Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля

От составителя и редактора

Работая над этим изданием, мы опирались на три основных источника: прозу Николая Аржака, прозу Абрама Терца, «Белую книгу по делу А.Синявского и Ю.Даниэля», составленную в 1966 году Александром Гинзбургом.

Расширить документальную часть сборника оказалось затруднительным по причинам, мало от нас зависящим: к моменту подписания книги в печать ни А. Д. Синявский, ни Ю. М. Даниэль реабилитированы не были и никакими официальными документами суда и следствия – вплоть до приговоров – мы не располагали.

Сознательно ограничиваясь событиями 1965 – 1966 годов, мы надеемся, что история инакомыслия двух десятилетий «застоя» не однажды еще станет темой для ученого, писателя, публициста.

Примечания

1

Меньшутин А., Синявский А. Поэзия первых лет революции. М., 1964.

2

В числе первых обратился к М.Шолохову, ставшему лауреатом Нобелевской премии 1965 г. в разгар следствия по делу Синявского и Даниэля, один из предыдущих нобелиатов. «Если существует товарищество по Нобелевской премии, – писал в 20-х числах ноября Франсуа Мориак, – я умоляю своего знаменитого собрата Шолохова донести нашу просьбу до тех, от кого зависит освобождение Андрея Синявского и Юлия Даниэля». Объединившая в последующие недели сотни деятелей культуры всего мира, кампания обращений достигла пика к моменту церемонии вручения премии (10 декабря 1965 г. в Стокгольме), где, по расчету М. Б. Картера, английского издателя Терца, М. А. Шолохов смог бы «снова показать тот щедрый дух сострадания, который наполняет его великий роман «Тихий Дон»

3

Этот текст был распространен в первых числах декабря в МГУ и гуманитарных вузах столицы. Демонстрация 5 декабря 1965 года на Пушкинской площади, за многие десятилетия первая, не санкционированная свыше, состоялась; в ней приняло участие около 200 человек. Инициатор демонстрации и автор «Гражданского обращения» «А. С. Есенин-Вольпин, математик, поэт, философ и правозащитник, сын С. Есенина. (По собственному недавнему свидетельству А. С. Есенина-Вольпина, в создании текста «Обращения» принимал также участие его коллега, ныне покойный Валерий Никольский.)

4

Здесь автор статьи путает источники, приписывая. Н. Аржаку текст А. Терца.

5

Об этой статье А.Д.Синявского см. в письмо в редакцию газеты «Известия» Юрия Герчука

6

Ср.: «Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа, А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце». (Это сравнение – финала статьи Дм. Еремина с финалом обвинительной речи А. Я. Вышинского на процессе Бухарина и других (см.: Известия. 1938. 12 марта) – предлагал сделать автор газеты «Observer» в номере от 23 янв. 1966 г.)

7

Этот и два последующих текста – видимо, как наиболее типичные читательские отклики, – газета опубликовала под общим названием «Клеветники-перевертыши».

8

Мы приносим извинения авторам тех писем, которые нам приходится публиковать с сокращениями. «Элементарные ошибки» Дм. Еремина (аналогичные – З. Кедриной), понятные, как выше было отмечено, любому школьнику, неминуемо повлекли за собой желание многих авторов (см. далее письма Ю. Герчука, И. Роднянской, В. В. Иванова) разъяснить писателю Дм. Еремину и литературоведу З. Кедриной именно эти ошибки, как наиболее элементарные. В результате тексты во многом повторяются. Эти повторы мы частично и сократили.

9

Опубликовано впервые в кн.: Чуковская Л. К. Открытое слово. Нью-Йорк, 1976.

10

«Что такое социалистический реализм».

11

Филиппов Борис Андреевич – поэт, критик, прозаик. Участвовал в издании русских классиков XX века (А. Ахматова, М. Волошин, Н. Гумилев, Н. Заболоцкий, Е. Замятин, Н. Клюев, О. Мандельштам, Б. Пастернак), автор предисловий к книгам Н. Аржака и А. Терца.

12

Название одного из самых известных произведений Е. 3амятина – «Уездное».

13

27 ноября 1965 г. Л. З. Копелев направил открытое письмо в секретариат ЦК КПСС, в идеологическую комиссию при ЦК КПСС, в президиум правления Союза писателей СССР в защиту А. Д. Синявского, в котором, в частности, писал: «…представляется необходимым возможно скорее освободить Синявского, а материалы этого дела передать в Институт мировой литературы, где он работает, и в Союз писателей, членом которого он состоит».

14

Подобно А.Якобсону, письма-заявления в Московский городской суд и другие инстанции направили в первых числах февраля экономист В. Меникер, искусствовед И. Голомшток, художник-реставратор И. Кишилов. Ни один из этих документов не был зачитан в суде (впрочем, как и отзывы официальных рецензентов: писателей Агнии Барто, Сергея Антонова и др.), не был приобщен к делу. Подобно А. Якобсону, их авторы не были вызваны в качестве свидетелей, несмотря на собственные ходатайства и ходатайства защиты (в вызове в суд отказано также физику А. Воронелю и филологу В. Иванову, предлагавшему свои услуги в качестве общественного защитника; письмо последнего см. на с. 460). Мы выражаем сердечную благодарность семье Чуковских за предоставленную нам возможность познакомиться с письмом К. И. в Московский городской суд «Переводчик Даниэль»; это письмо мы не воспроизводим здесь как носящее сугубо специальный, литературоведческий характер. К сожалению, нам пока не удалось обнаружить письмо-отзыв К.Г.Паустовского.

15

Это было 1 Мая 1958 г.

16

Семь бед – один ответ.

17

Господи, благослови!

18

Испещренный мелкими письменами.

19

От этого часто бывают кровоизлияния в мозг.

20

Это был тот Марьямов, у которого в борьбе с суевериями отсохла одна рука.

21

Это была та корова, которая имела привычку с заднего хода проникать на площадь и незаметно пастись.

22

Вот он, оказывается, для чего с утра нарядился.

23

Я стоял в толпе, шагах в двадцати от Лени и, когда подбежал к нему по мановению пальца и взялся руками за узел с револьверной мелочью, то почувствовал как бы легкое электрическое сотрясение. И в тот же миг у меня в мозгу прозвучал внутренний голос: «Брось этот узел в реку!», что и было исполнено в присутствии старшины Михайлова, который и теперь может подтвердить мою полную тогда душевную невменяемость.

24

Стихотворение «Памятник» А. С. Пушкина. Обработка наша.

25

История потом показала мою прозорливость.

26

Крепкие спиртные напитки, я полагаю, даже тогда будут регулироваться с помощью государства.

27

Плохо он рассчитал.

28

Слабо он догадывался.

29

А вы поменьше рассуждайте и пишите, как было дело.

30

Пишите, пишите дальше, я нажимаю кнопку!

31

Не вижу тут никакой заботы.

32

Ничего он не понимал.

33

А может быть, – с потолка?

34

................................................

35

При этих словах я почувствовал, как перо будто дернулось в моей руке, но я его удержал и продолжал гнуть свою линию.

36

Областной центр. Находится в ста километрах от Любимова, на скрещении Энской железной дороги с Энским шоссе.

37

А на весеннюю тягу он давно собирался съездить, да вот опять не привелось!

38

Diable! – воскликнул мысленно подполковник при этом намеке на его дворянских предков и близкое знакомство с французским языком. – Опять осечка! Опять эта лысая черепаха обскакала меня на два дуплета. А я-то думал его подсечь известием о попустительстве Тищенко. Его ведь ставленник, черепаший питомец, провалившийся секретарь. Снял с себя полномочия и выдал ключи от города. Тихомиров – Тищенко – товарищ О. – о! какая цепь заговора! какая охота началась бы в старое доброе время с подсадными утками, helas!

39

Придется Марьямову влепить строгий выговор за проявленное ротозейство, – подумал подполковник Алмазов. – Сам виноват, прошляпил заговор, a la guerre comme a la guerre.

40

Еще бы! За нашим народом нужен глаз да глаз.

41

Враки! Не было этого! Я сам не захотел. И потом – почему обо мне, на моем же месте говорится неуважительно – «он»? Разве я не человек?…

42

С тех пор я пью только пиво.

43

А ведь мог бы, кажись, не делать этого шага и получить от нее даром какие угодно услуги!

44

Не ведали, не подозревали начальники, что в радиусе тридцати километров опоясан город Любимов электросигнализацией. Стоило незваным гостям переступить границу, и в штабе у Леонида Ивановича зажигались лампочки и звонил звонок, и тотчас Главнокомандующий на своем посту излучал волевую энергию в назначенный квадрат, отклоняя глаза гостей от прямого курса. Город погружался в невидимое состояние. Но покуда не протянули сигнальный шнур по болоту, два лазутчика успели-таки прошмыгнуть в городскую зону. С двух сторон вкрались они в Любимов и, никем не опознанные, до времени затаились…

45

Городские дамы сгорали от любопытства, силясь разузнать, насколько это чувствительно – жить с гением.

– Ах, сладчайшая, на вашем месте я бы не выдержала, я бы умерла от страха в первую же секунду, – признавалась жена директора любимовской средней школы, где когда-то Серафима Петровна числилась заурядной учительницей. – Гениальный мужчина требует к себе внимания, какое не всякая женщина способна оказать. Страсть и капризы гения – воображаю! – это почти как в сказке, как в клетке с тигром! Уж на что мое твердое замужнее положение, пятеро детей, возраст, опыт, но – откровенно скажу – при виде Леонида Ивановича мне кажется, у меня в груди сердце лопается. Представляю! С его запросами, с его ищущей душой, вам нужно быть балериной на сцене Большого театра… Ни о чем не хочу расспрашивать, но мой вам совет: не подпускайте к нему молоденьких девушек. Великие люди падки на красоту. Да и какая девушка сможет в чем-нибудь отказать нашему герою?

В ответ Серафима Петровна лишь загадочно улыбалась.

46

Не знал тогда Тихомиров, что два неучтенных винтика, или, вернее сказать, две залетные птички расхаживают по городу и ко всему принюхиваются. На десятую ночь после разгрома Алмазовской экспедиции втерлись они в Любимов с двух сторон и растворились во мраке. Один из них был знаменитый сыщик-универсал Виталий Кочетов, спущенный к нам из Москвы распоряжением свыше. Второй оказался персоной другого ранга… Однако не вернее ли будет, если он сам вынырнет на поверхность и появится в дверях штаба?…

47

Тем временем столичный сыщик-универсал Виталий Кочетов, в дореволюционных лаптях и в онучах, какие нынче носят у нас лишь оторванные от жизни тунеядцы, шел по соседней улице, то и дело припадая на правую ступню. Гиперболическая фуражка, затенявшая лицо разведчика, служила ему антенной, а прихрамывал он для того, чтобы по ходу пьесы посылать пяткой в эфир секретные донесения. Мы не станем оглашать позывные его передатчика и всю вибрацию изобразим обыкновенными буквами:

«Передает Виталий Кочетов. По моим данным, диктатор Тихомиров располагает сильнейшим оружием психического образца. Седьмые сутки я нахожусь на подпольном положении и почти не ем, не сплю и стараюсь, как мне советовали, поменьше думать о сексе, чтобы не поддаться окружающей идейной деградации. Мать твою за ногу! Снова выбоина посреди дороги! Эти ревизионисты успели заминировать пути сообщения. Бей пархатых, спасай Россию! Виноват. Я опять оступился на правый лапоть. Когда мое донесение пойдет на визу к начальству, прошу исправить мелкие стилевые шероховатости, извинительные в полевых условиях. Дополнительно сообщаю: город имеет свойство периодически исчезать из глаз внешнего мира. Способ маскировки пока не ясен. Точное расположение может быть обнаружено с помощью авиации. Целесообразен вылет тяжелых бомбардировщиков дальнего действия. Операцию отложите до моего прибытия. Запеленгуйте меня. Спеленайте меня и лечите, если я вернусь отсюда немного не таким. Вижу пацана. Иду на сближение. Передачу кончаю. Шлю фронтовой привет любимой жене Кате и товарищу по работе Анатолию Софронову».

Затем Виталий Кочетов выключил рацию и гнусавым голосом затянул:

– Подайте копеечку убогому страннику…

Мальчуган школьного возраста, тащивший на веревке разбитного поросенка, отозвался не сразу:

– Тише, Борька! Ничего не слыхать. Вот сдам тебя на мясо – тогда ори. Что вам, гражданин? У меня нет копеечки. Или вы не знаете – всю валюту отменили. Леня Тихомиров сказал: «Деньги – это обуза, и чем быстрее мы вырвем их из нашего сознания, тем нам будет легче развивать промышленность»

– Ничего-то я не знаю, сынок. Из деревни я. Из самой дальней, сермяжной. О-хо-хо, блохи заели, спасу нет. А скажи-ка, сынок, – что это у вас в городе все копают, ломают? Эвон – у монастыря-то полстены разворотили. Уж не завод ли какой строить собрались, стратегического значения? Не зенитную ли какую воздушную батарею?

– Там стадион будет.

– Чего это?

– Футбольный стадион. Леня Тихомиров сказал: «Каждый человек имеет право развивать свои мышцы».

– Да где он прячется, Тихомиров-то ваш? Разъясни. Темный я, деревенский. Фу, как противно поросенок твой верещит!…

– Товарищ Тихомиров не прячется. Товарищ Тихомиров работает днем и ночью вон в том светлом здании. Верхние окна слева как раз генеральный штаб. Сходите к нему, папаша, просветитесь. «Каждый гражданин имеет право получить моральную помощь или разумный совет».

Когда мальчуган с поросенком удалились восвояси, Виталий Кочетов, крадучись, перебежал пустовавшую улицу и, стараясь не греметь лаптями, полез по водосточной трубе генерального штаба. Ни Леня Тихомиров, ни зарубежный репортер, ни тем более хилый старичок Проферансов, прикорнувший в уголке, не заметили, как взметнулась темная драпировка у открытого окна.

48

Ахнул за драпировкой и сыщик Виталий Кочетов, созерцавший эту сцену в потайное отверстие…

49

Что ты делаешь? – сверкнул у него в уме трепетный, точно зарница, и такой же отдаленный вопрос. Сверкнул и погас. Леонид Иванович прошелся по вечереющему кабинету, собираясь с мыслями. – Нет! – подумал он так решительно, как если бы с кем-то спорил. – Прочь сомнения! Я не могу, не имею права, спасая человечество, исправляя его искривленную психику, оставить без внимания мою одинокую мать, попавшую в тиски суеверий. Нелегко нам, конечно. Трудно, товарищи. Но уж крушить – так крушить! спасать – так спасать!

50

При этом возгласе Виталий Кочетов, сидевший в разведке, стремительно зажал рот фуражкой, чтобы нечаянным ответом не выдать свое убежище. Спустя минуту, однако, выглянув из-за шторы, он с удивлением обнаружил, что Тихомиров, будто фантом, маячит в отдалении и тщательно, как слепой, перебирает воздух, где плавала обыкновенная вечерняя мгла…

51

Сыщик Виталий Кочетов с перепугу не мог разобрать, кто ведет перебранку в глубине резиденции, и сперва ему представлялось, что это Тихомиров с самим собой разговаривает на разные голоса. Казалось, он ворожил на смесях темного воздуха, последних закатных отблесков и ранней лунной изморози, которая там и сям выпала по кабинету, усугубляя невнятицу этой сумрачной обстановки. Денежная пестрядь, облепившая стены, весело завозилась. Китайские богдыханы, навострив шустрые мордочки, проказливо перемигивались и одобрительно шелестели замусоленными бороденками – должно быть, в знак солидарности с косоглазым владельцем, который все пуще кружился и бесновался, подбадривая себя крепкими окриками. Вообразим ужас разведчика, когда, напрягая уши, он уловил речь, касавшуюся его заточения посреди разгневанной сволочи, и взвихренная занавеска с налету вцепилась ему в космы…

– Сгинь! Сгинь! Пропади! – раздался приглушенный, точно с того света, возглас Тихомирова, и, безотчетно повинуясь ему, сыщик Виталий Кочетов кубарем скатился по водосточной трубе…

52

А добывать керосин из подсолнечного масла мы тогда еще не научились.

53

Обычно Леонид Иванович не разрешал мне при нем курить.

54

Редакция 28 июня 1989 г.

55

…а здесь, внизу, – поверженного, лежащего на спине человека.

56

…что под ним располагаются не городские строения с искаженным от страха лицом, а глухие лесные угодья, кое-где пропотевшие болотцами и овражками. Это в предсмертном отчаянии Леня напружинил зрачки и метнул их…

57

…вниз, прямо в лицо, не спускающее напряженного взгляда…

58

…ему в очи, которые, как стволы гигантских лиственниц, поднялись…

59

…сама земля, усаженная дрекольем, всколыхнулась и враскорячку, в изуверстве, пошла напролом, навстречу…

60

…крича ему снизу…

61

Своевременно изъятые, эти книги по недосмотру завалялись под шкафом в публичной библиотеке.

62

Первый Всесоюзный съезд советских писателей, 1934. Стеногр. отчет. М., 1934. С. 716.

63

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс / Под ред. Комиссии ЦК ВКП (б). Одобрен ЦК ВКП (б). M., 1938. С. 111.

«Краткий курс» долгое время, пока был жив его великий создатель, являлся настольной книгой каждого советского человека. Все грамотное население страны было призвано неустанно изучать эту книгу, в особенности ее четвертую главу, содержащую квинтэссенцию марксистского вероучения и написанную лично Сталиным. Чтобы наглядно представить, какой универсальный смысл в нее вкладывался, приведу один эпизод из романа В. Ильенкова «Большая дорога»: «Дегтярев-отец принес небольшую книгу и сказал: «Здесь все сказано, в четвертой главе» Викентий Иванович взял книгу, подумав: «Нет на земле таких книг, в которых было бы сказано все, что нужно человеку…» Вскоре Викентий Иванович (тип интеллигента-скептика) убеждается в своей неправоте и присоединяется к мнению Дегтярева, выражающему взгляд всех передовых людей: «в этой книге указано все, что нужно человеку»

64

Сталин И. Марксизм и вопросы языкознания.

65

Жданов A. A. Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александрова «История западноевропейской философии» 24 июня 1947 г.

66

Постановление ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 г.

67

Хрущев Н. За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа // Коммунист. 1957. № 12.

68

Там же.

69

Искусство Коммуны. 1918. 15 дек.

70

Текст написан в ответ на запрос юридической консультации Бауманского района г. Москвы.

71

Точное название работы – «Что такое социалистический реализм».

72

Голомшток И., Синявский А. Пикассо. М.: Знание, 1960.

73

Новый мир. 1964. №12.

74

Н. Аржак (этой детали, видимо, не знал репортер) так же, как и А. Терц, – персонаж уголовного фольклора:

«Вот шесть часов пробило,

Аржак идет домой;

Ростовские ребята

Кричат ему: «Постой!»

75

Ср. ответ Синявского в записи его жены, присутствовавшей на процессе: Синявский: Могу ответить по поводу своего отношения к русскому народу и по поводу тех трактовок, которые допускают мои произведения. Я знаю, что голословными «люблю» и «знаю» я ничего не добьюсь. Они ничего не докажут и покажутся попыткой оправдаться. Но никто не сможет упрекнуть меня в пристрастии к Западу, в нелюбви к русскому народу – я даже слыл славянофилом. И на Западе так же рассматривают Абрама Терца. Всего дороже мне в русском человеке его внутренняя духовная свобода – она и в высоком плане проявляется, давая миру Достоевского, живопись, песни, и в низком, бытовом. Но я не склонен думать, что на каждом шагу надо хвалить русский народ, хотя и считаю его самым великим народом на земле. <…> Я считаю, что недостатки есть добавления к достоинствам, – они тесно связаны. Пьянство – это другая сторона духовности. В отрывке об этом речь.

Ср. также приведенную выше в репортерской записи цитату о пьянстве с первоисточником: «Пьянство – наш коренной национальный порок и больше – наша идея-фикс. Не с нужды и не с горя пьет русский народ, а по известной потребности в чудесном и чрезвычайном, пьет, если угодно, мистически, стремясь вывести душу из земного равновесия и вернуть ее в блаженное бестелесное состояние. Водка – белая магия русского мужика: он ее решительно предпочитает черной магии – женскому полу. Дамский угодник, любовник перенимает черты иноземца, немца (черт у Гоголя), француза, еврея. Мы же, русские, за бутылку очищенной отдадим любую красавицу (Стенька Разин)». (Мысли врасплох. Нью-Йорк. 1966).

76

Всего на процессе было допрошено восемь свидетелей: А. Ремезов, Е. Докукина, Я. Гарбузенко, Ю. Хазанов, С. Хмельницкий, И. Голомшток, А. Петров, В. Дувакин. В отношении И. Голомштока суд вынес частное определение – свидетель отказался сказать, от кого именно он получил книги Синявского-Терца; в результате – по ст. 182 УК РСФСР – свидетель получил полгода исправительных работ (отказ от дачи показаний). О послесудебной судьбе доцента В. Дувакина см. на с. 498.

77

Кроме Ю. Феофанова процесс освещали и другие журналисты. См., напр.: Ильин М. Клеветники // Сов. Россия. 1966. 11 февр.; Котенко И. Факты обличают // Там же. 12 февр.; Крымов Б. Суд продолжается // Лит. газ. 1966. 12 февр.; Набоков А. Люди с «двойным дном» // Вечерняя Москва. 1966. 14 февр.

78

Грацианский – отрицательный персонаж романа Л. Леонова «Русский лес».

79

А. Синявский имеет в виду марку одного из зарубежных издательств, выпустившего повесть «Суд идет» (к моменту суда вышла на многих языках в разных странах мира).

80

Здесь произошел обмен репликами между судьей и подсудимым. Л. Н. Смирнов сделал замечание Даниэлю; Даниэль извинился перед судом за резкость.

81

3десь вновь обмен репликами: судья резко реагирует на словосочетание «классовая политика репрессий»; Даниэль поясняет, что эта цитата из обвинительного заключения.

82

Имеется в виду передача повести «Говорит Москва» одной из западных радиостанций.

83

О статье Б. Рюрикова см. с. 38.

84

Л. И. Богораз-Брухман присутствовала на суде и вела записи. В значительной степени благодаря ей и М. В. Синявской-Розановой общественность узнала о ходе процесса. Пользуемся случаем выразить обеим, а также В. И. Лашковой и А. И. Гинзбургу признательность за помощь в работе над настоящим изданием.

85

Свои протесты, сожаления, недоумения по поводу суда и приговора выразили многие зарубежные политические, общественные и культурные деятели и организации, в том числе руководители ряда европейских компартий (Джон Голлан и другие).

86

Телеграмма аналогичного содержания (100 подписей) была направлена в те же дни в Президиум Верховного Совета СССР (копия – ректору МГУ И. Г. Петровскому).

87

Накануне XXIII съезда КПСС Э. Ханпира, И. Мельчук, Ю. Апресян, Л. Булатова, Ч. Еськов обратились с письмом к Л. И. Брежневу, в котором просили «либо организовать высококвалифицированный пересмотр судебного дела Синявского-Даниэля, подробно и убедительно освещая его в печати, либо великодушно помиловать этих людей».

88

Париж: Синтаксис, 1984. Отрывок печатается с сокращениями, согласованными с автором.

89

«Мои показания» – первая книга о послесталинских лагерях и тюрьмах, первое развернутое свидетельство об этой позорной изнанке нашего общества. Она сыграла огромную роль в нравственном формировании движения за права человека в СССР и во всем мире» А. Д. Сахаров, 1987 г.

90

Дубровлаг – комплекс лаготделений в Мордовии, в котором в 60-е гг. были сосредоточены осужденные за «особо опасные государственные преступления».

91

Грузчиком в лагере Ю. М. Даниэль проработал несколько месяцев.

92

Из сборника «Стихи из неволи» (Амстердам, 1971).

93

В «Белой книге по делу А. Синявского и Ю. Даниэля» (составитель А. И. Гинзбург) данный текст фигурирует как анонимный; на «процессе четырех» (А. Гинзбург, Ю. Галансков, А. Добровольский, В. Лашкова), по приговору суда, был признан антисоветским; впервые в СССР опубликован журналом «Огонек» (1989. № 19).

94

Тарсис Валерий Яковлевич (1906 – 1983) – советский литератор, с начала 60-х публиковал свои произведения на Западе, в 1962 г. был помещен в психиатрическую лечебницу. 7 февраля 1966 года, за три дня до процесса Синявского и Даниэля, получил разрешение на выезд в Англию, 18 февраля 1966 г. был лишен советского гражданства.

95

Закон, о котором пишет В. Шаламов, был принят не в 1938 г., а четырьмя годами раньше.