22. Время жить и время умирать

Сфера приказала, и Дирижер не мог ослушаться.

А приказ гласил, что время пришло. Дирижер в последний раз проверил своих рассеянных по огромному пространству подчиненных. Лишь менее половины из них были готовы выполнить свою задачу. Успокаивало лишь то, что все-таки немало звеньев уже построено, хотя теперь это было неважно. Сфера призывала Дирижера приступить к работе безотлагательно. Странно, ведь обычно такое дело занимало десятилетия или даже столетия. К чему такая спешка?

Да, она необходима. Выживание, возможно, будет зависеть от часов, минут и секунд, выигранных сейчас.

Дирижер сфокусировал мощные гравитационные лучи и выстрелил ими по всем планетам. Дирижер больше не заботился о том, чтобы они не нанесли вред. Как раз наоборот.

Все сооружения, построенные в этой звездной системе, оказались в сфере действий Дирижера. Вместе с приказами гравитационные лучи несли им энергию. Пожиратели миров впитали ее всю и жаждали новой.

Настала пора Пожирателям миров, оккупировавшим Марс, Венеру, Меркурий, спутники Юпитера и Сатурна, оправдать свое название. Разбухшие от полученной энергии, они начали преобразовывать ее в направленные гравитационные поля, и все вокруг них закипело. Планетная кора лопалась, вздувалась, огромные ее куски взмывали вверх в облаках пыли. Сами Пожиратели, укоренившиеся глубоко под поверхностью, держались прочно и оставались на своих местах.

Но не все. Пожиратели миров тоже не были застрахованы от неудач — на Марсе один из них не справился со своей задачей, на Меркурии тоже. Это было ужасное зрелище. Собственные гравитационные поля сорвали их с якорей и зашвырнули высоко в небо. Покувыркавшись там несколько минут, они с неимоверным грохотом рухнули на поверхность и разбились вдребезги.

Остальные жестоко и размеренно продолжали разрушать планеты. Предметы, напомнившие людям детские воздушные шарики, на самом деле оказались источниками страшных гравитационных полей. Они делали первоначальную работу, разламывая поверхность планет, притягивая к себе ее куски. Потом вступали в дело собственно Пожиратели миров. Направленными гравилучами они ускоряли обломки до невероятных скоростей и забрасывали в космическое пространство.

Уже через несколько минут после того, как Пожиратели миров начали действовать. Марс и Ганимед, Венеру и Меркурий окутали плотные облака пыли и измельченной коры.

Над поверхностью Юпитера и Сатурна поднялись ревущие смерчи, помчались ураганы, охватывая все большую и большую площадь. Атмосферные смерчи выплеснулись в космос, унося туда мегатонны атмосферного газа. Атмосфера планет таяла.

На Сатурне эти смерчи пробили насквозь его кольца. Гигантские гейзеры взметнулись над Поверхностью. Казалось, вот-вот планета начнет медленно разваливаться на части.

По всей Солнечной системе разворачивалось невероятное действо. Пространство заполнялось веществом, выброшенным с несчастных планет. И вот тут-то настал черед Пожирателей миров, притаившихся на орбитах. Они хватали все это и загоняли в давно подготовленную ими гравитационную сеть.

Светопреставлению не было конца. Газовые факелы, фонтаны пыли и спиралевидные вихри становились все мощнее. От Меркурия до Сатурна Пожиратели миров вонзались в плоть планет и разрывали их на части.

Солнечная система стояла на краю гибели.

На видеоэкране страшные кадры сменяли друг друга. Над Марсом, Меркурием, Венерой, Ганимедом, Титаном вздымались в небо огромные столбы камней, пыли, льда и газа. С Юпитера и Сатурна поднимались чудовищные вихри. Гости с неба пошли в наступление. Развязка приближалась. Облака ионизованной пыли глушили лазерные и радиосигналы, линии связи с планетами обрывались одна за другой.

Ларри сидел в узле связи «Неньи» и потерянно качал головой. Что происходит? И как противостоять пришельцам, если люди даже не понимают, что происходит с Солнечной системой. Страх и усталость валили с ног, Ларри нечем было дышать. Невероятным усилием воли он заставил себя закрыть глаза и расслабиться. И вдруг почувствовал, что напряжение уходит. Становилось лучше. Лучше.

— Мы опять потеряли связь с Марсом, — угрюмо говорил Рафаэль. — Ионизованная пыль. Станции связи на Луне рассылают сообщения всем планетам и прослушивают все частоты, но пока безрезультатно. У «Святого Антония» тоже возникли проблемы. Земля предупредила, что к нему направляется какая-то харонская тварь.

— Скоро мы потеряем зонд, — обреченно сказал Веспасиан.

Доктор Рафаэль вспомнил, как гордился Веспасиан тем, что нарек зонд, как волновался он за своего крестника.

— Наш «Святой Антоний» помог нам куда больше, чем мы рассчитывали. Он вернул нам надежду, — Рафаэль разговаривал с Веспасианом, как с маленьким ребенком. — Благодаря ему мы снова обрели Землю. Если даже мы потеряем все остальное, это послужит для нас утешением.

Марсианское небо пылало.

Марсия Макдугал смотрела в ночь, но звезд сегодня не было видно. Грандиозное зрелище предстало ее взору. На юго-востоке поднялся пылающий столб. Этот факел разбрасывал в разные стороны раскаленные глыбы, они с грохотом сыпались на поверхность, поднимая фонтаны пыли. Случайные обломки падали и на город.

От взмывающих вверх потоков породы отделялись беспорядочные вихри, они чертили сумасшедший рисунок на фоне горевшего неба. Завертелась вдруг еще одна пыльная буря, она подняла массы красного песка в нижние слои атмосферы и понесла к югу. Планету словно залило кровью.

«Неужели вы и правда думаете, что они не желают нам зла?» — прошептала Марсия, вспомнив вопрос Ларри; его голос звучал в ее мозгу. Она прокручивала многочасовые записи и наткнулась на этот вопрос, обращенный к Рафаэлю. Самое страшное было в том, что харонцы ничего не имели против человечества. Они просто не принимали в расчет такую мелочь, такой пустяк. Марсия почувствовала себя микробом, глядящим на мир с предметного стекла микроскопа.

Марсия оглянулась — Сондра за пультом связи отчаянно шарила по радиодиапазону, пытаясь услышать хоть какое-нибудь сообщение.

Но слышать было нечего. Всякая связь с внешней Вселенной прервалась. Впервые на памяти Марсии полностью отказали все линии. Все пропало.

«Что же это творится?» — спрашивала она себя.

На юге в небе расцвели новые взрывы. Но Марсия глядела в окно, не замечая ужасного зрелища. Она старалась рассмотреть за ним будущее. Если бури будут продолжаться, даже Порт-Викинг не выдержит. Сегодня купол получил столько повреждений, сколько раньше не получал за год. Скоро воздух потечет наружу сквозь образовавшиеся щели. Оборудование выйдет из строя, купол будет завален песком и пылью, подача энергии прекратится. Харонцы добьются своего. Человечество будет сметено с лица Марса.

А потом то же самое произойдет на всех других планетах Солнечной системы. У человечества нет будущего. А потом… к горлу подступил комок, и Марсия расплакалась, уставясь затуманенными от слез глазами в горящее небо.

А потом… потом настанет мертвая тишина.

Сондра очнулась. Она задремала, сгорбившись в кресле около пульта связи. Откуда-то слышался гудок. Сондра заморгала спросонок и огляделась. Марсия лежала, словно мертвая, на одной из кушеток. Но что это там гудит? Вдруг Сондра поняла, что сигналит устройство связи. Коммутатор выдавал сообщение. «Примите текстовое сообщение лунной радиостанции».

Сонливость как рукой сняло. Кто-то прорвался к ним с Луны! Помех не было, во всяком случае, пока не было. Вспомогательная строка показывала, что сообщение повторяется уже более часа.

Стоп. Если можно получить сигнал, значит можно и послать. Вчера вечером они с Марсией составили длинное текстовое сообщение с просьбой перехватить послания, которые идут от Кольца, расположенного на орбите Земли в Точке Луны, и подготовили это сообщение к передаче. Сондра торопливо отправила его на Луну, установив приборы на постоянный повтор. Если повезет, они успеют вовремя обнародовать свою идею и подслушать Кольцо из Мультисистемы.

Так, а что же передают нам? Сондра нажала на несколько клавиш, оно проскочило по экрану, но так быстро, что она разобрала всего одно или два слова. Однако этого было достаточно.

— О Боже! — прошептала Сондра. Она вскочила и бросилась к кушетке. — Марсия! Марсия! Господи, Марсия! Проснись. — Сондра встряхнула Марсию за плечи. — Твой муж, Марсия!

Марсия открыла глаза, а в следующее мгновение уже была на ногах.

— Мой муж? Джеральд? Что с ним?

— Мы подучили от него сообщение, — сказала Сондра. — Что-то вроде технического доклада, он передал его через «Святого Антония». Текст как раз поступает.

Но Марсия уже сидела за пультом связи и барабанила по клавиатуре. Из принтера показалась первая страница, Марсия быстро вырвала ее.

— О Боже, он жив! — крикнула она. — У него все хорошо.

Сондра отступила назад, не желая мешать подруге в такую минуту. Марсия лихорадочно пробегала глазами страницу за страницей. «Интересно, что чувствуешь, когда так сильно кого-нибудь любишь?» — подумала Сондра.

— Это техническая докладная записка, — сказала Марсия. — Сугубо деловая. Но по ней видно, что он читал наши сообщения о Гостях с неба. — Она подняла голову и посмотрела на Сондру, глаза Марсии сияли. — И он отправил ее специально для меня. Это значит: «Я знаю, что ты жива».

Марсия нетерпеливо листала страницы. Вдруг выражение ее лица изменилось. Восторг сменился недоумением, потом — удивлением. Руки, сжимающие листки послания, безвольно упали вниз. Марсия подняла глаза и сказала очень задумчиво:

— Он все разгадал. Или большую часть. По крайней мере у него есть гипотеза.

— Разгадал? — переспросила Сондра. — Гипотеза насчет чего?

— Насчет того, кто такие харонцы, — ответила Марсия. — Это машины фон Неймана. Как мы сами раньше не догадались? Это же так просто.

— Чьи машины?

— Вот он ответ, объяснение. Ключ ко всему, — Марсия встала, взгляд ее невидяще уперся в стену, она взвешивала все «за» и «против». — Да, — наконец сказала она, — это, несомненно, машины фон Неймана.

— Перестань, пожалуйста, повторять, как попугай, одно и то же и объясни, что это за машины, — потребовала Сондра.

— Объясню, это нетрудно, — ответила Марсия. — Машиной фон Неймана называется любое устройство, которое способно создать свою точную копию, используя вещество окружающей среды. Например, тостер, который может не только поджаривать хлеб, но и из подручных кухонных принадлежностей сооружать своих близнецов, будет тостером фон Неймана. Очень старая идея, названа так по фамилии ученого, который ее придумал. Сам фон Нейман мечтал не о тостерах, а о межзвездных кораблях, — продолжала Марсия. — О роботах-исследователях, которые могли бы перелетать из одной звездной системы в другую, изучать их и там воспроизводить себя в нескольких десятках экземпляров, используя в качестве материала астероиды. Потом уже то же самое делал бы уже не один робот фон Неймана, а эти несколько десятков. Они бы постоянно размножались, а область исследований расширялась со всевозрастающей скоростью. Результаты работы каждая машина сообщала бы родной планете. Представляешь, какая грандиозная перспектива!

— Подожди! Харонцы ничего такого не делают, — возразила Сондра. — Они не путешествуют, не исследуют и не воспроизводят себя…

— Нет, они все это делают, — не согласилась Марсия. — Вспомни, экзобиологи нашли у них в генах три внеземных генетических кода. Это значит, что хотя, возможно, наши харонцы и не путешествуют, но их предки посетили как минимум три звездные системы, где была жизнь, не считая Земли. Чтобы отыскать эти звездные системы, нужно облететь громадное пространство, попутно изучая каждую встреченную на пути систему. И посмотри, сколько их здесь, несомненно, они воспроизводят себя!

Сондра пристроилась у пульта связи и задумалась.

— Ну, хорошо, хорошо. Я поняла. Но это еще не все. Кое-что все равно неясно. Почему Колесо спрятано внутри Луны? Зачем Гости с неба разъезжали столько времени в астероидах? И для чего похищать Землю и нападать на другие планеты? Постой-ка! Идея бессмертного космического корабля. Она мне что-то напоминает. Другую старую идею.

Она с минуту подумала. И наконец вспомнила.

— Семяносный корабль, вот что! Межзвездный корабль, больше рассчитанный на колонизацию планет, чем на их исследование. Логика подсказывала, что большую часть космического корабля займет система жизнеобеспечения, поэтому ее решили исключить. Вместо нее в корабль следовало поместить замороженные генетически совершенные зародыши или оплодотворенные яйца, а то и просто запас спермы и яйцеклеток. Не только разумных существ, но и животных, насекомых, любых форм жизни, которые есть под рукой. Да хоть, если разыграется воображение, тиранозавра[13]. Всех их предполагалось собрать и запустить в полет. Отыскав приемлемую для жизни планету, семяносный корабль садится на нее и оживляет свои зародыши. По мере их роста корабль, или специальные роботы, или еще кто-то обучает их. Так воспитывалось бы первое поколение поселенцев. Хорошие разработчики могли бы запрограммировать корабль на осуществление генной корректировки, чтобы первое поколение выжило на любой планете. Направленная эволюция.

— Но это не имеет никакого отношения к нашему случаю, — возразила Марсия.

— Прямого отношения, — уточнила Сондра. — Но давай приложим эту идею к идее фон Неймана. Допустим, мы решили построить семяносный корабль фон Неймана. Семяносный корабль, который знаком с генной инженерией; он может воспроизводить не только генетический код существ с родной планеты, но настолько умен, что анализирует другие найденные в пути коды и использует все, что может пригодиться. Например, земную ДНК. Представим себе машину, которая создает свои копии, машину, запрограммированную воспроизводить себя и разносить по звездам новые семена, распространяя жизнь повсюду. Машину, которая способна изменять и совершенствовать и себя и найденные ею формы жизни. Используя не астероиды, а живые планеты, подобные Земле. Извлекать из них в качестве сырья не только неорганику, но и саму жизнь.

Марсия кивнула.

— Согласна. Но наши харонцы не такие. У семяносных кораблей, которые ты описала, нет причин прятаться в астероидах.

— А может, есть, просто мы их пока не видим, — сказала Сондра. — Может, они на время впали в спячку, и гравитационный луч их разбудил. — Но тут она нахмурилась и покачала головой: — Подожди. Мы забыли про червоточины и их гравитационные способности.

— Давай вернемся немного назад, — сказала Марсия. — И обсудим предыдущие этапы развития харонцев, а не нынешний. Это было миллионы, десятки или сотни миллионов лет назад. — Она чуточку подумала: — Предположим, что в то время харонцы представляли собой семяносный корабль фон Неймана. Но вдруг что-то нарушилось, по крайней мере, с точки зрения проектировщиков. Скажем, эволюция корабля пошла в неожиданном направлении.

Марсия положила листки сообщения, которые до сих пор держала в руках, на стол и вернулась к своей кушетке.

— Перед первым кораблем ставилась основная цель — распространять жизнь, а воспроизведение и все остальное было подчинено главной задаче. Но потом про это забыли, или что-то изменилось. В конце концов ведь машины все делают. Допустим, машины решили, что важнее создавать собственные копии, и главная задача стала для них прикладной, подчиненной. Предположим далее, что корабли самочинно изменили программу воспроизведения и в новые поколения своих сородичей стали вкладывать, как основные, строительные навыки. Главная цель была переформулирована, и началось бессмысленное размножение. Создание новых кораблей стало инстинктом, превратилось в бессознательную потребность. Возможно, корабли кромсали и соединяли разные ДНК или то, что они применяли вместо ДНК. Брали гены тиранозавров, собак и коров и сливали их с генами разумных существ. Садясь на новую, полную жизни планету, корабли находили там подходящий наследственный материал и смешивали его в адской мешанине.

— Стоп, — Сондра не могла согласиться. — Ни одно человеческое существо не позволит, чтобы машина изменяла человеческую ДНК.

— Люди, конечно, не позволят. Нам претит сама мысль об этом. Но здесь мы говорим не о людях. Разве так уж невозможно, что инопланетянам чужды моральные запреты? Мне тоже противно об этом думать, но представь себе, как быстро все может измениться, какая трагическая эволюция может постигнуть вид, который допускает подобные опыты на себе.

Они продолжали развиваться, — продолжала Марсия. — Машины переделывали себя, формы жизни эволюционировали, машины изменяли собственные программы, направляя собственную эволюцию. Семяносные корабли создали машины, которые специально вывели и вырастили животных, до такой степени нуждавшихся в механических компонентах, что без них не смогли бы выжить. И наконец, грань между живым существом и машиной совершенно стерлась, харонцы попросту перестали ее различать. Все виды — и живые харонцы, и машины, и рабочие животные — слились в один чрезвычайно сложный симбиоз. Назовем его мультивидом.

— Ладно, — одобрила Сондра. — Но главными все же оставались корабли. Семяносные корабли стали господствующей формой харонцев. Они больше не нуждались в постороннем разуме, направляющем их деятельность. На каком-то этапе те, кто заварил всю эту кашу, полностью вымерли. Но они должны были быть! В конечном счете ведь первые корабли строили живые, думающие и чувствующие существа.

— Бесспорно, — сказала Марсия. — Возможно, мы не во всем правы, но если мы согласимся с гипотезой, что сегодняшние харонцы первоначально возникли как семяносные корабли фон Неймана, построенные существами вроде нас, то, чтобы стать такими, как сейчас, они, конечно, должны были измениться, подвергнуться мутации. И они продолжают развиваться. Непонятно только, какое место в нашей схеме занимают Лунное колесо и Мультисистема. При чем тут они?

Сондра почесала в затылке.

— Давай попробуем подобраться с другого конца. Подумаем об их биологии и технологии, о том, сколько времени занимает цикл выращивания, как они жили и умирали. Итак, корабль с компьютером, хранилищем программ для машин и трюмом, загруженным спящими животными или замороженными зародышами, стартует и путешествует от одной звезды к другой. Могут пройти десятки, сотни тысяч лет, пока он найдет систему с планетой, где есть жизнь. Возможно, первоначальная программа не разрешает кораблю тратить это время впустую, заставляя его заниматься генными и программными исследованиями. Наконец подходящая планета найдена, корабль садится на нее и при необходимости генетически переделывает привезенные растения и животных, пока только в целях выживания на новом месте. Полученные таким образом мутанты (одним из предков которых были разработчики корабля) выходят на планету, выращиваются как можно быстрее, добывают из планеты сырье и строят новые корабли, возможно, тысячи или миллионы кораблей. Кораблестроение, как и все остальное, становится рефлексом, сложным инстинктом. Только что созданные корабли берут на борт замороженных пассажиров или что-то в этом роде и выходят в космос на поиски новых миров. Может быть, лишь одному кораблю из тысячи или из миллиона удастся достичь новой звезды, уцелеть и воспроизвести себя, но этого достаточно, чтобы весь цикл повторялся снова и снова.

— Очень неэффективно, — возразила Марсия. — Населенные планеты удалены на расстояния десятков, а то и сотен световых лет друг от друга. И харонцы губят их. Посмотри в окно, что они сейчас делают с Марсом. Если их предки были даже вполовину меньше, высасывание жизненных сил планеты, необходимое для воспроизводства семяносных кораблей, все равно наносило громадный ущерб экосистеме.

— Ты права. Они пожирают все, что видят, — согласилась Сондра. — Изо всех сил стараясь размножиться, харонцы сокрушают все вокруг. Это в сто раз хуже всех наших экологических катастроф. Но катастрофы заставили нас бережнее относиться к своему дому. А харонцев не заботит экология. Они просто улетят. Их не интересует, какое опустошение они оставят после себя. — Сондра вдруг широко открыла глаза. — Боже! — пробормотала она. — Мы говорим о том, что произошло миллионы лет назад, а судя по обнаруженной у жука-носильщика ДНК, когда-то в далеком прошлом харонцы побывали на Земле. Нет ли связи между этим фактом и исчезновением динозавров?

Марсия заморгала от удивления.

— Вообще-то их исчезновение объясняют падением астероида в районе нынешней Исландии. Там найдены следы падения. Правда, это объяснение никого не удовлетворяет вполне. Мы знаем, что Гости с неба иногда терпят катастрофы при посадке. Вот хорошая гипотеза. Два семяносных корабля путешествовали вместе. Один потерпел крушение, а другой уцелел и размножился. Часть динозавров погибла при столкновении, а другие вымерли из-за разрушительной деятельности второго корабля.

Марсия помассировала глаза и попыталась сосредоточиться.

— Но вернемся к тому, о чем мы говорили, — сказала она. — Выращивание животных носило в основном паразитический характер и высасывало из планеты жизнь. Оно не только истощало флору и фауну планеты, но и разрушало экосистему. Харонцев это не волновало. И это странно. Планеты, на которых есть жизнь, встречаются очень редко. Будущие семяносные корабли должны иметь возможность повторно использовать для размножения оставленную планету. А массовое вымирание уничтожило бы генетический материал, необходимый харонцам.

Марсия помедлила, глядя в пространство.

— И мы опять забываем о гравитации. Мы упускаем из виду, что на какой-то стадии харонцы научились управлять гравитацией. Возможно, еще строители первых кораблей обладали этим умением и передали его своим питомцам. Или какой-то корабль подчинил себе вид живых существ, знавших, как это делается. Так или иначе, харонцы научились пользоваться червоточинами и черными дырами.

— Да, именно это сделало их такими, как сейчас, — сказала Сондра после долгого размышления. — С помощью гравитации они творят чудеса. Даже крадут планеты. Наверное, им не хватало планет, где есть жизнь, все остальное было у них в избытке. В их распоряжении было неограниченное количество камня, металла и летучих веществ, которых полно в открытом космосе. Их сдерживал только недостаток живых планет.

Она еще помолчала. И вдруг стукнула ладонью по пульту связи.

— Тогда они решили как-то справиться с этой трудностью. Вот оно! Точно. Это последняя деталь головоломки. Управление гравитацией дало им власть, безграничную власть. Они построили Сферу и Мультисистему и собрали в ней звезды и планеты. И, мне кажется, теперь мы знаем почему.

Сондра посмотрела на Марсию.

Марсия побледнела.

— Это заповедник живой природы, — произнесла она. — Харонцы построили Сферу Дайсона и Мультисистему как заповедник живой природы для планет, как место, в котором планеты будут выздоравливать после опустошения; как склад, где семяносные корабли всегда смогут найти планету для размножения своих семян.

Но не забывай, что харонцы продолжали сознательно изменять себя, направляя собственную эволюцию. Как далеко зашли эти изменения? Как далеко они могли зайти? Допустим, что Сфера сама стала наиглавнейшим харонцем, отобрала функцию управления у семяносных кораблей, как раньше корабли взяли власть у своих хиреющих творцов. Если Сфера заняла господствующее положение, она установила новый жизненный цикл, применяя старинные рецепты на новый лад. Сферу построили для удобства семяносных кораблей, чтобы сохранять живые планеты в Мультисистеме. Но если она начала работать на себя, ради собственных целей ей пришлось все изменить, взять на себя управление жизненным циклом и вытравить из семяносных кораблей любые проявления независимости.

— Это Сфера, — прошептала Сондра. — Сфера сама всем управляет. Мы хотели узнать, кто все это делает, а все это делает она одна.

— Подожди, — сказала Марсия. Она схватила карандаш, положила перед собой лист бумаги и приготовилась записывать выводы, к которым они пришли. — Значит, Сфера Дайсона использует группу живых планет для выращивания новых форм существ, которые помещает на борт семяносных кораблей. Хотя теперь существа стали такими большими, что в корабль влезает только одно. Корабли, как всегда, отправляются в полет. Они находят планету, пригодную для размножения. Что дальше?

— Вот тут теперь все не так, как было, — потянувшись к клавиатуре, чтобы набрать собственные заметки на компьютере, сказала Сондра. Может быть, старомодная Марсия привыкла думать с карандашом в руках, а Сондре нужен ряд клавиш. — Они высосали планету и улетают, но вместо того, чтобы рассеяться среди звезд, корабли-мутанты, которых мы называем Гостями с неба и гравитационными точками, впадают в спячку в глубоком космосе и ждут. Один из них превращается в нечто вроде Лунного колеса. Когда Колесо полностью разовьется, оно шлет сообщение, что все готово, и ожидает ответного сигнала от родной Сферы. Ожидание может длиться хоть миллион лет. А сигналом к действию является любой гравитационный луч искусственного происхождения. И Ларри случайно послал такой сигнал.

— Но что означает этот сигнал? — спросила Марсия.

— Сфера говорит: «Я готова принять новую планету», — взволнованно сказала Сондра. — Может, она поймала новую звезду, и у нее появилось место для планеты.

Марсия кивнула.

— Правильно, это объясняет, почему они похитили Землю и почему так о ней пекутся. Но зачем они разрушают другие планеты в нашей системе?

Сондра немного подумала. «Попробуй представить себя на месте Сферы Дайсона. Что важно для Сферы?» И тут ее осенило. Сердце гулко забилось, ладони вспотели.

— Марсия, это же просто! Первые харонцы строили семяносные корабли, чтобы расселить своих потомков на новых планетах, создать новые виды. Затем семяносные корабли взяли власть и решили, что самое главное — построить как можно больше кораблей и разбросать их среди звезд. Потом семяносные корабли построили Сферу Дайсона, а когда власть перешла к ней, она решила…

Наступила мертвая тишина. Собеседницам стало жутко.

— Сфера Дайсона решила, что важнее всего строить Сферы Дайсона, — наконец произнесла Сондра. — Поэтому миллионы лет назад она в очередной раз переработала программы кораблей и переворошила генетический фонд, превратив всех в своих подручных. И из чего, ты думаешь, строят Сферы Дайсона?

Ошеломленная Марсия покачала головой.

— Боже правый! А мы бросаемся спасать Землю. Спасать-то надо Солнечную систему!

— Из планет! — не слыша Марсии, закончила Сондра. — Их строят из обломков планет.

Марсия заговорила очень спокойно.

— Вот что делают Гости с неба. Теперь, когда Землю убрали от греха подальше, они раздирают на куски Солнечную систему для сооружения новой Сферы Дайсона. Они обратят планеты, спутники и астероиды в ничто, разорвут их на куски и используют как сырье для постройки оболочки вокруг Солнца. Здесь будет новая Мультисистема.

Сондра вскочила с места, снова села.

— Мы должны предупредить! — крикнула она. — Прежде чем вновь исчезнет связь, мы должны предупредить всех!

И она бешено застучала по клавишам.

Марсия отошла к окну. Небо по-прежнему пылало. Гости рвали на части Марс, взметая ввысь песок и камни. Теперь-то она понимает смысл их работы. Но что толку от этого понимания? Если бы можно было ее остановить» если бы можно было что-то сделать! От Марса останутся одни обломки.

Господи, как не хочется умирать. «О Джеральд, — глядя в небо, прошептала она. — Джеральд, я люблю тебя» Он жив, он дотянулся до нее своей весточкой. Это хоть как-то успокаивает перед неизбежной гибелью.

И тут Марсию охватила ненависть. Ненависть к собственному смирению, к проклятым пришельцам.

Нет!

Джеральд не погиб. И она не собирается гибнуть. Она, Марсия Макдугал, еще поборется.

23. Испытание действительностью

Трое сидели в кают-компании «Неньи» и читали распечатки сообщений и «Терра Нова» и Марса.

Ларри покачал головой.

— Я чувствовал, что крушение Гостей с неба на Марсе должно мне что-то подсказать. Смотрите, вот здесь о том, что, возможно, часть динозавров вымерла вследствие столкновения лжеастероида с Землей. Это та самая мысль.

Ларри продолжил чтение.

Наконец сообщение было изучено. Рафаэль отложил свой экземпляр и повернулся к остальным. В отсеке стояло гробовое молчание. Рафаэль посмотрел на Ларри и на Веспасиана и заговорил:

— Если предположения Сондры и Марсии верны, а я думаю, это так, то Солнечная система обречена. Гости с неба разорвут планеты на куски.

— Неужели нет средства их остановить? — проговорил Ларри.

— «Щелкунчик», — произнес Веспасиан.

— Что? — удивился Ларри.

— Огромная бомба, которую собирались соорудить в Сообществе Пояса астероидов, — пояснил Веспасиан. — У нас еще осталась связь с Церерой. Мы можем послать сообщение Автократу. Раньше они хотели взорвать Меркурий, чтобы обеспечить себя еще одним, большим по величине и более богатым ресурсами, поясом астероидов. Если мы раздобудем эту бомбу, то сможем сокрушить Луну, и тогда Лунное колесо погибнет. Без Лунного колеса харонцам придется туго, и Солнечная система будет спасена. Правда, заплатить за спасение придется очень дорого.

Рафаэль безотчетно кивнул и тут же спохватился. Господи, до чего же плохи их дела, если они серьезно рассматривают этот страшный, совершенно невероятный еще несколько недель назад, вариант. Коренной житель Луны предлагает уничтожить ее со всеми людьми и считает это наилучшим выходом.

— Это слишком высокая цена, Тайрон. Но, возможно, вы правы.

— Нет, — сказал Ларри. — Этого делать нельзя. Нельзя убивать столько людей, этому не может быть оправдания. К тому же у нас нет гарантии, что план сработает.