Глава 2

Если когда-нибудь я снова увижу мою родину, то обязательно поцелую землю, на которой буду стоять. Однако я никогда ее не увижу...

Его королевское высочество, принц Алексей Пружинский

– Довольно об этом. Что ты хотел мне сказать? – Алексей Фредерик Бертольд Рупрект Пружинский, принц и наследник трона королевства Великая Авалония, вопрошающе смотрел на капитана Петровского, который некогда был у него начальником штаба, а теперь стал верным другом. Он ведал всеми его делами, от финансовых до личных. – Я не могу оказаться без...

– ...гроша в кармане? – спросил Дмитрий Петровский. – Нищета? Безденежье?

– Да, пожалуй, и вправду довольно говорить об этом! – вмешался в разговор граф Роман Стефанович таким спокойным тоном, каким когда-то, будучи советником принца, говорил с ним об искусстве.

Затем он заглянул в свою записную книжку и заметил:

– Не так уж плохи ваши дела, ваше высочество. Когда в Авалонии полвека назад произошел переворот, ваш дед поступил весьма разумно и спрятал в английском банке значительную долю своего личного достояния. Когда же кризис миновал, он не изъял свой вклад из банка, а оставил его на тот случай, если эти деньги понадобятся его преемнику. Теперь же это, пожалуй, солидная сумма.

– Да, да, я знаю, – нетерпеливо отмахнулся принц.

Роман во многих отношениях был неподражаем, но у него была одна дурная привычка: вместо того, чтобы кратко объяснить суть проблемы, он уж слишком вдавался в подробности. Принц сам выбрал Англию, хотя она никогда ему не нравилась.

– Ваши сестра и кузен живут здесь, – заметил Дмитрий, – к тому же эта страна далека от Авалонии.

– Да, это так, – мрачно подтвердил Алексей.

Его все время мучило это вынужденное изгнание с родной земли, но выбора у него не было. Принц не хотел покидать Европу, а Америка его явно не привлекала. Для него это были скучные нецивилизованные просторы. Так по крайней мере он слышал. Роман обещал найти для него где-нибудь под Лондоном поместье, и Алексей покинет город навсегда. Он был общителен, любил венские балы, маскарады в Венеции и даже ужины в Лондоне, о которых, однако, пришлось забыть сразу же после смерти отца.

Алексей решил, что будет избегать лондонского общества, да и общества вообще. Он жаждал одиночества, хотел познать самого себя, свои ошибки и помериться с силами судьбы, неподвластными его контролю.

Он искал тихого убежища для себя и всех тех, кто остался с ним, от слуг до друзей, таких как Роман и Дмитрий, верных ему и не покинувших его в изгнании. Он многим обязан им.

– К сожалению, – продолжал Роман, – причина, по которой ваш дед выбрал Английский банк, самый надежный и консервативный, мешает нам получить деньги срочно и сейчас.

– Почему? – спросил Алексей, хотя прекрасно знал ответ.

– Россия, ваше высочество, – ведь Авалония сейчас является частью Российской империи. Английский банк и правительство Британии должны быть уверены в том, что Россия не заявит свои права на этот вклад. – Роман осторожно подбирал слова. – А пока Англия явно не хочет раздражать русского царя.

– А меня раздражать можно? – резко возразил Алексей.

Воцарилась тишина. Роман и Дмитрий обменялись многозначительными взглядами, осуждающими принца за то, что тот выливает на них свое раздражение. Алексей сам это знал и понимал.

– Извините, друзья. – Он устало провел рукой по волосам. – Решение английского правительства не портить отношения с Россией вполне благоразумно, я поступил бы так же.

– Но существуют такие понятия, как дружба, верность друзей и союзников, – решительно заявил Дмитрий.

Алексей громко рассмеялся, явно осуждая такой подход.

– В мире, в котором мы живем, Дмитрий, лояльность между странами чаще заменяется силой, а не дружбой, Авалония никогда не имела влияния, и это ее значение определялось географическим положением. Я всегда это знал и принимал как должное. Так поступали мой отец, дед и прадед. Наше существование зависит от доброй воли великих держав, окружающих нас. – Мускулы его слегка напряглись. – Мы должны благодарить Наполеона за его поход на Европу. Именно это заставило Россию аннексировать Авалон и, прежде чем это сделает Пруссия или Австрия.

– Будь прокляты эти французы, – пробормотал Дмитрий, – да и русские тоже!

– Не стоит проклинать половину мира, Дмитрий, – холодно произнес Роман. – Я разделяю твои чувства, но это не изменит ситуацию, не поможет нам.

– Надо было воевать до конца! – выкрикнул Дмитрий и тут же замялся. В его глазах застыла боль. – Простите, ваше высочество, я хотел...

– Я знаю. И я не виню тебя, – сказал Алексей, тяжело вздохнув. – Я тоже сожалею и буду сожалеть до конца своих дней, что мы не защитили свою независимость.

– До конца своих дней, ваше высочество? – спросил Роман тихим, но взволнованным голосом.

Роман был дипломатом, а Дмитрий – воином. И только Роман из них отлично понимал, какой выбор сделан Алексеем, какую цену он заплатил. В те дни, когда умирал отец принца, и до того, как Алексей должен был стать королем, Россия заявила о своем намерении аннексировать Авалонию. Представитель русского царя предложил наследнику выбор, на какой не смог бы согласиться ни один из тех, кто готовился управлять страной и служить своему народу. Алексей мог бы быть коронован, но тогда бы он стал всего лишь фигурой для церемониальных событий, марионеткой, символом страны, которой уже нет.

Алексей мог бы выбрать изгнание, оставить Авалонию навсегда, отречься от всего, даже от трона.

– Вот так, до настоящего конца, – промолвил он, скорее для себя самого.

А его младший брат Николай жаждал решительного сопротивления, настоящей борьбы до последнего солдата. Алексею пришлось отослать брата подальше от родины, для его же безопасности. Уж слишком Николай был молод и горяч! Его не научили сдерживать свои порывы, терпеть и заботиться о своем народе. Российская империя остановила Наполеона, чего не удалось другим странам мира. Авалония была слишком мала и могла быть растоптана сапогами солдат. Тогда и страна, и ее народ исчезли бы навсегда. Война авалонцев с Русской империей может удовлетворить лишь тех, кто жаждет умереть за нее. Такова судьба малых стран.

Страх перед возможностью мятежа заставил Алексея подумать об изгнании. Если он останется в Авалонйи, мятеж станет наиболее вероятен. Его персона будет постоянно напоминать о том, что было потеряно. Верные семье люди, патриоты Авалонии, очень хотели, чтобы Алексей стал символом, вокруг которого можно было бы собрать людей для мятежа. Но в этом случае его народ погиб бы, а страна оказалась бы в руинах.

У него не было выбора. Надо было спасать свою страну и народ, а для этого необходимо было покинуть родину. Алексей был всегда готов умереть за нее, но не хотел, чтобы погибла родина.

– Кажется, мир сошел с ума, – заметил Алексей.

Он потерял свою страну, свой дом, но с ним было два прекрасных человека, два верных друга, которые не покинули его в изгнании. Да еще кое-кто из слуг. Чувство преданности принцу оказалось у них сильнее чувства долга перед родиной.

Но теперь их будущее зависело от него.

– Итак, что там с моими деньгами, Роман? – Алексей обвел взором огромную библиотеку, которая теперь стала любимым местом их встреч и бесед. – Надо же иметь настоящую крышу над головой.

– Все вне всякого сомнения, ваше высочество. – В голосе Романа, однако, чувствовалось некоторое сомнение. Он был недоволен собой, что не уделил этому вопросу должного внимания, но все же доложил принцу: – Мы оплатили ренту на полгода.

Алексей удивленно поднял брови:

– Значит, у нас есть деньги на это?

– Я же вам докладывал, что все в порядке, – уже раздраженно ответил Роман. – Это не имеет никакого отношения к вашим ресурсам в банке. У вас ведь есть какой-то минимум денег на руках. Как я понимаю, дворянство в этой стране в трудные моменты тоже пользуется кредитом.

– Кредит? – удивился Дмитрий.

– Нет, – помотал головой Алексей. Он многое видел в своей стране, видел людей, которых кредит довел до финансового краха. – Я предпочитаю обходиться без кредита, и как можно дольше.

– Отлично, ваше высочество, – удовлетворенно кивнул Роман. – Нам просто надо уменьшить наши расходы, особенно на фривольности.

– Что? – спросил Алексей с насмешливой улыбкой. – Никаких дорогих побрякушек понравившейся красотке?

Дмитрий тоже улыбнулся.

– Для меня это не фривольность, а неизбежность в нашей жизни.

– Я так и думал, что вы от этого не откажетесь. – Говоря это, Роман сам не удержался от улыбки. – Я бы даже согласился с вами, если бы речь шла о любимой женщине. Однако как долго нам придется урезать свой бюджет?

– Бюджет? – Алексей внимательно посмотрел на Дмитрия.

Разумеется, у его правительства тоже был бюджет, но сам Алексей не помнил, чтобы он когда-либо себя в чем-то ограничивал. Мир действительно изменился.

– Бюджет, – решительно заметил Роман и сделал запись в своей книжке.

– Ты же сказал, что нищета нам не грозит? – мрачно буркнул Дмитрий.

– Не совсем так, – ответил Роман, даже не взглянув на него. – Вы, ваше высочество, можете продолжать свой привычный образ жизни, хотя разумное отношение к расточительству никогда не помешает. Никаких суровых мер!

– Слава Богу, – облегченно вздохнул Дмитрий.

– Однако капитану Петровскому и мне нужно серьезно уменьшить свои расходы.

– Что? – воскликнул Дмитрий.

– С чем мы с удовольствием соглашаемся, – заключил Роман и бросил суровый взгляд на Дмитрия.

– С радостью, – пролепетал тот.

– Вы должны понять, что я не могу с этим согласиться, – решительно возразил Алексей, глядя на Романа. – Учитывая обстоятельства, это в высшей степени благородно с вашей стороны и даже милосердно...

– Простите, ваше высочество, но здесь нет никакого благородства и милосердия. – Во взгляде Романа и в его голосе была уверенность. – Когда капитан Петровский и я решили соединить свою долю денег с вашей, мы тогда уже знали, что наше будущее непредсказуемо.

– Видимо, вы знали все лучше меня, – промолвил Алексей с мрачным юмором.

– Такое с вами нередко бывает, ваше высочество. – Роман тоже не скрывал юмора. – Вот почему вы зависите от меня.

Алексей за эти три года сам научился понимать это. Роман был его давним другом. Он заменил однажды того начальника штаба, что изменил принцу и участвовал в заговоре. Его готовила против короля кузина Валентина.

– Ваше высочество, не забывайте, что все эти меры временные, – успокоил Алексея Роман, листая записную книжку. – Я уверен, деньги эти вы сможете получить довольно скоро.

Алексей внимательно посмотрел на него:

– Как скоро?

– Учитывая осторожность Английского банка и сложности дипломатии, – начал Роман, внимательно изучая листок в записной книжке, – потребуется несколько месяцев, но не больше. Не позднее осени.

– И все это время мы должны... – вздрогнув, промолвил Дмитрий, – мы должны быть бережливы?

Роман посмотрел на него уничтожающим взглядом, а Алексей вспомнил, что Роман всего лишь на несколько лет старше их всех.

– Мне кажется... – Алексей на мгновение остановился. – Значит, наша затея купить поместье за городом откладывается?

– Нет, ваше высочество, – быстро сказал Роман. – Мы, конечно, продолжим поиски нужной нам недвижимости.

Алексей знал, что такие дела, как покупка, требуют времени.

– Но в данный момент я не способен что-либо купить, – возразил он.

Роман покачал головой:

– К сожалению, нет, ваше высочество.

– Значит, мы на какое-то время застрянем в Лондоне, как в ловушке?

– Словно крысы, – пробормотал Дмитрий.

У него, как и у принца, было свое, особое мнение о Лондоне и Англии.

– Едва ли, капитан, – сдержанно сказал Роман. – это одна из самых больших столиц в Европе, а сейчас только начало сезона. Даже если его высочество собирается жить здесь тихой жизнью и отказываться от приглашений на какие-нибудь празднества, у нас есть все же другие, более скромные, развлечения.

– Отлично, – с энтузиазмом сказал Алексей. – Музеи, картинные галереи, библиотека. – Он посмотрел на Романа, а тот одобряюще кивнул. – Да ведь в этой комнате достаточно книг, чтобы занять нас на несколько лет!

– Книги? – В голосе Дмитрия явно прозвучала нескрываемая ирония, ведь он не был высокообразованным человеком.

– Отличная идея, ваше высочество! – воскликнул Роман. – Мы проведем эти несколько месяцев, пополняя наши знания. А это не только полезно, но и интересно.

Поймав взгляд Алексея, Дмитрий переспросил:

– Интересно?

Алексей улыбнулся. Он не считал себя умнее своего друга, но идея потратить несколько месяцев на повышение интеллекта его мало привлекала. Промелькнула даже мысль, что, в сущности, он не знает, как проведет эти месяцы и годы или весь остаток своей жизни. Он решил жить в Англии, и жить скромно, в деревне. Его возможности, вся его жизнь трагически изменились. Он разучился думать о будущем и не представлял, что будет завтра. И он решил сделать сегодняшний день, для себя и своих друзей, возможно, лучшим днем... Иного выхода нет.

– Мы живем в Лондоне всего две недели, джентльмены! – Алексей заложил руки за спину и зашагал по комнате. – Кажется, мы уже примерно знаем, чем займемся в следующую неделю. Мы объявим о себе, будем выходить в свет, появляться на званых обедах, так, как мы привыкли.

– Отличная идея, ваше высочество! – не смог скрыть своей радости Дмитрий.

– Как пожелаете, – уклончиво согласился Роман. – Я слышал, что англичане весьма приветливо принимают королевских особ.

Алексей удивленно поднял брови:

– Даже тех, у кого уже нет своей родины?

– А таких особенно! В этом они видят нечто романтическое и, как бы это сказать... – Роман на мгновение запнулся, подыскивая нужное слово. – Мученическое...

Алексей сжал губы.

– Я не хочу, чтобы меня жалели. – Он умолк, глядя в сад. – Моя сестра ждет второго ребенка и не может путешествовать. Я уже сообщил ей и моему кузену, что мы здесь. Мы будем жить тихо, без шума, пока мы в Лондоне. А когда купим поместье и устроимся...

– Тогда что?

Будет ли он выходить в свет? Или предпочтет одиночество и воспоминания о прошлом? Учитывая его меланхолию, это не очень-то приятная перспектива, ведь ему всего тридцать пять лет. Он слишком молод, чтобы все так печально закончить.

– Как вы пожелаете, ваше высочество, – вздохнув, послушно согласился Дмитрий.

В дверь кто-то тихонько постучал. Алексей кивнул Роману, и тот открыл дверь.

– Прошу прощения, ваше высочество. – В комнату вошел Грэм, слуга, одновременно выполняющий роль дворецкого и мажордома. Собственно говоря, это был главный управляющий домом. – К вам пришли.

– Его высочество сегодня не принимает, – махнув рукой, сказал Роман.

– Именно это я и сказал незнакомой леди, милорд, но она настаивает. И к тому же, сир, у нее с собой багаж.

– Багаж? – нахмурился Роман.

– А она леди? – справился с усмешкой Дмитрий.

– Очень большой багаж, – добавил Грэм.

Алексей задумался. Насколько он знал, его присутствие в Лондоне мало кому известно, хотя он особенно не прятался. Его вполне могли найти все, кому это понадобилось. Он кивнул дворецкому:

– Пусть войдет.

Дворецкий ушел, а Роман, еле сдерживаясь, спросил:

– Вы уверены, ваше высочество, что поступили разумно?

Алексей пожал плечами:

– Возможно, нет, однако леди со всеми своими пожитками, видимо, бежала из дома. Бежала так же, как и мы.

Дмитрий нахмурился:

– Беженка из Авалонии, может быть?

– Возможно, – согласился Алексей. – А если это так, то мы не можем отвергнуть ее, не сказав ни слова.

Роман недовольно покачал головой:

– И все же, ваше высочество, вы не должны...

– Алексей! – окликнула его высокая темноволосая дама, быстро входящая в комнату. – Милый, дорогой кузен, здравствуй!

Дмитрий быстро вскочил и встал между нею и Алексеем, инстинктивно протянув руку к сабле, которую давно уже не носил.

– Валентина? – Алексей смотрел на нее, не веря своим глазам.

Принцесса Валентина Пружинская, его кузина и постоянная, насколько он помнит, мстительница, Немезида. Меньше всего он ожидал такой встречи. Он недобро прищурился. – Во имя всего святого, что ты здесь делаешь?

– Я здесь, потому что ты здесь, – ответила она с ослепительной улыбкой.

– Позвольте мне выгнать ее, ваше высочество, – промолвил Дмитрий, недобро скривив рот. – Или убить на этом же месте.

– А, всегда преданный капитан Петровский? – покосилась на него Валентина. – Приятно снова видеть вас, такого обаятельного и вежливого.

– При тебе нет сабли, капитан, – холодным голосом напомнил другу Роман, не сводя взгляда с Валентины. – Но, кажется, у нас в доме где-то есть пистолет.

– Держите себя в руках, джентльмены. – Закатив глаза, Валентина взглянула на потолок. – Как понимаю, мы, возможно, переживаем самое неприятное время в нашей истории...

– Самое неприятное время? Самое неприятное? – У Дмитрия от негодования потемнели глаза.

– Я мог бы назвать это время особо опасным, – сказал Алексей и посмотрел в лицо гостье. – Ты же пыталась захватить трон моего отца и призывать народ к революции!

– И потерпела неудачу, в чем могу признаться. Теперь все это в прошлом. – Валентина отмахнулась. – Это уже история, едва ли стоит о ней упоминать.

Алексей со скрипом сжал зубы.

– Ты едва не погубила мою сестру, пытаясь украсть драгоценности, наследство Авалонии.

– Я не собиралась красть его, – оскорбилась Валентина, – а просто хотела вернуть его. Как ты помнишь, эти драгоценности пропали, и на многие годы. А что касается Татьяны, то она не была убита этим и не так уж сильно и долго страдала.

– Я готов задушить ее голыми руками, ваше высочество, – мрачно промолвил Дмитрий, понизив голос.

Алексей словно не слышал его.

– Почему ты здесь? – спросил он гостью.

– Почему? – Она опустила глаза и принялась снимать перчатки.

Делала она это медленно и как-то тщательно, чтобы продлить время и найти нужные слова для ответа.

– Я приехала, чтобы извиниться и исправиться.

– Исправиться? – Роман с недоверием посмотрел на нее.

– Извиниться? – удивился Дмитрий. Алексей нахмурился:

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?

– Нет. – Она не отрывала глаз от перчаток на своих руках. – По правде говоря, не знаю, как это делается. Кажется, я никогда ни перед кем не извинялась.

Алексей был буквально поражен тем, что его гордая, деспотичная кузина признала свои грехи, а признание далось ей явно нелегко.

– Однако, – продолжила Валентина, глубоко вздохнув и посмотрев на Алексея, – мне очень жаль... всего.

Дмитрий насмешливо ухмыльнулся.

– Всего? – холодно переспросил Алексей.

– Не хочу обманывать вас, но у меня теперь нет причины для этого. И все, что я когда-нибудь делала, я делала ради моей страны. Всю свою жизнь я верила в то, что я и моя семья могли бы править Авалонией лучше, чем ты и твоя родня.

– И это она считает извинением? – промолвил Дмитрий, обращаясь к Роману.

– Да, – рассердилась Валентина, недобро прищурившись, – это мое объяснение. Я буду просить прощения за свое... мнение. Если бы я тогда преуспела, сейчас мы жили бы каждый в своем доме.

– Если бы все вышло по-твоему, все закончилось бы кровавым побоищем. Россия все равно бы захватила Авалонию, а множество людей погибло бы. Страна была бы разорена, – холодно и спокойно рассуждал Алексей.

Валентина долго молчала, а потом, горестно вздохнув, наконец-то сказала:

– Возможно.

– Ты действительно допускаешь то, что можешь ошибаться? – вопросительно вскинув брови, спросил Алексей.

– Изгнание, кузен, дает нам время подумать. Я никогда не задумывалась над тем, что такое хорошо, а что такое плохо, когда предпринимала что-либо, но я всегда думала о благе моей родины, – сверкнула глазами Валентина. – Авалония – это моя душа и душа моего отца. Однако он оказался слабым и не смог бросить вызов вашей семье. Но что не было дано моему отцу, дано мне.

Алексей долго смотрел на нее. Она даже показалась ему искренней, но он все равно уже не смог бы ей поверить никогда.

Причин разлада и вражды между их семьями больше не было, враждовать незачем, но Валентина ничего не достигнет своими извинениями.

– Зачем ты здесь? – снова спросил он.

– Я подумала, что пришло время убрать ту трещину, что пролегла между нами. Мы же единая семья. В конце концов, и нас-то осталось не так уж много. Но если мы не связаны по крови, то нас хотя бы объединяет общая потеря. Я также думаю... то есть я чувствую... вернее, я мечтаю... – Тут она умолкла, очевидно, не находя нужных слов.

– Что? – с любопытством спросил Алексей.

Она улыбнулась, и их взгляды встретились.

– Мне некуда идти, кроме как сюда.

– Конечно, – пробормотал Роман.

– Ха-ха! – самодовольно усмехнулся Дмитрий. – Я так и подозревал.

Валентина подчеркнуто проигнорировала его.

– У меня мало денег. Я уже дважды овдовела...

– И кто же в этом виноват? – не удержавшись, мрачно буркнул Дмитрий.

Уже давно ходили слухи о том, что смерть как первого, так и второго мужа Валентины на ее совести. Оба джентльмена ушли в мир иной, прожив в браке с Валентиной не более полутора лет, и оба владели немалым состоянием.

Валентина бросила на Дмитрия взгляд, способный уничтожить человека, но тот даже не дрогнул.

– Кузен, Алексей, ваше... – тут Валентина на мгновение закрыла глаза, словно собиралась с силами, и наконец произнесла: – высочество! Полагаясь на ваше милосердие, как гражданка Авалонии и член вашей семьи, я прошу приюта. Точнее, убежища.

– Убежища? – Алексей с удивлением посмотрел на нее и не удержался от смеха. – Вот этого я не могу тебе предложить. Здесь же не храм, в котором можно приютить, да и я не суверен, владеющий страной.

– Наверное, «убежище» не совсем удачное слово, – спохватилась Валентина, подходя к нему поближе. – Все, что мне нужно, Алексей, так это крыша над головой. Мой образ жизни не позволил мне приобрести друзей. Ты и есть моя единственная семья, позволь мне остаться... – она с презрением покосилась на Дмитрия, – в твоем доме. Я еще могу быть тебе полезна. Я ведь хорошая хозяйка, а у тебя нет жены. Значит, я могу на званых обедах...

– Я не собираюсь устраивать званые обеды, – решительно возразил Алексей.

Не скрывая удивления, Валентина переспросила:

– Но почему?

– Его высочество пока не желает выходить в свет, – решительно вмешался Роман. – Он предпочитает в данный момент одиночество, хочет поразмышлять о будущем.

– Это несерьезно, – возразила Валентина. – Для всего мира ты все еще принц Авалонии, глава королевского дома Пружинских. Ты несешь определенную ответственность, во всяком случае общественную. Твой долг – появляться в свете. Хотя бы для того, чтобы показать всем, что мы разбиты, но не сломлены. Кроме того, бывая в свете, можно установить множество полезных контактов...

– С какой целью? – резко спросил Алексей, сверля ее глазами.

Все в комнате затаили дыхание. На лице Валентины можно было прочесть смятение. Тяжело вздохнув, она снова обратилась к кузену:

– Не знаю, но лично я не собираюсь прятаться от мира.

– И я тоже, кузина. Я не стану отшельником. Просто я еще не готов к встрече с банальностью высшего света.

– Алексей... – начала было Валентина, но тот резко остановил ее:

– Ты, конечно, из нашей семьи. Можешь и остаться с нами.

– Было бы разумнее... – начал Роман, нахмурив брови.

– Вы не можете поступить так, ваше высочество! – прервал его шокированный Дмитрий. – Это все равно, что пригреть змею на груди.

– Змею? Я не ожидала от вас такого, капитан, – фыркнула Валентина, но Дмитрий даже не взглянул в ее сторону.

– Она потратила всю свою жизнь, чтобы только захватить власть и погубить вас и вашу семью, ваше высочество! Она похоронила уже двух мужей! Вероятно, собственными руками уложила их в могилу. Ей нельзя... верить.

Алексей улыбался.

– Я и не собираюсь ей верить.

– На твоем месте я бы тоже не стала, – тихо пробормотала Валентина.

Дмитрий нахмурился:

– Не стала?

– Ни в коем случае. Думаю, что за нею надо следить. Это факт.

– Да, – покорно согласилась Валентина. – За мной надо следить. Верно, кузен, я не заслуживаю твоего доверия. Ты должен, как никогда, быть осторожен. На твоем месте я бы так и поступила.

Роман одобрительно кивнул:

– Осторожность – это хорошая черта, ваше высочество.

– Отлично! – удовлетворенно заметил Дмитрий. – Мне чертовски не хочется, чтобы вы поверили нескольким словам покаяния.

– Тогда позволь мне тебя успокоить, – сказал Алексей. – Валентина заслуживает самого тщательного надзора, днем и ночью.

– Я с вами полностью согласен. – В голосе Дмитрия было удовлетворение и даже энтузиазм.

Алексей с трудом скрыл улыбку.

– Считаю, что должен поручить это только тому, кому я абсолютно доверяю.

– Абсолютно, – кивнув, подтвердил Дмитрий.

Роман только усмехнулся.

– Тому, кому я вверил бы собственную жизнь, – продолжал Алексей.

– Собственную жизнь, – повторил Дмитрий. – Только так, а не иначе.

– И поэтому, мой старый друг, – продолжал Алексей, – я поручаю это тебе.

– Конечно, ваше высочество. Кому же... – Дмитрий вдруг осекся, поняв, с чем он соглашается. – Мне?!

– Ему? Этому самому лицемерному, самому безупречному святоше капитану! – гневно закричала Валентина. – Да мне лучше сесть в темницу и провести последние дни в обществе паразитов, чем быть под надзором этого типа! Я презираю его.