21. Цепь мышления

Тайрон Веспасиан ласково поглаживал пульт управления «Неньи». Сколько лет он тоскливо смотрел, как другие отправляются в космос. Когда ему удалось убедить Долтри, что сейчас он больше всего нужен на Плутоне и что по-прежнему может классно управлять кораблем, он обрадовался как мальчишка.

Веспасиан помрачнел. Была еще одна, самая главная причина, которая заставляла его лететь на Плутон. После смерти Люсьена Веспасиану надо было уехать с Луны, ему казалось, что на далеком Плутоне его оставит в покое необъяснимое чувство вины, так измучившее душу за последние дни.

Он не мог предотвратить смерть Люсьена. И все-таки мог сделать что-то другое. Что? Бог знает. И теперь он вел этот корабль и ухаживал за все еще слабым Ларри Чао, надеясь тем искупить свой грех.

Ларри. Он там, у себя в каюте. Этот мальчик повидал такое, что иные не видели в самых страшных снах.

И сделал невозможное. Двадцатипятилетний паренек нажал на кнопку и изменил историю человечества.

Тайрон Веспасиан тщательно проверил приборы и удостоверился, что «Ненья» пока еще не разваливается на части. Если эти гениальные ребята не вернутся на Плутон, история человечества вообще может закончиться.

— Что было, пока я спал? — слабым голосом спросил Ларри.

— Довольно много всякого, — стараясь не выдать свое беспокойство, ответил Саймон Рафаэль.

Три дня Ларри почти непрерывно находился под воздействием успокоительных лекарств; очнувшись сейчас, он казался более спокойным и рассудительным, чем прежде. Но даже если он оправился настолько, что сумеет сесть на постели, ясно, что до поправки еще далеко. Жестокое душевное потрясение не могло не сказаться на его физическом здоровье.

Но Рафаэль говорил с ним, как со здоровым. Чем раньше Ларри сам уверит себя в том, что он здоров, тем раньше вернется в строй. А это очень нужно людям.

— Событий много, но в общем-то ничего существенно нового. Отовсюду поступают сведения о каких-то воздвигаемых сооружениях. Нам пересылают показания свидетелей и видеорепортажи с Марса, данные с Венеры и снимки солнечной стороны Меркурия. И конечно, со всех крупных спутников Юпитера и Сатурна. Все говорят об одном и том же: на экваторах планет поднимаются огромные конструкции. И все больше и больше гравитационных точек обоих типов — астероидов и быстрых аппаратов — выскакивает из червоточины. Они выходят на орбиты вокруг планет, одни спускаются на поверхность, другие чего-то ждут. Чего ждут, я не знаю. Кроме того, отмечено некоторое возмущение в атмосферном слое над экваторами Юпитера и Сатурна. Несколько астероидов вошли в атмосферу Юпитера. Бог знает, как харонцам удается это проделывать и что все это значит. Никому не понятно и то, как они выживают на Меркурии, Венере и Ганимеде. Биологи говорят, что это совершенно невозможно, а харонцы знай себе копошатся. Только что прибыли на Уран первые астероиды, а Нептун ожидает Гостей через несколько дней. Если сохранятся нынешние траектории, скоро придет черед Плутона. Луну по-прежнему не трогают, очевидно потому, что там находится Колесо. Сооружения на планетах отличаются по форме друг от друга, хотя я не думаю, что это играет роль, ведь существа-помощники и машины Гостей с неба тоже разные, но выполняют одну и ту же работу. На Марсе сооружения харонцев похожи на пирамиды. На других планетах они напоминают цилиндры, на третьих — купола.

— Дело близится к развязке, — сказал Ларри. — Последняя из марсианских пирамид будет закончена примерно через день. Что будет потом? Что произойдет, когда на других планетах строительство тоже будет завершено?

Рафаэль улыбнулся.

— Может быть, гравитационные точки на орбитах атакуют эти гигантские конструкции и разрушат их? И кошмару придет конец…

— Это было бы слишком хорошо, — вздохнул Ларри.

— Несколько Гостей с неба, — продолжал Рафаэль, — потеряли управление и, вместо того чтобы плавно сесть на планету, рухнули вниз. Подтвердились сведения об одном крушении на Венере, двух на Ганимеде и столкновении на Марсе, напротив Порт-Викинга, через несколько часов после прохода «Святым Антонием» червоточины. К счастью, врезавшаяся в Марс гравитационная точка была сравнительно небольшой и двигалась довольно медленно. На месте падения огромная воронка, но населенные районы не пострадали.

— Крушение Гостей с неба — единственная хорошая новость, не считая установления связи с Землей, — проговорил Ларри. — Значит, противник уязвим. Но если столкновение астероида с планетой теперь считается хорошей новостью, то плохие настали времена. Я чувствую, что падение астероидов должно о чем-то говорить, — продолжал он. — О чем-то важном. Но больше всего меня тревожит то, что гравитационные точки расположились на орбитах. Видимо, харонцы готовы к следующему этапу своей деятельности. Самое страшное, что мы не можем даже предположить, в чем она будет состоять. «Черт побери, что такое или кто такие харонцы? Кто управляет Сферой? И откуда?» — думал он, надолго замолчав.

— Извините, задумался, — сказал Ларри. — Слишком много вопросов. — Он вспомнил об изображении расколотого шара, которое Марсия Макдугал выудила из самых первых сигналов Лунного колеса. По крайней мере, с этим теперь ясно, хотя загадка все-таки остается. — Вы можете вывести сейчас на экран картинку, в свое время перехваченную Марсией?

Рафаэль нажал на несколько кнопок. Экран на стене прояснился, и в темноте засветился зловещий красный шар. А потом вспышка, две искры вырвались изнутри и умчались прочь.

Рафаэль установил голографическое изображение, а рядом появилась Сфера Дайсона — рисунок, переданный с Земли через «Святого Антония».

— Это одно и то же, — сказал Рафаэль. — Во всяком случае, очень похоже. На обоих кадрах одинаковые отметины на поверхности сфер. Будто кто-то начертил меридианы и параллели. Нет, это определенно одно и то же.

— Но в изображениях Сферы, переданных «Святым Антонием», нет и намека на то, что с этим шаром происходило что-то подобное, — рассматривая оба снимка, возразил Ларри.

— Возможно следы на другой стороне Сферы, а ее не видно с Земли, — предположил Рафаэль.

— Нет, Сфера Дайсона не качается. Она даже не колеблется, — заметил Ларри.

Рафаэль кивнул.

— Ты прав. Но что тогда означает образ расколовшегося шара? Это предчувствие? Предупреждение? Какой противник настолько могуч, что угрожает Сфере Дайсона? Существу, способному похищать звезды и планеты. Кто так силен, что осмелится напасть на Сферу?

Ларри беспомощно пожал плечами.

— А вот я думаю: почему внутри Сферы Дайсона было две звезды? — Он покачал головой. — Впрочем, это второстепенный вопрос. Физики займутся им позже.

— А какой вопрос не второстепенный? — с излишней горячностью спросил Рафаэль. — По сравнению с вопросом, каков будет следующий шаг харонцев, все остальное второстепенно. Попробуем взяться за решение задачи с другого конца. Может, нам что-нибудь подскажет время, когда произошли события, их порядок?

Он торопливо нажал на кнопку, воссоздавая на экране последовательность эпизодов.

— Нет, не надо все подряд, — остановил его Ларри. — Если харонцы не обращают внимания на людей, мы тоже не будем этого делать. — Он взял у Рафаэля микрокомпьютер. — К тому же мы понятия не имеем, какое из своих действий они считают важным, а какое — нет. Давайте пока забудем о людях и вспомним все действия лишь харонцев, какими бы мелкими они нам ни казались.

Рафаэль посмотрел на экран и ахнул. С того мгновения, когда исчезла Земля и пока Лунное колесо не получило первое изображение расколотого шара, действие развивалось крайне вяло. Но как только получило, все завертелось в бешеном водовороте, и вся Солнечная система превратилась в арену стремительных событий.

— Ясно, что эта картинка испугала Колесо до смерти, — сказал Ларри. — Но почему изображение Сферы вызвало у Колеса такой страх? И что мы знаем о Сфере?

Ларри снова лег.

Рафаэль забрал у него компьютер и еще раз просмотрел данные.

— Дайте-ка подумать. Сфера Дайсона окружена восемью звездами, и вокруг каждой от десяти до двадцати планет. Все они очень похожи на нашу Землю…

— Зачем харонцам эти планеты? — уставясь в потолок, спросил Ларри. — Их держат в плену? Над ними проводят научные эксперименты?

У Рафаэля вдруг мелькнула странная и страшная мысль.

— А может, для них это игрушки? Или существа вроде наших домашних собак и кошек? Если судить по Земле, о планетах, видимо, хорошо заботятся. Никто из нас и не думал, что Земля так замечательно сохранится.

Внезапно Ларри снова сел в постели.

— Вот-вот. Они держат Землю в безопасном месте. В этом все дело. Вы напомнили мне о глупой идее, с которой я недавно носился. Может, харонцы похитили Землю перед тем, как начать здесь, в Солнечной системе, жестокую войну. А Землю укрыли в надежном месте, чтобы с ней ничего не случилось. И война начнется не сегодня-завтра.

Рафаэль, посмотрел на Ларри. В глазах доктора стоял ужас, на лбу выступила испарина.

— Землю они утащили, как красивую игрушку, но главная добыча для них — наша Система… Так? — спросил Рафаэль.

«Ненья» с ревом мчалась сквозь тьму, уносясь к Плутону. Впереди было еще немало горьких потерь и тяжелых испытаний.

Джеральд Макдугал быстро вошел в переполненную кают-компанию «Терра Нова» и огляделся. В комнате Стоял гул голосов, люди, еще вчера незнакомые, оживленно разговаривали друг с другом. «Как во время школьного завтрака в первый день учебы», — подумал Джеральд. Множество новых лиц, ощущение праздника и новой жизни, ожидание каких-то приключений — знакомая атмосфера.

Он пробирался сквозь плотный ряд людей, чтобы выпить утреннего чаю, и слушал обрывки разговоров. Сегодня все говорили лишь об одном: о «Святом Антонии», о вестях из Солнечной системы.

И о Марсии. Имя жены упоминалось во многих сообщениях, и Джеральд ею гордился. Но самое главное — облегчение. Пусть он ее никогда не увидит (нет, он не смирится с этим!), но он знает, что Марсия жива и здорова. Уф, словно камень с души свалился.

Марсия вместе с другими видела врага, она сталкивалась с ним лицом к лицу. А Земля находится в самом сердце вражеской империи, и никто из землян до сих пор не встретил ни одного харонца.

Джеральд прошел с чашкой чая к незанятому столику, сел и задумался.

Люди не разгадали природы харонцев; всюду, куда бы они ни прилетали, пришельцы с высокомерной самоуверенностью щеголяли своей властью. Было очевидно, что людей они не боятся, а возможно, даже не замечают их. Как охотник на львов и думать не думает о том, что у львов есть блохи.

Тогда почему о Земле и ее биосфере так заботятся? Джеральду пришло в голову, что при перемещении в Мультисистему само человечество почти не пострадало, урон понесла главным образом человеческая техника. Все, что необходимо для жизни, здесь сохранено или воссоздано — солнечная постоянная, угол наклона оси, продолжительность года, даже приливы и отливы почти такие же, все совпадает. Гибли только спутники, космические корабли, связь и торговля.

Значит, жизнь для харонцев важна, и они бережно сохраняют ее.

Они презирают лишь разум, презирают и пренебрегают им…

У Джеральда пошел мороз по коже, и он зашептал слова молитвы.

Но мысль о разумной жизни всколыхнула что-то в его памяти. Что-то очень важное. «Марсия». Да, это имеет отношение к Марсии. К их прошлому. К тому времени, когда они учились в аспирантуре на Луне.

Глядя на суету в кают-компании, Джеральд откинулся на спинку стула. Н-да, не слишком подходящее место для серьезных размышлений.

Подсознание пыталось напомнить ему то, чего не подскажет ни один компьютер. Разгадка где-то там, в прошлом. Нужно расслабиться, не мешать своей памяти. Пусть заработает ассоциативный ряд. Так, взбудораженная кают-компания напомнила ему студенческие дни. Аспирантура. Лекция, Марсия сидит рядом с ним, они что-то обсуждают. Что?

Это была обязательная для Марсии лекция по инженерному делу. Лекторша быстро покончила с программным материалом и принялась излагать какую-то сумасшедшую теорию.

Какую?

Какую-то дикую идею о космических кораблях-автоматах. Придумал «фон» кто-то.

Джеральд резко выпрямился. Фон Нейман[12]. Вот оно!

У Джеральда кровь застыла в жилах. Машины фон Неймана. Все стало ясно. Пугающе ясно.

Нужно срочно сообщить в Солнечную систему и на Землю. Сейчас же, немедля ни секунды! До роковой встречи «Святого Антония» с радиоизлучателем.

Джеральд осторожно встал со стула и направился в центр связи. Все сходится. Он знал, что абсолютно прав в своей догадке. Но лучше бы он ошибался.

Сондра Бергхофф что-то пробормотала во сне и повернулась на бок. Марсия Макдугал заглянула в комнату и улыбнулась.

Марсия проводила очень много времени в лагере наблюдателей Посадочной зоны № 1, стараясь раздобыть побольше материалов. Ее так и тянуло прилечь в уголке на кушетку, что стояла напротив койки Сондры, и несколько часов поспать. Но сон подождет. Еще немного подождет. Просто очень много работы. Марсии все казалось, что еще чуть-чуть, еще маленький шажок, и ей откроется главный ответ. Пока никто не сумел собрать разрозненные части головоломки воедино. А без этого нельзя решить ее. Марсия Макдугал тешила себя надеждой, что именно ей удастся сделать это.

Решив перелопатить горы данных, собранных в Солнечной системе и на Земле, Марсия и Сондра заняли для работы кабинет в библиотеке Порт-Викинга. К несчастью для Марсии, любящей порядок во всем, Сондра добралась до этих гор первая.

Пол был завален кассетами. Всюду лежали стопки распечаток. Из колонок вырывались трубные звуки незнакомой Марсии музыки. Что-то классическое. Половина видеоэкранов показывала изображения, переданные «Святым Антонием» с Земли. На остальных застыли данные многочисленных перехватов. Приборами перехвата теперь были снабжены многие пришельцы — начиная с жуков-носильщиков и скорпионов и кончая самим Лунным колесом. Информация с этих приборов шла лавиной, но ничего принципиально нового выудить из нее не удавалось. Марсия догадалась, что после очередной убойной порции данных Сондра просто выбилась из сил и решила немного поспать.

В общем, Марсию не тяготило, что Сондра работает вместе с ней. Но сейчас была рада остаться наедине со своими мыслями. Сондре нужен был шум и свет, так ей легче работалось и, похоже, спалось. Иное дело Марсия.

Она выключила музыку и почти все видеоэкраны. Стало темно, тихо и спокойно, комнату заполнили тени. В такой обстановке Марсии Макдугал всегда хорошо думалось.

Банки данных, сверхмощные компьютеры, средства связи, справочная служба, удобные кресла. Без сомнения, оборудование здесь выше всяких похвал. Только объявите, что вы занимаетесь проблемой астероидов-пришельцев, и испуганное правительство Марса предоставит в ваше распоряжение все, что вы пожелаете.

Все, кроме сна.

Марсия встала из-за стола, потянулась и поплелась к двери. Может, она взбодрится, если плеснет в лицо холодной воды?

Она распахнула дверь кабинета и зажмурилась: яркий свет из коридора ударил в глаза. Марсия прошла по безмолвным залам в уборную и, пытаясь прогнать сон, принялась транжирить воду, которой так дорожат на Марсе. Потом вытерла лицо и отправилась обратно.

Она подошла к огромному, занимающему всю стену окну, расположенному как раз около входа в библиотеку. В городе царили темнота и покой; купол вырисовывался смутно, он собрал все дневное тепло и сейчас, ночью, отдавая его городу. Марсия хотела увидеть звезды.

Звезды. Господи, ее муж теперь там. «Джеральд, Джеральд, где, ты?» Раньше они страдали, разделенные ничтожными сотнями миллионов километров. Сейчас расстояние стало буквально неизмеримым.

Что там говорилось про это расстояние в первом послании с Земли? Марсия возвратилась к своему столу, порылась в бумагах и нашла это послание. Прочитала еще раз печальные слова «…Несколько сотен световых лет, а возможно, и гораздо больше». Быть может. Земля в другом конце Млечного Пути или вообще в другой галактике. «Мы не знаем, кто похитил Землю. Мы также не знаем цели этого похищения…» — читала Марсия.

Она выронила распечатку и вздохнула. Этот Вольф Бернхардт настроен, мягко говоря, не очень оптимистично. Но он хотя бы ясно изложил дело, а это главное.

Земля уцелела. Жители Земли живы, по крайней мере большинство. Это главное. Ничего лучшего и желать было нельзя.

Но выжил ли Джеральд? Марсия закрыла глаза. Вероятно, да, но как об этом узнать? Одно несомненно — она больше никогда его не увидит, не услышит его голоса, не коснется его руки. Может быть, когда-нибудь она получит от него письмо, но даже если «Святой Антоний» не погибнет и связь сохранится, миллиарды людей на Земле и в Солнечной системе будут наперебой добиваться права послать через зонд весточку. Образуется громадная очередь. Прежде чем Марсия сумеет отправить или получить хоть несколько слов, пройдет, возможно, целая вечность.

И тут Марсия успокоилась. С Джеральдом ничего не случилось. Она вдруг почувствовала, что знает это наверняка. Как это ни странно. Земля попала в очень хорошие руки, о ней прекрасно заботятся. Неизвестные похитители поместили планету на тщательно выверенную, идеальную орбиту и с точностью до третьего знака воспроизвели характеристики свойственных ей приливов и отливов и солнечной радиации.

Марсия потерла уставшие глаза. Она не отдыхала с тех пор, как пришли первые новости с Земли. Порожденные ими волнения давно улеглись, надежды пошли прахом и сменились полной неизвестностью. Новые данные, поступающие с Земли, еще больше запутали положение.

С противоположного конца комнаты послышался шорох. Марсия подняла голову и увидела, что Сондра ворочается во сне.

Экран потускнел, вспыхнул, прояснился. Сондра считывала данные с дисплея, считывала с экрана свои мысли об этих данных, считывала то, что думала об этом считывании… Мысли путались, складывались в какую-то мешанину. Кошмар!

Ее мозг откликнулся, зашевелился и раскололся надвое. Одна половина стала харонцем, роботом-скорпионом. Нет, видеоэкран оказался зеркалом в комнате смеха, и из него вышел настоящий огромный скорпион. Он протянул к Сондре жалящий хвост…

Сондра застонала, подняла руки, перевернулась и свалилась с койки. От удара она проснулась и долго лежала без движения, не в силах пошевелиться.

Потом открыла глаза и увидела, как Марсия гримасничает, пытаясь не расхохотаться.

— Доброе утро, или вечер, или что там еще, — проворчала Сондра.

— Кажется, сейчас глубокая ночь, — сказала Марсия.

С трудом выпутавшись из простыни, которая обвилась вокруг ее ног, Сондра осторожно встала; положение было дурацким.

— Как в недобрые старые времена в аспирантуре, — сказала она первое, что пришло ей в голову. — Набьешь мозги до отказа и засыпаешь от усталости где попало, а потом спросонок садишься писать курсовую. Мне пойти работать в другую комнату?

Марсия улыбнулась.

— В этом нет необходимости. Я зашла в тупик. Моим раздумьям невозможно помешать, потому что у меня в голове нет ни одной мысли. А что новенького у тебя?

Теперь улыбнулась Сондра. Как мило, что Марсия об этом спрашивает. Правда, Марсия вообще милая. Сондра никогда не будет такой милой, да и не хочет быть. Она подошла к столу на другом конце комнаты, села за терминал и вызвала на экран свои заметки.

— Странное дело, — начала Сондра. — Пока тебя не было, экзобиологические лаборатории сделали крупное открытие. В каждом изученном ими существе они обнаружили не только ДНК земного типа, но и еще по меньшей мере три совершенно незнакомых генетических кода. Это значит, что предки харонцев или предки тех, кто их создал, побывали на Земле и украли образцы ДНК, сделав то же самое как минимум на трех других планетах, где есть жизнь. — Сондра посмотрела на Марсию. — Ну что, жуть?

— Да, — выдавила из себя Марсия; она была настолько поражена, что больше ничего не могла сказать.

Сондра понимала ее огорчение. Не очень приятно думать, что харонцы использовали земную жизнь как генетический источник для создания своих монстров. Теперь, когда выяснилось, что харонцы в какой-то степени связаны с жизнью на Земле, они стали казаться более… враждебными.

— Подтверждается еще одна догадка, — продолжала Сондра. — Харонцы, живые существа, такого же искусственного происхождения, как и их роботы. Как будто изобретатели живых существ и механических устройств не делали различия между живыми и неживыми, создавая их из одних и тех же элементов. Теперь понятно, почему одних роботов мы обозвали скорпионами, а других — жуками, Просто они созданы на основе определенных земных прототипов.

Сондра отложила свои заметки. — Вот и все важные новости. А что там в поле? — спросила она.

— Мы научились гораздо лучше читать мысли харонцев, — забравшись в кресло с ногами, ответила Марсия. — За день получила массу сведений о мыслительных процессах у харонцев. Приборы перехвата доставляют информацию в избытке. А с Лунного колеса мы получаем просто потрясающие данные.

— К сожалению, читать мысли харонцев довольно скучно, — сухо продолжала Марсия. — Очень конкретные образы, прямая визуализация и почти полная неспособность к абстрактному мышлению. Их мысли без конца повторяются. Многие так называемые мысли, вероятно, являются лишь «воспроизведением» практического опыта других существ.

Сондра нахмурилась.

— Как это?

— Скажем, на пути робота-скорпиона оказывается камень, — стала объяснять Марсия. — Сначала робот вспоминает, когда он раньше сталкивался с камнем и как тогда себя вел. Затем приспосабливает старую мысль-картинку к существующим обстоятельствам и выясняет, как наилучшим образом обойти новый камень. После этого он посылает другим результаты своего опыта, и теперь каждый, кто наткнется на камень, знает, как с ним поступить. Все это они проделывают очень быстро. Полный цикл — встреча с препятствием, припоминание картинки, подстановка образа и последующая реакция — занимает тысячные доли секунды. Харонцы непрерывно делятся с собратьями результатами личного опыта, одновременно принимая сообщения от них. Если найденный способ не дает сбоя, накопленный и все расширяющийся опыт передается из поколения в поколение, — Марсия помолчала, а потом добавила: — Мне удалось доказать еще одно предположение, но оно настолько очевидно, что не знаю, стоит ли о нем упоминать. Чем крупнее эти существа, тем они умнее, независимо от того, животное это или машина. Это и так ясно, правда? Жуки-носильщики крайне примитивны. Они запрограммированы как прислуга. Животные и роботы типа скорпионов посообразительнее. Они могут перерабатывать больше информации и действовать в более разнообразных обстоятельствах, хотя и не всегда успешно. Гости с неба умнее скорпионов, но не настолько, как можно было ожидать. Это примерно уровень коккер-спаниеля. Я полагаю, что Лунное колесо по интеллекту далеко опережает Гостей с неба. Своеобразная цепь мышления. У меня возникла еще одна гипотеза, которую я пока не смогла подтвердить. Все существа и роботы низших уровней, вероятно, получают начальное «образование» у своих собратьев, стоящих в этой цепи ступенькой выше. Есть замечательная запись, на ней Гость с неба «учит» группу только что появившихся скорпионов, закладывая в их память блоки известной ему информации.

— Подожди! — Сондра встала. Где-то здесь был ответ, главный ответ. — Ты наблюдала за поведением харонцев на Марсе, а я здесь смотрела, что делают Колесо и Сфера. Теперь надо сложить наши половинки. — Сондра еще не закончила говорить, как вдруг ее осенило. Вот он, ответ, прямо перед ними! Она заставила себя успокоиться, чтобы не потерять ход мысли. — Перед сном я наблюдала, как Колесо посылает сигналы Гостю с неба. Эти сигналы вполне укладываются в твою теорию: Колесо делилось с Гостем с неба запасами известных ему сведений. Но где заканчивается эта цепь?

Марсия кивнула, ее лицо отражало нарастающее волнение.

— Значит, скорпионы обучают жуков-носильщиков. Гости с неба обучают скорпионов. Колесо обучает Гостей с неба. А кто обучает Колесо?

Сондра победно усмехнулась.

— То-то и оно! Должно быть. Сфера или те, кто управляет Сферой. Существа уровня Колеса обучать больше некому.

— Минуточку, — остановила Марсия. — По сообщениям с Земли, тамошнее Кольцо, расположенное сейчас в Точке Луны, как две капли воды похоже на наше Лунное колесо. Единственное отличие — оно не спрятано от глаз, потому что ему незачем прятаться. Но то Кольцо новое, оно нуждается в обучении. Возможно, Сфера прямо сейчас закладывает в его память необходимую информацию.

Сондра нетерпеливо кивнула:

— Я поняла! Если Земля сумеет подслушать эти сигналы, вся важнейшая информация будет у нас в руках. Ее дадут нам настоящие хозяева, настоящие харонцы, которые создали всех этих чудищ.

— Да! О Боже, да! Мы сможем перехватить указания, которые они будут давать своим машинам.