы хотелось узнать, где вы были в это время, мистер Картер.

— Это очень просто. Я с друзьями поехал в Разрисованные Пещеры.

— Кто-нибудь может подтвердить?

— Ну вообще-то мы не доехали до пещер. Сломалась машина, и мы вынуждены были сесть. Со мной были мистер Грэг Роусон и мисс Шарон Огилви. Они могут подтвердить.

— Они тоже из Шанстара?

Вот оно. Дикая ненависть к меньшим.

— Нет. Они из Ахенсик.

— Ахенсик. — Это сказал молодой. У него это вышло как плевок.

Еще была Аллура Коунга. Но она из Шанстара. Они ей просто не поверят. Но если они, все четверо, расскажут одно и то же, а так как это правда, то вопросами их не сбить — может, ему и поверят.

— После того, как нам пришлось сесть, — говорил он все еще своим вежливым, ровным голосом, — нас подобрали и отвезли обратно в город.

— Вот как?

— Нас подобрала некая мисс Аллура Коунга.

— Коунга? Она с Хсайеном Коунгой. Она здесь?

— Да.

— Понятно. Ну что ж, это нас не слишком беспокоит.

Кэродайну не понравилось то, как полицейский так быстро оказался в курсе. Может Коунги были в списках полиции как шпионы. Что, если он только ухудшил свое положение?

— Хорошо, мистер Картер. Мы спросим их. Но я бы посоветовал вам оставаться в городе. Вы будете под надзором. Мы еще зайдем.

Он повернулся к выходу и молодой пошел к двери.

— Видите ли, мистер Картер, молодой Томми Горс был убит миллиметровым лучом. А миллиметровый луч — это почти наверняка ударник. Как раз такой же, как у вас подмышкой.

Ладно, они его не арестовали.

Стало быть пока что его не арестуют. Но это ничего не значит. Взять его не составит особых проблем. И никакое оружие не спасет его, когда они начнут стрелять. Его собственная хлопушка была оставлена ему просто из презрительного безразличия.

Он был уже осужден, а это значит, что его все равно, что казнили. Или прочистили ему мозги, или какое там исправительное наказание они здесь предпочитают. Он чужой, значит, они выберут возможно самый легкий и дешевый способ.

В дверь позвонили. С покорным вздохом он открыл дверь, и в комнату вошли Грэг Роусон и Шарон Огилви. Они не улыбались.

— Они даром времени не теряли, не так ли, мистер Картер?

— Да, следующие будете вы.

— Да, я полагаю. Я понял, они здесь быстро работают.

Шарон подошла к Кэродайну и взяла его за руку. Он почувствовал, как она пожала ее. Она смотрела ему прямо в лицо и глазами повела в сторону. Кэродайн понял. Они знали, что комната прослушивается и хотели поговорить без свидетелей.

Он спокойно проговорил:

— Я как раз собирался спуститься пообедать.

— Да, — многозначительно сказал Роусон. — После похода по музеям всегда хочется есть.

Спускаясь по лестнице, Кэродайн переварил эту фразу.

Это была просто добавка ко всему остальному. И он попался словно новорожденный!

Перед тем, как идти на обед, они все вышли на открытый воздух, в патио. Кэродайн чуть задержался возле арки, где цвели алые цветы, чем-то похожие на розы.

— Не нужно ничего объяснять, — резко сказал он. — Ваша цена?

— Ну, мистер Картер! — протянула Шарон, с издевательским удивлением поднимая брови. Роусон сказал:

— Мы обсуждали планы Хораки относительно как Ахенсика, так и Шанстара. У вас есть виза на Альфу...

— Сомневаюсь, что после этого все останется в силе. Шарон сказала:

— Я полагаю, мы можем положиться на ваше слово, Картер. Если вы пообещаете помочь нам, этого будет достаточно.

— А если предположить, что Аллура Коунга тоже даст показания?

Роусон засмеялся:

— Ну и пусть. Она не может вытащить вас из этого, Картер. Можем только Шарон и я. И то это будет очень тяжело. У нас есть кое-что более серьезное, чем вы подозреваете. Если мы подтвердим ваши слова, тогда вас выпустят. И вы отправитесь на Альфу. Если мы просто скажем, что сегодня были в музеях — и сможем это доказать — вы сгорите.

— А поломанная машина — там, на поле? Шарон метнула на Роусона злобный взгляд. Он спокойно сказал:

— Взята на имя Брауна, выписана в автоматическом агентстве. И в любом случае, к этому времени ее уже уберут. Конечно, это стоило массу галаксов.

— Значит, похоже вы меня взяли.

— Да. Вы пойдете с нами Картер. Или сгорите.

— Я уже дал слово. Вы только что упомянули об этом. Я пообещал, что не буду ни для кого шпионить на Альфе. И что мы с этим будем делать?

Роусон опять улыбнулся своей страшной улыбкой.

— Вы меня не так поняли, Картер. Мы не требуем от вас, чтобы вы шпионили на Альфе для нас. Совсем нет.

— А что же тогда?

— Вы сделаете так, чтобы мы поехали на Альфу вместе с вами. Только и всего.

После ленча Кэродайн с интересом ожидал удивительной экскурсии. После нее он собирался получить визу и на ближайшем корабле отправиться на Альфу.

После обеда ему казалось, что на него обрушилась вся галактика.

Ему нужно было постоянно помнить, что в этом мире прав у него не было. Если Роусон и Шарон не подтвердят его слова, его сразу же осудят. Да, конечно, будет суд. Но это будет суд автоматический и быстрый. Не будет никаких проверок на детекторах лжи. Для чего? Он предоставил алиби, но оно, как было доказано, оказалось неумелой ложью.

Да, это электрический стул.

Если только каким-то чудом полиция Гаммы поверит Аллуре.

Нужно ее найти. Он не знал, когда Роусон хочет получить от него ответ. Полиция наверняка постарается выйти на чету из Ахенсика как можно скорее, и, видимо, поэтому они не пошли обедать с Кэродайном. Он прекрасно пообедал. Опасность никогда не влияла на его аппетит, это хорошо. Иначе, во время своей предыдущей деятельности, он бы умер с голода.

Предыдущая деятельность! Надо же. А он-то уже решил, что покончил со всей этой ерундой, что смог найти себя в бизнесе, и вот опять по горло в беде. Ощущение очень неприятное.

В отеле Аллуры не было, и он не помнил, чтобы видел ее в ресторане. Хсайена, ее дяди, тоже нигде не было. Кэродайн прошел на террасу, заглянув по пути во внутренний дворик. Пусто. Дворик живо напомнил ему о Гарриет Лафонде и о визе, которая возможно — а может и нет — ожидала его там.

Ему очень нужно было поговорить с ней до того, как Роусон вернется за ответом. Аллура просто могла решить все дело. Все эти люди представляли собой нечто гораздо более серьезное, чем кажется. Под видом бизнесменов со всеми этими племянницами и случайными знакомыми они могли одурачить кого угодно. Уж его-то они точно одурачили.

Было совершенно ясно, что Роусон подстроил это убийство. Затем, прочно держа его алиби в своих руках, Роусон мог делать с ним, что хотел. Кэродайн подавил в себе гнев. Раздражение сейчас абсолютно не поможет.

Может быть Роусон мог спасти алиби, если бы захотел. То, что он чужеземец, из Ахенсик, должно вообще-то говорить против него и его слов; но, может быть, здесь действовали другие факторы. Кэродайн расхаживал по террасе, куря красную сигару, и пытался придумать выход из этого положения.

Раз Роусон организовал это убийство, значит, на Гамма-Хораке на него кто-то работает. Кэродайн вспомнил человека со смуглым скрытным лицом и раздвоенным подбородком. Тогда он автоматически решил, что это тайный агент полиции. Теперь он уже не был так уверен. Возможно Роусон подкупил какого-нибудь человека. Так он узнал про одномиллиметровый ударник. В мозгу Кэродайна всплывали все новые части этой головоломки; но сами по себе они не представляли большой важности. Основная картина — вот что таило угрозу.

Небо начало темнеть, и новости передали предупреждение Бюро Погоды о следующем десятиминутном ливне, готовящемся для очищения.

Управление погодой — это игрушки по сравнению с попытками управлять человеческими эмоциями.

На многих планетах, престижных и не очень, люди только воевали, убивали и разрушали. Это было неразумно. Это присовокуплялось к черному вопросительному знаку после названия HOMO SAPIENS в Галактике. Готов ли Человек жить в межзвездной цивилизации? Ведь было же множество других, нечеловеческих рас, которые жили на своих планетах, совершенно непригодных для человеческого обитания, и которые смогли жить между собой вполне дружелюбно. Борьба же, которую несло в себе человечество, приняла такие ужасные формы, что конца ей не было видно.

Когда Аллура и ее дядя вернулись в отель, по всей террасе уже зажглись разноцветные огни, весело мигающие над городом, и на улице пошел дождь, струйки которого в отблесках света казались маленькими молниями. Они вышли из черной машины, которая сразу уехала.

Когда Аллура столкнулась с Кэродайном, лицо ее было искажено и напряжено.

— Вот к чему приводит подвозить вас, — сказала она с горечью.

— Полиция?

Хсайен Коунга сказал:

— Конечно. Они взяли Аллуру для беседы. Я удивляюсь, что вы еще на свободе, мистер Картер.

— Они уже у меня были. Я под надзором. Они знают, где меня найти.

Он ждал, пока Аллура все расскажет ему. Полиция начала с нее. Что же, этого надо было ожидать.

— Они сказали, — видно было, что она делала усилия, чтобы сдержать себя, — что вы сегодня на какой-то аллее убили парня.

Он тяжело опустил голову.

— Ну, мы то знаем, что вы не убивали. Но они мне не поверили. — Она превосходно сдерживала гнев, унизительную, почти истерическую ярость. — Это, конечно, потому что мы из Шанстара. Они не могут поверить, что мы не стали бы лгать ради того, чтобы спасти кого-то из своих.

— Вот в этом-то, — произнес с горечью Хсайен Коунга, — и вся ирония.

— Ирония?

— Ну конечно, мистер Картер. Или как там это называется. Я сегодня получил информацию из Шанстара. Вы купили себе ранчо на Пятой. Вас там очень хорошо знают и, как мне сказали, очень любят.

Кэродайн сохранил на лице свою печальную вежливую улыбку. Но он уже чувствовал, что следующие удары ниже пояса добьют его до конца.

— Ирония в том, мистер Как-вас-там-называть, что вы не наш. Вы вовсе не из Шанстара.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стоя здесь, под тончайшими разноцветными струйками-штришками дождя, Кэродайн решился.

— Итак, я не ваш. Итак, я не родился на Шанстаре. Но я из Шанстара. Я член вашей планетной группы. Я ваш!

Хсайен Коунга медленно покачал головой. Он отступил назад и так уставился на Кэродайна, что вся его дерзость пропала.

— Мы просили вас сделать доброе дело для Шанстара. Будь вы одним из наших, вы бы согласились. Мне еще тогда надо было усомниться.

— И что же вы собираетесь делать?

— Делать? — Аллура с раздражением взмахнула рукой. — А что тут делать? Я расскажу, что видела, мне не поверят, и если вас осудят, тогда мне придется отвечать за лжесвидетельство. В хорошенькое положение вы меня поставили, мистер Как-вас-там!

— Мне очень жаль, Аллура. Но это не я. Поймите, меня самого подставили. Все это сфабриковали, потому что я из Шанстара.

— Нет, — резко сказал Коунга. — Этот номер не пройдет. Потому что у вас есть виза на Альфу. Вот почему. Кэродайн не мог спорить.

— Меня подставил Роусон. Он давит на меня, чтобы я по своей визе взял его и его девушку на Альфу. Как он рассчитывает это сделать, я не знаю. Но если он сможет снять меня с этого крючка, тогда мне, конечно, считаю, придется идти с ним. Я дорожу своей шкурой.

— О нем можно было бы позаботиться.

— Это было бы довольно глупо. Он и Шарон — это единственные два человека, которые мне могут помочь. Я был бы вам обязан, если бы вы оставили их в покое. — Кэродайн вымучил из себя улыбку. — Во всяком случае, Аллура, если я соглашусь на их предложение, и они скажут, что ездили сегодня на машине, вы остаетесь в стороне. И вас не смогут обвинить в лжесвидетельстве.

— Да, верно... — сказала Аллура. Прозвучало это не очень обнадеживающе.

Коунга качнулся назад и вскинул голову, будто впервые оценивая Кэродайна. Облизнул губы. Затем четко произнес:

— Расскажите мне. Откуда вы?

Кэродайн уже решил, что когда зададут этот неизбежный вопрос, он скажет правду. Сейчас же, когда вопрос задан, он испугался, это требовало больше мужества, чем у него было в этот момент, когда рушились иллюзии.

— Что такое правда? — произнес он. — Я не знаю. Правда, я думаю — это то, что человек хочет услышать. Я из Шанстара. Это мой дом. Кем я был раньше, где я родился — это уже значения не имеет.

— Ошибаетесь. Имеет.

— Но только для нетерпимых. Для людей, которые не могут принять нового, которые не хотят воспринять ничего, что лежит вне их обычного, удобного окружения. О ваших предках, Хсайен Коунга говорит ваше имя. Но вы этого не знаете. Вы вообще не понимаете расовые отношения. Вы знаете только, что человек — это человек, и вам не понятно, что есть люди другого цвета, так ведь?

Этого он говорить не собирался. Оно выскочило из-за кипевшей в нем сердитой горечи.

— Разные цветные? — Коунга отошел назад. — Вы что, Картер, с ума сошли?

— Нет, просто у меня был доступ к таким старым записям, архивам, что вы даже не знаете. Сейчас все люди одного красивого золотого цвета. Во всех районах галактики все люди одинаковы. Это все из-за скоростного транспорта, несмотря на все искусственные барьеры, которые мы воздвигаем. Но так было не всегда. Аллура мягко спросила:

— Дядя, а ты помнишь истории, которые ты мне раньше рассказывал, когда я была маленькой? О потерянных и забытых цивилизациях? О странных открытиях новых планет, где когда-то люди пытались создать цивилизацию и потерпели неудачу. И о том, как некоторым удалось и когда их снова нашли — где они жили в мирах, которые они считали центром вселенной, некоторые люди были... — она замялась.

За нее докончил Коунга:

— Я помню эти сказки. Некоторые люди были белыми, некоторые желтыми, а некоторые коричневыми. У них что-то произошло с пигментом под кожей. С ними что-то случилось. Что-то странное и сверхъестественное под чуждым солнцем.

Кэродайн покачал головой.

— Нет, Коунга. Ничего с ними не случилось. Это мы изменились. Этот чудесный золотистый цвет, который мы воспринимаем как должное, это сплав всех тех цветных людей.

Аллура смотрела на Кэродайна с нескрываемым напряжением.

— Дядя рассказывал мне истории о старых мирах и забытых планетах. Сказочные и фантастические истории. Часто упоминалась одна планета — один мир, откуда, как говорят легенды, появились мы все. Какая-то одна крошечная планета, вращающаяся вокруг какого-то незначительного солнца, где-то за Распадом...

— Земля, — сказал Кэродайн.

То, как он произнес это слово, превратило его в благословение.

Коунга поднял голову.

— Это все болтовня. Чушь. Какое значение имеют сейчас старые истории? Нужно смотреть в лицо сегодняшним реалиям, хотя конечно, очень заманчиво ускользнуть в мир детских фантазий. — Он сердито посмотрел на Кэродайна. — Что ж, Картер, раз вы не хотите говорить, откуда вы — и, должен признаться, я ничего другого и не ожидал — нам надо прекратить связи. Шанстар в слишком большой опасности, чтобы терять время на такого махинатора как вы.

— Прекратить связи? Как это?

— Из-за Роусона или нет, но вы в очень сложном положении. Мы здесь под подозрением — уже. Дальнейшие связи с вами нежелательны. Чтобы снять с себя все подозрения, я скажу полиции, что вы не из Шанстара. Таким образом...

— Но вы не сделаете этого! — Кэродайн был в ужасе. — Да меня... Тогда у меня нет никаких шансов.

— Вы хотите сказать, что родились в какой-то ветхой дыре, умирающем разбитом мире, поэтому вышли в Галактику и пытаетесь приобрести престиж, уверяя, что вы из Шанстара. Довольно презренно, вы не находите?

— Все совершенно не так. Любой человек гордится своим домом...

— Если это не вонючая дыра, и он не видел, что собой представляют лучшие миры.

— У меня не вонючая дыра! — закричал доведенный до белого каления Кэродайн. Если этот маленький морщинистый Коунга откажет ему, ему действительно придется тяжело. Когда такое случалось раньше, он исчезал с планеты, хотя и бесславно, но целым и невредимым. На этот раз он был под пристальным наблюдением местной полиции, и ему просто не удастся бежать. Он уже чувствовал себя загнанным, задыхающимся, брошенным в тюрьму.

Впервые до него дошел весь ужас его положения. Черт! Куда ни повернись — всюду плохо.

— Ну, — сказал он смело, — что вы со всем этим собираетесь делать?

— Аллура и я хотим быть в стороне. Вы слишком опасны, Картер. Вы несете за собой смерть.

— Послушайте, вам не надо доносить на меня. Пусть все будет как будет. Если Роусон снимет меня с крючка, я просто ухожу и вы можете забыть обо мне.

— Это будет нелегко, — сказала Аллура, не глядя на него. Коунга медленно сказал:

— Как гражданин Галактики я обязан разоблачать подобного рода обман. Если любой может лгать о своей родной планете и утверждать, что ему заблагорассудится, то у нас развалится вся наша организация. Поэтому мой долг сдать вас, Картер.

Кэродайн мысленно с облегчением вздохнул.

Коунга предлагал сделку. И сделка казалось напрашивалась сама собой.

Он тяжело сказал:

— Я дал слово, что не буду шпионить на Альфе. Я соглашусь перевести Роусона и Шарон на Альфу, я не нарушу своего слова. И еще я сказал Гарриет Лафонде, что я сочту свое слово недействительным, если увижу, что Хорака угрожает моей родной планете.

— Вашей родной планете! — Усмешка была язвительной.

— Под этим я подразумевал Шанстар, — сказал Кэродайн спокойно. — Если вы сможете мне доказать, что Хорака планирует агрессию против Шанстара, тогда я могу сделать то, что вы хотите. Вам не надо раскрывать мою тайну, и у нас все в порядке.

Коунгу совершенно не смутило то, что это предложение было сделано до того, как он сам его сделал. Оно настолько очевидно было у него в голове, что его мысли просто текли в этом направлении.

— Шанстару очень нужен свой человек на Альфа-Хораке, — сказал он.

Дождь уже заканчивался, десятиминутный период подходил к концу. Воздух был удивительно свеж.

— Хорака намеревается захватить весь этот район Галактики. Рагнар и добрый старый ОСМ пока и с места не стронутся. Они настолько велики, настолько могущественны, что пока группа не наберет полмиллиона планет, они даже не заметят этого. Хорака может проглотить Шанстар, Ахенсик, Белмонт, Делев, да сотню меньших групп. На Альфе находится их Центральное бюро. У них целая планета работает над одним проектом, одним-единственным — строительство космического флота, который легко смог бы сокрушить любое сопротивление на их пути. Это так. Нам надо знать состав этого флота — каким образом они организовали разведывательные корабли, корректировщиков, заслоны, тяжелую артиллерию и линкоры. Если бы мы знали это, мы могли бы так организовать свой небольшой флот, что смогли бы — нам просто пришлось бы — незаметно просочиться и сдержать их.

— А как можно сдержать тысячу межзвездных кораблей с оружием, которого достаточно, чтобы уничтожить целую планету, когда у вас нет даже и десятой доли их силы, Коунга?

— Зная организацию противника. Все зависит от этого. Вы будете не первый, кто высадится для нас на Альфе. Может быть, другие еще там. Может их уже нет. Но мы должны получить эту информацию до того, как Хорака сделает ход.

Борьба, война и неожиданная смерть среди расползающихся звезд Галактики. Повторялась старая знакомая схема.

Кэродайн достаточно, чересчур насмотрелся межзвездной политики, чтобы радоваться возвращению на арену, тем более на таком низком уровне. Но его остановили, схватили и, пронзив, приковали к месту. И сейчас, готового для ножа, его подвесили на изобретенные Роусоном и Шарон Огилви крюки.

— Убийство этого глупого мальчишки Горса подстроил Роусон. Он и его девушка специально вытащили меня за город, чтобы быть единственными свидетелями. А потом смогли бы сказать, что меня с ними не было. Не удивительно, что Шарон была так зла, когда вы спасли нас, Аллура. Но, — он сделал усталый жест, — нет никакой разницы. Может быть даже драка в ресторане была подстроена. Как могла девушка есть такой плотный обед во время утреннего перерыва? Возможно, они это вычислили, еще когда я приземлился.

— У них есть какие-то связи с местными чиновниками,

— Коунга медленно кивнул головой. — Должно быть, они узнали о вашем знаменитом оружии, Картер.

— Но с Гарриет Лафонде, — сказала Аллура, — они бессильны. Хорака разделена на такое количество самостоятельных департаментов, гордящихся своим значением, что начальника одного департамента ни во что не ставят в другом.

— Мне знакомо такое организационное устройство — если это можно назвать организацией, — сказал Кэродайн. — Зовите меня по-прежнему — Джоном Картером. Это то, что нужно. И мне в общем нравится это имя. Вот. Ну и что будем делать?

И Аллура, и ее дядя заговорили одновременно. И замолчали. Кэродайн сказал:

— И не забудьте, конечно, что я возьму с собой Грэга Роусона и Шарон Огилви.

— Это должно быть, конечно, вашим с ними делом, — сказал Хсайен Коунга. — Что произойдет с ними, когда они приземлятся на Альфу, это не наша забота. Вы, Картер, работаете сейчас на официальное, но никому не известное разведывательное управление Шанстара. Я введу вас в курс дела в более подходящее время — после того, как вы будете точно знать, что едете на Альфа-Хораку. Но не позволяйте этим двоим из Ахенсика снова сбить вас с толку. — Он замолчал. Вокруг его глаз собрались морщины. — Можно было бы обдумать, как сделать так, чтобы их взяли пораньше. Это я оставляю на вас и на вашу честь.

— Чести у меня сейчас хоть отбавляй, — кисло произнес Кэродайн.

— Ну не знаю, — улыбнулась ему Аллура. — Я бы сказала, вы не плохо сохранили свое мужское достоинство в этой ситуации.

— Если бы только, — взорвался Кэродайн, — если бы только Шанстар, Ахенсик, и все остальные могли объединиться! Тогда мы смогли бы образумить Хораку...

— Черта с два, — проворчал Коунга, поднимаясь с кресла. — Сейчас разыщите Роусона и его женщину, прежде чем это сделает полиция.

Роусон и Шарон нашли Кэродайна прохаживающимся перед гаражами. Он знал, что они придут. Он был краток. Да, он согласен. Они расстались, и победные улыбки на их лицах были так похожи, что Кэродайн начал сомневаться.

Гарриет Лафонде взглянула с приветливостью, осветившей все ее лицо. Она грациозно поднялась со стула, стоявшего под раскидистыми деревьями с удивительно плоскими бледно-зелеными листьями. Стул бесшумно скользнул назад по каменным плитам.

— Так, мистер Картер. Значит, вы пришли за своей визой.

Он искренне улыбнулся ей. Никаких сомнений: она была очаровательна. Блуждающий солнечный луч падал на ее идеально уложенные волосы, и на какое-то мгновение они сверкали чисто золотым светом. Фокус, оптический обман — но это превращало ее в восхитительную женщину, помолодевшую на десять лет.

— Если это еще возможно. Вы знаете, что некоторое время меня подозревали в убийстве?

— Да. Знаю. Так утомительно. Но ошибки других департаментов ко мне, я полагаю, не относятся. Что касается моего департамента, мистер Картер, ваша виза здесь, готова для вас. — Она протянула руку.

Пластиковый футляр был теплым от ее рук. Кэродайн взял его, ощущая это тепло. Он улыбнулся.

— Спасибо, Гарриет. — Он сглотнул. — Возможно я поеду завтра. Можно мне... то есть... вы не оказали бы мне честь поужинать со мной сегодня вечером?

Откинув голову, она посмотрела на него сквозь длинные ресницы. Затем она засмеялась — голос ее, мягкий и сочный, золотым звоном слился с капелью, пением птиц и жужжанием насекомых.

— С удовольствием, Джон.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Роботы управились с багажом со сверхчеловеческим мастерством и знанием. Сумки, саквояжи, чемоданы, вещевые мешки, свертки, ящики — все ловко разбиралось бригадой автоматических грузчиков. Звездный корабль стоял на подушке, утреннее солнце било и отражалось сиянием от его игольчатого носа. Пассажиры бесшумно поднимались на эскалаторах, которые высаживали их на палубах, указанных в билетах.

Путешественники из Рагнара и старого доброго ОСМ покидали эскалатор последними. Они располагались в салоне первого класса, который находился сразу за отсеком команды.

Так как этот корабль принадлежал Хораке, жители этой звездной группировки тоже путешествовали первым классом.

Дэйв Кэродайн вошел в корабль через узкий вход, расположенный в том месте, где стабилизаторы отходили от корпуса.

Он сразу направился в свою каюту — двухместную комнату, тесную для недельного путешествия. Неделя Земли — значит пять дней по стандартам Хораки. Надо это помнить. Особенно с той самой дождливой ночи, когда Коунга заявил, что знает, что он родился не на Шанстаре.

К черту все это. И не волнуйся, особенно об этом ящике из серебристого сплава, который привез на Гамма-Хораку товары из Шанстара и теперь покидал эту планету с мужчиной и женщиной из Ахенсик, плотно замотанными в металлической скорлупе. Интересно, как они перенесут это путешествие. Там: было все — провиант, нормальное воздухоснабжение, санитарные приспособления — своего рода миниатюрный космический корабль внутри большого звездного корабля.

Они приготовили все это за ту суматошную неделю после того, как он согласился, и в последнюю ночь, когда он провел вечер с Гарриет Лафонде.

Это была не величественная, полная достоинства старая дама. Нет! Особенно когда в гранатовый коктейль добавили подсластитель, в глазах ее засияли огни, а ее седые волосы уложенные по-новому, открывали истинно золотые пряди Смеясь, она сказала что седой камуфляж придавал ей ощуще-ние большего соответствия работе должностного лица, отвеча-ющего за путешествия на всей планете.

Ну и следующее — мысли буквально роились в его голове — когда она сбросила это сдержанно-суровое зеленое платье и вышла в серебристом, облегающем тело и подчеркивающем зрелость... И Аллура и Шарон достигнут этого только после большего опыта в Галактике.

Да. Прекрасная женщина эта Гарриет Лафонде. Жаль, что скоро их планетные системы, возможно, начнут войну между собой.

Конечно, собираясь куда-нибудь вечером отдохнуть и развлечься, девушка может выкрасить волосы в любой цвет, а корсет может и хулигана-сержанта космического флота превратить в звезду телеэкрана, но вместо этого Гарриет использовала все эти штуки для того, чтобы выглядеть... старше и подчеркнуть свою зрелость. Женщина, с которой он провел прекрасное время была настоящая Гарриет. Это действительно здорово. Да, это замечательная женщина.

Прозвучал предупредительный сигнал, и все провожающие покинули корабль. Кэродайн вышел из каюты и направился в смотровой холл, где заказал себе гранатовый коктейль. Вокруг разговаривали и смеялись — все приглушенными голосами его попутчики, ожидающие того момента, когда звездный корабль поднимется в межзвездное пространство. Бармен-автомат раздавал напитки, сигареты и успокаивающие таблетки. Последний предупредительный сигнал. Через четыре минуты корабль поднялся и направился в открытое пространство.

Ну вот и все. Назад уже не вернуться. Вид планеты, как раз перед переходом в межзвездный полет, подействовал на Кэродайна как-то странно.

Если некоторые из окружавших его людей добились своего, и их интриги осуществились, тогда его следующее свидание с этой планетой может оказаться последним — когда она слякотным вихрем будет распадаться на мелкие частицы, вырывающиеся на свободу. От этой мысли его передернуло. Разрушение планет, хотя это просто атрибут войны, все же ужасная идея, независимо от того, чем она оправдывается. Но она существует. Одного этого было достаточно для объяснения отклонений от нормы. Таких как те причудливо одетые банды ребят.

Томми Горс. Нет, он не жалел, что сшиб его тогда. Но ему было действительно жаль, что этот глупыш оказался замешан в дело, закончившееся его смертью. Они поймали убийцу. И тогда Кэродайн увидел всю глубину замыслов и жестокости Роусона.

По телевидению убийца, шедший на суд опустив голову, только однажды поднял лицо на злобно смотрящие камеры.

Страшное лицо с темным, скрытным выражением и сильно раздвоенным подбородком.

Роусон использовал свой инструмент и получил то, что хотел. Использованный инструмент можно и выбросить.

Правда, Кэродайну в прошлом тоже приходилось избавляться от ненужных инструментов. Хвала Господу — он никогда не опускался до того, чтобы отправлять их на виселицу, электростул по обвинению, которое лежало бы на его совести. Он допил коктейль и вошел в свою каюту.

Ему была предоставлена двухместная каюта и он считал, что ему повезло, что у него не было соседа. Открыв дверь (роботы — это роскошь, которая не распространяется на нижние каюты), он услышал сердечный голос:

— Добро пожаловать в наше местечко, дружище. Заходите. Кэродайн вошел.

— Кто вы такой, черт возьми? — спросил он. Затем улыбнулся. — Извините. Это непроизвольно. Не обращайте внимание. Мне сказали, что в каюте я буду один.

— О, правда? Извините. Я проверю, может есть еще одна. Мне удалось заказать билет в самый последний момент.

Кэродайн посмотрел на него. Среднего роста, широкий, с решительным, драчливым лицом, на котором от носа до уголков рта шли две глубокие складки. Плотно сжатые губы и неровные зубы. Неброская темно-зеленая рубашка и широкие брюки. Подозрительная выпуклость под мышкой, как раз под легко расстегивающимся зажимом...

В сущности, точно таким же зажимом, как у него на белой рубашке.

— Меня зовут Карсон Напье. Из группы Белмонт.

Кэродайн протянул руку.

— Джон Картер. Шанстар.

Рука Карсона Напье дрогнула, затем он взял себя в руки, но пожимая его руку Кэродайн чувствовал, как он яростно дрожал. Он побледнел, на лбу у него выступили крупные капли пота.

— Джон Картер? Вы сказали — Джон Картер?

— Да. Что-нибудь случилось? С вами все в порядке? — спросил Кэродайн, все еще держа Напье за руку, поворачивая его и усаживая на край кровати.

— Все нормально. Просто неожиданно, вот и все. — Он взглянул на Кэродайна и высвободил свою дрожащую руку. — Я думаю, имя Карсона Напье вам ни о чем не говорит?

Кэродайн засмеялся.

— На самом деле говорит. Но это нечто такое, чего вы не знаете. Просто забавное, далекое воспоминание, скажем так.

Напье приходил в себя. Он все еще сидел ссутулившись и смотрел на Кэродайна. И в его взгляде было что-то очень знакомое. Когда-то, очень давно, люди смотрели на него вот так же...

— Вы говорите, я ничего не могу об этом знать. — Напье выпрямился, заставил себя рассмеяться и встал. — И вы, конечно, правы. Мне нужно выпить. Вы бы не согласились присоединиться ко мне?

— Спасибо, но не сейчас. Я только что из холла. Если вы не против, перед ужином?

— С удовольствием. А сейчас, если позволите... — и Напье поспешно вышел. Дверь с шумом захлопнулась.

Кэродайн сел и задумался. В этом не было ничего невозможного. Точно. Затем он отбросил эту идею как совершенно нелепую. То, что два имени одного корня, ничего не значило. Имена — это всеобщая собственность сейчас, когда все люди равны. Только, конечно, люди из более крупных звездных группировок были более равны, чем из меньших. А, ладно.

Это настоящая нынешняя жизнь нашей Галактики.

Даже если фантастически невозможное стало фактом, тогда Карсон Напье во многом действовал так, как Кэродайн мог ожидать от него. В конце концов — Джон Картер — это одно из его любимых имен, которыми он пользовался, как прикрытием. Гм. За Карсоном Напье стоит понаблюдать.

— Самое важное в межзвездном бизнесе — это найти то, что не производится в той или иной звездной группировке или чего там нет. Затем закупаете в своей группе или союзном дружественном созвездии и отправляете товары. Но почти в любой планетной группе вы найдете почти любые товары. Нужно развивать специализацию.

Кэродайн ничего не говорил. Он слушал крупного, общительного, с мясистым лицом мужчину с увядшим цветком в петлице. Мужчина посвятил свою жизнь межзвездной торговле. И добился в этом успеха. Он знал, о чем говорил. Остальные, сидящие вокруг, потягивающие коктейли, курящие, в пол-уха слушающие негромкую музыку, понимали, что он знает, о чем говорит.

— Не считаете ли вы, что это гонка, мистер Лобенчью? — спросил Карсон Напье. Он и Кэродайн сидели за одним столом. Между ними установилось любопытное колючее перемирие.

— Если позволить вывести себя из равновесия, то конец. Вы новичок в этом деле?

Напье застенчиво засмеялся:

— Более менее. Мне надо многому учиться.

— Тогда я ваш. — Лобенчью вытащил изо рта сигару и погрозил ею Напье. — Мне понадобилось только три недели, чтобы достать визу на Альфу. И мне сказали, что это вполне приличный рекорд. А по другим планетам Хораки я определил, чего здесь нет. У меня в трюмах надежно припрятанные образцы. — Он улыбнулся. — Конечно, вы же не рассчитываете, что я скажу вам, что это такое? Разумеется, нет. Надо действовать, молодой человек.

Женщина хихикнула, и ее муж слегка ткнул ее локтем. Это были служащие, возвращавшиеся домой после отпуска на Гамме. Они были слишком бедны, чтобы позволить себе путешествовать первым классом, на что они имели право. Но отдохнули они хорошо. Кэродайну они понравились.

С ними был и их ребенок, девчушка лет пяти-семи, со светло-золотистыми кудряшками, одетая в простое, но славное белое платьице. Кэродайн завоевал ее дружбу на все путешествие своей улыбкой и местными сладостями. В последствии он не мог вспомнить начала их разговора, он полагал, что начала должно быть Джинни. Однако сразу после самоуверенного Лобенчью они говорили о сказках. Джинни взгромоздилась на колени Карсону Напье, а худая женщина с огнем горящими глазами, рассказывала ребенку о Деде Морозе.

— Мама рассказывала мне о нем, — сказала Джинни. — Я хочу другую историю — про человека с белым лицом.

Переглянувшись, мать и отец Джинни застенчиво засмеялись. Лобенчью смеялся от души. Напье спросил:

— Что это за история, Джинни?

— Вы же знаете. Про человека, который взорвал Землю.

Все улыбнулись, припоминая истории своего детства, которые им рассказывали на ночь. Все, то есть, кроме Кэродай-на. Нет, конечно он тоже улыбнулся. Для отвода глаз. Но он не вспоминал про какую-то утопическую Землю, лежащую в миллионах миль отсюда, как это делали остальные. Остальные... Кроме, возможно, Напье?

— Но как ты узнала, что он взорвал Землю? — спросил Напье.

— Мне так папа сказал. Все были очень плохими. Была война. Ужасно. — Она скорчила гримаску, и все участливо улыбнулись. — Все миры были повсюду взорваны.

— Да, — сказал тяжело Лобенчью. — Это правда.

— Вы там были, мистер Лобенчью? — вежливо спросил Кэродайн.

Лобенчью открыто посмотрел на него.

— Знаете, мистер Картер, был. Всего лишь год назад я в самом деле предпринял поездку к краю Распада. Там планета с очень любопытным... ну, коммерческая тайна и все такое, вы понимаете. Но посмотрел в телескоп и увидел этот район — черный, бессолнечный мертвый. — Он провел рукой по лбу. — После обычных наших звезд, это грустно. Очень грустно.

— Как вы думаете, — осторожно заговорил Напье, — кто-нибудь когда-нибудь отважился проникнуть в Распад?

Лобенчью фыркнул. Отец Джинни, Хэролд Джиллоу, сказал:

— Так, а для чего это нужно? Ведь там ничего нет, правильно? Все было разрушено.

— Должно быть, это было ужасно, — шепотом сказала Рита Джиллоу.

Джинни надула губы.

— Ты сказал, что все миры были взорваны. А вы сказали, что видели, где не взорваны, — она взглянула на Лобенчью. — Значит эта часть — правда. А почему же не правда про Землю и про человека с белым лицом? Почему это сказка?

Все в удивлении оглянулись.

— Ну, Джинни, — медленно произнес ее отец. — То, что есть такое место — Распад — не означает, что все рассказы о нем — это правда. Никогда не было планеты под названием Земля. Это просто — ну, выдумка, легенда. Забавная сказка.

Кэродайн спросил:

— А что забавного в том, что взорвались миллион солнц и их планеты?

— Я считаю пора идти спать, сударыня, — твердо сказала Рита Джиллоу. Она поднялась. Джинни обеими руками обвила Напье за шею.

— Не хочу спать. Я хочу послушать про Землю.

— Ладно, еще пять минут. — Ее мать взглянула на Хэролда, вздохнула и села. Джинни теснее прижалась к Напье.

— Итак, насколько я помню, — сказал Напье, — в те дни было очень много плохих людей. И все они были разных цветов. Между ними была ужасная и страшная война. Они настолько не могли оценить того, что действительно представляло важность и значение, что взрывали миры друг друга. — Он замолчал. В холле наступила тишина.

— То же, что мы сделаем с Ахенсик, если они будут плохо себя вести? — невинно прощебетала Джинни.

— О боже, чего только дети не наслушаются по телевизору, — смущенно сказал ее отец.

— Ну, я из Эринмор, — пугливо ответил Лобенчью. — И у нас больше семисот солнц.

Странно, но наиболее важная тема при знакомстве до этого не затрагивалась. Напье сказал:

— Белмонт.

Кэродайн сказал:

— Шанстар.

Худощавая женщина:

— Делев.

Напье продолжал старую историю о том, как во всей исследованной галактике свирепствовала война, как она выжгла сама себя, и как люди прорвались в эту часть, ближе к центру, оставляя за собой свой мир под названием Земля, которая все еще была там, вращалась вокруг своего маленького солнца.

Сыновья и дочери Земли ушли на свежие пастбища, и лучшие из них выжили, но только лучшие, только те у кого была золотистая кожа. Все остальные, нехорошие, испорченные, белые и черные, желтые, коричневые и красные, вымерли. И, в конце концов, один человек с белым лицом взорвал Землю.

— Почему? — спросила Джинни.

— Этого никто не знает, моя дорогая. Но так как Земли никогда и не было, это не очень и важно.

— Папа сказал, что он сделал это в отчаянии. И у него было смешное имя, которое подходило к его смешному белому лицу. — Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить.

Напье быстро сказал:

— Никто не хотел беспокоиться о том, что осталось за Распадом, Джинни. Все там было расчищено, и мы все начали заново. И никто никогда не ходит в Распад, и оттуда никогда ничего не приходит.

Лобенчью зашевелился:

— А вот забавный случай. Когда в прошлом году я был на границе Распада, там ходил рассказ, что из Распада однажды пришел какой-то корабль...

— Нет!

— Вы шутите!

— Вздор!

— Что ж, — сказал Лобенчью, — я понимаю, в это трудно поверить, но об этом много говорили. Какой-то корабль вышел из Распада и исчез в нашей части Галактики.

— В прошлом году? — спросил Кэродайн. — В чьем исчислении, мистер Лобенчью?

— Ну разумеется Эринмора. Постойте — около пятисот дней Хораки, так наверное.

Кэродайн подсчитал.

Джинни подпрыгивала от нетерпения. Ей это все было совсем не интересно.

— А этот человек, который взорвал Землю миллион лет назад, — говорила она, — этот человек со смешным белым лицом. Как его звали?

Напье придвинул малышку к себе, и Кэродайн не видел его лица. Но слышал, что он сказал.

— Его, Джинни, звали Кэродайном.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дэйв Кэродайн сидел на краю кровати. Одномиллиметровый лучевой ударник, продолжительность одна сотая секунды, пятьдесят восьмая модель, сделан на Рагнаре, лежал разобранный на промасленном куске пластиковой ткани. Он методично чистил каждую деталь, поднимая ее осторожным касанием, которое больше подходило бы для игры на каком-нибудь музыкальном инструменте, чем для подготовки разрушительного оружия, которое могло быть использовано в любой момент. Во время работы он беззвучно насвистывал сквозь зубы.

Воспользовавшись тем, что девочку со слезами увели спать, он, извинившись, тоже оставил компанию. Сейчас он пытался разобрать несколько фактов.

Как далеко вглубь времен уходило имя Кэродайн, он понятия не имел. Он даже не был уверен, что Кэродайн, распространивший сообщение о том, что Земля взорвана, в действительности был одним из его предков. Это была просто приятная мысль, не более того.

Тем не менее, одна вещь несомненно порадовала бы этого давно умершего человека. Среди новых империй человечества в Галактике не просто сообщалось о разрушении Земли — Земля превратилась в легенду, миф, сказку для детей! Никто и не верил, что Земля когда-то существовала. Что, в свое время, заставило бы старого Кэродайна улыбнуться от удовольствия. Его замысел работал лучше, чем он сам мог себе представить.

Проблема же была в том, что сейчас, в настоящее время, призраки той мертвой Земли восставали из небытия и преследовали нынешнего Кэродайна. Он закончил сборку Ударника, щелкнул предохранителем и сунул его под рубашку.

Когда Напье зашел, Кэродайн спросил:

— Вы были только один, Напье? Или они послали еще Дэвида Иннеса и Греустока?

Напье осторожно закрыл дверь. Его широкое, мощное тело в этой маленькой каюте напоминало зверя в клетке. Он сел.

— Нет, Кэродайн. Они послали меня. Вы заметили — я вас называю просто.

— Итак, вы нашли меня. Что теперь?

Напье откинулся назад. Человек, который побледнел и вспотел, когда ему сказали, что его поиски закончились, пропал; на его месте был хладнокровный, уверенный, расчетливый работник.

— Вы мне нравитесь, Кэро...

— Вы наслушались слишком много сказок, Напье. Кэродайном звали человека, который по древним легендам взорвал Землю. Я обыкновенный мистер Джон Картер. Не забывайте.

Напье понял. Прослушивание, возможно, тоже было в его компетенции.

— Так я говорю, вы мне нравитесь, Картер. Извините за имя. Эта девушка — озорной чертенок. Когда-нибудь она обведет кого-то вокруг пальца.

— Не сомневаюсь. Можете проклинать судьбу, что не родились на тридцать лет позже. Что до меня, то я устал и ложусь спать.

Замешательство было недолгим. Затем Напье проворчал что-то и, нагнувшись, начал стаскивать туфли.

— Вы правы. Мы можем поговорить завтра. Нам придется повременить недельку с нашим делом и заняться этой девчушкой.

— Да-да.

Они оба приготовились ко сну. Ворочаясь, чтобы устроиться поудобнее, Кэродайн щелкнул фотоэлементом и выключил свет. Что ж, возможно они смогут найти место, чтобы поговорить, где-нибудь на этом ужасном корабле, который прослушивался сверху донизу.

Если только Напье не был подослан, чтобы убить его.

Смысл в этом был, и смысл большой.

Многое зависит от того, что за человек этот Напье. Если он фанатик, тогда он может убить Кэродайна прямо здесь, сейчас, и плевать ему на последствия. Скандал между пассажирами с разных звездных групп на борту корабля Хораки не вызовет большого интереса у работников местного правосудия; они вполне равнодушно могут принять это дело и осудить убийцу у себя или выслать его обратно домой, чтобы его предали суду там. В любом случае, от правосудия Напье не уйти.

Поэтому он мог подождать пока на Альфа-Хораке не представится более удобный случай.

Или он мог сделать так, чтобы это походило на убийство, совершенное кем-то другим, или на несчастный случай.

Кэродайн закрыл глаза и заснул.

Напье выполнял приказ. Кэродайн почему-то думал, что этот приказ предписывал разговор с предполагаемой жертвой до исполнения приговора.

Положение не улучшалось. Два человека делили тесную каюту на борту звездного корабля, причем один предполагал, что второй может его убить. Неизвестный, очевидно, нервничал, возможно, он тоже представлял, что его убьют первым. Что окончательно делал положение невыносимым, так это то, что они не могли говорить в открытую. Они постоянно, хотя и не могли этого доказать, ощущали, что находились под надзором. Любая комната, любая щелочка прослушивалась. Все, что они говорили в каюте, в холле, в коридорах, проходило в отделы контроля, чтобы там все это было механически и при помощи электроники записано и подготовлено для тщательного анализа сотрудниками безопасности. Нет, говорить они не могли. И от этого у обоих портилось настроение.

Напье попытался отключить подслушивающее устройство в туалете, что-то испортил, и ему пришлось убегать. Он ворвался в каюту, бросился на кровать и сделал вид, что читает пленку, которую постоянно проецировали на потолочном экране.

Все пассажиры этого отсека были допрошены. Напье выкрутился. Но тревога была поднята, и теперь, мрачно отметил про себя Кэродайн, у службы безопасности было доказательство того, что на борту находился шпион или кто-либо с каким-то секретом.

Он состроил Напье злобную гримасу — тогда оба расхохотались. Связь между ними — так далеко от дома — была прочной.

Но Кэродайну уже приходилось видеть, как смеющийся человек убивает другого.

Какой бы, по его предложению, не должна была быть Альфа-Хорака, сейчас, когда Кэродайн наконец прилетел в этот запретный мир, он обнаружил, что никаких предубеждений у него не было. Название Альфа-Хорака неимоверно разрослась и давно превратилось в символ. Он только думал о названии, как человек думает о действии, а название служит для маскировки действительности, реальности физических вещей.

Лишь только сойдя с корабля, он мог бы вернуться на Гамму или даже на любую другую планету Хораки. Космический порт был новым, ярким, повсюду были весенние цветы, сверкала свежая краска. Таможенники были милы и услужливы. Кэродайн, его пистолет, образцы, и сам он — все было проверено без суеты. Ему порекомендовали отель, в котором остановятся все гости, прибывшие на этом корабле.

Он ехал к «Голубому Дракону» в некотором ожидании. Вся процедура посадки была слишком гладкой, слишком удачной и такой непохожей на Хораку, чтобы радовать его. Он буквально чувствовал приготовленную ловушку с аппетитной приманкой.

Оказавшись в комнате — приятной и удобной — он разобрал вещи и, увернувшись в холле от Напье, пошел отыскивать свои образцы. Они были сложены в большой камере хранения, и он с некоторым страхом смотрел на блестящие ярлыки таможни Хораки, которые показывали, что вещи были проверены. Что ж, Роусон и Шарон были правы. "Интересно, — подумал он не без мрачного предчувствия, — выжили они или нет. " Как это неприятно — открыть цилиндр и обнаружить там два трупа. Могли возникнуть проблемы с их вывозом — ключ в замке щелкнул и пальцы открыли застежки. Роусон и Шарон уставились на него.

— Дурак! — Роусон был сердит и напуган. — Я же сказал не подходить к нам до тех пор, пока мы не прибудем на место. Закрой крышку, быстро!

— Успокойся, приятель. Мы на месте.

Им понадобилось некоторое время, чтобы убедиться, что их мучения закончились. Как они ему и говорили, емкость была оборудована всем необходимым, как миниатюрный космический корабль. Они с достаточным комфортом могли бы продержаться еще неделю.

Протянув руку, Кэродайн взял себе печенье. Задумчиво жуя, он смотрел на своих соучастников-нелегалов. Ну да, черт возьми, именно так оно и есть.

— И куда вы теперь? Ни документов, ничего.

Роусон размял мышцы.

— Затекли немного. А так я себя чувствую превосходно. Ты в порядке, Шарон?

Она вытянула элегантную ногу. Узкие алые брюки были словно второй кожей.

— Отлично, когда у меня будет постоянный...

— Но вы ведь не протянете и часа, — запротестовал Кэродайн.

— Мы приехали сюда не с пустой головой, дружище. У меня пистолет и масса Галаксов. Это вполне мощная комбинация. И еще у меня есть кое-какие знания, ограниченные — я допускаю — условиями на Альфа-Хораке. А условия эти, дружище Картер, совершенно не похожи на то, что ты себе представляешь.

— Пока что здесь очень похоже на Гамму, — попробовал возразить Кэродайн.

Роусон засмеялся:

— Конечно. Это все для простаков. У них прекрасный радушный прием. А за ним лежит... ну, увидишь. У нас с Шарон на сто процентов больше шансов выжить, чем у Картера. И я говорю на сто, потому что твои шансы равны нулю.

Кэродайн чуть-чуть — чуть-чуть, но не совсем — не попал в ловушку.

— Вы имеете в виду, что они схватят меня после того, как вы попадетесь? Так?

Роусон был раздражен.

— Нет. Мы не попадемся, Картер.

— Ну хорошо. Если вы не попадетесь, почему у меня должны быть неприятности?

Шарон накладывала макияж. В тихой комнате никого не было кроме них и багажа недавно прибывших пассажиров. У Кэродайна не было большого желания поспешно уйти, он чувствовал себя в безопасности и хотел узнать как можно больше, пока эти двое не исчезли. Шарон опустила зеркальце.

— Только не надо говорить ерунду, Картер. Мы знаем, что вы тоже здесь шпионите.

— Ничего вы не знаете. А вы не подумали, что эта комната может прослушиваться?

— Подумали — не прослушивается.

И Шарон, и Аллура оказывается хорошо разбирались в подслушивающих устройствах. Гораздо лучше, чем Напье. Но, правда, у него не было таких возможностей изучать современные модели.

— Ну ладно, — сказал Кэродайн горячась, — если эту комнату не прослушивают, и по тому как вы это говорите я верю этому, я только хотел сказать, что считаю вас обоих парой бесчестных обманщиков, убийц и ублюдков. — Он добродушно улыбнулся.

Шарон покраснела и приподняла руку. Из-за этого Кэродайн предположил, что Роусон будет вынужден показать, что он настоящий мужчина. Тот действительно бросился на Кэродайна.

Люди, которые делали это с Кэродайном, обычно осознавали свою ошибку, распростершись на полу, с разламывающей головной болью, с синяком на челюсти и — если им особенно не повезло — с ушибом на затылке.

Роусон не был исключением.

Вдобавок ему еще и не повезло.

Кэродайн смотрел, как тот поднимался, покачиваясь и поправляя рубашку. Одной рукой держась за затылок, а другой за челюсть, человек из Ахенсик промычал «О-о!» — А теперь убирайтесь отсюда, — сказал Кэродайн. — И сделайте так, чтобы я вас больше не видел.

Когда они шли к дверям, он специально опустил правую руку. Застежка на рубашке расстегнулась — это уже левой рукой — и Роусон отлично знал, что нечего было и пытаться выстрелить первым. Может тот сердитый таможенник на Гамме рассказал.

Когда они ушли, Кэродайн повернулся и пнул канистру.

— Бродяги, — сказал он и философски приступил к поджогу комнаты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ну как же они долго!

— Видимо, пожарные вертолеты нужно размещать в гараже более рационально.

— Они бесполезны. Это ведь кучка неумелых головотяпов.

Лобенчью был зол. Он расхаживал по газону в одной ярко-розовой пижаме, лицо его было таким же красным как яркие весенние цветы, росшие вдоль посыпанных пластиком дорожек. Вечерний морозец также не доставлял ему удовольствия.

— О, ну я не знаю, — мягко возразил Карсон Напье. — Они спасли кухонные помещения...

— Мои образцы! Все мои товары! Пропали! Уничтожены!

— Ну что ж, — сказал Кэродайн, чувствуя угрызения совести, — это ошибка — заниматься каким-то одним товаром. Мои образцы тоже сгорели. Но у меня есть, что предложить еще...

Лобенчью не мог говорить. Пошатываясь, он отошел в сторону. Буквально кипя, он осыпал проклятиями пожарную команду Хораки и их слабость, головотяпство, их явную неэффективность и откровенно дурацкую беспомощность.

Зажигательная капсула, полученная у Роусона как часть их сделки, слишком перестаралась.

Отеля «Голубой Дракон» больше не было. На его месте дотлевали остатки кухни.

Кэродайн даже страдал от этого. Он вовсе не хотел, чтобы все так получилось.

Тем не менее, ящик, в котором Роусон и Шарон были тайком привезены сюда, был уничтожен, а дело, сделанное зажигательной капсулой, гарантировало, что эксперты и следователи не смогут восстановить его по частям или определить истинное предназначение ящика и образцов Кэродайна. По крайней мере, так он надеялся.

Расхаживая вместе с остальными — все они были одеты как и раньше, кроме Лобенчью, который рано лег спать — Кэродайн размышлял над заносчивой уверенностью Роусона. Запоздалое прибытие пожарной команды показывало, что эта крошечная часть Альфы был просто витриной. Возможно, они никогда и не предвидели подобного, и пожарные вертолеты, должно быть, были присланы со стороны.

Интересно, думал Кэродайн, что представляло собой это место.

Карсон Напье пересек газон, на котором росли, все удлиняясь, тени, и они стали прохаживаться вместе, всем своим видом напоминая двух выгнанных гостей, размышлявших о ночлеге.

— Ну, Картер. Сейчас мы можем поговорить.

— Думаю, мы в безопасности. Если за нами следят...

— У меня есть одно приспособление, которое позаботится об этом. — Он не уточнил, где у него хранилось это приспособление.

— Вы назвали меня Кэродайном. Сказали, что обойдетесь без излишних поклонов. Хорошо. Все нормально. Второго ССТ больше нет и это значит, что поклоны сейчас бессмысленны.

— Я проделал большой путь, чтобы найти вас.

— Думаю, я должен сказать вам, чтобы все было ясно, мой дом теперь Шанстар. Вы упоминали Белмонт. Полагаю, вы используете это как прикрытие. Я — нет. Я принадлежу Шанстару. И если вы хотите меня убить, вам придется стрелять мне в спину.

— Да, я знаю про вашу удаль.

— Я этим не горжусь. Ну так что, давайте, что вы хотите?

— Это зависит, пожалуй, от того, тот же ли вы Дэйв Кэродайн, что и десять лет назад.

— То были дни... черт, не ворошите прошлое. Я бросил это грязное дело, когда против Второго ССТ была совершена диверсия. Я создал его потом и кровью, вложил в него все, что у меня было. А потом приходит какая-то вшивая, обабившаяся, так называемая военщина и пытается захватить... — Кэродайн сходил с ума.

— Я знаю, — сочувственно сказал Напье. — Было плохо. Я тогда был простым лейтенантом Космического Флота Терры. Помню ваше последнее выступление по радио Содружества, словно это было вчера.

— И только четыре года назад — нет, теперь уже пять. Я умчался в космос и пересек границу Распада. Полагаю, у вас был тяжелый путь.

— Немного. Ваш отказ от верховной власти выбил своего рода опору из туннеля, если так можно сказать, у этих людей, которых вы так здорово описали. Они образовали Третье Содружество Солнц Терры...

— Вот как!

— Оно длилось недолго. Когда их сбросили, появились и рухнули Четвертое и Пятое. Когда я улетал, они пытались сколотить Третью Республику. Я думаю их нумерация Содружеств ли или республик перешла уже на двузначные числа.

— Вы, кажется, не испытываете — э-э большого уважения к этим новым группировкам.

— Нет.

— А не забываете ли вы, что это правительства целой семьи солнц, сосредоточившихся у Земли? Свыше пяти миллионов, это по последним подсчетам. Все направлены в обратную сторону от Распада. Кто-то должен как-то придавать основное направление, чтобы сохранить гармонию, иначе у вас начнутся узкоместнические склоки, какие вы видите здесь.

— Вы всегда хорошо это делали. Очень хорошо. Те жалкие люди, которые сейчас пытаются управлять делами, дрожат при упоминании вашего имени.

— А некоторые не дрожали. Про некоторых было известно, что они признавались в симпатии по мне.

Кэродайн вспомнил замечание Напье и выражение его лица. Тогда он не упомянул об этом выражении. И ему очень нравилась прямая и естественная манера этого молодого человека разговаривать без малейшего намека на подобострастие. Это было приятно.

— Те, кто сейчас у власти — время от времени — знают, что пока нет сообщения о вашей смерти, абсолютного и окончательного, их власть — это просто тень...

— А-а!

Значит все-таки это не исключено. Напье мог быть послан, чтобы избавиться от призрачной, далекой, но все еще сильной угрозы того, что однажды, в один сказочный день, Дэйв Кэродайн вернется на Землю и ее пять миллионов солнц и возвратит себе свою старую власть, от которой он добровольно отказался.

— Вас ждет огромное разочарование, Напье. При любом варианте вы проигрываете. Если вы пришли просить меня вернуться, и вас прислали мои друзья по правительству — я покончил со всем этим, как я заявил в тот же день, когда подал в отставку. Если вы пришли убить меня, то у вас трудная задача. И даже если вы все-таки убьете меня, мне все равно. В таком случае у меня будет меньше проблем...

— Джон Картер!

Над темнеющим газоном прозвенел властный голос. Они оба повернулись.

К ним спешил какой-то человек. У Кэродайна осталось впечатление спешки, какого-то пестрого лица с большими глазами, мясистым носом и вялым ртом; но мысли его все еще были там, на Земле, там, где он руководил Вторым Содружеством Солнц Терры. Эта верховная власть пришла к нему не вдруг; ему пришлось проявить большое искусство, чтобы привести пять миллионов солнц в некоторое подобие закона и порядка. Он в общем-то даже не мог утверждать, что правил ими. Задача с такими величинами была почти невозможной, при всех чудесах автоматической техники и организации. Но ССТ образовало единый организм, в его границах не было войн, тарифов, барьеров. В пределах Второго ССТ люди перемещались свободно и объединялись в мощный заслон на пути враждебных нападений извне.

— Мистер Джон Картер? Меня зовут Баксай.

Говорил он намеренно тихо, чтобы Напье не мог услышать.

— Хсайен Коунга, несомненно, говорил вам обо мне?

— Да. Говорил.

Баксай был одним из агентов, посланных Коунгой раньше. Кэродайн внутренне собрался.

— Коунга прислал мне сообщение. Зашифрованное, конечно, под видом инструкции по отгрузке. Мне необходимо поговорить с вами наедине.

— Разумеется. — Кэродайн повернулся к Напье. — Вы меня извините? Мне нужно по делам. Это был очень приятный разговор.

Напье улыбнулся.

— Я приехал не убивать вас, и я уже сделал заключение. Моя миссия завершена. Мы еще увидимся с вами, мистер Джон Картер.

— Пожалуйста, поторопитесь, Картер, — нервно сказал Баксай.

— До свидания, Карсон Напье. Второе ССТ — это союз с Атлантис, Пергамом и Марсианской империей.

Кэродайн ушел. Что в этой улыбке Напье было таким странным, таким тревожным?

В вечернем небе гулял ветер, и Кэродайн пошел к жалкой кучке личных вещей выселенных гостей отеля.

— На пол-минуты, Баксай. Думаю надеть пальто. По крайней мере, хоть это спасено.

— Тогда поторопитесь.

Кэродайн нашел свое пальто — видимо, кто-то искал свои вещи и небрежно бросил его. Он надел пальто и почувствовал, что оно тянет вниз. Не выразив ничего на своем лице, он последовал за Баксаем — напуганный, тот спешил к наземной машине, стоявшей тени.

Правый карман — знакомая форма. До боли знакомая. Левый карман — круглый металлический предмет с ремешком — наручные часы? Кэродайн вытащил их и небрежно надел на руку, опустив свои часы обратно в карман. Это не часы. Должно быть, это то самое приспособление, о котором говорил Напье. Глаза и уши шпиона, а? Ну что ж, теперь он уже не так беззащитен, как раньше. Тем не менее это походило на часы, что могло пригодиться.

Они вошли в машину.

— Я вывезу вас отсюда, Картер. Вся эта слащавость — строго для туристов, коммерсантов и прочих, кого бонзы пропускают на Альфу. Сделай они по-своему, никто, кроме технических работников и рабочего люда и шагу не ступил бы на Альфу. Вся планета — это сплошной арсенал.

— Так. Ну и как вы тут?

Баксай сгорбился за рулем. Они свернули с дороги и помчались, стремительно и бесшумно, мимо внушительных зданий, стоящих по бокам освещенных улиц. Начал моросить дождь, и тротуары заблестели в отраженном свете. Движение и воздушного и наземного транспорта становилось интенсивнее.

— Не очень хорошо. Хорака — это крепкий орешек, Картер. У меня было задание узнать как можно больше об их новых линкорах класса «Сокол». Пока что я видел только внешнюю сторону забора.

Нервный тик время от времени искажал его лицо. Кэродайн решил, что состояние такого бесплодного ожидания должно было быть довольно болезненным.

Дождь стучал по стеклу. Кэродайн не знал ни о каком предупреждении, небо сейчас лило задержанный дождь, предписанный Бюро Погоды на сегодняшний вечер. Колеса зашуршали по щебенке.

— Авиамашина была бы бесполезна, — сказал Баксай. Костяшки его пальцев, сжимавших руль, стали походить на узлы.

Сейчас он всматривался вперед, пытаясь проникнуть за дождевой занавес.

— А-а...

Машина замедлила ход, остановилась. Задняя дверца открылась и закрылась, новый пассажир откинулся на сиденье.

— Паршивая ночь. Прихватила меня без плаща.

— Пропуска у тебя? — Баксай взглянул на экран заднего обозрения.

— Естественно. — Мокрая рука просунулась между Баксаем и Кэродайном. — Вот.

— Возьмите их, Картер. По одному на каждого.

Кэродайн взял гибкие красные пластиковые полоски. На каждой из них был глубоко пропечатан номер, и по собственному опыту он догадался, что карточки были под молекулярным давлением. Любая попытка любителей изменить малейшую точку на карточке разрушила бы ее молекулярную решетку. В результате карточки бы просто не было.

— Это для того, чтобы пройти наружу, я полагаю?

— Да. Хорака этим очень дорожит.

— Как вы их получили?

— Связи. Наша забота. Чертов дождь!

Машина мчалась быстрее, и это Кэродайну уже не нравилось, если принимать во внимание обстоятельства. На повороте колеса громко завизжали. Теперь они были на открытой местности, вокруг была только темнота, порывистый ветер, косые осколки дождя и какой-то одинокий красный огонек вдали, словно манящий палец.

Кэродайну не понравилось то, что Хоу, новый пассажир, сел назад, в то время как впереди было достаточно места.

Машина набирала скорость. Ярко-алый огонь приближался. Через несколько минут Баксай уже нажимал на тормоза. Машина замедлила бег. Затем остановилась, оказавшись в лучах света. Тут же машину окружили каски и мундиры.

— Пропуска?

— Вот. — Три пассажира показали красные, четко отпечатанные карточки. Ожидание. Затем, через опущенное стекло машины пропуска были возвращены.

— О'кей. Следуйте дальше.

Баксай трясущейся рукой дважды не попал на стартер, и Кэродайн нагнулся и нажал кнопку. Машина заурчала и двинулась вперед. Баксай дрожал словно лист на ветру, словно лист над головой Гарриет Лафонде в бурю, которая разразится на Гамме.

Вдруг Кэродайн представил это и осознал. Он почувствовал ужас — какую беду он навлек на Гарриет. Затем он попытался успокоить себя тем, что она, какие бы ни были ее женские достоинства, представляла культуру экспансии и милитаризма. Это было слабое утешение. Бедная Гарриет. Сейчас, в темноте мчащейся в ночь машины, внутри него происходила яростная борьба, чтобы не повернуть обратно.

Эти двое, разумеется, не остановят его.

Эти пропуска — не очень надежное дело...

Хм. Такое ощущение, что Баксай не был, вернее был не тем, кем он должен бы быть. Да и разве Хсайен Коунга прислал бы сообщение? Разве он не сказал, что не знает, были ли его агенты до сих пор на свободе?

— Далеко еще? — спросил он, освобождая плечо.

— Нет. Не знаю, какое задание дал вам Коунга, но как бы там ни было за зоной вам понадобится база. Сейчас мы туда и едем. Люди там могут ходить свободно, если у них есть верные удостоверения.

Кэродайн решился. Даже если он ошибался, даже если эти двое все-таки добросовестно работали на Коунгу, он не хотел связываться с напуганными. Они уже были обречены. Это слишком очевидно. Да еще эти пропуска...

Ловушка. Кэродайн чувствовал ее совсем рядом— ловушка.

— Вы с вашим приятелем Хоу много тренируетесь? — спросил он.

— А? — Баксай метнул на него взгляд, на секунду оторвавшись от дороги. — Тренируемся?

— Ну да. Знаете, ходьба развивает мышцы как ничто другое. Расширяет грудь. Придает энергию.

— Я вас не понимаю.

— Так мне этого и не надо. — Ударник был у него в руке. — И еще мне все равно, придется мне применять это или нет.

Он щелкнул переключателем и двигатель затих.

— Выходите. Оба.

— Вы не можете... — Баксай дрожал и кричал.

Хоу приподнялся. Но ударник мог убить его, прежде чем он приблизился бы хотя бы на три дюйма. Он это знал.

— Как вы узнали? — кричал Баксай. Его слабовольное лицо было искажено ужасом. — Коунга знал? Я был вынужден... Они заставили меня... силой... заставили сдать вас...

— Прекрати, ты, идиот! — Это был Хоу, дрожащий от ярости.

— Выходите, — сказал Кэродайн.

Двери открылись и с шумом захлопнулись. Если у них и было оружие, они все равно не посмели воспользоваться им под угрозой ударника.

— А теперь уходите. Если обернетесь — я стреляю.

Двое пошли прочь, по направлению к дороге, в темноту. Когда они растворились во мраке, Кэродайн завел машину и сразу рванулся с места, набрав скорость более сотни миль в час.

Он был в своей тарелке. Сам по себе.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Вероятно, с ними можно было бы обойтись как-то иначе. Но теперь это все в прошлом. Впереди его поджидали опасности еще более зловещие и угрожающие в своей неизвестности. Если вся эта планета, как говорили, представляла собой цеха, завод и космические поля, то откуда же взялась эта дорога, извивающаяся в этой темноте?

Рассвет был уже близок; место, где он высадил Баксая и Хоу, было далеко, много миль отсюда, и ему нужно было найти какое-нибудь убежище для машины и для себя, чтобы переждать день. Дни здесь были около тридцати земных часов, и в эту пору — когда приближалась пора весеннего солнцестояния — были примерно равны ночи.

Совершенно ясно, что Баксай был схвачен властями, принужден работать с ними, и без сомнения проверял и выдавал всех агентов, которых Коунге удавалось переправить на Альфу. Обычно и не было причин заподозрить неладное, любой новичок, оказавшись на этой планете, будет рад другу и, конечно, ответит на протянутую руку помощи. Те пропуска были предупреждением. С ними Баксай просчитался.

Внимание! С низким мощным урчанием над ним, в темноте, прошла какая-то машина. Повернула, пошла на снижение. Перед звездами мгновенно пронеслась черная тень.

Прославленная оперативность Альфа-Хораки не подтвердила свою репутацию в случае с пожарной командой, поэтому Кэродайн рассчитывал, что его должны окликнуть. Интересно, может они послали неопытного новичка.

Машина села на дорогу бесшумно на некотором расстоянии впереди. Кэродайн, не выключая фары и не включая свет в салоне, оттолкнулся от руля, перебрался через сиденье и, так как машина впереди стояла через дорогу, выключил двигатель. Машина катилась вперед. Его нос упирался в панель, а глаза смотрели чуть выше панели, в пыльное лобовое стекло. Дождь закончился несколько часов назад, и дорога была отвратительной.

Что-то наподобие громадного здания лежало впереди. Может быть они и не разыскивали его, а просто это была последняя проверка перед входом в настоящую Альфа-Хораку. Местность же, по которой он ехал, была, может быть, широкой маскировочной зоной, опоясывающей туристический центр и космопорт.

Стекло над его головой разбилось вдребезги, расплавилось и горячей лавой потекло вниз. Задняя стенка машины исчезла. Жар ударил ему в голову. Нетвердой рукой ему удалось дотянуться до двери. Следующий выстрел мог ударить ниже, в передние сиденья, зажарить его как есть, распластанным. Они ничего не сказали. Не окликнули. Они просто встали перед ним и прожгли то место, где должен сидеть водитель. Кэродайн почувствовал, как гнев огнем разливался по венам.

Второго выстрела не было.

Дверь заело. Сильный жар должно быть деформировал и покоробил проем. Он был в ловушке. Жар вокруг понемногу спадал, а глаза начали приходить в норму после невыносимо ослепительной вспышки.

Каким-то необъяснимым образом фары все еще горели. Он осторожно выглянул из-за панели и посмотрел на освещенный отрезок дороги. Впереди блестел бок авиамашины, пронзенной лучами его фар. Показались лица двух человек, выглянувших наружу, один из них выглядывал из-за плеча товарища.

Ударник сразил их одного за другим, аккуратно, чисто, совершенно без этого огненного потока, разрушившего его машину.

Без какого-либо волнения, спокойно, Кэродайн выбил дверь ногой, выпрыгнул наружу и направился к машине.

По удостоверениям он понял, что это были сотрудники контрразведки. Никакой тайны; контрразведка — вот что утверждалось в их элегантных, с черной обложкой, документах. Ну что ж, ладно. Кэродайн быстро и точно приступил к делу, отдавая себе отчет в том, что пожар, возможно, вызвал тревогу и что совсем рядом растут эти чудовищные здания, тени, от которых сейчас давили на него.

К тому времени, когда он закончил, здания в предутреннем свете превратились в высокие башни, со множеством окон, выкрашенные пятнами — видимо, по причине плохого содержания и ухода — и оттого казавшиеся шершавыми. Он почувствовал сильную усталость и резь в глазах.

Одежда одного из убитых, более крупного, подошла очень хорошо. Миллиметровый луч Ударника и его прожигающая мощь сделали все аккуратно. Оба тела он уложил в машину Баксая. Затем взял пистолет контрразведчика и, поливая машину огнем, превратил все в тлеющие угли.

Не заботясь о том, что там увидят радары, он поднял машину вверх.

Появление пьяницы было благоприятным совпадением. Удачным и независящим от расчетов Кэродайна было настойчивое стремление пьяницы к самоубийству. Это было странное совпадение, и когда Кэродайн дошел до тела, человек был уже не только мертв — его нельзя было узнать.

Кэродайн невозмутимо вытащил все, что ему было нужно, и втолкнул скрученное тело в антиграв. Вся мощь планетной массы смяла тело и навсегда вычеркнула его из списков человечества. Кэродайн направился в ближайшую дешевую ночлежку, навещаемую рабочими, расположенную на плохо освещенной аллее.

Выходя из машины, он установил ее на авторежим. Машина взмыла в небо. Это была мощная модель. Она успеет коснуться края космоса до того, как круто пойдет вниз. Где-нибудь серьезные ученые могут зарегистрировать новый метеор.

Он уже хорошо знал, в какого рода место ему нужно идти. В запутанном клубке улиц, теснящихся за воротами заводской площадки — кишащий двадцатимильный комплекс из машинных цехов, кранов, вышек и административных зданий — он нашел местную разновидность пивной, ночного клуба — ночлежку. Хорака требовала от своих почти что роботов работы, больше работы. Но она не могла, по чисто психологическим соображениям, отказать им в развлечениях. Развлечения эти были грубыми и низменными. Впрочем Кэродайну было все равно. Он подождал пьяного, что, как он знал, было неизбежно, и, избегая с обманчивым безразличием полицейских, которые всегда ходили по двое, пошел за ним. Он намеревался всего лишь выкрасть его документы.

Но человек, напившись, упрямо хотел доказать что-то антигравитационной опоре, поддерживающей пятидесятиэтажную платформу. Платформа парила на высоте пол-мили и без сомнения была главным местом отгрузки и погрузки. Пьянчужка проигнорировал предупредительные заграждения, перелез через них, и ему размозжило голову антигравитационной опорой. Опора поддерживала платформу и упиралась в площадку — можно было с уверенностью сказать, что она держала вес планеты.

И вот теперь, вооруженный именем Константина Чада, грузчика, имея право действовать между заводами, Кэродайн, усталый как собака, направлялся в ближайшую ночлежку.

Его усталый мозг обнаружил вполне объяснимую связь между работой пьяного в этом мире машин и его смертью. Человек, перевозивший грузовые поезда с такой огромной гиперзвуковой скоростью, запросто мог захотеть подраться и с опорой, поддерживающей грузовую платформу. Более сложные проявления человеческого разума были чужды здесь, на этой планете в секторе Галактики, переполненном солнцами и планетами, как и за Распадом, где сама Земля была центром пяти миллионов солнечных систем.

У тех двух тайных агентов, которых он застрелил, было много денег. Мрачный служащий — роботы не входили в число удобств, предоставляемых ночлежкой — взял деньги и провел его в одноместный номер. Комната была чистой и голой, но у нее был такой неживой вид, что у Кэродайна по спине пошли мурашки. Однако он был слишком утомлен, чтобы беспокоиться по пустякам. Он проверил комнату — детектор ничего не обнаружил — и лег на кровать.

Он знал, что проснется быстро и бесшумно, если кто-нибудь попытается ограбить его.

Он не проспал и суток; лежал в постели, размышлял, пока долгая ночь не подошла к концу и он мог спокойно выйти позавтракать. Кэродайн был человеком, привыкшим иметь дело с сутью проблемы. Коунга послал его сюда, чтобы разузнать организацию космического флота Хораки. Для человека, не имеющего опыта межзвездного управления, эта задача могла показаться непреодолимой, да для Кэродайна, честно сказать, это было достаточно сложно, хотя он, возможно, лучше других в этой части Галактики знал толк в администрировании и организации. В конце концов он управлялся с пятью миллионами самостоятельных солнечных систем; Хорака правила какой-то тысячей.

Умывшись и приведя себя в порядок, он направился к двери. Там его остановил служащий.

— Документы? — спросил Кэродайн. Он решил слегка прощупать почву. — Разве вы не должны были потребовать их вчера вечером?

— Да. Но обычно я не беспокою таких бродяг, как ты. Хотя полиция предупреждала. — Он поковырял в дупле зуба.

— Что-то там встревожило этих бездельников наверху.

Что ж, этого надо было ожидать. Удостоверения двух агентов Кэродайн держал в бумажнике. Он показал удостоверение Чада. Когда брал его обратно, после ленивого осмотра, опять увидел неразборчивую подпись и оттиск робота: «Хорак».

— Я полагаю, у них там в Хораке по-другому? — спросил он изучая служащего.

Тот растянул лицо в улыбке:

— Ха! У нас с тобой там маловато шансов. В столицах таких как мы не жалуют.

— Да уж конечно, — в голосе Кэродайна была жалость к ним обоим.

— Никогда не был там с грузом?

— Нет. Надеюсь, может когда-нибудь. Что-нибудь посоветуешь?

— Только одно. Держись подальше от тех, кто в форме. Но, — он загоготал, и Кэродайн уловил неприятный запах, — там, в Хораке, они все в форме. Ха-ха-ха...

Кэродайн засмеялся и вышел. Значит это Хорак. Отсутствие карт его не беспокоило, ведь среди бумаг и документов агентов была одна очень подробная. Вот с транспортом возможны проблемы; но это можно уладить хитростью, ловкостью или с помощью пистолета.

На всякий случай он купил неброский костюм из темно-серой саржи и свободно сел в общественный транспорт — громадные неуклюжие четырехпалубные аэроомнибусы грузно шли по трассам, разметая меньшие машины, словно акулы мелкую рыбешку — и поехал, петляя, куда-то к черту на кулички. По всему маршруту комплексы огромных заводов расползались по земле, а вдалеке он видел отблески космических кораблей, устремившихся в небо.

Почти в каждом блоке был сканирующий телеглаз и селектор. Власти здесь прочно держали личную жизнь под контролем. Это тоже просто укладывалось в схему. Тоталитарные миры были знакомы Кэродайну, и перед тем как их убрать он исследовал их на месте. Когда они оказались совсем уже далеко, он почувствовал уверенность в том, что направлялся прямо в столицу — отдаленную группу сверкающих башен.

Уверенность эту не поколебали и двое полицейских в коричневой форме, остановивших его на конечной остановке и спросивших его документы. Без тени колебания он дал им удостоверение Чада. Ожидая тщательного и долгого изучения, он небрежно огляделся, не интересуясь ни этим миром, ни вообще галактикой.

— О'кей, Чад. Куда направляетесь?

— Рассчитываю взять какой-нибудь груз. Не знаю удастся ли. Знаете, как это бывает.

— Нет, парень, не знаем. Мы — полиция. А не грузовые бродяги. Понятно?

— О, конечно. Простите.

Вернув ему удостоверения, полицейские двинулись дальше, останавливая людей и проверяя документы.

Несчастный случай — ранняя кончина Константина Чада — оказался очень, очень счастливым.

Зайдя в ресторан, соответствующий по классу его нынешнему положению, он плотно позавтракал. Люди вокруг двигали стулья, вытягивали шеи, чтобы увидеть большой, размером со стену, телеэкран. Это тоже укладывалось. В подобном мире, где властвовали бонзы, требовавшие от своих рабочих огромного напряжения, регулярно передаваемые и обязательно посещаемые программы новостей формировали существенную часть структуры контроля.

Все было как на Гамме, только хуже. Явная, откровенно грубая и безумная пропаганда войны. Неудивительно, что малышка Джинни Джиллоу говорила о взрыве Ахенсик; судя по содержанию передаваемых сообщений, если Хорака не поспешит нанести удар первой и не подчинит себе большинство соседей, она подвергнется агрессии, будет завоевана, поругана, порабощена и попадет в кабалу. Он сохранял такое же деревянное выражение лица, какое было и у остальных. Пропаганда такого низкого качества, должно быть, велась уже очень, очень давно, раз ее воспринимали без недоумения или смеха.

Новости продолжались. Обнаружен гигантский рой чужих космических кораблей, двигавшийся из района, где, насколько известно астрономам, находились лишь редко разбросанные светила. Поэтому этот огромный флот был либо военными маневрами Рагнара или то действительно чужая армия. Никто, казалось, не встревожился. Кэродайн решил, что они считают это всего лишь очередным ходом в войне нервов, разыгравшейся среди звезд.

Приведенные цифры говорили о сотне тысяч звездных кораблей. Отсюда вытекала мораль: Хорака должна ускорить производство! Нужно запустить еще больше кораблей! Все должны работать вдвое больше.

Переход к следующим новостям воспринялся с облегчением.

На экране показался снимок корабля и выходивших из него пассажиров. Диктор объявил: « Только что из Гаммы на этом корабле прибыли последние из длинной череды презренных шпионов, разоблаченные нашей блестящей службой безопасности. Эти коварные, грязные паразиты пытаются выкрасть наши секреты и уничтожить труд многих людей. Но не бойтесь! Их всех уже поймали».

Экран показал Хсайена Коунгу и Аллуру, бледных — бледность проступила сквозь золотистый загар — в наручниках, спускавшихся по трапу. Их вытолкнули в поджидавшую черную авиамашину. На какое-то мгновение Аллура остановилась и откинула рукой густые волосы. Ее злобно подтолкнули.

Кэродайн сидел очень спокойно.

Диктор продолжал: «На этом же корабле для дачи показаний по неназванным обвинениям прибыла и директор агентства путешествий на Гамме, Гарриет Лафонде».

Гарриет, улыбаясь, сошла по трапу. Но Кэродайн успел заметить около нее мужчин, мужчин с непроницаемыми лицами, держащих руки в карманах.

Значит, Гарриет тоже была здесь на Альфа-Хораке под арестом.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Это изменило степень, но не качество того, что должен был сделать Кэродайн. Прошло много времени с тех пор, как он решил, что все эти мелкие кражи секретных документов были не для него. Хсайену Коунге нужны были подробности о строительстве космического флота Хораки и их вероятная тактика на случай боевых действий. Все это было тонким делом; но Кэродайн привык иметь дело с нервным центром звездного сообщества. В конце концов не так уж давно он и сам готовил детали и определял общую линию совместного движения.

Когда-то люди многоречиво и бессмысленно говорили об империях в четыре, пять миллионов планет и о некой Королевской Планете, правящей всеми справедливо, но твердо. Ерунда, конечно. Люди никогда не могли управлять собой, даже когда они были сконцентрированы на одной планете, даже на одном континенте. Сложности создавали сами размеры звездных группировок (слово «империя» уже вышло из употребления). Здесь должна действовать такая связка, которая основывается на чем-то большем, чем ослушание большому кулаку. Кэродайн хорошо знал, что неизбежным было лишь то, чего у тебя не хватило сообразительности избежать.

Для управления межзвездным сообществом с каким-то подобием гуманности и здравого смысла, нужно чтобы все чувствовали себя друзьями. Если завелись коррупция, взяточничество, тогда ответственные будут сметены быстро. Если вы — ладно, черт с ним — если вы землянин, тогда ваша гордость от принадлежности к сообществу с его благами и преимуществами — перевесит ваши стеснения от того, что вы проиграли и погрязли во взятках. Современные люди, по крайней мере, развились из зачатков цивилизации.

Кэродайн сидел, досматривая телевизионные новости, и удивлялся. Дни Хораки были сочтены, но она этого еще не знала. Хсайен Коунга был лишь винтиком в серьезном, большом механизме, таким же винтиком как Роусон и Шарон. И вот, сюда же втянута и Гарриет Лафонде.

Ему было интересно, когда же люди, сидящие вокруг него в этом ресторане, увидят, что их страхи исчезли, поймут, что они не хотят больше подчиняться, и действительно задумаются. Они еще не готовы. Еще не созрели. Дать им время, еще несколько витков их планеты вокруг их солнца...

Но у Кэродайна этого времени не было.

Троих его друзей — он всех их считал друзьями по связывающим их отношениям — держали здесь, в Хораке — центральном городе Альфа-Хораки. Интриги, хитрости, махинации, всякие секретные сведения — все это придется отложить. Направление его действий резко изменилось, и у него было не так уж много времени.

Он встал, заплатил по счету и вышел. Когда он спокойно удалялся от ресторана, четыре черных машины слетели с неба, и полицейские ворвались внутрь через передние двери. При входе они разбили множество стекла. Кэродайн усмехнулся. Так волнующе-эффектно — а птичка улетела.

Они шли за ним.

Хорошо. Это значит, что сейчас он формально отступал. Сфера его действий расширилась.

Детектор опасности на руке молчал. Он зашел в другой ресторан, выбрав на этот раз заведение высокого класса, со скатертями, и направился прямо в туалет. Там он сделал вид, что моет руки и сушит их в инфракрасных лучах.

Когда место опустело — за исключением одного человека — того, которого Кэродайн поджидал, выбирая наиболее подходящего — он подошел и ударил его по шее. Подхватив его под мышки, чтобы тот не упал, он втащил его в кабинку.

Мужчина был жив, но где-то на час он будет без сознания. Кэродайн раздел его, замирая всякий раз, когда кто-нибудь входил в комнату. Одежда была впору. Именно по этому признаку он и выбирал жертву. Еще было очень много денег, в галаксах и в местной валюте. И маленький пистолет, заряженный отравленными иглами, бесшумно стреляющий на пятьдесят футов. Противная штука.

Документы говорили о том, что его новое имя теперь было Джефферсон Рауль Логан. Лаборант, первый разряд. Кэродайн решил, что он вытирал грязь после опытов. Застегнув вишневого цвета рубашку, он усадил связанного, с кляпом во рту, Логана поудобнее и вышел, насвистывая.

Авиамашина Логана стояла на стоянке, и робот вывел ее, как только Кэродайн предъявил корешок квитанции. Сев в машину, он круто поднял ее вверх, заняв скоростную трассу и полетел прямо в Хорак.

Его никто не запрашивал. У него оставалось где-то минут сорок до — и почти столько же после того, как Логан поднимет шум.

Он не был слишком самоуверен в отношении контроля и надзора в Хораке. До сих пор они были бдительны. Они каким-то образом знали, что он близко, и будут стрелять не разбираясь.

Башни по курсу росли, поднимаясь в небо — вот они уже нависали над трассой, по которой он шел. Они немного беспокоили его. Здесь могли жить бонзы, хотя по слухам они жили строго на борту платформы, на высоте в полмили, поддерживаемой антигравитационной опорой. А в таких делах слухи, ходящие в этом людском муравейнике, были относительно надежны.

Раз уж он ввязался в это опасное дело, то можно и разузнать, где они живут, добраться к ним наверное не так просто.

Впереди был воздушный контрольный пункт, пузатая скоростная аэромашина, вся в иллюминаторах, пушках и антеннах. Машины зависали в воздухе и выстраивались в линию, ожидая своей очереди. Полицейские на персональных летающих аппаратах перелетали от машины к машине. Сойти сейчас с трассы, значит привлечь внимание. Надо нагло проходить.

Оставалось десять минут из тех сорока, на которые он рассчитывал, когда полиция проверила машину. Они взглянули на него — он мысленно поблагодарил свою новую стрижку, изменившую его внешность — взглянули на его удостоверение, заглянули внутрь и махнули рукой — дальше! Он спокойно двинулся дальше.

Логан жил в тесной клетушке-общежитии, где жили техники и лаборанты. Общежитие вытянулось на девяносто этажей и было столь же вонючим, как кусок червивого сыра. Кэродайн приземлился недалеко от здания и сидел в машине, поджидая.

Девяностоэтажное общежитие жалко ютилось в тени вездесущих башен, искрящихся на солнце.

Кэродайн ждал до тех пор, пока на одноместном флайере не подлетел какой-то патрульный и не начал свою обычную болтовню.

Он сунул голову в окно. Лицо у него было хмурое. Кэродайн ударил его пистолетом по лбу, открыл дверь и втащил его внутрь. Затем закрыл дверь и взлетел. Через десять домов он пролетел под аркой, ведущей к зеленым воротам на погрузочной платформе, находящейся на высоте пятидесяти этажей. Выбрав место в тени, он отодвинулся в сторону, давая проход другим машинам.

Полицейский застонал и открыл один застекленевший глаз.

Вопрос:

— Где главный офис, приятель? Где бонзы собираются?

После обещания, сделанного с каменным лицом, что смерть его, если он не ответит, будет страшной, полицейский рассказал все.

По крайней мере он рассказал все, что мог знать человек его положения.

Прямо над этими розовыми башнями в небе висела платформа. Все подходы охранялись — так что — и он разразился бранью.

Кэродайн опять ударил его, и тот потерял сознание. Взлетел. Время его кончилось. Интересно, пройдет он или нет. Если нет, то страшный удар, разрушивший машину Баксая, сожжет его в воздухе без остатка.

Сохранять спокойствие становилось все трудней.

Пока что он имел дело с гражданскими и с низшими чинами полицейской иерархии. Поднимаясь в небо, он одновременно поднимался и на новый уровень власти. Радар его был включен на все триста шестьдесят градусов. За это он был вознагражден — на экран появилась точка, слева по курсу. Он двигался дальше, словно не зная этого. Башни словно падали вниз, уменьшаясь на расстоянии, пока вереница облаков совсем не закрыла их из виду.

Приближающийся флайер оказался личной машиной. Еще два пролетели мимо, немного поодаль. Кэродайн включил небольшую рацию.

— Вы можете мне помочь? — спросил он жалобно. — Что-то сломалось, и, кажется, от робота помощи нет. Думаю, он сломался.

Поравнявшись, человек из второго флайера посмотрел в окно. Человек был молод, его квадратное лицо несло тот отпечаток власти, что был больше, чем просто выражение лица.

— Конечно. Оставьте все как есть. Я сейчас. Кэродайн улыбнулся. Улыбка была на его лице и тогда, когда он нанес удар. Теперь его новое имя было Пирсон Эдлай Корунна Свортаут. Личный помощник. И все. В документах ничего не говорилось о том, чей он был помощник. Кэродайн надел новую одежду, найдя ее вполне подходящей по размеру и, бросив человека, который был сейчас в костюме Логана, имел при себе документы Логана и вел машину Логана, так что он мог быть Логаном — на произвол судьбы, направил свою новую машину вверх. Если этого парня убьют прежде, чем хотя бы зададут ему вопрос, что ж, это был не тот случай, когда можно было сказать — война есть война, это попытка предотвратить войну. Кэродайн все больше убеждался в том, что если он хотел добиться своего, ему придется забыть цивилизованные приличия.

Сейчас у них должно было быть очень точное описание его внешности, плюс фотографии и другие средства опознания. Его основным оружием были скорость и обман. Они не могли заткнуть все щели. Планетарная система была слишком велика и несбалансирована. Хорака тяжело приходила к пониманию этого.

Пока что, кроме того полицейского, которого он спрашивал, у них не было представления о его цели. Если бы только он мог ступить в этот плавучий дворец!

Вот он, впереди.

Серебряный блеск слепил глаза.

Башня за башней, шпиль, купол, наклонные здания с множеством окон. Все огромное сооружение находилось в поле его зрения словно безупречный драгоценный камень. По мере приближения к нему начинали ощущаться его размеры: края исчезли, вершины шпилей и площадки для приземления, стоявшие по краю, увеличивались. Огромная платформа представляла собой целый город, парящий в небе на высоте в полмили.

Ему придется садиться на площадку и пройти через нечто наподобие шлюза; на такой высоте стала ощущаться проблема с воздухом. Он оказался прямо над шлюзом, над которым через каждую секунду мигал зеленый свет. Стояли еще две или три машины. Кэродайн не изучил все приборы машины и когда радио резко запросило его данные, он просто нажал нужный выключатель, и его робот передал по радио регистрационный номер машины и его имя.

В свою очередь радио ответило:

— Входите, пожалуйста, Л. П. Свортаут.

Значит они были вежливы с Личным Помощником. Хорошо.

Он уже стал беспокоиться от того, что абсолютно не чувствовал никакого замешательства и растерянности. То, что он легко расправился с безобидными гражданами, не имело здесь никакого значения. Он вспомнил про сверток, который Напье сунул ему в куртку, и почувствовал некоторое облегчение.

Машина коснулась подушки, роботы зацепили ее и потащили через створчатый проход. Внутри был ослепительный свет, все было выкрашено в белый цвет, а звуки усиливались до гремящего шума, словно в барабане. Еще там была приемная комиссия.

Это не удивило Кэродайна. Его лишь интересовало: будут они стрелять сразу или сначала начнут задавать вопросы?

Здесь он уже имел дело с иным порядком власти, отличным от того, который распространялся по планете. Повсюду были вооруженные люди в форме. Они просто махнули рукой, останавливая его, и подошли ближе. Кэродайн вытащил игрушку Напье, открыл дверь, швырнул одну из гранат. Сам же упал ничком на пол машины, закрыл глаза и накрыл голову руками.

Огонь, удар и нервно-паралитическая вспышка были мучительны.

Даже он сам, несмотря на защитные средства, которые Напье дал ему вместе с гранатами, почувствовал эту мучительную встряску. Что же сейчас испытывали эти бедняги? Впрочем, ну, это сейчас его не касалось.

Он решительно выпрыгнул из машины и побежал мимо бессознательных тел, одетых в изящную униформу, к выходу. В течение двенадцати часов нервы их будут в кошмарном расстройстве. После этого они снова будут пригодны к несению службы. Кэродайн дотронулся до защитного пакета и оставшихся гранат. Придется расходовать их экономно.

Пока что, с того времени, как он покинул Землю, ему не приходилось использовать нервно-паралитические гранаты, но здесь, в этом парящем дворце, могло быть все что угодно. И в этой стране чудес, стоящей на опоре, он должен был причинить немало вреда и нанести немало увечий, прежде чем бонзы обратят на него то внимание, какое он заслуживал. Перед ним простирались белые, ярко освещенные коридоры. Он быстро побежал по первому попавшемуся.

В конце его он вышел из-под витиеватой арки на широкую фантасмагорическую площадь. По обе стороны простирались широкие газоны. По их границам были выложены ярусы экзотических цветов. Все это накрывал кристаллический свод, держащий внутри себя воздух и свет, воду и тепло.

Огромные статуи стояли группами и рядами. Порхали яркие птицы, а среди многочисленных цветов расхаживали мохнатые длинноногие животные. Аромат цветов был головокружительным и соблазняющим.

Возможно, одна из тех расслабляющих и изменчивых мыслей коварно поразила его "Я", возможно он думал о себе слишком высоко? Может он слишком высоко ценил свою жизнь и свои способности? Может бонзам вообще все равно?

Нужно найти людей. Толпа — это безопасность. Площадь была пуста.

Сердце его глухо билось, дыхание участилось. Так близко, так ужасно близко. Нельзя терять хладнокровия. Надо сохранять мужество и ясный ум, найти толпу, а потом уже думать, что делать дальше. Он продолжал бежать, то и дело сворачивая, чтобы избежать разгуливающих животных, почти столкнулся с парой важно вышагивающих слонов и выбежал, разгоряченный и вспотевший, на вымощенную дорогу, где перед ним возникла сверхъестественная картина — массы мужчин и женщин, все ярко одеты, расхаживали взад и вперед перед высокими зданиями вдоль бульвара. Он проскользнул в толпу, замедлил ход и отдышался.

Подошли двое полицейских в алой форме, по одному с каждой стороны. Они были очень вежливы, спокойны, надменны и однако же учтивы. Кэродайн улыбнулся.

— Кажется, вы одеты не соответствующим образом, — сказал тот, что повыше. — Сегодня день комедии, как это предписано верховным бонзой. Пройдите, пожалуйста, с нами, сэр.

Никаких требований предъявить пропуск. Никакого размахивания оружием. Всего лишь двое спокойных, тихих людей в форме, нарушение какого-то закона и вежливая просьба. Кэродайн пошел.

Никакого сообщения поступить не могло. Ему все же надо торопиться, но у него было в запасе еще пять минут, чтобы сделать все аккуратно...

На первом же перекрестке Кэродайн остановился и сказал:

— Моя одежда для комедии тут, со мной. Просто у меня не было времени переодеться.

Они смотрели. Это естественно. Кэродайн с беспечным видом двинулся по перекрестку. После небольшой паузы полицейские пошли за ним. Теперь нужен какой-то вход. Кэродайн нашел его, свернул, словно он был хозяином этого места, быстро окинул взглядом большую прохладную комнату — пусто — повернулся и ударил первого полицейского в челюсть. Второго он достал, когда тот уже почти нажал на сигнальную кнопку. Вот так так! Еще бы чуть-чуть...

Сейчас можно было выбрать: либо надеть алую форму или продолжать ходить в одежде Свортаута — в обычной одежде в день, который по предписанию был днем комедии. Хм. Форма казалась вернее. Кэродайн положил более похожего на него полицейского на автоматический эскалатор и пошел за вторым. Пока они поднимались на этаж, который он выбрал наугад, он переоделся. Когда же они спускались вниз, он занимался полицейскими, связывая их и затыкая им рты кляпами. Затем он воткнул их в кондиционерную, которая находилась в стороне от основного прохода. Что было хорошо в этот день комедии — так это то, что все были на улице.

Следующие полчаса были довольно забавными.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Не успел он выйти на улицу, как тут же сверху слетела большая алая машина, какой-то властный голос приказал ему садиться, и он, вместе с другими двадцатью полицейскими, уже мчался во весь опор арестовывать — самого себя.

Ему даже вполне понравилось выполнять приказы — стать здесь, ждать там — грубовато спрашивать у людей пропуска — сейчас уже без церемоний и вежливости — и наконец они вместе со многими другими отправиться на доклад в центр.

Они сели в машину всей толпой. Он понял, что управление полиции находилось сейчас в беспорядочном, хаотичном состоянии; подразделения и начальство так запутались, что он мог спокойно, словно он из другого отряда, переходить из отсека в отсек и смешаться со многими другими подразделениями. Машина села на крышу, и дверь закрылась.

Что ж, наконец-то, ему что-то удалось. Вскоре, от окружающих его людей он узнал, что это главное здание, логово бонз. Сейчас они окончательно упали в его глазах. Даже на плохо организованной планете его должны были бы уже схватить. То, что эти его не схватили, доставляло ему хлопоты; выходило так, что ему самому нужно было идти к ним.

Встревоженное начальство суетилось, расставляло людей по постам. Кэродайн оказался среди десяти человек, которым предписывалось перекрыть доступ к длинному проходу, ведущему вглубь здания. В высоком окне виднелся двор. Там Кэродайн видел, как и подземного ангара один за другим взлетали летающие танки, зловеще поблескивающие темно-зеленой броней. Солдаты в полной боевой выкладке лавиной выбегали из дверей и мчались куда-то дальше. Улыбка застыла на его губах.

Все эти приготовления, весь этот хаос были не из-за него.

Не удивительно, что его не смогли так легко взять. Здесь, за фасадом беззаботной жизни, в этом дворце с его веселым днем комедии, экзотическими цветами и странными животными, бонзы видели угрозу своему существованию. Кэродайн подозревал, что это была за угроза. Однажды он уже посчитал невозможным то, что произошло впоследствии. Размышление над видимой невозможностью его больше не забавляло.

Черт бы побрал этого юнца, Карсона Напье!

Но даже и так!..

При первой возможности, представившейся ему во время этой продолжающейся суеты, Кэродайн незаметно ускользнул и, напустив на себя важный вид, тяжело и решительно пошел по коридору прямо в центр здания. Наступала развязка. Его никто не останавливал. Повсюду вокруг слышен был негромкий гул машин. Мимо проходили встревоженные офицеры. Сейчас ему все чаще встречались военные. И все же его, находящегося под защитой алой формы, не останавливали. Разумеется нет — ведь он же нес личное донесение, да? Но как долго ему еще будет везти, длиться он не знал.

Когда, наконец, его остановил отряд одетых в черное людей, он понял, что продолжения вообще не будет. Времени у него было только на то, чтобы вытащить и бросить гранату.

Здесь уже такой кавардак должен привлечь внимание. Чтобы там ни происходило в Галактике, оно не могло отвлечь от него все внимание.

Он побежал. Над его левым плечом прошел откуда-то луч, заставив его сморщиться от обжигающего жара, ударил в дальний карниз и с грохотом обвалил целую стену и потолок, превратив их в оплавленные развалины. За ними показалась грубая металлическая обшивка.

Черт! Они так нервничали, что действовали совсем не так, как он ожидал. Теперь в нем кипел страх, который он так хорошо сдерживал до сих пор. Его стало трясти, когда он с колотящимся сердцем и задыхающимися легкими, бежал от этого смертоносного оружия. Черт возьми! Если он только выберется отсюда живым, он кое-что скажет этому Напье — это уж точно!

Он приближался к двустворчатым дверям, высотой, должно быть, в пятьдесят футов. Люди, охраняющие их, казались карликами. Он изо всей силы метнул гранату и рванулся следом слишком быстро, так что сам почувствовал, как его обожгло. Тем не менее он расчистил себе путь — одна створка двери висела на сорванной после взрыва петле.

Прошел в двери. Еще одна граната освободила путь. Прямо перед собой, сквозь гигантскую арку, парившую на высоте двести футов, он увидел сияние. Пройдя под аркой, он оказался в комнате, размер которой потряс его. На выложенном разноцветными плитками полу люди казались муравьями. Высоко над головами висели канделябры величиной с двухэтажную виллу. Во всем пространстве зала не было ни одной колонны, поддерживающей этот потолок. По обеим сторонам неподвижно, по стойке смирно, стояли ряды охраны, на расстоянии уменьшенные до размеров кукол. Комната была до неприличия огромной. Здесь подчеркивалась незначительность человека. Кэродайн начал долгий путь по мрамору к группе мужчин и женщин, собравшихся в дальнем углу возле экранов. Никто не пытался его остановить. Ряды неподвижных охранников были простым украшением, оставляющим всю работу по обеспечению безопасности вездесущей полиции и переодетым сотрудникам. Гулкое эхо его шагов затихало и терялось где-то в необозримости зала. Он нарочно вытащил пистолет, помахивая им, держа за ствол. Сейчас он чувствовал едва различимое понимание, существовавшее между ним и бонзами; он взял верх над их службой безопасности, и теперь они ждали, чтобы узнать, что он хочет.

Никаким другим способом он, простой служащий с незначительной звездной группы, не смог бы пройти сюда, в святая святых гордой и могучей Хораки.

Это он понял с самого начала. На это он работал — и за это чуть не погиб. В нем все еще был страх, черными приливами накатывающийся на его рассудок. Но сейчас он должен сдерживать его, он должен сохранять разум для встречи с бонзами. Два пестро одетых офицера подошли к нему, и он со снисходительным видом отдал им ударник. Не останавливаясь, он продолжал идти вперед.

На этих экранах, занимающих целую часть зала он увидел звездные системы, отдельные сектора Галактики. При его приближении люди, рассматривающие экраны, повернулись.

Именно такими он их и представлял. Крупные, дородные, с властными, безжалостными лицами, люди отлитые из одной формы. Таких вот людей он использовал как инструменты.

Потрясение от присутствия Хсайена Коунги и Аллуры было недолгим. Бонзы привели их сюда ради забавы, чтобы увидеть его реакцию.

Рядом с ними он увидел охрану. Поискал Гарриет.

Она была здесь.

Кровь мощным потоком прошла по его венам, когда она шагнула вперед. Выглядела она превосходно. Золотое платье плотно облегало ее тело, волосы были уложены серебряными локонами.

Красные губы улыбались.

— Наконец-то вы прибыли, Джон Картер. Мы вас ждем.

Кэродайн молчал. Внутри поднялась и угасла волна замешательства, страха, черной злобы и жалкого укора самому себе.

— Я думал... — начал он.

— Перед тем, как мы убьем вас, Джон Картер, — с ласкающей жестокостью сказала Гарриет Лафонде, — мы бы хотели знать, почему вы сделали все это.

— То, что я сделал, я сделал отчасти из-за вас, — сказал Кэродайн. — У меня была идиотская мысль, что вы, судя по всему, попали в беду. Можно сказать, что я пытался спасти вас.

Это звучало по-детски.

Хсайен Коунга вздрогнул. Стоящая рядом Аллура казалась больной и проигравшей, ее каштановые волосы тяжело спадали на плечи, лицо, словно маска, нечувствительная к боли. Взглянув на нее, он сделал мысленное сравнение и подумал спросить про третью из этих женщин, так гибельно вошедших в его жизнь.

— Вот эти? — Говоривший был одним из бонз, человек, привыкший распоряжаться судьбами тысячи солнечных систем. — Смотри. Может будет интересно.

Кэродайн смотрел на высокий настенный экран, где на черном фоне виднелись звезды. Расположены они были редко. Нетерпение было довольно сильным и он знал, что эти бонзы играли с ним, по мере того, как там, в Галактике, разворачивалась более серьезная драма. Теперь ему нужно было только повернуть голову, чтобы увидеть указанный экран.

На экране показалось лицо Грэга Роусона. Он в ужасе что-то кричал. Затем голова исчезла, оставив только изображение запекшегося кровью обрубка шеи. Кэродайна такие грубости тронуть не могли.

Экран сменил фокус и он увидел Шарон Огилви. Она летела вниз. Рот ее был открыт, но не было слышно ни звука. Длинные серебристые волосы развевались на ветру.

— Они неуклюже пытались проникнуть на верфь.

Шарон пролетала мимо рядов темных окон, мимо поднятых стрел кранов. Кэродайн был не готов. Шарон все падала и затем и затем резко ударилась о стрелу, которая прорвала ее живот, и она, зацепившись, покачивалась на весу.

Аллура сдавленно вскрикнула. Гарриет повернулась к Кэродайну.

— Теперь вы удовлетворены, Джон Картер?

— Я был под давлением, — сказал он мягко. Страх превращался в гнев. — Я не нарушил данного вам слова. И не спешил на этой проклятой планете.

— Коунга говорит другое.

Кэродайну стало жалко этого маленького человечка из Шанстара.

— Коунга — гражданин небольшой звездной группы. Он делает то, что он должен делать. Все порядочные народы должны быть вместе против таких, как вы.

Из громкоговорителя вырвался мужской голос:

— Идут прямо. Их ничто не останавливает. Они не отвечают на наш огонь.

Ответил какой-то бонза.

Гарриет сказала:

— Ваши мелкие группировки во время опасности побегут к нам. Вон там, — она махнула рукой в сторону экранов, — идет огромный космический флот. Мы связались с Рагнаром и Образцовым Союзом Миров. Это не их флот.

— Значит это была правда?

— Это внешняя угроза всему человечеству, Картер. Как эксперта по перевозкам меня вызвали на родную планету. Я тоже бонза. Пожалуйста, не забывайте этого.

— Вряд ли забуду. Они отвечают на радиосигналы?

— Нет. Они направляются прямо на Альфа-Хораку...

— И вы никак их не остановите! — крикнула Аллура.

Все в изумлении посмотрели на нее.

— Что же тогда со мной? — спросил Кэродайн.

— Перед тем, как убить вас, нам надо знать, что вы уже сделали. Шанстар представлен не только Коунгой и вами, точно так же, как Ахенсик — не только Роусоном. Есть и другие фракции.

— Вы имеете в виду, что перед лицом угрозы извне, вы объединитесь с другими межзвездными группировками?

— Да.

— Что ж, по крайней мере, это уже кое-что.

Коунга тяжело сказал:

— Я действительно говорю за Шанстар, миссис Лафонде. Этот человек, Джон Картер, он вовсе не из Шанстара...

— Не из Шанстара? — Гарриет сурово посмотрела на Кэродайна. — Так? Откуда?

Снова резко заговорил громкоговоритель:

— Они на скорости прошли наши заградительные силы!

— Они идут сюда! — визжала Аллура.

Кэродайн сочувствовал ей. Для нее это был конец жизни, и поэтому конец этой планеты являлся некоторым утешением.

— Уберите этих людей! — Бонза, говоривший раньше, щелкнул пальцами. Охрана сделала движение.

— Минуточку. — Гарриет должно быть пользовалась здесь влиянием. — Я хочу знать прошлое этого Картера.

— А какой толк...

— Мы не можем их остановить, не так ли? Поэтому, в оставшееся время мы должны сохранять здравый смысл. — Гарриет могла веревки вить из этого бонзы.

Она резко повернулась к Кэродайну.

— Итак. Кто вы? Откуда вы?

Кэродайн устал. Ему все это надоело. Все вышло не так, как он планировал, теперь его, вероятно, убьют, а Гарриет оказалась проклятой бонзой. Очень хорошо. Пошли они все к черту.

— Меня зовут Дэйв Кэродайн, — сказал он, — и я с Земли.

— Да он идиот, — сказал бонза. — Гарриет, нужно что-то делать с этими...

— Что например? Они спокойно прошли наш флот. Без единого выстрела. Так что теперь направляются сюда. Мы поговорим с ними.

Кэродайну она сказала:

— Может быть вас и зовут Кэродайн. Но не с Земли! Хмурое лицо бонзы потемнело.

— А что ты так интересуешься им, Гарриет? — Из голоса пропало все спокойствие, обнажив безжалостность. — Ты...

Гарриет с презрением засмеялась, несколько, как показалось Кэродайну, перестаравшись:

— В сумасшедшего, который утверждает, что он с Земли? В человека из сказки? Человека, который...

Резко включился громкоговоритель:

— Последние разведсообщения показывают появление нового космического флота пришельцев, следующего в кильватере первого. Сейчас сюда движутся пятьсот тысяч кораблей.

Все молчали. Невозможно было переоценить всю серьезность положения. Хорака вместе Рагнаром и добрым старым ОСМ могли собрать что-то около того. Кэродайн понял, что Гарриет и ее друзья-бонзы рассчитывали на возможную помощь Рагнара и ОСМ, большие могли бы отогнать чужаков. Но теперь... Теперь другое дело.

Теперь сюда неудержимо рвались полмиллиона чужаков. Все пришло в действие, когда были сделаны последние отчаянные попытки что-то сделать. Кэродайна, Коунгу и Аллуру отвели в сторону. Над ними стояли напуганные охранники. Воздух был буквально наэлектризован. Гарриет и бонзы спорили. Кэродайн слышал, как один из них ссылался на нее, а затем повернулся к тому, с кем она раньше разговаривала.

— Так, Лафонде, кажется, мы не можем остановить их.

Так вот оно что!

Кэродайн оглянулся вокруг, пытаясь в эти несколько минут уместить все ощущения, прикосновения и краски жизни, сквозь варварское великолепие и роскошь этого зала уцепиться за частицу той жизни, которую он прожил и помнил.

Потому что чувствовал, что очень скоро он должен умереть.

Свод великолепного зала скрывался за голубоватой дымкой, стены опускались в серебряном и золотистом великолепии, отражавшем мерцающую девичью фигуру Гарриет Лафонде.

— Какой-то одинокий корабль приземлился на Альфа-Хораке. Приближается к Хораку и дворцу.

— Мы к ним готовы, — угрожающе сказал Лафонде. Его жена сказала:

— Сначала поговорим, помнишь?

— А больше вы ничего и не сможете! — яростно закричала Аллура.

По крайней мере, подумал Кэродайн, это место должно произвести впечатление на пришельцев, кто бы они ни были. Сейчас он уже потерял на свой счет всякую надежду. Кто бы там ни победил, его положение не улучшится. «Земля!» — скажут они и оттолкнут его, словно ребенка или сумасшедшего.

Опустошение, тошнота, усталость от всего этого затуманили его восприятие, истощили его физически и умственно. И все же Аллура, казалось, была в еще более худшем положении. Он медленно двинулся так, чтобы стать рядом с ней. Охранники не остановили его. Всеобщее внимание было приковано к экрану, который показывал ряды мерцающих точек — каждая точка это звездный корабль. Он тронул Аллуру за Руку.

— Кажется я ошибался в тебе, Аллура.

— А я в тебе. Ну... ладно. С этими свиньями теперь покончено, и с нами тоже. Жаль. Я так многого хотела от жизни. Так много увидеть, сделать. И, Картер — или Кэродайн — я хотела быть с тобой. Честно.

— Я верю тебе, теперь, — сказал он. — Теперь слишком поздно.

Значит из них всех, это была бы она — девушка с густыми каштановыми волосами и живым лицом. Он посмотрел на нее. Измученная, с кругами под глазами, с осунувшимся лицом, безжизненная. И тем не менее это была бы она.

Громкоговоритель объявил:

— Корабль садится. Что?..

— Впустите их, — сказал Лафонде.

Им всем ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

В варварском великолепии дворцового зала, застыв в ужасе, стояли мужчины и женщины в пышной форме. Какая дерзновенная сила идет сейчас сюда, коридорами этой плавучей сказки, чтобы всем им бросить вызов и продиктовать свои условия соглашения? Какова будет их судьба? Судьба тысяч планет зависела сейчас от того, как будут развиваться события в следующие мгновения. Возможно даже судьба миллиона миров, когда пришельцы станут решать, что им делать дальше с другими группировками в этой части Галактики. Людям же оставалось только гордо ждать и приготовиться сражаться до конца, зная, что сражение обречено.

Кэродайну даже стало жаль Хораку, ее престиж и варварскую пышность всего, что его сейчас окружало. Пришельцы победили, не сделав ни одного выстрела. И сейчас их эмиссар надменно шел в самое секретное место во всем Хораке, чтобы продиктовать свои условия.

Шум стал тише, так что Кэродайн мог услышать и почувствовать под ногами дрожь машин.

Зазвучали фанфары. Громкий, пронзительный звук бил в уши. В огромном проходе под аркой показался посланник пришельцев.

На этом огромном расстоянии от арки до противоположного конца комнаты он казался крошечной черной фигуркой. — Гуманоид, по крайней мере, — вздохнула Гарриет. Фигурка медленно приближалась, приковав к себе все взгляды. Он походил на человека. На нем были черные туфли, полосатые, в черную и серебристую полоски, брюки; узкая черная куртка уютно облегала его, делая его похожим на жука. В левой руке он, приподняв, держал какой-то цилиндрический предмет с круглым краем. Его белая рубашка была затянута под горлом какой-то белой матерчатой лентой в форме бабочки. Шел он очень медленно, потому что был стар и хрупок. Коричневое лицо было в морщинах, глубоко посаженные серые глаза пронизывающе смотрели из-под белых кустистых бровей. Волосы были снежно белыми.

Очень маленький, очень старый и очень величественный господин осторожно шел по пестрому мраморному полу, через все это огромное расстояние, между рядами охранников, под свисающими хрустальными канделябрами.

Гарриет, ее муж и все остальные бонзы напряглись.

Это было не то, чего они ожидали.

Наконец, старый господин остановился перед ними. Сделав очень легкий поклон, он оглянулся; на лице его была тень недоумения.

Лафонде, большой, дородный и властный, сделал шаг вперед.

— Мы здесь, ждем вас, — сказал он. — Вы меня понимаете?

— Да. — Посланник оглядывался вокруг. Затем он посмотрел на свое запястье.

— Мы ждем ваших условий. Вся наша армия и армия наших союзников будут сражаться до самого конца, если ваши условия окажутся неприемлемы. Вас оставили в живых и допустили сюда просто потому что...

— Потому что там полмиллиона боевых кораблей — передовые части, за которыми идут основные.

Лафонде, все они признали это. Лафонде сглотнул и попытался заговорить снова.

— Пожалуйста, тише, — сказал старичок. — Я пришел не к вам. — Оторвав взгляд от запястья, он посмотрел вверх и сделал полоборота.

— Эта еще форма маскарадная, — проворчал он про себя и двинулся вперед. Остановился он прямо перед Кэродайном.

— Хэлло, Дэйв, — сказал он. — Я за тобой.

— Да, Дик. Я мог бы догадаться, что вы не сможете без меня.

— Ужасный бардак. Ты не должен был этого делать. Готов?

— Да.

Кэродайн чувствовал себя новым человеком.

— Да, я заберу с собой пару друзей, если они пойдут. Одну, по крайней мере. — Он улыбнулся Аллуре. — Хочешь со мною на Землю, Аллура?

Она вложила свою руку в его.

Бонзы были изумлены. Они не могли говорить. Вся их мощь, пышность, их варварское великолепие — на все это даже не обратили внимания. Словно это был всего лишь длинный путь от дверей. И все.

Гарриет поднесла руку ко рту.

— Вы имеете в виду, — прошептала она, — что Земля есть? Земля, которая может послать в разведку полмиллиона линкоров? Боже мой! Боже мой!

На нее никто не обратил внимания.

По дороге к дверям, не обращая внимания на правителей Хораки, Кэродайн спросил:

— Я полагаю, молодой Карсон Напье помогал мне, Дик? Вычислил, что я устал от этого бесцельного скитания, и вызвал вас сюда?

— Что-то в этом роде. Содружество солнц не может управляться одним человеком, но иметь именно такого человека, который мог бы определять общую политику, это... Ну, в общем, ты нам нужен, Дэйв. Вот и все.

— Но почему? — спросила Аллура, держась за его руку.

— На Земле были тяжелые времена. Человек по имени Кэродайн — как говорят, мой далекий предок — решил, что ей надо восстановиться самостоятельно, без внешнего воздействия. Поэтому был пущен слух, что Земля была разрушена, и это переросло в сказку, в которую поверили безоговорочно. Сейчас Содружество Солнц Терры состоит из пяти миллионов систем...

— Сейчас около шести, Дэйв, — с извиняющимся видом сказал Дик.

— Вот туда мы и направляемся. Мы может когда-нибудь еще вернемся сюда, за Распад, и приведем в порядок все эти маленькие группировки. Я видел, в каком они ужасном положении. Такого рода псевдоцивилизация не для Земли.

Они вышли из дворца, покинув варваров. Посыльный корабль поднял их к поджидающей армаде. Впереди лежало содружество шести миллионов звезд. И легендарный мир Земли.