– Ну зачем ты так говоришь, Сергий? Ты ведь все равно никогда не сделал бы этого!

– Спорим?

Иван угрюмо покачал головой.

– Не будем мы спорить.В Шатт-Аль-Шейх, ковер. Мы летим в...

– Мы летим в Стеллу!

– А конкретнее? – буркнул ковер.

– Куда конкретнее-то? – удивился Волк. – Откуда мы знаем, где там золотые яблоки выдают? Для начала – куда там ближе, а там видно будет. Если Иван-царевич не передумал, конечно...

Выражение лица Иванушки трудно было не понять. Для особо же сообразительных оно было даже озвучено.

– Сергий. Конечно, ты мне друг. Но если бы ты не был моим другом, я бы тебя когда-нибудь убил, наверное. Может, даже сейчас. Ты абсолютно невозможный человек. И от твоей последовательности я просто в восторге.

– Ну так что – в Стеллу, значит? – ухмыльнулся Серый.

– А, может, в Шатт-Аль-Шейх? – ответил ему Иван.

– Теперь понятно, – если бы у ковра было бы хоть одно плечо, он бы демонстративно пожал им. – Как ведь скажете. Скажете в Стеллу-в Стеллу полетим, скажете в Шатт-Аль-Шейх – в Шатт-Аль-Шейх полетим, скажете в Вамаяси – полетим в Вамаяси, скажете в Нгоро – полетим в...

– Да нет, спасибо, пока только в Стеллу, а вот если там опять какие-нибудь принцы, мамзели или города загибаться будут, и Иванушка наш об этом узнает, то полетим мы тогда и в Вамаяси, и в Нгоро, и к Макару на кулички, куда черт телят не гонял, как выразился бы предпоследний Шарлемань, и еще там куда...

– Куда ведь скажете, туда и полетим, мое дело маленькое.

– Слушай, ковер, а у тебя имя есть? – поинтересовался вдруг Серый. – А то давай, придумаем.

– Есть у меня имя, – довольно прошелестело их транспортное средство. – А вам зачем? Прежние хозяева никогда не спрашивали.

– А нам интересно.

– Ну раз интересно... Зовут меня Саид Ибрагим Рахим Абдрахман Рахматулло Минахмет Амин Рашид Мустафа Масдай.

– Ну ничего себе фамилия!

– А можно, мы будем звать тебя просто Масдаем?

– Я бы предпочел, конечно, свое полное имя...

– Которое из них? Сабит Бибраим...

– Хаким... Рахмин...

– Да нет, Рахмет Минамин... Мин... Мин...

– Но Масдай – тоже хорошо, – все понял и поспешил согласиться ковер.

– Так вот, Масдай, – если бы у ковра было бы хоть одно плечо, Серый его бы по-товарищески сочувственно похлопал. – Сдается мне, что нас опять ждут великие дела.

После обеда над лесом, как и два дня назад, опустился туман, и впитавший предательскую влагу Масдай тщетно пытался подняться над верхушками сосен больше, чем на полметра.

– Ишь, низко летим...

– К дождю, наверно...

– Посушиться бы, хозяева... – просительно проговорил ковер. – Так ведь и грибок завестись может.

– Так где ж мы тебя сушить будем? – взмолился Иванушка. – Над костром ты же не хочешь, а жилье человеческое нам уже два дня не попадалось.

– А вон, на горизонте, виднеется что-то.

– Где?

– Да вон же, прямо по курсу.

Друзья присмотрелись.

И действительно, среди островерхих макушек бесконечных хвойных проглянула одна, не менее островерхая, но, скорее всего, рукотворного происхождения. Это было понятно с первого взгляда на флюгер. По крайней мере, оставалось лишь надеяться, что это флюгер. Под несуществующим ветром задумчиво поворачивалось из стороны в сторону нечто, сильно смахивающее на василиска, как бы вынюхивая, откуда ждать гостей. Выглядывать в таком тумане оно все равно ничего не смогло бы.

– Похоже на замок.

– Летим туда?

– Но если он из шоколада, или там кто-нибудь спит...

– ...мы займемся этим на обратном пути.

– И это радует. Запрашивай посадку, Масдай. Пришло твое счастье. Там наверняка тебя уже ждет сушилка, выбивалка и гвоздичное масло.

– Я предпочитаю мятное.

– Ну так вперед!

И лес, расступившись, как по мановению волшебной палочки, образовал аккуратненькую кругленькую маленькую полянку, посредине которой, как единственная стрелка солнечных часов, если бы кому-нибудь пришло в голову соорудить солнечные часы в самой чаще непроходимого леса, возвышалась башня из зеленого камня. Как раз с той стороны, с которой они прилетели, Иван неожиданно для себя (и для всех остальных тоже) разглядел дверь, которой, он мог поклясться, там не было еще мгновение назад.

Масдай, содрогнувшись всей площадью, совершил мягкую посадку на влажную холодную траву прямо перед дверью.

Серый огляделся. Дверного молоточка, к которым он успел привыкнуть за время отсутствия дома, здесь нигде видно не было, и тогда он, размахнувшись посильнее, ударил кулаком в...

– Я же говорил вам, коллега Криббль, что надо в программу материализации включить молоток!

...в лоб маленькому старичку. Отчего тот почему-то упал. Увлекая за собой обалдевшего Волка.

– Каменный! – отозвался брызжущий благородным сарказмом, но слегка придушенный голос откуда-то из-под отрока Сергия. – Надо просто уменьшить дельту по темпере сегментов дематериализации, коллега Краббле, а это минутное дело!

– Ой! Извините пожалуйста! – вскочил на ноги Волк и быстро протянул руку своей жертве.

– Магистр Криббль, – энергично пожал ее старичок. – Приятно познакомиться.

– Сергий. Волк.

– А меня зовут Иван, – быстро спешился и царевич, заинтригованный происходящим. – А вы магистр каких наук?

Магистр Криббль сурово посмотрел на гостя.

– Магистры могут быть только одной науки.

– Какой? – проявил чудеса недогадливости Иванушка.

– А как вы считаете, юный принц Иван, от какого слова произошло "магистр" ?

– Ну же, коллега Криббль, усталые путники постучались в наши двери... ПОСТУЧАЛИСЬ БЫ В НАШИ ДВЕРИ, ЕСЛИ БЫ НЕ КОЕ-ЧЬЕ УПРЯМСТВО И НЕЖЕЛАНИЕ ПРИЗНАВАТЬ ОЧЕВИДНОЕ, а вы читаете им лекции по филологии.

– Далеко не очевидное, коллега Краббле, при условии, что триангуляция...

– Ну же, ну же, коллеги, отложим наши разговоры о работе до соответствующего времени. Приглашайте же наших гостей в дом, не держите их на мокрой улице – там начался дождь! А от сырости потом бывает такой ревматизм – вам, молодым, не понять.

– Коллега Круббле прав – проходите же! И заносите этот чудный артефакт, – тот, кто, по-видимости, был коллегой Краббле, щелкнул пальцами, и из полумрака бескрайней прихожей материализовались сушилка, выбивалка и литровый пузырек с надписью "Мятное Масло". – Вешайте его сюда – о нем позаботятся. Нельзя обойти вниманием такой великолепный экземпляр!

– Всегда приятно встретить настоящего знатока, – влажно прошелестел мохеровый голос.

– Ну, что вы, – смутился магистр Краббле. – Всегда к вашим услугам.

– Дорогие гости, Серджиу, Айвен, проходите сюда, – тем временем магистр Круббле исполнял роль радушного хозяина. – Я надеюсь, вы у нас заночуете – дело уже к вечеру близится, и погода портится, а трем одиноким старикам из уединенного замка всегда приятно провести вечерок у камина, слушая о приключениях и событиях в мире, хе-хе.

– Вообще-то...

– Мы согласны, – опередил друга Волк.

– Коллеги, вы слышали – юноши согласились остаться у нас на ночь! Ужинаем сегодня в большом зале у камина!

– Торжественную иллюминацию! – воскликнул магистр Криббль, и ослепительно-яркий свет осветил прихожую, в которой могло бы поместиться, правда, совсем впритык друг к другу, пара замков типа крисанского. – Музыку! – и приглушенные тягучие обволакивающие, как потока, звуки полились со всех сторон.

– Вы очень проголодались, молодые люди?

Иван и Серый, на ум которым практически одновременно пришли пряники, бисквиты и карамель – сухой паек от тетушки Баунти, которым они питались уже три дня подряд, закрыли рты и выдохнули в один голос:

– Очень!

– Замечательно! – потер сухонькие ручки магистр Круббле. – Тогда давайте сейчас мы поднимемся в восточную башню – я покажу вам ваши комнаты – и через час мы вас будем ждать к столу в каминном зале.

– Восточную? – переспросил Иванушка. – А почему она именно восточная?

– Конечно, мне бы не хотелось комментировать ничью крайнюю недогадливость, юноши, но в наших краях башни восточными называются потому, что они находятся в восточной стороне чего-либо.

Иван покраснел, но не сдался.

– Я все понимаю, в нашей стране поступают точно так же, но дело в том, что когда мы подлетали, мы обратили внимание, что башня всего одна, то есть, единственная и, следовательно, быть в восточной стороне чего-либо она просто не может, По определению.

– А на размеры башни вы внимания, часом, не обратили, когда подлетали? – отчего-то развеселился магистр.

– Кстати, да, насчет размеров – снаружи она не показалась нам такой... вместительной, Это, наверное, не спроста,– призадумался царевич.

– Кстати, вот мы и пришли – восточная башня, специально для гостей. Сами мы живем в северной. Или, если быть точнее, мы там иногда бываем, если у нас остается немного времени от исследований и опытов, хе-хе. Их мы проводим в южной и западной башнях и в подвале – коллега Криббль. Потому, что его изысканий никакая башня долго не выдержит. Мы иногда называем его безбашенным. Хе-хе-хе. Сюда, прошу, – и магистр указал на ровную круглую площадку в углу, огороженную высокими перилами.

Серый ступил на нее первым, огляделся и задрал голову.

– Это колодец какой-то! А где же лестница?

– На случай осады лестницы иногда скрывают в стене, и чтобы на нее выйти, надо нажать потайной камень у входа, – предположил Иван, но был поставлен в тупик следующим вопросом:

– А где тут вход?

– Хе-хе-хе, молодые люди. – похлопал их по плечам старичок. – Держитесь крепче.

Вверх, на третий!

И площадка беззвучно устремилась вверх.

– Вот это да!!!

– Ничего себе!!!

– Ну, теперь вы поняли, от какого слова произошло "магистр"? – хихикнул волшебник.

После обильного сытного ужина, о котором со дня своего отбытия из Мюхенвальда лукоморцам приходилось только мечтать, слегка осоловев и устав от чудес, они расположились у громадного камина, в котором на вертеле, если бы у кого-нибудь разыгрался такой аппетит, можно было бы зажарить стадо слонов и, попивая глинтвейн и (в случае Серого), пожевывая бананы в шоколаде у жаркого бездымного огня без дров, друзья до первых петухов развлекали хозяев рассказами о своих приключениях.

Слушатели были идеально благодарными – они не перебивали, когда надо было молчать, в нужных местах ахали и охали, а когда хохотали, то хлопали себя по тощим коленкам и вытирали рукавами шитых звездами балахонов выступавшие от смеха слезы. Словом, обе стороны безмерно наслаждались обществом друг друга, и разошлись крайне неохотно лишь с первыми лучами солнца.

Но только сейчас, когда сладкий сон уже склеивал утомленные очи царевича, а бескрайняя кровать, нежно покачиваясь, отправлялась в плавание в страну сладких грез, откуда-то в подсознании вспыхнула черной искрой, но тут же растворилась в блаженном забытье фраза, сказанная одним из магов другому шепотом за их спиной, когда они поднимались после ужина в свои покои: "Я же говорил – это то, что нам надо. Хе-хе-хе-хе-хе..."

Растворилась, чтобы отравить остатки ночи тошнотворным зельем кошмаров.

Царевич спал беспокойно и, как ему показалось, недолго, но когда он проснулся, мучимый неясными дурными предчувствиями и последствиями переедания на ночь, в окошке солнца уже не было и в помине, а в двери вежливо, но настойчиво кто-то барабанил.

– Иван! Ты уснул там, что ли? – поинтересовался голос Волка. – Вставай, обед пропустим!

– Разбуди меня к ужину, – буркнув, нырнул головой под подушку Иван, но черное дело было сделано – сон пропал без следа, и через десять минут лукоморцы уже спускались вниз.

После обеда, отличавшегося от исполинского ужина только отсутствием свечей, магистр Круббле, взмахом руки отослав мыться посуду со стола, проводил лукоморцев в северную башню в библиотеку, где их уже ждали Криббль и Краббле.

– Вот это да!.. – восхищенно выдохнул Иван, едва переступив порог сего книжного святилища. – "Черный парус на горизонте" – первое издание! "Щит смерти"! "Красный дракон на кровавом поле"! Сергий, смотри, смотри!!! "Приключения лукоморских витязей"! А вот "Последний поход гвардии скелетов"! А эти я не читал!.. А там что?.. Да это же...

– Хе-хе-хе, – мелкий дребезжащий смешок привел царевича в чувства как ушат нашатыря.

– Кхм, извините, – засмущался он. – Я просто читать очень люблю... То есть, я хотел сказать...

– Ничего зазорного в этом нет, принц Айвен, – лукаво улыбнулся из тощенькой бородки магистр Краббле. – не ты один тут читатель.

– Просто я не думал здесь увидеть ТАКИЕ книги, – не переставал оправдываться Иванушка, прилюдно уличенный в постыдной, недостойной настоящего витязя страсти – книголюбии. – Я скорее ожидал что-нибудь вроде "Практического курса высшей магии", или "Регистра заклинаний", или...

– И "Практический курс" есть, и "Регистр", – выступил вперед магистр Криббль, – Но на дальних полках.

– Там нет ничего такого, чего мы бы не знали, – самодовольно подтвердил магистр Круббле. – Тем более, что половину из них мы написали сами.

– Но это все работа, – поднял палец Краббле. – А увлечение – увлечением. У нас с коллегами оно одно, – и он, взмахнув рукой, указал на бесчисленные "Скитания", "Похождения" и "Походы".

– Нет ничего лучше, чем после рутинной возни с кровью девственниц, рогами драконов, перьями единорогов и лунным сиянием в таблетках прийти в старую добрую библиотеку, погрузиться в удобное кресло и окунуться в мир приключений.

– Кто из нас не мечтал на жесткой скамье школы магов оказаться на их месте...

– Бродить по свету с мечом, щитом и верным другом, совершать подвиги, открывать неведомые земли...

– И однажды нам с коллегами пришла в голову такая идея...

– Да, мы решили, что если нам не суждено отправиться в дальние странствия самим, то мы все равно можем кое-что для отважных героев сделать.

– Вот ты, например, Серджиу, какие артефакты знаешь?

– Арто...что?

– Артефакты. Магические предметы, за которыми героям приходится идти за тридевять земель, рискуя жизнью.

– А-а. Так бы сразу и сказали. Ковер-самолет, – стал загибать пальцы Волк. – Меч-кладенец. Шапка-невидимка. Хорошо бы такую иметь, кстати, – воспользовавшись случаем, прозрачно намекнул он.

– Сапоги-скороходы, – подсказал царевич.

– Скатерть-самобранка. Тоже вещь ценная. Или поваренная книга для Ивана. С большими картинками.

– Тебе что – не нравится, как я готовлю? – удивился Иванушка.

– Да нет, что ты, как ты только мог такое подумать! Но скатерть была бы лучше – хуже бы все равно не было.

– Вот-вот. Видите? Целая куча вещей, которые, как правило, бывают разбросаны по всему миру, и в поисках которых герои проводят большую часть времени, вместо того, чтобы сражаться со злодеями и чудовищами и защищать слабых и сирых.

– И тогда мы решили провести магический эксперимент. Доставайте, коллега Криббль!

И по этой команде из-под стола на белый свет была извлечена пара сапог.

– Ну, как? – с гордостью скрестил на груди руки Краббле.

Друзья подошли поближе.

– Сорок первый размер, подошва толстая, подковки, гвозди стальные, носок усиленный – пинаться хорошо – хорошая обувь, – с видом знатока одобрил Волк. – А кожа какая?

– Это из кожи заменителя.

– Кого-о?

– Заменителя. Огромное животное – с каждого получается по два квадратных километра кожи. Очень практично и недорого. За ним будущее, я считаю.

– Это сапоги-скороходы? – уточнил Иван.

– Это шапка-невидимка, скатерть-самобранка, и кое-что еще, – с видом отца вундеркинда на родительском собрании пояснил Криббль.

– Да я серьезно спросил, – обиделся Иванушка.

– А мы серьезно ответили, – заулыбались волшебники. – Как мы уже упоминали, наша идея – совместить свойства нескольких артефактов в одном. Подумав, мы взяли за основу сапоги-скороходы, в силу своей функциональности – подумав недолго, вы тоже придете к этому очевидному решению – и после пяти лет работы это теперь и скатерть-самобранка, и шапка-невидимка, и сумка-все-вместимка, и меч-кладенец, и гусли-самогуды, и трансформатор.

– Гусли?!

– Меч?!

– Ну, не совсем, чтобы гусли, конечно – в силу определенных законов магии звук получается, скорее, как у саксофона, чем как у струнных, но мы над этим будем еще работать, и надеемся в следующем выпуске предложить выбор, как минимум, из пятнадцати инструментов.

– А что касается меча, то главное здесь – идея. Идея меча – оружие. Но поскольку, как вы совершенно справедливо заметили, наш артефакт на меч похож очень слабо...

– Чтобы не сказать, что не похож вовсе...

– То мы решили немного изменить принцип действия, и в результате получился совсем неплохой огнемет – результаты испытаний вполне обнадеживают.

– Пожар в подвале пришлось тушить три часа, – хихикнул магистр Краббле.

– Потому, что от вашего самогудения у нас у всех голова разболелась, и вместо заклинаний мы были вынуждены использовать ведра и воду, как какие-нибудь крестьяне, уважаемый коллега, – не остался в долгу магистр Криббль.

– Ну же, коллеги, полно вам спорить, – приобнял за плечи надувшихся друг на друга волшебников магистр Круббле. – Мы же до сих пор не сказали молодым людям, о какой помощи мы бы хотели их попросить.

– Нас?! – в один голос воскликнули Иван и Сергий.

– Да, отважные наши герои, именно вас. Мы создали этот невиданный в истории магии артефакт, и сейчас, когда наша работа завершена, он должен попасть в руки, или, вернее, в ноги тех, для кого он был предназначен – бродячим рыцарям, искателям приключений, вроде вас. Чудо-сапоги должны быть испытаны в дорогах и сражениях, стихиях и пирах... Теперь они должны получить свою, самостоятельную жизнь, – глаза старика увлажнились непрошенной слезой. – И мы бы хотели попросить не отказать нам в любезности и взять на испытания наше детище, плод многолетнего труда...

– А что такое тр... трын... тарс...

– ...ешеньки-матрешеньки, ну ничегошеньки себе! – обалдело выдохнул Серый, не в силах оторвать глаз от широкой обугленной полосы в зеленой шапке леса под ними. – А ну-ка, дай я!..

Иван передал ему сапог, и Волк, инстинктивно приняв позу Рэмбо на афише – потому, что никакую иную позу человеческое существо с ТАКИМ орудием подмышкой, принять не может по определению, выплюнул слова заклинания:

– Криббль! Краббле! Круббле! – и из голенища мгновенно вырвался на свободу ревущий столб огня, поразивший притихший лес в самое сердце.

– Это невероятно! – как завороженный, покачал головой царевич. – Это поразительно!

– Криббль! К...

– Хватит, не надо больше – деревья же жалко! – немедленно ухватил Серого за руку Иван. – Давай лучше еще что-нибудь опробуем!

– Ага! А сам сколько раз-то стрелял!

– Сколько? Всего раза два... три...

– Как же! Три! Двадцать три! А мне так и разика жалко!

– Да не жалко мне, мне лес...

– Ладно, рассказывай, лес, лес! Тогда я сейчас первый невидимость опробовать буду! Дай-ка сюда это руководство – что там сказать надо... Ну-ка... Сейчас... Ага, вот, нашел... "Надеть сапоги..." Отдавай, Иван, второй. В одном сапоге стоять – примета плохая.

– Почему плохая?

– Не отдашь – узнаешь. Так, дальше... "Сказать: "Криббль, Круббле, Краббле..." Сказал. А сейчас я еще постреляю. Бе-бе-бе!

А в это время в дверь дома старого Ханса раздался нерешительный стук.

Мудрец, несмотря на то, что ожидал его и боялся вот уже целый день, вздрогнул, ссутулился еще больше, и медленно закрыв огромный полуистлевший том, лежавший перед ним на столе, обреченно кивнул седой косматой головой.

– Войдите.

Со скрипом тяжелая дверь растворилась, и на пороге показались мэр Ингота и главы гильдий.

– Мудрейший... – дрожащим от слез голосом начал было мастер Холл, но, взглянув на Ханса, понял, что тот уже все знает, и тоненько взвыв, выбежал на улицу.

– Это были его сыновья, – угрюмо проговорил высокий темноволосый меняла. – Они бросились отомстить за гибель сестры, и...

– Я знаю... – скорее почувствовалось, чем прошелестело в воздухе.

– Мудрейший, доколе!!!.. – бросился к нему и сжал своими мясистыми лапами его тонкую, как птичья лапка, руку пекарь. – Ты же волшебник!!! Сделай же что-нибудь!!!.. Помоги!!!

Тонкие, почти нереальные черты лица старого Ханса исказились знакомой болью.

– Я не могу... Мой дар – дар предсказания... Он не может повредить Вертизелю. Я могу только предсказывать новые смерти, – горько прошептал старец. – Зачем вы снова пришли ко мне...

– Мы знаем, знаем это, о мудрый Ханс, – выступил вперед молодой каретник. – Но сделай милость, погадай нам опять... Может, на этот раз высшие силы откроют, кто сможет избавить нас от этого богомерзкого колдуна.

– Или кто умрет следующим... – прошептал старик.

– Погадай нам, пожалуйста, о мудрый Ханс, – склонил лысеющую голову портной.

– Не отнимай у нас надежду...

– Но я гадаю каждый день, и вижу только кровь... Кровь наших родных и друзей...

– Но ты же сам говорил, что когда-нибудь ты сможешь увидеть наше избавление от проклятого колдуна!

– И что если мы пропустим его, другого шанса у нас не будет! А вдруг это будет скоро? Сегодня или завтра?..

– Хорошо, – согласился старец. – Садитесь у стены...

Танцующие, переплетающиеся змеи синего и красного дыма заполнили комнату, повторяя в воздухе символы и руны, начертанные углем на полу. В ноздри ударил пронзительный запах чего-то серого, шевелящегося, что курилось в треножнике в середине декаграммы. Старик вынул из медной шкатулки на столе белый кожаный мешочек, достал из него крошечную щепотку какого-то порошка, и бросил по одной крупинке на каждую из трех свечей вокруг Печати Прозрачности. Тут же вверх, до выжженного до черноты потолка, выметнулось темное пламя, в ноздри ударило серой и корицей, и старик, осторожно, но твердо, положил на Печать обе руки, правую поверх левой, и уставился в неведомые миры незрячими глазами.

Поначалу выражение лица его не менялось, но вдруг, содрогнувшись всем телом, как будто от удара молнии, волшебник прохрипел: "Чужестранец!.. Серый!.. Кот!.. Избавление!..", и упал замертво.

– Мудрый Ханс!

– Старейший!

– Силы небесные, он умер!

– Нет, он дышит!

– Откройте окно – ему нужен свежий воздух!

– Я отнесу его на кровать...

– Что с ним?

– Он что-то Видел!

– Что-то, что поможет нам!

– Он сказал "чужестранец" – наверно, это будет кто-то издалека.

– А что означает "серый"?

– И "кот"?

– Вы тоже это слышали? А то я подумал было, что, может быть, ослышался...

– Ничего, наберитесь терпения – он очнется и сам нам все объяснит.

– Ну, что, мастер Керли, как он?

– Ему лучше?

– Пока нет, мастер Силл. Но, может быть, через полчаса...

Но старец не пришел в сознание ни через полчаса, ни через час, и тогда, оставив с ним мастера Хупса – главу гильдии цирюльников – горожане невеселой толпой направились в трактир.

– Иванушка, смотри, там вон, слева, город, кажется, какой-то.

– Где?.. А, ну да, город. Городишко, вообще-то, я бы сказал. А что ты предлагаешь?

– Я предлагаю там заночевать, – пожал плечами, удивляясь несообразительности друга, Волк. – Тем более, дождь, вон, опять собирается...

Царевич повернул голову в том направлении, в котором указывал Серый, и присвистнул. – Ничего себе – дождь! Там целая гроза идет!

– В этом я с вами сейчас целиком и полностью согласен, – быстро подтвердил снизу шершавый голос. – Заночевать в городе – прекрасная мысль.

– А куда мы тебя денем, если в город пойдем? – почесал в затылке отрок Сергий. – На нас же вся деревня будет пялиться, если мы потащим тебя на себе!

– Должна же быть в жизни справедливость, – как бы между прочим многозначительно заметил ковер.

– Что-то расхотелось мне в этом городе ночевать, – как бы между прочим многозначительно заметил Иван.

– Вы могли бы положить меня в сумку – все-вместимку, – все осознал, и сразу выступил с конструктивным предложением Масдай.

– В сапог, то есть.

– А ведь и верно шерстяная душа говорит! – хмыкнул Серый. – Давай и в самом деле попробуем – только подожди, пока спустимся!

Высмотрев ровное местечко у городских ворот, пока стража то ли спала, то ли гуляла где-то, лукоморцы приземлились, быстро скатали своего тканого друга, после краткого "Краббле, Криббль, Круббле" оказались с абсолютно пустыми руками, и уже налегке вошли в незнакомый городок.

– Да куда же они тут все подевались-то! – в который раз громко возмутился отрок Сергий. – Времени, наверное, одиннадцати нет, а у них кругом все как повымерло! И ставни на окнах закрыты! И фонаря ни одного! Даже собаки молчат! Ну и городишко. Не удивлюсь, если тут и постоялого двора никакого не окажется, и ночевать нам придется в фонтане.

– Причем тут фонтан?

– Притом, что вон он – на площади впереди. По-моему, единственное не запертое строение в этой большой деревне.

– Если там площадь, значит, поблизости должен быть и трактир. Я читал. Во всех книгах так говорится.

– Ну, если в книгах говорится... – неодобрительно пробурчал Волк, но шаг, тем не менее, ускорил.

– Смотри, вон, видишь – сквозь ставни вон того серого дома пробивается свет, а над входом какая-то доска – наверно, это он и есть.

– Ща проверим.

Серый дом, при ближайшем рассмотрении, действительно оказался трактиром, доска над дверью – вывеской, и друзья не преминули воспользоваться гостеприимством этого заведения, или, точнее говоря, тем, что здесь за гостеприимство сходило.

Едва они ступили на порог, головы всех посетителей мгновенно повернулись к ним, а разговор прервался. Если вообще он был в этот вечер. Один из угрюмых мужчин тут же вскочил с места и захлопнул за ними дверь. Лукоморцы почувствовали себя в ловушке.

"Будь дипломатичен", – шепнул царевич. Серый кивнул и дипломатично положил руку на рукоять меча.

"Не нагнетай напряженность," – уголками губ посоветовал ему Иван. – "Может, они против нас ничего не имеют. Может, у них просто траур какой-нибудь. Улыбайся. Пойдем, сядем за стол у камина".

Не успели они занять места, как один из молчаливой компании поднялся и подошел к ним.

– Чего подать?

– А вы хозяин? – проявил чудеса сообразительности царевич. – А что у вас есть?

– Картошка с тушеным в белом вине мясом с трюфелями и пряностями, эль, портер, красное вино.

– Мне картошку, мясо и эль.

– А мне мясо, картошку с пряностями... и молоко, – сделал заказ Серый, покривившийся, почему-то, при слове "пряности".

Трактирщик, не сказав ни слова, ушел. В зале воцарилась спугнутая было тишина.

– Сидим как на поминках, – процедил Волк. – Может, спросим у этих, что тут у них за праздник?

– Мда-уж. Я, кажется, на кладбище компании повеселее встречал, – покачал головой озабоченный Иванушка. – Может, у них беда какая? Может, им наша помощь нужна? Только это надо как-то поненавязчивей разузнать.

И, не обращая внимания на вытаращенные в безмолвном "Не смей!" глаза Серого, царевич повернулся в пол-оборота к горожанам. Приготовленная дипломатическая речь при одном взгляде на их лица засохла в мозгу, и тогда Иван, не придумав ничего более ненавязчивого, наклонился к ногам одного из соседей и поднял на колени пушистую серую кошку.

– Киси-киси-киси-кысь, – почесал он ей под горлышком.

По трактиру пронесся всеобщий вздох. Обиженно звякнула разбитая тарелка. Перевернутая кружка, плеснув на прощание элем, отправилась незамеченной под стол.

Выстрелило, осыпав Ивана фейерверком искр, полено в камине.

Кошатина вывернулась, и лениво оставив на запястье руки, ласкающей ее, четыре красные ниточки, утекла в темный угол.

– Чужестранец.

– Серый.

– Кот.

– Избавление!

В мгновение ока лукоморцев окружила толпа взволнованных бюргеров.

– Это он!

– Это они!

– Кошка! Это кот!

– Серый! Серый кошка!

– Это знак!

– Избавление! Старик обещал!

– Скорее! Пока нет двенадцати!

– Это было предсказание дня!

Анонимные, не терпящие возражения руки ухватили царевича и поволокли к выходу.

– Э-эй, вы чего? Вы куда? Поставьте его на место! – Серый рванулся на помощь другу, но, получив по затылку чем-то мягким, но увесистым, тяжело опустился на пол.

Ивана уже несли мимо фонтана.

– Что случилось? Кто вы такие? Куда вы меня тащите? – тщетно пытался он вырваться. – Где мой друг? Где Сергий? Вы что – с ума ошалели? Отпустите меня немедленно!

– Не волнуйся за своего друга, чужестранец – его задержали для его же блага. Это предсказание касалось только тебя.

– Мы должны успеть до полуночи!

– Только ты сможешь победить Вертизеля, да будет проклят тот день, когда он родился!

"Предсказание? До полуночи? Победить?" – военным маршем прозвучали для Иванушки эти слова. Где-то вдалеке королевич Елисей приосанился, подбоченился, и, подкрутив молодецкий ус, устремил взор, полный одобрения и поддержки, на другого лукоморского витязя – Ивана-царевича. "То-то славной будет сеча!" – ухмыльнулся он и смачно сжал свой пудовый кулак.