Глава 1

– Простите, мэм, не хотите ли снять на ночь «слишком высокого» техасца?

Рейвен Каннингем закружилась перед Слейтом Слейтоном, который действительно был намного выше ее. Однажды она назвала его слишком высоким, желая поддеть, и теперь это превратилось в своеобразную игру. Девушка смерила его взглядом, делая вид, что обдумывает предложение.

– Какова ваша цена, мистер?

– Для вас могу сделать скидку.

Рейвен и Слейт познакомились несколько месяцев назад. В то время частный детектив Рейвен Каннингем работала под прикрытием, выдавая себя за девушку легкого поведения, и Слейт попытался снять ее на ночь. Она приняла его за одинокого ковбоя из Техаса, который ищет развлечений, но вскоре выяснилось, что Слейт – техасский рейнджер и тоже работает под прикрытием.

Продолжая подыгрывать Слейту, Рейвен принялась внимательно разглядывать его. Ростом более шести футов, Слейтон был необыкновенно красив: густые темные волосы, скуластое, чисто выбритое лицо с крупным носом, полные чувственные губы, прикосновение которых, как знала Рейвен по опыту, было способно разжечь огонь страсти в ее душе. Рейвен окинула взглядом его высокие стройные ноги и широкую грудь. Слейт был в темно-синей рубашке, брюках из выцветшей хлопчатобумажной ткани с широким кожаным ремнем, на котором красовалась тяжелая серебряная пряжка, и черных ковбойских ботинках.

– Я только что сошла с поезда, прибывшего из Канзаса, и у меня денег куры не клюют, – сказала Рейвен, войдя в роль. – А вы, похоже, из тех мужчин, с которыми можно неплохо поразвлечься.

– Могу гарантировать это, мэм. – Слейт улыбнулся, показав при этом ровные белые зубы. – Ну, раз у вас денег куры не клюют, то, может быть, отдадите мне свой золотой?

Рейвен дотронулась до висевшей у нее на груди золотой монеты с вмятиной. Это был подарок Слейта, который он сделал ей вскоре после их знакомства в Топике. Позже монета спасла Рейвен жизнь: в нее попала предназначавшаяся ей пуля. И Слейт купил для монеты золотую цепочку. Теперь Рейвен носила ее не снимая, как талисман. Может быть, Слейту тоже нужна была монета, приносящая счастье?

Улыбаясь, Рейвен достала из своей сумочки золотой и вложила его в руку Слейта, стараясь, чтобы ласковое прикосновение ее пальцев к его ладони длилось подольше, а потом отошла в сторону.

– А теперь могу я проводить вас в ваш номер? – спросил Слейт.

– Конечно, но помните: вы должны оставаться со мной всю ночь.

– Если я вам понравлюсь?

– В таком случае вы останетесь у меня еще дольше.

– Отлично. Я это запомню.

Рейвен взяла Слейта под руку и, обернувшись, бросила взгляд на искрящуюся на солнце реку Сан-Антонио, которая протекала в центре города. Приближался вечер. Они целый день гуляли вдоль реки и теперь направлялись в центральную часть Сан-Антонио, любуясь лучами заходящего солнца, которые окрашивали город в розоватые тона. Шагая по деревянному тротуару, Рейвен рассматривала витрины магазинов и улыбалась, радуясь жизни. Она сжимала руку Слейта, думая о предстоящей ночи. Рейвен отметила, что в архитектуре Сан-Антонио причудливо переплелись испанские, техасские и американские мотивы. Старинные каменные здания и глинобитные дома соседствовали здесь с новыми кирпичными и деревянными строениями. Рейвен нравилось в этом городе все, особенно сердечность его жителей. И, тем не менее, она скучала по Чикаго, где выросла и откуда уехала несколько месяцев назад.

Они находились недалеко от гостиницы «Сан-Антонио», в которой снимали номер со дня приезда в этот город, когда Слейт внезапно остановился.

– Подожди меня здесь, Рейвен, – бросил он своей спутнице и быстро направился в небольшой магазинчик, расположенный по соседству с гостиницей. Озадаченная Рейвен проводила его взглядом. Через минуту Слейт вернулся и вручил ей кулек с мятными леденцовыми палочками.

– Ты никогда ничего не забываешь, верно, Слейт?

– Во всяком случае, ничего более или менее, важного, – ответил он и, взяв леденец из кулька, стал с наслаждением посасывать его.

Рейвен, тайком наблюдавшая за Слейтом, вспомнила, что в Топике у них был один леденец на двоих. Тогда в ней впервые проснулось теплое чувство к Слейту, и теперь волна нежности вновь захлестнула ее. Она не могла объяснить своих эмоций, но присутствие Слейта всегда заставляло ее мечтать о ласках.

Леденец похрустывал у нее на зубах, и, чувствуя его мятный привкус, Рейвен вспоминала свою первую встречу со Слейтом, историю убийства отца и жениха и ограбление на железной дороге, которое и привело к их гибели. Ведя расследование, она использовала покупку леденцов как предлог для того, чтобы расспрашивать владельцев магазинчиков об убийце своих родственников, индейце из племени команчи по имени Джек, и Луисе Сентано, организаторе преступления. Рейвен следовала за преступниками по пятам на всем протяжении своего пути от Канзаса до Техаса и чуть не погибла от бандитской пули. Справедливость, в конце концов, восторжествовала, а в ходе расследования Рейвен сблизилась со Слейтом.

Остановившись перед гостиницей, они доели леденцы, глядя друг на друга и улыбаясь в предвкушении предстоящей ночи, сулившей им столько наслаждений, а затем вошли в вестибюль.

Навстречу им торопливым шагом вышла Маргарита с каким-то листком в руке.

– Ну, наконец-то, вы вернулись! Рейвен, тебе телеграмма. Ты должна немедленно прочитать ее.

– Надеюсь, в ней нет плохих известий, – сказала Рейвен. – После всего пережитого мне очень хочется немного расслабиться и отдохнуть.

– По крайней мере, вам это удалось сегодня, – заметила Маргарита.

– Только благодаря тебе. Спасибо за то, что пригласила нас. Мы замечательно провели время, Сан-Антонио просто очарователен, – сказала Рейвен и погрузилась в чтение телеграммы.

– Неужели телеграммы продолжают прибывать и репортеры еще не утратили к нам интереса? – спросил Слейт.

Маргарита кивнула.

– Думаю, вся эта шумиха скоро утихнет, но, как ты понимаешь, публикация ваших портретов на первых страницах газет после этой перестрелки с индейцем Джеком и Сентано привлекает внимание репортеров и, конечно, потенциальных клиентов.

– Я рад слышать о том, что многие желают обратиться к услугам детективного агентства «Каннингем и Слейтон», но сейчас нам хотелось бы поменьше огласки, – сказал Слейт. – Как ты смотришь на то, чтобы взять на себя управление делами агентства на время нашего медового месяца?

– Думаю, прежде чем строить планы на будущее, вам надо поговорить о том, что сообщается в телеграмме.

Слейт с тревогой посмотрел на Рейвен, но не заметил в ее облике ничего необычного. Она была, как всегда, прекрасна в своем простом светло-сером платье из хлопчатобумажной ткани, украшенном спереди крошечными черными пуговицами. Ее пепельного цвета волосы были зачесаны наверх и собраны в аккуратный пучок. Над темными глазами двумя изящными арками выгибались тонкие брови. У нее был прямой нос с узкой переносицей, высокие скулы и полные алые губы. И хотя Слейт временами поддразнивал ее за небольшой рост, составлявший пять футов два дюйма, на самом деле считал его идеальным для женщины.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Слейта, Рейвен подняла голову. Но, судя по выражению глаз, она была сейчас далеко, уйдя в свои мысли.

– Что случилось, Рейвен? – спросил Слейт.

– Я должна отправиться на Индейскую территорию.

– На Индейскую территорию? – с изумлением переспросил Слейт.

– Да. Как скоро мы сможем туда добраться?

– Мы?

В голосе Слейта послышались стальные нотки.

– Ну да. Ты, надеюсь, поедешь со мной?

– Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы ты оказалась среди индейцев. Там нет места для белых, в особенности для красивой белой женщины.

– Но я не белая женщина, Слейт. Я наполовину кайова. Скажи, Маргарита, туда ходят поезда?

– На поезде ты сможешь добраться только до северного Техаса, а дальше тебе придется воспользоваться дилижансом, – ответила Маргарита.

– Ну что ж, так я и сделаю.

– Рейвен, что за причуды? – спросил Слейт резким тоном.

– На, прочти это!

Она подала ему телеграмму. Он долго молча читал, а затем скомкал бланк с телеграфным текстом.

– Это вовсе не означает, что ты должна ехать к индейцам.

– Как ты можешь такое говорить?

– Я хочу сказать, что, если у племени кайова внезапно возникли проблемы и им потребовалась твоя помощь, это вовсе не означает, что ты должна мчаться к ним сломя голову.

– Но я только что узнала, что мои родственники живы. Брат моей матери уже стар и очень болен. Он хочет увидеться со мной перед смертью.

– Возможно, это всего лишь хитрая уловка, – возразил ей Слейт.

– Но зачем им прибегать к хитростям? Какую выгоду они могут извлечь из обмана?

– Кто знает? Ты детектив и сама можешь привести множество причин, заставляющих индейцев поступать подобным образом.

– Слейт, дело вовсе не в этом. После смерти отца и жениха от руки команчи Джека я думала, что осиротела... осталась одна на свете. А теперь вдруг выясняется, что я не...

– Мне это понятно, – прервал ее Слейт, – но мне казалось, что отныне я – твоя семья.

– И это действительно так. Я ведь говорю сейчас о другом... Неужели ты не можешь понять меня?

– Нет, не могу. Индеец Джек убил и моих близких, но я ведь не бегу из-за этого на Индейскую территорию, чтобы отыскать там какого-то давно потерянного родственника.

– Да, но ведь тебя не связывает с индейцами кровное родство, как меня, – парировала Рейвен. В ее голосе слышалось нетерпение.

– Ты никогда прежде не проявляла интереса к своим индейским корням.

– Я многого не знала, Слейт. Я рассказывала тебе, что моя мать умерла при родах и вскоре отец увез меня в Чикаго. Болезненно переживая невосполнимую утрату любимой женщины, он редко заговаривал о маме и ее родне. А я не пыталась расспрашивать его. Тогда это не имело для меня большого значения, у меня был он, жених и агентство. Но теперь я осталась одна, и племени кайова нужна моя помощь.

– Все это выглядит чертовски подозрительным. Откуда они узнали, что Рейвен Каннингем – это увезенный от них двадцать пять лет назад младенец, в жилах которого течет кровь кайова?

– Ты же читал телеграмму. Если бы не публикации в прессе, кайова не смогли бы разыскать меня. Я нужна им, Слейт, и я отправлюсь на их зов. Мне очень хочется, чтобы ты поехал со мной.

– Ты мне тоже нужна, Рейвен. Мы же собирались пожениться, – не уступал Слейт.

– Мы и поженимся, Слейт, но только позже, – промолвила Рейвен и нежно погладила его, по руке.

– Ты хочешь сказать, что собираешься отправиться на Индейскую территорию еще до свадьбы?

– Да! Вспомни, в телеграмме говорится, что проблема, с которой столкнулось племя, должна быть решена этим летом, до праздника Пляски солнца, а лето уже в разгаре.

– А что это за праздник? Что ты вообще знаешь о нем? – с сарказмом спросил Слейт.

– Ничего, – ответила Рейвен, – но наверняка узнаю.

– И ты отправилась бы туда, даже если бы я не смог сопровождать тебя?

Рейвен заколебалась, но, в конце концов, ответила твердым тоном:

– Да, если так случилось бы.

– Послушай, Рейвен, – снова заговорил Слейт. – Я готов поехать с тобой, но прежде давай поженимся, устроим медовый месяц, поставим наше агентство на ноги, а затем уже отправимся к кайова.

– У нас нет на это времени, Слейт.

– В таком случае давай поженимся завтра.

– Нет. Я не хочу так скоропалительно выходить замуж. Я мечтаю о настоящей свадьбе, красивом наряде, гостях, среди которых будут все мои друзья. Мы можем пожениться, когда вернемся.

– Если нам суждено будет вернуться, – мрачно заметил Слейт.

– Если ты не хочешь ехать со мной, я отправлюсь одна, – заявила Рейвен.

– Черт возьми, да ни за что на свете я не отпущу тебя одну! Но, честно говоря, у меня нет никакого желания ехать туда прямо сейчас. Мне бы очень хотелось, чтобы мы вместе с Сэди и Тедом отправились в путешествие на фирменном поезде «Монтесума», сыграли двойную свадьбу и отпраздновали бы двойной медовый месяц в курортом местечке Монтесума в Нью-Мексико. А затем вместе уладили бы все проблемы.

– Я знаю, наши друзья хотят, чтобы мы поехали с ними, Слейт, но мне кажется, им нужно побыть сейчас наедине, после того как нам всем пришлось так много потрудиться, преследуя Джека и Сентано. Кроме того, если мы поедем в свадебное путешествие все вместе, репортеры не дадут нам житья и испортят медовый месяц.

– Я так не думаю. Сэди, служащая «Харви», и Тед, специальный представитель железной дороги «Атчисон, Топика и Санта-Фе», найдут управу на репортеров и заставят их держаться подальше.

– Рейвен совершенно права, – вмешалась Маргарита, стараясь разрядить обстановку. – Но мне очень не хочется, чтобы вы ехали к индейцам. Это слишком опасно, и я боюсь, что с вами что-нибудь случится.

– Я знаю, Маргарита, но мне нужно ехать, – промолвила Рейвен. – Ты согласна вести дела агентства во время нашего отсутствия?

– Но только не в Чикаго, я туда не поеду, – твердо заявила Маргарита. – Я и так слишком долго жила за пределами Техаса и теперь хочу побыть дома.

– Если бы ты согласилась перевести агентство из Чикаго в Сан-Антонио, это решило бы все проблемы, – заметил Слейт.

– Я это знаю, – сказала Рейвен, – но мой отец основал Национальное детективное агентство «Каннингем» в Чикаго, и мне кажется, оно должно там и оставаться – даже после того, как ты стал моим деловым партнером.

– Ты заставляешь меня пожалеть о том, что я не остался техасским рейнджером, – заявил Слейт.

– Если хочешь, можешь им оставаться, – резко сказала Рейвен. – Я не твоя собственность, и ты не можешь мне приказывать.

– Рейвен, я и не пытаюсь навязать тебе свою волю. – В голосе Слейта звучала тревога. – Я просто очень обеспокоен тем, что ты решила немедленно ехать, срываешь все наши планы и ведешь себя так, как будто я для тебя ничего не значу.

– Слейт, если Маргарита сумеет управлять агентством, мы сможем поехать вместе, а вернувшись, поженимся. Разве это плохо?

– Ну, хорошо, – ответил Слейт, помолчав. – Если это действительно имеет для тебя такое большое значение, давай поедем. Но предупреждаю: я глаз с тебя не спущу.

Рейвен улыбнулась.

– Все будет хорошо, Слейт, вот увидишь. Тед и Сэди вернутся как раз к нашей свадьбе.

– В городе проживает несколько бывших техасских рейнджеров. Думаю, они не откажутся взять на себя проведение расследований, пока вы будете в отъезде, – заявила Маргарита.

– Прекрасная идея, – похвалил ее Слейт.

– Спасибо, Маргарита. – Рейвен пожала руку подруге. – А теперь, пока мы будем собираться в дорогу, не могла бы ты купить нам билеты на поезд?

– Хорошо. Надеюсь, ты будешь осторожна, Рейвен. Хотя ты и наполовину кайова, но выросла вдали от индейцев. У них совсем другая культура. Это загнанные в угол люди, они могут быть безжалостны.

– Я знаю, но, несмотря на это, я одна из них и хочу вернуться к своим корням.

Глава 2

Когда Рейвен вышла из почтовой кареты в Медисин-Лодже, городке на Индейской территории, ее встретил сильный горячий ветер, под порывами которого юбка облепила ноги. Красная пыль сразу же покрыла лицо, на котором от жары выступили капельки пота. Рейвен сразу почувствовала, что оказалась вдали от цивилизации. По сравнению с западными городками, которые она видела в Канзасе и Ныо-Мексико, Медисин-Лодж был настоящей дырой.

В этом маленьком городе была одна-единственная центральная улица, вдоль которой стояли несколько грубо сколоченных деревянных зданий вперемежку с белыми полотняными палатками. От этой, главной, улицы отходили проулки, в которых тоже были разбиты палатки, росли сады, виднелись курятники с цыплятами и загоны для крупного рогатого скота. Если бы не близость Чисхолмской дороги и Форт-Силла, этого города вообще бы не было. Рейвен огляделась по сторонам, и ее поразила пустота пространства, окружавшего городок. Рядом с Медисин-Лоджем не было ни ферм, ни других поселений. Ничего, кроме бесконечных просторов.

Здесь стояла такая тишина, что Рейвен показалось, будто она слышит стук собственного сердца. Куда же подевались жители? Должно быть, Слейт был совершенно прав и у нее нет ничего общего с народом ее матери. Никогда прежде окружающая обстановка не казалась Рейвен такой чужой и гнетущей. Она еще крепче сжала руку Слейта. Теперь Рейвен было даже страшно подумать, что она делала бы, если бы Слейта не оказалось рядом.

Из Сан-Антонио они выехали поездом, не имевшим ничего общего с экспрессом «Монтесума». Однако как бы ни был плох этот поезд, он все-таки являлся частицей цивилизации. Но чем дальше они продвигались на север, тем чаще на их пути встречались маленькие, пыльные, захолустные городишки. Сойдя на станции Ред-Ривер, где протекала река с таким же названием, являвшаяся границей между Техасом и Индейской территорией, Рейвен и Слейт сели в дилижанс, чтобы продолжить путь. Рейвен не была готова к трудному путешествию в переполненной пассажирами почтовой карете. Дорога с редкими остановками, во время которых невозможно было отдохнуть, показалось ей ужасной. Еда не шла ни в какое сравнение с блюдами из ресторана «Монтесумы». Однако Рейвен была настолько голодна, что радовалась и тому, что имелось в станционных буфетах, – бобам, говядине и ржаному хлебу.

Она надеялась, что после долгого трудного пути в Медисин-Лодже их ждет небольшой комфортабельной номер, но поняла, что, если они найдут здесь хотя бы комнату, это уже окажется крупным везением. О ванне и хорошей пище не приходилось и мечтать. Конечно, Рейвен предупреждали о том, что ее ждет здесь, но девушка и представить себе не могла, что столкнется здесь с такой нищетой и убогостью, которые были, по-видимому, нормой жизни для местного населения.

Тем не менее, Рейвен не теряла решимости довести задуманное до конца. Когда они со Слейтом выслеживали индейца Джека, ей пришлось многое пережить. Она научилась ездить верхом и поняла, что умеет делать множество вещей, которых ей не приходилось делать прежде, когда она жила в Чикаго. Надо было просто смириться с непривычными условиями жизни и двигаться вперед, к своей цели.

– Я знаю, ты не ожидала такого, Рейвен. – Голос Слейта вывел ее из задумчивости. – Но дальше нам придется столкнуться с еще большими трудностями. И то, что ты видишь сейчас, по сравнению с тем, что будет окружать тебя через несколько дней, покажется настоящей роскошью.

– Не стану лукавить, я действительно поражена. Думаю, надо позаботиться о ночлеге. Тогда мы могли бы встать завтра пораньше и сразу же отправиться в путь.

– А каким образом ты собираешься ехать дальше? – поинтересовался Слейт.

– Здесь, конечно, не ходят поезда, но, думаю, я сама могла бы управлять экипажем. Можно бы взять в аренду коляску и...

Слейт засмеялся.

– Мне следовало отвезти тебя на мое ранчо, прежде чем пускаться в дальний путь за пределы Техаса. Тогда бы ты имела небольшое представление о том, что тебя ожидает.

– Ты хочешь сказать, что я совсем неопытная и наивная?

– Конечно. Если нам удастся, мы наймем пару лошадей. И это все, на что здесь можно рассчитывать.

– После тряски в дилижансе я не знаю, смогу ли завтра утром сесть на лошадь и ехать верхом. У меня все тело ноет.

Слейт снова не удержался от смеха.

– Кайова будут неприятно удивлены тем, что ты плохо ездишь верхом, Рейвен. Они с малолетства привыкают к лошадям.

– Я тоже умею ездить верхом, но только не очень быстро и не на далекие расстояния.

– Ты научишься лучше управлять лошадью, если подольше поживешь среди кайова. Впрочем, я надеюсь, что тебе не придется оставаться там слишком долго.

– Хорошо, но сейчас мне хочется только одного: принять ванну и поесть чего-нибудь горячего. Как ты думаешь, это удастся сделать?

– Бьюсь об заклад, за деньги мы раздобудем здесь все, что захотим. Что касается меня, то я мечтаю пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче.

Рейвен содрогнулась.

– Крепкие горячительные напитки обжигают гортань и желудок, как огонь. Не понимаю, как ты можешь их пить.

– У меня большая практика. Если ты действительно хочешь стать настоящей жительницей Дикого Запада, то должна научиться пить.

– Я пыталась, но, боюсь, мой желудок останется навсегда верен воспитанию, полученному в Чикаго.

– Ничего, мы что-нибудь придумаем, чтобы исправить положение, – сказал Слейт.

Они вошли в небольшое деревянное здание, в котором располагалась станция дилижансов.

– Здесь ты сможешь укрыться от ветра и солнца. А я пока получу наши саквояжи и узнаю, где здесь можно остановиться на ночь.

– Хорошо, – согласилась Рейвен.

Она осмотрелась, пытаясь найти местечко, куда бы присесть, но увидела только грязную плевательницу, стоявшую у билетной кассы. Рейвен прошлась по помещению с грубым деревянным полом, чувствуя, как одежда прилипает к коже. Она уже так долго страдала от зноя и грязи, что почти забыла ощущения, которые дарят прохлада и чистота.

Рейвен сжимала в руках свою сумочку – небольшой матерчатый мешочек с застежкой, содержимое которого вселяло в нее уверенность. Там лежал револьвер с инициалами ее отца – оружие, которое она унаследовала после его смерти. Наряду с другими приемами самообороны отец научил Рейвен стрелять. Револьвер напомнил ей о том, что она в состоянии постоять за себя, если возникнет необходимость. Однако Рейвен очень надеялась, что ей не придется прибегать к оружию.

Слейт отсутствовал недолго, и вскоре они снова вышли на пыльную улицу. Рейвен заметила, что другие пассажиры, ехавшие с ними в почтовом дилижансе, уже разошлись, и решила, что они, вероятнее всего, отправились в стоявший напротив здания станции салун, чтобы промочить горло. Она не винила их в этом, но сама предпочла бы стакан холодного лимонада или воды.

– Удача на нашей стороне, Рейвен, – сказал Слейт, когда они двинулись по улице с саквояжами в руках. – Здесь живет одна женщина, которая сдает комнаты и кормит обедами. Мне сказали, что ты сможешь принять у нее горячую ванну за доллар.

– Доллар? Это просто возмутительно!

– Но, держу пари, ванна того стоит. Рейвен заколебалась.

– Да, действительно, ты прав. Горячая ванна стоит этих денег.

Вскоре они подошли к деревянному двухэтажному дому, стены которого когда-то были выкрашены в белый цвет, но теперь краска на них частично облупилась и облезла. Лестница в три ступени вела на террасу, над которой с крыши свисала деревянная вывеска с выгоревшей надписью: «Пансион мамаши Райт». На ветру с тихим шорохом колыхались занавески из синей набивной ткани, прикрывавшие нижнюю часть двух застекленных окон, которые сейчас были распахнуты настежь, чтобы впустить в помещение хоть немного свежего воздуха.

Гостиница выглядела приветливо, и Рейвен поспешила подняться на крыльцо и войти внутрь, увлекая за собой Слейта. Стены небольшой комнаты, в которой оказались путники, покрывали выцветшие обои, а на грубом деревянном полу были расстелены матерчатые коврики. В углу стояла небольшая конторка, на которой Рейвен сразу заметила серебряный колокольчик.

У одного из окон в кресле-качалке с вязаньем в руках сидела седоволосая полноватая женщина, одетая в темно-синее платье с белым воротником.

– Добрый день, незнакомцы, – сказала она, взглянув на вошедших. – Чем могу служить?

– Как мы поняли, вы сдаете комнаты с пансионом, – промолвил Слейт.

– Совершенно верно. – Она внимательнее вгляделась в них. – Вам нужны две комнаты?

– Мы путешествуем вместе, – ответил Слейт.

– Вы не женаты, – заявила хозяйка пансиона. – А это значит, что вам положено две комнаты. Я не позволю, чтобы постояльцы под крышей моей гостиницы заводили шашни.

– Мы снимем две комнаты, если они, конечно, у вас есть, – заверила ее Рейвен, – и я хотела бы как можно скорее принять ванну.

– У меня есть две комнаты, не беспокойтесь. Вы можете называть меня «мамаша Райт». Так меня все зовут. Вам придется немного подождать, пока я накипячу воды. Но я беру за это... деньги.

– Прекрасно. Я заплачу, – поспешно сказала Рейвен. – Меня зовут Рейвен Каннингем, а это – Слейт Слейтон. Мы только что прибыли сюда на дилижансе из Техаса.

Мамаша Райт еще раз окинула Рейвен и Слейта внимательным взглядом.

– Зачем вы приехали в Медисин-Лодж? Здесь нет ничего примечательного, кроме индейцев.

– Именно поэтому мы и... – начала было Рейвен, но Слейт не дал ей договорить.

– Мы были бы очень признательны, если бы вы показали нам наши комнаты. Нам хотелось бы отдохнуть после тяжелой дороги, – сказал он.

– Разумеется, – согласилась мамаша Райт. – Но я беру деньги вперед. Вы будете обедать?

– Да, – ответил Слейт и прошел вслед за мамашей Райт к конторке.

Пока он платил за ночлег и обед, Рейвен огляделась по сторонам, думая о том, что хотя все в этом помещении выцвело от времени, оно все же сохранило следы прежнего очарования и изящества. К тому же здесь было очень чисто. На одной из стен красовались приколотые к обоям объявления. Чтобы скоротать время, Рейвен подошла поближе. Красочная афиша сообщала о проведении скачек и ярмарки в Медисин-Лодже.

– Слейт, посмотри-ка на это! – воскликнула Рейвен, указывая на афишу.

– «Объездчик лошадей Джоунс», – прочитал подошедший к ней Слейт.

– Да, этот парень собирается устроить настоящее представление, – сказала мамаша Райт. – Мы все живем в ожидании этого праздника. Он состоится в Медисин-Лодже через семнадцать дней. Мы рассчитываем заработать хорошие деньги, которых нам хватит на несколько лет безбедной жизни. Этот Джоунс приезжал сюда и говорил, что хочет сделать рекламу своему товару – лошадям, а скачки – лучшее средство для этого. Он развесил афиши по всей Индейской территории, в Канзасе, Нью-Мексико и Техасе. Это будет грандиозное событие в нашей жизни, такого мы еще не видели. Думаю, вам стоит побывать на нашем празднике, если это, конечно, не нарушит ваши планы.

– Возможно, мы приедем на скачки, – сказал Слейт. – Объездчик Джоунс хорошо известен в Техасе как один из лучших коннозаводчиков. Мне довелось несколько раз видеть скачки, в которых принимали участие его лошади. Но я никогда не слышал, что он устраивает их и на Индейской территории.

– Да, он делает это впервые, – подтвердила мамаша Райт, – и это только начало. Если вы хотите забронировать номер на время скачек, то лучше это сделать прямо сейчас, заплатив наличными.

– К этому времени, возможно, мы уже уладим свои дела, Слейт, и нам захочется развлечься и посмотреть скачки, – сказала Рейвен. – Почему бы нам действительно не забронировать номер?

– Хорошо, – согласился Слейт.

– Подойдите сюда, сэр, – сказала мамаша Райт, снова приглашая Слейта к своей конторке.

Заплатив за номер, он повернулся к Рейвен.

– А теперь нам пора отдохнуть.

– Да, но прежде я хочу поесть и принять ванну.

– Сейчас я все устрою, – заверила ее мамаша Райт. – У нас здесь нет особого комфорта, но чистое постельное белье и плотный обед я вам гарантирую.

– О большем мы и не мечтаем, – сказал Слейт.

И они поднялись вслед за мамашей Райт по узкой лестнице на второй этаж.

– Вы будете жить в соседних номерах, но, пожалуйста, ведите себя прилично, – предупредила их хозяйка пансиона, вручив постояльцам ключи. – А теперь я пойду и приготовлю ванну для вас.

Когда она ушла, Слейт и Рейвен заглянули в обе комнаты. Номера были обставлены совершенно одинаково: в каждом стояли покрашенная белой краской железная кровать с матрасом и пестрым стеганым одеялом, стул и умывальник с фарфоровым белым тазом.

Войдя в одну из комнат, они тихо закрыли за собой дверь.

– Какая чудесная кровать, – заметила Рейвен и тут же опустилась на нее. Пружины заскрипели, и Рейвен засмеялась. – Какая мягкая и удобная! Я хочу улечься на нее и проспать целую неделю.

– Если мы постараемся, то уместимся на ней вдвоем, – задумчиво сказал Слейт и поставил саквояж Рейвен на стул.

– Ты думаешь? А что на это скажет мамаша Райт? Держу пари, ночью она будет подслушивать у дверей наших комнат, чтобы убедиться, что мы спим порознь.

– В таком случае мы должны вести себя очень-очень тихо, – сказал Слейт и, сев на постель рядом с Рейвен, обнял ее. – Мы так давно не оставались наедине, что мне ужасно хочется вновь пережить минуты близости с тобой.

– О, Слейт, – сказала Рейвен, обнимая его за талию и кладя голову ему на плечо, – мне тоже не хватает твоей ласки. Может быть, нам все же следовало остаться в Сан-Антонио? Там мы находились бы в полной безопасности и могли бы сыграть свадьбу. Наверное, я зря настояла на нашем отъезде.

Слейт поцеловал ее в лоб.

– Ты знаешь, я не хотел отпускать тебя сюда, Рейвен, и все же я думаю, мы не смогли бы жить дальше, не выяснив, что же на самом деле значит для тебя племя кайова. Ты сама сказала, что постоянно задаешь себе этот вопрос, и он, в конечном счете, мог бы испортить наши отношения, а я не хочу этого.

– Я тоже, Слейт, но я только сейчас начала понимать всю серьезность последствий принятого мной решения.

– Теперь уже поздно говорить об этом. Мы здесь. Я с тобой и постараюсь сделать так, чтобы с нами ничего не случилось.

– Я знаю, это тебе удастся, Слейт, и ты совершенно прав: если бы я отказалась от этой поездки, меня постоянно мучили бы сомнения.

– А теперь, когда этот вопрос улажен, я, пожалуй, отнесу свой саквояж в другой номер, а затем спущусь к мамаше Райт и спрошу, скоро ли будет готова горячая вода для тебя. Я тоже хочу принять ванну, и пока хозяйка будет готовить ее, схожу в салун, чтобы пропустить стаканчик-другой и узнать местные новости. К тому времени, когда я вернусь, ты уже накупаешься и переоденешься к обеду. Как тебе нравится такой план?

– Прекрасно. Но не задерживайся в салуне. Я буду скучать без тебя.

– Я тоже.

Слейт нежно поцеловал Рейвен, а затем встал и, взяв свой саквояж, тихо открыл дверь. Выглянув в коридор, он обернулся к Рейвен и помахал ей рукой, а затем вышел из комнаты и бесшумно закрыл за собой дверь.

Через некоторое время, когда Рейвен уже сидела в ванне и дремала, в замке ее комнаты тихо повернулся ключ и дверь медленно распахнулась. Рейвен была совершенно голой, по пояс в остывающей воде, которая не покрывала ее пышную грудь с розовыми сосками. Мокрые волосы были собраны в пучок, лицо покрывали капельки влаги. В комнате стоял запах лаванды.

Слейт с подносом в руках на мгновение застыл на пороге, очарованный красотой Рейвен, а затем вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. Услышав щелчок замка, Рейвен открыла сонные глаза и улыбнулась Слейту.

Он уже успел принять ванну. Его темные волосы еще не высохли, рубашка прилипала к влажной коже. При виде обнаженной Рейвен у Слейта загорелись глаза, и он, совсем забыв о еде, приблизился к ней. Но от аромата горячей пищи аппетит Рейвен разгорелся не меньше, чем ее страсть при виде Слейта. Она жадно потянулась к подносу, когда Слейт остановился, подойдя вплотную к ванне, и отщипнула кусочек свежеиспеченной, еще теплой сдобы. Отправив его в рот, Рейвен ощутила восхитительный аромат ежевики.

Поставив поднос на кровать, Слейт взял полотенце и протянул его Рейвен.

– Думаю, мамаша Райт была бы потрясена, увидев эту сцену, – заметила Рейвен и, бросив на Слейта дразнящий взгляд, встала.

– Если мамаша Райт ни о чем не узнает, то и не переживет потрясения, – сказал Слейт, заворачивая Рейвен в полотенце и помогая ей выйти из ванны.

– Ты возбудил во мне аппетит не только к еде, Слейт, – промолвила Рейвен, позволяя Слейту растереть себя махровым полотенцем.

Его прикосновения возбуждали ее, она чувствовала, как начинает гореть ее тело.

Он поцеловал ее обнаженное плечо, сначала слегка укусив его, а затем нежно пощекотал кожу языком.

– Ты на вкус лучше любого блюда, которое мамаша Райт могла бы поставить на этот поднос.

Обняв Слейта за шею, Рейвен склонила его голову и поцеловала в губы. Сняв с нее полотенце, Слейт прижал к себе ее влажное тело. Лаская Рейвен своими сильными руками, он ощущал мягкую шелковистость ее кожи, округлость ягодиц, упругость спины. Погрузив пальцы в ее густые волосы, он крепко прижал ее губы к своим, стремясь продлить поцелуй.

Сначала Слейт нежно покусывал и посасывал ее губы, чтобы разжечь в Рейвен огонь желания, а затем их дыхание слилось и его язык проник ей в рот и начал исследовать теплые бархатистые глубины. Рейвен тоже старалась раздразнить Слейта. Сначала она приоткрыла губы, чтобы впустить его язык, а затем ее собственный язык проник ему в рот.

Она застонала, изнывая от желания, ее кожа пылала. Рейвен ласкала сильные плечи Слейта, гладила его мускулистую спину. Наконец, не в силах больше преодолевать искушение, она прижалась к нему низом живота, чувствуя его затвердевшую плоть.

– Рейвен, – застонал Слейт. – Я хочу тебя, и только тебя. Я больше не могу медлить.

– Тебе не надо медлить, Слейт. Я тоже хочу тебя. Слейт выпустил ее из своих объятий, и Рейвен сразу же стало холодно. Рейвен помогла ему расстелить постель и, когда, убрав пестрое стеганое одеяло, увидела под ним белоснежные простыни, засмеялась. Кровать действительно была очень узкой, но это не смущало их. Рейвен скользнула в постель и жестом пригласила Слейта последовать ее примеру.

– Я хочу, чтобы ты немедленно снял с себя эту рубашку, – хрипловатым от возбуждения голосом сказала она. – Мне не терпится ощутить прикосновение твоего обнаженного тела.

Слейт тут же исполнил ее просьбу, и Рейвен увидела его смуглую мускулистую грудь. Отбросив рубашку в сторону, Слейт лег на кровать рядом с Рейвен. Она придвинулась поближе к нему и стала поглаживать шрамы на его теле, как будто пыталась избавить его от них.

– Я не хочу, чтобы у тебя появились рубцы от новых ран, Слейт, – прошептала она и, склонившись над ним, поцеловала старые шрамы. – Это очень опасно. Я не знаю, что буду делать, если потеряю тебя.

– Ты не потеряешь меня, Рейвен. Если я на что-то заявляю свои права, то уже не отступаюсь. От меня не так-то просто отделаться.

Улыбнувшись, Рейвен стала покрывать поцелуями его грудь, чувствуя, как жесткие волоски Слейта щекочут ей нос. К тому времени, когда Рейвен добралась до его губ, Слейт начал расстегивать брюки. Но Рейвен остановила его, положив свою руку на его затвердевшую плоть.

– Позволь мне самой сделать это, Слейт. Откинься назад. Но когда она начала расстегивать его брюки, неожиданно раздался громкий стук в дверь.

– К вам пришли, – послышался в коридоре голос мамаши Райт. – Какие-то индейцы, они спрашивают Рейвен Каннингем. Немедленно спуститесь вниз, мисс. Я не хочу неприятностей.

– Индейцы! – ахнула Рейвен, сжимая руку Слейта.

– Вы меня слышите, мисс? – спросила мамаша Райт, дергая за ручку.

– Да. Спасибо за сообщение. Я сейчас спущусь.

– Хорошо, жду вас внизу.

Послышался скрип половиц – это мамаша Райт отошла от двери. Рейвен крепче сжала руку Слейта, зрачки ее темных глаз расширились от мрачных предчувствий.

– Что мне делать? – спросила она.

– Сейчас не время предаваться пустым опасениям, Рейвен.

– Я не боюсь. Или почти не боюсь. Просто они пришли так неожиданно и нарушили мои планы.

– Я же говорил тебе, Рейвен, кайова знают, что ты уже здесь.

– Но каким образом им стало известно об этом?

– Какое это теперь имеет значение? Думаю, нам не следует заставлять их долго ждать.

– Но, Слейт, посмотри на нас. Мы не одеты. У меня влажные волосы. И потом, мы собирались заняться...

– Надеюсь, они не всегда так неудачно выбирают время для своих визитов.

– И я все еще хочу есть.

– Ты можешь успеть съесть что-нибудь, пока будешь одеваться.

Слейт, натягивая рубашку и застегивая ремень, на котором висела кобура с оружием, проверил свои револьверы и, убедившись, что они заряжены, посмотрел, на месте ли кинжал за голенищем правого сапога.

Рейвен тем временем поспешно оделась, бормоча себе что-то под нос и чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Кайова внезапно перехватили у нее инициативу. Рейвен это не нравилось, но она не могла ничего поделать и напомнила себе, что явилась сюда, надеясь повидаться с дядей, и ничто не помешает ей выполнить свое намерение.

Глава 3

Рейвен не была готова к зрелищу, которое предстало перед ее изумленным взором через четверть часа, когда она вышла на крыльцо пансиона мамаши Райт.

Двое мужчин и одна женщина, которым, вероятно, было по двадцать с небольшим лет и которые принадлежали, по всей видимости, к племени кайова, терпеливо ждали Рейвен, сидя верхом на лошадях. Один из индейцев держал под уздцы четвертую лошадь, которая была без седока. Когда Рейвен в сопровождении Слейта вышла из дома, выражение лиц гостей ничуть не изменилось.

На Рейвен смотрели три пары внимательных, пытливых глаз, близко расположенных к переносице. На бронзовых лицах выделялись высокие скулы, длинные узкие носы, крепкие подбородки и сомкнутые губы. В густые длинные черные волосы всех троих, разделенные на прямой пробор, были вплетены полоски ткани и меха.

Мужчины были в рубашках из оленьей кожи с длинными рукавами, украшенных человеческими волосами, торчавшими из боковых швов, а также в гамашах, штанах и мокасинах, расшитых бисером и металлическими бляшками. Кулоны на кожаном ремешке и серьги дополняли наряд. На их лицах не было заметно признаков волосяного покрова, даже брови у них не росли. Молодая женщина была в похожей на пончо замшевой рубашке, широкой юбке и высоких сапогах, доходивших до колен. Вся ее одежда была вышита бисером и украшена чем-то, напоминавшим зубы и иглы животных.

Кайова показались Рейвен очень красивыми, и она прониклась к ним симпатией. Теперь она знала точно, откуда у нее такие темные глаза и смуглый цвет кожи, и могла представить себе, как выглядела ее мать. Неудивительно, что отец Рейвен влюбился в девушку из племени кайова и до конца своей жизни оплакивал ее безвременную кончину. Рейвен была рада, что все же приехала сюда. Ей необходимо было увидеть свой народ, чтобы проверить то впечатление, которое он произведет на нее.

Но не одежда поразила Рейвен. То, что произвело на нее наиболее сильное впечатление, было неуловимым, неосязаемым. Все трое хранили молчание, как будто находились в полной гармонии и согласии с окружающим миром. Странно, но Рейвен показалось, что они были наделены большой силой. Причем эта сила имела совсем иную природу, нежели та, которой обладал, например, Джереми Луис Сентано, занимавший высокий пост и сосредоточивший в своих руках огромные богатства, или индеец из племени команчи Джек, применявший ее против других людей.

Легкая дрожь пробежала по телу Рейвен. Слейт говорил, что индейцам известно все, что творится в их краях, и Рейвен, после того как эти трое нежданно-негаданно явились сюда, теперь почти уверилась в правоте его слов. Неужели действительно связь индейцев с их землей, ее растительным и животным миром была столь неразрывна, что они могли предсказать все будущие события? Может быть, именно эти знания, которыми сама Рейвен не владела, придавали им такой таинственный вид?

Прекрасные, сильные, сдержанные... Зачем им понадобилась Рейвен? Она чувствовала себя в их присутствии как школьница перед строгими учителями. Белые изменили мир краснокожих. Вместо того чтобы вести привычную для них кочевую жизнь, индейцы вынуждены были поселиться в резервациях, на замкнутой территории. Возможно, ее народу действительно была нужна именно она – женщина, в жилах который текла кровь кайова и которая вместе с тем представляла мир белых.

Но тут Рейвен напомнила себе, что приехала вовсе не за тем, чтобы попытаться изменить ход истории или восславить «благородного дикаря». Она явилась на эту землю, чтобы помочь кайова справиться с возникшей у них проблемой, а также встретиться со своим родственником, единственным, который еще оставался в живых.

– Рейвен Каннингем? – спросил один из индейцев.

– Да. А вы из племени кайова, которое просило меня приехать сюда?

– Да, мы – кайова, – отвечал тот, кто первым заговорил с ней. – Я – Быстрый Орел. А это – Перышко и Коготь Бобра.

– Рада познакомиться с вами, – произнесла Рейвен обычную формулу вежливости. – Это – мой друг и деловой партнер Слейт Слейтон.

Кайова некоторое время молча смотрели на Слейта, а затем вновь заговорил Быстрый Орел:

– Мы ожидали, что ты приедешь одна.

– Слейт – мой напарник. Мы работаем вместе, – объяснила Рейвен.

– Он должен пойти с нами? – спросил Быстрый Орел.

– Да. Мне понадобится его помощь.

Быстрый Орел переглянулся со своими спутниками, а затем снова обернулся к Рейвен.

– Мы не готовы принять этого бледнолицего.

– Мне жаль, если его присутствие причиняет вам неудобства, – сказала Рейвен. – Мы можем остаться здесь, в Медисин-Лодже.

– Мы привели с собой только одну запасную лошадь, – снова заговорил Быстрый Орел.

– А разве на нее нельзя сесть вдвоем? – спросила Рейвен.

– Нет, это оскорбит прекрасного боевого коня.

– Понимаю, – промолвила Рейвен. – В таком случае мы со Слейтом могли бы нанять здесь еще одну верховую лошадь или, как я уже предлагала, остаться в городе.

– Мы хотели бы, чтобы ты жила вместе с нами по обычаям кайова. И коль скоро тебе действительно необходим этот человек, мы возьмем его с собой. Если сама Рейвен Каннингем сядет на этого боевого скакуна, тем самым будут заглажены все оскорбления, – заявил Быстрый Орел.

– Прекрасно, – сказала Рейвен. – Мне бы очень хотелось пожить в племени кайова и как можно скорее увидеться с моим дядюшкой. Мы путешествуем налегке, и весь наш багаж состоит из двух саквояжей.

– Если вы принесете их сейчас и мы немедля отправимся в путь, то еще до наступления сумерек ты увидишь своего дядю, – сказал Быстрый Орел.

– В таком случае мы готовы к отъезду. И Рейвен повернулась к Слейту.

– Я схожу за вещами, – сказал он, не сводя глаз с Быстрого Орла. – Но хочу предупредить, что мы с Рейвен путешествуем вместе. Ничто не может разлучить нас.

Бросив пристальный взгляд на кайова, он повернулся и скрылся в здании пансиона. Рейвен молча ждала его возвращения, обдумывая предстоящую поездку. Она была довольна, что надела широкую темно-зеленую юбку с разрезом, которую ее заставила взять с собой Маргарита. Она хорошо сочеталась с блузкой в зеленую клетку, которая сейчас была на Рейвен. Маргарита настояла также на том, чтобы Рейвен взяла с собой в дорогу широкополую шляпу, и теперь Рейвен была благодарна подруге за заботливость. Им предстоял долгий путь верхом, во время которого Рейвен очень пригодятся эти вещи.

Она взглянула на индейцев. Те молча наблюдали за ней. Интересно, неужели они и в своем кругу так же немногословны, как и с чужаками?

– Я надела юбку с разрезом, поэтому мне будет удобно скакать верхом, – промолвила Рейвен, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

Быстрый Орел кивнул, но ничего не сказал. Очевидно, индейцы не были расположены к разговору. И чтобы скоротать время, Рейвен стала разглядывать предназначавшуюся ей гнедую лошадь с черными ушами. Рейвен надеялась, что животное не оправдает своего звания боевого скакуна, поскольку сама она отнюдь не была опытной наездницей и опасалась, что ей не хватит мастерства, чтобы справиться с резвой верховой лошадью. Уздечка представляла собой один-единственный кожаный ремешок, крепившийся к нижней челюсти лошади. Судя по всему, седло было сделано из дерева и обтянуто кожей. Попона тоже была кожаной. Рейвен решила, что ей нелегко придется в пути. Ее страшило длительное путешествие верхом.

– Ты хорошо ездишь верхом? – спросила Перышко, нарушая молчание.

– Нет, у меня мало практики, но я знаю, как это делается, – ответила Рейвен.

– Мне очень жаль слышать это, – сказала Перышко. – Для нас лошади – это вся наша жизнь. Пока не исчезли буйволы, наши кони позволяли нам легко преследовать стада и добывать себе пищу. Ведь мы не едим ничего, кроме мяса, – ни рыбу, ни дичь.

– Правда? – с удивлением спросила Рейвен. – Они кажутся вам невкусными?

Перышко улыбнулась.

– Это табу, религиозный запрет. Мы не должны употреблять их в пищу. Даже если будем умирать с голоду, мы не станем охотиться на птиц или ловить рыбу.

Рейвен вспомнила деликатесы, приготовленные из птицы и рыбы, которые она пробовала в поезде «Монтесума». Может быть, теперь, когда Рейвен узнала, что они являются табу для ее народа, она тоже перестанет их есть?

Тут на крыльце появился Слейт, и разговор прекратился. Короткая беседа с Перышком доставила Рейвен удовольствие, но ей было непросто разговаривать с индейцами. Возможно, это потому, что английский не был для них родным языком.

– Мы повезем ваши саквояжи, – сказал Быстрый Орел, – чтобы не перегружать вашу лошадь.

– Один из них могу взять я, – предложила Перышко.

Слейт передал ей один саквояж, а другой взял Коготь Бобра. Рейвен поняла, что пришло время садиться в седло, но стремян не было. Она посмотрела на Слейта, прося его взглядом помочь ей, и он кивнул. Быстро подхватив Рейвен на руки, он посадил ее в седло, а затем сел позади своей возлюбленной.

– Мы готовы, – с улыбкой сказала Рейвен, беря в руки поводья и обращаясь к Быстрому Орлу.

Индеец кивнул.

– Мы постараемся ехать помедленнее, чтобы не утомлять тебя и твою лошадь.

Вскоре Рейвен поняла, что даже горячая ванна не помогла ей оправиться от трудного путешествия в дилижансе и у нее ныло все тело. Единственное, что облегчало ее страдания, были крепкие руки Слейта, обнимавшие ее за талию. К счастью, Рейвен не пришлось управлять лошадью – та сама следовала за своими собратьями.

Маленький отряд двигался медленно и в полном молчании, и Рейвен стала прислушиваться к звукам природы. Она с удивлением заметила, что птицы поют здесь совсем по-иному, чем в той местности, где она жила. До ее слуха доносились шорох трав и шелест листвы на ветру. Они ехали вдоль ручья, и Рейвен слушала его журчание. Один раз вдалеке раздался вой койота.

Возможно, молчаливость кайова коренилась в особенностях их образа жизни. Индейцам надо было вести себя очень тихо, чтобы услышать все звуки природы, распознать ароматы дикорастущих цветов или острый запах горящей травы. Им надо было уметь хорошо видеть то, что происходит на значительном расстоянии от них, чтобы вовремя заметить подкрадывающегося врага или зверя, на которого они охотились. Разговоры, смех, шум могли бы обнаружить их местоположение, сделав легкой добычей.

Образ жизни кайова сильно отличался от привычного ей. Ее мать и отец были очень несхожи. Возможно, именно поэтому она сама всегда отличалась от окружающих, ведь в ней уживались два разных, враждующих, мира. Рейвен никогда не вписывалась в жизнь Чикаго, потому что никогда не была настоящей леди. Ей нравилось работать в детективном агентстве отца, но она была слишком откровенна. Сможет ли она когда-нибудь свыкнуться с жизнью кайова? Неужели она обречена всегда находиться между двумя мирами, оставаясь, по существу, чужой для каждого из них?

Она тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. Вокруг было тихо и пустынно. Хотя Рейвен была сейчас не одна – рядом находились Слейт и индейцы, – она ощутила вдруг, что мир как будто ополчился против нее и бросает ей вызов. И Рейвен решила принять его. Да, она поможет кайова и тем самым найдет свое место среди народа, к которому принадлежала ее мать!

Внезапно она поняла, что Слейт стал для нее не таким близким, как раньше, несмотря на то, что он сейчас крепко обнимал ее за талию. Рейвен ощущала свою неразрывную связь с этой землей, с народом кайова. И это чувство с каждой минутой становилось сильнее и отдаляло ее от Слейта. Она взглянула на своих спутников и заметила, что Быстрый Орел наблюдает за ней. Ее сердце учащенно забилось. У Рейвен было такое ощущение, как будто индеец дотрагивается до нее своим взглядом, изучает ее, стараясь все о ней узнать, а его темные глаза проникают ей в самую душу.

Быстрый Орел медленно кивнул, и на его лице отразилась решимость. Рейвен поняла, что он хочет ее, хочет так, как мужчина может хотеть женщину. Она уже знала, что такое страсть, ее сердце принадлежало Слейту. Но чувства индейца сильно отличались от тех, которые питал к ней ее возлюбленный. Быстрый Орел хотел, чтобы она утратила все связи с цивилизованным миром, хотел превратить ее в настоящую кайова, сделать ее своей женщиной. Рейвен охватила дрожь, и она отвела глаза. Как все это было глупо! Как могла она такое подумать о человеке, с которым только что познакомилась, и который не дал ей никакого повода для подобных мыслей, если не считать, конечно, долгого пристального взгляда? И все же она знала, что он любит ее, и в ее душе зажегся ответный огонь. Это было совсем другое чувство, нежели то, которое она испытывала к своему жениху, или то, которое существовало между ней и Слейтом. Рейвен не назвала бы его страстью. Оно скорее походило на желание... Но желание чего? Соединения с семьей? С племенем кайова? Желание стать частью этого народа? Она не находила ответа на эти вопросы.

Проснувшееся в ее груди чувство пугало Рейвен больше, чем какая-либо другая опасность, с которой она могла столкнуться на Индейской территории. Она дотронулась до теплой руки Слейта и прижала ее к своему животу. Рейвен страстно любила Слейта, он был ей нужен, и поэтому неотступные мысли об индейце смущали ее. Быстрый Орел притягивал ее взгляд, его темные глаза пронзали ее. Рейвен не понимала, что с ней происходит. Она старалась не забывать, что явилась сюда не затем, чтобы найти себе здесь мужа, а для того, чтобы помочь кайова справиться с возникшей у них проблемой и повидаться с дядей. У нее уже был возлюбленный – Слейт Слейтон, и Рейвен не хотела, чтобы в ее жизни появился другой мужчина.

Маленький отряд двигался в северо-западном направлении. Вокруг расстилались широкие просторы, и у путников был хороший обзор. Они ехали по равнине, покрытой красной землей, поросшей высокой травой и изрезанной кое-где оврагами, по дну которых пролегали русла ручьев. Рейвен никогда прежде не видела краснозема. Ветер поднимал красноватую пыль, которая оседала на влажных лицах путников, и создавалось впечатление, как будто на них надеты маски из тонкой ткани. Рейвен восхищала суровая красота пейзажа, величие природы, которая подавляла своим беспредельным пространством, сулившим неограниченную свободу. Здесь можно было скакать долгие-долгие дни в полном одиночестве.

Когда начали сгущаться сумерки, окрашивая небо в темно-красные тона, путники достигли гор Уичито и свернули на извилистую тропу, петлявшую в зарослях кустарника и среди сосен. Влажный воздух был напоен ароматами хвои. Всадники пересекли несколько оврагов и ручьев, углубляясь в горы.

Рейвен тревожно оглянулась назад. Разве она сможет найти обратную дорогу, если вдруг вздумает уехать в город? Слейт, который, казалось, угадал ее мысли, сжал ей руку, стараясь успокоить.

– Дорогу в Медисин-Лодж можно найти по солнцу, Рейвен, – тихо сказал он. – Мы двигались в северо-западном направлении. Запоминай все особенности ландшафта, как ты запоминаешь улицы и здания в городе.

– Но различия ландшафта здесь почти неуловимы.

– Для опытного глаза отыскать дорогу в горах так же просто, как для тебя – найти нужную улицу в городе.

– Мне надо было более внимательно следить за особенностями тех мест, по которым мы проезжали, но я и не предполагала, что нам предстоит столь долгий путь.

– Не такой уж он и долгий. Ведь мы едем очень медленно. Кроме того, вероятно, мы движемся не прямо к цели нашего путешествия.

– Мы отвезем тебя назад в Медисин-Лодж по первой же твоей просьбе, Рейвен Каннингем, – неожиданно сказал Быстрый Орел. – Не думай, что кайова будут удерживать тебя против воли. Ты наш почетный долгожданный гость.

– Спасибо. У меня и в мыслях не было, что я не свободна. Мне просто стало интересно, как вы находите путь в бездорожье.

– По-моему, твой друг все правильно тебе объяснил, – заметил Быстрый Орел.

И Рейвен поняла, что кайова обладали превосходным слухом. Индеец услышал то, что было сказано очень тихо. Конечно, от того, насколько развиты зрение и слух, подчас зависела сама жизнь краснокожих. Рейвен отметила про себя эту особенность. Если ей впредь понадобится что-нибудь обсудить с глазу на глаз со Слейтом, им необходимо будет удалиться от индейцев на порядочное расстояние.

Лес начал редеть.

– Мы скоро приедем, Рейвен, и ты сможешь отдохнуть, – сказала Перышко.

– Спасибо, – промолвила Рейвен. – Мне очень хочется поскорее добраться до места.

Интересно, каким образом Перышко догадалась, что Рейвен так плохо себя чувствует?

– Твой дядя с нетерпением ждет тебя, – продолжала индианка.

– Я тоже мечтаю поскорее встретиться с ним, – сказала Рейвен.

Вновь воцарилось молчание. Рейвен изо всех сил держалась в седле. Ехать оставалось недолго, и она должна была еще немного потерпеть. Но встретившийся вскоре на их пути холм почти доконал ее. Особенно труден был спуск, когда лошадь понеслась галопом.

Несколько минут назад ничто не предвещало, что здесь рядом находится человеческое жилье, а теперь перед глазами Рейвен появилось большое индейское поселение. Оно было прекрасно, как сами кайова, и располагалось среди живописного леса и пышной зелени трав. Над крытыми буйволовыми шкурами вигвамами, между которых играли дети, струился дым. За женщинами, носившими воду из речки, с лаем бежали собаки. Приближалось время ужина, и Рейвен внезапно почувствовала, что страшно проголодалась. Но что приготовили индейцы на ужин? Может быть, ей и Слейту следовало захватить с собой продукты? Но это, несомненно, оскорбило бы кайова.

Рейвен отдавала себе отчет в том, что реальность, с которой она столкнулась, превзошла все ее самые смелые ожидания. Она и не предполагала, что их образ жизни так сильно отличается от того, к которому она привыкла. Возможно, отец был прав, решив воспитывать ее в Чикаго.

Перышко, улыбаясь, направила свою лошадь к Рейвен.

– Тебя ждут. Сердца кайова радуются, что ты приехала. Мы не причиним тебе никакого вреда.

– Я знаю, – быстро сказала Рейвен. Неужели все ее чувства написаны на лице? – Я очень рада, что приехала сюда. Просто мне немного не по себе: здесь все так непривычно.

– Мы поможем тебе освоиться. Ступай, сестра, влейся в ряды кайова.

Перышко мягко дотронулась до руки Рейвен, а затем быстро поскакала в сторону деревни. Сопровождавшие ее индейцы пустили лошадей галопом и на полном скаку въехали в лагерь, возвещая победным кличем, что привезли с собой Рейвен Каннингем. Кайова, выбежавшие из вигвамов вместе с детьми, присоединились к скандированию, которому вторило лесное эхо.

Остановив лошадь, Быстрый Орел соскочил на землю и, подхватив Рейвен, помог ей спешиться. Лишь одно мгновение она находилась в его объятиях, но этого хватило, чтобы их глаза встретились и Рейвен явственно увидела, что индеец хочет ее. Хочет, чтобы она стала частью племени. Быстрый Орел, истинный воин, готов был устранить любое препятствие со своего пути, чтобы добиться вожделенной цели.

Кайова окружили Рейвен со всех сторон, а затем подвели гостей к вигваму, стоявшему в центре деревни. Индейцы продолжали распевать ритуальные гимны, подталкивая гостью вперед. Рейвен почувствовала, как холодок побежал у нее по спине, и она внезапно воспрянула духом. Ну, вот она и дома!

Процессия остановилась у входа в вигвам, полог откинулся, и навстречу Рейвен, сильно хромая, вышел дряхлый, изможденный человек с поблекшей кожей, но все еще иссиня-черными волосами. Его взгляд был затуманен, тем не менее, старик смотрел прямо на Рейвен.

– Добро пожаловать домой, Рейвен, – сказал он по-английски.

Слезы выступили у него на глазах, когда он протянул руки, чтобы обнять племянницу.

– Дядя, – прошептала Рейвен и нежно обняла старика. До этого мгновения она в душе все еще сомневалась, что ее дядя действительно существует, что он жив.

– Ты так похожа... на мою сестру в юности, – запинаясь, промолвил старик, с трудом подбирая английские слова. – Но цвет твоих волос изменила... Луна. Мы будем... называть тебя Рейвен Лунное Дитя.

– Это хорошо, Бегущий Медведь, – сказал Быстрый Орел, стоявший рядом с Рейвен. – Рейвен Лунное Дитя прибыла сюда, чтобы обеспечить нам покровительство луны во время праздника Пляски солнца.

Он повторил свои слова на языке кайова, чтобы соплеменники могли понять их. Бегущий Медведь кивнул, соглашаясь с Быстрым Орлом.

– Дочь возвращается с триумфом... точно так же как и ее... мать.

Смущенная восторженным приемом, который ей оказали, Рейвен поняла, что не имеет права подвести кайова.

Взглянув на Слейта, Рейвен заметила, что он стоит в стороне, не принимая участия во всеобщем ликовании. Она почувствовала себя виноватой перед ним. Рейвен втянула Слейта в события, которые никак не затрагивали его лично. Взяв его за руку, она подвела своего друга к Бегущему Медведю.

– Это – Слейт Слейтон, дядя, мой друг и деловой партнер. Он приехал, чтобы помочь кайова.

– Это замечательно, – ответил Бегущий Медведь. – Хорошо, когда у человека есть друзья, которые всегда готовы помочь. Нам надо о многом побеседовать, дочь моей сестры. Но для этого у нас еще будет время. А сейчас пора поговорить о празднике Пляски солнца.

Глава 4

– Вождь Дикий Мустанг будет говорить с нами под деревом, – промолвил Бегущий Медведь и повторил свои слова на языке кайова.

Индейцы сразу же направились в указанное место. Рейвен удивленно посмотрела им вслед.

– Пойдемте с нами, Рейвен, Слейт, – позвал Бегущий Медведь и, опершись на руку Когтя Бобра, последовал за соплеменниками.

Рейвен вдруг заколебалась. У нее вновь возникло ощущение, что кайова все за нее решают и она утратила контроль над ходом событий. Куда они пошли? Она думала, что сейчас ее оставят наедине с дядей, что они сядут и старик спокойно расскажет ей о той проблеме, с которой столкнулись кайова. Она взглянула на Слейта, и тот ободряюще кивнул ей. Вздохнув, Рейвен пошла рядом с дядей, приноравливаясь к его медленному шагу. Рейвен вскоре заметила, что дяде стоило огромных усилий держаться на ногах, несмотря на то, что он опирался на руку Когтя Бобра. Внезапно она испугалась: а что, если он не доживет до праздника Пляски солнца? При этой мысли у нее защемило сердце. Что бы ни случилось, она должна помочь старику.

Пройдя между вигвамами, процессия вышла к раскидистому дереву, вокруг которого собралось все племя. Индейцы уселись прямо на землю, скрестив ноги, лицом на восток. Перед ними стоял внушительного вида соплеменник, очевидно вождь, в пышном головном уборе, украшенном орлиными перьями, и светлой одежде из замши с узорами из нашитых зубов, бисера, кусочков меха и металлических бляшек.

Рейвен остановилась перед вождем, он протянул ей орлиное перо, к которому был привязан кожаный шнурок. Рейвен помедлила, прежде чем взять его, не совсем понимая, чего от нее хотят. Но к ней тут же подошла Перышко и вплела шнурок в ее волосы. На лице дяди появилась довольная улыбка.

– Орлиное перо – религиозный символ кайова, – негромко объяснила Перышко. – Орел летает выше других птиц, а значит, он ближе всех к солнцу, которое имеет огромное значение для нас. Тебе оказана большая честь, сам вождь Дикий Мустанг вручил тебе орлиное перо.

– Спасибо, – сказала Рейвен и поклонилась вождю. Он кивнул, а затем устремил взгляд на Бегущего Медведя.

– Дочь моей сестры, – заговорил Бегущий Медведь, – сейчас мы с тобой сядем и послушаем, что скажет вождь. Племя будет передавать из рук в руки трубку мира... и наши желания поднимутся к небу вместе с дымом... к Великому создателю луны, солнца и земли.

Дикий Мустанг обратился с речью к собравшемуся племени.

– Кайова – сильное племя, – начала переводить Перышко. – Кайова храбры. У кайова много друзей. Однако у них есть и враги. Как вы знаете, наше священное Тайми было похищено. Мы долго и упорно искали его, обращались ко многим народам, даже к бледнолицым. Мы курили, посылая известия о нашей утрате по ветру, но так и не получили ответа. Так случилось, что наше Тайми исчезло вместе с буйволами.

Однажды, много лет назад, осаги взяли три наших священных Тайми, но, когда мир был восстановлен, Тайми были возвращены. Затем уты захватили два из трех наших сокровищ и до сих пор удерживают их. Только одно Тайми осталось у кайова, тем более оно ценно для нас. Но теперь и его похитили. Как вы знаете, без Тайми не может состояться наш ежегодный праздник Пляски солнца, на который соберутся все племена кайова, а также команчи. А в этом году на нем хотят присутствовать нез-персэ. Но без Тайми не будет праздника. Без Тайми наш народ начнет увядать, потому что мы не сможем поклоняться божеству так, как это делали наши предки.

Очень плохо, что ушли буйволы. Нам надо иметь буйволов для праздничной церемонии, и мы найдем хотя бы одного. Но и Тайми мы должны вернуть кайова. Если бы одно из племен завладело нашим Тайми, мы бы знали об этом. Нет, мы считаем, что нашу святыню украл бледнолицый. Зачем он это сделал? Мы не знаем. Как он это сделал? Мы не знаем. Где он это сделал? Мы не знаем. Именно поэтому мы призвали на помощь Рейвен Лунное Дитя. В ее жилах течет кровь кайова. Ее дядя Бегущий Медведь – хранитель Тайми. В ее жилах течет также кровь бледнолицых. В мире бледнолицых она – искательница вещей, потерянных или украденных. Поскольку Рейвен Лунное Дитя является кайова, она не осквернит наше Тайми, занимаясь его поисками. Она прибыла к нам, чтобы найти Тайми и вернуть его законным владельцам. Кроме того, она прибыла к нам, чтобы воссоединиться со своим народом. Ей будет помогать ее бледнолицый друг Слейт Слейтон. Все вы должны помогать им в достижении их цели. Вы согласны со мной, кайова?

В ответ раздались громкие одобрительные крики, но вскоре голоса вновь стихли.

– А теперь мы закурим трубку, чтобы духи благословили Рейвен Лунное Дитя на поиски Тайми.

Дикий Мустанг опустился на землю и взял в руки длинную трубку, украшенную росписью и перьями.

– Он великий оратор, правда? – прошептала Перышко, обращаясь к Рейвен. – Его сын, Быстрый Орел, тоже хорошо говорит. Кайова много времени посвящают красноречию, потому что искусные ораторы очень важны для нашего народа.

Эти слова индианки произвели на Рейвен большое впечатление: она и не подозревала, что ораторы пользуются таким уважением среди кайова. Ее удивило также то, что Быстрый Орел – сын вождя. Только теперь Рейвен поняла, какая большая честь была ей оказана: за ней в Медисин-Лодж явился сам сын великого вождя кайова, чтобы сопровождать ее в пути.

Тем временем Дикий Мустанг зажег ритуальную трубку, раскурил ее, сделал несколько затяжек и передал Быстрому Орлу. От Быстрого Орла трубка перешла к Рейвен. Сын вождя внимательно наблюдал за тем, как губы Рейвен коснулись мундштука, который он сам только что держал во рту. Отведя глаза, чтобы не видеть жадного взгляда индейца, Рейвен сосредоточилась на курении. Она постаралась повторить действия вождя, но, сделав затяжку, чуть не задохнулась и быстро передала трубку Слейту. Покурив, тот вручил ее Бегущему Медведю, который после нескольких затяжек вернул трубку вождю. После этого она вновь пошла по кругу, и вскоре Рейвен почувствовала, что у нее кружится голова. Она не привыкла курить, но, тем не менее, решила до конца выдержать это испытание. Рейвен с нетерпением ждала, когда же ей дадут необходимую для расследования информацию. Что представляет собой это Тайми? Как оно выглядит? Когда его похитили? Или может быть, кайова его просто где-то потеряли?

После того как трубку вновь пустили по кругу и она в очередной раз вернулась к вождю, тот, наконец, отложил ее в сторону, поднялся и с короткой речью обратился к своему народу. Выслушав Дикого Мустанга, кайова тут же встали и разошлись.

– Дикий Мустанг понимает, что у тебя и Слейта могут возникнуть вопросы, но остальным кайова вовсе не обязательно присутствовать во время вашей беседы, – объяснила Перышко.

Когда большинство кайова ушли, Дикий Мустанг обратился к Рейвен:

– Позволь мне лично поприветствовать тебя. Мы рады, что ты приехала.

– Я была очень удивлена, получив телеграмму.

– Если бы ты не стала столь известной в мире бледнолицых, мы не смогли бы разыскать тебя. Наш народ считает, что ты владеешь секретами магии.

– На самом деле то, чем я занималась, было своего рода способом выживания, – заметила Рейвен.

– Как вы узнали о Рейвен? – спросил Слейт.

– Мы получаем известия от наших друзей команчи. Их вождя зовут Куана Паркер. В его жилах течет кровь бледнолицых, и он хорошо понимает ваш мир, хотя никогда не жил в нем.

– Как выглядит Тайми? – спросила Рейвен.

– Пусть на этот вопрос ответит хранитель Тайми, – сказал вождь, взглянув на дядю Рейвен.

– Тайми не должны видеть бледнолицые, – медленно произнес Бегущий Медведь. – То, что я сейчас скажу, останется между нами.

– Я понимаю. Мы никому не расскажем о том, что узнали здесь.

– Хорошо. Наше Тайми – это изображение из камня высотой менее двух футов... в одежде из белых перьев... Его головной убор состоит из одного пера и подвесок из хвостов горностая. На шее бусы из синего бисера... на лице и теле изображены символы солнца и луны. Мы храним его в коробке, обтянутой сыромятной кожей... и выставляем на всеобщее обозрение только раз в году – во время праздника Пляски солнца.

– Как я поняла, Тайми – больших размеров и его непросто похитить, – сделала вывод Рейвен.

– Вы знаете, когда именно его украли? – спросил Слейт.

– Приблизительно две луны назад, – ответил Бегущий Медведь.

– Пожалуйста, не сочти это оскорблением, – извиняющимся тоном промолвила Рейвен, – но не могло ли Тайми потеряться во время одного из переездов племени?

– Никогда! – воскликнул Бегущий Медведь. – Оно постоянно находилось со мной. Я мог потерять все, что угодно, но только не Тайми. Я посвятил ему всю свою жизнь. Если ты не найдешь его до начала праздника Пляски солнца, я умру.

– Не говори так, дядя!

– Это правда, Рейвен, – подтвердила Перышко. – Бегущий Медведь – жрец и знахарь. Он уверен в том, что так оно и будет. Оттого он и ослабел в последнее время.

– Я непременно найду Тайми, дядя. Не знаю еще как, но найду, – пообещала Рейвен, потрясенная тем, что жизнь ее дяди зависит теперь только от того, удастся ли ей отыскать святыню кайова. – Но сначала нам нужно получить ответы еще на несколько вопросов. Происходило ли накануне исчезновения Тайми что-нибудь необычное? Возможно, у вас кто-нибудь гостил в то время, когда пропала святыня?

– Может быть, какой-нибудь белый человек, – подсказал Слейт.

– Множество бледнолицых приходили сюда, стремясь что-то разнюхать на нашей земле, – ответил Дикий Мустанг.

– Вы знаете их имена? – заинтересовалась Рейвен.

– Конечно, – ответил Дикий Мустанг. – Я говорил с Куаной, вождем команчи, который их знает. Мы живем в этой резервации вместе с команчи и апачи, но у каждого племени своя территория.

– И что говорит Куана? – спросил Слейт.

– Он решил сдать в аренду владельцам ранчо принадлежащие команчи пастбища. Таким образом, его народ сможет получить плату наличными или скотом за земли, которые и без того уже используют бледнолицые.

– То же самое происходит и с владениями кайова? – спросила Рейвен.

– Да. Прошлой зимой наши воины разбили лагерь у Лосиного ручья, где проходит Техасская дорога, чтобы держать стада, которые гонят в Канзас, подальше от территории резервации.

– Вы хотите сказать, что скот пасется на вашей земле, когда его гонят на север? – спросила Рейвен.

Ей никогда прежде не приходила в голову мысль о том, что такое возможно.

– Да. И нам трудно не допустить этого, даже если наши воины будут охранять все подходы к земле кайова. Куана говорит, что разумнее всего сдать в аренду пастбища, которые мы не используем. Таким образом, мы получим деньги и освободим себя от необходимости охранять границы резервации.

– Неплохая идея, – согласился Слейт.

– Слова Куаны звучат убедительно, – сказал Дикий Мустанг. – В них есть здравый смысл. Команчи уже дали согласие на аренду. Но кайова не желают предоставлять свои земли под пастбища. В душе мы все еще надеемся, что буйволы вернутся, и им понадобятся сочные травы. Возможно, мы просто не хотим, чтобы у нас забирали последнее, что мы имеем. Но окончательное решение пока не принято.

– А когда резервация должна его принять? – спросила Рейвен.

– Куана уже вступил в сделку с бледнолицыми, но апачи и кайова сначала должны раскурить трубку, спросить совета у богов, а потом уже принимать решение.

– А не могло ли случиться так, что Куана или другой команчи похитил ваше Тайми, чтобы сделать кайова более сговорчивыми и заставить их согласиться на аренду земель в резервации? – спросил Слейт.

– Нет, – возразил Быстрый Орел. – Команчи и кайова много лет дружат.

– Но Куана все же пытается добиться, чтобы кайова и апачи согласились на аренду пастбищ, – напомнил Слейт.

– Да, но это не означает, что команчи хотят нанести нам какой-то вред, – настаивал на своем Быстрый Орел.

Рейвен и Слейт переглянулись, подумав об одном и том же. У команчи, несмотря на их внешнее дружелюбие, имелись веские причины для того, чтобы попытаться вывести кайова из равновесия, ведь они хотели добиться своего – получить согласие кайова на сдачу пастбищ в аренду.

– А кто такие эти владельцы ранчо, которые хотят арендовать ваши земли? – спросила Рейвен.

– Это техасцы, – ответил Дикий Мустанг. – Я могу назвать имена некоторых из них.

– Хорошо. Эти люди могут нам понадобиться, – сказал Слейт.

– Есть ли еще какие-нибудь белые поблизости от вашей территории? – поинтересовалась Рейвен.

– По нашей равнине собираются проложить путь для железных коней, – сообщил Дикий Мустанг.

– Какая именно железная дорога должна здесь пройти? – спросил Слейт.

– Компания «Миссури пасифик», – ответил Быстрый Орел, – прислала к нам двух человек – инженера и агента, которые должны осмотреть земли. Руководство железной дороги хочет увеличить ее протяженность, построив новый участок от Техаса до Канзаса.

– У них грандиозные планы, – заметил Слейт.

– Но как я поняла, есть и другие железнодорожные компании, которые заинтересованы в строительстве? – спросила Рейвен.

– Да, например «Атчисон, Топика и Санта-Фе», – сказал Быстрый Орел.

– Мы хорошо знаем владельцев этой компании, – заметила Рейвен. – В последнее время мы работали на них, расследуя грабежи в поездах.

– Эти две компании являются конкурентами, – заявил Слейт, – готовы перегрызть глотку любому, кто встанет на их пути. Ведь та из них, которая первой начнет строительство, получит огромные деньги от правительства в качестве субсидий и ссуд, и это помимо прибыли.

– Они уже определились с участком для строительства? Вам предлагали взамен деньги или что-нибудь другое? – спросила Рейвен.

– Нет, – ответил Быстрый Орел, – но представители и той и другой компании осматривали нашу землю.

– Вы разрешили им это? – удивился Слейт.

– У нас не было выбора, – ответил Дикий Мустанг. – Правительство Соединенных Штатов обеспечило им вооруженную охрану.

– Понятно, – промолвила Рейвен, бросая выразительный взгляд на Слейта. – Похоже, множество людей заинтересованы в том, чтобы заполучить землю кайова. Нам потребуется немало времени, чтобы навести справки о них.

– И не забудьте включить в свой список правительство Соединенных Штатов, – сказал Быстрый Орел. – Оно издает все новые законы и инструкции, которые постепенно ограничивают нашу свободу. Мы опасаемся, что оно может найти средство или повод, чтобы отобрать те немногие земли, которые у нас еще остались.

– Конечно, мы постараемся все учесть, – заверила его Рейвен. – А разве Агентство по делам кайова не поддерживает и не защищает вас?

– Да, конечно, защищает, – сказал индеец, но в его голосе не было уверенности.

Рейвен поняла, что ей будет нелегко проводить это расследование: ситуация в резервации походила на пороховую бочку, фитиль которой стремились поджечь слишком многие.

– Похоже, похитители Тайми преследовали одну цель: они хотели привести в замешательство народ кайова, – заметил Слейт. – Если праздник Пляски солнца не состоится, племена не соберутся вместе и не возобновят свои старые связи, не так ли?

– Да, – подтвердил Дикий Мустанг, – и к тому же не примут совместных решений на будущий год.

– В таком случае, мне кажется, мотивы кражи совершенно очевидны, – сделала вывод Рейвен. – Кто-то хочет лишить кайова друзей и союзников, чтобы легче добиться своего. Нам остается только найти того, кому это наиболее выгодно.

– Возможно, ты права, – согласился Быстрый Орел, – но это еще не все. Мой отец стареет. Среди кайова есть много молодых воинов, готовых ступить на тропу войны, чтобы вернуть Тайми, остановить произвол владельцев ранчо, железнодорожных компаний и правительства. Это горячие головы. Они жаждут сражений. Воины просят меня возглавить их... во всяком случае, пока просят.

– Но ты не станешь этого делать! Вы ведь не хотите начать кровавую бойню? – с ужасом спросила Рейвен.

– Я пытаюсь обуздать их, – ответил Быстрый Орел, – но они бредят древними преданиями о славе предков. Я, конечно, тоже молод, но не настолько, чтобы потерять голову. У нас нет шансов одержать победу в этой схватке, но может быть, одной битвы будет достаточно, чтобы остудить их пыл.

– Прошу тебя, не совершай непоправимых ошибок, – сказала Рейвен; в ее голосе слышались мольба и отчаяние. – Мы сами со всем этим разберемся. Дайте нам только время.

– У вас еще есть время. Пока есть, – промолвил Быстрый Орел.

– То, что вы рассказали, поможет нам, – промолвил Слейт, – но, может быть, вы что-нибудь еще хотите добавить? Есть ли у вас какие-нибудь соображения, которые могут ускорить расследование?

– Нет, – ответил вождь кайова. – Мы призвали на помощь Рейвен, потому что не понимаем образа действий бледнолицых и не можем незаметно прокрасться в их мир, чтобы найти наше Тайми. А теперь мы перекладываем на ваши плечи бремя поисков нашей святыни.

– Мы принимаем его, – сказала Рейвен. – Но это очень сложное дело, потому что слишком много белых заинтересованы в том, чтобы ваше Тайми исчезло.

– Нет, это не мог сделать бледнолицый, – возразил Быстрый Орел. – У кайова острый слух, а бледнолицые производят много шума. Чтобы выкрасть Тайми, им понадобилось бы сначала прокрасться в вигвам Бегущего Медведя, а затем выйти из него с большим узлом.

– В деревне всегда кто-нибудь есть? – спросил Слейт.

– Да, и мы ее охраняем, – ответил Быстрый Орел. – Такое мог сделать только команчи или какой-нибудь друг, которому мы доверяем, но только не незнакомец из числа белых. Нет, ему это было бы не под силу. Тайми исчезло вместе с буйволами. В этом, наверное, и кроется разгадка.

– Какая может существовать связь между Тайми и буйволами? Это нелогично, – возразил Слейт.

– Но ведь буйволы действительно исчезли, – сказал Быстрый Орел.

– Да, но мы знаем, что с ними случилось. Их убили белые.

– Мы этого не видели, – продолжал Быстрый Орел. – Как не видели и исчезновения Тайми. Но и то и другое необходимо нам для праздника Пляски солнца. Или может быть, мы живем в мире сновидений? Может быть, время кайова уже истекло и поэтому исчезли и буйволы, и Тайми? Может быть, кайова тоже вскоре последуют за ними в Страну заката?

– Не надо отчаиваться, Быстрый Орел, – с мольбой в голосе сказала Рейвен. – Кайова раздобудут буйвола для праздника. Ведь где-то они наверняка еще сохранились.

– Я слышал, что у полковника Гуднайта в северном Техасе есть небольшое стадо. Вы могли бы купить у него одного буйвола, – сказал Слейт.

– Мы знаем об этом стаде, – промолвил Быстрый Орел, – но покупать то, что всегда было вольным как ветер, не в духе кайова.

– Возможно, это действительно не в ваших правилах, но, по крайней мере, у вас будет буйвол, – заметила Рейвен.

Быстрый Орел помолчал немного, а затем, переглянувшись с Диким Мустангом, снова заговорил:

– Наш мир сильно изменился, Рейвен. Мне очень жаль, что ты не видела кайова, когда они были хозяевами прерий – то время безвозвратно ушло. Мы проиграли войну, но впереди еще будут сражения. Ты права: лучше купленный буйвол, чем никакого.

– Мой сын правильно говорит, – сказал Дикий Мустанг. – Мы найдем новые способы сохранить наше наследие, но для этого нам необходимо Тайми.

– Мы отыщем Тайми и вернем его вам еще до начала праздника Пляски солнца, – пообещала Рейвен, исполнившись решимости помочь своему народу теперь, когда поняла, какое значение для них имела эта святыня.

Быстрый Орел бросил на Рейвен пристальный взгляд, и его темные глаза вдруг вспыхнули.

– Может быть, ты – именно то, что сейчас нужно нашему народу: ты соединяешь в себе оба мира и несешь свежие силы, которые помогут нам пережить время испытаний.

– Конечно, я постараюсь помочь вам, – заверила его Рейвен. – Я уже дала слово, что мы найдем Тайми.

– Если наша святыня все еще находится в этом мире, думаю, вы действительно найдете ее, – сказал Быстрый Орел. – Завтра я подарю Рейвен Лунному Дитя и ее спутнику коней из моего табуна.

– Спасибо, – поблагодарила Рейвен индейца. – Но думаю, дарить лошадей нет необходимости – достаточно будет просто предоставить нам их на время расследования.

– Получить лошадь в подарок – большая честь, – сказала Перышко. – У кайова не принято возвращать то, что тебе подарили. Наши соплеменники считают, что надо быть щедрым.

– Прошу тебя, прими лошадей в подарок... дочь моей сестры, – обратился к Рейвен Бегущий Медведь.

– Конечно, мы примем лошадей, если ты этого хочешь, – поспешно заверила его Рейвен.

– Да, я этого хочу, – сказал Быстрый Орел, бросив на Рейвен жгучий взгляд.

– В таком случае мы благодарим тебя, – промолвила Рейвен.

Быстрый Орел, очевидно, пытался найти путь к ее сердцу, и Рейвен не могла помешать ему. Слейт не стал благодарить индейца. Прищурившись, он внимательно наблюдал за Быстрым Орлом. Дикий Мустанг встал, давая понять, что беседа окончена.

– Если вам понадобится помощь, дайте знать об этом мне или моему сыну. И запомните: сколько бы вы ни запросили за работу, вы получите все сполна.

– Я не хочу, чтобы мне платили, – запротестовала Рейвен. – Я делаю это ради своей семьи и своего народа.

– Но вы должны быть вознаграждены, – настаивал Быстрый Орел, бросая на Рейвен многообещающие взгляды.

Рейвен отвела глаза, боясь подпасть под его влияние.

– У тебя, как у дяди, щедрое сердце, – сказал вождь. – Но мы подумаем, как отблагодарить тебя и твоего друга.

Глава 5

– Рейвен, мы решили, что ты будешь жить вместе с Перышком... пока гостишь у нас, – сообщил Бегущий Медведь, когда вождь ушел.

– Спасибо за гостеприимство, Перышко, – сказала Рейвен индианке, неожиданно для себя узнав, что они со Слейтом будут жить порознь.

Рейвен почему-то решила, что им предоставят отдельный вигвам. Но кайова, конечно, не ожидали, что она приедет не одна. Кроме того, они со Слейтом еще не были женаты, и индейцы считали их просто деловыми партнерами.

– Я был бы счастлив, если бы Слейт поселился в моем вигваме, – продолжал Бегущий Медведь. – У тебя нет возражений, Коготь Бобра?

Коготь Бобра бросил суровый взгляд на Слейта, а затем кивнул, соглашаясь.

– Коготь Бобра и я – ученики твоего дяди, Рейвен, – объяснила Перышко. – Поскольку Бегущий Медведь в очень преклонном возрасте и к тому же неважно себя чувствует, Коготь Бобра живет у него и помогает старику.

– Но в нашем вигваме есть комната для Слейта, – сказал Бегущий Медведь.

– Спасибо, – ответил Слейт. – Я с удовольствием поживу у вас.

– Я приготовила мясо, оно ждет нас в моем вигваме, – сказала Перышко, обращаясь ко всем присутствующим. – Там на всех хватит.

– Но я хотела бы поговорить с дядей, – сказала Рейвен, с беспокойством глядя на Бегущего Медведя, который устало улыбался ей.

– Ты сможешь сделать это завтра, – предложил Коготь Бобра, помогая жрецу подняться на ноги.

– Дочь... моей сестры, я должен многое сказать тебе... но...

– Сначала ему нужно отдохнуть, – закончил за него Коготь Бобра.

Бегущий Медведь ласково погладил Рейвен по голове, а затем позволил ученику увести себя.

Рейвен проводила их взглядом, чувствуя разочарование, а затем, вздохнув, повернулась к индианке.

– Слейт и я были бы счастливы отведать твое угощение, Перышко.

– Я тоже приму участие в трапезе, – заявил Быстрый Орел.

Перышко радостно улыбнулась ему и встала. По дороге Рейвен думала о том, что Перышко, вероятно, питает к Быстрому Орлу нежные чувства. И если это действительно так, то ее отношения с индианкой могли вскоре испортиться, поскольку Быстрый Орел не делал никакого секрета из того, что не на шутку увлекся Рейвен.

В деревне царили мир и покой. Индейцы стояли небольшими группками, негромко переговариваясь, или сидели у порогов своих вигвамов, ужиная или играя с детьми и собаками. Они улыбались Рейвен, когда та в сопровождении своих спутников проходила мимо. В лагере было удивительно тихо, здесь никто не ссорился, даже дети. Но может быть, индейцы вели себя так намеренно, чтобы пустить пыль в глаза своей гостье?

Перышко с гордостью подвела друзей к своему вигваму и жестом пригласила Рейвен войти в него через круглое отверстие диаметром приблизительно в три фута, находившееся от земли на высоте более фута. Это был, очевидно, вход в жилище. Рейвен не знала, как можно войти через такую дыру, не уронив своего достоинства, и заколебалась.

– Входи, Рейвен Лунное Дитя, – сказала Перышко.

И Рейвен, наконец, подумала, что здесь, возможно, не придавали такого большого значения чувству собственного достоинства, как в мире белых. Опустившись на корточки, она вползла в вигвам и выпрямилась. Это было не так трудно сделать, как ей показалось вначале. Помещение вопреки ее ожиданиям было довольно просторным. Рейвен посторонилась, чтобы дать возможность войти в вигвам Перышку, Слейту и Быстрому Орлу, а затем огляделась.

Они стояли на утрамбованном земляном полу. В центре жилища, в вырытом углублении, горел огонь, на котором стоял горшок с мясом. От готовящейся пищи распространялся аппетитный аромат. Постели у дальней стены были застланы шкурами; кухня, она же кладовая, находилась возле двери. Вся обстановка, несмотря на свою скудость, выглядела очень опрятно и практично.

– Добро пожаловать в мой вигвам, – сказала Перышко, обращаясь к гостям. – Вы можете сесть у очага. Если у вас возникнут вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь, задавайте их. Мы с удовольствием все объясним вам.

– Спасибо, – сказала Рейвен, присаживаясь к огню. – Должна признаться, мне мало известно о том, как живут кайова.

– Я был бы рад показать тебе наш быт, – предложил Быстрый Орел, опускаясь рядом с Рейвен на земляной пол.

– Мы не собираемся задерживаться здесь на длительное время, – возразил Слейт, присаживаясь рядом с Рейвен с другой стороны, – поэтому не сумеем воспользоваться твоим предложением.

Мужчины обменялись суровыми взглядами. А тем временем хозяйка вигвама принесла ложки, вырезанные из рога, и, раздав их гостям, села рядом с Быстрым Орлом. Перышко и сын вождя начали есть прямо из горшка, и Рейвен поняла, что здесь принято пользоваться общей посудой.

Последовав их примеру, она попробовала угощение. Это была говядина, отваренная со специями.

– Восхитительный вкус, – искренне сказала Рейвен.

– Бегущий Медведь научил меня разбираться в травах, и теперь я использую растения не только для лечебных целей, но и для приготовления пищи.

– Ее умение вкусно готовить высоко ценится у нас, – добавил Быстрый Орел.

Некоторое время они ужинали молча, а потом Рейвен вновь заговорила:

– Я постоянно думаю об исчезнувшем Тайми. Скажите, не живут ли поблизости от вас белые, которые так или иначе могли быть заинтересованы в похищении святыни кайова? Может быть, такие люди есть в Медисин-Лодже, Форт-Силле или других близлежащих городах? Не наведывались ли они к вам в лагерь месяца два назад, примерно тогда, когда пропало Тайми?

– Иногда белые действительно посещают племена, – ответил Быстрый Орел. – Они обычно приезжали к нам, чтобы купить буйволовые шкуры. Но зачем этим людям могло понадобиться наше Тайми?

– Не знаю, – задумчиво промолвила Рейвен, размышляя вслух. – Трудно проследить за каждым человеком, который побывал в этих краях накануне исчезновения святыни кайова.

– Да, ты права, – согласился Слейт. – А что вы думаете о скачках, которые скоро состоятся в Медисин-Лодже?

– Ты спрашиваешь о Джоунсе? Объездчик – хороший человек, давний друг кайова, команчей и апачей. – Быстрый Орел улыбнулся. – Скачки должны начаться через пару недель, как раз накануне праздника Пляски солнца. Мы хотим поучаствовать в них на своих лошадях.

– И мы одержим победу, – убежденно сказала Перышко. – Может быть, и вы захотите посоревноваться?

– Возможно, я действительно приму участие в скачках, – согласился Слейт. – А теперь вспомните, когда примерно объездчик Джоунс был у вас?

– Несколько лун назад он приезжал к нам и делился своими планами проведения скачек, – сказала Перышко.

– Был ли он здесь, когда вы обнаружили пропажу Тайми? – спросила Рейвен.

– Да, – ответил Быстрый Орел. – Я хорошо это помню, потому что объездчик очень сокрушался по поводу пропажи и мой отец советовался с ним, рассчитывая на то, что Джоунс хорошо знает мир белых и сможет нам помочь.

– Да, но не станете же вы подозревать в краже Тайми объездчика Джоунса, доброго друга кайова? – спросила Перышко.

– Слейт будет подозревать всех и каждого, пока мы не найдем Тайми, – заявила Рейвен. – Даже Куану Паркера.

Услышав это, Быстрый Орел засмеялся.

– Куана и Джоунс тут совершенно ни при чем. Обратите лучше внимание на владельцев ранчо и людей, прокладывающих дороги для железных коней. Они покушаются на нашу землю, и у них есть веские причины желать нам зла.

– Ты прав, конечно, – согласилась с ним Рейвен. – Но сейчас мы просто пытаемся установить круг лиц, побывавших здесь накануне исчезновения Тайми и имевших хоть какие-нибудь мотивы выкрасть его.

– С чего вы хотите начать ваше расследование? – спросил Быстрый Орел.

– У нас не было времени обсудить и наметить план действий, – ответила Рейвен.

– Но вскоре мы примемся за дело, – добавил Слейт и вынул из горшка еще один кусок говядины. – Очень вкусно.

– Спасибо, – сказала Перышко. – Жаль, конечно, что это не мясо буйвола.

– Да, верно замечено, – согласился Быстрый Орел. – Все племена, живущие в прериях, сожалеют о том, что этих могучих животных больше нет в наших краях. Кто бы мог подумать, что огромные стада, которые тянулись до самого горизонта, когда-нибудь вдруг исчезнут?

– Мы все надеемся, что они однажды вернутся, – призналась Перышко.

– Это было бы замечательно, – согласился с ней Быстрый Орел, – но боюсь, наша мечта так и останется мечтой. Времена изменились, и мы тоже должны стать другими.

– Но нам нельзя забывать прошлое, Быстрый Орел, – возразила Перышко.

– Ты права, но с такими соплеменниками, как ты, это нам не грозит, – заметил индеец и, обращаясь к гостям, объяснил: – Перышко не только изучает наши обычаи и традиции, чтобы передать их детям кайова, но и обладает мужественным сердцем. Она независимая женщина. Она перенимает навыки целительства у нашего жреца и является одним из лучших объездчиков лошадей в племени. С такими людьми, как Перышко, наше племя воспрянет духом и преодолеет все трудности.

– Не такая уж я замечательная, как ты описал, – смущенно сказала Перышко и улыбнулась, довольная тем, что ее похвалили. – Многому из того, что я умею, научил меня мой муж, но он умер. С тех пор я живу одна.

– Много мужчин сваталось к Перышку, – сообщил Быстрый Орел, – но ее сердце, быть может, будет всегда принадлежать умершему мужу.

– Ты тоже не стал во второй раз жениться, – напомнила ему Перышко.

– Я жду своего часа. – Быстрый Орел посмотрел на Рейвен. – Возможно, он наступит в праздник Пляски солнца.

– Но сначала нам нужно найти Тайми, – прервал его Слейт, вставая и помогая Рейвен подняться с земли. – А сейчас мы хотим прогуляться и обсудить все услышанное.

И прежде чем Рейвен поняла, что происходит, он увлек ее за собой к выходу из вигвама, а затем торопливо увел за деревню на берег речки. Рейвен тревожно оглянулась, но в лагере было темно и тихо – индейцы отдыхали в своих вигвамах.

– Слейт, я...

– Ни слова, Рейвен. Хватит с меня и того, что наговорил Быстрый Орел.

Рейвен хотела очень многое сказать ему, но промолчала, а Слейт тем временем уводил ее все дальше и дальше от деревни по берегу реки. Оказавшись, наконец, вдали от человеческого жилья, среди деревьев и камней, они остановились.

Прислонившись спиной к большому валуну, Слейт обнял Рейвен и прижал ее к своей груди.

– Ну а теперь можешь спустить на меня всех собак, если тебе этого хочется.

– Нет, мне вовсе не хочется ссориться с тобой, Слейт. – Она склонила голову ему на грудь и стала слушать, как бьется его сердце, как учащается дыхание. – Я не меньше тебя хотела уйти оттуда.

– Это правда?

– Я чувствую себя здесь не в своей тарелке, Слейт. Как чужеземец, нарушивший запрет и ступивший на священную землю.

– Но со стороны все выглядит так, как будто ты прекрасно приспособилась к окружающей обстановке. Индейцы приняли тебя как члена своего племени. Это я для них чужак.

– Но все эти церемонии и формальности заставляют меня чувствовать себя неловко.

– Это просто обычаи, Рейвен. Я видел их прежде. Ты привыкнешь к ним и перестанешь их замечать. Именно этого я и боюсь.

– Что ты имеешь в виду?

– Я боюсь, что ты станешь частью их племени, которое больше не захочешь покидать.

– О, Слейт, я люблю тебя.

– Я знаю, но сейчас тобой движет чувство долга. Такое уже было однажды, когда ты преследовала команчи Джека и Сентано. И ничто в мире не может остановить тебя, не может помешать тебе достигнуть своей цели. Ты очень темпераментная и страстная, Рейвен. Более пылкой женщины, чем ты, я не встречал в своей жизни. Причем ты темпераментна не только в постели, но и во всех своих поступках. Я безумно люблю тебя, но если твоя страсть выплеснется наружу, я не знаю, что ты можешь натворить.

– Ты тоже очень страстный человек, Слейт. Вспомни, ты не хотел прекращать поиски команчи Джека, потому что он убил твою семью, а потом, рискуя жизнью, ты помог мне поймать Сентано.

– Да, это так. Но с тобой все обстоит по-другому.

– Вовсе нет. Мы оба стремимся искоренить зло в этом мире. Подумай только, ты был техасским рейнджером, а я стала частным детективом в силу семейных обстоятельств, но, в конце концов, мы пришли к одному и тому же. Да, мы оба пылкие люди, но наша страсть направлена друг на друга и на борьбу с несправедливостью.

– Ты права, но я все же боюсь, что твое страстное стремление помогать людям, попавшим в беду, уведет тебя от меня.

Рейвен поцеловала Слейта в губы. Искра страсти пробежала между ними. Рейвен тихо застонала, прижимаясь к Слейту всем телом. Ей хотелось большего, нежели поцелуи.

– Этого никогда не случится. Вспомни, мы так и не довели до конца то, что начали сегодня утром.

– Я не забыл об этом, – пробормотал Слейт, погружая пальцы в густые волосы Рейвен и перебирая пряди.

В конце концов, волна золотистых локонов рассыпалась по ее плечам. Слейт зарылся в них лицом, наслаждаясь их шелковистостью и ароматом лаванды. Застонав, он крепче стиснул Рейвен в объятиях, поглаживая ее бедра и прижимая их к своей затвердевшей плоти.

– О, Слейт, – прошептала Рейвен, – ты считаешь, мы можем рискнуть и заняться любовью?

– Не знаю. Индейцы всегда выставляют караулы, но я сгораю от желания.

С пылающим от страсти взором Слейт припал к губам Рейвен, и его язык проник в нежную глубину ее рта. Обвив руками шею возлюбленного, она погрузила пальцы в его густые волосы. Вдыхая его запах, Рейвен чувствовала, как учащенно бьется сердце в ее груди. Желание близости с ним нарастало, неистовая страсть требовала удовлетворения. Она чувствовала, как напряглись его мышцы. Она жаждала соития... прямо здесь, немедленно.

Внезапно рядом с ними хрустнула ветка и раздался голос:

– А я думал, что вы действительно всего лишь деловые партнеры.

Рейвен вздрогнула от неожиданности и, отпрянув от Слейта, начала озираться по сторонам с бешено колотящимся сердцем. Однако за деревьями, растущими вдоль берега реки, никого не было видно.

Но еще через мгновение из густой тени вышел Быстрый Орел. В лунном свете он выглядел грозно.

Рейвен лишилась дара речи. Взгляд Быстрого Орла пронзал ее душу, заставлял чувствовать себя виноватой. Подобное чувство казалось нелепым, но Рейвен ничего не могла с собой поделать, утратив контроль над своими эмоциями.

– Ты мог бы прямо сказать, что мы состоим в близких отношениях, – заметил Слейт наигранно-ленивым тоном и снова заключил Рейвен в объятия с видом человека, который имеет все права на нее.

Рейвен ощутила пыл и напряжение тела Слейта, но одновременно она почувствовала страсть, которую испытывал к ней Быстрый Орел. Оба они хотели ее, причем их жажда обладания ею распространялась не только на ее тело. Рейвен испытывала влечение к обоим, ей хотелось удовлетворить страсть каждого из них; она разрывалась между этими двумя мирами, не зная, как примирить их между собой. Она собрала всю свою волю в кулак, пытаясь взять себя в руки. Ей нельзя было позволить этим мужчинам отвлечь ее от той цели, ради которой она прибыла на Индейскую территорию. Рейвен не понимала, почему ее так тянет к кайова, но надеялась, что это чувство вскоре пройдет.

– Теперь я вижу, что вы очень близкие друзья, – согласился Быстрый Орел, подходя ближе.

– Чего ты хочешь? – с возрастающим раздражением спросил Слейт.

– Я думал, что, после того как ты и Рейвен обсудите создавшееся положение, я смогу показать ей прелести ночи.

– Я как раз занимался этим.

– Я это понял, – сказал Быстрый Орел, – но прелесть ночи состоит не только в том, что ты пытался сделать.

– Рейвен увидит только то, что сама захочет, – возразил Слейт.

Враждебное чувство, которое они испытывали друг к другу, внезапно стало совершенно очевидным. Слейт оставил в саквояже свои пистолеты, но Рейвен знала, что оба вооружены ножами. Так или иначе, она должна была остановить их, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля и они нанесут друг другу раны и увечья.

– Я уверена, тебе есть что показать мне здесь, где живут кайова, Быстрый Орел, – сказала Рейвен, – но давай отложим это – сегодня я слишком переполнена впечатлениями.

– Я слышу от тебя мудрые речи, Рейвен Лунное Дитя, и соглашаюсь с ними. Я покажу тебе прелести здешней ночи в другой раз. До завтра.

Индеец улыбнулся ей, а затем, бросив суровый взгляд на Слейта, растворился во мраке. Рейвен била дрожь, и Слейт крепко прижал ее к своей груди.

– Во всем этом действительно есть что-то мистическое, Слейт. Они так здорово владеют собой и самоуверенны, даже попав в беду. Я, пожалуй, никогда не стану настоящей кайова.

– Ты похожа на них больше, чем тебе кажется. Именно это меня и беспокоит.

– О, Слейт, я так люблю тебя.

– Быстрый Орел собирается отнять тебя у меня. В этом нет никаких сомнений, Рейвен, но я буду бороться за тебя. У него, черт возьми, нет никаких шансов завладеть тобой.

Он припал горячими губами к ее губам, его язык проник в ее рот. Ошеломленная силой его чувства, Рейвен страстно отвечала на его поцелуи, забыв обо всем на свете, кроме того, что Слейт был рядом и жаждал близости с ней.

Глава 6

На следующее утро Рейвен проснулась на рассвете, когда деревня кайова только начала пробуждаться. Ей было тепло и уютно под одеялами из буйволовых шкур, несмотря на холодную ночь. Конечно, ей очень не хватало Слейта. Поэтому она несколько раз просыпалась, ища и не находя его рядом с собой. Почувствовав запах пищи, Рейвен перевернулась на другой бок. Ее желудок сводило от голода.

– Доброе утро, Рейвен, – с улыбкой сказала Перышко.

– Ты вела себя так тихо, Перышко, что мне показалось, я одна в вигваме. Надеюсь, я не проспала завтрак?

– Нет. Я ждала, когда ты проснешься.

– Замечательно! Постель, в которой я спала сегодня ночью, показалась мне очень удобной. Из чего она?

Перышко подняла буйволовые шкуры на своей кровати.

– Это очень легкие ивовые прутья. Мы всегда думаем о том, сколько места занимают предметы быта и много ли они весят. Ведь мы кочевники – вернее, были ими, теперь мы мало путешествуем.

– Как здорово все придумано, – похвалила Рейвен и достала свой саквояж.

Найдя щетку, она тщательно расчесала свои серебристые волосы с золотистым оттенком, которые накануне спутал Слейт. Рейвен заметила, что Перышко внимательно следит за ней, и улыбнулась индианке.

– У тебя очень красивые волосы, они цвета солнца и луны. Я впервые в жизни вижу такие.

– Спасибо за комплимент, у тебя тоже замечательные волосы.

– Такие же, как у всех кайова.

– Мне нравится, что они густые и темные.

– Я очень рада этому, но думаю, Быстрому Орлу твои яркие, как солнце, волосы нравятся больше, чем мои темные.

Рука, в которой Рейвен держала щетку, застыла в воздухе. Итак, она оказалась права в том, что касалось нежных чувств Перышка к Быстрому Орлу. Теперь Рейвен следовало быть очень осторожной, чтобы никому не нанести душевных ран, если, конечно, это было возможно.

– Но твоими волосами он тоже восхищается.

– Ты так считаешь?

– Конечно. Ему ведь нравятся женщины с мужественным сердцем, не правда ли?

– Мне кажется, он присматривает себе новую жену.

– Возможно. А ты ищешь себе мужа?

– Нет, но я могла бы найти себе подходящего мужчину на празднике Пляски солнца.

– Ты имеешь в виду Быстрого Орла?

– Быть может, да, а быть может, нет.

– В таком случае все мы должны стремиться к тому, чтобы праздник Пляски солнца в этом году состоялся.

Рейвен помолчала, надеясь, что развеяла сомнения Перышка и та не будет больше ревновать к ней Быстрого Орла. Расчесав волосы, Рейвен уложила их на затылке в аккуратный пучок, а потом достала блузку и юбку с разрезом, в которых была накануне. Рейвен сняла их на ночь, оставшись лишь в сорочке и панталонах. Теперь она вновь надела ту же самую одежду, в которой приехала сюда, решив, что как-нибудь найдет возможность постирать ее.

– Мы купаемся в речке, Рейвен, – сказала Перышко, зачерпнув ложкой из горшка бульон с кусочками мяса. – Поэтому, если хочешь помыться, можешь спуститься вниз по реке и там окунуться.

– Спасибо, что ты сказала мне об этом. Как ты думаешь, могу ли я сейчас поговорить с дядей или еще слишком рано?

– Нет, напротив, вам было бы лучше встретиться именно утром, когда он еще полон сил. Надеюсь, что ты найдешь Тайми. Если твой дядя умрет от горя, это будет для племени невосполнимой утратой. Скоро я пойду к нему в вигвам и возьму тебя с собой.

– Спасибо. Боюсь, что без тебя я не найду дорогу. После завтрака Перышко провела Рейвен по деревне. Кайова улыбались и заговаривали с ними, радушно приветствуя Рейвен. День выдался погожий, небо было ясным, в воздухе витали ароматы трав и цветов. Во время этой прогулки Рейвен хорошо рассмотрела вигвамы. Их высота составляла более двенадцати футов, они были сделаны из сшитых вместе дубленых буйволовых шкур, натянутых на каркас, состоявший из жердей длиной более шестнадцати футов, перекрещивавшихся наверху. Некоторые шкуры с внешней стороны были раскрашены пестрыми орнаментами. Над вигвамами поднимались струйки дыма.

– Вот дом твоего дяди, Рейвен, – сказала Перышко, остановившись у большого вигвама, расписанного яркими узорами. – Я знаю, он будет рад видеть тебя.

Рейвен постояла в нерешительности, думая о том, что на этот раз ей, возможно, удастся сблизиться с дядей. Она понимала, что втайне надеялась встретить в нем родственную душу, найти любовь, которой ей так не хватало после смерти отца. Но теперь Рейвен почти утратила эту надежду. Бегущий Медведь находился под постоянным присмотром Когтя Бобра и к тому же был настолько слаб, что вряд ли мог поделиться с Рейвен душевным теплом. Рейвен убеждала себя в том, что не нужно быть такой эгоистичной и рассчитывать на большее, нежели может дать ей дядя.

Войдя в вигвам, Рейвен заметила, что ее дядя сидит у горящего очага, закутавшись в одеяло из буйволовой шкуры. Он выглядел еще более дряхлым, чем накануне вечером, и у Рейвен сжалось сердце. Старику была необходима ее помощь, и она поклялась сделать все, что в ее силах.

Слейт тоже сидел у очага, поджав под себя ноги. Они переглянулись, и серо-голубые глаза Слейта вспыхнули синим огнем. Очевидно, он тосковал по ней так же сильно, как и она по нему. Внезапно Рейвен пожалела о том, что они не могут остаться наедине. Ей вдруг захотелось бросить все и провести со Слейтом медовый месяц.

– Присаживайся к очагу... дочь моей сестры, – сказал бегущий Медведь, жестом приглашая Рейвен занять место рядом с собой.

Она села между дядей и Слейтом, кивнув Когтю Бобра, который встал при ее появлении.

– Бегущий Медведь дал нам задание на сегодняшний день, Перышко, – сказал Коготь Бобра, указывая на небольшие кожаные мешочки и кучки сухих трав.

– Я готова, – ответила Перышко и обратилась к Рейвен: – Если я тебе понадоблюсь, позови меня.

– Спасибо. А сейчас я хочу поговорить с дядей. – Рейвен повернулась к Бегущему Медведю: – Дядя, я хотела бы побольше узнать о маме. Отец редко рассказывал о ней, потому что воспоминания причиняли ему боль.

– Понимаю, – промолвил Бегущий Медведь, ласково похлопав Рейвен по плечу своей худой сухонькой рукой, испещренной прожилками. – Утренняя Звезда была удивительной женщиной... наша мать поздно родила ее... и поэтому я скорее воспринимал ее как дочь, а не как сестру... Она очень любила твоего отца... И хотя твои родители были из разных миров, они сумели преодолеть связанные с этим трудности.

– Они жили среди кайова?

– Да, какое-то время... Но твой отец занимался расследованиями и не мог жить здесь подолгу. Моя сестра вскоре забеременела... и осталась со своим народом. Ее возлюбленный приезжал так часто, как ему позволяли дела.

– И они все это время были влюблены друг в друга?

– Да. Он находился рядом с ней, когда ты родилась.

– И мама умерла.

– Да. Твой отец обвинял себя в ее смерти... сокрушаясь о том, что не отвез ее к белому доктору. Но она не позволила бы ему сделать это. Она хотела остаться со своим народом.

– А что было потом?

– Потом он забрал тебя... и вернулся в мир бледнолицых. Мы пытались уговорить его оставить девочку у нас, чтобы воспитать ее как настоящую кайова.

– Но он не согласился?

– Ты была все, что у него осталось от Утренней Звезды, мы могли понять его. Твоя мать была светлой, жизнерадостной женщиной... настоящим сокровищем для всех, кто ее знал.

– Как жаль, что я не знала своей матери. Хотя отец окружил меня заботой и любовью, я часто думала о маме и в глубине души всегда ощущала себя немного виноватой в ее смерти.

– Ты не должна испытывать чувство вины. Твоя мать никогда не была сильной и выносливой. Белые доктора не смогли бы ей помочь. И она очень хотела... родить ребенка. – Она любила бы тебя... и гордилась. Точно так же, как и ты любила бы ее.

– Я это знаю. Она оставила мне в наследство любовь к кайова. Я – часть вашего племени и во что бы то ни стало найду Тайми. Обещаю тебе это.

– Если это в человеческих силах... думаю, ты сможешь выполнить свое обещание, Рейвен Лунное Дитя, но эта пропажа останется пятном на моем имени... Ведь именно под моей защитой находилось Тайми, и, тем не менее, оно исчезло.

– Но если один из членов твоей семьи вернет Тайми племени, это поможет восстановить твое доброе имя?

– Да, поможет. Я взвалил тяжелую ношу на твои юные плечи...

– Я не подведу ни тебя, ни кайова, – поклялась Рейвен и бросила взгляд на Слейта. – Но мы не должны медлить, если хотим в ближайшее время отыскать Тайми. Нам надо опросить множество людей и...

– Думаю, нам необходимо завтра же отправиться в путь, – закончил Слейт ее мысль.

– Я тоже так считаю, – согласилась Рейвен и посмотрела на дядю.

– Хранитель Тайми очень устал, и ему нужно отдохнуть, – вмешался в разговор Коготь Бобра.

– В таком случае мы уходим, – сказала Рейвен, вставая.

– Зайди ко мне... позже, Рейвен, – попросил Бегущий Медведь.

Она кивнула с улыбкой, а затем быстро поцеловала старика во впалую щеку. Выйдя из вигвама в сопровождении Слейта и Перышка, Рейвен была сильно удивлена, увидев, что у входа в жилище дяди ее поджидает Быстрый Орел.

– Доброе утро, – произнес он, не сводя глаз с Рейвен.

– Здравствуй, – ответила та, надеясь, что Слейт и Перышко не заметили жгучего взгляда индейца, обращенного к ней.

– Отец дал мне наставления и велел оказывать тебе помощь в поисках Тайми.

– Уверена, что она нам понадобится, – сказала Рейвен, понимая, что им придется принять помощь Быстрого Орла, хотя это осложнит ее отношения со Слейтом.

– Интересно, кому именно пришла в голову эта идея? – промолвил Слейт, и его серые глаза потемнели.

– Отец всегда дает мне важные поручения – отчасти потому, что готовит из меня будущего вождя племени, а отчасти из-за того, что у него самого слишком много дел. В данном случае я сам предложил свои услуги, потому что имею опыт общения с бледнолицыми и лучше смогу справиться с задачей. Отец согласился с моими доводами. Но сначала он велел показать подарки, которые вы получите, когда вернете племени Тайми.

– Я же говорила ему, что нам ничего не нужно, – запротестовала Рейвен.

– Это дело решенное, – заявил Быстрый Орел. – Идите за мной.

И он быстро зашагал вперед. Перышко поспешила за ним. Рейвен направилась было следом, но Слейт остановил ее, схватив за руку.

– Мне не нравится его повелительный тон, Рейвен!

– Какое это имеет значение? Кайова просто хотят сделать нам несколько подарков.

– Имеет, черт возьми! Сначала индейцы предлагают нам лошадей, а они, как известно, являются главным источником богатства у кайова. Я хочу сказать, что одна хорошо выезженная лошадь равняется у них целому состоянию. А теперь Быстрый Орел еще что-то придумал!

– Что ты предлагаешь? Чтобы мы оскорбили их своим отказом? Кроме того, нам действительно нужны лошади.

– Мы могли бы заплатить за них.

– Слейт, ты же сам понимаешь, что это невозможно.

– Это все происки Быстрого Орла, черт возьми! Он пытается покорить твое сердце.

– Слейт, я не собираюсь слушать эти бредни. Я люблю тебя одного. А Быстрый Орел хочет помочь нам распутать дело об исчезновении Тайми.

– Горе ему, если это не так!

– А теперь пойдем. Нас ждут.

Рейвен и Слейт догнали Перышко и Быстрого Орла у большого вигвама, шкуры которого с обеих сторон от входа были закатаны вверх, чтобы впустить в помещение свежий воздух. Внутри находились несколько женщин, которые шили одежду из мягкой белой замши и тихо переговаривались.

– Какая чудесная кожа! – восхищенно сказала Рейвен, заглянув внутрь вигвама.

– Я очень рад, что она тебе нравится, – промолвил Быстрый Орел. – Эти женщины шьют тебе и Слейту замшевую одежду для праздника Пляски солнца. Это будет вам подарком от кайова.

Рейвен последовала за Перышком внутрь помещения. Три женщины сидели, склонившись над работой, а вокруг них лежали мешочки из оленьей кожи с красками.

– Познакомься, это Бегущая Лань, Искрящийся Ручей и Грозовое Облако, – сказала Перышко, а затем, перейдя на язык кайова, представила Рейвен. – Они не говорят по-английски, но очень счастливы, что им поручили изготовить праздничную одежду для вас. Это будет совершенно особый наряд, на котором вышьют символы твоей семьи.

– Как красиво они работают! – сказала Рейвен, наблюдая за ловкими движениями пальцев мастериц.

– Они вышьют вашу одежду окрашенными иглами дикобраза и бисером. Если им понадобится раскрасить ее, они используют краски. Это сухие природные красители, смешанные с маслом и разложенные в мешочки из оленьей кожи. Заранее могу сказать, что ваши одеяния будут окрашены в синие и желтые тона, потому что это священные цвета праздника Пляски солнца.

– Я просто в восторге! Пожалуйста, скажи им, я и Слейт польщены тем, что они шьют одежду для нас.

Приветливо кивнув мастерицам, Рейвен вышла на улицу. Темные глаза Быстрого Орла впились в нее жадным взглядом, но индеец тут же прикрыл их, чтобы не выдать своей страсти.

– А теперь я хотел бы представить вам подарки, которые являются вознаграждением за вашу работу. Перышко, не могла бы ты привести из табуна Белого Ветра и Черную Плясунью?

– С удовольствием. Это замечательные кони, – заявила Перышко и поспешно ушла, чтобы выполнить распоряжение сына вождя.

– Пойдемте, – сказал Быстрый Орел, – мы подождем ее в моем вигваме.

– Перышко – очень одаренная женщина, ты не находишь? – спросила Рейвен по дороге, обращаясь к индейцу.

– Да. Кайова гордятся ею, – согласился Быстрый Орел.

– И я полагаю, из нее выйдет отличная жена, – продолжала Рейвен, наблюдая за реакцией Быстрого Орла.

– Ты права, – сказал Быстрый Орел и продолжил: – Но только если муж сумеет завладеть ее сердцем.

До самого вигвама Быстрого Орла они больше не проронили ни слова. Жилище сына вождя было просторным и соответствовало тому статусу, который он занимал в племени.

– Северная сторона расписана изображениями, повествующими об истории моей семьи, – начал объяснять он, – а южная раскрашена в цвета моих побед.

Подойдя поближе, Рейвен разглядела, что южную сторону вигвама украшали чередующиеся горизонтальные красно-желтые полосы. Рейвен с интересом слушала комментарии Быстрого Орла к изображениям любимых лошадей, а также сцен охоты и сражений на северной стороне. Он, очевидно, гордился своей принадлежностью к племени кайова. Следуя за Быстрым Орлом, Рейвен, однако, не могла не заметить, что Слейт остается совершенно равнодушным и безучастным ко всему, о чем рассказывал сын вождя.

– Я в восторге от твоего вигвама, – призналась Рейвен, когда они, наконец, обошли вокруг него. – Это впечатляющее зрелище!

– Все это очень интересно, – прервал ее Слейт. – Но мы завтра утром отправляемся в путь и нам пора собираться в дорогу.

– Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы помочь вам, – заявил Быстрый Орел, устремляя вдаль взгляд своих темных глаз. – А вот и Перышко.

– Вот то, что предназначено вам в качестве вознаграждения, – сказала она с гордостью, ведя под уздцы двух лошадей.

Быстрый Орел взял из ее рук поводья и передал их Рейвен и Слейту.

– Спасибо, это очень красивая лошадь, – промолвила Рейвен, разглядывая коричневые подпалины на морде белоснежной лошади. Животное тихо заржало, и Рейвен ласково погладила его по носу. – Какая она нежная!

– Белый Ветер – жеребец, – сказал Быстрый Орел, пряча усмешку. – Это породистый конь, впрочем, как и Черная Плясунья, которую мы дарим Слейту.

– Спасибо за подарок. – Слейт окинул доставшуюся ему лошадь в яблоках взглядом опытного наездника. – Красивое животное.

– И хорошо выезженное, – заметила Перышко. – Я сама работала с этими лошадьми.

– В таком случае этот подарок нам особенно дорог, – сказала Рейвен.

– Ну а теперь мы не смеем вас больше задерживать. Вам надо собраться в дорогу, – заявил Быстрый Орел. – Мы обеспечим вас всем необходимым.

Глава 7

Тем же вечером после ужина, желая остаться наедине, Рейвен и Слейт вновь спустились к реке, чтобы прогуляться вдоль берега. Чем дальше за спиной оставалась деревня кайова, тем сильнее нарастало напряжение между ними. Но они не хотели признаваться себе в том, что их отношения дали трещину с тех пор, как они приехали в индейский лагерь.

Этот день Рейвен и Слейт провели за работой, собирая информацию и готовясь к поездке, но им необходимо было обсудить, с чего начинать расследование и как вести его. Они до последнего откладывали обсуждение этого вопроса, поскольку из-за различия взглядов оно могло привести к ссоре и дальнейшему осложнению отношений.

– Слейт, скажи, что ты думаешь об этом деле?

– Это чертовски странный случай, не правда ли?

– Да, я согласна с тобой. До сих пор не пойму, зачем кому-то понадобилось похищать Тайми. Меня не убедили те предполагаемые мотивы кражи, которые прозвучали в разговоре с кайова. Должны быть какие-то более веские причины, заставившие злоумышленников пойти на преступление.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но если бы мы знали, почему была совершена кража, то смогли бы ответить и на вопрос, кто это сделал и где сейчас находится святыня кайова. А что, если кто-то украл Тайми просто из прихоти?

– Конечно, все может быть, но здесь кроется какая-то тайна. Кайова, по-моему, считают, что все на свете знают об их Тайми и его огромном значении для племени. Честно говоря, я прежде никогда ничего не слышала о нем, и должно быть...

– И должно быть, тот, кто его взял, в отличие от нас прекрасно знал о Тайми и о том, какое воздействие окажет его исчезновение на кайова, – закончил за нее Слейт.

– Это могли быть, например, железнодорожные компании, – размышляла вслух Рейвен. – Ты ведь знаешь, что они способны на любую жестокость, если борются за новые территории.

– Да, но они могут заручиться поддержкой правительства. Неужели им понадобилось бы похищать Тайми кайова, чтобы осуществить свои замыслы?

– Наверное, ты прав. А что ты думаешь о владельцах ранчо?

– Я сам владелец ранчо и знаю, что скот должен пастись во время перегонов или начнется падеж.

– Значит, аренда пастбищ – для фермеров очень важный вопрос, – заключила Рейвен.

– Да. Но у меня есть еще одна идея. Я хочу поговорить с кем-нибудь из Агентства по делам кайова. Кража Тайми – это прекрасный способ влиять на племя. – И еще остаются Куана Паркер, который пытается заставить кайова сдать в аренду пастбища, и объездчик Джоунс, который...

– ...который вообще не имеет никаких мотивов похищать Тайми, кроме, пожалуй, желания продать побольше лошадей. Но у кайова их и без того много, и потому они – плохие покупатели, – закончила за него Рейвен. – Мне кажется, последних двух человек можно исключить из списка подозреваемых, как ты думаешь?

– Я бы не стал никого сбрасывать со счетов, Рейвен.

– Хорошо. Но, на мой взгляд, они должны стоять в самом конце нашего списка. Объездчик Джоунс, мне кажется, вообще ни при чем. А что касается вождя команчей, посмеем ли мы его допрашивать?

– Это можно было бы легко устроить.

– Но какие вопросы мы можем ему задать? Нет, я за то, чтобы сначала проверить причастность к похищению железнодорожных компаний и владельцев ранчо.

– А я считаю, что нам следует начать с Агентства по делам кайова.

– А где находится это учреждение?

– В Анадарко, городке, расположенном к северу отсюда. До пего можно добраться верхом за два-три дня. Если бы мы с самого начала отправились туда, это послужило бы нам хорошим предлогом не появляться здесь, на земле кайова.

– Слейт, тебе не нравится в индейской деревне?

– Ты прекрасно знаешь, как я себя здесь чувствую. Кроме того, я никак не могу отделаться от мысли, что сейчас мы должны были проводить свой медовый месяц в Галвестоне.

– Неужели ты не испытываешь сочувствия к кайова, с которыми произошло такое несчастье?

– Конечно, мне жаль их, но знаешь, Рейвен, они ведь могли бы сделать новое Тайми.

– Слейт! Я не верю собственным ушам! Я думала, что ты с большим сочувствием относишься к моему народу. Может быть, тебе лучше вернуться в Сан-Антонио?

– Если только вместе с тобой. Мне хочется увезти тебя подальше от Быстрого Орла.

– Не надо вести себя так, как будто я собираюсь бежать с другим мужчиной. Он просто является одним из участников расследования, вот и все.

– Но этот индеец, черт возьми, мечтает о большем! Вся деревня мечтает о большем! Я видел это своими глазами и сыт по горло! Кайова хотят, чтобы ты полюбила их и осталась с ними навсегда. Ты когда-нибудь в своей жизни видела таких счастливых, умиротворенных людей? Да это же просто спектакль, игра на публику! Я не слышал ни одной ссоры, ни одного раздора за все время, пока мы находимся здесь.

– Может быть, это происходит оттого, что они очень рады нашему приезду?

– Нет, все это выглядит очень подозрительно. Я нисколько не удивился бы, если бы все это оказалось простой ловушкой, попыткой заманить тебя сюда. Что же касается пропавшего Тайми, то, возможно, твой дядя прячет его в своем вигваме.

– Замолчи, Слейт! Довольно! – Рейвен отпрянула от него.

– Черт возьми, Рейвен! Когда речь заходит об этих проклятых кайова, тебе отказывает здравый смысл. Ты всегда отличалась здравомыслием и имела голову на плечах, но, похоже, на этот раз ты оставила ее в Сан-Антонио.

– Хорошо, продолжай. Издевайся надо мной, оскорбляй меня, мою семью и мой народ. Но делай это в одиночестве.

Повернувшись, Рейвен зашагала в сторону деревни, высоко подняв голову. Но ее сердце бешено колотилось в груди.

– Рейвен! – окликнул ее Слейт.

Но она только прибавила шагу, удаляясь от него, несмотря на то что он просил ее вернуться. Услышав, что Слейт нагоняет ее, Рейвен хотела было побежать, но передумала, не желая выглядеть смешной в его глазах. Она хотела доказать ему, что полностью владеет собой.

Внезапно рядом с ней возникла темная фигура. Рейвен отшатнулась, вздрогнув от неожиданности, и тут же узнала человека, бесшумно появившегося на берегу.

– Добрый вечер, Рейвен Лунное Дитя, – сказал Быстрый Орел.

– О! Ты испугал меня.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, ей не нужна помощь. – Слейт остановился в нескольких шагах от них. – А если бы и была нужна, то я сам помог бы ей.

Рейвен и Быстрый Орел обернулись на его голос. Озаренная лунным светом фигура Слейта, казалось, таила в себе скрытую угрозу.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, Слейт, – заявила Рейвен, беря Быстрого Орла за руку.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Слейт.

– Быстрый Орел, не мог бы ты проводить меня до лагеря? – спросила Рейвен, не обращая внимания на слова Слейта. – По дороге мы с тобой поговорим о деле, которое нам предстоит расследовать.

– С удовольствием, Рейвен, – ответил индеец.

– Это удовольствие будет тебе дорого стоить...

– Слейт! – воскликнула Рейвен.

Слейт подскочил к ней, но Быстрый Орел встал между ними.

– Кайова не подвергают насилию своих женщин.

– Я тоже, – сказал Слейт, пылая яростью. – Рейвен, ты идешь со мной или нет?

– Она сделала выбор, – ответил за нее Быстрый Орел.

Рейвен поняла, что может серьезно осложнить ход расследования и испортить свои отношения со Слейтом, если сейчас уйдет с Быстрым Орлом. Но, с другой стороны, ей очень не хотелось уступать Слейту. Он оскорбил ее, и она все еще злилась на него. Но было бы нечестно использовать Быстрого Орла для того, чтобы отомстить Слейту. Это было бы несправедливо по отношению к обоим мужчинам.

– О, не ссорьтесь, – наконец, сказала она. – Я пойду домой одна. А вы, если хотите, можете поговорить друг с другом.

И Рейвен зашагала по тропинке вдоль ручья.

– Рейвен! – воскликнули оба в один голос.

– Я хочу побыть одна, – сказал она, не останавливаясь.

Ей было интересно, что они теперь станут делать. Не слыша за спиной шагов, Рейвен решила, что ни один из них не захотел первым броситься ей вслед, чтобы не упасть в глазах соперника. Мужское самолюбие! Река сделала поворот, и Рейвен последовала дальше вниз по течению, миновав деревню и радуясь, что ее никто не видит. Она присела на валун и, подтянув колени к подбородку, одернула юбку, закрыв подолом ступни. Стояла чудесная погожая ночь. На небе мерцали звезды, луна струила свой мягкий свет, серебривший реку. Повсюду царили мир и покой.

Рейвен все сильнее ощущала чувство кровного родства с кайова и их землей. Оно очень отличалось от ее любви к Чикаго. Может быть, она действительно, в конце концов, обрела свой дом? Здесь Рейвен нашла семью, которой она по-настоящему нужна. Здесь она могла ощутить любовь родных и близких. С другой стороны, Рейвен думала о том, что, может быть, Слейт отчасти прав. Возможно, ей действительно недоставало здравого смысла, когда речь заходила о кайова, потому что она очень хотела стать частью этого народа. Но и сам Слейт поступал не совсем разумно. Он стремится вернуться в Сан-Антонио и готов на все, чтобы увезти ее подальше от кайова. Но Рейвен не могла сейчас уехать от своего народа и в то же время не хотела вести расследование без Слейта. Она любила его. Возможно, беда заключалась в том, что у них были совершенно разные подходы к ведению дела. Они поссорились в основном из-за того, что каждый отстаивал свои взгляды. Возможно, у него была веская причина желать, чтобы она уехала из деревни. Возможно, он боялся потерять ее, но это означало, что он не доверял ей. А ведь Рейвен доверилась ему там, в экспрессе «Монтесума», хотя у нее не было никаких доказательств, что он – техасский рейнджер. Просто она любила Слейта, и это укрепляло ее доверие к нему. Он должен был верить в нее, несмотря ни на что. Их ссора была нелепой. Именно сейчас им необходимо держаться вместе и полностью доверять друг другу. Против них ополчились такие грозные силы, что они не могли позволить себе враждовать друг с другом, если хотели преодолеть вставшие на их пути преграды и успешно провести расследование.

Приняв решение, Рейвен встала. На обратном пути в деревню она думала только об одном: поскорее разыскать Слейта и помириться с ним. Но не встретила ни его, ни Быстрого Орла. Возможно, Слейт вернулся в вигвам Бегущего Медведя. В деревне все было тихо. Очевидно, кайова отправились спать. Рейвен не хотелось входить в вигвам дяди и беспокоить его только для того, чтобы разыскать Слейта. Она не знала, что делать, и побрела к раскидистому дереву, под которым обычно собиралось на совет племя. Издали она заметила одинокую фигуру сидящего на земле мужчины. Рейвен замедлила шаг, подумав, что это, возможно, Быстрый Орел, но человек скорее походил на Слейта. Рейвен так хорошо знала все особенности его фигуры, что не могла ошибиться.

Услышав шаги, Слейт повернул голову в ее сторону, и его тело напряглось. Рейвен не сразу решилась присесть рядом с ним.

– Нам не следует ссориться, Слейт, – промолвила она.

– Ты права. Я все обдумал и решил попросить у тебя прощения. Твои упреки совершенно справедливы.

– Нет, дело не в этом. Беда в том, что мы не можем решить, с чего начать расследование.

– И все же я не должен был оскорблять твою семью.

– Мы оба впали в крайность. Ты нужен мне, Слейт.

– Я люблю тебя, Рейвен.

– О, Слейт, я тоже люблю тебя, – прошептала она и бросилась в его объятия.

Рейвен прижалась к Слейту, и на ее глаза навернулись слезы. Ей не нужен был ни один мужчина, кроме Слейта. Нигде она не чувствовала себя так хорошо, как в его объятиях. Почему же ее так тянуло к кайова, когда дороже Слейта для нее не было человека на свете?

– Послушай, Рейвен, давай начнем расследование с того, с чего ты предлагала.

– Нет. У тебя тоже неплохие идеи. Если мы оба не будем действовать заодно, нам будет трудно распутать это непростое дело.

– Это очень необычный случай, ты согласна?

– Да. Я даже не знаю, с чего начать. Может быть, ты прав, предлагая сначала обратиться в Агентство по делам кайова. Мы могли бы использовать в своей дальнейшей работе сведения, которые получим.

– Хорошо, в таком случае именно мы и начнем с этого. Рейвен, я рад, что мы снова вместе!

– Я люблю тебя, Слейт, и хочу, чтобы ты всегда был рядом. Но мы должны подумать, как сделать так, чтобы жить и работать вместе.

– Может быть, этот поцелуй поможет нам? – спросил он и нежно поцеловал Рейвен.

– Во всяком случае, не помешает, – ответила она и припала губами к его губам.

– Я так хочу провести с тобой ночь, – сказал Слейт, гладя Рейвен по голове, – но тебе надо выспаться, если мы хотим отправиться в путь на рассвете. Нам предстоит долгое, трудное путешествие, а ты не привыкла ездить верхом.

– Ты прав, – согласилась Рейвен, водя пальчиком по его груди и испытывая наслаждение уже от того, что Слейт рядом с ней. – Но временами я очень жалею, что мы с тобой не в Галвестоне и у нас не медовый месяц.

– Мы еще поедем туда, но сначала нужно уладить все дела здесь, чтобы ты, наконец, вздохнула с облегчением. – Слейт чмокнул ее в кончик носа. – А теперь я провожу тебя к вигваму. Мне хочется, чтобы завтра ты была свежа и бодра.

– Слушаюсь, сэр, – насмешливо сказала она.

– Никакого уважения к старшим. – Слейт засмеялся, но, когда они встали, он внезапно вновь стал серьезным и прижал Рейвен к груди. – Мне кажется, я мог бы вечно стоять вот так, сжимая тебя в объятиях.

– Пожалуй, это могло бы несколько осложнить нашу жизнь, – заметила она, пытаясь настроить его на менее серьезный лад.

Улыбнувшись друг другу, они разжали объятия и медленно двинулись по деревне, петляя между вигвамами. Обоим очень хотелось продлить свидание и подольше не расставаться. У вигвама Перышка они долго пристально смотрели в глаза друг другу, а затем Слейт, быстро поцеловав Рейвен, зашагал к жилищу Бегущего Медведя. Рейвен проводила его долгим взглядом, жалея, что они не могут остаться вместе.

– Рейвен, – тихо окликнул ее Быстрый Орел. Вздрогнув от неожиданности, она резко обернулась.

– Прости, если я снова испугал тебя, – сказал он, выходя из-за вигвама на освещенное лунным светом место.

– Не понимаю, как тебе удается так неслышно передвигаться, – промолвила Рейвен, прижимая руку к груди и чувствуя, как бешено бьется сердце.

– Это вполне естественно для кайова. Возможно, со временем ты тоже научишься бесшумно ходить.

– Может быть. Ты что-то хотел?

– Мне очень жаль, что между нами произошло недоразумение. Я не хотел огорчать тебя. Прости меня за то, что я так внезапно появился.

– Ты ни в чем не виноват. Мы со Слейтом немного повздорили, обсуждая ход предстоящего расследования. И мне действительно необходимо было остаться одной, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию.

– Почему ты не хочешь поговорить со мной? Ведь я всегда готов помочь тебе. Мы могли бы отойти подальше от вигвамов к табуну, чтобы никого не потревожить.

Именно подобного развития событий и опасался Слейт, но Рейвен не собиралась упускать шанс получить, быть может, ценную информацию. Кроме того, впервые ей предоставлялась возможность побыть наедине с Быстрым Орлом, и Рейвен хотелось проверить, что из этого выйдет.

– Хорошо, – согласилась она.

Следуя за индейцем в сторону прерии, подходившую к деревне с востока, Рейвен думала о том, что чувствует себя рядом с ним совсем по-другому, нежели со Слейтом, с которым недавно рассталась. Находясь рядом со Слейтом, Рейвен ощущала себя защищенной, она была влюблена и довольна жизнью. А в присутствии Быстрого Орла Рейвен настораживалась и была напряжена так, как будто ей каждую минуту грозила опасность.

– Тебе нравится у нас? – спросил он.

– Да, все здесь вызывает у меня восхищение. Если бы я выросла на Западе, то, возможно, не ощущала бы такого контраста с тем, что видела до сих пор. Но я всю жизнь провела в Чикаго, огромном городе. Вид маленьких западных городов, построенных белыми, вызывает у меня странное чувство. Но здесь, у кайова, я увидела совершенно другой образ жизни.

– И тебе он понравился?

– Мне нравится уклад вашей жизни, но она слишком тяжела и непривычна для меня.

– Да, наша жизнь сурова, но она меняется. Мы стараемся сохранять наши обычаи, это нелегко. Бледнолицые хотят забрать у нас детей в отдаленные школы и заставить их носить одежду, в которой ходят сами, изучать обычаи белых, религию белых и историю белых. Нам будет трудно сохранять наши традиции, если мы не сможем передавать детям их наследие. Но я догадываюсь, что бледнолицые именно к этому и стремятся.

– Неужели с этим ничего нельзя поделать?

– Ты видела, как мы живем. Для тебя это просто другой уклад, но для многих бледнолицых мы – неграмотные дикари, и они гордятся тем, что делают нам добро, приобщая наших детей к лучшему образу жизни... жизни белого человека. Для других белых мы – просто животные, которых надо убивать. И они преуспели в этом с помощью своих болезней и своего оружия.

– Мне очень жаль и хочется что-то сделать для вас, чем-то помочь.

– Сейчас очень важно вернуть племени Тайми. Это поможет сдержать натиск бледнолицых, уменьшить их влияние на нас. Хотя все равно изменения неизбежны, и они уже начались. Вопрос только в том, насколько глубоки они будут.

– Я считаю, что очень важно сохранить наше культурное наследие, – сказала Рейвен, – и, может быть, взять из мира белых то лучшее, что в нем есть.

– Прекрасная мысль. Надеюсь, нам предоставят выбор. – Быстрый Орел посмотрел на лошадей и добавил: – Табун, принадлежащий кайова, – это живой символ прерий, бывших владений нашего племени, которыми оно гордилось.

Рейвен проследила за его взглядом и в мерцании лунного света увидела лошадей. Они были почти неподвижны, спали или дремали. Картина показалась Рейвен поистине мистической. Коней было намного больше, чем жителей в деревне, все они выглядели ухоженными, были выезжены и готовы перевозить кайова по бескрайним просторам прерий, преследовать огромные стада буйволов во время охоты, мчать воинов племени к победе или стариков и детей в укрытие. Но будут ли лошади кайова вновь когда-нибудь использоваться по привычному назначению? Рейвен стало грустно от этой мысли. Тишина и спокойствие ночи навевали думы, заставляя Рейвен пристальнее вглядываться в будущее. И она вдруг поняла, что, если кайова хотят конкурировать с миром белых, постоянно расширяющих свое влияние, вместо табуна лошадей им нужно завести стадо крупного рогатого скота. Однако могли ли они внести в свой образ жизни столь решительную перемену? Могла ли им в голову прийти мысль об этом?

– У вас великолепные кони, – сказала, наконец, Рейвен, оставив свои мысли при себе.

– Ты можешь разглядеть среди них свою лошадь?

– Нет. Их здесь слишком много.

– Вон она, видишь? – сказал Быстрый Орел, указывая на одно из дремлющих животных.

– У тебя зоркие глаза.

– Да. Я далеко вижу, но мне, наверное, удается отчетливее различать прошлое, нежели будущее. Я не знаю, должны ли кайова следовать примеру Куаны и войти в мир белых или мы все же сможем сохранить нашу культуру в неизменном виде?

– Перышко за то, чтобы сохранить обычаи предков.

– Да. Она хорошая кайова. Но мы больше не живем в замкнутом мире. Возможно, я ошибаюсь, но постепенно прихожу к мысли, что если кайова хотят выжить, то должны соединить в себе оба мира, как это делаешь ты.

– Я пытаюсь это делать, – заметила Рейвен, – но это трудно. Миры, о которых ты говоришь, очень несхожи.

– Как ты думаешь, мы могли бы соединить обе культуры?

– Что ты имеешь в виду?

– От тебя, конечно, не укрылось, что я испытываю к тебе особый интерес.

– Этот интерес основан лишь на том, что я не такая, как се остальные женщины в деревне.

– Нет, дело в другом. С того самого момента, когда я впервые увидел тебя, я понял, что ты особенная, что ты очень важна для кайова... и для меня.

– Но я помолвлена со Слейтом.

– Однако вы не женаты.

– Нет, но собираемся сыграть свадьбу.

– В таком случае ты считаешься свободной. Я тоже не женат. Моя первая жена умерла во время родов. Я долго не женился после ее смерти. За моим вигвамом присматривали сестры. Но у меня на сердце так одиноко. Мне нужна женщина. Такая, как ты.

– Но...

– Пожалуйста, не отвергай меня сразу. Дай мне шанс. Кайова должны построить новый мир. Ты могла бы стать его частью, помогая созидать новую жизнь. Наши дети стали бы вождями в этом новом мире. Нам нужны твои знания обычаев белых, чтобы войти в будущее, но мы можем воспринять эти знания лишь от тебя, потому что в твоих жилах течет кровь кайова. Ты не станешь отрицать, что могла бы многое сделать для созидания нового мира кайова.

– Твои слова потрясли меня, Быстрый Орел, но ты пытаешься взвалить на мои плечи бремя огромной ответственности. Я согласилась заняться поисками Тайми. Думаю, что справлюсь с расследованием и помогу кайова. Но я не знаю, что могла бы сделать помимо этого, чем еще я могла бы принести пользу моему народу.

– Для нас благотворно само твое присутствие. Но если в твоем сердце нет никаких чувств ко мне, ты не должна оставаться со мной. Как ты думаешь, ты могла бы заботиться обо мне?

– Все это слишком неожиданно, Быстрый Орел.

– Нет. Ты с самого начала знала о моих истинных чувствах к тебе.

– Ты заставляешь меня ощущать себя скорее каким-то трофеем, нежели женщиной из плоти и крови.

– Прости. Я этого не хотел. Но ты больше чем женщина. Ты можешь стать матерью нового народа.

Рейвен охватила дрожь.

– Тебе холодно? – спросил Быстрый Орел и обнял ее за плечи крепкой рукой.

– Нет. Я не знаю, что тебе ответить.

– Тебе вовсе не надо отвечать мне сейчас. Поразмысли над тем, что я сказал, занимаясь поисками Тайми.

– Хорошо, но не забывай, что я помолвлена со Слейтом.

– Я знаю, что должен доказать свое право быть твоим мужем, пусть даже мой отец – вождь кайова и у меня много лошадей. И ты убедишься на деле в том, что я доблестный и отважный воин.

– Тебе нет никакой необходимости доказывать это.

– Нет, есть. Я хочу, чтобы ты знала, что я достоин тебя. И что я хочу тебя.

Он дотронулся до ее подбородка загрубевшими пальцами и, приподняв лицо Рейвен, долго смотрел пристальным взором в ее глаза, а затем склонился над ней и поцеловал в губы.

Сила слов, чувств и желаний Быстрого Орла завораживали Рейвен. Ее тянуло к нему, и она ответила на его поцелуй, увлеченная его мечтами о будущем кайова. Внезапно ей действительно захотелось стать частью своего народа с помощью сына вождя.

Его губы были теплыми и напряженными, возбуждение Быстрого Орла передалось Рейвен, она понимала его чувства. Желание физической близости, которое охватило индейца, было связано с его страстным стремлением соединить их культуры, их будущее, их мечты, чтобы сохранить наследие кайова. И поэтому Рейвен неудержимо влекло к Быстрому Орлу, ей вдруг захотелось более смелых ласк.

Но внезапно ее охватила дрожь. Рейвен не была уверена, ее ли это эмоции или, может быть, чувства Быстрого Орла каким-то образом передались ей. Что этот человек сделал с ней? Может быть, те желания, которые она испытывала, были не ее собственными, а внушенными сыном вождя? И как же быть со Слейтом? Может быть, их взаимная страсть была тоже только страстью Слейта? Неужели она утрачивала собственную волю, как только дело касалось ее отношений с мужчинами? И их желания становились ее желаниями?

Ужаснувшись этой мысли, Рейвен поняла, что не в силах унять сильную дрожь. Ее разум и чувства сопротивлялись ласкам Быстрого Орла, и в конце концов Рейвен прервала поцелуй, опасаясь, что он станет еще более страстным, хотя ощущала, как ее тело пронзил огонь желания. Она находилась в полном смятении чувств, не зная, как в действительности относится к Быстрому Орлу и можно ли доверить свои переживания Слейту.

Быстрый Орел почувствовал перемену и внимательно вгляделся в ее глаза.

– Я очень хочу тебя, Рейвен Лунное Дитя, но я мужчина и умею держать свои чувства в узде. Если бы сейчас были другие времена и ты принадлежала бы к народу кайова, я предложил бы твоему отцу множество лошадей, больше, чем кто-либо другой мог бы предложить, и мы поженились бы. А в нынешних обстоятельствах я буду добиваться тебя, завоевывать так, как это сделал бы бледнолицый мужчина.

– Пожалуйста, не надо, Быстрый Орел, – сказала Рейвен, стараясь оттолкнуть его от себя.

– От твоих прикосновений во мне разгорается страсть, – сказал Быстрый Орел.

Она хотела было отдернуть руки, но он перехватил их и прижал к своей обнаженной, почти лишенной волос груди. Рейвен ощущала учащенное биение его сердца. Она не хотела обижать Быстрого Орла, но и не хотела, чтобы он причинял ей страдания. В конце концов она выпалила первое, что пришло ей в голову:

– У тебя так мало волос на теле. Ты их удаляешь?

– Мы не такие волосатые, как бледнолицые, – смеясь, ответил он. – Мужчину из племени кайова, который не выщипал всех волосков на своем лице, считают лишенным достоинства.

– А это больно?

– Воин не считается с болью.

– Я тоже не считаюсь с ней. Но я не хочу страдать больше, чем это необходимо.

– Если бы ты была моей женщиной, я позаботился бы о том, чтобы ты никогда не чувствовала боли.

– Я сама могу позаботиться о себе, Быстрый Орел.

– Я никогда не сомневался в том, что у тебя мужественное сердце, но порой нам необходимо участие другого человека.

– Это правда, – неохотно согласилась Рейвен, втайне радуясь тому, что он сменил тему разговора и тем самым разрядил обстановку. – А теперь мне пора вернуться в свой вигвам. Завтра утром я отправляюсь в путь. Мы начнем наши поиски с Агентства по делам кайова, которое расположено в Анадарко. Может быть, по дороге в деревню ты расскажешь мне об этом агентстве?

– Хорошо, я сообщу тебе все, что знаю. Я рад, что поговорил с тобой. – Обернувшись к табуну, он долго вглядывался в даль, о чем-то размышляя, а затем снова обратился к Рейвен: – Как бы далеко ты ни была от нас, ты навсегда останешься в моем сердце, и я буду курить, прося богов, чтобы ты вернулась целой и невредимой.

Глава 8

На следующий день рано утром Рейвен и Слейт выехали из лагеря кайова, держа путь в северном направлении. Они скакали бок о бок на Белом Ветре и Черной Плясунье. Индейцы снарядили их наилучшим образом, дав в дорогу все необходимое – от искусно изготовленных седел и одеял до сушеной говядины и свежей воды. Слейт и Рейвен упаковали свои вещи в седельные сумки кайова, и если бы не одежда, этих двух всадников вполне можно было бы принять за выходцев из индейского племени.

Выехав на бескрайние просторы прерий, где они сразу же оказались затерянными среди моря колышущихся трав, Рейвен ощутила вдруг одиночество и неуверенность. Расстилавшаяся вокруг на много миль равнина подавляла ее, и к ней вновь вернулись все страхи и сомнения, которые терзали ее накануне вечером. Рейвен думала о том, от чего ей уже пришлось отказаться и что еще предстояло пережить. Чувствуя, как сжимается сердце, она занервничала, в голове теснились тревожные мысли.

Рейвен вспомнила, как сегодня на рассвете с большим сожалением рассталась с дядей. Она очень беспокоилась о нем, но знала, что помочь ему можно было одним-единственным способом – возвратив племени пропавшее Тайми. А для этого Рейвен необходимо было уехать, покинув дядю на время. Рейвен видела, что кайова любят своего жреца, поэтому у нее не было причин опасаться, что о нем не позаботятся в случае необходимости, – ведь дядя прожил всю жизнь со своим племенем, а с ней был знаком всего лишь один день. И все же голос крови был очень силен, и Рейвен не могла не тревожиться за жизнь старика, который был очень слаб.

Собственное положение тоже вызывало у нее беспокойство, хотя Рейвен не желала признаваться себе в этом. Покинув цивилизованный мир и оказавшись в прериях, она поняла, что постепенно утрачивает уверенность в себе. А, познакомившись с кайова, она почувствовала, что теряет почву под ногами: Рейвен больше не ощущала своим ни тот мир, который покинула, ни тот, в котором оказалась.

Слейт был для нее мостиком между этими двумя мирами, но теперь ее тревожило будущее их отношений. Быстрый Орел заронил в ней сомнения. Рейвен не знала, искренни ли ее чувства. Подобные мысли никогда раньше не возникали у нее, но со вчерашнего вечера она постоянно размышляла над словами индейца. И все же Рейвен не могла подумать всерьез о том, что не любит Слейта, что он не нужен ей, что они должны расстаться.

– Как ты думаешь, нам действительно понадобятся два-три дня для того, чтобы добраться до Анадарко? – спросила она, повернувшись к Слешу.

– Да. Так сказал Бегущий Медведь.

– Я никогда не ездила так далеко верхом. И сказать по правде, мне становится плохо от одной мысли, что я буду так долго находиться в седле.

– Я могу помочь тебе скрасить это путешествие, – с лукавой улыбкой сказал Слейт, стараясь приободрить ее. – Когда мы остановимся на привал, я постараюсь сделать так, что ты почувствуешь себя намного лучше.

– Я знаю, что у тебя это получится. Но мы не можем слишком долго отдыхать в пути. Бегущий Медведь с каждым днем слабеет, нам надо спешить.

– Я знаю, что ты беспокоишься о здоровье дяди, но для того, чтобы достичь цели, нам понадобится долго, упорно работать. Если же мы будем суетиться, если не побережем свои силы, то не сумеем довести дело до конца, и наша неудача окончательно подкосит твоего дядю.

– Ты прав. Мне кажется, я теряю способность трезво мыслить, когда речь заходит о кайова.

– Все в порядке, Рейвен. Я просто хочу побыть с тобой наедине.

– Но ведь мы сейчас совершенно одни.

– Да, но я не могу заключить тебя в объятия.

Рейвен засмеялась.

– Ладно, я не буду возражать против привала. Лошадям, во всяком случае, отдых пойдет на пользу.

Слейт направил Черную Плясунью поближе к Рейвен и протянул руку. Рейвен дала ему свою, и Слейт крепко пожал ее.

– Я бы не отказался прямо сейчас испепелить тебя в жарких объятиях. – Слейт засмеялся. – Но тогда мы нескоро доберемся до Анадарко.

– Вот именно, – согласилась Рейвен и опустила руку.

Они уже миновали горы Уичито, а на голой равнине было очень немного укрытий по сравнению с горным ущельем, по которому протекала река. Рейвен заметила, как хорошо кайова приспособились к местным условиям. Преследуя стада буйволов в прериях, они привыкли обходиться без природной тени, используя кустарник и вигвамы в качестве укрытий, когда останавливались в пути и разбивали лагерь.

Когда наступил день, стало еще жарче. Рейвен как никогда радовалась тому, что у нее есть широкополая шляпа, которая хоть как-то защищала ее от невыносимого зноя и нещадного яркого солнца.

Она пила больше, чем следовало, пытаясь ощутить прохладу, но теплая вода не спасала от зноя, и вскоре Рейвен почувствовала страшную сухость во рту и нестерпимую жажду. У нее появились отеки. От долгого путешествия верхом разболелись ноги, и их начала сводить судорога, но она не хотела, чтобы Слейт знал о ее страданиях. Даже если они и сделают привал, Рейвен не собиралась отдыхать слишком долго, потому что им следовало как можно скорее добраться до Анадарко.

В конце концов, ей стало так не по себе, что она заерзала в седле, чтобы дать возможность крови прилить к ногам и унять ноющую боль. Заметив это, Слейт нахмурился.

– Тебе нехорошо, Рейвен? – спросил он.

– Нет, Слейт, со мной все в порядке. Я просто пытаюсь устроиться поудобнее.

– Очень жаль, что у этих седел нет стремян, но Бегущий Медведь сказал мне, что кайова обычно ездят вообще без седел. Седла используются главным образом для того, чтобы перевозить сумки и мешки во время переездов племени.

– Ты считаешь, со стременами мне было бы легче?

– Да. Ты могла бы привстать, более свободно поворачиваться в седле и уменьшить нагрузку, которая падает на ноги. Но сейчас мы устроим привал, чтобы перекусить, и ты сможешь отдохнуть. Думаю, место выбирать не приходится. Давай остановимся прямо здесь.

Рейвен огляделась вокруг. Со всех сторон их окружали бесконечные просторы, поросшие любимым кормом буйволов – травами, волнуемыми порывами ветра. Было тихо, слишком тихо, слышались только поскрипывание седел, да изредка раздавался крик ястреба, парящего в небе. Рейвен подумала, что никогда не привыкнет к этой дикой пустынной земле.

– Помоги мне спешиться, – попросила она, обращаясь к Слейту и стараясь, чтобы ее голос не звучал слишком усталым и измученным. – Не знаю, смогу ли я устоять на ногах без посторонней помощи.

– Неужели? Я не узнаю отважного чикагского детектива, своего напарника!

– Забудь о нем, он остался в Чикаго. А тут с тобой зеленый новичок.

Слейт помог ей спешиться, стащив со спины Белого Ветра, и на мгновение прижал Рейвен к себе.

– Мне очень жаль, что это путешествие оказалось таким трудным для тебя, Рейвен. Но если мы поедем дальше без остановок, то на закате доберемся до реки Кэш. Там мы сможем разбить лагерь и устроиться на ночлег.

– А я могла бы искупаться.

– Правильно, я помог бы тебе.

– Дело говоришь, ковбой, – с улыбкой промолвила она, стараясь шутить и выглядеть более выносливой, чем была на самом деле. – А теперь, пока ты будешь готовить еду, я немного разомну ноги.

У нее ныло все тело, но небольшая прогулка облегчила ее страдания, ослабив судороги, сводившие ноги.

Слейт некоторое время внимательно наблюдал за ней.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил or

– Уже лучше.

Он одобрительно кивнул и снял седельную сумку со спины Черной Плясуньи. Пока лошади щипали траву, Слейт предложил Рейвен перекусить и протянул ей флягу с водой и кусок сушеной говядины.

– Прости, что обед получился таким скудным, – горячая пища нас ждет в Анадарко.

Рейвен глубоко вздохнула. Силы возвращались к ней. Может быть, ей в конце концов удастся приспособиться к окружающему ее суровому миру? Бросив взгляд на Слейта, Рейвен с удивлением увидела, что он пристально смотрит вверх, озабоченно хмуря брови.

– Что-то не так? – спросила она, проследив за его взглядом.

– Мне не нравится, как выглядит небо. Погода в прериях изменчива, и очень скоро может разыграться гроза. На северо-западе появились тучи. Надо как можно быстрее добраться до реки Кэш. Там мы смогли бы найти укрытие от непогоды.

Они вновь тронулись в путь. Когда солнце начало клониться к закату, Рейвен увидела впереди мерцавшую в его лучах извилистую ленту реки. Это была речка Кэш. Зеленые кроны тополей по ее берегам обещали путникам долгожданную тень.

Рейвен из последних сил держалась в седле. У нее ныла каждая мышца, горло саднило, глаза болели от пыли, поднимаемой порывами ветра. В этот момент ей казалось, что она все отдала бы за горячую ванну, приготовленную из ключевой минеральной воды курорта Монтесума в Ныо-Мексико.

Внезапно над равниной ударил гром, и Белый Ветер испуганно встрепенулся. Налетел сильный ветер. Рейвен схватилась за шляпу, пытаясь удержать ее, и направила своего жеребца ближе к Слейту.

– Дело к дождю! – крикнула она, чувствуя, что ветер относит ее голос в сторону.

– Весело, правда? – ответил Слейт, усмехаясь. Рейвен почувствовала, что ее начинает бить мелкая дрожь.

Нет, это не был страх. Просто она мечтала о тихой теплой ночи, ей хотелось искупаться и отдохнуть, а теперь она с ужасом представила себе, что вместо купания ей придется забиться под деревья, спасаясь от проливного дождя.

– Река Кэш совсем близко, но я думаю, нам лучше держаться подальше от тополей, – сказал Слейт, видя, в каком состоянии находится Рейвен, и объяснил: – В дерево может ударить молния.

– Почему? – спросила она.

Молнии раскалывали потемневшее небо. Одной рукой придерживая шляпу, а другой сжимая поводья, Рейвен чувствовала себя как никогда жалкой и несчастной. Видя, что Слейт не останавливается, продолжая двигаться вдоль берега реки, она крикнула ему:

– Слейт, почему мы не останавливаемся?

– Я ищу подходящее место для переправы. Нам надо перебраться на другой берег. До Анадарко еще день пути. Если пойдет сильный дождь, вода в реке поднимется и завтра нам трудно будет перейти ее.

Рейвен было неприятно ощущать себя беззащитной, неуверенной, зависимой. Отец прививал ей совсем другие качества. Она вела расследование грабежей в поездах, нашла убийцу отца и жениха, но могла бы Рейвен сделать все это, если бы оказалась в таких непривычных условиях? Она в этом сильно сомневалась и чувствовала себя не в своей тарелке.

Рейвен надоело жалеть себя. Главное, что Слейт находился сейчас рядом с ней. Оба они были профессионалами, опытными сыщиками, и об этом не стоило забывать.

Наконец Слейт остановился.

– Думаю, здесь мы можем переправиться на другой берег, Рейвен. Поезжай за мной. Отпусти поводья – Белый Ветер сам знает, что делать.

Рейвен кивнула и, сняв с головы шляпу, откинула ее назад. Та повисла на шнурке, завязанном под подбородком. Рейвен внимательно наблюдала, как Слейт на своей лошади въехал в бурный поток. Черная Плясунья заходила все глубже, и вскоре ее ноги почти скрылись в воде.

Слейт оглянулся и подал Рейвен знак следовать за ним. Она отпустила поводья, и Белый Ветер стал сам осторожно выбирать дорогу. Вода прибывала, бурля и образуя водовороты, и вскоре ботинки Рейвен промокли. Когда Слейт уже почти достиг противоположного берега, а Рейвен находилась на середине реки, внезапно на небе вспыхнула ослепительная молния, и прогремел гром, почти оглушивший путников. Белый Ветер заржал, замотал головой, а затем попятился и забил копытом.

Потеряв равновесие, Рейвен упала в воду. Река подхватила ее и понесла по течению, крутя в водоворотах. Рейвен пошла на дно и, пытаясь всплыть, набрала полные пригоршни грязи. Наконец, когда ее легкие уже пронзала острая боль от недостатка воздуха, она посильнее оттолкнулась и оказалась на поверхности. Но в это же время мокрая, казавшаяся свинцовой одежда начала снова тянуть ее вниз. Рейвен сопротивлялась, стараясь добраться вплавь до берега, но течение было слишком сильным. Быстро выбившись из сил, она пыталась рассмотреть, где же Слейт, но уже стемнело, а безжалостный поток все дальше относил ее от места переправы. Внезапно небо озарила новая вспышка молнии, и Рейвен успела заметить недалеко от себя силуэт лошади и всадника. Но тут раздался оглушительный раскат грома, и она снова пошла на дно. В этот момент чьи-то крепкие руки подхватили ее и вытащили из воды.

– Черт возьми, Рейвен, если бы ты погибла на моих глазах, я бы этого себе никогда не простил, – процедил Слейт сквозь стиснутые зубы и, пристроив Рейвен в седло Черной Плясуньи, повел лошадь к берегу.

Добравшись до берега, Слейт снял Рейвен с лошади и, осторожно положив на землю, отер грязь с ее лица. Рейвен открыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, сжимая ее руки в своих.

– Со мной все в порядке, Слейт.

– Надеюсь, так оно и есть, черт подери, – сказал он, злясь на самого себя. – Я не должен был позволять тебе одной переправляться через реку, но ты всегда так уверенно держишься, что я забываю о твоей неопытности в подобных делах.

– У меня достаточно опыта, и я хорошо себя чувствую. Не надо ни в чем винить себя, Слейт. Белый Ветер испугался грозы, а ты спас меня, и я благодарна тебе за это.

– Проклятый конь! Мне надо было ехать за ним, а не впереди. Он убежал, и если я не найду его сейчас, у нас останется одна лошадь на двоих, но нам нужны две. Мне очень не хочется оставлять тебя одну.

– Все будет хорошо, Слейт, не беспокойся.

Он вложил ей в руку один из своих револьверов, сжал ее пальцы на рукоятке и сказал:

– Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Береги себя.

Когда он ускакал, вновь вспыхнула ослепительная молния, и раздался гром. Лежа на спине, Рейвен смотрела на грозовое небо. Почему не начинается дождь? А вдруг Слейт больше не вернется? А что, если у нее есть переломы? Она со стоном приподнялась и села. Да, наверное, на эту землю никогда прежде не ступала нога такого желторотого новичка, как она. Ее чуть не убил команчи Джек, но она выжила. Так почему же здесь, в прерии, она чувствует себя такой потерянной и неопытной? Нет, во что бы то ни стало она должна преодолеть все трудности!

Рейвен осторожно встала, прислушалась к себе, проверяя, все ли с ней в порядке, нет ли ушибов и переломов, а затем огляделась вокруг. Слейта не было видно, и Рейвен понятия не имела, как долго он будет отсутствовать, занимаясь поисками Белого Ветра, поэтому решила искупаться.

Ослепительная молния вновь прочертила небо, и тут же грянул гром. Хотя вокруг царил мрак, при яркой вспышке Рейвен удалось разглядеть небольшую мелкую заводь у берега. Рейвен положила на землю пистолет так, чтобы он находился в пределах досягаемости, и начала приводить себя в порядок. Ее одежда промокла насквозь и слиплась от грязи, поэтому Рейвен стоило большого труда снять ее. Но, в конце концов, она справилась с этой задачей, оставшись в одном нижнем белье, с цепочкой на шее, на которой висела приносившая удачу золотая монетка.

Став на колени у воды, она выстирала свою одежду, а затем отнесла ее к росшим неподалеку кустам. Развешивая юбку и блузку, Рейвен с сожалением подумала о том, что они, вероятно, высохнут очень нескоро. Хотя, может быть, утро выдастся погожим и выглянет солнце. Сняв ботинки, Рейвен счистила и смыла с них налипшую грязь и тоже повесила на ветки. И тут она вспомнила о шляпе. Должно быть, Рейвен потеряла ее в реке. «Надо не забыть купить новую в Анадарко», – подумала она.

Когда Рейвен направилась к заводи, вновь засверкала молния, и загрохотал гром. Зайдя в реку на безопасную глубину, Рейвен присела на корточки и тщательно умыла лицо, с сожалением думая о том, что в седельной сумке у нее остался кусок лавандового мыла. Теперь она чувствовала себя намного лучше. И не только потому, что к ней вернулось ощущение чистоты и свежести, но и потому, что она вновь отважилась зайти в реку, победив свой страх. Рейвен чувствовала, что могла бы самостоятельно перейти Кэш вброд, просто ей следовало быть осторожнее. Возможно, ей требовалась для этого не столько отвага, сколько опыт, который она теперь приобрела. Да, дело было именно в этом. Отец гордился бы ею, ведь он сам приехал в этот дикий край из Чикаго и сумел выжить в суровых условиях.

Когда Рейвен повернулась и зашагала к берегу, небо вновь прорезала вспышка молнии, выхватив из темноты силуэт стоявшего неподалеку мужчины. Встревожившись, Рейвен бросилась было к револьверу, но тут же узнала Слейта.

– Ты – лучшее, что может появиться из реки, – сказал он и, быстро преодолев разделявшее их пространство, заключил Рейвен в объятия.

– О, Слейт, я так рада, что ты наконец вернулся!

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше. Я решила, что больше не буду скакать верхом по рекам.

– Отлично! – Слейт засмеялся, поглаживая Рейвен по спине. – Вижу, что тебе не изменяет чувство юмора.

– Оказавшись на Индейской территории, я поняла, что без него мне не обойтись. Скажи, ты нашел Белого Ветра?

– Да. Я стреножил его и Черную Плясунью, оставив их пастись здесь неподалеку.

– А с ними ничего не случится в такую непогоду?

– Думаю, что нет. Я принес наши седельные сумки и хочу показать тебе одну вещь, от которой ты придешь в восторг.

И Слейт протянул ей кусок лавандового мыла.

– Чудесно! – воскликнула Рейвен, вдыхая его аромат. – Мне не терпится помыться.

Отстранившись от Слейта, она быстро присела на корточки у воды и, намылив ладони, вымыла голову и лицо, а затем провела мокрыми руками по сорочке на груди. Ткань стала почти прозрачной.

– Похоже, тебе требуется моя помощь, – промолвил Слейт и быстро скинул с себя одежду.

Когда он входил в воду, на небе вспыхнула молния, осветив его загорелое мускулистое тело. Взглянув на него, Рейвен вдруг утратила всякий интерес к купанию и бросила мыло на берег. Она протянула руки к Слешу и, когда тот привлек ее к своей груди, ощутила его запах, почувствовала его силу и поняла, что он охвачен желанием. Рейвен пылала страстью. Вытянувшись, она обвила руками шею Слейта и погрузила пальцы в его густые темные волосы.

Слейт застонал, сгорая от желания, и стал поглаживать Рейвен по спине. Его горячие ладони спускались все ниже, и, достигнув округлых ягодиц Рейвен, Слейт прижал низ ее живота к своим чреслам.

Рейвен крепче обняла его, чувствуя, как нарастает ее возбуждение. Ночь среди диких равнин, гроза, вспышки молнии, гулкие раскаты грома разбудили в ней неудержимую страсть, и когда Слейт прижал свои пылающие губы к ее губам, погрузив пальцы в серебристо-золотистые волосы Рейвен, она поняла, что эта страсть сродни окружавшей их буйной природе. Теперь Рейвен удивлялась, как она могла сомневаться в своих чувствах к Слейту, и ей отчаянно хотелось, чтобы их любовь нашла свое подтверждение.

– Слейт, – простонала Рейвен, чувствуя, что пылает от страсти, – ты сводишь меня с ума!

– Это только начало, – пробормотал он, нежно покусывая ее шею, а затем его зубы впились в плечо Рейвен.

Дрожь возбуждения пробежала по ее телу, и Рейвен бросило в жар. Прижавшись лицом к груди Слейта, она почувствовала, как ее нежную кожу щекочут волоски, и у нее закружилась голова от физической близости его тела, полного тепла и силы. Рейвен поцеловала соски Слейта, а затем начала – сначала нежно, а потом с большей силой – покусывать их, чувствуя, как нарастает его возбуждение. Тая от наслаждения, Рейвен провела ладонями по рукам и плечам Слейта, ощущая, как напрягаются его мышцы от ее прикосновений.

– Это ты сводишь меня с ума, Рейвен, – прошептал он и вдруг быстро стащил с нее сорочку через голову и бросил ее на берег. – Это сейчас лишнее.

– Да, лишнее, – согласилась она, сгорая от желания.

– И это тоже, – добавил он, снимая с нее панталоны, которые тоже отбросил в сторону.

Он увлек Рейвен вниз, на песок мелководья, и они лежали, омываемые рекой и озаряемые ослепительной молнией, и чувствовали, как сотрясается земля от мощных раскатов грома. Слейт ласкал округлые груди Рейвен, и она стонала от наслаждения. А затем он припал к ее соскам и не отрывался до тех пор, пока Рейвен не начала метаться от страсти.

– Ты нужен мне, Слейт! Пожалуйста, быстрее!

Но Слейт был столь же неумолим, как гроза. Он впился в ее губы, и его язык проник глубоко в рот Рейвен, заставив ее извиваться от страсти. Рейвен в неистовстве расцарапала спину Слейта, сгорая от желания близости. Слейт начал покрывать поцелуями ее тело, лаская грудь и живот.

– Я люблю тебя, Рейвен, – промолвил он сдавленным от волнения голосом и, раздвинув ее ноги, опустился на колени.

– Я тебя тоже люблю, – промолвила она, – ты мне нужен, Слейт... сейчас.

Он вошел в ее горячее влажное лоно, и Рейвен охватила дрожь. Они застыли на мгновение, окутанные грозовой ночью, а затем Слейт начал свои движения... И тут же пошел теплый дождик; сначала он просто накрапывал, а затем усилился, хлынув мощным потоком. Под его барабанную дробь толчки Слейта все убыстрялись, приводя Рейвен в экстаз.

Запрокинув голову, Рейвен выгибала тело, устремляясь навстречу Слейту, движения плоти которого чувствовала в своем лоне. Она наслаждалась теплыми струями дождя, падавшими ей на лицо и омывавшими ее тело. Никогда еще Рейвен не была так близка природе, никогда прежде она не предавалась столь безудержно своим страстям. Острота ощущений, накал чувств заставляли ее еще крепче прижимать к себе Слейта, как свою неотъемлемую собственность.

Они одновременно достигли высшей точки наслаждения, и их неистовые крики слились с оглушительными раскатами грома, вторившего их голосам. На мгновение реку и их обнаженные, слитые воедино тела осветила молния.

Слейт долго не выпускал Рейвен из своих объятий.

– Это самая безумная ночь в моей жизни, Рейвен, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.

– Да, это все из-за грозы, – сказала она, нежно поцеловав его в губы.

– Нет, это все из-за тебя, ты приводишь меня в исступление, – промолвил Слейт, нежно целуя Рейвен и баюкая ее в своих объятиях. – А теперь, мне кажется, нам пора выйти из воды и просохнуть.

– Ты прав.

– Как ты думаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы насухо вылизать тебя? – шутливо спросил Слейт и, подхватив Рейвен на руки, вынес ее на берег.

– Не знаю, – засмеялась Рейвен, – но мне очень хочется выяснить это.

Глава 9

– Я обнаружил острый шип под попоной Белого Ветра, когда расседлал его на берегу реки Кэш, – сказал Слейт, не сводя глаз с линии горизонта.

Они продолжали свой путь в Анадарко.

– Как он там оказался? – спросила Рейвен, ерзая в седле и пытаясь найти удобное положение. Ее выводило из себя, что надо было так долго ехать верхом. Ей хотелось начать наконец расследование, но, казалось, все было против нее и обстоятельства мешали ей приблизиться к цели.

– Не знаю. Он мог попасть туда каким угодно образом, но мне не дает покоя мысль о том, что это произошло не случайно. Белый Ветер не встал бы на дыбы, если бы шип не беспокоил его весь день.

– Надеюсь, ты не хочешь тем самым сказать, что кто-то из племени кайова намеревался расправиться со мной.

– Конечно, нет. Но я считаю, что жизнь в лагере кайова не такая уж мирная и бесконфликтная, какой индейцы старались ее представить.

– Я не желаю даже слышать о том, что кто-то из кайова отел нанести мне увечья! Не забывай, что я обещала вернуть племени Тайми. Я нужна им.

– Да, конечно, внешне это выглядит именно так.

– Не только внешне, Слейт. Мы уже почти прибыли в Анадарко, и не надо представлять все хуже, чем это есть на самом деле. Мы здесь для того, чтобы найти Тайми, вот и все.

– Я обдумывал то, что произошло. Если кто-нибудь следит за нами, нам необходимо об этом знать.

– С чего ты взял, что кто-то может следить за нами? Мы едва приступили к расследованию.

– Правильно, но история с шипом мне очень не нравится, и я предпочел бы действовать тайно.

– Мы с тобой уже договорились, что скрывать наши намерения не имеет смысла, потому что люди, вероятно, уже прослышали о нас.

– Рейвен, ты с каждым днем становишься все более раздражительной и неуступчивой. Куда подевалась та необузданная женщина, с которой я провел ночь на берегу Кэша?

– Думаю, она осталась там, у реки. Может быть, ты до сих пор не понял, какое значение имеет для меня расследование? Вернув Тайми племени, я тем самым докажу, что достойна доверия кайова и любви дяди. Не говоря уже о том, что я спасу его жизнь и восстановлю честь семьи. Так много поставлено на карту, что это даже пугает меня.

– Ты слишком близко все это принимаешь к сердцу. На мой взгляд, кому-то удалось заманить тебя в искусно расставленную ловушку и теперь тобой умело манипулируют.

– Твои слова обижают меня. Мы ведь говорим о Бегущем Медведе, Диком Мустанге, Быстром Орле, Когте Бобра и Перышке, то есть о моих друзьях и моей семье.

– Что бы ты ни думала по этому поводу, Рейвен, но не тебе нужны кайова, а ты им. У тебя своя жизнь, у тебя есть я. У тебя свое дело, в которое вхожу и я. Конечно, приятно иметь родню. Мне бы тоже хотелось, чтобы хоть кто-то из моих родственников еще был в живых. Но для того чтобы быть счастливой, тебе вовсе не нужны кайова.

– Возможно, ты прав, но долг перед покойной матерью заставляет меня помочь им, и я сделаю это.

– Мы договорились, что поможем им, и именно этим мы сейчас и занимаемся. Но я не хочу, чтобы ты страдала.

– Со мной будет все в порядке, если ты прекратишь усложнять наши отношения.

– Хорошо. Я больше не буду пытаться убедить тебя.

– Отлично! Я не нуждаюсь в нотациях!

Они замолчали, вглядываясь в горизонт – уже должны были появиться очертания Анадарко. Рейвен пыталась подавить в себе раздражение. Ей, конечно, не следовало срывать на Слейте свое дурное настроение, но Рейвен казалось, что он мешает ей достичь заветной цели. Покинув утром берег реки Кэш, они выехали на Чисхолмскую дорогу и вечером того же дня добрались до южного берега реки Уошито. Рейвен хотела продолжать путь, чтобы, перейдя вброд реку, ночью приехать в Анадарко. Но Слейт убедил ее, что более безопасно перебраться на другой берег и прибыть в Анадарко при свете дня. Он выиграл спор, сказав Рейвен, что утром она может подольше поспать.

Но чем более отдохнувшей чувствовала себя Рейвен на следующий день, тем сильнее нарастало ее внутреннее напряжение и усиливалось раздражение против Слейта. Шла уже вторая половина дня, а Анадарко все еще не было видно, и Рейвен едва могла усидеть в седле, волнуясь и тревожась.

– Рейвен, я не хочу, чтобы мы въезжали в Анадарко, вцепившись друг другу в глотки. Я буду во всем поддерживать тебя, но и мне необходимо твое расположение. Поиски Тайми могут со стороны показаться не слишком сложными, но нам неизвестно, какие силы здесь замешаны и насколько опасным может быть наше расследование. Рейвен не сразу ответила ему.

– Ты прав, – наконец сказала она после продолжительного молчания и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Мне так хочется поскорее найти Тайми, что я совсем забыла об осторожности. Я рада, что ты напомнил мне о ней. Отец вряд ли был бы доволен тем, как я вела себя последние несколько дней. Он учил меня совсем другому.

– Ты имеешь полное право раздражаться и нервничать, но в то же самое время ты должна оставаться разумной и бдительной.

Слейт направил к ней свою лошадь и, подъехав, взял Рейвен за руку.

– Ты знаешь, как я люблю тебя. Мы найдем Тайми, что бы ни случилось.

– Спасибо.

– Но посмотри вокруг. Какой пейзаж! Это знаменитая Чисхолмская дорога. По ней из Техаса перегоняют стада лонгхорнов.

– А ты сам это когда-нибудь делал?

– Да. Ковбои отца перегоняли огромные стада лонгхорнов в Канзас, и в свое время я наглотался пыли, которую поднимают копыта коров на этой дороге.

– Пыль из-под коровьих копыт... – произнесла Рейвен и улыбнулась.

– Да. Когда перегоняешь большое стадо, поднимаются тучи пыли. И вся она достается тому, кто находится позади медленно движущегося скота. Это место никто не хочет занимать по доброй воле. Замыкающего парня называют драгой.

– Драгой?

– Да. Несчастный ковбой, который едет сзади, глотает пыль на всем протяжении пути от Техаса до Канзаса. Этих ребят всегда можно встретить в Абилине. Они обычно пьют и никак не могут напиться. – Он засмеялся. – Я сам был таким.

Рейвен тоже засмеялась.

Она видела, что Слейт пытается отвлечь ее от мрачных мыслей, и была признательна ему за это. Он был совершенно прав. То, что они не приехали в Анадарко накануне ночью, – еще не конец света. Ей нельзя было забывать, что она профессионал.

Некоторое время они ехали молча, погруженные каждый в свои мысли, а затем Рейвен вдруг сказала, вглядываясь в горизонт:

– Слейт, по-моему, впереди Анадарко.

– Похоже, – ответил он.

Рейвен почувствовала огромное облегчение, когда они, наконец, увидели возникший словно по волшебству посреди равнины маленький пыльный городок, который, правда, был несколько больше, чем Медисин-Лодж. Рейвен была уверена, что сможет раздобыть здесь необходимые для расследования сведения. Но сейчас больше всего на свете ей хотелось горячей пищи.

Направляясь к главной улице Анадарко, они миновали белый деревянный дом, расположенный в предместье города. Он был обнесен покрашенным белой краской частоколом, на котором красовалась большая вывеска с надписью: «Агентство по делам уичито, кэддо, команчей, кайова, апачей».

– Слейт, это то, что мы ищем! – воскликнула Рейвен, поворачивая коня в сторону здания.

– Подожди, Рейвен, – остановил ее Слейт.

– В чем дело?

– Посмотри на нас. Мы выглядим как последние оборванцы. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь станет отвечать на вопросы таких типов?

Рейвен взглянула на Слейта. Он действительно скорее походил на бездомного бродягу, находившегося не в ладах с законом, нежели на представителя власти. Примерно такой же вид был у него, когда они впервые встретились в Топике. Рейвен подумала тогда, что перед ней человек, который долгое время скрывался от полиции. Именно такую роль играл тогда Слейт, и он прекрасно сохранил свою способность приспосабливаться к любым жизненным обстоятельствам. Рейвен переняла у него это умение, и теперь пришло время использовать его.

– Ты прав, – согласилась она, осматривая свою одежду. – При одном взгляде на нас любой порядочный человек испугается до смерти.

– Нет, местные жители, конечно, более выносливы и крепки, – сказал Слейт, – но мне сейчас в первую очередь необходимо хорошо поесть и пропустить стаканчик.

– И принять горячую ванну.

– И это тоже.

И они последовали дальше. Городок выглядел сонливым. Стоявшие на широкой главной улице двухэтажные здания отбрасывали длинные тени на проезжую часть. У входов в магазинчики, откинувшись на спинки стульев, сидели люди в ковбойских шляпах и высоких ботинках. Несколько нагруженных пакетами женщин в простых платьях и незатейливых шляпках, держа детей за руку, переходили по дощатым настилам из лавки в лавку. Вокруг привязанных к столбам лошадей жужжали стаи мух.

За пределами главной улицы дома располагались в беспорядке и стояли обособленно. Они различались как по своему внешнему виду, так и по качеству материалов, из которых были построены. На окраинах Анадарко виднелись палатки и загоны для крупного рогатого скота. Все свидетельствовало о том, что этот город существует лишь благодаря проходящей здесь Чисхолмской дороге.

Когда Рейвен и Слейт проезжали по Анадарко, держа путь из конца в конец этого захолустного городка, из переулка неожиданно появился человек с бутылкой виски в руках, в грязной одежде, представлявшей собой смесь индейского и европейского костюмов. Он застыл на месте, пытаясь разглядеть всадников, но солнце било ему в лицо, слепя налитые кровью глаза. Длинные черные спутанные волосы незнакомца выбивались из-под платка, которым была повязана его голова.

– Слейт, этот человек – кайова, – с ужасом сказала Рейвен.

– Я вижу, – промолвил ее спутник.

– Мы должны помочь ему. Быть может, он заблудился или...

– Он просто пьян, Рейвен. Ты не сможешь помочь ему. Не останавливайся. В лучшем случае ты просто смутишь его, если он поймет, кто перед ним. В худшем – у нас обоих могут возникнуть крупные неприятности.

Кайова упал на землю и опрокинул бутылку виски. В груди у Рейвен начала медленно закипать ярость. Она сердито посмотрела на Слейта.

– Почему ты бездействуешь?

– Это старая длинная история, Рейвен. Наверняка ты слышала, что огненная вода, которую изобрели белые, делает с индейцами.

– Да, но...

– Только что мы видели наглядный пример. Индейцы не умеют пить. Алкоголь делает их безумными, и, чтобы достать спиртное, они готовы на все. Им пытались помочь. Но спившихся индейцев слишком много. И их число постоянно растет.

– Но разве нельзя удержать их от пьянства?

– Агентства стараются сделать это. И сами племена принимают меры. Но всегда находятся белые, которые стремятся нажиться на несчастье индейцев. Они уже давно поставляют краснокожим виски и оружие. Не думаю, что мы с тобой сумеем что-нибудь изменить в этой ситуации.

– Но мы могли бы попробовать что-нибудь сделать.

– Да, но пьяный кайова вряд ли поблагодарил бы нас за это. Он не задумываясь убил бы нас, чтобы достать себе виски.

– Я не знала, что дела обстоят так плохо. Оказывается, не все так безоблачно в жизни кайова, как мне казалось.

– Может быть, ты найдешь способ помочь им справиться и с этой проблемой, но сейчас нам надо решить, где остановиться.

В конце главной улицы они заметили дом, на котором красовалась вывеска «Пансион мамаши Пропер». Слейт привязал поводья лошадей к столбу коновязи и помог Рейвен спешиться.

Пока он снимал седельные сумки, Рейвен прошла к дощатому настилу, расположенному перед входом в пансион, и стала прогуливаться по нему. Когда Слейт присоединился к ней, она остановилась и посмотрела на него с задумчивым видом.

– Не беспокойся, Слейт, – сказала Рейвен, – я уже не так утомляюсь в седле, как раньше. Как ты думаешь, я когда-нибудь смогу окончательно привыкнуть к долгим поездкам верхом?

– Конечно. Боль в теле от продолжительной верховой езды обычно проходит дня через три. Ты уже намного лучше держишься в седле и намного увереннее.

Внезапно дверь, перед которой они остановились, распахнулась, и на улицу выглянула пожилая женщина.

– Ну что, вы собираетесь входить или нет? Я не могу ждать здесь целый день.

Удивленно посмотрев на нее, Рейвен и Слейт переглянулись. Больше всего их поразило сходство хозяйки этого пансиона с мамашей Райт из Медисин-Лоджа. Обе женщины были примерно одного возраста, роста и телосложения. И обе держали пансион.

– Мы идем, – поспешно сказала Рейвен и направилась в дом в сопровождении Слейта.

– Я – мамаша Пропер. Вы можете называть меня просто мамашей. Вы хотите снять одну комнату или две? Если вы женаты, я сдам вам одну комнату, если нет – то две. Я не хочу, чтобы под крышей моего заведения заводили шашни. Я признаю только законный брак.

– Мы снимем две комнаты, – заявил Слейт.

– Хорошо. Подойдите сюда и распишитесь. И деньги, пожалуйста, вперед.

Слейт последовал за мамашей Пропер к маленькой конторке, стоявшей в углу комнаты, которая была одновременно и гостиной, и прихожей, а Рейвен внимательно огляделась вокруг. Помещение было почти тех же размеров, с такими же выцветшими обоями и с той же обстановкой, что и комната в пансионе мамаши Райт в Медисин-Лодже. Создавалось впечатление, что оба заведения построил и обставил один и тот же человек.

– Вы знакомы с мамашей Райт из Медисин-Лоджа? – спросила Рейвен, обращаясь к хозяйке.

– А-а, вы об этой девке? – воскликнула мамаша Пропер. – Еще бы! Она моя сестра.

– Я сразу заметила, что вы с ней удивительно похожи, – обрадовалась Рейвен.

– У вас что, плохое зрение, милочка? – возмутилась мамаша Пропер. – Это все равно, что сказать, будто коровий хвост похож на коровий нос!

– Да, но я заметила, что не только вы похожи друг на друга, но и ваши заведения на одно лицо.

– Откуда вы приехали? С востока страны? Вы впервые в наших краях? – Мамаша Пропер не на шутку разгорячилась. Тяжело ступая, она подошла к Рейвен и, подбоченясь, остановилась перед ней. – Теперь я вижу, что вы выглядите вполне здоровой и крепкой, но рассуждаете как больной человек. Нет, милочка, у меня нет ничего общего с этой девкой. Или вы считаете иначе?

– Хорошо, хорошо... – поспешила успокоить ее Рейвен.

– Конечно, вы совершенно не похожи, – согласился с ней Слейт.

– Ты из Техаса? – спросила его мамаша Пропер.

– Да, – ответил Слейт.

– Отлично. Техасские мужчины хорошо знают женщин.

– Но... – хотела было что-то возразить Рейвен.

– Учитывая, что вы впервые в наших краях, я могу объяснить вам простые вещи, которые известны у нас всем и каждому. Садитесь, – велела мамаша Пропер, опускаясь в кресло-качалку с мягким сиденьем.

Поправив свое синее хлопчатобумажное платье в цветочек и белый передник, пригладив седые волосы, убранные сзади в тугой пучок, она выжидательно взглянула на гостей своими проницательными серыми глазами.

Смущенно посмотрев на Слейта, Рейвен перевела взгляд на свое грязное платье и запыленную обувь. Ей очень хотелось поесть горячей пищи и принять ванну, и не было никакого желания вести беседу. Слейт взял ее за руку и подвел к двум стоявшим напротив хозяйки пансиона стульям.

– То, что я сейчас расскажу об обычаях, которые царят здесь, возможно, удивит вас, детка.

– Меня зовут Рейвен.

– Некоторые женщины уже с рождения девки, детка. Как моя сестра, например. Сейчас она называет себя мамаша Райт, но должна по праву называться мамашей Ронг[1], уж вы мне поверьте. Она украла у меня мужа, вот что она сделала. Но в течение двадцати лет я ничего не знала об этом.

– Как это? – спросила Рейвен в недоумении.

– О, он мог воспламенить сердце любой женщины, уверяю вас. Мой муж был настоящим техасцем, который с молоком матери впитал искусство обольщения. Он был коммивояжером. И опытным соблазнителем. Как я любила этого человека! До самого дня, когда вдруг узнала, что он спутался с этой девкой. И я убила его.

– Вы убили его? – ахнула Рейвен.

– Да, именно так. Мы с сестрой тоже родом из Техаса, и никому не позволим водить нас за нос.

– Водить за нос? – переспросила Рейвен.

– Да. Оказывается, он построил и обставил два одинаковых пансиона. Один здесь, в Анадарко, а другой в Медисин-Лодже. Два этих городка расположены хотя и не слишком, но достаточно далеко друг от друга. А затем он вернулся в Техас и сначала женился на мне. Конечно, эта девка уверяет, что сначала он женился на ней. Так или иначе, но он поселил нас в разных пансионах и жил с нами обеими, переезжая с места на место и находя в этом особое удовольствие. Ну не безобразие ли это?

– Да, безобразие, – сказала Рейвен, не зная, как реагировать на ее слова. Может быть, это была шутка, рассчитанная на наивного слушателя? Но мамаша Пропер казалась искренне взволнованной нахлынувшими воспоминаниями.

– И каким же образом вы его убили? – спросил Слейт.

– А как выяснилось, что он водит вас за нос? – в свою очередь, задала вопрос Рейвен.

– Это выяснилось совершенно случайно. Мы, наверное, так и были бы до сих пор обе замужем за одним обольстителем, если бы вдруг не умерла наша матушка. Я и эта девка прекратили общаться друг с другом, когда мне было шестнадцать, а ей – четырнадцать и мы начали соперничать из-за Рекса. Так звали нашего мужа. Он уехал из городка, в котором мы жили, а позже прислал за нами. И вот матушка умерла, и я, как старшая, решила, что мы с сестрой должны помириться и вместе поехать на похороны. Это понравилось бы маме. Одним словом, я поехала к этой девке, и когда вошла в ее дом, то увидела своего мужа. Толстый и довольный жизнью, он сидел за ее столом и поедал приготовленный ею обед. И тогда я схватила кухонный нож и зарезала негодяя. А когда эта девка узнала, в чем дело, она вонзила в него вилку. Но он не потерял самообладания и умер со счастливой улыбкой на лице. Ведь ему удалось поиметь нас обеих, понимаете?

– Вы это серьезно? – спросила Рейвен, все больше склоняясь к мысли, что это чистой воды выдумка, рассчитанная на доверчивых простофиль.

– Так ему и надо, никогда не зли женщину родом из Техаса, – заметил Слейт.

– Вот именно, мистер, – согласилась с ним мамаша Пропер.

– И вы после этого так и не помирились с вашей сестрой? – спросила Рейвен, решив подыгрывать им обоим.

– С этой девкой? После того, как она убила моего мужа? Нет, конечно. Но я поменяла фамилию и стала Пропер[2]. Я больше не хотела носить его имя. И не только я. Эта девка тоже поменяла свою фамилию и стала Райт. Как будто она была права. А ведь она всегда поступала неправильно, а я в отличие от нее вела себя должным образом. И мы устроили ему похороны.

– А как же закон? – спросила Рейвен.

– Какой закон?

– Это же Индейская территория, Рейвен, – напомнил ей Слейт.

– Но... – начала было Рейвен.

– Он несправедливо поступил с нами, – убежденно сказала мамаша Пропер, – и понес наказание, но я очень тоскую по этому человеку.

– И сколько времени уже прошло с тех пор... с тех пор... – попыталась задать вопрос Рейвен.

– Десять лет.

– И вы так давно не виделись со своей сестрой, хотя она живет по соседству? – удивилась Рейвен.

– С этой девкой? Мне нет до нее никакого дела. А теперь – не хотите ли принять горячую ванну? Похоже, она вам не помешает.

– Спасибо, – ответила Рейвен. – Мы мечтаем о горячей ванне и горячей пище.

– Я приготовлю вам и то и другое. У меня самые удобные кровати и самая вкусная еда в здешних краях, и все об этом знают, включая эту девку, которая владеет заведением под именем мамаши Райт.

Довольная собой, мамаша Пропер встала и направилась к конторке. Взяв ключи от комнат, она кинула один из них Слейту, и тот на лету без труда поймал его. Другой хозяйка пансиона бросила Рейвен, и та тоже не промахнулась.

– Хорошие руки у вас обоих, – похвалила она. – Вы займете первые две комнаты, расположенные по левой стороне от лестницы. А я пойду кипятить воду.

Когда мамаша Пропер вышла из комнаты, Рейвен быстро повернулась к Слейту и прошептала:

– Как ты думаешь, то, что она рассказала нам, правда?

Слейт усмехнулся.

– Кто знает? Но как бы то ни было, это красивая история, ты согласна?

– Ужасная! Однако эта женщина действительно очень похожа на мамашу Райт.

– На Западе царят жесткие нравы, и люди здесь уже давно живут по своим собственным законам. К тому же они обожают красивые истории, – сказал Слейт. – Но давай отнесем седельные сумки наверх и приведем себя в порядок. Нам необходимо навести в этом городе кое-какие справки.

Глава 10

– Итак, зачем вы приехали в Анадарко? – спросила мамаша Пропер, входя в столовую.

Скрестив руки под полной грудью, она остановилась у края длинного стола. Проигнорировав ее вопрос, Рейвен решительно впилась зубами в нежную куриную ножку. Ничто не могло отвлечь ее от еды. Давно уже она не ела такого вкусного обеда – пожалуй, с тех пор, как выехала из Сан-Антонио, учитывая к тому же, что кайова, у которых они со Слейтом гостили, не употребляют в пищу птицу. Мамаша Пропер подала им картофельное пюре, соус, вареные початки кукурузы со сливочным маслом, свежеиспеченные кексы, жареного цыпленка и чай в больших стаканах. Рейвен с аппетитом поглощала еду, позабыв обо всем на свете. Слейт не отставал от нее.

– Вы слышали, что у кайова пропало Тайми? – спросил у хозяйки Слейт, отвечая вопросом на вопрос.

Рейвен подавилась от неожиданности и, закашлявшись, взяла стакан с чаем. Сделав несколько больших глотков, она пришла в себя и подумала о том, что привыкла работать под прикрытием, ведя расследование тайно, поэтому ее так испугало то, что Слейт вдруг заговорил о деле, которым они занимались. Но на этот раз они решили действовать открыто.

– Конечно, – сказала мамаша Пропер. – Все об этом знают. Мы здесь гадаем, кто и зачем похитил его. Прошел слух, что кайова наняли каких-то необыкновенно талантливых сыщиков. Так это вы и есть?

– Да, это мы, – признался Слейт.

– Ты очень смахиваешь на техасского рейнджера, парень, – продолжала мамаша Пропер.

– Я и есть бывший рейнджер, – сказал Слейт.

– В таком случае, возможно, вам двоим удастся найти Тайми. Думаю, мне следует поставить на вас.

– Поставить? – удивилась Рейвен.

– Да. Сэмми Джо в «Позолоченной клетке», как только узнала о пропаже в племени кайова, сразу же пустила шляпу по кругу.

– Не понимаю, – сказала Рейвен.

– Мы держим пари, получат ли кайова свое Тайми до начала праздника Пляски солнца или нет, – терпеливо объяснила мамаша Пропер. – Я до сих пор еще не сделала ставку.

– Но это жестоко! – ужаснулась Рейвен.

– Жестоко? – переспросила мамаша Пропер. – Бедная испуганная деточка! А чем еще здесь заниматься? Если кайова не смогли сохранить свою святыню – ну что ж, мы здесь ни при чем. Это честная игра.

– Индейцы держат пари так же часто, как и белые, Рейвен, – заметил Слейт.

– Но не по поводу судьбы Тайми!

– Возможно, ты права, – сказал Слейт, – но религиозная святыня кайова не имеет для белых никакого значения.

– Конечно, не имеет, – согласилась с ним Рейвен, еще раз подумав о том, что жизнь на Западе беспощадна и сурова.

– Хорошо, что ты рядом с ней и можешь вовремя вправить ей мозги, техасец, – заметила мамаша Пропер, качая головой. – Но пари, связанное с исчезновением Тайми, – мелочь по сравнению с теми, которые будут заключаться во время скачек, устраиваемых объездчиком Джоунсом. Вот чего я действительно с нетерпением жду!

– Вы остановитесь в пансионе мамаши Райт? – не удержавшись от иронии, спросила Рейвен.

– Да вы просто невозможны! – воскликнула мамаша Пропер и удалилась в кухню.

– Прости, Слейт, – сокрушенно сказала Рейвен.

– Не извиняйся передо мной, – смеясь, промолвил Слейт. – Я сразу понял, куда ты клонишь. Но теперь тебе придется заглаживать перед ней вину, чтобы восстановить добрые отношения.

– Не думаю, что у нас с ней сложились хорошие отношения. Скорее она тебе симпатизирует.

– Несомненно, на нее подействовало мое техасское обаяние.

– Я тоже так думаю, – согласилась Рейвен, доедая кукурузу.

– Как ты думаешь, что нам подадут на десерт? – спросил он.

– Ничего, после того как я упомянула мамашу Райт.

– Желе из ежевики, – объявила мамаша Пропер, ставя перед каждым из гостей по большой тарелке. – Я, конечно же, отказала бы вам в десерте, но я родом из Техаса и хорошо воспитана, в отличие от желторотых новичков, которые не обладают приличными манерами.

– Простите, мамаша Пропер. Я понимаю, что мне не следовало упоминать имя мамаши Райт, но меня очень расстроили ваши слова о пари, связанном с исчезновением Тайми.

– Я принимаю ваши извинения, но заявляю, что все равно буду участвовать в этом пари. Я поставлю на то, что этот техасец найдет Тайми здесь.

С этими словами мамаша Пропер исчезла в кухне и начала греметь посудой, занявшись, по-видимому, мытьем кастрюль и сковородок.

– Надеюсь, ты получила хороший урок, Рейвен, – сказал Слейт, задыхаясь от смеха.

– По-моему, да. Впредь буду более осторожна в своих высказываниях.

– Для людей, которые живут здесь, нет ничего более важного, чем честь. И если ты будешь попирать их достоинство, можешь нажить себе врагов.

Когда они съели желе, мамаша Пропер вошла в столовую, чтобы забрать тарелки.

– Итак, кого вы собираетесь расспрашивать в Анадарко? – спросила она. – К сожалению, сама я ничего не знаю о Тайми.

– Вы знаете больше, чем вам кажется, – дипломатично заметил Слейт, – и несколько позже мы хотели бы поговорить с вами, а сейчас мы собираемся навестить агента по делам кайова.

– У вас ничего не получится, – заявила мамаша Пропер.

– Почему? – спросила Рейвен.

– Он уехал в Форт-Силл.

– А когда вернется? – поинтересовался Слейт.

– Как только закончит там свои дела.

– Может быть, вы знаете, как долго он будет отсутствовать? – спросила Рейвен.

– Если бы я знала, то сказала бы вам об этом.

– Но наверное, кто-то руководит агентством в его отсутствие, – высказал предположение Слейт.

– Конечно. Янки.

– Какие янки? – спросила Рейвен.

– Брат и сестра. Но они ничего не знают, потому что приехали сюда всего лишь несколько месяцев назад. Их внешний вид, конечно, радует глаз, но должна предупредить вас: у этой парочки совершенно нет чувства юмора.

– Возможно, мы все же зададим им несколько вопросов, – сказала Рейвен.

– Как вам будет угодно, но потом обязательно наведайтесь к Сэмми Джо из «Позолоченной клетки». Она первая узнает обо всем, что случается в округе.

– Спасибо за совет, – сказал Слейт, вставая из-за стола. – Обед был восхитителен!

– Заметьте, что в следующий раз я могу и не обслужить вас, – заявила мамаша Пропер, – во всяком случае, до тех пор, пока ты, техасец, не попросишь меня понежней.

Слейт усмехнулся и кивнул.

– Это был превосходный обед, – в свою очередь, сказала Рейвен. – Большое спасибо.

– Не за что, мисс. Вам не мешало бы немного пополнеть.

– До свидания, – сказал Слейт и, взяв Рейвен за руку, вышел с ней из столовой.

На сытый желудок город показался Рейвен более привлекательным. Она успела переодеться, и теперь на ней было простое светло-серое хлопчатобумажное платье. Она зачесала волосы назад и убрала их в аккуратный пучок на затылке. Слейт тоже переоделся, и теперь на нем были черные брюки из твида, белая рубашка и черный кожаный жилет.

Взглянув на него, Рейвен улыбнулась, и серо-голубые глаза Слейта зажглись синим огнем.

– Давай вернемся и поднимемся наверх, Рейвен. Я придумал лучший способ, как нам провести этот день. Поэтому не будем тратить время на расспросы местных жителей.

– Ты решил продолжить разговор с мамашей Пропер? – с наигранным удивлением спросила Рейвен, поддразнивая его.

– По крайней мере, она очень восприимчивый собеседник.

– О да, этого у нее не отнимешь, – смеясь, сказала Рейвен.

– Но долг обязывает нас начать опрос местных жителей. Не так ли?

– Да, но, может быть, нам удастся сегодня пораньше отправиться спать. Ты представить себе не можешь, как мне хочется улечься на свою пуховую перину.

– Это ты представить себе не можешь, как мне хочется, чтобы ты поскорее сделала это.

– Слейт, неприлично говорить такое.

– Если мамаша Пропер ни о чем не узнает, то и не переживет потрясения.

– Мне кажется, ты уже говорил нечто подобное в заведении мамаши Райт.

– Возможно. Но давай, наконец, тронемся в путь. Чем быстрее мы закончим дела, тем скорее окажемся в постели на перине, о которой ты так мечтаешь.

– Хорошо, – согласилась с ним Рейвен, заметив, что их лошадей уже не было у коновязи.

За дополнительную плату мамаша Пропер послала за помощником конюха в конюшни Реда и попросила его позаботиться о лошадях своих постояльцев, пока те будут жить в Анадарко.

Ступая по дощатому настилу, Рейвен и Слейт отметили про себя, что город, если на него смотреть, прогуливаясь пешком, почти ничем не отличался от того, который они увидели, проезжая по нему верхом. Кивая встречным прохожим, они запоминали расположение домов и улиц, мысленно составляя карту города.

В Анадарко было множество магазинов, и Рейвен решила позже походить по ним, чтобы купить себе шляпу и выбрать подарок для Маргариты. Посылка приятно удивила бы подругу. Но для Маргариты надо было найти что-нибудь особенное, она заслужила это тем, что взялась вести дела детективного агентства, пока Рейвен и Слейт находились в отъезде.

– Думаю, Рейвен, нам следует послать телеграмму Маргарите. Мы могли бы сообщить ей, где сейчас находимся, и она успела бы, пока мы живем здесь, в городе, телеграфировать о том, как идут дела в агентстве.

По пути в телеграфную контору Рейвен думала о Маргарите и, когда Слейт открыл перед ней дверь, спросила:

– Ты считаешь, что Маргарита может столкнуться со сложностями, замещая нас в агентстве?

– Нет, Маргарита сумеет постоять и за себя, и за агентство. Она довольно долго работала и как певица, и как танцовщица и знает, как обходиться с людьми.

– Ты прав, конечно. Я только подумала, что мы взвалили на ее плечи большую ответственность.

– Да, это так, но не беспокойся, уже завтра мы получим телеграмму с сообщением о том, как идут дела дома.

Отправив телеграмму, Слейт взял Рейвен под руку, и они вышли на улицу. Пока они добирались до окруженного белым забором Агентства по делам уичито, кэддо, команчей, кайова и апачей, мимо них проехало несколько повозок и всадников. Внутри и вокруг белого одноэтажного здания было все спокойно, здесь царила полная тишина.

Остановившись у ворот, Рейвен заколебалась, не зная, что делать, и дотронулась до висевшей у нее на шее под платьем золотой монетки, приносившей счастье. Им нужны были удача и везение, чтобы найти людей, которые могли бы помочь сдвинуть расследование с мертвой точки. Что бы там ни говорила мамаша Пропер о янки, но правительственный агент, конечно, нанял на работу компетентных помощников, и, возможно Рейвен и Слейт смогут достичь своей цели прямо сейчас, поговорив с этими служащими агентства. Во всяком случае, Рейвен очень надеялась на это.

– Ты готова? – спросил Слейт.

– А ты дотронулся до золотой монеты, которую я подарила тебе в Сан-Антонио?

Сунув руку в правый карман брюк, Слейт достал то, о чем она говорила. Разжав кулак, он взглянул на сияющую на его ладони золотую монетку.

– Этого достаточно? – спросил он.

– Да. Я только хотела убедиться, что мы сделали все, чтобы удача сопутствовала нам.

– Удача будет с нами, – сказал Слейт, кладя монетку снова в карман. – Давай поскорее поговорим с этими чиновниками, и дело с концом. Пуховая перина на твоей кровати не выходит у меня из головы.

– У меня тоже, – с улыбкой призналась Рейвен.

Слейт распахнул ворота ограды, и они вошли во двор агентства. На ухоженных клумбах росли яркие цветы. Воробьи щебетали в своих гнездах, свитых под карнизом, и теплый ветерок шелестел белыми кружевными занавесками на растворенных окнах.

Они поднялись на открытую террасу, и Слейт постучал в дверь. Но в доме было все тихо. Слейт снова постучал. На этот раз внутри здания послышались шаги, и вскоре дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина лет тридцати, субтильный, среднего роста, безупречно одетый. На нем были темно-синий костюм и белоснежная накрахмаленная рубашка. На его жилете висела массивная золотая цепь для карманных часов, а на среднем пальце правой руки красовалось золотое кольцо с печаткой. Темно-русые волосы незнакомца были аккуратно подстрижены и выглядели ухоженными, как и его щегольские усики. Мужчина смерил Слейта подозрительным взглядом, но тут он вдруг заметил Рейвен, и его лицо расплылось широкой белозубой улыбкой.

– Чем могу служить? – любезно спросил он, не делая, однако, попытки пригласить гостей в дом.

– Мы пришли сюда, чтобы поговорить с агентом по делам кайова, – сказал Слейт.

– Мне жаль, но он сейчас в Форт-Силле, где пробудет еще несколько дней. Может быть, вы хотите оставить ему сообщение?

– Нет. А его помощник здесь?

– У вас назначена встреча?

– Это как посмотреть, – уклончиво ответил Слейт.

– Меня зовут Рейвен Каннингем, а это – Слейт Слейтон. Мы частные сыщики из Сан-Антонио, – объяснила Рейвен.

Она заметила, что мужчины с первого взгляда невзлюбили друг друга и только ищут повод, чтобы поссориться. А этого допустить было нельзя. Если стоявший у двери служащий поскандалит с ними, от него уже трудно будет ждать помощи.

– И у нас есть к нему несколько вопросов, – добавил Слейт, чеканя каждое слово.

– Мы ведем расследование по поручению племени кайова, – продолжала Рейвен. – Речь идет об исчезновении Тайми.

– Мы знаем об утрате, понесенной кайова, – сказал человек у двери, и в его глазах вспыхнул огонек интереса. – Клайв Хэнсон к вашим услугам. Я исполняю обязанности агента, находящегося сейчас в отъезде. Вы, конечно, понимаете, что мы должны тщательно проверять всех, кто к нам приходит. Нельзя, чтобы двери агентства были открыты для всех и каждого.

– Но это – правительственное учреждение, а значит, оно принадлежит народу, всем гражданам, – возразил Слейт.

– Узнаю уроженца Запада. – Клайв снисходительно улыбнулся, а затем обратился к Рейвен: – А вы, должно быть, приехали из большого города, дорогая?

– Из Чикаго, – ответила Рейвен, – но я считаю, что Слейт по-своему прав.

– Конечно, однако это вряд ли имеет значение. Правила есть правила. Пожалуйста, входите, и, возможно, я окажусь вам чем-нибудь полезен.

Он посторонился, сделав широкий приглашающий жест. Проходя мимо него, Рейвен была поражена, почувствовав аромат настоящего дорогого одеколона. С тех пор как она приехала на Запад, ей редко приходилось встречать мужчин, от которых исходило бы столь изысканное благоухание. Рейвен также бросилось в глаза, что руки Клайва были белыми и гладкими в отличие от рук Слейта. Но в этом служащем ощущалась скрытая жесткость, замаскированная манерами истинного джентльмена.

В помещении, в которое они вошли, сидела женщина. Она была несколько выше Рейвен и очень тонка в кости. Ее лицо обрамляли завитки темно-русых волос, зачесанных наверх. Дама была одета в темно-синее шелковое платье с турнюром. На ногах у нее были удобные кожаные шлепанцы, а в руках она держала веер из слоновой кости. Мельком взглянув на Рейвен своими светло-голубыми глазами, незнакомка сосредоточила все внимание на Слейте.

– Разрешите представить вам мою сестру, Сюзанну Хэнсон, – сказал Клайв. – Дорогая, это Рейвен Каннингем и Слейт Слейтон, частные детективы из Сан-Антонио.

– Счастлива познакомиться с вами. Ума не приложу, каким ветром вас занесло в наши края. Однако прошу устраиваться поудобнее и чувствовать себя как дома, – сказала Сюзанна хрипловатым голосом, указывая рукой на скамью, стоявшую у окна. – Прошу прощения за то, что у нас так жарко, но это – самое прохладное место в доме.

И Сюзанна начала быстро обмахиваться веером; завитки ее мягких волос колыхались в такт взмахам. Рейвен села, ощущая себя плохо одетой коротышкой, попавшей в дом светской львицы. И это чувство ей очень не нравилось. Кроме того, ее выводила из себя улыбка, с которой Сюзанна обращалась к Слейту, демонстрируя при этом симпатичную ямочку на левой щеке. Мамаша Пропер, к сожалению, была совершенно права, когда говорила, что внешний вид этой парочки радует глаз.

– Мы ничего не имеем против жары, – промолвил Слейт. – В августе будет еще хуже.

Сюзанна озабоченно покачала головой.

– Может быть, к тому времени я уже успею привыкнуть к зною. А пока могу предложить вам лимонад. Он холодный, я только что принесла его из погреба.

– Звучит заманчиво, – заметил Слейт, наблюдая за тем, как Сюзанна встает и изящной походкой выходит из комнаты.

– Не знаю, что бы я делал без сестры, – сказал Клайв. – Она великолепная хозяйка, о такой мечтает каждый мужчина.

– А что, у вас здесь, в Анадарко, не хватает хороших хозяек? – не удержавшись, спросила Рейвен.

– Честно говоря, в них нет недостатка. – Клайв засмеялся. – Сюзанна и я приехали с востока страны, где совсем другие обычаи и привычки.

– Правда? – спросила Рейвен, которой этот разговор был совершенно неинтересен, но она знала, что должна из вежливости поддерживать его, чтобы попытаться выудить нужную информацию.

– О да. Мы не местные и просто согласились оказать услугу местному агенту, временно взяв на себя исполнение обязанностей его помощника. Во всяком случае, до тех пор, пока он не найдет подходящего служащего на эту должность.

– А что случилось с тем человеком, который до вас занимал этот пост? – спросил Слейт. Он намеревался получить от Клайва как можно больше сведений, пусть даже на первый взгляд и не нужных для дела. Впоследствии именно эта информация могла помочь им успешно провести расследование.

– Он упал с лошади по пути в Форт-Силл и сломал шею. Бедняга. Это произошло еще до того, как мы приехали сюда.

– Значит, вы – государственные служащие и постоянно работаете в правительственных учреждениях? – спросила Рейвен, следуя примеру Слейта.

– Слава Богу, нет, – ответил Клайв. – Вообще-то мы трудимся в частном секторе. Правда, дорогая? – обратился он к Сюзанне.

– Да, Клайв, – ответила та, ставя на низенький столик серебряный поднос с четырьмя высокими стаканами, наполненными лимонадом.

– Мы стараемся здесь изо всех сил, – добавила она, вручая каждому стакан-с лимонадом и льняную салфетку. – Но мы не совсем компетентны в той области, которой нам приходится заниматься. Вообще-то мы – коллекционеры предметов искусства.

– А если быть совершенно точным, и коллекционеры предметов декоративно-прикладного искусства индейских племен, – пояснил Клайв. – Местный агент обратился к нам за помощью именно потому, что мы хорошо знаем обычаи и традиции краснокожих.

– И мы не смогли отказать ему, – добавила Сюзанна.

– Вы зарабатываете на жизнь, продавая предметы индейского искусства? – озадаченно спросил Слейт и нахмурился.

– Да. На Востоке существует несколько музеев, а также частных коллекций, располагающих первоклассными произведениями искусства, созданными индейскими мастерами. Им необходимы эксперты, которые пополняли бы собрания, – ответил Клайв.

– О каком искусстве вы говорите? – спросила Рейвен.

– Я говорю о предметах, которые обычно не рассматривают как произведения художественного творчества, – объяснил Клайв. – Они не похожи на живописные пейзажи или портреты, фарфор или скульптуру, потому что индейцы выработали совершенно особый, свой тип искусства.

– Коллекционеры интересуются бытовыми и культовыми предметами, одеждой, посудой, оружием, – сказала Сюзанна. – Понимаете, все эти вещи расписаны, украшены бисером или изготовлены особым образом, позволяющим нам говорить о них как о произведениях искусства. И причем очень ценных произведениях.

– Ценных для истинных коллекционеров, – добавил Клайв. – Речь идет, прежде всего о старинных, подлинных, редких предметах.

– Значит, вы прибыли на Запад, чтобы приобрести предметы индейского искусства? – заключил Слейт.

– А в результате превратились в помощников местного агента по делам индейцев, – напомнил Клайв и сделал глоток лимонада.

Рейвен взглянула на Слейта, делая вывод из всего услышанного, что список подозреваемых пополнился еще двумя именами.

– Но прошу вас, не надо подозревать нас в краже Тайми, – снова заговорил Клайв, как будто прочитав их мысли. – Даже если предположить, что подобный предмет может заинтересовать состоятельного коллекционера, боюсь, мы все равно не смогли бы незамеченными прокрасться в индейский лагерь и выкрасть его.

Сюзанна рассмеялась над нелепостью подобного предположения, и Рейвен тоже улыбнулась, поскольку подобный ход событий действительно трудно было вообразить. Однако Хэнсоны вполне могли нанять кого-нибудь, чтобы выкрасть Тайми.

– Именно о Тайми мы и хотели расспросить вас.

– Простите, – сказал Клайв, – но я ничего не знаю об этом, кроме того, что Тайми было украдено еще до нашего приезда сюда и сейчас горожане заключают пари, споря о том, найдут его или нет. Мы с Сюзанной считаем, что это свидетельствует о дурном вкусе местных жителей.

– Я разделяю ваше мнение, – согласилась Рейвен, впервые за все это время почувствовав симпатию к Хэнсонам.

– Но это не от нас зависит, не так ли? – заметил Клайв.

– К сожалению, не от нас, – согласился Слейт. – Скажите, вы замечали в последнее время что-нибудь подозрительное? Может быть, до вас доходили какие-нибудь странные слухи?

– Нет, местные жители вообще говорят с нами очень неохотно.

– Вам, пожалуй, надо поговорить с владелицей «Позолоченной клетки», – сказала Сюзанна. – Мужчины обычно довольно свободно говорят с женщинами подобного типа.

И она многозначительно посмотрела на Рейвен, рассчитывая на понимание. Рейвен кивнула, вспомнив, как, ведя расследование, сама переодевалась в девицу легкого поведения, чтобы выудить нужную информацию. И это срабатывало.

– Мы последуем вашему совету, – сказал Слейт. – А если у вас вдруг появятся какие-нибудь соображения по интересующему нас делу, дайте нам знать. Мы остановились в пансионе мамаши Пропер. А сейчас мы должны идти.

– Вы так скоро уходите? – разочарованно спросила Сюзанна, бросая взгляд на Слейта. – Вы уверены, что не хотите еще лимонада? К нам так редко захаживают люди нашего круга, что было бы непростительно не завязать с вами приятельских отношений.

– Почему бы нам не пригласить их сегодня вечером на ужин, Сюзанна? – предложил Клайв. – Что вы оба на это скажете?

Рейвен заколебалась, мысли о пуховой перине не давали ей покоя. Но эта парочка, возможно, знала больше, чем казалось на первый взгляд. Их ответы на вопросы сыщиков были слишком безукоризненны, и создавалось впечатление, что их отрепетировали заранее. Рейвен хотелось расспросить Хэнсонов поподробнее, и ужин был для этой цели вполне подходящим вариантом. Она кивнула, взглянув на Слейта.

– Прекрасно. Мы с удовольствием проведем с вами вечер, – промолвил Слейт, вставая.

– В таком случае подходите часам к семи, – сказала Сюзанна.

– Хорошо, до встречи, – попрощалась Рейвен, направляясь вместе со Слейтом к входной двери.

– Мы будем с нетерпением ждать вас! – крикнул им вслед Клайв, когда Рейвен и Слейт уже спускались по ступенькам крыльца.

Глава 11

– Думаю, эта комната покажется вам самой интересной в агентстве, – сказала Сюзанна, открывая дверь.

Рейвен с порога окинула взглядом помещение, надеясь, что оно может дать им больше информации, чем состоявшийся ужин. Еда была восхитительной, хозяева старательно развлекали гостей, но, по существу, так ничего и не сказали нового, за исключением того, что им понравилась компания Рейвен и Слейта и они хотят проводить с ними как можно больше времени. Это заявление показалось Рейвен подозрительным, но, возможно, на ее восприятие повлияла неприязнь, которую она испытывала к Сюзанне, а не профессиональная интуиция.

Рейвен явилась в агентство в серебристом шелковом платье – лучшем из нарядов, которые она захватила с собой. Но Сюзанна просто ошеломила ее своим очень открытым платьем из фиолетового атласа, выставлявшим напоказ ее белоснежные плечи и верхнюю часть груди и больше подходившим для выхода в оперу или балет, чем для ужина в захолустном городке, в агентстве по делам индейцев.

Мало того, что Сюзанна так разоделась, она сразу же начала заигрывать со Слейтом. И Рейвен, которой Клайв на протяжении всего ужина оказывал знаки внимания, с самого начала вечера мечтала только об одном – чтобы ужин поскорее закончился. Рейвен ревновала Слейта, втайне надеясь, что тот не заметил утонченной красоты Сюзанны, хотя отлично понимала, что ее возлюбленный вряд ли не обратит внимания на роскошный вид мисс Хэнсон.

А теперь у Сюзанны возникло желание показать им что-то в темной комнате, в то время как Рейвен хотелось поскорее вернуться в пансион, улечься вместе со Слейтом в мягкую постель и, забыв обо всем на свете, предаться взаимной страсти.

Рейвен было жаль потерянного времени. Вместо того чтобы ужинать с Хэнсонами, им следовало пойти в «Позолоченную клетку» и поговорить с Сэмми Джо, с которой они еще не успели познакомиться. Тогда у них, возможно, осталось бы время на то, чтобы полежать вместе на пуховой перине.

У Рейвен снова возникло чувство, что события выходят из-под ее контроля. Ей это очень не нравилось, и она решила сделать так, чтобы все опять вошло в свою колею. Ее очень порадовала бы весточка от Маргариты, и телеграмма из Сан-Антонио, возможно, уже ждет их в пансионе мамаши Пропер.

– И что мы должны здесь увидеть? – спросила Рейвен, отвлекая Сюзанну от ее занятия – внимательного разглядывания Слейта.

– О, простите, – Сюзанна засмеялась, – кажется, я забыла зажечь лампы в комнате. Клайв, принеси, пожалуйста, два светильника из гостиной.

Пока Клайв ходил за лампами, Слейт решил сделать комплимент мисс Хэнсон:

– Это был великолепный ужин, Сюзанна.

– Я рада, что он вам понравился. Я обожаю готовить, но не люблю другой работы по дому. К счастью, здесь есть приходящая прислуга, которая моет посуду и убирается. А я этих занятий терпеть не могу.

– И я не виню вас за это, – сказал Слейт, с улыбкой поглядывая сверху вниз на Сюзанну.

Рейвен отвела глаза, чувствуя, как сильно бьется сердце. Разве могла она сравниться с такой леди, как Сюзанна? Ей стало нехорошо. Рейвен и подумать не могла, что здесь, в Анадарко, как, впрочем, и вообще на Индейской территории, им может встретиться такая роскошная женщина.

– А вот и я! – воскликнул вернувшийся Клайв, передавая одну из ламп Сюзанне. – Следуйте за мной, леди. Я пойду впереди.

Высоко держа лампу, Клайв переступил порог комнаты. При тусклом свете гости увидели причудливые очертания фигур, но не могли разглядеть деталей. Когда Клайв очертил лампой круг, фигуры на стенах и полу, казалось, начали двигаться и корчиться; воздух наполнился острым запахом плесени. Рейвен попятилась.

– Простите, – смеясь, сказала Сюзанна. – Мне следовало вас заранее предупредить. Это зрелище может ошеломить и даже испугать неподготовленного человека. Но оно чудесно, не правда ли?

Сюзанна тоже вошла в комнату, подняв повыше лампу.

Когда в помещении стало светлее, Рейвен смогла рассмотреть то, что так поразило ее. Комната от пола до потолка была наполнена предметами индейского быта. На одной из стен висел головной убор из орлиных перьев. У другой стоял сложенный вигвам. Здесь были расписанные буйволовые шкуры, одежда из мягкой кожи, мокасины, стрелы, луки, колчаны, топоры и многое другое.

– Изумительно, не правда ли? – весело спросил Клайв и провел рукой по меху медвежьей шкуры.

– Откуда это у вас? – спросила Рейвен, переступив порог комнаты и продвигаясь по узкому проходу среди вещей.

– И кому все это принадлежит? – поинтересовался Слейт, следуя за ней.

– Хороший вопрос. Мы тоже хотели бы получить на него ответ, – заметил Клайв.

– А вы разве не спрашивали об этом агента?

– Спрашивали, – сказала Сюзанна, – но, похоже, все это накапливалось постепенно, в течение многих лет. Индейцы, которым были необходимы деньги или продукты питания, продавали свои личные вещи местным агентам. Никто не может с уверенностью сказать, принадлежат ли они агенту или правительству.

– В любом случае нам бы очень хотелось купить по крайней мере некоторые из них для наших клиентов, – продолжал Клайв. – Я представить себе не могу, что кто-то выкрал у кайова их Тайми, когда тут так много разнообразных предметов индейского быта, которыми намного легче завладеть.

– Но Тайми уникально, – возразила Рейвен.

– Да, вы правы, – согласилась с ней Сюзанна, – но мне кажется, вряд ли нашелся бы такой сумасшедший, который согласился бы украсть святыню кайова и тем самым восстановить против себя все племя. Может быть, Тайми просто потеряли?

– Нам уже приходила в голову такая мысль, – сказала Рейвен. – Конечно, подобное вполне могло случиться, но кайова отрицают это.

– Вы сделали одно очень ценное замечание, Клайв, сказав, что эти вещи намного легче украсть, чем Тайми кайова, – промолвил Слейт. – Мы это учтем, и, возможно, эта мысль окажется полезной для расследования.

– Всегда рад помочь.

– Если захотите снова взглянуть на эти вещи, дайте нам знать, – добавила Сюзанна. – Мы предполагаем, что среди них есть несколько очень ценных. Достаточно назвать хотя бы головной убор Строптивой Птицы, который был на этом знаменитом вожде во время его последнего сражения или ритуальную трубку Одинокого Волка. Если вам, Слейт, захочется все это увидеть, я буду счастлива стать вашим гидом.

– А если вы, Рейвен, как-нибудь снова зайдете к нам, я буду искренне рад рассказать вам об этой коллекции поподробнее, – добавил Клайв.

– Спасибо, – ответил Слейт, – но мы не собираемся задерживаться в городе.

– Куда вы направляетесь из Анадарко? – спросила Сюзанна.

– В Форт-Силл, – ответила Рейвен, начиная жалеть о том, что они со Слейтом договорились вести это расследование открыто. Хэнсоны казались ей подозрительно навязчивыми, но, может быть, им просто было одиноко в Анадарко и они чувствовали себя здесь чужаками?

– Мы тоже скоро туда поедем, – сообщил Клайв, – так что, возможно, наши пути снова пересекутся.

– Все может быть, – сказал Слейт. – А сейчас нам пора. Мы хотим задать несколько вопросов Сэмми Джо.

– Надеюсь, эта встреча окажется полезной, – промолвила Сюзанна, беря Слейта под руку и направляясь с ним из комнаты. – Не забудьте попрощаться с нами, когда будете уезжать из города, иначе мы огорчимся.

– Ты права, дорогая, – сказал Клайв и, взяв руку Рейвен, положил ее себе на сгиб локтя, а затем повел гостью к двери вслед за Слейтом и Сюзанной, продолжая говорить на ходу: – Я не нахожу слов, чтобы описать свое восхищение вашей работой. Надеюсь, у нас еще будет время, чтобы вы могли рассказать мне о тех делах, которые расследовали.

– Возможно. А пока я хотела бы поблагодарить вас и Сюзанну за прекрасный вечер.

– Мы всегда рады вас видеть, – промолвила Сюзанна, улыбаясь Слешу.

– Готов подписаться под каждым твоим словом, дорогая, – добавил Клайв, бросив долгий пристальный взгляд на губы Рейвен.

– Спокойной ночи, – сказала Рейвен и, повернувшись, взяла Слейта под руку.

Они быстро сошли с крыльца и миновали двор. У ворот Рейвен оглянулась и, увидев, что парадная дверь агентства закрыта, вздохнула с облегчением.

– Не знаю, может быть, все дело в моем богатом воображении, но не показалось ли тебе, что эти двое немного переигрывают?

Слейт сжал руку Рейвен.

– Нет, дело вовсе не в твоем воображении. Как ты думаешь, чего они от нас хотят? Получить приглашение на праздник Пляски солнца, где они смогут составить каталог всех предметов искусства кайова и оценить все, кроме самих индейцев?

– Они, пожалуй, могли бы сделать и последнее, – заметила Рейвен и, шагая вместе со Слейтом по дороге в сторону центра города, продолжала: – У меня не выходит из головы комната, которую они нам показали. Трудно себе представить, сколько надежд, мечтаний и страхов заключено в каждом из этих «произведений искусства». Этот склад показался мне омерзительным. Мне не понравилась эта парочка. Они забирают у племен то немногое, что у них еще осталось. И я не уверена, что агенты ведут себя намного лучше, чем эти двое. Индейцы не должны продавать свое наследие для того, чтобы выжить.

Слейт обнял Рейвен за плечи и прижал к себе.

– На свете очень много несправедливостей, Рейвен. Я знаю, тебе хотелось бы решить все проблемы индейцев, но у тебя ничего не выйдет. Разве мало того, что ты занимаешься поисками Тайми и в случае успеха дашь кайова возможность провести праздник Пляски солнца?

Рейвен заколебалась.

– Нет, не мало. Это по крайней мере первый шаг, – наконец, сказала она.

– Не забывай, что через сто лет предметы из коллекций народного искусства будут рассказывать о том, как когда-то жили индейцы. Хэнсоны не так уж плохи, как это может показаться с первого взгляда. Просто они в первую очередь охотятся за деньгами, как и большинство из нас.

– Возможно, ты прав. Но меня беспокоит другое. Не слишком ли ты увлекся Сюзанной?

Слейт остановился и приподнял ее лицо за подбородок. Глядя в темные глаза Рейвен, он улыбнулся.

– Ты ревнуешь?

– Да.

– Значит, теперь ты понимаешь, что я чувствовал в деревне кайова, когда Быстрый Орел преследовал тебя, словно тень.

– Он вовсе не преследовал меня, а старался помочь отыскать Тайми.

– Нет, он ходил за тобой по пятам.

– Точно так же, как сегодня за тобой Сюзанна.

– Возможно. Но не сбрасывай со счетов Клайва. Что ты думаешь о нем?

– Мне больше нравятся уроженцы Запада, а Клайву и его красавице сестре я не доверяю.

Слейт прижал Рейвен к своей груди. Несколько мгновений они стояли обнявшись, ощущая тепло друг друга, а затем Слейт выпустил ее из своих сильных рук.

– Ты еще не передумала навестить Сэмми Джо?

– Нет. Возможно, она окажется нам более полезна, чем Хэнсоны, которые слишком много говорят, но от которых нет никакого толку.

– А мне показалось, что они сказали больше, чем намеревались, и даже не заметили этого.

– Знаешь, по-моему, ты совершенно прав. Разве можно считать простым совпадением, что они прибыли сюда сразу же после исчезновения Тайми и несчастного случая с помощником агента?

– Думаешь, все это было спланировано?

– Возможно, да, а возможно, нет. Но мне кажется, нам следует внимательнее присмотреться к этой парочке.

– Так мы и сделаем. Тем более что смотреть на Сюзанну – одно удовольствие.

– Слейт! – воскликнула Рейвен, ударив его по руке.

Он засмеялся, и они отправились дальше, разговаривая на ходу.

– Думаю, нам надо купить несколько мятных леденцов, чтобы ты подобрела.

– Для того чтобы подобреть, мне, пожалуй, следовало бы откусить пару кусочков от этой приторно-сладкой Сюзанны.

Слейт снова засмеялся.

– Я не знал, что ревность может сделать тебя злой и жестокой, Рейвен, – заметил он.

– Оказывается, может. Так что не забывай об этом, когда будешь смотреть в ее прекрасные голубые глаза.

– Я не испорчу нашу игру, если скажу, что Сюзанна вовсе не кажется мне привлекательной?

– Нет, не испортишь, но я все равно буду пристально наблюдать за вами обоими. Она не знает, с кем имеет дело, если думает, что сможет спокойно уехать с Индейской территории, прихватив с собой тебя в качестве трофея.

– Теперь я чувствую себя таким желанным, что предпочел бы прямо сейчас отправиться в твою комнату на пуховую перину, а не разговаривать с хозяйкой «Позолоченной клетки».

– Зная, что в этом городе живет Сюзанна, мне, вероятно, придется тебя самого посадить в клетку.

– Не возражаю, если в этой клетке я буду находиться вместе с тобой. – Он наклонился и чмокнул ее в нос. – Я серьезно говорю, давай вернемся в пансион мамаши Пропер.

– Я всерьез обеспокоена твоими отношениями с Сюзанной, но мне не хочется отвлекаться от дела. Чем скорее мы выполним нашу работу, тем скорее вернемся в Сан-Антонио и предстанем перед священником.

– Если мне не изменяет память, я предлагал тебе обвенчаться перед отъездом.

– Откуда мне было знать, что мы встретим здесь такую хищницу, как Сюзанна, которая жаждет только одного – соблазнить тебя?

– Если бы я знал, что ревность пробуждает в тебе собственнические инстинкты, я бы давно уже воспользовался этим, – шутливо сказал Слейт, поддразнивая Рейвен. – Я буду счастлив, когда у тебя, наконец, появится желание надеть на палец кольцо.

– О, Слейт, я очень хочу этого, – промолвила Рейвен теперь уже совершенно серьезным тоном. – Я мечтаю связать с тобой свою жизнь, но сначала нам надо закончить расследование.

– Знаю, и мы обязательно доведем его до конца. А теперь давай займемся хозяйкой «Позолоченной клетки» и постараемся поскорее освободиться, чтобы вернуться в пансион мамаши Пропер, где наш ждет пуховая перина.

– Давай, – согласилась Рейвен.

Вскоре они остановились перед двухэтажным зданием с балконами, выходившими в пыльный переулок. Фасад был выкрашен в желтый и белый цвета, а над входной двустворчатой дверью, чуть покачиваясь, висел красный фонарь. Из открытых окон на темную вечернюю улицу лился свет, звучали музыка, смех и звон бокалов.

– Похоже, это самое популярное заведение в городе, – заметил Слейт. – Ты уверена, что хочешь войти в этот дом? Ты ведь можешь вернуться в пансион мамаши Пропер, а я справлюсь один. Здесь не место для леди.

– Я – частный детектив, Слейт, а не чопорная леди, и если в «Позолоченной клетке» я могу найти ответы на интересующие меня вопросы, то непременно войду туда. Кроме того, я, вероятно, не увижу там ничего нового для себя, потому что хорошо знаю подобные заведения еще со времен работы в Топике.

– Все это так, однако, ты не только частный детектив, но и леди, Рейвен, и это факт. Ладно, пойдем, нам предстоит разговор с Сэмми Джо.

Когда они вошли в «Позолоченную клетку», шум немного утих и клиенты, повернувшись к двери, настороженно взглянули на незнакомцев. Но, видя, что Рейвен и Слейт прошли к стойке бара и заказали себе виски, посетители заведения возобновили шумное веселье, решив, что все в порядке и эти новенькие не представляют для них никакой угрозы.

Рейвен огляделась вокруг. Заведение представляло собой одновременно бар, игорный дом, танцевальный зал и бордель, поскольку работавших здесь женщин можно было снять на ночь за деньги. Рейвен не раз видела подобные заведения на Западе, но это было не из лучших. Тем не менее здесь имелись бар со стойкой и расположенными за ней зеркалами и стаканами, круглые столики, застеленные зелеными скатертями, и небольшая танцевальная площадка в глубине помещения, где за расстроенным пианино сидел музыкант в рубашке с закатанными рукавами, наигрывая какую-то мелодию.

– Знакомая обстановка? – спросил Слейт.

– Да. Я много повидала подобных заведений, когда преследовала команчи Джека.

– Я тоже. Похоже, мы вернулись туда, откуда начали. То же самое место, но теперь у нас другие проблемы.

– Ты полагаешь, что так будет всегда?

– Возможно. Хотя, думаю, это не имеет большого значения. Если ты получил задание, выполняй его как можно лучше, вот и все.

– Я согласна с тобой... Слейт, не это ли Сэмми Джо?

По лестнице грациозно спускалась женщина примерно шести футов роста, в туфлях на высоких каблуках. На ней было плотно облегавшее фигуру красное атласное платье с большим разрезом сбоку, и при ходьбе она выставляла на всеобщее обозрение свою красивую ногу в черном ажурном чулке. Декольтированное платье без бретелек оставляло открытыми ее плечи и верхнюю часть полной груди с глубокой ложбинкой. Шею украшала черная бархатная ленточка с огромной рубиновой булавкой. Густые вьющиеся рыжие волосы были уложены в высокую прическу.

Все присутствующие, оставив свои занятия, повернулись к ней и наблюдали, как она спускается по ступенькам. В помещении воцарилась тишина, которая длилась до тех пор, пока хозяйка заведения не сошла с лестницы. Оказавшись внизу, она оглядела всех собравшихся, а затем удовлетворенно засмеялась и воскликнула:

– Не беспокойтесь, господа, меня много, хватит на всех!

Раздался взрыв смеха, и вскоре в помещении стало так же шумно, как и до появления хозяйки. Но теперь в воздухе чувствовалось возбуждение, нетерпеливое ожидание какого-то события. Сэмми Джо направилась к Слейту и Рейвен. Остановившись перед ними и подбоченясь, она окинула пристальным взглядом с ног до головы сначала Слейта, а затем Рейвен.

– Надеюсь, он не твоя собственность, дорогая, потому что, судя по всему, этот парень здорово подошел бы мне по всем статьям.

Рейвен никогда в жизни не чувствовала себя такой крошечной. Сэмми Джо была примерно одного роста со Слейтом, а ее яркая внешность затмила бы даже красоту Сюзанны Хэнсон. Рейвен подумала, что если будет продолжать тягаться со всеми красавицами, которых Слейт встретит на своем пути, то может, в конце концов, проиграть. Теперь она понимала, что здесь кругом было множество очаровательных женщин.

Глубоко вздохнув, Рейвен приосанилась, расправив плечи, чтобы казаться выше своих пяти футов двух дюймов, и язвительно заявила:

– Простите, но этот мужчина занят. Надеюсь, мы не станем драться из-за него, потому что я понаторела в драках, а мне бы очень не хотелось наносить вам увечья.

Сэмми Джо запрокинула голову и начала громко хохотать. Она смеялась до слез, а когда, наконец, восстановила дыхание, еще раз посмотрела на Рейвен влажными глазами и сказала:

– Дорогая, этим ответом вы заслужили его. Садитесь за мой стол, выпивка для вас бесплатна. Должно быть, вы двое – те детективы, которые расспрашивали обо мне в городе.

– Да, это мы, – сказал Слейт. – Я – Слейт Слейтон, а мою спутницу зовут Рейвен Каннингем.

– Рада познакомиться с вами, ребята. Эй, Джекки, поставь на мой стол бутылку хорошего виски и три стакана, – распорядилась она и, вновь обратившись к Рейвен и Слейту, сказала: – Пойдемте со мной, поговорим за столиком.

Сэмми Джо быстро направилась в глубину зала, а Слейт и Рейвен немного задержались у стойки. Взглянув сверху вниз на Рейвен, Слейт усмехнулся и сказал:

– Мэм, вы были так убедительны. Я сразу же поверил, что вы действительно могли бы броситься в драку из-за меня.

– Очевидно, на Западе женщина должна быть готова в любой момент броситься в драку за своего парня, даже если у нее нет шансов победить в ней.

– Конечно, на стороне Сэмми Джо огромный перевес в силах, но мне кажется, ты могла бы одержать над ней верх.

Они прошли за хозяйкой заведения к ее столику, и Сэмми налила им виски.

– Чем могу быть вам полезна, ребята? – спросила она, откинувшись на спинку стула.

– Наш приезд сюда связан с Тайми, принадлежащим кайова, – сказал Слейт и залпом выпил свое виски.

Сэмми Джо последовала его примеру и, налив себе и Слейту еще по стаканчику, спросила:

– За или против? И сколько ставите?

– Нет, вы нас не поняли, – попыталась объяснить Рейвен. – Мы приехали не для того, чтобы участвовать в пари. Мы хотим собрать информацию об этом происшествии.

Рейвен сделала глоток виски, чтобы не казаться белой вороной в компании, и почувствовала, как у нее все загорелось в желудке. Она, казалось бы, уже давно должна была пристраститься к самому популярному на Западе напитку, но думала, что этого, пожалуй, никогда не произойдет.

– А что именно вы хотите узнать? Кайова потеряли свое Тайми, и я принимаю ставки от тех, кто держит пари, найдут индейцы эту штуку до начала праздника Пляски солнца или нет. Это очень выгодная затея, я получу деньги в любом случае, причем немалые, если учесть, что скачки, которые устраивает здесь объездчик Джоунс, привлекают в наши края множество людей, слетающихся сюда словно мухи на мед.

– Кайова наняли нас для того, чтобы найти Тайми, – сказал Слейт.

– Я слышала об этом. Теперь, когда я вас увидела, мне кажется, что, возможно, у них действительно есть шанс. Что вы хотите узнать?

– Все, что вы сможете сообщить нам, – ответила Рейвен. – Даты, имена, мотивы.

– Вы слишком многого хотите, но я вас полюбила и расскажу все, что знаю. Задавайте ваши вопросы!

– Не приезжали ли сюда какие-нибудь подозрительные люди примерно в тот период, когда было украдено Тайми? – спросил Слейт.

– Да вроде бы нет. Сюда наведывались обычные бродяги, ковбои, было несколько военных, пара служащих железнодорожных компаний и несколько владельцев ранчо. Ах да, к нам еще приезжал объездчик Джоунс, он встречался с команчами и кайова и договаривался о проведении у нас скачек. Достаточно для того, чтобы выбрать подозреваемого?

– Но перечисленных вами людей трудно найти и проверить, – заметила Рейвен.

– Леди, – сказала Сэмми Джо, – их невозможно найти и проверить. Бродяги давно уже покинули наши края, ковбои дальше погнали свои стада и теперь находятся неизвестно где. Как вы собираетесь разыскивать этих людей? Мне кажется, вам это не удастся. Да, я совсем забыла. Приблизительно в это же время к нам приехали Хэнсоны. Неужели всех этих людей вы занесете в список подозреваемых?

– Вы довольно давно живете в этих краях, Сэмми Джо, – сказал Слейт, не отвечая на ее вопрос.

– Да, конечно, – подтвердила та.

– Как вы думаете, кто мог украсть Тайми?

Услышав вопрос Слейта, Сэмми запрокинула голову и захохотала.

– Вы оба опытные сыщики, вам и карты в руки. А я ума не могу приложить, кому понадобилась безобразная индейская кукла. Это просто выше моего понимания. Сумасшедшее дельце досталось вам, не правда ли? Но исчезновение Тайми вывело из себя кайова, и если именно этого добивался тот, кто взял его, то он достиг своей цели.

– Вы считаете, все дело в этом? – спросила Рейвен.

– Вполне возможно. У меня не вызывают доверия эти скользкие типы из железнодорожных компаний. А владельцы ранчо! Они спят и видят себя собственниками этой земли. Я не говорю уже о приехавшей с Востока парочке янки, которые поселились в Агентстве по делам индейцев и постоянно что-то вынюхивают. Они обращают на себя внимание не только своей одеждой.

– Я тоже так считаю, – согласилась с ней Рейвен.

– Значит, ваш парень пришелся по вкусу этой дамочке?

– Да, но дело вовсе не в этом.

Сэмми Джо понимающе кивнула.

– Мне очень жаль, ребята, что я не могу вам больше ничем помочь, но самое разумное, что вы можете сделать в этой ситуации, – назначить свои ставки и участвовать в пари. Возможно, Тайми, которое бесследно исчезло, само собой появится накануне праздника Пляски солнца. У индейцев, как я слышала, еще и не такое случается.

– Хорошо бы, если бы нам удалось вернуть им святыню, – сказал Слейт. – Во всяком случае, мы постараемся это сделать. Ведь это наша работа.

– Конечно. Значит, вы не будете делать ставок?

– Нет, – решительно сказала Рейвен, вставая. Ей казалась отвратительной сама мысль об участии в пари. – Спасибо за помощь, а сейчас нам надо идти.

– Заходите к нам в любое время, – сердечно сказала Сэмми Джо на прощание.

– Если вы еще что-нибудь вспомните, то сможете найти нас в пансионе мамаши Пропер, – промолвил Слейт.

– Вы сняли одну комнату или две? – крикнула им вслед Сэмми Джо и громко расхохоталась.

Глава 12

– Я начинаю ощущать свою некомпетентность, – сказала Рейвен, когда они возвращались в пансион мамаши Пропер.

– У тебя нет причин для огорчений, – заметил Слейт, открывая дверь. – Мы оба знаем, что расследование требует времени.

– Ты прав, но когда я искала команчи Джека и того, кто за ним стоял, я постоянно ощущала, что двигаюсь в правильном направлении. А сейчас, мне кажется, мы ни на йоту не приблизились к цели, несмотря на все усилия, и это приводит меня в отчаяние.

– Никаких результатов? – спросила сидевшая в кресле-качалке мамаша Пропер, когда Рейвен и Слейт переступили порог пансиона.

– Никаких, – ответила Рейвен. – Удача изменила нам.

– Мамаша Пропер, можем мы задать вам несколько вопросов? – спросил Слейт и шепнул Рейвен: – Думаю, она может нам помочь.

– Подойдите сюда и присядьте. Вам пришла телеграмма. Подождите, сейчас я ее найду. – Отложив в сторону вязанье, она начала рыться в карманах передника. – Вот она! – радостно воскликнула мамаша Пропер и передала телеграмму усевшимся напротив нее постояльцам.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил ее Слейт.

– Не за что, – сказала мамаша Пропер, наблюдая за тем, как он читает. – Надеюсь, в ней нет плохих известий?

– Нет, – ответил Слейт. – Напротив, дела идут отлично. Все хорошо.

И он протянул телеграмму Рейвен.

– Я прочитаю ее позже, – заявила та.

Рейвен не хотелось, чтобы мамаша Пропер портила ей удовольствие от чтения и обмена впечатлениями со Слейтом.

– Как вам будет угодно, – сказала хозяйка пансиона и, обратившись к Слешу, спросила: – Какое мнение у вас сложилось об этих двух янки?

– Интересные люди.

– Что вам подавали на ужин?

Слейт засмеялся.

– Мамаша Пропер, мне кажется, вы знаете обо всем, что происходит в городе.

– Возможно. Мы все посвящены в дела друг друга. Так всегда бывает в маленьких городках. Итак, что вам подавали на ужин?

– Что-то из французской кухни, – ответил Слейт.

– Французская кухня! – воскликнула хозяйка пансиона. – Держу пари, что вы не наелись досыта и теперь умираете с голоду. Пойдемте в столовую. У меня есть цыпленок, свежий хлеб и яблочный пирог, который я пекла утром. Звучит заманчиво?

– Вам не придется уговаривать нас, – ответил Слейт, вставая со стула.

– Мне нравятся мужчины, которые знают толк в еде, – заметила мамаша Пропер и, взяв со стола лампу, поспешно вышла из комнаты.

– Слейт, что ты делаешь? – шепнула Рейвен. – Я хочу лечь спать.

– Разве ты не голодна?

– Да, я действительно не против что-нибудь перекусить. За ужином я не могла много есть.

– Не думай, что я забыл о пуховой перине, но мамаша Пропер, возможно, что-то знает, а я действительно умираю от голода. Ты не хочешь сейчас прочесть телеграмму Маргариты?

– Нет, я сделаю это позже, когда мы останемся наедине в моей комнате, – ответила она и, свернув листок бумаги, убрала его в бюстгальтер.

– Хорошо, а теперь нам пора в столовую. Я слышу, как мамаша Пропер гремит в кухне посудой.

Когда они уже сидели за накрытым столом и наслаждались пищей, Слейт снова заговорил с мамашей Пропер:

– Мамаша Пропер, вы должны помочь нам. Наше расследование постоянно заходит в тупик.

Лицо мамаши Пропер на мгновение озарилось радостной улыбкой, но тут же вновь стало серьезным.

– Я уже давно живу здесь, и прекрасно изучила индейцев. Мне кажется, я знаю их не хуже, чем белых, и могу сообщить вам одну вещь: очень многое свидетельствует о том, что это месть.

– Месть? – удивленно переспросила Рейвен.

– Вы ведь ищете причину, которая могла заставить кого-то совершить эту кражу, не так ли?

– Да, – согласился Слейт.

– Хорошо, в таком случае она прямо перед вашим носом.

Рейвен закатила глаза и принялась обгладывать куриную ножку. «Мамаше Пропер не следовало соваться не в свои дела, было бы лучше, если бы она оставалась на кухне. При чем здесь, в самом деле, месть! Что могли сделать кайова? Кого обидеть? Они оказались обделенными на этой земле. Если кто-то и имел право мстить, так это сами кайова».

– Я не успеваю за ходом вашей мысли, мамаша Пропер, – сказал Слейт, доедая кусок хлеба, намазанного толстым слоем масла.

– Тайми украл тот, кто хотел отомстить кайова.

– Разве до сих пор между племенами есть родовая вражда? – спросила Рейвен.

– Кто знает? – ответила хозяйка пансиона. – Но я поставила бы свой последний доллар на то, что это месть.

– Существует множество людей, которые заинтересованы в том, чтобы выбить из колеи кайова, украв у них Тайми, – возразил Слейт, – но я не стал бы называть это местью.

– Может быть, это и так, но прислушайтесь к словам старухи, молодой человек, я нюхом чую это. И если вы раскроете тайну мести, то найдете вора.

– Хорошо, мы примем ваши слова к сведению, – сказал Слейт, вонзая вилку в кусок яблочного пирога с румяной корочкой. – Но мы проверим и другие версии.

– Я знала, что вы именно так и поступите. Но будьте осторожны. Месть бывает жестока.

Рейвен доела свой кусок пирога и, запив его чаем, откинулась на спинку стула. Казалось, у каждого здесь имелось свое, порой самое неправдоподобное, объяснение того, почему украли Тайми, и предположения, в каком направлении нужно вести следствие, но Рейвен не могла позволить сбить себя с толку. Должен был существовать какой-то практический, и скорее всего корыстный, мотив, заставивший злоумышленников украсть Тайми. Если бы им удалось установить истинную причину, по которой была совершена кража, они смогли бы найти вора. Рассуждать подобным образом учил ее отец, которому всегда помогал этот метод расследования.

– Мы понимаем, что неприлично, поев, сразу уходить, мамаша Пропер, – сказал Слейт, доев свой кусок пирога, – но сегодняшний день был очень длинным и напряженным для нас.

– Не беспокойтесь. У меня на кухне очень много грязной посуды, которую я должна перемыть и перечистить, прежде чем лягу спать. Поэтому, вероятно, я подниму столько шума, что не услышу ничего, что будет происходить наверху, – сказала она и усмехнулась, взглянув на Слейта.

– Спасибо, мамаша Пропер, – поблагодарил ее Слейт, вставая из-за стола. – Вы прекрасно готовите. Пойдем, Рейвен, я жду не дождусь, когда мы ляжем на пуховую перину.

– Спокойной ночи, мамаша Пропер, и спасибо за вкусный ужин, – вежливо сказала Рейвен, прежде чем покинуть столовую.

Когда они поднялись на второй этаж, Слейт обнял Рейвен за плечи.

– А что, если мамаша Пропер увидит нас? – прошептала она.

– Меня это не тревожит. Разве ты не слышала, что она фактически благословила нас на то, чтобы мы спали в одной постели?

– Значит, именно на это она намекала, когда говорила, что поднимет сильный шум в кухне и не сможет услышать то, что будет происходить наверху? Возможно, она вовсе не плохой человек, Слейт.

– У нее доброе сердце, Рейвен.

– И ей хотелось бы отдать его тебе.

Слейт засмеялся и пошел вслед за Рейвен в ее комнату. Он зажег лампу и запер дверь на ключ. Рейвен сразу же опустилась на узкую кровать, а затем легла навзничь, наслаждаясь мягкостью матраса. Вспомнив вдруг о телеграмме, она достала ее и начала читать. Слейт сел рядом с ней на кровать, их бедра соприкасались.

Закончив чтение, Рейвен села.

– Слейт, у тебя не создалось впечатление, что Маргарита увлеклась этим бывшим техасским рейнджером, Слимом Джонсоном?

– Нет. В телеграмме говорится только, что все идет хорошо, и Маргарита поручила Слиму расследовать несколько дел.

– Но здесь также написано, что Слим много помогает ей.

– Да, но мне кажется, ты слишком преувеличиваешь значение этих слов, Рейвен.

– Возможно, это так, но было бы замечательно, если бы Маргарита повстречала человека, которого смогла бы снова полюбить. Со дня убийства твоего брата прошло довольно много времени. Возможно, ее душевные раны уже зарубцевались и она способна замечать вокруг себя других мужчин.

– Мне хотелось бы, чтобы она была счастлива, но я хорошо знаю Слима: он не смотрит на женщин, с тех пор как умерла его Молли.

– Он тоже потерял кого-то?

– Да. Свою жену. Они жили у реки Ред-Ривер, но Слим постоянно находился в разъездах по делам службы. И вот однажды летом Молли свела в могилу лихорадка, а вскоре умер и их сынишка. Слим так и не оправился от постигшего его горя. С тех пор он стал замкнутым и угрюмым и ушел из рейнджеров, обвиняя себя в том, что находился далеко от семьи, когда близким требовалась его помощь и их еще можно было спасти. Сейчас ему, должно быть, уже за сорок. Он очень суровый человек. Не могу представить себе, что он способен снова полюбить кого-то.

– Возможно, ты прав. Но у меня такое чувство, что их связывает еще что-то, помимо деловых отношений.

– Если бы они полюбили друг друга, я дал бы им свое благословение. Каждому из них нужен близкий человек, который был бы всегда рядом.

– Если уж речь зашла о нежных чувствах, – промолвила Рейвен, откладывая телеграмму в сторону, – то скажи, когда ты в последний раз признавался мне в любви?

– Не помню. А это имеет какое-то значение?

– Нет, если ты сейчас же на деле докажешь мне, что любишь меня.

– Я был бы счастлив сделать это, мэм.

– Но может быть, ты слишком устал, или переел, или...

– Иди ко мне, – промолвил Слейт, привлекая Рейвен к своей груди. – А теперь скажи: что ты там такое говорила о любви?

Когда он склонился над ней, его теплое дыхание коснулось лица Рейвен.

– Я задала вопрос... – начала было она, медленно расстегивая его рубашку и касаясь пальцами густых завитков на его груди, – хочешь ли ты...

– Поцеловать тебя? – закончил он за нее, и их губы слились.

Огонь страсти вспыхнул в их сердцах, и Рейвен застонала, когда язык Слейта проник глубоко в ее рот. Она крепко обнимала его за плечи, прижимаясь к нему всем телом. Для нее было настоящим наслаждением касаться его, чувствовать, осязать. Ее возбуждение нарастало, и ей хотелось все более смелых ласк. Рейвен кружило голову желание слиться со Слейтом в единое целое.

Когда Слейт прервал, наконец, поцелуй, она застонала от отчаяния и попыталась вновь привлечь его к себе. Но он сопротивлялся. Слейт начал покрывать быстрыми легкими поцелуями ее лицо, а затем приблизил свои губы к ее губам и прошептал:

– Я хочу снять с тебя одежду, прежде чем потеряю контроль над собой.

– О, Слейт, поспеши. Я сгораю от страсти.

Он поднял ее на ноги и начал расстегивать крошечные пуговицы на шелковом платье. Однако это не так просто было сделать. Теряя терпение, Слейт пробормотал:

– Черт возьми, Рейвен, мне хочется плюнуть на это проклятое платье и снова уложить тебя на кровать.

– Ты так горяч, – поддразнивая его, заметила Рейвен, но все же стала поспешно помогать ему.

Когда платье упало к ее ногам, Слейт быстро снял с нее нижнее белье – корсет, сорочку, панталоны и чулки – и бросил его на пол. Раздев ее, он так долго и с таким восторгом любовался ее великолепной наготой, что Рейвен почти физически ощутила исходивший от него пыл страсти.

– Рейвен, ты, без сомнения, самая прекрасная женщина на свете, и я хочу тебя с каждым разом все больше и больше.

– О, Слейт, – простонала она, прижимаясь к нему всем телом, чтобы не упасть, – Я так сильно хочу тебя, что у меня подкашиваются ноги.

– Не беспокойся. Я не дам тебе упасть, у меня хватит сил на двоих.

Он поднял ее на руки и осторожно положил на кропать. Пока он поспешно стаскивал с себя одежду, Рейвен откинула стеганое одеяло, под которым были свежие белые простыни, и скользнула в постель. Теперь наступила ее очередь разглядывать Слейта, который уже успел отбросить свою одежду в сторону и стоял перед ней обнаженным. Рейвен окинула взглядом его бронзовое стройное мускулистое тело и увидела, что Слейт готов доставить ей и себе удовольствие. Она протянула к нему руки, и он подошел к ней, лег рядом и крепко прижал к своей груди.

От Слейта исходил такой жар, что, казалось, он в лихорадке. Рейвен стала нежно покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь, а затем начала осторожно покусывать его кожу. Припав сначала к одному, а затем к другому соску Слейта, она поигрывала с ними языком, пока те не затвердели. Слейт застонал от наслаждения, и ее покусывание стало более страстным. Слейт гладил ее по спине, а затем впился в губы. Она застонала, ощущая биение его плоти, в такт которому его сильные руки размашистыми движениями скользили вверх и вниз по ее спине, гладя и разминая кожу и мышцы. Чувствуя нарастание неистовой страсти, Рейвен начала извиваться, выгибая спину и требуя большего от партнера. Она вцепилась в его плечи, вонзив в них ногти, а затем припала к губам Слейта и начала играть с ними языком. Волны ее серебристых волос, словно горный неудержимый поток, упали на его лицо, окутав его и погрузив Слейта в темный мир, где властвовала одна лишь Рейвен – ее запах, ее голос, вкус ее поцелуев, ее яростное возбуждение, сила которого поразила его. Слейт с наслаждением вдыхал исходивший от нее аромат лаванды, а она все не отрывала своих губ, исследуя языком глубины его рта. Руки Слейта продолжали поглаживать ее спину и бедра, все сильнее прижимая их.

И вот он мягко приподнял ее и, посадив так, чтобы грудь Рейвен касалась его губ, стал попеременно целовать, а потом посасывать ее соски. Из груди Рейвен вырвался стон наслаждения, и она снова вцепилась в его плечи, чувствуя, как ее охватывает неистовое желание. Не в силах больше ждать, он вошел в ее лоно, заставив Рейвен оседлать себя.

Рейвен застонала, упершись руками в его грудь, а затем, почувствовав движения его плоти глубоко внутри себя, содрогнулась всем телом от наслаждения. Тогда Слейт положил ладони на ее бедра и начал приподнимать и опускать их в такт своим толчкам. Исступление Рейвен нарастало, она начала извиваться, стараясь достичь апогея страсти и утолить свое неистовое желание.

Охваченная огнем, Рейвен прижала губы к губам Слейта, ощущая острую необходимость слиться с ним в единое целое, и он поцеловал ее. Его язык вошел в глубину ее рта одновременно с мощным толчком его плоти внутри лона Рейвен. Экстаз увлек их, оба погрузились в полузабытье, утратив контроль над своими мыслями и чувствами, и, одновременно достигнув вершины страсти, внезапно как будто вновь спустились с небес на землю.

Рейвен расслабилась, ей ни о чем не хотелось думать, но внезапно на нее нахлынули воспоминания о Бегущем Медведе, Быстром Орле и деревне кайова, и ее охватила тревога.

Пока она тут нежилась в объятиях Слейта, кайова с замиранием сердца ожидали, чем закончится ее расследование, от которого зависело проведение священного праздника Пляски солнца. Как она могла забыть о них?

Холодок пробежал по спине Рейвен. Неужели она действительно была столь легкомысленной и непостоянной, что не умела держать свое слово? Неужели дядя значил для нее так мало, что ее не огорчала его смерть? Речь шла о судьбе ее народа, а не народа Слейта, поэтому у него не было стремления во что бы то ни стало помочь кайова, и Рейвен не могла обвинять его в том, что он не слишком-то старался найти Тайми. Неужели поиск святыни племени стал для нее своего рода игрой, потеряв значение, после того как она покинула деревню кайова?

И действительно, кайова казались ей теперь скорее сном, нежели явью. Ей с трудом верилось в то, что она была там, в их деревне, и прожила у них целые сутки. Возможно, отрицание реальности было своего рода способом самозащиты от влияния людей, которые казались ей такими необычными и чужими?

Чувствуя себя виноватой в том, что предалась страсти со Слейтом, она освободилась из его объятий и отодвинулась подальше. Судя по его ровному дыханию, Слейт спал, уставший, разомлевший и безмятежный, а Рейвен не могла уснуть. Она лежала с открытыми глазами, смущенная и испуганная. Неужели ей больше ничего не нужно в мире, кроме любви Слейта? От этой мысли мурашки забегали по коже Рейвен.

Но разве жить со Слейтом и любить его недостаточно для счастья? И тут Рейвен внезапно вспомнила все, что слышала и видела, о чем вела разговоры в деревне кайова. Ей на память пришли также слова Слейта о том, что через сотню лет, возможно, наследие кайова будет представлено всего лишь собранием предметов народного искусства. Ей припомнились страстные, полные огня слова Быстрого Орла, и ее охватила дрожь. Может быть, ее долг перед кайова заключался не только в том, чтобы найти Тайми?

Ей не хотелось, чтобы жизнь кайова менялась или чтобы ее народ затерялся в мире белых. И все же перед ней вставал вопрос: стоит ли приносить в жертву свою любовь к Слейту ради воплощения гордой мечты Быстрого Орла? И возможно ли воплощение этой мечты? Время меняет людей и образ их жизни. Это уже случилось с миром белых, и индейцы тоже постепенно менялись. Может быть, через сотню лет мир будет совсем иным? Способны ли ее скромные усилия повлиять на ход событий?

Очень много необычных мыслей роилось в голове Рейвен. Она никогда прежде не рассматривала вещи под подобным углом зрения. Ее жизнь всегда была упорядочена, спланирована, и Рейвен думала, что и в будущем все будет так, как она привыкла. Но после гибели отца и жениха ее мир рухнул, и с тех пор Рейвен стремилась спасти то немногое, что еще напоминало ей о любимых людях.

Но был ли в этом какой-нибудь смысл? Надо ли бороться, выбиваясь из сил, чтобы поддерживать работу детективного агентства, основанного ее отцом в Чикаго, когда было бы намного удобнее перевести его в Сан-Антонио, где жила Маргарита, а неподалеку находилось ранчо Слейта? Может быть, она совершает ошибку, цепляясь за прошлое и пытаясь сохранить то, что с самого начала в общем-то никогда не принадлежало ей? Может быть, ей следовало уехать со Слейтом и начать с ним новую жизнь на пепелище старой? А что, если ей немного повезет и она сумеет отыскать золотую середину между этими двумя крайностями, сможет объединить старую и новую жизнь?

Пока у Рейвен не было ответов на вопросы, но эти мысли потрясли ее до глубины души. Ей хотелось убежать от них, спрятаться, скрыться. Ее пугала необходимость принятия решения. Но что она могла поделать? Отец учил ее противостоять трудностям, смотреть в глаза правде, какой бы горькой она ни была.

Взглянув на Слейта, она улыбнулась. В начале их знакомства она сопротивлялась своему чувству, пыталась обмануть себя, не замечать того, что их неудержимо влечет друг к другу. Однако, в конце концов, она поняла, что они созданы друг для друга. Но быть может, в жизни существовали более важные обязательства? Быть может, Быстрый Орел был прав, и ей следовало связать свою жизнь именно с ним, чтобы помочь кайова выжить в сложных обстоятельствах? Рейвен коснулась темных волос Слейта, все еще влажных от пота, и грустно улыбнулась, чувствуя, как ее сердце сжимается от боли. Отказаться от любви к Слейту было выше ее сил.

Сегодня, к счастью, еще не требовалось принимать окончательное решение, и Рейвен была рада этому. Пришло время ложиться спать, и она осторожно, стараясь не разбудить Слейта, привстала, чтобы загасить огонь в лампе. И тут боковым зрением Рейвен заметила какое-то движение на спинке кровати у изголовья. Придя в замешательство, она застыла с вытянутой рукой и медленно, не поворачивая головы, перевела взгляд.

Глава 13

На Рейвен, не мигая, смотрели обсидиановые глаза огромной плосконосой змеи, находившейся на опасно близком расстоянии от ее лица. Внимание змеи, тело которой обвивалось вокруг верхней планки железной спинки, было приковано к Рейвен. У девушки пересохло во рту, а сердце в груди начало бешено колотиться. Ей хотелось убежать, но она боялась пошевелиться. Змея все равно окажется быстрее, чем она. И все же надо было что-то делать, чтобы спастись. Но что?

Поскольку ее рука все еще касалась лампы, Рейвен подумала, не загасить ли ей сейчас огонь, прежде чем змея решится атаковать свою жертву. В темноте змея потеряет ориентиры и не сможет причинить ей вреда. Но что, если она успеет сделать прыжок как раз в тот момент, когда погаснет свет? Нет, Рейвен решила не искушать судьбу.

С другой стороны, может быть, эта змея не ядовита? Но стоит ли на это слепо надеяться? Нет, Рейвен необходимо было что-то быстро предпринять. Ее вытянутая рука затекла и начала дрожать. Вскоре она волей-неволей вынуждена будет пошевелиться, ее движения встревожат змею и, возможно, заставят напасть. Рейвен перевела взгляд на Слейта. Он мирно спал. Скорее всего Слейт хорошо разбирается в змеях, знает их повадки и сразу поймет, опасен ли этот экземпляр. Рейвен подумала о том, что ей необходимо разбудить Слейта, но она все еще боялась пошевелиться или издать громкий звук.

– Слейт, – прошептала она, едва шевеля губами.

Но он продолжал крепко спать. Капельки пота выступили на лбу Рейвен, ее руку била мелкая дрожь. Ее охватило отчаяние.

– Слейт, – снова прошептала она, но он не отвечал. Внезапно змея задвигалась – ее тело начало извиваться, хотя голова оставалась в прежнем положении. Ее хвост задрожал, издавая сухое пощелкивание. Услышав этот характерный звук, Рейвен побледнела. Гремучая змея! Теперь уже Рейвен не сомневалась, что ей грозит смертельная опасность.

Слейт, разбуженный змеей, тут же открыл глаза, но не пошевелился.

– Рейвен, что это? – шепотом спросил он.

– Передо мной змея, – еле слышно ответила она.

Он, все так же не двигаясь, перевел взгляд туда, куда смотрела Рейвен, и увидел гремучую змею.

– Вот черт, – тихо выругался Слейт и замолчал, задумавшись на мгновение. – Рейвен, когда я скажу «Давай!», ты упадешь на пол, а затем как можно быстрее отскочишь от кровати.

– Но, Слейт, я...

– Делай что тебе говорят! Это наш единственный шанс! И не оглядывайся.

– Хорошо!

Рейвен глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Удастся ли ей избежать укуса змеи или она почувствует смертельный укол, прежде чем спрыгнет с кровати?

– Готова?

– Да!

Слейт протянул левую руку к змее, и когда та изготовилась, чтобы напасть на него, спокойно сказал:

– Давай.

Не видя, что делает Слейт, Рейвен упала на пол и тут же откатилась от кровати к двери. Только там она оглянулась, тяжело дыша и чувствуя, как сильно бьется сердце. Рейвен была цела и невредима, ей удалось избежать укуса змеи. Однако то, что она увидела, повергло ее в шок. Правой рукой Слейт держал змею за голову, но она успела впиться в его левую руку.

Рейвен ахнула и бросилась к Слейту, но он уже вырвал укушенную руку и, схватив простыню, на которую сразу же начала капать алая кровь, бросил змею на середину белоснежной ткани и туго связал концы.

Сделав все это, Слейт швырнул узел на пол. Рейвен видела, как змея корчилась внутри, кусая перепачканную кровью простыню и выпуская яд, и белая ткань постепенно окрашивалась в желто-красный цвет. Слейт вскочил с кровати и бросился к своим хлопчатобумажным брюкам.

– Сходи за мамашей Пропер и расскажи ей обо всем, что случилось.

– Но, Слейт, ты же ранен. Я лучше схожу за доктором, – возразила Рейвен, дотрагиваясь до его поврежденной кисти.

– Нет, – твердо сказал он и отдернул руку, – я не хочу, чтобы яд попал на тебя, Рейвен, а мамаша Пропер знает, что делать в таких случаях.

Быстро оглядевшись, Слейт схватил сорочку Рейвен и начал накладывать себе жгут выше локтя.

– Позволь мне помочь тебе!

– Рейвен, приведи сюда мамашу Пропер, да побыстрее! – настойчиво повторил Слейт и стал стягивать предплечье жгутом, держа один конец ткани зубами, а другой – правой рукой.

– Хорошо, – наконец сказала Рейвен и только тут заметила, что не одета.

Схватив халат, она быстро набросила его и, запахнув полы, выбежала из комнаты. Оказавшись на лестничной площадке, Рейвен начала громко звать хозяйку пансиона.

– Мамаша Пропер, проснитесь! Нам нужна ваша помощь! Мамаша Пропер!

Но вокруг стояла тишина.

– Мамаша Пропер! – снова крикнула Рейвен и бросилась вниз по лестнице, стараясь не споткнуться и не упасть в кромешной тьме.

И, только добежав до первого этажа, Рейвен увидела, как из глубины комнаты появилась хозяйка, держа в руках зажженную лампу. На мамаше Пропер было белое хлопковое домашнее платье, волосы заплетены сзади в длинную толстую косу.

– Вы могли сломать себе шею! Нельзя бегать по лестнице в темноте, дорогая! – недовольным голосом заметила мамаша Пропер. – Из-за чего весь этот шум и гам?

– Слейта укусила гремучая змея! Быстрее! Ему нужна ваша помощь!

Мамаша Пропер побледнела как мел, а затем, резко повернувшись, бросилась на кухню, крикнув на бегу:

– Я сейчас поднимусь!

Рейвен поспешно взбежала по лестнице, чувствуя, как сильно колотится сердце. Мысли путались. Слейт дал змее укусить себя, решив во что бы то ни стало, ценой собственной жизни спасти Рейвен. Он тяжело пострадал. А вдруг он умрет? Нет, она не допустит этого. Как она будет жить без него? Внезапно Рейвен вспомнила свои недавние мысли о том, что ей следует бросить Слейта и навсегда остаться с кайова. Как такое могло прийти ей в голову?

Когда Рейвен вошла в спальню, Слейт стоял возле умывальника. Его нож лежал около таза. Подойдя поближе, она разглядела, что он делал. Слейт высасывал из раны яд и сплевывал буроватую от крови жидкость.

– Слейт, позволь мне помочь тебе. Я могу высосать яд из раны, – сказала она.

Но он продолжал молча заниматься своим делом, не обращая на нее никакого внимания. Рейвен остановилась около него, чувствуя себя беспомощной и виноватой. Это ее должна была укусить змея, а не Слейта.

– С дороги, детка! – воскликнула мамаша Пропер, быстро входя в комнату.

В руках у нее была большая коробка. Посторонившись, Рейвен почувствовала себя еще более беспомощной и бесполезной.

– Весь яд высосал? – спросила мамаша Пропер, обращаясь к Слейту, и когда тот покачал головой, продолжала: – Дай я взгляну. – Она схватила его руку, сжала ее несколько раз, а затем проверила жгут и похвалила: – Отличная работа.

– Спасибо, – сухо сказал Слейт и снова стал высасывать и сплевывать яд. – Все, больше не могу. Дальше мне до него не добраться.

– Хорошо, теперь моя очередь. Возьми этот кувшин с водой и сядь на кровать.

Слейт сел и передал кувшин мамаше Пропер. Рейвен быстро опустилась на постель рядом с ним и взяла его правую ладонь в свои руки, словно хотела успокоить его. Слейт посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся, а затем сосредоточил все внимание на действиях мамаши Пропер. Порывшись в коробке, хозяйка вытащила из нее кожаный мешочек, высыпала оттуда немного какого-то порошка на кусок белой замши и, добавив воды, перемешала до образования кашицы. Еще раз внимательно осмотрев рану Слейта, она наложила на нее приготовленное снадобье и туго перевязала куском белой ткани. Довольная своей работой, мамаша Пропер сняла жгут с предплечья Слейта.

– Как выглядела гремучая змея? – спросила мамаша Пропер, убирая мешочек с лекарственным порошком снова в коробку.

– С ромбовидным рисунком на спине, длиной приблизительно пять футов, – ответил Слейт и пнул ногой лежавший на полу узел. Змея тут же вновь начала извиваться и кусать ткань.

– Это самая ядовитая разновидность из всех мне известных. Тебе повезло, техасец, что ты остался в живых. Как ты себя чувствуешь?

– Ничего, как-нибудь оклемаюсь, – ответил Слейт.

– Может быть, нам лучше вызвать доктора? – спросила Рейвен.

– Доктор вряд ли чем-нибудь сможет помочь. Техасец все сделал правильно, а главное, быстро. Я наложила ему повязку с очень сильным зельем, которым пользуются команчи. Оно должно помочь, учитывая, что техасец – крепкий, здоровый парень.

– Меня и раньше кусали гремучие змеи, – сказал Слейт, – и я, как видите, остался жив. Наверное, мой организм обладает особой защитой против яда.

– Возможно, – согласилась мамаша Пропер. – Я слышала об индейцах, которые давали гремучим змеям кусать себя так, чтобы в их организм каждый раз поступала небольшая доза яда. И, в конце концов, они привыкали к нему, им больше не были страшны змеиные укусы.

– Зачем они это делали? – спросила Рейвен.

– Чтобы повысить сопротивляемость организма против яда, – ответила мамаша.

– Я очень рада, что организм Слейта обладает такой сопротивляемостью, но скажите, с ним действительно теперь все будет хорошо?

– Об этом нельзя сказать с полной уверенностью, – осторожно ответила хозяйка, окинув Слейта взглядом, – но мы сделали все, что могли, а теперь нам остается лишь наблюдать за состоянием его здоровья в течение одного или двух дней.

– У нас нет столько времени, – возразил Слейт. – Нам надо продолжить поиски Тайми.

Мамаша Пропер фыркнула.

– Ты никогда не найдешь его, если умрешь или будешь валиться с ног от слабости, – заметила она. – Тебе нельзя браться за серьезные дела, пока ты не отлежишься в постели, и из тебя не выйдут вместе с потом остатки яда.

– Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы завтра утром отправиться в путь, – настаивал на своем Слейт, хотя его лицо покрывала мертвенная бледность, а на лбу выступили капельки пота.

– О, конечно, – притворно согласилась с ним мамаша Пропер, бросив на Рейвен заговорщический взгляд.

– Но ведь он не умрет, как вы считаете? – с беспокойством спросила Рейвен, которую охватила острая тревога за жизнь Слейта.

– Не должен, – отвечала мамаша Пропер. – Этот парень справится с болезнью, если пару дней полежит в постели и хорошенько пропотеет.

– Мне кажется, нам все же надо пригласить к нему доктора, – настаивала Рейвен.

– Несомненно, – согласилась хозяйка пансиона, – но не сегодня. Доктор уехал в лагерь уичито – там кто-то из индейцев сломал ногу – и должен вернуться только завтра днем.

– Рейвен, – промолвил Слейт, – меня не в первый раз кусает змея. Мамаша Пропер знает, что делать в таких случаях, а доктор нам не скажет ничего нового.

– Но если это успокоит Рейвен, давайте завтра вызовем врача, – сказала хозяйка.

– Хорошо, так мы и сделаем, – промолвила Рейвен, почувствовав облегчение при мысли о том, что завтра доктор осмотрит Слейта. – Но мне тоже хочется чем-нибудь помочь ему.

– Вам представится такая возможность, – заявила мамаша Пропер. – Уложите Слейта в постель и всю ночь поите его тем омерзительным отваром, который я скоро принесу сюда. Он будет проклинать меня на чем свет стоит, но пропотеет так, что из его организма выйдет весь яд. А это сейчас – главное. Итак, уложите его и не разрешайте вставать. А я тем временем спущусь в кухню и приготовлю питье.

Когда мамаша Пропер вышла из комнаты, Рейвен обернулась к Слейту и взяла его за руку.

– Итак, ковбой, ты слышал, что сказала леди? – шутливо промолвила она, стараясь снять его напряжение. – Я должна уложить тебя в постель.

– Я подчинюсь, если ты тоже ляжешь со мной, – ответил он, лукаво улыбнувшись.

– О, Слейт, как мы можем шутить! Меня охватывает ужас при мысли, что тебя укусила ядовитая змея.

– Теперь ты понимаешь те чувства, которые я испытал, когда мне сказали, что Хэнк убил тебя.

– Да, я поняла, что тебе довелось тогда пережить, но скажи, ты уверен, что с тобой все будет в порядке?

– Да! Черт возьми, разве могу я оставить тебя одну?

– Ловлю тебя на слове, – сказала она и сжала его руку. – Слейт, не знаю как и благодарить тебя. Ты спас мне жизнь.

– Не надо меня благодарить, Рейвен. Я счастлив, что ты осталась в живых. Честно говоря, я взвесил все «за» и «против» и решил, что дам змее укусить себя. Другого выхода я просто не видел.

Она положила ладонь на его лоб.

– Ты весь горишь и покрыт потом.

– Это потому, что ты рядом.

– О, Слейт, как ты можешь подтрунивать надо мной в такой ситуации? Я очень беспокоюсь за тебя.

– Я знаю, и мне нравится, что ты хлопочешь вокруг меня, но я не хочу, чтобы ты дотрагивалась до моего тела до тех пор, пока из него не выйдет весь яд. Это небезопасно. А теперь иди и тщательно вымой руки, иначе ты можешь отравиться.

– Ты действительно считаешь, что это настолько опасно?

– В любом случае надо быть осторожными.

– Ну, хорошо, – согласилась Рейвен и, взяв кувшин с водой, отнесла его к умывальнику. Тщательно вымыв руки над тазом, она вновь повернулась к Слешу. – А теперь будь паинькой и ложись в постель.

– Только если ты будешь выполнять все свои обещания.

– Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, когда ты поправишься.

– Это лучшее обещание из тех, которые мне когда-либо давали, – заметил Слейт усмехаясь, а затем снял брюки и лег в постель.

Рейвен тщательно укрыла его стеганым одеялом.

– Нам необходима еще одна простыня, – сказала она.

– Не нужно меня больше ничем укрывать. Мне и так ужасно жарко.

– Мамаша Пропер сказала, что ты должен пропотеть, и я не хочу, чтобы ты простудился.

– Вряд ли мне это грозит, – проворчал он и бросил взгляд на узел со змеей, лежавший на полу. – Черт возьми, какая огромная змея.

– Думаю, нам нужно убить ее и скормить канюкам.

– Мне самому не нравится пришедшая вдруг в голову мысль, Рейвен, но все же я выскажу ее вслух. Не находишь ли ты странным, что старая мудрая гремучая змея заползла на второй этаж городского дома?

– Нет. А почему ты решил, что она мудрая?

– Огромные размеры змеи свидетельствуют о том, что она старая, а если она сумела достигнуть такого возраста, значит, наделена мудростью. И заметь, она пряталась, затаившись, пока мы занимались любовью. Это тоже говорит о ее уме.

– Ну, хорошо, я благодарна ей за это, но почему она вообще забралась в дом?

– Правильнее было бы спросить, почему она оказалась сегодня вечером в нашей спальне?

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Рейвен, чувствуя, как ее охватывает тревога.

– Не думаю, что она попала к нам случайно.

– Ты считаешь, что кто-то принес ее сюда?

– Да, именно так. И это мне очень не нравится, Рейвен.

– Мне тоже, Слейт, но я считаю, что ты делаешь поспешные выводы. Ведь мы живем сейчас не в большом индустриальном городе. В здешние дома вполне могут забрести дикие звери в поисках пропитания или теплого укрытия. Змея, скорее всего заползла сюда, чтобы поохотиться на крыс.

– Неужели ты считаешь, что в доме мамаши Пропер могут водиться крысы?

– Нет. По крайней мере, я не видела ни одной.

– Могу поспорить, что она держит кошку. Но в любом случае – хочу подчеркнуть это – змея не смогла бы оказаться сегодня ночью в нашей комнате. Мне кажется, что в поисках Тайми мы взяли верный след, и это встревожило похитителей. Возможно, змея – это только предупреждение.

– Ничего себе предупреждение! Один из нас мог бы погибнуть! Еще неизвестно, что будет с тобой, ты неважно выглядишь. Ты уверен, что нормально чувствуешь себя?

– Со мной все будет хорошо, Рейвен. Но мое самочувствие сразу намного улучшилось бы, если бы я мог схватить за горло негодяя, подбросившего змею в эту комнату.

– В мою комнату, Слейт.

– Черт возьми! Я и не подумал об этом! А если бы ты легла сегодня спать одна? Змея могла бы укусить тебя во сне. О Боже, не хочу даже думать об этом!

– И все же, возможно, это просто случайность. Мы ведь не знаем наверняка, что кто-то намеренно принес сюда эту змею.

– Я нутром чую, что это чей-то злой умысел, и мне все это страшно не нравится.

– Мне тоже.

Рейвен охватила дрожь при мысли о том, что она была на краю гибели.

– Мне хочется признаться тебе, что теперь я воспринимаю это расследование как дело, касающееся лично меня. Если действительно кто-то покушался на твою жизнь, им следует поостеречься и подумать о собственной безопасности.

– Впрочем, как и нам с тобой.

– Правильно. Кроме того, Рейвен, я все еще не забыл тот злополучный шип под твоим седлом. Два этих случая чуть не привели к роковым последствиям и могут быть взаимосвязаны.

– Вряд ли. Скорее всего, это просто случайность.

– В любом случае нам надо быть более осторожными.

– Вот с этим я согласна. Но что ты собираешься делать со змеей?

– Отпустить ее на свободу.

– Что?

– Змея не виновата в том, что кто-то подбросил ее сюда. За то, что я пострадал, понесет наказание человек, а не змея. Ее просто использовали, чтобы совершить преступление.

– Но что, если все же она сама заползла в дом?

– Все равно она не заслужила смерти. Змея действовала так, как подсказывал ей инстинкт. Я узнаю у мамаши Пропер, может ли она попросить кого-нибудь отнести ее за город и там выпустить на волю.

В этот момент в спальню вошла хозяйка пансиона.

– Как дела у нашего пациента? – спросила она и поднесла к кровати кружку с каким-то отваром, от которой подымался пар.

– Ужасный запах, – жалобно заметил Слейт, когда мамаша Пропер протянула ему питье.

– На вкус эта гадость еще хуже, – заметила она. – Как самочувствие?

– Не скажу, что очень хорошее.

– Не сомневаюсь в этом. Выпей отвар.

Слейт сделал глоток и поморщился.

– Я припомню вам это, мамаша Пропер, – предупредил он.

– Не беспокойся, у меня на кухне целая кастрюля этого пойла.

Слейт застонал.

– Мамаша Пропер, у вас есть кошка? – поинтересовалась Рейвен.

– Конечно. Без нее не было бы спасения от мышей и крыс. Я держу свое заведение в чистоте и порядке и должна сказать, что никогда прежде сюда не заползали змеи.

– Мы как раз говорили о том, как эта змея могла попасть в дом, – сказал Слейт. – Я считаю, что ее кто-то подбросил.

– Да, это было бы хорошим объяснением того, как такое могло случиться, – согласилась мамаша Пропер. – Вы считаете, это связано с вашим расследованием? Кому-то показалось, что вы что-то пронюхали о похищении Тайми?

– Да, наверняка это так, – сказал Слейт и спросил: – Не заметили ли вы сегодня чего-нибудь необычного?

– Нет. Сегодня я видела лишь своих постояльцев и друзей. Но во второй половине дня я на некоторое время покидала дом.

– И вы не заперли входную дверь на замок, – подсказал Слейт.

– Нет, я никогда не запираю ее, когда в пансионе живут постояльцы.

– В доме есть черный ход? – спросила Рейвен.

– Да, и я его тоже не запираю.

– В таком случае злоумышленнику, которым мог оказаться один из ваших постояльцев или кто-нибудь посторонний, было бы легко прокрасться в дом, выяснить по регистрационному журналу, в каких номерах мы остановились, и подбросить змею, – заключил Слейт.

– Вполне возможно, – согласилась мамаша Пропер. – Но я не думаю, что это был кто-то из моих постояльцев. В отличие от вас все они подолгу живут у меня, месяц и более.

– Мне кажется, в любом случае нам следует заглянуть в регистрационный журнал, – заметила Рейвен.

– Не буду возражать, – согласилась мамаша Пропер. – Это дело задевает честь моего заведения, вредит его репутации, и теперь я хочу, чтобы вы обязательно поймали преступника. Никому не позволено делать из мамаши Пропер дурочку!

– Мы поймаем этого негодяя, – заверил ее Слейт.

– И я помогу вам, чем смогу, – сказала мамаша Пропер. – Я поговорю с Сэмми Джо. И если вы будете поддерживать связь с нами, мы сообщим вам, что происходит в Анадарко.

– Спасибо, – поблагодарила ее Рейвен. – Это очень поможет нам.

– Для друзей я готова горы свернуть, – сказала мамаша Пропер. – Кроме того, как я уже говорила, если эту змею намеренно принесли ко мне в дом, тем самым мне нанесли личное оскорбление. Но даже если она сама заползла сюда, все равно вы должны быть крайне осторожны, потому что месть может принимать ужасные формы, и, возможно, именно это уже и происходит.

– Отныне мы будем всегда начеку, – сказал Слейт.

– Хорошо. Но я мешаю вам отдыхать, а нашему пациенту надо хорошенько выспаться. Пойду вниз, но если я вам понадоблюсь, обязательно позовите меня. Впрочем, через некоторое время я сама наведаюсь сюда и принесу еще одну кружку отвара.

Услышав это, Слейт застонал.

– Это очень полезно для тебя, – заявила мамаша Пропер и вышла из комнаты.

– Да, и она совершенно права, – согласилась Рейвен. – А пока ты отдыхаешь, я спущусь вниз, чтобы раздобыть простыню, и попрошу мамашу Пропер найти кого-нибудь, кто мог бы убрать отсюда змею.

– А ты уверена, что не хочешь приручить ее и сделать своим домашним питомцем?

– Абсолютно, – ответила Рейвен и нежно улыбнулась Слейту.

Прикрутив фитиль лампы, она вышла из комнаты, решив откровенно поговорить с мамашей Пропер о состоянии здоровья Слейта.

Глава 14

Чисхолмская дорога мерцала в лучах послеполуденного солнца, встречный ветер поднимал клубы пыли, забивавшей глаза и ноздри Белого Ветра и Черной Плясуньи. Лошади фыркали, мотали головами, и Рейвен, смеясь, гладила шею своего скакуна, время от времени тревожно поглядывая на Слейта. Он улыбался ей, но в нем чувствовалось напряжение, а его лицо, затененное полями шляпы, казалось бледным. Охваченная беспокойством, Рейвен закусила нижнюю губу. Слейту не следовало так скоро покидать дом мамаши Пропер. Но, проведя три дня в постели, он заявил, что никакие силы не способны удержать его и он не позволит из-за своего недомогания останавливать расследование. Об укусе змеи напоминала только белая повязка на его левой руке. Но Рейвен знала, что смертельный яд чуть не убил Слейта и на его кисти навсегда останутся два шрама. Он подвергал свою жизнь риску ради нее, и она все еще чувствовала себя виноватой в том, что Слейт, по существу, вызвал огонь на себя, спасая ее от неминуемой гибели.

Рейвен с тревогой вглядывалась в горизонт, надеясь увидеть очертания Форт-Силла. Их там ждали. После того как со Слейтом произошло несчастье, Рейвен послала в форт телеграмму и на следующий день получила ответ, в котором сообщалось, что капитан Уилсон готов встретиться с ними. Если все будет хорошо, они должны добраться до форта уже сегодня ближе к вечеру. И тогда она сразу же примется за дело и попытается взять на свои плечи основной груз забот, предоставив Слейту возможность отлежаться в постели до полного выздоровления...

Пытаясь немного освежиться, Рейвен сделала глоток воды из фляги, понимая, что ей необходимо привыкнуть переносить страшную жару и зной, используя в качестве защиты тень, которую отбрасывали поля головного убора. В Анадарко Рейвен купила широкополую серую шляпу, И теперь ее шнурки были надежно завязаны у нее под подбородком.

Походив по магазинам, Рейвен выбрала подарок для Маргариты – брошку в форме маленькой розовато-золотистой подковы, символа удачи, – и отправила ее по почте своей подруге, надеясь, что та очень скоро получит посылку. Они получили еще одну телеграмму от Маргариты, сообщавшую, что дела в агентстве идут хорошо. В этом послании вновь упоминалось имя Слима Джонсона. Рейвен надеялась, что ее подруга нашла, наконец человека, который был способен заполнить пустоту в ее душе, образовавшуюся после гибели жениха.

Мамаше Пропер очень не хотелось, чтобы ее постояльцы уезжали, тем более что она считала Слейта еще не совсем окрепшим для дальней дороги. Она взяла с Рейвен обещание послать телеграмму сразу по приезде в Форт-Силл. Покидая город, они остановились в его предместье, чтобы попрощаться с Сюзанной и Клайвом, но двери агентства были заперты, и никто не ответил на их стук.

У Рейвен было такое чувство, как будто закончилась целая глава в том деле, которое они вели, и началась новая. Она надеялась, что в Форт-Силле им больше повезет, чем в Анадарко. Сидя у постели больного Слейта, Рейвен обдумывала ход расследования и все больше и больше склонялась к мысли, что они столкнулись с очень сложным и запутанным делом.

Однако Рейвен очень хотелось пролить свет на таинственные события и найти ключ к решению загадки, не прибегая к помощи Слейта. Но она знала, что у нее это вряд ли получится, поскольку три последних дня до отъезда из Анадарко она непрерывно размышляла о ходе расследования, но так и не смогла прийти к какому-то определенному выводу, Теперь она связывала все свои надежды с Форт-Силлом и людьми, которых она намеревалась там расспросить.

Покинув Анадарко, они направились в сторону гор Уичито. И чем ближе всадники подъезжали к ним, тем живее в памяти Рейвен становились воспоминания о дяде и племени кайова. Уже больше недели она не видела свой народ, и ей очень хотелось по пути в Форт-Силл заехать в деревню и повидать Бегущего Медведя. Но у них не было на это времени, и, кроме того, такой крюк не пошел бы на пользу здоровью Слейта.

Рейвен оставалось только надеяться, что состояние дяди не ухудшилось и что племя готовится к празднику Пляски солнца. Может быть, к тому времени, когда начнутся скачки, устраиваемые объездчиком Джоунсом, кайова вновь обретут свое Тайми и добудут буйвола. И тогда все смогут облегченно вздохнуть и предаться веселью. Но Рейвен была готова и к другому повороту событий. Если им со Слейтом не удастся найти Тайми до начала скачек, они отправятся именно туда, чтобы продолжить расследование.

Там Рейвен вновь увидит Быстрого Орла. Нет, ей вовсе не хотелось снова встречаться с ним или думать о нем. Рейвен, честно говоря, не знала, как ей относиться к индейцу. Если она предаст кайова и Быстрого Орла, ее будет мучить чувство вины и сознание того, что она неправильно поступила... И вместе с тем она испытывала те же самые чувства вины и собственной неправоты, когда пыталась представить Быстрого Орла на месте Слейта, человека, которого она любила и который спас ее, рискуя жизнью. Однако Рейвен не могла отрицать, что ее тянет к кайова, и она разрывалась между двумя мирами, ощущая свой долг перед каждым из них.

Пытаясь избавиться от тревожных мыслей, которые не давали ей покоя и повергали в отчаяние, Рейвен осмотрелась вокруг. Солнце клонилось к закату. Неожиданно вдали Рейвен увидела развевающийся американский флаг. Это был Форт-Силл! Им сказали, что он расположен у слияния рек Кэш и Медисин-Блафф, у подножия восточного склона гор Уичито. Они уже перешли Кэш, и, значит, их путешествие близилось к концу.

Рейвен глубоко вздохнула, испытывая чувство облегчения, и взглянула на Слейта. Он сидел сгорбившись, низко опустив голову и плечи, его лица не было видно из-под надвинутой на лоб шляпы. Он дремал и находился в состоянии полузабытья почти всю дорогу. Рейвен радовалась тому, что Слейт все это время отдыхал, насколько это, конечно, было возможно в седле. Она надеялась, что одного-двух дней покоя будет достаточно, чтобы он окончательно выздоровел и пришел в себя.

Рейвен дотронулась до висевшей у нее на шее под клетчатой зеленой блузкой золотой монеты, на которой навсегда отпечатался след от пули, и пожелала себе побольше везения в Форт-Силле. Им очень нужна была удача, впрочем, как и помощь окружающих. Внезапно ей показалось, что за ними кто-то следит, прячась за валунами или в высокой траве, но она не увидела ничего подозрительного. Тем не менее ей стало не по себе и настроение сразу испортилось.

На горизонте прямо перед ними виднелись очертания Форт-Силла. Деревья по берегам рек, очевидно, вырубили при строительстве укреплений, и они пошли на возведение частокола и блокгаузов. Окрестности были лишены растительности, вероятно, еще и потому, что мешали маневрам пехоты и конницы, а также могли служить укрытием для возможного неприятеля. Пустынная местность утратила свою привлекательность, и скудный ландшафт не украшали даже две сливавшиеся в этом месте реки.

Когда всадники подъехали ближе, Рейвен смогла рассмотреть множество больших палаток, блокгаузов и загонов для лошадей, расположенных вокруг территории, огороженной частоколом. Повсюду виднелись солдаты в синих униформах; они маршировали небольшими отрядами, разговаривали, собравшись группками, или выполняли различные работы.

– Слейт, похоже, мы достигли цели нашего путешествия.

– Отлично, – сонным голосом пробормотал он, а затем, с трудом выпрямившись в седле, поднял голову и осмотрелся вокруг. – Я рад, что мы, наконец, добрались до форта.

Когда они подскакали к распахнутым воротам, их окликнул часовой. Услышав имена всадников, он тут же пропустил их в форт. У дальней стены крепости находилось несколько бревенчатых строений без окон. Рейвен и Слейт сразу же направились к этим зданиям и остановились у центрального. Сержант помог им спешиться, придержав лошадей.

– Меня зовут Слейт Слейтон, а это – Рейвен Каннингем. Нас ожидает капитан Уилсон.

– Один момент, сэр, – сказал сержант и, подозвав рядового, поручил ему позаботиться о лошадях гостей. – Следуйте за мной.

Рейвен и Слейт подошли вслед за сержантом к центральному входу.

– Слейт Слейтон и Рейвен Каннингем хотят видеть вас, сэр, – переступив порог помещения и отсалютовав, сказал сержант, обращаясь к капитану Уилсону, а затем посторонился, пропуская гостей.

Рейвен первой вошла в комнату, за ней последовал Слейт. За большим дубовым письменным столом сидел человек с узкими глазами и сединой в русых, коротко стриженных волосах; его лицо было озарено бледным светом керосиновой лампы.

– Добро пожаловать в Форт-Силл, – сказал капитан Уилсон. – Садитесь, пожалуйста. – Он указал на два стула, стоявших перед его столом. Рейвен и Слейт сели. – Чем могу быть полезен?

– Как мы уже сообщали в телеграмме, – начал Слейт, – мы хотели бы задать несколько вопросов, касающихся пропажи Тайми в племени кайова.

– Я не могу запретить вам, штатским людям, задавать вопросы, но скажу прямо, хотя и не для печати, что здесь никого не огорчит, если эта дурацкая кукла не будет найдена.

– Что? – изумленно спросила Рейвен.

– Я говорю о том, что рано или поздно кайова окажутся перед необходимостью сменить свою религию. Люди, занимающие высокие посты, считают, что язычникам, поклоняющимся таким идолам, как это Тайми, нет места в Соединенных Штатах. Множество религиозных культов, распространенных когда-то в других племенах, уже объявлено вне закона, и мне кажется, что скоро очередь дойдет и до кайова. Если отказ от верований произойдет сам собой, это избавит нас от множества проблем.

Рейвен, прежде чем заговорить, сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки и успокоиться.

– Нас наняли, чтобы найти Тайми, принадлежащее кайова, и это племя получит свою святыню, даже если мне придется обыскать всю территорию страны вплоть до Вашингтона... И не важно, если народу кайова недолго осталось поклоняться своему Тайми.

– Ах, вы, оказывается, поклонница индейцев, – сказал капитан Уилсон и, отвернувшись от Рейвен, обратился к Слейту: – Возможно, вы выслушаете и поймете меня. Вам нет никакого смысла рыть землю из-за этой куклы. Походите здесь какое-то время, делая вид, что ведете расследование, а затем сообщите кайова, что у вас ничего не вышло. Я соберу для вас деньги, чтобы возместить убытки, а затем вы вернетесь домой. И все будут счастливы.

– Спасибо за совет, – сказал Слейт, вставая? – Мы примем его к сведению. А сейчас мы отправимся в Медисин-Лодж и как следует пообедаем.

– Советую вам заехать к мамаше Райт. Она неплохая повариха, – сказал капитан Уилсон, тоже поднимаясь с места, а затем обратился к Рейвен: – Я понимаю вашу озабоченность судьбой краснокожих, мэм. Сейчас они выглядят слабыми, но поверьте мне, мы потеряли очень много хороших ребят в стычках с ними, и если наша нация хочет выполнить свое высокое предназначение, индейцы должны быть окончательно покорены.

– Спасибо за то, что уделили нам время. Вы научили меня кое-чему очень важному, – процедила Рейвен сквозь зубы и поспешно вышла из комнаты.

– Какая энергичная маленькая леди, – заметил капитан Уилсон – Но таким всегда следует в самом начале показать, кто здесь главный, иначе они могут слишком многое возомнить о себе.

– До свидания, – холодно попрощался Слейт и покинул помещение.

Догнав Рейвен, он взял ее за руку и прошептал: – Не устраивай сцен. Я хочу выйти отсюда живым и невредимым.

– Не волнуйся, я держу себя в руках, иначе я давно бы уже выхватила револьвер и размозжила голову этому солдафону.

Слейт сделал знак рядовому, чтобы тот подвел их лошадей, а затем сжал руку Рейвен, напоминая ей о том, что следует сохранять спокойствие. Но она все еще задыхалась от ярости, а ее взгляд был диким, как у необъезженного мустанга.

Внезапно около них остановился черный экипаж и раздался знакомый голос:

– Слейт! Рейвен!

Взглянув на пассажиров, Слейт с удивлением узнал Сюзанну и Клайва Хэнсон.

– Какой приятный сюрприз! – заметил Клайв. – Хотите, мы отвезем вас в Медисин-Лодж?

– Спасибо, но у нас верховые лошади, – ответил Слейт.

– Вы могли бы привязать их сзади к коляске и поехать с нами, – предложила Сюзанна, широко улыбаясь Слейту.

– Мы очень вам признательны, но нам необходимо закончить здесь дела.

– Вы остановитесь в пансионе мамаши Райт? – спросил Клайв.

– Да, – неохотно ответил Слейт, желая, чтобы как можно меньше людей знали о том, чем они занимаются, и где будут жить.

– Замечательно, – промолвила Сюзанна. – В таком случае сегодня вечером мы сможем вместе поужинать. Нам с Клайвом очень одиноко.

– Может быть, встретимся лучше завтра вечером? – уклончиво сказал Слейт. – Мы только что прибыли сюда из Анадарко, весь день находились в пути и по возвращении в Медисин-Лодж мечтаем лишь об одном – горячей ванне, хорошем обеде и мягкой постели.

– Ну, хорошо, – согласилась Сюзанна, окидывая фигуру Слейта томным взглядом.

– В таком случае перенесем ужин на завтра, – сказал Клайв, – и вы расскажете нам, как идет расследование.

– До встречи, – поспешно попрощался с ними Слейт.

Сюзанна махнула ему рукой, и экипаж тронулся в путь.

– Я могла бы спокойно застрелить их, и у меня бы даже рука не дрогнула, – заявила Рейвен.

– Черт возьми, нам так и не удалось разминуться с ними! – сердито воскликнул Слейт, беря под уздцы лошадей, которых подвел к нему рядовой.

– Что нам теперь делать? – спросила Рейвен. – Мы не можем прибыть в Медисин-Лодж, опередив их или сразу же за ними.

– Давай выберемся из форта, а тогда уже решим, как нам поступить.

Выехав из ворот, Слейт повернул назад, в сторону Анадарко, и Рейвен последовала за ним. Она не задумывалась, куда и зачем они направляются, кипя от злости и негодования после встречи с капитаном и Хэнсонами. Когда форт скрылся из виду, Слейт остановился у берега Медисин-Блафф и взглянул на Рейвен.

– Слейт, никогда в жизни я не испытывала такой безумной ярости. Я знаю, что нам следовало поподробнее расспросить капитана, но он, очевидно, не стал бы помогать нам, а я так разозлилась, что мне необходимо было как можно скорее покинуть его кабинет. Ты считаешь, он говорил правду? Неужели власти действительно намереваются искоренить верования индейцев?

– Они не просто намереваются, Рейвен. Эти планы давно осуществляются.

– Но разве это правильно?

– Все зависит от того, как на это посмотреть. Первое, что сделали с рабами на Юге, – объявили вне закона их религиозные культы. Искоренить верования означает лишить народ силы к сопротивлению, отобрать у него мечту. Как бы то ни было, но это старая политическая практика, и я не думаю, что ты сможешь исправить зло, которое сейчас творится.

– Я найду Тайми даже ценой собственной жизни, и никто не сможет остановить меня. Наибольшее подозрение сейчас вызывает у меня правительство Соединенных Штатов.

– Ты собираешься отправиться в Вашингтон?

– Если в этом возникнет необходимость, я поеду туда.

– Мне кажется, нам не следует заходить так далеко. У них есть более эффективные способы, чтобы искоренить верования индейцев. Власти могли бы просто издать указ о запрещении религиозных культов, а затем обеспечить его выполнение с помощью войск. Вот и все.

– Да, но, возможно, они решили действовать обходными путями, и этот показался им наиболее подходящим.

– Ну, хорошо. Хочешь еще кого-нибудь вписать в список подозреваемых?

– Теперь, на мой взгляд, наш список возглавляет капитан Уилсон. Даже не знаю, что я предпочла бы сделать с ним: расстрелять или бросить в тюрьму.

Слейт засмеялся.

– Мне нравится, когда твои эмоции перехлестывают через край, Рейвен.

– Это вовсе не смешно.

– Знаю, но я с детства видел, как жестоко власти обращаются с индейцами, и привык к подобному положению вещей. Ничего другого я и не ожидал. Но ты чертовски красива, когда сердишься.

– Прошу тебя, отвези меня в Медисин-Лодж и дай принять горячую ванну, – промолвила Рейвен и повернула Белого Ветра назад.

– Буду счастлив выполнить твою просьбу. Более того, мне хотелось бы принять ванну вместе с тобой.

– Держу пари, ты так и сделаешь, – заметила Рейвен и наконец улыбнулась. – Слейт, мне бы хотелось изменить ситуацию, хотя я знаю, что не смогу этого сделать. Вот что бесит меня и выводит из равновесия.

– Понимаю, – сочувственно сказал Слейт. – Но ты должна запомнить одну простую вещь: если нам удастся найти Тайми, кайова смогут провести по крайней мере еще один праздник Пляски солнца, и кто знает, возможно, через сто лет их потомки снова начнут поклоняться своей святыне так, как это делали предки.

– Спасибо, Слейт. Ты всегда знаешь, как улучшить мое самочувствие.

– Это моя обязанность, леди.

– Нет, это моя обязанность, Слейт. Ведь ты еще не окреп после болезни. Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо. Быть может, за это время из меня вышел весь яд.

– Только не говори Сюзанне, что тебя укусила ядовитая змея, иначе она уложит тебя в постель, и будет нянчиться с тобой, пока это тебе смертельно не надоест.

– А что в это время будете делать ты и Клайв?

– Оценивать предметы индейского искусства, без сомнения. Думаю, именно этим Хэнсоны и занимаются здесь.

– Этим или делами агентства. Знаешь, они вполне могли похитить Тайми, чтобы оказать услугу правительству, а заодно и самим подзаработать.

– Верно, но каким образом они выкрали его из лагеря кайова?

– Не знаю, но хотел бы выяснить это, если кражу, конечно, действительно совершили Хэнсоны.

– Мне бы тоже хотелось узнать правду, но эта парочка очень уклончиво отвечает на вопросы.

– Да, Хэнсоны действительно очень скользкие типы, но это еще не означает, что они замешаны в преступлении.

– Но утверждать, что они невиновны, тоже нельзя. Я не доверяю им.

– Ну, хорошо, мы поужинаем с ними и посмотрим, удастся ли нам разузнать что-нибудь.

– Знаешь, Слейт, я очень рада предстоящей встрече с мамашей Райт.

– Надеюсь, ты не собираешься заговорить с ней о мамаше Пропер?

– С чего ты это взял? Слейт засмеялся.

– Просто я начинаю думать, что тебе нравится роль возмутительницы спокойствия.

– Нет, но я считаю, что эти две женщины, которые не разговаривали друг с другом в течение десяти лет, должны помириться и стать подругами. Пришло, наконец, время забыть старые обиды.

– Ты снова стремишься восстановить несправедливость?

– Понимаешь, я проделала огромный путь, чтобы добраться до Индейской территории и повидать дядю, а эти сестры живут по соседству. Их отделяет друг от друга всего лишь несколько дней пути, и они не желают видеться и говорить друг с другом. Мне это кажется неправильным. Может быть, если им немного помочь, они поймут свою ошибку.

– Я не завидую тому, кто отважится рассердить мамашу Пропер.

– Если, конечно, вся эта история об убийстве мужа – не вымысел от начала до конца. Но обе женщины, как и их пансионы, действительно очень похожи. Я бы не задумываясь поверила рассказу мамаши Пропер, если бы не все эти кровавые подробности, связанные с кухонным ножом и вилкой.

Слейт засмеялся.

– Ты действительно прониклась сочувствием к этим сестрам?

– Мне просто хочется, чтобы они были счастливы.

– Они вовсе не ощущают себя несчастными. Не забывай, Рейвен, что не все так страстно стремятся обрести родных и близких, как ты.

– Возможно, ты прав, но с нашей помощью эти женщины могли бы по крайней мере обсудить сложившуюся ситуацию.

– Ну хорошо, поступай как знаешь, но не жалуйся потом, когда обе дамы погонятся за тобой с кухонными ножами.

– Ладно, не буду. – Рейвен засмеялась. – Первое, что я сделаю, когда приеду в Медисин-Лодж, – приму горячую ванну, как я уже говорила, а второе...

– Мы вместе испытаем прочность кровати в одной из наших комнат, – закончил за нее Слейт.

– А как же горячая пища?

– Обед мы отложим на более позднее время. Я не могу дождаться того мгновения, когда приму ванну и смогу, наконец, обнять тебя.

– Именно это я и хотела от тебя услышать.

Глава 15

Рейвен и Слейт не спеша ехали по изрытой колеями дороге, направляясь в Медисин-Лодж. Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая темнеющее небо длинными багровыми лучами, а легкий ветерок, доносивший аромат полевых цветов и трав, приятно холодил лица всадников.

Они молчали, каждый был погружен в свои мысли. И тут внезапно мимо них просвистела стрела и воткнулась острием в твердую почву. Слейт моментально спрыгнул на землю и, стащив Рейвен на траву, бросился на нее плашмя, чтобы закрыть своим телом. Несколько мгновений они лежали, как будто оцепенев, но, убедившись, что по ним больше не стреляют, Слейт осторожно встал и, знаком приказав Рейвен не подниматься, бросился в том направлении, откуда вылетела стрела, доставая на ходу револьвер.

Однако Рейвен решила, что на этот раз не позволит Слейту брать весь риск на себя, и последовала за ним. Когда она догнала его, он нахмурился, но ничего не сказал. Слейт внимательно осматривал землю. Наконец он, по-видимому, нашел то, что искал, и, наклонившись, стал дюйм за дюймом обследовать подозрительное место. Рейвен тоже старательно вглядывалась, пытаясь понять, в чем дело, но не видела ничего примечательного, кроме слегка примятой земли у груды больших валунов.

– Это тебе о чем-то говорит? – нетерпеливо спросила она.

– Кто-то ждал нас здесь, сидя в засаде, и оставил отпечатки следов мокасин. Давай посмотрим, куда они ведут.

Следы привели их на берег Медисин-Блафф, а затем человек, оставивший их, по-видимому, вошел в воду. Слейт тщательно осмотрел берег, а потом повернулся к Рейвен.

– Тот, кто стрелял, все предусмотрел. Он или они спустились к реке, а затем, чтобы мы не могли взять их след, пошли по отмели.

– Как им удалось так быстро скрыться из виду?

– Они успели убежать, пока мы лежали на земле, ожидая новых выстрелов. Сейчас они уже могут быть где угодно: по дороге в Форт-Силл, или в высокой траве на том берегу реки, или прятаться в воде. Пойдем, нам надо взглянуть на стрелу. Она может о многом рассказать.

– Не понимаю, при чем тут стрела, – сказала Рейвен, чувствуя, что у нее не хватает опыта и знаний, чтобы вести расследование в прерии. Она умела выслеживать преступников на улицах большого города, но здесь, на Индейской территории, ей предстояло многому научиться.

– Осмотрев стрелу, мы сможем узнать, в каком племени она была изготовлена.

– И что потом?

– Черт возьми, Рейвен, я не знаю, что потом! Проклятие! Не пойму, зачем индейцам понадобилось стрелять в нас из лука. У них же есть ружья. И почему была выпущена только одна стрела? Кроме того, индейцы – очень меткие стрелки. Если бы они действительно хотели попасть в нас, то ни за что не промазали бы. На пустынной дороге мы с тобой были очень удобной мишенью.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. И хотя мне неприятно об этом говорить, но стрела, похоже, из того же разряда, что шип под седлом Белого Ветра и гремучая змея у меня в спальне.

– Ты права, но на этот раз происшествие никак не назовешь несчастным случаем. И бьюсь об заклад на мою приносящую удачу золотую монету, эта стрела принадлежит кайова.

Вернувшись на дорогу, они нашли то место, куда упала стрела, и Слейт выдернул ее из земли.

– Да, это действительно стрела кайова, – сказал он, стряхнув с нее грязь и пыль. – Но странно, что она довольно старинная и, возможно, даже ритуальная. Возникает вопрос: почему использовали именно ее?

– Ты считаешь, что это один из наших подозреваемых и он хочет, чтобы мы держались подальше от Тайми?

– На мой взгляд, именно так оно и есть.

– Ты имеешь в виду Сюзанну и Клайва?

– Да, но, честно говоря, я не могу представить, что кто-то из них способен надеть мокасины, лечь в высокую траву, дождаться, когда мы проедем мимо, а затем выпустить в нас стрелу. Это не в их духе. Однако я могу и ошибаться.

– Слейт, давай попытаемся осмотреть их экипаж, когда доберемся до Медисин-Лоджа.

– Хорошая идея. Теперь по крайней мере на какое-то время мы в безопасности и можем спокойно ехать в город.

Они направили своих коней к Медисин-Лоджу, но красота пейзажа отныне уже не могла убаюкать их бдительность. Слейт и Рейвен поняли, что им необходимо быть постоянно начеку.

Когда они, наконец, въехали на главную улицу городка, большинство магазинов и контор были уже закрыты. Слейт и Рейвен направились сначала в конюшню Перка, чтобы оставить там Белого Ветра и Черную Плясунью, а затем, взяв седельные сумки, пошли пешком в пансион мамаши Райт.

Городок почти полностью был погружен в темноту, лишь в окнах нескольких домов еще горел свет. По дороге Рейвен обдумывала сложившуюся ситуацию. В конюшне Перка ей удалось осмотреть оставленный там экипаж Хэнсонов. На колесах коляски она увидела налипшую грязь, траву и полевые цветы, но это означало лишь то, что Хэнсоны добирались до Медисин-Лоджа по той же дороге, по которой ехали Слейт с Рейвен. В самом экипаже ничего подозрительного она не обнаружила.

В окнах пансиона мамаши Райт за кружевными занавесками горел мягкий свет, и Рейвен вдруг ощутила радость от того, что они, наконец, добрались сюда. Она очень устала и знала, что Слейт совершенно выбился из сил, хотя старался держаться бодро. Войдя в просторное помещение первого этажа, они долго звонили в колокольчик, прежде чем мамаша Райт появилась из столовой.

– Я занята, подаю постояльцам ужин, – заявила она недовольным тоном, но тут же узнала Слейта и Рейвен. – О, это снова вы! Если вы приехали на скачки, то еще слишком рано.

– Тем не менее, мы хотели бы снять две комнаты, – сказал Слейт.

– К сожалению, не могу предоставить вам два соседних номера. Почти все комнаты в пансионе заняты или забронированы. У меня остановились несколько служащих железнодорожных компаний, владельцы ранчо, двое молодых янки и... Впрочем, мне некогда болтать. – Она отделила от большой связки два ключа, а затем открыла перед Слейтом регистрационный журнал и протянула ему ручку с пером. – Плата, как всегда, наличными.

Когда они зарегистрировались, оплатили номера и взяли ключи, мамаша Райт сказала:

– Если желаете, я оставлю вам что-нибудь на ужин.

– Нам хотелось бы также принять ванну, – сказала Рейвен.

– Хорошо, но только после того, как мои постояльцы поужинают. И оставьте, пожалуйста, свой «кольт» в комнате, молодой человек. В нашем городе не разрешается носить оружие.

– Хорошо, мэм, – не стал возражать Слейт, – но означает ли это, что отныне вы сами будете защищать меня?

Мамаша Райт взглянула на него прищурившись, а затем улыбнулась.

– Вы – такой мужчина, которого любая женщина с гордостью взяла бы под защиту.

И, повернувшись, она поспешно направилась в столовую. Поднимаясь по лестнице, Рейвен сказала:

– Похоже, у мамаши Райт и мамаши Пропер одинаковые вкусы – им нравится один и тот же тип мужчин. Если мы окажемся с ними в одном городе, мне, вероятно, придется пробиваться к тебе через их заслон.

Слейт засмеялся.

– Я заметил, что ты ничего не стала говорить по этому поводу мамаше Пропер.

– Я не отважилась бы перечить ей, да и мамаше Райт не смогла сейчас сделать замечание.

– И я не виню тебя в этом. Я бы тоже не осмелился задеть за живое ни одну из сестер.

– И все же я еще не отказалась от мысли поговорить с мамашей Райт о мамаше Пропер, но я выберу для этого подходящий момент.

– Правильно. Если бы ты сделала это прямо сейчас, она, пожалуй, просто выставила бы нас за дверь.

Рейвен засмеялась. Когда они достигли середины лестницы, внизу раздался громкий мужской голос:

– Эй, это ты, Слейт? Слейт Слейтон!

Слейт мгновенно обернулся и, прикрыв Рейвен своим телом, выхватил револьвер.

– Не стреляй! – крикнул незнакомец. – Это я, Тор Гуннарсон.

Слейт опустил оружие и широко улыбнулся. Рейвен вышла из-за его спины и посмотрела вниз, на стоявшего у подножия лестницы огромного мужчину. За открытый ворот его темно-синей рубашки была аккуратно заправлена клетчатая красно-белая салфетка, едва прикрывавшая широкую грудь. На лице, обрамленном копной непокорных черных волос, сияла широкая белозубая улыбка, казавшаяся ослепительной на фоне густой черной бороды. Рейвен была поражена огромным ростом незнакомца, достигавшим семи футов. Она никогда в жизни не видела такого широкого размаха плеч, таких длинных рук, больших ладоней и ступней. Этот человек, по-видимому, был страшен в гневе и мог напугать кого угодно, но сейчас он находился в отличном расположении духа.

– Тор, это ты, если, конечно, меня не обманывает зрение! – воскликнул Слейт и поспешно спустился по лестнице, увлекая за собой Рейвен.

Оказавшись внизу, Слейт бросился в объятия Тора Гуннарсона, и тот сжал его в своих мощных руках. Они замерли на мгновение, а затем великан, отстранив от себя Слейта, похлопал его по спине. От этой медвежьей ласки Слейт слегка пошатнулся. И тут великан обратил свое внимание на Рейвен. Заметив это, она инстинктивно попятилась.

– Кто эта маленькая леди? – взревел Тор громовым голосом.

– Это мой деловой партнер Рейвен Каннингем.

– Деловой партнер? – переспросил Тор и взглядом своих серых глаз смерил Рейвен с ног до головы. – Разве можно бросаться такими хорошенькими женщинами? Это просто расточительство!

– Мы помолвлены, – быстро добавила Рейвен.

Она не могла представить себе женщину, которая была бы способна приручить такого великана. А ведь раньше Слейт казался ей слишком высоким и мощным!

– Помолвлены! – проревел Тор и, схватив руку Слейта, стал трясти ее в рукопожатии. – Ну, старый холостяк, прими мои поздравления. Я и подумать не мог, что доживу до того дня, когда женщина поставит на тебе свое тавро.

– Это потому, что ты раньше не был знаком с Рейвен.

– Да, а теперь, когда я увидел леди, я могу понять тебя. Но что вы оба делаете здесь, на Индейской территории?

– Мы расследуем одно дело, – ответил Слейт, а затем обратился к своей спутнице: – Рейвен, я хочу познакомить тебя с моим лучшим другом, равного которому нет на свете. Это самый знаменитый перегонщик скота в Техасе, и я вовсе не преувеличиваю!

– Спасибо на добром слове, – сказал Тор, – но у меня теперь собственное ранчо, Слейт.

– Великолепно! Поздравляю.

– Не знаю, уместны ли в данном случае поздравления. Я слышал, у тебя теперь новая работа.

– Да. Рейвен и я руководим детективным агентством «Каннингем и Слейтон».

– Ты можешь уделить время старому другу? Мне нужна твоя помощь. Могу я стать твоим клиентом?

– Да, конечно, я слушаю тебя, – без колебаний ответил Слейт. – Надеюсь, с тобой не произошло ничего ужасного?

– Если я не сумею быстро уладить одно дело, черт возьми, весь первый год моего самостоятельного хозяйствования пойдет насмарку.

– Ты же знаешь, что я обязательно помогу тебе. Без тебя отец никогда не построил бы наше ранчо.

– Он был хорошим человеком, впрочем, как и твой брат. Если бы я не уехал в южные районы в тот день, когда на ранчо явился индеец Джек, то свернул бы шею этому гаду.

– Ты ни в чем не виноват, Тор. Джек был хитер и коварен. Он выждал время и напал, когда они были одни. Былого не воротишь, не будем ворошить прошлое. Я очень рад, что ты, в конце концов, обзавелся собственным хозяйством и теперь владеешь ранчо.

– Но я могу потерять его, – уныло сказал Тор.

– Не отчаивайтесь, мы что-нибудь придумаем, – попыталась успокоить его Рейвен. Ей не терпелось побыстрее расстаться с Тором. – Нам бы очень не хотелось отвлекать вас от ужина.

Тор растерянно посмотрел на салфетку в своей руке, а затем перевел взгляд на седельные сумки, которые держали Рейвен и Слейт, и смутился.

– Простите, мэм. Вы только что приехали и хотите привести себя в порядок и отдохнуть. Вам, наверное, показалось, что я очень дурно воспитан, но, поверьте, это не так. Давайте поговорим о моих делах позже.

Слейт бросил на Рейвен суровый взгляд, а затем улыбнулся Тору.

– Твои проблемы – это мои проблемы, старина. Дай нам час на то, чтобы помыться и переодеться, и жди нас в...

– Здесь есть один неплохой салун под названием «Гнездо канюка», – заметил Тор, перебивая Слейта, – но мне кажется, твоя спутница вряд ли захочет пойти в подобное заведение.

– Не беспокойтесь, мистер Гуннарсон, – сказала Рейвен. – Я в первую очередь частный детектив и лишь во вторую – женщина. Мы придем туда вместе.

– Трудно вообразить себе, что вы лишь во вторую очередь женщина, мэм, но я никогда не ставлю под сомнение слова, произнесенные леди, – промолвил великан, а затем, взглянув на Слейта, добавил: – Увидимся в «Гнезде канюка». До встречи!

– До встречи! Я обязательно помогу тебе, если это будет в моих силах. Ты не раз выручал меня, и я это не забыл.

Тор кивнул и направился назад в столовую. Рейвен была удивлена, увидев, как легко и грациозно движется этот великан. Теперь она жалела, что была резка с ним. Повернувшись к Слейту, Рейвен заметила, что он нахмурился.

– В чем дело? – спросила она, когда они снова начали подниматься по лестнице.

– Ты только что видела человека, который никогда не просит о помощи. И если он все же обратился ко мне за поддержкой, значит, находится в большой беде. Мы должны помочь ему.

– Слейт, ты знаешь, что самое важное сейчас – найти Тайми.

– Помочь старому другу важнее.

– Нет, на свете нет ничего важнее семьи и долга перед родными.

– Похоже, сейчас мы начнем бодаться, Рейвен. Знаешь, Тор не раз выручал меня и на ранчо отца, и на дорогах во время перегона скота.

– Хорошо, я понимаю тебя, но не будем заранее принимать никаких решений. Скоро мы снова встретимся с твоим другом, узнаем, в чем дело, и тогда уже будем действовать смотря по обстоятельствам. Возможно, его проблемы можно легко уладить.

– Я нутром чую, что у Тора серьезные неприятности, и мне это не нравится. Я ни за что не брошу его в беде.

Рейвен поняла, что может потерять Слейта. Его прошлое, долг перед старой дружбой, представления о мужской чести могут оказаться сильнее его любви к ней. Слейт не оставит Тора Гуннарсона в беде ни за что на свете, даже если ему будет грозить смерть, даже во имя любви к Рейвен и ради их будущей семейной жизни. Он готов всем пожертвовать ради этого незнакомого ей человека, с которым когда-то жил бок о бок, деля горе и радости. И этот период времени Рейвен и Слейту уже никогда не прожить вместе, она может узнать о нем лишь из его воспоминаний и рассказов. Тор Гуннарсон был для него тем, чем являлись кайова для Рейвен, – родней.

Сможет ли их взаимная любовь преодолеть все преграды, побороть силы, которые пытаются разлучить их? Они оба попали в водоворот событий, который захватил их, и были решительно настроены идти до конца по предначертанному им пути, невзирая на последствия своего упорства. Рейвен охватила дрожь, она боялась за будущее. Добравшись до площадки второго этажа, она вцепилась в руку Слейта.

Взглянув на нее, он увидел на ее лице выражение тревоги и отвел Рейвен в спальню. Там он осторожно взял у нее седельные сумки и положил их на стул с кожаной спинкой, стоявший у кровати. Затем обнял Рейвен и долго стоял так, прижимая ее к своей груди.

– Я люблю тебя, Рейвен, и всегда буду любить.

– Меня тревожит вовсе не мысль о том, что ты меня разлюбил.

– Знаю. И я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь сейчас, но ничем не могу тебе помочь, как ты ничем не могла помочь мне, когда решила отправиться на Индейскую территорию. Тор – часть моего прошлого, точно так же как кайова являются частью твоего. Я не могу отказать ему в помощи, как ты не могла отказать народу своей матери.

– Но как же быть с поисками Тайми?

– Если в этом возникнет необходимость, мы можем на время разлучиться, и каждый займется своим расследованием.

У Рейвен сжалось сердце, ей стало трудно дышать, и она что было сил вцепилась в Слейта. Слезы навернулись у нее на глаза.

– Я не хочу расставаться с тобой.

– Черт возьми, Рейвен! Я тоже не хочу этого.

Он выпустил ее из объятий и заходил по комнате, чувствуя, как его охватывает отчаяние. Подойдя к окну, Слейт выглянул на улицу, а затем снова повернулся лицом к Рейвен.

– Я отдам свою жизнь за Тора Гуннарсона, точно так же как я сделал бы это, чтобы спасти тебя. И ты теперь прекрасно знаешь, что я говорю правду.

– Разве я могу спокойно отнестись к твоему решению? Неприятности, с которыми столкнулся Тор, могут таить опасность. А вдруг тебя убьют?

– Черт возьми, а разве сейчас, занимаясь поисками Тайми, мы не подвергаем нашу жизнь смертельной опасности? Мы не играем в комнатные игры. На Западе игра идет по-крупному. Если ты проигрываешь, то теряешь все. Мои родные погибли. Их убил команчи Джек. Жертвой этого человека стали также твой отец и жених, но теперь это кажется тебе далеким и нереальным. Ты должна очнуться и взглянуть правде в глаза, прежде чем нас всех здесь отправят на тот свет!

Рейвен глубоко задумалась, ее глаза затуманились.

– Ты прав, – наконец медленно промолвила она. – События прошлого кажутся мне теперь нереальными. Я почему-то думала, что, как только отомщу за отца и жениха, как только раскрою дело о грабежах в поездах, как только ты и я начнем вместе руководить детективным агентством, сразу все наладится и жизнь станет прекрасной. Не будет больше ни страха, ни одиночества, ни необходимости постоянно бороться с противником. Какой я была глупой!

– Нет, – сказал Слейт и, снова приблизившись к Рейвен, приподнял ее лицо за подбородок и вгляделся в карие глаза. – Не глупой, а наивной. И доверчивой. Ты надеялась переделать мир, победить в нем зло, а затем остаток жизни провести в полной безопасности.

– Возможно, я просто боялась новых утрат. Я уже так много потеряла, что просто не пережила бы, если бы лишилась тебя, или агентства, или общения с дядей. Я кажусь тебе очень наивной, да?

– Вовсе нет. – Слейт крепко прижал Рейвен к груди, как будто старался согреть ее своим теплом и передать ей часть своей силы. – Ты отважная, добрая, сильная. Но этого недостаточно. Жизнь на Западе, да еще в условиях повышенной опасности, требует большего, Рейвен. Я знаю это по собственному опыту, который приобрел, работая на ранчо и служа в рядах рейнджеров. Если ты не вкладываешь в дело всю свою душу, если не готова постоянно рисковать своей жизнью, то можешь вообще потерять ее.

– Может быть, мне следует вернуться в Чикаго?

– Не в твоем характере сидеть за письменным столом или на диване и радоваться, что ты цела и невредима. По натуре ты – истинная жительница Дикого Запада, настоящая уроженка Техаса, если я в тебе не ошибся.

Освободившись из объятий Слейта, Рейвен подошла к окну и устремила взор на улицу. Постояв немного в задумчивости, она вновь обернулась к нему.

– Знаешь, Слейт, твой Тор Гуннарсон – страшный человек. А мамаша Райт и мамаша Пропер – страшные женщины, несмотря на то что они с виду приветливые толстушки, которые содержат пансионы в маленьких городках. Я начинаю верить в то, что они действительно убили своего мужа за измену. Да и кайова при всей любезности и учтивости, должно быть, подвержены вспышкам жестокости и гнева. Мне кажется, здесь, на Западе, люди внешне ведут себя благопристойно, но в любой момент, который заранее нельзя предугадать, могут впасть вдруг в неистовую ярость или их может охватить безудержная страсть. По-моему, я тоже постепенно начинаю походить на них. Что Запад делает с людьми, Слейт?

– Он выявляет человеческую сущность, Рейвен. Ты можешь приехать сюда, будучи защищенной всеми уловками, какие придумала цивилизация, и завоевывать симпатии людей своим юмором, учтивостью, общительностью, угощением, развлечениями, прячась за ними и не давая окружающим возможности разглядеть твое истинное лицо. И таким образом ты будешь чувствовать себя неуязвимой. Но в прерии жизнь слишком коротка, слишком сурова и слишком быстротечна. И это накладывает свой отпечаток на людей. Ты всегда можешь узнать жителя Запада по выражению глаз. Он смотрит на тебя приветливо и твердо, и в то же время в его взгляде ощущается суровость. Здесь некуда скрыться, спрятаться. И когда ты почувствуешь дух прерии, ты больше не будешь испытывать потребности скрываться и прятаться.

– Ты пугаешь меня, Слейт. Боюсь, мне не удастся выйти из этой передряги живой. Ни с тобой, ни без тебя. Мы могли бы вернуться в Сан-Антонио. Я предлагаю уехать прямо сейчас, немедленно. Давай забудем все, что происходит здесь, на Индейской территории. Мы могли бы пожениться и отправиться в свадебное путешествие.

– И как долго ты выдержишь? Нет, Рейвен, тебя замучат угрызения совести, ведь ты наделена достоинством и честью, которых хватило бы на двоих. Мы должны пройти все испытания, которые уготовила нам судьба. Давай постараемся не разлучаться, если это будет возможно. Но сейчас бессмысленно строить какие-нибудь планы. Во всяком случае, пока мы не поговорим с Тором.

– Зачем только мы встретили его!

– Это судьба, Рейвен. Индейцы свято верят в нее. Я полагаю, все мы, обитатели прерии, зависящие от сил, над которыми не властны, верим в судьбу. Я буду помогать тебе по мере возможности, и ты знаешь это. Но я не могу бросить в беде Тора Гуннарсона.

– Точно так же как я не могу отказать в своей помощи кайова.

– Совершенно верно. А теперь давай приведем себя в порядок, перекусим и отправимся на встречу с Тором. Может быть, выяснится, что все обстоит не так уж плохо.

– Может быть. Но я очень беспокоюсь за тебя, Слейт. Ты еще не окреп после укуса гремучей змеи. Тебе надо лежать в постели, а не идти на встречу с Тором и взваливать на себя решение его проблем. Я очень тревожусь и не могу ничего поделать с этим.

– Ты ничем не можешь мне помочь. Мне бывало и хуже, но я, в конце концов, вставал на ноги. Я сделаю то, что должен сделать, и давай забудем об этой проклятой змее.

Глава 16

Через час Слейт распахнул двустворчатую дверь салуна «Гнездо канюка». Пропустив Рейвен вперед, он вошел вслед за ней в длинное узкое помещение. У правой стены располагался бар, отгороженный от зала дубовой стойкой, вдоль которой шел медный поручень. У стойки стояли дюжина посетителей, в большинстве своем в пыльной одежде, и пили забористое виски. И хотя они хранили молчание, их глаза беспокойно бегали.

За столиками в зале сидели еще несколько завсегдатаев, которые пили и разговаривали. Но внимание почти всех присутствующих было приковано к игрокам, резавшимся в фараон. Они громко смеялись, чертыхались и были явно настроены играть до тех пор, пока у них есть деньги.

В дальнем углу сидел Тор Гуннарсон, на столике перед ним стояли три стакана и полупустая бутылка виски. Рейвен и Слейт сразу же направились к нему. Рейвен бросилось в глаза, что, даже как следует выпив, великан все еще выглядит очень встревоженным и озабоченным. Ей вдруг стало интересно, может ли такой верзила напиться, и если может, то сколько виски ему для этого потребуется.

– Тебе долго пришлось ждать нас? – спросил Слейт, выдвигая стул для Рейвен, и, когда она села, занял место напротив Тора, который налил всем виски.

– Достаточно долго для того, чтобы собраться с мыслями. Я полагал, что этой зимой устроил все наилучшим образом, но этот чертов объездчик Джоунс украл их прямо у меня из-под носа.

– Что именно он украл? – с интересом спросила Рейвен, наклоняясь вперед и не сводя глаз с Тора.

– Пастбища.

– А-а, – разочарованно промолвила Рейвен и откинулась на спинку стула.

Сделав глоток виски, она почувствовала, что огненная жидкость обожгла ей горло и желудок. Может быть, ей следует напиться, чтобы больше не испытывать тревоги при мысли о том, что скажет Тор Гуннарсон, или о том, что ее дядя может неожиданно умереть, если она не найдет Тай-ми? Рейвен залпом выпила содержимое стакана и чуть не задохнулась. На глазах у нее выступили слезы, а желудок свело судорогой.

Слейт бросил на нее тревожный взгляд, но, увидев, что она кивает ему с улыбкой, немного успокоился и снова повернулся к Тору.

– Начни свой рассказ с самого начала, старина.

Рейвен утратила способность отчетливо мыслить, но зато не ощущала больше грозящей ей опасности и не испытывала страха перед будущим. Налив себе еще стаканчик, она улыбнулась Слейту, поймав на себе его обеспокоенный взгляд. Пора было доказать ему, что она умеет пить наравне с лучшими парнями Запада. И Рейвен сделала еще один глоток. Странно, но на этот раз она уже не ощутила жжения в желудке. Потягивая виски, она взглянула на Тора, пытаясь сосредоточиться на том, о чем он говорил.

Пригладив густую бороду, Тор снова налил всем виски, махнул бармену, чтобы тот подал им еще бутылку, а затем начал свой рассказ.

– Жизнь меняется, Слейт, и не в лучшую сторону. Племена начинают заниматься бизнесом, и если вы хотите пройти по Индейской территории, будет лучше, если вы заплатите своего рода пошлину, иначе вы рискуете потерять свой скот, а может быть, даже и погонщиков. На этой земле множество пустующих пастбищ, которые как будто только того и ждут, чтобы на них выгнали стада.

– Так, значит, тебе не удается провести свой скот через владения индейцев?

– Индейские воины разбивают лагеря вдоль дорог, по которым гонят стада. Можно, конечно, попытаться схитрить, обойдя их кордоны, но это не в моем характере, я не хочу рисковать, подвергая опасности свой скот и погонщиков. Да и обманывать индейцев мне не хочется. Я мечтаю о том, чтобы спокойно перегонять стада в Канзас и откармливать скот в дороге. Тогда я смогу намного выгоднее продать его.

– Это верно, – согласился Слейт. – Но каким образом объездчик Джоунс сумел перейти тебе дорогу? Я думал, что он занимается только разведением лошадей.

– Черт его знает. Но прошлой зимой я был здесь и в разговоре с команчами узнал, что они собираются сдать пастбища в аренду. Я заинтересовался и уже хотел заключить с ними сделку, но тут появился Джоунс, который, по-видимому, уже давно водит с ними дружбу, и перешел мне дорогу. Естественно, команчи предпочли иметь дело со своим старым другом, а не со мной.

– И ты остался ни с чем.

– Именно так, черт возьми!

Тор открыл вторую бутылку и налил виски всем сидящим за столиком.

– Может быть, объездчику Джоунсу пастбища понадобились для проведения предстоящих скачек? – размышляла вслух Рейвен.

Теперь ей было весело и комфортно. Возможно, виски удастся сделать из нее настоящую жительницу Запада, если ничто другое не поможет ей освоиться здесь.

– Именно так он и сказал, – заметил Тор. – А команчи обожают скачки.

– Ты говорил по этому поводу с апачами и кайова? – спросил Слейт.

– Именно для переговоров с ними я и приехал сейчас на Индейскую территорию, но эти племена никак не могут прийти к определенному решению...

– Им не дает покоя исчезновение Тайми, – объяснила Рейвен.

– Это та кукла, на которую сейчас принимают ставки в «Позолоченной клетке» в Анадарко? – спросил Тор.

– Да, речь идет именно об этом предмете, – сердито сказала Рейвен, – и хочу вам заявить, что отныне вы тоже подозреваетесь в краже святыни кайова, как и многие другие вокруг нас.

– Рейвен! – возмущенно воскликнул Слейт.

– Вы назвали меня вором, мэм? – угрожающе спросил Тор тихим голосом.

Несмотря на опьянение, Рейвен все же заметила опасность и, поколебавшись, добавила, чтобы сгладить допущенную неловкость:

– Я только хотела сказать, что у вас были причины желать пропажи Тайми. Выбив кайова из колеи, вы могли бы заставить их сдать вам в аренду пастбища, принадлежащие племени.

– Рейвен, ты плохо знаешь Тора Гуннарсона, иначе тебе в голову не пришли бы такие мысли, – заявил Слейт. – Мне кажется, тебе надо извиниться.

– Если бы вы были мужчиной, я убил бы вас на месте за такое оскорбление, – спокойным тоном сказал Тор, буравя Рейвен своими крошечными серыми глазками.

– Я не стану извиняться. Все здесь, кроме меня и Слейта, находятся под подозрением, включая старых друзей и приятелей.

– Рейвен, ты пьяна, – сказал, наконец, Слейт раздраженным тоном.

– Я пью, как все на Западе. А что касается угроз Тора, то он не смог бы убить меня, потому что я всегда ношу с собой оружие. – Порывшись в сумочке, она достала «кольт» и с глухим стуком положила его на стол. – Вы оба не вооружены, а я с оружием, – с удовлетворением заявила она.

– Револьвер не остановил бы Тора, – сказал Слейт. – Ты просто не успела бы нажать на курок, если бы он бросился на тебя. Если бы Тор действительно захотел тебя убить, ты ничего не смогла бы сделать. Я прошу тебя извиниться перед ним, а потом мы продолжим обсуждение наших проблем.

– Я не буду просить у него прощения, – сказала Рейвен, вставая. – Это мое право. Я должна все ставить под сомнение, никому не доверять на слово. Это мой долг. И я не могу сделать исключение для старины Тора Гуннарсона.

Слейт тоже встал и положил ладонь ей на плечо.

– Сядь, Рейвен. Я принесу тебе кофе, а потом...

Она стряхнула его руку.

– Не опекай меня. Я сама могу позаботиться о себе. Я опытный профессионал в своем деле. Почему бы вам, парни, не остаться здесь вдвоем? Вы сможете предаться воспоминаниям о прошлом, а я вернусь в пансион.

– Перестань, Рейвен, – начал уговаривать ее Слейт. – Сядь и успокойся. Тебе надо протрезветь, иначе ты можешь еще кого-нибудь оскорбить. Местные парни не посмотрят на то, что ты леди, и расквитаются с тобой за нанесенную обиду.

– Если здешние мужчины – джентльмены, у меня не будет с ними проблем. А теперь убери свои руки, ковбой. Я хочу вернуться в свой номер.

– Рейвен, какого черта! Ни за что на свете я не отпущу тебя одну! Сядь, тебе говорят! Ты сведешь меня с ума!

– Ах так? Два взрослых парня из Техаса не могут справиться с одной маленькой женщиной? Да вы просто бычки несмышленые!

Лицо Слейта пошло красными пятнами.

– Ну хватит, с меня довольно! Я сейчас же отведу тебя в пансион и хорошенько проучу...

Тор начал хохотать, он смеялся все громче и громче, пока все его огромное тело не стало сотрясаться от хохота, а на глазах выступили слезы. Рейвен и Слейт с изумлением посмотрели на него. Головы всех присутствующих повернулись в их сторону. Но постепенно Тор утих.

– Сядьте оба, – велел он, все еще посмеиваясь, и налил всем виски. – Я уже давно так не хохотал. И такая разрядка пошла мне на пользу. Бычки? Отлично! Мужчинам нравится, когда их сравнивают с бычками.

– Я вовсе не собиралась забавлять вас, – сухо сказала Рейвен.

– Сядьте, – повторил Тор.

Рейвен села, немного протрезвев, и вдруг испугалась того, что наговорила здесь. Слейт тоже занял свое прежнее место и, хмуро взглянув на Рейвен, взял стакан с виски.

– Вы во многом правы, мисс, – сказал Тор. – Но я не единственный владелец ранчо, которому позарез нужны пастбища. Я не похищал Тайми, но существует множество людей, которые сделали бы это.

Рейвен кивнула, боясь снова заговорить. Ей никогда не приходило в голову, что существуют люди, которых невозможно остановить даже с помощью оружия. Однако она могла представить себе, что пуля не способна пробить толстую кожу Тора Гуннарсона.

– Ты имеешь в виду других владельцев ранчо? – спросил Слейт.

– Да. Мы все дышим в затылок друг другу. Никто не уступит, пока не получит в аренду пастбища.

– Где они остановились?

– Некоторые в пансионе мамаши Райт, другие за городом, у Чисхолмской дороги, третьи вблизи Форт-Силла. Вы, вероятно, их не заметили. Но они все съехались сюда, как голодные волки, почуявшие запах добычи, и все жаждут получить право выпаса скота на пастбищах индейцев.

– Не сомневаюсь, – согласился Слейт. – Думаю, ты уже догадался, что кайова наняли нас, поручив нам найти их Тайми.

– Я понял это из слов Рейвен, но ума не приложу, почему индейцы обратились именно к вам.

– Я могу рассеять ваше недоумение, – сказала Рейвен, тщательно подбирая слова. – Я – наполовину кайова, но воспитывалась в Чикаго, вдали от моей индейской родни. Шумиха, поднятая в прессе после успешного расследования нами грабежей на железной дороге, помогла кайова выяснить, где я живу, и они связались со мной. Мой народ попал в беду и попросил меня о помощи. И я, конечно же, согласилась сделать все возможное для своих родственников.

– Понимаю, – сказал Тор. – И Слейт согласился помогать вам.

– Да. Не знаю, что я делала бы без него.

Когда речь зашла о кайова, Рейвен совершенно протрезвела, и теперь ей было стыдно. Даже если она была права, ей не следовало выходить из себя.

– Я хочу извиниться перед вами, Тор, – сказала Рейвен. – Мне следовало быть осторожнее в выборе выражений. Но в последнее время я стала очень раздражительной, и все это из-за расследования, которое мы сейчас проводим. Мне очень хочется поскорее завершить его, но нам никак не удается сдвинуть дело с мертвой точки.

– Не нужно, Рейвен, не извиняйтесь. Речь идет о родных, и вы совершенно правы, подозревая незнакомцев. Но надо знать, в каких случаях все же можно доверять людям. Здесь, на этой земле, очень важно иметь друзей. Они могут спасти или предать вас, поэтому надо учиться разбираться в людях.

– Спасибо за совет. Я, конечно, новичок в этих краях, но быстро набираюсь опыта.

– Конечно, ведь Слейт – прекрасный учитель, – сказал Тор, махнув бармену, чтобы тот принес им еще одну бутылку виски.

– Как раз сейчас мы должны были отправиться в Галвестон, где собирались провести медовый месяц, – заметил Слейт. – Я очень хотел показать Рейвен залив.

– И, держу пари, заодно многое другое, – засмеялся Тор.

На щеках Рейвен заиграл румянец, который делал ее еще привлекательней. Ей казалось, что во время проведения последнего расследования она уже избавилась от досадной привычки краснеть и смущаться, но, похоже, это было не так. Чтобы скрыть свое замешательство, Рейвен снова сделала глоток виски, но тут же отодвинула стакан в сторону. Может быть, это и был самый популярный напиток на Западе, но ей он мало подходил.

– Недавно я пытался научить ее, как выжить на Западе, – сказал Слейт.

– Да, многому придется учиться, – согласился Тор и залпом выпил стаканчик виски. – Не кажется ли вам, что мы действуем неправильно?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Слейт.

– Мне необходимо получить в аренду пастбища, принадлежащие кайова и апачам, а вам нужно найти Тайми. Почему бы нам не действовать вместе, помогая друг другу достичь цели?

– Каким это образом? – подозрительно спросила Рейвен.

– Я знаю всех владельцев ранчо в округе и могу проникнуть в их лагеря или послать туда надежного человека, чтобы он навел нужные справки. Если вы сами отправитесь туда, с вами обойдутся очень любезно, но вам вряд ли удастся что-нибудь разузнать. Я смогу выяснить, знают ли владельцы ранчо что-нибудь о Тайми. А вы, может быть, сумеете убедить кайова сдать мне в аренду несколько пастбищ.

– Я поговорю с теми кайова, которых знаю, если это, конечно, поможет, – сказала Рейвен. – Но я ничего не обещаю, так как решение все равно останется за ними.

– Спасибо, – поблагодарил Тор. – Они послушают вас, ведь в ваших жилах течет индейская кровь. Скажите им, что я – человек слова. Если мы заключим сделку и выкурим трубку мира, я сдержу все данные обещания. Надеюсь, кайова понимают, что, если они откажутся сдавать свои пастбища в аренду, у них начнутся большие неприятности.

– Думаю, они это понимают, – сказал Слейт. – Им необходимо принять окончательное решение, так, как это сделали команчи.

– Хорошо, – продолжал Тор. – Я хотел спросить тебя, Слейт, справляется ли со своей работой Босс Тейлор.

– Он отличный парень, Тор. Спасибо тебе за то, что ты в свое время рекомендовал мне его.

– Я считал, что он будет тебе полезен. Кстати, ты говорил, что сейчас вы оба руководите детективным агентством, которое расположено за пределами Сан-Антонио. Но кто возглавляет его сейчас, пока вы в отъезде?

– Маргарита, – сказал Слейт.

– Это та самая малютка, которую я видел на вашем ранчо? – одобрительным тоном промолвил Тор. – Да, она наверняка справится с этой работой. Твой брат многому научил ее, и она умеет быть довольно жесткой, когда этого требует обстановка.

– Мы пропали бы без ее помощи, – заметила Рейвен. – Недавно мы получили телеграмму от Маргариты, она сообщает нам, что дела в агентстве идут нормально и что ей помогает Слим Джонсон.

– Рад слышать, что Слим снова получил работу. Смерть Молли подкосила его, потеря жены может сломать человека. Если бы я нашел себе рыжеволосую красавицу, которая согласилась бы жить со мной, то построил бы для нее самое красивое ранчо в Техасе.

– А что случилось с Дарси? – поинтересовался Слейт.

– Она уехала в Калифорнию с каким-то говорливым парнем с Востока, – мрачно сказал Тор.

– Она была настоящей красавицей.

– Не буду спорить с тобой, но она бросила меня. – Тор опрокинул еще один стаканчик виски. – Конечно, я мог бы найти себе другую женщину... Крупную, высокую, с такими рыжими волосами, которые способны воспламенить все вокруг. Но я застрял на Индейской территории, где рыжеволосых еще меньше, чем в каком-либо другом районе страны. А я люблю только рыжих баб.

Рейвен видела, что Тор страдает от одиночества. Несмотря на грубоватую внешность, в глубине души он, по-видимому, был очень сентиментальным. Рыжеволосые женщины? Вряд ли ему удастся утолить жажду своего сердца здесь, на Индейской территории. И тут Рейвен вспомнила Сэмми Джо из «Позолоченной клетки». Эта женщина по всем статьям подошла бы ему. И если существовал на свете мужчина, который был создан для Сэмми, то этим мужчиной, несомненно, являлся Тор Гуннарсон.

Но как свести их вместе? Самым подходящим для этого временем были скачки, потому что тогда в Медисин-Лодже соберутся люди со всей округи. Слейт наверняка снова обвинит ее в том, что она пытается взять на себя роль свахи, но когда Рейвен видела, что два человека – мужчина и женщина – очень подходят друг другу и могут составить счастливую пару, она не могла оставаться в стороне и старалась способствовать их знакомству.

– Знаете, Тор, – загадочным тоном промолвила Рейвен, – может быть, судьба привела вас именно сюда для того, чтобы вы встретили самую замечательную рыжеволосую женщину в мире.

Тор недоверчиво фыркнул.

– Этого просто не может быть. Индейская территория – последнее место, где я стал бы искать мечту своей жизни. Я приехал сюда, чтобы арендовать пастбища кайова или апачей.

– Держу пари, что вы найдете здесь женщину своей мечты, – с улыбкой заметила Рейвен.

Конечно, Тор и Сэмми могут не сойтись характерами, но внешне это будет удивительно красивая пара.

– Ну, хорошо, в жизни все может быть, – сдался Тор, допивая третью бутылку виски, – но я не собираюсь терять сон и покой из-за этого. Хотя, конечно, мне несладко одному. Я люблю своих коров и с удовольствием вожусь с ними, но они не согревают меня по ночам.

Слейт засмеялся.

– Конечно, они не согревают по ночам, но отвлекают тебя от разных мыслей своим мычанием, – заметил он шутливым тоном.

– Кстати, я хотела спросить: вы останетесь в городе, чтобы посмотреть скачки, которые устраивает объездчик Джоунс? – поинтересовалась Рейвен.

– Мне не очень-то хочется играть на руку этому парню, но, вероятно, я все же останусь, если мне удастся договориться об аренде пастбищ.

– Кайова будут принимать участие в скачках, и поэтому мы со Слейтом тоже останемся в городе, – сообщила Рейвен. – Но мы надеемся завершить к этому времени расследование и найти Тайми.

– Вы должны вернуть индейцам эту куклу до начала праздника Пляски солнца, не так ли? – спросил Тор.

– Да, – ответил Слейт. – Но, по всей видимости, мы не успеем это сделать, у нас остается слишком мало времени.

– Может быть, мне стоит остаться здесь, походить по городу, поговорить с людьми, пока все не уладится? Возможно, вам понадобится человек, который мог бы прикрыть вас в случае опасности. Никто не будет знать, что я связан с вами.

– Я вот что хотела добавить, – сказала Рейвен. – Мы подозреваем не только владельцев ранчо. Здесь в округе находится множество людей, которым было бы выгодно, если бы у кайова пропало Тайми. Поэтому если вы услышите что-нибудь, что могло бы сдвинуть наше расследование с мертвой точки, пожалуйста, сообщите нам об этом.

– Хорошо, я постараюсь помочь вам, но, честно говоря, мне кажется, что не стоит так сильно переживать и беспокоиться из-за какой-то куклы.

– Тайми – намного больше, чем кукла, – горячо возразила Рейвен. – Это – религиозный символ, и без него кайова не смогут провести ежегодный праздник Пляски солнца.

– Какая разница, состоится этот праздник или нет? – спросил Тор, пожимая плечами.

– Думаю, это было бы началом конца существования союза племен как единого народа, – печально сказала Рейвен. – И я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь им держаться вместе как можно дольше.

– Но вы не можете требовать от всех остальных, чтобы они поступали так же, как вы, Рейвен, – заявил Тор. – Для многих из нас владеть или не владеть пастбищами означает жить хорошо или умирать от голода. На наш взгляд, эти земли пустуют. Если индейцы не используют их, то это может сделать кто-то другой. Именно поэтому кайова должны согласиться сдавать пастбища в аренду.

– Но это, вероятно, не остановит белых, и они будут стремиться окончательно завладеть пастбищами и землями индейцев, – заметил Слейт.

– Ты прав, – согласился Тор, – но аренда поможет индейцам дольше сохранять земли в своей собственности.

– Все это кажется мне несправедливым, – с горечью сказала Рейвен. – Неужели индейцы должны уступить все, что им принадлежит?

– Они проиграли войну, – напомнил ей Тор, – и им еще повезло, что у них до сих пор не все отобрали. Я не утверждаю, что это справедливо. Я только говорю, что дела обстоят именно таким образом.

– Но надо, чтобы у них хоть что-то осталось из их культурного наследия, – начала спорить с ним Рейвен. – И даже если это будет стоить мне жизни, я все же найду их Тайми.

– Вы мужественная леди, – одобрительно сказал Тор. – Теперь я понимаю, как вам удалось завоевать сердце Слейта. Он никогда не стал бы довольствоваться малым. Вы и меня покорили. Вы правы, кайова надо вернуть хотя бы их проклятую куклу, и я буду помогать вам в вашем расследовании.

– Спасибо, Тор. Я действительно очень признательна вам.

– Чего не сделаешь для близких людей.

– Но я еще не миссис Слейтон...

– Однако скоро станешь ею, – перебил ее Слейт.

– А этого для меня достаточно, чтобы считать вас своей родней, – заметил Тор улыбаясь.

– Ты всегда приходил на выручку Слейтонам, Тор, – сказал Слейт, – и мы чертовски рады, что ты вновь готов прикрыть нас. А теперь, думаю, нам пора расходиться.

– Идите первыми. А я допью эту бутылку и тоже отправлюсь в свой номер. Как только у меня будут для вас новости, я свяжусь с вами.

– Хорошо, – сказал Слейт, вставая. – Мы тоже будем держать тебя в курсе событий.

– Еще раз большое спасибо, – поблагодарила Рейвен великана и, когда они уже отошли от столика, сказала, обращаясь к Слейту: – В конце концов, я полюбила Тора Гуннарсона.

– Я не сомневался, что так оно и произойдет, как только ты поближе узнаешь его. Он отличный парень.

Глава 17

Поздно вечером Рейвен и Слейт отправились на конную прогулку. Белый Ветер и Черная Плясунья неслись галопом по прерии, серебрившейся в лунном свете. Воздух был напоен ароматами трав и полевых цветов. Бивший в лицо ветер растрепал волосы Рейвен, и теперь они золотистой волной падали ей на плечи. Увидев это, Слейт восхищенно улыбнулся.

Когда их лошади, наконец, перешли на медленный шаг, он взял руку Рейвен и на мгновение крепко сжал ее.

– Мы правильно сделали, что уехали из города, правда? – спросил он.

– Да. Мне хотелось остаться с тобой наедине. А это никак не получалось.

– Но сейчас мы вдвоем, и до рассвета у нас еще много времени. Я мечтаю заняться с тобой любовью.

– О, Слейт, я обожаю тебя.

Черная Плясунья подошла вплотную к Белому Ветру, и Слейт, наклонившись, поцеловал Рейвен. Поцелуй разжег в них пламя страсти, и Рейвен стала нежно поглаживать Слейта по щеке. Повернув голову, он припал губами к ее ладони.

– Вот как сильно я люблю тебя, – промолвил он.

Она улыбнулась, пристально глядя в его серо-синие глаза и чувствуя, как ее сердце наполняется радостью.

Где-то в отдалении слышался вой койота, но Рейвен уже научилась не бояться звуков, привычных в прерии. Она наслаждалась музыкой природы, которая была составной частью земли ее предков и ее новой жизни. Она была счастлива, что осталась, наконец, наедине со Слейтом. Прошлое уже состоялось, а будущее было далеко впереди. Сейчас главным являлось настоящее, и этим настоящим был для нее Слейт... только Слейт.

Она не знала, куда они ехали, и не заботилась об этом. Рейвен помнила только, что за спиной остались Медисин-Лодж и Форт-Силл. И она решила оставить также позади все свои заботы, тревоги и сомнения. Рейвен чувствовала себя свободной. Хотя бы на время.

Когда со всех сторон их окружил океан трав, Слейт остановил свою лошадь и взглянул на Рейвен.

– Знаешь, если мы расстелем здесь одеяло и ляжем на него, то нас никто не сможет увидеть в такой высокой траве.

Рейвен улыбнулась.

– Ни один всадник не сможет незаметно подкрасться к нам, потому что мы сразу же услышим стук конских копыт.

– И даже если здесь кто-нибудь есть поблизости, он наверняка уже уснул, правда?

– Конечно.

Слейт спрыгнул на землю, а затем помог Рейвен спешиться.

– Как ты думаешь, мамаша Райт сильно рассердится, узнав, что мы взяли с собой ее стеганое одеяло и простыню? А я к тому же еще захватила немного еды из кухни? – спросила Рейвен.

– Мы можем сказать ей, что ночью нам ужасно захотелось есть, и мы спускались в кухню. А о постельных принадлежностях она ничего не узнает. Я, во всяком случае, ей ничего не скажу.

– Я тоже, – сказала Рейвен и засмеялась. – Она с ума сошла бы, если бы узнала, что мы делали с ее одеялом и простыней.

– Честно говоря, я в этом не уверен. Если правда то, что рассказала нам мамаша Пропер, то на мамашу Райт наш проступок вообще не произведет никакого впечатления.

– Думаю, ты прав. – Рейвен снова засмеялась. – Но давай начнем наш пикник, я умираю от голода.

– Держу пари, через некоторое время ты еще больше захочешь есть.

– От свежего воздуха и физических упражнений?

– От физических упражнений прежде всего.

Он чмокнул ее в нос, а потом, повернувшись к Черной Плясунье, снял со спины лошади стеганое одеяло. Вскоре они раскинули его на траве, накрыли простыней, и Рейвен постелила сверху большую клетчатую сине-белую салфетку. Затем выложила на нее из седельной сумки желтый сыр, буханку хлеба, холодного жареного цыпленка и пирожки. Слейт откупорил бутылку вина.

Луна бросала серебристый свет на Рейвен и Слейта. Неподалеку мирно паслись их кони. Прохладный ветерок, овевая их, играл с волосами, до их слуха доносились голоса койотов, сов и мелких ночных животных, живущих в прерии. Сидя на стеганом одеяле, они ощущали себя единственными оставшимися в живых человеческими существами в этом море волнуемых ветром трав.

– Не знаю, следует ли мне наливать тебе вина, Рейвен, – смеясь, сказал Слейт. – Оно может ударить тебе в голову, и ты, чего доброго, бросишься с голыми руками на медведя.

– Зная, что ты рядом, я могу сразиться с кем угодно.

Он нежно поцеловал ее в губы.

– Порой я чувствую, что совершенно не нужен тебе.

– Слейт! Как ты можешь такое говорить?

– Ты не из тех женщин, которые цепляются, словно виноградная лоза, и, думаю, сама без моей помощи раскрыла бы преступления на железной дороге и нашла бы убийц своих близких. И это очень хорошо. Мне нравятся умные, сильные женщины.

– Я ничего не сумела бы сделать сама, без твоей помощи, и ты прекрасно знаешь это. Ты всегда был рядом со мной. И это очень хорошо. Мне нравятся умные, сильные мужчины.

Слейт засмеялся.

– Думаешь, мы подходим друг другу?

– Несомненно. И ты действительно очень нужен мне, Слейт, и наверняка знаешь это. Мне кажется, без твоей любви у меня умерла бы душа, пусть даже внешне я выглядела бы вполне благополучно.

– Порой ты смущаешь меня, Рейвен, как, например, сейчас. То, что ты говоришь, трогает мою душу. Я не знаю, достоин ли я тебя.

Взяв ее левую руку, он начал нежно поглаживать ладонь.

– Слейт, это просто смешно! Это я недостойна твоей любви. Я для тебя обуза здесь, на Западе. Из-за меня ты постоянно подвергаешь свою жизнь опасности.

– Но я приехал сюда именно для того, чтобы защищать тебя. Ты принадлежишь к числу тех людей, которые всегда стремятся помочь другим. Если бы не ты, я находился бы сейчас в Сан-Антонио и занимался поисками пропавших людей, преследованием убийц и грабителей. А у тебя совсем другие, высокие, цели. Ты хочешь спасти целые народы, культуры, жизнь многих людей.

– Ты пытаешься представить меня в образе святой, но это не соответствует действительности. Я очень эгоистична в своем отношении к кайова. Я хочу, чтобы они полюбили меня. А этого можно будет добиться, если я найду Тайми, понимаешь? В своих стремлениях я похожа на испуганную одинокую девочку. И поэтому мне нужна твоя любовь, – сказала Рейвен и, вдруг улыбнувшись, добавила: – Но вторым номером в списке первоочередных потребностей в данный момент идет еда.

И они принялись за цыпленка, не сводя глаз друг с друга, а затем Рейвен отломила кусок хлеба, положила на него сыр и начала кормить Слейта из своих рук. Улыбаясь, он с наслаждением ел протянутый ему бутерброд, шутливо покусывая ее пальцы.

– Я сниму вас с довольствия, ковбой, – заявила Рейвен.

– Подождите, мэм, мне надо глотнуть вина, – сказал он и, отпив немного прямо из горлышка, протянул бутылку Рейвен. – Надеюсь, вы не ждете, что я предложу вам бокал?

– Конечно, нет, сэр. Ведь мы в прерии, а не в Чикаго. Пользоваться бокалами здесь было бы неуместно.

Слейт засмеялся, наблюдая, как она, запрокинув голову, пьет вино из горлышка. Из уголков ее рта потекли тонкие струйки алой жидкости. Рейвен опустила бутылку, собираясь вытереть рукой пролитое вино, но Слейт не дал ей сделать этого. Он начал целовать Рейвен, слизывая капли вина с ее подбородка и губ. Затем его язык проник в глубину ее рта. Вскоре Слейт почувствовал, что пьян от вина и поцелуев.

– Сейчас я хочу только тебя, Рейвен.

И он начал медленно расстегивать ее блузку, постепенно обнажая молочной белизны тело, прикрытое лишь тонкой шелковой сорочкой. Слейт покусывал ее шею, плечи, а потом припал к груди. Соски Рейвен уже затвердели, и он начал поигрывать с ними языком через тонкий шелк сорочки.

Рейвен застонала, выгибая спину. Ее охватывало все большее возбуждение. С каждым новым поцелуем, с каждым прикосновением нежных рук Слейта страсть Рейвен нарастала. Его ласки дарили ей всякий раз новые яркие волнующие ощущения.

– Слейт, пожалуйста, люби меня.

– Я не могу не любить тебя, Рейвен, – промолвил он, зарываясь лицом в ее спутанные волосы.

Он снял с нее сорочку и начал осыпать ее тело пылкими поцелуями. Рейвен охватила дрожь от прикосновений его горячих губ. Запрокинув голову от восторга, она чувствовала, как его поцелуи пробуждают в ней неистовое желание. Слейт медленно снял с нее оставшуюся одежду и стал ласкать ее, целовать, поглаживать, доводя до экстаза. Когда Рейвен, наконец, предстала перед ним совершенно обнаженной, он слегка отстранился от нее и замер, с изумлением глядя на свою возлюбленную.

– Иногда я с трудом верю, что все это происходит со мной наяву, и я действительно обладаю тобой. Порой ты заставляешь меня чувствовать себя самым сильным мужчиной в мире, а порой я ощущаю себя слабым мальчишкой, которому ты нужна как воздух.

– Нет, это я слабая. Посмотри на меня. Ты заставил меня сгорать от желания. Все, о чем я могу думать в эту минуту, – это ты... только ты.

– Ты напоминаешь древнюю богиню. В лунном свете твои волосы кажутся серебристыми, твое распростертое тело отливает белизной. Я ощущаю себя варваром, который никак не может решить, что ему делать – поклоняться тебе или овладеть тобой силой.

Он начал срывать с себя одежду, не сводя пристального взгляда с ее нагого тела. Когда он разделся и предстал перед Рейвен обнаженным в лунном свете, омывавшем его стройное тело, она протянула к нему руки.

– Я хочу тебя, всего без остатка, – промолвила Рейвен.

Он опустился на колени между ее ног, и Рейвен обняла его. Она поцеловала Слейта с неистовой страстью, лаская его мускулистое тело и ощущая, как его охватывает огонь желания. Она упивалась его ласками, чувствуя себя безгранично свободной в этой бескрайней прерии.

Слейт начал покрывать поцелуями ее живот, пока не достиг горячих сокровенных уголков. Рейвен застонала, запрокидывая голову в неистовом порыве. Приподняв ее бедра, Слейт впился жадным поцелуем в ее влажное лоно. Рейвен вцепилась в его плечи, ее охватила дрожь. Огонь желания в ее груди стал почти нестерпимым, когда Слейт начал ласкать языком самую чувствительную точку ее лона. Но Слейт двинулся дальше, целуя ее бедра и ноги.

– Я не могу придумать лучшего способа поклонения тебе, чем этот, – нежно сказал он, и его плоть вошла в глубины ее лона.

Из груди Рейвен вырвался крик, который подхватил ветер, волнующий травы. Они оба как будто оцепенели, не говоря ни слова и наслаждаясь тем, что слились в одно целое. А затем Слейт начал ритмичные движения – сначала медленные, а потом все более убыстряющиеся, мощные. Когда темп его толчков возрос, Рейвен начала извиваться, впившись ногтями в спину Слейта. Закусив губу, она запрокидывала голову в экстазе и стонала, погрузившись в полузабытье. Они приближались к высшей точке наслаждения.

– Ты любишь меня, Рейвен? – задыхаясь, спросил Слейт. – Любишь ли ты меня одного?

– Да! Как ты можешь в этом сомневаться?

– Больше, чем кайова? Больше, чем кого-нибудь другого?

– Да! Да... прошу тебя.

– В таком случае не забудь о том, что ты мне только что сказала.

И он сделал последний мощный толчок. Они оба одновременно достигли апогея страсти, и это мгновение показалось им вечностью, в которой они растворились, испытывая полное блаженство. Но вскоре они вернулись с небес на землю и крепко обняли друг друга, как будто пытались защитить свою любовь от окружающего мира.

Ветерок холодил их влажную от выступившей испарины кожу, и Рейвен теснее прижалась к Слейту.

– Я не забуду своих слов, Слейт, – мягко сказала она. – И ты никогда не сомневайся, что я люблю тебя.

– Ты тоже всегда помни, как я люблю тебя.

Они не разжимали крепких объятий. После того как страсть была утолена, их дыхание стало ровным, и они погрузились в дрему. Но вскоре, почувствовав голод, пробудились. Слейт нежно поцеловал Рейвен в губы, и она улыбнулась, радуясь тому, что они не в пансионе, а в прерии, под открытым небом, наедине, чувствуя близость друг друга.

– Мы уже пробовали пирожки? – спросил Слейт.

– Нет, я бы съела парочку, – ответила Рейвен и, сев, взяла один пирожок себе, а другой дала Слейту.

– Замечательно! – с восхищением заметила она. – Хочешь еще?

Слейт доел первый пирожок и, взяв из ее рук второй, принялся за него. Рейвен тем временем съела бутерброд с сыром и, запив его вином, передала бутылку Слейту.

– У меня просто зверский аппетит, – сказала она. – Не помню, чтобы прежде я была такой прожорливой.

– Возможно, ты была права, говоря о свежем ночном воздухе.

Рейвен засмеялась.

– Нет, пожалуй, это ты был прав, сказав, что аппетит возбуждают прежде всего физические упражнения.

Слейт тоже рассмеялся и поставил бутылку на землю.

– Ты возбуждаешь меня каждым своим движением. Я никогда не забуду эту картину: ты сидишь посреди прерии, с распущенными волосами, и у тебя на лице остатки начинки пирожка и...

– Слейт! У меня на лице остатки яблочной начинки? – Рейвен попыталась смахнуть прилипший кусочек.

– Нет, не здесь, дай я тебе помогу.

Наклонившись, Слейт стал слизывать остатки начинки вокруг ее губ, а затем, как будто справившись со своим делом, снова выпрямился, удовлетворенно улыбаясь.

– Ты все это придумал, да? Не было никаких остатков начинки, не так ли?

Слейт кивнул.

Нахмурившись, Рейвен церемонно заявила:

– За это ты должен доставить мне удовольствие.

– Не знаю, смогу ли я.

– Посмотрим, – сказала Рейвен. – Похоже, тебе придется выполнять свои обязанности, Слейт, иначе в прерии быть беде.

– Только если ты настаиваешь.

– Только если я настаиваю?

– Хорошо, хорошо. Только если ты попросишь.

– Только если я попрошу?

– Ну ладно. Только если ты не будешь двигаться.

И он внезапно набросился на нее. Рейвен закричала с притворным ужасом и не слишком убедительно начала изображать, что пытается убежать от него. Но Слейт схватил ее, повалил спиной на простыню, навалился на нее сверху и, закинув ее руки за голову, прижал к земле.

– А теперь посмотрим, кто здесь главный и хорошо ли я выполняю свои обязанности, – поддразнивая ее, заявил он.

– Похоже, ты сегодня в ударе, – заметила Рейвен, смеясь.

– Ах, ты еще подтруниваешь надо мной?

Смех Рейвен стал еще звонче, и Слейт тоже расхохотался, сотрясаясь всем телом.

– О нет, ковбой, – жалобно запротестовала Рейвен, сталкивая его с себя. – Я не выдержу твой вес.

Он быстро перевернулся на спину, и теперь Рейвен оказалась на нем. Слейт стал ласкать ее, поглаживая по спине.

– Так лучше? – спросил он.

– В зависимости от того, что у тебя на уме, – с вызовом заявила она, прекратив смеяться.

Теперь ее голос звучал хрипловато от нарастающего возбуждения.

– На уме у меня только ты, – сказал Слейт, крепче сжимая ее в объятиях, – до конца этой ночи.

Глава 18

На следующее утро на рассвете Рейвен и Слейт продолжили пиршество и доели остатки ужина. Улыбаясь друг другу, они делились впечатлениями, вспоминая интимные подробности ночи любви, после которой чувствовали себя разомлевшими. Обмениваясь прикосновениями и ласками, они пытались продлить минуты близости, возникшей между ними прошлой ночью.

Прохладный ветерок пригибал с тихим шорохом траву прерии. Поблизости спокойно паслись Белый Ветер и Черная Плясунья. Внезапно лошади насторожились, подняв головы и втягивая ноздрями воздух, а затем негромко заржали.

Слейт встревожился. Приложив ухо к земле, он стал внимательно слушать, а затем снова сел.

– Всадники. Будет лучше, если мы соберем вещи и приготовимся к отъезду...

– Ты не ошибся?

– Нет. Это целый отряд. Их десять – двенадцать, не меньше.

– Но как ты определил, что это всадники, а не табун диких мустангов или стадо крупного рогатого скота?

– По тому, как они двигаются – слаженно, в одном темпе. Скоро они будут здесь.

– Мы сможем опередить их и незамеченными вернуться в город?

– Нет. Мы постоянно будем находиться в пределах досягаемости пули или стрелы.

– Но мне кажется, нам нечего опасаться, ведь поблизости расположен Форт-Силл.

– Не забывай, ты находишься в прерии, Рейвен. Опасность здесь грозит нам отовсюду. Просто до сих пор ее удавалось избегать.

– Ну, хорошо, – наконец, согласилась Рейвен, живо представив себе гремучую змею на спинке своей кровати, – ты убедил меня. Но скажи, ты действительно хорошо себя чувствуешь?

Взяв его руку, она нежно дотронулась до двух шрамов, оставшихся на его ладони от укуса змеи.

– Как ты можешь спрашивать об этом после сегодняшней ночи? Неужели у тебя возникли какие-то сомнения по этому поводу?

Она слегка покраснела.

– Нет, но я беспокоюсь о тебе.

– Спасибо. Со мной будет все хорошо, если мы поскорее унесем отсюда ноги. А если это не удастся, боюсь, нам обоим несдобровать.

Рейвен кивнула и, быстро собрав остатки еды, положила их в седельную сумку. Натягивая брюки, Слейт не сводил глаз с Рейвен, которая тоже начала одеваться. Когда она стала застегивать блузку, он остановил ее на мгновение и поцеловал грудь.

– А я полагала, что мы находимся в опасности и очень спешим, – шутливо заметила Рейвен, чувствуя, что в душе вновь разгорается огонь желания.

– Ты заставляешь меня позабыть обо всем на свете. Если бы ты постоянно была рядом, не знаю, сумел бы я дожить до своего нынешнего возраста.

Рейвен засмеялась. Пока она одевалась, Слейт свернул простыню и одеяло и, положив сверток на спину Черной Плясуньи, привязал его к седлу. Затем он опустился на колени и снова приложил ухо к земле.

– Скоро мы увидим этих всадников, – сказал он.

Сев на лошадей, они двинулись в сторону Медисин-Лоджа, озаряемые лучами восходящего солнца. Ясное небо было ярко-голубого цвета и обещало знойный день, но пока утренний ветерок приятно овевал путников прохладой. Если бы не внезапное появление неизвестных всадников, Рейвен и Слейт не спешили бы возвращаться в город.

Обернувшись, Слейт махнул Рейвен рукой, показывая на запад. Рейвен увидела облако пыли, которое быстро приближалось.

– Вот и наши всадники, – сказал Слейт, проверяя револьверы, которые носил в кобурах, висевших на поясе. Убедившись, что его оружие находится в боевой готовности, он взглянул в сторону Медисин-Лоджа.

– Как ты думаешь, нам удастся добраться до города раньше, чем они догонят нас? – спросила Рейвен.

– Да, если мы пришпорим коней.

– Но почему мы не несемся вскачь?

– Мне не хочется, чтобы эти люди подумали, будто мы убегаем от них.

– Когда же я начну лучше понимать законы Запада? Мне казалось, нам надо бежать от этих незнакомцев.

– Возможно, нам действительно следовало бы спасаться бегством, а быть может, это послужило бы сигналом для всадников к преследованию, поскольку они подумали бы, что мы в чем-то виновны или мы та самая дичь, на которую они охотятся.

– И тогда они бросились бы вслед за нами, – сделала вывод Рейвен.

– Да, или застрелили бы нас.

– Да, теперь я понимаю, что нам не стоит гнать лошадей.

– Ты, наверное, и не предполагала, что облако пыли на горизонте может принести с собой столько вопросов и сомнений, не так ли?

– Конечно, нет. А если бы я была одна, то даже не заметила бы, что кто-то приближается ко мне. Эти люди наверняка застали бы меня врасплох. Но что же нам теперь делать, Слейт?

– Внутренний голос подсказывает мне, что следует добраться до окраин Медисин-Лоджа, а потом остановиться и дождаться тех, кто скачет за нами. Возможно, нам было бы полезно узнать, кто это такие. А оправданием тому, что мы так рано находились в прерии и проявили интерес к незнакомцам, может служить расследование, которое мы сейчас ведем. Что ты думаешь по этому поводу?

– Мне бы очень хотелось убежать от тех, кто находится за нашей спиной, но я все же последую твоему совету.

Когда на горизонте появился Медисин-Лодж, Рейвен и Слейт остановились и развернули коней. Белый Ветер и Черная Плясунья сделали несколько шагов навстречу надвигающемуся на них облаку пыли, в котором уже вырисовались кони и всадники, но Рейвен и Слейт сдержали их прыть, натянув поводья.

Не сводя глаз с приближающегося отряда, Рейвен почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. Она спрашивала себя, не приведет ли эта встреча к ссоре и перестрелке. Ей вновь на ум пришла мысль о том, что она плохо знает законы Запада, и ход событий кажется ей непредсказуемым.

Когда всадники приблизились, Рейвен заметила, что это были индейцы. Они прекрасно управлялись с верховыми лошадьми, не пользовались седлами, и их мустанги были раскрашены. Рейвен подумала, что вряд ли сможет когда-нибудь научиться вот так лихо скакать без седла, даже если будет тренироваться всю оставшуюся жизнь.

И тут внезапно у нее перехватило дыхание. Во главе отряда, состоявшего примерно из дюжины воинов, мчался Быстрый Орел. Неужели кайова ступили на тропу войны? Неужели он не смог удержать молодых воинов от их желания силой вернуть Тайми? Рейвен пришла в такой ужас, что едва держалась в седле. А всадники тем временем быстро приближались. Быстрый Орел на скаку поднял руку, как будто приветствуя их, и Рейвен помахала ему в ответ. Но она не знала, говорил ли его жест о дружелюбии или предупреждал об опасности. Рейвен бросила тревожный взгляд на Слейта.

– Похоже, Быстрый Орел устал ждать тебя и явился сам, – заметил тот.

– Перестань, Слейт! Может быть, кайова вышли на тропу войны?

– Нет, у них не боевая раскраска, – возразил Слейт. – Но как знать? Мы, во всяком случае, пока в безопасности.

– Не представляю, что могло случиться? Какие неприятности нас ждут?

– Быстрый Орел – сам по себе большая неприятность, – мрачно заметил Слейт.

– Он старается помочь расследованию, Слейт, – с упреком сказала Рейвен.

– И заполучить тебя.

– Я не хочу, чтобы ты был к нему столь суров.

– До сих пор я относился к нему довольно мягко.

Слейт посмотрел на Рейвен, но та даже не повернула головы в его сторону, хотя чувствовала на себе его пристальный взгляд. Рейвен и Слейт молча ждали, их напряжение росло по мере того, как кайова приближались. У Рейвен было такое чувство, как будто невидимая сила снова оторвала ее от Слейта и теперь неудержимо влекла к соплеменникам, к Быстрому Орлу, который, как она могла заметить даже на таком значительном расстоянии, не сводил с нее прищуренных от яркого утреннего солнца глаз. Его жгучий взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь.

Рейвен била дрожь, хотя стояла жара. Как удавалось другому мужчине оказывать на нее такое сильное воздействие, когда рядом с ней находился Слейт? Нет, это был не просто «другой мужчина», это был Быстрый Орел, будущий вождь ее народа, человек, став женой которого она могла выполнить свое высокое предназначение. Что посоветовала бы ей мать, если бы была жива: вернуться к своему племени, чтобы помочь ему обрести будущее, или остаться с мужчиной, которого Рейвен любила? И еще один вопрос мучил Рейвен: сможет ли она когда-нибудь полюбить Быстрого Орла так, как любила Слейта? Рейвен сомневалась в этом, несмотря на то что ее неудержимо влекло к индейцу.

Она посмотрела на Слейта, ища у него поддержки, но заметила, что тот все больше отдаляется от нее: то, что было между ними ночью, таяло, словно утренний туман на восходе солнца. Действительность вновь вступала в свои права, и Рейвен вспомнила о своем долге перед кайова. Она твердо сказала себе, что прежде всего должна сосредоточиться на поисках Тайми, опираясь в расследовании на помощь Быстрого Орла. Ей необходимо было спасти дядю. Как могла она заниматься любовью со Слейтом, когда ее ждали важные срочные дела?

Но тут кайова, наконец, подъехали к ним. Некоторое время они молча рассматривали друг друга, не делая попыток заговорить. Перышко тоже была в отряде, и Рейвен подумала о том, что вряд ли это военная вылазка, если, конечно, кайова не привлекают к участию в военных действиях мужественных женщин.

– Мы не ожидали так скоро снова увидеть вас, – наконец сказала Рейвен, нарушив молчание. – Как чувствует себя дядя?

– Бегущий Медведь слабеет с каждым днем, – ответила Перышко, и у Рейвен упало сердце. – Он просил передать тебе слова любви и привета.

– Спасибо, но я надеялась, что его состояние улучшится, – сказала Рейвен.

– Этого не произойдет, пока вы не найдете Тайми. – В голосе Перышка звучала печаль.

– Как идет расследование? – спросил Быстрый Орел, устремив взгляд своих темных глаз на Рейвен.

– Не так успешно, как нам хотелось бы, – ответила она. – А вы узнали что-нибудь, что могло бы помочь нам?

Быстрый Орел отрицательно покачал головой.

– Неожиданно мы обрели поддержку, на которую очень рассчитываем, – сообщила Рейвен. – Владелец ранчо из Техаса по имени Тор Гуннарсон обещал расспросить фермеров в округе о том, что они знают о пропаже Тайми. Это здорово помогло бы нам.

– Да, эти сведения были бы очень полезны, – согласился Быстрый Орел. – Это именно те владельцы ранчо, которые хотят взять в аренду наши пастбища?

– Да, – сказала Рейвен. – И Тор – один из них. Честно говоря, мы согласились замолвить за него словечко перед вами.

– А этому человеку можно доверять? – спросил Быстрый Орел.

– Он старый знакомый Слейта, – ответила Рейвен. – Мне он показался порядочным человеком. Он сказал, что выкурит с вами трубку и сочтет за честь, если вы согласитесь сдать ему в аренду свои пастбища.

– Это хороший человек, – добавил Слейт. – Я не раз вверял в его руки свою жизнь и впоследствии не жалел об этом. Вы вполне можете доверять ему.

– Благодарю вас за ценные сведения. Но я должен узнать мнение на этот счет своего отца и других вождей, – сказал Быстрый Орел.

– Хорошо, – промолвила Рейвен, довольная тем, что сдержала слово, данное Тору, и одновременно помогла своему племени найти владельца ранчо, которому можно было доверять при заключении сделки, если бы кайова решили все же сдать свои пастбища в аренду.

– Но что привело вас сюда? – спросил Слейт.

– Мы направляемся в Форт-Силл за продуктами, – с горечью ответил Быстрый Орел.

– Может быть, когда-нибудь нам больше не придется получать продовольствие из рук бледнолицых, – добавила Перышко.

– Они лишили вас буйволов, вашей собственности, – сказала Рейвен, – поэтому они в долгу перед вами.

– Буйволы не были чьей-либо собственностью, как и земля, которая не может никому принадлежать, – заметил Быстрый Орел. – Но бледнолицые должны понять, что мы – хранители этого прекрасного богатого края. То, что мы берем, мы должны вернуть, иначе плодородие и красота прерий однажды исчезнут, подобно буйволам, и мы останемся ни с чем.

– Не тревожься так сильно, Рейвен, – мягко сказала Перышко. – Мать-земля до сих пор заботилась о нас, поэтому мне кажется, что она и впредь не оставит своих детей.

– Спасибо за то, что ты пытаешься меня утешить, – ответила Рейвен.

Слейт заметил:

– Что-то в мире исчезает, чтобы уступить место новому.

– Это так, – согласился Быстрый Орел. – Мир индейцев гибнет, и ему на смену приходит мир бледнолицых.

– Но разве нельзя избежать крайностей и добиться золотой середины? – спросила Рейвен.

– Сегодня мы вряд ли сможем дать ответ на твой вопрос, – заметил Слейт. – Нам надо продолжить поиски Тайми.

– Вы направляетесь в Медисин-Лодж? – спросил Быстрый Орел, бросив многозначительный взгляд на стеганое одеяло, прикрепленное к седлу Черной Плясуньи.

Рейвен почувствовала, что краснеет, и отвела глаза в сторону.

– Да, – подтвердил Слейт, самодовольно поглядывая на индейца. – Мы думали, что вы сможете предоставить нам новые сведения, поэтому остановились и подождали вас...

– Когда вы планируете разбить лагерь? – спросила Рейвен, прерывая неприятный для нее разговор, в котором она услышала намеки на ночь любви, проведенную со Слейтом.

– Как только доберемся до реки, – ответила Перышко.

– Мы были бы рады видеть вас в нашем лагере в любое время, – добавил Быстрый Орел, не сводя пристального взгляда с Рейвен.

– В таком случае мы скоро увидимся, – сказала Рейвен, у которой от его пристального взгляда мурашки побежали по коже.

Кивнув, Быстрый Орел поворотил коня в сторону реки Кэш, и остальные кайова последовали за ним.

Слейт направился к Медисин-Лоджу, и Рейвен послушно поскакала за ним. Некоторое время они ехали молча, и Рейвен поглядывала через плечо, следя за кайова, которые держали путь в восточном направлении, почти сливаясь с прерией, составной частью которой они, по существу, и являлись.

– Я был прав, – заметил Слейт, взглянув на Рейвен.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду Быстрого Орла.

– Чего же ты хотел от меня, Слейт? Ведь ты не желал разговаривать с ним!

– Да, не желал.

– Но не могла же и я молчать. Это невозможно, Слейт, и ты это прекрасно знаешь.

– Но зачем ты поощряла его?

– Он, как и я, кайова, мы принадлежим к одному племени, и я не хочу быть с ним невежливой.

– Мне кажется, Рейвен, ты не понимаешь, какое впечатление производишь на мужчин.

– Мне кажется, это ты не понимаешь, что я – самостоятельный человек, со своими убеждениями, взглядами, целями и родней. Ведь я не стараюсь научить тебя, как поступать в жизни, и от тебя не хочу слышать подобных нравоучений.

– Любой мужчина на моем месте вел бы себя так же, как я. Ты моя, и я борюсь за тебя как могу. Поэтому тебе лучше смириться с этим и привыкнуть к моему образу действий, потому что он вряд ли когда-нибудь изменится.

Рейвен посмотрела на Слейта. Почувствовав на себе ее взгляд, он повернул голову в ее сторону. Увидев, что он полон решимости, Рейвен кивнула.

– Я бы тоже боролась за тебя, – сказала она, промолчав о том, что уже борется за него, за их любовь.

Ведь она подавила в себе порыв окончательно стать частью кайова и, покинув мир белых людей, в котором остался бы Слейт, соединить свою судьбу с Быстрым Орлом. Но Рейвен не знала, хватит ли ей сил в дальнейшем противостоять зову крови. Может быть, этот зов окажется сильнее ее любви? Рейвен прекрасно понимала состояние Слейта, поскольку ей уже пришлось бороться за него с Сюзанной и Сэмми Джо, и она была готова выдержать поединок с любой женщиной. После проведенной со Слейтом упоительной ночи любви она и подумать не могла, что почувствует себя вдруг такой одинокой. Слейт как будто отдалился от нее, и это заставляло сердце Рейвен болезненно сжиматься.

Когда они въехали на пыльные немноголюдные улицы Медисин-Лоджа, утро было в самом разгаре и город заливали лучи восходящего солнца. Оставив своих лошадей в конюшне Перка, Слейт и Рейвен пешком направились в пансион мамаши Райт.

Переступив порог дома, они услышали шум на кухне и поняли, что хозяйка пансиона возится там с посудой. Решив не привлекать ее внимания, Слейт и Рейвен тихо поднялись наверх, не проронив ни слова. Между ними установились напряженные отношения, и, оказавшись на втором этаже, они сразу же расстались. Рейвен в одиночестве переступила порог своей комнаты. Взглянув на себя в овальное зеркало, висевшее над умывальником, Рейвен убедилась, что прекрасно выглядит, и ей тут же припомнилась ночь любви, проведенная со Слейтом в прерии. Теперь она больше не была так уверена, что самым важным для нее является народ ее матери. Неужели она могла всерьез подумать о браке с Быстрым Орлом, когда Слейт так много значил для нее? Неужели она собиралась остаться в племени кайова, отослав Слейта в Техас?

Покусывая нижнюю губу, Рейвен вышла из своей комнаты и поспешно направилась по коридору к номеру Слейта. Она постучала и, когда он открыл ей, переступила порог и неслышно закрыла за собой дверь. Слейт был без рубашки. Удивленно взглянув на нее, он медленно, очень нежно обнял ее за талию, и она положила голову ему на грудь.

Почувствовав, что его сильные руки гладят ее по спине, Рейвен крепче прижалась к Слейту, а он нежно поцеловал ее.

– Ничто не может заставить меня разлюбить тебя, Рейвен. Я всегда буду бороться за тебя. Прими это как данность или, если не можешь, уйди к кайова, чтобы навсегда остаться в племени. Если ты не приемлешь то, что несет тебе моя любовь, значит, ты не приемлешь меня самого. Я хочу, чтобы ты поняла это.

Ее била нервная дрожь. Слова Слейта, словно острый нож, наносили ей глубокие раны, впрочем, как и взгляд его голубых колючих глаз.

– Я хочу быть твоей, Слейт. Но кайова – моя семья. Это все, что оставила мне моя мать.

– Знаю, но тебе, вероятно, придется сделать выбор. Ты готова к этому?

Рейвен отрицательно покачала головой.

– Я не люблю делиться, Рейвен. В особенности женщинами. Семья – это одно, а Быстрый Орел – другое. Не отталкивай меня, прошу тебя.

– Я должна расценивать это как угрозу?

– Нет, как факт.

Рейвен вновь охватила дрожь.

– Однажды я уже сражался за тебя, Рейвен, – продолжал Слейт. – Хэнк погиб. Мне не хочется вновь вступать в борьбу, но я вынужден сделать это и не собираюсь проигрывать...

– Я люблю тебя, Слейт.

– Если бы я не верил в это, мы не были бы сейчас здесь. Я понимаю твои родственные чувства. Но меня раздражает Быстрый Орел, понимаешь? Он словно нарыв, который постоянно болит и ноет, и я не успокоюсь, пока не отделаюсь от него.

Рейвен кивнула, не решаясь что-либо возразить ему.

– Ты сердишься на меня? – спросил Слейт. Рейвен закусила губу.

– А ты считаешь, мне следует на тебя рассердиться?

– Я думал, ты сейчас вспомнишь, что ты мисс Каннингем из Чикаго, частный детектив, и что ты прекрасно умеешь принимать самостоятельные решения, и какой-то ковбой из Техаса не смеет указывать тебе, как себя вести.

– Честно говоря, эта мысль приходила мне в голову.

– Так я и думал. Дело в том, Рейвен, что я согласен с тобой. Я техасец, мужчина, который сам выбирает себе женщину и умеет удержать ее. Я смирился со многими свойствами твоего характера, но другого мужчину рядом с тобой я не потерплю.

– Но я вовсе не...

– Давай не будем начинать эту тему, иначе мы можем наговорить сейчас друг другу слишком много того, о чем впоследствии будем жалеть.

– Тобой движет уязвленное самолюбие?

– Конечно, у меня есть самолюбие, но речь сейчас скорее о доверии. Как сказал Тор, следует знать, кому здесь можно доверять. Если ты не хочешь доверять своему напарнику, считай, что ты уже мертвец. Если не можешь доверять своей женщине, то, как бы сильно ты ее ни любил, считай, что вы уже расстались.

Рейвен охватила злость. Ведь они еще не были женаты, и тем не менее Рейвен во время последнего расследования на железной дороге уже успела доказать, что безоговорочно доверяет Слейту. Считая, что он находится вне закона, она все же приняла его помощь и во всем положилась на него. Припомнив все это, Рейвен еще больше рассердилась. Вскинув голову, она отступила на шаг от Слейта.

– Ты говоришь о доверии? Но ведь ты сам готов был бросить меня, взвалив на мои плечи это расследование, когда в поле зрения появился Тор Гуннарсон. О каком партнерстве может идти речь? А любовь? Я начинаю сомневаться в том, что ты любишь меня, Слейт! Ведь ты считаешь, что я побегу за первым встречным мужчиной, который посмотрит на меня. К твоему сведению, во время последнего расследования у меня было очень много предложений.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, но я вовсе не имею в виду мужчин вообще. Я говорю конкретно о Быстром Орле. Держись от него подальше, Рейвен, – это все, чего я требую.

– А иначе что будет?

– Я не угрожаю тебе, а просто предупреждаю.

– Прекрасно! Ну что же, действуй в том же духе, помогай Тору Гуннарсону, а я сама проведу это расследование. И я, конечно, буду общаться и говорить и с Быстрым Орлом, и с Клайвом, и с любым другим мужчиной, если возникнет необходимость. И ты вместе с твоим проклятым техасским самолюбием и ультиматумами можешь убираться к черту! Пусть кто-нибудь другой работает вместе с тобой и согревает тебя в постели!

Рывком распахнув дверь, Рейвен бросила на Слейта гневный взгляд, а затем, переступив порог, захлопнула ее за собой. Оказавшись в коридоре, она постояла в нерешительности, не зная, что ей дальше делать. Глаза ее наполнились слезами. Рейвен подождала несколько мгновений, надеясь, что Слейт бросится вслед за ней. Но он не сделал этого, и Рейвен почувствовала, как у нее сжалось сердце. Она пришла к Слейту, надеясь, что он поддержит и утешит ее, а он пренебрег ею. И обидел. Смертельно обидел. Но Рейвен не могла вернуться сейчас в комнату и помириться с ним. Во время ссоры они зашли слишком далеко. У Слейта было самолюбие, но и Рейвен обладала гордостью. Еще раз глубоко вздохнув, она двинулась по коридору, опустив голову, чтобы никто не видел ее лица. Она была готова разрыдаться и не хотела, чтобы кто-нибудь заметил ее состояние.

Внезапно она натолкнулась на кого-то и, подняв глаза, хотела обойти встретившегося ей в коридоре человека. Но это была мамаша Райт.

– Дорогая, – встревоженным тоном сказала хозяйка пансиона и обняла Рейвен за плечи. – Неужели этот парень обидел вас?

Рейвен отрицательно покачала головой. Участливость мамаши Райт так растрогала ее, что она была не в состоянии говорить. Страдая от нестерпимой душевной боли, Рейвен закусила нижнюю губу, пытаясь унять охватившую ее дрожь.

– Не надо ни о чем говорить, – продолжала мамаша Райт. – Давайте спустимся вниз, в кухню. Там я усажу вас за маленький столик и налью чая из целебных трав. И вы попьете его, пока я буду готовить завтрак. Мы с вами поговорим, и это поможет вам прийти в себя.

От сочувственного тона мамаши Райт Рейвен захотелось разрыдаться. Она долго боролась со своими эмоциями, стараясь сдержать их, но они, несмотря на все ее усилия, вырвались из-под контроля. К тому же Рейвен действительно было необходимо плечо, на котором она могла бы поплакать, и если полученные ею сведения о мамаше Райт были правдой, то эта женщина понимала, что значит терять любимого мужчину и все же, не оглядываясь, уходить от него.

Рейвен послушно направилась за мамашей Райт в светлую, залитую солнечными лучами кухню и села там за маленький столик. До ее слуха из соседней комнаты, служившей столовой, долетали звуки голосов завтракавших там постояльцев. Рейвен не чувствовала себя больше одинокой и беззащитной, хотя ее боль еще не утихла.

На Слейте свет клином не сошелся... хотя он был и оставался для нее единственным мужчиной в мире, которого она по-настоящему любила.

Глава 19

Рейвен не спеша пила приготовленный для нее мамашей Райт травяной чай, наслаждаясь покоем и уютом кухни. Она глубоко дышала, решив ни в коем случае не давать волю слезам. Частные детективы не плачут!

Рейвен и представить себе не могла, что вдруг окажется в роли человека, нуждающегося в помощи. В чем дело? Что испортило ее отношения со Слейтом? Самолюбие, страх, беспокойство, недостаток доверия? Какие бы причины она ни называла, все сводилось к одному результату – Рейвен навсегда потеряла Слейта и ни на йоту не приблизилась к раскрытию преступления. Что же теперь ей делать, что предпринять?

Мамаша Райт вновь вошла в кухню и поставила на столик перед Рейвен стакан молока и тарелку с большим куском пирога.

– Поешь, дорогая, и ты почувствуешь себя намного лучше, – сказала она. – Это свежий пирог с яблоками, я его только что испекла.

И с этими словами хозяйка пансиона вновь поспешно удалилась в столовую. Хотя от пирога исходил восхитительный аромат, у Рейвен не было аппетита. И все же она решительно взяла вилку и съела кусочек. Рейвен показалось, что она жует опилки, хотя пирог наверняка был очень вкусным. Несмотря на полное отсутствие аппетита, Рейвен, чтобы отвлечься от грустных мыслей, заставила себя съесть еще пару кусочков, которые застревали у нее в горле.

Внезапно она ощутила такую страшную боль, что выронила вилку и схватилась за сердце. Рейвен поняла, что ей необходим Слейт! С чего она взяла, что сможет прожить и без него? Слезы навернулись на ее глаза. Она нервно сглотнула, стараясь держать себя в руках. Если она не хотела предстать в глазах окружающих полной идиоткой, ей следовало подняться в свою комнату. Но Рейвен не смогла бы вынести одиночества...

Она не испытывала подобного чувства сиротства с тех пор, как погибли ее отец и жених. Но ей удалось пережить эту трагедию, и Рейвен решила, что и на этот раз сумеет пройти через испытание и как-нибудь справится со своей болью. Но она не знала, как ей теперь жить, и даже не хотела думать о том, что навсегда потеряла Слейта. И все же Рейвен не забыла, что он поставил ей ультиматум, с которым она не могла смириться.

Работа помогла ей пережить гибель отца и жениха, и, возможно, ведение расследования и на этот раз спасет Рейвен. Кроме того, даже чувствуя себя одинокой и покинутой, она ни на миг не забывала о том, что у нее есть дядя и племя кайова, которое она считала своей семьей. Она нужна своим родичам, они во многом зависели от нее, в том числе и Быстрый Орел. Занимаясь расследованием пропажи Тайми, Рейвен не могла держаться подальше от него, даже если бы хотела выполнить требование Слейта – чего она, впрочем, не собиралась делать... И все же Рейвен была готова на все, чтобы вновь оказаться в объятиях Слейта, ощутить его дыхание на своих волосах, почувствовать вкус его поцелуя.

Рейвен вновь стало нестерпимо больно. Она прижала руки к животу и почувствовала, что ей трудно дышать. Она пыталась сдержать слезы, кусая губы, чтобы не расплакаться. Но ничего не помогало. Комок подступил к горлу Рейвен. Она резко встала и начала расхаживать из угла в угол.

Рейвен не хотела проявлять слабость и не могла уступить требованиям Слейта. Если она пойдет у него на поводу, то потеряет себя. И Слейт любил ее такой, какой она была. Может быть, он не захочет больше знать ее и перестанет уважать, если она покорится ему или пойдет на уступки? Смогут ли они в таком случае оставаться деловыми партнерами? Впрочем, не все ли равно? Для Рейвен сейчас имела значение только ее любовь.

Теперь Рейвен ощущала сильную резь в желудке, боль нарастала, и она внезапно почувствовала страшную усталость. Рейвен не могла сделать ни шага. Снова присев за стол, она заставила себя доесть пирог и допила чай. Это была ошибка. Теперь Рейвен ощутила свинцовую тяжесть в желудке и вдруг испугалась, что в любой момент ее может вырвать.

В этот момент в кухню торопливым шагом вошла мамаша Райт.

– Ну вот, – сказала она, вздохнув, – всех накормила завтраком и теперь начну убирать со столов и мыть посуду. Я вижу, вы съели весь пирог. Молодец!

– Да, но это, кажется, мне не помогло, – заметила Рейвен.

– Бедняжка, – сказала мамаша Райт, усаживаясь напротив Рейвен. – Мужчины бывают такими идиотами, не правда ли?

– Да, но...

– Держу пари, этот парень приревновал вас. Я знаю, как это бывает. Мужчина терзается от ревности и начинает вести себя как безумный, доводит женщину до бешенства своими подозрениями или убивает всякого, кто посмотрит на нее. Все эти истории заканчиваются одинаково.

– Но...

– Собственнический инстинкт! Даже подумать страшно, до чего он может довести... Мужчина начинает приказывать тебе: не делай этого, не делай того. Если бы он мог, то, пожалуй, приковал бы женщину цепью к кровати.

– Я...

– Конечно, сначала все это кажется пустяком, но через некоторое время женщина понимает, что больше не может выносить подобное поведение мужчины. Так, значит, вы поссорились?

– Да, и...

– Так я и думала. И теперь вам кажется, что наступил конец света?

Рейвен молча кивнула, оставив, наконец, попытки что-либо объяснить мамаше Райт.

– Нет, дорогая, жизнь на этом не кончается. Более того, вы получили шанс проверить, любит ли вас этот парень.

– Что?

– Такая проверка может не только позабавить вас, но и принести результаты. В свое время я не раз устраивала подобные испытания.

– Не понимаю. Я знаю, что он любит меня. Он только не хочет, чтобы я общалась с определенным мужчиной, но я не могу выполнить это требование.

– И хорошо.

– Что же здесь хорошего?

– Мы должны сделать так, чтобы он совершенно обезумел от ревности и думал только о вас. Вот тогда мы и посмотрим, сильный ли он парень. Держу пари, через несколько дней он приползет к вам на коленях.

Мамаша Райт засмеялась, потирая руки.

– Но мне вовсе не нужно, чтобы он ползал на коленях. Я хочу только, чтобы он вернулся ко мне.

– Это одно и то же, дорогая. Позвольте опытной женщине уладить дело.

– Может быть, вам не стоит беспокоиться? Я знаю, вы очень заняты, и мне кажется, я сама...

– Я всегда рада помочь женщине, попавшей в беду. У меня тоже были проблемы с мужчинами. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?

– Я кое-что слышала об этом от... вашей сестры.

– От этой женщины из Анадарко?

– Да. Она упоминала...

– Эта девица еще ни разу в жизни не сказала правды. Какая она мне сестра? Я отреклась от нее много лет назад, когда она попыталась увести моего парня. Заметьте, он был моим мужем. А она сожительствовала с ним в грехе, потому что сначала он женился на мне. И не верьте тому, кто будет отрицать это.

– Это правда, что вы его убили?

– Да. Помню, как мои руки обагрились кровью, а этот смазливый изменщик имел наглость умереть со счастливой улыбкой на губах. Я хотела выбросить его тело в канаву, но эта девица решила похоронить его надлежащим образом.

– Мне кажется, это была неплохая идея.

– Она всегда соблюдала правила приличия. Именно поэтому, очевидно, он сначала женился на мне. Я по всем статьям подходила ему.

– Вы обе явились на похороны?

– А как же! Разве я могла уступить напоследок своего мужа этой девице? Кроме того, необходимо было подумать и о его размещении.

– В каком смысле? – с недоумением спросила Рейвен.

– Речь идет о положении тела в гробу, конечно. К тому же мы долго и яростно спорили о том, кто должен одевать покойника.

– Не понимаю.

– У двоеженца было два гардероба. В конце концов, мы бросили жребий. Он пал на меня, и, получив право выбора, я решила надеть на него нижнее белье. А она обрядила его в верхнюю одежду. Причем, должна заметить, сделала не лучший выбор. Представьте себе только жилет с розовым узором! Да, она никогда не обладала хорошим вкусом.

– Так вы все-таки похоронили его?

– Конечно. У дороги, связывающей Медисин-Лодж и Анадарко, как раз на середине пути, под большим тополем. Его могила отмечена каменным крестом, это была моя идея!

– Удивительно, почему вы его просто не разрезали пополам и не поделили – тогда каждая из вас могла бы похоронить свою половинку в том городе, в котором живет.

– Да, но ведь это было бы и неправильно, и неприлично, как вы считаете?

– Да уж, конечно, – согласилась Рейвен, чувствуя, что ее черный юмор здесь неуместен, и снова задала себе вопрос: была ли это правдивая история или рассказ, рассчитанный на желторотого новичка?

– Однако мой жизненный опыт не помог вам решить ваши проблемы, не так ли? – сочувственно спросила мамаша Райт.

– Но вам удалось отвлечь меня от тягостных мыслей о Слейте.

– Прекрасно. И не забывайте, вы могли оказаться в гораздо худшем положении. Ваш парень мог бы волочиться за другой женщиной, хитро обманывая вас. Но ведь он этого не делает, не правда ли? Или, вы думаете, он намеренно поссорился с вами, чтобы развязать себе руки?

– Нет! То есть я, конечно, наверняка не знаю... Но думаю, что нет!

– Я проверю эту версию. Где вы успели побывать?

– Вы имеете в виду Индейскую территорию?

– Да.

– В лагере племени кайова, потом в Анадарко и Форт-Силле.

– Может быть, Слейт увлекся какой-нибудь индейской красавицей?

– Нет.

– В таком случае мне необходимо связаться с кем-нибудь в Анадарко, чтобы разузнать в подробностях, что же там на самом деле происходило.

– Мне кажется, вы не захотите расспрашивать мамашу Пропер, в пансионе которой мы как раз и останавливались в Анадарко.

– Так вы жили под одной крышей с этой девицей? Но разве ей можно верить? Хотя, с другой стороны, она всегда любила совать свой нос в чужие дела и, возможно, немало знает.

– Похоже, она прекрасно осведомлена обо всем происходящем в округе.

– Мне бы не хотелось, чтобы она подумала, будто я хочу помириться с ней, но я могла бы послать ей телеграмму или письмо.

– А разве она не приедет в Медисин-Лодж на скачки?

– Ну конечно! Она собирается составить мне конкуренцию и подорвать мой бизнес. Эта девица намеревается разбить палатки и сдавать в них места, а также кормить зрителей горячей пищей.

– Но ведь сюда приедет множество людей. Возможно, им действительно негде будет остановиться и потребуются дополнительные места для их размещения.

– Дело не в этом. Она хочет вторгнуться на мою территорию, и я выскажу ей все, что думаю по этому поводу.

– Может быть, вам удастся расспросить ее о Слейте?

Мамаша Райт задумчиво прищурилась.

– Это, конечно, неплохая идея. Но как же вы, дорогая?

– Я... я сумею справиться с собой.

– Хорошо, но не надо замыкаться в себе. Вы всегда можете прийти и поговорить со мной. А я пока начну наводить справки об этом парне и его истинных намерениях... Мы не должны ничего спускать мужчинам, иначе они совсем от рук отобьются.

– Я понимаю, о чем вы говорите. Спасибо, мамаша Райт, – сказала Рейвен, заканчивая разговор и чувствуя, что ее вот-вот вырвет. – А теперь я хочу подняться в свою комнату, у меня есть кое-какие дела.

– Я слышала, что вы ищете пропавшее Тайми. Если вам понадобится моя помощь, я всегда к вашим услугам. Не вешайте нос. Общими усилиями мы вернем вам этого парня, будьте уверены. Не забывайте, что мы, женщины, должны поддерживать друг друга.

Рейвен кивнула и быстро вышла из кухни, не зная, плакать ей или смеяться. Она так и не поняла, была ли мамаша Райт женщиной, лишенной всяких сантиментов, или просто пыталась приободрить ее и отвлечь от тягостных мыслей, рассказав совершенно абсурдную историю, а затем вдруг решила, что у Слейта есть какой-то секрет и его нужно непременно выведать.

Из кухни Рейвен направилась в главное помещение на первом этаже, надеясь увидеть здесь Слейта. Она не знала, где он сейчас и чем занят. И это неведение раздражало ее. Но теперь уже ничего не поделаешь... Рейвен необходимо было научиться жить без Слейта. От этой мысли у нее сжалось сердце, и резь в желудке усилилась.

Рейвен запретила себе думать о Слейте и постаралась сосредоточиться на расследовании. Она собиралась расспросить представителей железнодорожных компаний и очень рассчитывала, что Тор Гуннарсон поможет ей получить необходимые сведения о владельцах ранчо, хотя, возможно, тот не захочет поддерживать ее, узнав, что Слейт больше не участвует в расследовании.

Глубоко вздохнув, Рейвен направилась к лестнице, но внезапно остановилась. Ей показалось, что под лестницей в сторону черного хода метнулась какая-то тень. Рейвен покачала головой. Слейт довел ее до того, что ей уже начинают мерещиться странные вещи. Сейчас ей надо было подняться в свою комнату, умыться, переодеться, а затем найти железнодорожных служащих и задать им несколько вопросов.

Почти добравшись до площадки второго этажа, Рейвен замедлила шаги, почувствовав вдруг смертельную усталость. Сможет ли она продолжать расследование без Слейта? Как она будет жить без его любви? Рейвен вновь ощутила приступ боли в желудке. Прижав одну руку к животу, она ухватилась другой за перила и прислонилась к ним, чтобы не упасть.

Внезапно раздался громкий треск, и деревянные перила сломались. Вскрикнув от неожиданности, Рейвен отпрянула от края лестницы, чтобы не упасть вниз вместе с обрушившимися поручнями и балясинами. Она попыталась сохранить равновесие, но не сумела удержаться на ногах и, споткнувшись, скатилась вниз по ступеням, сильно ударившись головой.

Она услышала крик мамаши Райт, но он доносился как будто издалека. Рейвен утратила чувство реальности. Ей вдруг показалось, что рядом с ней возник Слейт. Его сильные руки подхватили ее, его теплое дыхание коснулось ее лица, его губы произнесли ее имя... Рейвен хотела ответить ему, но не нашла в себе сил сделать это. Постепенно она стала погружаться в темноту и покой, туда, где не было ни боли, ни волнений, ни тревог.

Но что-то не отпускало ее, не давало уйти, тянуло назад, к жизни и свету. Кто-то тормошил ее и тряс за плечи. Рейвен не отвечала, и ее начали трясти сильнее. Потом она узнала голос Слейта. Он называл ее по имени, и Рейвен попыталась хоть что-нибудь сказать. Но тут она вспомнила, что все это ей только снится. Она рассталась со Слейтом, и он навсегда ушел от нее. Не было никакого смысла возвращаться в этот мир... Рейвен вновь начала погружаться в темноту и покой.

Рейвен чувствовала страшную боль, у нее раскалывалась голова, желудок жгло как огнем. Нестерпимо яркий свет бил ей в глаза, звуки казались слишком резкими и громкими. Зачем все эти люди выкрикивают ее имя? Почему они не хотят оставить ее в покое? Чьи-то сильные руки продолжали безжалостно тормошить ее, и от этого боль во всем теле усиливалась.

– Прекратите, – промолвила Рейвен, но так тихо, что, возможно, ее никто не услышал, а у нее не было сил снова повторить это слово.

– Что ты сказала?

– Больно, – прошептала она.

– Прости меня, Рейвен, – промолвил Слейт, нежно погладив ее по щеке. – Я знаю, что тебе больно, но я должен был заставить тебя очнуться.

– Это сон, – прошептала Рейвен и снова стала погружаться во тьму.

– Нет! Рейвен, приди в себя!

– Больно, – пробормотала она.

– Да, тебе будет очень больно, но мамаша Райт заварила целебный чай и мы вызвали доктора. С тобой все будет в порядке. Успокой меня, скажи, что ты поправишься.

– Больно.

– Проклятие! Это я во всем виноват! Я вел себя как полный идиот! Ты слышишь? Делай что хочешь, только не умирай. Я больше не буду ни в чем упрекать тебя. Только не покидай меня, Рейвен. Ты нужна мне.

– Все это только сон, – снова прошептала она.

Ей причиняли нестерпимые страдание свет и громкие звуки, и Рейвен хотелось навсегда уйти в тишину и темноту, унеся с собой чудесный сон, в котором Слейт был рядом с ней.

– Это не сон. – Голос Слейта звучал очень отчетливо. – Все это происходит на самом деле. Вот моя рука. – И он крепко сжал ее пальцы. – Я никогда не покину тебя, Рейвен. Поверь мне. Я окружу тебя заботой. Мы будем вместе работать. Но ты должна захотеть остаться здесь, со мной. Скажи, что ты сделаешь это!

– Свет.

– Что такое? Что ты хочешь сказать?

– Мне больно от света.

– О, черт! У тебя повреждено зрение. Я не подумал об этом. Ты получила травму головы. Один раз я видел нечто подобное, когда дикий мустанг сбросил на землю ковбоя. Подожди минутку.

Рейвен решила, что ей перестал сниться сон, в котором был Слейт, и она снова стала погружаться в спасительный покой. До ее слуха как будто издалека доносились звуки разрываемой ткани. Она почувствовала, как ей на глаза легла повязка, и нестерпимо яркий свет перестал мучить ее.

– Очнитесь! Придите в себя! Я – врач. – Чужой повелительный голос вторгся в сладкий сон Рейвен.

Ее тело начали обследовать опытные руки. Вздрогнув, Рейвен хотела отодвинуться, но у нее не было сил пошевелиться. Затем ловкие, искусные пальцы доктора стали ощупывать ее голову, пока не дотронулись до больного места. Рейвен вскрикнула и лишилась чувств. – Прошу прощения, – сказал доктор.

– Как она? – спросил Слейт.

– Думаю, все обойдется, если вы уложите ее в постель на несколько дней.

– Вы уверены, доктор?

– Я не могу ничего гарантировать, но все же считаю, что она поправится. У нее сильный ушиб головы. Худшее, что может случиться, – это частичная потеря зрения.

– Проклятие! – воскликнул Слейт.

– Что с ней произошло? – поинтересовался доктор.

– Она упала с лестницы, – ответила мамаша Райт. – Я быстро прибежала на шум, но не успела помочь ей. Не понимаю, как могли обрушиться перила. Они очень крепкие, как и все остальное в этом доме.

– Подождите-ка, – сказал Слейт, и Рейвен сразу же очнулась, когда почувствовала, что Слейт убрал руки с ее предплечья, которое поглаживал. Она хотела окликнуть его, но на нее навалилась смертельная усталость. Кроме того, она знала, что нельзя командовать снами – надо ждать, когда они сами придут.

– В последнее время с нами происходит слишком много несчастных случаев, – заявил Слейт.

– Вы обращались к шерифу? – спросил доктор.

– Мы сами можем постоять за себя. Мы частные сыщики из Сан-Антонио и приехали сюда по делу.

– Если вам понадобится помощь, свяжитесь с шерифом Брэнсоном. Он хороший человек. Вы можете доверять ему.

Придя на несколько мгновений в себя, Рейвен попыталась понять, почему доктор советует обратиться к шерифу, но острая боль мешала ей ясно мыслить, и она вновь стала погружаться во тьму.

– Спасибо за совет, – сказал Слейт, – но для меня сейчас главное – поставить Рейвен на ноги.

– Я позабочусь о ней, – заявила мамаша Райт. – Мы уложим ее в постель и будем лечить. И больше никаких шалостей, молодой человек.

– Что вы хотите этим сказать? – с недоумением спросил Слейт.

– Рейвен в вас души не чает, – ответила мамаша Райт, – и вы не должны отходить от нее, тогда она поправится. Я знаю мужчин, знаю, что такое любовь и как больно она может ранить. Постарайтесь сделать эту женщину счастливой, и у вас обоих будет все хорошо, а иначе...

– Вы пытаетесь угрожать мне, мамаша Райт? – спросил Слейт.

– Понимайте мои слова, как вам будет угодно.

– Не беспокойтесь, мамаша Райт. Рейвен будет счастлива, – заверил ее Слейт. – Могу я теперь отнести ее наверх, доктор?

– Да, но только осторожно.

Рейвен почувствовала, что ее подняли, и, застонав от боли, приоткрыла глаза. Она увидела все предметы сквозь дымку тумана, но постаралась сконцентрировать взгляд на лице Слейта.

– Это сон? – спросила она слабым голосом.

– Нет. Все происходит на самом деле. И я обещаю тебе, что сделаю тебя счастливой.

Глава 20

Рейвен пришла, наконец, в себя. В ее памяти остались смутные воспоминания об отвратительном вкусе чая, которым ее поили, о курином бульоне и людях, которые шептались в комнате так, словно здесь лежал больной. Она никак не могла понять, в чем же дело. Несмотря на ноющую боль в темени, Рейвен чувствовала себя довольно бодро и очень хотела есть.

И тут она вспомнила все, что произошло. Падение. Доктор. Слейт... их ссора. Рейвен охватило отчаяние. Стоит ли стремиться встать с постели, если она навсегда рассталась со Слейтом? Застонав, Рейвен медленно открыла глаза. Комнату тускло освещала стоявшая на столе лампа, напротив нее на стуле сидел, сильно ссутулившись, какой-то человек. Рейвен заморгала, ей было трудно сфокусировать взгляд.

– Слейт? – шепотом позвала она.

Человек вздрогнул и проснулся, и Рейвен с изумлением увидела, что это действительно был Слейт, хотя она с трудом узнала его. Он исхудал, его лицо поросло щетиной, одежда была измята, глаза воспалены. Слейт пристально смотрел на нее с таким видом, как будто не знал, сон это или явь.

– Рейвен, ты меня слышишь? – наконец спросил он.

– Да. Что случилось? Ты ужасно выглядишь!

– Скажи мне, что я не сплю.

– Я сама не знаю, снится мне все это или происходит на самом деле. Может быть, мы сейчас видим один и тот же сон?

– Если это так, то я не хочу просыпаться.

– И я тоже. Но если мы оба не спим, то почему ты не подойдешь сейчас ко мне и не докажешь, что ты живой и реальный?

– Конечно, мне это нетрудно.

Присев на край кровати, Слейт нежно погладил Рейвен по щеке, а затем медленно склонился над ней так, что их губы почти соприкоснулись. Слейт на мгновение замер, как будто боялся пробудиться от сна, а затем поцеловал Рейвен. Пламя страсти вспыхнуло в них, и в глазах Слейта зажглись синие огоньки.

– Рейвен, – промолвил он, снова выпрямившись, – такого страха я не испытывал с тех пор, когда Хэнк стрелял в тебя. У меня созрело решение отвезти тебя в Техас и запереть на ранчо.

– Но и там может быть небезопасно.

– Я понимаю. Но, по крайней мере, я могу нанять кого-нибудь, кто охранял бы тебя день и ночь.

Она покачала головой и тут же вскрикнула от боли.

– Что с тобой? – обеспокоено спросил Слейт.

– Со мной все в порядке, но каждое движение головы причиняет мне боль.

– Тебе надо лежать спокойно и стараться не двигаться.

– Я не могу позволить себе этого, Слейт. Скажи, я давно уже валяюсь в постели?

– Два дня.

– Что?! Я должна немедленно встать; – Рейвен резко села на кровати и тут же обеими руками схватилась за голову, которая раскалывалась от боли.

– Ложись, Рейвен! Ты переоцениваешь свои силы. Слейт подложил ей под спину подушки, и Рейвен откинулась на них.

– Что со мной?

– Ты сильно ударилась головой о ступеньку при падении и получила множество ушибов. У тебя все тело в синяках.

– Откуда ты знаешь?

– Я раздевал тебя и укладывал в постель.

– И это все, что ты сделал, сняв с меня одежду?

– Конечно!

– Я шучу, Слейт.

– Это не смешно, Рейвен. Я два дня с ума сходил от тревоги за тебя.

– Прости. Знаешь, я счастлива, что вижу тебя и чувствую себя немного лучше. Признаюсь, я действительно страшно испугалась, когда вдруг начала падать. А потом все смешалось – сон и явь, бред и реальность.

– В этом нет ничего удивительного. Кто-то подстраивает один несчастный случай за другим, и мне это надоело. Я хочу найти человека, который стоит за всеми этими событиями, и ему не поздоровится, когда я до него доберусь.

– Я помогу тебе, Слейт.

– Нет, тебе надо лежать. Доктор сказал, что ты не должна вставать до тех пор, пока у тебя не прекратятся головные боли.

– Но мне больно, только когда я пошевелюсь.

– Значит, тебе нельзя двигаться.

– Но, Слейт, мне надо найти Тайми.

– Не беспокойся, я не сидел сложа руки, пока ты была без сознания, и кое-что разузнал.

– Правда? И что именно? Расскажи мне.

Рейвен снова осторожно села на кровати. Ее глаза блестели от волнения.

– Я тебе ничего не скажу, если ты будешь волноваться и вредить своему здоровью.

– Хочешь, я дам тебе слово вести себя хорошо?

– В таком случае ты должна поесть, а потом принять нескольких посетителей.

– Кто-то пришел сюда, чтобы повидаться со мной?

– Да, несколько человек.

– Кто они?

– Ну вот, ты опять разволновалась!

– Я вовсе не волнуюсь, просто мне скучно и хочется с кем-нибудь поговорить.

– Но ты только что проснулась.

– Да, но я проспала два дня.

– Рейвен, теперь, когда ты очнулась, я беспокоюсь о тебе, пожалуй, не меньше, чем тогда, когда ты была без сознания или спала. Мне невыносима мысль о том, что ты можешь причинить вред своему здоровью.

– Я буду очень осторожна, обещаю. И еще, Слейт... Скажи, означает ли это, что ты снова взялся за расследование?

– Я никогда и не прекращал его.

– Но...

– Это была чертовски глупая ссора, Рейвен. Теперь я понял, что никто не смеет навязывать тебе свою волю. Однако это не означает, что я по-другому стал относиться к Быстрому Орлу или что я не буду бороться за тебя. Но я дам тебе необходимую свободу действий, оставаясь при этом постоянно рядом с тобой.

Рейвен сжала его руку.

– Не только ты виноват в том, что произошло. Мои чувства находятся сейчас в полном смятении: меня с неудержимой силой влечет к народу моей матери, но я прошу, не сомневайся в том, что я люблю тебя. Я даже представить себе не могу, как бы я жила без тебя.

– Знаешь, ты такая идеалистка, что это меня временами пугает.

– Поцелуй меня, Слейт. Давай забудем все обиды. Он быстро поцеловал ее и тут же встал.

– Я не этого хотела, – заметила Рейвен.

– Не забывай, что ты мне обещала.

– Я обещала, что буду вести себя хорошо.

– В таком случае я сейчас скажу мамаше Райт, что ты готова поесть.

Когда он ушел, Рейвен вздохнула. Ей с трудом верилось, что их отношения снова наладились. После всего пережитого теперь, когда Слейт вернулся к ней, на душе у Рейвен царил такой покой, что она готова была все отдать за то, чтобы больше никогда не расставаться с любимым.

Рейвен клонило в сон. Она попробовала побороть свою слабость, но ее глаза сами собой медленно закрылись, и Рейвен погрузилась в знакомый спасительный мир, где все сливалось в непроглядном мраке.

Через некоторое время ее разбудил аромат пищи, и она с трудом открыла глаза. Рядом с кроватью стояли мамаша Райт с большой глубокой тарелкой горячего бульона и Слейт, державший в руках стакан с водой и клетчатую бело-синюю салфетку.

– Вы сможете сесть на кровати, дорогая? – спросила хозяйка пансиона.

– Да, – ответила Рейвен. – Я умираю от голода, а еда, которую вы мне принесли, восхитительно пахнет.

Слейт взбил подушки, удобно подложил их под спину Рейвен и взял из рук мамаши Райт тарелку с бульоном.

– Я покормлю тебя из ложечки, – сказал он, присаживаясь на край постели.

– Я сумею сама поесть, – возразила Рейвен.

– Ты слишком слаба и не удержишь такую тяжелую тарелку. Не спорь, открывай рот и ешь.

– Скажи мне, что это? Я до сих пор помню отвратительный вкус какого-то варева, которым вы меня кормили.

Мамаша Райт засмеялась.

– Мой чай действительно неприятен на вкус, но он помог вам, и в качестве награды за терпение я предлагаю вам сегодня куриный бульон с клецками.

– Замечательно, – сказала Рейвен и покорно открыла рот. Слейт поднес к ее губам полную ложку бульона, немного пролив на подбородок, и затем вытер его салфеткой.

– Нельзя ли быть немного аккуратнее, ковбой? – спросила она, проглотив содержимое ложки. – Мне хотелось бы съесть этот бульон, а не украшать им свой подбородок.

Мамаша Райт засмеялась.

– Я очень рада, что вы в хорошем расположении духа, дорогая. Надо сказать, что все мы страшно переживали за вас.

– Спасибо за помощь, мамаша Райт. Простите, что я доставила всем вам столько хлопот.

– Вам не за что извиняться, – сказала хозяйка пансиона. – Я несу ответственность за все, что происходит здесь.

– Вы ни в чем не виноваты, – возразил Слейт. – Когда мы жили в пансионе мамаши Пропер, то обнаружили гремучую змею на спинке кровати в комнате Рейвен.

– Подвергая свою жизнь опасности, Слейт спас меня, – добавила Рейвен. – Он чуть не умер от укуса змеи. Мамаша Пропер помогла мне выходить его.

– Мы в большом долгу перед вами и вашей сестрой, – задумчиво сказал Слейт, поднося к губам Рейвен ложку бульона.

– Нет, вы вовсе ничем не обязаны нам, – заметила мамаша Райт, – потому что в этом деле затронута честь нашей семьи. Похоже, у меня появился еще один повод переговорить с этой девицей, когда она приедет в наш город. Мы поймаем этих негодяев и, когда они окажутся в наших руках, разберемся с ними.

– В таком случае наточите вилку, мамаша Райт, и знайте, что я со своим револьвером сорок пятого калибра всегда готов прийти вам на помощь.

– Молодец!

– Кто бы ни были эти негодяи, их надо передать в руки правосудия, – заметила Рейвен и тут же замолчала, так как Слейт влил ей в рот еще одну ложку бульона.

– При чем здесь правосудие?! – Мамаша Райт усмехнулась. – Здесь речь идет о деле, затрагивающем честь семьи. Ты согласен со мной, техасец?

– Разумеется, мамаша Райт.

Рейвен с изумлением посмотрела на них.

– Не хотела бы я иметь среди своих недругов техасцев, – заметила она.

Мамаша Райт усмехнулась.

– Вы правы, дорогая, это опасно. Но когда техасцы выступают на вашей стороне, вы ничем не рискуете.

– Убедите ее в этом, мамаша Райт, и, быть может, тогда мне удастся надеть ей на палец кольцо.

– Я не сомневаюсь, техасец, что она станет твоей женой, если ты не будешь мухлевать.

Рейвен открыла было рот, чтобы вставить слово, но Слейт тут же влил в него новую ложку бульона. Рейвен нахмурилась.

– Она тебе подходит по всем статьям, техасец, не правда ли? – спросила мамаша Райт, смеясь.

– Да, это так, – согласился Слейт.

– Это он подходит мне, – быстро сказала Рейвен и отрицательно покачала головой, когда Слейт поднес к ее губам очередную ложку бульона. – Я уже сыта!

– Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня в кухне, – сказала мамаша Райт, прежде чем выйти из комнаты.

– Ты сможешь принять сейчас посетителей? – спросил Слейт.

– Да. Теперь, когда я поела, я чувствую себя намного лучше.

– В таком случае я пришлю их к тебе.

На мгновение задержавшись у двери, Слейт улыбнулся ей, а затем вышел. Вскоре дверь тихо открылась и в комнату вошли Быстрый Орел и Перышко. Рейвен удивило их неожиданное появление. Она думала, что вслед за ними войдет и Слейт, но гости плотно закрыли за собой дверь и приблизились к кровати. Рейвен поняла, что Слейт решил держаться как можно дальше от Быстрого Орла или по крайней мере не мешать их общению.

Но когда Рейвен взглянула в темные глаза Быстрого Орла, ее снова охватило знакомое беспокойство.

– Мы очень переживали за тебя, Рейвен, – сказала Перышко. – Когда ты не приехала к нам в лагерь, мы бросились искать тебя и узнали о том, что с тобой произошло.

– Мне сейчас намного лучше. Я почти ничего не помню, что было со мной после падения с лестницы, потому что я сильно ушибла голову. Но теперь мои дела идут на поправку. Только голова все еще побаливает, когда я начинаю двигаться.

– Мы рады слышать, что ты выздоравливаешь, – сказал Быстрый Орел. – Как все это произошло?

– Я упала не по собственной неосторожности или неловкости.

– Так мы и предполагали, – сказала Перышко. – Мы боялись, что твое падение как-то связано с поисками Тайми. Бегущий Медведь давно уже чувствовал опасность, грозящую тому, кто находится рядом со святыней нашего племени. И когда ты начала охотиться за Тайми, то тоже подвергла свою жизнь риску. Твой дядя видит, как вокруг тебя сгущаются темные силы по мере того, как ты приближаешься к Тайми.

– Но мне кажется, что я до сих пор так и не приблизилась к разгадке тайны. Хотя мы со Слейтом тоже считаем, что все эти несчастные случаи инсценированы и связаны с расследованием. Кому-то очень не хочется, чтобы мы нашли Тайми.

– Разве несчастных случаев было несколько? – прищурившись, спросил Быстрый Орел.

– Да, в Анадарко мне в постель подбросили гремучую змею. Спасая меня, Слейт рисковал жизнью и чуть не умер от ее укуса. Мы стараемся вести себя очень осторожно, но наш противник изобретателен. Сначала он подложил под седло Белого Ветра шип, и я чуть не утонула в реке, а потом кто-то пустил в нас стрелу, принадлежащую племени кайова. Это случилось, когда мы возвращались сюда из Форт-Силла.

– Это была стрела кайова? – с удивлением спросила Перышко.

– Слейт считает, что в нас вероятнее всего стреляли не кайова. Во всяком случае, стрела была выпущена с очень большого расстояния и вряд ли могла поразить нас. Кто-то просто пытался напугать нас и заставить прекратить поиски Тайми.

– Это очень серьезно, – заметил Быстрый Орел.

– Мы знали, что Тайми будет нелегко найти и что эти поиски могут быть сопряжены с опасностью, – сказала Рейвен. – Но такова наша работа.

– Ты не должна подвергать свою жизнь смертельному риску, – возразил Быстрый Орел.

– Я не думаю, что нас действительно собираются убить, – сказала Рейвен.

– Но ведь эти несчастные случаи вполне могли привести к смерти одного из вас, – заметила Перышко.

– Да, могли, – согласилась Рейвен. – Наши враги довольно близко подобрались к нам, поэтому нам нельзя терять бдительность.

– Мы постараемся разобраться с шипом и стрелой кайова, – пообещал Быстрый Орел.

– Слейт считает, что стрела выглядит довольно старой и ее могли просто где-нибудь достать.

– Вполне возможно, – согласился Быстрый Орел. – Посмотрим.

– Мы рады, что тебе уже лучше, – сказала Перышко. – У меня есть для тебя хорошие новости. Бегущему Медведю было видение, и он узнал, что ты значительно продвинулась в своих поисках Тайми. Дядя просил сообщить тебе: он очень доволен, поскольку теперь знает, что ты вернешь Тайми племени кайова к началу праздника Пляски солнца.

– Поэтому, хотя у нас еще нет Тайми, – добавил Быстрый Орел, – твой дядя, жрец и хранитель святыни кайова, распорядился, чтобы племя готовилось к празднику. Мы послали вестников к другим племенам кайова, а также к команчи и апачи.

– Но что, если я не найду Тайми...

– Твой дядя – очень сильный жрец и колдун. Его предсказания всегда сбываются, – заявила Перышко. – Ты обязательно найдешь Тайми.

– Я высоко ценю мнение дяди, – сказала Рейвен, – но я действительно узнала очень мало нового, поэтому думаю, что ему не следует полагаться на меня. Кроме того, я теряю очень много времени, валяясь здесь в постели. Когда должен начаться праздник Пляски солнца?

– Примерно через неделю, – ответил Быстрый Орел.

– Что?!

– Твой дядя только что назначил время его проведения, – сказал Быстрый Орел.

– А что слышно о скачках, устраиваемых объездчиком Джоунсом?

– Объездчик уже здесь, и мы готовимся к участию в скачках, которые состоятся на этой неделе, – сообщила Перышко.

– В таком случае мне надо немедленно вставать и приниматься за расследование, – сказала Рейвен. – Я думала, что у меня больше времени до начала праздника.

– Сроки проведения праздника определяет твой дядя, – сказал Быстрый Орел. – Видение подсказало ему, когда луна и солнце займут нужное положение. Мы расстроили тебя. Не беспокойся, Рейвен, праздник Пляски солнца пройдет прекрасно. А теперь отдыхай, мы еще как-нибудь зайдем к тебе.

Индейцы исчезли так же неслышно, как и появились, и Рейвен почувствовала, что у нее начинает болеть голова. Праздник Пляски солнца состоится примерно через неделю! Разве успеет она к этому времени найти Тайми? Ведь она к тому же еще и нездорова! Все это было ужасно! Скоро должны начаться скачки, сюда стечется множество людей, которых можно было бы опросить, но Рейвен лежала в постели и не выходила на улицу.

Скинув с себя одеяло, Рейвен села и спустила ноги на пол. У нее раскалывалась голова, но, преодолевая боль, она встала. Внезапно перед ее глазами поплыли радужные круги, боль сделалась нестерпимой, а затем все погрузилось во тьму. Покачнувшись, Рейвен упала на кровать. В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел Слейт.

– Рейвен! – воскликнул он и бросился к ней. Осторожно уложив ее снова в постель, он накрыл Рейвен одеялом, натянув его до подбородка.

– Прости, – пробормотала она. – Я не знала, что еще настолько слаба.

– Черт возьми, Рейвен! Я же просил тебя лежать в постели! Что случилось? Если Быстрый Орел расстроил тебя, я ему этого не спущу.

– Нет. Все в порядке. Пожалуйста, успокойся. Я просто слишком резко встала.

– Если надо будет, я привяжу тебя к кровати. Я не разрешаю тебе вставать, пока ты окончательно не выздоровеешь. Запомни это.

– В таком случае я поправлюсь к завтрашнему утру.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Перышко сообщила мне, что Бегущему Медведю было видение, из которого он узнал, что праздник Пляски солнца должен состояться примерно через неделю, и что мы найдем Тайми.

– Замечательно! Я вижу, твой дядя – очень сильный жрец.

– Очевидно, все племя поверило в то, что это видение сбудется, и начало готовиться к празднику, известив сородичей. Ты и представить себе не можешь, что сейчас творится у меня в душе. Что, если я не сумею найти Тайми?

– Не думай об этом. Мы непременно найдем его. Дело в том, что я получил записку от Тора с просьбой о встрече. Он узнал кое-что интересное для нас. Кроме того, я отправил телеграмму мамаше Пропер. Она мне уже успела ответить. Маргарита тоже прислала нам весточку.

– И что они пишут?

– Прежде чем я расскажу тебе об этом, ты снова должна выпить стакан целебного чая, приготовленного мамашей Райт, и немного поспать. Ты и так уже сегодня переволновалась.

– Слейт! Я не могу ждать. Я не сумею заснуть.

– Посмотрим. Давай-ка ложись поудобнее, сейчас мамаша Райт принесет тебе своего знаменитого чая.

– Прошу тебя, побудь со мной, пока у меня не перестанет болеть голова.

– Что ты задумала?

– Увидишь. Ты почувствовал свое преимущество, зная, что я даже встать не могу. Но ведь так будет не всегда, скоро я поправлюсь – и тогда держись!

– Обещаешь?

– Нельзя потешаться над больным человеком.

– Я предпочел бы заняться с тобой любовью.

– О, Слейт... Как меня угораздило попасть в такую переделку?

– Если бы ты могла это вспомнить...

– Наверное, у меня образовался провал в памяти, когда я ударилась головой о ступеньку.

– Ты можешь позабыть обо всем на свете, за исключением одного – того, что ты любишь меня, – с улыбкой сказал Слейт и чмокнул Рейвен в нос.

– Об этом я действительно всегда помню.

– И в дальнейшем не забывай.

Глава 21

Проснувшись на следующее утро, Рейвен сладко потянулась. Она чувствовала себя намного лучше, и это радовало ее. Рейвен вздохнула с облегчением. Слейта не было с ней. Накануне вечером Рейвен уговорила его пойти к себе и хорошенько выспаться. Он был переутомлен, но не хотел признавать это до тех пор, пока Рейвен не сказала ему, что от него будет мало толку в работе, если он не отдохнет как следует.

Слейт был готов просидеть всю ночь на жестком стуле в ее комнате. Рейвен предложила ему прилечь к ней на постель, если уж он решил остаться в ее номере, но Слейт отказался, побоявшись нечаянно причинить ей боль. Но хотя лежать на узкой кровати вдвоем действительно было неудобно, Рейвен очень хотелось снова ощутить его близость.

Этим утром Рейвен чувствовала себя хорошо отдохнувшей и готовой продолжать расследование. Накануне вечером они обсудили все детали этого дела, но не пришли ни к каким новым выводам. Слейт зачитал телеграмму, полученную от мамаши Пропер. Та сообщала, что приедет через пару дней в Медисин-Лодж вместе с Сэмми Джо, чтобы разбить здесь палатки и подготовиться к скачкам. У мамаши Пропер не было для них никаких новостей, но тем не менее Рейвен с нетерпением ждала ее приезда. Она подружилась с обеими сестрами и чувствовала к ним глубокую симпатию, тем более что они помогли ей и Слейту в трудную минуту, и теперь Рейвен всеми силами стремилась свести их и помирить.

Рейвен села на кровати, ожидая, что сейчас у нее вновь начнет раскалываться голова. Но боль на этот раз была не такой жестокой. Рейвен встала. В ушах у нее звенело, перед глазами стоял туман. Рейвен огляделась – комната выглядела как обычно. Она потерла ладонями виски. Боль не прекращалась, но была не такой острой. Если не делать резких движений и не волноваться, она вполне сможет самостоятельно ходить.

Дотронувшись до золотой монеты – своего волшебного талисмана, – Рейвен подумала о том, что ей снова чудом удалось избежать смерти.

Одеваясь, Рейвен отметила про себя, что не замечала раньше, сколько раз надо наклониться и выпрямиться, чтобы справиться с этой простой задачей. Она решила не надевать корсет, но все равно к тому времени, когда ей удалось, наконец, натянуть нижнее белье, Рейвен совершенно выбилась из сил, тяжело дышала, а ее голова ныла от пульсирующей боли в темени. Присев на кровать, Рейвен отдыхала до тех пор, пока не почувствовала себя лучше, а затем надела легкое хлопчатобумажное серое платье. Обувшись, Рейвен почувствовала страшную усталость. Ей захотелось снова лечь в постель, но она вспомнила, что внизу ее ждет горячая пища, которая, возможно, подкрепит ее силы. Подойдя к двери, Рейвен переступила порог и тихо закрыла за собой дверь.

Оказавшись в коридоре, она, к своему удивлению, услышала шум, доносившийся снизу. Что там происходит? В пансионе мамаши Райт обычно всегда было тихо. Но тут Рейвен вспомнила о скачках, которые устраивал объездчик Джоунс. Может быть, они уже начались? Или в пансион заселялись новые постояльцы, прибывшие на праздник?

Рейвен осторожно двинулась по коридору, опасаясь, что ее в любую минуту может кто-нибудь сбить с ног. Но она так никого и не встретила по дороге. Добравшись до лестницы, Рейвен остановилась, неожиданно вспомнив, как больно она ударилась при падении. Ей не хотелось спускаться вниз, не хотелось снова мысленно переживать тот момент, когда перила внезапно начали рушиться, но она знала, что должна это сделать... Точно так же ей трудно было снова войти в реку Кэш, после того как она чуть не утонула.

Рейвен заметила, что перила отремонтированы, но ей все равно было страшно держаться за них. Затаив дыхание и прижав ладонь к тому месту на груди, где под тонкой тканью платья находилась заветная золотая монета, она начала медленно спускаться по лестнице, чувствуя, что боль в темени усиливается. У нее слегка кружилась голова. Нет, второй раз она уже не упадет. Рейвен уговаривала себя не трусить. Она была уже почти внизу, когда внезапно кто-то окликнул ее по имени. Вздрогнув, Рейвен на мгновение растерялась, поскользнулась и потеряла равновесие. Чувствуя, что падает, она вцепилась в перила. Убедившись, что на этот раз они оказались надежной опорой, Рейвен ухватилась за них обеими руками и, облегченно вздохнув, опустила голову, которая теперь раскалывалась от боли. Закрыв глаза, она замерла, пытаясь прийти в себя.

– Простите, Рейвен, я испугала вас, – сказала мамаша Райт и прижала ее к своей мягкой теплой груди. – Я очень удивилась, увидев вас здесь.

– Все в порядке, – промолвила Рейвен, поднимая голову.

– Да на вас лица нет! Вы побелели как мел и дрожите. Пойдемте в кухню, вам надо присесть.

Мамаша Райт привела Рейвен в уютную кухню и, усадив за маленький столик, налила ей чашку чая.

– Выпейте-ка вот это. Я как раз собиралась отнести вам чай наверх, но тут в пансион ввалилась толпа людей, требующих предоставить им номера. Понятия не имею, где мне их разместить! Вообразите, они заявляют, что готовы спать на полу! Что же касается вас, юная леди, вам не следует вставать с постели.

– Я уже намного лучше чувствую себя, мамаша Райт. – Сделав глоток отвратительного на вкус отвара, Рейвен сменила тему разговора и спросила: – Мамаша Пропер уже приехала в город?

– Эта девица? Она еще вчера прибыла в Медисин-Лодж и сразу собрала толпу мужчин, которые, выбиваясь из сил, ставят для нее палатки. В них места хватает только для того, чтобы повесить шляпу, и тем не менее приезжие готовы платить за такое пристанище хорошие деньги.

– Но вы, как я понимаю, еще не успели поговорить с ней?

– У меня нет времени! Я еще никогда в жизни не была так занята, как сейчас. Думаю, у нее тоже дел по горло. Не беспокойтесь. Мы вместе поразмыслим над теми переделками, в которые вы в последнее время попадаете.

Мамаша Райт поставила перед Рейвен тарелку горячего печенья, сосиски, соус и стакан молока.

– Если вы все это съедите, то сможете самостоятельно добраться до своей комнаты и лечь в постель. А мне сейчас нужно выйти к новым постояльцам и разобраться с ними.

Мамаша Райт готовила очень вкусно, и у Рейвен проснулся аппетит. Если она будет так много есть, то скоро не влезет ни в одно платье. Подумав об этом, Рейвен улыбнулась, продолжая тщательно пережевывать пищу и чувствуя прилив сил.

– Рейвен! – воскликнул Слейт, останавливаясь на пороге кухни. – Почему ты встала с постели?

Подняв на него глаза, Рейвен заметила, что он не на шутку рассердился. За спиной Слейта стояли Сюзанна и Клайв. У Рейвен сразу же пропал аппетит. Она была рада, что успела позавтракать до того, как увидела Хэнсонов.

– Рейвен выглядит вовсе не так плохо, как вы нам об этом говорили, Слейт, – сказала Сюзанна, входя в кухню.

– Ей намного лучше, но она еще нездорова, – заметил Слейт.

– Меня огорчило известие о том, что вы больны, – промолвил Хэнсон, глядя на Рейвен. – Но по вашему виду вовсе не скажешь, что вы плохо себя чувствуете. Вы, как всегда, прекрасны.

– Да, мы очень переживали, узнав, что с вами произошел несчастный случай, – сказала Сюзанна. – Владельцам общественных заведений следует содержать свои здания в порядке.

– У мамаши Райт отличный пансион, – заявила Рейвен, которой не понравился тон Сюзанны.

– Несомненно, – согласилась та. – Мы тоже остановились здесь. Подумать только, любой из нас мог бы пострадать. Вам просто не повезло, дорогая.

– Да, – сказала Рейвен, – возможно, мне действительно не повезло. Но это уже не первый несчастный случай за последнее время, правда, Слейт?

Слова Рейвен, казалось, потрясли Сюзанну.

– Надеюсь, вы не пострадали? – спросила она, повернувшись к Слейту.

– Недавно меня укусила гремучая змея, – мрачно ответил Слейт.

– Как это ужасно! – сочувственно отозвался Клайв. – Но вы уже поправились?

– Да, мне удалось избежать смерти, – сказал Слейт, – и теперь я хочу добраться до человека, который расставляет нам ловушки.

– Не хотел бы я оказаться среди ваших недругов, Слейт, – заявил Клайв, качая головой.

– Правильно, я никому не советую этого, – согласился Слейт. – Но ведь вам нечего опасаться, не так ли?

– Конечно, – сказала Сюзанна, – если только вы не решите, что мы украли все те произведения индейского искусства, которые нам удалось собрать здесь.

– Вы нашли новые предметы для своей коллекции? – с интересом спросила Рейвен.

– Слово «нашли» здесь не совсем подходит, – сказал Клайв. – Сначала нам пришлось разослать во все концы весть о том, что мы интересуемся предметами индейского искусства, и дать их примерное описание, а затем мы встречались с разными индейцами, что было не так-то просто, поскольку они с подозрением относятся к белым. Однако всякий раз, когда краснокожие понимали, что речь идет о предметах их богатейшего культурного наследия, они с готовностью шли нам навстречу.

– Неужели? – удивленно спросила Рейвен.

– Да, – ответила Сюзанна. – Но конечно, мы старались отблагодарить их за услуги. Мы давали им то, в чем они больше всего нуждались, или по крайней мере деньги, если они хотели получить именно их.

– Как это мило с вашей стороны, – промолвила Рейвен, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком насмешливо.

– Мы стремились быть справедливыми, – добавил Клайв, – хотя со многими из этих индейцев нам не следовало церемониться.

– Для нас главное – спасти индейское искусство, а для этого необходимо переправить ценные произведения на восток страны, где о его сохранности позаботятся наши коллекционеры, – сказала Сюзанна. – Наша экспедиция проходит удачно.

– Да, – согласился с ней Клайв. – Мы уже собрали так много предметов искусства, что, вероятно, скоро сможем отправиться домой.

– Но надеюсь, это произойдет не раньше, чем закончатся скачки? – спросила Рейвен.

– О, конечно, мы не можем пропустить такое событие, – ответила Сюзанна, улыбаясь Слейту.

– Отлично, – сказал тот. – Думаю, мы все вчетвером прекрасно проведем время.

– Надеюсь, Рейвен чувствует себя достаточно хорошо для того, чтобы принять участие в празднике, – промолвила Сюзанна, с беспокойством поглядывая на Рейвен.

– Конечно, я и мысли не допускаю, что буду сидеть дома во время скачек.

– В таком случае я разыщу вас среди зрителей, – сказал Клайв. – А сейчас нам пора, мы не хотим задерживать вас. Уверен, что вам необходим отдых, если вы собираетесь присутствовать на скачках.

– Мой брат – очень чуткий человек, – с улыбкой заметила Сюзанна, тронув Клайва за руку. – Мы оставляем вас, но надеемся увидеться попозже.

– Не сомневаюсь, что скоро мы снова встретимся, – сказал Слейт и, проводив Сюзанну и Клайва взглядом и дождавшись, когда их шаги стихнут за дверью, обратился к Рейвен: – Черт возьми! В течение всего разговора я следил за тобой. Тебе надо немедленно лечь в постель, пока ты снова не потеряла сознание.

– У меня нет времени, Слейт, и ты об этом прекрасно знаешь. Кроме того, я не хочу, чтобы Сюзанна заигрывала с тобой, пытаясь соблазнить, пока я буду валяться в постели.

– Что бы она ни делала, я уверен, ей не удастся поймать меня в свои сети.

Рейвен улыбнулась.

– Эти двое вызывают у меня сильное беспокойство. Как ты думаешь, где они раздобыли так называемые предметы индейского искусства, о которых говорили здесь?

– До меня дошли кое-какие слухи о деятельности Хэнсонов. Но сначала я хотел сообщить тебе о том, что сегодня утром разговаривал с агентом по делам индейцев. Оказывается, погибший помощник считался очень опытным, бывалым человеком, и агент не верит, что это был несчастный случай. Но у него нет никаких доказательств того, что произошло преступление. Я также разговаривал с шерифом. Он придерживается того же мнения, что и агент. Оба заявили, что будут благодарны, если мы окажем им помощь в расследовании этого инцидента.

– Это действительно интересная информация, – заметила Рейвен, – если учесть, что Клайв и Сюзанна совсем иначе рассказывали нам об этом.

– Возможно, у Хэнсонов рыльце в пушку. Я узнал, что они купили в агентстве несколько произведений индейского искусства.

– Так, значит, вот где они приобрели часть своей коллекции. А что думает агент об этой парочке?

– Он очень высокого мнения о них и оказывает им помощь в налаживании контактов с племенами.

– Возможно, Хэнсоны действительно не замешаны в преступлении.

– Мы это проверим. И пока не получим доказательств их причастности к похищению Тайми и убийству помощника агента, будем считать Хэнсонов невиновными.

– Ты прав. Ты уже встречался с Тором?

– Нет еще. Черт возьми, я не могу найти его! Он не явился в условленное место, и это очень не похоже на Тора. Я начинаю беспокоиться.

– Мне кажется, этот человек умеет постоять за себя. Вероятно, какие-то дела помешали ему прийти на встречу с тобой.

– Возможно, но все равно это мне не нравится.

– Что еще нового произошло за эти дни?

– Город за это время преобразился. Ты не узнаешь Медисин-Лодж. Сюда привезли сотни лошадей, на улицах проходят карнавальные шествия с дикими животными. Мамаша Пропер установила свои палатки и кормит приезжих горячей пищей.

– А как поживает Сэмми Джо?

– Она открыла свое заведение в одной из палаток. Повсюду царит праздничная атмосфера. С фургонов и повозок продается разнообразная еда. Очень жаль, что ты еще не можешь выходить на улицу...

– Я обещаю вести себя очень осторожно, но пойми, я больше не могу оставаться в постели... У меня слишком много дел. Я схожу с ума от беспокойства. Мне необходимо найти Тайми и тех людей, которые устроили за нами настоящую охоту.

– Ну, хорошо, если ты твердо решила вернуться к расследованию, то у меня есть для тебя один сюрприз.

– Правда? Какой?

– Я связался с двумя служащими железнодорожной компании, и они назначили мне встречу. Хочешь принять в ней участие и задать этим людям вопросы?

– Конечно, я не собираюсь оставаться в стороне.

– Так я и думал.

Рейвен улыбнулась, а потом задумчиво сказала:

– Но нам надо действовать крайне осторожно. Эти инсценированные несчастные случаи становятся все опаснее.

– Я согласен с тобой. Кто-то постоянно опережает нас на один шаг.

– Как ты думаешь, кто это может быть?

– Понятия не имею. Но ведь ты знаешь, что так бывает, когда ведешь расследование. Сначала тебе ничего не ясно, но достаточно сделать следующий поворот, и все становится совершенно очевидным.

– Но ведь может случиться так, что мы будем бесконечно долго топтаться на месте.

– Вряд ли это произойдет, Рейвен. Порой мне кажется, что мы почти у самой цели, но только не понимаем этого.

– Но ведь в том-то и беда, что мы движемся вслепую.

– Да, ты права. И все же шестое чувство подсказывает мне, что мы близки к разгадке. Как ни странно, но я верю в то, что твой Дядя прав. Думаю, что к началу праздника Пляски солнца мы завершим расследование.

– Хорошо, но на всякий случай давай все же не будем сидеть сложа руки в ожидании, когда удача свалится нам с неба. Надо действовать!

Слейт засмеялся.

– Я предполагал, что ты скажешь нечто подобное. Ты совершенно права, Рейвен. Итак, хочешь начать с разговора со служащими железнодорожной компании?

– Да. Веди меня к ним, напарник!

– Чтобы встретиться с ними, нам не нужно далеко ходить, – сказал Слейт и помог Рейвен встать.

Он осторожно вывел ее из кухни в большую комнату на первом этаже, где было многолюдно. У входа в помещение Рейвен увидела двух мужчин: один из них был очень высокого роста, другой – коротышка. Одетые в темные костюмы, белые рубашки и галстуки, они выделялись на фоне остальных постояльцев. Оба стояли неподвижно, заставляя толпу огибать их.

Когда Слейт и Рейвен остановились перед ними, коротышка достал карманные золотые часы, посмотрел на циферблат, а затем поднял глаза на Слейта.

– Вы пришли вовремя, – сказал он, – я ценю пунктуальность в мужчинах... впрочем, и в женщинах тоже.

– Это Рейвен Каннингем, мы вместе работаем, – представил Слейт свою спутницу. – Рейвен, познакомься, пожалуйста. Человека с золотыми часами зовут мистер Хартли, он представляет железнодорожную компанию «Атчисон, Топика и Санта-Фе». А это – мистер Ингрэм из «Миссури пасифик».

– Мне очень приятно познакомиться с вами, мисс Каннингем, – сказал Хартли. – Мистер Слейтон рассказывал мне, что благодаря вам было раскрыто громкое дело об ограблениях поездов на нашей железной дороге.

– Очень рада познакомиться с вами, мистер Хартли, – ответила Рейвен и, подняв глаза на стоявшего рядом высокого джентльмена, добавила: – И с вами, мистер Ингрэм.

– Я тоже рад, мисс Каннингем, – сказал Ингрэм. – Однако если не возражаете, теперь, когда с формальностями покончено, мы хотели бы приступить к делу. У нас очень мало времени, а время, как известно, – деньги.

– Конечно, – согласилась Рейвен и посмотрела на Слейта. – Где мы можем побеседовать?

– Я не предполагал, что здесь будет так многолюдно, – сказал Слейт.

– Весь город сошел с ума, – заметил мистер Ингрэм. – Единственный плюс лишь в том, что сюда приехали индейцы и у нас есть шанс воспользоваться этим обстоятельством.

– У вас нелады с ними? – спросила Рейвен.

– Они не проявляют никакого интереса к строительству железных дорог, – заявил мистер Хартли, – и не желают помогать нам. Именно поэтому я и мистер Ингрэм стали сотрудничать.

– Совместная работа экономит время, – объяснил Ингрэм.

– Может быть, мы выйдем на веранду и там поговорим? – предложил Слейт.

Они вышли из пансиона и оказались под дощатым навесом. Рейвен увидела, что главная улица Медисин-Лоджа была запружена людьми. В толпе она заметила индейцев в одеждах разных племен, нарядно одетых белых и множество товаров, выставленных на продажу. У Рейвен глаза разбегались, и ей трудно было сосредоточиться на какой-нибудь одной детали этой пестрой картины. Прохожие сновали по тротуарам и проезжей части, и здесь, на улице, царил такой же шум, как и в главном помещении пансиона. Рейвен подумала о том, что сейчас во всем Медисин-Лодже не найти, пожалуй, тихого и спокойного места.

– Итак, что вы хотите узнать? – спросил мистер Хартли, с раздражением поглядывая на царящую вокруг суету.

– Мы ищем пропавшую религиозную святыню племени кайова, Тайми, – сказал Слейт.

– Тайми... – задумчиво повторил мистер Хартли. – Именно на него сейчас делают ставки в Анадарко, в заведении под названием «Позолоченная клетка»?

– Да, – ответила Рейвен.

– Это что-то вроде куклы, не так ли? – продолжал расспрашивать мистер Хартли.

– Да, вы правы, – согласился Слейт.

– А с чего вы взяли, что мы можем что-либо знать об этой вещице? – спросил мистер Ингрэм.

– Послушайте, – сказал Слейт, решив больше не тратить время на ненужные церемонии, – все знают, что ваша цель – заполучить разрешение на строительство железных дорог на принадлежащих индейцам землях. И всем известно, что краснокожие не хотят видеть на своей территории железных коней. Поэтому ходят слухи, что вы имеете какое-то отношение к исчезновению Тайми.

– Мистер Хартли, мне кажется, что нас только что оскорбили, – заявил Ингрэм. – К вашему сведению, мистер Слейтон и мисс Каннингем, наши компании никогда не идут против закона. Мы стараемся заключать взаимовыгодные сделки и в то же время соблюдать интересы наших акционеров.

– Да, я тоже потрясен, – согласился с ним мистер Хартли, – тем, что вы поставили под сомнение порядочность «Миссури пасифик» или компании «Атчисон».

– А теперь послушайте меня, – сказал Слейт. – Мы вовсе не утверждаем, что именно вы похитили Тайми. Мы просто говорим, что многим – в том числе и вам двоим – было бы выгодно, если бы Тайми исчезло.

– Давайте сразу уточним, – заявил мистер Ингрэм. – Ни мы, ни наши компании ничего не знали о Тайми, принадлежащем племени кайова. Мы прибыли на Индейскую территорию с одной целью – выяснить, выгодно ли с финансовой точки зрения проложить здесь железнодорожные пути. Вот и все. Ваши подозрения просто нелепы, поскольку мы еще не пришли к окончательному решению.

– Я согласен с коллегой, – сказал мистер Хартли, – и считаю, что на этом наш разговор окончен. Обещаю вам, что мистер Симпсон будет уведомлен о содержании нашей беседы.

– Если не ошибаюсь, джентльмены собираются в скором времени покинуть Индейскую территорию? – спросил Слейт изменившимся голосом.

В его тоне послышалась скрытая угроза.

– Да, – ответил мистер Хартли.

– В таком случае вы должны забыть, что у нас состоялся этот разговор.

– Вы хотите сказать, что нам могут воспрепятствовать покинуть эту территорию? – с изумлением спросил мистер Ингрэм.

– Я говорю о несчастных случаях, которые могут подстерегать вас в дороге, – сказал Слейт. – Нам с Рейвен было бы жаль услышать, что вы оба погибли в результате одного из них, не правда ли, дорогая?

– Да, конечно. Всем известно, насколько опасно путешествовать в здешних местах без охраны.

– Вы пытаетесь запугать нас? – спросил мистер Ингрэм.

– Нет, это просто дружеское предупреждение, – ответил Слейт.

– К вашему сведению... – начал было мистер Ингрэм.

– Пойдемте, друг мой, – перебил его мистер Хартли. – Думаю, здесь все ясно.

И, схватив своего коллегу за руку, он увлек его за собой.

– Если мы узнаем, что вы все-таки имеете какое-то отношение к Тайми, вы еще услышите о нас! – крикнул им вслед Слейт.

Рейвен засмеялась.

– По-моему, ты испугал их, Слейт. Как ты думаешь, мы когда-нибудь еще получим работу от компании «Атчисон»?

– Конечно. В своих отчетах эти двое даже словом о нас не обмолвятся. Это им невыгодно.

Глава 22

Когда Рейвен и Слейт уже собирались вернуться в пансион мамаши Райт, кто-то окликнул их с улицы. Обернувшись, они увидели Тора Гуннарсона, сидевшего верхом на огромном вороном жеребце.

– Слейт! Рейвен! – еще раз крикнул Тор, подзывая их взмахом руки.

Они спустились с крыльца и, подойдя к краю дощатого тротуара, остановились. Подъехав к ним, Тор осадил лошадь, натянув поводья.

– У нас неприятности, – сказал он, вытирая синей банданой капельки пота, блестевшие на лбу. – Садитесь на лошадей, нам надо ехать.

– Хорошо, – промолвил Слейт и направился к конюшне.

– Подождите! – воскликнула Рейвен, схватив его за руку и пытаясь остановить. – Я должна переодеться.

– У нас нет на это времени, Рейвен, – извиняющимся тоном сказал Тор. – В мое отсутствие там может всякое случиться.

– Рейвен может остаться здесь, – заметил Слейт.

– Нет, – возразил Тор. – Она должна поехать с нами. Быстро сходите за лошадьми. Нельзя терять ни минуты.

– Но что случилось? – спросила Рейвен.

– Я расскажу вам все, когда мы прибудем на место, – ответил Тор.

– Пошли, Рейвен, – сказал Слейт, беря ее за руку и увлекая за собой по тротуару.

Тор следовал за ними на вороном жеребце по проезжей части. Вскоре они добрались до конюшни Перка. Войдя вслед за Слейтом, Рейвен едва узнала помещение, в котором прежде не раз бывала. Здесь царили невообразимый шум и суета, и стоял одуряющий запах. Когда Слейт вместе с одним из конюхов начал седлать Белого Ветра и Черную Плясунью, Рейвен встала в сторонку, и тем не менее ее несколько раз сильно толкнули и она чуть не попала под копыта лошадей, похожих на диких необъезженных мустангов.

– Если бы дело не было таким срочным и неотложным, я бы не нарушил наш уговор о том, чтобы не показываться вместе на людях, – сказал Тор, увидев выходящую из конюшни Рейвен. – Очень жаль, но теперь все поймут, что мы друзья.

– Если вам удалось раздобыть интересующую нас информацию, наш уговор уже не имеет значения, – заметила Рейвен.

– Да, я действительно получил очень важные сведения, – сказал Тор.

В этот момент из конюшни вышел Слейт, ведя под уздцы оседланных лошадей.

– Мы готовы, – сказал он и помог Рейвен подняться в седло.

Поскольку на ней в этот раз не было юбки с разрезом, она с трудом уселась на лошадь. Подол ее серого платья высоко задрался, но у Рейвен не было времени возиться со своей неудобной одеждой, поскольку Слейт уже вскочил на Черную Плясунью и тронулся в путь.

Они молча ехали рысью. Лицо Тора хранило мрачное выражение, и Слейт поглядывал на него с беспокойством. Когда толпа заметно поредела, Тор подстегнул своего жеребца, а затем пустил его галопом. Вскоре все трое мчались по прерии в юго-восточном направлении. Рейвен изо всех сил старалась прямо держаться в седле и не отставать от своих спутников.

Высокая трава хлестала ее по ногам, кругом вздымалась пыль, а горячий ветер бил в лицо. Рейвен вдыхала запах прерии, полевых цветов и пота несущейся во весь опор под палящим солнцем лошади. У нее ныла голова, а лицо горело от зноя. Рейвен не сомневалась, что оно обветрится и загорит, прежде чем они доберутся до места назначения.

Некоторое время они продолжали продвигаться на юго-восток, а затем внезапно повернули на восток и поскакали навстречу утреннему восходящему солнцу. Вскоре после этого Тор жестом приказал им замедлить шаг. Неподалеку поблескивала лента реки Кэш, и всадники медленно приближались к ней, направив коней к небольшой роще тополей. Прежде чем Тор успел что-нибудь сказать, они услышали оружейные выстрелы, доносившиеся из рощи.

– Черт побери! – воскликнул Тор. – Эти горячие головы совсем обезумели! Они все же открыли пальбу! Если в перестрелке кто-нибудь погибнет, нас привлекут к суду. Индейцы обозлятся на нас и никогда в жизни не сдадут нам в аренду свои пастбища. Проклятие!

– Объясни нам, что здесь происходит, – спокойно сказал Слейт.

Еще несколько выстрелов разорвали тишину прерии, а затем пальба смолкла.

– Вот черт! – снова выругался Тор. – Эту перестрелку устроила молодежь – несколько горячих ребят из племени кайова и глупые сопливые юнцы, сыновья владельцев ранчо. Мальчишки из племени кайова обвинили наших ребят в краже Тайми, и молодые фермеры, конечно, оскорбились... Но оружие не было бы пущено в ход, если бы все они не напились!

– Что?! – в изумлении воскликнула Рейвен.

– Где они взяли спиртное? – спросил Слейт.

– Откуда мне знать? – Тор пожал плечами. – Я уверен лишь в одном: остановить кровопролитие может только Рейвен.

– Я? – удивленно спросила Рейвен.

Тут до ее слуха снова донеслись оружейные выстрелы, звучавшие теперь громко и отчетливо, поскольку всадники вплотную приблизились к роще.

– Да, – сказал Тор. – Ваш дядя – известный колдун и знахарь, а вы сами занимаетесь сейчас поисками Тайми. Конечно, вступать сейчас в переговоры с враждующими сторонами небезопасно, но если вы не сделаете этого, у нас вместо скачек начнется война.

– Но каким образом я могу остановить перестрелку?

– Скажите им что-нибудь... чтобы они начали слушать вас и перестали палить друг в друга, – ответил Тор. – И помните: молодые кайова пьяны... впрочем, как и юнцы с местных ранчо. Вы должны говорить с ними просто и ясно.

Рейвен помолчала несколько мгновений и глубоко вздохнула.

– Ну, хорошо, – наконец сказала она. – Вряд ли молодежь станет слушать меня, тем не менее, я попробую сделать то, о чем вы меня просите. Но вы оба должны обещать мне, что, если я погибну, вы найдете Тайми и вернете его кайова до начала праздника Пляски солнца.

– Даем вам слово, что обязательно сделаем это, – заверил ее Тор.

– Но с тобой ничего не должно случиться, – уверенным тоном заявил Слейт.

Подъехав к западной опушке тополиной рощи, они остановились. Слейт помог Рейвен спешиться, а затем сжал ее руку и достал револьвер. Тор тоже вынул оружие и, приказав своим спутникам следовать за ним, побежал вперед, пригнувшись и петляя.

Достигнув деревьев, все трое остановились. Находясь за густыми зарослями, они не видели, что происходит в роще, но по звуку выстрелов могли определить, откуда стреляют.

– Кайова находятся на противоположном берегу, – прошептал Тор. – Довольно далеко отсюда, насколько я могу судить. Я советую вам, Рейвен, войти в воду, добраться вброд до середины реки и покричать индейцам. Ты согласен со мной, Слейт?

– Что?! – с ужасом воскликнула Рейвен, вспомнив, как в последний раз переходила вброд Кэш и чуть не утонула.

– Я пойду с тобой, Рейвен, – заявил Слейт.

– Нет, – возразил Тор. – Думаю, ей лучше действовать в одиночку. Если ты пойдешь с ней, то наверняка погибнешь. Ты же знаешь, что индейцы стреляют без предупреждения. У женщины есть шанс остаться в живых, у мужчины – нет.

– Черт возьми, Тор, – шепотом сказал Слейт, – я не могу позволить Рейвен идти одной.

– Тебе придется смириться с этим, если ты хочешь, чтобы все закончилось миром и без кровопролития.

– Я справлюсь, Слейт, – промолвила Рейвен, едва веря в то, что говорит.

Слейт колебался.

– Ну, хорошо, – наконец, согласился он. – Но я убью всякого, кто попытается причинить ей вред.

– И я помогу тебе, если понадобится, Слейт, – заверил его Тор. – А теперь скажите, есть ли у кого-нибудь из вас белый носовой платок? У меня только синяя бандана.

– У меня есть белый платочек, но только кружевной, – сказала Рейвен, чувствуя, как судорогой сводит желудок и начинает болеть голова.

Ее мысли путались, и она с трудом представляла себе, каким образом сумеет остановить разгоревшуюся перестрелку.

– Отлично, он вполне подойдет. Когда ступите в воду, помашите им. Индейцы поймут, что вы идете с миром, – сказал Тор.

– Хорошо, – промолвила Рейвен.

Разувшись, она передала свои ботинки Слешу и вытащила из-за рукава кружевной носовой платочек.

– Удачи тебе, – сказал Слейт и обнял ее на прощание.

Рейвен кивнула и быстро зашагала сквозь густые заросли к реке. Она шла молча, чувствуя, что боль в голове усиливается. Рейвен испытывала страх перед тем, что ей предстояло сделать, но вместе с тем ее охватывала ярость. Она готова была своими руками убить человека, продавшего или подарившего этим юнцам виски. Рейвен стремилась найти Тай-ми, но на ее пути к цели постоянно вставали преграды. И вот теперь ей надо было совершить невозможное.

Выйдя к реке, Рейвен помедлила немного, а потом, подобрав левой рукой подол длинной юбки, ступила в воду. В правой она держала белый носовой платочек, чувствуя себя полной идиоткой. Тор, должно быть, сошел с ума, вообразив, что Рейвен может заставить молодых людей прекратить перестрелку. А она сама была настолько глупа, что согласилась попробовать сделать это. Но теперь уже поздно было отступать, и Рейвен решила идти до конца, даже если ее миссия закончится тем, что она получит пулю в лоб.

Теплая вода омывала ее ступни, доходя до щиколоток. Рейвен пошла дальше, чувствуя, как мимо ее босых ног проплыла какая-то рыба, и ощущая, как за них цепляются водоросли. Дно было местами ровным и гладким, а местами каменистым. Вскоре уже вода доходила до икр, а на середине потока – до колен. Слава Богу, речка была мелкой, но ей следовало быть осторожной при передвижении по руслу Кэш – здесь могли быть ямы.

Слыша оружейные выстрелы, Рейвен направилась по реке на их звук. При ее приближении к эпицентру событий пальба на время прекратилась, но затем возобновилась и перестрелка стала еще ожесточенней. Наконец Рейвен остановилась, не отваживаясь идти дальше, глубоко вздохнула и стала махать белым носовым платочком.

– Кайова! Фермеры! – закричала она звонким голосом в промежутке между выстрелами. – Перестаньте стрелять! Я пришла сюда, чтобы кое-что сообщить вам!

Однако с обеих сторон вновь раздались одиночные выстрелы, и Рейвен двинулась вперед, вступив в зону огня, чтобы встать между двумя враждующими группами в надежде, что это остановит их. Охваченная ужасом, она едва соображала, что делает. К тому же у нее сильно болела голова. Рейвен бросило в пот, во рту у нее пересохло, и она не знала, сможет ли теперь сказать хоть слово. Да и о чем она должна была говорить этим молодым людям? Как уговорить их не стрелять друг в друга?

Она медленно шла вперед, продолжая махать носовым платком до тех пор, пока у нее не занемела рука и Рейвен была вынуждена опустить ее. Теперь она находилась между двумя враждующими сторонами. Пальба прекратилась, и стало очень тихо. Но Рейвен не могла никого разглядеть среди густой зелени и даже не знала, наблюдает ли кто-нибудь за ней. У нее подгибались колени, и она сомневалась в том, что сумеет устоять на ногах продолжительное время, которое ей может потребоваться на переговоры. Ей надо было собрать в кулак всю свою волю для того, чтобы с честью выйти из этого испытания.

– Я – Рейвен Каннингем, – начала она, но тут же поняла, что произнесла эту фразу почти шепотом.

Нет, так дело не пойдет. Ей необходимо было вызвать к себе уважение, чтобы заставить молодых людей себя слушать. Она представляла здесь своего дядю, известного знахаря и колдуна, а также Быстрого Орла и Перышко. И Рейвен решила делать и говорить то, что они делали бы и говорили, если бы оказались на ее месте.

– Я – Рейвен Лунное Дитя, – отчетливо произнесла она, чувствуя, что ее голова раскалывается от боли, и не отводя глаз от сверкающей в лучах солнца воды. – Я та, кто ищет сейчас Тайми. – И, понимая, что должна достучаться и до сердец белых фермеров, продолжала: – Меня зовут также Рейвен Каннингем, я частный детектив из Сан-Антонио и друг Тора Гуннарсона, владельца ранчо из Техаса.

Она сделала паузу и, даже не видя тех, кто находился за кустами, почувствовала вдруг, что ее внимательно слушают. Но что она должна им прежде всего сказать? Рейвен было необходимо наладить мосты между двумя мирами – индейцами и белыми, помирить их, заставить забыть вражду.

– В поисках Тайми, принадлежащего кайова, я объездила много мест, встречалась с разными людьми. И теперь мы находимся уже у цели, Тайми где-то рядом, однако пока мы не можем обнаружить его. Кто-то пытается навредить нам, восстановить нас друг против друга, но мы не должны поддаваться на провокации. У кайова и фермеров много общего. Они любят эту землю, они хотят видеть на ней и буйволов, и крупный рогатый скот. Это вполне возможно, если мы будем сотрудничать.

Глубоко вздохнув, Рейвен огляделась вокруг, а затем вновь потупила взор. Она так устала, что ей хотелось упасть в воду и позволить течению унести ее далеко отсюда – в Ред-Ривер в штате Техас. Но ей надо было продолжать свою речь.

– Я призываю вас закончить сражение. Давайте урегулируем наши разногласия на общем совете. Давайте будем честны друг с другом. Если фермеры помогут кайова вновь обрести Тайми, то кайова примут решение сдать владельцам ранчо свои пастбища в аренду. А потом пусть лучшие ваши наездники вступят друг с другом в состязание на скачках, которые скоро начнутся в Медисин-Лодже. Соревноваться намного труднее, чем нажимать на курок. – Сделав паузу, Рейвен прислушалась, но кругом стояла тишина. – Если обе стороны согласны со мной, выберите от себя по одному представителю, который отправится к старшим и сообщит им, о чем мы договорились.

Рейвен замолчала. Кругом было все так же тихо. Рейвен чувствовала, что ее силы на исходе. Она была еще очень слаба после падения с лестницы и полученных ушибов и, как ни старалась устоять на ногах, вдруг стала медленно оседать в воды реки Кэш.

Почти сразу с обеих сторон из кустов выбежали молодые люди и бросились ей на помощь. Индейский юноша подхватил ее под левую руку, белый молодой человек – под правую. Они переглянулись и кивнули. А затем, повернув головы в сторону кустов, в которых прятались их товарищи, они махнули им рукой, давая понять, что согласились на предложение Рейвен.

Убрав в кобуру револьверы, Тор и Слейт выбежали из своего укрытия и поспешили к Рейвен, которую все еще поддерживали молодые люди.

– Это моя женщина, – заявил Слейт и, заключив ее в объятия, крепко прижал к груди.

– Скажите своим вожакам, что мы будем ждать их сегодня вечером на закате в том месте, где речка Кэш пересекается с дорогой на Медисин-Лодж, – сказал Тор, окинув взглядом обоих парней.

Тор и Слейт, поддерживая Рейвен, направились в тополиную рощу, где оставили своих лошадей. Слейт поднялся в седло, а затем усадил перед собой Рейвен, которая тут же прижалась к его груди. Подняв с земли ботинки Рейвен, Тор обул ее, а затем сел на своего вороного жеребца. Пустив лошадей рысью, они направились к Медисин-Лоджу.

– Как она? – спросил Тор.

– Думаю, что с ней все в порядке. Она просто переутомилась. Ей не следовало вставать сегодня с постели. Упрямая женщина!

– А в чем, собственно, дело? Разве Рейвен больна?

– У меня не было времени рассказать тебе о том, что произошло недавно. Кто-то подпилил перила в пансионе мамаши Райт, и Рейвен упала с лестницы и сильно ушибла голову. Это был очередной инсценированный несчастный случай.

– Нам здорово повезло, что она все же встала, – мрачно заметил Тор, – иначе у нас были бы очень серьезные неприятности. Эта маленькая леди обладает большой силой. Я не задумываясь доверил бы ей свою жизнь.

– Я бы тоже, – согласился с ним Слейт, – а ведь кто-то всерьез охотится за ней.

– Мы доберемся до этих негодяев, мой друг, и очень скоро. Я бы побился об заклад на последний доллар, что виски и подпиленные перила происходят из одного источника. Что ты думаешь по этому поводу?

– Вполне возможно. Но я не стал бы ничего принимать на веру, все требует доказательств. А сейчас я хочу только одного – доставить Рейвен в Медисин-Лодж и уложить ее в постель.

– Хотел бы я увидеть того человека, который сумел бы удержать ее в постели, – смеясь, сказал Тор, с восхищением поглядывая на Рейвен. – Она только что сделала то, на что не отважились бы многие из известных мне мужчин, даже хорошо набравшись виски. Обожаю таких женщин!

– Я тоже, – сказал Слейт, крепче прижимая Рейвен к своей груди.

Некоторое время они ехали молча.

– Ты мог бы привести на встречу, которая состоится на закате солнца, кого-нибудь из племени кайова, кто обладает достаточной властью, чтобы принимать ответственные решения? – спросил Тор.

– Я знаком с Быстрым Орлом, сыном вождя Дикого Мустанга. Мы сообщим ему, что произошло. Он отвечает за тех молодых воинов, которые участвовали в перестрелке, и мне кажется, все случившееся сильно расстроит его.

– Как и родителей тех молодых ковбоев, которые палили в своих сверстников-индейцев. Но мы спасли их шкуры, и родители должны быть нам благодарны. Кроме того, владельцы ранчо стремятся во что бы то ни стало заключить арендные договоры на пастбища.

– В таком случае они могут вздохнуть с облегчением и насладиться скачками.

– Это верно. У них прекрасные скакуны, которых они могут выставить против мустангов кайова, команчей и апачей. Я бы тоже мог посостязаться с ними на своем вороном жеребце, но я слишком тяжелый и не смогу конкурировать с другими наездниками. А ты собираешься участвовать в скачках?

– Я еще не думал об этом.

– У тебя прекрасная индейская лошадь. Почему ты не хочешь испытать ее в деле?

– Мне бы очень не хотелось терять время впустую, занимаясь посторонними делами. Ведь мы до сих пор не нашли пропавшее Тайми. Но, по-видимому, мне придется принять участие в соревнованиях. Я знаю, что Быстрый Орел непременно будет состязаться.

Тор искоса взглянул на Слейта.

– Он бегает за Рейвен?

– Кайова хотят, чтобы она осталась у них, и Быстрый Орел, конечно, не прочь жениться на ней.

– Мой тебе совет: прими участие в скачках... и одержи победу.

– Я тоже собираюсь победить, – пробормотала Рейвен в полузабытьи, и Слейт осторожно убрал с ее лица прядки упавших на лоб волос.

– Если бы это была моя женщина, я непременно вступил бы в борьбу за нее, – задумчиво сказал Тор. – Ты собираешься навестить этого индейца, когда мы вернемся в Медисин-Лодж?

– Да.

– В таком случае я поеду с тобой, а потом мы вместе отправимся к владельцам ранчо.

– Я сам смогу договориться с Быстрым Орлом.

– Возможно, это так, но мне не хотелось бы, чтобы разгорелась еще одна ссора. Я хочу, чтобы все прошло гладко, без сучка и задоринки. А после того как я заполучу пастбища, вы можете делать все, что угодно.

Слейт засмеялся.

– Теперь я вижу, какие цели ты преследуешь. Хорошо, приятель, поедем вместе.

Рейвен застонала во сне, а потом пробормотала:

– Не делайте ничего без меня. Как только у меня перестанет кружиться голова, я отправлюсь вместе с вами.

Тор усмехнулся.

– Как только доберемся до Медисин-Лоджа, я уложу тебя в постель, – твердо сказал Слейт. – А потом все будет зависеть от состояния твоего здоровья.

– Я в полном порядке... – пробормотала Рейвен и снова погрузилась в крепкий сон.

– Тебе придется, бросив все дела, дежурить в ее комнате, чтобы не дать ей встать с постели, – смеясь, сказал Тор. – Настоящая женщина!

– Моя женщина, – промолвил Слейт.

Глава 23

Как только они вернулись в пансион мамаши Райт, Рейвен поднялась в свою комнату, легла в постель и тут же провалилась в глубокий сон. Проснувшись на исходе дня, она почувствовала страшный голод. Откинув одеяла, Рейвен села на постели, но тут же вздрогнула от пронзившей ее голову острой боли. Когда же она, наконец, научится не делать резких движений?

Река Кэш... Уже во второй раз судьба заставляет Рейвен ступать в ее воды, чтобы пройти опасное испытание. И сегодня на ее берегах на закате солнца она со своими спутниками должна встретиться с кайова и владельцами ранчо. Рейвен не знала, который теперь час, и, подойдя к окну, отдернула тяжелую штору, чтобы выглянуть на улицу. Солнце клонилось к закату, но у нее еще было в запасе достаточно времени для того, чтобы принять ванну и переодеться.

Рейвен спрашивала себя, где сейчас мог находиться Слейт и что он делал в течение этого дня. Вероятно, он и Тор заняты подготовкой встречи. Жаль, что она не может помочь им. Рейвен мечтала только об одном – чтобы Тайми как можно скорее оказалось в безопасности, в руках ее дяди, колдуна племени кайова. Ей вдруг захотелось снова увидеть Бегущего Медведя. Как жаль, что она не может встретиться с ним! Может быть, уладив сегодня вечером дела с владельцами ранчо, она сумеет завтра утром выбраться в лагерь кайова, чтобы побыть несколько часов с дядей. Но будет ли у нее на это время?

Рейвен начала одеваться, намереваясь спуститься вниз, чтобы попросить мамашу Райт приготовить ей ванну, но тут раздался стук, дверь распахнулась, и в комнату с улыбкой вошел Слейт.

– У меня есть для тебя сюрприз. Ты готова к приятным неожиданностям? – спросил он.

– Если это встреча с тобой, то готова, – шутливым тоном ответила Рейвен.

– Тогда следуй за мной.

– Но я не одета.

– Накинь халат. Нам нужно всего лишь пройти по коридору.

– В твою комнату, надеюсь?

– Разумеется.

Набросив халат, она подошла к Слейту. Быстро поцеловав Рейвен, он увлек ее в коридор и, не забыв запереть на ключ ее комнату, повел в свой номер. Переступив порог, Рейвен услышала, как позади нее щелкнул замок, и изумленно огляделась вокруг.

В углу стояла ванна с горячей водой, над которой поднимался пар, а рядом с ней Рейвен увидела маленький столик, уставленный тарелками с едой, выглядевшей очень аппетитно. На кровати лежала новая одежда – лиловая юбка с разрезом, в тон ей рубашка с набивным рисунком и тонкое кружевное нижнее белье.

– А вот и мой сюрприз, – сказал Слейт, стоявший за ее спиной.

Рейвен обернулась и бросилась ему на шею.

– Это все для меня?

– Нет. Я купил все это для мамаши Райт и мамаши Пропер.

Она засмеялась.

– Они не влезли бы в эту одежду.

– Да, я немного ошибся и теперь вынужден отдать все это тебе.

– О, Слейт, огромное спасибо! Я только недавно с сожалением думала о том, что не взяла с собой больше одежды. Все, что ты купил, выглядит просто великолепно!

Подойдя к кровати, Рейвен взяла юбку и блузку. Приложив их к себе, она повернулась лицом к Слейту.

– Ну, как? Мне идет этот цвет?

– Пока не могу сказать. Прими сначала ванну. Но прежде сними то, что на тебе надето.

Рейвен застенчиво улыбнулась и, положив юбку и блузку на кровать, начала раздеваться.

– Разреши мне помочь, – сказал Слейт и, быстро сняв с нее длинную ночную рубашку, стал ласкать и целовать ее обнаженное тело.

Рейвен засмеялась.

– Я так счастлива, что у меня почти не болит голова.

– Это я и хотел от тебя услышать. Теперь разрешите мне помочь вам сесть в ванну, миледи.

– Благодарю вас, сэр, вы очень добры.

Но Слейт никак не мог выпустить ее из своих объятий, продолжая осыпать поцелуями.

– Боюсь, мне придется принимать холодную ванну, – смеясь, заметила Рейвен, чувствуя, как в ней просыпается желание.

– Черт возьми! – воскликнул Слейт, выпуская ее из своих объятий. – Принимай ванну, а я пока поем.

– Ты это твердо решил? – разочарованно спросила Рейвен.

– Да. Мамаша Райт снимет мне голову с плеч, если узнает, что из-за меня остыла вода, которую она с таким трудом накипятила.

– Думаю, ты прав. Кроме того, мне необходимо хорошенько вымыться после купания в реке.

– Несмотря на все испытания, ты хорошо выглядишь, – сказал Слейт и сел за столик, уставленный яствами.

Улыбнувшись ему, Рейвен вошла в воду, очень приятную на ощупь. Она уютно устроилась, усевшись в глубокой ванне, умыла лицо, осторожно дотрагиваясь до него, и с облегчением заметила, что вопреки ее опасениям солнце не опалило его.

Слейт тем временем намазал маслом большой кусок хлеба, любуясь обнаженным телом Рейвен, покрытым душистой пеной лавандового мыла. Положив сверху ложку джема из ежевики, он стал слизывать этот джем, не сводя с Рейвен дразнящего взгляда.

– Я для тебя забавное зрелище, которое делает обед еще приятнее? – спросила она и открыла рот, чтобы откусить от бутерброда.

– Просто упоительное зрелище, – сказал он, поднося к ее губам хлеб, намазанный маслом и джемом.

Прожевав, Рейвен с довольным видом откинулась в ванне, нежась в горячей воде, которая прогоняла усталость и боль. Ей хотелось лежать так вечно. Но вскоре Слейт заставил Рейвен снова сесть и начал кормить ее сначала холодным жареным цыпленком, потом хлебом с маслом и, наконец, яблочным пирогом. Когда они оба насытились, он удовлетворенно откинулся на спинку стула, по-прежнему не сводя с нее глаз.

Улыбнувшись ему, Рейвен намылила мочалку и начала мыться. Когда очередь дошла до груди, Слейт наклонился и взял у нее мочалку.

– Я сам тебя помою, – сказал он и стал осторожно натирать ее грудь, уделяя особое внимание соскам, которые вскоре порозовели и затвердели.

– О, Слейт, – пролепетала Рейвен. – Что ты делаешь – моешь меня или пытаешься...

– ...соблазнить? – подсказал он ей нужное слово.

– А ты можешь сделать и то и другое?

– Для тебя – все, что угодно.

– В таком случае действуй. Он усмехнулся.

– Я уже приступил к своим обязанностям. А теперь встань, и я завершу работу должным образом.

– Не знаю, Слейт, может ли женщина выдержать, когда с ней нянчится мужчина, обладающий такими способностями.

– Я еще только начал, – шутливым тоном заметил Слейт, а затем помог ей встать и принялся мыть мочалкой ее бедра, поглаживая их до тех пор, пока Рейвен не охватила дрожь возбуждения. Когда он начал тереть ей живот, она застонала и прислонилась к нему. Струйки мыльной воды потекли по рубашке Слейта. Но ни он, ни она не заметили этого.

Он продолжал мыть ее, растирая и массируя. Она оперлась на него, когда он поочередно поднял из воды ее ступни, чтобы скорее пощекотать их, нежели помыть. Когда Слейт наконец вернул ей мочалку, тело Рейвен было розовым, разгоряченным и охваченным огнем желания. Слейт взял полотенце и поманил ее к себе. Но Рейвен замешкалась.

– Иди сюда, Рейвен. Неужели ты не хочешь, чтобы я вытер тебя?

– Ты просто хочешь продлить мои муки!

– Нет, я хочу растереть тебя полотенцем. Иди сюда.

– Ну, хорошо, но только действительно вытирай меня, а не делай... то, что ты только что делал, – поддразнивая его, сказала она.

Слейт засмеялся и, завернув ее в полотенце, прижал к себе.

– Ты пахнешь лавандой, и мне хочется все твое тело покрыть поцелуями.

Рейвен задрожала и теснее прижалась к нему.

– Я не буду останавливать тебя.

– Но сначала я должен дать тебе обсохнуть.

– Я помню, как однажды ты убирал языком капельки влаги с моей кожи.

– Но сегодня у меня для этих целей есть полотенце.

И он стал нежно вытирать ее лицо, шею, плечи, руки и спину. Добравшись до груди Рейвен, Слейт начал массировать полотенцем соски, а потом двинулся дальше. Рейвен застонала и, изгибаясь всем телом, прижалась к груди Слейта, вцепившись в его плечи. Когда он, наконец, достиг ее ступней, Рейвен тяжело дышала, сгорая от страсти.

– Слейт, если ты сейчас же не отнесешь меня в постель, мне кажется, я умру.

– О, я вижу, что так оно и будет, – с улыбкой сказал Слейт и отбросил полотенце в сторону. – Но сейчас я разбужу в твоей душе желание жить вечно.

И они слились в жарком поцелуе. Язык Слейта проник в рот Рейвен и начал обследовать его глубины, заставив ее снова застонать от возбуждения. Крепко прижав ее к своей груди, он гладил ее обнаженную спину, а затем, опустив ладони на ягодицы Рейвен, дал ей почувствовать, как затвердела и восстала его плоть. Рейвен приникла к нему всем телом, сгорая от желания слиться с ним в единое целое. Она гладила его плечи, разминая мышцы и чувствуя жгучую потребность ощущать его запах и осязать его.

– Сбрось с себя одежду, Слейт. Я хочу ощущать твою наготу.

– Ты становишься дерзкой, женщина.

– Это ты сделал меня такой, ковбой. Ты сам разденешься или тебе помочь?

– Тебе не нужно просить меня об этом дважды, – смеясь, сказал Слейт и начал сбрасывать с себя одежду.

Когда он предстал перед ней совершенно обнаженным, Рейвен оглядела его с ног до головы.

– Думаю, ты справишься, – промолвила она.

– Когда я закончу то, что начал, то наверняка удостоюсь более высокой оценки.

– Посмотрим, – поддразнивая его, сказала Рейвен.

Подойдя к кровати, она стала осторожно убирать разложенную на ней новую одежду. Прижав на мгновение юбку и блузку к груди, Рейвен подумала о том, как сильно она любит Слейта, как чудесно быть рядом с ним и как прекрасен его подарок.

Сев на край узкой кровати, они некоторое время смотрели друг на друга жадным взором, а затем Слейт откинул одеяла, под которыми лежали свежие белые простыни.

– Это не прерия и не река Кэш, Рейвен. Как ты думаешь, здесь нам будет неплохо?

– С тобой мне хорошо в любом месте, – сказала она и легла на белоснежное постельное белье, протягивая руки к Слейту.

Когда он оказался рядом с ней, Рейвен почувствовала, как ей передается его возбуждение. Ее охватила дрожь, и она закрыла глаза, отдавшись на волю чувств и наслаждаясь каждым прикосновением Слейта. Легкие поглаживания его ладоней разбудили в ее душе желание предаться более смелым ласкам. Язык Слейта поигрывал в уголках ее рта, а затем переместился в раковину уха, все больше распаляя ее чувственность. И когда Слейт припал губами к ее соску, Рейвен начала извиваться в его руках, выгибая спину и стремясь слиться с ним.

Но Слейт еще не был готов перейти к решительным действиям. Он ласкал языком ее соски, легонько покусывал их, а затем, наконец, стал сосать их. Рейвен издала стон, ее руки гладили спину Слейта, побуждая его удовлетворить, наконец, ее страсть. Но он все еще медлил, покрывая поцелуями ее тело и лаская языком чувствительные зоны. Добравшись до лона, Слейт на секунду замер, и все чувства Рейвен обострились от ожидания, а возбуждение возросло. Затем он припал губами к бутону ее плоти, сделав желание Рейвен нестерпимым.

Наконец он встал на колени между ее раздвинутых ног, приподнял их и вошел в ее лоно. Рейвен застонала от наслаждения, обхватив его ногами. Слейт начал делать ритмичные движения, сначала медленно, а потом увеличивая темп. Рейвен закусила нижнюю губу от нарастающего напряжения, затем провела по ней кончиком языка. Не в силах больше наблюдать за этим соблазнительным зрелищем, Слейт поцеловал ее, и его язык проник в ее рот одновременно с новым мощным толчком его плоти.

Слившись в единое целое, они чувствовали, как их увлекает вихрь страсти. Они одновременно достигли экстаза и, не размыкая объятий, некоторое время, показавшееся им вечностью, лежали неподвижно, в полном упоении от пережитого блаженства. Затем постепенно они вернулись к действительности, удовлетворенные и усталые.

Слейт перекатился к краю кровати и снова обнял Рейвен, которая положила голову ему на грудь и с наслаждением вдыхала исходивший от него запах, чувствуя жар его тела. Ей хотелось вечно ощущать его близость, навсегда соединившись с ним в любовных объятиях.

Когда дыхание Слейта стало ровным, он, наконец, заговорил:

– Когда ты лежала у подножия лестницы, бледная и неподвижная, я подумал, что больше никогда не смогу заниматься с тобой любовью. И тогда я поклялся сделать все, чтобы ты всегда была со мной и тебе ничто не угрожало.

– Но сегодня утром я снова рисковала жизнью.

– Да. Я не знаю, как мне сделать, чтобы ты никогда не подвергалась опасности. Может быть, мне нужно привязать тебя к кровати?

– Мне кажется, это неплохая мысль.

– Да, и когда мы вернемся в Сан-Антонио, возможно, я так и поступлю.

– Ты собираешься сделать это до или после свадьбы?

– После. Я собираюсь поставить на тебе свое клеймо сразу же, как только мы вернемся домой.

– Хорошо, ковбой, но и я выжгу на тебе свое тавро.

– Я согласен и буду только рад этому.

– О, Слейт, а что, если мы убежим отсюда прямо сейчас? Я устала и очень боюсь. И не хочу, чтобы мне снова причиняли боль.

– Я знаю, что на твою долю выпали тяжелые испытания.

– И на твою тоже. Не забывай про укус гремучей змеи.

– Но нам необходимо продолжить расследование, Рейвен. Мы не можем прекратить его сейчас, слишком многое зависит от нашего успеха или неудачи.

– Конечно, ты прав, но мне очень хочется вернуться домой. Может быть, это эгоизм и слабость?

– Нет. Просто ты крайне утомлена. Мы оба устали. Но нам сегодня еще предстоит важная встреча.

– Я не знала, что ты собираешься взять меня с собой.

– Ты должна поехать вместе с нами, Рейвен. В конце концов, идея этой встречи принадлежит тебе.

– Хорошо, я с удовольствием отправилась бы туда, если бы знала, что мне предстоит лишь наблюдать за ходом этой встречи.

– Думаю, что именно этим твое участие в ней и ограничится.

– Хорошо. А еще мне очень хочется увидеться с дядей, Слейт. Я проделала такой длинный и долгий путь только ради него, но провела с ним очень мало времени. Мне кажется, что это несправедливо. А что, если он умрет, прежде чем я снова увижу его?

– Ты не должна беспокоиться по этому поводу, Рейвен. Он хочет, чтобы ты вернула племени Тайми. Это для него важнее собственной жизни.

– Я знаю, но он мой единственный оставшийся в живых родственник.

– А как же я?

– Это разные вещи.

– В каком смысле?

– Ты прекрасно знаешь, в каком смысле.

– И все же я хочу, чтобы ты объяснила, какая между нами разница.

– Кровь. Бегущий Медведь – мой кровный родственник.

Рейвен теснее прижалась к Слейту. Ей так хотелось, чтобы суровая действительность отступила и она смогла навсегда укрыться в постели вместе с любимым. Но Рейвен знала, что ей придется встать и готовиться к отъезду. Она очень надеялась, что на встрече останется в роли зрителя, поскольку на большее была просто не способна.

– Хочешь примерить новую одежду?

– А что, если ты сам оденешь меня? Я так разомлела, что не в состоянии даже пошевелиться.

– Держу пари, что смогу заставить тебя двигаться.

– Да? И каким же это образом?

Слейт начал щекотать ее, но Рейвен лежала не шевелясь. Тогда он удвоил свои усилия, и она закусила нижнюю губу, чтобы сдержаться. Он усмехался и продолжил свое занятие. В конце концов Рейвен засмеялась и вскочила с кровати.

Подбежав к ванне, она схватила мокрую мочалку и, бросив ее в Слейта, попала в грудь. Слейт взревел, взял мочалку и, спрыгнув с кровати, начал гоняться по комнате за Рейвен. Она бегала от него, громко смеясь и не давая ему поймать себя.

Но в конце концов он схватил ее, повалил на кровать и, проведя мокрой мочалкой по ее обнаженному телу, быстро поцеловал в губы и встал.

– О, мне теперь холодно, – жалобно сказала Рейвен.

– К этому я и стремился. Надеюсь, теперь ты начнешь одеваться?

– Думаю, у меня нет выбора, иначе я замерзну и умру.

Слейт засмеялся.

– Сомневаюсь, что это грозит тебе в июне. Но я должен был как-то заставить тебя двигаться.

– Ты просто не испытываешь никакой жалости к моему нежному телу.

– Напротив, мне его очень жаль.

– В таком случае, может быть, снова ляжем в постель и ты мне докажешь это?

– Ты пытаешься соблазнить меня, Рейвен?

– Да. У меня получается?

– Ты же знаешь, что получается. Но я сопротивляюсь. Взгляни на меня.

Взяв ее новые кружевные панталоны и сорочку, Слейт приблизился к кровати и, усадив Рейвен, попытался надеть на нее нижнее белье. Но ее тело внезапно обмякло в его руках, она как будто превратилась в тряпичную куклу.

– Черт возьми, Рейвен, ты будешь помогать мне или нет?

– А чем ты меня отблагодаришь за помощь?

– Что ты скажешь о дюжине мятных леденцов?

– О, ты знаешь, что перед таким предложением я не могу устоять.

Рейвен тут же надела сорочку и панталоны. Белье было ей как раз впору, и она обняла Слейта. Их губы слились, и обоих вновь охватила страсть. Однако Слейт внезапно прервал поцелуй, отстранился от нее и, встав, отошел в дальний угол комнаты.

– Мне трудно сдерживать себя, Рейвен. Оденься поскорее, иначе я потеряю голову, позабуду обо всем на свете и мы останемся здесь до утра.

– Я не возражала бы против этого, – заметила она, однако послушно надела юбку с разрезом и блузку. – Ты не мог бы помочь мне?

– Да, если надо застегнуть пуговицы, а не расстегивать их, – сказал Слейт и тщательно застегнул все крохотные пуговки на блузке. Затем он быстро поцеловал ее и отступил на несколько шагов.

– Тебе идет этот наряд.

– Спасибо. Мне очень нравится новая одежда, Слейт. И она превосходно сидит на мне.

– Я измерил твою старую юбку своими руками и подобрал в магазине новую по этой мерке.

– Ты прекрасно справился с работой. Слейт усмехнулся.

– Может быть, хочешь чего-нибудь перекусить перед отъездом?

– Да. Когда ты упомянул о еде, я сразу поняла, что проголодалась.

Пока Рейвен ела крылышко жареной холодной курицы, присев к столику, Слейт оделся, защелкнул на поясе ремень с кобурой и, проверив, оба ли револьвера заряжены, обулся. Наконец, он сунул за голенище правого сапога нож, который всегда носил там, и тоже сел к столу. Отрезав кусок хлеба, Слейт намазал его маслом.

– Думаю, мне тоже следует взять с собой оружие, Слейт. У тебя такой вид, будто ты опасаешься, что нас ждут неприятности.

– Лучше подготовиться заранее, чтобы не быть застигнутым врасплох. Я и в городе надевал бы кобуру с револьверами, если бы это не было запрещено законом.

– К счастью, я повсюду могу носить с собой оружие, положив его в сумочку.

– Это прекрасно, но ты не сможешь быстро выхватить его.

– Пока у меня не было такой необходимости. Думаю, что и впредь не будет. Ведь рядом с тобой я в полной безопасности, не так ли?

– Да. Кроме того, с нами будет Тор.

– С таким великаном нам и медведь не страшен.

– Верно, – смеясь, сказал Слейт и, доев куриную ножку, продолжал: – Кстати, Тор, вероятно, уже ждет нас внизу. Я не предполагал, что тебе понадобится так много времени на то, чтобы принять ванну и одеться.

– А мне вовсе не кажется, что на это ушло много времени.

– Серьезно?

– Да.

Глава 24

Оранжевый солнечный диск низко висел над горизонтом, когда Рейвен, Слейт и Тор отправились в путь к реке Кэш. Оставив за спиной шум и суету Медисин-Лоджа, они ощутили, как начинает расти их внутреннее напряжение, потому что ни один из них не знал, чего ждать от предстоящей встречи.

Рейвен старалась сохранить в себе светлое, приподнятое настроение, вспоминая все, что произошло недавно в комнате Слейта. Она испытывала чувство защищенности и уверенности в своих силах. На мгновение ей даже показалось, что она справится с любыми трудностями, если только Слейт будет рядом. Она нащупала под тканью новой блузки золотую монету с вмятиной, приносящую удачу. Это был первый подарок, полученный ею от Слейта, если, конечно, не считать поцелуев, и он уже успел несколько раз выручить ее из беды. Этот талисман в представлении Рейвен был неразрывно связан со Слейтом и именно благодаря этой связи спасал и защищал ее.

В эту поездку Рейвен взяла с собой также револьвер отца, который лежал сейчас в ее сумочке. Это оружие перешло к ней после гибели мистера Каннингема и напоминало дочери о нем и его любви. Револьвер тоже был своего рода талисманом, приносящим ей удачу и оберегающим от опасности. Возможно, все эти вещи, доставшиеся ей от мужчин, которых она любила, вовсе не были нужны Рейвен, однако с ними она чувствовала себя на Западе не такой одинокой и потерянной.

Чем ближе они подъезжали к реке Кэш, тем отчетливее становился шум, доносившийся с ее берега. Затем они почувствовали острый запах готовящейся на костре говядины. И наконец, до их слуха донеслись звуки одинокой гитары и слова ковбойской песни.

– Должно быть, владельцы ранчо понаехали со всей округи в полном составе, – заметил Тор.

– Никто из них не пожелал оставаться в стороне, – заметил Слейт.

– Не понимаю, как они успели так быстро организовать свой выезд. Ведь решение о собрании было принято лишь сегодня утром, – сказала Рейвен.

– Владельцы ранчо были наготове. Им оставалось только пригнать сюда свои фургоны и лошадей, – объяснил Тор.

– Кстати, кайова очень благодарны тебе, Рейвен, за то, что ты остановила перестрелку, – промолвил Слейт.

– Вы разговаривали с Быстрым Орлом? – спросила Рейвен.

– Да, – ответил Тор. – Мы оба ездили в его лагерь. Быстрый Орел пришел в бешенство, узнав о спиртном и оружии.

– О каком оружии? – удивленно спросила Рейвен.

– Молодых людей снабдили виски и оружием одни и те же люди, – объяснил Слейт.

– Кто именно? – продолжала расспрашивать Рейвен.

– Пока мы не знаем этого, но непременно выясним, – ответил Тор.

– Я поговорю с Быстрым Орлом и Перышком, когда мы доберемся до места, – пообещала Рейвен.

– Ты вряд ли сможешь сделать это сразу, – предупредил ее Слейт. – Полагаю, что прежде всего обе стороны займутся обсуждением вопроса об аренде пастбищ, а это может занять какое-то время. Ты согласен со мной, Тор?

– Да, мне кажется, именно так будет проходить встреча. Но все равно нам надо докопаться до сути и выяснить, кто дал молодежи виски и оружие. Этих людей необходимо остановить, и как можно скорее.

Доехав до пересечения речки Кэш и дороги на Форт-Силл, путники увидели, что им навстречу выехали два всадника – индеец из племени кайова и представитель владельцев ранчо. Рейвен, Слейт и Тор, осадив коней, подождали, пока те приблизятся к ним.

– Тор, – обратился к Гуннарсону фермер, – назначенная встреча состоится чуть ниже по течению реки. Скачите на север, и вы прибудете точно на место назначения.

– Рейвен Лунное Дитя, – добавил кайова, – твой народ ждет твоего прибытия. Вас встретят, как только вы доберетесь до лагеря.

– Спасибо, – сказала Рейвен, и они направились на север, продвигаясь вдоль восточного берега, где была протоптана узкая дорожка.

Рейвен, Слейт и Тор молчали, готовые в любую минуту дать отпор неведомой опасности. Однако, похоже, им ничто не угрожало, и они, миновав заросли кустов, спокойно въехали под сень тополей, росших по берегам реки. Первым на их пути возник лагерь владельцев ранчо, в котором на нескольких небольших кострах жарилась говядина. Рядом паслись лошади и стояли фургоны, под которыми можно было укрыться от дождя или палящего солнца. Фермеры пили кофе, курили, мирно беседовали; в стороне от всех один ковбой, перебирая струны гитары, пел, а другой подыгрывал ему на гармонике.

Когда Рейвен, Слейт и Тор въехали в лагерь, стало тихо, почти все его обитатели прекратили свои занятия, и один из старших владельцев ранчо встал навстречу гостям. Кивнув Тору, он внимательно взглянул на Рейвен.

– Мисс, я благодарю вас от лица всех собравшихся здесь владельцев ранчо за то, что вы сделали сегодня. Вы спасли наших мальчиков, и мы этого никогда не забудем.

– Я рада, что смогла вам помочь, – сказала Рейвен и обвела взглядом всех присутствующих.

– Это больше чем помощь. Вы спасли жизнь нашим детям и спасете наши хозяйства от разорения, если нам удастся заключить договоры на аренду пастбищ. Ковбои будут петь о вас песни, мисс Рейвен.

– Спасибо, – поблагодарила его Рейвен, тронутая до глубины души. Она понимала, что эти люди были такими же, как и ее народ кайова. Они тоже старались выжить в трудных условиях. Интересы фермеров и индейцев пересекались, и это было очень плохо. Но может быть, фермеры и кайова смогут договориться хотя бы о пастбищах и это сблизит их?

– Не благодарите нас, мисс. В том, что сделано, – лишь ваша заслуга, – ответил владелец ранчо, а затем, помолчав, добавил: – Дело в том, что мы тут сбросились и приготовили вам небольшой подарок в знак благодарности. Правда, ребята? – обернувшись, обратился он к другим фермерам, стоявшим у него за спиной.

Они закивали, что-то говоря вразнобой с несколько смущенным видом.

– Мой сын Джек завоевал право вручить вам то, что мы для вас приготовили. Надеюсь, вам понравится наш скромный подарок.

Из толпы вышел долговязый нескладный юноша в сдвинутой на затылок ковбойской шляпе.

– Мисс Рейвен, – сказал он с робкой улыбкой, – мы хотим подарить вам вот это... на большее у нас, к сожалению, не хватило денег.

И он протянул ей что-то блестящее. Наклонившись, Рейвен взяла подарок и тут же восхищенно воскликнула:

– О, какие чудесные шпоры! Они очень красивые. Спасибо. Но ведь этот подарок, должно быть, стоит ужасно дорого!

Лица владельцев ранчо просияли от радости, и молодой ковбой, воодушевившись, добавил:

– Ну а теперь, когда вы получили такой подарок, вы должны непременно тоже стать ковбоем и остаться жить в Техасе, не так ли?

– Похоже, у вас стало больше поклонников, Рейвен, – сказал Тор. – Очень многие желали бы видеть вас у техасских загонов для скота.

– И я не исключение, – заметил Слейт.

Владельцы ранчо рассмеялись, а парень с гитарой затянул другую песенку, в которой говорилось о потерявших голову женщинах и одичавшем рогатом скоте.

Рейвен улыбнулась, ощутив себя частью этих людей, владельцев ранчо и ковбоев. Слушая песню, Рейвен поглядывала на Слейта. Может быть, он был прав, когда говорил, что, по его мнению, Рейвен предназначено стать жительницей Запада. Поглаживая серебряные шпоры, Рейвен клялась себе, что постарается оказаться достойной подарка владельцев ранчо. Эти шпоры были не только выражением благодарности, но и знаком ее признания. Рейвен заслужила уважение этих людей.

При мысли о том, что ее приняли в свои ряды жители Запада, техасцы, Рейвен чуть не расплакалась. Она и не предполагала, что теплый прием в лагере фермеров так растрогает ее. Только теперь Рейвен поняла, какое огромное значение имело для нее, что ее признали своей, и как ей не хватало чувства глубокой внутренней связи с людьми, которое она испытывала только в Чикаго, когда были живы ее отец и жених. Может быть, подспудно она и стремилась пережить вновь это чувство, когда бросилась сюда на зов кайова.

Услышав, как кто-то окликнул ее по имени, Рейвен вышла из задумчивости. Подняв глаза, она увидела Перышко, которая направлялась к ней.

– Рейвен Лунное Дитя! – воскликнула Перышко, пробираясь сквозь толпу владельцев ранчо.

– Приветствую тебя, Перышко, – сказала Рейвен.

Она была искренне рада видеть свою подругу из племени кайова.

– Я приехала, чтобы проводить тебя в наш лагерь, – сказала индианка, остановившись рядом с Белым Ветром и поглаживая его мягкий нос.

Перышко подошла к Черной Плясунье и тоже погладила ее по морде, а затем снизу вверх посмотрела на Слейта.

– Ты тоже желанный гость в лагере кайова, – сказала она.

Слейт прервал беседу и посмотрел на индианку.

– Спасибо, но у меня здесь дела, которые нужно срочно уладить.

Перышко кивнула и снова повернулась в сторону Рейвен.

– А ты готова отправиться со мной прямо сейчас?

– Что ты скажешь на это, Слейт? – спросила Рейвен.

– Поезжай. Увидимся позже.

И хотя улыбка смягчила жесткость его слов, Рейвен вдруг почувствовала себя лишней. Ее не хотели посвящать в дела владельцев ранчо. А ведь всего несколько минут назад она ощущала себя неотъемлемой частью сообщества жителей Запада. Теперь же от нее как будто хотели отделаться, отослать в лагерь индейцев.

Может быть, она обманывала себя? Может быть, ей всю жизнь суждено находиться между двумя мирами, не принадлежа, по существу, ни к одному из них? А что, если она сможет стать частью обоих? Хотя в настоящее время эта мысль казалась Рейвен невероятной. Она чувствовала себя отверженной. Спешившись, она подошла к Перышку.

– Что это у тебя? – спросила индианка, с восхищением глядя на чудесные шпоры, которые Рейвен держала в руках.

– Это подарок от владельцев ранчо за то, что я помогла им сегодня утром.

– Великолепные шпоры! – воскликнула Перышко, дотрагиваясь до них. – Я вижу, они ценят тебя так же высоко, как и кайова.

Рейвен кивнула, хотя сомневалась в том, что это соответствует действительности. Тщательно уложив шпоры в седельную сумку, она взглянула на Слейта и Тора.

– До скорого, – сказала Рейвен, обращаясь к своим спутникам. – Попытайтесь выяснить, знают ли владельцы ранчо что-нибудь о тех людях, которые дали молодежи оружие и виски, хорошо?

Рейвен последовала за Перышком, ведя под уздцы Белого Ветра. Пока они шли через лагерь владельцев ранчо, она кивала и улыбалась тем, кто попадался ей навстречу, однако чувствовала себя внутренне опустошенной, как будто только что утратила нечто очень важное и не знала, как это вернуть... Более того, она представления не имела, что именно потеряла...

Как только они оказались за пределами лагеря, Перышко взяла руку Рейвен и крепко сжала ее.

– Рейвен, кайова, команчи и апачи – все благодарны тебе за то, что ты сделала сегодня утром. Это был отважный поступок, совершенный мужественной женщиной. У тебя сердце истинной кайова.

– Спасибо, но, честно говоря, я не сделала ничего особенного.

Перышко остановилась и нахмурилась.

– Не сделала ничего особенного? Ты представить себе не можешь, что делает с нами, с нашими племенами виски, скольких из нас оно убило или страшно искалечило.

– Я начинаю это понемногу понимать. Но откуда у молодежи появилось спиртное?

– Они дали клятву, что никому не скажут об этом. Кроме спиртного, молодые воины получили также оружие. Если бы ты не остановила перестрелку, не знаю, что произошло бы с кайова – ведь американское правительство могло бы забрать у нас землю, урезать поставки продовольствия, забрать всех мужчин и отправить их в дальний путь, туда, где находится Флорида и где большинство из них наверняка умерли бы.

– Я не знала... или не понимала, как много значил для вас мой поступок. Я только чувствовала, что должна что-то сделать. Тор сказал, что я единственный человек, которого молодые люди станут слушать, но у меня так болела голова, что я с трудом понимала, что говорю.

– Ты все делала правильно, не сомневайся в этом. А теперь мы можем начинать подготовку к празднику Пляски солнца.

– Но ведь я еще не нашла Тайми!

– Твой дядя видел, что ты найдешь его вовремя. Пойдем быстрее. У меня есть для тебя сюрприз.

Когда они дошли до индейского лагеря, и Перышко остановилась, вокруг сразу же воцарилась тишина. Рейвен, ведя Белого Ветра под уздцы, выступила вперед. Все обитателя лагеря замерли, прекратив свои занятия и обратив взоры к девушке. Оглядевшись вокруг в поисках знакомых лиц, она увидела несколько больших вигвамов, на которых яркими красками были изображены подвиги воинов кайова. В таких вигвамах, очевидно, жили знатные представители племени. Перед ними на кострах готовилась говядина и толпились люди... Все они повернули головы в ее сторону.

Рейвен догадалась, что это не был, строго говоря, лагерь кайова. Здесь находились также индейцы из племен команчи и апачи. Когда от одной из групп отделился Быстрый Орел, Рейвен охватил страх. Он быстро направился к ней, на его губах играла улыбка.

– Быстрый Орел тоже здесь, – сказала Перышко. – Кроме того, в лагерь приехало несколько знатных индейцев, которые очень хотят познакомиться с тобой. Позволь, я уведу Белого Ветра. Увидимся позже.

Кивнув, Рейвен передала Перышку поводья своей лошади, а затем обернулась к Быстрому Орлу.

– Наконец-то ты приехала, – промолвил он, устремляя на нее жгучий взгляд своих карих глаз.

– Да, я прибыла в ваш лагерь, – сказала Рейвен, не зная, о чем с ним говорить.

В этот момент Рейвен думала о Слейте и обо всем, что их связывало. Ей нельзя было вновь позволить Быстрому Орлу увлечь себя в сети, из которых она вряд ли смогла бы вырваться во второй раз.

– Я могу чем-нибудь помочь вам во время встречи? – спросила она.

– Ты уже сделала более чем достаточно. Я хочу поблагодарить тебя от себя лично за то, что ты остановила перестрелку сегодня утром.

– Спасибо, но, честно говоря, я всего лишь сказала несколько слов. У меня страшно болела голова, и я едва соображала, что делаю.

– Если ты останешься в племени кайова, то тебя, без сомнения, ждет слава могущественной колдуньи. Очевидно, эти способности перешли к тебе по наследству.

– Я вовсе не могущественна, Быстрый Орел, и ты об этом прекрасно знаешь. Ведь мне до сих пор так и не удалось найти Тайми.

– Но никто не сомневается в том, что ты это сделаешь. А теперь мне надо представить тебя нашим союзникам. К счастью, мы встретили команчей и апачей недалеко от Форт-Силла – они тоже приехали за продуктами, – и мы смогли быстро заручиться их согласием на участие в этой встрече. Они жаждут познакомиться с тобой, человеком, оказывающим кайова мощную поддержку.

Услышав его последние слова, Рейвен не смогла удержаться от смеха. Мысль о том, что она «оказывала мощную поддержку» кайова, забавляла ее. Быстрый Орел оставался все таким же серьезным. Положив руку ей на плечо, он повел Рейвен к союзникам кайова. Сквозь тонкую ткань блузки она ощущала тепло, исходившее от его ладони. Внимание всех присутствующих было приковано к Рейвен, и она чувствовала себя не в своей тарелке: ее смущало почтительное молчание индейцев. Рейвен не понимала, чем могло быть вызвано это почтение. Могла ли она принести хоть какую-нибудь пользу кайова и их союзникам?

Прежде чем Быстрый Орел успел представить ее, из толпы вышел жилистый кривоногий мужчина, ростом не намного выше самой Рейвен, и направился к ней странной походкой человека, который, по-видимому, прекрасно держался в седле, но чувствовал себя неуютно, передвигаясь пешком. Остановившись напротив Рейвен и сняв шляпу с головы, он смерил ее взглядом с головы до ног, а затем выплюнул табак, который жевал, и промолвил:

– Так, значит, вот вы какая, воспитывавшаяся у бледнолицых женщина, которая вызывает восхищение у вождя Дикого Мустанга, но никак не может найти пропавшее Тайми.

Вперед выступил вождь Дикий Мустанг.

– Добро пожаловать, Рейвен Лунное Дитя, дочь племени кайова. Мы рады видеть тебя снова.

– Я тоже рада видеть вас снова, Дикий Мустанг.

– А этот завистник, среди родни которого нет такой прославленной женщины, как ты, – продолжал вождь, – объездчик Джоунс, добрый друг кайова, команчей и апачей.

– Я много слышала о вас, мистер Джоунс, – вежливо сказала Рейвен.

– Называйте меня просто объездчик. Меня так все зовут.

– В таком случае называйте меня, пожалуйста, Рейвен.

– С удовольствием.

– Я с нетерпением жду начала скачек.

– Мне приятно слышать это. Вы будете в них участвовать?

– Боюсь, что я плохая наездница.

– Очень жаль.

– Но я учусь ездить верхом и, возможно, в следующий раз приму участие в соревнованиях.

– На Западе жизнь бывает коротка.

– Мне известно об этом.

– Очень коротка. Но я должен возвращаться в Меднсин-Лодж. Если вам снова понадобится мой совет, Дикий Мустанг, позови меня, я буду неподалеку.

– Спасибо, объездчик, – сказал вождь Дикий Мустанг. – Мы высоко ценим твои знания, впрочем, как и твою дружбу. Ты ведь приедешь на праздник Пляски солнца, не так ли?

– Но как ты собираешься проводить его без Тайми?

– Рейвен вовремя найдет Тайми.

– Если ты так уверен в этом, Дикий Мустанг, я непременно приеду, чтобы увидеть все своими глазами, – сказал объездчик.

– В таком случае мы подождем тебя у реки Апачи.

– Хорошо, я буду там, – сказал объездчик и, кивнув Рейвен, зашагал через лагерь к своим лошадям.

– Так, значит, вот он какой, знаменитый объездчик Джоунс, – задумчиво промолвила Рейвен.

– Да, – сказал вождь Дикий Мустанг. – Это один из наших лучших друзей среди бледнолицых. Я бесконечно доверяю ему. Он не раз давал кайова, команчам и апачам ценные советы и делился важными сведениями. Наша дружба основана на любви к лошадям и занятии коневодством, от которого зависит вся жизнь нашего племени.

– Я рада, что он хороший друг кайова, – сказала Рейвен, – и с нетерпением ожидаю начала скачек.

– Мы тоже, но, прежде чем развлекаться, необходимо уладить неотложные дела. Я должен поблагодарить тебя за то, что ты спасла наших молодых воинов и подготовила почву для заключения арендных договоров на пастбища. Пришло время изменить некоторые наши традиции, и это надо сделать до праздника Пляски солнца. Но прежде чем отправиться на встречу, я хотел бы познакомить тебя с друзьями кайова.

И, жестом показав Рейвен, что она должна следовать за ним, Дикий Мустанг подошел к группе индейцев и вывел из нее высокого красивого человека, уверенного и спокойного. Догадавшись, кто это, Рейвен подумала, что именно таким и представляла его себе.

– Это Куана, вождь команчей, – сказал Дикий Мустанг. Куана улыбнулся Рейвен.

– Слава о тебе облетела всю округу, дочь кайова. Я рад, что ты поняла правоту моих слов и побудила свой народ уладить дело, касающееся пастбищ.

– Ваша мудрость известна всем, – отвечала Рейвен, – я очень рада познакомиться с вами.

Дикий Мустанг подвел ее к следующей группе, из которой вышел еще один индеец.

– Это Черный Ястреб, вождь апачей.

– Если тебе понадобится новый дом, апачи рады принять тебя. Мы ценим мужественных женщин. Мудрость, проявленная тобой, будет воспета нами, – добавил Черный Ястреб.

– Я никогда не забуду почестей, оказанных мне кайова, апачами и команчами, – заверила Рейвен.

Кивнув, Черный Ястреб вновь вернулся в группу своих соплеменников. Дикий Мустанг подвел Рейвен к Быстрому Орлу.

– Сообщи ей о принятых нами решениях, мой сын, а мы пока займемся подготовкой встречи с владельцами ранчо, которая состоится под деревом.

С этими словами Дикий Мустанг повернулся и ушел.

– Я не знала, что мне говорить, как отвечать им, Быстрый Орел, – промолвила Рейвен. – Меня охватил благоговейный страх при виде этих почтенных вождей, и мне с трудом верилось, что меня и вправду знакомят с ними.

– Они тоже испытывают благоговейный трепет перед тобой.

– Но почему?

– Сегодня утром ты спасла нас всех. Кроме того, ты заставила нас понять, что необходимо наконец принимать решение о судьбе пастбищ.

– И к какому выводу вы пришли?

– Кайова примут предложение Куаны и поступят так, как уже поступили команчи. Апачи тоже поддержали наше решение. Наш народ должен двигаться вперед. Об этом мы с тобой уже однажды говорили.

– Я рада слышать это. А какое решение вы приняли относительно предложения Тора Гуннарсона?

– Он получит то, чего хочет. Пастбищ хватит на всех, если владельцы ранчо докажут свои честные намерения, выкурив с нами трубку мира. А сейчас мне надо идти. Скоро начнется встреча. Наверное, она продлится долго. Сначала состоится церемония, а потом стороны проведут раздел земель кайова и апачей. Если ты захочешь присутствовать на встрече, все будут только рады этому, хотя, мне кажется, часть времени ты вполне можешь провести по своему усмотрению где-нибудь в другом месте.

– А где вы собираетесь проводить встречу?

– Иди за мной.

Рейвен последовала за Быстрым Орлом, думая о том, что, когда вопрос о пастбищах уладится, команчи и владельцы ранчо, пожалуй, больше не будут занимать верхние строчки списка подозреваемых. Конечно, теоретически кто-нибудь из них мог украсть Тайми, чтобы заставить кайова принять решение об аренде пастбищ, но Рейвен считала теперь это маловероятным.

– Скажи, Быстрый Орел, ты узнал что-нибудь новое о людях, давших молодежи оружие и виски, или о пущенной в нас со Слейтом стреле кайова и шипе под моим седлом?

– Никто из воинов ничего не знает о шипе. Но несколько семей обнаружили пропажу вещей, доставшихся им по наследству от предков, таких, как старые луки или колчаны со стрелами. Кстати, одну из них и могли пустить в вас. Мы считаем, что все это кто-то мог похитить, чтобы выменять на оружие и виски. Такое случалось и прежде, но никогда еще не пропадало так много старинных вещей сразу.

– Это ужасно! Вы можете принять какие-то меры, чтобы прекратить воровство?

– Мы поговорили с молодыми воинами и думаем, что подобное больше не повторится. Исчезновение Тайми потрясло весь наш народ, и молодежь попыталась вернуть племени Тайми и утраченное достоинство, сделав это по-своему.

– Но что еще вам известно о тех предметах старины, которые обменяли на оружие и спиртное?

– Не в нашей власти вернуть их. Попытки сделать это чреваты большими неприятностями, которые нанесут нашему народу больше вреда, чем сама пропажа.

– Но вы знаете, кто именно выменял у вас эти вещи?

– Наши воины дали слово не называть имена этих людей. Мы не можем просить их о том, чтобы они нарушили свое обещание.

– Я понимаю, что данное слово – вопрос чести для кайова, но ведь мне самой ничто не мешает расспросить об этом деле людей в округе, не так ли?

– Да. И кайова были бы признательны тебе за это.

– Хорошо. Занимаясь поисками Тайми, я постараюсь расследовать и это дело.

– Спасибо, – сказал Быстрый Орел, останавливаясь у вигвама, стоявшего на берегу речки Кэш. – А теперь я хочу сделать тебе сюрприз.

Рейвен показались знакомыми росписи этого вигвама, но она не могла вспомнить, где видела их. Быстрый Орел знаком показал ей, что она может войти, и, переступив порог, Рейвен очутилась в теплом, тускло освещенном помещении и удивленно огляделась. Быстрый Орел последовал за ней. И пока Рейвен стояла, ожидая, когда ее глаза привыкнут к полумраку, он нежно поглаживал ее по плечу.

Вскоре она разглядела сидевшую у очага фигуру человека в накинутой на плечи шкуре медведя. Это был дряхлый старик. Он медленно поднял на нее затуманенные глаза, однако его взгляд оставался твердым.

– Дядя! – воскликнула Рейвен, опускаясь на колени, чтобы обнять его.

– Рейвен, дочь моей сестры, приветствую тебя, – слабым голосом промолвил Бегущий Медведь. – Как твои дела?

– Намного важнее сейчас твои дела, дядя.

– Я стараюсь держаться. Праздник Пляски солнца уже не за горами.

– Мне жаль, что я до сих пор не нашла Тайми. Я очень старалась, но на моем пути вставало множество преград.

– Я видел это... в своих видениях. Темные силы... окружили тебя со всех сторон. Я чувствую, как их мощь нарастает... Ты должна быть осторожной.

– Я буду осторожной, дядя.

– В честь того, что ты сделала сегодня утром для кайова... я хочу подарить тебе волшебный мешочек. Его изготовила Перышко, а Коготь Бобра собрал целебные травы. Но я придал этому мешочку особую силу. Он поможет тебе сохранить жизнь... и осуществить твои мечты.

– Спасибо, дядя! – воскликнула Рейвен, беря в руки мешочек из мягкой ткани, на одной стороне которого были вышиты разноцветным бисером символы солнца, луны и земли в причудливом узоре. – Но тебе не следовало тратить на меня столько сил.

– Твоя жизнь стоит дороже, чем жизнь старика.

– Нет, дядя, это не так. Ты – моя семья, единственный родственник, оставшийся в живых.

– У тебя теперь есть твой народ. Племя – твоя семья. Ты доказала, что в твоей груди бьется сердце истинной кайова. Спасибо тебе за то, что ты спасла сегодня наших молодых воинов. Этот волшебный мешочек, возможно, будет всегда напоминать тебе о том, что порой вещи, которые мы считаем пустяком, на деле оказываются очень важными.

– Спасибо, дядя. Мне всегда будет дорог твой подарок.

– Повесь его на шею, дочка... и носи под одеждой так, чтобы он соприкасался с кожей.

Мешочек был привязан к длинному мягкому ремешку, который Рейвен легко завязала на шее. Она подумала, что теперь удача не покинет ее никогда, и наконец, поверила, что обязательно найдет Тайми.

– Носи этот мешочек на протяжении всей жизни... можешь добавлять в него свои целебные травы... – сказал Бегущий Медведь. – А теперь я должен сосредоточить все свои мысли на празднике Пляски солнца.

– Племена кайова начинают собираться на берегах речки Апачи, – объяснил Быстрый Орел, опускаясь на колени рядом с Рейвен и ее дядей. – Наше племя сейчас тоже направляется туда. Бегущий Медведь прибыл сюда, чтобы увидеться с тобой, прежде чем поехать к месту проведения праздника, где под его наблюдением должны возвести палатку для хранения Тайми.

– Но я до сих пор не нашла его.

– Ты найдешь Тайми, дочка, – сказал Бегущий Медведь, сжав в своих прохладных сухих пальцах ее руку.

– Да, дядя, в любом случае я найду его и принесу на праздник Пляски солнца.

Глава 25

– Принесите нам три бутылки виски, по одной на каждого, – проревел Тор Гуннарсон, войдя вместе со своими спутниками в палатку, которая была своего рода имитацией «Позолоченной клетки».

Рейвен обошла огромную фигуру Тора и огляделась. Похоже было, что Сэмми Джо перевезла сюда из Анадарко большую часть мебели из своего заведения и использовала фургон в качестве бара в дальней части помещения. С потолка свешивались масляные лампы, отбрасывавшие мягкий желтый свет.

В палатке было многолюдно, повсюду слышались взрывы смеха и стук костей. Помещение окутывал дым от сигарет и сигар, а наверху, вокруг фонарей, кружились стайки насекомых. Рейвен показалось, что свободных мест нет, но Тор с высоты своего гигантского роста заметил столик и двинулся к нему. Рейвен и Слейт последовали за ним.

Тор галантно выдвинул стул для Рейвен и, когда та села, вновь привлек к себе внимание бармена, заказав три бутылки виски. Усевшись напротив Слейта и Рейвен, он заявил:

– Сегодня мне надо хорошенько выпить. Черт подери! Я счастливый человек, у меня лучшие пастбища кайова, и я могу теперь разводить лучшие породы скота в Техасе!

– Примите наши поздравления, – сказала Рейвен.

– Всего этого я добился благодаря вам обоим, – продолжал Тор. – Мне достались прекрасные пастбища только потому, что вы – друзья кайова.

– Но именно благодаря вам удалось предотвратить войну между владельцами ранчо и кайова, – заметила Рейвен.

– Я всего лишь поднял тревогу, а вы явились на поле боя и остановили перестрелку.

– Но я никогда не узнала бы, что происходит, если бы вы не примчались за мной, – заметила Рейвен.

Слейт засмеялся.

– Неужели вы собираетесь весь вечер нахваливать друг друга?

Тор тоже засмеялся было, но сейчас же нахмурился.

– Черт возьми! Где мое виски?

Он обернулся и начал медленно вставать из-за стола, однако внезапно замер в неловкой позе.

Рейвен проследила за его взглядом и улыбнулась. Внимание Тора, оказывается, привлекла Сэмми Джо, которая как раз направлялась к их столику, неся три бутылки виски. Она выглядела, как всегда, великолепно. Ее ярко-рыжие волосы крупными локонами падали на обнаженные плечи. Сэмми была одета в красное атласное платье с декольте и разрезом справа от бедра, сквозь который можно было видеть ее ногу молочной белизны.

– Привет, ковбой, – сказала Сэмми Джо, подойдя к столику. – Я хотела увидеть сегодня в своем заведении мужчину, который начал бы вечер с того, что заказал по бутылке виски для себя и своих друзей.

Поставив виски на стол, она отступила на шаг и, подбоченясь, внимательно взглянула на Тора.

– Мэм, – промолвил Тор, медленно вставая в полный рост, – вы, наверное, мираж, плод больного воображения.

Сэмми Джо засмеялась глубоким грудным смехом и вновь окинула Тора взглядом с ног до головы.

– Где ты прятался, ковбой? Такому парню трудно затеряться в толпе.

– Я был здесь, в Медисин-Лодже, пытался получить у кайова пастбища в аренду.

– Тебе нужно было приехать в Анадарко.

– Скажу вам честно, мэм, теперь я жалею, что не сделал этого.

Сэмми Джо снова рассмеялась, а затем взглянула на Рейвен.

– Надеюсь, вы представите меня вашему другу?

– Это – Тор Гуннарсон, – сказала Рейвен, – владелец ранчо в Техасе. Тор, познакомьтесь, это – Сэмми Джо, хозяйка «Позолоченной клетки».

– Очень рад, мэм, – промолвил Тор. – Не желаете ли присесть к нам за столик?

– Ничего не имею против вашей компании... но только при условии, что и для меня вы закажете целую бутылку.

– Само собой разумеется. Я мигом принесу ее, – сказал Тор и направился к бару.

– Я все еще принимаю ставки в пари на Тайми, – сказала Сэмми Джо, присаживаясь за столик, – поскольку вы до сих пор не нашли его, не так ли?

– Да, – ответила Рейвен, – но непременно найдем. И я все еще считаю, что держать пари на Тайми – дурной тон.

– Может быть, но кого здесь заботят такие мелочи, как тон... Кстати почему все это время вы скрывали от меня этого парня?

– Что вы этим хотите сказать? – удивленно спросил Слейт.

– Тор Гуннарсон – именно тот мужчина, который мне нужен.

– Так я и думала, – сказала Рейвен, – и поэтому собиралась познакомить вас во время скачек.

– Спасибо. Хозяева гостиницы, в которой остановился этот парень, могут сдать его комнату, потому что я забираю его к себе сегодня же вечером.

В этот момент к столику подошел Тор и осторожно поставил бутылку виски перед Сэмми Джо.

– Куда вы идете сегодня вечером? – спросил он, услышав лишь последние слова Сэмми.

– Мы поговорим об этом позже, – ответила та и подмигнула Рейвен и Слейту. – Ты что-то празднуешь сегодня, голубчик?

– А как же! Кайова только что сдали мне в аренду лучшие пастбища на Индейской территории, – ответил Тор и, открыв свою бутылку, налил себе стакан и тут же залпом выпил.

– Прими мои поздравления, Тор Гуннарсон, – сказала Сэмми Джо и, последовав его примеру, тоже опрокинула стаканчик. – Это прекрасный повод для того, чтобы хорошенько выпить.

– Я тоже так думаю, – согласился с ней Тор и засмеялся, снова наливая себе виски.

Слейт с улыбкой откупорил стоявшую перед ним бутылку. Однако Рейвен с сомнением поглядывала на свою. Она помнила свой горький опыт, когда выпила слишком много любимого здесь, на Западе, спиртного напитка и утратила контроль над собой. Наверное, было бы лучше, если бы она прямо сейчас пустила свою бутылку по кругу. Если она снова напьется, то, возможно, все закончится дракой с Тором или Сэмми Джо.

– Когда ты заканчиваешь работу? – спросил Тор Сэмми Джо.

– Я – хозяйка этого заведения, голубчик, – ответила та, – и работаю здесь до рассвета.

– А потом что ты будешь делать?

– А потом я в твоем полном распоряжении.

– Отлично. В таком случае я попрошу мамашу Райт приготовить нам корзинку с завтраком, и мы поедем верхом в прерию на пикник.

– Это именно то, о чем я мечтала, дружок.

– Я возьму напрокат двухместную коляску, если получится.

– Вот это джентльмен!

– Для Сэмми Джо я готов сделать еще и не такое.

– Я всегда говорила, что достойна большего.

Тор улыбнулся и опрокинул еще стаканчик. Сэмми Джо сделала то же самое.

– Впервые встречаю женщину, которая пьет наравне со мной, – заметил Тор.

– Я только начала, голубок. А сейчас, к сожалению, мне нужно идти, я должна обойти своих клиентов. Вы же знаете, что может произойти всякое, если потерять бдительность. Особенно в таком диком городе, каким стал в эти дни Медисин-Лодж.

– Понимаю, – сказал Тор. – Прошу только не забывать и меня.

– Это было бы невозможно, парень. Ты самый огромный в этом помещении.

Когда Сэмми Джо встала, Тор тоже поднялся с места и не сводил с нее глаз, пока она не исчезла в толпе посетителей. Снова усевшись за стол, Тор быстро налил себе стакан виски, залпом осушил его и взглянул на Рейвен и Слейта.

– Эта женщина послана мне самим небом, – сказал Тор. – Я хотел бы провести с ней остаток своей жизни. Но посмотрите на нее и на меня! Эта палатка набита парнями, каждый из которых отдал бы все на свете, чтобы провести с Сэмми хотя бы ночь. Кроме того, у нее свое дело. Зачем ей такой старый ковбой, как я?

– Не могу сказать о старых ковбоях вообще, но один из них ей действительно нужен, – сказала Рейвен.

– Кто именно?

– Тор Гуннарсон.

– Этого не может быть. Скажи, Слейт, как ты думаешь, она захочет стать моей женой?

– Мне кажется, тебе самому следует спросить ее об этом.

Тор поднялся из-за стола и, возвышаясь над толпой на целую голову, замахал рукой, подзывая хозяйку заведения.

– Сэмми Джо, подойди сюда!

Она сразу же подошла к их столику и села рядом с Тором. Глаза Сэмми радостно поблескивали.

– Ты звал меня, дружище?

– Сэмми Джо, мне надо кое-что спросить у тебя. Вероятно, я опережаю события, но не могу ждать. Кроме того, я чувствую, что сегодня вечером мне сопутствует удача.

– Выкладывай.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– До начала скачек или после них? Если до, то у меня просто не будет времени. А если после, то я получу достаточно денег, чтобы выплатить банковскую ссуду, на которую приобрела «Позолоченную клетку», а затем выгодно продать заведение, если, конечно, решусь на это.

– Так ты согласна стать моей женой?

– Может быть. Я отвечу тебе на этот вопрос после пикника.

Сэмми встала и, похлопав Тора по плечу, снова слилась с толпой.

– Черт возьми! – воскликнул Тор. – Вот это женщина!

– Да, она великолепна, – согласилась с ним Рейвен.

– А у меня такое чувство, будто я – бык-производитель в сезон спаривания. Простите, Рейвен, но...

Слейт расхохотался. Он старался остановиться, но не мог.

– Это вовсе не смешно, Слейт, – с возмущенным видом сказал Тор. – Я больше не буду пить, а прямо сейчас отправлюсь к мамаше Райт и попрошу ее приготовить нам корзинку с едой для пикника. А потом я постараюсь взять напрокат коляску, хотя это будет непросто. И наконец, я собираюсь купить Сэмми подарок. Как вы думаете, Рейвен, что бы она хотела получить?

– Не знаю, Тор. Посмотрите на нее. Мне кажется, ей понравилось бы что-нибудь дорогое и редкое.

– Верно! Скорее всего в этом городишке мне не найти для нее ничего подходящего, но я постараюсь, – сказал Тор, вставая. – Спасибо за помощь. Когда мы в следующий раз увидимся, надеюсь, я буду уже помолвлен.

И Тор поспешно вышел из палатки. Рейвен взглянула на Слейта.

– Тор всегда так быстро принимает решения?

– Нет. Честно говоря, я впервые вижу его таким взволнованным. Но женщины творят с нами чудеса.

– Как с нами – мужчины.

Слейт улыбнулся и сжал руку Рейвен.

– Слейт, тебе удалось хоть что-нибудь узнать у владельцев ранчо о том, кто мог продать кайова оружие и виски?

– Очень немного. Мне сказали, что молодые ковбои видели проезжавший мимо необычный фургон. Им управлял белый мужчина, а груз был прикрыт холстом. Фургон появился со стороны реки Кэш и Форт-Силла и направлялся в Медисин-Лодж.

– А что в нем было такого необычного?

– В погожий день груз не прячут под холст, а если это делают, значит, пытаются скрыть от посторонних глаз. Кроме того, у хозяина фургона был странный вид.

– Странный вид?

– Да, парни рассказывали, что долго смеялись над тем, что владелец фургона был одет в новенькие, как будто только что из магазина, хлопчатобумажные брюки и клетчатую рубашку. А один из них клянется, что от возницы пахло духами.

– Значит, этот человек надел одежду, которую только что купил, чтобы выдать себя за другого, замаскироваться. Они описали его внешность?

– Нет, ребята с ранчо не разглядели его лица. Парень был в широкополой ковбойской шляпе, низко надвинутой на лоб, а его подбородок и рот закрывала бандана. Ковбои заметили только, что он был невысокого роста.

– Ты считаешь, что это был тот, кого мы ищем?

– Ты хочешь спросить, считаю ли я, что Тайми находится сейчас у него? Не знаю, но думаю, что скорее всего именно этот человек является торговцем оружием и виски.

– Но кто это может быть? Как удается этому парню незамеченным разъезжать по округе?

– Рейвен, не забывай, что в Медисин-Лодж сейчас съехалось множество людей. Этим возницей мог быть кто угодно, и нам никогда не узнать его имени.

– Ты прав, но духи, которыми пахло от незнакомца, не дают мне покоя. Они будят во мне какие-то смутные подозрения или догадки...

– Не думаешь ли ты, что это была женщина, переодетая в мужчину?

– Этого нельзя исключать. А сам ты как считаешь, могло такое быть?

– Думаю, молодые ковбои сумели бы отличить мужчину от женщины.

– Вероятно, ты прав. Ума не приложу, кто бы это мог быть. Если в деле замешан какой-то незнакомец, нам придется туго.

– Не волнуйся, Рейвен. Порой, когда ты уже собираешься сдаться, вдруг оказывается, что все складывается самым удачным образом.

– Это верно. Но мне хочется, чтобы мы поскорее завершили расследование.

Когда они встали из-за стола, к ним неожиданно подошла Сэмми Джо.

– Если вы не будете допивать виски, я перепродам эти бутылки. В заведении не хватает спиртного.

– Пожалуйста, можете взять мою бутылку, – сказала Рейвен. – Я не буду пить.

– Спасибо. А куда ушел Тор?

– Думаю, он пошел готовиться к пикнику, – сказал Слейт.

– Если он хотя бы наполовину такой, каким показался мне с первого взгляда, то я его быстро стреножу, – промолвила Сэмми Джо. – Как вы думаете, он серьезно говорил о женитьбе?

– Я давно знаю этого человека, – ответил Слейт. – Это честный и искренний парень. Он всегда говорит то, что думает.

– А какое у него ранчо?

– Я никогда там не был, но, насколько я знаю Тора, его хозяйство должно быть образцовым, – ответил Слейт. – Вам очень повезло.

– Возможно, вы правы, – сказала Сэмми Джо. – Если бы я собиралась выходить замуж, лучшей партии не сыскать.

– Пусть вас не смущает, что события разворачиваются так стремительно, – сказала Рейвен.

– И все же я поражена его натиском, – заметила Сэмми Джо. – Мне хочется увезти этого человека подальше отсюда и жить с ним долго и счастливо, – призналась Сэмми, а затем, вздохнув, продолжала: – Однако мне надо идти по делам. Заходите ко мне попозже. Я буду держать вас в курсе событий.

– До скорой встречи, – сказала Рейвен и вышла из палатки вслед за Слейтом.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил он, когда они оказались на улице.

– Мне кажется, что они по уши влюбились друг в друга. То же самое было с Тедом и Сэди. Таким сильным чувствам сопротивляться бессмысленно.

– Ты – мастер давать советы.

– Вовсе нет. Я часто сама не знаю, как поступать в жизни, но я сразу вижу настоящую любовь. Когда она охватывает мужчину и женщину, им остается только одно – идти под венец.

– Как, например, нам с тобой?

– Да, мы тоже поженимся, как только...

– ...найдем Тайми, – закончил за нее со смехом Слейт.

Рейвен тоже засмеялась, подумав о том, что очень многое в их жизни зависит от того, найдут ли они Тайми. А что, если их постигнет неудача и все, что они откладывали до лучших времен, не свершится? Пока, во всяком случае, они так и не смогли напасть на след святыни кайова. Это приводило Рейвен в такое отчаяние, что она готова была расплакаться. Но лучше уж смеяться над абсурдностью ситуации, чем проливать слезы.

Пройдя по улице, они увидели освещенную одиноким фонарем вывеску «Пансион мамаши Пропер». Заведение, открытое мамашей в Медисин-Лодже, состояло из нескольких палаток, в большинстве которых огни уже были потушены. Блуждая в их лабиринте в поисках хозяйки, Слейт и Рейвен заметили открытый фургон, с которого подавали еду.

Подойдя к этой своеобразной столовой, они, к своему удивлению, увидели погруженных в беседу мамашу Пропер и мамашу Райт. Теперь, когда обе сестры находились рядом, их несомненное сходство бросалось в глаза, и Рейвен стало ясно, что история об общем муже была вполне правдивой. Тот факт, что эти почтенные женщины после стольких лет глухой вражды разговаривали друг с другом, наполнило радостью сердце Рейвен, ведь именно этого она и хотела. Теперь, возможно, сестры вновь станут друзьями. Но, приблизившись к ним, Рейвен поняла, что они ожесточенно спорят.

– Именно пахта придает печенью особый аромат, – горячо доказывала мамаша Райт.

– Нет, добавлять нужно только сладкое молоко. Такое печенье хорошо идет с джемом и желе, – настаивала мамаша Пропер.

– Но что, если тебе нужно подавать его к соусу и сосискам? – спросила мамаша Райт.

– В таком случае вам следует испечь оба вида печенья, – вмешался в разговор Слейт, прерывая спор.

– Техасец! – воскликнула мамаша Пропер. – Наконец-то я снова вижу тебя! А как ваше самочувствие, Рейвен?

– Благодаря мамаше Райт я чувствую себя намного лучше.

– У моей сестры все же есть хорошие свойства, – согласилась мамаша Пропер, – и все благодаря мне. Это я привила их, как старшая сестра младшей, понимаете?

– Но кое-чему я научилась сама, – возразила мамаша Райт.

– Например, воровать чужих мужей, – поддела ее мамаша Пропер.

– Нет, это ты украла чужого мужа, – возразила ей мамаша Райт.

– Подождите, – остановила их Рейвен, – это уже в прошлом. А сейчас нам нужна ваша помощь.

Мамаша Пропер и мамаша Райт сердито взглянули друг на друга, вскинули подбородки и только потом посмотрели на Слейта и Рейвен.

– Я не знаю, насколько виноват ваш муж, – сказал Слейт, – и можно ли было требовать от мужчины, чтобы он выбрал лишь одну из вас, отвергнув другую.

Мамаша Пропер и мамаша Райт улыбнулись, довольные его словами.

– Нам удалось кое-что узнать для вас, Рейвен, – сказала мамаша Райт. – Мы расспросили людей в округе, включая Анадарко, Медисин-Лодж, Форт-Силл и прилегающие к ним территории, и выяснили, что...

– ...Слейт Слейтон – настоящий мужчина. Он ни на кого из женщин не смотрит, для него существуете лишь вы, Рейвен, – закончила за сестру мамаша Пропер.

– Но ведь мы договорились, что я буду рассказывать!

– Я не удержалась.

– Это так на тебя похоже! Помню, как ты...

– Я очень рада это слышать, – поспешно сказала Рейвен, прерывая перепалку, которая могла перейти в ссору.

Она начинала опасаться, что сестры никогда не смогут по-настоящему подружиться.

– Никогда не лишне еще раз убедиться в этом, – заметила мамаша Райт.

– Конечно, – согласилась с ней мамаша Пропер, – особенно если имеешь дело с таким красавцем, как этот техасец.

– Думаю, вы правы, – сказала Рейвен. – Спасибо вам.

– А я считал вас обеих своими друзьями, – с упреком заметил Слейт.

– Ты – мужчина, – сказала мамаша Пропер таким тоном, как будто это все объясняло.

– Да, у нас был печальный опыт, – добавила мамаша Райт.

– Но ты, техасец, сказал, что тебе нужна наша помощь, – продолжала мамаша Пропер.

– Да, это так, – промолвил Слейт, – если, конечно, вы захотите помочь такому, как я. Скажите, вы слышали от своих постояльцев что-нибудь о Тайми или о тех несчастных случаях, которые произошли с нами в ваших пансионах?

– Мы уже говорили друг с другом на эту тему, – сказала мамаша Пропер, кивая сестре.

– Да, – подтвердила ее слова мамаша Райт. – Я расспрашивала своих постояльцев, но так и не узнала ничего нового. Но я кое-что вспомнила. Когда Рейвен упала с лестницы, я подбежала к сломанным перилам и почувствовала витавший в воздухе слабый запах духов. Тогда я не придала этому значения, ведь пансион полон людьми, но потом, когда я поговорила с сестрой...

– Я тоже почувствовала запах духов у двери черного хода в моем пансионе в тот вечер, когда в комнату Рейвен подбросили змею. По-видимому, злоумышленник долгое время стоял там, дожидаясь удобного момента, чтобы подняться наверх. Но в моем доме в то время тоже было многолюдно, и я не обратила особого внимания на этот запах, пока не поговорила с сестрой. Мы пришли к выводу, что имеем дело с одними и теми же духами. Их аромат нельзя назвать сладким. Скорее, к нему примешивался запах лимона и корицы, правильно, сестра?

– Да, ты права, – согласилась мамаша Пропер. – Вам это о чем-нибудь говорит?

– Об очень многом, – ответила Рейвен. – В этом расследовании мы совсем недавно столкнулись с упоминанием об аромате духов.

– Ах вот оно что! – воскликнула мамаша Пропер.

– Значит, мы не зря рассказали вам о наших подозрениях, – заметила мамаша Райт.

– И не сомневайтесь, мы придумаем, как наказать эту женщину, когда она попадет к нам в руки, – добавила мамаша Пропер.

– Но возможно, это был мужчина, – возразил Слейт. Мамаша Пропер и мамаша Райт с удивлением посмотрели на него.

– Ну, если только какой-нибудь заезжий желторотый юнец, – заметила одна из них.

– Янки! – воскликнула Рейвен. – Слейт, я только что вспомнила, что Клайв Хэнсон пользуется одеколоном.

– Он останавливался в моем пансионе, – сказала мамаша Райт. – И я хорошо знаю запах его одеколона. Но был ли это тот же аромат? Может быть, преступления совершала его сестра?

– Постойте, – сказал Слейт, поднимая руку. – Не будем забегать вперед и делать поспешные выводы. Множество людей пользуются духами или одеколоном, а в городе сейчас немало приезжих.

– Это верно, – неохотно согласилась с ним Рейвен. – Но Клайв и Сюзанна собирают предметы индейского искусства, а мы знаем, что кто-то обменял оружие и виски на вещи, принадлежащие кайова.

– Держу пари, что во всем виноваты эти янки, – заявила мамаша Пропер. – Вот что я вам скажу: увезите этого Клайва и Сюзанну подальше в прерию, разденьте, привяжите у муравейника, обмажьте медом, а потом расспросите их обо всем. Думаю, вам не потребуется много времени, чтобы заставить их ответить на все интересующие вас вопросы.

– И если они действительно виновны, – добавила мамаша Райт, – мы не сразу развяжем их, оставив на некоторое время наедине с муравьями, а затем заставим эту парочку вернуть предметы индейского искусства. Ну а потом уж мы...

– Передадим их шерифу, – закончила за нее Рейвен.

– У вас нет ни малейшего представления о том, как надо отстаивать свои честь и достоинство, – возразила мамаша Райт.

– Мы предоставим это правосудию, – настаивала на своем Рейвен.

Переглянувшись, мамаша Пропер и мамаша Райт кивнули и мило улыбнулись. От этой улыбки по спине Рейвен побежали мурашки, и она подумала, что не хотела бы оказаться на месте Сюзанны и Клайва.

– Мне кажется, вам обеим не следует вмешиваться в это дело, пока у нас нет необходимых доказательств вины, – сказал Слейт. – Не забывайте, что сейчас Хэнсоны находятся на государственной службе. Мы не хотим, чтобы они навлекли беду на нас и на Медисин-Лодж.

– Ты прав, – согласилась мамаша Пропер. – Как ты думаешь, они еще долго будут работать на правительственного агента по делам индейцев?

– Думаю, не очень, – ответил Слейт. – Но не предпринимайте никаких шагов, не посоветовавшись с нами. Возможно, скоро у нас появится новая информация. А сейчас нам пора идти.

– В таком случае мы подождем, – заявила мамаша Райт.

– И понаблюдаем за ними, – добавила мамаша Пропер.

– Ступайте, – сказала мамаша Райт. – Нам тоже есть чем заняться.

Когда они вышли на главную улицу, Слейт спросил:

– Что ты думаешь о Клайве и Сюзанне?

– Я никогда не доверяла им, но мне трудно представить их в роли убийц.

– Да, чтобы решиться на убийство, нужна сила воли, а они оба показались мне бесхарактерными, – согласился Слейт.

– Но ты все-таки думаешь, что именно Клайв и Сюзанна обменяли оружие и виски на предметы индейского искусства?

– Да, Рейвен, у них для этого было множество причин.

– Но ведь это жестоко! Я могу понять их желание приобрести предметы искусства, чтобы сохранить их для будущих поколений, но не за счет жизни других людей.

– Мне кажется, они на все это смотрят совсем иначе.

– Но как еще можно на все это смотреть?

– Индейцы хотели получить оружие и виски, вот Хэнсоны и устроили, на их взгляд, справедливый обмен.

– Но, Слейт, молодые люди чуть не погибли, и кто знает, что еще могло бы случиться с кайова, если бы вспыхнула война.

– И все же мне кажется, Рейвен, они не считают себя виноватыми. Хэнсоны просто обменяли один товар на другой. Для них это всего лишь бизнес.

– Возможно, мне действительно не удастся заставить их пожалеть о содеянном, но в таком случае, держу пари, это удастся мамаше Райт и мамаше Пропер. Пусть, в конце концов, с Хэнсонами поступят по законам Дикого Запада.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но, к сожалению, у нас еще слишком мало улик. Давай не будем спешить с выводами о причастности к преступлению Клайва и Сюзанны. Я хочу еще раз понюхать одеколон Хэнсона. Теперь, когда мы заговорили об этом, я тоже припоминаю слабый запах одеколона у лестницы.

Глава 26

Когда на следующее утро Слейт и Рейвен шли по главной улице города, с крыльца галантерейного магазина их окликнул мистер Хартли, представитель железнодорожной компании «Атчисон».

– Что вам угодно? – довольно грубо спросил его Слейт, остановившись вместе с Рейвен на дощатом настиле тротуара.

– Мы хотели сказать вам, что собираемся покинуть Медисин-Лодж и Индейскую территорию сегодня после завершения скачек, – сообщил мистер Ингрэм, появившийся из-за спины мистера Хартли.

– И что мы доложим руководству наших компаний, что им не следует финансировать прокладку железных дорог в этом районе Индейской территории, – продолжал мистер Хартли. – По нашему мнению, этот край еще слишком дик и нецивилизован. Другие районы Индейской территории больше подходят для строительства, если, конечно, какая-нибудь компания отважится на этот шаг.

– Прекрасная идея, – заметил Слейт. – Я непременно расскажу о вас Теду при встрече.

– Ты все еще пытаешься припугнуть их? – с усмешкой сказала Рейвен, прижимая к груди сумочку, в которой лежал ее револьвер сорок пятого калибра.

– Я не хочу, чтобы у нас из-за них возникли неприятности.

– Да, ты прав. Кстати, кто остался в твоем списке подозреваемых? Я вычеркнула представителей железнодорожных компаний и владельцев ранчо. Но как быть с правительственными чиновниками?

– Я говорил с агентом по делам индейцев, и мне показалось, что он искренне обеспокоен гибелью своего помощника и действительно хочет выяснить, что же с ним произошло. Знаешь, честно говоря, я не думаю, что в преступлении замешаны государственные чиновники.

– В таком случае остаются Клайв и Сюзанна.

– Или кто-то еще, о причастности к преступлению, которого мы даже не подозреваем.

– Об этом мне даже думать не хочется, потому что у нас совершенно нет времени на поиски неизвестного преступника, и ты это прекрасно знаешь. Я считаю, что Тайми с самого начала находилось у Клайва и Сюзанны. И они имитировали несчастные случаи, чтобы сбить нас со следа или устранить со своего пути. Мы не должны были мешать им пополнять коллекцию предметов индейского искусства.

– Да, только этим можно объяснить все, что происходило с нами, – согласился Слейт. – И у Хэнсонов была возможность преследовать нас, ведь они посетили все те места, в которых и мы побывали. Хэнсоны появились в здешних местах после того, как погиб помощник агента, и стали выполнять его обязанности. Все эти события взаимосвязаны...

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я прежде всего стремлюсь выяснить, кто же преступник.

– Или преступники.

– Да, действительно, похоже, это Клайв и Сюзанна.

– Думаю, у нас нет причин сомневаться в правдивости слов мамаши Пропер и мамаши Райт. Но что же нам теперь делать?

– Лично я собираюсь повеселиться на ярмарке, полюбоваться скачками и поболеть за тебя и Черную Плясунью.

Слейт засмеялся.

– Неужели ты хочешь забыть на время о работе?

– Я уже почти готова поверить в судьбу и пророчество дяди. Так или иначе, я все равно найду Тайми к началу праздника Пляски солнца.

– Думаю, ты права.

– Правда?

– Да. Клайв и Сюзанна тоже явятся на скачки. Они не должны догадываться, что мы подозреваем их. Пусть они ведут себя естественно или, во всяком случае, как обычно.

– Понимаю, а мы оба тем временем принюхаемся к одеколону Клайва, не так ли?

– Совершенно верно. Кроме того, я хочу взглянуть на их комнаты.

– Прекрасная мысль. Мамаша Райт впустит нас в их номера.

– Мамаша Райт, конечно же, нам поможет, но тебе, Рейвен, придется отвлекать Клайва и Сюзанну, пока я буду обыскивать их комнаты. Я не хочу, чтобы они догадались о наших подозрениях.

– Хорошо, но я не гарантирую, что смогу отвлечь Сюзанну. Она непременно захочет знать, где ты.

– Скажи ей, что я готовлюсь к скачкам и прошу ее поддержать меня во время выступления – от этого зависит моя победа.

Рейвен засмеялась.

– Это сообщение пригвоздит ее к месту.

– Отлично. Как раз это нам и нужно.

– А чем мы займемся сейчас?

– У нас есть немного свободного времени. Может быть, проверим почту в пансионе мамаши Райт, а потом полюбуемся ярмаркой?

– Прекрасная идея!

Они продолжили свой путь, маневрируя в толпе, заполнявшей улицу. Вокруг раздавались крики лоточников, зазывавших купить их товар, сновали дети, глазевшие на нарядно одетых людей и встревавшие во все, что происходило вокруг.

Добравшись до пансиона мамаши Райт, Слейт и Рейвен поспешно вошли в дом, радуясь тому, что ускользнули от шума и давки толпы.

– Доброе утро, – поздоровалась с ними мамаша Райт, сидевшая за письменным столом. – Вам пришла телеграмма. Надеюсь, в ней нет дурных новостей, – промолвила хозяйка пансиона, вручая телеграмму Слейту.

– Думаю, что нет, – сказал Слейт. – Вы узнали что-нибудь новенькое для нас?

– Пока нет, но мы с мамашей Пропер следим за той парочкой.

– Нельзя ли мне побывать в их комнатах?

Лицо мамаши Райт просияло.

– Конечно, нет, молодой человек, это недопустимо. Однако скоро я поднимусь наверх, чтобы заняться уборкой в номерах, и если вы случайно зайдете в один из них, чтобы поболтать со мной, в этом не будет ничего страшного.

– В таком случае увидимся позже.

– Хорошо, а потом выпьем кофе с пирогом.

– Звучит заманчиво, – сказал Слейт и подошел к окну, у которого сидела Рейвен.

Присев рядом с ней, он начал читать телеграмму. При этом на губах Слейта заиграла улыбка, и наблюдавшая за ним Рейвен, наконец, не выдержала.

– Слейт, что там написано? Я больше не могу ждать! Должно быть, хорошие новости?

– Да. И теперь я могу заявить, что ты – прекрасный детектив.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Маргарита обручилась, как ты и предсказывала.

– Со Слимом Джонсоном?

– Точно!

– О, это замечательно! О чем еще она сообщает? Дай мне взглянуть на телеграмму. – И, выхватив ее из рук Слейта, Рейвен погрузилась в чтение. – Маргарита пишет, что ей понравилась брошка в форме подковы, которую мы ей послали. Я очень рада. Дела в агентстве идут все лучше и лучше. Она хочет, чтобы мы поскорее вернулись домой и сыграли сразу обе свадьбы. Что ты об этом думаешь, Слейт?

– Думаю, что мы действительно скоро вернемся домой и сыграем обе свадьбы, если, конечно, ты этого хочешь.

– Конечно, я этого хочу. О большем и мечтать не могу. Но мне кажется, что пришло время немного развлечься, – заметила Рейвен. – Что ты на это скажешь?

– Тебе не придется повторять мне это дважды.

И, улыбнувшись друг другу, они вышли из пансиона и влились в шумную толпу на главной улице города. Стояла прекрасная погода. В город съехались любители скачек со всех концов Индейской территории и из других регионов страны. Они были одеты самым причудливым образом; здесь можно было встретить и жителей восточных районов, и одетых в замшевые наряды индейцев. Но всех объединяло одно – желание повеселиться и развлечься на бушующем в городе празднике.

Увидев лоточника, продававшего мороженое, Рейвен потянула к нему Слейта.

– Как вы сумели приготовить мороженое в такую жару? – спросила она продавца.

– Прошлой зимой я нарубил на реке побольше льда и заложил его в глубокий погреб. А теперь, когда я распродам мороженое, мои труды с лихвой окупятся.

– Несомненно, – согласился Слейт и купил две порции. – Это, должно быть, сейчас самое дорогое лакомство в Медисин-Лодже.

– Ну и что? Люди все равно покупают его, – сказала Рейвен и, попробовав холодное ванильное мороженое, закатила глаза от удовольствия. – Замечательно! Как приятно съесть мороженое в жаркий день.

– Вы правы, мэм, – согласился лоточник. – Я не сомневаюсь, что продам все до последней ложки. Пожалуй, моего товара может не хватить на всех желающих.

Рейвен быстро съела свою порцию, наслаждаясь вкусом мороженого, время от времени все же чувствуя легкую головную боль, а затем улыбнулась с довольным видом Слейту.

– Тебе весело? – спросил он и повел Рейвен дальше по улице.

– Да, – ответила она, взяв Слейта под руку. – Мороженое было замечательным. Оно могло бы составить конкуренцию моим любимым мятным леденцам.

Прямо перед ними в конце улицы, где начинались предместья города, раскинулись яркие палатки, у входа в которые толпились люди. До слуха Слейта и Рейвен доносились необычные звуки, к которым примешивались музыка, рев какого-то дикого животного, смех и крики детей.

Подойдя поближе к палаткам, Рейвен и Слейт увидели, что около каждой из них стоит зазывала, объявлявший публике о том, что можно увидеть внутри балагана. Ярко одетые, смышленые и бойкие на язык, они хорошо справлялись со своей работой. На центральной площадке музыканты, одетые в ярко-красные, расшитые золотом костюмы, играли популярные мелодии. Вокруг оркестра толпились люди. Рейвен и Слейт тоже постояли немного, слушая музыку и чувствуя, как начинает припекать солнце.

Слейт обнял Рейвен за плечи, прижал к себе и прошептал:

– Вероятно, это действительно весело, Рейвен, но я придумал забаву получше.

Она улыбнулась.

– Может быть, нам следует снова взять из пансиона мамаши Райт стеганое одеяло и...

– Ты читаешь мои мысли.

Прижавшись к груди Слейта, Рейвен слушала, как стучит его сердце. Ей безумно хотелось остаться наедине с ним.

– Эй, Слейт! – внезапно раздался голос Тора.

Рейвен подняла глаза и увидела, что к ним сквозь толпу пробираются Тор и Сэмми Джо. На их лицах сияли улыбки.

– Рейвен! – воскликнула Сэмми Джо. – Посмотри, что мне подарил Тор!

Когда Тор и Сэмми Джо наконец подошли к ним, у Рейвен возникло такое чувство, будто она стоит в яме, а все остальные возвышаются над ней. Рейвен, которая была гораздо ниже ростом, казалось, что она может вывихнуть шею, если будет смотреть на них снизу вверх, задрав голову.

Сэмми Джо слегка наклонилась и показала Рейвен огромную серебряную брошку, приколотую к ее зеленому шелковому платью. Украшение имело форму седла с тщательно выгравированными деталями, а на месте передней луки был большой рубин.

– Очень красивая брошка, – промолвила Рейвен.

– Спасибо. Я горжусь этим подарком, – сказала Сэмми Джо.

– Я обошел весь город в поисках чего-нибудь оригинального, – стал рассказывать Тор, – и наконец увидел вот эту брошку. Я подумал, что, возможно, она будет напоминать Сэмми Джо обо мне.

– Конечно, дорогой, но я не собираюсь расставаться с тобой, и мне не нужны напоминания о тебе.

Тор усмехнулся и сообщил своим друзьям:

– Мы обручились.

– Это замечательно, – обрадовалась Рейвен. – А когда свадьба?

– Пока не знаем этого точно, – сказала Сэмми Джо, – но считайте, что вы приглашены. Дату свадьбы сообщим позже.

– Возможно, мы сыграем ее на ранчо в Техасе, – объяснил Тор. – Надеюсь, вы приедете к нам посмотреть мое хозяйство.

– С удовольствием, – сказал Слейт.

– Мы вас тоже приглашаем на свою свадьбу, – заявила Рейвен. – Кстати, Тор, наша Маргарита обручилась, она выходит замуж за Слима Джонсона.

– Отлично, я рад за них. Черт возьми, эту свадьбу я ни в коем случае не должен пропустить!

– Таким образом, – сказал Слейт, – в конце лета мы будем праздновать одну свадьбу за другой.

Все засмеялись.

– Мы уже давно разыскиваем вас, – сказал Тор. – Дело в том, что мамаша Райт приглашает вас к себе. Скоро начнутся скачки, а она бережет для друзей несколько свободных мест на тротуаре перед своим домом. Сэмми Джо и я тоже будем наблюдать оттуда за соревнованиями. Мы подумали, что Рейвен может пойти с нами.

– Отличная идея, – сказала Рейвен. – Думаю, Слейту надо подняться в свою комнату, чтобы подготовиться к скачкам.

– Верно, – согласился Слейт. – На ярмарке мы сможем побывать и после скачек, правда, Рейвен?

– Конечно. А теперь нам надо возвращаться в пансион мамаши Райт.

Они шли по улицам, сопровождаемые стайкой детей, заглядывавших в глаза трем великанам и сочувственно посматривавших на Рейвен, которая была намного ниже ростом, чем ее спутники. Она посмеивалась, понимая чувства детишек. Подойдя к пансиону мамаши Райт, они увидели мамашу Пропер, которая махала им, подзывая к себе.

– Идите скорее сюда, я с трудом сохраняю места для вас.

– Я нисколько не беспокоюсь, – сказал Слейт. – Вы, мамаша Пропер, способны сдержать натиск всего города.

– Я делаю это для тебя, техасец, но сестра сказала, что тебе необходимо зайти в дом, у тебя там какие-то дела. Она ждет тебя.

– Спасибо, – промолвил Слейт. – Я скоро спущусь.

– Да уж, не задерживайся, – сказала мамаша Пропер. – Скоро начнутся скачки, а тебе нужно еще подготовиться к ним. Мы хотим, чтобы ты победил.

Тор и Сэмми Джо встали по одну сторону от мамаши Пропер, а Рейвен по другую. Все замерли в ожидании скачек. Внезапно толпа заволновалась, раздались возгласы:

– Очистите проезжую часть улицы! Скачки начинаются!

И вскоре все увидели объездчика Джоунса. Он ехал верхом на красивой пегой лошади с белой гривой и был одет во все черное. Солнечные лучи отражались в его начищенных кожаных крагах, а седло было украшено узором из серебра. Как и предполагала Рейвен, он прекрасно держался в седле и походил на человека, который не привык ходить пешком. Теперь он выглядел солидно и самоуверенно.

Увидев в толпе Рейвен, Джоунс кивнул ей. Она улыбнулась ему, немного удивившись тому, что он поздоровался с ней. Но потом Рейвен подумала, что их, в конце концов, недавно представили друг другу, а кроме того, она была известна в этих краях как человек, занимающийся поисками Тай-ми. За объездчиком ехали участники скачек – мужчины и женщины на прекрасных лошадях, перед которыми расступалась толпа.

Рейвен пришла в восторг, увидев среди участников соревнований нескольких ковбоев, с которыми она познакомилась в лагере владельцев ранчо, а также Быстрого Орла и Перышко. Оба кайова кивнули ей, проезжая мимо. Она улыбнулась им и помахала рукой, надеясь в душе, что эти двое одержат сегодня победу в скачках. Когда колонна всадников проехала мимо, Рейвен вдруг вспомнила о Слейте. Он должен был находиться среди наездников, но, очевидно, его задержали дела. Рейвен понимала, что сбор улик важнее, чем участие в процессии. Но ей очень хотелось, чтобы он поскорее закончил осмотр комнат Хэнсонов.

Внезапно толпа, стоявшая на тротуаре, заволновалась, и Рейвен увидела появившихся Клайва и Сюзанну. По всей видимости, они направлялись в пансион, и сердце Рейвен тревожно сжалось. Нельзя было допустить, чтобы Слейта застали врасплох.

– Клайв! Сюзанна! – окликнула она Хэнсонов. – Идите сюда, к нам!

Видя, что они колеблются, Рейвен добавила:

– Слейт надеется, что вы увидите его выступление в соревнованиях.

Улыбнувшись, Сюзанна подошла к Рейвен.

– А где он? – спросила она.

– Слейт готовится к скачкам, – ответила Рейвен.

– А сколько всего будет заездов? – спросил подошедший Клайв. – Не знаю, сможем ли мы посмотреть все соревнования.

– Вы не должны пропустить такое увлекательное зрелище, – сказала Рейвен. – Вам будет что рассказать дома.

– Мне хотелось бы увидеть заезд, в котором участвует Слейт, – сказала Сюзанна и встала у края тротуара рядом с братом.

Почувствовав исходивший от Клайва сильный запах одеколона, Рейвен взглянула туда, где стояла мамаша Пропер. Но аромат, очевидно, не доходил до нее.

– Мамаша Пропер, вы обратили внимание на ткань, из которой сшит костюм Клайва? – громко спросила она.

Мамаша Пропер тут же протиснулась к Клайву и, приблизив лицо к лацкану его пиджака, улыбнулась и кивнула.

– Прекрасная ткань, – сказала она и многозначительно посмотрела на Рейвен.

Сердце Рейвен учащенно забилось. Итак, мамаша Пропер узнала запах одеколона. Клайв и, вероятно, Сюзанна были преступниками. Рейвен с нетерпением ждала Слейта, чтобы сообщить ему о сделанном открытии. Аромат, конечно, еще не был достаточной уликой, кто-нибудь еще вполне мог пользоваться таким же одеколоном, но это было маловероятно.

Клайв и Сюзанна были теперь главными подозреваемыми, и Рейвен со Слейтом оставалось только добыть надежные доказательства их вины.

– Вы сегодня как никогда очаровательны, Рейвен, – сказал Клайв, бросив на нее пристальный взгляд.

– Спасибо, – поблагодарила она его за комплимент, втайне удивляясь, как Хэнсону удавалось притворяться таким любезным, в то время как он чуть не убил ее и Слейта.

– Если вы хотите пить, я был бы счастлив принести вам из дома стакан лимонада или воды.

– О нет! То есть я хотела сказать, что мне совсем не хочется пить.

Долгое отсутствие Слейта начало беспокоить Рейвен, но она надеялась, что он вот-вот спустится вниз.

– Пожалуй, я поднимусь в свой номер и немного освежусь перед началом скачек, – со скучающим видом заявила вдруг Сюзанна и подавила зевок.

– Да, но соревнования уже начинаются, – поспешно сказала Рейвен, пытаясь задержать ее. – Не правда ли, мамаша Пропер?

– Да, вы правы, дорогая.

– Тем не менее мне необходимо на минутку подняться в свой номер, – решительным тоном сказала Сюзанна и повернулась, чтобы войти в дом. Но тут она оказалась лицом к лицу со Слейтом. – О, Слейт, как дела? Где вы так долго пропадали?

– Я участвую в одном из последних заездов, – ответил Слейт, спускаясь с крыльца на дощатый настил в сопровождении мамаши Райт. – Пожелайте мне удачи.

– Удачи вам, – сказала Сюзанна улыбаясь.

– Ему нужна не столько удача, сколько хорошая лошадь, – заметила мамаша Райт.

– И она у него есть, – сказала Рейвен.

– Да, это так, – согласился с ней Слейт.

Когда Рейвен бросила на него вопросительный взгляд, он отрицательно покачал головой, так, чтобы этого не видели Хэнсоны. Рейвен вздохнула с облегчением. Сюзанна чуть не сорвала их планы. Еще немного – и Хэнсоны обо всем догадались бы. То, что Слейту не удалось узнать ничего нового во время осмотра комнат Клайва и Сюзанны, вызвало у Рейвен чувство разочарования. Обернувшись, она увидела объездчика Джоунса, выезжавшего на середину улицы.

Глава 27

Когда объездчик Джоунс закончил свою речь, Рейвен охватило смятение. Из слов устроителя скачек она поняла, что категории соревнований определялись прежде всего по типу лошадей и длине дистанций, а не по тому, участвовали ли в заездах индеец или белый, мужчина, женщина или ребенок. Рейвен вообще не понимала, каким образом можно различать лошадей по типу или заезды по правилам их проведения.

Если бы она не была так поглощена поисками Тайми, то наверняка занялась бы изучением истории скачек. А пока ей хотелось только одного – поскорее поговорить со Слейтом о Клайве и Сюзанне, и она с трудом могла сосредоточиться на том, что происходило вокруг. Кроме того, ее выводил из себя запах одеколона Клайва, и Рейвен порой готова была задушить Хэнсона.

Рейвен с нетерпением ждала выступлений Быстрого Орла, Перышка и Слейта и внимательно следила за каждым новым заездом. И вот наконец она увидела Быстрого Орла, скакавшего верхом на красивом пегом мустанге. Казалось, лошадь и всадник слились в единое целое. На финише преследователи почти вплотную приблизились к Быстрому Орлу, и все же он победил.

Когда объездчик Джоунс стал награждать Быстрого Орла серебряными шпорами, на которых были выгравированы дата и место проведения скачек, индеец устремил свой взгляд прямо на Рейвен. В этот момент она аплодировала ему. Быстрый Орел, сохраняя горделивую осанку, увел свою лошадь с центральной улицы, и Рейвен заметила, как он свернул за угол пансиона мамаши Райт. Всю дорогу он не сводил с нее глаз, и она поняла, что индеец хочет поговорить с ней.

Извинившись, Рейвен поспешила за угол дома мамаши Райт, втайне надеясь, что не пропустит заезды, в которых должны были участвовать Перышко и Слейт. Поскольку все внимание многолюдной толпы на улице было приковано к скачкам, Рейвен вдруг испытала такое чувство, как будто находится наедине с Быстрым Орлом посреди пустыни. Ее смущал его жадный, пылкий взгляд. И когда Быстрый Орел, держа свою лошадь под уздцы, вплотную подошел к Рейвен, та невольно засомневалась в том, что правильно поступила, придя сюда.

– Я доказал, что достоин тебя, Рейвен? – спросил он, тяжело дыша. Его лицо блестело от капелек выступившего пота.

– Я горжусь тобой. Ты прекрасно прошел дистанцию.

– Спасибо. Не знаю, что мне делать с этими шпорами. Я лишь хотел доказать, что кайова и их лошади все еще сильны.

– Ты достиг своей цели, и, возможно, теперь, когда у тебя есть шпоры, тебе подарят сапоги.

Быстрый Орел засмеялся.

– Надеюсь, этого не случится. Во всяком случае, мои ноги этого не хотят.

Рейвен улыбнулась, чувствуя близость к нему. Быстрый Орел заметил перемену в ее настроении. Погладив смуглой рукой Рейвен по щеке, он приложил большой палец к уголку ее рта.

– Я мечтаю о том, что мы сотворим новый мир для племени кайова, особенно теперь, когда ты доказала, что обладаешь мужественным сердцем. Впрочем, я никогда не сомневался в этом.

– Меня обуревают противоречивые чувства, и я не знаю, на что мне решиться, что будет лучше для меня.

– Ты должна прежде всего думать о нашем народе. Ты нужна кайова, при твоей поддержке они смогут изменить свою жизнь в будущем. Кроме того, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Впрочем, ты это знаешь. Каждый мой взгляд говорит тебе об этом. И я думаю, что ты тоже любишь меня.

– Ты мне очень симпатичен, Быстрый Орел, но я помолвлена со Слейтом.

– Разве я не доказал, что достоин тебя?

– Да, ты доказал это. Но дело совсем в другом.

– Я и в дальнейшем буду проявлять себя, чтобы понравиться тебе. Как только воины кайова закончат выступления в заездах, мы отправимся за ритуальным буйволом для праздника Пляски солнца.

– Но где вы собираетесь добыть его? – удивленно спросила Рейвен.

– Тор Гуннарсон услышал о наших трудностях и связался с Гуднайтом из Техаса. Сегодня в наши края доставлен буйвол, который уже, должно быть, ждет нас в загоне за городом.

– Это замечательно!

– Заполучив буйвола, мы отправимся к реке Апачи. Праздник Пляски солнца должен завершиться завтра ночью.

– Но как же так? Ведь я до сих пор не нашла Тайми.

– Твой дядя – могущественный колдун. Его пророчество непременно сбудется.

Быстрый Орел улыбнулся и вдруг поцеловал Рейвен в губы. Отпрянув, она огляделась по сторонам, опасаясь, что кто-нибудь заметил это.

– Не бойся, этого никто не видел. Я бы почувствовал, если бы кто-нибудь находился рядом, – спокойно сказал он.

– И тем не менее... О, посмотри, ведь это Перышко скачет! – воскликнула Рейвен, стараясь отвлечь Быстрого Орла и не дать ему снова приблизиться к себе.

Лошадь Перышка мчалась так стремительно, что казалось, будто индианка летит по воздуху. И когда она заняла первое место в заезде, никто не удивился.

Получив в награду серебряные шпоры и аплодисменты зрителей, Перышко огляделась вокруг и, заметив Быстрого Орла и Рейвен, направилась к ним, ведя под уздцы свою лошадь. Пробираясь сквозь толпу, она улыбалась со счастливым видом Быстрому Орлу.

– Прими мои поздравления, Перышко! – воскликнула Рейвен. – Ты победила в заезде, и все кайова гордятся тобой.

– А сейчас мы должны отправиться за буйволом, – сказал Быстрый Орел.

– Твоя одежда для праздника уже готова, – добавила Перышко.

– Ты будешь очень красива в этом наряде, как настоящая девушка из племени кайова, – заметил Быстрый Орел. – Но не забывай, что тебе следует вести себя сейчас крайне осторожно, Рейвен, потому что Тайми где-то совсем рядом и, как сказал твой дядя, его поиски сопряжены с опасностью.

– Я буду осторожна, но и вы не теряйте бдительности.

– Хорошо, – сказала Перышко, не сводя глаз с Быстрого Орла.

Он кивнул Рейвен, и, сев на коней, индейцы ускакали.

Рейвен проводила их взглядом. Вновь против своей воли она испытала влечение к Быстрому Орлу и тягу к своему народу кайова. Эти чувства были у нее в крови, и Рейвен не могла сопротивляться им. Она лишь откладывала окончательное решение.

– Где вы были? – спросил Клайв, когда она вернулась на свое место. – Вы пропустили несколько очень интересных заездов.

– Я поздравила с победой знакомых кайова, – ответила Рейвен, которой не нравилось, что Клайв такой наблюдательный.

– А мне кажется, что Рейвен ничего не потеряла, отлучившись на минуту, – заметила Сюзанна. – Эти скачки такие однообразные. А когда будет выступать Слейт?

– Не знаю, – сказала Рейвен, – но думаю, что скоро.

Однако время шло, а Слейта и Черной Плясуньи все еще не было среди участников соревнований. Рейвен ничего не оставалось, как только терпеливо ждать. Если бы она решила отправиться на его поиски, Клайв и Сюзанна могли бы заподозрить что-то неладное или даже увязаться за ней.

Наконец, когда скачки подходили к концу, Рейвен увидела шагающего к ним по улице рассерженного Слейта, который на ходу отряхивал рубашку и брюки от пыли и грязи.

– Что случалось, Слейт? – с тревогой в голосе спросила Сюзанна.

– На старте заезда, в котором я должен был участвовать, мое седло соскользнуло с лошади, и Черная Плясунья сильно испугалась. Она вынесла меня в прерию, пытаясь сбросить на землю. А когда мне все же удалось успокоить ее, скачки уже закончились.

– Мне очень жаль, – сказала Сюзанна.

– Ты не ушибся? – спросила Рейвен, пытаясь обуздать охватившую ее ярость.

Должно быть, это был еще один подстроенный кем-то «несчастный случай». Как могла Сюзанна притворяться встревоженной и обеспокоенной, когда Слейт только что чуть не погиб по вине Хэнсонов!

– Иди в дом, – велела мамаша Райт Слейту. – Тебе надо отдохнуть, и скачки все равно уже закончились. Кроме того, мы сейчас все вернемся в пансион, чтобы подкрепиться.

– А что с твоей лошадью? – спросил Тор.

– С ней все хорошо, – ответил Слейт.

– Ты считаешь, это не был несчастный случай? – спросила мамаша Пропер.

– Не знаю, – сказал Слейт, – но я сам подтягивал подпругу.

– Так вы не получили ушибов? – спросила Сюзанна.

– Нет, – ответил Слейт. – Мне чертовски повезло.

– Да, удача была на твоей стороне, техасец, – заметила мамаша Райт, – и я хочу, чтобы она и дальше тебе сопутствовала. Пойдемте в дом.

И, распахнув дверь, она жестом пригласила всех войти в пансион. Все, кроме Клайва и Сюзанны, направились к крыльцу, и Рейвен охватила тревога. Она остановилась и бросила на Клайва вопросительный взгляд.

– Мы попозже присоединимся к вам, – сказал Хэнсон. – Сюзанна мечтает съесть еще одну порцию мороженого.

– Да, мне очень хочется сладкого, – заявила Сюзанна.

– Это мороженое как вода, – недовольным тоном заметила мамаша Райт. – Если вы захотите отведать настоящей еды, приходите в столовую. На десерт сегодня пирог с ежевикой и молоко.

– Звучит заманчиво, – сказал Клайв. – Мы скоро присоединимся к вам.

Улыбнувшись Рейвен, он взял Сюзанну под руку, и они, сойдя с дощатого настила, смешались с толпой.

– Слейт, – прошептала Рейвен, – я хочу проследить, куда они пойдут.

– Нет, это опасно. Я сам это сделаю.

– Ты слишком высокий. Они сразу заметят тебя. Я лучше справлюсь с этой задачей.

И Рейвен исчезла в толпе. Она старалась держаться подальше от Клайва и Сюзанны, чтобы оставаться незаметной. Рейвен было очень трудно не потерять их из виду в огромной толпе. Внезапно она с удивлением поняла, что Хэнсоны действительно направлялись к продавцу мороженого. Возможно, на этот раз они сказали правду.

Пока Клайв и Сюзанна покупали мороженое, Рейвен, стараясь не привлекать внимания, подошла поближе к ним, чтобы подслушать, о чем они говорят.

Внезапно она услышала возгласы со всех сторон: люди поздравляли объездчика Джоунса с успешно завершенными скачками. Вскоре Рейвен заметила невысокую фигуру устроителя праздника, который направлялся к продавцу мороженого. Она удивилась, увидев его здесь. Рейвен полагала, что он будет чрезвычайно занят после скачек, но, возможно, Джоунс просто проголодался. Остановившись рядом с Клайвом, объездчик стал ждать своей очереди.

– Поздравляю вас с успешно проведенными скачками, – сказал Клайв.

– Спасибо, – ответил объездчик Джоунс, а затем, немного помолчав, добавил: – На закате у меня назначена важная встреча у пересечения дороги на Форт-Силл с рекой Кэш.

– Неужели? – удивленно воскликнула Сюзанна.

– Да, – сказал объездчик, – меня будут ждать два человека, и им не следует опаздывать.

– Тот, кто имеет с вами дело, никогда не опаздывает, – заметил Клайв.

– Еще бы, этим людям не поздоровилось бы, если бы они поступали иначе, – сказал объездчик и, повернувшись, зашагал прочь, так и не купив мороженое.

Сердце Рейвен учащенно забилось в груди. Она поняла, что объездчик Джоунс только что велел Клайву и Сюзанне явиться на встречу с ним, которая должна была состояться на закате. Похоже, Хэнсоны работали вместе с Джоунсом. Но с чем это было связано?

Рейвен находилась в полном недоумении. И вдруг ее осенило. А что, если это объездчик Джоунс похитил Тайми, а Хэнсоны должны были продать его в восточных районах страны? Но зачем тогда нужно было имитировать несчастные случаи? Ведь святыню кайова можно было продать тихо, без лишнего шума, и никто никогда не узнал бы имя ее похитителя. Возможно, догадки Рейвен вообще неверны, поскольку объездчик Джоунс считался добрым другом племени кайова и трудно было представить, что он мог украсть Тайми, особенно если учесть, что он не испытывал недостатка в деньгах. В таком случае, какое поручение выполняли для него Хэнсоны? И где сейчас находилось Тайми?

Рейвен необходимо было срочно получить ответы на эти вопросы, и она знала, как это сделать. Притворившись, что случайно проходила мимо и увидела Хэнсонов, она подошла к Клайву и Сюзанне. Они с удивлением посмотрели на нее и быстро оглянулись, проверяя, успел ли объездчик Джоунс скрыться в толпе.

– Меня послала за вами мамаша Райт, – сказала Рейвен.

– Но мы ведь говорили ей, что вернемся позже, – с легким раздражением в голосе промолвила Сюзанна.

– Вы же знаете мамашу Райт. Если она что-нибудь вбила себе в голову, ее уже не переубедишь, – продолжала Рейвен.

– Спасибо за то, что вы разыскали нас, но мы собираемся еще заглянуть на ярмарку, – сообщил Клайв. – А вашим друзьям, я уверен, хотелось бы, чтобы вы поскорее вернулись.

Рейвен улыбнулась, подумав о том, что Клайв и Сюзанна наконец-то показали свое истинное лицо. Но Рейвен нельзя было отпускать Хэнсонов, которые владели необходимой ей информацией. И прежде чем Клайв и Сюзанна поняли, что происходит, Рейвен открыла сумочку и, схватив Сюзанну за руку, уперла ей в бок дуло своего «сорок пятого калибра».

– Думаю, что ярмарка подождет, – сказала Рейвен. – А сейчас вы пойдете со мной в пансион мамаши Райт.

– Вы шутите, – протестующим тоном заявил Клайв.

– Нет, я говорю вполне серьезно.

– Сейчас я начну кричать, и вы вынуждены будете освободить меня, – сказала Сюзанна.

– Нет, не надейтесь, – возразила Рейвен. – Ваши крики потонут в шуме толпы, здесь даже револьверный выстрел никто не услышит. Кроме того, вы – янки, и вам вряд ли кто-нибудь поспешит на помощь. Самое разумное для вас в этой ситуации – следовать за мной, и тогда, быть может, все обойдется, и вы будете еще долго и счастливо жить на этом свете.

– Клайв, мне кажется, что она действительно не шутит, – удивленно сказала Сюзанна.

– Леди не пристало вести себя подобным образом, – возмутился Клайв.

– А я никогда и не утверждала, что являюсь леди, – заявила Рейвен. – Я выстрелю в Сюзанну, Клайв, если вы сейчас же не подчинитесь моему требованию вернуться в пансион.

– А почему вы так уверены, что я не брошу свою сестру на произвол судьбы и не уйду? – спросил Клайв.

– Потому что я знаю, что вы не сделаете этого, – ответила Рейвен. – А теперь ступайте вперед.

– Хорошо. Но подчиняюсь вашему требованию только потому, что рассчитываю встретить в пансионе более здравомыслящих людей, чем вы.

Рейвен не отпускала руку Сюзанны всю дорогу, пока они шли сквозь толпу. А когда все трое поднялись на крыльцо пансиона, она сказала, обращаясь к Хэнсону:

– Откройте дверь, Клайв, и без глупостей.

Тот выполнил ее распоряжение, и когда он переступил порог, Рейвен втолкнула Сюзанну вслед за ним в дом.

– Слейт! – громко крикнула Рейвен, держа под прицелом Хэнсонов.

Слейт поспешно вышел из столовой и опешил от изумления.

– Что здесь происходит, Рейвен?

– Слейт, – умоляющим тоном обратилась к нему Сюзанна, – скажите, пожалуйста, своей напарнице, чтобы она отпустила нас. Я не знаю, что на нее нашло.

– Я подслушала, о чем они говорили, – сказала Рейвен. – Эти двое собираются встретиться с объездчиком Джоунсом в условленном месте. И я решила доставить их сюда, пока они не сбежали из города.

– Не понимаю, о чем она говорит, – заявила Сюзанна. – Мы как раз направлялись на ярмарку, когда она вдруг остановила нас и стала угрожать оружием.

– Да, – вступил в разговор Клайв, – и она действовала совершенно противозаконно.

– Точно так же, как вы, когда ослабляли подпругу моего седла? – спросил Слейт. – Рейвен, почему бы тебе не отвести этих двоих в столовую? Там нам было бы удобнее разговаривать.

– Прекрасная идея, – согласилась Рейвен и подтолкнула Сюзанну дулом револьвера в нужном направлении.

Бросив взгляд на входную дверь, Клайв, сопровождаемый Слейтом, послушно вошел в столовую, где мамаша Пропер, мамаша Райт, Сэмми Джо и Тор сидели за столом, доедая пирог с ежевикой и допивая молоко.

– Присаживайтесь, – распорядился Слейт, обращаясь к Клайву и Сюзанне, и занял место рядом с Рейвен, которая положила револьвер на стол.

– Думаю, что мне пора все объяснить, – сказала Рейвен, окинув взглядом всех присутствующих.

Глава 28

– Слейт и я подозреваем Хэнсонов в убийстве помощника агента по делам индейцев, неоднократных попытках расправиться с нами и похищении Тайми, – сказала Рейвен.

– У вас нет абсолютно никаких доказательств, – заявил Клайв.

– Ошибаетесь, – сказала Рейвен. – Я видела, как вы разговаривали с объездчиком Джоунсом.

– Ну и что? – невозмутимо промолвила Сюзанна. – Мы просто поздравили его.

– И он велел вам ждать его на закате у пересечения дороги, ведущей к Форт-Силлу, с речкой Кэш.

– Вы подслушивали нас? – возмутился Клайв. Рейвен кивнула.

– Неправда, ни о чем подобном мы не говорили, – возразила Сюзанна. – Объездчик сказал, что встретил там каких-то двух человек. Он не называл имен.

– Но он подразумевал именно вас, – заявила Рейвен и, обращаясь к Слейту, продолжала: – Я боялась, что они исчезнут из города со всей той информацией, которая нам очень пригодилась бы. Жаль, что пришлось действовать открыто.

– Мы находимся на службе правительства Соединенных Штатов, – заявил Клайв, – и не будем отвечать ни на какие вопросы до тех пор, пока не поговорим с агентом по делам индейцев и нашим адвокатом.

– Я разговаривал сегодня утром с агентом, – сообщил Слейт, – и он сказал мне, что вчера вы уволились со службы и завтра собираетесь покинуть город.

– Это недоразумение, он неправильно понял нас, – сказал Клайв.

– Нет, он прекрасно вас понял, – возразил Слейт. – Впрочем, какое это теперь имеет значение? У нас есть к вам вопросы, на которые вам, так или иначе, все равно придется ответить.

– Прошу вас, Слейт, не надо все усложнять, – сказала Сюзанна. – Я уверена, что мы легко разрешим это досадное недоразумение. В чем, собственно, дело?

– Дело в одеколоне Клайва, – ответила Рейвен. – Ваш брат повсюду оставлял его запах.

Сюзанна, по-видимому, очень удивилась и, пристально взглянув на Клайва, заявила:

– Но ведь это ничего не доказывает.

– Для нас вполне достаточно, – сказала мамаша Пропер и, встав, в упор посмотрела на Сюзанну. – Вы чуть не убили моих постояльцев. Я такого не прощаю.

Мамаша Райт тоже поднялась из-за стола, не сводя глаз с Клайва.

– Вы испортили перила моей лестницы и чуть не убили Рейвен. Это нанесло ущерб репутации моего заведения. Такого я не прощаю.

– И если бы Черная Плясунья сломала сегодня ногу, я убил бы вас обоих, – добавил Слейт.

– А сколько бед вы принесли кайова, продав молодым воинам этого племени оружие и виски, – сказала Рейвен. – Но главное сейчас – найти Тайми. Я требую, чтобы вы сказали, где оно находится.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, дорогая, – заявил Клайв, щелчком удаляя со своего рукава невидимую пушинку.

– Ну хватит, – сказала мамаша Пропер. – Сестра, принеси, пожалуйста, из кухни тот сюрприз, который мы припасли для Хэнсонов.

– С удовольствием, – промолвила мамаша Райт и вышла из столовой.

– А теперь я хочу сказать, что мы заставим вас отвечать на вопросы... даже если нам придется применить для этого силу, – заявила мамаша Пропер, наклоняясь к Клайву и Сюзанне, сидевшей со скучающим видом.

– А вот и наш сюрприз, – сказала мамаша Райт, возвращаясь в столовую с большим кувшином золотистого меда в руках.

– Это очень вкусный мед, – заметила мамаша Пропер.

– Какое нам дело до вашего меда? – раздраженным тоном спросил Клайв.

– А такое, что если вы не будете отвечать на наши вопросы, мы вас вымажем им.

Сюзанна засмеялась.

– А зачем? – с недоумением спросил Клайв.

– Потому что муравьи любят сладкое, – терпеливо объяснила мамаша Райт.

– Мы хотим сказать, – продолжил Тор, – что сделаем с вами все, что захотим, и никто вам не поможет.

Сюзанна замерла на мгновение, обводя всех встревоженным взглядом, пока ее глаза не остановились на Клайве.

– Я начинаю думать, что они говорят все это всерьез, братец, – наконец, промолвила она. – Мы не привыкли к угрозам в цивилизованном обществе.

– Это вовсе не угроза, – заявила мамаша Пропер. – В случае, если вы не расскажете нам то, что мы хотим узнать, мы отвезем вас подальше в прерию, где никто не услышит ваших воплей, разденем, привяжем около муравейника и обмажем медом.

– То есть вы хотите сказать, что подвергнете нас пытке, отдав на съедение муравьям? – переспросил Клайв.

– Правильно, – ответила мамаша Райт.

– На съедение муравьям? – в ужасе спросила Сюзанна. – То есть их будет много?

– Они облепят все ваше тело с ног до головы, – ответила мамаша Пропер. – Я слышала, что некоторые после подобных мучений оставались в живых, другие – нет.

Сюзанну охватила дрожь.

– Мы играем не на равных, – заявил Клайв. – Вас больше, чем нас, вы вооружены и физически сильны.

– С нас довольно ваших игр, – сказал Слейт. – Вы чуть не убили меня и Рейвен. По вашей вине могли бы погибнуть десятки индейцев и ковбоев с местных ранчо. Мы требуем, чтобы вы ответили на наши вопросы, и незамедлительно. Что вы делаете на Индейской территории, и чем занимается здесь объездчик Джоунс?

Сюзанна и Клайв переглянулись.

– Если мы расскажем вам все, что знаем, вы отпустите нас? – наконец спросил Хэнсон.

– Нет, – ответил Слейт, – но, быть может, нам удастся не допустить, чтобы мамаша Райт и мамаша Пропер подвергали вас пытке. Вы сильно насолили им, и они жаждут отомстить вам.

– Это просто смешно! – воскликнула Сюзанна. – Почему бы вам, милые дамы, не заняться вязанием или чем-нибудь в этом роде?

– Мы находимся на Западе, – ответила мамаша Пропер. – Здесь женщины должны уметь сами постоять за себя.

– Ну хорошо, но и нам хотелось бы что-нибудь иметь от сделки, – заявил Клайв.

– Вам крупно повезет, если вы останетесь в живых, – заметил Слейт.

– О, Клайв, расскажи им все! – воскликнула Сюзанна. – Когда они поймут, что мы не причинили никому вреда и не сделали ничего дурного, то наверняка отпустят нас. Мы ведь больше ничего не должны объездчику Джоунсу.

– Зато он должен нам.

– Пусть так, но я готова бежать отсюда, бросив все дела. Теперь я до конца жизни не смогу избавиться от мысли о муравьях, ползающих по моему телу, – с отвращением промолвила Сюзанна.

– Ты уверена, что нам следует все рассказать? – спросил Клайв.

– Да! К сожалению, мы имеем дело с варварами. Эти животные не понимают человеческого обхождения, им надо дать то, что они хотят, и пусть отстанут от нас.

– Отлично! – воскликнул Клайв. – Итак, они хотят получить ответы на свои вопросы. Ну что ж, я скажу всю правду. Мы – именно те, за кого себя выдаем: скупщики предметов индейского искусства. Нас хорошо знают по всей стране, и коллекционеры или их представители часто обращаются к нам с просьбой купить тот или иной предмет народного творчества, принадлежащий определенному племени.

– К нам обратился один частный сыщик, – продолжила Сюзанна рассказ брата, – представлявший интересы человека, который хотел, чтобы мы отправились на Индейскую территорию и выполнили небольшое поручение, а также собрали несколько ценных предметов индейского искусства. Он обещал дать нам за работу уникальный культовый предмет, принадлежащий племени кайова.

– Поэтому мы прибыли сюда, – снова заговорил Клайв, – и встретились с объездчиком Джоунсом. Поручение, которое мы должны были выполнить, не понравилось нам, но когда Джоунс рассказал о Тайми, мы не могли отказаться от возможности заполучить это произведение искусства. Помощник агента по делам индейцев погиб накануне нашего приезда, и Джоунс знал, что мы могли бы устроиться на государственную службу, поскольку обладали соответствующими знаниями и опытом.

– Именно так все и было, – добавила Сюзанна. – У нас и в мыслях не было причинить вам вред или тем более убить вас. Объездчик хотел, чтобы мы только испугали вас и помешали искать Тайми.

– Но зачем ему это было нужно? – спросила Рейвен. Сюзанна и Клайв удивленно переглянулись.

– Понятия не имею, – наконец сказал Клайв. – Просто он этого хотел, и мы выполняли его поручение. Вот и все.

– А что вы знаете об оружии и виски? – спросил Слейт.

– Мы уже в течение многих лет вымениваем на эти товары предметы индейского искусства, – объяснила Сюзанна.

– Лучше бы вы предложили им продукты питания, – заметила мамаша Пропер.

– На продукты питания они не стали бы обменивать свои семейные реликвии, – сказала Сюзанна. – Мы должны были предложить им те товары, которые им трудно приобрести самим.

– Неужели вы даже не задумались над тем, что может произойти, если молодые воины получат оружие и виски? – спросила Рейвен.

– Нет, – ответила Сюзанна. – Мы занимаемся торговлей, вот и все. Не забывайте, что мы творим благое дело для индейцев – сохраняем их культурное наследие.

Рейвен взглянула на Слейта, и тот кивнул. Все было так, как он и предсказывал.

– Мы хотим, чтобы вы вернули все предметы, принадлежащие племени кайова, – сказала Рейвен.

– О нет! – воскликнула Сюзанна. – Это лучшие экспонаты в нашей коллекции!

– Принесите их сюда, и мы передадим их кайова, – заявила мамаша Райт. – А иначе... – И она похлопала ладонью по кувшину с медом.

– Хорошо, – сразу же согласилась Сюзанна, – но они довольно ветхие, с повреждениями и утраченными деталями.

– Но вы все еще не ответили на наш главный вопрос. Где сейчас находится Тайми? – спросила Рейвен.

– Мы понятия не имеем, – сказал Клайв. – Объездчик собирался отдать его нам, когда работа будет выполнена.

– Так, значит, он должен передать вам Тайми во время сегодняшней встречи на закате? – спросил Слейт.

– Да, – ответил Клайв. – А завтра мы хотели покинуть город.

– Ничего не понимаю, – сказала Рейвен. – Зачем объездчику Джоунсу понадобилось вредить кайова? Ведь он их друг!

– Мне кажется, он вовсе не собирается передавать Тайми Хэнсонам, – задумчиво промолвил Слейт. – Он скорее всего убьет их и бросит тела в реку.

– Что?! – в ужасе воскликнула Сюзанна.

– Это был бы вполне разумный поступок, – согласился Тор. – Джоунс таким образом спрятал бы все концы в воду. Похоже, именно он убил помощника агента по делам индейцев.

– Да, – сказала Рейвен, – но сейчас не это самое важное. Прежде всего, мне нужно найти Тайми. Если оно у объездчика, я должна забрать его и вернуть кайова. Завтра к утру святыню необходимо доставить в их лагерь на реке Апачи, а до этого места день пути.

– Хорошо, – согласился Слейт и обратился к Тору: – Пока объездчик будет ждать Клайва и Сюзанну на реке Кэш, устрой засаду на дороге, ведущей в Форт-Силл, и, когда он будет возвращаться в город, захвати его и доставь сюда. Пусть сидит под замком до нашего возвращения. А тем временем я и Рейвен обыщем фургон Джоунса. Если мы найдем Тайми, то прямиком отправимся в лагерь индейцев. Если нет, вернемся в пансион и допросим Джоунса.

– Отличный план, – сказал Тор.

– А как вы поступите с нами? – спросила Сюзанна.

– А вы немного поработаете на нас, – пообещала мамаша Райт.

– Что?! – воскликнула Сюзанна.

– Мы обратимся к шерифу, – пригрозил Клайв.

– У вас обоих рыльце в пушку. Вы этого не сделаете, – заявила мамаша Пропер.

– И чтобы компенсировать причиненный нам ущерб, мы заставим вас поработать в наших пансионах.

– Ты оставишь себе Клайва, а я возьму Сюзанну, – сказала мамаша Пропер.

– Мы сбежим от вас, – заявила Сюзанна.

– Прекрасно! – сказала мамаша Пропер. – Только учтите, что все в округе будут знать вашу историю, и никто не согласится помочь: никто не даст вам еды, воды или лошадей. Вы исчезнете в прерии.

Сюзанна содрогнулась от ужаса.

– Вам не удастся запугать меня. У меня есть права.

– У других людей тоже, – сказала мамаша Пропер. – И возможно, за шесть месяцев вы усвоите эту истину.

– Отлично, – сказала Рейвен. – Пусть каждый займется своим делом, а я тем временем отправляюсь на поиски Тайми. Но сначала поднимусь наверх и переоденусь.

Рейвен вышла из столовой.

– Но, Слейт, неужели вы можете уехать, бросив меня здесь? – спросила Сюзанна.

– Вы не принадлежите к числу людей, которые мне симпатичны, Сюзанна, и, я считаю, вы получили по заслугам.

Вскоре спустилась Рейвен, и они со Слейтом поспешно покинули пансион. Солнце уже садилось. И хотя скачки давно закончились, на улицах было много народа. Магазины работали допоздна, и владельцы салунов имели сегодня хорошую выручку. Однако Рейвен и Слейт, нигде не задерживаясь, поспешно пробирались сквозь толпу, направляясь к городским конюшням. Им было не до веселья.

– Я слышал, что фургон и палатка объездчика Джоунса стоят рядом с загонами для лошадей на западной окраине города, – сказал Слейт.

– А что, если он сейчас там?

– Это было бы просто здорово. Я бы, не теряя времени, расквитался с ним. Но держу пари, он сейчас ожидает Хэнсонов.

Добравшись до конюшен Перка, Рейвен и Слейт увидели, что все стойла заняты и у конюхов очень много работы. Но, несмотря на это, им удалось быстро получить своих лошадей, и вскоре они уже скакали в сторону западной окраины города, чувствуя, как теплый ветер бьет им прямо в лицо.

Рейвен и Слейт издалека заметили загоны с лошадьми, принадлежавшими объездчику Джоунсу, и вскоре спешились у его фургона и палатки. Оглядевшись вокруг, они не увидели ни души.

– А где же люди? – спросила Рейвен.

– Думаю, что, как только объездчик Джоунс уехал, вся его команда поспешила в город, чтобы повеселиться на ярмарке. Я обыщу палатку, а ты займись фургоном, – сказал он.

– Хорошо, – согласилась Рейвен.

Она зажгла фонарь и начала рыться в вещах Джоунса, хотя ей было неприятно это делать. Рейвен помедлила, прежде чем взяться за одежду объездчика, но все же заставила себя перетряхнуть ее. Рейвен обнаружила несколько шпор, хлыстов, пару шляп и нарядный костюм для верховой езды, в котором Джоунс был на скачках. В фургоне не было ничего, похожего на Тайми.

Оглядевшись вокруг, она заметила валик, который Джоунс, вероятно, использовал вместо подушки. Он имел размеры и форму Тайми и оказался довольно тяжелым. Осторожно положив его на землю, она медленно развернула ткань. Внутри Рейвен увидела футляр из сыромятной кожи, который сразу же узнала по описаниям дяди. Рейвен медленно открыла коробку и увидела лежащую в ней скульптуру из камня высотой примерно в два фута, в одежде из белых перьев. Лицо фигуры было раскрашено символическими узорами, изображающими солнце и луну. Да, это было Тайми. Рейвен нашла его!

Слезы навернулись у нее на глаза, и она, тщательно закрыв коробку, прижала находку к груди. Дядя был прав: она нашла святыню кайова. Но ведь он, кроме того, говорил, что опасность возрастает по мере того, как Рейвен все ближе подбирается к Тайми. Она настороженно огляделась вокруг. Им необходимо было уйти отсюда, прежде чем их обнаружат.

Поспешно покинув фургон, Рейвен увидела, что Слейт, закончив обыск палатки, шагает ей навстречу.

– Рейвен! Что это?

– Да, Слейт, да! Я нашла его!

– Так, значит, Тайми действительно украл объездчик Джоунс! Но я не понимаю, зачем он это сделал.

– Я тоже. Но сейчас это не важно. Нам необходимо вовремя доставить Тайми на место проведения праздника Пляски солнца. Это главное. Праздник должен непременно состояться!

Глава 29

То, что Рейвен и Слейт увидели на берегу реки Апачи, было для них полной неожиданностью. Собравшиеся здесь десять – двенадцать племен кайова разбили лагерь, поставив вигвамы по кругу, так что все входы в жилища выходили к центру, где располагалась хижина жреца – круглая постройка из веток и сучьев тополя.

Подъехав к хижине жреца, Рейвен и Слейт поняли, что здесь их давно ждут. Вокруг раздались радостные крики детей, а все взрослые, оставив свои занятия, повернулись лицом к всадникам. На лицах индейцев сияли улыбки. У Рейвен вновь возникло чувство, что кайова все известно.

Рейвен поискала глазами в толпе знакомые лица, но ее окружали люди, которых она видела впервые.

Всадники обогнули домик жреца, из которого слышались звуки барабана и пение, и направили своих лошадей к бегущей им навстречу индианке.

– Добро пожаловать, Рейвен и Слейт, – сказала Перышко, когда гости спешились. – Мы ждали вас с нетерпением. Идите за мной. – И Перышко направилась к вигваму, который, судя по узору, принадлежал дяде Рейвен.

У порога индианка обернулась и внимательно посмотрела на коробку, которую Рейвен держала в руках.

– Значит, предсказание Бегущего Медведя сбылось?

– Да, – ответила Рейвен, радуясь тому, что может гордиться пророческим даром своего дяди.

Кивнув, Перышко вошла в вигвам. Рейвен и Слейт последовали за ней. В помещении было темно и жарко. Бегущий Медведь сидел у очага в накидке из буйволовой шкуры.

– Дядя, – сказала Рейвен и, опустившись на колени, поставила рядом с ним коробку, – я привезла тебе Тайми.

И Рейвен осторожно обняла старика за плечи.

– Дочь моего сердца... я знал, что тебе удастся это сделать. – И он положил руку на коробку. – Честь нашей семьи спасена! Благодарю тебя!

– Теперь ты поправишься, дядя.

– Я уже слишком стар, но я постараюсь снова встать на ноги.

– Ты должен это сделать ради своего народа. Ты нужен племени. Кайова не могут обойтись без тебя на празднике Пляски солнца.

– Да, ты права... дочка.

– Теперь, когда Тайми найдено, силы вернутся к Бегущему Медведю, – сказал Коготь Бобра, выступая из тени. – Но он должен отдохнуть.

– Понимаю, – сказала Рейвен, пожимая руку дяди. – Увидимся сегодня вечером.

Рейвен неохотно покидала Бегущего Медведя. Ей очень хотелось поговорить с ним, но она знала, что ему надо набраться сил перед праздником Пляски солнца. Когда она вышла из вигвама, то вдруг почувствовала, что с ее плеч как будто свалился тяжкий груз. Обернувшись к Слейту, она широко улыбнулась.

– Нам осталось уладить лишь одно небольшое дело. И как только мы справимся с ним, расследование будет завершено.

– Да. Если Тор задержал объездчика, можно считать дело законченным.

– Наконец-то мы можем отдохнуть, – промолвила Рейвен.

– Молва о тебе широко распространилась среди кайова, – сказала Перышко. – Многие хотели бы познакомиться с тобой, но если ты устала, конечно, тебе надо сначала отдохнуть. Ты можешь поесть и поспать в моем вигваме, а позже я принесу твой ритуальный наряд.

– Прекрасно, – сказала Рейвен. – А как же Слейт?

– Слейт может отдохнуть вместе с тобой в моем вигваме.

– Спасибо, – сказал Слейт, – я с удовольствием воспользуюсь твоим приглашением.

– В таком случае следуйте за мной.

И Перышко повела Рейвен и Слейта к своему вигваму, который находился совсем близко.

– Желаю вам приятного отдыха, а мне, к сожалению, надо идти.

Перышко ушла, а Рейвен и Слейт переступили порог вигвама и сели у очага.

– Я так устала, Слейт, – сказала Рейвен, – что, мне кажется, могла бы проспать целую неделю.

– Просто ты позволила себе расслабиться. Ты, наверное, не замечала, в каком напряжении находилась все это время, занимаясь поисками Тайми.

– Да, мне надо было вовремя доставить его сюда, – сказала Рейвен и зевнула. – Конечно, я могла бы сейчас прогуляться по лагерю, осмотреться, узнать много нового, но я очень хочу спать. Мы ведь и так все увидим сегодня ночью, не правда ли?

– Да, ты права.

– Слейт, давай пока не будем ничего говорить кайова об объездчике Джоунсе. Я не хочу портить им праздник.

– Я согласен с тобой.

– А теперь я, пожалуй, лягу вон на ту постель, свернусь калачиком и посплю. Хочешь составить мне компанию?

– Чуть попозже. Я еще не наелся.

– Хорошо. В таком случае разбуди меня, если произойдет что-нибудь важное.

– Договорились.

Нежно поцеловав Слейта, Рейвен подошла к кровати и, как только ее голова коснулась подушки, сразу же крепко заснула.

Через некоторое время ее разбудил чей-то голос. Рейвен с большим трудом открыла глаза, услышав свое имя.

– Рейвен, – повторила Перышко. – Пора одеваться.

Рейвен, наконец, проснулась и огляделась. Слейт куда-то ушел, а Перышко была одета в красивое платье из белой замши, украшенное необычным орнаментом и желто-синими узорами. Волосы индианки были расчесаны, как всегда, на прямой пробор, но теперь в них были вплетены полоски замши – с одной стороны желтые, с другой синие.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказала Рейвен.

– Спасибо, – ответила Перышко и улыбнулась с довольным видом. – Я принесла твой ритуальный наряд. Слейт уже переоделся и пошел к хижине жреца. Если хочешь, я помогу тебе.

Взяв наряд в руки, Рейвен ощутила, что кожа очень мягкая на ощупь. Это было платье из белой замши, расшитое окрашенными в синий и желтый цвет иглами дикобраза. В узор были вплетены символы луны и солнца. Она провела ладонью по высоким замшевым мокасинам, тоже расшитым синими и желтыми иглами.

– Спасибо, Перышко, это очень изящный наряд. Я буду бережно хранить его.

– Мы надеемся, что он всегда будет напоминать тебе о Тайми. Если хочешь, я причешу тебя так, как причесана сама. Я принесла желтые и синие полоски замши. Это священные цвета на празднике Пляски солнца.

Перышко помогла Рейвен надеть платье, а потом, отступив на шаг, окинула ее взглядом с ног до головы.

– Если бы не твои светлые волосы, ты ничем не отличалась бы от других кайова.

Когда они вышли из вигвама, солнце уже садилось, и небо на западе было окрашено в оранжево-красные цвета. Из хижины жреца доносились пение и дробь барабанов. Рейвен и Перышко направились к ее восточному входу.

– Праздник Пляски солнца в разгаре. Развлекайся, веселись, пой, танцуй, разговаривай с людьми, – сказала Перышко.

Они переступили порог хижины. В центре помещения стоял раздвоенный ствол тополя высотой примерно в двадцать футов, нижняя часть которого была вкопана в земляной пол. В развилке лежала священная буйволовая шкура, голова которой была направлена на восток. На ветвях дерева были развешены куски ткани и одежда – дары, пожертвованные божеству. На большом деревянном щите у западной стены, напротив восточного входа, висело Тайми.

В помещении было так многолюдно, что Рейвен невольно вспомнила Медисин-Лодж, где тоже проходил праздник. Индейцы танцевали, разговаривали друг с другом, пели. У некоторых танцоров верхняя, обнаженная, часть тела была выкрашена в белый цвет, а нижнюю прикрывала доходившая до лодыжек длинная юбка из белой замши, поверх которой были надеты синие полотнища. Они танцевали, обратившись лицом к Тайми. И казалось, не замечали ничего, что происходило вокруг.

Затем Рейвен увидела, как из-за деревянного щита, на котором висел Тайми, вышел ее дядя; на плечи старика была накинута буйволовая шкура. Он начал кружиться в медленном танце вокруг дерева. Когда дядя приблизился к ней, она улыбнулась ему, и он увлек ее за собой в центр помещения. Бегущий Медведь показал Рейвен простые движения ритуального танца, и она быстро научилась кружиться в такт музыки. Не переставая танцевать, они обошли всех присутствующих по кругу, и дядя представил ее некоторым из зрителей. Рейвен чувствовала свою кровную связь с кайова, народом ее матери, ощущая себя полноправной участницей священного праздника Пляски солнца.

Неожиданно она заметила, что рядом с ней танцует Быстрый Орел. Индеец не сводил глаз с Рейвен. Она видела по выражению его глаз, по его движениям, какое сильное влечение он испытывает к ней, какой огонь желания бушует в его груди. С этим человеком она могла бы стать настоящей кайова, индианкой, которой не надо было бы делать выбор между двумя мирами. Рейвен могла бы дарить себя этому народу, помогать ему строить новую жизнь, делить с ним печали и радости. Это были пленительные мечты.

Но тут дядя увлек ее за собой за деревянный щит, чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Дочь моей сестры... я вижу, что творится в душе Быстрого Орла, и знаю, что у него на уме. Мне известно также, что ты разрываешься между двумя мирами и очень хочешь стать частью лишь одного из них, навсегда покинув другой. Но может быть, ты сможешь стать тем мостиком, который соединит оба мира... поможет индейцам и бледнолицым лучше понять друг друга и наладить сотрудничество.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, дядя. Ты очень мудрый, и я подумаю над тем, что ты сказал.

– Вот и отлично. Знаешь, я был бы очень рад, если бы остаток своей жизни провел рядом с тобой, дочка... Но я хочу, чтобы ты шла своей дорогой, чтобы ты обрела настоящее счастье.

Рейвен вышла из-за перегородки, размышляя над словами дяди. Возможно, он был прав, и она действительно могла помочь соединить два мира. Бросив взгляд в сторону выхода, она увидела Слейта. Ему очень шел индейский наряд. Но он выглядел одиноким и потерянным посреди веселящейся толпы краснокожих. Поверх замшевой одежды он надел ремень с кобурами, в которых лежали его револьверы. Она направилась к нему, чтобы вытащить его в круг, где танцевали индейцы, но тут увидела, что Слейт внезапно схватился за бок и начал оседать на земляной пол. На его одежде из белой замши показалась кровь. Кто-то выстрелил! Слейта убили! Охваченная ужасом, Рейвен бросилась к нему, понимая, что больше никто в святилище не заметил, что Слейт упал, и не слышал звука выстрела из-за шума и громкого стука барабанов.

Когда она подбежала к нему, надеясь в душе, что его еще можно спасти, снаружи снова раздался выстрел, и пуля чуть не задела Рейвен. Пришедший в себя Слейт оттолкнул ее и загородил своим телом. С трудом встав на ноги, он достал оба своих револьвера и, отдав один Рейвен, вышел из святилища пошатываясь. Рейвен последовала за ним.

Они увидели человека, пытавшегося скрыться в кустах неподалеку. Слейт и Рейвен бросились за ним. Сквозь густую зелень они заметили, как неизвестный, петляя, бежит к лошади. Пытаясь остановить его, они открыли огонь, решив уложить негодяя на месте, нежели дать ему уйти. Внезапно он покачнулся, попытался вставить ногу в стремя, но не смог этого сделать и упал на землю. Осторожно приблизившись к нему, Слейт отбросил ногой его револьвер далеко в сторону. Рейвен склонилась над стрелявшим в них человеком, пытаясь в лунном свете разглядеть его лицо.

– Так это же объездчик Джоунс! – ахнула она.

– Я всегда на шаг опережал вас... вплоть до самого конца, – с трудом проговорил Джоунс. – Когда Хэнсоны не приехали на встречу, я понял, что произошло что-то неладное, и помчался сюда.

– Но почему вы преследуете нас? – спросила Рейвен, опускаясь на колени рядом с Джоунсом.

– Потому что вы убили команчи Джека.

– Команчи Джека?

– Да, моего единокровного брата.

– Так, значит, вы мстили нам? – спросил Слейт.

– Да. Родня есть родня, пусть даже Джек пошел по кривой дорожке. Он заслужил лучшей участи, чем та, которую вы ему уготовили.

– Но зачем вы украли Тайми? Почему предали своих друзей? – спросила Рейвен. – Если вы хотели убить меня, то могли бы сделать это в Техасе.

– Убить – это слишком просто. Я хотел заставить вас страдать.

– Но команчи Джек убил наших родных, – напомнила Рейвен.

– Для меня это не имеет значения. Благополучие моей семьи было разрушено. Я никогда не забуду снимки убитого Джека на первых полосах всех газет. Тогда я поклялся, что заставлю вас почувствовать, что такое потеря близких. Я нанял лучшего детектива в Нью-Йорке, и он разыскал вас. Я действовал очень хитро и расчетливо. Вы и кайова попали прямо в сети, которые я расставил. Украв Тайми, я наведался к кайова и, когда Дикий Мустанг стал сокрушаться по поводу исчезновения святыни племени, посоветовал ему обратиться к вам за помощью.

– А зачем надо было устраивать все эти несчастные случаи? – спросил Слейт.

– Я хотел развенчать Рейвен, унизить ее в глазах кайова. Согласно моему плану, индейцы должны были поверить в то, что вы действовали заодно с Клайвом и Сюзанной и что это вы убили Хэнсонов, пытаясь скрыть свою связь с ними. Затем, когда кайова отвернулись бы от вас, я собирался вернуть им Тайми, а потом прикончить вас обоих.

– Но ваши планы провалились, – сказал Слейт. – Мы разоблачили Клайва и Сюзанну, и они нам все рассказали.

– Да, вы выиграли, – тяжело дыша, заметил объездчик. – Но берегитесь... не только я охочусь за вами...

Это были последние слова Джоунса. Рейвен некоторое время молча сидела над неподвижным телом.

– Значит, это была месть. Как ты думаешь, за нами действительно еще кто-то охотится?

– Вряд ли. Джоунс просто пытался нас запугать. Но теперь он мертв. Все кончено.

Они встали, и Слейт обнял Рейвен за плечи. Сделав несколько шагов, она обернулась и бросила последний взгляд на тело Джоунса. Как много смертей! Команчи Джек, Джереми Сентано, отец Рейвен и ее жених, родители и брат Слейта. И во всем этом виноваты команчи Джек и Сентано.

Рейвен проделала длинный путь из Чикаго до Индейской территории, который можно измерить не только в милях. Но теперь ей казалось, что она шла по кругу и он наконец замкнулся. Покидая родной город, она чувствовала себя очень одинокой. Теперь Рейвен понимала, что пыталась заменить любовь отца любовью дяди, а в Слейте видела своего погибшего жениха. Но это были разные люди, и любовь, которую она потеряла, ничто не могло заменить. Теперь у Рейвен была новая жизнь, новые чувства, новые взаимоотношения.

Дядя прав, Рейвен пора воплощать собственные замыслы. И если она будет следовать зову сердца, то никогда не ошибется в выборе своего пути. Когда они подошли к святилищу, Рейвен глубоко вздохнула, прежде чем переступить порог. Войдя, они сразу увидели вождя и жреца племени, которые о чем-то разговаривали, стоя у Тайми. Слейт и Рейвен направились к ним.

– Дикий Мустанг, – обратилась Рейвен к вождю, – я хотела дождаться окончания праздника, прежде чем сообщить тебе неприятное известие. Но вынуждена это сделать прямо сейчас. Тайми похитил объездчик Джоунс, я нашла святыню кайова в его фургоне.

– Что? – воскликнул Дикий Мустанг как громом пораженный.

– Мне жаль, но я должна была рассказать тебе об этом, потому что объездчик только что пытался застрелить Слейта и меня. Теперь он мертв, его тело лежит неподалеку отсюда.

– Он был один? – спросил Бегущий Медведь.

– Да, – ответил Слейт. – Джоунс действовал в одиночку, на свой страх и риск. Он хотел отомстить мне и Рейвен за гибель своего единокровного брата, команчи Джека, в перестрелке на железной дороге.

– Он был нашим хорошим другом в течение многих-многих лун, – печально сказал Дикий Мустанг. – Нам трудно поверить в то, что он украл Тайми. Но друг не крадет и не лжет, – продолжал вождь. – Он был бледнолицым с раздвоенным, как у змеи, языком. Я пошлю людей, чтобы они убрали его труп подальше отсюда. Отныне ни один кайова никогда не произнесет его имени.

С этими словами вождь повернулся и ушел.

– Вы молодцы, – сказал Бегущий Медведь, обращаясь к Слейту и Рейвен. – Я горжусь вами.

– Спасибо, дядя, – промолвила Рейвен и, посмотрев на Слейта, сказала: – Мне надо поговорить с Быстрым Орлом.

– Я подожду тебя у выхода, – ответил он, нахмурясь.

Рейвен подошла к Быстрому Орлу, стоявшему неподалеку у стены.

– Я хотела сказать тебе, что обдумала твое предложение и решила, что отныне буду следовать только своей дорогой.

Быстрый Орел бросил взгляд на Перышко, стоявшую в некотором отдалении, а затем перевел его на Рейвен.

– Но это не помешает мне любить и хотеть тебя.

– Я думаю, что ты скорее влюблен в Рейвен своей мечты, нежели в реальную Рейвен, и мне кажется, ты сам рано или поздно поймешь это.

– Мне очень больно, Рейвен.

– Пожалуйста, не надо. Ты всегда будешь дорог мне. Но поверь, я не могу остаться в племени.

Рейвен повернулась и зашагала прочь. У выхода она взяла Слейта под руку, и они покинули святилище.

– Как ты думаешь, сколько времени потребуется на то, чтобы найти постоянное помещение в Сан-Антонио и открыть там Национальное детективное агентство «Каннингем и Слейтон»? – спросила Рейвен.

– Ты собираешься переехать ко мне в Техас?

– Да.

Слейт издал победный вопль, подхватил Рейвен на руки и закружился вместе с ней. Затем, остановившись, он прижал ее к груди и сказал:

– Ты никогда не пожалеешь об этом, Рейвен.

– Я знаю. Ты – моя сбывшаяся мечта.