-  Нет, если так должно быть, я предоставлю транспорт. Но ты не понимаешь и не способен понять, какой это причинит вред.
       -  Если можешь, объясни мне.
       -  Он вернется к своей команде, будто помазанник богов. Таким он возвратится и домой, если только по пути корабль не пойдет ко дну.
       -  Я стану следить за ним.
       -  Чтобы мои агенты его не затопили?
       -  После всего, что ты сделала, - да, я предпочту быть начеку. Брэннок дал от моего имени обещания, которые я не желаю нарушать. Калава получит обильное количество золота и возможность основать собственную колонию. Что тебя в этом пугает?
       -  Хаос. Непредсказуемость и неподконтрольность.
       -  Которые ты вновь сможешь устранить.
       -  В свое время, своим способом. - Она размышляет сколько-то времени - может быть, микросекунду. - То, что Калава отправился в путешествие именно сейчас, - большая неудача. Я надеялась, что заселять Арктею начнет более позднее и цивилизованное поколение. Тем не менее я могла бы адаптировать свой план к обстоятельствам и скрываться от него и его потомков, если бы на планете в этот момент не оказался ты. - Она обеспокоена. - И еще не поздно. Воздерживаясь от дальнейших действий после того, как Калава будет возвращен к своим людям, ты можешь поспособствовать сохранению того, что иначе будет потеряно.
       -  Если захочу.
       -  В моей мечте нет зла.
       -  Об этом судить не мне. Но могу сказать, что она безжалостна.
       -  Потому что такова реальность.
       -  Реальность, которую ты сама создала для себя и в себе, могла бы быть иной. Но то, что сообщил мне Кристиан… Да, ты нашла себе оправдание. Там, - почти со слезами, если квазибог способен плакать, - там твои дети, рожденные в твоем разуме из всех людских душ, что есть в тебе. Их жизнь была бы пуста без свободы воли, без возможности делать собственные ошибки и искать собственные пути к счастью.
       -  Тем временем, наблюдая за ними, я узнала о том, что сформировало нас, много прежде неизвестного.
       -  Я мог бы поверить в это. Я мог бы поверить, что твое вмешательство и то, что в конце концов ты уничтожала одну историю за другой, служили не только научному интересу, но и милосердию. Ты утверждаешь, что могла бы продолжить их, если бы определила, какие условия лучше прежних. Но странно, что одну из линий - или не одну? - ты поместила не в прекрасное прошлое Земли, а в нынешний жестокий мир. И странно вдвойне, что именно эту эмуляцию ты не хотела мне показывать. Однако признаю: у тебя, с твоим огромным опытом и превосходящим мой разумом, были к тому причины. Твоя попытка удержать все в секрете могла иметь целью избежать долгих оправданий перед сородичами. Я не знал, так ли это, и не осмеливался судить.
       -  Да.
       -  Но тут появился Калава.
       Вновь наступает молчание. Наконец Гея говорит, ее голос в ночи очень тих:
       -  Да. Люди вновь обитают в материальной вселенной.
       -  Давно? - не громче спрашивает Странник.
       -  Первых из них я создала около пятидесяти тысяч лет назад. С младенчества их воспитывали роботы с человеческой наружностью. Став взрослыми, они получили свободу.
       -  И несомненно, достигнув каменного века и распространившись по всей планете, они и истребили крупных травоядных, свою охотничью добычу. Да, люди. Но для чего ты их сотворила?
       -  Для того, чтобы человечество вернулось к жизни. - То ли вздох, то ли вихрь в потоке времени. - Вот чего никогда до конца не поймешь ни ты, ни те, кому ты служишь. В них вошло слишком мало людей, да и те все стремились к звездам. Ты - и любой другой узел галактического мозга, - ты не любил Землю, не тосковал по своей изначальной матери, как многие и многие из тех, кто живет во мне. Я - люблю.
       «Насколько она искренна? - думает Странник. - И насколько в своем уме?»
       -  Разве тебе не хватало эмуляций? - спрашивает он вслух.
       -  Нет. Как могло хватать? Я не способна сделать из них целый космос. Вселенная доступна лишь тем, кто из плоти и крови. Да и живут они не так, как машины или проблески душ, затворенных в механизмы, а так, как люди.
       -  На полумертвой планете?
       -  Они найдут, они должны найти способ выжить. Я их не принуждаю, не властвую над их рассудком ни своей близостью, ни знанием. Иначе их дух онемел бы и люди превратились бы в ручных животных, или даже хуже. Я лишь даю им намеки - и не часто - в виде божественных существ, в которых они все равно стали бы верить на теперешнем этапе цивилизации, и направляю их к созданию стабильного, высокотехнологичного общества, способного спасти их от расширения Солнца.
       -  И ты используешь то, что узнаешь из наблюдений за своими призраками, чтобы выбрать наиболее благоприятный ход истории?
       -  Да. Иначе откуда бы мне знать? Человечество хаотично. Его действия и их последствия невозможно вычислить на основании исходных данных. Природу человека мы можем изучать лишь путем экспериментов.
       -  Экспериментов над живыми существами, чувствующими боль? О, я понимаю, почему ты скрываешь почти все, что делаешь.
       -  Я не стыжусь, - говорит Гея. - Я горда. Я вернула жизнь расе, давшей жизнь нам. И я уверена, раса эта позаботится о своем сохранении. Может быть, они научатся достигать внешних рубежей Солнечной системы, а иные из них доберутся и до звезд. Может, они оградят Землю щитом или притушат Солнце. Решать им, и им же выполнять решение. Им, а не нам, слышишь? Им.
       -  Вероятно, другие с тобой не согласятся. Встревожившись или испугавшись, они могут положить этому конец.
       -  Почему? - спрашивает Гея. - Какая здесь для них угроза?
       -  Полагаю, никакой. Но у вопроса есть моральный аспект. Ведь ты стремишься к возрождению человечества в чистом виде, не так ли? Предшествующая раса отправилась к звездам в виде машин не потому, что была к этому принуждена, а по собственному выбору, ибо так ее дух мог жить и развиваться вечно. Ты не желаешь, чтобы это вновь произошло. Ты хочешь навсегда сохранить войну, тиранию, предрассудки, бедность, инстинкты, что побуждают людей сходиться друг с другом в смертной схватке. Сохранить древнюю обезьяну, нет - древнего хищника!
       -  Я хочу сохранить влюбленного, отца, ребенка, искателя приключений, художника, поэта, пророка. Живую часть Вселенной. Разве доступны нам, машинам, погрязшим в самоуверенности, любая мечта и решение любой загадки?
       Странник медлит с ответом.
       -  Об этом судить не мне, а тем, кто тебе равен.
       -  Но теперь ты, может статься, видишь, для чего я хранила свои секреты и для чего спорила и - да! - даже сражалась по-своему против планов галактического мозга. Однажды мои люди должны открыть его существование. Я надеюсь, к тому времени они будут готовы с ним договориться. Но если за несколько ближайших тысяч лет случатся с ними великие события, если увидят они чудеса и знамения, если увидят, как меняются небеса и мир, - что за свобода останется моим детям, что смогут они, кроме как страшиться их и поклоняться им? А после - что за судьба их ждет? Они будут словно животные в заповеднике, им запретят любые опасные предприятия, и наконец - наконец и они тоже будут заперты в машинах!
       Странник отвечает громче, чем до того:
       -  Лучше ли, чтобы они сами выбирали свой путь? Я не могу сказать, я не знаю. Но не знаешь и ты, Гея. И… судьба Кристиана и Лоринды заставляет меня думать об этом.
       -  Тебе известно, - говорит она, - что эти двое мечталистать людьми.
       -  И могли вновь ими стать.
       Вообрази, будто Гея качает увенчанной короной головой:
       -  Нет. Едва ли какой-нибудь другой узел создаст мир, чтобы вместить их смертность. Едва ли кто позаботится об этом, и едва ли кто сочтет это правильным.
       -  Но почему это не можешь быть ты, ведь в тебе есть столь много миров?
       Гея не мстительна. Столь великий разум выше мести. Но она отвечает:
       -  Я не могу их принять. Познав так много, как они вернутся ко мне?
       А создавать новые копии, свободные от воспоминаний, что способны отяготить их дни отчаянием, было бы бессмысленно.
       -  Но все же… В глубине сознания я чувствовал то, что чувствовал Кристиан.
       -  И я чувствовала то же, что Лоринда. Однако теперь они обрели покой в нас.
       -  Потому что их больше нет. Но мне нет и покоя. - В нем живет мятежный дух, ибо - увы! - плата за полное сознание состоит в том, что ты не можешь ничего забыть.- Передо мной встают вопросы, на которые, как я надеюсь, ответит Альфа. Если на них вообще можно ответить.
       Проходит время - его проще измерить по квантовым смещениям, чем по движению звезд, - и Странник произносит:
       -  Давай вернем их.
       -  Теперь жесток ты, - говорит Гея.
       -  По-моему, мы должны это сделать.
       -  Если так, сделаем.
       Разумы соединяются. Происходит обмен и упорядочение данных. Устанавливается конфигурация.
       Она не эмулирует ни живого мира, ни живых тел. Разумы пришли к выводу, что так будет слишком соблазнительно и больно. Объектам их интереса необходимо сохранить способность к четкому мышлению, но, поскольку вопрос затрагивает их сокровенную сущность, они получат возможность испытывать столь же полные чувства, как и при жизни.
       Представь себе бездонную тьму, а в ней из светлых искр сплетаются два призрака, и вот уже они стоят друг перед другом, и вот, неровно ступая, стремятся друг другу в объятия.
       -  Любимый мой, любимый, это ты? - кричит Лоринда.
       -  Ты помнишь? - шепчет Кристиан.
       -  Я ни на миг не забывала, даже когда была в самом сердце единства.
       -  Я тоже.
       Они молчат, и темнота лишь дрожит от биения сердец, что были когда-то у них в груди.
       -  Вновь, - говорит Лоринда. - Вновь и навеки.
       -  Возможно ли это? - спрашивает Кристиан. Сквозь бездну смерти до них доносятся два голоса.
       Первый:
       -  Гея, если ты отдашь мне Лоринду, я заберу ее вместе с Кристианом домой - домой, к Альфе.
       Второй:
       -  Дитя, желаешь ли ты этого? Ты можешь принадлежать Земле и новому человечеству.
       Она получит свою долю во всех этих мирах, и внешних, и внутренних, - лишь память того огромного существа, к которому вернется; но если уйдет, лишится всего.
       -  Однажды я выбрала тебя, матушка, - отвечает Лоринда.
       Кристиан чувствует, какая борьба идет в ее душе, и говорит ей:
       -  Поступай всегда так, как желаешь, любимая. Она оборачивается к нему:
       -  Я буду с тобой. Я всегда буду с тобой.
       И тоже - лишь воспоминанием, как и он; но они станут жить вместе, единым целым, и не будут забыты.
       -  Прощай, дитя мое, - говорит Гея.
       -  Здравствуй, - говорит Странник.
       Тьма рушится. Призраки растворяются в нем. Он стоит на вершине горы, готовый унести их прочь, к той, чьей частью он сам является.
       -  Когда ты отправляешься? - спрашивает Гея.
       -  Скоро.
       Скоро он воссоединится с Альфой. А она останется ждать, пока звезды вынесут свой приговор.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

01.07.2008