Всё в порядке

Где тайгу покоряет степь,

Чистый голос Хара-Шибири

Будет долго еще звенеть.

Прикоснется случайный путник

Поцелуем к прохладе вод,

И взметнутся придонной мутью

Отголоски его тревог,

Только вскоре исчезнут вовсе –

Унесет их с собой поток.

Пыльным золотом вышьет осень

Перелески вокруг дорог.

Вряд ли снова когда увижу

И нарушу покой святынь:

Я вернусь в городскую жижу,

Мегаполиса верный сын.

Но когда в суете столицы

Стану жить из последних сил,

Обязательно мне приснится,

Как целебную воду пил.

Короткие встречи

И пускай наши встречи

короткие слишком,

а разлуки длинны,

как зима в Заполярье:

всякий раз трепещу,

превращаясь в мальчишку

(вроде взрослый мужик,

пропитавшийся гарью

от пылающих страстью

пожаров сердечных).

Сам себе удивляюсь:

горю и горюю,

если в новой разлуке

грядет бесконечность.

А еще…

а еще

я впервые ревную.

В этом городе ливень...

В этом городе ливень не смог пригасить удушающий смог.

Задыхаюсь: мне нечем дышать, просто незачем больше дышать.

Как легко победить, о сапог заточив, словно лезвие, слог,

чтоб наотмашь, под ребра.., и молча смотреть, как уходит душа.

Не срослось. Что ж, пускай не срослось. Будто воду,

проглатывал злость,

За стаканом стакан осушая вторую цистерну водяры.

Только зубы о край выбивали тревожное, жуткое SOS,

А в ответ – тишина, а точнее, рождалась похмельная ярость.

В этом северном городе снег чистотой никогда не блистал,

То ли много грехов, то ли грязь здесь особого рода и свойства.

Постою, покурю. Спать пора. Лягу спать. Досчитаю до ста.

Ты придешь даже в сон и накроешь волной беспокойства.

Мы смеялись...

Мы смеялись, нам было весело,

А когда не хватало слов,

Объяснялись чужими песнями

По парадным больных домов,

Где лекарства.., запахи плесени,

Кислых щей (невелик искус)

Обступали тебя на лестнице

И лишали последних чувств.

А потом все как в Лету кануло.

По парадным нас не ищи.

Мы забились по норам каменным,

Сами варим кислые щи…

И спросили б, да нынче не с кого,

Только песни остались жить,

Мы пасли их на травах Невского,

На Фонтанку водили пить.

А потом даже это кануло.

По парадным нас не ищи.

Мы забились по норам каменным,

Сами варим кислые щи…

Шок

Был вечер свободный, лежали вдвоем

В супружеской, теплой постели,

А рядом, буквально за хлипким окном,

Зловеще ревели метели.

Мне было с тобой до того хорошо,

Что лучше не помню настроя.

И вдруг потрясение, радость и шок –

Ты мне прошептала: «Нас трое».

Словам не поверил. «Ты шутишь?» – спросил,

Но ты не шутила нисколько:

И гордо с балкона к нам в спальню вступил

Скукоженный холодом Колька.

Бросить писать, к чертям собачьим!

Бросить писать к чертям собачьим!

Спать по ночам, укрывшись бабой!

Прямо напротив в окне маячит,

Во мне вызывая озноб и слабость,

Моя героиня. Трехстопным ямбом,

А может, не ямбом, может, хореем,

Я рассказал всю правду вам бы,

Откуда берется стихов диарея,

Но как залечить заразу, не знаю.

Зуд бесконечный требует чеса.

Я позову героиню: «Зая!»

Жаль, что она не покажет и носа.

Шторм

Мои паруса – сплошное рванье.

Звенит, как струна, такелаж.

Зловещие песни стихии – вранье:

Стоит по местам экипаж.

Высокие волны одна за другой

Пытались меня победить.

Их много осталось вдали за кормой,

Их много еще впереди.

Ломаются мачты, обшивка бортов.

Не сломлен железный мой дух:

Признать поражение я не готов,

Тут мнений не может быть двух.

Должна быть, понимаешь ли, печаль

Должна быть, понимаешь ли, печаль.

Печали нет. Ликует спьяну сердце.

Мой путь лежит в неведомую даль,

Куда пешком за жизнь не допереться.

А впрочем, люди тоже там живут:

И здравствуют, и даже процветают.

Приеду, проживу, перелистаю,

Потом сожгу, как осенью листву,

И вновь напьюсь, поскольку, если трезв,

То мог бы, безусловно, и свихнуться,

А так легко прощаться и не гнуться,

И гнать из глаз мучительную резь.

Законченный поэт

Ты, видимо, законченный поэт:

Слова, как шпалы, складываешь в строчки.

По рельсам рифм лечу с тобой на свет

В грохочущей железной оболочке.

И, замерев, смотрю на города,

Пейзажи, ситуации и лица.

Я – пассажир, который навсегда

Решил в твоем вагоне поселиться.

Это просто февраль

(диалог с Ларой Чен)

Л. Ч.

Это просто февраль. Серебристая прихоть метели…

«Отступные» зимы – в двух шагах от тепла и весны.

Расскажи, почему нас с тобой так внезапно согрели –

В разных точках Земли – одинаково смутные сны?

Что ты видишь сейчас за окном? Разве шум океана

Пропоет тебе песню далеких и вольных степей?

В нашем призрачном мире, возникшем спонтанно и странно,

Стало зыбкое счастье погодой твоей и моей.

Расскажи, как бывает, что тают в момент километры?

Растворяется время… И вот мы – глазами к глазам…

Ты приходишь внезапно, с изменчивым, ласковым ветром,

Уравняв наши судьбы, как эти четыре часа.

А.Р.

Здесь, в Приморье, весна забурлила по сопкам ручьями,

Каждый день океан отгрызает прибрежные льды.

Жаль, что сны остаются всего лишь приятными снами,

А с другой стороны, эти сны – между нами мосты.

У меня за окном – бесконечная гладь океана,

Усмиренная льдом, так похожа на вольную степь.

Оттого наши сны совпадают невольно и странно,

Оттого наши ветры способны столь слаженно петь.

Л.Ч.

Есть реальность, а в ней… бесконечность дорог – между нами,

Череда рокировок, меняющих солнце с луной…

Знаешь, я бы хотела увидеть своими глазами

Этот край, до краев полный вольной, суровой красой.

Прикоснуться к его первозданной, непознанной тайне,

Свежий воздух утерянной родины жадно вдохнуть…

А скажи, это тоже, скорее всего, не случайно –

В диалоге с тобой вдруг к мечте обнаружить свой путь?

Есть ли право на жизнь у мечты моей? Что ж, я не знаю…

Но доверюсь моменту всем сердцем, храня и любя…

Может быть, оттого, что в приморском затерянном крае

Я сейчас открываю как будто бы тайну – тебя.

А.Р.

Этот край, как и я, до мельчайших деталей реален.

Среди тысяч дорог твое сердце отыщет одну.

Ты же знаешь сама, что любовь – выше всякой морали

И сильнее, чем быт, от которого нам отдохнуть

Суждено лишь вдвоем на песчаной полоске у моря,

Наслаждаясь свободной и дерзкой игрою стихий.

А мечты убивать очень глупо, не стоит и спорить,

Все равно, что убить порожденные чувством стихи.

Л.Ч.

Ты, наверное, прав. Я сама не привыкла сдаваться.

Пасовать, отступая, коль сердце диктует: «Вперед!»

Почему-то потом приходилось всегда обжигаться…

Но «вчера», как и «завтра», сегодня, поверь мне, не в счет.

Я тебе благодарна за то, что в круженье метели

Ты привнес оживленную радость грядущей весны.

Я готова поверить, что раз мы с тобой захотели,

Будут солнца в реальности дни нашей встречи полны.

А сейчас… есть «сейчас». И Приморье, что кажется рядом.

Хорошо, что, далекий, так близок мне в час этот ты…

Утихает метель. Исчезают сомненья, преграды.

И (как знать!) оживут, может статься, стихи и мечты…

А.Р.

Все мечты неизбежно поглотит реальность.

Так случалось не раз, и не два, и не три.

Если веришь в мечту, то она изначально

Пробивает к реальности путь изнутри.

Здесь, в Приморье, весна, но важнее другое –

Раз душа ощущает весенний настрой –

Значит, время встряхнуться, проститься с покоем

И отдаться мечте на все полные сто….

За окошком темно. В сон мечты свои тащишь,

А за стенкой орет, восторгаясь, сосед:

«Я, я, я! Дас ист гроссе натюрлих фантастиш..!»,

Ну и прочий невнятный, распущенный бред.

Положить на лопатки

Положить на обе лопатки прямо сейчас

или сделать так, что ляжешь сама чуть позже?

Крепкие мышцы не в счет. Наметанный глаз

видит возникшую сложность.

Решать задачки в череде нерешимых задач –

разве не этому каждый из нас обучен?

Ты разразишься смехом, сорвешься в плач –

невольно приходится мучать,

поскольку, не познавши ад, не познаешь рай.

Так давай же раскачивать наши качели.

Ты легла на лопатки, сказала: «Давай,

мы оба это хотели!»

В зале

Зал тренажерный. Прогнулся гриф

От напряжения высшего.

Я не играю посредством рифм

И не играю мышцами,

Просто живу на пределе сил,

Чувств и своих возможностей.

Так получилось, опять полюбил.

Вот ведь какие сложности.

Мы встретимся

Мы встретимся, конечно же, мы встретимся,

И вспыхнет чувства тлеющий костер.

И пусть сегодня в это плохо верится,

А ты поверь, и повторится все.

Я нашу встречу представляю живо:

Бежишь ко мне; как крылья, бьется плащ.

Ты так легка, стремительна, красива,

Что я застыл в предчувствии удач….

А птица счастья пролетела мимо...

– – – – – – -

И все-таки с тобой мы снова встретимся.

Случится то, что раньше не срослось.

Пусть шар земной под нами смело вертится,

Наматывая времечко на ось…

Я обещаю: мы с тобою встретимся!

Дожди

Два месяца швыряю грязь колесами.

Прогноз погоды обещает: «Жди!

Наступит лето, где-то ближе к осени.

Ну а пока – холодные дожди…»

Июнь в Приморье красит сопки зеленью,

А сердце жмет проклятая хандра.

Какого черта? Вырулю уверенно

Навстречу дню из раннего утра.

И пусть туман за мною вьется клочьями,

А скользкая дорога зло шипит,

Не встану я покорно у обочины,

Пока асфальт грызут мои шипы.

Отбунтовал

Отбунтовал. Нет силы для протеста.

Душа взмолилась: «Выбери покой!

Тебя слепили из простого теста,

Так отчего решил, что ты крутой?»

Отбунтовал, да только как смириться,

Когда страной торгуют на глазах,

Когда большие должностные лица

Легко спускают все на тормозах?

Внутри раскол, с утра рассол.., и вместо

Решимости в глазах стоит тоска.

Душа свое: «Ты из простого теста.

Шесть соток, пруд, лягушки у мостка…»

Отбунтовал. И лучше б согласиться,

Чадить смиренно в благости икон,

А я лечу ближайшим до столицы,

Поставив душу трепетно на кон.

Мы далеки

Как, Боже мой, сейчас мы далеки!

Пожалуй, ближе грешникам до рая!

И давит грудь от боли и тоски,

И время, словно сердце, замирает.

Один звонок, всего один звонок!

Тогда смогу, я выживу, я знаю.

Но ты молчишь. В квартире сизый смог.

И время, словно сердце, замирает.

Поэтессам посвящается...

Всю ночь сидишь на кухне, морщишь лоб.

Ведь взрослая, а все играешь в куклы.

Ну пусть не в куклы – в рифмы, смыслы слов:

То соберешь, то разберешь по буквам.

Так до утра. И так не в первый раз.

И Инь, и Ян разбужены стихами,

Но все еще ворчливый мой матрас

Не заскрипел обиженно под нами.

А утром давит тяжесть облаков

Примечания

1

Джана-карма – остаточная карма прошлой жизни,

выступающая как причина данного рождения.

2

При написании стиха ни один реальный козел

не пострадал. Речь идет о названии игры в домино.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.