Доминионы Ирта (№1) - Темный Берег

— Мы все добровольно пошли за вами, мой герцог. И вы всегда будете нашим герцогом. Не забудьте, двое, которые погибли за вас сегодня, вызвались добровольно. И вы не будете чернить их память, отрицая, что вы наш герцог. Вы обязаны согласиться со мной.

Герцог различил в голосе маршала тяжёлую укоризну. Он слышал уже этот голос — на поле брани, когда герцог уставал от войны. Холодный сердитый взгляд Лебока устыжал и заставлял вернуться в битву, как теперь устыдил и заставил вернуться к командованию и укорил за отказ от наследной роли.

Дрив понял, и увлажнившимися глазами встретил решительный взгляд маршала. Принесена кровавая жертва. Если бы он сейчас погиб в пустыне, с ним умерли бы совесть и долг. Но те, кто умер сейчас вместо него, поглотили его полнее, чем могли бы поглотить тролли.

Лебок ощутил глубину, до которой проникли его суровые слова, и знал, что слезы герцога — плач не по погибшим солдатам, но по собственной свободе, по собственной судьбе И он постарался осторожнее выбрать слова, которые должны были скрепить договор.

— Нет свободы от нашей свободы, мой герцог. Два солдата свободно выбрали смерть. Ещё десять свободно ждут наших приказов. Весь Ирт может свободно подняться против зверств змеедемонов. А как распорядитесь своей свободой вы?

У Дрива высохли слезы, и он сглотнул слюну. Себялюбиво было думать, что он может просто уйти от своего наследия. Гибель двух хороших людей разрушила иллюзию, что остаток своей жизни он сможет посвятить только себе. Он принадлежит своему народу, как было всегда.

— Когда мы расстались, Лебок, я сказал тебе, что я в руках судьбы. — Слыша свой голос, герцог понял, что полностью вернулся в изломанный мир. Но он никогда не забудет, что на краткий миг у него перед глазами мелькнула целостность. Чтобы напомнить себе, он положил руку на грубую наплечную защиту под плащом, куда встроил принадлежавший Тиви глаз тритона, и услышал снова тихую ноту далёкой любви. — Судьба сделала меня герцогом. Судьба вложила в моё сердце надежду спасти наш народ. Но мы не знаем как. И потому я пойду туда, куда ведёт меня судьба. Может быть, я узнаю способ, как сражаться со змеедемонами. Если ты и твои солдаты решите следовать со мной, я буду рад вас вести.

— А мы будем рады следовать, — заверил его Лебок, — пока вы не забудете, что вы — наш герцог.

— Я не забуду, — твёрдо обещал Дрив. — Больше никогда.

— Очень хорошо, мой герцог. — Лебок встал и протянул квадратную руку. Когда герцог её принял и тоже встал, маршал крепко сжал плечо Дрива. — Мы будем жить — и мы умрём — как единый народ.

Герцог кивнул и стал спокойно смотреть, как маршал созывает бойцов из укрытий. «Воин до кончиков ногтей», — восхитился он про себя. Дрив вспомнил, что Лебок пришёл служить Дому Дорзена ещё мальчишкой, встав под знамёна Одноглазого Герцога, прадеда Дрива, объединившего доминионы. Конечно, объединение было хилым. Доминионы интриговали друг против друга, постоянно велись партизанские войны, но почти всё время Наместнику удавалось поддерживать подобие порядка, в котором процветала экономика Ирта.

Порядок, завоёванный для Ирта Одноглазым Герцогом, как бы ни был он непрочен, обеспечивал подобие стабильности для народа, который сейчас терроризировали змеедемоны Врэта. Опасность, стоящая перед ними, заключалась в потере любого порядка. Какую надежду может предложить любовь, если сам мир превратится в хаос? Эту мысль осознал Дрив, занимая место во главе Гвардии Сокола.

Лебок глянул на него, ожидая обращения к отряду, но Дрив не мог найти слов. Любая речь казалась ему блестящей побрякушкой перед лицом неумолимой тьмы. И только молчание соответствовало глубине этой тьмы.

Лорд Дрив повёл Гвардию Сокола к дымящимся кальдерам[2]. К рассвету они оказались между конусами пепла, скрытыми серным туманом. Они шли, и Извечная Звезда над головами светила тусклым металлом. Отряд был как стайка мотыльков перед огнем алчущей пустыни.

Никто не спросил, куда ведёт их герцог. Он решил перейти Каф и следовал своей стратегии передвижения по эскерам, дюнам и вулканическим грядам, держась поближе к укрытиям на случай нового появления змеедемонов. Они не появились.

Глазами Чарма Дрив видел троллей. Они таращились с гребней дюн, но не решались приближаться к хорошо вооружённым людям. На горизонте уныло маячили пыльные смерчи.

Вдали появился мираж. От него защемило сердце, потому что стали видны зелёные верхушки деревьев, остроконечные крыши, а на фоне полуденного отражения вязкого болота — дымящаяся гора обломков: перекрученные балки, горячие груды щебня, искорёженные башни и оплывшие от невыносимого жара фасады.

— Арвар Одол, — определил развалины Лебок, и горестный ропот пролетел по отряду. — Свалился в джунгли Илвра. Герцог поглядел в Глаза Чарма и не увидел ничего.

— Как вышло, что мы его видим?

— Атмосферное преломление… — предположил маршал и отхлебнул воды из фляги.

При их приближении мираж растаял. На закате, под нависшими ивами звёзд и влажными лугами зелёных облаков сумерек, они прошли выветренную площадку, где качалось видение. Пыльную поверхность прорезали следы.

— Двое, идущие налегке, — прочёл по следам Лебок. — Женщина и низкорослый мужчина или ребёнок.

— Здесь? — недоверчиво спросил Дрив. Поглядев в Глаза Чарма, он их не увидел.

— Наверное, скрыты, — предположил Лебок.

— Тогда это пэры, — уверенно сказал Дрив, потому что амулеты скрытия были запрещены всем, кроме пэров.

— Пэры или умные воры, знающие, как соорудить плащ скрытия из скальпа или черепа, — возразил маршал. — Мне привести их?

— Нет. Если это пэры, они ответят только мне.

— А если это умные воры? — сдвинул брови маршал.

— Тогда они ответят моему мечу.

Герцог пошёл по следам, ведущим через плоскую пустыню, усеянную чешуйками камня, как битой глиняной посудой. Лебок и Гвардия Сокола глядели вслед, пока он не исчез между выветренными столбами песчаника. Тогда маршал подал сигнал рукой и послал за герцогом троих солдат.

Когда Дрив заметил две фигуры, темнота уже скрыла последние мазки заката. Двое шли вдоль горизонта, наклонившись к серебристому лицу Неморы, — двое путников в далёком и странном ночном сиянии.

Дрив нарочно не стал включать собственный амулет скрытия и пошёл к ним поверху каменной гряды, видимый в перламутровом свете. Когда эти двое его заметили, они скрылись.

Из мешка для провизии герцог вытащил амулет связи, потёр тёмный кристалл, и в кристалле заплясала синяя искра.

— Говорит герцог Дрив Дорзенский, — тихо сказал он в амулет. — Если вы меня слышите, пожалуйста, ответьте.

Но ничего не было слышно, только треск пустого эфира.

Оглядев расположение оплавленных глыб лавы, Дрив понял, где должны пройти путешественники, и побежал по долине алебастрового песка, чтобы их перехватить. Вынырнув из-за края выветренного кратера, он чуть не столкнулся с ними в бледном свете Неморы.

Одна из теней, та, что поменьше, шмыгнула назад. Другая бросилась к герцогу. Он успел заметить только выставленную челюсть и край разлетевшихся волос. Рефлекторно повернувшись боком, чтобы уменьшить площадь поражения, Дрив пригнулся. Но тень скользнула, будто в падении, повернулась с поразительной ловкостью, и от удара по затылку цветная молния сверкнула в глазах.

Дрив рухнул в песок, а она навалилась сверху, умело упираясь коленом ему в лопатку, а в основание шеи уткнулось холодное острие клинка.

— Кто ты такой? — прошипела она.

Дрив понял, что если бы она не сдержала удар в затылок, он уже был бы мёртв. Это не был ловкий вор, это был пэр, обученный боевым искусствам.

— Я Дрив Дорзенский, — простонал он.

— Наместник? — выдохнула она ошеломлённо. Острие клинка отодвинулось, но захват, от которого грозил треснуть позвоночник, не ослаб. — Как вы сюда попали?

— Я бегу от змеедемонов, посланных меня уничтожить, — ответил он откровенно, выдавливая слова из сдавленных лёгких. — Было бы неглупо с вашей стороны отпустить захват. За мной идёт Гвардия Сокола, и они вас наверняка убьют, если это увидят.

Давление ослабло, и женщина легко, как тень, скользнула в темноту.

— Кто вы? — спросил он ей вслед удивлённым голосом. Она показала искусство, о котором он только читал в анналах прошедших войн, но никогда не встречал. Она атаковала без Чарма! И с полным самообладанием. Дрив хотел её найти, но она исчезла. Он всмотрелся в неверные тени валунов в свете звёзд и увидел маленькую фигурку в скрытой трещине.

— Эй, выходи!

Тень встала и шагнула вперёд с поднятыми руками. Лунное сияние Неморы осветило юношу-подростка с расширенными от страха глазами. На нём был спортивного стиля нагрудник с амулетами, широкие штаны и сапоги со шнуровкой, модные у золотой молодёжи. Нагрудник амулетов с искусным шитьём и вставками дорогих синих камней мог принадлежать только пэру. Краденый? Нет. У мальчика был вид человека, привыкшего к привилегиям: модная стрижка, тонко очерченные глаза, изящные руки и вольная поза — для него в этом дорогом наряде не было ничего необычного.

— Как тебя зовут, парнишка? — спросил Дрив, пытаясь успокоить взволнованного мальчишку лёгкой командной уверенностью.

— Сир, я Поч, сын маркграфа Кеона из Дома Одола.

— Сын Кеона? — воскликнул изумлённый Дрив. — Вольно, мальчик. Мы союзники. Твой отец был моим другом…

Звук шагов заставил его обернуться, и он увидел бегущую к нему Гвардию Сокола, готовую помочь справиться с пленником. Из узкой анфилады между высокими скалами метнулась тень, нарушив обет молчания, данный голому камню, её породившему, и прыгнула на солдата.

Гвардеец Сокола уклонился, но опоздал. От удара он покатился по земле вместе с нападавшим. Взметнулся песок.

В мерцающем свете звёзд Дрив явственно увидел женщину, которая его скрутила. С ловкостью пантеры она воспользовалась инерцией падения, чтобы перекатиться вместе с солдатом и оказаться наверху. Неуловимым движением она перевернула его и вспрыгнула ему на спину.

С гребня кратера на помощь товарищу бросился другой Гвардеец Сокола, но схватка уже закончилась. Женщина резко метнулась прочь, выхватив аркебузу солдата из кобуры у него на спине.

— Брось оружие! — приказала она.

Дрив заметил, что она даже не запыхалась. У неё тоже были амулеты, подбитые штаны и ботинки со шнуровкой. Эта девчонка, одетая для пикника, победила бронированного солдата Гвардии Сокола!

— Делай, как она говорит, — приказал солдату лорд Дрив.

Но тот не успел шевельнуться, как показался третий гвардеец, вынырнув из темноты из-за спины у Поча. Его аркебуза была направлена на мальчика.

— Нет!

Она выстрелила тускло-красной вспышкой, попав солдату точно в грудь.

Гвардеец свалился на спину, громко ухнув, уронив оружие, но почти сразу пришёл в себя.

— Стоять! — крикнул Дрив и спокойно повернулся к женщине, направлявшей на него аркебузу. Она снова проявила точность и самообладание, сделав выстрел слабой энергии, чтобы только защитить Поча. У солдата в бронежилете всего лишь перехватило дыхание. И низкая энергия не могла привлечь змеедемонов.

— Я восхищаюсь вашим самообладанием, женщина. Теперь скажите мне, кто вы.

Она положила аркебузу и шагнула вперёд — молодая стройная женщина спортивного сложения, с широким веснушчатым лицом, с завязанными в пучок волосами, ярко-рыжими даже в свете звёзд.

— Лорд Наместник, простите мне, что я вас ударила. Вы напугали нас.

— Не намеренно. Вы прощены, юная дама. Она отдала оружие солдату, у которого только что его отобрала.

— Я позволила себе действовать против вашей гвардии, поскольку боялась, что они на нас нападут. В темноте, в этом глухом месте, они могли не понять, кто мы. Особенно когда мы свалили вас. Вы сами это сказали.

— Сказал, — улыбнулся Дрив. — Уверяю вас, что вам более не грозит опасность от моей охраны. — Он показал на Поча, который тревожно отодвинулся от гвардейца, отряхивающего песок со штанов. — Я знаком с Почём, сыном маркграфа Кеона. Вы, очевидно, его сестра. Я вижу сходство.

— Да, — подтвердила она, становясь рядом с братом. — Я Джиоти, маркграфиня Одола.

— Весь Ирт оплакивает трагедию вашего Дома и негодует из-за судьбы Арвар Одола. — Дрив вгляделся пристальнее в лица мальчика и молодой женщины, ища признаки страха и горя. — Все доминионы объединяются, чтобы сокрушить Врэта и его змеедемонов.

Поч склонил голову, а Джиоти скептически хмыкнула.

— Извините, лорд Наместник, за прямоту, но все доминионы объединяются, чтобы ползать на брюхе перед Худр'-Вра, — холодно отрезала она — Мы сбежали из Илвра на дирижабле, идущем в Заксар, и слышали много новостей о победах Властелина Тьмы. Ваш родной город Дорзен капитулировал без боя Там теперь правит Ромат, правая рука Врэта, ещё из Храбрецов Говорят, вашего зятя баронета Факела он сделал своим лакеем, а жену Факела, ведьму-танцовщицу леди Вон, взял себе в наложницы. А дети вашей покойной сестры Мивеи…

— Стой, — Дрив закрыл глаза рукой. — Я не вынесу вести о страданиях детей моей сестры!

— Они более не страдают, лорд Наместник, — жёстко закончила Джиоти. — Очевидцы говорят, что они мертвы. Ромат отдал их на публичную казнь змеедемонам, чтобы насытить свою ненависть к вам и туже затянуть петлю страха на горле Дорзена. Никто не смеет выступить против него. Арвар Одол отомщён не будет.

Дрив сердито задышал и был вынужден отвернуться. Он знал, что Джиоти говорит правду, но её насмешливый и злобный тон вывел его из себя. Пришлось напомнить себе, что она пострадала гораздо сильнее его.

— Мы найдём способ разбить Врэта.

— Ради этого вы и прячетесь в Кафе? Дрив медленно повернулся к ней лицом:

— Маркграфиня, я бегу от змеедемонов, потому что не могу с ними сражаться. Но я твёрдо намерен найти способ нанести ответный удар

Она с вызовом подняла подбородок.

— Как?

— Пока не знаю. — Он нахмурил брови. — Но я знаю, что все существа под Извечной Звездой смертны. Этих чудовищ Врэт привёл из холодных миров с той стороны Бездны, вот почему Чарм против них бесполезен. Но наверняка у чародеев, чернокнижников, ведьм-танцовщиц и мудрецов Ирта должно храниться знание о слабом месте змеедемонов.

Джиоти вгляделась в герцога, перевела взгляд на брата, на Гвардию Сокола, снова на герцога. В её глазах вспыхнула искра

— На то же надеемся и мы, мой господин. Вот почему вы видите нас здесь, в Кафе. Мы ищем чародея Кавала, мастера оружия нашего отца. И мы полагаем, что можем найти его среди мудрых в святилище Календаря Очей, неподалёку отсюда. Мы надеемся, что он поможет нам обрести знание, нужное, чтобы биться со змеедемонами.

— Надеюсь, что так оно и будет, — сказал герцог. — Я бы предложил вам эскорт, но он только скорее выдаст вас нашему врагу.

— Мы и сами смогли пройти почти весь путь, — ответила Джиоти. — До Календаря Очей осталось всего три дня.

Дрив жестом велел ближайшему солдату подать ему аркебузу.

— Возьмите это с собой. — Он передал ей оружие в кобуре. — Дальше к югу в известняковых холмах живут тролли. Один вид оружия удержит их на расстоянии. Стреляйте только в случае крайней необходимости.

— Знаю, — закончила за него Джиоти. — Огонь Чарма привлекает змеедемонов. Они рыщут по всему Ирту в поисках пэров. Врэт хочет истребить нас всех.

— Провизия вам нужна? — спросил Дрив. Он поглядел на родовые черты — широкие скулы, веснушки, бледную кожу, светящуюся в сиянии Неморы, и сердце его сжалось предчувствием. На краткий миг он увидел их мёртвыми, а над ними нависла туша змеедемона, и с челюстей чудовища свисала путаница кишок.

Образ растаял и исчез в мерцающих линиях времени. Мелькнули потоки случайных событий, которые поведут брата и сестру к их судьбе; трудное путешествие по реке времени с безымянными просторами пустынь, джунглей, топей, которые предстоит пересечь этим двоим — и повсюду, куда бы они ни попадали, эхом от отвесных стен каньона реки дрожали змеедемоны.

— На дирижабле до Заксара мы выменяли талисманы на продукты, — ответила она и тут заметила его отсутствующий взгляд. — Что с вами, мой господин?

— Ничего, — ответил он, усилием воли возвращаясь к обычному зрению. — Иногда я заглядываю сквозь время. И сейчас видел небольшой кусок вашего пути. Будьте осторожны. Конечно, это излишнее предупреждение — даже со всем вашим боевым искусством вы знаете, что идёте по опасному пути.

— Как и все мы. — Она охватила руками запястья и поклонилась придворным поклоном. Брат последовал её примеру. — Прощайте, мой господин.

Джиоти закинула аркебузу за спину и повела брата в ночную тьму. Они пошли краем скал вдоль гребней кратеров, держась тёмной стороны.

Когда Дрив и его Гвардия Сокола скрылись из виду, Поч жалобно произнёс:

— Он наблюдал нашу судьбу, и ты это знаешь. Она, не отрывая глаз от дороги, рукой сделала жест, призывающий молчать.

— Ты не слушаешь, Джио! — заныл Поч. — Он видел сквозь время!

— Будущее неверно даже для тех, кто умеет заглядывать, — ответила Джиоти. — И не думаешь ли ты, что он обречён меньше нас? Хочешь вернуться и идти с ним? Он идёт на север. Через несколько дней он станет помётом змеедемонов.

— Он нашу судьбу видел, — сказал мальчик уныло. — Я это знаю.

— А чего там видеть? — едко заметила Джиоти. — Не надо быть колдуном, чтобы видеть: мы обречены. Но если заглянуть ещё глубже, можно найти выход из этой обречённости.

— Этого он не видел.

— Значит, плохо смотрел, — раздражённо бросила Джиоти. — Кавал посмотрит лучше. Он увидит путь, который ведёт не к гибели, а к победе. Мы уничтожим змеедемонов. Мы убьём Врэта. И отстроим Арвар Одол.

— Почему ты так уверена?

— Мы уже об этом говорили, Поч, — сказала она, пытаясь подавить раздражение в голосе. — И не раз.

— Джио, ты на меня не злись. Сейчас темно, а мне в темноте легче, когда я слышу твой голос.

Смазанные тени звёздного света показывали путь к наветренной стороне дюн, а дальше снова поднимались голые вулканические кратеры. Джиоти вздохнула и попыталась говорить спокойнее:

— Тогда слушай меня, маленький братец. Я знаю, как тебе тяжело. Если мы согласимся, что обречены, то сегодня самое время пальнуть в себя из этой аркебузы и пустить свои души и тела на ветер Бездны, подняться в ночном приливе. Ты это предпочитаешь?

— Нет! — сразу ответил он. — Джиоти, я не хочу умирать. Не хочу быть обречённым.

— Тогда будем жить, — твёрдо сказала она, улыбнувшись. — Найдём Кавала. Мы выбрали к нему самый короткий путь. Если бы мы пошли с юга, пришлось бы пройти Паучьи Земли и карабкаться через Горы Мальпаиса. Полёт на дирижабле на север к Кафу сэкономил нам много дней пути.

— Но ты посмотри вокруг! — крикнул Поч. Он с отчаянием глядел на пустыню — кремень, дюны, голые скалы. — Неужто в Паучьих Землях было бы хуже?

Джиоти бросила на него обжигающий взгляд и не удостоила брата ответом.

— Наместник сказал, что здесь есть тролли. — Поч вгляделся в эполеты Глаз: проверить, что сейчас троллей поблизости нет. — Ты видела когда-нибудь тролля?

— Нет.

— Я думаю, придётся увидеть. — Он снова оглядел просторы дикого камня, серебристого и с пятнами непроницаемой тьмы. — Очень долго нам идти, так что их не избежать, если они тут есть.

— Слишком ты дрейфишь, маленький брат. У нас есть аркебуза.

— А как мы вообще собирались тут пройти без оружия? — спросил он тоном обвинителя. Она пожала плечами:

— Я пыталась купить ружьё на дирижабле и в каждом торговом порту по дороге, но никто не продал.

— Конечно! Там знали, кто мы. И никто не хочет отвечать перед Властелином Тьмы за помощь его врагам. Нам повезло, что мы смогли вообще попасть на дирижабль.

— Потому что мы ехали контрабандным грузом, вот почему. А ружьё можно проследить.

— Ладно, а что бы мы тут делали без ружья? — напирал Поч.

— Какого ты хочешь ответа? — раздражённо спросила Джиоти. — Что я все заранее продумала? Всё, что я знаю, ты тоже знаешь.

Поч какое-то время шёл молча, потом тусклым голосом попросил:

— Джио, расскажи мне ещё раз.

— Мы найдём Кавала.

— А потом?

— Вернёмся к Арвар Одолу. — Она говорила машинально, утомлённая хныканьем брата. — С Кавалом исследуем архивы. Они в подвалах города. С ними ничего не случилось, они построены так, что их не разрушить. На случай такой трагедии, как эта.

— И найдём волшебство, способное уничтожить змеедемонов, — саркастически сказал Поч. — Это — если такое волшебство вообще можно найти.

— У нас самые древние архивы на Ирте, — ответила сестра. — Старше самых почтенных святилищ и даже древнего храма на Ткани Небесной.

— Ага, ага! — Поч злобно пнул камень, покатившийся с искорками. — А мы — самая старая семья на Ирте. Старше Чарма. И теперь мы не только старые, но и мёртвые.

— Пока мы живы, мы не мертвы, — с напором сказала сестра. — Вот почему мы не имеем права на неудачу. Для всего Ирта мы — эмблема традиции. Вот почему Врэт рвётся уничтожить нас.

— Не называй его Врэт.

— Это его имя.

— Было, может быть, — возразил мрачно Поч, — а теперь он Худр'Вра. И мы не знаем точно, что он хочет нас убить.

Джиоти остановилась и уставилась на брата, не в силах поверить.

— Ах ты дурак! Да он же убил нашу семью, разрушил наш город, уничтожил все!

— Чтобы внушить покорность остальным, — объяснил Поч. — Он выбрал из всех городов самый маленький.

— А террор в Дорзене, о котором говорили на дирижабле? А зверства Ромата? Это как?

— Властелин Тьмы жаждет отомстить герцогу за поражение Храбрецов. — Поч подался вперёд. — А кто тебе сказал, что Храбрецы — это было зло? Всего лишь мусорщики, которые рвались к чему-то более великому. Лорд Дрив сокрушил их, чтобы сохранить свою власть — власть всех пэров.

Джиоти выпрямилась и подбоченилась.

— И мы, значит, должны покориться бандиту, который убил наших родителей, истребил наш народ, разрушил наш город?

— Если не покоримся, погибнем. Это видел герцог, и ты это знаешь. Он наблюдал нашу судьбу.

— Если мы сдадимся, Врэт нас убьёт.

— Я так не думаю. — Поч скрестил руки на груди и заговорил рассудительно: — Мы последние из старейшего Дома. Я думаю, Худр'Вра сохранит нам жизнь ради преемственности. Завоевателям нужна легитимность. Нашей покорностью она ему будет дана. Он нас не убьёт, а сделает нас примером. И мы останемся жить и продолжим наш род в следующую эру истории Ирта. Не впервые нашему клану приспосабливаться, чтобы выжить.

— Не верю, что ты можешь так говорить. — Она опустила руки и пошла дальше. Потом бросила вопрос через плечо: — У тебя совсем нет любви к отцу и матери? Ко всему нашему Дому?

— Они все мертвы. — Поч пошёл рядом с ней, твёрдо и убеждённо глядя ей в лицо. — Мы не обязаны умирать только потому, что погибли они. Можем жить.

Джиоти покачала головой:

— Маленький братик, не делай этого.

— Чего не делать? — пренебрежительно бросил он. — Тебя не слушаться? Хватит тебе за меня думать. Я уже пять тысяч дней прожил, так что хватит строить из себя всезнающую сестру.

И снова она резко остановилась и повернулась:

— Я тебе уже не просто сестра, Поч. Я твоя маркграфиня. Я возглавляю Дом.

— Дом? — выплюнул он это слово. — Мы уже не Дом. От него остались сплошные трупы, да ещё ты да я, сестрица. Ты да я.

— И даже так, я все равно маркграфиня, — властно произнесла она, — и ты будешь мне повиноваться.

— А то что? — Он придвинул к ней искажённое гримасой лицо. — Как ты меня заставишь?

Джиоти от гнева потеряла дар речи. Потом она отвернулась от брата и быстро, решительно пошла вперёд.

Поч побежал и поравнялся с ней.

— Когда мы отсюда выберемся, — пообещал он, — я пойду своей дорогой.

— А чего ждать? — бросила она в ответ. — Возьми коммуникатор и вызови своего любимого Властелина Тьмы. Его змеедемоны будут только рады тебя подобрать.

Он молча потрусил за ней и после долгой паузы признался:

— Я не хочу идти к нему один. Джиоти рассмеялась шипящим смехом:

— А почему? Не хочешь быть выставочным экземпляром завоевателя?

— Должна пойти ты, — настаивал Поч. — Ты — маркграфиня.

— Вот как, значит? — оскалилась она. — Я — маркграфиня? Да, так оно и есть. Я — маркграфиня, которая собирается уничтожить Врэта и никогда не покорится ему. Если хочешь предаться нашему врагу, братик, иди один.

И они пошли молча через ночь звёздного огня и причудливые силуэты скал. И вошли в молчании в сияющий день пылающих песков и термальных каменных ложбин, направляясь к бледным горам, плавающим, казалось, над дрожащим озером пустоты. И когда они наконец заговорили, то разговор пошёл о житейских мелочах — о воде, Чарме и далёкой дороге до вырисовывающихся на юге снежных контуров гор.

С плоских вершин синих останцов на севере герцог следил за ними, пока они не стали так малы в Глазах Чарма, что исчезли на фоне рябин кратеров у края мира. Дрив поднял глаза и посмотрел в одинокую пустоту. Предчувствие о маркграфине и её младшем брате было ясным. Скоро они станут помётом змеедемонов. С их смертью исчезнет Дом Одола — трагическая прелюдия к судьбе всех пэров, если никто не встанет на пути Врэта.

Но как бороться с неуязвимым врагом? Только убегать?

Гвардия Сокола не задавала вопросов повелителю. Они шли с ним мимо высоких гор с плоскими вершинами, молчаливые и готовые к битве, будто патрулировать эти забытые земли до конца дней своих было привилегией судьбы. Только Лебок вслух поинтересовался, куда они направляются. Когда отряд спустился по узким дефиле, между слоями лиловых и сиреневых скал, маршал обратился к своему герцогу:

— Когда мы придём в Зул, там уже будет полно змеедемонов.

— Мы не идём в Зул. — Герцог простёр руку в сторону наковален обступивших отряд плоских гор. — Вот мой доминион, Лебок. Здесь я лорд, властелин. Властелин дна.

Лебок замолчал, услышав нотки безумия в голосе своего военачальника. И как может быть иначе? Кто может притворяться нормальным, когда над Иртом бушует хаос?

Дрив вслушивался в окружающую тишину. Управляя дыханием для входа в транс в ритме марша отряда, он глядел вперёд сквозь время. Тени наблюдения появлялись внизу в лавовом русле. Призраки бездомных беженцев Зула блуждали по плато растресканного вулканического стекла. Среди них будут чармоделы, ведьмы, наставники, мудрецы, чернокнижники. Трудная это была задача — отфильтровать их предчувствием и выбрать тех, кто владеет знанием о змеедемонах, о том, как с ними драться.

Герцог не мог согласиться, что в мире есть что-то бессмертное. И хотя мир велик и в нём много тайн, любые тайны могут быть раскрыты настойчивым изучением. И здесь, в Кафе, куда сбегут от захватчиков обладатели Чарма, можно будет найти тех, кто знает, как пробить силу змеедемонов. «Но как их узнать?» — спрашивал себя Дрив, глядя на голые мысы, громоздившиеся над низкими площадками гравия, на белесые дюны, на обожжённые поля шлака. Призраки, тени изгнанников, которым ещё только предстоит скрыться в эти гиблые земли.

Обладателей самого яркого Чарма он отмёл сразу. Они сильны, они богаты, но ему они не помогут. Дрив сосредоточился на тех, у кого Чарм был тускл, но радужно переливался. Приглушённое сияние говорило, что у этих людей меньше жезлов силы и ментальных усилителей, наговорных звёзд или Острых Глаз. Радужные переливы были фирменной меткой осколков зеркал, наводителей транса, популярных у чармоделов и часто используемых в волшебстве.

Оставаясь ещё высоко в горах, герцог выбрал несколько перспективных кандидатов среди теней времени и тщательно отметил в памяти направления, по которым блуждали в пустыне эти синие и тёмно-розовые призраки. С каждым из них надо будет встретиться и соответственно изменить направление своего пути в этой лишённой направлений земле.

Туманность его видений говорила, что от первой встречи его отделяют ещё целые дни. Отряд шёл молча. Условия требовали жёсткой дисциплины, а Гвардия Сокола была к ней более чем готова. Если Лебок или кто-то из отряда и сомневался в здравом рассудке герцога, никто этого не выказывал.

Времена были тугие. Тролли, которых полно было в графитовых холмах, часто бросались в атаку со склонов, но тут же разбегались, стоило солдатам расчехлить оружие. Ни одного поспешного выстрела сделано не было — все понимали страшные последствия такого поступка.

Но как бы осторожно ни шёл отряд, как бы ни была тверда почва скальных гряд и провалов, люди оставляли перемежающуюся цепочку рассеянных следов. И однажды в красном, как вино, рассвете Глаза Чарма предупредили герцога о приближении змеедемонов. Двое чудовищ летели над пустыней, читая следы отряда, неотступно следуя по пятам. Остальные лениво кружились наверху.

— Надо разойтись, — решил Лебок и приподнял маску защитного шлема, чтобы принюхаться к воздуху. Едкая струйка серы сочилась с запада из инфернальных вулканических щелей за плотными грудами песка. — Вы, мой повелитель, укроетесь здесь с половиной отряда. Остальные пойдут со мной и уведут змеедемонов туда. — Он показал на далёкий горизонт, где стояли скальные стены, иглоподобные пики и перекрученные каменные арки.

Тени времени размылись на этом стыке судьбы и смерти, и герцог не видел альтернативы. Он и пятеро из Гвардии Сокола, как перепуганные зверьки, зарылись в груды песка. Лебок и остальные четверо солдат замели плащами следы герцога и его эскорта и направились по зёрнам гравия и скальной крошке на восток к лабиринту скал. Герцог, защищённый от удушения жезлами силы и маской целительных опалов, лежал абсолютно неподвижно, а змеедемоны пролетели мимо. Дыхание их шипело, и слышно было, как клацают челюстями морды на брюхе, мечтающие вцепиться в добычу. Глазам Чарма герцог следил, как они скребут кремнистую землю когтями, видел, как бусинки чёрных глаз под дольчатыми лбами пронизывают землю, разбирая следы Лебока и его солдат. Потом они повернулись рогатой чешуйчатой спиной к месту, где закопались Дрив и его люди, взвыли и бросились к монументальным скалам.

Диким эхом отдался в каменных лабиринтах вой змеедемонов. Вёрткие, как угри, они заглядывали в каждую нишу и переворачивали валуны. Вскрикнул солдат, извлечённый из щели и подброшенный в воздух когтями ликующего змеедемона.