А если эта противная кошатина знает какой-нибудь потайной выход отсюда и вернется сама, то искать его могут не пойти и вовсе... Откроют дверь, увидят, что его нет поблизости, и на этом всё и закончится. Ведь не так важно, у живого или у мертвого будет отрублена голова для водружения на всеобщее обозрение, и какой она при этом будет свежести...

Но что еще?!..

Серый по стеночке опустился на пол, поджал под себя ноги, как это делают аборигены, и задумчиво отхлебнул из вазы.

Вино и впрямь было хорошее, только теплое.

Поморщившись, он с усилием проглотил то, что набрал в рот, а остальное вылили на пол подальше от себя.

Надо искать кошку.

Для этого нужен свет. Огонь.

Его можно добыть трением кусочков сухого дерева друг о друга, если бы они только были.

Так... Что там у нас можно такое попросить у вазы, чтобы оно было сухое, терлось и горело?..

– Хворост, – попробовал Волк.

В воздухе соблазнительно запахло печеньем.

Волк вспомнил, что проголодался.

Вытряхнув горячий "хворост" в сахарной пудре на колени, он принялся уминать его за обе щеки и одновременно раздумывать, что бы заказать еще.

Цветы...Цветы... Цветы... Которые горят... Или светятся... Или такие сухие, что из них можно добывать огонь... Где же сейчас эта проклятая скотина может быть?.. Не-е-ет... Такая толстомордая кошка никогда не побежит невесть куда искать неизвестно какие подземные лазейки... Она в них просто застрянет... Она, небось, сейчас где-нибудь неподалеку, сидит в трех шагах от двери и ждет, пока она откроется, чтобы сигануть поскорее обратно в свою клетку и нажраться отбивных или осетрины... Было бы у меня что-нибудь такое... вкусненькое... кошкоприманивательное... На печенье она, конечно, не клюнет... Что у нас тогда получалось с джином?.. Ириски... Ногти... Глаза... не успели получиться... Табак... Текила... Нет, все не то... На это даже умирающая с голоду гиена не клюнет... Может, есть какие-нибудь растения с мясными или рыбными названиями?.. Какая-нибудь шашлычная колючка... Или колбасный вьюнок... Или карповый цветень... Или... или... или...

Сердце от нечаянной идеи и нежданной надежды подпрыгнуло радостно в груди, и Серый, пока не потерял мысль, схватил вазу, потер бочок и через набитый рот, брызнув крошками, выдохнул:

– Валерьяна!!!

Дрожащими руками ощупав выпавшее из перевернутой вазы растение, Волк обнаружил, что самое главное – корень – на месте.

Остальное было делом техники.

Когда дверь была открыта, изумленному взору благородной публики предстал блаженно улыбающийся Волк с самозабвенно мурлычущей светло-серой от пыли кошкой на руках.

– Чудо!..

– Чудо!..

– Это чудо!..

– Такого еще никогда не было!..

– Чтобы обвиняемый ПОЙМАЛ кошку!..

– Невероятно!..

– А, может, это какое-нибудь колдовство?..

– Сулейман помог мне, – лицемерно потупил очи отрок Сергий. – Как договаривались. Вот. Принимайте. Ваша кошка?

– Да...

– Тогда забирайте. А нам пора, на улице темнеет уже, поди, – и он, вручив благодушно жмурящуюся кошу изумленному султану, подхватил под руку джина, хлопнул по плечу Огранщика, и быстрым шагом направился по коридору в ту сторону, где, по его представлению, должен был находиться выход из дворца.

Толпа зрителей благоговейно расступалась перед ним.

– А как же... На ужин?.. – нерешительно сделал шаг им вслед все еще не пришедший в себя Валид аль-Терро, но Серый только отмахнулся:

– Спасибо! Потом... Как-нибудь... А кошечку не обижайте, приглядывайте за ней!.. Как сказал бы великомудреный Иоанн ибн Семионович, если б это знал, кошка нос прячет к морозу! Прощайте, ваше султанство!..

И оставив Валида аль-Терро с его инструментом обнаружения истин и кризисом самоидентификации, путешественники заторопились прочь.

Не успел Саид – старый прислужник Толстого Мансура задуть лампу, задвинуть задвижку, защелкнуть защелку, накинуть крючок, повесить замок, вставить шпингалет, опустить засов и приставить к двери швабру, как снаружи постучали.

– Ну, кто еще там? – позевывая, недовольно отозвался он. Печальные события последнего утра так и не научили его быть поприветливее с неурочными посетителями.

– Это мы. Ваши постояльцы. Пришли забрать свои вещи перед отъездом.

– А-а-а... Чтоб вас... – часть диалога Саида катилась по наезженной колее. Ворча что-то обидное себе под нос, он убрал швабру, достал засов, открыл замок, отодвинул задвижку, откинул крючок и отвел защелку.

– Ну, заходите, что ли...

Дверь дернулась и осталась на месте.

– Закрыто, – сообщил кто-то снаружи.

– Как закрыто?.. Да что ты будешь делать... Щас проверю... Никак не могу запомнить, что за чем тут надо убирать... А, может, вы в другую кофейню ночевать пойдете? – пришла ему в голову вдруг свежая мысль.

– И не надейся, – мрачно сообщил знакомый голос.

– Хозяин!.. Я сейчас!.. Я все сделаю!..

И Саид трясущимися руками быстро задвинул задвижку, защелкнул защелку, накинул крючок, повесил замок, открыл шпингалет, опустил засов и приставил к двери швабру.

– Сейчас я сделал все как было... Сейчас все сделаю по порядку... Сейчас все получится... – забормотал он себе под нос. – Что же вы не сказали, Мансур-ага, что и вы там стоите... Я же думал, что оне там постоят-постоят, да уйдут... Коврик-то ихний уж больно нам приглянулся...

– ЧТО-О?!.. – грозно прорычал Волк.

– Ничего-ничего... Сейчас-сейчас...Так... Швабра... Засов... Замок...

Старик торопливо убрал швабру, достал засов, открыл замок, отодвинул задвижку, вставил шпингалет, откинул крючок и отвел защелку.

– Получилось. Всё.

– Так закрыто же!.. – донесся раздраженный голос хозяина.

– Как закрыто?!.. Опять?!.. Не может быть!.. Я же... Все по-порядку... Вот, смотрите... Задвижка... Так...Защелка... Ай!.. Крючок... Ой!.. Ух-х-х-х... Замок...

И Саид снова, снова защемляя себе пальцы, ломая ногти и сдирая кожу, быстро задвинул задвижку, защелкнул защелку, накинул крючок, повесил замок, открыл шпингалет, опустил засов и приставил к двери швабру.

– Я же делаю всё по инструкции, Мансур-ага!!!... Швабра... Защелка... Крючок... Задвижка... Замок... Шпингалет... Защелка... Нет, защелка уже была. Или не было? Нет, была... Или это в прошлый раз?.. Замок... О, нет... Засов... Крючок... Или не было?.. Так, начнем все сначала... Кхм... Хозяин?...

– Н-да? – донеслось зловеще с улицы.

– Не могли бы вы подсказать, открываю я сейчас дверь, или закрываю?..

– ОТКРЫВАЕШЬ!!!..

– А как тогда её...

– Считаю до трех! Раз!.. Два!..

И дверь, внесенная четырьмя плечами вовнутрь на счет "три", наверняка снова зашибла бы Саида, не прояви он вовремя чудеса ловкости и прыгучести.

Все-таки, хоть часть урока пошла ему впрок.

– За плотником, быстро! – не успев подняться с пола, скомандовал ему Мансур. – И если его не будет, не забудь напомнить его подмастерью, что как постоянному клиенту мне полагается скидка! А вы – добро пожаловать, гости дорогие! Ужин сейчас будет готов, и чай для досточтимого Сергия Путешественника будет заварен самый лучший, а пока счастливое разрешение такой непростой загадки требуется отметить, как подобает!.. Пойдем в мою личную комнату и выпьем что-нибудь покрепче! – и толстяк, не переставая подталкивать гостей к лестнице, во все горло гаркнул:

– Эй, Мехмет!.. Двойной кофе!..

Волк, Огранщик и Масдай, оставив Шарада немного в стороне, залегли за большим камнем слева от перевала и единственной дороги, ведущей к глубокой чаше карьера.

Желтые крошащиеся под ногами скалы окружали ее со всех сторон непроницаемой стеной различной степени непроходимости и зазубренности, и единственным способом попасть вовнутрь было преодолеть пост охраны из трех измученных жарой солдат, вяло потягивающих шербет в большой защитного цвета палатке, открытой для обозрения с двух сторон. Естественно, имея такой чудо-ковер, как Масдай, путники могли и не беспокоиться наличием где бы то ни было каких бы то ни было постов, но Серый настоял на приземлении где-нибудь невдалеке от конечной цели их путешествия, чтобы джин еще раз хорошенько проверил, там ли находится его заветный кувшин, и если там, то где конкретно – перерывать здесь каждую пещеру, переворачивать каждый камень и вытряхивать пожитки всех рабочих и стражников ему абсолютно не улыбалось. И вот сейчас они ждали, пока джин, трясясь и подпрыгивая от нетерпения, завершит приготовления к последнему, как они все надеялись, хоть и по разным причинам, гаданию, и изречет точные – до сантиметра – координаты своего вновь обретаемого дома.

Внизу в долине копошились люди, добыча чего бы то ни было открытым способом шла полным ходом, но с этой каменой галерки подробности было различить практические невозможно. Поэтому, искренне не понимая, что такого сверхувлекательного там мог обнаружить для себя Виктор, Серый снова принялся оценивающе разглядывать палатку с солдатами, перевал и дорогу.

И скоро убедился, что последний объект обещает предоставить куда больше развлечений, чем он предполагал.

Откуда-то снизу, со стороны невидимого отсюда моря, по дороге вверх к перевалу довольно резво передвигалась черная точка.

Через несколько минут стало видно, что это – Черный Всадник.

Черный верблюд под черным седлом, свирепо вращая глазами, несся вперед, поднимая за собой клубы пыли. Кривой меч матово отсвечивал вороненым клинком в черной перчатке всадника. Черный плащ развевался за плечами, затянутыми в черный шелк рубахи. Черные кожаные штаны, заправленные в черные сапоги, казалось, за полкилометра вокруг распространяли сногсшибательный запах кожевенной мастерской. Черная полумаска, закрывая верхнюю часть лица, терялась в складках черной чалмы с черным пером черного павлина.

Общий драматическо-романтический эффект портил только животик, предательски норовящий вывалиться из-за черного – естественно! – широкого ремня и без ведома хозяина не по-геройски расстегнуть рубашку ниже места, определенного неизвестным дизайнером.

Серый в предвкушении интересненькой заварушки радостно потер руки и ткнул локтем в бок всё ещё изучающего промзону Огранщика.

– Смотри!.. Спорим на твою долю бананов от обеда – они сейчас будут драться, и охрана ему костюмчик подпортит?..

– Почему? – несколько неохотно отвлекся Виктор.

– Потому что у этого друга на лбу написано, что он слишком много времени проводит за книжками, и слишком мало – на улице.

– Откуда ты знаешь?

– Удачная догадка...

– Никогда не видел никого, кто бы был одет так, как он.

– Вот то-то... При вашей-то жаре ходить в черном – верная смерть... А интересно, откуда он тут взялся?.. Ведь мы же давали круг над островом, и других мест обитания людей здесь не обнаружили...

– Приплыл?

– На верблюде? Кстати, не знал, что бывают черные верблюды...

– Значит, бывают, наверное... Я в животных поверхности вообще не разбираюсь. Вон, гляди, гляди!.. Сейчас начнется!.. – увлекся предстоящим зрелищем и Огранщик, и даже выдернул с корнем пару кустиков какой-то и без него закрючившейся от засухи травы, чтобы было лучше видно. – Шарада позовем?

– Не отвлекай его всякой ерундой, – махнул рукой Волк и тоже подобрался поближе к краю и устроился поудобнее, чтобы не пропустить ни мгновения неожиданного шоу.

Тем временем верблюд домчался до перевала, и действо началось.

Для начала Черный Всадник, яростно подняв своего скакуна на дыбы перед самой палаткой, благополучно свалился на землю.

От немедленного разрубания на части его спасло только то, что верблюд передними ногами зацепил и вырвал растяжки палатки, и доблестная стража мгновенно оказалась накрытой сверху горячим брезентовым полотнищем.

Пока они возились там, отыскивая пути к свободе и свежему воздуху, незнакомец, успевший подняться, отряхнуться и даже найти за камнем чалму, встал рядом в угрожающей позе с мечом наготове.

– Забирай быстрее своего дурацкого верблюда и уходи, ненормальный!.. – полушепотом выкрикивал ему Волк и стучал кулаком по скале. – Второй раз так не повезет!..

– Беги, пока они не выбрались!.. – взволнованно поддерживал его Виктор.

Но неизвестный герой, похоже, сегодня никуда не торопился.

Изрыгая проклятия и обещая отмщение – слышно было тоже не очень хорошо, но зрители могли догадываться о содержании высказываний трех внезапно и успешно атакованных военных – стражники, наконец, вылезли из-под полога, сжимая свои блестящие и отнюдь не бутафорские мечи.

Увидев Черного, они, казалось, на секунду онемели, но тут же встрепенулись и стали набрасываться на нарушителя их спокойствия один за другим, беспорядочно размахивая оружием.

Первого он отправил в нокаут ударом левой, все еще сжимающей тяжелый кнут.

Второго ткнул в грудь острием меча, и охранник тут же повалился наземь, картинно зажимая невидимую рану.

Третий, только скрестив с ним клинки, тут же развернулся и попробовал убежать, но был сражен ударом сзади в шею и тоже упал, покатился и вскоре затих.

Грозно оглядевшись по сторонам, и не найдя более себе соперников, незнакомец подозвал своего верблюда и вытер ладонями вспотевшее под маской лицо. На нем остались черные разводы и полосы, заставившие бы побледнеть от зависти даже самую изукрашенную маску любого узамбарского колдуна.

– Ха!.. – ткнул в него пальцем свысока Волк. – Теперь я знаю, откуда берутся черные верблюды!

– Откуда? – все еще не догадывался Огранщик.

– Он его покрасил!.. Специально! Под цвет лица, наверное! Ну, ёшки-матрёшки, и чудак...

– А что он будет делать дальше?

– Давай, посмотрим!

– Как?

– Сядем на Масдая, и тихонько за ним проследим.

– Но нас же заметят!..

– Нет. Если сейчас там внизу начнется то, что я думаю, им будет не до нас. Сбегай, посмотри, Чайнворд там со своим гаданием управился, или нет, и если да – зови его с нами! Даже он не заслуживает пропустить такое представление!..

Но, как скоро выяснил Виктор, джин еще даже и не начинал и, памятуя о его просьбе не мешать ему во время гадания, спутники вдвоем залегли на Масдая и полетели досматривать спектакль.

Сообразительный ковер решил, на всякий случай, держаться вплотную к скале, чтобы его было не так заметно, и они осторожно, по стеночке, стали прокрадываться к месту предстоящего действия.

Они успели как раз к началу второго акта.

К этому времени Черный как раз спустился с перевала и его увидели первые стражники у пещер.

Боевые кличи, звон металла о металл, крики раненых и стоны умирающих быстро огласили весь карьер. От каждого удара Черного Героя – мечом ли, кнутом ли, или просто ногой валились с ног и выходили из сражения все новые и новые стражники, выбегавшие из всех пещер и закоулков.

– Так его, так!.. – задорно подбадривал борца за свободный вход на объекты добывающей промышленности со своей ложи Серый, лупя между делом кулаком Масдая и выбивая из него при этом тучи пыли. – Справа ему давай, справа!.. По репе!..

– Сзади!.. Сзади бежит!.. – переживал не на шутку за Черного Виктор, сжимая обеими руками края ковра.

– Нет, справа уже хватит, теперь чуть поближе к центру, – блаженно поводя кистями, корректировал удары Волка Масдай...

И вот настал момент, когда орава охранников дрогнула, подхватила своих убитых и раненых и со всех здоровых еще ног припустила к единственной дороге, ведущей к перевалу, к спасению от черного маньяка, единственной потерей которого стала полуразмотавшаяся и съехавшая набекрень чалма.

Черный их не преследовал.

Он тяжело опустил руку, все еще сжимающую меч, неуклюже сполз с верблюда, наспех перемотал чалму и подошел к краю провала, затянутого веревочными мостами с веревочными перилами, веревочными лестницами с веревочными ступеньками и просто веревками, как витрина затоваренной лавки трудолюбивого веревочных дел мастера.

Троица спустилась пониже, чтобы увидеть и услышать третий акт.

– ...Вы свободны!.. – донеслось до них снизу. – Жестокие надсмотрщики и стражники сбежали и больше не вернутся! Собирайтесь все и идите по дороге к морю! Там, у северного берега, вас ожидает корабль! Он отвезет вас далеко отсюда и от Шатт-аль-Шейха, куда вам возврата больше нет! К новой, счастливой жизни без рабства!..

Ответом ему было всеобщее "ура".

Рабы, стоящие на мостках, стали вытягивать других рабов из провала, и очень скоро вокруг скромно потупившегося неизвестного героя собралась толпа человек из двухсот, изможденных, оборванных и обгоревших на солнце.

– Вперед, к свободе! – взмахнул рукой с мечом Черный Всадник. – Все идите по этой дороге, а я пока осмотрю тут все закоулки – не прячутся ли где уцелевшие солдаты! Мы же не хотим получить удар в спину!..

– Мы тебе поможем!..

– Мне не нужна помощь, – горделиво запахнул на вывалившемся все-таки бесстыжем кругленьком животике плащ неизвестный. – Спешите – скоро отлив, корабль может не дождаться!

– Бежим!..

– Слава нашему освободителю!..

– Как тебя зовут, спаситель?..

– Да, как твое имя, за кого благодарить Сулеймана?..

– Зороастр, – скромно потупился незваный герой.

– Качай Зороастра!

– Ура!..

– Корабль ждать не будет!..

– Подождет!..

– Ура!..

Подкинув все же благодетеля несколько раз, осторожная толпа больше не стала рисковать остаться в рабстве на второй срок из-за какого-то глупого отлива, пришедшего не вовремя, и поспешила распрощаться с негостеприимными рудниками навеки.

Герой с мечом наготове и с верным верблюдом в поводу пошел обходить пещеры, где совсем еще недавно содержали рабов и где жили стражники.

– Э-э-э!.. – забеспокоился тут же Волк. – Это что еще за новости? Еще один конкурент? Чего ему там надо? Чего расползался? Ну-ка, Масдай, давай-ка приземлимся рядком, да потолкуем ладком!..

Ковер, повинуясь приказу, заложил крутой вираж, и они на несколько мгновений потеряли Черного из виду.

А тот, не видя надвигающихся неприятностей, быстро дошел до первой же гладкой стены, на которой, похоже, что-то раньше было написано, но потом закрашено черной краской, и, стыдливо оглянувшись, достал из седельной сумки верблюда кувшинчик и кисточку и крупно и размашисто написал на стене огненно-красной краской "З".

Потом отошел, подумал, вернулся и добавил: "Здесь был".

Отошел снова на несколько шагов, но опять вернулся и дописал третьей строчкой: "Смерть эксплуататорам!!!".

– И что это тут еще за народное творчество? – услышал вдруг он у себя за спиной и чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Кто вы и что тут делаете? – выкрикнул Черный и, стараясь не выказать того, что уже и так рассказали его заалевшие щеки, грозно обнажил меч.

– Ты лучше расскажи, что ТЫ тут делаешь, – подозрительно прищурившись и скрестив руки на груди, посоветовал ему Волк. – Может, ищешь чего? Чистосердечное признание облегчит твою карму в следующей жизни.

– Ах, так! – и он взмахнул мечом в направлении нежданных пришельцев.

К его большому, но короткому удивлению меч его продолжил свой путь в одну сторону, а сам он – в другую, и, тяжело шмякнувшись о свежерасписанную скалу, он съехал на землю и остался на ней сидеть.

– Вот это да!.. – восхищенно выдохнул Виктор. – Он же один разогнал всех солдат!.. Это же... сверх... герой!.. А ты его – одним махом!..

– Разогнал, – презрительно фыркнул Серый. – Вот именно что. Разогнал. Ты когда-нибудь видел поле боя с ранеными и убитыми и без единой капли крови?

Лицо Огранщика вытянулось, глаза захлопали, голова завертелась...

– А ведь правда... Скольких он поразил – и нигде ни кровинки!.. И как это я сразу не заметил?.. А разве такое возможно?

– А вот сейчас и выясним... Эй, благодетель-освободитель, подъем! Пришла беда, откуда не ждали!.. Вить, у тебя во фляжке водичка осталась? Может, у него удар тепловой случился?

Огранщик, быстро набрав полный рот воды, фукнул в лицо Зороастра, и черная краска потекла по его щекам.

Очнувшись, он слабо помотал головой, размазал остатки краски и воды по лицу и разлепил глаза.

– Кто вы, стервятники, налетевшие как шакалы?

– Путешественники, – представился за всех Волк. – А ты кто и что здесь делаешь?

– Не вашего скудного ума дело, – высокопарно ответил герой.

– Наше, наше, – убедительно возразил ему Волк, демонстративно поигрывая кинжалом. – Мы тебе не эти клоуны-стражники. Мы знаем, за какой конец меча надо держаться, чтобы не порезаться. Так что, с тебя история.

– Можете меня убить, гиенье племя – я ничего не скажу, – гордо отвернулся Черный.

Серый, то ли обидевшись на "гиенье племя", то ли осуществляя ранее намеченный план, бережно приставил к шее Черного кинжал.

– Сергий, но ты же не станешь...

– Стану. Он мне разрешил, – заулыбался Серый и стянул с поверженного чалму. За ней последовала маска. – Хм... Или мне кажется... Или... Ну-ка... Ну-ка... Вить, у тебя вода еще осталась?

– Да! Держи! – и Огранщик с внезапной надеждой на возможность мирного исхода сунул ему в руку фляжку.

Волк обильно смочил водой край чалмы и старательно протер лицо скривившемуся, но несопротивляющемуся Черному Герою.

– А ведь я тебя где-то видел... Где-то видел... Где-то... Шатт-аль-Шейх! На свадьбе Елены! Ты... ты... Ты – визирь?!.. – с изумлением вспомнил Волк и развел руками. – Вот это да-а!!!..

– Да, – потупился великий визирь Фаттах аль-Манах. – Это я... И теперь я – в вашей власти... Делайте со мной, что хотите... Вы можете меня заколоть... Бросить на съедение скорпионам... Но лучше смерть, чем позор... Я знал... Это не могло продолжаться вечно... Я так и думал...

– Да не расстраивайся ты так, твое превосходительство, – опустился рядом с ним Волк и сочувственно похлопал его по руке. – Если ты не хочешь – мы никому не расскажем. Ни гу-гу, понимаешь? Ты только нам расскажи, что все это значит, а? Страх ведь, как интересно!.. Скажи, Вить?..

– Да, – охотно закивал Огранщик, пристраиваясь с другой стороны от визиря. – Расскажите, пожалуйста. Клянусь Солнцем, я унесу вашу тайну в могилу!..

– Честное слово, – подтвердил Волк.

Визирь вздохнул и, стирая капли воды и пота, смазал остатки краски с рук обратно на лицо.

– Началось это давно, когда я был еще маленьким мальчиком... – начал он свой рассказ.

Должность великого визиря перешла к нему по наследству от отца – человека хитрого, безжалостного и расчетливого, неоднократно употреблявшего эти качества для того, чтобы обеспечить этот пост своему сыну. Но, занимаясь дворцовыми кознями и казнями, как это слишком часто бывает, наводящий на всех, включая самого калифа, ужас, Осама ибн Газават упустил из вида воспитание своего единственного наследника. В наказание за отсутствие склонности к коварству или дружбу с детьми прислуги маленького Фаттаха часто запирали в старой библиотеке на целый день, что и оказалось самым серьезным педагогическим просчетом родителя. Именно там мальчик заразился любовью к приключениям героев на различного цвета и вида скакунах, носящихся по свету в поисках обиженных и униженных, требующих защиты. Правда, вовремя уловив первые симптомы этого недуга – поиски во дворце свободного коня, меча и оруженосца, отец сумел довольно скоро ремнем и нотациями вылечить отпрыска, но как любая детская болезнь эта прошла, оставив после себя нечто непонятное глубоко в крови, затаившееся, не напоминая о себе лишь до поры-до времени. Строгий родитель всегда внушал подрастающему наследнику, что государству не нужны герои, ему нужны искусные правители и царедворцы, на которых правители могут положиться, и в конце концов, Фаттах поверил в это, и когда на взбалмошного, но доброго калифа Ахмета Гийядина напали на улице, молодой визирь ни минуты не сомневался, что он должен делать для безопасности правителя. И когда с секретного источника богатства страны – острова Изумрудов – пришла челобитная о том, что рабочих катастрофически не хватает, он, не колеблясь, решил, откуда брать свежие силы для добычи драгоценных камней. Но когда он в первый раз с первым кораблем с невольниками побывал в копях и посмотрел, какая жизнь и какая смерть их ожидает, это дремлющее "что-то" в крови проснулось и призвало к действию. Но что мог позволить себе безрассудный герой, не мог позволить великий визирь. И что не мог позволить себе великий визирь, мог безрассудный герой. И так, раз в полгода, к берегу острова Изумрудов приставал безымянный корабль, с которого высаживался Черный Всадник и, побеждая в бескомпромиссном и бескровном бою обо всем предупрежденных ранее великим визирем стражников, освобождал рабов. Тот же корабль в этот же день увозил их в такие дальние страны, откуда они не могли попасть обратно в Шатт-аль-Шейх и рассказать там об острове и его сокровищах. На следующий день из Шатт-аль-Шейха приходил другой корабль с грузом новых невольников на борту. Семьи же отбывших в дальнее плавание освобожденных рабов под Новый Год находили во дворе маленький изумруд...

– Ну, а черный верблюд? Маска? Имя? – переведя дыхание, спросил Волк. – Это, как его... Заратустр? – и он кивнул на букву на скале.

– Когда я был маленьким, я однажды читал такую книгу... – смущенно потупился визирь.

– Понятно, – помимо желания, ухмыльнулся Серый, видно, чего-то или кого-то вспомнив. – Ну, что ж, твое превосходительство, спасибо за историю – премного интересная она у тебя. Не будем задерживать – тебя, поди, уж на корабле ждут.

– Нет, я уплываю завтра...

– А-а... – понял Волк. – Ну, все равно. У нас тут сейчас будут дела секретные... Ну, ты же понимаешь... Поэтому если ты не уйдешь сам, нам придется тебя связать и посадить за решетку в какую-нибудь пещеру. До завтра. Извини. Выбирай.

– А не могу ли я узнать...

– Не можешь.

Визирь бросил взгляд на Серого и поспешил подняться.

– Ну, я пойду, прогуляюсь... пока...

– Иди-иди. И до вечера не возвращайся, – напутствовал его Серый. – И не вздумай разыскивать своих солдат. Нас они все равно не поймают, а хуже себе сделаете.

Фаттах аль-Манах пожал плечами и с видом, из которого можно было догадаться, что, несмотря ни на что он остался при своем мнении, направился прочь, прихватив по дороге меч и своего верного скакуна.

Виктор долго смотрел ему вслед.

– Сергий... Я хочу тебя спросить...

– Спрашивай, в чем проблема.

– Ты... и в самом деле убил бы его... если бы он отказался говорить?..

Волк скроил разбойничью рожу:

– Да уж до смерти любопытно было!

Поднявшись к тому месту, где они оставили джина, Виктор и Волк обнаружили, что Шарад все еще колдует над своими камешками, веточками и диаграммами в пыли, и им пришлось подождать еще немного.

Они проводили взглядами поспешающего на своем черном верблюде Зороастра-Фаттаха и сообща навалили на дорогу столько камней, что от приложенных усилий даже проголодались, но есть без Шарада не стали, решили подождать, пока он закончит, подкрепиться по-быстрому и приступить к последней стадии своей операции.

Пока они обсуждали, что из того, что у них в дорожном мешке еще оставалось, они съедят сейчас, и что – вечером, подошел джин и объявил, что он знает точное место и не желает ждать ни одной лишней секунды до долгожданного возвращения домой.

Волк, прикинув, что чем быстрее джин вернется домой, тем скорее он снова увидит Иванушку и его чудесные сапоги, тут же согласился, и Огранщик, не желая оставаться в меньшинстве, волей-неволей присоединился к ним.

– Ну, и где будем искать твой родной кувшин? – спросил он у джина, пока они спускались вниз. – Где-нибудь в пещере, наверное, среди вещей солдат?

– Нет, – с довольным видом ответил Шарад. – Он на самом виду – в этой глубокой яме, что в самой середине этой долины. Я полагаю, найти его будет не сложно.

– Масдай, покружи-ка тихонько над ямой, – попросил ковер Серый.

Обнаружить кувшин и впрямь было легко.

Он лежал, тускло поблескивая мутным боком почти у самой стены, рядом с огромным корявым валуном. Оставалось лишь спуститься и поднять его.

Только...

– Клянусь светофором!.. – Виктор чуть не перевалился через край ковра. – Не может быть!.. Не может быть!..

– Что? Что случилось?

– Что не может быть?

– Не может быть! Они никогда на вырастали такими... громадными!.. Никогда!..

– Да кто не вырастал?!..

– Камнеежки!.. И у нас они зеленые, а тут...

Настал черед и джина перегнуться через край и посмотреть.

– Да... Верно... Ах, как некстати...

– Но почему они такие большие?!

– Это еще не большие, Огранщик. Самые большие на поверхности не появляются вообще никогда. Это – молодые особи. А у вас развиваются их детеныши. Дорастая до размера "двух пар сапог", как ты когда-то изволил выразиться, они уходят по подземным ходам в удаленные места, такие, как это, чтобы впитывать солнечные лучи и достигать зрелости.

– Но это же остров!..

– По подземным ходам под морем.

– Послушайте, ребята, урок ботаники – это очень хорошо, но может мне сейчас кто-нибудь сказать, как мы будем доставать кувшин из-под носа у этого чудища? Кстати, я надеюсь, оно не кусается? – прервал обсуждение забеспокоившийся вдруг Волк.

– Вообще-то, оно людей не ест...

– Гут.

– ...Оно их выплевывает.

– Еще лучше... Так, а если Масдай повисит над ним, а кто-нибудь из нас быстренько...

Джин покачал головой: