Как устойчивое развитие может изменить мир

В египетской мифологии довольно много уделяли внимания проблеме смерти. Особенно важными для египетских правителей были сундуки, потому что они были своего рода транспортным средством, отправляющим в загробную жизнь. Именно поэтому обещание «приза» в виде сундука из чистого золота (вот это будет поездка!) было очень заманчивым даже для бога Осириса, который только ради этого согласился прийти на празднество, устроенное его завистливым братом, и рискнул лечь в предложенное потенциальное «транспортное средство».

В наши дни таким золотым сундуком фактически выступает промышленное общество потребления, если рассматривать его в том виде, в каком оно сложилось на сегодня, – красивое, неотразимое, удобное, хорошо подходящее… и опасное для нас. Но такое общество, если рассматривать его беспристрастно, неминуемо приведет нас к гибели.

Может быть, подобное утверждение покажется кому-то излишне жутким и тревожным, но его можно довольно легко защитить. Если мне сейчас надо было бы выслушать заявления всех биологических видов, которые вымерли из-за нашего голода или бездумного управления природой (к примеру, представителей больших гагарок, дронтов, морских коров Стеллера, бурых приморских воробьев, странствующих голубей), или всех народов, численность которых катастрофически сократилась, некоторых до нуля, или исчезнувших культур из-за того, что другие, представители более «продвинутых» культур, методично их убивали или просто вытесняли на менее приспособленные для жизни территории (такое происходило с австралийскими аборигенами, эскимосами, чероки, «индейцами» Эспаньолы, как называли остров Гаити в период испанского колониального господства), а также представителей культур и экосистем, которые мы в настоящее время постоянно приносим в жертву ради якобы экономического развития (тропические леса, бушмены, белые носороги, акулы…), то сдержать эмоции при чтении столь длинного списка пострадавших было бы очень непросто, а моим оппонентам было бы трудно возражать против моего основного аргумента.

К тому же я пока даже не упомянул о жертвах войн, экологических катастроф, ураганов, вызываемых глобальным потеплением из-за сжигания ископаемого топлива, и других тому подобных явлений. Каждое золотое обручальное кольцо подразумевает существование конкретного золотого рудника и возможность большой утечки цианида, используемого при добыче золота. Чтобы получить стейки из тунца, сначала надо его выловить, из-за чего численность этих рыб сокращается. Чтобы я мог воспользоваться комфортабельным автомобилем, в природу надо выбросить токсичные химические вещества и вести войну на Ближнем Востоке.

Конечно, экономика в том виде, в каком мы ее практикуем, также способствует и более удобной жизни. Промышленное развитие в XX в. привело к беспрецедентному глобальному прогрессу в жизни и здоровье людей и к практически неизмеримому увеличению наших знаний. Благодаря накопленному капиталу, потокам инвестиций и общему расширению прав и возможностей у широких кругов населения, которые сопровождают «экономический рост», вы можете прочитать и эту книгу, т. е. стали грамотным человеком. Чтение является одним из тысяч предметов роскоши, которые вы привыкли считать само собой разумеющимися элементами вашей жизни, как и, скажем, компьютерные игры, хорошие стоматологические услуги и очень многие другие вещи, бывшие немыслимыми в доиндустриальную эру. Конечно, мы должны быть благодарны за этот прогресс, улучшивший благосостояние людей, и даже можем удивляться его достижениям.

Но это только та история, с которой мы хорошо знакомы, история, которая ослепляет нас, из-за чего мы перестаем видеть остальные истины. Мы оказались в той же ловушке, в которую попал Осирис, но удивительной красоты золотой сундук, несмотря на все свое великолепие, в конечном счете все равно остается по сути гробом.

Поэтому существует один пугающий и некомфортный факт, который мы все время должны учитывать: в тени нашего нынешнего экономического комфорта и счастья притаилась смерть. Гибель и катастрофы – неизбежные составляющие нашего будущего, которые проявляют себя тем сильнее, чем активнее мы делаем вид, что у нас все в порядке.

В нашей экономической системе есть что-то совершенно неправильное, так как для ее сохранения и роста требуется очень много ненужных смертей. Мы об этом знаем, но вряд ли даже пытаемся что-то с этим поделать. Мы по-прежнему ослеплены мерцающими огнями и видениями, обещаниями богатства для всех, комфорта, от которого невозможно отказаться, и сопровождающих все это удовольствий и приятных эмоций.

Мы по-прежнему ложимся в этот красивый и заманчивый золотой сундук и не видим, что неподалеку находится крышка, которую в любой момент могут положить сверху и заколотить.

* * *

Брэттлборо, штат Вермонт

Январь 1999 г.

Я решил сделать перерыв в написании книги и съездить в Бостон с другом в маленьком автомобиле, который мне одолжила Дана Медоуз. Эта машина – из тех, которые в Балатонской группе передаются по наследству: в свое время ее в Техасе купил ДжелелЭдзин, инженер из Туниса. Он приехал в Нью-Хемпшир, где начал заниматься по постдокторской программе[31] по системной динамике, а теперь это средство передвижения попало ко мне, чтобы я мог оперативно перемещаться между кафе и библиотеками при написании своей книги, которую я назвал «Дилемма Кассандры». Эта работа, которая начиналась как простое обобщение книги «Пределы роста», неожиданно начала жить своей жизнью, значительно выросла по объему по сравнению с первоначально задумываемым и стала довольно пространным размышлением о судьбах мира и о том, можно ли исправить его недостатки. При активном и продолжительном размышлении над подобными вопросами человеку надо время от времени делать перерыв.

Чтобы не тратить в поездке время впустую, мы с другом прослушиваем аудиокнигу – «Лексус и оливковое дерево» Томаса Фридмана. Я многое узнал из нее, но что-то принципиально важное в ней меня раздражает, что-то, из-за чего я не могу в полной мере спокойно вести свою маленькую «Мазду» мимо замерзших рек и покрытых снегом ландшафтов.

Фридман объясняет свою концепцию «золотой смирительной рубашки», метафоры, которую он использует для описания ситуации с развивающимися странами, вынужденными участвовать в глобальной игре. Помощь, включая инвестиции, оказывается при условии согласия этих государств играть по правилам Международного валютного фонда, Всемирного банка и режима мировой торговли в целом. Да, оказываемая этим странам поддержка приносит им огромную выгоду, и это именно та самая «золотая» часть игры, о которой говорит Фридман, но руки при этом у них остаются связанными, и им не остается ничего другого, кроме как продолжать беспрекословно участвовать в этой игре. В настоящее время они привязаны к системе кредитов и кредитных платежей, инвестиций и процентных ставок, экспорта и экономического роста, основные параметры которых являются изначально – по конструкции этой системы – глобальными. Вы не можете играть в эту игру, не втягивая ресурсы и население своей страны в международные потоки купли-продажи, и не можете, не играя в эту игру, получить доступ к внешним инвестициям и вывести людей из нищеты.

Это достаточно сбалансированное объяснение глобализации, учитывающее и ее блага, и ее экономические и политические издержки. Но меня в нем что-то тревожит, и я, наконец-то, понял, что именно отсутствует в анализе Фридмана. Там вообще не затрагиваются темы природы, истощения ресурсов, исчезновения мест обитания, экосистем, биологических видов, глобального потепления. Не говорится и о таких трагедиях, как те, что произошли в Бхопале или Чернобыле и очень дорого обошлись нам: часть людей погибла, часть испытала большие страдания. Другими словами, в его анализе глобальной экономики нет темной стороны. Он ни разу о ней не упомянул.

Как в настоящее время, а это 1999 г., можно полностью игнорировать в столь широко читаемой и влияющей на мнения многих людей книге, как эта, такие реальные и животрепещущие вопросы, которые экономисты называют термином «экстерналии» (их анализ подталкивает нас считать, что все они находятся как бы «вне» системы)? Как можно управлять нашей экономикой лучше, если мы продолжаем делать вид, что перечисленные составляющие каким-то образом отделены от живого физического мира природных систем?

Метафора Фридмана заставляет меня вспомнить известную детскую историю о гусыне, несшей золотые яйца. «Золотая смирительная рубашка» подталкивает мир съесть эту птичку.

* * *

Впрочем, Томасу Фридману надо отдать должное. В своих более поздних работах он не только признал, что экономический рост отрицательно воздействует на состояние окружающей среды, но и стал в журналистике США в последнее время одним из самых известных сторонников «зеленого» варианта развития и возобновляемых источников энергии. Из-под его пера, к примеру, вышла такая известная работа, как «Зеленый стал новым красным, белым и синим цветом» (Green is the new red, white and blue)[32].

Однако чувство тревоги, которое начал выражать Фридман, является запоздалым ответом на последствия тех явлений, которые он в прошлом описывал в «Лексусе и оливковом дереве», хотя и не ограничиваются только ими. Приводящая во многих случаях к негативным конечным результатам наша экономика встроена в нашу политику, наши индикаторы, наши пенсионные фонды и, как мы увидим далее, структуру самой денежной системы. Такая ориентация нашей экономики заставляет нас отдавать предпочтение только одному направлению и игнорировать остальные настолько, что это становится абсурдным и очень опасным.

В обществе появился императив – «Ты должен желать большего. Всегда только большего. Такого положения дел, при котором тебе всего достаточно, не существует».

Происхождение этого императива связано, безусловно, с человеческим разумом, но так как наш разум, как известно, непоследователен в своем проявлении, нельзя считать, что именно в нем находятся механизмы, обусловливающие сохранение этого императива. Эти механизмы остаются скрытыми от глаз, но проявляют себя в виде каждой денежной единицы, с которой мы имеем дело, будь это доллар, фунт, евро, иена, юань или ринггит. В самой природе денег имеется свойство, которое делает их теми гвоздями, которыми заколачивается «золотой сундук», и именно об этом свойстве напоминают наши кошельки, кредитные карты и банковские счета.

Деньги как бы говорят каждому из нас: «Ты работаешь ради нас».

* * *

Джерси-Сити, Нью-Джерси

Зима 1983 г.

Как типичный начинающий художник, я был горд тем, что жил в очень маленькой комнате в неблагоприятном районе мрачного города, типичного для постиндустриальной эпохи, хотя он находился вроде бы неподалеку от Манхэттена. От нью-йоркской Уолл-стрит, где живет мой друг Эд, который мог бы позволить себе гораздо лучшие условия проживания, но хочет сэкономить деньги, меня отделяло всего двадцать пять центов и десять минут езды на метро. Он работает корпоративным юристом, получает кучу денег и проникся сочувствием ко мне, узнав о той творческой нищете, в которой я пребывал. Поэтому он сдал мне за гроши крошечную комнатушку, примерно два на два метра, которую, скорее, можно назвать просторным шкафом, в своей дешевой квартире, за что я ему очень благодарен. В этом «шкафу» я обнаружил диван-кровать с поролоновым матрасом. Этот предмет мебели и так едва умещался в комнатушке, а когда я его разложил, он занял почти все ее пространство. Чтобы сэкономить еще больше денег, вместо простыней и одеял я пользовался спальным мешком, а чтобы не обжечься об очень горячий радиатор, мне приходилось спать по диагонали.

После относительно невинного детства и учебы со стипендией в колледже я пришел к ужасному выводу о том, что в «реальном мире» нужно работать, т. е. менять свое время на деньги, чтобы выжить. Конечно, я работал из-за денег с юных лет, когда косилгазоны, продавал рождественские открытки, обходя дома и квартиры моих потенциальных покупателей или выполнял другие обязанности. Я был неутомимым предпринимателем. Но в юности это было совсем другое дело. Теперь же мне на самом деле надо было работать и зарабатывать.

Немного денег я зарабатываю на музыке, но чаще всего я устраиваюсь на временные работы, когда надо получить денежное подкрепление, чтобы продержаться. В этом отношении очень полезной оказалась настойчивость моего отца, который в средней школе заставил меня получить профессиональную подготовку – я научился быстро печатать (тогда я согласился на это, чтобы просто попрактиковаться, но вскоре обнаружил одно дополнительное преимущество – на этих курсах я был единственным юношей, отрабатывающим навык набора текста в окружении множества девушек). Теперь я мог заработать 10-20 долларов в час, набирая тексты в юридических фирмах. Несколько дней работы в неделю были достаточны, чтобы свести концы с концами и при этом иметь много свободного времени для моего «творческого развития».

Джерси-Сити довольно странный город: с одной стороны, он находится недалеко от Нью-Йорка, а с другой – между этими городами словно лежит пропасть. В местных закусочных я встречал людей, которые прожили в Джерси всю жизнь и никогда не были на Манхэттене. «А с какой стати мне туда ехать? – говорил мне один пожилой человек по имени Билл. – Все, что мне нужно, у меня есть и здесь».

В число «всего этого» входила, по-видимому, и парочка местных проституток из его же возрастной группы. Я узнал, что «Роза», которой перевалило, должно быть, уже за 60, ярко красящая щеки румянами, а губы помадой, дуется, если Билл начинает оказывать внимание кому-то еще. «Интересно, а что не так с моей упаковкой? – Громко поинтересовалась она у меня, и я не сразу сообразил, что она понимала под «упаковкой». – Моя упаковка не хуже, чем у этой девицы». «Девицу», о которой шла речь, звали Перл. Она была гораздо моложе Розы: ей было где-то около 50.

Так как я считаю себя начинающим писателем, то встречу с подобными персонажами воспринимаю как открытие золотой жилы. Поэтому я часами просиживаю в этой закусочной, внимательно все слушаю и задаю вопросы. После получения такой порции информации иду домой и быстро записываю услышанное, хотя меня беспокоит один этический аспект: следует ли считать кражей использование в своей книге историй, рассказываемых другими людьми, и вообще можно ли так делать?

Сейчас я направляюсь домой пораньше, так как сегодня мне не хочется пропускать через себя экзистенциальную скорбь, возникающую при созерцании жизни этих людей. Роза почти всю жизнь торгует ухаживаниями (если так можно выразиться), получая за это деньги. Интересно, какие другие возможности у нее были в самом начале жизни? Почему она чувствует себя в экономической ловушке, заключив с жизнью такую дьявольскую сделку, на которую ей пришлось пойти ради выживания? А может быть, она вовсе не считает, что оказалась в какой-то западне? В наших нескольких разговорах она была обезоруживающе открытой, но не обсуждала сделанный ею выбор и обстоятельства, побудившие ее пойти таким путем. Нельзя сказать, что она была особенно печальной. Для нее пятьдесят лет проституции было нормальной жизнью.

Я пораньше сворачиваю на свою улицу, довольный тем, что смог поскорее избавиться от прогулки по главной улице с ее ледяными ветрами, металлическими ставнями над витринами и летающими обертками от еды из ресторанов быстрого питания. На следующем перекрестке я вижу акт вандализма, хотя, может быть, это всего лишь арт-проект.

Когда сегодня утром я проходил мимо этого места, то заметил на земле большую катушку с ценниками. На ней были сотни маленьких белых самоклеящихся этикеток, на которых темной коричневатой краской была указана одна и та же цена – 39 центов. В течение дня кто-то взял эти этикетки и наклеил их везде, куда только можно было – на автомобили, заборы, телеграфные столбы, кирпичи, кучи мусора, которые все теперь предлагались за 39 центов. Надо сказать, в большинстве случаев эта цена казалась вполне справедливой.

Я снова вспомнил Розу. Неожиданно мне показалось, что на ней прикреплен такой же ценник, прямо посередине лба. Абсурдность этого образа вызвала у меня одновременно и смех, и желание заплакать.

* * *

Чтобы понять концепцию «золотого сундука», мы должны изучить структуру вещей в целом и особенно структуру денежной системы, так как ловушка, из которой мы должны вырваться, частично сделана из денег.

В ближайших нескольких абзацах я открою вам тайну происхождения денег. Эта история будет иметь вид одной из тех азартных игр, с которыми вы можете столкнуться на оживленных улицах, когда три наперстка или еще каких-то три предмета конической формы с огромной скоростью перемещаются по поверхности, из-за чего вы в конце концов теряете из виду тот, под которым находится скрываемый там предмет – раковина, шарик или еще что-то, хотя изо всех сил старались его отслеживать. И даже в том случае, когда вы уверены, что вам удалось все правильно отследить, все заканчивается для вас плохо (вы теряете свои деньги, которые уличный мошенник забирает себе как выигрыш), потому что скрываемый предмет еще до перемещений тайно убирается. Если вас втянут в такую игру, следите за перемещениями, а не за наперстками, так как иначе вы обязательно проиграете.

Но откуда вообще берутся деньги? «Они появляются благодаря банку», – скажут одни. «Правительству», – предложат свой вариант другие, при этом мысленно представляя, как работают печатные станки. Однако лишь немногие люди, которые знакомы с основными фактами, связанными с созданием денег, понимают, что в первую очередь в этом процессе основным является не физическое производство банкнот или монет, а создание долга.

Большинство людей обычно сильно удивляются, когда впервые узнают, что основные национальные валюты возникли в результате выдачи займов под проценты. Деньги – это долг.

Вот как работает этот механизм. Вначале в банке ничего нет. Затем его руководитель приходит в Федеральный резервный банк США, Европейский центральный банк или другой такой же центральный банк своей страны и говорит: «Нам нужно больше денег. Мы взяли деньги, положенные на депозит нашими клиентами, и дали их взаймы другим нашим клиентам, и теперь у нас на руках нет достаточного количества денег, соответствующего минимальной, требуемой по закону, сумме». Банки должны сохранять на руках определенную сумму денег, чтобы иметь возможность их выдавать тем клиентам, которые в тот или иной момент захотят их снять со своих счетов. «Поэтому, – говорит руководитель такого банка, – нельзя ли нам взять у вас в долг?» Государственный центральный банк в какой-то мере и создан для этого, и поэтому он делает взмах волшебной палочкой и – ахалай-махалай – на свет появляется новый доллар, новое евро или новая иена. Валюта возникает в тот самый момент, когда центральный банк дает кредит коммерческому банку.

И сразу же после этого начинают накапливаться проценты.

Этот странный и почти мистический процесс приводит к огромным последствиям, хотя почти никто ими по большому счету не интересуется. С момента своего создания деньги вовлекают всех, кто с ними сталкивается, в своего рода крысиные бега, потому что в конечном счете в будущем надо вернуть больше денег, чем их имеется в настоящее время. Деньги, если говорить о тех, которые получены в кредит, почти всегда оказывают влияние на всю экономику, вызывая в ней что-то вроде распространяющейся ряби, что приводит к тому, что это деньги фактически заставляют работать на себя всех и вся, чтобы в итоге можно было вернуть кредит и заплатить проценты. Поэтому надо получить более высокую прибыль, иметь более высокую заработную плату и совершить множество других действий, чтобы в ходе начавшейся гонки опередить процесс накопления процентов, которые неустанно капают и в этом отношении похожи на беспощадные часы, работающие с математической точностью. Создание денег в этой системе заставляет ее участников все время стремиться к постоянному увеличению доходов и постоянно растущему потреблению.

* * *

В нашу концепцию денег изначально встроен императив роста: чем больше денег имеется в системе, тем больше должна расти система. Чем больше система растет, тем больше денег ей требуется. Небольшим шариком, с которым играют при перемещениях таких «наперстков», являются не сами деньги. В качестве этого шарика выступает указанная связь, являющаяся сердцевиной системы, тонкая и невидимая, объясняемая в основном на теоретическом уровне, столь же неуловимом, как субатомные частицы. «Вот сейчас вы ее видите, а теперь она пропала».

После того как вы вступаете в эту игру, выйти из нее, как оказывается, все труднее, практически невозможно. Мы хотим иметь все больше и больше вещей, а для их получения мы должны много работать, потому что единственным способом получить большее количество денег в экономике является увеличение потока этих денег. Именно этот поток в первую очередь измеряется при определении ВВП, а, как всем известно, игра, запущенная на планете Земля, называется «рост ВВП».

«Вы должны тратить деньги, чтобы их заработать», – гласит давняя поговорка. Чтобы получить наиболее наглядный пример, познакомьтесь с отчетностью о ежегодных покупках в рождественский сезон в Америке и Европе, от которых в значительной степени зависит экономика. Слишком малые расходы людей в этот период, являющийся лишь частью года, приводят к тому, что вся игра начинает сбоить.

* * *

Орландо, Флорида

Декабрь 1976 г.

Я поступил на свою первую оплачиваемую работу. На сезон рождественских покупок меня взяли в один из универмагов сети Burdine's. Они пытаются найти что-то новое и отойти от прежних схем привлечения покупателей и поэтому не стали привлекать посетителей традиционным американским Санта-Клаусом, восседающим на Рождество на троне, к которому подходят маленькие дети, чтобы посидеть у него на коленях и рассказать ему о своих пожеланиях так, чтобы их услышали и родители. В Burdine's вместо Санты решили устроить говорящую рождественскую елку, в роли которой наняли меня. Теперь я «душа елки».

Я сижу внутри деревянной пирамиды, закрытой искусственными ветками, с микрофоном в руке. Когда мимо проходят люди, я стараюсь их удивить и неожиданно говорю: «Привет!». Чтобы развлечься, я начинаю громко дышать или чихать. Детям, кажется, это нравится, да и мне тоже. Такая работа по мне.

После того как они сообщают мне о своих рождественских пожеланиях (чтобы родители знали, что им следует купить в подарок), я высовываю искусственную ветку, на которой висит пластмассовый Санта в виде кольца. Это кольцо появляется, как складывается впечатление у детей, из ниоткуда. «Откуда оно взялось?!» – удивляются многие из малышей.

– Это, – поясняю я, – всего лишь чудо, случающееся на Рождество.

* * *

Представьте, вы положили в банк один талер, давнюю европейскую монету, от названия которой произошло и название «доллар». Банк дает этот талер кому-то в долг, какому-то человеку, которому, скажем, надо оплатить рождественские покупки (вы ведь помните, что кредитование является основным бизнесом в банковском деле, заимствованием у одних людей, чтобы кредитовать других под более высокие процентные ставки). В соответствии с правилами игры, банк должен обеспечить достаточное число талеров, чтобы у него всегда был запас, из которого он мог бы вернуть тот талер, который вы положили на банковский счет, если вы решите его забрать. (Закон, действующий в этом случае, исходит из предположения, что далеко не все вкладчики захотят забрать свои талеры в одно и то же время.) После того как ваш талер ушел из банка, так как его кому-то отдали в долг под 18% годовых, банк должен занять другой талер, чтобы у него был запас, из которого он мог бы вернуть талер вам, если вы за ним придете. Поэтому банк идет в центральный банк и берет у него талер всего под 1,5% годовых. При этой сделке мы опять слышим магические слова – ахалай-махалай, – и там, где раньше ничего не было, на свет появляется талер (т. е. доллар / иена / евро / юань / ринггит / фунт / песо).

Но, думаете вы, если таким образом – из ничего – национальные правительства и центральные банки создают деньги (конечно, при этом происходит процесс, являющийся гораздо более сложным, чем я его здесь объяснил), что может помешать точно так же поступать и остальным желающим? Ответ очевиден. «Ничто». Вы также можете создать собственную валюту. Если вам удастся убедить других людей, чтобы они относились к вашей валюте серьезно и принимали ее в обмен на товары или оказанные услуги, вы добьетесь успеха. Вы можете таким простым способом «делать деньги».

На самом деле в мире существуют сотни, если не тысячи так называемых «альтернативных валют». Рассмотрим, к примеру, баллы, накапливаемые по программам часто летающих пассажиров. Хотя, в соответствии с действующими правилами, вы не можете продать эти баллы, существуют лазейки, при помощи которых эти правила можно обойти. И нет никаких правил, препятствующих сотням сообществ экспериментировать с «временными деньгами», местной валютой, позволяющей местным жителям покупать товары и услуги друг у друга и делать это, как правило, на более справедливых условиях, чем в «нормальной» экономике. «Виртуальная» валюта вроде «линдеров» (Linder), которой пользуются участники такой популярной трехмерной компьютерной игры, как «Вторая жизнь» (Second Life), даже может конвертироваться в официально признанные валюты по устанавливающимся на рынке курсам, а аналитики будут заниматься изучением динамики этих обменов. Собственную валюту (RAAM) создал даже Махараджи Махеш Йоги, знаменитый учитель медитации, который умер в начале 2008 г.[33] Ему удалось убедить довольно много серьезных компаний в Нидерландах, где у него расположен медитационный центр, принимать ее. Его валюта даже была обеспечена золотом.

В следующий раз, когда вы вытаскиваете доллар, евро, фунт или иену из своего кошелька, внимательно посмотрите на эти деньги. Они являются долгом. Кто-то где-то платит по ним проценты, и этим кто-то можете быть и вы сами.

История о деньгах является невероятной (в смысле, что в нее трудно поверить)[34]. Об их сущности рассказано во множестве книг, хотя, к сожалению, их читают слишком мало людей. Однако для наших целей достаточно знать лишь ту единственную причину, приведшую нас в ловушку «золотого сундука», которая является частью ДНК денег. Финансовая система изначально создавалась с ориентацией на постоянный рост. В ней просто не предусмотрен вариант, при котором хоть кто-нибудь мог бы сказать: «Замедляемся; следует учитывать долгосрочную перспективу; надо принять во внимание те предельные нагрузки, которые может выдержать природа; надо не допустить войны» или упомянуть о других подобных ограничениях. Деньги посылают только одно сообщение: «Вы – должник».

* * *

Гавана, Куба

Июнь 1999 г.

Я наслаждаюсь кристально чистой сине-зеленой водой вместе с моими двумя друзьями. Мы на пляже недалеко от Гаваны, куда приехали на одном из старинных кубинских такси, сейчас о таких моделях порой говорят «винтажные». Видимо, кубинская экономика отреагировала на эмбарго США развитием целых отраслей, и в основе этой политики было продление срока службы основного капитала, используемого здесь со времен революции Кастро. Такси, большинство которых были выпущены еще в 1950-е гг., находятся в удивительно хорошем состоянии.

Сегодня последний день конференции по устойчивому развитию, в которой мы приняли участие благодаря специальной лицензии, выданной нам Госдепартаментом США. Мы обсуждаем увиденное в этой стране: невероятно длинные очереди, выстраивающиеся всего лишь для покупки нескольких порций мороженого, телевизоры в барах, настроенные на канал, который мы называем «Все время один Фидель», и, конечно, нашу небольшую прогулку вчерашним вечером. Как туристы мы отправились посмотреть сантерическую[35]религиозную церемонию. Я до сих пор не уверен, что в полной мере понял происходящее на этой церемонии, хотя мне все вроде бы объясняли. Но почему-то объяснение африканских религий, перенесенных в эти места, и то, что я сам увидел, не соответствовали друг другу. Впрочем, во время поездки на Кубу это чувство возникало у меня часто.

Мы здесь (с официального разрешения правительства США, иначе мой визит стал бы считаться незаконным) в какой-то мере оказались потому, что у Кубы сложилась репутация страны, ориентированной на инновационно устойчивое развитие и что в этом отношении она может считаться примером. Такая репутация отчасти является результатом политики: Куба добилась очень высокого уровня здравоохранения и грамотности, невероятного для страны со столь низким доходом на душу населения. Частично это произошло из-за эмбарго США, которое заставило эту страну действовать инновационно, как и в случае сохранения и поддержания в порядке старинных автомобилей. Нам рассказали об органическом сельском хозяйстве Кубы и творческих подходах к производству и сбережению энергии, а также об успешном управлении отличной системой образования, за которое жителям не надо платить. Поэтому сюда приезжают сотни людей со всей Америки, которым хочется все понять и обсудить.

Но что-то в моем понимании не складывается. Многие таксисты, с которыми я общался в своих поездках по стране, – хорошо подготовленные инженеры, врачи и специалисты из других областей. Они оставили свои профессии из-за денег, в частности долларов США, которые лежат в основе второй кубинской экономики, существующей параллельно с официальной. На кубинские песо мало что можно купить; на доллары США можно купить все что угодно. Ирония ситуации, при которой кубинские врачи возят людей за доллары США, усиливается, когда на практике видишь, что в нашем очень хорошем отеле явный избыток проституток. Во сколько обойдется общение с такой девушкой в течение дня? «Два флакона шампуня», – поясняет нам расценки одна подруга, которая заигрывает в бассейне с бизнесменом, стараясь вовлечь его в разговор.