Преследуемая земля (№1) - Кольцо Харона

Йенсен Альтер хмурилась, напряженно рассматривая яйцевидный предмет, установленный посередине операционного стола. Они находились в том же полевом госпитале, где лечилась Койот Уэстлейк. Пострадавших больше не было, и большую часть госпиталя переоборудовали в лабораторию.

— Ты уверена? — спросила Йенсен.

Конечно, на вид это было именно так. Простой коричневый обломок яйцевидной формы длиной в локоть Йенсен и вдвое меньше шириной.

Мерсер разочарованно покачала головой.

— Я все-таки геолог, и ты тоже. Разумеется, я уверена, что это скала. Мы просвечивали ее рентгеновскими лучами анализировали пробы, изучали под электронным микроскопом, сверлили дырки. Это обыкновенный образец скалы, обломок астероида. Кусок высококачественной органики, смешанной с неорганическими солями. Будь я горняком, я была бы рада обнаружить такую жилу, чтобы выкачать ее и продать руду на Церере. Руда, богатая водой. Но внутренней структуры у нее нет.

— Не понимаю, — протянула Йенсен. — Роботы носились с этими штуками как с драгоценностями.

— Может, им нравятся камни, — сказала Мерсер. — Может, они хотят построить из них красивую стену.

Дверь распахнулась, и вошла Койот Уэстлейк, облаченная в пижаму и широкий халат. Вид у нее был бледный и изнуренный, но все-таки гораздо лучше, чем раньше.

— Зачем вы встали? — спросила Йенсен. — Вам надо отдыхать.

— Не спорю, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответила Койот. — Но в моей палате устроили рабочих ночной смены. Один из них ужасно храпит. Спать невозможно, невозможно даже находиться в комнате, вот я и гуляю по коридорам. — Койот кивнула в сторону яйцевидного камня. — Чего-нибудь добились?

— Ничего, — внимательно глядя на Койот, сказала Йенсен. Видимо, Койот до сих пор напряжена, вся на нервах. Нужно с ней помягче и не болтать лишнего. — Мы собираемся оставить эту затею. Мерсер доказала, что наше драгоценное яйцо — просто кусок скалы. А что нового у вас?

Койот покачала головой.

— Наконец-то приехал робототехник Смитерс из Порт-Викинга, и сейчас в соседней операционной анатомируют робота-носильщика.

— Анатомируют? — переспросила Йенсен. — Роботов же просто разбирают на части.

— Не такого, как этот, — возразила Койот. — Сондра сказала, что в нем уйма биологических компонентов.

Койот прошаркала в глубину комнаты.

— Есть новости из внешнего мира? — спросила она.

— Полно, — ответила Йенсен. — У нас уже десять Посадочных зон, и скоро, возможно, будут еще. Пока они садятся точно на экваторе. В каждой зоне от пяти до сорока Гостей. Астероиды в зонах № 3 и № 4 образовали пирамиды. Точно такие же, как в нашей.

Койот побледнела.

Как и все остальные, Йенсен пристально следила за событиями в Посадочной зоне № 1, вызывавшими все большее недоумение. Казалось, сценарий в других зонах с некоторым опозданием повторял то, что разыгрывалось здесь.

Но, с другой стороны, пришельцы сильно разнились по цвету, величине и форме, сопровождающие их машины и существа тоже были неодинаковы. Первый пришелец привез с собой почти исключительно роботов, а с четвертым прибыли уменьшенные копии его самого.

Но судя по всему, разнообразные существа и механизмы, прибывшие в разных астероидах, различались внешним видом и второстепенными чертами, но не по существу.

В каждом приземлившемся астероиде помещался огромный пришелец. Во всех посадочных зонах эти существа вели себя одинаково. Пришелец выбирался наружу, пробив стену астероида, и следовал в центр посадочной зоны, таща за собой крупный, плывущий в воздухе шарообразный предмет. По общему убеждению, воздушные шары были генераторами гравитационных волн. Пока пришельцы собирались вместе, вспомогательные механизмы и существа-помощники распиливали астероиды на части.

Затем пришельцы соединялись, сливаясь и перетекая друг в друга, их тела превращались в гигантскую живую амальгаму. Потом из четырех, десяти, сорока пришельцев получалась одна четырехгранная пирамида с широким основанием. Гравитационные генераторы висели над вершинами пирамид, как детские воздушные шарики.

Йенсен выглянула в маленькое окошко операционной. С раннего утра в Посадочной зоне № 1 происходило нечто новое. В трех километрах от госпиталя роботы и существа-помощники строили вокруг и поверх пирамиды огромное сооружение, соединяя его прямо с живой амальгамой.

Ни в одной зоне дела пока не продвинулись так далеко, как в первой. Никто не знал, что случится, когда рабочие роботы закончат строительство. Все биоамальгамные пирамиды были так огромны, что самая маленькая превосходила величиной самую большую египетскую пирамиду.

Койот остановилась позади Йенсен и тоже выглянула в окно.

— Вот ведь сукины дети, — сказала она. — Что они там строят?

— Кто их знает, — ответила Йенсен. Она не хотела говорить об этом в присутствии Койот и переменила тему: — А какие результаты дало анатомирование робота-носильщика? Появились какие-нибудь догадки?

— Не знаю, — устало и рассеянно протянула Койот. Слишком много головоломок, с нее хватит. — Марсия и Сондра, кажется, экспериментируют, пытаясь выяснить, что заставляло этого жука двигаться.

Йенсен взглянула на Мерсер.

— Хочешь пойти посмотреть?

— Почему бы и нет? — ответила Мерсер. — Здесь все равно скучно. Куда деть этот кусок скалы? Может, просто выбросить?

Койот резко повернулась и поглядела на обеих.

— Оставьте его, а другим скажите, что продолжаете его изучать, — сказала она. — Пока обломок здесь, комната ваша, и никто не припрется сюда проводить другие опыты. Весь лагерь кишит людьми, не знающими, куда бы приткнуться. А здесь никто не храпит, и я хоть немного вздремну.

Йенсен усмехнулась и кивнула. Из Койот Уэстлейк вышла бы хитрая заговорщица.

— Койот, а вы коварны. Вам бы жить на Марсе. Пойдем, Мере, посмотрим, как Макдугал и Бергхофф разделывают инопланетянина.

Йенсен с Мерсер ушли, и Койот легла на пустой операционный стол спиной к стоящему в метре от нее второму столу, на котором покоилось каменное яйцо. Она страшно устала. Через полминуты Койот уже спала.

Иначе бы заметила, как оно вдруг вздрогнуло.

Вторая операционная была битком набита лаборантами, наблюдателями и учеными, которых интересовали внутренности робота-носильщика. Йенсен не смогла протолкнуться от двери, и, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, ей пришлось тянуться на цыпочках. Марсия Макдугал, имеющая диплом экзобиолога, резала, а стоящая рядом Сондра ассистировала ей. На обеих были хирургические перчатки и маски. Йенсен это очень удивило. Ей приходило в голову, что человек может заболеть, соприкоснувшись с живым пришельцем, но заразиться от робота? Маски лежали у двери в круглом стерилизаторе. Йенсен взяла одну для себя, другую для Мерсер.

Сондра и Марсия сняли с жука-носильщика почти всю кожу, обнажив механические детали, соединения и внутренние органы, поражающие сходством с легкими и сосудами. На боковом столике лежала небольшая коллекция сборочных узлов носильщика, и мужчина, вероятно, тот самый робототехник Смитерс из Порт-Викинга, рассматривал один из них в лупу.

По ходу работы Марсия как патологоанатом, производящий вскрытие, давала пояснения в ларингофон.

— Неудивительно, что нам не удается выяснить назначение механических деталей робота, большинство из них даже не с чем соотнести, — говорила она. — Но в радиосигналах, идущих с Луны, кажется, можно обнаружить ключ к пониманию конструкции этого типа роботов. Хотя, возможно, термин «конструкция» здесь неуместен. Взаимозаменяемые и на первый взгляд лишние части робота свидетельствуют о том, что конструкция этой машины является скорее итогом эволюции, чем сознательного замысла.

Сондра Бергхофф склонилась над жуком-носильщиком и ввела в него зонд.

— Вот это да! — воскликнула обрадованно она. — Эта штука мне знакома.

Она взяла скальпель и отрезала какую-то деталь. Затем осторожно подняла ее пальцами и показала всем.

Смитерс заинтересовался находкой и подошел поближе.

— Что это такое? — спросил он.

Деталь вроде бы ничем не отличалась от всех остальных, уже вынутых из носильщика.

— Это приемник гравитационных волн, — сказала Сондра. — Очень маленький и очень странный. — Она показала пальцем в перчатке на два блестящих конуса, вершины которых соединялись проволочной рамкой. — Некоторые механизмы, например, антенны, должны быть сделаны определенным образом и иметь определенную форму. Этот прибор представляет собой миниатюрную антенну для приема гравитационных волн. Но она не похожа ни на один известный нам приемник гравитационных волн. Значит, можно предположить, что до сих пор мы не встречались с тем типом волн, для приема которых она предназначена.

Сондра перевернула антенну, рассматривая ее со всех сторон.

— Раз есть приемные устройства, значит, на них посылают сигналы. Выяснив, как работает эта штука, мы могли бы смонтировать несколько таких антенн, настроить их на передатчики харонцев и, глядишь, разобраться что к чему.

Мерсер потянулась к Йенсен.

— Йенс, надо заснять эту штуку. У меня есть приятель в Порт-Викингском университете, ему это будет интересно.

— Подожди минутку. Я оставила камеру в соседней операционной, — сказала Йенсен.

Она выбежала из комнаты и заспешила по коридору.

Койот Уэстлейк вздрогнула и проснулась. У нее за спиной послышался шум. Она не сразу поняла, где находится. Это явно не ее космический дом. И тут она все вспомнила. И то. Что Земли больше нет, и то, что планеты Системы полны пришельцев, и то, что она спит на операционном столе в полевом госпитале. Но что это так шебаршит у нее за спиной? Койот оглянулась через плечо.

И остолбенела.

Каменное яйцо уже не было яйцом. Оно ожило.

Оно отрастило два глаза на ножках, рот и пару гибких конечностей. Остальное все еще походило на камень, но на глазах у Койот каменная скорлупа трескалась и отваливалась, открывая блестящую кожицу.

И этот камень смотрел на Койот глазами, вызывающими у нее в памяти страшный кошмар астероида. Глаз в камне.

С колотящимся сердцем Койот села и стала потихоньку отползать, надеясь слезть и укрыться от чудовища за операционным столом.

Надо убить его! — вдруг пришло ей в голову.

Чудище со странным пыхтением двинулось к ней. Оно нащупало край стола, скосило глаза на ножках вниз, изучая помещение.

Койот воспользовалась этой заминкой и, отодвинувшись еще дальше к стене, начала лихорадочно озираться в поисках оружия. Геологические инструменты Мерсер!

Из сумки торчала рукоятка лазерного резака. То, что надо! Прижавшись к стене, Койот медленно подбиралась к сумке с лазерами. Чудовище повернулось в сторону Койот и подозрительно следило за ее движениями. Еще три шага. Два. Один. Койот схватила лазер, и это не понравилось чудовищу. Оно враждебно зарычало и слегка приподнялось на столе.

Койот опустила взгляд на лазер и нашарила кнопки управления. Жесткий луч, максимальная мощность. Она подняла голову и увидела, как чудище раскрыло рот, обнажив острые зубы-лезвия.

Кто-то взялся за ручку двери, и Койот, напряженная до предела, направила лазер туда. Но это была Йенсен.

Войдя в комнату, она словно окаменела.

Чудище повернуло к ней глаза.

— О Боже! — наконец произнесла Йенсен. — Что это…

— Это не яйцо, можешь не сомневаться, — прошептала Койот.

Она быстро прицелилась в межглазье чудища и нажала на пусковую кнопку. В голову монстра вонзился ярко-красный луч, и он издал предсмертный вопль. Кожа вздулась и лопнула, чудище упало со стола на пол, во все стороны брызнула темно-коричневая слизь.

Койот Уэстлейк ликовала. Она убила его! Теперь-то она наверняка победит ежесекундно душащий ее ужас. Но она ошиблась. Этого оказалось мало, страх не оставил ее.

Однако, когда Койот переступила через лужу слизи и отдала Йенсен лазер, глаза ее горели торжеством.

— Проследи, чтобы оно опять не ожило, — сказала она.

Холодные звезды лунного полярного неба ярко освещали хлопочущих внизу людей. Взбудораженные инженеры набились в прозрачный купол с нагнетаемым давлением, наблюдая за табло анализатора деформаций, датчики которого были установлены на термобуре. Ларри стоял чуть поодаль, все еще держа в руках гравиантенну, которая и привела их к этому месту; он мечтал снять с себя скафандр. Но мечта была пока невыполнима, потому что в куполе до сих пор не было воздуха. Здесь все были осведомлены о Колесе, но мало кто верил в то, что наконец-то найден тоннель к нему. Вот если сейчас термобур войдет в пустоту, из отверстия ударит струя газа, или произойдет что-нибудь в том же роде, это будет доказательством их успеха.

Ларри устал, но это было понятно. Его подняли среди ночи, как только поступили марсианские новости. Люсьену все-таки дали чуть-чуть поспать. После спешной поездки в Центральный город и обратно он валился с ног от усталости, и ему нужен был отдых.

Ларри смотрел на суету в куполе. Всего четыре часа назад это место ничем не выделялось из бесплодного, однообразного лунного пейзажа. Но вот пришло сообщение с Марса, с описанием необычного типа гравиантенны, которую удалось извлечь из чужого робота, и ее конструкции. Антенну было нетрудно смастерить, ею было легко пользоваться, и как только ее привели в действие, она тут же указала людям это место.

— Деформация ноль! — крикнул оператор. — Мы пробились…

Раздались радостные возгласы, а из скважины вырвался фонтан пыли и отвратительного зеленоватого газа. Об этом марсиане тоже предупреждали, они и предложили установить защитный купол.

— Давление там есть, это точно, — подойдя к Ларри, сказал бригадир бурильщиков. — Только Бог его знает, что это за вонь. — Он помахал рукой в мутном воздухе. — Впрочем, на Марсе было то же самое. Вы знаете, что это за дрянь?

— По всей вероятности, биологические продукты распада.

— Вырабатываемые Колесом? Вы хотите сказать, что у Колеса есть задница, и газы сифонят оттуда?

Если бы на Ларри не было скафандра, он бы пожал плечами, в скафандре же оставалось только поднять вверх раскрытые ладони.

— Может быть. Ваша гипотеза ничем не хуже других. Но мы пробились? Теперь можно спускаться в Кроличью нору?

— Сначала опустим камеру и посмотрим, что там внутри. Но мы пробились, это точно. А куда — решайте сами! На вашем месте я бы разбудил вашего приятеля, а сам занялся бы комбинезоном.

Ларри наблюдал, как Люсьен с трудом надевает на себя бронированный скафандр.

— Вы поняли насчет нового типа гравиантенн? — спросил Ларри. — Он может изменить…

Люсьен раздраженно кивнул.

— Да, да, — сказал он. — Я знаю, что он может изменить.

Он повернулся, сверкнул глазами на техника, помогавшего ему надевать скафандр, и рявкнул: — А вы полегче с этим зажимом! Вам поручили застегнуть скафандр, а не резать мне руку.

Ларри посмотрел на часы. Ему придется скоро уйти, чтобы успеть подготовить спецкомбинезон.

— Послушайте, учтите еще вот что. Чудовище, вылупившееся из каменного яйца, за несколько секунд отрастило глаза, рот и ноги, сформировались нервная система и система кровообращения, а вместо мозга нечто электронное. Очевидно, подобные существа могут появиться в пещере в любую минуту. На Марсе это назвали скрытой возможностью, хотя на самом деле это черт знает что такое. Смысл в том, что чудище с самого начала находилось в скале. В сообщении с Марса говорится, что, пока оно не проснулось, его невозможно было отличить от обломка астероида. Доктор Мерсер Санчес полагает, что часть астероидов, которые мы разрабатывали в поисках органических веществ, на самом деле были пришельцами в стадии куколки. Только не спрашивайте меня, как они добились такой маскировки на молекулярном уровне. Этого не знает никто.

Люсьен нахмурился.

— Другими словами, все, что похоже на камни и скалы, способно внезапно ожить и укусить меня за ляжку, — сказал он. — Я не совсем представляю себе этот процесс…

— Важно не как, а почему. Эти штуковины величиной с гору могут сесть на планету и захватить ее. Но они маскируются под скалы и прячутся, видимо, миллионы лет. Так от кого или от чего они прячутся? Чего они боятся?

Люсьен вдруг резко выпрямился, техник тоже.

— Боже! — произнес Люсьен. — Я никогда над этим не задумывался. Но зачем? Зачем посылать на Марс астероиды и строить там пирамиды?

— И еще на Венере, Меркурии и крупных спутниках планет внешней системы, — добавил Ларри. — Новости поступают отовсюду: радиолокационные наблюдения с Венеры, итоги облетов светлой стороны Меркурия, отчеты наблюдателей с Ганимеда и Титана. Этих штук везде все больше и больше.

— Почему? И кто? Кто это делает? Существа-пришельцы сами всем управляют или они подчиняются Колесу, или еще кому-нибудь?

— Ответьте на эти вопросы и станете самым знаменитым ученым Системы, — сказал Ларри.

Кажется, они стали спокойнее относиться друг к другу, поменьше злились. Надолго ли?

— Есть новости от бурильщиков? — спросил Люсьен.

— Кое-что получили перед вашим приходом. Как раз несколько минут назад поступило подтверждение: мы пробились в. Кроличью нору. Бурильщики спустили на проводе камеру и нашли вход в шахту диаметром в пятьдесят метров; тоннель уходит на глубину шестьсот метров. Теперь рабочие расширяют скважину шахтным буром. Бригадир сказал, что это заурядная работа.

Люсьен кивнул без выражения.

— Да, обыкновенное дело, если не считать того, что вслед за камерой на веревочке подвесят меня и опустят в эту дыру на сорок километров, — проговорил он.

Ларри поежился, мысленно представив себе эту картину. Техник уже заканчивал надевать на Люсьена бронированный костюм. Но другого-то выхода не оставалось. Туда, в глубины Луны, не слетаешь на космическом корабле…

Такое предложение, кстати, тоже серьезно рассматривалось, и на всякий случай к Полюсу подгоняли небольшой посадочный модуль с ракетным двигателем. Спускать Люсьена на тросе было рискованно, но сажать модуль в замкнутом пространстве еще опаснее, это равносильно самоубийству.

А вдруг трос оборвется? А если нору сторожит один из роботов-скорпионов и перережет провод?

Ларри не сомневался, что, будь у них побольше времени, они нашли бы лучший выход. Но время поджимало. Проклятые пирамиды как грибы росли на всех планетах, кроме Луны. Человечество должно знать, что происходит в Солнечной системе.

И кроме того, есть крайний срок. Через день «Святой Антоний», медленно подкрадывавшийся к червоточине, будет на месте. Задержать зонд нет возможности, да если бы и была, задержка крайне нежелательна. Любые действия зонда могут привлечь к нему внимание пришельцев, и тогда все пропало. Впрочем, даже если «Святой Антоний» прорвется через червоточину, это еще не гарантия успеха.

Возможно, это будет единственный сеанс связи с Землей, потому что хозяева харонцев, кем бы они ни были, наверняка не допустят новых. И потому «Святой Антоний» должен уйти в черную дыру с максимальным объемом информации для землян. Земля нуждается в любых сведениях, в каждом клочке информации, которую ученые Солнечной системы успеют передать «Святому Антонию», прежде чем он войдет в черную дыру и начнет поиски планеты.

И можно поспорить, что ответы на важнейшие вопросы лежат на дне Кроличьей норы. «Вниз по Кроличьей норе»[10]. Ларри передернуло при одной мысли об этом.

Он моргнул и пришел в себя.

— Марсианские новости позволили нам добиться еще кое-каких успехов. Теперь мы знаем, как принимать их гравитационные сигналы. Механическая мастерская срочно ставит на поток производство приборов для перехвата. Теперь мы сможем поймать любое сообщение, посылаемое Колесом, преобразовывать его в радиосигнал и передать из Кроличьей норы на поверхность. Но здесь загвоздка: чтобы эти приборы работали, их надо прикрепить непосредственно к тому устройству, сигналы которого мы хотим перехватить.

Люсьен мрачно посмотрел на Ларри.

— И эта честь выпала мне. Потрясающе!

Клеть лифта представляла собой открытую решетчатую коробку с трехметровыми стенками и таким же квадратным полом; конструкцию наспех сварили и протащили через грузовой шлюз в купол. Облаченный в бронированный скафандр, Люсьен стоял возле шахтного ствола и смотрел на клеть в некоторой нерешительности.

Прозрачный купол был заполнен зеленоватой дымкой газа, которая не позволяла ясно видеть полный печали, холодный, серый пейзаж. Тяжелый бур был уже вынут из скважины, и бульдозеры убирали огромные кучи выброшенной из скважины измельченной породы.

Люсьен вошел в клеть, сел в кресло пилота и повернул голову, чтобы рассмотреть попутчика, с которым ему предстояло совершить эту милую прогулку. Его спутник неподвижно сидел на ящике с радиотрансляционным оборудованием. Человекоподобный телеоператор. И безобразного, надо сказать, вида: сплошные углы, провода и следящие устройства — больше похож на человеческий скелет, чем на человека. На вытянутом и гибком металлическом каркасе установлен предмет, который с большой натяжкой можно назвать головой.

На месте глаз — два основных телеобъектива, на месте ушей — два странной формы микрофона. Их чувствительность усиливали несколько вспомогательных микрофонов, как подвесных, так и дистанционных. Сейчас телеоператор находился в режиме «готов к работе», и Люсьен был рад, что рядом с ним никто не бормочет и не шевелится, ему хотелось полного одиночества.

Суетящийся телеоператор только мешал бы ему. Большинство людей назвали бы эту штуку роботом, и этим было бы сказано все — он действительно выглядел, как человекоподобный робот. Но большинству людей не надо отправляться с этой хреновиной в глубь Луны. Люсьену не следует забывать о разнице. Настоящий робот сам наблюдает и действует, сам думает прямо на месте. К несчастью, ни один робот не находчив и не сообразителен настолько, чтобы ему можно было доверять при подобных обстоятельствах.

Люсьен чувствовал, как его захлестывает волна гнева. Ларри остается наверху, ему ничто не грозит, и в то же время он как бы присутствует рядом с Люсьеном, а Люсьен-то рискует своей жизнью. Впрочем, Ларри вызывался идти вниз, но когда Люсьен поднял шум, Долтри не разрешил. Возможно, Ларри Чао своим дурацким экспериментом и накликал на их головы все эти беды, но честность не позволяла Люсьену назвать Ларри трусом.

Телеоператор предназначен для того, чтобы облегчить Люсьену работу. Любая связь между Люсьеном и сидящими наверху людьми будет осуществляться через телеоператора, то есть Ларри, так что во время путешествия Люсьен будет слышать только его голос. Зато камеры телеоператора запишут все на пленку, и Люсьену не нужно будет снимать самому.

Но самое главное, что благодаря телеоператору Ларри как будто следует за Люсьеном.

Рабочий, управляющий лебедкой, включил механизм, натянул канат и поднял клеть с земли. Мгновение она покачивалась из стороны в сторону, потом заработал амортизатор колебаний, и рабочий перекинул клеть через край скважины.

Люсьен поднял голову. Клеть висела на четырех тонких тросах, но ее вес способен был выдержать каждый из них. Сама клеть была оснащена еще и парашютом — в случае обрыва тросов он должен был удержать клеть в нормальном положении и медленно опустить ее на дно норы. Через каждые пятьсот метров, чтобы исключить возможность резонанса, рабочий будет включать прикрепленные к тросам амортизаторы колебаний. Если учесть, что все это соорудили очень быстро, то специалистов, пожалуй, стоило похвалить.

Люсьен помахал рабочему и небольшой кучке людей в скафандрах, собравшихся в прозрачном куполе. Странно прощаться с людьми, не разбирая их лиц, а сейчас все провожающие выглядели в своих скафандрах, как близнецы. Среди них ли Ларри? Или он уже у пульта управления телеоператором? Люсьен спросил себя, с чего бы это его так интересует? Лебедка заработала, и клеть начала сошествие во тьму.

Люсьену нельзя было вставать. Он бы с удовольствием поднялся на ноги и чем-нибудь занялся, но инженеры предупредили, чтобы он до предела ограничил свои перемещения по лифту. Чем меньше случайных колебаний, тем меньше вероятность резонанса, который может вызвать аварию. Но сидеть без движения было очень тягостно. Люсьен вздыхал.

Первые метров триста миновали без неожиданностей. Ствол шахты в точности походил на совершенно обычный вертикальный ствол, какие луняне бурили тысячами. Эта часть пути почти успокоила Люсьена, как будто в бледно-зеленом воздухе повеяло чем-то знакомым.

Но знакомое продолжалось, недолго. Люсьен перевесился через край и заглянул вниз. Прорытый людьми ход заканчивался, а под ним начиналась черная нора. Прожектор лифта не пробивал эту черноту. Там. Там переход в неведомое.

Сбоку вдруг забегали яркие огоньки. Люсьен от неожиданности чуть не выпрыгнул из кресла.

— Извините, пожалуйста, — голос Ларри. — Я не хотел вас испугать. Я всего лишь включил телеоператора.

— Черт, а он не… — Люсьен подавил еще одну волну гнева. — Да. Правильно. Ну и как вам кажется этот аппарат?

— Неплохой. У нас на Плутоне такие были. Но здешняя аппаратура немного проще в управлений.

Голос Ларри представлялся Люсьену странно отделенным от тела, возможно, потому, что у телеоператора не было устройства, изображавшего рот. Ларри сидел на поверхности Луны, соединенный через спецкомбинезон с телеоператором, а уж телеоператор был связан с Люсьеном по радио — таким образом, голос Ларри звучал прямо в наушниках его скафандра. В общем, это было нормально, Люсьен привык общаться с бестелесными голосами людей, которых никогда в жизни не видел. Но тут было чуть по-другому. Люсьен слышал голос, идущий с поверхности от Ларри, при помощи прямой радиосвязи с телеоператором, и голос подавался на обычный, установленный в скафандре прибор связи. Ему казалось, что он разговаривает с телеоператором, представлявшим собой некий образ Ларри. Мертвый механизм с живой душой Ларри! — вот что изумляло Люсьена.

Телеоператор наклонился в клети и начал пялиться вниз.

— Подходим к концу скважины, — объявил он.

— Правильно, — вяло подтвердил Люсьен.

Клеть шла вниз, погружаясь в глубину. Нора под пробуренной людьми скважиной, приближаясь, увеличивалась в размерах. Вырывающиеся из норы струйки зеленоватого газа клубились по краям ствола. Клеть как будто двигалась все быстрее. Люсьен знал, что это обман зрения, вызванный приближением к норе. Измеритель спуска, наоборот, показывал устойчивое снижение скорости.

Люсьен скосил глаза вниз и едва успел увидеть, как клеть входит в нору.

В бесконечную мутно-зеленую нору. Нездоровый воздух не просто подернут зеленой дымкой, это густая мертвенно-зеленая мгла, из-за которой видимость в тоннеле сократилась до десяти метров. Даже очертания телеоператора, который находился так близко, что Люсьен мог протянуть руку и коснуться его, стали несколько размытыми.

Стен этого чудовищного ствола вообще не было видно. Голова телеоператора с вытаращенными глазами вертелась туда-сюда: это Ларри отслеживал изображение, вспомогательные камеры робота вертелись волчками. Все это происходило в полнейшем молчании, будто и Ларри, и Люсьен проглотили языки.

Люсьен взглянул вверх и успел заметить последний подернутый дымкой отрезок верхней части норы.

— Ларри! Ваши камеры ловят потолок? Девственная порода, никогда не разрабатывалась.

— Ага, — ответил телеоператор. — Горные инженеры клянутся, что грунт здесь никогда не бурили и даже не тревожили. Видимо, это действительно так. Во всяком случае, на километры вокруг здесь нет следов буровых работ.

— Но как тогда Колесо попало внутрь Луны? — спросил Люсьен. — Откуда взялась нора? Почему на поверхности нет отвалов грунта?

Телеоператор пожал плечами, сильно напоминая при этом Ларри.

— Может быть, Колесо изначально было совсем крошечным существом и, врывшись на какую-то глубину в Луну, использовало породу в качестве материала для своего роста. Кроме того, оно могло спрессовать ее для укрепления стен тоннеля. Третья версия — где-то внизу прячется совсем игрушечная черная дыра, и порода, выбранная из ствола, попросту провалилась в нее. А близость верхнего конца тоннеля к поверхности можно объяснить тем, что Кольцо в один прекрасный день собирается вырваться наружу из недр Луны так же, как Гости с неба выходят из астероидов, и ему нужен аварийный люк. Кто знает?

Люсьен почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Соображения Ларри Чао не обнадеживали.

Целую вечность они ехали в молчании; время утекало, пока клеть скользила мимо безликих стен. Люсьен подумал о Кроличьей норе Кэрролла и как долго Алиса туда падала. Достаточно долго, чтобы ей надоело падать, и она начала задавать себе глупые вопросы.

— Едят ли мошки кошек?[11] — тихо пробормотал Люсьен.

Телеоператор обернулся и посмотрел на него.

— Вы что-то сказали? — спросил он.

— Нет, ничего, — смущенно ответил Люсьен.

Снова молчание.

— Странно, — послышался голос Ларри. — По мере того как мы уходим вглубь, к ядру планеты, температура должна равномерно повышаться. Но она остается неизменной или даже падает.

— Может быть, для этого проклятого Колеса тепло ядра служит своеобразным источником энергии, и Колесо ее поглощает, — предположил Люсьен. — Не так много, чтобы это было заметно на поверхности, но достаточно для понижения температуры в стволе.

— Это вполне вероятно. — Телеоператор с минуту озирался вокруг. — Кажется, туман рассеивается, стены ствола видны яснее. Сейчас я скажу, сколько нам еще осталось до цели. — На миг стало тихо. — Мы приближаемся, — объявил голос Ларри. — Всего два километра до дна. Держитесь крепче, Люсьен, рабочий, управляющий лебедкой, собирается начать торможение.

Клеть замедлила движение вниз, и Люсьен почувствовал небольшую перегрузку. Секунду клеть швыряло из стороны в сторону, и Люсьен пережил неприятное мгновение, представив, как его кабина начинает колебаться в резонанс, раскачивается все сильнее, и вот-вот расшибется о стену ствола. Но тут включились амортизаторы колебаний, и раскачивание прекратилось. Люсьен вздохнул свободнее. По крайней мере, они не погибнут так глупо. Хотя внизу, наверное, представится еще не одна возможность для славной гибели.