- Уму непостижимо! - воскликнул Афанасьев, осторожно обводя дулом автомата пространство коридора. - Ведь он может быть в любом закутке! Мыслимо ли такими малыми силами разыскать его в целом комплексе? Особенно если кто-то должен сторожить остальных американцев!
      - А что же нам, по-твоему, делать? - с сарказмом спросил Куркин.
      - Пусть себе бродит! - ответил Афанасьев. - Он всего лишь старик, что он может?
      - Один человек с оружием может доставить достаточно... - продолжил было спор Куркин, но замер на месте, не договорив. - Слушай! - прошептал он.
      Афанасьев остановился и прислушался.
      - Голоса, - сказал он. - Но... Это два голоса, ты слышишь?
      - Радиорубка, - догадался Куркин. - Он в радиорубке, говорит со своими... Наверное, у него есть собственная спутниковая связь, но, может быть, воспользовался нашей аппаратурой. Вот откуда второй голос!
      Афанасьев задумчиво нахмурил брови:
      - В это помещение ведет только одна дверь, да? Куркин кивнул.
      - Тогда он в ловушке.
      - Давай-ка не оставим ему шансов, - сказал Куркин. - Я достаточно насмотрелся на этих проклятых американцев и их штучки. Стреляем, как только распахнем дверь.
      Афанасьев задумался, потом кивнул:
      - Нет возражений.
      - Тогда по моему сигналу.
      Они стали красться к двери радиорубки, приготовив автоматы для немедленного огня. По мере их приближения голос слышался все громче, но только один, и явно из динамика.
      - ... Вас, "Холодная Война Один". Ваше местонахождение подтверждаем. Повторяем, новый приказ из Центра, миссия отменяется, повторяем, отменяется. Конец сообщения.
      Школьных знаний Куркиным английского языка было недостаточно, чтобы понять суть. Ему показались знакомыми всего два-три слова.
      Он понадеялся, что никому нет дела до того, о чем вещал этот американский радиоголос.
      Динамик умолк, но оказавшийся в ловушке американец тоже молчал. Наверняка обдумывает ответ, решил Куркин.
      Однако наступившая тишина работала против них. Если они станут ждать, американец может услыхать их дыхание или шорох одежды. Куркин дал знак рукой.
      Они вдвоем распахнули во всю ширь дверь и застрочили из автоматов короткими очередями, как: их учили. Пули забарабанили по бетонным стенам, разметая крошки цемента и пыль во всех направлениях.
      Выпустив по десятку пуль, они прекратили стрельбу, поняв, что цели нет. Радиорубка была пуста. Радио работало, на столе стоял незнакомый металлический аппарат с открытой дверцей, из которой шли провода к небольшой тарельчатой антенне, выдвинутой из аппарата. Очевидно, это и есть американское устройство спутниковой связи.
      Самого американца не было.
      - Где он? - растерянно спросил Афанасьев и шагнул в помещение.
      Дверь с бешеной скоростью двинулась ему навстречу и сбила с ног. Прежде чем Куркин успел сообразить, на него было направлено дуло М-16. После стрельбы он по привычке опустил собственный автомат, но своевременно вскинуть снова не успел.
      Он не понимал, что говорил американец, но ситуация была достаточно очевидной. Солдат осторожно присел и положил автомат на пол, затем выпрямился и медленно поднял руки вверх.
      Лежавший на полу Афанасьев приподнялся и сел - перед ним стоял пожилой американец с М-16 в руках. Второму русскому солдату тоже пришлось положить на пол оружие.
      - Вы слишком шумные ребята, - заметил генерал Филипс, - я услышал ваши шаги за сотни метров. Долго же вы добирались. - Он отшвырнул оба АК-100 ногой и посмотрел на своих пленников. Затем нахмурился: - Обычно, я так не поступаю с безоружными, но вы вломились, стреляя из автоматов. - Он размахнулся М-16 и ударил стоявшего русского прикладом в висок.
      Куркин упал.
      Афанасьев съежился, и Филипс не стал повторять свой прием, пожалев парня. Он связал ему кисти рук ремнем от автомата, а из рукавицы и ремешка каски соорудил кляп.
      Покончив с этим, генерал вернулся к радиоаппаратуре.
      - "Холодная Война" вызывает базу, - сказал он. - Произошла заминка, прошу извинить. Повторите, пожалуйста, последнее сообщение.
      - База вызывает "Холодную Войну", - послышалось из динамика. - В ходе операции произошли существенные изменения. Североамериканской ПВО обнаружен специальный русский транспортный самолет, который приближается к расположению вашего отряда. По данным разведки, на борту находится официальное политическое лицо высокого ранга. Более того, Москва угрожает полномасштабным вооруженным возмездием, если на русской территории произойдет инцидент, нарушающий их национальную безопасность. Секретность вашей миссии под сомнением.
      - Дерьмо, - выругался Филипс.
      - Вам надлежит собрать своих людей, избегать дальнейших враждебных контактов с чужой формой жизни и дать возможность их аппарату беспрепятственно покинуть Землю. Мы не желаем, чтобы технология пришельцев попала в руки русским, - лучше, если она не достанется ни одной стороне. Как поняли?
      - Дерьмо! - в голос крикнул Филипс.
      - "Холодная Война", повторите?
      - Понятно, - сказал Филипс. - Мы собираем манатки и уходим, позволяя ублюдкам слинять.
      - Подтвердите.
      - А что если они не слиняют? - пробормотал он. - Полагаю, нам стоит остаться и посмотреть. - Громко он сказал: - Подтверждаю. "Холодная Война Один" прекращает связь.
      Он выключил передатчик, собрал аппаратуру, подхватил с пола оба АК-100 и махнул русским на прощание рукой. Генерал решил, что лежавший без сознания очухается раньше, чем станет поздно, и поможет связанному освободиться, но ни тот, ни другой немедленной угрозы не представляли.
      Учтя урок этой пары, от радиорубки до зоны обслуживания под нефтепроводом он двигался скрытно, как мог. Пленившие его людей русские не стали полагаться на стены и двери, а просто держали их под дулами автоматов на этом открытом пространстве.
      Филипсу и на этот раз не составило труда перехитрить солдат, которые охраняли пленников, а не собственные спины.
      - Не двигаться! - крикнул он, шагнув на освещенное место с М-16 наготове.
      Русские часовые, вероятно, не поняли слов, но легко разобрались в интонации его команды и стояли неподвижно, пока американец их обезоруживал. Все они уже изрядно окоченели, от их боевого духа не осталось и следа.
      Как только русские автоматы поменяли владельцев и стало окончательно ясно, кто теперь владеет положением, Филипс обратился к своим:
      - Я связался с Центром, наша миссия... - Он замолчал и прищурился, затем спросил: - Где носят черти Шеферс.
      - Кому до этого дело! - ответил вопросом на вопрос Уайлкокс. - Давайте поиграем в пятнашки с этими уродами-пришельцами и уберемся из здешнего ада, пока окончательно не отморозили задницы!
      - Он откололся с русской сучкой лейтенантом, когда мы оказались по уши в дерьме, оставшемся от нашей хваленой высокой технологии, - сказал Линч.
      - Будь он проклят, - проворчал Филипс. Он несколько секунд пожевал губу, потом объявил: - Слушайте, получен новый приказ. Шило вылезло из мешка кто-то дал русским знать, что мы здесь. Переходим в режим тихого исчезновения. Какая-то важная русская персона тащится сюда, чтобы взглянуть на нас, а Центру этого не хочется. Приказано свернуть миссию и сматываться домой, не привлекая внимания русских и не высвечиваясь за пределами их территории. Насколько я знаю Шефера, он отправился дать под зад пришельцам и не откажется от своей затеи, чтобы мы ему ни сказали. Надо остановить этого полицейского, пока он не развязал третью мировую войну.
      - Кто станет затевать войну из-за того, что какой-то коп прикончит этих ребят из космоса? - возмутился Лассен.
      - Никто, - согласился Филипс, - но если бесхозный звездолет останется здесь, на русской земле, разверзнется кромешный ад схватки за обладание этим кораблем. А теперь вперед, все до единого! Мы оставим русских ребят связанными, чтобы не помешали нам, а сами поглядим, как помешать Шеферу еще больше повредить их корабль.
      Раше во все глаза пытался хотя бы что-то разглядеть в этой сибирской пустыне из окна кабины пахавшего снег и темноту снегохода.
      Было холодно, словно в аду; даже при работавшем на полную мощность обогревателе, который наполнял кабину запахом выхлопных газов, стекло было таким холодным, что обжигало пальцы. Раше не был ни тепличным растением, ни калифорнийским пляжным мальчиком: ему пришлось пережить несколько зим, когда температура падала значительно ниже нуля, а ветер метался в бетонных ущельях Нью-Йорка, словно спущенный с цепи самой смертью. Но это не шло ни в какое сравнение со здешним морозом.
      Еще хуже мороза угнетало ощущение абсолютной пустоты. Вряд ли поверхность Луны выглядит более мертвой, чем этот ландшафт за окном. Раше - городской парень, он родился и вырос в Нью-Йорке. До переезда в Блюкрик он даже представить себе не мог, как можно жить в городишке, где нет и десятка улиц хотя бы в одном направлении. Раше понимал, что ему далеко до любителя диких мест, но это... просто край Земли, конец жизни. Ни дать ни взять "Оставь надежду, всяк сюда входящий". Трудно представить, что здесь может кто-нибудь выжить.
      Даже Шефер.
      Один из русских хлопнул его по плечу и показал рукой вперед. Раше стал вглядываться в мглу за окном, пытаясь разглядеть, на что обратили его внимание.
      Он увидел какие-то строения.
      - Нефтепроводная насосная станция Аесима, - сказал Комаринец, - мы почти на месте.
      Внезапно с передних сидений послышался взрыв шумного спора, двое солдат возбужденно говорили по-русски и показывали пальцами на что-то впереди.
      - В чем дело? - напрягшись, спросил Раше. Он чувствовал себя неуютно без оружия - свой повидавший виды "специальный" 38-го калибра пришлось оставить по требованию посла, который хотел избежать любого повода для международного скандала. Если эти твари, эти охотники, явившиеся с неведомой звезды, где-то здесь...
      - Водителю показалось, что он заметил впереди на горизонте какое-то движение, - пояснил Комаринец.
      - Пришельцы? - спросил Раше.
      Потом вспомнил, что, даже если пришельцы здесь, их все равно не увидеть. Они легко превращаются в невидимок, когда захотят.
      Если, конечно, их безделушки не отказываются действовать на таком морозе.
      Комаринец отрицательно покачал головой:
      - Думаю, ему действительно показалось или ветер взметнул вверх кучу какого-нибудь бумажного мусора или тряпья.
      Это заявление, имевшее, видимо, целью успокоить его, заставило Раше разнервничаться еще больше: вероятно, твари все-таки здесь, но не успели включить экраны невидимости, сразу не заметив приближение колонны снегоходов.
      - Что бы он ни увидел, сейчас там нет ничего, - сказал Комаринец.
      - Надеюсь, что так, - с жаром поддержал его Раше, - я в самом деле очень на это надеюсь.
      Глава 30
      Шефер осторожно шагнул на корпус корабля.
      - Горячо, - сказал он, - но сапоги, похоже, терпят.
      - Вы говорили, что эти твари любят тепло, - напомнила Лигачева.
      - Я тоже, - усмехнулся Шефер, делая второй шаг. - Не знал, что оно нравится и их кораблям. Знаете, у меня такое впечатление, что корпус живой.
      - Может быть, он действительно живой, - предположила Лигачева, - мы ведь ничего не знаем.
      - Значит, если войдем внутрь, то окажемся в его утробе? - с насмешливой гримасой спросил детектив. - Могу предложить несколько подходящих вещей, которыми хотел бы набить эту утробу.
      - Вы хотите, чтобы им стало по-настоящему жарко, а? - с нервным смешком поддержала его Лигачева. - Что ж, почему бы и нет? - Она соскользнула с валуна и смело направилась к входу, держа наготове АК-100.
      Шефер тоже улыбнулся.
      - Почему бы нет? - повторил он, ни к кому не обращаясь.
      Они вошли, тесно прижимаясь друг к другу.
      Шефер ожидал, что они попадут в атмосферную камеру или какой-то тамбур, отделяющий вход от внутренних отсеков, но ничего похожего не оказалось: все выглядело так, будто перед ними открывалась пещера.
      Однако едва они оказались в ней, все вокруг разом изменилось. Воздух был спертым, пропитанным резким запахом масла, видимость застилала дымка влажного тумана, в котором было трудно дышать. Освещение давало красновато-оранжевое сияние красных стен этой пещеры, сплошь покрытых сложным узором переплетения чего-то совершенно непонятного. Были эти узоры механизмами, украшением или какими-то элементами конструкции, ни Шефер, ни Лигачева догадаться не смогли.
      Но чем бы они ни были, их вид вызывал отвращение. Шефер не собирался тратить время на изучение узоров на переборках вблизи. Он и без того уже чувствовал слабость и головокружение.
      Детектив задавал себе вопрос, есть ли здесь силовое поле или какое-то устройство, чтобы удерживать эту удушливую атмосферу, либо она сама не желает сме шиваться с земной.
      - FM, - сказал он по-английски, вспомнив, что о частотной модуляции ему что-то рассказывал один инженер, - черт бы побрал это колдовство!
      Он оглядел освещенное призрачным светом пространство, ограниченное безумно разукрашенными переборками, в которое откуда-то нагнетался липкий, колеблющийся туман этой атмосферы. Потом остановил взгляд на том месте, где искривленный проход, в котором они стояли, открывался в громадный отсек. Украшенные красным узором пиллерсы подпирали подволок, во все стороны открывались новые искривленные проходы или округлые ниши. Внутреннее устройство корабля походило на лабиринт, все закоулки которого затопляли зловещий красный свет и вонючая мгла.
      - Неудивительно, что они такие дерганые, - сказал он. - Запри меня минут на пятнадцать в этом сумасшедшем доме, я тоже захочу кого-нибудь убить. - Он вскинул АК-100. - Боже правый, я уже захотел.
      - Подождите, - остановила его Лигачева. - Взгляните туда.
      - Куда? - спросил Шефер.
      Лигачева показала рукой в сторону одной из округлых ниш. Шефер проследил глазами направление.
      И увидел, что привлекло ее внимание. Одна секция переборки не была красной. В этом ужасном красном освещении трудно было сказать наверняка, зелеными, серыми или черными были детали этого участка конструкции, но явно не красными.
      В переборке была рваная брешь. На взгляд Шефера, это походило на результат взрыва, но он решил, что пришельцы вполне могли просто разорвать переборку, чтобы отремонтировать что-то скрывавшееся за ней.
      Части странного узора тоже кое-где были заменены не их красным материалом, а обыкновенными земными трубами, вентилями и электрощитами. На некоторых щитах Шефер даже разглядел буквы кириллицы.
      - Грязные ублюдки! - воскликнула Лигачева. - Они напали на станцию, перерезали всех рабочих, мой дозор, моих друзей! Они поубивали их всех, чтобы получить это!
      - Надо отдать им должное, - спокойно возразил Шефер, - они находчивы. Что-то тут взорвалось в результате крушения, или взрыв и вызвал его, заставив сделать незапланированную остановку в этой яме. Ваша маленькая насосная станция просто послужила им в качестве придорожной мастерской.
      - Но они перебили всех людей в этой мастерской из-за нескольких деталей] крикнула Лигачева. - Это ведь не секретное оборудование, даже не что-то специальное - просто трубы и арматура! Они могли попросить. Предложить бартерную сделку! Могли, в конце концов, набрать этого хлама сколько угодно даром - кто бы помешал им, с чего бы мы стали беспокоиться о таком мусоре? Она ударила прикладом автомата по трубам. - Это же просто хлам.
      Шефер схватил ее за руку и отдернул от стены.
      - Прекратите истерику! - приказал он. - Достаточно, черт побери! Она стала вырываться.
      - Но...
      - Сейчас же заткнитесь! Их может быть на борту много! Если хотите, чтобы у нас остался шанс устроить здесь что-нибудь стоящее, замолчите, пока эти твари не услышали нас!
      Лигачева затихла, и Шефер отпустил ее.
      - Могу признать, - сказал он, - что наши друзья вели себя не лучшим образом, посетив вашу страну. И вполне согласен с вами, что, прежде чем покинуть их корабль, мы просто обязаны оставить что-то на память о себе.
      - Какого сорта "что-нибудь"? - спросила Лигачева.
      Шефер тряхнул рюкзаком:
      - Ну, несколько этих игрушек в нужных местах должны их позабавить.
      Лигачева задержала взгляд на рюкзаке, потом повернулась к залатанной кое-как дыре:
      - Да, но...
      Мощный удар, в полном смысле ниоткуда, сбил их обоих с ног, не дав ей договорить. Удушающий туман на уровне пола оказался еще более плотным, и Шефер закашлялся, прежде чем неизвестно откуда взявшийся пришелец схватил его одной рукой за горло.
      Он был крупнее и уродливей, чем любой из тех, кого Шеферу доводилось видеть. На нем не было маски - видимо, на борту корабля они их не носили. Желтые пальцы с черными когтями сомкнулись на шее Шефера не настолько сильно, чтобы причинить серьезную травму, но достаточно крепко, чтобы приподнять его над полом и не позволить вывернуться.
      Лигачева появилась из тумана со своим АК-100 в руках, но секунду промедлила, соображая, как бы не ранить Шефера. Монстру этого времени оказалось достаточно, чтобы успеть треснуть ее по спине свободной рукой, не дав нажать на спусковой крючок. Она ударилась о стену и, совершенно ошеломленная, тяжело осела, снова исчезнув в дымке.
      Шефер извивался, стремясь освободиться из хватки твари, но сопротивлялся искушению попытаться разжать желтые пальцы. Он знал, что они слишком сильны, чтобы надеяться на удачу в такой попытке. По человеческим стандартам он тоже силен, и, будь перед ним человек, Шефер смог бы освободиться. Но для борьбы с этим существом нужен другой способ. Голыми руками с ним ничего не добиться, до АК-100 не дотянуться. Значит, надо искать другое оружие.
      Он пошарил рукой за спиной.
      Существо зарычало на него резким, неслыханным на Земле голосом. Напоминавшие то ли щупальца, то ли пальцы наружные клыки, окружавшие его пасть, отвратительно ощетинились, вертикальные губы широко раскрылись, обнажив внутренние зубы.
      - Будь я проклят, если не отправлю тебя в ад, - выдавил из себя Шефер, сжав в руках обломок стержня, бывшего до аварии частью какой-то детали разрушенной переборки. Убедившись, что рваный конец достаточно острый, он крепко сжал стержень в руке и выхватил из-за спины.
      Не медля ни мгновения, Шефер вонзил обломок в бок хищнику пришельцу.
      Существо завопило от боли и отшвырнуло его в сторону, словно надеясь, что вместе с детективом выдернет и проткнувший его импровизированный кинжал.
      Шефер покатился по полу, но мгновенно вскочил на ноги. Он тяжело дышал, однако остался цел и невредим. Шаря глазами вдоль заделанной дыры в переборке, он надеялся разглядеть еще какой-нибудь острый обломок.
      - Ты только скажи мне, - говорил он, не упуская из виду ревущего пришельца и надеясь прошмыгнуть мимо него к куче хлама возле отремонтированной конструкции, - почему Земля? Почему всегда Земля? Почему бы не устраивать большую охоту на Марсе, или Юпитере, или на проклятом Сириусе, или где-нибудь у черта на куличках? Ведь Галактика почти безгранична, неужели нет другого места? Почему бы вам просто...
      И тут за спиной врага в тумане возникла тень. Вновь прибывший еще не выключил свой экран невидимости, а Шефер уже знал, что теперь придется сражаться не только с раненым врагом.
      Существо стало видимым, и Шефер узнал висевший на его плече труп - труп часового, которого они с Лигачевой прикончили в овраге.
      - Ох, дело дрянь.
      Он отступил к куче хлама возле залатанной дыры в переборке, понимая, что может быть загнан в угол, но не придумал ничего лучше. Раненый хищник слегка пошатывался, держась за бок, но стоял прямо. Только что вошедший, не удостоив взглядом травмированного товарища, уставился на Шефера, но в атаку не бросился. Он снял мертвого с плеча и осторожно опустил на пол, ни на мгновение не спуская с Шефера защищенных очками маски глаз.
      Затем пришелец что-то отсоединил от маски и послышалось шипение газа, не смолкавшее несколько секунд. Он снял маску, обнажив свое ужасное лицо. Эти жуткие части его пасти, походившие на какой-то гибрид клыков, пальцев и щупальцев, настороженно ощетинились. Чудовище шагнуло к Шеферу, который безуспешно пытался нащупать острый обломок.
      И тут из клубящегося тумана снова появилась Лигачева. АК-100 уже был у плеча, и она открыла огонь.
      Пришельцы, как Шефер хорошо знал, могли просто не обращать внимания на малокалиберные пули: у них невообразимо крепкие шкуры. Однако упрочненные и заключенные в тефлоновое покрытие оказались для них новинкой. Они дырявили монстров с той же легкостью, что обычные пули пробивают человеческое тело, и блестящая желтовато-зеленая кровь брызнула из десятков внезапно полученных ран.
      Подступавшее к нему существо рухнуло сразу; над местом его падения поднялся вихрь тумана и собрался в облако. Другой пришелец, видимо уже принявший солидную дозу того, что у этих тварей эквивалентно эндорфинам, выдвинул из манжета на запястье двойные зазубренные лезвия и успел сделать несколько нетвердых шагов в направлении Лигачевой, прежде чем рухнуть в густой туман на пол.
      - Он не убит! - крикнул Шефер. Ему было хорошо известно, как выносливы эти твари.
      - Знаю, - сердито откликнулась Лигачева. Она шагнула вперед, приставила АК-100 к голове пришельца и нажала на спусковой крючок.
      Брызнула желтая кровь.
      Она сосредоточила все внимание на втором существе: он ухитрился перевернуться и поднять когтистую руку при ее приближении, но это лишь означало, что причитавшиеся ему последние восемь пуль оказались выпущенными ему в лицо, а не в затылок.
      Эхо автоматного огня было странно глухим в этой туманной атмосфере и быстро замерло.
      Лигачева молча стояла над тремя поверженными существами - двоих она уложила только что, третьего расстреляла еще раньше. Она вглядывалась в них сквозь дымку, стараясь как можно лучше рассмотреть изуродованные пулями лица.
      - Вот теперь они убиты, - сказала она с удовлетворением в голосе.
      - Вероятно, - согласился Шефер, - хотя давайте не будем тратить время на то, чтобы удостовериться окончательно. Если на борту этого сумасшедшего дома еще остались приятели наших веселых ребят, они могут появиться в любую минуту.
      - Я могу перезарядить автомат, пока вы мастерите бомбу...
      - Думаю, разумнее заняться этим за воротами, - сказал Шефер. - Они могут появиться прямо сейчас - не забывайте об их фокусе с невидимостью.
      Откуда-то послышалось шипение. Лигачева помедлила еще полсекунды, затем метнулась в коридор, через который они вошли.
      Шефер не отставал.
      Мгновение спустя они выбрались на открытый воздух - воздух Земли. Даже холодный, лишенный любых запахов, сибирский воздух буквально возродил все ароматы жизни, был во сто крат лучше той гадости, которой им пришлось дышать на борту корабля пришельцев, и как только они забрались на знакомый валун, оба несколько секунд молча постояли, с наслаждением вдыхая его.
      Шефер разглядывал Лигачеву. Она вовсе не красавица, но он смотрел на нее с удовольствием.
      - Очень хорошо стреляли, товарищ, - сказал он.
      - Надо отдать должное и вашей американской технологии, мистер, отпарировала Лигачева. - Конечно, моя меткость тоже чего-то стоит. - Она сняла израсходованный магазин с АК-100. - Дайте-ка мне еще один рожок этой технологии, или лимит исчерпан?
      Шефер улыбнулся и открыл рюкзак. Он подал ей новый магазин, затем стал вытаскивать блоки "С-4" и подключать провода.
      - Если мы соорудим из всего этого одну бомбу и забросим ее внутрь, то их корабль разлетится в щепки, - заметил он, не прекращая работу.
      - И сможем покопаться в обломках, а у наших правительств появится повод повоевать, - сказала Ли гачева.
      Шефер пожал плечами, соединяя проводами запалы нескольких зарядов:
      - По мне, все это не стоит и дерьма. Я просто хочу дать этим ублюдкам понять раз и навсегда, что Земля не такое уж безопасное место для их забав.
      Лигачева не ответила. Она задумчиво наблюдала за трудившимся Шефером, пока он не закончил снаряжение своей бомбы и не засунул ее в рюкзак.
      - Может быть, нам стоит еще немного подумать об этом, - заговорила она наконец, когда он уложил электронный таймер в специальный кармашек рюкзака и закрепил его ремнем.
      Шефер поднял на нее взгляд.
      - Я тоже хочу, чтобы они ответили за свои преступления, - продолжала Лигачева, - но мне совсем не хочется, чтобы американцы прибегли к помощи ракет, дабы обрести уверенность, что моя страна не воспользуется этим звездолетом для завоевания былого положения великой державы мира.
      - У Вашингтона кишка тонка шарахнуть ядерными ракетами по кому бы то ни было, - возразил Шефер. - Мы просто украдем его у вас, а потом раздадим всем сестрам по серьгам.
      - И что в этом будет хорошего?
      Шефер собрался ответить, но мгновенно окаменел, сидя на валуне на корточках, с рюкзаком-бомбой в поднятой руке. Его взгляд был прикован к входу в корабль пришельцев.
      Лигачева волчком повернулась в ту же сторону.
      В проеме входа стоял один из монстров и смотрел на них. Он был без маски и вышел он не для того, чтобы драться, сообразила Лигачева, а просто взглянуть, что происходит.
      Это вовсе не означало, что он не мог уничтожить их обоих, не оставив и полшанса. Ему должно быть известно, что они убили его товарищей. Она внезапно ужаснулась, сообразив, что он видит в ее руках АК-100, именно то оружие, которое снесло головы всем трем монстрам.
      - Если она немного переменит хватку и вскинет автомат, то, может быть, и успеет застрелить пришельца, если он не оторвет ей голову первым. Она уже видела, с какой скоростью способны двигаться эти твари, как быстро они умеют убивать.
      Однако Лигачева не делала попытки и держала дуло автомата отведенным в сторону. Она лишь отвела взгляд, чтобы посмотреть на Шефера и удостовериться, что он по-прежнему не шевелится.
      Детектив не оправдал ее ожиданий: он уже очнулся и продолжал деловито возиться со своей бомбой.
      - Теперь порядок, - крикнул Шефер пришельцу. - Выходи поиграть! Эти "эс четыре" превратят тебя в гамбургер быстрее, чем агентство новостей дает отбой своим байкам.
      Лигачева во все глаза смотрела, как пальцы Шефера приближаются к кнопкам индикатора кода установки таймера электронного детонатора.
      - Но если вы установите его, чтобы сразу убить эту тварь, то взрывом прихватит и нас! - воскликнула она.
      Шефер даже не посмотрел на нее. Он не сводил взгляда с пришельца, все его внимание было поглощено врагом.
      - Я устал от ваших забав, - бубнил он. - Мне надоело возиться со всеми вами! На этот раз мы покончим с этим...
      Лигачева поняла, что он имел в виду. Шефер действительно был готов умереть. Он просто хотел, чтобы его смерть обрела смысл, тот смысл, которого он не нашел в жизни: он решил прихватить врага с собой.
      Ей хотелось остановить его, но детектив сидел довольно далеко, и она не успела бы дотянуться до детонатора, а что-то кричать бесполезно, потому что он даже не услышит, какие бы убедительные слова она ни нашла.
      И тут прозвучал выстрел, пуля ударила в корпус корабля в нескольких сантиметрах от ног Шефера.
      Лигачева, Шефер и пришелец одновременно подняли взгляды на то место, откуда стреляли.
      Пятеро мужчин в коричневых парашютных костюмах стояли на краю оврага, глядя на них. Шестой был на коленях, с дымящимся стволом автомата.
      - Бросайте это дело, коп, или следующая пуля пройдет между глаз! Русская тоже пусть бросит оружие! - крикнул по-английски стоявший на коленях.
      Глава 31
      Щефер уставился на солдата с автоматом.
      - Уайлкокс, - сказал он и осторожно опустил рюкзак на валун; мешок соскользнул на корпус корабля.
      - Извини, сынок, - крикнул генерал Филипс, - на этом все!
      Лигачева бросила АК-100 и обвела взглядом стоявших над оврагом людей. Американцы следили за ними от самой насосной станции, но не пришли на помощь, когда надо было драться с монстрами. Вместо этого они вознамерились не дать Шеферу положить конец угрозе нового появления пришельцев.
      Им нет никакого дела до жизни Шефера или ее жизни - Уайлкокс дал ясно это понять. И... что же? Они хотят, чтобы пришелец остался жив? Они хотят получить корабль?
      Вероятно, они просто не хотят, чтобы этот звездолет остался на ее Родине. Им больше по вкусу, чтобы пришелец убрался восвояси, а потом вернулся и снова устроил резню ради собственной прихоти.
      Лигачева начала понимать, почему Шефер, этот изнеженный американец, ожесточился не меньше русских, вынужденных бороться за выживание в следующих одна за другой войнах и революциях, не говоря уже о суровых зимах.
      А что же этот пришелец? Он действительно хочет просто улететь в своем на скорую руку залатанном корабле? Она бросила на него взгляд.
      Тварь стояла и пялила глаза на людей над оврагом, наблюдала за ними и ждала. Что-либо прочитать на отвратительной нечеловеческой физиономии было невозможно. Ей хотелось бы знать, о чем чудовище думало.
      Ему ненавистен холод. Скорее всего пришелец хочет побыстрее покинуть Землю.
      - Новый поворот дела, генерал? - крикнул Шефер.
      - Вам не понравится, - отозвался Филипс. - Мне он нравится не больше, чем вам, но приказано позволить им беспрепятственно взлететь. Так что двигайте оттуда, аккуратно и налегке.
      Лигачеву продолжал мучить вопрос, что пришелец думает обо всем этом. Понимает он, о чем говорят? Или он сбит с толку? Не кажется ли ему происходящее какой-то ловушкой?
      Или он просто очарован, изумлен спектаклем, радуется склоке в стае дичи, на которую его сородичи привыкли охотиться?
      - Я плясал под вашу дудку, генерал, с самого начала этой заварушки, сказал Шефер. - Какого черта вы от меня хотите, зачем мне вас слушать? Ваши люди отобрали у меня все, чем я дорожил; - работу, дом, брата. Что я получу, если поступлю так, как вы хотите, - пулю в голову? Отвяжитесь!
      Шефер напружинился, чтобы прыгнуть за рюкзаком.
      Продолжавший стоять на коленях Уайлкокс холодно ухмыльнулся, поудобнее ставя палец на спусковой крючок.
      - Я ждал этого момента со вчерашнего дня на стрельбище, - сказал он, словно обращаясь к автомату, подрагивавшему от нетерпения в его руках. Прощай, коп!