Джармоны - Пленительные мечты

– Черт возьми, Рейвен, мне хочется плюнуть на это проклятое платье и снова уложить тебя на кровать.

– Ты так горяч, – поддразнивая его, заметила Рейвен, но все же стала поспешно помогать ему.

Когда платье упало к ее ногам, Слейт быстро снял с нее нижнее белье – корсет, сорочку, панталоны и чулки – и бросил его на пол. Раздев ее, он так долго и с таким восторгом любовался ее великолепной наготой, что Рейвен почти физически ощутила исходивший от него пыл страсти.

– Рейвен, ты, без сомнения, самая прекрасная женщина на свете, и я хочу тебя с каждым разом все больше и больше.

– О, Слейт, – простонала она, прижимаясь к нему всем телом, чтобы не упасть, – Я так сильно хочу тебя, что у меня подкашиваются ноги.

– Не беспокойся. Я не дам тебе упасть, у меня хватит сил на двоих.

Он поднял ее на руки и осторожно положил на кропать. Пока он поспешно стаскивал с себя одежду, Рейвен откинула стеганое одеяло, под которым были свежие белые простыни, и скользнула в постель. Теперь наступила ее очередь разглядывать Слейта, который уже успел отбросить свою одежду в сторону и стоял перед ней обнаженным. Рейвен окинула взглядом его бронзовое стройное мускулистое тело и увидела, что Слейт готов доставить ей и себе удовольствие. Она протянула к нему руки, и он подошел к ней, лег рядом и крепко прижал к своей груди.

От Слейта исходил такой жар, что, казалось, он в лихорадке. Рейвен стала нежно покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь, а затем начала осторожно покусывать его кожу. Припав сначала к одному, а затем к другому соску Слейта, она поигрывала с ними языком, пока те не затвердели. Слейт застонал от наслаждения, и ее покусывание стало более страстным. Слейт гладил ее по спине, а затем впился в губы. Она застонала, ощущая биение его плоти, в такт которому его сильные руки размашистыми движениями скользили вверх и вниз по ее спине, гладя и разминая кожу и мышцы. Чувствуя нарастание неистовой страсти, Рейвен начала извиваться, выгибая спину и требуя большего от партнера. Она вцепилась в его плечи, вонзив в них ногти, а затем припала к губам Слейта и начала играть с ними языком. Волны ее серебристых волос, словно горный неудержимый поток, упали на его лицо, окутав его и погрузив Слейта в темный мир, где властвовала одна лишь Рейвен – ее запах, ее голос, вкус ее поцелуев, ее яростное возбуждение, сила которого поразила его. Слейт с наслаждением вдыхал исходивший от нее аромат лаванды, а она все не отрывала своих губ, исследуя языком глубины его рта. Руки Слейта продолжали поглаживать ее спину и бедра, все сильнее прижимая их.

И вот он мягко приподнял ее и, посадив так, чтобы грудь Рейвен касалась его губ, стал попеременно целовать, а потом посасывать ее соски. Из груди Рейвен вырвался стон наслаждения, и она снова вцепилась в его плечи, чувствуя, как ее охватывает неистовое желание. Не в силах больше ждать, он вошел в ее лоно, заставив Рейвен оседлать себя.

Рейвен застонала, упершись руками в его грудь, а затем, почувствовав движения его плоти глубоко внутри себя, содрогнулась всем телом от наслаждения. Тогда Слейт положил ладони на ее бедра и начал приподнимать и опускать их в такт своим толчкам. Исступление Рейвен нарастало, она начала извиваться, стараясь достичь апогея страсти и утолить свое неистовое желание.

Охваченная огнем, Рейвен прижала губы к губам Слейта, ощущая острую необходимость слиться с ним в единое целое, и он поцеловал ее. Его язык вошел в глубину ее рта одновременно с мощным толчком его плоти внутри лона Рейвен. Экстаз увлек их, оба погрузились в полузабытье, утратив контроль над своими мыслями и чувствами, и, одновременно достигнув вершины страсти, внезапно как будто вновь спустились с небес на землю.

Рейвен расслабилась, ей ни о чем не хотелось думать, но внезапно на нее нахлынули воспоминания о Бегущем Медведе, Быстром Орле и деревне кайова, и ее охватила тревога.

Пока она тут нежилась в объятиях Слейта, кайова с замиранием сердца ожидали, чем закончится ее расследование, от которого зависело проведение священного праздника Пляски солнца. Как она могла забыть о них?

Холодок пробежал по спине Рейвен. Неужели она действительно была столь легкомысленной и непостоянной, что не умела держать свое слово? Неужели дядя значил для нее так мало, что ее не огорчала его смерть? Речь шла о судьбе ее народа, а не народа Слейта, поэтому у него не было стремления во что бы то ни стало помочь кайова, и Рейвен не могла обвинять его в том, что он не слишком-то старался найти Тайми. Неужели поиск святыни племени стал для нее своего рода игрой, потеряв значение, после того как она покинула деревню кайова?

И действительно, кайова казались ей теперь скорее сном, нежели явью. Ей с трудом верилось в то, что она была там, в их деревне, и прожила у них целые сутки. Возможно, отрицание реальности было своего рода способом самозащиты от влияния людей, которые казались ей такими необычными и чужими?

Чувствуя себя виноватой в том, что предалась страсти со Слейтом, она освободилась из его объятий и отодвинулась подальше. Судя по его ровному дыханию, Слейт спал, уставший, разомлевший и безмятежный, а Рейвен не могла уснуть. Она лежала с открытыми глазами, смущенная и испуганная. Неужели ей больше ничего не нужно в мире, кроме любви Слейта? От этой мысли мурашки забегали по коже Рейвен.

Но разве жить со Слейтом и любить его недостаточно для счастья? И тут Рейвен внезапно вспомнила все, что слышала и видела, о чем вела разговоры в деревне кайова. Ей на память пришли также слова Слейта о том, что через сотню лет, возможно, наследие кайова будет представлено всего лишь собранием предметов народного искусства. Ей припомнились страстные, полные огня слова Быстрого Орла, и ее охватила дрожь. Может быть, ее долг перед кайова заключался не только в том, чтобы найти Тайми?

Ей не хотелось, чтобы жизнь кайова менялась или чтобы ее народ затерялся в мире белых. И все же перед ней вставал вопрос: стоит ли приносить в жертву свою любовь к Слейту ради воплощения гордой мечты Быстрого Орла? И возможно ли воплощение этой мечты? Время меняет людей и образ их жизни. Это уже случилось с миром белых, и индейцы тоже постепенно менялись. Может быть, через сотню лет мир будет совсем иным? Способны ли ее скромные усилия повлиять на ход событий?

Очень много необычных мыслей роилось в голове Рейвен. Она никогда прежде не рассматривала вещи под подобным углом зрения. Ее жизнь всегда была упорядочена, спланирована, и Рейвен думала, что и в будущем все будет так, как она привыкла. Но после гибели отца и жениха ее мир рухнул, и с тех пор Рейвен стремилась спасти то немногое, что еще напоминало ей о любимых людях.

Но был ли в этом какой-нибудь смысл? Надо ли бороться, выбиваясь из сил, чтобы поддерживать работу детективного агентства, основанного ее отцом в Чикаго, когда было бы намного удобнее перевести его в Сан-Антонио, где жила Маргарита, а неподалеку находилось ранчо Слейта? Может быть, она совершает ошибку, цепляясь за прошлое и пытаясь сохранить то, что с самого начала в общем-то никогда не принадлежало ей? Может быть, ей следовало уехать со Слейтом и начать с ним новую жизнь на пепелище старой? А что, если ей немного повезет и она сумеет отыскать золотую середину между этими двумя крайностями, сможет объединить старую и новую жизнь?

Пока у Рейвен не было ответов на вопросы, но эти мысли потрясли ее до глубины души. Ей хотелось убежать от них, спрятаться, скрыться. Ее пугала необходимость принятия решения. Но что она могла поделать? Отец учил ее противостоять трудностям, смотреть в глаза правде, какой бы горькой она ни была.

Взглянув на Слейта, она улыбнулась. В начале их знакомства она сопротивлялась своему чувству, пыталась обмануть себя, не замечать того, что их неудержимо влечет друг к другу. Однако, в конце концов, она поняла, что они созданы друг для друга. Но быть может, в жизни существовали более важные обязательства? Быть может, Быстрый Орел был прав, и ей следовало связать свою жизнь именно с ним, чтобы помочь кайова выжить в сложных обстоятельствах? Рейвен коснулась темных волос Слейта, все еще влажных от пота, и грустно улыбнулась, чувствуя, как ее сердце сжимается от боли. Отказаться от любви к Слейту было выше ее сил.

Сегодня, к счастью, еще не требовалось принимать окончательное решение, и Рейвен была рада этому. Пришло время ложиться спать, и она осторожно, стараясь не разбудить Слейта, привстала, чтобы загасить огонь в лампе. И тут боковым зрением Рейвен заметила какое-то движение на спинке кровати у изголовья. Придя в замешательство, она застыла с вытянутой рукой и медленно, не поворачивая головы, перевела взгляд.

Глава 13

На Рейвен, не мигая, смотрели обсидиановые глаза огромной плосконосой змеи, находившейся на опасно близком расстоянии от ее лица. Внимание змеи, тело которой обвивалось вокруг верхней планки железной спинки, было приковано к Рейвен. У девушки пересохло во рту, а сердце в груди начало бешено колотиться. Ей хотелось убежать, но она боялась пошевелиться. Змея все равно окажется быстрее, чем она. И все же надо было что-то делать, чтобы спастись. Но что?

Поскольку ее рука все еще касалась лампы, Рейвен подумала, не загасить ли ей сейчас огонь, прежде чем змея решится атаковать свою жертву. В темноте змея потеряет ориентиры и не сможет причинить ей вреда. Но что, если она успеет сделать прыжок как раз в тот момент, когда погаснет свет? Нет, Рейвен решила не искушать судьбу.

С другой стороны, может быть, эта змея не ядовита? Но стоит ли на это слепо надеяться? Нет, Рейвен необходимо было что-то быстро предпринять. Ее вытянутая рука затекла и начала дрожать. Вскоре она волей-неволей вынуждена будет пошевелиться, ее движения встревожат змею и, возможно, заставят напасть. Рейвен перевела взгляд на Слейта. Он мирно спал. Скорее всего Слейт хорошо разбирается в змеях, знает их повадки и сразу поймет, опасен ли этот экземпляр. Рейвен подумала о том, что ей необходимо разбудить Слейта, но она все еще боялась пошевелиться или издать громкий звук.

– Слейт, – прошептала она, едва шевеля губами.

Но он продолжал крепко спать. Капельки пота выступили на лбу Рейвен, ее руку била мелкая дрожь. Ее охватило отчаяние.

– Слейт, – снова прошептала она, но он не отвечал. Внезапно змея задвигалась – ее тело начало извиваться, хотя голова оставалась в прежнем положении. Ее хвост задрожал, издавая сухое пощелкивание. Услышав этот характерный звук, Рейвен побледнела. Гремучая змея! Теперь уже Рейвен не сомневалась, что ей грозит смертельная опасность.

Слейт, разбуженный змеей, тут же открыл глаза, но не пошевелился.

– Рейвен, что это? – шепотом спросил он.

– Передо мной змея, – еле слышно ответила она.

Он, все так же не двигаясь, перевел взгляд туда, куда смотрела Рейвен, и увидел гремучую змею.

– Вот черт, – тихо выругался Слейт и замолчал, задумавшись на мгновение. – Рейвен, когда я скажу «Давай!», ты упадешь на пол, а затем как можно быстрее отскочишь от кровати.

– Но, Слейт, я...

– Делай что тебе говорят! Это наш единственный шанс! И не оглядывайся.

– Хорошо!

Рейвен глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Удастся ли ей избежать укуса змеи или она почувствует смертельный укол, прежде чем спрыгнет с кровати?

– Готова?

– Да!

Слейт протянул левую руку к змее, и когда та изготовилась, чтобы напасть на него, спокойно сказал:

– Давай.

Не видя, что делает Слейт, Рейвен упала на пол и тут же откатилась от кровати к двери. Только там она оглянулась, тяжело дыша и чувствуя, как сильно бьется сердце. Рейвен была цела и невредима, ей удалось избежать укуса змеи. Однако то, что она увидела, повергло ее в шок. Правой рукой Слейт держал змею за голову, но она успела впиться в его левую руку.

Рейвен ахнула и бросилась к Слейту, но он уже вырвал укушенную руку и, схватив простыню, на которую сразу же начала капать алая кровь, бросил змею на середину белоснежной ткани и туго связал концы.

Сделав все это, Слейт швырнул узел на пол. Рейвен видела, как змея корчилась внутри, кусая перепачканную кровью простыню и выпуская яд, и белая ткань постепенно окрашивалась в желто-красный цвет. Слейт вскочил с кровати и бросился к своим хлопчатобумажным брюкам.

– Сходи за мамашей Пропер и расскажи ей обо всем, что случилось.

– Но, Слейт, ты же ранен. Я лучше схожу за доктором, – возразила Рейвен, дотрагиваясь до его поврежденной кисти.

– Нет, – твердо сказал он и отдернул руку, – я не хочу, чтобы яд попал на тебя, Рейвен, а мамаша Пропер знает, что делать в таких случаях.

Быстро оглядевшись, Слейт схватил сорочку Рейвен и начал накладывать себе жгут выше локтя.

– Позволь мне помочь тебе!

– Рейвен, приведи сюда мамашу Пропер, да побыстрее! – настойчиво повторил Слейт и стал стягивать предплечье жгутом, держа один конец ткани зубами, а другой – правой рукой.

– Хорошо, – наконец сказала Рейвен и только тут заметила, что не одета.

Схватив халат, она быстро набросила его и, запахнув полы, выбежала из комнаты. Оказавшись на лестничной площадке, Рейвен начала громко звать хозяйку пансиона.

– Мамаша Пропер, проснитесь! Нам нужна ваша помощь! Мамаша Пропер!

Но вокруг стояла тишина.

– Мамаша Пропер! – снова крикнула Рейвен и бросилась вниз по лестнице, стараясь не споткнуться и не упасть в кромешной тьме.

И, только добежав до первого этажа, Рейвен увидела, как из глубины комнаты появилась хозяйка, держа в руках зажженную лампу. На мамаше Пропер было белое хлопковое домашнее платье, волосы заплетены сзади в длинную толстую косу.

– Вы могли сломать себе шею! Нельзя бегать по лестнице в темноте, дорогая! – недовольным голосом заметила мамаша Пропер. – Из-за чего весь этот шум и гам?

– Слейта укусила гремучая змея! Быстрее! Ему нужна ваша помощь!

Мамаша Пропер побледнела как мел, а затем, резко повернувшись, бросилась на кухню, крикнув на бегу:

– Я сейчас поднимусь!

Рейвен поспешно взбежала по лестнице, чувствуя, как сильно колотится сердце. Мысли путались. Слейт дал змее укусить себя, решив во что бы то ни стало, ценой собственной жизни спасти Рейвен. Он тяжело пострадал. А вдруг он умрет? Нет, она не допустит этого. Как она будет жить без него? Внезапно Рейвен вспомнила свои недавние мысли о том, что ей следует бросить Слейта и навсегда остаться с кайова. Как такое могло прийти ей в голову?

Когда Рейвен вошла в спальню, Слейт стоял возле умывальника. Его нож лежал около таза. Подойдя поближе, она разглядела, что он делал. Слейт высасывал из раны яд и сплевывал буроватую от крови жидкость.

– Слейт, позволь мне помочь тебе. Я могу высосать яд из раны, – сказала она.

Но он продолжал молча заниматься своим делом, не обращая на нее никакого внимания. Рейвен остановилась около него, чувствуя себя беспомощной и виноватой. Это ее должна была укусить змея, а не Слейта.

– С дороги, детка! – воскликнула мамаша Пропер, быстро входя в комнату.

В руках у нее была большая коробка. Посторонившись, Рейвен почувствовала себя еще более беспомощной и бесполезной.

– Весь яд высосал? – спросила мамаша Пропер, обращаясь к Слейту, и когда тот покачал головой, продолжала: – Дай я взгляну. – Она схватила его руку, сжала ее несколько раз, а затем проверила жгут и похвалила: – Отличная работа.

– Спасибо, – сухо сказал Слейт и снова стал высасывать и сплевывать яд. – Все, больше не могу. Дальше мне до него не добраться.

– Хорошо, теперь моя очередь. Возьми этот кувшин с водой и сядь на кровать.

Слейт сел и передал кувшин мамаше Пропер. Рейвен быстро опустилась на постель рядом с ним и взяла его правую ладонь в свои руки, словно хотела успокоить его. Слейт посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся, а затем сосредоточил все внимание на действиях мамаши Пропер. Порывшись в коробке, хозяйка вытащила из нее кожаный мешочек, высыпала оттуда немного какого-то порошка на кусок белой замши и, добавив воды, перемешала до образования кашицы. Еще раз внимательно осмотрев рану Слейта, она наложила на нее приготовленное снадобье и туго перевязала куском белой ткани. Довольная своей работой, мамаша Пропер сняла жгут с предплечья Слейта.

– Как выглядела гремучая змея? – спросила мамаша Пропер, убирая мешочек с лекарственным порошком снова в коробку.

– С ромбовидным рисунком на спине, длиной приблизительно пять футов, – ответил Слейт и пнул ногой лежавший на полу узел. Змея тут же вновь начала извиваться и кусать ткань.

– Это самая ядовитая разновидность из всех мне известных. Тебе повезло, техасец, что ты остался в живых. Как ты себя чувствуешь?

– Ничего, как-нибудь оклемаюсь, – ответил Слейт.

– Может быть, нам лучше вызвать доктора? – спросила Рейвен.

– Доктор вряд ли чем-нибудь сможет помочь. Техасец все сделал правильно, а главное, быстро. Я наложила ему повязку с очень сильным зельем, которым пользуются команчи. Оно должно помочь, учитывая, что техасец – крепкий, здоровый парень.

– Меня и раньше кусали гремучие змеи, – сказал Слейт, – и я, как видите, остался жив. Наверное, мой организм обладает особой защитой против яда.

– Возможно, – согласилась мамаша Пропер. – Я слышала об индейцах, которые давали гремучим змеям кусать себя так, чтобы в их организм каждый раз поступала небольшая доза яда. И, в конце концов, они привыкали к нему, им больше не были страшны змеиные укусы.

– Зачем они это делали? – спросила Рейвен.

– Чтобы повысить сопротивляемость организма против яда, – ответила мамаша.

– Я очень рада, что организм Слейта обладает такой сопротивляемостью, но скажите, с ним действительно теперь все будет хорошо?

– Об этом нельзя сказать с полной уверенностью, – осторожно ответила хозяйка, окинув Слейта взглядом, – но мы сделали все, что могли, а теперь нам остается лишь наблюдать за состоянием его здоровья в течение одного или двух дней.

– У нас нет столько времени, – возразил Слейт. – Нам надо продолжить поиски Тайми.

Мамаша Пропер фыркнула.

– Ты никогда не найдешь его, если умрешь или будешь валиться с ног от слабости, – заметила она. – Тебе нельзя браться за серьезные дела, пока ты не отлежишься в постели, и из тебя не выйдут вместе с потом остатки яда.

– Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы завтра утром отправиться в путь, – настаивал на своем Слейт, хотя его лицо покрывала мертвенная бледность, а на лбу выступили капельки пота.

– О, конечно, – притворно согласилась с ним мамаша Пропер, бросив на Рейвен заговорщический взгляд.

– Но ведь он не умрет, как вы считаете? – с беспокойством спросила Рейвен, которую охватила острая тревога за жизнь Слейта.

– Не должен, – отвечала мамаша Пропер. – Этот парень справится с болезнью, если пару дней полежит в постели и хорошенько пропотеет.

– Мне кажется, нам все же надо пригласить к нему доктора, – настаивала Рейвен.

– Несомненно, – согласилась хозяйка пансиона, – но не сегодня. Доктор уехал в лагерь уичито – там кто-то из индейцев сломал ногу – и должен вернуться только завтра днем.

– Рейвен, – промолвил Слейт, – меня не в первый раз кусает змея. Мамаша Пропер знает, что делать в таких случаях, а доктор нам не скажет ничего нового.

– Но если это успокоит Рейвен, давайте завтра вызовем врача, – сказала хозяйка.

– Хорошо, так мы и сделаем, – промолвила Рейвен, почувствовав облегчение при мысли о том, что завтра доктор осмотрит Слейта. – Но мне тоже хочется чем-нибудь помочь ему.

– Вам представится такая возможность, – заявила мамаша Пропер. – Уложите Слейта в постель и всю ночь поите его тем омерзительным отваром, который я скоро принесу сюда. Он будет проклинать меня на чем свет стоит, но пропотеет так, что из его организма выйдет весь яд. А это сейчас – главное. Итак, уложите его и не разрешайте вставать. А я тем временем спущусь в кухню и приготовлю питье.

Когда мамаша Пропер вышла из комнаты, Рейвен обернулась к Слейту и взяла его за руку.

– Итак, ковбой, ты слышал, что сказала леди? – шутливо промолвила она, стараясь снять его напряжение. – Я должна уложить тебя в постель.

– Я подчинюсь, если ты тоже ляжешь со мной, – ответил он, лукаво улыбнувшись.

– О, Слейт, как мы можем шутить! Меня охватывает ужас при мысли, что тебя укусила ядовитая змея.

– Теперь ты понимаешь те чувства, которые я испытал, когда мне сказали, что Хэнк убил тебя.

– Да, я поняла, что тебе довелось тогда пережить, но скажи, ты уверен, что с тобой все будет в порядке?

– Да! Черт возьми, разве могу я оставить тебя одну?

– Ловлю тебя на слове, – сказала она и сжала его руку. – Слейт, не знаю как и благодарить тебя. Ты спас мне жизнь.

– Не надо меня благодарить, Рейвен. Я счастлив, что ты осталась в живых. Честно говоря, я взвесил все «за» и «против» и решил, что дам змее укусить себя. Другого выхода я просто не видел.

Она положила ладонь на его лоб.

– Ты весь горишь и покрыт потом.

– Это потому, что ты рядом.

– О, Слейт, как ты можешь подтрунивать надо мной в такой ситуации? Я очень беспокоюсь за тебя.

– Я знаю, и мне нравится, что ты хлопочешь вокруг меня, но я не хочу, чтобы ты дотрагивалась до моего тела до тех пор, пока из него не выйдет весь яд. Это небезопасно. А теперь иди и тщательно вымой руки, иначе ты можешь отравиться.

– Ты действительно считаешь, что это настолько опасно?

– В любом случае надо быть осторожными.

– Ну, хорошо, – согласилась Рейвен и, взяв кувшин с водой, отнесла его к умывальнику. Тщательно вымыв руки над тазом, она вновь повернулась к Слешу. – А теперь будь паинькой и ложись в постель.

– Только если ты будешь выполнять все свои обещания.

– Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, когда ты поправишься.

– Это лучшее обещание из тех, которые мне когда-либо давали, – заметил Слейт усмехаясь, а затем снял брюки и лег в постель.

Рейвен тщательно укрыла его стеганым одеялом.

– Нам необходима еще одна простыня, – сказала она.

– Не нужно меня больше ничем укрывать. Мне и так ужасно жарко.

– Мамаша Пропер сказала, что ты должен пропотеть, и я не хочу, чтобы ты простудился.

– Вряд ли мне это грозит, – проворчал он и бросил взгляд на узел со змеей, лежавший на полу. – Черт возьми, какая огромная змея.

– Думаю, нам нужно убить ее и скормить канюкам.

– Мне самому не нравится пришедшая вдруг в голову мысль, Рейвен, но все же я выскажу ее вслух. Не находишь ли ты странным, что старая мудрая гремучая змея заползла на второй этаж городского дома?

– Нет. А почему ты решил, что она мудрая?

– Огромные размеры змеи свидетельствуют о том, что она старая, а если она сумела достигнуть такого возраста, значит, наделена мудростью. И заметь, она пряталась, затаившись, пока мы занимались любовью. Это тоже говорит о ее уме.

– Ну, хорошо, я благодарна ей за это, но почему она вообще забралась в дом?

– Правильнее было бы спросить, почему она оказалась сегодня вечером в нашей спальне?

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Рейвен, чувствуя, как ее охватывает тревога.

– Не думаю, что она попала к нам случайно.

– Ты считаешь, что кто-то принес ее сюда?

– Да, именно так. И это мне очень не нравится, Рейвен.

– Мне тоже, Слейт, но я считаю, что ты делаешь поспешные выводы. Ведь мы живем сейчас не в большом индустриальном городе. В здешние дома вполне могут забрести дикие звери в поисках пропитания или теплого укрытия. Змея, скорее всего заползла сюда, чтобы поохотиться на крыс.

– Неужели ты считаешь, что в доме мамаши Пропер могут водиться крысы?

– Нет. По крайней мере, я не видела ни одной.

– Могу поспорить, что она держит кошку. Но в любом случае – хочу подчеркнуть это – змея не смогла бы оказаться сегодня ночью в нашей комнате. Мне кажется, что в поисках Тайми мы взяли верный след, и это встревожило похитителей. Возможно, змея – это только предупреждение.

– Ничего себе предупреждение! Один из нас мог бы погибнуть! Еще неизвестно, что будет с тобой, ты неважно выглядишь. Ты уверен, что нормально чувствуешь себя?

– Со мной все будет хорошо, Рейвен. Но мое самочувствие сразу намного улучшилось бы, если бы я мог схватить за горло негодяя, подбросившего змею в эту комнату.

– В мою комнату, Слейт.

– Черт возьми! Я и не подумал об этом! А если бы ты легла сегодня спать одна? Змея могла бы укусить тебя во сне. О Боже, не хочу даже думать об этом!

– И все же, возможно, это просто случайность. Мы ведь не знаем наверняка, что кто-то намеренно принес сюда эту змею.

– Я нутром чую, что это чей-то злой умысел, и мне все это страшно не нравится.

– Мне тоже.

Рейвен охватила дрожь при мысли о том, что она была на краю гибели.

– Мне хочется признаться тебе, что теперь я воспринимаю это расследование как дело, касающееся лично меня. Если действительно кто-то покушался на твою жизнь, им следует поостеречься и подумать о собственной безопасности.

– Впрочем, как и нам с тобой.

– Правильно. Кроме того, Рейвен, я все еще не забыл тот злополучный шип под твоим седлом. Два этих случая чуть не привели к роковым последствиям и могут быть взаимосвязаны.

– Вряд ли. Скорее всего, это просто случайность.

– В любом случае нам надо быть более осторожными.

– Вот с этим я согласна. Но что ты собираешься делать со змеей?

– Отпустить ее на свободу.

– Что?

– Змея не виновата в том, что кто-то подбросил ее сюда. За то, что я пострадал, понесет наказание человек, а не змея. Ее просто использовали, чтобы совершить преступление.

– Но что, если все же она сама заползла в дом?

– Все равно она не заслужила смерти. Змея действовала так, как подсказывал ей инстинкт. Я узнаю у мамаши Пропер, может ли она попросить кого-нибудь отнести ее за город и там выпустить на волю.

В этот момент в спальню вошла хозяйка пансиона.

– Как дела у нашего пациента? – спросила она и поднесла к кровати кружку с каким-то отваром, от которой подымался пар.

– Ужасный запах, – жалобно заметил Слейт, когда мамаша Пропер протянула ему питье.

– На вкус эта гадость еще хуже, – заметила она. – Как самочувствие?

– Не скажу, что очень хорошее.

– Не сомневаюсь в этом. Выпей отвар.

Слейт сделал глоток и поморщился.

– Я припомню вам это, мамаша Пропер, – предупредил он.

– Не беспокойся, у меня на кухне целая кастрюля этого пойла.

Слейт застонал.

– Мамаша Пропер, у вас есть кошка? – поинтересовалась Рейвен.

– Конечно. Без нее не было бы спасения от мышей и крыс. Я держу свое заведение в чистоте и порядке и должна сказать, что никогда прежде сюда не заползали змеи.

– Мы как раз говорили о том, как эта змея могла попасть в дом, – сказал Слейт. – Я считаю, что ее кто-то подбросил.

– Да, это было бы хорошим объяснением того, как такое могло случиться, – согласилась мамаша Пропер. – Вы считаете, это связано с вашим расследованием? Кому-то показалось, что вы что-то пронюхали о похищении Тайми?

– Да, наверняка это так, – сказал Слейт и спросил: – Не заметили ли вы сегодня чего-нибудь необычного?

– Нет. Сегодня я видела лишь своих постояльцев и друзей. Но во второй половине дня я на некоторое время покидала дом.

– И вы не заперли входную дверь на замок, – подсказал Слейт.

– Нет, я никогда не запираю ее, когда в пансионе живут постояльцы.

– В доме есть черный ход? – спросила Рейвен.

– Да, и я его тоже не запираю.

– В таком случае злоумышленнику, которым мог оказаться один из ваших постояльцев или кто-нибудь посторонний, было бы легко прокрасться в дом, выяснить по регистрационному журналу, в каких номерах мы остановились, и подбросить змею, – заключил Слейт.

– Вполне возможно, – согласилась мамаша Пропер. – Но я не думаю, что это был кто-то из моих постояльцев. В отличие от вас все они подолгу живут у меня, месяц и более.

– Мне кажется, в любом случае нам следует заглянуть в регистрационный журнал, – заметила Рейвен.

– Не буду возражать, – согласилась мамаша Пропер. – Это дело задевает честь моего заведения, вредит его репутации, и теперь я хочу, чтобы вы обязательно поймали преступника. Никому не позволено делать из мамаши Пропер дурочку!

– Мы поймаем этого негодяя, – заверил ее Слейт.

– И я помогу вам, чем смогу, – сказала мамаша Пропер. – Я поговорю с Сэмми Джо. И если вы будете поддерживать связь с нами, мы сообщим вам, что происходит в Анадарко.

– Спасибо, – поблагодарила ее Рейвен. – Это очень поможет нам.

– Для друзей я готова горы свернуть, – сказала мамаша Пропер. – Кроме того, как я уже говорила, если эту змею намеренно принесли ко мне в дом, тем самым мне нанесли личное оскорбление. Но даже если она сама заползла сюда, все равно вы должны быть крайне осторожны, потому что месть может принимать ужасные формы, и, возможно, именно это уже и происходит.

– Отныне мы будем всегда начеку, – сказал Слейт.

– Хорошо. Но я мешаю вам отдыхать, а нашему пациенту надо хорошенько выспаться. Пойду вниз, но если я вам понадоблюсь, обязательно позовите меня. Впрочем, через некоторое время я сама наведаюсь сюда и принесу еще одну кружку отвара.

Услышав это, Слейт застонал.

– Это очень полезно для тебя, – заявила мамаша Пропер и вышла из комнаты.

– Да, и она совершенно права, – согласилась Рейвен. – А пока ты отдыхаешь, я спущусь вниз, чтобы раздобыть простыню, и попрошу мамашу Пропер найти кого-нибудь, кто мог бы убрать отсюда змею.

– А ты уверена, что не хочешь приручить ее и сделать своим домашним питомцем?

– Абсолютно, – ответила Рейвен и нежно улыбнулась Слейту.

Прикрутив фитиль лампы, она вышла из комнаты, решив откровенно поговорить с мамашей Пропер о состоянии здоровья Слейта.