Конноры и Хранители

Часть комнаты была отделена раздвижной перегородкой, из-за которой доносился плеск воды и женское хихиканье. Проходя мимо, Кейт не удержался и на секунду заглянул в щель между двумя неплотно подогнанными секциями. Он увидел, что сестра сидит в большой лохани, наполненной водой, а раздетая догола горничная, девчонка лет четырнадцати – пятнадцати, моет ей голову. Джейн гладила живот девушки, но та нисколько не протестовала и лишь посмеивалась.

Смущённый Кейт понял, что его появление осталось незамеченным. Он на цыпочках вернулся назад и громко хлопнул дверью. Хихиканье мигом прекратилось.

– Джейн, это я, – сказал Кейт. – Ты моешься?

– Уже заканчиваю, – отозвалась сестра. – Подожди немного.

– А я никуда не спешу.

Он прошёл в другой конец комнаты, стянул с себя камзол и присел в кресло рядом со столиком, на котором стоял поднос с остатками ужина. Джейн почти не притронулась к жареному мясу, тушеным грибам и вину, зато съела овощной салат и все фрукты – в вазе осталась лишь одна ягода клубники. Кейт взял её и отправил себе в рот.

Минут через пять плеск воды прекратился, а вскоре из-за перегородки вышла Джейн, от шеи до пят укутанная в простыню. Следом за ней появилась горничная, на ходу поправляя наспех одетое платье. Она поприветствовала Кейта учтивым поклоном, он кивнул ей в ответ.

– Долго же ты пропадал, – заметила Джейн. – Я даже начала надеяться, что ты вернёшься с хорошими новостями. Но теперь по твоему лицу вижу, что это не так.

– Увы, да, – сказал Кейт. – Мой визит не увенчался успехом. Лишь одно хорошо – меня не арестовали. Ты не думала о такой возможности?

– Думала. И, между прочим, переживала. Но потом сообразила, что если бы тебя бросили в тюрьму, то непременно зашли бы и за мной.

Разумеется, они говорили по-английски и могли не бояться, что горничная их поймёт. Только нужно было избегать упоминания собственных имён и названий.

– Если хочешь помыться, – произнесла Джейн, опускаясь на стул, – то вода ещё горячая. Или ты брезгуешь?

– Нет, просто неохота. Я слишком устал.

– Что ж, дело твоё, – пожала она плечами и уже по-славонски добавила: – Чего ты ждёшь, Марыля?

– Прошу прощения, госпожа, – спохватилась горничная, взяла с тумбы гребешок и принялась расчёсывать потемневшие от влаги волосы Джейн.

Кейт задумчиво смотрел на обеих девушек, которые время от времени, как бы невзначай, обменивались ласковыми прикосновениями и соответствующего содержания взглядами. Горничная то и дело косилась на него и лукаво ухмылялась. Кейту было страшно неловко, но он терпеливо продолжал играть роль утомлённого и скучающего мужа.

Закончив расчёсывать волосы Джейн, горничная спросила у неё, присылать ли слуг, чтобы вынесли воду.

– Нет, Марыля, не надо, – сказала Джейн. – Завтра. А поднос забери. Оставь только мясо, хлеб и вино. – И уже Кейту, по-английски: – Дай чаевые.

Кейт достал пару мелких монет и, когда Марыля подошла к столу, чтобы забрать поднос, сунул их ей в руку. Девушка благодарно улыбнулась:

– Спасибо, господин, вы очень щедры. Вам ничего не нужно?

«Парочку Конноров, – подумал Кейт. – А можно и одного...»

– Ещё немного клубники, – сказал он вслух. – И передай хозяину, что завтра я хочу встретиться с его племянником Милошем.

– Будет сделано, господин.

Когда горничная ушла, Джейн сказала Кейту:

– Я вижу, у тебя прогресс. Только что ты совершенно правильно, без единой ошибки, построил целое предложение.

Кейт хмыкнул:

– А я и не заметил.

– В том-то и весь фокус. Это называется интенсивным вхождением в языковую среду. Мы с тобой получили неплохую подготовку, у нас большой словарный запас и хорошее знание основ грамматики, но прежде не было практики общения. Зато теперь этого общения у нас навалом, и мы быстро усваиваем практические навыки, учимся формулировать свои мысли «на лету» – сразу по-славонски, а не переводя их с английского. Правда, произношение у тебя отвратительное. Но тут уж ничего не поделаешь, ты начисто лишён музыкального слуха. Видно, в детстве тебе медведь на ухо наступил... – Джейн поднялась со стула и подошла к кровати. – Отвернись, Кейт. Я хочу одеться и лечь.

Кейт встал с кресла, пересёк комнату и зашёл за перегородку. Он услышал шелест упавшей на пол простыни, а вслед за тем раздался голос сестры:

– Всё-таки решил помыться?

– Нет. Только руки и лицо.

– Там в тазике есть чистая вода...

– Вижу.

Помыв руки и умывшись, Кейт спросил, можно ли выходить. Джейн ответила утвердительно. Тогда он погасил все свечи за перегородкой и вернулся на своё прежнее место. Сестра лежала в постели, по пояс укрытая одеялом. На ней была шёлковая ночная рубашка, украшенная кружевами и затейливой вышивкой. Хотя в гардеробе Марики преобладало бельё из их родного мира, Джейн ещё в замке пришла к решению, что ей лучше одеваться во всё здешнее.

– Так что получилось с Ковачем? – спросила Джейн.

– Ну, встретились, поговорили, я передал ему пакет. – Кейт разочарованно вздохнул. – Но он, к сожалению, не Коннор. И ничего не знает о Коннорах.

– Ты точно в этом уверен?

– На девяносто девять и девять десятых процента.

– А одна десятая?

– Я оставил её для сомнений. Хотя я сильно удивлюсь, если окажется, что он Коннор или хоть что-то слышал о них.

– Откуда такая уверенность?

– Мы беседовали больше трёх часов. Кажется, я ему понравился; да и он пришёлся мне по душе. Хороший человек – умный, честный, порядочный. По-своему хитрый – но не лукавый. Мы с ним о многом говорили, порой я делал тонкие намёки, которые любой Коннор понял бы мгновенно, но он относил их на счёт моего плохого знания языка и искренне пытался помочь мне правильно сформулировать мысль.

– Он мог хитрить. Ты же сам говорил, что он хитрый.

– Да, мог. Но не так, как он это делал. К тому же, это ещё не всё.

– А что ещё?

– Я упомянул, что одной из целей нашего посещения Мышковича является паломничество к мощам святой Илоны. Ковач рассказал мне о самой княгине – оказывается, он хорошо знал её при жизни, – и горячо убеждал меня, чтобы я не верил всякой чуши о якобы её колдовских способностях. Дескать, она была избранницей Божьей, отмеченной благодатью Небес – ну, и всё такое прочее. Будь он Коннором, он бы не молол такой чепухи. Ему было бы стыдно слушать самого себя.

– Думаешь, он бы признал, что мать Марики была колдуньей? – с сомнением спросила Джейн.

– Отнюдь. Я думаю, что он не стал бы так много говорить о ней; ведь я не настаивал на этой теме. А если бы он, не будучи Коннором, был посвящён в их тайну, то и вовсе ограничился бы общими словами: да, княгиня была замечательной женщиной, она пожертвовала собой, чтобы спасти невинных людей, и воистину она была святой. Но он защищал её. Даже оправдывал. В его понимании любое колдовство связано с чем-то нечистым, дьявольским, богопротивным... Нет, решительно, он не Коннор.

– А может, он так умело играл?

– Если это игра, то она была гениальной. Ведь в то же самое время я с помощью Ключа пытался открыть портал в его доме. Будь Ковач Коннором, то наверняка почувствовал бы это – но он даже бровью не повёл. Слишком уж всё неправдоподобно получается.

Джейн приподнялась и села в постели, устремив на Кейта изумлённый взгляд.

– Так ты всё-таки обнаружил портал?!

– Да, – кивнул Кейт. – Нам ужасно не повезло. Щепан Чирич был Коннором – но он умер. Его родной сын Мих тоже Коннор – но сейчас он находится в Црвенеграде вместе со Стэном.

– А их родственники?

Кейт снова вздохнул:

– Это ещё одно неприятное известие. Щепан Чирич был нездешним. Он приехал в Мышкович лет тридцать назад, вскоре после того, как мать Марики вышла замуж за князя Всевлада. А прежде он жил в Любляне.

– Где жила и Илона?

– Да.

Джейн опустила голову на подушку и задумчиво произнесла:

– Странное совпадение.

– Не думаю, что это совпадение, – сказал Кейт. – Щепан Чирич был одним из богатейших истрийских купцов, он владел крупным торговым предприятием на паях со старшим братом. Они вроде бы решили расширить свою деятельность на запад, и Щепан перебрался в Мышкович, чтобы руководить здешним представительством. Но вскоре братья разделили общее имущество и капиталы и стали полностью независимы друг от друга, хоть и продолжали тесно сотрудничать. Я полагаю, что и переезд, и раздел были продиктованы не деловыми соображениями, а личными мотивами. По-моему, Щепан Чирич был влюблён в княгиню Илону, а может, был её любовником. Во всяком случае, Славомир Ковач, рассказывая о том, как его отчим стал мышковитянином, явно чувствовал себя неловко и постарался замять этот разговор. Я не настаивал на продолжении и просто согласился, что истрийские Чиричи не имеют никакого отношения к Чиричам низоземским – якобы нашим родственникам.

– М-да, – сказала Джейн. – Ещё одна ниточка оборвалась. Что теперь будем делать? Ты не думал поискать другие порталы с помощью Ключа?

– Думал. К сожалению, его радиус действия не превышает десяти ярдов. А если я стану лазить по дворам уважаемых граждан и околачиваться возле их домов, то меня моментально схватят и бросят в тюрьму. Что ж до бедных кварталов, тем более трущоб, то, во-первых, появляться там небезопасно, а во-вторых, я очень сомневаюсь, что там живёт хоть один Коннор. Обладая такими способностями, совсем нетрудно разбогатеть.

– Так что мы будем делать? – повторила свой вопрос Джейн. – Сидеть сложа руки и ждать, когда Стэн получит твоё письмо?

– Одну неделю можно и потерпеть, – сказал Кейт. – Однако беда в том, что Стэн находится не на курорте, а на войне. В любой момент он может покинуть Црвенеград и двинуться с войском на столицу. Пока гонец разыщет его, пока он доберётся до ближайшего портала и свяжется с Марикой... к тому же нельзя исключить возможность его гибели. Как и обычные люди, Конноры смертны; а на войне всякое случается. Поэтому нам нельзя полагаться только на Стэна.

– Предлагаешь ехать в Люблян?

– Нет, это слишком далеко. Такая поездка отнимет у нас месяца полтора-два. Мы, конечно, поедем – но не в Люблян. Выждем ещё один день на тот случай, если Ковач всё-таки Коннор или связан с Коннорами, а заодно используем запасной вариант...

– Какой? – немного оживилась Джейн.

– Завтра мы навестим самых лучших мыковицких лекарей. Судя по всему, медицина среди Конноров в почёте. Та же Марика, к примеру...

В этот момент послышался скрип наружной двери, а затем раздался осторожный стук во внутреннюю дверь. Кейт машинально сунул руку в карман, где лежал парализатор, и разрешил войти.

Это была горничная, которая принесла клубнику. Она извинилась за задержку и по указке Кейта поставила вазу на тумбу с его стороны кровати. Кейт дал ей ещё монету, девушка поблагодарила его и сказала:

– Вуйко Франь велел передать, что Милош завтра с утра будет в гостинице. Вас это устраивает?

– Вполне. Так ему и скажи.

– Непременно, мой господин. Вам больше ничего не нужно?

– Нет. Ты свободна, ступай.

Горничная поклонилась:

– Спокойной ночи, господин, госпожа. Не забудьте запереть за мной двери.

Она направилась к выходу, Кейт последовал за ней. В сенях девушка задержалась, поманила его к себе и шёпотом произнесла:

– По-моему, вы пренебрегаете своей женой. Это плохо, мой господин. Очень плохо. – И выбежала в коридор.

Обескураженный Кейт несколько секунд простоял неподвижно, потом тяжело вздохнул, запер на засов наружную дверь и вернулся в комнату.

– Что она шептала? – поинтересовалась Джейн.

– Шептала? – прикинулся удивлённым Кейт. – Ничего она не шептала. Тебе послышалось.

Он задвинул засов и на внутренней двери, обошёл комнату и погасил все свечи, оставив гореть лишь одну на своей тумбе.

– И всё-таки мне не послышалось, – убеждённо промолвила Джейн. – Что она сказала?

Кейт ничего не ответил и молча принялся раздеваться. Вопреки обыкновению, Джейн не отвернулась, а продолжала смотреть на брата, рассчитывая смутить его.

«Почему все женщины такие любопытные? – раздражённо думал он. – Неуместно любопытные. Почему бы ей не спросить, зачем мне понадобился племянник хозяина...»

Раздевшись, Кейт быстро нырнул под одеяло и лёг на бок спиной к сестре. Хотя их с Джейн разделяло приличное расстояние, он чувствовал себя скованно и неуютно. Какой бы широкой ни была кровать, они всё же лежали в одной постели – как тогда, десять лет назад...

Ещё в замке Кейт сообразил, что коль скоро они назовутся мужем и женой, то им придётся и спать вместе. Он хотел было вернуться к варианту с братом и сестрой, но по зрелом размышлении передумал – эта легенда была чревата куда большими осложнениями, чем необходимость делить постель. И Кейт был рад, что Джейн первая заговорила о супружеской чете. Он и сам пришёл бы к такому решению, но у него ни за что не повернулся бы язык предложить ей это...

Кейт взял с вазы крупную ягоду клубники и съел её. Потом спросил у сестры:

– Джейн, будешь клубнику?

Она фыркнула:

– Этого ещё не хватало! Клубника, в постели, из твоих рук – нет уж, спасибо... Кстати, ты не ответил на мой вопрос. Я слышала, что Марыля тебе что-то нашёптывала. У меня острый слух, можешь не сомневаться.

Кейт съел ещё две ягоды, перевернулся на спину и сказал:

– Ладно. Если ты так сгораешь от любопытства, то... Словом, Марыля сделала мне замечание. Она упрекнула меня в том, что я уделяю тебе мало внимания.

Джейн долго молчала. Кейт уже решил, что тема исчерпана, но тут она тихо произнесла:

– Как это понимать?

– Именно так, как ты это поняла. Девочка считает тебя сексуально озабоченной. Ведь ты тискала её, не так ли?

– Ну, тискала. Сам же видел, зачем спрашивать... И если хочешь знать, – добавила Джейн сердито, – сегодня утром, когда ты ушёл бродить по городу, мы с ней очень приятно провели время.

«Рад это слышать», – угрюмо подумал Кейт. После того объяснения в кабинете Марики сестра не упускала ни единого случая, чтобы лишний раз напомнить ему о своём пристрастии к девушкам. Сознательно или нет, она делала это с вполне определённой целью – заставить его мучиться угрызениями совести. И он мучился...

– Но при чём здесь ты? – после короткой паузы спросила Джейн. – Ты же мужчина.

– То-то и оно, – неохотно ответил Кейт. – Видимо, Марыля истолковала ваши девчачьи забавы по-своему. Она решила, что по тем или иным причинам я... гм... плохо исполняю свои супружеские обязанности. И поэтому ты ищешь ласки на стороне.

– Выходит, она так и не поняла, что я предпочитаю женщин?

Кейт немного помедлил с ответом. Ему хотелось как можно скорее закончить этот щекотливый разговор.

– Выходит, что не поняла, – произнёс он. – Или не приняла всерьёз. Я обратил внимание, что девчонка ничуть не смущалась, когда ты тискала её при мне. Она расценивала это, как игру, как попытку с твоей стороны привлечь моё внимание, подразнить меня.

– Но ведь утром это была не игра, – стояла на своём Джейн.

Кейт заворочался в постели.

– Я уже говорил, что думаю об этом, и повторять не собираюсь. Если тебя не удовлетворяет моё объяснение, ищи другое. А я пас. – Он вновь перевернулся набок. – И вообще, я хочу спать. Сегодня у меня был трудный день, да и завтра будет нелёгкий. Нужно обойти всех известных в городе лекарей, может, кто-нибудь из них окажется Коннором.

– А если нет?

– Тогда мы послезавтра уезжаем. Вернее, уплываем.

– Куда?

– В Ибрию. Тамошний король – Коннор.

– Откуда ты знаешь? – спросила удивлённая Джейн.

Кейт повернулся к сестре. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых плясали отблески пламени свечи.

– Король Ибрии и есть тот самый Флавиан.

– Жених Марики?

– Да, я выяснил это у Ковача. Когда я обмолвился, что, возможно, мы посетим Ибрию, он заговорил про ибрийского короля. Мне даже не пришлось тянуть его за язык. Оказывается, брак Марики с Флавианом мышковитяне считают делом решённым. Ковач полагал, что я уже в курсе, и был настолько любезен, что предупредил меня не упоминать об этом в Ибрии. Дескать, окончательное решение ещё не принято, к тому же ибры страшно не любят, когда чужестранцы обсуждают личную жизнь их правителей, это считается признаком дурного тона. – Кейт хмыкнул. – Вот так просто всё получилось.

– М-да, – произнесла Джейн. – Выходит, Марика метит в королевы. Губа не дура... Но с чего ты взял, что Флавиан обязательно Коннор? Ты же сам сказал, что из разговоров Алисы и сэра Генри не ясно...

– Теперь это ясно. К сожалению, сейчас я не располагаю записями этих разговоров, но если память не изменяет мне, Флавиан там упоминается раз пять или шесть. И всегда речь идёт о человеке, с которым Марика и Стэн тесно общаются. Конечно, Ибрия находится рядом – но не так близко, чтобы Флавиан мог регулярно появляться в Мышковаре, не будучи Коннором. Как видишь, элементарная дедукция. По пути в гостиницу я немного пораскинул мозгами и пришёл к выводу, что Флавиан должен быть Коннором.

– А вдруг он всё-таки не Коннор? Вдруг это Марика с братом навещали его?

– Ну и что с того? Даже если допустить, что Флавиан не Коннор, тогда он непременно посвящён в тайну Конноров – иначе бы Марика со Стэном не могли встречаться с ним. А для нас это не имеет принципиальной разницы. В любом случае, мы сумеем связаться с Коннорами через Флавиана. – Кейт поднялся и сел в постели. – Джейн, ты не возражаешь, если я закурю?

– Кури на здоровье, – ответила сестра. – А я хоть подышу дымом.

К исходу третьего дня у них осталось две пачки сигарет из аварийного запаса Кейта плюс восемь штук «Dunhill» из пачки сестры. Джейн отказалась от курения сразу и ещё в замке отдала свои сигареты брату; она, собственно, не курила всерьёз, а просто баловалась. Кейт же, предвидя возможность задержки в этом мире, где никто не слышал о табаке, с первого же дня экономил и курил, лишь когда не было сил терпеть. За трое прошедших суток он выкурил лишь сигареты из своего портсигара и ещё четыре «Dunhill». Теперь он взял пятую, прикурил её от зажигалки и глубоко затянулся.

У него моментально закружилась голова. Кейт лёг и принялся высчитать в уме дневную норму сигарет, чтобы их хватило до столицы Ибрии, города Палланты. Получалось меньше трёх штук в день.

«Маловато», – подумал он.

– Знаешь, что мне не нравится? – отозвалась Джейн спустя некоторое время.

– Что?

– Ты принял решение ехать, не посоветовавшись со мной.

– Ради Бога, Джейн! А что я сейчас, по-твоему, делаю? Как раз советуюсь. Если ты против, мы никуда не поедем.

– Однако странная у тебя манера советоваться, – заметила сестра. – Ты говоришь об этой поездке так уверенно, будто всё уже решено. К тому же ты ещё до начала нашего разговора попросил хозяина устроить тебе встречу с его племянником Милошем. Думаешь, я не знаю, что он моряк? Кстати, Марыля его сестра.

Кейт почувствовал некоторую неловкость и смущённо пробормотал:

– Ну, я полагал... я был уверен, что ты согласишься. Ведь если затея с лекарями не выгорит, другого выхода у нас просто нет. Я и сам не в восторге от перспективы три дня провести в море, а потом ещё дней пять или шесть потратить на поездку из Канабры в Палланту.

– И в конце концов лицом к лицу встретиться с соперником, – произнесла Джейн с немалой долей злорадства; эта мысль её явно позабавила. – Причём на его территории. Потрясное будет зрелище – ибрийский король и ирландский выскочка. Интересно, что вы скажете друг другу при встрече? Или сразу полезете драться?

– Прекрати, – сказал Кейт. – Совсем не остроумно.

Прицелившись, он выбросил окурок в открытое окно и лишь затем сообразил, что этого делать не следовало.

– Очень культурно, – прокомментировала Джейн.

– Действительно глупо, – согласился Кейт. – Я на секунду вышел из себя.

– Из-за моего дурацкого замечания? Но ведь я просто пошутила.

– В твоих словах больше правды, чем тебе кажется, – сказал он, удобнее устраиваясь в постели. – Я бы с огромным удовольствием надавал Флавиану по морде...

– Ну и зря. Вы с ним, скорее, товарищи по несчастью, нежели соперники. Марика водит вас обоих за нос, а сама спит с Алисой. Так что твой гнев направлен не по адресу. Если у тебя так чешутся руки...

– Пожалуйста, Джейн, перестань, – простонал Кейт. – Не впутывай сюда Алису. У Марики с ней несерьёзно, это лишь детские шалости.

– Ты так считаешь?

– Да, я так считаю. Я уверен в этом, убеждён. Марику привлекают мужчины, и... В общем, я знаю, что она любит меня. Может, она сама ещё не разобралась в своих чувствах, зато я разобрался. У меня всё-таки есть опыт по части женщин. И если бы я захотел, Марика давно была бы моей... Вернее, – поправился он, – я, конечно, хотел этого. Но всегда сдерживал себя. Не был достаточно настойчивым.

– Даже так? – Джейн пристально посмотрела на него. – Весьма любопытно. С чего вдруг такая щепетильность? Что тебя останавливало?

– Страх потерять её, – просто ответил Кейт. – Я знал, что рано или поздно наша связь закончится, поэтому боялся и начинать.

– Идиотская логика! – фыркнула сестра.

– Идиотская, – подтвердил Кейт. – Но логика. Ты была совершенно права: я – ирландский выскочка. Смазливый, умный, образованный, из богатой и влиятельной семьи... но, тем не менее, выскочка. А Марика – принцесса. Она дочь князя и сестра князя. Её брат – будущий император или, по меньшей мере, король. Марика не властна над своей личной жизнью, и выбор её будущего мужа – вопрос политической целесообразности, а не сердечной привязанности. Даже при всём желании она не сможет выйти за меня замуж.

– Гм... С каких это пор ты начал думать о браке?

– С того момента, как повстречал Марику. Я сразу понял, что она... особенная. Совсем не такая, как те девушки, которые были у меня прежде. Я хочу от неё гораздо большего, чем банальной близости. Этого слишком мало, я этим не удовлетворюсь. Мне нужна она вся – целиком и на всю жизнь. А мысль о коротком романе с ней кажется мне кощунственной... только не смейся, пожалуйста.

– Я не смеюсь, – мягко произнесла Джейн. – В этом нет ничего смешного. Это... это так трогательно... И очень грустно.

Кейт отвернулся, чтобы не видеть сочувственного взгляда сестры, и задул свечу на тумбе.

– Спокойной ночи, Джейн, – сказал он.

– Спокойной ночи, Кейт, – ответила она.

Глава 19

В поместье Буковича они прибыли на закате. Эндре Миятович сразу же вернулся домой, а Стэну пришлось задержаться – он не мог пренебречь своими обязанностями предводителя и должен был лично убедиться, что войско как следует размещено на ночь. Затем Стэн ещё целый час провёл вместе с другими князьями и военачальниками за праздничным столом – долг хозяина предписывал Йеньо Буковичу оказать столь высоким гостям достойный приём. Он тоже не мог пренебречь своими обязанностями.

Лишь когда пир закончился, высокие гости разошлись по отведённым им комнатам, а в расположившемся у стен замка лагере был объявлен отбой, Стэн получил долгожданную свободу. Йеньо Букович провёл его в свои покои (которые, как было объявлено загодя, он предоставил в распоряжение князя Мышковицкого), без лишних вопросов открыл портал и осведомился, по какой «нити» его следует вызывать в случае непредвиденных обстоятельств. Стэн не рискнул показывать ему «нить», ведущую в Зал Совета (хотя по одной лишь «нити» определить местонахождение портала невозможно), поэтому сказал, что все сообщения следует посылать через портал Анте Стоичкова. На вопрос же, когда следует ожидать его возвращения, Стэн ответил, что лишь к утру. Больше вопросов не было, и Букович деликатно удалился, предупредив напоследок, что спит он чутко, а потому «громко» звать его не надо.

Оставшись в комнате один, Стэн задумался, в нерешительности глядя на открытый портал. Полтора часа назад Стоичков передал через Буковича следующее распоряжение: «Собираемся в полтретьего. Ступай отоспись у сестры. Она тебя ждёт». Смысл послания был предельно ясен: уже зная о разнице в течении времени, Стоичков предлагал ему воспользоваться этим, чтобы отдохнуть перед началом заседания Совета. Мысль была дельная – тем более что завтра с утра (хоть и не так рано, как сегодня) Стэн должен был снова двинуться в путь.

Тем не менее, он колебался. После тревожной ночи и трудного дня ему очень хотелось спать, он чувствовал невероятную усталость – но, вместе с тем, его не вдохновляла перспектива встречи с бывшим любовником матери...

«Чёрт возьми! – вдруг разозлился Стэн. – Что я как дитя малое?! С какой стати я робею? И перед кем робею – перед стариком, которого ещё в глаза не видел? Может, у него хватит ума не показываться, пока я буду там...»

Приняв такое решение, он послал через портал вызов.

«Стэн! Наконец-то! – тотчас отозвалась Марика; мысленные слова летели быстро, накладываясь друг на друга. Ответ сестры шёл по другой „нити”; Стэн тотчас „ухватился” за неё и отпустил старую „нить”, ведущую к древнему порталу Коннора МакКоя. – А я уж тебя заждалась... Сейчас, минуточку, открываю».

«Постой! Рядом нет твоего... э-э... отца?»

«Нет, не беспокойся. Он ещё в Лондоне».

Стэн вспомнил, что при последней их встрече Марика вскользь упомянула о поездке её отца в какой-то Лондон.

«Поразительно, – подумал он про себя. – Тут такое происходит, а она даже не вызвала его обратно. Но почему? Чтобы не встревожить Хранителей?.. Вот так самообладание! Выходит, Миятович прав: я плохо знаю собственную сестру...»

Спустя минуту Марика вновь отозвалась. Теперь её мысленная речь «звучала» в нормальном темпе:

«Всё, готово. Проходи. Только будь осторожен – не споткнись».

Последнее предупреждение было излишним. Как всегда, отправляясь в неизвестное место, Стэн сделал один шаг и остановился.

Он оказался то ли в шкафу, то ли в неглубокой нише в стене. Перед ним стояла Марика и ласково улыбалась. Она была одета в один лишь цветастый халат, до неприличия короткий – его полы даже не прикрывали колен. Стэн выбрался из шкафа и крепко прижал к себе сестру.

– Здравствуй, братишка, – прошептала она. – Мне так тебя не хватало.

– А я очень волновался за тебя, – сказал Стэн.

Продолжая держать Марику в своих объятиях, он осмотрелся. Комната была небольшая, очень уютная, обставленная весьма необычно, но с отменным вкусом; повсюду чувствовалось присутствие женской руки. Вся мебель была тонкой, искусной работы, тщательно отшлифованная даже в самых труднодоступных местах. Посреди комнаты стояла широкая кровать, а на стене висело большое овальное зеркало, отражавшее предметы с поразительной чёткостью, без привычных для Стэна искажений и мутноватой дымки. Под зеркалом стоял низенький столик с множеством разнообразных щёток, коробочек и флакончиков. Стэн мог бы поклясться, что некоторые из этих вещичек он видел в покоях Марики.

Хотя снаружи явно был день, оба окна были задёрнуты шторами – очевидно, из предосторожности. Комнату заливал яркий свет, лившийся из висевшего под потолком белого шара. Стэн сильно сомневался, что внутри шара находятся свечи. Помнится, две или три недели назад сестра что-то втолковывала ему об электричестве и даже демонстрировала работу своего фонарика...

Марика немного отстранилась от Стэна и смерила его взглядом с головы до ног.

– Какой ты грязный, братишка! Просто жуть.

– Действительно, – не стал отрицать он. – Четыре дня я провёл в пути – пыль, грязь, пот... благо крови пока не было.

– Тебе необходимо помыться и сменить одежду, – решительно заявила Марика. – Нельзя в таком виде появляться на Совете.

– Я бы с радостью, – заметил Стэн, – но...

– Никаких «но», – перебила его сестра. – У нас масса времени. Здесь помыться – плёвое дело, и для этого не нужно звать слуг. Пошли, – она увлекла Стэна за собой, – сейчас примешь душ... нет, лучше ванну. Ты ведь очень устал?

– Просто падаю с ног, – признался он.

– Тогда горячая ванна будет в самый раз.

Марика подвела Стэна в соседнюю комнату, такой же длинны как спальня, но втрое меньше по ширине. Одна из её стен целиком состояла из зеркала, а три остальные и пол были выложены квадратными мраморными плитками, плотно подогнанными друг к другу. Добрую четверть помещения занимала вместительная, попросту огромная белая лохань. К ней от стены была подведена изогнутая в форме буквы «Г» блестящая металлическая трубка – очевидно, для воды.

– Это мыльня, – объяснила Марика, о чём, впрочем, Стэн и сам догадался. – По-здешнему, ванная комната. А это, – она указала на лохань, – ванна.

Пока Стэн с любопытством глазел по сторонам, Марика склонилась над лоханью, одновременно повернула две ручки – с красным и синим колпачками – и из крана хлынула вода, от которой поднимался пар. Лохань стала быстро наполняться. Марика подставила под струю пальцы, ещё немного повернула ручку с синим колпачком, затем выпрямилась и сказала брату:

– Скоро ванна будет готова. Как видишь, здесь не надо нагревать воду никаким колдовством. В кран поступает и горячая и холодная, их можно смешивать по своему усмотрению.

– Неплохо, – промычал Стэн, внимательно рассматривая странной формы предмет, стоявший под стеной рядом лоханью. Он ему что-то смутно напоминал... Наконец Стэн сообразил: – Ага! Это здешний туалетный стул, верно?

– Точно, – подтвердила сестра. – Называется унитазом. И устроен гораздо сложнее... Так, ладно, теперь мыло, – Марика задумчиво посмотрела на полки, уставленные всякой всячиной. – Гм, какое же тебе дать?.. Ага, вот это. – Она выбрала кусок мыла розового цвета и положила его на край лохани. – Пахнет приятно и ненавязчиво. Шампунь... нет, обойдёшься. Надо уметь им пользоваться. Что ещё?.. Да, чистое полотенце.