Человек со стороны

Н’Гума поднял обрез двустволки. Разрядил оба ствола в сторону Слоэна. Казалось, выстрелила пушка. Почти половина стенда со стоящими на нем книгами исчезла, перемешав фанеру, свинец и рваную бумагу. Н’Гума не понял, попал он в Слоэна или нет

— Галина! — Н’Гума отбросил лупару. — Убей его, Галина!

Та выскочила из «бмв», размахивая «калашниковым».

Слоэн крутанулся вокруг себя в поисках укрытия. Укрыться было негде. Галина начала стрелять. Когда стреляет «калашников», кажется, что кашляет человек, страдающий туберкулезом в последней стадии. Пули прошли в миллиметре от его головы и полетели дальше, прошив стекло кабины трамвая. Его водитель был, в прямом смысле, снесен со своего кресла, забрызгав кровью боковое стекло.

Слоэн вернулся в боевую позицию и открыл огонь, стоя на колене. Две пули прошли сквозь Галину чуть выше пояса, сложив ее пополам, словно серп — одинокий колос. Рука с автоматом пошла вниз и горячий свинец стал крошить асфальт. Слоэн поднял ствол повыше, третья пуля вошла Галине в горло, и она, разбрызгивая кровь, упала лицом на асфальт.

Норман Н’Гума выскочил из-за разгромленного лотка. Увидел, что Слоэн меняет обойму «глока», выхватил пистолет из задней кобуры, выпустил в его сторону шесть пуль и бросился бежать к «бмв», за рулем которой сидел Ари Нешер. Тому в одну и ту же секунду удалось завести мотор и захлопнуть дверцу. Все кончено! Даже и думать нечего играть в такие игры с киллером калибра Дэвида Слоэна. Каким-то образом он проинтуичил… понял ситуацию. Но как ему это удалось? Как? К чему вопросы, надо сматываться скорее! Любой ценой. И к черту этих кретинов из группы огневой поддержки.

Нешер рванул с места с диким визгом шин. Добавил газу. Задние колеса задымились. Н’Гума бросился следом за скакнувшей вперед машиной.

— Нешер! Остановись, скотина! Остановись!..

Нешер прибавил газу.

Слоэн вынырнул из облака пыли и хлопьев рваной бумаги, поднятых ветром, поднял «глок» двумя руками и начал стрелять: раз, два, пять, семь выстрелов. Первая пуля вошла под лопатку негра, рвущегося изо всех сил вслед уносящейся машине. Удар бросил его вперед, он еще пытался удержаться на ногах, ему даже удалось сделать несколько шагов, после чего он рухнул на дорогу, словно тряпичная кукла.

Остальные пули разнесли заднее стекло «бмв», его осколки засыпали Нешера, пули обожгли шею, и едва не задев, прошили лобовое стекло, проделав в нем дыры размером с теннисный мячик. Нешер вжал голову в плечи и вдавил педаль газа в пол.

Слоэн стоял на трамвайных путях. Улица кругом обезлюдела, словно под действием черной магии. Или, может, красной. Он выбросил из «глока» пустую обойму, вставил полную. Лежащие на земле люди ждали продолжения стрельбы по несущейся «бмв». Но Слоэн не стрелял, слишком много людей между ними. «БМВ» свернул в переулок. Ари Нешер ушел. Живым.

Норман Н’Гума лежал лицом в луже крови, расплывающейся по асфальту. Неведомая сила заставила его подняться и сделать несколько шагов. Пыльный «мицубиси-паджеро» выскочил из переулка рядом с церковкой. Перепуганный водитель ударил по тормозам. Только каким-то чудом огромный внедорожник не сбил негра.

За рулем сидела девушка с рыжими волосами.

Лидии Доминичи показалось, что она попала в комнату ужасов. Она окаменела за рулем «паджеро», сознание не могло уловить логики в открывшемся ей кошмаре.

Одни люди с криками и искаженными лицами разбегались во все стороны, другие лежали лицами в асфальт, женщина была распростерта в луже крови, еще несколько человек замерли в неестественных позах рядом с букинистической лавкой… И этот псих, лысый негр с разбитой мордой, свалившийся на капот ее машины.

Война… Так, наверное, выглядит война…

А еще карабинер на трамвайных путях. Высокий мужчина с седыми волосами и огромным пистолетом в руке. Он вдруг напомнил ей отца, хотя был помоложе.

Н’Гума с лицом, залитом кровью и потом, яростно колотил кулаком в лобовое стекло.

— Открой, сука!..

Потом дважды выстрелил в автомобиль. Боковое стекло разлетелось на мелкие кусочки. Лидия почувствовала жаркое дыхание пуль, пролетевших у самого лица.

— Открывай дверь, грязная шлюха! Башку разнесу!

— Say good-bye, nigger.[2]

Н’Гума крутанулся на месте, пытаясь поймать цель. Не успел. Слоэн выстрелил ему прямо в голову метров с пяти. Лысый череп Нормана Н’Гума взорвался, как вулкан, и он в конвульсиях задергался на асфальте.

Лидия плохо видела эту картину: лобовое стекло в мгновение превратилось в гротесковую, сочащуюся пурпуром фреску.

Что-то металлическое ударило в правое боковое стекло, разбив и его на тысячи осколков. Лидия увидела руку в кожаной перчатке, открывавшую дверь изнутри. Карабинер, напомнивший ей отца, сел на сиденье рядом и захлопнул дверь.

— Drive![3]

— Что?.. Что вы сказали?

Слоэн кашлянул два раза и тяжело сглотнул. Он был вынужден опереться о приборную доску, чтобы не упасть вперед. Его лицо было мокрым от пота. Китель на левом боку разорван. Черная ткань, напитавшись кровью, приобрела цвет вина.

Do you speak English, kid?[4]

Yes… Yes! I speak…[5]

Then let’s get the fuck out of here…[6]

But… You are hit![7]

Move this fucking car![8] — напрягая силы, крикнул Слоэн. — Do it now… NOW![9]

Лидия сняла ногу с тормоза. Все время, пока длилась перестрелка, она, инстинктивно нажав на него, так и не убрала ноги. Машина прыгнула вперед, впечатав Слоэна в спинку сидения так, что он застонал от боли.

Лидия включила дворники, смывая кровь вместе с остатками пыли.

Издалека донеслись звуки приближающихся сирен.

14.

Из огромных окон, обращенных на северо-восток, Милан смотрелся единым ансамблем.

Шпили Дуомо тянулись к небу среди запутанных лабиринтов крыш, казалось, протыкая его. Много ниже лабиринты улиц тянулись к окраинным спальным районам. А на самом горизонте, похожие на каменные пирамиды, в горячем мареве дрожали очертания Альп.

Только элита могла позволить себе пентхаус Башни Веласка, знаменитого архитектурно-конструкторского тотема в центре города. Или любой из этажей Башни. Дон Франческо Деллакроче, король мафии, принадлежал к элите. Сейчас он стоял у стеклянной стены, пил маленькими глотками «каберне-совиньон» урожая 1978 года, разглядывая город и безоблачное ноябрьское небо.

Сегодня был тяжелый день. Напряженный день крови и смерти. Дон Франческо повидал их множество, подобных дней. Последние случились несколько лет назад, когда судьи Джованни Фальконе и Паоло Борселино были разорваны на куски сильным взрывом. Дон Франческо всегда знал, что таких дней в его жизни будет предостаточно. И не существовало возможности избежать их. Такова была цена за поддержание, за защиту его власти, за расширение ее пределов.

За строительство криминальной мегавласти.

Этот день, отмеченный ужасной внесезонной жарой, был просто еще одним, когда эта власть защищалась и контратаковала.

На улицах Милана, словно голодные койоты выли сирены — первые признаки надвигающейся грозы, знак того, что произошло нечто серьезное. И что еще происходит. Деллакроче слышал их жалобный вой почти целый час, медленно прихлебывая красное вино отличного урожая.

Марчелло Сантамария, его личный адвокат и добрый друг, позвонил ему со своего мобильного телефона около двадцати минут назад. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы придти в себя посреди хаоса, превратившего Дворец Правосудия в настоящий ад. Механик сделал свою работу с хладнокровием и точностью нейрохирурга. Два выстрела из винтовки большого калибра, и Кармине Апра прекратил свою бренную жизнь. Еще один раз с высокомерной и невероятной жестокостью власть криминала заставила услышать свой голос. Ликвидация Апра была только первым шагом. За ним должен был последовать второй, а там и третий. Завершающий.

В гостиной, обставленной одним из лучших европейских интерьерных дизайнеров, зазвонил телефон. Деллакроче не пошевелился. Не было необходимости делать это.

Антонио Ламберти, его помощник, поднял трубку.

— Слушаю. — Ламберти прикрыл ладонью микрофон. — Босс!

Дон Франческо чуть заметно кивнул.

— Ари Нешер, — сообщил Ламберти.

Деллакроче повернулся спиной к далеким Альпам. На пути к телефону поставил стакан, еще полный вина, на столик для коктейлей, стоящий между диванами черной кожи. Взял трубку, поданную Ламберти.

— Скажи мне то, что я хочу услышать, Нешер.

Ламберти увидел, как побледнело лицо крестного отца.

— Дон Франческо!..

Резким кивком тот заставил его замолчать.

— Я хочу, чтобы ты сейчас же приехал сюда, Нешер. Срочно!

Дон Франческо с силой бросил трубку на телефон. Секунд десять стоял неподвижно. Затем встретился взглядом с Ламберти.

— Агнус, Н’Гума и Галина убиты.

— Слоэн, — выдохнул Ламберти.

— Он раздавил их, словно козявок. Нешер едва спас свою шкуру.

Деллакроче сжал кулаки.

— Кармине Апра не представляет больше проблемы, но сейчас появилась другая головная боль — Слоэн.

— Дайте мне приказ, босс. Что я должен сделать?

— Я хочу, чтобы ты позвонил в Нью-Йорк. Сделай это сейчас же, Антонио. Сейчас же! Я должен поговорить с Майклом Халлером.

Пять тысяч кубических сантиметров.

Такое количество крови содержится во взрослом мужчине среднего телосложения. В качестве данных статистики эта цифра не производит большого впечатления. И когда пять тысяч кубических сантиметров собраны вместе в пластиковом антисептическом пакете, это также не очень впечатляет. Но если взять даже половину этого количества и разбрызгать его по какому-либо участку дороги, то покажется, что тело человека, не что иное, как мешок с кровью. Несмотря на стольких убиенных, прошедших перед глазами Каларно за двадцать полицейских лет, увиденное им на площади произвело на него сильное впечатление.

Казалось, что на эту ее часть пролился ужасный красный дождь. Кровь была повсюду: на асфальте, стволах деревьев, припаркованных автомобилях, витринах магазинов, обломках букинистических лавок, одежде десятков свидетелей.

Каларно стоял радом с одним из автомобилей, припаркованных в двух шагах от трамвайных рельсов. Гуидо Ловати и Пьетро Гало приближались к нему, лавируя между людьми из экспертного отдела, которые вычисляли баллистические траектории, собирали разбросанные гильзы, обводили мелом трупы на тротуаре и проезжей части. Лица обоих судейских были бледны.

— Я… Я разговаривал только что с министром внутренних дел, — проскрипел Ловати. —Он сегодня прилетает сюда.

— Превосходная идея, — кивнул Каларно. — Вы сказали ему, чтобы он прихватил калькулятор?

— Калькулятор? При чем тут калькулятор, Каларно?

— Чтобы считать трупы. Вы ведь не верите, что бойня тунцов на этом остановится, не правда ли?

— Андреа, послушай… — вступил Гало.

— Нет, это ты послушай, Пьетро… И вы тоже, судья Ловати. На этом отрезке улицы лежат семь трупов, еще одиннадцать человек ранено легко и тяжело случайными пулями. И я вам могу гарантировать, что это только начало.

Каларно обернулся и кивнул в сторону санитаров, поднимавших с земли черный пластиковый мешок.

— Очень интересные трупы… Номер один. В его кармане мы нашли более двенадцати миллионов наличными и автомобильные права на имя господина Ренато Ангуса. Я лично знал господина Агнуса. Двадцать два ареста. Покушение на убийство, хранение боевого оружия, участие в преступной группе, вооруженный разбой, сбыт героина, сутенерство, вымогательство… Мне продолжать?

Судейские смотрели на него.

— О его лице, — продолжил Каларно. — Добропорядочный гражданин Агнус его больше не имеет. Не имеет также трети груди и половины черепа.

Каларно поднял прозрачный пластиковый пакет на высоту глаз обоих судей. Потряс несколько раз, заставив зазвенеть крупные латунные гильзы, в нем лежавшие.

— 45-й калибр, разрывные «гидра-шок». Очень эффективные, если хочешь разнести кого-нибудь в клочья. Пули выпущены из пистолета полуавтомата, который находился в руке некого типа в форме капитана карабинеров.

— Капитана карабинеров? — поднял брови Ловати.

— Это единственный пункт, по которому свидетельства большей части очевидцев полностью совпадают.

— Комиссар Каларно…

— Я еще не закончил.

Каларно кивнул в сторону другого тела, накрытого белой простыней, заляпанной кровью. Тело лежало рядом с черным «бмв», в двух шагах от открытой водительской дверцы.

— Труп номер два. Тоже очень интересный. Госпожа Галина Абрамова, Киев, Украина. Тоже старая знакомая. Одиннадцать арестов. Проституция, сводничество, сбыт наркотиков, разбой, рэкет, угон автомобилей, скупка краденого, хранение боевого оружия…

Каларно опять потряс пакетом. И вновь звякнули гильзы.

— 45-й, «гидра-шок». Тот же пистолет, тот же капитан карабинеров.

— К чему этот доклад? — Гало начал злиться.

— Интересен и труп номер три. — Каларно невозмутимо показал на тело, лежащее на трамвайных путях, также покрытое окровавленной простыней.

— Господин Норман Н’Гума родом из Энугу, Нигерия. Тридцать один арест. Покушение на убийство, хранение оружия, вооруженный разбой, сбыт наркотиков, сутенерство, вымогательство, участие в преступной группе, изнасилования…

Гильзы звякнули в третий раз.

— …Опссс!

— Куда ты метишь, Каларно? — спросил в лоб Гало.

— Дон Франческо Деллакроче.

— Что Дон Франческо Деллакроче?

— Может быть, в эту минуту вам не удается вспомнить с ясностью, кто это такой. Но эти три мерзавца являлись его черными мантиями, регулярно выпускаемыми им на сцену…

— Вы оскорбляете суд, Каларно! — возмутился Ловати.

— С чего вы взяли? Я лишь констатирую факт: Агнус, Абрамова и Н’Гума являются, простите, являлись, солдатами клана Деллакроче.

Повисла тяжелая тишина. Каларно смотрел, как санитары упаковывают тело Н’Гума в пластиковый мешок.

— Если послушать первые путаные показания великого журналиста Сандро Белотти…

— Вот, кстати, — перебил Гало, — по поводу Белотти я хотел тебе сказать…

— Белотти арестован и изолирован как подозреваемый в убийстве Кармине Апра, — отрезал Каларно.

— Ты сам прекрасно знаешь, что это абсурд, Андреа.

— Не ходи по тропе абсурда, Пьетро, — сказал назидательно Каларно, оглядев его с головы до ног. — А то в конце ее окажется то, что тебе может не понравиться. Этот совет я услышал, когда внимал начальнику полиции Милана.

— При чем тут начальник полиции? — возмутился Ловати.

— Позвольте проинформировать вас, господин судья: начальник полиции города — мой непосредственный начальник.

— Уж не собираешься ли ты игнорировать судебное ведомство? — озабоченно спросил Гало.

— Ни в коем случае! Я только выполняю свои обязанности полицейского. — Каларно обвел взглядом обоих. — Нравится вам это или нет. Так вот, возвращаясь к великому журналисту Белотти, в кровь разбил ему физиономию все тот же человек в форме капитана карабинеров. — Каларно весело хмыкнул, словно вспомнил что-то забавное. — А сейчас мы с вами проиграем немного в гипотезы, которые на самом деле и не гипотезы вовсе, а самая, что ни на есть, реальность: а) Кармине Апра был киллером номер раз у Дона Франческо Деллакроче и по приказу Дона Франческо Деллкроче убил Карло Варци:..

Гало открыл рот, собираясь что-то сказать, но Каларно остановил его, подняв указательный палец.

— …Давай не будем терять время на все эти требуется доказать; б) Апра был арестован, очень раскаялся, в кавычках, разумеется, и готов был раскрыть коробку с компроматом. По крайней мере, так вы мне рассказывали; в) при сообщничестве кого-то изнутри суда, повторяю, изнутри суда, Дон Франческо Деллакроче посылает второго киллера в форме капитана карабинеров, чтобы вывести Апра из игры;

Каларно вновь повернулся, ткнув пальцем в черный «бмв» бандитов;

— … г) группа огневой поддержки изучает место предстоящей операции. Я своими глазами видел эту машину, номер БД 451 НФ, зарегистрированную на некую луганскую фирму, когда они вчера вечером объезжали вокруг Дворца Правосудия; д) сегодня Апра был отправлен в ад, где ему давно надо было оказаться. Но после этого и киллер киллера становится слишком большой помехой. И господа Агнус, Н’Гума и Абрамова получают приказ от Дона Франческо убрать и его тоже; е) однако, с ними случилось несчастье. Очень большое несчастье. — Каларно в четвертый раз звякнул гильзами в прозрачном пакете. — Невосполнимая утрата для нашей прекрасной страны!

Новая тихая пауза. Ловати несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Гало наблюдал, как санитары грузили трупы в один из фургонов. Повернулся к Каларно.

— Что нам известно об этом втором киллере?

— Лет около сорока, рост 185, плотное сложение, седые волосы. Один из моих ребят работает сейчас со свидетелями, пытаются составить фоторобот. По словам некоторых из них, он тоже был ранен во время перестрелки.

— Как же ему удалось уйти?

— Кажется, он сел в автомобиль, большой внедорожник с девушкой за рулем.

— Сообщница? — предположил Ловати.

— Нет, вряд ли. — Каларно покачал головой. — Думаю, он вынудил ее увезти его отсюда, сунув ей под нос свою пушку.

— Номер автомобиля?

— Всего две цифры. Остальные были заляпаны грязью.

— Отлично! Нам только похищения и заложника не хватает.

— Это только лишь одна из проблем…

— Опять игра с гипотезами, Каларно?

— Нет, Пьетро, еще одна реальность. С которой нам всем придется считаться. И очень скоро. Этот киллер, кем бы он ни был, высококлассный убийца-профессионал. Меньше трех секунд ему хватило, чтобы всадить в Апра две пули из винтовки большого калибра, а потом исчезнуть без следа из здания, — он кивнул в сторону Дворца Правосудия, — превращенного, практически, в крепость. Затем уже здесь он разделал под орех трех наемных убийц, вооруженных автоматами и лупарой. Он — машина для убийств. Попытавшись уничтожить его, Дон Франческо Деллакроче сыграл против правил. И на этот раз, я уверен, он совершил катастрофическую ошибку, не доведя дело до конца. И можете мне поверить, карманного калькулятора министра внутренних дел будет недостаточно. — Каларно провел рукой по волосам и посмотрел в небо. — Чтобы считать трупы, нам понадобится компьютер.

В очередной раз наступила неестественная тишина.

Звуки города, этого вечно кипящего многонаселенного города, казалось, исчезли.

Это проклятое село продолжало гореть.

Слоэн смотрел на тени, колышущиеся на голых стенах, а может быть, это не стены, а потолок? Реальность ускользала из сознания, искажая видения.

Он чувствовал их клювы, терзавшие его левый бок. Казалось, они не прекращали делать это ни на одну секунду. Боль горячими волнами накатывала все чаще и чаще.

Вороны вернулись.

Память пульсировала фрагментами: стреляющий «глок»; эхо выстрела двуствольного обреза Н’Гума; первый удар вороньего клюва — одна из пуль прошила бок, горячее и липкое потекло по ноге; лицо рыжей девушки, окаменевшее от ужаса; автомобильные дворники, смывающие кровь с лобового стекла; сирены; улицы, улицы; слепящие лампы среди безграничного мрака.

Они жрут меня…

У девушки было имя. Как оно звучало? Луис? Лаура? Линда? Нет, не Линда — Лидия. Точно, ее зовут Лидия. Она говорила на странном английском, грамматически правильном, но с сильным акцентом.

«Дэвид, ты умираешь от потери крови!»

Дэвид? Откуда она узнала, как его зовут? Если это он сам ей сказал, то где и когда?

Память подсказывала, как велел ей остановиться, как попытался выйти из машины и уйти, как упал на асфальт, в горячий воздух, и сухие листья стали красными и липкими.

Это ад?

Лидия поднимала его. «Я не знаю, кто ты есть, Дэвид. Но если бы ты не убил его, то он убил бы меня».

« Я сам тебе скажу, кто я. Убийца. Головорез…»

Вся земля — ад.

«Постарайся взять себя в руки, Дэвид. Ты продолжаешь истекать кровью. Вот так, обопрись на меня. Осторожно, здесь ступеньки».

«Дай мне дезинфектант и бинты. Дай мне пластырь. Я сам перевяжу себя. Я этому обучен…»

«Перевязку? Да ты даже не ногах не стоишь. Убери свой пистолет. Дай-ка я тебе помогу, Дэвид…»

15.

Андреа Каларно не спал.

Он лежал с закрытыми глазами, затылком на подголовнике старого кресла, расслабив руки и ноги, положенные одна на другую. Мозг работал.

Утренний свет проникал в кабинет второго этажа центрального полицейского управления лишь на короткое время. Как раз сейчас треугольный кусочек неба виднелся между крышами над другой стороной внутреннего дворика. Все остальное время комната плавала в полумраке.

Каларно взялся за подлокотники кресла и заставил себя встать. Бутылка минералки стояла на столе, загроможденном горами папок и бумаг. Вода была выдохшейся и теплой, но все равно освежила пересохшее горло.

Каларно провел в управлении последние тридцать шесть часов. Первые двенадцать он и часть его отдела выслушивали толпу свидетелей. На остальные двадцать четыре часа он заперся в кабинете, пытаясь привести в логическую систему эту массу показаний, преувеличений, противоречивых и бредовых. Еще одна причина, державшая его в кабинете: буйство пишущей и снимающей братии. Убийство Кармине Апра и последовавшая за этим бойня стали поводом для настоящей оргии акулпера. Разнузданнее, чем в случае финала Кубка чемпионов или плачущих мадонн. Сандро Белотти, журналист национального уровня, был в эпицентре этого циклона. Канистрой бензина в костер.

Полиция и судебное ведомство отбивались от сыпавшихся градом вопросов. Как стало возможно, чтобы киллер, вооруженный снайперской винтовкой, проник в здание Дворца Правосудия, превращенного в бункер? Сообщники? Несомненно, и не один, и на очень высоком уровне — отвечали на свои вопросы сами журналисты. Впервые Каларно был с ними согласен. Именно это он сказал Ловати и Гало, стоя на залитом кровью асфальте площади.

Конечно, сообщники. Глубокая Глотка? Может быть, а может быть, и что-то иное. Журналисты бурлили, словно карнавал. Устроив мясорубку, киллер, в прямом смысле, испарился. Растворился без следа. Как это стало возможно? Еще как возможно, ребята. И это единственное, что имеет смысл. Этот человек — профессионал высшего уровня. Умеет убивать, умеет исчезать. Тень, фантом.

Кто-то постучал в запертую на ключ дверь. Каларно поставил на стол опустошенную бутылку и пошел открывать.

— Мне надо поговорить с тобой, Андреа.

На пороге стоял Пьетро Гало. Воротник рубашки расстегнут, узел галстука распущен, лицо, как у человека, спавшего не больше пары часов. Каларно предпочел не задумываться над тем, какое лицо у него самого.

— Входи, раз пришел.

Каларно вернулся к столу. Поднял трубку, набрал три цифры. Ему ответил дежурный по отделу.

— Палмьери? Это я. Есть ли новости о видеокассетах, которые должны были прислать из суда?.. — Каларно слушал ответ.

Гало был не один.

Вслед за ним в кабинет зашел еще человек. Лет тридцати, темные волосы, бесцветное лицо, серый костюм. В руке профессиональный аллюминевый чемоданчик с кодовым замком, пристегнутый стальной цепочкой к левому запястью.

Гало и пришелец остановились на пороге, ожидая, когда Каларно закончит говорить по телефону.

— Я тебе говорил уже дважды, Палмьери, — сказал в трубку Каларно, — я имею в виду видеокассеты, на которые записывалось изображение четвертого этажа с телекамеры службы безопасности… Значит, еще не принесли… Ну ладно. Позвони, если будут новости.

Каларно положил трубку.

Человек сделал шаг вперед, ему руку:

— Комиссар, очень приятно познакомиться с вами лично.

Его итальянский был безукоризнен, с легким, едва уловимым англосаксонским акцентом. В его улыбке не было никакого тепла, простое сокращение лицевых мускулов. Темные его глаза оставались холодными, как два куска сухого льда.

— А вы?…

Человек протянул ему кожаные корочки, с вложеным в них удостоверением и значком, которых Каларно никогда прежде не видел.

— Валайн. Роберт Валайн. Бюро по борьбе с организованной преступностью.

— Поздравляю.

— Вы, надеюсь, в курсе деятельности и целей нашей организации, комиссар?

Каларно кивнул. Да, разумеется, в курсе. Бюро по борьбе с организованной преступностью — ББОП, самая эффективная организация среди себе подобных. С тех пор, как несколько десятилетий назад правительство США в лице самых опытных и закаленных специалистов решилось бросить вызов мировому гангстеризму. Известно, что эта организация настолько засекречена, что ни одна попытка инфильтрации в нее не увенчалась успехом. Известно также, что ББОП нанесла целый ряд ощутимых ударов по русской мафии, китайским триадам и японской якудзе.

— Чем могу быть вам полезен, мистер Валайн?

— Я думаю, могу обратить этот вопрос в вашу сторону, комиссар. — Валайн натянул на лицо очередную улыбку-маску. — То есть, не чем вы можете быть полезным мне, а чем я могу быть полезным вам в вашем расследовании.

— Ричард прилетел из Нью-Йорка сегодня утром, Андреа, — сказал Гало. — Он начал действовать сразу же, как только информация об убийстве Апра стала известна на другом берегу Атлантики.

Вошел Палмьери, принес три чашечки «капуччино» и бриоши. Каларно придвинул одну чашку, ложечкой снял пену с кофе.

— Стало быть, слава о чудесных делах Кармине Апра достигла и ваших краев, — констатировал он.

— Вы правы, комиссар Каларно, — ответил американец, — нам известно много о том, что он делает, то есть, делал.

— ББОП знает также о Франческо Деллакроче, Андреа, — добавил Гало.

— Нам известно, что Деллакроче расширил свое влияние далеко на восток: в бывшую Югославию, Черногорию, Косово, Румынию… А также работает в противоположном направлении земного шара.

— В смысле?

— Установил связи с одним из самых мощных кланов на восточном побережье Соединенных Штатов. Может быть, самым могущественным в этой системе.

— Системе, мистер Валайн? — Каларно сделал глоток. Молоко в кофе было кислым.

— Под системой, комиссар, мы в ББОП понимаем организованную международную преступность.

— Смотри-ка, система. Система хороша при игре в лото.

На лице Валайна не дрогнул ни один мускул.

— У вас довольно своеобразное чувство юмора, комиссар.

— То же самое мне говорит моя тетя Аделина, — Каларно откусил сразу половину бриоши, — когда я приезжаю навестить ее в Кротоне и выпиваю все ее горькую настойку.

Гало округлил глаза.

— Ричард здесь, чтобы помочь тебе!

— Замечательно, тогда для начала попытаемся договориться о терминологии. Для уровня ББОП речь, может, и идет о системе, у которой суперкомпьютеры, частный флот и авиация, армия лучших шлюх. У нас же под носом другая реальность: банда мерзких убийц. Повторяю, убийц, война банд. Можете сказать по этому поводу что-нибудь оригинальное, Валайн?

— Никаких проблем. Мерзкий убийца Деллакроче расползается до берегов Америки и в этой экспансии ищет новых друзей. И друзей друзей.

— Типа?

— Типа Франческо Винсента Ардженто, босса всех боссов Нью-Йорка. Вам понятно, о чем я говорю, комиссар?

— Абсолютно. — Каларно повернулся к Гало. — Ты не хочешь задать ему вопрос, Пьетро?

— Какой вопрос?

— Как какой? Твой коронный. — Каларно пристально посмотрел на американца. — У вас есть доказательства, мистер Валайн?

— Еще нет, но очень скоро будут. — Валайн выдержал его взгляд. — Вы не можете мне рассказать о киллере, который убрал Апра, комиссар Каларно?

— Насколько Гало ввел вас в курс дела?

— Я ему рассказал о свидетельствах, совпавших в том, что человек был в форме капитана карабинеров. — Гало сделал глоток «капуччино», сморщился, отставил чашку. — Я ему также рассказал о бойне перед зданием суда. И о том, что в течение двадцати четырех часов с момента преступления охота на этого человека не дала результата.

— Мне еще рассказали о женщине с рыжими волосами, — добавил американец.

— Пока мы не получали никаких заявлений об исчезновении какой-либо женщины с рыжими волосами в возрасте от двадцати до тридцати лет.

— Соучастница?

— Возможно, но мало вероятно. Судя по свидетельствам, киллер ранен. У него не было иной возможности скрыться, как с помощью первого попавшегося человека, оказавшегося под рукой.

— Это значит, что рано или поздно, он будет вынужден вынырнуть на поверхность.

— Не исключено. А, может быть, и нет.

— Что известно о машине?

— Внедорожник. Марка не идентифицирована, скорее всего, японский. Цвет белый или серый металлик. Нам известны две цифры номера. Пара моих людей трясет компьютер Инспектората дорожной полиции.

— Результат?

— На эту минуту — ноль.

— Что у вас по оружию, из которого стреляли в Апра?

— Солидная штука. Военная снайперская винтовка. «Хеклер и кох», калибр 7, 62, укороченный ствол, облегченный спуск, оптика, глушитель с пламегасителем. Принадлежит к партии оружия, украденной около трех месяцев назад из арсенала миротворческих сил в Косово.

— Отпечатки пальцев?

Каларно сунул в рот вторую половину бриоши.

— Дурацкий вопрос, Валайн.

Федеральный агент скривился, но быстро взял себя в руки.

— Мы хотели бы поговорить с Белотти, Андреа, — вступил Гало.

Каларно повернулся к нему.

— Ты меня разочаровываешь, Пьетро. Очень разочаровываешь.

— Что ты имеешь в виду? — оскорбился тот.

— Два слова: тайна следствия.

— Андреа, Ричард из наших…

— Ошибка. Ричард не из наших. Ричард — сотрудник определенного агентства определенного зарубежного государства. Мы принимаем его сотрудничество с благодарностью, однако следствие ведем мы. И нам решать, когда и какую информацию ему передавать. — Он посмотрел на Валайна. — Без обид.