Трилогия (№1) - Ключ

У казаков вид был тоже странный, чуть растерянный и вместе молодцеватый более обычного, словно и они еще не решили, что нужно делать: не то брататься с толпою, не то взяться за нагайки. Николаю Петровичу показалось, что и то, и другое одинаково возможно. Казаки свернули в боковую улицу и скрылись. Все вздохнули свободнее. «По Литейному, пожалуй, не пройти, — сказал себе Яценко, — надо выйти на Шпалерную… Не может быть, однако, чтобы сгорел суд…» Он думал о своей камере, о делах, о документах. Вдруг впереди раздались рукоплескания. В одно мгновение они распространились по улице и смешались с криками «ур-ра!..». Справа медленно выезжал грузовик с фонарями и красным флагом. На нем сидели и стояли солдаты с ружьями в самых странных позах: свесив ноги, как с телеги, на коленях, на корточках, во весь рост. Высокий солдат стоял на грузовике, приложив ружье к плечу, несколько прищурив глаз. Рядом с Николаем Петровичем молодые люди с яростью аплодировали изо всей силы и что-то ревели. Яценко вдруг хлопнул раза два в ладоши — на нем были толстые ватные перчатки, аплодировать было невозможно, но и этого случайного поступка он потом долго себе не прощал. Грузовик проехал к Невскому, мимо Николая Петровича прошло дуло ружья, он невольно уклонился с неприятным чувством. Ему навсегда запомнился у фонаря этот высокий скуластый и прыщеватый солдат с фуражкой набекрень, с пулеметной лентой через плечо; лицо у него было тупое, испуганное и злобное. «Нет, не то, не то…» — тоскливо подумал Яценко.

По Шпалерной пройти было легче. Николаю Петровичу попадались в толпе знакомые лица. Он шел довольно быстро. Волнение его все усиливалось по мере приближения к суду. Впереди снова послышались крики «ура!». Приближался странный шатающийся огонь. Николай Петрович увидел молодых рабочих, бежавших по мостовой с факелом. У факела, подняв левую руку и оглядываясь по сторонам, неестественно большими шагами шагал человек в тулупе, в правой руке он держал обнаженную саблю. За ним толпа несла на плечах, с трудом поспевая за факельщиками, странно одетых людей, которые кричали и махали шапками, то неловко поднимаясь, точно в стременах, то хватаясь за плечи и шеи несущих. Процессия поравнялась с фонарем. Яценко остановился, лицо его дернулось — среди людей, которых несли на руках, он узнал Загряцкого.

Суд, по-видимому, был подожжен давно. Здание горело изнутри. К небу валил густой рыжеватый дым. Мостовая была засыпана грудами бумаг, осколками стекол. На противоположном тротуаре Литейного стояла толпа. Но никто и не пытался тушить пожар. Здесь было тише, чем на прилегавших улицах. Одно из окон здания ровно светилось бледным светом. Там еще горела уцелевшая лампа, этот ровный свет не могли забыть люди, видевшие пожар суда. На углу Захарьевской Николай Петрович увидел знакомых адвокатов, они озабоченно суетились около больших портретов, прислоненных к стене дома. Яценко, чувствуя слабость и дрожь в ногах, пробрался к углу и поздоровался со знакомыми. Здесь были Кременецкий, Фомин. Семен Исидорович молча, крепко и взволнованно сжал руку следователя. В нескольких шагах от них у фонаря неподвижно стоял Александр Браун. В глазах Николая Петровича скользнул испуг. Браун смотрел на пожар холодным, почти безжизненным взглядом.

— Положительно, злой рок преследует все творения Баженова, — говорил сокрушенно Фомин. — Вспомните Царицынский дворец или Кремлевский… В этом чудесном здании намечалось возвращение к нашему удивительному, еще не оцененному барокко. Я думаю…

— Ах, полноте, до того ли теперь? — сказал, морщась, Кременецкий. Оглушительный треск прервал его слова. Полуовальное окно второго этажа лопнуло, стекло повалилось на улицу. Семен Исидорович схватился за голову. — Все-таки здесь прошла наша жизнь, — сказал он. Голос его вдруг дрогнул от искреннего волнения. Яценко увидел слезы в глазах Семена Исидоровича и почувствовал, что у него у самого подходят к горлу рыдания. «Да, здесь прошла наша жизнь… Может быть, и всему конец… Ведь это Россия горит! — подумал Николай Петрович. Пламя метнулась в окно, изогнулось, лизнуло фреску над овалом, изображавшую какой-то профиль. — Пусть же хоть дети наши будут счастливее, чем были мы!..»

Огонь вырвался наружу и охватил здание, стены, крышу, отсвечивая заревом в небе, освещая невеселый праздник на развалинах погибающего государства.

1

Мосье, извините, что беспокою вас (фр.)

2

Опыт (лат. usus).

3

Его превосходительство мосье Федосьев (фр.)

4

«маленькие шалости» (фр.)

5

Бремя доказательства (лат.)

6

простите за выражение (фр.)

7

Здесь: люди, занимающие второстепенное положение (лат.)

8

Ему наплевать (фр.)

9

Древняя история (фр.)

10

платье-рубашка (фр.)

11

Ради Бога, ради Бога, чья модель? (фр.)

12

Ровно девять часов (фр.)

13

Это хорошо звучит (фр.)

14

Кожа бархатная или кожа атласная (фр.)

15

Я очень рад (фр. enchanf)

16

Скажем (фр.)

17

Вам трудно угодить, князь (фр.)

18

Кто? Каким образом? С чьей помощью? (лат.)

19

Конституционный акт, гарантировавший права граждан в Англии; принят в XVII в.

20

венецианское кружево (фр.)

21

«О вы, цветы, благоухающие нежно, повелевает нам раскрыться моя проклятая рука…» (ит.)

22

страсть (фр.)

23

Ворота Фонтанки (англ.)

24

Варвикский замок — средневековый замок в Англии, место преступлений; Холирудский дворец — в Шотландии, там был убит любовник Марии Стюарт.

25

Формалин (фр.)

26

Не больше, не меньше! Между нами говоря, я облапошил этого господина (фр.)

27

Николай-он — псевдоним Н. Ф. Даниельсона (1844—1918) писателя-экономиста, переводчика и популяризатора «Капитала» К. Маркса.

28

«Если это и неправда…» Полностью итальянская поговорка такова: «Если это и неправда, то хорошо выдумано».

29

Борец за существование (англ.)

30

диванный валик (фр.)

31

глубокое кресло (фр.)

32

остаток (лат.)

33

крашу, был окрашен (древнегреч.)

34

Хорошо, я не настаиваю… (фр.)

35

старо (фр.)

36

Здесь и ниже стихи из пьесы Э. Ростана «Белый ужин» в переводе Т.Л. Щепкнной-Куперник.

37

Я и Оно, чистое Я, меняющиеся личности (нем., англ., фр.)

38

Вот уж скандал, так скандал (фр.)

39

поставщик мелких удовольствий (фр.)

40

Она презабавна (фр.)

41

Мою незначительность (нем.)

42

Браки заключаются на небесах (фр.)

43

Вино, женщины и песня… (нем.)

44

Конченый! (фр.)

45

Она хорошо осведомлена (фр.)

46

Столкновения между интересами правосудия и принципами высшей политической полиции действительно иногда происходили в России (как и в других странах) и порою приобретали чрезвычайную остроту. Департамент полиции строго стоял на том, что он и в случае такого столкновения не должен выдавать своих сотрудников. Полковник Мясоедов (впоследствии столь известный благодаря дуэли, процессу и казни) был в свое время уволен в отставку за то, что счел возможным на суде сообщить о принадлежности какого-то лица к охранному ведомству. Бывали и редкие исключения. Так, например, в пору процесса Бейлиса после долгих колебаний, после доклада министру внутренних дел Департамент полиции разрешил начальнику киевского губернского жандармского управления заявить на суде, что Махалин, один из важных свидетелей по процессу, в свое время состоял секретным сотрудником охраны (начальник жандармского управления, однако, этого не сделал). Слова «розыскные офицеры, в смысле выдачи сотрудников, были воспитаны в том, что эта тайна должна умереть вместе с ними: они не могли ее открыть» принадлежат одному из самых выдающихся руководителей политической полиции России, с которым, впрочем, не имеет ничего общего Федосьев, фигура полусимволическая и вымышленная. Принцип безусловного хранения такого рода тайн, по-видимому, проводится органами высшей политической и военной полиции при любом государственном строе. Ему одинаково следовали и Третье отделение, не опубликовавшее записки Бакунина (хотя оно, конечно, могло нанести весьма тяжкий моральный удар знаменитому революционеру), и республиканские власти Германии, они, как известно, до сих пор ничего не сообщили о сношениях некоторых большевистских вождей с немецким генеральным штабом во время войны (хотя опубликование соответственных документов могло бы быть весьма выгодно германским правящим кругам). (Автор.)

47

Названия изысканных и дорогих блюд: омары «Термидор», паштет из гусиной печени, мороженое со взбитыми сливками (фр.)

48

«Скучища!» (фр.)

49

Здесь: обольщенная (фр.)

50

[Сорт сигар (англ.)

51

совершенное убежище (лат.)

52

булочки с икрой (фр.)

53

паштет из гусиной печени (фр.)

54

Бесчувственная (фр.)

55

Откройте сердца! (лат.)

56

производят расчеты и наблюдения (нем.)