Как устойчивое развитие может изменить мир

Алан Аткиссон

Как устойчивое развитие может изменить мир

Кристине, Саге и Эйле, Бобу и Кэролин, Кэти и Хэнку, а также всей моей глобальной семье

Пролог

Миф об Исиде и Осирисе: еще один пересказ[1]

Исида и Осирис были правителями Египта, но через какое-то время их владычество стало вызывать зависть у Сета, брата Осириса. Он решил захватить власть и для этого придумал план убийства брата.

Для осуществления своих замыслов Сет устроил великолепное празднество, на которое пригласил всех богов и богинь, а также самых знатных вельмож Египта. Своим художникам и мастерам он приказал создать очень красивый золотой сундук, украшенный драгоценными камнями и превосходивший своим великолепием все другие подобные творения. Любой, кому этот сундук подойдет по размеру, немедленно после смерти насладится чудесами загробной жизни, что было очень заманчиво, так как боги даже после смерти хотели получать удовольствия.

Сет объявил, что этот сундук будет отдан в качестве приза тому, кто докажет, что он ему подходит больше, чем другим, после чего всем гостям предложили лично опробовать это творение мастеров. Из желающих выстроилась длинная очередь: каждый приглашенный хотел оказаться удачливее остальных. Но сундук никому из них не подходил. Наконец его решил примерить и Осирис, правитель, подошедший к сундуку последним.

Вот ему золотой сундук пришелся в самый раз.

Но тут же к нему подбежало несколько слуг Сета, быстро накрыли сундук крышкой и прибили ее гвоздями.

Золотой сундук с лежащим в нем Осирисом тут же унесли, а затем выбросили в реку. Осирис, оказавшись в западне и не имея возможности даже пошевелиться, в конце концов задохнулся и умер. Когда слуги Сета вынесли сундук на берег и достали оттуда тело Осириса, Сет разрезал его на сто частей, каждую из которых спрятал в тайных местах на всей территории Египта.

Погоревав три дня, Исида все же смирила свой гнев. Она решила отыскать каждую часть своего мужа и вернуть его к жизни. Силы для этого она черпала в своих огромных эмоциях – горе и гневе, но особенно в вечной любви к мужу и своему царству.

В течение многих лет Исида, пользуясь различными уловками, узнавала от приближенных Сета о местах, где спрятали части ее мужа. Для этого она притворялась куртизанкой, служанкой, портнихой, плетельщицей корзин, солдатом, священником и жрицей, словом, была готова исполнить любую роль, которая была нужна. Последнюю часть Осириса она нашла, став любовницей Сета, а узнав у него о месте, где спрятано сердце ее мужа, дала новому правителю страны снотворное.

Однако, несмотря на огромный гнев, Исида не убила Сета в отместку. Она знала, что даже такой Сет необходим для поддержания жизненного баланса.

Когда все части Осириса были собраны в ее храме, Исида провела древний ритуал, после чего ее муж ожил, хотя его вторая жизнь продолжалась всего одну ночь. На рассвете Осириса призвали в загробную жизнь, но до его ухода Исида успела зачать от него ребенка…

Предисловие

Письмо к X

Стокгольм, Швеция

28 марта 2008 г.

Уважаемый X.

Вы как-то спрашивали меня о моей следующей книге и о том, когда я закончу над ней работу. Я тогда уклонился от точного ответа. Вы посоветовали мне поторопиться: планета Земля в беде, и поэтому время терять нельзя.

Этот разговор у нас состоялся девять лет назад.

В книге вроде этой речь идет о настоящем моменте, и поэтому ее никогда нельзя закончить. Но после девяти лет работы над ней я решил прекратить ее писать, опубликовать и перейти к следующей книге в моей запланированной серии из трех томов (следующая книга будет о том, каким мы, люди, представляем себе наше будущее).

Наше общение было давно, и поэтому, пожалуйста, позвольте мне освежить Вашу память.

Мы обедали вместе в Коста-Рике, где оказались на разных конференциях, происходивших в одно и то же время. Тогда только что вышла моя первая книга «Поверьте Кассандре». Она была посвящена прошлому: в ней я схематично описал историю современности, показав ее через призму теории систем и в свете «Пределов роста», классического исследования, опубликованного в 1972 г. Римским клубом. В «Пределах роста» авторы предупредили мир, воспользовавшись для этого компьютерной моделью, о том, что мы не сможем и дальше расширяться физически, по-прежнему расходуя ресурсы и выдавая отходы. В конце концов мы окажемся в тупике. Тогда «Пределы роста» подверглись резкой критике, однако центральный тезис этой работы оказался – что можносчитать для нас катастрофой – верным. Климат в настоящее время, как мы все видим, на наших глазах заметно меняется, биологические виды вымирают с катастрофической скоростью, мы уже потребили 90% крупных видов рыб, больше людей (если говорить в абсолютных цифрах, а не в процентах) стало голодать, фактически идет война за ресурсы, и т. д. и т. п. Говорить об устойчивости в этом случае, разумеется, не приходится.

В книге «Поверьте Кассандре» читатель постепенно, шаг за шагом, понимает, как мы оказались в состояния такого хаоса, знакомится с тем, что следует делать после этого понимания, и узнает, с чего лучше всего начать. Несмотря на множество плохих новостей, книга заканчивается на позитивной ноте (издатель дал ей подзаголовок: «Как стать оптимистом в пессимистичном мире»). Давайте начнем с одного факта – со скорости и масштабов разрушения нашего мира. Они доказывают, хотя и таким извращенным способом, что мы на самом деле способны изменить мир. Нам лишь следует понять, как это нужно делать более осознанно и компетентно.

Кассандра, как Вы помните, была одной из фигур греческой мифологии. Одаренная способностью видеть будущее, она в то же время страдала от проклятия: хотя ее предсказания были всегда точны, ей никогда не верили. Многие люди, занимающиеся вопросами, которые мы в настоящее время объединили под названием «устойчивое развитие», или просто «устойчивость» (их спектр очень широк: от решения проблем глобального потепления до сохранения экосистем, от изменения подходов к экономике до глобальной бедности), очень хорошо знакомы с чувствами, испытываемыми этой пророчицей. Общество часто игнорирует подобных людей и поступает таким образом даже в тех случаях, когда история показывает, что их предупреждения были верными. Поверить Кассандре является единственным способом, позволяющим избежать предсказанную катастрофу. Примите необходимые меры по исправлению ухудшающегося положения, и тогда вы сможете сделать пророчество Кассандры (которое более точно можно назвать предупреждением) ошибочным.

Эта книга фактически продолжается с того места, где закончилась книга «Поверьте Кассандре». Здесь речь идет о практике устойчивого развития, о том, что мы делаем сегодня, будем делать завтра и послезавтра. Она должна помочь росту численности корпуса мира – «инициаторов перемен в области устойчивости», тех людей, которые активно работают, чтобы предотвратить катастрофу, и стараются вместо нее создать другую конструкцию – прекрасную и прочную.

Поскольку Вы хорошо знакомы с египетской мифологией, я уверен, Вы сразу же поймете актуальность мифа об Исиде для нашего времени. Меня больше всего поразил символ золотого сундука: мы живем в экономической системе, завлекающей нас роскошью в смертельную ловушку. О многом говорит и другой факт: Исиде пришлось принимать много различных обличий, чтобы найти Осириса и вновь собрать из частей единое тело… я знаю многих коллег, которые считают, что им также пришлось «замаскироваться» для проникновения вглубь нынешней системы, чтобы лучше понять ее части и осуществить в ней позитивные изменения.

ISIS является удачной аббревиатурой[2], обозначающей четыре шага, выполняемые при применении метода, который я и мои коллеги использовали для разработки процессов устойчивого развития: индикаторы (Indicators), системы (Systems), инновации (Innovation) и стратегия (Strategy). (Вначале появился метод ISIS, но затем мы поняли, что можно воспользоваться отличной мифологической опорой – историей об Исиде.) В настоящее время и метод ISIS, и инструменты, созданные нами на его основе и объединенные в пакете, который мы называем «Ускоритель», используются уже во многих странах. После нескольких лет их тестирования и применения мы знаем, что они на самом деле работают. Поэтому мы хотим, чтобы они продолжали распространяться, так как это будет способствовать более ускоренному переходу к устойчивому развитию. И поэтому одна из целей этой книги – представление этого метода и его инструментов как можно большему числу людей.

Некоторые места этой книги могут показаться непонятными. К тому же она очень разноплановая, так как включает размышления о власти, коррупции, убийствах и смерти. Нельзя писать об «устойчивом развитии» и при этом игнорировать тот факт, что если мы не будем им заниматься, умрут многие люди, другие живые существа и даже исчезнут их целые виды. В отдельных случаях их смерть будет случайной, но слишком часто она будет становиться результатом умышленных действий или осознанного попустительства, сопровождающих преследование корыстных целей. Игнорировать этот факт было бы слишком наивно.

Но при всем сказанном это оптимистичная книга. Я знакомлюсь с результатами исследований и новостями уже на протяжении почти 30 лет и за это время объехал весь мир. При своих посещениях различных уголков нашей планеты я встречался с некоторыми замечательными и воодушевленными людьми. Общение с ними убеждает меня, что, хотя проблемы накапливаются и становятся все более сложными, этот же процесс происходит и с их решениями. Это, конечно, игра наперегонки со временем, но я совершенно убежден, что мы в ней можем опередить нашего соперника и сумеем его победить.

По большому счету, на меня всегда очень позитивно влияет одна рекомендация великого американского поэта и эссеиста Уэнделла Берри: «Даже познакомившись со всеми фактами, оставайся веселым». Оптимизм не является чертой характера, это стратегический выбор. В свое время я завершил книгу «Поверьте Кассандре» выводом Генри Форда: правы и те, кто считают, что они могут, и те, кто уверены, что у них ничего не получится.

А что касается соглашения ISIS, Вам придется сначала прочитать эту книгу, чтобы все о нем узнать.

С уважением,Алан

P. S. Как правило, авторы в этом месте сообщают, что они сами несут полную ответственность за любые недостатки своей работы. Считайте, что я тоже это сделал.

Тут же они обычно отдают и долги – выражают признательность людям, которые вдохновляли их, помогали им и в целом способствовали появлению книги на свет. В этом отношении мне очень помогли моя жена, дети и довольно большая семья (как в ее традиционном, так и в профессиональном понимании, причем разбросанная по всему миру), члены которой, даже удивительно, настолько активно поддерживали меня, что избитая фраза о «долге благодарности» вряд ли может в полной мере дать представление об их помощи.

Отдельного упоминания заслуживает Хэл Кейн: он взял разрозненную кучу записок и черновиков проектов, которые накопились у меня за несколько лет, и искусно создал из них «строительные леса», при помощи которых я и смог написать эту книгу. С проведением исследований мне помогали Мелани Эштон и Лиза Эберг. Административной поддержкой занималась Бетти Миллер и делала это эффективно.

Однако я не могу поблагодарить всех моих помощников, так как их список был бы слишком длинным. Люди, которым я обязан вернуть долг этогорода – как интеллектуальный, так и иной, – обычно знают о своем вкладе (возможно, лучше меня). О многих изних я упоминаю на страницах этой книги. Я рассчитываю, что все они, по крайней мере те, кто еще живы, рано или поздно прочитают эти слова. Поэтому, пользуясь этой возможностью, я хочу сказать им здесь сейчас и еще много раз – спасибо.

P. P. S. Может быть, Вы захотите узнать, как можно воспользоваться этой книгой. В самом ее начале объясняются некоторые ключевые темы и теоретические концепции, а также более подробно рассказывается о том, как наш мир оказался в состоянии нынешнего беспорядка (и о том, как я оказался втянутым в дело по приведению его в порядок). В середине этой книги мы беспристрастно знакомимся с нашей нынешней ситуацией, в том числе с системами переплетенных друг с другом проблем, с которыми мы сталкиваемся, а также с их возможными решениями. Но по-настоящему практические и стратегические рекомендации даются во второй половине книги, начиная примерно с главы 6. Читая последующие главы, Вы получите более сильный эмоциональный заряд, а в конце познакомитесь с историями о нескольких действительно замечательных людях. Такая структура книги неслучайна: мы хотели завершить эту работу кульминацией, но у Вас как у читателя всегда есть выбор: Вы можете переходить от одной части к другой, по своему усмотрению пропуская страницы.

Я все-таки надеюсь, что Вы и все остальные, кто прочитает эту книгу, узнаете много полезного и сделаете что-то нужное для изменения нашего мира, то, чего без этой книги Вы не совершили бы.

Глава 1

График надежды

Дела идут все лучше и лучше, все хуже и хуже, все быстрее и быстрее.

Том Этли

Поздравляю вас! Вы получили работу! И немедленно должны к ней приступить. Может быть, вы уже доказали, что являетесь усердным работником, и если так, то это хорошая новость. А вот, кстати, как формулируется ваше задание.

ОПИСАНИЕ РАБОТЫ

Мир развивается, и люди становятся более богатыми и здоровыми. При этом создаются новые огромные возможности для обучения людей и проявления себя. Но одновременно возникает и опасная совокупность негативных условий и тенденций, в частности изменение климата, резкое разделение людей на богатых и бедных, эрозия общественного и социального капитала[3], истощение возобновляемых и невозобновляемых ресурсов, возникновение конфликтов из-за ресурсов, деградация экосистем, исчезновение отдельных видов флоры и фауны, а также возникновение множества других проблем, что со временем приведет (такое развитие становится все более вероятным) к различным коллапсам и катастрофам, как незначительным, так и очень масштабным. Эти усиливающиеся опасности в значительной степени ослабляют долгосрочную перспективу выживания и людей, и природы. Наш нынешний курс развития не является устойчивым.

Ваша работа заключается в следующем. Вы должны помочь сделать наш мир другим, изменив для этого системы, в которых вы живете и трудитесь. Ваша цель – не допускать коллапсов и катастроф ни в человеческих, ни в природных системах и повышать вероятность того, что наше будущее будет более устойчивым и даже прекрасным.

Чтобы выполнение этого задания не оказалось слишком трудным, вам будет предоставлен доступ к результатам текущих исследований, в ходе которых изучаются тенденции, влияющие на характер будущего, а также к самым последним новостям, связанным с важнейшими достижениями, инструментами, технологиями и процессами изменений. Вы будете взаимодействовать с другими людьми и группами, которые согласились выполнять такую же работу и находятся в различных уголках нашей планеты. Мировое «общество надежды», подкрепляемое самыми последними коммуникационными технологиями, поможет работе как обычных, так и виртуальных команд и окажет им поддержку и помощь практически в любой области.

Вероятность достижения вами успеха выше, чем может показаться, поскольку медленно происходящие изменения неожиданно могут стать очень быстрыми, а также потому, что человечеством накоплен огромный опыт концентрации сил в тех случаях, когда ему надо справиться с серьезным вызовом. Но, конечно, вы столкнетесь с рядом обескураживающих препятствий и будете действовать в условиях ограничений, прежде всего следующих.

• Вы получите ресурсы, необходимые для выполнения вашей миссии, в минимальном количестве. Их объем на самом деле будет очень небольшим и даже крошечным по сравнению с тем количеством ресурсов, которое в настоящее время тратится вашим сообществом, современными компаниями и органами власти в качестве топлива. Вам потребуется найти способы осуществления крупномасштабных изменений при помощи небольших бюджетов и мощных стратегий вмешательства.

• Ваша деятельность в основном будет протекать скрытно от других. Иногда вам будет трудно объяснить окружающим, чем вы на самом деле занимаетесь. Фразы вроде «устойчивое развитие», «глобальная трансформация» или «системный подход» вряд ли тут помогут: большинство людей их до конца не поймут. Поэтому вам придется доводить свои замыслы до людей так, чтобы они были связаны с их ближайшими и частными запросами, и убеждать их принять участие в перспективных и масштабных преобразованиях, направленных на решение все более сложных проблем. У нас не осталось времени, и поэтому мы не можем позволить долго ждать, пока люди «проснутся» или поймут суть того, что происходит.

• У вас будет ограниченный доступ к центрам власти. Если вы добьетесь успеха, то с удивлением обнаружите, что многие люди, действующие в таких центрах, фактически находятся в ловушке, созданной для них той системой, которую они, как считается, должны сами контролировать. На самом деле эти центры во многом являются беспомощными, так как не могут осуществить нужных преобразований. Если же вам не удастся убедить их, вам придется найти другие «точки воздействия» и другие места, начав с которых вы сможете распространить процессы изменений по всей системе.

• Вероятность выбрать в ходе преобразований неверное направление очень высока, причем такое развитие событий, скорее всего, будет становиться все более реальным, и остановить эту тенденцию, по-видимому, не удастся. Поэтому крайне важно, чтобы вы препятствовали укреплению тенденций, которые порождали бы безысходность и цинизм, возникающий и у вас самих, и у остальных, и нашли эффективные способы, помогающие распространять в мире чувства надежды и вдохновения. Без надежды – уверенности, что изменения возможны и что ваше видение устойчивого мира достижимо, – ваши шансы на достижение успеха резко уменьшаются.

Удачи.

Если вы достаточно сильно заинтересовались этой книгой, что подтверждается тем, что вы ее открыли и листаете, то можете считать, что вы уже стали одним из кандидатов на выполнение описанной выше «работы». А может быть, вы уже давно выполняете эту «работу». Независимо от того, являетесь ли вы новичком в этом деле или ветераном, я надеюсь, на вас произвели должное впечатление те вызовы, с которыми мы сталкиваемся в нынешний исторический период, а также возможность сыграть свою роль при решении труднейших задач.

В то же время, вполне вероятно, вы не хотите заниматься такой «работой». Может быть, вы предпочитаете по-другому распорядиться своей жизнью. Но когда человек осознает, что окружающий его мир действительно движется в сторону огромной беды и что для изменения этого курса нужны очень значительные усилия, прилагаемые как можно большим числом людей, после этого он больше не может утверждать, что его не предупреждали и что ему неизвестна важнейшая информация по этому вопросу.

Для большинства людей, начинающих постигать сущность складывающейся ситуации, пассивное отношение не является приемлемым.

К счастью, те из нас, кто внимательно и ответственно относятся к жизни, не одиноки в своих устремлениях. Для все большего числа людей приведенное выше «описание работы» появляется в их жизни совершенно неожиданно и может прийти к ним по одному из многочисленных каналов. Такое может, например, случиться, когда человек прочитает какую-то книгу или посмотрит документальный фильм и поймет, какие опасности несут изменения климата. Иногда таким «спусковым крючком», заставляющим смотреть на мир по-другому, является поездка в другую страну, где царит нищета. Порой человек начинает думать иначе после осмысления того, во сколько нам обходится быстрый экономический рост. Бывает и так, что понимание серьезности положения в мире и необходимости срочного принятия требующихся мер приходит после нескольких лет бесполезного ворчания по поводу развития событий или пренебрежительного отношения к ним, так как реалии стали такими, что не замечать их больше нельзя. Такое бывает особенно часто, когда политические лидеры, журналисты и другие в прошлом скептически настроенные известные общественные деятели перестают придерживаться своих прежних убеждений и начинают действительно тревожиться из-за того, что происходит в нашем мире, и активно действовать.

Иногда люди, похожие на вас, получили это «описание работы» на своем нынешнем рабочем месте от начальников. Бывают и другие варианты. Допустим, вас переводят с должности, на которой вы занимались связями с общественностью, на другую, где надо координировать выполнение «программ устойчивого развития» или «корпоративной ответственности», и там вы понимаете, что на самом деле вам поручили заниматься тяжелейшими проблемами мира и представлять при этом свою компанию, город или правительственное агентство.

В настоящее время занятие самыми острыми проблемами земного шара стало не просто общественным движением, а настоящей профессией. Эта профессия, предполагающая объединение представителей почти всех направлений деятельности, в целом описывается не с точки зрения того, что люди фактически делают, а в показателях той цели, которую они пытаются достичь, – устойчивого развития.

Словосочетание «устойчивое развитие» всего лишь описывает способность любой системы со временем сохраняться и функционировать. Исторически оно применялось к различным видам деятельности, от управления рыбными и лесными запасами до финансового анализа результатов компаний, военной логистики в целом или снабжения армии едой, топливом и боеприпасами в частности. Но термин «устойчивое развитие» означает и изменение со временем, осуществляемое с целью повышения устойчивости. Чтобы добиться определенной цели, порой сначала нужно выйти на промежуточные результаты. (Более подробно об этом говорится в главе 5.)

Если «неустойчивые» системы коллапсируют, что следует из их определения, то устойчивые способны продолжать выполнять то, ради чего они создавались. Очень многие системы в мире (число которых огромно), начиная с тех, которые созданы в сельском хозяйстве, и заканчивая зоопарками, неустойчивы, так как зависят от источников энергии, получаемой из ископаемых ресурсов, «грязных» и разрушающих природу промышленных процессов, а также от социальных соглашений, выполнение которых невозможно, «если продолжать заниматься тем, чем мы занимались в прошлом», потому что это приведет к ухудшению состояния нашей планеты, создаст условия для возникновения вооруженных конфликтов или развития событий по еще более опасному сценарию.

Вот почему нам необходимо устойчивое развитие, а также устойчиво проводимые преобразования.

Причем нам следует активно заниматься и тем, и другим. И делать это быстро.

Тот факт, что в мире все больше говорят о «глобальной устойчивости», т. е. о способности всего мира продолжать заниматься тем, что он делает сейчас, является историческим событием, которое заслуживает того, чтобы его отметили специально. Дебаты о возможности природного, экономического и (или) социального коллапса, острота которых возрастает из-за катастрофического изменения климата и совокупности тяжелых и взаимосвязанных глобальных проблем, порождаемых им, теперь уже ведутся не в маленьких кафе пессимистически настроенными представителями движения зеленых, а влиятельными политиками на международном уровне. Являются ли сценарии развития коллапса, которые выглядят более реальными, на самом деле «глобальными» или всего лишь огромными, но с глобальным влиянием, дела не меняет. Будет ли период их реализации составлять 10 лет или 50, может быть, и важно для экономистов, которые думают о будущем с учетом ставок дисконтирования[4], но для обычных людей, обеспокоенных судьбой своих потомков, эта разница не кажется слишком существенной.

Факт, что разговоры в глобальных масштабах об устойчивости и устойчивом развитии все больше воспринимаются и понимаются как глобальная борьба, постоянная игра наперегонки со временем, где на кон поставлены жизнь и смерть миллионов людей и других живых существ, борьба, которая ведется и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективах, является, несомненно, важнейшим и определяющим для нашего поколения, а может быть, и для нескольких последующих.

В самый разгар шумихи, поднятой по поводу нашего будущего, я вижу внезапное появление и быстрое увеличение числа «профессионалов в области устойчивости», людей, чья работа формально связана с вопросами устойчивости или устойчивого развития, под какими бы названиями они ни проходили. Этот процесс одновременно и тревожит, и вселяет надежду. Он тревожит, потому что такая работа становится необходимой: дыма без огня не бывает. Если число пожарных бригад быстро увеличивается, из этого следует, что пожары становятся все более насущной проблемой.

Но вместе с тем такой подход позволяет надеяться на то, что мир реагирует на приближающийся шторм, нарастающий из-за хронических проблем и принимающих угрожающие размеры кризисов. Людей, которые занимаются вопросами устойчивости на всех уровнях, начиная с самого низшего и заканчивая глобальным, очень много. Их число, по самым скромным оценкам, составляет сотни тысяч, а скорее всего, их уже миллионы – все зависит от того, как считать. Тот факт, что каждый год в состав «глобальной пожарной бригады» входят все новые члены, является одним из самых позитивных показателей, о которых я знаю, и это дает надежду.

* * *

За последние полвека все больше ученых и исследователей предупреждают человечество об усилении ряда опасных для нас тенденций, прежде всего обращая внимание на глобальное потепление, увеличение численности населения, количества разнообразных отходов, сокращение ресурсной базы, деградацию природных систем. Эти специалисты считают, что для недопущения еще более негативного сценария развития событий потребуются большие усилия. В мире всегда были и есть отдельные люди, группы и организации, старающиеся повысить уровень информированности остальных о проблемах и предпринять на практике стратегические действия, необходимые для улучшения ситуации. Но по сравнению с масштабом проблем эти усилия были и остаются, мягко говоря, скромными. Чтобы действия были адекватными, нужно гораздо больше людей – целая армия, действующая на всех уровнях и ориентированная на достижение устойчивого развития.

В наши дни такая армия, как складывается впечатление, стала формироваться.

В 1979 г. я получил – и это было неизбежно – приглашение присоединиться к этой армии по обеспечению устойчивости. В то время я был студентом колледжа и изучал такие классические работы, как «Пределы роста» Медоузов и их коллег (Meadows D. et al. The Limits to Growth.)[5] и «Народонаселение, ресурсы и охрана окружающей среды» Эрлихов и Холдрена (Ehrlich P., Ehrlich A. and Holdren J. Population, Resources, Environment)[6]. С 1988 г. я работаю «профессионалом по устойчивому развитию», специалистом, в названии должности которого есть слово «устойчивость», а в описании должностных обязанностей, хотя и нет четких формулировок, вроде приведенных выше, указанные тенденции времени, безусловно, отражены. Еще в конце 1980-х гг. нас, «профессионалов» в этой области, было очень немного. Большинство специалистов, официально занимающихся вопросами устойчивого развития, были учеными, активистами низшего уровня, аналитиками и дипломатами уровня Организации Объединенных Наций (ООН). (Я начинал как журналист и писал об этих пионерах.) Тогда в компаниях еще не было никаких «вице-президентов по вопросам устойчивости», никаких координаторов «Повестки дня на XXI век»[7], никаких магистерских степеней, предлагаемых по программам «делового администрирования со специализацией в области устойчивого развития». Не употреблялась тогда и аббревиатура CSR (corporate social responsibility – корпоративная социальная ответственность): в то время ее еще не придумали.

Для меня и для нескольких тысяч людей, работавших в глобальном масштабе над этими вопросами в конце 1980-х гг., устойчивое развитие было «полем деятельности», изучением которого занимались добровольцы, начинающие работники и специалисты, овладевавшие этим направлением в ходе своей работы. Многое из того, что сейчас относится к «стандартным приемам», создали люди, которым «все это потребовалось на их пути». При всех наших активных усилиях сделать что-то, чтобы «спасти мир» (эту фразу произносят с тем или иным сочетанием серьезности и самоуничижительной иронии), все мы тогда оставались любителями.

В настоящее время «спасение мира» стало серьезным бизнесом, которым начали заниматься ведущие университеты, крупные компании, а также национальные и международные учреждения. Однако эта книга предназначена не только для специалистов в этой области и профессионалов обучения. Во многом она написана для «любителей», учитывая, что корень слова amateurs (любитель) происходит от латинского слова атаге (любить). Это книга для всех тех, кто часть своей жизни, профессиональной или иной, посвятил (а можно сказать и более напыщенно – отдал часть своего сердца) тому, чтобы помочь человеческому роду совершить максимально возможный переход в новое состояние, с которым он до этого никогда не сталкивался, – перейти к глобально устойчивой цивилизации.

* * *

Нью-Йорк, США

Май 1988 г.

Можно только удивляться тому, какое барахло нередко покупают люди. Чтобы заработать деньги на переезд из Нью-Йорка в Сиэтл, я в течение нескольких последних недель подрабатываю на блошином рынке в Бруклине. Здесь я продаю все, что только могу: одежду, книги, пластинки, мебель и даже свое нижнее белье. Один из покупателей заплатил мне 25 центов за каждую пару старых боксерских шорт, которых он взял целую кучу.

Этот переезд из одной части страны в другую изначально мотивировался желанием уехать из Нью-Йорка и пожить в каком-нибудь месте, где можно было бы слиться с живой природой. Трудно любить природу, если вы не можете ее видеть. По каким-то причинам, которые я даже не могу внятно объяснить, меня тянет – я это чувствую – в Сиэтл, место, окруженное горами, лесами и водами. После того как я объявил друзьям, что конечным пунктом моей поездки является Сиэтл, кто-то из них разместил объявление, что мне там нужна работа, после чего, как это ни удивительно, мне предложили занятие по душе – именно такое, которое я и искал бы. Через пару недель я уже начал работать главным редактором журнала Context[8], выходящего раз в квартал. Журнал посвящен вопросам «гуманистической устойчивой культуры». Наш офис находится на Бейнбридж Айленд, до которого из Сиэтла можно добраться на пароме за 35 минут. Я могу также ездить на работу на велосипеде и лодке.

Учредители этого журнала, Роберт и Дайан Гилман, необычные люди. Когда Роберт познакомился с данными о том, что на самом деле происходит на нашей планете, он бросил многообещающую карьеру астрофизика в НАСА и решил, что «звезды могут подождать, а вот планета не может этого себе позволить». Роберт и Дайан вместе построили дом, для отопления и электропитания которого использовалась солнечная энергия, сами выращивали растения для еды и начали издавать этот журнал, потому что хотели продемонстрировать остальным, как может выглядеть «устойчивость» в небольших масштабах и как можно действовать на местном уровне и в то же время мыслить глобально. По иронии судьбы, их попытка оказалась неудачной: из-за необработанных кедровых досок в доме постоянно ощущался сильный запах, физическая работа оказалась слишком тяжелой, и теперь они живут в пригороде Сиэтла, где восстанавливают потраченные силы и пытаются раскрутить этот крошечный журнал.

Страстное желание «сделать что-то», которое охватило меня в колледже, в сочетании с моим труднообобщаемым опытом (я получил междисциплинарную подготовку в различных областях: философии, естественных науках, экономике, искусстве и всем остальном, что мне попадалось в жизни, плюс опыт социальной работы, плюс опыт управления компанией по производству одежды в Нью-Йорке, плюс опыт управления небольшой организацией по международным обменам за последний год) в конце концов оказалось не таким уж сумасбродным, как это могло показаться вначале, так как именно благодаря такому эклектизму я и получил мою нынешнюю работу. Возможно, даже моя тетя Мэри, сильно волновавшаяся в свое время, что я «понапрасну растрачиваю свой потенциал», поскольку не пошел учиться на медика, в конце концов увидит, что усилия ее племянника оказались ненапрасными. Я тогда не думал, что мое занятие станет «профессией» или образцом «карьерного роста» для кого-то вроде меня, т. е. для тех людей, которые хотят помочь предотвратить глобальную катастрофу. Но, видимо, в наши дни такая профессия появилась.

Я думаю, это лучшее, что есть в этой работе: теперь я знаю, что я не единственный человек, уверенный до одержимости, что развитие нашего мира идет по неправильному пути, и считающий, что для его поворота на правильную дорогу потребуются усилия многих людей. Теперь у журнала Context 2000 подписчиков. Это немного, но это число означает, что есть по крайней мере еще 2000 человек, которые считают, что вопросы устойчивого развития, системного мышления и процессов культурных преобразований достаточно интересны, чтобы подписаться на наш журнал.

Интересно, насколько быстро нам удастся увеличить число читателей.

* * *

Когда в 1992 г. я ушел из редакции журнала Context, его тираж вырос почти до 15 000 экземпляров. В 1996 г., когда Гилманы закрыли редакцию этого журнала, сложившаяся редакционная команда стала выпускать другой журнал – Yes! A Journal of Positive Futures[9], у которого теперь намного больше подписчиков, чем у Context. Если говорить об этом проекте более конкретно, Yes! является одним из журналов, входящих в длинный список изданий, научных журналов, электронных бюллетеней и продукции издательских домов, которые обслуживают запросы быстрорастущей группы активистов (ядра) глобального «движения за устойчивость» во всех его проявлениях и оттенках, и это не считая почти ежедневно публикуемых в настоящее время статей в более известных изданиях. Не будет преувеличением сказать, что число людей, работающих на обеспечение устойчивости, как за деньги, так и чистых энтузиастов этого дела, за последние несколько лет многократно возросло. Причем представителей этого направления, людей, для которых устойчивое развитие является не только работой и профессиональным занятием, но и настоящей страстью, вы можете найти повсюду, от бизнеса и сферы образования до центров планирования развития общества и даже в таких, казалось бы, неожиданных местах, как министерство обороны или космические агентства.

Я это знаю, потому что многие из этих людей мои клиенты. С 1992 г. я работаю стратегическим консультантом по вопросам устойчивого развития. За это время я получил опыт работы в этой области в масштабах всего мира и создал партнерскую сеть. Наши клиенты часто сами выступают в качестве инициаторов перемен, направленных на достижение устойчивого развития, а в некоторых организациях они являются сотрудниками, для которых должностная инструкция, приведенная в начале этой главы, – повседневная реальность. Фактически все профессионалы, занимающиеся устойчивостью, действуют – по определению – как «инициаторы перемен»: каждое утро они просыпаются и с интересом отправляются на работу, обдумывая, как можно изменить свой город, свою компанию, свои окрестности, свой многонациональный регион и сделать это таким образом, чтобы сократить выбросы парниковых газов, создать больше возможностей для обездоленных людей или создать новую экономическую систему, которая не требует уничтожения природы или принесения в жертву людей в погоне за улучшением благосостояния. При этом каждый из этих людей сталкивается с разными препятствиями: и с теми, о которых упомянуто выше, и со многими другими. Но эти трудности их не останавливают. Они продолжают упорно искать способы, позволяющие добиваться положительных изменений, причем порой эти перемены бывают действительно удивительными.

Как им это удается? Как и во всех профессиях, единственного правильного способа, помогающего обеспечить устойчивость, не существует. В целом методов много. В этой книге описан лишь один из них, а также инструменты, которыми я и мои коллеги достаточно успешно пользуемся на протяжении уже многих лет. Эти инструменты мы объединили в набор, который называется «Ускоритель»[10]. Им можно воспользоваться на каждом этапе процесса устойчивого развития.

Однако с самого начала следует подчеркнуть, что сами по себе средства и методы не особенно важны. В конечном счете главное – результаты устойчивого развития. В их отношении все более или менее очевидно: биологический вид либо выжил, либо прекратил существование; либо компания стала действовать гораздо более эффективно с точки зрения использования энергии и ресурсов, либо этого не произошло; либо в бедной деревне улучшилось санитарное состояние, власти стали заниматься охраной здоровья ее жителей, в целом повысилось качество их жизни, люди перешли на возобновляемый источник энергии, либо все осталось по-прежнему. Вряд ли стоит уделять слишком много внимания тому, какой именно используется набор методов, структур, политических целей или фирменных инструментов, если выбранный вариант работает и помогает миру двигаться вперед, все ближе к своим целям и все дальше уходить от прежних кошмаров.

Но при всем при этом я уверен, что у самых эффективных в мире методов обеспечения устойчивости есть ряд похожих характеристик, и лучшие из них помогают людям в ходе обучения, осмысления происходящего и осуществления действий, которые чаще всего следуют в определенной последовательности. Методы, описанные в этой книге, также ориентируются на эту последовательность. Далее приводится «первый черновик теории устойчивого развития» – описание происходящего при этом процесса, для реализации которого на практике можно применять много различных инструментов и процессов.

* * *

Что нужно для «осуществления устойчивого развития»?

Конечно, многие люди успешно занимаются вопросами устойчивого развития и при этом обходятся без какой-либо теории. Тем не менее я считаю, что для более результативного устойчивого развития необходим ряд составляющих, причем их использование происходит, как правило, в определенной последовательности, независимо от того, случается ли это преднамеренно или спонтанно. Следует отметить и ряд других свойств, типичных для этих преобразований, а именно: некоторые части описываемого ниже процесса вряд ли являются новыми; в любых процессах изменений всегда участвуют люди и организации; искусство и наука управления изменениями достигли уже высокого уровня. Однако для достижения устойчивого развития все эти составляющие нужно объединить и согласовать на основе более глубокого понимания их сущности, чтобы более целенаправленно добиваться благополучия для всего окружающего нас мира.

Чтобы «добиться» устойчивости…

Во-первых, нужно понять общую концепцию системы.

«Система» – это набор элементов, связанных между собой и в совокупности образующих сеть причинно-следственных связей. Наш мир состоит из бесчисленного множества систем. Некоторые из них появились в результате естественных процессов, другие были специально созданы нами. Хотя каждая «система» в какой-то мере функционирует самостоятельно, верно и то, что она в той или иной степени зависит от других систем. Это объясняет важность системного мышления – способности видеть и понимать ключевые связи и причинно-следственные отношения, без чего нельзя эффективно заниматься достижением устойчивого развития.

Системное мышление не является ни «современной», ни «технической» разновидностью мышления, а также не требует углубленной профессиональной подготовки. Системное мышление – один из базовых человеческих навыков. Практически каждый из нас может понять, что город, лес, компания или личность является системой, которая, с одной стороны, состоит из меньших систем, имеющихся внутри нее, а с другой – связана со многими внешними системами, находящимися вне ее. Если более детально обдумать этот вопрос и иметь достаточно необходимой информации, можно предложить хорошую рабочую теоретическую модель любой системы и ее ключевых элементов и связей.

Для достижения устойчивости в первую очередь необходимо остановиться и осмыслить происходящее. Хотя системное мышление – универсальное человеческое качество, в то же время оно является и навыком, степень совершенства которого может быть более или менее высокой, но чтобы эффективно заниматься вопросами устойчивости, этот навык должен быть развит хороню. Кроме того, при решении задач этого рода нужно уметь подходить к ним очень широко, со временем охватывая все большие масштабы, и в конечном счете в качестве общей системы анализировать всю нашу планету, проблемы которой должны нас тревожить. Важно все правильно осмыслить, и в этом отношении системное мышление в полной мере оправдывает и время, и энергию, которые надо для этого затратить.

Во-вторых, надо знать, что означает понятие «устойчивое развитие».

Если говорить в общих терминах, давайте определим устойчивое развитие как способность системы продолжать функционировать (и развиваться) в течение длительного времени. Независимо от того, является ли системой лес, национальная экономика, школьное образование или наше собственное тело, существует ряд условий и ограничений, определяющих, сможет ли такая система продолжать функционировать или ее, скорее всего, ожидает тот или иной коллапс. Для достижения устойчивого развития необходимо, чтобы мы понимали эти условия и ограничения, так как только в этом случае мы сможем помочь системе оптимально функционировать с учетом этих особенностей.

В наши дни предложено множество полезных и ставших широко известными формулировок условий, необходимых для поддержания устойчивости системы. Свои варианты предложили представители науки, экономики и бизнеса. Некоторые из них короткие, в виде простых утверждений, включающих всего несколько принципов, другие – довольно пространные, со всесторонним научным обоснованием и даже подкрепленные математическими формулами. В своей работе я использую простое техническое определение, приведенное выше, – гибкую стратегическую схему, которая называется ISIS Compass – «Компас» (см. главу 7), и документ, появившийся после достижения всеобъемлющего глобального консенсуса по этическим принципам, известный как Хартия Земли (Earth Charter) (см. приложение 2)[11]. Благодаря этим инструментам я имею нужные ориентиры, помогающие мне лучше организовывать свои действия при занятии «устойчивым развитием».

Но несмотря на то, что иметь хорошее рабочее определение и четкие ориентиры, конечно, важно, общие формулировки могут быть использованы только в качестве общего руководства: условия каждой системы, связанные с обеспечением ее устойчивости, уникальны (см. четвертый и пятый пункты, объясняемые далее).

В-третьих, надо уметь различать «развитие» и «рост».

Под термином «развитие» понимается изменение, происходящее с течением времени; термин «рост» означает увеличение, наблюдаемое с течением времени. Эти понятия часто используются как синонимы, но они не идентичны. Отсутствие четкого различия между ними порой приводит к путанице в программах устойчивого развития, а также порождает серьезные проблемы для мира в целом.

Строго говоря, рост является разновидностью развития. В свою очередь развитие может подразумевать уменьшение, а также качественные изменения, не связанные ни с ростом, ни с уменьшением.

Часто, для того чтобы система была устойчивой, в ней что-то должно расти. Должны более активно применяться новые источники энергии, должны распространяться новые технологии, должны создаваться новые приемы, сменяющие прежние. Подобные процессы похожи на распространение неопасных вирусов. Но часто, для того чтобы достижение устойчивого развития стало возможным, надо остановить какой-то рост, а иногда даже добиться сокращения чего-то. Порой рост, выражающийся в потреблении материалов, приводит к распространению опасных технологий, к увеличению пропасти между богатыми и бедными, к тому, что делает систему изначально неустойчивой. Например, не следует никоим образом рассчитывать на достижение глобальной устойчивости, если будет бесконечно продолжать расти объем глобальных выбросов диоксида углерода или даже если он стабилизируется на нынешнем уровне. Мы должны отказаться от активных выбросов диоксида углерода даже в том случае, если наши потребности в энергии будут возрастать.

Для достижения устойчивого развития требуются абсолютное понимание критически важного различия между ростом и развитием и умелое применение на практике этого знания.

В-четвертых, необходимо иметь адекватную информацию о том, что происходит в данный момент в той системе, которую вы пытаетесь сделать более устойчивой: вы должны понять важнейшие тенденции, связанные с ней.

Многие из проблем, которые мы сейчас пытаемся решить, варьирующиеся от изменения климата до нехватки пресной воды в сельской местности, в какой-то мере являются результатом очень ограниченной информации о тех системах, которые мы использовали. Поэтому, когда дело доходит до устойчивого развития, то чем больше вы знаете о конкретных системах, применяемых вами, тем лучше.

Какие внутренние элементы, структуры и процессы, обеспечивающие «работу» данной системы, являются основными? Какие связи между этой системой и остальным окружающим ее миром наиболее важны? Каково текущее состояние всех частей этой общей головоломки? Каковы тенденции, если говорить об изменениях, происходящих с течением времени, и скорости этих изменений, знание которых может помочь нам разобраться с общим направлением движения данной системы? Для достижения устойчивого развития очень важно собрать всю необходимую информацию.

В-пятых, вы должны понять работу данной системы.

Будет недостаточно, если вы ограничитесь пониманием систем в целом или даже получите подробную информацию о состоянии конкретной системы. Вы должны уметь правильно использовать эту информацию и понять конкретные, критически важные, причинно-следственные связи. Судьба системы зависит от определенных тенденций, и поэтому нужно знать, почему вообще возникают эти тенденции. Какие тенденции связаны друг с другом, и если связаны, то как? К чему приводит наличие этой связи? Где в системе возникли «маниакальные» циклы обратной связи и где в ней сложились циклы, приносящие благо? Существуют ли в ней циклы обратной связи, стыкующие друг с другом несколько факторов и благоприятно или, наоборот, негативно влияющие на ход проводимых изменений (часто ускоряя или замедляя их)?

Когда человек знает ответы на эти вопросы, он может понять и то, куда в системе нужно вмешиваться и где в ней надо вносить изменения.

В-шестых, необходимо определить конкретные изменения – инновационные и другие, которые улучшат развитие системы и направят ее на устойчивый курс (или будут ее на нем удерживать).

Как только вы поймете, как работает система, вы будете знать, где она требует изменений,… а затем сможете начать работу над тем, что следует изменить.

Расплывчатых или общих идей здесь, разумеется, недостаточно; ведь в конечном счете вы должны выбрать конкретное действие или набор таких действий, а затем его выполнить. В данном случае для обозначения любого рода изменений, осуществляемых в системе, широко используется слово «инновация», нередко независимо от того, стоит ли за ним на самом деле что-то новое. Виды осуществляемых изменений могут включать новые цели, приемы, проекты, технологии и подходы, а также новые «типы мышления» или «парадигмы», хотя последние две концепции на сегодняшний день являются самыми сложными для осуществления. Выбор инноваций должен, как правило, определяться комбинацией критериев, в том числе ожидаемыми системными последствиями (положительными и отрицательными) планируемых преобразований, вероятностью достижения успеха и возможностью сохранения результатов изменений в долгосрочной перспективе. Только при таких условиях выбранная идея может считаться «хорошей».

В-седьмых, вы должны знать, как успешно начать задуманные изменения и довести их до конца в рамках вашей системы.

Осуществление изменений включает в себя, помимо прочего, еще один уровень системного мышления и анализа, требуемый для перехода от понимания того, как система работает, к пониманию того, как ее надо изменить. Для совершения этого перехода надо знать людей, организации и применяемые физические и технические процессы. Особенно важно понимать, по каким частям системы надо принять основные решения. А для этого надо уметь определять, какие элементы системы (человеческой или технической) более открыты для перемен, где скорее всего возникает сопротивление планируемым изменениям, где в ней находятся точки наибольшего влияния, и решать другие подобные задачи.

Если вы свободно не ориентируетесь в системе изнутри и не разбираетесь досконально в имеющихся в настоящее время ее структурах, у вас очень немного шансов на успешное осуществление изменений.

В-восьмых, необходимо успешно осуществить реализацию программы изменений.

Для реального достижения изменений нужны стратегия, ресурсы, высокая вовлеченность лидеров, поддержка союзников, наличие соответствующих навыков и умение адаптировать свои планы и стратегии к возникающим непредвиденным обстоятельствам. Если вы по-настоящему займетесь процессом изменения системы, то, несомненно, узнаете о ней много нового. Важнейшим элементом успешной реализации в этом случае являются непрерывное обучение и постоянная адаптация. К встречающимся препятствиям следует относиться как к данности, и поэтому абсолютными предпосылками для успеха являются настойчивость и терпение.

Конечно, без фактической работы никаких изменений системы не произойдет, причем часто эта работа должна быть очень значительной и продолжаться в течение длительного времени.

В-девятых, вы должны постоянно отслеживать получаемые результаты и улучшать получаемую вами информацию и понимание сущности системы, глубже разбираться в конкретных программах изменений и возможностях их осуществления.

Чтобы на самом деле добиться устойчивого развития, следует регулярно возвращаться к четвертому шагу, а затем проходить весь описанный путь снова и снова. Устойчивое развитие – это процесс, который никогда не заканчивается, что вполне объяснимо: само развитие бесконечно. Законы природы свидетельствуют, что ничто никогда не остается неизменным и что со временем все меняется. При устойчивом развитии всегда возникает ряд вопросов. Куда мы в настоящее время движемся? Почему? Что мы должны изменить или сделать, чтобы обеспечить движение в правильном направлении в течение длительного времени? Как можно осуществить это изменение?

И как мы узнаем, добиваемся ли мы успеха на этом пути?

* * *

Бруклин, Нью-Йорк

Весна 1986 г.

Я пишу эти строки в метро на ветке «F». Утро. Я еду в юридическую фирму, где в настоящее время работаю. Эта работа дает мне возможность заниматься своим хобби – написанием песен. До этого я читал «Сто лет одиночества» Маркеса. Я смотрю по сторонам.

Недалеко от меня в вагоне едет парень азиатской внешности, лицо которого мне кажется невероятно знакомым. Он также периодически бросает взгляды на меня, словно у него обо мне такие же мысли.

Он очень похож на Фреда.

Фред был одним из директоров центра лечения героиновых наркоманов в Ипохе, малазийском городе, куда я поехал на год после окончания колледжа в качестве терапевта. Я оказался в этом центре, потому что стал участником известной программы Henry Luce Scholars Program. Но в то время я мало думал о престижности этого занятия. Зато на протяжении всего годичного пребывания в Малайзии я приобрел новый опыт – опыт смирения.

Вероятность того, что Фред из Ипоха, высокий молодой человек, с квадратными плечами и тонкими усами, окажется вместе со мной в одном и том же вагоне нью-йоркского метро, была почтинулевой. Но этот парень продолжал изучающе смотреть на меня, а я на него. «Ты.?..» Да, это был он.

Фред оказался в Нью-Йорке по какой-то программе обмена вместе с моим бывшим боссом Алойсиусом. Мы решили поужинать втроем. Наша совершенно случайная встреча настолько поразила нас, что потребовалось не меньше двух кружек пива на каждого, прежде чем мы более или менее пришли в себя и начали связно общаться. Возникшему чувству скованности способствовало и то, что в прошлом мы не слишком хорошо ладили друг с другом.

Этому есть свое объяснение. Достаточно сказать, что для малазийских наркоманов я был никудышным терапевтом. Мне было двадцать два года, я всегда был чистеньким и аккуратным парнем, образцовым социальным работником из числа хиппи-ботаников. Моими же «пациентами» были парни за тридцать, преступники, в числе которых были даже убийцы, и поэтому они могли – без всякого шума и пыли – придушить меня: я бы и не пикнул.

Но уволить меня не мог никто, поскольку я пользовался большим авторитетом. Поэтому я сам через какое-то время перешел на более низкую должность и занимал ее до тех пор, пока, наконец, не нашел для себя более подходящей работы, на более высоком уровне, которому я мог соответствовать, – консультанта.

В лечебном центре была удивительная библиотека, собранная из пожертвованных книг по психологии, групповой динамике и организационному поведению. Я прочитал их все, перевел их основные идеи на простой вариант английского языка, которым пользуются в Малайзии, и стал проводить занятия с персоналом центра. В конце моей стажировки, в ходе которой я получал стипендию, они попросили меня провести «оценивание организации». Я проштудировал специальную литературу, разобрался с несколькими методиками проведения собеседований с работниками, собрал необходимые данные, проанализировал организацию как систему и написал отчет. Мой вывод не понравился директорам центра, которыми в то время как раз и были Фред и Алойсиус. После этого наша терапевтическая работа продолжалась в конфронтационной атмосфере и завершилась довольно резко. Я заявил, что проблема заключается в них самих и что им следует провести реструктуризацию организации.

– Очень хорошо, что на следующей неделе запланирован твой отъезд домой, в США, – ответили они мне. – Ты можешь начинать упаковывать вещи даже раньше. До свидания.

Я отправился домой, познакомившись со «вкусом», который до этого почти никогда не пробовал в своей жизни, проходившей по «плану, почти наверняка обеспечивающему успех», – вкусом неудачи. Она произошла по многим причинам. Вкус этого нового для меня опыта был горьким, но спустя несколько лет я решил, что для меня он был полезным, прежде всего для формирования характера.

Теперь, через пять лет после описанных выше событий, у меня появился неожиданный шанс проглотить обиду и лично извиниться за прошлое. «Ну, – начал я, – если говорить о той оценке организации, которую я выставил в конце моего года пребывания в ней…»

– О, мы реализовали почти все твои рекомендации, – вмешался в мое мычание Фред. – Они оказались для нас полезными.

«Неужели», – вероятно, появилось у меня на лице.

– Да, – включился в разговор Алойсиус, – но нам пришлось подождать, пока ты отправишься домой, а затем выдать твои идеи за свои.

– Знаешь, это наша культура, которую, как мне кажется, ты не до конца понимал, – пояснил Фред. – Мы должны были сохранить лицо.

Какое интересное сочетание «вкусов» после этого я ощутил. Смесь провала и успеха или, наоборот, успеха и провала, но в любом случае общий привкус остался горьким.

* * *

Этот эпизод в Малайзии был моим первым профессиональным опытом в области консалтинга и изменения систем. Вместе со многими другими уроками он научил меня тому, что в конечном счете, когда мы пытаемся изменить систему, понимая под ней организацию, общину, страну в целом или весь наш мир, мы никогда не можем быть на 100% уверены, каким именно в итоге будет результат нашей работы. Добьемся ли мы успеха или потерпим неудачу? Все сделаем хорошо или породим непредвиденные проблемы, которые проявят себя в будущем? Мы делаем все возможное, но в результате должны жить в состоянии неопределенности.

Поэтому я вовсе не претендую на то, что теоретическая модель из девяти шагов, упомянутая выше, гарантирует успех. Но я готов утверждать, что эта модель относится к категории архетипических, которым следует любой человек, на практике занимающийся вопросами устойчивости, или, по крайней мере, должен им следовать. И я это заявляю не потому, что перефразирую сумасшедшего философа из давней скетч-комедии «Монти Пайтон»[12], который говорил: «Это моя теория, полностью моя и только моя!»[13]. Скорее, сам процесс изначально является «таковым» и естественным образом реализуется именно в таком виде. Именно это я и имею в виду, когда говорю о его архетипической природе: в кратко описанной выше теории перечисляются характеристики, общие для всех процессов устойчивого развития, независимо от того, в какой перспективе и под каким углом их авторы рассматривают сущность происходящего.

Конечно, большинство программ устойчивого развития, реализуемых в современном мире, формально не состоят из перечисленных девяти шагов, и уж тем более эти шаги не выполняются в указанной последовательности. Но в то же время почти все инициативы на практике следуют по такому маршруту, даже если их участники сами этого не осознают. Все равно общая последовательность их действий в целом является одинаковой, как и их попытка концептуально осмыслить весь свой процесс. Это происходит потому, что вы просто не можете эффективно и надежно заниматься устойчивым развитием каким-то другим способом. Без понимания систем в целом сложно разобраться в сущности ключевых понятий (и, как результат, добиться целенаправленной реализации видения, построенного на их основе), современных тенденциях, проводить анализ отдельных систем, предлагать нужные изменения и стратегии… Если такого понимания нет, на выходе в результате вашей деятельности может быть что угодно, но вряд ли получившееся будет устойчивым развитием.

И наконец, отметим, что цель описания «теории» вроде приведенной выше заключается не в том, чтобы показать, как люди должны добиваться устойчивого развития. Оно предназначено для пояснения того, какие идеи, предположения и убеждения лежат в основе того процесса, которым мы все занимаемся, процесса, выступающего фундаментом практически для каждой концептуальной модели и применяемых наборов инструментов и методик. Поэтому понимание сущности этого базового, архетипического процесса поможет вам разобраться в том, какую роль играет каждая конкретная модель или для чего именно предназначен каждый используемый инструмент, благодаря чему вы сможете адаптировать их с учетом своих конкретных потребностей.

Если вы не согласны со сказанным, попробуйте провести один мысленный эксперимент: проанализируйте программы устойчивого развития, с которыми вы хорошо знакомы. Вы увидите, что все они в полной мере соответствуют описанному выше процессу, хотя зачастую некоторые шаги могут быть объединены. Вот несколько примеров этого.

? Программа корпоративной социальной ответственности или отчетности по обеспечению устойчивости. Такие программы соответствуют шагу 4 – пониманию того, какие тенденции в системе являются критичными. Отчеты составляются лишь после определенного уровня понимания устойчивости и устранения проблем, возникших при этом. Лучшие доклады отправляются вверх на следующий уровень. В них описывается основная динамика событий, лежащих в основе индикаторов, и показано, как эти индикаторы связаны друг с другом (шаг 5). Часто компании сообщают об инициативах – инновациях, тех новшествах, которые они вводят в свои системы, чтобы оказать влияние на выявленные тенденции и повысить степень устойчивости (шаг 6). Отметим также, что отчетность является и частью шага 9, на котором вы оцениваете степень успеха вашей работы с точки зрения влияния ваших усилий на систему в целом.

? Программа для города по переходу парка транспортных средств на альтернативные виды топлива. Такая программа соответствует шагам 6 – 8, на которых определяется, какую именно инновацию в области устойчивости следует внедрить, как спланировать ее внедрение и как ее реализовать на практике. В самой общей форме такая инициатива является результатом процесса, осуществляемого в организации, где начали понимать сущность устойчивого развития (как правило, в перспективе локальных и глобальных проблем, наличие которых приводит к неустойчивости), где стали заниматься затруднениями, вызванными транспортом, и определили альтернативные транспортные средства, при помощи которых в системе можно осуществить значительные положительные изменения.

? Программа школьного или профессионального образования по вопросам устойчивого развития и повышению осведомленности общества. Зачастую реализация таких программ предусматривает выполнение ряда шагов, с 1-го по 4-й, в ходе которых люди знакомятся с общей концепцией долгосрочного здорового состояния системы и тенденциями, угрожающими этому здоровью, а также с системным мышлением. Обычно в них рассматриваются примеры внедряемых инноваций, но подробно не объясняется, как планировались эти изменения и как они были реализованы. К тому же в таких программах слишком часто не показывают конфронтации, возникающей в реальной жизни из-за разницы между «ростом» и «развитием», хотя она проявляет себя в той или иной степени в каждом примере. Вы не можете, например, заниматься проблемой изменения климата, не сталкиваясь при этом с увеличением выбросов диоксида углерода и необходимостью разрабатывать альтернативные решения в области энергетики.

Вам, конечно, не нужно становиться приверженцем описанной выше теории, однако в ней стоит разобраться, так как только в этом случае эта книга окажется для вас полезной, потому что объясняемые в ней инструменты и методы опираются на эту теорию. Конечно, вам следует критически подойти к этой теории и поставить ее под сомнение. Такой настрой мышления поможет вам более эффективно выполнять свою работу, а если вы поделитесь своими мыслями с другими, их работа (в том числе и моя) может улучшиться.

Хотя хорошие теории и стратегии являются важными элементами для устойчивого развития, их еще недостаточно. В изложенной выше теории имеется и «Шаг 0», о котором вам также следует обязательно знать.

Он заключается в том, что вам надо проявить интерес к описываемой здесь области.

* * *

Стокгольм, Швеция

19 декабря 2007 г.

Я сижу в автобусе, который везет меня домой с работы. Оглядываясь по сторонам, я все больше удивляюсь: мне кажется, что поведение людей в моем районе становится все более деструктивным. Кто-то, скорее всего подростки, подорвал один из газетных автоматов, установленных на главном вокзале пригородных поездов, где к тому же открыт местный торговый центр. Последним увлечением самых агрессивных молодых людей стало устройство в городских центрах Швеции фейерверков на Новый год, а некоторые из них, самые отмороженные, могут запустить ракету и в людей.

В глобальной схеме происходящего все это, казалось бы, мелочи, однако они заставляют меня вспомнить о гораздо более гнусных поступках и случаях насилия, по большей частью совершаемых представителями мужского пола, в других частях мира. Это вызывает беспокойство о том, куда мы движемся в целом.

Передо мной сидят три парня, которые могут быть теоретически правонарушителями. Им лет 14 или 15, они громко разговаривают, время от времени хлопая друг друга по плечу, и в целом, можно сказать, не дают расслабиться. Демонстрируя бесстрашие, я достаю компьютер и начинаю писать эти строки, игнорируя поведение подростков.

– Эй, ты! – слышу я через некоторое время голос одного из молодых людей, в котором явно доминируют провокационные ноты. – Какой марки этот компьютер? – Вот напасть. Я отвечаю на вопрос и начинаю продумывать стратегии, которые могли бы отвлечь его внимание от меня.

– Он ведь работает на аккумуляторе. Правильно?

– Конечно, – отвечаю я и тут же сам себя мысленно торможу, потому что мне хотелось добавить оскорбительное «это ведь очевидно».

– Понятно. А откуда берется энергия для зарядки этого аккумулятора? – не унимается подросток.

Ха. Вопрос совсем не из тех, который я ожидал.

– Ну, мы покупаем экологически чистую, «зеленую» электроэнергию, и поэтому, с технической точки зрения, в нем энергия ветра.

– Здорово. Это хорошо, – отреагировал парень на мои слова. – Нас интересуют вопросы окружающей среды. – Тон его смягчился. – Ты ведь знаешь, что изменение климата действительно является проблемой?

– Да, я об этом знаю. И рад, что ты тоже знаешь об этом. Это проблема, над решением которой я работаю почти каждый день.

– Правда? Это круто! Еще пересечемся, – услышал я, убирая компьютер, так как приближалась моя остановка.

Я подумал, что, хотя некоторые вещи на самом деле становятся хуже, в жизни есть и такие направления, где ситуация все время меняется к лучшему.

* * *

Каждый день в моей повседневной жизни, а также в прессе, с которой я регулярно знакомлюсь, я вижу доказательство того, что люди становятся все более осведомленными о беспокоящих меня проблемах. Все больше людей, как складывается впечатление, уже непосредственно занимаются теми серьезными вызовами, с которыми в XXI в. сталкивается человечество. Более того, в последние годы эта осведомленность стала настолько полной, что теперь встречается в самых невероятных местах: от штабов участников крупных политических кампаний до классных помещений небольших городков, от планов развития малого бизнеса до планов операций, разрабатываемых для крупных военных баз. Еще более важным является тот факт, что все больше людей готовы проявить заботу, что выражается сначала в их повышенном внимании к этим вопросам, а затем в активных действиях, вплоть до того, что это направление становится частью их трудовой жизни.

Такой интерес является первым шагом. Он проявляет себя не только на уровне чувств, а в виде личной вовлеченности, чему, конечно, способствуют ценности и этические принципы таких людей. Та или иная проблема нас интересует потому, что мы считаем, что она является реальной и важной для нас. Мы направляем усилия на решение проблемы, если уверены, что обязательно должны ею заняться. Если мы действительно чем-то обеспокоены, то можем преодолеть любые сомнения вроде тех, которыми мучился Гамлет, или любое эгоистичное желание, подталкивающее нас к уходу от принятия на себя какой-либо ответственности. При таком настрое слово «долг» начинает восприниматься скорее как призвание, а не как бремя.

Принятие вызовов устойчивого развития, особенно связанных с порожденными людьми глобальным потеплением, глобальной деградацией природных систем и укоренившейся глобальной бедностью и несправедливостью, которые, с одной стороны, способствуют появлению указанных экологических проблем, а с другой – приводят к их усилению, стало долгом для всего человечества. В настоящее время игнорировать проблемы вряд ли кому-то удастся: такое поведение больше не является этически оправданным. Мы должны добиться устойчивого развития и вести себя так, словно от этого зависит наша жизнь, так как для все большего числа людей так оно и есть на самом деле.

* * *

Игра нашего мира наперегонки со временем не относится к линейному процессу. Большинство тенденций, с которыми мы сталкиваемся, по своей природе являются экспоненциальными, т. е. при возрастании скорости процесса итоговое приращение силы их проявления становится большим. Научная группа, участвующая в программе International Geosphere-Biosphere Programme[14](деятельность которой можно упрощенно сформулировать так: «группа, пытающаяся понять всю планету как одну систему»), собрала множество графиков, которые свидетельствуют об очень резком возрастании темпов происходящих изменений, изменений, еще не так давно трудных для обнаружения, а теперь легко наблюдаемых. Примерами мест, где эти перемены видны, можно назвать ледник, участок тропического леса или район промысла рыбы. Одна из разновидностей наблюдаемой в таких местах картины показана на рис. 1.1.

Источник: Steffen W., Sanderson A., Tyson P. D. et al. Global Change and the Earth System: A Planet Under Pressure. Berlin, Heidelberg and New York: Springer-Verlag, 2004. Использован с разрешения авторов.

Рис. 1.1. Экспоненциальные тенденции ухудшения элементов окружающей среды

* Международные доллары – условная расчетная единица, применяемая при сравнении макроэкономических показателей разных стран мира. – Прим. ред.

Такие вот цифры стоят за высказыванием Тома Этли, с которого начинается эта глава: «Дела идут все лучше и лучше, все хуже и хуже, все быстрее и быстрее»[15]. Например, рост потребления бумаги связан с увеличением числа грамотных людей, которые умеют читать, но вместе с тем для ее производства надо срубить больше лесов. Рост международного туризма и активное использование телефонов означает, что люди теперь намного больше путешествуют и что они хорошо связаны друг с другом – способом, который было невозможно себе представить еще 100 лет назад, но за это надо заплатить свою цену – возросшие выбросы углекислого газа, накопление в окружающей среде тяжелых металлов и сомнительная ценность ресторанов быстрого питания, которые можно увидеть почти в любых уголках мира.

Для многих людей такие индикаторы являются не просто тревожными, а сигналами «отчаяния». Эти взрывообразно усиливающиеся тенденции, каждая из которых является классическим примером экспоненциального роста, отражают положение дел в нашем мире, которое меняется не только быстрее, чем мы это понимаем, но и меняется с такой скоростью и таким образом, которых мы вообще не можем понять. На первый взгляд кажется, что остановить, стабилизировать или хотя бы просто изменить эти тенденции невозможно, даже те (и скорее всего именно те), которые, как нам совершенно понятно, особенно вредны для нашего будущего. Такое положение дел нередко вызывает депрессивное состояние.

Но, как это ни странно, в складывающейся картине есть и проблески, дающие надежду. Если наш мир можно изменять при помощи способов, вызывающих тревогу или опасения, и делать это с немыслимо высокими скоростями, то его также можно менять и в другом – благоприятном для нас – направлении и делать это с аналогичной невероятно высокой скоростью. Помните ли вы Берлинскую стену? А апартеид? Или, если отвести стрелки часов еще дальше в прошлое, правление Британской империи в Индии? Вряд ли кто-то из людей, живших в упомянутые периоды истории, когда те события были реальностью, мог бы с уверенностью предсказать, как быстро все они отойдут на дальний план, а вместо них на первое место выйдут другие, порожденные новыми и более демократическими системами.

Но именно так в реальной жизни и происходят трансформации.

* * *

Восточный Берлин, Германия

Сентябрь 1992 г.

Со своим другом Майклом ла Фондом я сижу в ресторане, который вращается высоко над берлинской Александерплац. Поздняя ночь. Мы потягиваем пиво. Город под нами похож на блестящий ковер. Майкл, архитектор в области устойчивости, мой друг из Сиэтла, учится в Германии в аспирантуре. Я оказался здесь в ходе своей первой продолжительной поездки по Европе. Мы обмениваемся мнениями о некоторых самых противоречивых перспективах нашего мира: опасных тенденциях, темных предзнаменованиях, творческих возможностях и даже надеждах на масштабные преобразования.

Здесь, в Берлине, трансформация идет полным ходом.

Чуть раньше мы наблюдали своего рода еженедельно проводимый парад, который проходит в недавно снова объединенном Берлине, в его восточной части, которую теперь «захватили» художники и застройщики. Группа людей, по внешнему виду похожих на представителей диких племен, шествовала по улице в сопровождении старой военной техники, где в глаза бросались истребитель «МИГ» и танк. Во время этого движения было много барабанной дроби и выкриков-призывов. Шум усиливался и из-за ударов молотков, которыми демонстранты лупили изо всех сил по военной технике. Мы видели, что неподалеку в свете факелов и уличных фонарей происходило крушение отдельных конструкций прошлого, хотя другие при этом оставались новыми и блестящими. Сюрреалистическая картина, если не сказать больше.

У меня в кармане лежит обязательный в то время сувенир – «кусок Берлинской стены», который я поднял во время прогулки в начале дня. Это просто кусок серого бетона. Но тот факт, что я могу подобрать часть «Стены», словно часть любой другой старой вещи, и при этом вокруг меня не будет ни охранников, ни колючей проволоки, ни «коммунизма», для меня был удивительным. Выросший в Америке в 1960 – 1970-х гг., я с детства был убежден, что «железный занавес» является неизменной особенностью европейского ландшафта.

– Здесь даже воздух наэлектризован, – произнес Майкл, – такое ощущение, что все возможно. Много экспериментов. Даже просто прогуливаясь по улицам, получаешь какую-то подзарядку.

Пробыв в Берлине всего несколько дней, я тоже почувствовал этот электризующий настрой – настрой на надежду.

* * *

В течение нескольких лет, выступая с презентациями по всему миру, я использовал другой набор графиков, при помощи которых я приводил контраргументы, обращаясь к некоторым разочарованным людям, когда они начинали понимать опасности экспоненциального характера таких процессов, как увеличение площади городов и выбросов углекислого газа. В других графиках я показывал снижающиеся цены на энергию ветра и солнца, увеличение числа гибридных и других альтернативных транспортных средств или даже возрастающее число консультантов и специалистов по вопросам устойчивости, которые предлагают свои услуги по всему миру. Каждый приведенный мною график наглядно демонстрировал одну и ту же идею – экспоненциальный рост работает в обоих направлениях.

Со временем я начал собирать всю эту информацию в обобщенном символьном виде, более точно отражающем тот мир, в котором мы живем. Я называю этот вариант «графиком надежды» (см. рис. 1.2)[16].

Рис. 1.2. График надежды

Вот какой в общем виде является картина, открывающаяся нам в настоящее время: процесс замены нашего нынешнего неустойчивого образа жизни устойчивым ускоряется. Точка на графике, обозначенная как «точка фазового перехода», является символической: при ее достижении вероятность выбора устойчивого варианта превышает вероятность выбора неустойчивого, после чего такой – устойчивого развития – общий путь ведения дел на планете Земля становится преобладающим. И это не математическая функция, а совокупный результат наших решений, тех выборов, которые мы делаем за «время нашей жизни». Это означает, что точка фазового перехода не является фиксированной и не привязана к какому-то моменту; чем быстрее мы выберем вариант устойчивого развития, чем раньше она наступит.

Но чем дольше мы ждем, тем больше мы теряем.

Обратите внимание на то, что некоторые из проблем, с которыми мы сейчас сталкиваемся, уже являются пиковыми: далее может быть только этап их ослабления. Например, «пик потребления нефти» уже не просто вопрос научной дискуссии, а тема неотложного политического обсуждения: как мы сможем заменить ресурс, запасы которого ограничены и цена которого будет неизбежно расти? Многие процессы, приводящие к загрязнению окружающей среды, вроде тех, которые снижают качество воздуха во многих городах мира, уже вышли на свой пик, заменены альтернативными вариантами или проявляют себя не так сильно, как в прошлом. Однако есть другие процессы, такие как выбросы парниковых газов, динамика которых в значительной степени пока еще ускоряющаяся, причем стремительно.

Но в то же время по всему миру усиливаются и другие процессы: все более активно применяются ветряные мельницы и крыши с солнечными батареями; миллионы людей в самых бедных странах участвуют в кампаниях микрокредитования; фирмы все более серьезно используют программы CSR (корпоративной социальной ответственности) не только как элемент своих пиаровских акций, но и как практическую концепцию, реализуемую на уровне стандартных операционных процедур. Поэтому можно говорить и о хорошей новости – трансформация уже началась: неустойчивые процессы должны – по определению – прекратиться, и это действительно уже во многих случаях происходит, когда благодаря инновациям в технологиях, новым приемам ведения бизнеса, современной государственной политике, планированию развития общества и нашим выборам, которые мы делаем в своей жизни, неустойчивые процессы все больше отходят на задний план и уступают место новым, устойчивым.

Но есть и плохая новость: как быстро мы сможем добиться указанных благоприятных изменений? Дело в том, что устойчивое развитие, хотя и ускоряется, по-прежнему отстает от роста кривых, показывающих нарастание проблем, которые мы пытаемся решить. Каждый день задержки обходится нам очень дорого. Иногда эти потери даже усугубляются, как это было с исчезновением панд или усилившимся стрессом членов бангладешской семьи, которые отчаянно пытаются заработать себе на жизнь во все более трудных условиях. Но порой цена таких задержек слишком огромна, особенно когда проблемы наступают внезапно: мощнейшие штормы, вызванные изменением климата, приводят к тому, что городские дамбы не способны защитить от наводнения, а прежние планы эвакуации людей в случае катастроф не срабатывают. В таких условиях у биологического вида иногда просто не остается подходящей среды обитания, в которую его представители могли бы перебраться при ухудшении положения дел в той местности, которая была для них домом до этого.

Чаще всего мы не имеем представления о том, где именно находятся такие скрытые важнейшие триггеры и «точки воздействия», как их все чаще называют, и не знаем, какой конкретный день является последним, чтобы предпринятые до его наступления действия помогли не допустить катастрофических событий: исчезновения биологического вида, разрушительного наводнения, смерти детей. Если мы серьезно ко всему относимся, если наша «забота» о мире является действительно настоящей, то у нас нет другого этически оправданного выбора: мы должны делать все возможное, чтобы преобразования, направленные на достижение устойчивости, происходили как можно быстрее…, быстрее и быстрее.

Реальной основой для такой надежды является наша готовность взять на себя решение этой сложнейшей задачи. Такая личная ответственность – один из базовых принципов, которыми мы руководствуемся в нашей жизни.

* * *

Кэннон Бич, штат Орегон

Сентябрь 1992 г.

Готовясь к моей первой международной поездке, в ходе которой я должен был выступить с докладом, я иду на пляж, чтобы там попрактиковаться. Сейчас темная ночь. Бушуют волны. Отлично. Никто не сможет меня увидеть и услышать. Сейчас моей аудиторией является океан. Я начинаю мою речь.

Однако очень быстро мои слова становятся все менее убедительными, что понятно даже мне самому. Я начал слишком нравоучительно! В свое время я вообще хотел стать священником.И вот в эту минуту я мог бы выступать с самой плохой проповедью в мире.

Поэтому я сменил тональность и начал говорить волнам о моем дискомфорте. Моим слушателям надо отдать должное: они очень терпеливы. Они без жалоб воспринимают мои стенания. Почему я вообще должен выступать с речами? Я ведь самый обычный человек! Кто будет слушать мои предупреждения о будущем и мои призывы к действиям? Я сам, вероятно, не стал бы обращать внимание на такого типа!

Однако через какое-то время что-то изменилось, и я начинаю прислушиваться к реакции моей аудитории. Ветер и волны… мне что-то говорят в ответ.

Каждый порыв ветра вносит свою часть в общее перемещение воздуха, а каждая рябь на поверхности воды в конечном счете способствует появлению волн.

Это старый урок, но я усваиваю его только сейчас. Каждый ковш воды состоит из отдельных капель. Никто из нас не является особенным, и в то же время каждый из нас в равной мере важен для всего происходящего.

Впервые за несколько недель я больше не чувствую никакой нервозности из-за предстоящих выступлений и презентаций. Я возвращаюсь в гостиницу и засыпаю. На этот раз мой сон глубокий и спокойный.

* * *

Когда Джона Стюарта, американского комика, выступающего в телевизионных передачах, пригласили быть ведущим на церемонии вручения премий Американской академии киноискусств «Оскар», он отреагировал на это в своем духе: «Даже я разочарован этим выбором».

Цитируя шутку Граучо Маркса, с которой тот выступил в своей последней речи, Вуди Аллен в фильме «Энни Холл» говорит, обращаясь прямо в камеру: «Я никогда не стал бы вступать ни в один клуб, если среди его членов был бы такой тип, как я».

Даже президент США Авраам Линкольн в своих записях, где он упоминает о своем первом любовном опыте, признался, что он никогда не был бы счастлив, общаясь с женщиной, если она соглашалась бы его терпеть.

Все сказанное по этому поводу может служить своего рода введением к тем мыслям, которые обуревали меня в начале 1990-х гг., когда меня стали все чаще приглашать вести семинары, выступать с речами или дать то или иное «экспертное заключение». Если очень коротко, мои мысли можно было бы свести к одному предложению: «Если меня считают экспертом, то мир действительно находится в тяжелейшем положении».

Чувство неадекватности является одновременно нормальным и типичным состоянием для любого человека, которому поручили (официально или неформально: вам это приказал сделать босс или обстоятельства складываются таким образом, что подобные приказы вы отдаете сами себе) решить одну непростую задачу – «приподнять» всю конструкцию мира так, что остальные смогли заняться вопросами устойчивого развития.

Кто бы как ни относился к сказанному, один факт в любом случае остается неизменным: когда речь идет о «спасении мира» или, если быть более точным, когда дело заходит о таком преобразовании наших систем, при котором они могли бы способствовать устойчивости природы и человечества, а не помогать реализовываться сценариям коллапса, все, чем мы для этого располагаем, это мы сами.

Вскоре после завершения работы над моей первой книгой «Поверьте Кассандре» я попытался внести свой вклад в исправление приводящего меня в замешательство положения дел, которое было вызвано очень важным по последствиям наложением друг на друга глобальных тенденций и человеческих способностей. В то время я был в Лондоне на праздновании наступления нового тысячелетия. Может быть, под влиянием этого события на меня нашло вдохновение, я сел и написал свой «Манифест». Этот документ главным образом был письмом самому себе – «упражнением для уточнения собственных взглядов», как я его назвал. Я попытался более жестко подойти к заявляемым вызовам и тем действиям, к которым я призывал остальной мир в своей только что опубликованной книге. Я показал этот «манифест», который в настоящее время стал эссе под названием «Прежнее устойчивое развитие закончилось; да здравствует новое устойчивое развитие!» (Sustainability is dead – Long live sustainability), нескольким близким друзьям, и они посоветовали мне его опубликовать. (Текст всего этого эссе, которое с тех пор я размещал несколько раз в разных версиях, в этой книге приводится в приложении 1.)

Осмысливая сейчас первые дни движения за устойчивое развитие, я вспоминаю, что писал этот небольшой манифест в комнате в Восточном Лондоне, которую мне на время предоставил один друг. В то время я чувствовал себя кем-то вроде одинокого автора в этой области, пионером новых путей. Конечно, это чувство было слишком наивным. Почти в то же время на свет появился гораздо более точный и всесторонний документ, о котором я тогда ничего не знал, ставший результатом глобального сотрудничества тысяч авторов из десятков стран.

Для разработки этого документа, над которым работала независимая комиссия высокого уровня, в состав которой входили Морис Стронг (бывший в 1992 г. генеральным секретарем Саммита Земли, а также занимавший за свою жизнь много других должностей) и Михаил Горбачев (бывший президент Советского Союза и архитектор изменения мира при помощи политики перестройки и гласности), потребовались проведение сотни заседаний и консультативных совещаний по всему миру и взаимодействие с лидерами и учеными, занимавшимися различными научными направлениями. Он стал лучшим из возможных на тот момент ответом на нашу глобальную ситуацию, этическую ответственность человечества в свете складывающего положения дел и перспектив и надежд на проведение изменений. Названный «Хартия Земли» (Earth Charter), этот документ был окончательно доработан в Штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже всего через несколько месяцев после празднования начала 2000 г., и в июне того же года он был торжественно опубликован в Нидерландах. Я включил весь текст Хартии Земли в приложение к этой книге (приложение 2). (Я узнал о Хартии Земли вначале от руководящего комитета этой организации, а потом в течение двух лет сам был ее исполнительным директором, о чем я расскажу более подробно позже.)

Тем, для кого борьба за сохранение надежды является важным делом, которым они действительно готовы заниматься в своей жизни, а также тем, кто чувствует, что ситуация требует от них взять на себя огромные обязательства и при этом не считать их тяжелым бременем, превышающим их возможности, я настоятельно рекомендую прочитать Хартию Земли, так как она поможет вам выйти на общую, глобального уровня точку отсчета и получить основу, связывающую людей самых разных взглядов и с разным опытом и образованием. После этого напишите для себя свой манифест, свое заявление о том, во что вы верите, за что вы выступаете, во имя чего работаете в своей жизни. Гарантирую, что это упражнение будет для вас чрезвычайно полезным, а также, скорее всего, очень вдохновляющим.

Вполне вероятно, самым главным приоритетом при занятии «устойчивым развитием» являются поддержание нашей целеустремленности и сохранение вдохновения и готовности посвятить свое время и ресурсы решению серьезных глобальных проблем, стоящих перед нами.

Глава 2

Встреча в отеле Petrol

Люди не знают, насколько опасными могут быть песни о любви[17]… Движения, которые приводят мир к революциям, зарождаются из мечты и видения, возникающих в сердцах крестьян, работающих на холмах.

Джеймс Джойс

В конце лета 1982 г. в местечке на берегу венгерского озера Балатон в скромной гостинице под странным названием Petrol[18] без всякого шума и ажиотажа проходила встреча группы исследователей.

Был конец сезона, и большинство гостей, приезжавших в эти места в отпуск, уже вернулись на работу. Все они трудились в государственной монопольной нефтегазовой компании Венгрии. В летнее время гостиница Petrol принимала работников этой организации и членов их семей, которые приезжали на отдых, предоставляемый в этой социалистической стране. Однако на этот раз в ней остановилась группа современных революционеров, которые собрались здесь под видом исследователей глобальных ресурсов.

Участники встречи сдвинули несколько столов вместе и поставили их в виде латинской буквы U, включили проектор и начали обсуждение. Они выслушивали технические доклады о текущем (т. е. элементарном на тот момент) состоянии компьютерных моделей. Собравшиеся с интересом всматривались в довольно сложные слайды. Они спорили друг с другом и обсуждали интересующие их вопросы на английском, который все больше становится международном языком, применяя общую научную терминологию. В этом английском слышались разные акценты: славянские, североамериканские, германские, испанские, скандинавские, иногда азиатские. Основной темой было заявлено обсуждение будущего мировых ресурсов.

Однако истинная цель этой встречи была гораздо менее очевидной даже для представителей венгерских спецслужб, которые присутствовали на ней и отслеживали формирование создаваемой там сети, которая вскоре получила свое название – «Балатонская группа» (Balaton Group), в честь соседнего озера. Следует отметить, что влияние на мир, оказываемое в течение следующей четверти века ежегодными встречами Балатонской группы, созданной на территории Венгрии, в конечном счете привело к использованию одного часто неправильно понимаемого слова – «преобразующий».

* * *

Идеи, инструменты и методы, описанные в этой книге, во многом возникли благодаря моему участию на протяжении почти 15 лет в ежегодных заседаниях Балатонской группы. В этой главе я познакомлю вас с теоретическими основами метода ISIS и покажу их в том виде, в каком они были представлены на одной из встреч этой уникальной группы.

Впервые я принял участие в такой встрече в конце лета 1992 г. Время приглашения на нее было для меня необычным: я собирался подписать письмо о том, что добровольно увольняюсь с работы, продолжать заниматься которой мне не предложили (мой босс был слишком добр, чтобы формально уволить меня, и предпочел оформить наше расставание в виде «окончания» сотрудничества). В тот период, когда я был в подвешенном состоянии, вроде еще и не уволился, но фактически работать уже перестал, я получил приглашение выступить основным докладчиком, причем даже не на одной, а на двух международных конференциях. Так получилось, совершенно случайно, что оба этих мероприятия проводились почти в одно и то же время, с разницей в пять дней, и оба организовывались в Центральной Европе, в государствах, до этого принадлежавших «коммунистическому» блоку.

Если предложение уйти с работы, которую я любил, меня удручало, то перспектива выступления с докладами, которые на тот момент были единственными составляющими моего профессионального «будущего», даже пугала.

На заседании Балатонской группы меня представят сообществу, членами которого являются несколько ведущих мировых ученых и мыслителей, занимающихся вопросами устойчивого развития. Еще в колледже я проштудировал самую известную книгу основателей этого движения – «Пределы роста» (Meadows Donella Н. «Dana», Meadows Dennis et al. The Limits to Growth) – и с тех пор находился под большим впечатлением, которое у меня вызвали безупречная четкость изложения и настойчивость авторов этой работы, которым пришлось ее писать с учетом жестоких атак со стороны академических кругов. Словом, меня ожидала встреча с рядом самых умных людей из всех, кого я когда-либо встречал в своей жизни.

Что еще хуже, меня пригласили рассказать об имитационной игре, которую я разработал. Это меня пугало, так как некоторые члены группы были основателями ведущей мировой ассоциации разработчиков таких игр, создаваемых на основе моделирования. Когда я вспоминал о том, что моей единственной формальной научной степенью было звание бакалавра по философии и междисциплинарным исследованиям, мой страх усиливался еще больше. Можно сказать, я сам своим творением вырыл себе яму. В лучшем случае меня лишат сана «избранных» и решат, что я второстепенный игрок низшей лиги, в худшем мне присвоят звание интеллектуального самозванца.

Пока я тревожился по поводу предстоящей встречи, приближалось время конференции в Праге, где я должен был выступать вместо Вангари Маатаи, впоследствии, в 2004 г., ставшей лауреатом Нобелевской премии. Ее достижения уже к тому времени стали легендарными и даже героическими. Вангари[19], как все ее звали, удалось выжить после многочисленных унижений, избиений, которым она подвергалась, и тюремных заключений, куда она попадала из-за своей деятельности, в том числе выступлений против планов правительства по развитию страны. Ей также удалось сплотить сотни тысяч кенийских женщин, которые занялись посадкой миллионов деревьев. В отличие от нее я последние четыре года провел за компьютером в крошечном подвальном офисе в пригороде Сиэтла, штат Вашингтон, редактируя журнальные статьи, готовя повестки дня разных городских мероприятий и планируя содержание семинаров. По сравнению с Вангари Маатаи мой потенциал оратора, способного вдохновить аудиторию на достижение практических целей, был нулевым.

Но так как я вновь был без работы и в моем календаре не было указано других дел, я принял оба приглашения.

* * *

Моей первой остановкой был Чопак, небольшая деревушка на восточном берегу очень длинного и узкого озера Балатон в Венгрии, куда я приехал на 11-е ежегодное заседание Балатонской группы. Учредители этой группы, Донелла и Деннис Медоузы, получившие известность благодаря своей книге «Пределы роста», в профессиональной жизни были профессорами и международными экспертами в только формировавшейся тогда области, системной динамике. Их поддерживал ведущий специалист Джей Форрестер из Массачусетского технологического института (Massachusetts Institute of Technology, MIT). Форрестер поручил им заняться частью своей задачи, которая была возложена на него престижным Римским клубом[20], – разработать компьютеризированную математическую модель[21], отражающую многие мировые тенденции, связанные с ростом численности населения, использованием ресурсов и загрязнением окружающей среды.

Эта компьютерная модель благодаря одной научно-популярной книге стала известна многим заинтересованным лицам. Затем на основе этой книги был написан бестселлер, получивший признание во всем мире. Историю книги «Пределы роста», проданной в миллионах экземпляров, заголовки о которой появились в газетах по всему миру, и вызвавшей восхищение у одних и негативные чувства у других, я описал в своей предыдущей книге «Поверьте Кассандре». Работа Донеллы и Денниса Медоузов над «Пределами роста» стала краеугольным камнем в новом, только формирующемся движении устойчивого развития, да и сам термин «устойчивое развитие» широкая аудитория прежде всего усвоила из этой книги. Но, пожалуй, более важно, что «Пределы роста» продемонстрировали появление новой, молодой науки – системной динамики и возможности системного мышления в целом.

Теория систем трудна для усвоения, и поэтому при ее популярном изложении очень легко создать своего рода пасквиль. Климатолог Ричард Линдзен, например, известный своим скептическим отношением к теме глобального потепления, так однажды наглядно показал, до какой степени упрощенно можно представить такое изложение: «Все взаимосвязано. Нет ничего определенного. Любой элемент может вызвать что угодно. Поэтому надо что-то сделать»[22]. Является ли теория систем полезной или нет? Этот вопрос вряд ли даже подлежит обсуждению: Питер Сенге, автор книги «Пятая дисциплина» (Senge P. The Fifth Discipline)[23], прославился как консультант глобальных корпораций, применяющий на практике теорию систем (он вышел из того же интеллектуального кружка, который создал в MIT Джей Форрестер). Его успех объясняется просто: представители бизнеса решили, что новая научная дисциплина является чрезвычайно полезной.

Привлекательной стороной гротеска Линдзена, конечно, является его верность. Все действительно взаимосвязано. Системное мышление на самом деле напоминает людям об одном неизбежном факте, а также о некоторых его, казалось бы, нелогичных последствиях, а именно о том, что порой небольшие позитивные изменения в одной части системы могут привести к огромным, неожиданным и очень негативным изменениям в других ее частях, и это вызывает серьезное беспокойство. Фактическая ценность системного мышления заключается не в знании того, что все взаимосвязано, а в выявлении того, как все это взаимосвязано.

Как научная дисциплина теория систем может быть сложной и даже пугающей, если рассматривать ее в терминах MIT, в рамках компьютерных моделей и в свете дифференциальных уравнений. К счастью, вовсе не обязательно очень детально разбираться в этой теории, чтобы она стала для вас полезной. Сейчас написано много хороших наставлений по системному мышлению для начинающих, но в рамках этой книги, да и в целях большей части работ, связанных с устойчивым развитием, для начала будет достаточно познакомиться всего с несколькими ключевыми понятиями, и с их помощью уже можно добиваться полезных результатов. Этими концепциями мы будем пользоваться на протяжении всей этой книги.

Начнем с самого основного – с системы. Под системой понимается совокупность элементов, упорядоченных определенным образом и связанных друг с другом в структуру. Практически все, на что вы смотрите прямо сейчас, и все, с чем вы сталкиваетесь в своей жизни, является системой: ваше тело, ваш дом, то, как вы проводите свое время, ваш счет в банке, ваш автомобиль. Этот список можно продолжать бесконечно. Присмотритесь более внимательно к вашему окружению и сообществу, и вы не увидите ничего, кроме систем, хотя их основа может быть различной: физической, организационной или информационной. Нас окружают политические, экономические, школьные системы и т. д. Если вы опуститесь на более низкий уровень, то там картина в целом будет такой же. Возьмем, к примеру, человеческое тело: сердце, нервная система, клетки, органеллы в клетках – все это системы.

А если при анализе мы начнем двигаться в другую сторону, к глобальному уровню, понять там что-либо без системного подхода, как быстро становится понятно, невозможно. Глобальный климат на самом деле является «системой систем» – море, атмосфера, круговорот воды, ледяные массы и, конечно, последний из появившихся по времени элемент – человеческая деятельность всех видов, начиная с сельского хозяйства и строительства дорог и заканчивая выбросами в окружающую среду углекислого газа, о чем в последнее время активно сообщается в СМИ.

Учитывая огромное влияние систем на нашу жизнь и жизнь планеты Земля в целом, очень важно улучшить нашу способность осмысливать сущность систем и научиться взаимодействовать с ними.

Давайте начнем с некоторых терминов. Элементы любой системы можно отнести к следующим категориям.

? Источник: происхождение любого элемента, как материального, так и абстрактного, который так или иначе перемещается в пределах системы. Такие элементы могут быть самыми разными – от веществ (нефти, которая добывается в скважине, а затем течет по трубопроводам) до информации (в том числе слухов, начинающихся со сплетен, а затем распространяющихся через Интернет).

? Сток: то место, где элемент заканчивает свое существование, после того как система перестает его использовать. Углерод, входящий в состав нефти, частично в конце концов попадает в атмосферу. Слухи в итоге прекращаются, хотя люди могут о них что-то помнить или сохранять в компьютерных архивах.

? Запас: места, где элементы останавливаются на какое-то время на своем пути через систему. Нефть какое-то время остается в резервуарах. Слухи какое-то время будоражат сознание отдельных людей (для них таким пунктом остановки является мозг человека), попадают в блоги и в конце концов добираются до архивов главных страниц.

? Поток: движение элемента из одного места в другое, происходящее в рамках системы, от источника через запас к стоку: в качестве примера можно привести перемещение нефти по трубопроводам, а интернетовских слухов – по оптическому волокну и при помощи радиоволн.

? Обратная связь: информация об источнике, стоке, запасе или потоке. Чтобы информация стала сигналом, ее, конечно, кто-то или что-то должен / должно получить. Так, обратную связь о количестве топлива в баке (тем, кто все еще использует продукты из нефти, хотя со временем число таких пользователей будет снижаться) обеспечивает соответствующий датчик. При получении человеком или автоматическим устройством этой информации, поступившей по каналу обратной связи, она становится сигналом, сообщающим о том, когда бак следует пополнить топливом. Если говорить о нематериальных вещах, число посетителей сайта может свидетельствовать о степени популярности слуха, циркулирующего в Интернете.

? Петля обратной связи: когда информация по каналу обратной связи доходит до получателя, она начинает управлять поведением системы. Обратите внимание на то, что информация, благодаря которой появляется петля обратной связи, по своей природе нематериальна, но, скажем, увеличение числа посетителей сайта порождает новые информационные сигналы, благодаря которым на этот сайт выходит еще больше людей и образуется их поток, после чего этот процесс повторяется. И даже в автоматизированной системе сигналом, который может привести к процессу автоматизированной заправки, является информация о состоянии топливного бака, а не само топливо. Давайте здесь уточним один момент. Нефть, которая в конечном счете сжигается в атмосфере, сама не приводит к выкачиванию из недр большего объема нефти, и поэтому в качестве сигнала обратной связи выступает только информация, полученная действующими лицами (людьми или какими-то автоматизированными системами).

? Динамическое равновесие: стабильность в системе проявляется в том, что она может продолжать функционировать, хотя все ее части пребывают в движении, и так происходит до тех пор, пока эти изменения осуществляются в определенных и допустимых пределах. При этом, несмотря на происходящие изменения, система может к ним адаптироваться и продолжить функционировать (состояние «равновесия»). Небольшая война на Ближнем Востоке вызвала напряженность, но не нарушила функционирование системы добычи и распределения нефти, действующей в международных масштабах: предлагаемые на рынке объемы и цены на этот ресурс колеблются, они то растут, то снижаются, но система в целом продолжает работать. Если из заслуживающего доверия источника слухов отправится сообщение, которое в конце концов окажется недостоверным, положение такого отправителя, конечно, может ухудшиться, но система при этом не нарушится, динамическое равновесие, а его можно считать одной из разновидностей устойчивого развития, в виде его репутации в целом сохранится.

? Нелинейные события: также известные как фазовые переходы в системе, они приводят к разрушениям, которые, как правило, трудно предсказать, поскольку такое развитие ситуации выходит за рамки «прямого пути», характерного для нормального функционирования системы. Нелинейные события происходят, когда некоторые изменения или ряд условий, действующих в самой системе или за ее пределами, побуждают часть системы выйти за предельное, пороговое значение и перейти в новое состояние равновесия. Это состояние может быть «хорошим» или «плохим» – в зависимости от того, с чьей точки зрения – вашей или системы – оно рассматривается. После определенного периода нарушений прежнего положения дел в конечном счете может сложиться другое сочетание меняющихся, но в целом стабильных условий и новое динамическое равновесие, а может произойти и коллапс системы, навсегда или на какое-то время. Арабское нефтяное эмбарго 1973 г. было нелинейным событием[24] – «шоком для системы», которое на какое-то время нарушило динамическое равновесие и привело к длинным очередям автомобилей на заправочных станциях и годам денежной инфляции в западном мире. Но такое изменившееся положение дел в конце концов привело к новому динамическому равновесию, при котором теперь сберегается больше энергии, чем в прошлом, а также проводится более эластичная денежно-кредитная политика, способная лучше противостоять росту инфляции.

? Гибкость: способность системы выдерживать удары и другие нелинейные воздействия и возвращаться в состояние равновесия, хотя, может быть, не в полной мере к тому же самому состоянию, в котором она находилась в прошлом. Так как гибкость является техническим и научным термином, вам, вполне вероятно, лучше его воспринимать в другом виде – как «упругость»: способна ли система получить удар и выжить после него? Гибкое развитие имеет решающее значение для упругости. Многие системы не являются упругими не только потому, что они зависят от ограниченных источников энергии и материалов (например, нефти), или потому, что они доверху заполнили свои стоки опасными отходами (как, например, это уже произошло с CO₂ в атмосфере), а потому, что они негибкие: даже временная остановка подачи нефти может привести к непоправимому коллапсу отдельных систем.

Термины и приемы, относящиеся к системам, в сочетании с умением выявлять причинно-следственные связи и информационные потоки, которые мы в совокупности называем механизмом обратной связи, помогают нам понять, что, образно говоря, заставляет наш мир «тикать», независимо от того, тикает ли это простой часовой механизм или это звук бомбы замедленного действия, которая может сработать в любой момент. Системное мышление позволяет выявить различия подобных процессов. При правильном применении такого подхода вы даже сможете обезвредить неизбежно появляющиеся у вас время от времени «бомбы».

Хотя я познакомился с системным мышлением еще в студенческие годы, когда учился в университете, где изучал «Пределы роста» и другие полезные книги, в то время я на самом деле до конца не понимал всю их важность. Я полностью усвоил это мышление только в начале 1990-х гг., когда начал участвовать во встречах Балатонской группы. Овладение системным мышлением стало для меня, как и для очень многих других людей, большим позитивным «нелинейным» событием в жизни.

* * *

Перелет из Сиэтла в Амстердам

Сентябрь 1992 г.

Почему я собираюсь поехать на встречу Балатонской группы? Что я могу внести в ее деятельность, если она в основном состоит из ученых высшего уровня? Чем именно я буду там заниматься?

Письмо от Даны Медоуз, пригласившей меня приехать, было для меня подобно молнии, озарившей происходящее. В ее сообщении было много прописных букв, означавших повышенную важность, и восклицательных знаков. Отказаться от такого приглашения было совершенно невозможно.

Я знаю, почему она написала мне. Дана увидела мое письмо о важности любви, которое было опубликовано в одном журнале экологической тематики. Это был мой ответ журналисту, работыкоторого в целом, кроме отношения к любви, мне нравились. Что касается этого чувства, он считал, что в нынешнем жестоком мире, где на первое место выходят проблемы окружающей среды, политики и активного поведения, никакой практической пользы от любви нет. Я написал в журнал, что мы, наоборот, слишком мало говорим о любви, так как считаем эту тему слишком неподходящей при «серьезном» обсуждении мировых дел. В ходе таких дискуссий на первое место у нас выходят научный анализ и экономическая политика, и мы, как это ни странно, боимся замечать то, что сильнее всего мотивирует большинство людей заниматься работой по созданию более совершенного мира, нашу любовь к планете Земля, жизни на ней, человеческим личностям, нашим семьям. Для моей «серьезной» репутации изложение подобных мыслей было довольно рискованным шагом, но я не мог ничего поделать с собой.

Конечно, Дане было не привыкать к подобным рискам: она сама была такой же. Ею были написаны заключительные страницы обновленного издания «Пределов роста», появившегося в 1992 г., которые были озаглавлены «За пределами роста». Там она называет любовь одним из пяти основных «инструментов», необходимых для достижения устойчивого развития. Остальными она считает предвидение, создание организаций единомышленников, правдивость и обучение. Такое явно ненаучное заключение в книге, посвященной науке глобального моделирования устойчивого развития, вызвало у некоторых людей чувство дискомфорта. Но ее соавторы полностью поддержали такой подход.

Прочитав мое письмо «о любви», Дана решила, что нашла единомышленника. «Думаю, – писала она, – в разговорах об изменениях, которые необходимо осуществить, появление слова «СЕРДЦЕ» многих сбивает с толку. Поэтому я ОЧЕНЬ РАДА, что вы так глубоко КОПНУЛИ в этом вопросе и мужественно и четко выступаете вместе со мной».

После этого я пребывал в смятении чувств, так как не был уверен, что я «копнул» очень глубоко и что у меня достаточно «мужества», чтобы говорить о любви и устойчивости в повседневной жизни. В моей профессиональной жизни я в основном пытался показать, что концепция устойчивого развития так же важна, как хорошее долгосрочное планирование. В своих выступлениях я старался показать, что использование такого подхода свидетельствует о правильном управлении, хорошем бизнесе и наличии старого доброго здравого смысла.

В следующем абзаце письма Дана меня приглашала: «Мы только что узнали, что у нас достаточно средств (что вообще-то бывает редко) для проведения ближайшего заседания Балатонской группы. Я хочу, чтобы Вы, Алан, на нее приехали! Она состоится 25 – 30 августа. Мы оплатим Вам все расходы, связанные с этой поездкой, но ни пенса больше! Подробности сообщу позже». Как я мог устоять? Уже на следующий день я принял ее приглашение.

В следующем ее сообщении пришла подробная информация. Дана хотела, чтобы я руководил «Амебой», имитационной игрой и моделью изменений культуры, которую я разработал на основе теории диффузии инноваций, предложенной Эвереттом Роджерсом и рядом других ученых. Кстати, добавляла она, мое выступление на встрече, участвовать в которой планируют несколько ведущих мировых разработчиков имитационных игр и моделей, будет первым, открывающим. Там будет полно людей с докторской степенью.

Меня без конца преследовала одна мысль: «У меня ведь даже нет степени магистра!»

* * *

Если Балатонская группа была чисто научной организацией, другое мое выступление, где я должен был заменить Вангари Маатаи, запланированное в Праге через пять дней после Венгрии, должно было состояться в рамках глобального Института культурных связей – Institute of Cultural Affairs (ICA). Там, помимо того что я был одним из основных докладчиков, я должен был провести и интерактивную сессию по вопросам изменений в сфере культуры. В этой сессии должны были принять участие представители 30 стран – те, кто последние два десятилетия занимается разработкой интерактивных методов, упрощающих проведение указанных преобразований.

Получив такую пугающую меня парочку заданий и опасаясь, что меня разоблачат и решат, что я самозванец, а также находясь в стрессовом состоянии, я смог сделать единственную разумную вещь – написал песню.

Моей основной изюминкой выступления в Праге стал прием, который я впервые там опробовал, – включение музыки в официальную презентацию. При участии в заседании Балатонской группы я впервые приходил на научные или политические встречи с гитарой. До этого я относился к двум аспектам моей профессиональной жизни – работе над вопросами устойчивого развития и занятию музыкой – как к отдельным мирам. В сложившихся условиях их объединение я воспринимал не как рискованный подход, а скорее как стратегию выживания. Единственным способом, благодаря которому я мог повысить ценность обоих мероприятий, куда меня пригласили, было предложение чего-то такого, что там в прошлом не практиковалось. Вангари была образцовой активисткой, на практике занимавшейся проблемами устойчивого развития, у меня же был совсем другой уровень – организация встреч, редакторская работа, сбор данных. На Балатоне собирались сливки научного сообщества, интеллектуалы, специалисты в области устойчивого развития, я же был журналистом и любителем, получившим в то время лишь первичное профессиональное представление о вопросах науки и экономики. Поэтому одних риторических заявлений в моем исполнении в такой компании было бы явно недостаточно.

Но я также был певцом и автором песен и знал, что до этого на этих мероприятиях музыка не звучала. Мне показалось, что устойчивому развитию может оказаться полезным и музыкальное сопровождение.

Поэтому на заседании Балатонской группы по вечерам я играл на гитаре и пел «Блюз мертвой планеты». В Праге я занял место ведущего с правой стороны сцены, моя гитара и микрофон находились слева, и я регулярно ходил от одного края сцены к другому. Сначала я говорил о глобальных проблемах, устойчивом развитии и изменениях, затем пересекал сцену и исполнял одну из песен, которые я подготовил к этому случаю, в том числе балладу под названием «Я люблю и, следовательно, я существую».

Вот так я начал писать и исполнять песни об устойчивом развитии, теории систем, экономических показателях, любви и преобразованиях культуры. Я научился использовать музыку и юмор, чтобы оживить выступления о концепциях, которые могли кому-то показаться скучными или трудными. Благодаря этому нововведению я продолжал участвовать в этой деятельности достаточно долго и многому там научился.

Участие в Балатонской группе стало заключительным этапом моего обучения науке и практике устойчивого развития. Учителей у меня было много. От датских физиков я узнал о ценах на энергию. От русских химиков и педагогов – о принципе предосторожности. От индийских специалистов по оценке рисков – о проблемах развития. От голландских разработчиков глобальных моделей – об изменении климата. От африканских юристов и активистов насаждения лесов – о влиянии мировой торговли, инвестиций и иностранной помощи. Со временем я и сам стал более полезным участником обсуждаемых вопросов, так как начал гораздо лучше разбираться в новых для меня профессиональных областях: индикаторах состояния, профессиональной подготовке и стратегическом планировании в области устойчивого развития и использовал дружескую атмосферу, царившую на мероприятиях Балатонской группы, для разработки и последующей шлифовки своих идей. Однако я совершенно уверен, что первые несколько приглашений участвовать во встречах Балатонской группы в основном были вызваны не столько моей работой над индикаторами и стратегиями, сколько тем, что я мог написать песню, например, о разрушении эндокринной системы, если меня об этом попросят. (Кстати, мое произведение на эту тему называется «Гормональный хаос».)

На ежегодных встречах Балатонской группы, а также на других мероприятиях, которые организуются ее участниками, я усвоил, пожалуй, самый важный урок: насколько мощным может быть объединение людей, которые занимаются вопросами преобразования мира. Объедините друг с другом десять человек, и вы многократно усилите их познавательные способности, мотивацию, креативность и возможности заниматься изменениями – примерно в 100 раз. Научите членов созданного объединения самостоятельно создавать объединения, и тогда полученный вами результат можно снова умножить на 100.

А теперь поговорим о движении за устойчивое развитие.

* * *

Когда я отправился на свою первую встречу Балатонской группы, то познакомился там с рядом необычных людей, которые «дышали» вопросами устойчивого развития, системами и изменениями.

Действия, направленные на изменения, со стороны малозаметны, хотя некоторые из них могут быть полностью на виду, а другие спрятаны в тени. Наиболее успешные действия такого рода в истории называются движением. Возьмем для примера прекращение апартеида в Южной Африке, крах коммунизма, усиление роли женщин и вопросы тендерного равенства. Все эти явления начались как разговоры, которые в основном велись в небольших помещениях (чтобы их не слышали другие люди, враждебно относящиеся к высказываемым идеям), затем этих обсуждений, идей и инициатив становилось все больше, и в конце концов они прорвались через взгляды, доминировавшие в обществе, после чего все узнавали, что происходят изменения, приводящие к реальным преобразованиям.

Большая часть исторических движений, которые мы сейчас считаем судьбоносными, кардинально поменяли общие представления и этические взгляды людей.

Движение объединяет не наличие отдельных лидеров, а четкое видение. «Этот мир должен измениться, – считает один из участников движения. – Я участвую в деле, – думает он, – которое гораздо шире моего внутреннего мира. Даже если меня разлучат с друзьями и коллегами, с которыми я в настоящее время сотрудничаю, я все равно смогу сфокусировать свои усилия на достижении нашей общей конечной цели. Мы будем по-прежнему "дышать с ними вместе"».

Движение за устойчивое развитие в настоящее время является наиболее открытым. К нему присоединились миллионы людей, а круг участников очень широк: это и главы государств, и руководители корпораций, и религиозные лидеры, и компьютерщики, и строители домов, и секретари, и врачи…, но так было не всегда. В первые годы Балатонская группа, например, встречалась в Венгрии, потому что эта страна была единственным возможным местом для встреч ученых с обеих сторон «железного занавеса», где они могли встретиться и обсудить глобальные проблемы. Заявленной темой для обсуждения было будущее энергоресурсов, однако на самом деле главным вопросом в повестке дня было формирование общего видения изменений и тесных уз дружбы и взаимопонимания, позволявших выйти за рамки времени, пространства и политических границ. Я знаю несколько других подобных историй о таком спокойном и не привлекавшем ничьего внимания создании сообществ, затем приведших к появлению людей, идей и институтов, без которых невозможны были многие крупные движения, и это заставляет меня предположить, что существуют, скорее всего, и другие подобные сообщества, о которых я просто ничего не знаю.

Сообщества такого рода часто становятся местом встречи людей двух очень разных типов: новаторов и инициаторов перемен. Новаторами, как это очевидно из самого названия, являются личности, предлагающие новые идеи, или по крайней мере их очень активные сторонники. Инициаторы перемен другие по духу. Они скорее выступают проводниками новых идей. Основная масса людей часто воспринимает новаторов как представителей «не от мира сего», а предлагаемые ими идеи часто считает бредовыми или неосуществимыми. Донести идеи новаторов до широких масс помогают инициаторы перемен. Они учат окружающих тому, как «работает система», благодаря чему новые идеи могут преодолеть сопротивление, проникнуть в те культуры, где они очень необходимы, и тем самым оказаться полезными.

Это книга в первую очередь написана с целью помочь созданию и укреплению корпуса инициаторов перемен в области устойчивого развития в нашем мире: людей, которые понимают характер глобальных вызовов, стоящих перед человечеством в XXI в., и готовы часть своей жизни посвятить человечеству – помочь ему уяснить пользу новых идей. Я сам большую часть последних двух десятилетий занимался изучением одного искусства – создания группы инициаторов перемен в области устойчивого развития и профессиональной подготовки людей, чтобы они научились лучше находить хорошие идеи, разрабатывать стратегические подходы для их принятия окружающими и постоянно повышали свой потенциал эффективного ведения этой работы.

Одним из таких профессиональных качеств инициатора является умение помогать другим делать то же самое, что и он сам, так как благодаря этому общее движение преобразований становится более сильным и масштабным.

* * *

Еще одна встреча Балатонской группы

Осень 1997 г.

Индикаторы, системное мышление, теория диффузии инноваций… Мне кажется, что все эти элементы можно соединить друг с другом.

Последние два дня были очень интенсивными, хотя сама встреча пока даже не начиналась. Я сегодня весь день провел, участвуя во множестве умных и веселых игр, разработанных Деннисом Медоузом и другими специалистами в этой области. Эти игры предназначены для одновременного обучения и системному мышлению, и совместной работе. Мы бросали шары, чьи позиции в итоге складывались в сложные узоры, чтобы с их помощью разобраться с такими элементами, как источники, стоки и нелинейные события,… пытались пройти через двор на длинных деревянных ходулях, чтобы лучше разобраться с механизмами контроля и временными параметрами их использования… и демонстрировали динамику петель положительной и отрицательной обратной связи для объединений людей (при положительной или «усиливающейся» петле с каждым раундом наши соединенные руки поднимались все выше и выше, из-за чего созданное кольцо становилось все больше, и так продолжалось до тех пор, пока наша «система» не распадалась, а при отрицательных или «балансирующих» петлях наши соединенные друг с другом руки немного поднимались или опускались, но в целом оставались примерно на одном и том же уровне – уровне «динамического равновесия»). В этих играх мне наконец-то стали понятны некоторые важные вещи, относящиеся к системам, сущность которых при изучении только диаграмм оставалась для меня скрытой.

А днем ранее состоялась «предварительная встреча» нашей «рабочей группы по индикаторам», которую провела Дана Медоуз. Мы попытались определить, какой показатель устойчивого развития является положительным. Наше обсуждение строилось на сочетании формального научного подхода и мозгового штурма, причем при этом некоторые его участники были в Голландии, где их спонсировал государственный исследовательский институт, а другие – здесь, в нашем любимом отеле Petrol.

Вчера у меня возникла одна из тех идей, которые порой появляются неожиданно и заставляют вас вскочить и поспешно записать ее основные положения на классной доске. Мы обсуждали «Треугольник», предложенный экономистом Германом Дейли[25]и графически похожий на заостренную пирамиду (см.рис. 2.1). Дейли делит этот треугольник на четыре секции и на его основе объясняет модель, описывающую «средства» и «цели» человеческой деятельности. Базовую, или нижнюю, часть своей конструкции он называет «природой», а также «исходными средствами». Природа является исходным источником всех наших ресурсов и конечным хранилищем всех наших отходов. Над природой помещена секция «экономика», выступающая как «промежуточные средства». Это те процессы, при помощи которых мы трансформируем природу в товары и услуги, нужные нам и желательные для нас.

Рис. 2.1. Треугольник средств и целей, предложенный Г. Дейли

Еще выше расположено «общество», охватывающее социальные системы нашего мира: правительства, религии, культуры, учреждения. Дейли называет их «промежуточными целями». Эта часть модели считается спорной, по крайней мере для членов нашей международной рабочей группы. Наконец, самую верхнюю часть своей конструкции Дейли назвал «благополучием», под которым можно понимать здоровье отдельного человека, качество его жизни или степень удовлетворенности. Эти результаты, если исходить из «Треугольника» Дейли, являются «конечными целями» человеческой деятельности, и вот здесь-то и начинаются настоящие споры.

Члены нашей рабочей группы из Азии с такой формулировкой не согласны. В их культурах, утверждают они, скорее всего, более точно и более правильно сказать, что «конечной целью» является «общество в целом». «Благополучие» отдельных людей вторично или выступает в качестве «промежуточной цели». «Цель в виде здоровья отдельных личностей нужна для достижения здорового общества, а не наоборот, как вы считаете здесь, на Западе, ставящем интересы отдельного человека превыше всего», – заявляют они.

«Как модель индикаторов устойчивого развития и общая схема, от которой можно было бы отталкиваться при дальнейшем рассмотрении этого вопроса, – заявил кто-то из участников, – "Треугольник" Дейли является не совсем подходящим компасом».

Компас. Именно это слово зацепило меня. Как выйти за пределы линейной и иерархической конструкции, заложенной в основу «Треугольника» Дейли с его полезными категориями, и перейти к другому варианту, циклическому и ориентированному на системный подход, к такому, который учитывал бы указанные культурные различия и сложность взаимодействий всех перечисленных «уровней»? Какой может быть схема, способная выступать в качестве компаса?

То, что сейчас я рисую на классной доске, и является таким компасом. Однако вместо обозначения на нем Севера, Востока, Юга и Запада я указываю четыре категории Дейли: Природу, Экономику, Общество и Благополучие (см. рис. 2.2).

Рис. 2.2. Компас устойчивого развития

* * *

Схема «Компас» стала основой для выбора индикаторов и проведения оценок. Теперь ею пользуются многие предприятия и организации на четырех континентах (см. главу 7), но впервые она появилась благодаря Балатонской группе с ее разнообразным составом, включающим представителей различных научных дисциплин, культур и индивидуальностей, решивших добиться общей цели – использовать системное мышление для достижения устойчивого развития. Фактически все идеи, представленные в этой книге, так или иначе связаны с деятельностью этой группы. То же самое можно сказать и о многих других инструментах, моделях, проектах, учебных курсах, книгах и даже деятельности целых неправительственных организаций, идеи которых зародились в ходе ежегодных встреч этой группы, проводящихся на берегу крупнейшего в Венгрии озера, или получили там значительный импульс от участников этих мероприятий.

Конечно, было бы ошибкой слишком сильно полагаться всего на одну группу или слишком превозносить изобретения отдельных людей, так как они часто появляются под воздействием общего культурного и социального контекста (как минимум этот контекст влияет на мышление этих новаторов). Все инструменты и методы, объясняемые в этой книге, в той или иной мере появились на свет благодаря моему общению с моими коллегами по консалтингу и административной и иной поддержке людей, которые помогают нашему миру продолжать функционировать, а также целой армии статистиков и исследователей, обеспечивающих наличие в мире базы данных. Свой вклад в их появление внесли и многочисленные запросы, приемы и усилия в той области, которую мы теперь называем сферой устойчивого развития. Конечно, должное надо отдать и нашим клиентам.

Без клиентов, которыми для нас выступают администрации и руководители городов, компаний и других организаций, приглашающие нас поработать с ними и, как правило, понимающие, что мы пока еще только экспериментируем с новыми приемами и отрабатываем их в ходе применения на практике, я не смог бы ничего написать на заявленную здесь тему, а у вас не было бы никаких причин, чтобы что-то по ней прочитать. Но так как у нас (как и у остальных консультантов, работающих в этой области) есть клиенты, которые, с одной стороны, готовы взаимодействовать, а с другой – достаточно смелы, чтобы заняться вызовами, возникающими в ходе устойчивого развития, у наших экспериментов есть шанс со временем стать проверенными на практике методами.

В ходе нашего сотрудничества наши клиенты выступают вовсе не как пассивные заказчики, а как активные и творчески действующие участники общего процесса, из-за чего грань между «клиентом» и «консультантом» нередко стирается.

* * *

Новый Орлеан

22 марта 2001 г.

Я сижу в парке Одубон в беседке с моей подругой, коллегой и клиентом Сидни Грин. В разговоре участвует и Ли Хэтчер, с которой мы давние деловые партнеры. Она эксперт по индикаторам. На встречу пришла и Сэнди Брэдли, в прошлом звезда радиопередач из Сиэтла, которая должна была по моей просьбе помочь нам провести эти переговоры в Новом Орлеане. Мы рассматриваем разные возможности.

Вчера Сидни выступила с потрясающей речью на встрече гражданских лидеров в Новом Орлеане, проводившейся в рамках программы «Попадание в десятку к 2010 году» (Top 10 by 2010), спонсорами которой была Торгово-промышленная палата региона и наш здешний клиент. Сидни рассказала о том влиянии, которое индекс устойчивого развития (Compass Index of Sustainability) оказал на ее город Орландо, штат Флорида. Организация, которую она представляла, Healthy Community Initiative of Greater Orlando, была первым клиентом, рискнувшим воспользоваться нашим новым методом, хотя сама Сидни была с ним знакома и до этого. Как бы то ни было, до Орландо «Компас» оставался скорее концепцией, а не приемом, применяемым на практике.

У меня с Сидни много общего, может быть, этого общего даже слишком много. Мы с ней закончили один и тот же университет – Тюлейнский университет в Новом Орлеане (хотя учились там в разные годы). Мы оба работали в этом городе в одной благотворительной организации, которая называлась The Greenhouse («Парник»). Сидни сейчас живет в Орландо, где я вырос. Будучи активным общественным деятелем, она готова использовать индикаторы устойчивого развития так, чтобы они пошли на пользу этому городу. Она подошла ко мне после одной общенациональной конференции, на которой обсуждались локальные и национальные индикаторы. Эту конференцию я организовал вместе с Дэвидом Берри, в то время руководителем межведомственной целевой группы по индикаторам устойчивого развития, созданной в Беломдоме (White House Inter-Agency Task Force on Sustainable Development Indicators). А затем Сидни начала «преследовать меня», как она теперь это называет, чтобы я помог им (хотя я был готов это сделать и без такого давления). Поработав какое-то время вместе, мы обнаружили, что в наших жизнях много и других странных совпадений и параллелей.

Сидни является моим клиентом, но при этом она стала и своего рода партнером. Ее вчерашнее выступление на региональной конференции, где она рассказала о достижениях своей группы в Орландо, убедило многих присутствующих в пользе применения индикаторов и побудило их самих взяться за решение этой трудной задачи. Она вспомнила, в частности, как удивились члены их группы, когда они узнали, что в Орландо в среднем 46% учащихся начальной школы каждый год переходят из одной школы в другую и что эта тенденция приводит – каскадом – к появлению низкооплачиваемых рабочих мест, высокой арендной плате и отсутствию единства у членов сообщества. Теперь у них появился даже специальный термин для обозначения этого явления – «миксер». «Из-за его действия население все время перемешивается, и это является особенностью нашего общества, – рассказала Сидни собравшимся крупным бизнесменам, защитникам окружающей среды, известным общественным деятелям и звездам культуры юго-восточной Луизианы. – Когда вы выявите здешние тенденции, вам станут более понятны особенности Нового Орлеана и то, как эти тенденции связаны друг с другом».

Сейчас, когда мы собрались в беседке, я вижу, что происходит что-то еще. Я понимаю, что Сидни работает над моделью развития общества. В ее варианте она по-своему применяет описанную выше пирамиду и этапы развития общин. Ее идея «строительства пирамиды», в которой явно доминируют египетские мотивы, заставила меня задуматься об ISIS, о том названии метода, который мы используем в нашей консалтинговой работе.

Наш метод получил название ISIS в прошлом году, когда я был в Портленде, штат Орегон, куда меня пригласили выступить с речью. Только что вышла моя первая книга. Я слушал Питера Сенге, автора «Пятой дисциплины» и основного докладчика, выступавшего передо мной, который объяснял динамические аспекты системы. В своем выступлении он использовал слайды, на которых было изображено множество цепочек, напоминавших спагетти, правда, черного цвета, показывал запасы, потоки и петли обратной связи, имеющиеся в типичной компании. Слушая его, я с ужасом обнаружил, что мне придется полностью отказаться от подготовленной мной речи, так как я сам планировал уделитьосновное внимание системному мышлению и хотел воспользоваться для этого очень простым подходом. Но после предельно простого объяснения системного мышления Питером Сенге предложить что-то еще более простое было невозможно.

К счастью, у меня с собой была чистая прозрачная пленка, набор цветных ручек и – самое главное – новая идея, позволяющая представить системное мышление в более широком структурированном процессе изменений, нужных для достижения устойчивого развития. Я начал очень энергично рисовать на пленке. Первый слайд я назвал «Путь к преобразованию». На нем я изобразил дорогу, уходящую к горизонту перед восходом солнца. На нем я большими буквами написал «ISIS». Затем знаками меньших размеров я расшифровал элементы, входящие в ISIS, и указал их в той последовательности, в которой они применяются: индикаторы, системы, инновации и стратегия. В течение следующих тридцати минут я составил для себя схему всего моего выступления. В ходе этой подготовки я до конца сам понял сущность того метода, над которым работал все эти годы. До этого мне никогда не удавалось так точно его обобщить, как в этот раз. И своего названия у этого метода раньше не было.

Вот этот метод.

Начинайте с анализа данных, изучения тенденции и выяснения того, что происходит (в методе этому этапу соответствует элемент «Индикаторы»). Используйте эти показатели в качестве отправной точки и подготовьте карту критических структур, связей и взаимодействий (элемент «Системы»). Решите, каким частям этой карты вы должны в первую очередь уделить внимание, т. е. что для этой системы является «рычагом» и какие изменения там нужно совершить (элемент «Инновации»). После этого тщательно спланируйте, каким образом вы будете осуществлять эти изменения, и все сделайте так, чтобы на этом этапе добиться успеха в масштабах всей системы (элемент «Стратегия»). Выработайте четкую формулировку устойчивого развития, определитесь с отправной точкой и той целью, которую вы хотите достичь, и тогда вы действительно сможете заняться устойчивым развитием.

Это и есть ISIS.

Сейчас в этой маленькой беседке, окруженной величественными дубами в парке Одубон, мы проводим мысленные эксперименты с нашими странными и удивительными идеями объединения: ISIS… пирамида… развитие сообщества… компасы… индикаторы…

К тому времени, когда мы расстанемся, у нас будет видение: инструмент для процесса устойчивого развития, что-то вроде игры, которой можно заняться благодаря методу ISIS и четырехстороннему пирамидальному строению, и основой которой является «Компас устойчивого развития», а в качестве отправной точки для процесса берутся значения индикаторов. Кроме того, применяются инструменты системного мышления, модели диффузии инноваций из игры «Амеба» и инструменты стратегического планирования. Благодаря согласованному использованию всех этих составляющих, можно резко ускорить процессы группового обучения и планирования и нахождения новых решений сложных проблем. Поскольку в результате нашей работы мы придем к согласованным вариантам, давайте назовем их «Базовыми соглашениями», определяющими выполнение принятых решений.

Мы уйдем из этой беседки с такими разработанными нами Базовыми соглашениями, к которым мы придем совместно на основе развития идеи «Пирамида». А затем распространим их по всему миру.

* * *

Мы решали эту задачу вместе, и на свет действительно появилась «Пирамида», которая впоследствии стала широко известной во всем мире (см. главу 8). «Пирамида» в настоящее время является основным элементом общего набора инструментов, применяемого для устойчивого развития, который называется «Ускоритель» (Accelerator). У него есть некоторые свойства, схожие с игрой, однако мы быстро обнаружили, что сила «Пирамиды» прежде всего в ее структуре и что именно благодаря этой структуре, представляющей трехмерное сочетание метода ISIS и многогранного осмысления устойчивого развития, наши учебные программы, процессы планирования и семинары по разработке проектов становятся востребованными.

Попробуйте угадать, где мы впервые на практике опробовали нашу «Пирамиду»? Конечно, на встрече Балатонской группы. Она работала, но, как выяснилось, имелся ряд проблем, которые члены группы помогли мне решить. Один из участников, Вим Хафкамп (ведущий голландский экономист), призвал нас отказаться от всех элементов, связанных с игрой. «Пусть использование "Пирамиды" само по себе будет увлекательным процессом, – сказал он мне, когда мы ехали на автобусе в аэропорт Будапешта. – Это слишком серьезное дело, чтобы оно было игрой».

* * *

В последующих главах мы рассмотрим все указанные инструменты более подробно и покажем, как они работают и что вы можете делать с их помощью. Но теперь вы знаете, как они появились на свет: чтобы починить системы нашего все более хрупкого мира, потребовался творческий подход, идеи и усилия нескольких десятков человек.

А почему наш мир так хрупок? Почему мы истребляем экосистемы, изменяем состав атмосферы, терпимо относимся к пыткам, не противостоим терроризму и пассивно ведем себя в отношении всех других подобных явлений, которые все сильнее и сильнее подталкивают нас к неустойчивому состоянию? В следующих двух главах я попытаюсь найти некоторые из скрытых рычагов, порождающих указанные опасные явления.

Хотя книга не может для вас петь, я все же хочу завершить эту главу так же, как я иногда заканчиваю свои презентации, – песней. Встречи Балатонской группы, устраиваемые на протяжении многих лет, вдохновили меня на сочинение многих песен; некоторые из них в настоящее время благодаря компакт-дискам (а теперь и МРЗ) можно услышать во многих регионах мира. Отдельные мои песни включили в свой репертуар и другие исполнители. С тех давних пор, когда я впервые включил песни в свои выступления на встрече Балатонской группы и на конференции в Праге, музыка стала неотъемлемой частью моей работы. Во многом этому способствовало благоприятное отношение к моему подходу членов Балатонской группы, и поэтому я чувствую, что должен как-то его использовать и здесь.

Приведенный ниже текст лирической песни, которая входила в состав моего первого компакт-диска, «Проверка каната» (Testing the Rope, 1997), не нуждается в комментариях, потому что из нее становится понятно, как она появилась на свет и как объединение единомышленников-исследователей, практиков и друзей выступает в качестве источника личного устойчивого развития для всех тех, кто является его членами.

Балатон[26]

Ревет надсадно пламя, словно зверь,

Горит земля. Пришла пора расплаты

За все, и нам не избежать потерь.

Осталась только горечь от утраты.

Мир подошел к опасному порогу.

Но жизнь всегда бороться нас учила,

Ведь есть другая, верная дорога,

Есть знания, уверенность и силы.

Мы выстоим и вновь пойдем вперед,

Нас Балатона дух объединяет.

С рассветом ветер пепел разнесет,

И снова в небе солнце засияет.

Но кто же рушит мира красоту?

Из-за кого вокруг одни обломки?

Как больно видеть эту пустоту,

Что после нас останется потомкам!

Наш гневный клич уже не станет тише.

Пусть люди, что живут на этом свете,

Очнутся, голос разума услышав:

Сам человек за этот мир в ответе!

Когда от тяжких мыслей не до сна,

И гром пришедшей бури раздается,

Нам Балатона хлесткая волна

Сил придает, чтобы с бедой бороться.

Пусть молнии наполнят души светом,

И шторм заставит нас объединиться.

Я верю, что зеленая планета

Позволит человеку возродиться.

Глава 3

Золотой сундук

Введение денег в оборот ни к чему не привело бы, если не появилась бы сложная «паутина» обещаний. Некоторые из этих обещаний своими корнями могут уходить в реальности прошлой материальной жизни, но по сути в первую очередь они выступают инструментом для проникновения в отсутствующее будущее.

Гуннар Олссон[27]

В январе 2003 г. французский гоночный тримаран «Джеронимо» подвергся нападению гигантского кальмара. Один из членов экипажа рассказал, что увиденные им щупальца, обвивавшиеся вокруг кормы и рулевого устройства, были толщиной с руку («Даже толще, чем моя рука в гидрокостюме», – добавил он). Тримаран при этой атаке ходил ходуном. Шокированные увиденным моряки через какое-то время пришли в себя, схватили большие тесаки и были готовы начать сражаться с морским чудовищем.

К счастью, кальмар быстро выпустил «Джеронимо»[28] из своих «объятий», и морякам не пришлось прибегать к силе, чтобы справиться с этим мифическим (как считалось в прошлом) животным. Они потеряли полчаса во время гонки, но избежали смертельной опасности.

Два года спустя японским ученым удалось впервые подцепить на крюк, сфотографировать гигантского кальмара и научно зафиксировать существование живого существа, о котором до этого знали только по небольшим фрагментам, оказавшимся в желудках кашалотов, когда эти огромные животные оказывались выброшенными на пляжи Тасмании или Новой Зеландии, и рассказам французских моряков, совершивших кругосветное путешествие, которым не очень верили. Однако в наши дни мертвых гигантских кальмаров на пляжи выбрасывает гораздо чаще, чем раньше. После десятилетий, на протяжении которых гигантский кальмар был для ученых самым неуловимым морским существом, теперь мы видим этих крупных животных, как и вообще кальмаров в целом, так часто, что это может вызывать тревогу. Что происходит?

Экипажу «Джеронимо» было бы, вероятно, интересно узнать, что их встреча с настоящим морским чудовищем является симптомом одной глобальной проблемы и даже, если говорить по существу, совокупности больших и взаимосвязанных глобальных мегапроблем, способных порождать странные и неожиданные побочные эффекты. Такими симптомами можно считать как нынешнее неожиданное увеличение числа встреч с кальмарами, так и тот факт, что численность других видов кальмаров, меньших размеров и чаще употребляемых в пищу, возрастает. Это одна из тех историй, которая подтверждает правоту часто игнорируемого трюизма, что в нашем мире «все взаимосвязано». Свой вклад в увеличение числа встреч с кальмарами в масштабах всего мира вносит, например, и ваш автомобиль, если он у вас есть.

Связь здесь следующая. Автомобили работают на ископаемом топливе. Сжигание ископаемого топлива, добываемого из месторождений, приводит к появлению в атмосфере дополнительного количества диоксида углерода. Этот дополнительный углерод становится своего рода одеялом, согревающим нашу планету, и это потепление особенно заметно в океанах. Глобальное потепление привело к повышению температуры океана за предыдущее столетие примерно на полградуса Цельсия. В эти годы австралийские ученые обнаружили, что теплые морские течения изменили биологические процессы у детенышей кальмаров, что привело к более быстрому их росту и более благоприятным возможностям в конкурентной борьбе за места в морских глубинах. Увеличению жизненного пространства, доступного для этих особей, способствуем и мы, люди, съевшие огромное количество рыбы. В ходе этого процесса мы уничтожили много видов рыбы, целые их популяции, и теперь кальмары захватывают освободившиеся в морях и океанах «экологические ниши»[29]. (Некоторые из этих рыб, вероятно, оказались у вас дома, куда вы их привезли из продуктового магазина в своем автомобиле.) Наш коллективный акт «рыбоцида» (fishicide), наряду с относительно быстрым потеплением, происходящим на нашей планете, сокращает число конкурентов кальмаров, предоставляет им все больше пространства, за которое им не надо ни с кем сражаться, и делает все более теплыми воды, в которых они могут быстрее расти.

Объясняет ли сказанное причину, по которой мы после десятилетий безуспешных поисков гигантского кальмара вдруг смогли его найти? Может быть, и нет, но никто не может с уверенностью ответить на этот вопрос. За эти годы мы ведь тоже не стояли на месте, и у нас появились более совершенные технические устройства для поиска этих гигантов с щупальцами, обитающих в океане. Однако вполне убедительным объяснением того, почему в некоторых частях Сиамского залива, как сообщается, почти нет рыбы, но полно кальмаров, могут служить глобальное потепление плюс «рыбоцид».

Сколько мы создали мест, благоприятных для процветания кальмаров? Много. Мы, люди, съели, чему можно только удивляться, 90% крупных океанских хищных рыб, многие из которых были соперниками кальмаров. В целом, мы уже потребили более 80% всех мировых рыбных запасов, из чего следует, что мы уже достигли уровня их воспроизводства и даже превзошли его. В одном исследовании, результаты которого были опубликованы в конце 2006 г.[30], был сделан прогноз, что съедобная рыба – с незапамятных времен основной продукт в питании человека – через 50 лет вообще закончится, если мы продолжим ее потреблять прежними темпами. Это верно: рыбы просто не будет. Даже если этот прогноз окажется немного преувеличенным и рыба закончится только в своем большинстве, идея пустого океана, в котором почти не осталось рыбы, представляет картину будущего, которую невозможно воспринимать спокойно.

Таким образом, если обобщить сказанное, существует непосредственная и вызывающая тревогу связь между нашими автомобилями, нашими предпочтениями в еде и теми счастливчиками, французскими моряками, которым удалось избежать судьбы героев Жюля Верна, отправлявшихся в прошлом под парусами в поисках приключений.

История кальмаров, рыбы, автомобилей и глобального потепления является лишь одной из тысяч, которые можно было рассказать, чтобы проиллюстрировать странные и опасные модели развития событий в настоящее время. Такие истории, более близкие по стилистике и языку к произведениям Голливуда и Болливуда, чем к научным исследованиям, помогают сделать немного более реальными для нас некоторые часто абстрактно излагаемые глобальные тенденции и принципы системного мышления. (В Голливуде на роль капитана, который в конце концов спасает прекрасную исследовательницу, победив в отчаянной схватке в одиночку голыми руками морское чудовище, можно было бы пригласить Брюса Уиллиса. В Болливуде сюжет будет в целом таким же, но туда добавят несколько музыкальных номеров, и все закончится свадьбой в море.)

Почему я рассказываю вам о возможном взрывообразном увеличении числа кальмаров в море? Потому, что эта история поможет вам лучше понять сущность многих проблем, стоящих перед нами. Если говорить о них в целом, то любую проблему можно выразить одним словом, относящимся к одной научной дисциплине, – экономика.

Слово «экономика» происходит от двух древнегреческих слов, oiko и nomia, соответственно означающих «дом» и «заботиться о». Экономика означает искусство и науку, относящиеся к заботе о вашем доме. Из-за этого используемое порой словосочетание «экономика домохозяйства» является отличным примером плеоназма (избыточности). А тот факт, что мы, несомненно, не заботимся о нашем общем доме, планете Земля, означает, что мы не очень хорошо занимаемся экономикой.

Даже простое упоминание слова «экономика» может ввести неэкономиста в ступор. Экономист, встретившись с этим словом в книге, посвященной глобальным вопросам и устойчивому развитию, может начать «готовиться к войне», чтобы защитить честь своей профессии. Это слово может заставить рьяного активиста начать рисовать антиглобалистские плакаты, а бизнесмена относиться к страницам, подобным этой, настороженно, ожидая, что за любой критикой экономики может таиться угроза для корпораций.

Именно поэтому интересная и шокирующая новость о гигантском кальмаре так же полезна, как и хороший египетский миф. И эта история, и этот миф могут помочь нам выйти за пределы наших обычных рефлексивных ответов и начать по-настоящему осмысливать происходящее. Умение думать об экономике и подходить к ней радикально по-новому, является, может быть, вопросом жизни и смерти.

* * *

Давайте снова вернемся к мифу об Исиде и Осирисе, с которого начинается эта книга. В нем множество хитрых ходов, уловок, предательств, опасностей и храбрости, умных задумок и магических открытий. Для тех, кто занимается изменениями ради достижения устойчивости, многое в этой истории полезно, и поэтому на протяжении всей книги мы будем постоянно возвращаться к этому мифу.

Пожалуй, самым важным «персонажем» этой истории, ее главным «действующим лицом», вокруг которого выстроен весь сюжет, является золотой сундук. В египетской мифологии довольно много уделяли внимания проблеме смерти. Особенно важными для египетских правителей были сундуки, потому что они были своего рода транспортным средством, отправляющим в загробную жизнь. Именно поэтому обещание «приза» в виде сундука из чистого золота (вот это будет поездка!) было очень заманчивым даже для бога Осириса, который только ради этого согласился прийти на празднество, устроенное его завистливым братом, и рискнул лечь в предложенное потенциальное «транспортное средство».

В наши дни таким золотым сундуком фактически выступает промышленное общество потребления, если рассматривать его в том виде, в каком оно сложилось на сегодня, – красивое, неотразимое, удобное, хорошо подходящее… и опасное для нас. Но такое общество, если рассматривать его беспристрастно, неминуемо приведет нас к гибели.

Может быть, подобное утверждение покажется кому-то излишне жутким и тревожным, но его можно довольно легко защитить. Если мне сейчас надо было бы выслушать заявления всех биологических видов, которые вымерли из-за нашего голода или бездумного управления природой (к примеру, представителей больших гагарок, дронтов, морских коров Стеллера, бурых приморских воробьев, странствующих голубей), или всех народов, численность которых катастрофически сократилась, некоторых до нуля, или исчезнувших культур из-за того, что другие, представители более «продвинутых» культур, методично их убивали или просто вытесняли на менее приспособленные для жизни территории (такое происходило с австралийскими аборигенами, эскимосами, чероки, «индейцами» Эспаньолы, как называли остров Гаити в период испанского колониального господства), а также представителей культур и экосистем, которые мы в настоящее время постоянно приносим в жертву ради якобы экономического развития (тропические леса, бушмены, белые носороги, акулы…), то сдержать эмоции при чтении столь длинного списка пострадавших было бы очень непросто, а моим оппонентам было бы трудно возражать против моего основного аргумента.

К тому же я пока даже не упомянул о жертвах войн, экологических катастроф, ураганов, вызываемых глобальным потеплением из-за сжигания ископаемого топлива, и других тому подобных явлений. Каждое золотое обручальное кольцо подразумевает существование конкретного золотого рудника и возможность большой утечки цианида, используемого при добыче золота. Чтобы получить стейки из тунца, сначала надо его выловить, из-за чего численность этих рыб сокращается. Чтобы я мог воспользоваться комфортабельным автомобилем, в природу надо выбросить токсичные химические вещества и вести войну на Ближнем Востоке.

Конечно, экономика в том виде, в каком мы ее практикуем, также способствует и более удобной жизни. Промышленное развитие в XX в. привело к беспрецедентному глобальному прогрессу в жизни и здоровье людей и к практически неизмеримому увеличению наших знаний. Благодаря накопленному капиталу, потокам инвестиций и общему расширению прав и возможностей у широких кругов населения, которые сопровождают «экономический рост», вы можете прочитать и эту книгу, т. е. стали грамотным человеком. Чтение является одним из тысяч предметов роскоши, которые вы привыкли считать само собой разумеющимися элементами вашей жизни, как и, скажем, компьютерные игры, хорошие стоматологические услуги и очень многие другие вещи, бывшие немыслимыми в доиндустриальную эру. Конечно, мы должны быть благодарны за этот прогресс, улучшивший благосостояние людей, и даже можем удивляться его достижениям.

Но это только та история, с которой мы хорошо знакомы, история, которая ослепляет нас, из-за чего мы перестаем видеть остальные истины. Мы оказались в той же ловушке, в которую попал Осирис, но удивительной красоты золотой сундук, несмотря на все свое великолепие, в конечном счете все равно остается по сути гробом.

Поэтому существует один пугающий и некомфортный факт, который мы все время должны учитывать: в тени нашего нынешнего экономического комфорта и счастья притаилась смерть. Гибель и катастрофы – неизбежные составляющие нашего будущего, которые проявляют себя тем сильнее, чем активнее мы делаем вид, что у нас все в порядке.

В нашей экономической системе есть что-то совершенно неправильное, так как для ее сохранения и роста требуется очень много ненужных смертей. Мы об этом знаем, но вряд ли даже пытаемся что-то с этим поделать. Мы по-прежнему ослеплены мерцающими огнями и видениями, обещаниями богатства для всех, комфорта, от которого невозможно отказаться, и сопровождающих все это удовольствий и приятных эмоций.

Мы по-прежнему ложимся в этот красивый и заманчивый золотой сундук и не видим, что неподалеку находится крышка, которую в любой момент могут положить сверху и заколотить.

* * *

Брэттлборо, штат Вермонт

Январь 1999 г.

Я решил сделать перерыв в написании книги и съездить в Бостон с другом в маленьком автомобиле, который мне одолжила Дана Медоуз. Эта машина – из тех, которые в Балатонской группе передаются по наследству: в свое время ее в Техасе купил ДжелелЭдзин, инженер из Туниса. Он приехал в Нью-Хемпшир, где начал заниматься по постдокторской программе[31] по системной динамике, а теперь это средство передвижения попало ко мне, чтобы я мог оперативно перемещаться между кафе и библиотеками при написании своей книги, которую я назвал «Дилемма Кассандры». Эта работа, которая начиналась как простое обобщение книги «Пределы роста», неожиданно начала жить своей жизнью, значительно выросла по объему по сравнению с первоначально задумываемым и стала довольно пространным размышлением о судьбах мира и о том, можно ли исправить его недостатки. При активном и продолжительном размышлении над подобными вопросами человеку надо время от времени делать перерыв.

Чтобы не тратить в поездке время впустую, мы с другом прослушиваем аудиокнигу – «Лексус и оливковое дерево» Томаса Фридмана. Я многое узнал из нее, но что-то принципиально важное в ней меня раздражает, что-то, из-за чего я не могу в полной мере спокойно вести свою маленькую «Мазду» мимо замерзших рек и покрытых снегом ландшафтов.

Фридман объясняет свою концепцию «золотой смирительной рубашки», метафоры, которую он использует для описания ситуации с развивающимися странами, вынужденными участвовать в глобальной игре. Помощь, включая инвестиции, оказывается при условии согласия этих государств играть по правилам Международного валютного фонда, Всемирного банка и режима мировой торговли в целом. Да, оказываемая этим странам поддержка приносит им огромную выгоду, и это именно та самая «золотая» часть игры, о которой говорит Фридман, но руки при этом у них остаются связанными, и им не остается ничего другого, кроме как продолжать беспрекословно участвовать в этой игре. В настоящее время они привязаны к системе кредитов и кредитных платежей, инвестиций и процентных ставок, экспорта и экономического роста, основные параметры которых являются изначально – по конструкции этой системы – глобальными. Вы не можете играть в эту игру, не втягивая ресурсы и население своей страны в международные потоки купли-продажи, и не можете, не играя в эту игру, получить доступ к внешним инвестициям и вывести людей из нищеты.

Это достаточно сбалансированное объяснение глобализации, учитывающее и ее блага, и ее экономические и политические издержки. Но меня в нем что-то тревожит, и я, наконец-то, понял, что именно отсутствует в анализе Фридмана. Там вообще не затрагиваются темы природы, истощения ресурсов, исчезновения мест обитания, экосистем, биологических видов, глобального потепления. Не говорится и о таких трагедиях, как те, что произошли в Бхопале или Чернобыле и очень дорого обошлись нам: часть людей погибла, часть испытала большие страдания. Другими словами, в его анализе глобальной экономики нет темной стороны. Он ни разу о ней не упомянул.

Как в настоящее время, а это 1999 г., можно полностью игнорировать в столь широко читаемой и влияющей на мнения многих людей книге, как эта, такие реальные и животрепещущие вопросы, которые экономисты называют термином «экстерналии» (их анализ подталкивает нас считать, что все они находятся как бы «вне» системы)? Как можно управлять нашей экономикой лучше, если мы продолжаем делать вид, что перечисленные составляющие каким-то образом отделены от живого физического мира природных систем?

Метафора Фридмана заставляет меня вспомнить известную детскую историю о гусыне, несшей золотые яйца. «Золотая смирительная рубашка» подталкивает мир съесть эту птичку.

* * *

Впрочем, Томасу Фридману надо отдать должное. В своих более поздних работах он не только признал, что экономический рост отрицательно воздействует на состояние окружающей среды, но и стал в журналистике США в последнее время одним из самых известных сторонников «зеленого» варианта развития и возобновляемых источников энергии. Из-под его пера, к примеру, вышла такая известная работа, как «Зеленый стал новым красным, белым и синим цветом» (Green is the new red, white and blue)[32].

Однако чувство тревоги, которое начал выражать Фридман, является запоздалым ответом на последствия тех явлений, которые он в прошлом описывал в «Лексусе и оливковом дереве», хотя и не ограничиваются только ими. Приводящая во многих случаях к негативным конечным результатам наша экономика встроена в нашу политику, наши индикаторы, наши пенсионные фонды и, как мы увидим далее, структуру самой денежной системы. Такая ориентация нашей экономики заставляет нас отдавать предпочтение только одному направлению и игнорировать остальные настолько, что это становится абсурдным и очень опасным.

В обществе появился императив – «Ты должен желать большего. Всегда только большего. Такого положения дел, при котором тебе всего достаточно, не существует».

Происхождение этого императива связано, безусловно, с человеческим разумом, но так как наш разум, как известно, непоследователен в своем проявлении, нельзя считать, что именно в нем находятся механизмы, обусловливающие сохранение этого императива. Эти механизмы остаются скрытыми от глаз, но проявляют себя в виде каждой денежной единицы, с которой мы имеем дело, будь это доллар, фунт, евро, иена, юань или ринггит. В самой природе денег имеется свойство, которое делает их теми гвоздями, которыми заколачивается «золотой сундук», и именно об этом свойстве напоминают наши кошельки, кредитные карты и банковские счета.

Деньги как бы говорят каждому из нас: «Ты работаешь ради нас».

* * *

Джерси-Сити, Нью-Джерси

Зима 1983 г.

Как типичный начинающий художник, я был горд тем, что жил в очень маленькой комнате в неблагоприятном районе мрачного города, типичного для постиндустриальной эпохи, хотя он находился вроде бы неподалеку от Манхэттена. От нью-йоркской Уолл-стрит, где живет мой друг Эд, который мог бы позволить себе гораздо лучшие условия проживания, но хочет сэкономить деньги, меня отделяло всего двадцать пять центов и десять минут езды на метро. Он работает корпоративным юристом, получает кучу денег и проникся сочувствием ко мне, узнав о той творческой нищете, в которой я пребывал. Поэтому он сдал мне за гроши крошечную комнатушку, примерно два на два метра, которую, скорее, можно назвать просторным шкафом, в своей дешевой квартире, за что я ему очень благодарен. В этом «шкафу» я обнаружил диван-кровать с поролоновым матрасом. Этот предмет мебели и так едва умещался в комнатушке, а когда я его разложил, он занял почти все ее пространство. Чтобы сэкономить еще больше денег, вместо простыней и одеял я пользовался спальным мешком, а чтобы не обжечься об очень горячий радиатор, мне приходилось спать по диагонали.

После относительно невинного детства и учебы со стипендией в колледже я пришел к ужасному выводу о том, что в «реальном мире» нужно работать, т. е. менять свое время на деньги, чтобы выжить. Конечно, я работал из-за денег с юных лет, когда косилгазоны, продавал рождественские открытки, обходя дома и квартиры моих потенциальных покупателей или выполнял другие обязанности. Я был неутомимым предпринимателем. Но в юности это было совсем другое дело. Теперь же мне на самом деле надо было работать и зарабатывать.

Немного денег я зарабатываю на музыке, но чаще всего я устраиваюсь на временные работы, когда надо получить денежное подкрепление, чтобы продержаться. В этом отношении очень полезной оказалась настойчивость моего отца, который в средней школе заставил меня получить профессиональную подготовку – я научился быстро печатать (тогда я согласился на это, чтобы просто попрактиковаться, но вскоре обнаружил одно дополнительное преимущество – на этих курсах я был единственным юношей, отрабатывающим навык набора текста в окружении множества девушек). Теперь я мог заработать 10-20 долларов в час, набирая тексты в юридических фирмах. Несколько дней работы в неделю были достаточны, чтобы свести концы с концами и при этом иметь много свободного времени для моего «творческого развития».

Джерси-Сити довольно странный город: с одной стороны, он находится недалеко от Нью-Йорка, а с другой – между этими городами словно лежит пропасть. В местных закусочных я встречал людей, которые прожили в Джерси всю жизнь и никогда не были на Манхэттене. «А с какой стати мне туда ехать? – говорил мне один пожилой человек по имени Билл. – Все, что мне нужно, у меня есть и здесь».

В число «всего этого» входила, по-видимому, и парочка местных проституток из его же возрастной группы. Я узнал, что «Роза», которой перевалило, должно быть, уже за 60, ярко красящая щеки румянами, а губы помадой, дуется, если Билл начинает оказывать внимание кому-то еще. «Интересно, а что не так с моей упаковкой? – Громко поинтересовалась она у меня, и я не сразу сообразил, что она понимала под «упаковкой». – Моя упаковка не хуже, чем у этой девицы». «Девицу», о которой шла речь, звали Перл. Она была гораздо моложе Розы: ей было где-то около 50.

Так как я считаю себя начинающим писателем, то встречу с подобными персонажами воспринимаю как открытие золотой жилы. Поэтому я часами просиживаю в этой закусочной, внимательно все слушаю и задаю вопросы. После получения такой порции информации иду домой и быстро записываю услышанное, хотя меня беспокоит один этический аспект: следует ли считать кражей использование в своей книге историй, рассказываемых другими людьми, и вообще можно ли так делать?

Сейчас я направляюсь домой пораньше, так как сегодня мне не хочется пропускать через себя экзистенциальную скорбь, возникающую при созерцании жизни этих людей. Роза почти всю жизнь торгует ухаживаниями (если так можно выразиться), получая за это деньги. Интересно, какие другие возможности у нее были в самом начале жизни? Почему она чувствует себя в экономической ловушке, заключив с жизнью такую дьявольскую сделку, на которую ей пришлось пойти ради выживания? А может быть, она вовсе не считает, что оказалась в какой-то западне? В наших нескольких разговорах она была обезоруживающе открытой, но не обсуждала сделанный ею выбор и обстоятельства, побудившие ее пойти таким путем. Нельзя сказать, что она была особенно печальной. Для нее пятьдесят лет проституции было нормальной жизнью.

Я пораньше сворачиваю на свою улицу, довольный тем, что смог поскорее избавиться от прогулки по главной улице с ее ледяными ветрами, металлическими ставнями над витринами и летающими обертками от еды из ресторанов быстрого питания. На следующем перекрестке я вижу акт вандализма, хотя, может быть, это всего лишь арт-проект.

Когда сегодня утром я проходил мимо этого места, то заметил на земле большую катушку с ценниками. На ней были сотни маленьких белых самоклеящихся этикеток, на которых темной коричневатой краской была указана одна и та же цена – 39 центов. В течение дня кто-то взял эти этикетки и наклеил их везде, куда только можно было – на автомобили, заборы, телеграфные столбы, кирпичи, кучи мусора, которые все теперь предлагались за 39 центов. Надо сказать, в большинстве случаев эта цена казалась вполне справедливой.

Я снова вспомнил Розу. Неожиданно мне показалось, что на ней прикреплен такой же ценник, прямо посередине лба. Абсурдность этого образа вызвала у меня одновременно и смех, и желание заплакать.

* * *

Чтобы понять концепцию «золотого сундука», мы должны изучить структуру вещей в целом и особенно структуру денежной системы, так как ловушка, из которой мы должны вырваться, частично сделана из денег.

В ближайших нескольких абзацах я открою вам тайну происхождения денег. Эта история будет иметь вид одной из тех азартных игр, с которыми вы можете столкнуться на оживленных улицах, когда три наперстка или еще каких-то три предмета конической формы с огромной скоростью перемещаются по поверхности, из-за чего вы в конце концов теряете из виду тот, под которым находится скрываемый там предмет – раковина, шарик или еще что-то, хотя изо всех сил старались его отслеживать. И даже в том случае, когда вы уверены, что вам удалось все правильно отследить, все заканчивается для вас плохо (вы теряете свои деньги, которые уличный мошенник забирает себе как выигрыш), потому что скрываемый предмет еще до перемещений тайно убирается. Если вас втянут в такую игру, следите за перемещениями, а не за наперстками, так как иначе вы обязательно проиграете.

Но откуда вообще берутся деньги? «Они появляются благодаря банку», – скажут одни. «Правительству», – предложат свой вариант другие, при этом мысленно представляя, как работают печатные станки. Однако лишь немногие люди, которые знакомы с основными фактами, связанными с созданием денег, понимают, что в первую очередь в этом процессе основным является не физическое производство банкнот или монет, а создание долга.

Большинство людей обычно сильно удивляются, когда впервые узнают, что основные национальные валюты возникли в результате выдачи займов под проценты. Деньги – это долг.

Вот как работает этот механизм. Вначале в банке ничего нет. Затем его руководитель приходит в Федеральный резервный банк США, Европейский центральный банк или другой такой же центральный банк своей страны и говорит: «Нам нужно больше денег. Мы взяли деньги, положенные на депозит нашими клиентами, и дали их взаймы другим нашим клиентам, и теперь у нас на руках нет достаточного количества денег, соответствующего минимальной, требуемой по закону, сумме». Банки должны сохранять на руках определенную сумму денег, чтобы иметь возможность их выдавать тем клиентам, которые в тот или иной момент захотят их снять со своих счетов. «Поэтому, – говорит руководитель такого банка, – нельзя ли нам взять у вас в долг?» Государственный центральный банк в какой-то мере и создан для этого, и поэтому он делает взмах волшебной палочкой и – ахалай-махалай – на свет появляется новый доллар, новое евро или новая иена. Валюта возникает в тот самый момент, когда центральный банк дает кредит коммерческому банку.

И сразу же после этого начинают накапливаться проценты.

Этот странный и почти мистический процесс приводит к огромным последствиям, хотя почти никто ими по большому счету не интересуется. С момента своего создания деньги вовлекают всех, кто с ними сталкивается, в своего рода крысиные бега, потому что в конечном счете в будущем надо вернуть больше денег, чем их имеется в настоящее время. Деньги, если говорить о тех, которые получены в кредит, почти всегда оказывают влияние на всю экономику, вызывая в ней что-то вроде распространяющейся ряби, что приводит к тому, что это деньги фактически заставляют работать на себя всех и вся, чтобы в итоге можно было вернуть кредит и заплатить проценты. Поэтому надо получить более высокую прибыль, иметь более высокую заработную плату и совершить множество других действий, чтобы в ходе начавшейся гонки опередить процесс накопления процентов, которые неустанно капают и в этом отношении похожи на беспощадные часы, работающие с математической точностью. Создание денег в этой системе заставляет ее участников все время стремиться к постоянному увеличению доходов и постоянно растущему потреблению.

* * *

В нашу концепцию денег изначально встроен императив роста: чем больше денег имеется в системе, тем больше должна расти система. Чем больше система растет, тем больше денег ей требуется. Небольшим шариком, с которым играют при перемещениях таких «наперстков», являются не сами деньги. В качестве этого шарика выступает указанная связь, являющаяся сердцевиной системы, тонкая и невидимая, объясняемая в основном на теоретическом уровне, столь же неуловимом, как субатомные частицы. «Вот сейчас вы ее видите, а теперь она пропала».

После того как вы вступаете в эту игру, выйти из нее, как оказывается, все труднее, практически невозможно. Мы хотим иметь все больше и больше вещей, а для их получения мы должны много работать, потому что единственным способом получить большее количество денег в экономике является увеличение потока этих денег. Именно этот поток в первую очередь измеряется при определении ВВП, а, как всем известно, игра, запущенная на планете Земля, называется «рост ВВП».

«Вы должны тратить деньги, чтобы их заработать», – гласит давняя поговорка. Чтобы получить наиболее наглядный пример, познакомьтесь с отчетностью о ежегодных покупках в рождественский сезон в Америке и Европе, от которых в значительной степени зависит экономика. Слишком малые расходы людей в этот период, являющийся лишь частью года, приводят к тому, что вся игра начинает сбоить.

* * *

Орландо, Флорида

Декабрь 1976 г.

Я поступил на свою первую оплачиваемую работу. На сезон рождественских покупок меня взяли в один из универмагов сети Burdine's. Они пытаются найти что-то новое и отойти от прежних схем привлечения покупателей и поэтому не стали привлекать посетителей традиционным американским Санта-Клаусом, восседающим на Рождество на троне, к которому подходят маленькие дети, чтобы посидеть у него на коленях и рассказать ему о своих пожеланиях так, чтобы их услышали и родители. В Burdine's вместо Санты решили устроить говорящую рождественскую елку, в роли которой наняли меня. Теперь я «душа елки».

Я сижу внутри деревянной пирамиды, закрытой искусственными ветками, с микрофоном в руке. Когда мимо проходят люди, я стараюсь их удивить и неожиданно говорю: «Привет!». Чтобы развлечься, я начинаю громко дышать или чихать. Детям, кажется, это нравится, да и мне тоже. Такая работа по мне.

После того как они сообщают мне о своих рождественских пожеланиях (чтобы родители знали, что им следует купить в подарок), я высовываю искусственную ветку, на которой висит пластмассовый Санта в виде кольца. Это кольцо появляется, как складывается впечатление у детей, из ниоткуда. «Откуда оно взялось?!» – удивляются многие из малышей.

– Это, – поясняю я, – всего лишь чудо, случающееся на Рождество.

* * *

Представьте, вы положили в банк один талер, давнюю европейскую монету, от названия которой произошло и название «доллар». Банк дает этот талер кому-то в долг, какому-то человеку, которому, скажем, надо оплатить рождественские покупки (вы ведь помните, что кредитование является основным бизнесом в банковском деле, заимствованием у одних людей, чтобы кредитовать других под более высокие процентные ставки). В соответствии с правилами игры, банк должен обеспечить достаточное число талеров, чтобы у него всегда был запас, из которого он мог бы вернуть тот талер, который вы положили на банковский счет, если вы решите его забрать. (Закон, действующий в этом случае, исходит из предположения, что далеко не все вкладчики захотят забрать свои талеры в одно и то же время.) После того как ваш талер ушел из банка, так как его кому-то отдали в долг под 18% годовых, банк должен занять другой талер, чтобы у него был запас, из которого он мог бы вернуть талер вам, если вы за ним придете. Поэтому банк идет в центральный банк и берет у него талер всего под 1,5% годовых. При этой сделке мы опять слышим магические слова – ахалай-махалай, – и там, где раньше ничего не было, на свет появляется талер (т. е. доллар / иена / евро / юань / ринггит / фунт / песо).

Но, думаете вы, если таким образом – из ничего – национальные правительства и центральные банки создают деньги (конечно, при этом происходит процесс, являющийся гораздо более сложным, чем я его здесь объяснил), что может помешать точно так же поступать и остальным желающим? Ответ очевиден. «Ничто». Вы также можете создать собственную валюту. Если вам удастся убедить других людей, чтобы они относились к вашей валюте серьезно и принимали ее в обмен на товары или оказанные услуги, вы добьетесь успеха. Вы можете таким простым способом «делать деньги».

На самом деле в мире существуют сотни, если не тысячи так называемых «альтернативных валют». Рассмотрим, к примеру, баллы, накапливаемые по программам часто летающих пассажиров. Хотя, в соответствии с действующими правилами, вы не можете продать эти баллы, существуют лазейки, при помощи которых эти правила можно обойти. И нет никаких правил, препятствующих сотням сообществ экспериментировать с «временными деньгами», местной валютой, позволяющей местным жителям покупать товары и услуги друг у друга и делать это, как правило, на более справедливых условиях, чем в «нормальной» экономике. «Виртуальная» валюта вроде «линдеров» (Linder), которой пользуются участники такой популярной трехмерной компьютерной игры, как «Вторая жизнь» (Second Life), даже может конвертироваться в официально признанные валюты по устанавливающимся на рынке курсам, а аналитики будут заниматься изучением динамики этих обменов. Собственную валюту (RAAM) создал даже Махараджи Махеш Йоги, знаменитый учитель медитации, который умер в начале 2008 г.[33] Ему удалось убедить довольно много серьезных компаний в Нидерландах, где у него расположен медитационный центр, принимать ее. Его валюта даже была обеспечена золотом.

В следующий раз, когда вы вытаскиваете доллар, евро, фунт или иену из своего кошелька, внимательно посмотрите на эти деньги. Они являются долгом. Кто-то где-то платит по ним проценты, и этим кто-то можете быть и вы сами.

История о деньгах является невероятной (в смысле, что в нее трудно поверить)[34]. Об их сущности рассказано во множестве книг, хотя, к сожалению, их читают слишком мало людей. Однако для наших целей достаточно знать лишь ту единственную причину, приведшую нас в ловушку «золотого сундука», которая является частью ДНК денег. Финансовая система изначально создавалась с ориентацией на постоянный рост. В ней просто не предусмотрен вариант, при котором хоть кто-нибудь мог бы сказать: «Замедляемся; следует учитывать долгосрочную перспективу; надо принять во внимание те предельные нагрузки, которые может выдержать природа; надо не допустить войны» или упомянуть о других подобных ограничениях. Деньги посылают только одно сообщение: «Вы – должник».

* * *

Гавана, Куба

Июнь 1999 г.

Я наслаждаюсь кристально чистой сине-зеленой водой вместе с моими двумя друзьями. Мы на пляже недалеко от Гаваны, куда приехали на одном из старинных кубинских такси, сейчас о таких моделях порой говорят «винтажные». Видимо, кубинская экономика отреагировала на эмбарго США развитием целых отраслей, и в основе этой политики было продление срока службы основного капитала, используемого здесь со времен революции Кастро. Такси, большинство которых были выпущены еще в 1950-е гг., находятся в удивительно хорошем состоянии.

Сегодня последний день конференции по устойчивому развитию, в которой мы приняли участие благодаря специальной лицензии, выданной нам Госдепартаментом США. Мы обсуждаем увиденное в этой стране: невероятно длинные очереди, выстраивающиеся всего лишь для покупки нескольких порций мороженого, телевизоры в барах, настроенные на канал, который мы называем «Все время один Фидель», и, конечно, нашу небольшую прогулку вчерашним вечером. Как туристы мы отправились посмотреть сантерическую[35]религиозную церемонию. Я до сих пор не уверен, что в полной мере понял происходящее на этой церемонии, хотя мне все вроде бы объясняли. Но почему-то объяснение африканских религий, перенесенных в эти места, и то, что я сам увидел, не соответствовали друг другу. Впрочем, во время поездки на Кубу это чувство возникало у меня часто.

Мы здесь (с официального разрешения правительства США, иначе мой визит стал бы считаться незаконным) в какой-то мере оказались потому, что у Кубы сложилась репутация страны, ориентированной на инновационно устойчивое развитие и что в этом отношении она может считаться примером. Такая репутация отчасти является результатом политики: Куба добилась очень высокого уровня здравоохранения и грамотности, невероятного для страны со столь низким доходом на душу населения. Частично это произошло из-за эмбарго США, которое заставило эту страну действовать инновационно, как и в случае сохранения и поддержания в порядке старинных автомобилей. Нам рассказали об органическом сельском хозяйстве Кубы и творческих подходах к производству и сбережению энергии, а также об успешном управлении отличной системой образования, за которое жителям не надо платить. Поэтому сюда приезжают сотни людей со всей Америки, которым хочется все понять и обсудить.

Но что-то в моем понимании не складывается. Многие таксисты, с которыми я общался в своих поездках по стране, – хорошо подготовленные инженеры, врачи и специалисты из других областей. Они оставили свои профессии из-за денег, в частности долларов США, которые лежат в основе второй кубинской экономики, существующей параллельно с официальной. На кубинские песо мало что можно купить; на доллары США можно купить все что угодно. Ирония ситуации, при которой кубинские врачи возят людей за доллары США, усиливается, когда на практике видишь, что в нашем очень хорошем отеле явный избыток проституток. Во сколько обойдется общение с такой девушкой в течение дня? «Два флакона шампуня», – поясняет нам расценки одна подруга, которая заигрывает в бассейне с бизнесменом, стараясь вовлечь его в разговор.

В ходе нашего социально-экономического обсуждения, устроенного в волнах красивого сине-зеленого моря, происходит что-то странное. Мы вдруг видим какую-то красноватую вздувшуюся массу, на вид диаметром около 30 см, которая приближается к нам, гонимая волнами. Мы стараемся ее проигнорировать, но она подплывает к нам все ближе. Наконец мы можем различить ее детали и понимаем, что это внутренности курицы. Мы молча уставились на них, и тут произошла необъяснимая вещь: остановившись на какое-то время около нас, эта масса затем поплыла в обратную сторону. «Вероятно, это остатки после какого-то сантерического ритуала, – сказал мой друг Пол, когда мы направлялись в сторону песчаного пляжа. – Эта курица была принесена в жертву при обращении к богам». У меня возникло то же самое тяжелое чувство, которое я испытал накануне, хотя ритуал, на котором мы присутствовали в тот вечер, был не столь кровавый. Мне подумалось, что при принесении в жертву этой курицы люди просили вовсе не мира, любви и понимания, а скорее всего, хотели получить побольше долларов.

* * *

Если вы копнете чуть глубже, разбираясь в структуре современной денежной системы или применяемого повсеместно на практике анализа затрат и выгод, то вы узнаете об одном малоизвестном факте современной экономики: в ней множество этических аспектов. Можно сказать, она ими нашпигована. Надо пояснить, что я имею в виду. Я говорю об этических предположениях, убеждениях в том, что является самым главным и самым ценным, т. е. об определении того, что такое хорошо и что такое плохо. Все эти понятия встроены в денежные системы. Тот факт, что эти системы трудны для понимания всех, кроме экономистов, означает, что эти этические предположения являются невидимыми. Из-за такой скрытости их трудно поставить под сомнение. А так как их трудно поставить под сомнение, то и невозможно изменить.

Возьмем, к примеру, факт, а скорее фактик, о том, как самые современные страны относятся к природе. Это этическое убеждение, изначально встроенное в конструкцию экономики, мало известно за ее пределами, хотя оно является очень важным для судьбы мира. Сущность этого убеждения можно сформулировать так: с течением времени ценность природы уменьшается.

Это заявление может показаться странным. Как можно предположить, что вода, деревья, рыбы и другие составляющие природы в будущем станут для нас менее ценными? Однако концепция, гласящая, что с течением времени ценность, а значит, и стоимость природы, снижаются, в экономике является общепризнанной. Фактически вы можете увидеть, что эта идея входит почти в каждое экономическое уравнение, имеющее отношение к будущей цене товаров и ресурсов. Эта идея выражается в виде цифры, называемой учетной ставкой[36].

Само название говорит о том, что происходит: мы покупаем ресурсы будущего с дисконтом или, если выразиться проще, со скидкой. Если копнуть более глубоко, мы поймем, что в наших экономических моделях, как правило, предполагается, что ресурсы, используемые сегодня, стоят дороже ресурсов, сберегаемых для будущего. Это означает, что в целом экономически целесообразно продавать завтрашние ресурсы сегодня, потому что вы, вероятно (как следует из применяемых моделей), при их продаже позже получите за те же самые ресурсы меньше денег.

Рассмотрим зрелый лес. Если предположить, что стоимость деревьев из этого леса каждый год будет снижаться в среднем на 3-5%, а для экономики это очень распространенное допущение, то у вас будет сильный стимул срубить их раньше. В конце концов можно предположить, что деревья могут сломаться из-за урагана или их стоимость может снизиться из-за возникновения других рисков. Может быть, в будущем найдется альтернатива деревьям, и тогда они вообще будут не нужны! Это тоже экономический риск, наличие которого заставляет делать из дерева бумагу сейчас, потому что вполне возможен вариант, при котором в будущем бумага окажется ненужной. Поэтому мы слышим неустанное тиканье своего рода часов, показывающих работу процентной ставки. Система, в которой в качестве денег выступает долг, означает, что инфляция является неизбежным и непрерывным процессом, из-за действия которого почти в любом случае десять сегодняшних денежных единиц стоят дороже десяти таких же единиц завтрашних. Подумайте хорошенько об этом, и тогда вы неизбежно придете к одному очевидному выводу: в будущем деревья будут стоить меньше, поэтому их следует срубить сегодня.

«Остановитесь, подождите минутку! – восклицаете вы. – А как же люди, которые будут жить в будущем? Они разве не хотят, чтобы у них были деревья? Разве для животных, экосистем и климата в целом деревья не нужны?» Может быть, и нужны, однако люди будущего не могут заплатить за эти деревья сегодня, а животные уж точно в любом случае не будут за них платить. Поэтому при определении «чистой приведенной стоимости» леса их желания и потребности не будут никак учтены. Значение имеет только то, насколько эти деревья полезны для нас.

Хотя фразы вроде «учетная ставка» и «чистая приведенная стоимость» могут казаться абстрактными, определяющее значение для судьбы мира имеют решения, принимаемые нами на основе именно таких концепций. И поэтому, пока вы будете подвергаться сильному нажиму, пока в ходе общественных дебатов от вас будут требовать четких объяснений того, какими являются эти ценности и что они на самом деле означают, выбор таких ценностей по сути является этическим решением.

Трудно поставить под сомнение этический аспект решения, влияющего на общественное благосостояние, если вы не знаете, каким вообще является принимаемое решение и насколько оно этично. Однако, к счастью, этот «черный ящик», занимающий центральное место в экономическом мышлении, наконец-то открыт, а его содержание изучается в ходе общественных обсуждений. Этический аспект дисконтирования публично обсуждался в докладе правительства Великобритании, автором которого был бывший главный экономист Всемирного банка сэр Николас Стерн, предупредивший о том, что изменение климата погубит экономику и приведет мир к глобальной депрессии, если не будет предпринято никаких мер. Авторы консервативного новостного журнала The Economist, а также ряд экономистов возразили Стерну и заявили, что его анализ ошибочен, потому что он использовал слишком низкую учетную ставку.

Вот их аргумент, если его изложить предельно кратко. Существует небольшая вероятность того, что у нас вообще не будет потомков; такой исход (из-за столкновения с астероидом или других катаклизмов) составляет, по оценкам представителей науки, около 0,1%. Если у нас не будет потомков, то сегодняшняя экономия ресурсов для будущего является бессмысленным занятием. Конечно, трудно оспаривать утверждение, что ресурсы природы завтра будут дешевле, если они будут лежать под слоем пыли, образовавшимся после столкновения нашей планеты с астероидом.

Стерн в своем анализе исходит из того, что коэффициент, равный 0,1% и эквивалентный вероятности того, что жизнь, в том виде, в котором мы ее знаем, больше не будет существовать, является единственной приемлемой ставкой дисконтирования. Любой другой, более высокий коэффициент означает, что мы считаем, что наше поколение является более ценным, чем будущие поколения, но это утверждение будет трудно защищать, если через 50 лет внуки попросят нас обосновать свои завышенные претензии. («Дед, а почему ты поддерживал идею, что мое счастье значит вдвое меньше, чем твое?»)

Но, если быть справедливым, есть и другие факторы, требующие своего учета. Такие экономисты, как Уильям Нордхаус, один из критиков Стерна, предпочитают использовать более высокую ставку дисконтирования – например, 3% , – принимая во внимание более оптимистичные ожидания того, что технологии решения будущих проблем станут более совершенными, и общую тенденцию людей ценить выше свое сегодняшнее благосостояние (и деньги), чем завтрашнее. «Более низкая учетная ставка, – говорят сторонники этой точки зрения, – предполагает, что они не будут умнее и богаче нас, нынешних». А ведь наши потомки, может быть, научатся решать те проблемы, которые так нас сегодня беспокоят. Кроме того, кто знает, какими они, наши внуки, вообще будут? Вполне вероятно, они как-то по-другому будут удовлетворять свои потребности. Может быть, они отправятся в космические просторы или… Мы просто этого не знаем. Именно «мы просто этого не знаем» также лежит в основе выбираемой учетной ставки.

Итак, кому вам следует верить? Следует ли считать ставку равной 0,1% , 3% , или она еще более высокая? От выбранного значения зависит многое, потому что оно покажет, уверены ли вы на самом деле в том, что изменение климата потребует огромных усилий, чтобы его остановить сейчас, или нет.

С учетом сказанного вопрос очевиден: правильно ли ценить будущее немного меньше, чем настоящее?[37] Вот что по этому поводу в International Herald Tribune пишет Хал Вариан.

«Должна ли социальная учетная ставка равняться 0,1%, как считает Николас Стерн,… или составлять 3%, которые предпочитает Нордхаус? Окончательного ответа на этот вопрос пока нет, потому что он по своей природе изначально строится на этическом суждении, требующем сравнить благополучие разных людей: тех, кто живет сегодня, и тех, кто будет жить через 50 или 100 лет (выделено мною. – А. А.)».

* * *

По крайней мере в исследованиях вроде тех, которое провел Стерн, наконец-то поднимается важный вопрос об этической стороне учетной ставки, который в прошлом затрагивался только в академических дискуссиях. Более того, ответы на него пытаются дать в рамках политических обсуждений, к содержанию которых привлечено широкое внимание. Я думаю, история окажется на стороне Стерна, хотя сам он, полагаю, не доживет до этого момента. Почему вообще должна быть ставка? Разве не бывает случаев, когда учетная ставка фактически является «положительной», т. е. со временем будущая стоимость возрастает? Тогда, конечно, надо говорить уже не о дисконте, а о своего рода увеличивающейся премии, сопровождающей назначенную цену. Вот простой мысленный эксперимент, помогающий более наглядно продемонстрировать то, что я имею в виду.

Вспомните о каком-нибудь существе, которое исчезло из природы, но вам хотелось бы, чтобы оно вернулось. Для проведения этого эксперимента мне нравится пример морской коровы Стеллера, десятиметрового существа, которое когда-то плавало, резвилось и мирно обитало в Беринговом море. Я говорю «плавало», потому что вскоре после его открытия европейскими моряками в 1700-х гг. оно вымерло. Морские коровы были легкой добычей.

Учтите, что современный рационально мыслящий англо-американский экономист неолиберального направления для расчета чистой приведенной стоимости этих существ выбрал бы будущую учетную ставку, равную 3-5%. Такое значение было бы в полной мере для него обоснованным из-за действия инфляции и различных факторов риска. В частности, у него обязательно возник бы вопрос: а будет ли у нас доступ к этим морским коровам в будущем? Или, может быть, русские закроют нам доступ к этим водам и сами этих коров съедят? Также можно предположить, что возникнет эпидемия чумы, и это приведет к исчезновению морских коров еще до того, как мы успеем их все съесть. Такое ведь возможно? А может быть, моряки пристрастятся к какой-то другой еде и вообще не будут есть мясо морских коров? Факторы, рассматриваемые при анализе подобных мыслей, заставляют вводить учетную ставку, которая в свою очередь подталкивает заниматься охотой и съеданием морских коров как можно быстрее, сейчас, а не в будущем. При такой логике ценность морских коров выше в настоящее время, так как в будущем этих животных и нас, может быть, вообще не будет или, такое тоже может случиться, потом мы просто не сможем их продать по хорошей цене.

Будущее, о котором мы рассуждали в мысленном эксперименте, стало нашим настоящим, настоящим, в котором гигантских морских коров больше нет. Их истребили за очень короткий временной период – всего за 27 лет, считая с того момента, когда натуралист Георг Вильгельм Стеллер, который сопровождал капитан-командора В. И. Беринга в его морских путешествиях, классифицировал этих животных, до того момента, когда последний кусок мяса морской коровы оказался на тарелке моряка, а затем ее кости были выброшены в море.

Сколько в наши дни мы заплатили бы за то, чтобы сейчас несколько этих огромных, послушных, замечательных животных плавало в тех местах, где они в свое время обитали? Могло ли целое стадо морских коров стать источником дохода от экотуризма? Или нам было бы просто приятно, что вместе с нами на планете обитали такие существа, и мы могли бы любоваться их «такой уродливой красотой» в документальном фильме о природе? Если вы могли бы обсудить подобные вопросы со считавшимся в 1700-е гг. рационально мыслящим экономистом, который подсчитал, что в будущем морские коровы будут стоить скорее всего дешевле, и призывал истребить их как можно быстрее, чтобы затем съесть их мясо, какую учетную ставку вы ему порекомендовали бы использовать?

Может быть, вы предложили бы ему воспользоваться «обратной» дисконтной ставкой, учитывающей увеличение со временем стоимости этих животных, а не исходить из того, что их ценность будет снижаться? Это было бы целесообразно, особенно с учетом того, что этих животных уже тогда становилось все меньше и меньше. Разве вы не предложили бы (или, обладая теперь этими знаниями, даже не настояли бы на этом) схемы, при применении которой эти животные были бы слишком ценными для охоты, особенно принимая во внимание тот факт, что их выживание как вида оказалось под угрозой? Разве вы не заявили бы вашему экономисту-оппоненту, что будущая стоимость крупной морской коровы так же важна, как и ее нынешняя стоимость, а может быть, и намного превышает ее, поскольку «будущее» намного продолжительнее «настоящего»?

Какими логичными ни были бы такие выводы, они редко учитываются в основных экономических моделях, на основе которых вращаются политические механизмы промышленного мира. Очевидно, что-то неладно с экономикой, с трудом представляющей себе будущие поколения, которые бы очень хотели, чтобы их предки экономили ресурсы, заботились о существующих экосистемах и сохраняли в атмосфере разумный баланс газов. Наши заявления, в которых мы сообщаем своим потомкам, что в наших экономических уравнениях и значениях процентных и дисконтных ставок оказалось несколько небольших ошибок, не помогут уменьшить их печаль и страдания. Мы должны поставить этот вопрос во главу угла и сделать это прямо сейчас, так как по отношению к природным ресурсам наша экономика уже в течение длительного времени движется в неправильном направлении.

Многие природные ресурсы, особенно относящиеся к категории истощаемых, загрязняемых или, если говорить о биологических видах, исчезающих, в будущем станут, несомненно, более дорогими, а не дешевыми. Однако ставка дисконтирования всегда приводит к снижению будущей стоимости. Она никогда не работает на увеличение, даже при рассмотрении базовых составляющих, важнейших для будущих поколений вроде стабильного климата. Из-за этого основные ставки кредитования, предлагаемые в мире, неустанно подталкивают людей продолжать все больше потреблять, что специалисты другими словами, по-научному называют «экономическим ростом».

* * *

Цукуба, Япония

Ноябрь 2006 г.

В этой местности произошло какое-то чудо: 30 лет назад здесь никакого города не было. Теперь тут бурлит жизнь ультрасовременного мегаполиса, все вокруг новое и блестящее и находится наотносительно небольшом расстоянии от Токио, к северу от японской столицы. Сюда можно добраться на поезде. Это один из многих новых городов, построенных в Азии за последние несколько десятилетий. Интересно, сколько на самом деле стоит такой город?

На этой конференции кто-то мог бы, вероятно, мне об этом рассказать. Я приехал на нее по приглашению моего друга Юичи Моригути, выдающегося исследователя, чтобы выступить на ежегодной международной встрече, которая называется «Экобаланс». На нее приезжают многие признанные мировые лидеры в области измерения общего воздействия любого фактора на окружающую среду и определения общих затрат этого воздействия с учетом потребления природных ресурсов, загрязнения окружающей среды и появления отходов. Исследователи, собравшиеся на эту встречу, имеют в своем распоряжении совершенные способы анализа жизненного цикла и могут воспользоваться другими методами, предназначенными для информирования лиц, принимающих решения, о не подвергавшихся ранее численному измерению физических и экономических последствиях промышленной продукции и процессов, причем с учетом этого влияния, что называется, «от колыбели до могилы». Хотя никто, насколько мне известно, в прошлом никогда не оценивал жизненный цикл строительства целого города, я уверен, что умный аспирант мог бы решить эту задачу.

Хотя обработка данных и оценивание влияния устойчивости являются частью моего бизнеса на протяжении уже многих лет, моя цель на этой встрече другая: я буду говорить о том, как донести до остальных важность указанной выше задачи. Это очень непросто, так как надо перевести данные сложной экологической оценки на понятный для обычных людей язык, а также в ходе этого доведения преодолеть многочисленные барьеры, которые такие люди нередко воздвигают, чтобы не услышать информацию, способную их потревожить и тем более вызвать отрицательные эмоции. Здесь, скорее, требуются искусство и стратегия, а не наука, и это отчасти объясняет, почему мы, люди, занимающиеся вопросами оценки устойчивого развития, а я отношу себя к их числу, пока не очень хорошо и умело доносим до широких кругов информацию о результатах своей работы.

Один из способов, который позволил бы добиться здесь успеха, известен: надо перевести все данные в деньги. Есть причина, а на самом деле можно говорить о совокупности причин, по которой люди уделяют больше внимания словам, если вы говорите: «Эти отходы, появляющиеся в процессе производства, обходятся вам в миллионы фунтов / евро / долларов / иен». Когда же вы сообщаете: «Вы каждый день потребляете много ископаемых видов топливаи выбрасываете в атмосферу тысячи тонн С02», такой степени сфокусированности слушателей добиться, как правило, не удается. Другими словами, «монетизация» темы всегда подогревает интерес к ней, и поэтому представление данных в денежном виде означает, что на них скорее обратят внимание, чем при их обычном рассмотрении.

К тому же тема, о которой мы сейчас говорим, сама по себе является очень спорной. Надо учесть и тот очень важный, можно сказать судьбоносный, факт, что как только вы переводите что-то реальное и физическое вроде изменения климата или исчезновения животного вида, во что-то абстрактное, например в денежные единицы, вы вступаете на скользкий путь. Потому что, если вы можете что-то выразить в денежном эквиваленте, считается, что это можно купить, продать или заменить на другую вещь, что порождает ряд головоломок.

Я надеюсь распутать одну из этих образовавшихся головоломок, и поэтому я стараюсь переговорить с большим числом людей и мучаю их своей историей о «морской корове и дисконтных ставках». Реакции моих собеседников существенно разные. Никто из участников этого мероприятия не относит себя к активным сторонникам моего направления, имеются и некоторые идеологические разногласия, которые проявляют себя в методологических терминах. Конечно, рьяных, «правоверных» сторонников защиты окружающей среды в какой-то мере коробит, что я распространяю монетизацию на такие биологические виды, как морская корова Стеллера, или любые другие, которые вымерли или прекратили существование по каким-то другим причинам.

Но самый большой шок вызвала у меня реакция одного ведущего европейского ученого, специализирующегося на экологических аспектах загрязнения окружающей среды, работы которого серьезно учитываются при разработке политики в Брюсселе. Он терпеливо и вежливо выслушал мой экономический доклад. «Ну, я понимаю Вашу позицию, – сказал он мне в конце беседы, – но даже такие значимые события, как исчезновение животных видов, не слишком сильно меня волнуют. Учитывая темпы развития генной инженерии, мы в скором времени сможем восстанавливать утраченные виды, возвращать их к жизни, если, конечно, решим, что инвестиции в такое направление этого стоят. Видите ли, при наличии передовых технологий очень многое, почти все, в природе становится взаимозаменяемым».

Я потерял дар речи. Морские коровы, оказывается, являются «взаимозаменяемыми».

Интересно кем?

* * *

Большая, если не подавляющая, часть проблемы устойчивого развития на практике предусматривает осуществление изменений, которые в полной мере оправданы с точки зрения науки, любви к природе или обеспечения благополучия людей, однако кажутся совершенно иррациональными в экономической перспективе. Зачем тратить деньги на получение солнечной энергии, если гораздо дешевле пользоваться углем? Почему я должен позволить этому слону беззаботно резвиться на природе, где он к тому же может затоптать мои растения и лишить меня урожая, если я могу убить его, продать его бивни и получить достаточно денег, которые позволят мне кормить мою семью в течение следующих трех лет?

Подобные вопросы являются не только теоретическими: с огромной скоростью по всему миру создаются новые угольные шахты, а браконьеры каждый день убивают слонов, и все это делается под прикрытием именно тех аргументов, которые приведены выше. Решения, принимаемые при этом, являются «экономически оправданными» даже в том случае, если многим из нас они кажутся совершенно неэтичными.

Наша неправильно развивавшаяся экономическая система столь же огромна и столь же почти неподъемна для изменений, как и наши неправильно развивавшиеся системы производства энергии и промышленного производства, хотя именно они наиболее важны для осуществления преобразований. Даже те, кто наконец-то «проснулись» и отказались от традиционного мышления с его аргументами вроде «Это экономика, дурачок» (лозунг Билла Клинтона в президентской избирательной кампании 1992 г.), не могут освободиться от систем, которые наказывают более умное, с точки зрения этики и соответствия физическому миру, поведение, если оно является иррациональным в той экономической перспективе, в которой все диктуют цены. Скрытые издержки, игнорируемые этой системой, огромны. Но такими же огромными будут и преимущества, которые удастся получить, если мы откажемся от такой системы.

Познакомимся вкратце, например, с историей Малави[38]. Население этой африканской страны на протяжении многих десятилетий практически голодало, и страна зависела от импорта продовольствия. Так продолжалось до тех пор, пока ее руководители не перестали следовать рекомендациям Всемирного банка и ряда других глобальных финансовых институтов, диктовавших им свои условия. «Не субсидируйте свое сельское хозяйство, – твердили банкиры правительству Малави. – Такие субсидии приводят к искажению рынка». Но на самом деле их слова означали другое: «Ваши действия приведут к искажению наш рынок и наши теории о том, как рынки должны работать». Надо сказать, что подобные искажения довольно типичны для международного банковского сообщества. Ведь на самом деле сельское хозяйство является одной из наиболее субсидируемых отраслей в американской и европейской политических системах. По обе стороны Атлантического океана субсидии фермам – одна из политических «священных коров».

А вот бедных фермеров из Малави, считается, можно оставить в одиночестве: пусть сами справляются со своими трудностями. При таких условиях они не могли конкурировать с западными фермерами, и из-за низких урожаев страна была в постоянной зависимости от западного импорта. Такое положение дел сохранялось до тех пор, пока правительство Малави не начало, наконец-то, игнорировать рекомендации, просьбы и завуалированные угрозы международных банкиров и не стало субсидировать своих фермеров.

Очень быстро эта африканская страна расцвела. Через два года она стала, если говорить в целом, экспортером продуктов питания.

Эта история кому-то может показаться устаревшей, десятилетней давности, но она совершенно уместна и соответствует нашим нынешним временам. Малави перешла на самообеспечение и получила статус экспортера продуктов питания, выйдя из категории бедных стран, когда в ней царил голод и властям приходилось фактически просить милостыню у мирового сообщества. Все случилось в 2005 г., когда президент страны после очередного неурожая решил «следовать тому, что Запад практикует», т. е. выдавать сельскохозяйственные субсидии, а «не тому, что он проповедует». К 2007 г. Малави покончила с голодом и помогла накормить своих соседей. Подумайте, как много людей страдало, голодало и даже умирало от недоедания только из-за того, что власти страны следовали идеям и рекомендациям экономистов из Вашингтона и ряда других городов, которые имели возможность почти диктовать условия правительству Малави. Если эти экономисты были бы врачами, их можно было бы отправить в тюрьму за преступную халатность или, может быть, по еще более серьезной статье.

Поэтому изменение нашего мышления, относящегося к экономике, и пересмотр того, что следует считать экономичным, т. е. того, какое «домашнее хозяйство» здесь, на планете Земля, является хорошим, стали вопросом жизни и смерти.

Хотя работа над устойчивым развитием требует большого числа одновременно осуществляемых изменений в технологиях, стиле жизни, образовании и всех остальных сферах нашей жизни, в которых все мы заняты – каждый в своей нише, именно это изменение, изменение в опасной экономике, задающей общую динамику для нашего мира, требует основного внимания и объединения всех наших усилий.

* * *

Выступление на радиостанции KPLU, Сиэтл

13 ноября 1991 г.

Несколько недель назад в ожидании появления в моей жизни новой кредитной карты я почувствовал, что мне нужно срочно получить ответ на важный для меня вопрос: «Что такое деньги?» Поразмыслив над ним, я понял – с удивлением, – что я этого не знаю. Конечно, я знаю обычное определение денег как средства обращения, платежа, меры стоимости и средства накопления. Но эти фразы не передают глубинной сущности денег, их тайного смысла. Они описывают функции денег в нашем обществе, а не то, что они из себя представляют. Поэтому я начал искать интересующий меня ответ.

Мой словарь, к помощи которого я прибегнул, лишь еще больше напустил туману. Слово «деньги» (money) происходит от старого латинского слова moneta, которое означает «наставлять» или «предупредить». Этим словом также называлась древнеримская богиня Юнона. Именно в римском храме, посвященном ей, и чеканили деньги. Почерпнутая из словаря информация не очень меня обнадежила, но я решил, что, хотя и нахожусь лишь в начале моих поисков, я уже получил предупреждение от богов.

Но я продолжал настойчиво вести свои поиски, копал глубже и пытался привлечь к этому процессу пару своих проницательных друзей. Бывший астрофизик Роберт Гилман, который за последние десять лет направлял свой телескоп на экологические и культурные системы, а не на скопления звезд, заявил, что деньги – это «удобный способ потери информации в большом количестве». Когда вы покупаете новую рубашку, у вас нет возможности при этом видеть хлопковые поля, нефтяные скважины, заводы по производству пластмасс и бедных азиатских рабочих, которые внесли свой вклад в появление на свет этого товара, потому что деньги подобную информацию фактически скрывают.

Это была ценная идея, однако ее нельзя было считать тем ответом, который я искал. Поэтому я проконсультировался с Джо Домингесом, в прошлом аналитиком Уолл-стрит, который преподает курс экономики и пишет об этом. «Деньги – это просто жизненная энергия, – пояснил мне свою точку зрения Джо. – Каждому из нас отпущен в жизни свой срок, часть которого, приблизительно треть, мы, как правило, работаем ради денег. Еще одну треть нашей жизни мы эти деньги тратим, а последнюю треть этого срока мы мучаемся от бессонницы, вызванной мыслями о том, что нам не хватает денег».

Я начал понимать, что определение, предложенное Джо, может оказать революционное воздействие на отношение человека к деньгам и работе, но я хотел копнуть эту проблему еще глубже. Под моим давлением Джо рассказал мне историю об одной мексиканской деревне, удаленной от цивилизации, где он жил какое-то время и где люди не пользовались деньгами: во всей деревне в обращении не было ни одного песо. В этих условиях, пояснил Джо, люди прибегали к изобретению денег: «Я поработаю на тебя три часа, а ты взамен дашь мне парочку вон тех рыб», – могли они договориться друг с другом.

Я был озадачен. Почему они просто не могли давать друг другу свое время и свою рыбу? И тут меня осенило: я выяснил опасную правду о деньгах. Они прямо противоположны подаркам. Подарок является выражением любви, доверия и единения. Деньги же, следовательно, отражают наше недоверие, страхи и принципиальную дистанцированность друг от друга. С теми, кого мы действительно любим, мы никогда не думаем о «монетизации» наших обменов: в отношениях с ними мы просто даем и получаем. Но если вы хотя бы чуть-чуть выходите из круга любви и доверия, вам приходится доставать из кармана кошелек.

Поэтому деньги являются не «мерой стоимости», а мерой отсутствия у нас любви.

* * *

Вот, оказывается, из чего сделан наш современный «золотой сундук». Он изготовлен из денежно-кредитных систем, учетных ставок и экономической теории, внушающей нам, почему правильными являются бесконечный рост, постоянно растущее потребление и истощение ресурсов планеты, которого лучше добиться как можно раньше. Созданная система поддерживает – и сама ими поддерживается – множество культурных целей и человеческих ценностей, которые эквивалентны постоянно возрастающему комфорту, роскоши и даже жадности, становящимися фактически смыслом жизни. Результатом такого отношения может быть появление очень красивой вещи, скажем автомобиля, на который приятно смотреть и который к тому же очень быстро двигается. Такая система обеспечивает достойную жизнь примерно половине населения планеты. Она приводит действительно к роскошной жизни, где царят автомобили, компьютеры и имеется возможность отлично отдохнуть. Такой возможностью может воспользоваться примерно около миллиарда человек.

Но это очень, очень опасный вариант.

Завороженные этим блеском, соблазненные обещаниями кажущейся вечной молодости, безграничной радости и бесконечной власти, которые искушают нас со всех сторон, мы сами залезли в «золотой сундук». После чего его крышка захлопнулась. Мы уже можем слышать скребущиеся звуки, которые доносятся из этого «сундука».

Глава 4

Убийство Нового Орлеана

Иногда люди обращают внимание на истинное положение дел, но большинство из них предпочитают ничего не замечать и продолжать жить так, словно ничего не случилось.

Уинстон Черчилль

Это произошло 29 августа 2005 г. в обычный рабочий день. Я сидел за кухонным столом и работал над итоговым докладом для важного клиента, когда увидел по телевизору новости, поразившие меня. Я встал, зашел в гостиную и стал свидетелем убийства.

На экране показывали реальную жизнь, хотя она и не воспринималась таковой. Сцены, казалось, транслировались с замедленной скоростью, как это порой бывает в кошмарных снах. Я замер. Хотел отвернуться, но не смог. По телевизору давались все новые и новые ужасные подробности. Некоторые сцены повторялись снова и снова, из-за чего они проникали, казалось, ко мне в мозг, чтобы остаться там навсегда. Репортеры сообщали все больше деталей, а также рассказывали о том, чего непосредственно не показывалось, хотя они обещали, что мы вскоре сможем это увидеть. В конце концов об этом убийстве показали почти все.

Чтобы понять, почему случившееся было очень болезненным для меня, надо добавить, что я хорошо знал жертву. А еще правильнее было сказать, что я все еще был в нее влюблен, что жертва была той «старой любовью», страсть к которой у меня еще не угасла. Когда я смотрел, как происходило преступление, то оказался совершенно подавленным из-за переполнявших меня чувств, прежде всего беспомощности и горя. Они затем возвращались ко мне на протяжении многих дней.

Я долго еще боялся того, что произошло. Как и многие другие люди, я видел признаки несчастья: даже если вы ничего не знали о прошлом жертвы, вы все равно ощущали, что в ее жизни был большой риск, и были почти уверены, что когда-нибудь такое трагическое событие с ней произойдет. И вот оно наступило, и его результаты на самом деле оказались тяжелыми, как мы и опасались.

Но хотя я был свидетелем этого преступления, как и многие другие миллионы людей, основной вопрос о том, что случилось, все еще требовал ответа. Это был вопрос, на который, казалось, никто не был в состоянии ответить, по крайней мере так, чтобы дать исчерпывающий ответ.

Поэтому я задаю свой вопрос еще раз. Кто убил Новый Орлеан?

* * *

В мифе об Исиде и Осирисе, с которого начинается эта книга, мы с самого начала знаем, кто будет убийцей, потому что это давняя история. Но в случае Нового Орлеана и других преступлений против устойчивого будущего нашей планеты истории являются новыми, болезненными и сохраняющими великую тайну. Спрашивать «Кто убил Новый Орлеан?» все равно, что спрашивать «Кто убил последнюю птицу дронт?». Кто несет ответственность за ускоряющееся сокращение площади коралловых рифов и рыболовных угодий? Кого надо предать суду за глобальное потепление? Кому надо предъявить обвинение за развязывание гражданской войны в Африке, ведущей к массовой гибели людей? Кого надо преследовать за исчезновение тропических лесов и тех видов животных, которые в них живут?

На некоторые из таких вопросов ответов мы так и не получим. Тем не менее их все равно следует задавать, если мы хотим разобраться с происходящим, не допустить подобных трагедий в будущем и восстановить положение дел после уже случившихся несчастий. При отправке всех подобных запросов мы должны помнить, что следует различать вину и ответственность: это не одно и то же. Вполне вероятно, что действие каких-то сил было неизбежным и что виновных в произошедшем нет, но если никто не несет ответственность и не готов дать ответ, изменения становятся невозможными.

Для многих быстрым и простым ответом на вопрос «Кто это сделал?» является вариант «Это сделали они», причем слово «они» трактуется достаточно расплывчато. Часто под «они» понимают правительства или ту или иную группу представителей правящей экономической элиты, или «людей с корыстными интересами», или отчаявшихся бедняков, или давних и хорошо известных претендентов на исполнение этой роли – людей, преступивших закон, а порой в этом качестве фигурирует та или иная комбинация перечисленных выше подозреваемых. Иногда приходится слышать и другой ответ – «Мы сами сделали это», означающий, что все мы в той или иной мере несем ответственность за происходящие трагедии, позволяя им случится или всего лишь выступая пассивными свидетелями, даже если мы бессильны и никак не можем их остановить.

Но ни возложение вины на непонятных «они», ни перекладывание бремени ответственности на плечи бесформенной массы «мы» не помогают понять сущность происходящего, особенно в таких трудных ситуациях, какая сложилась в Новом Орлеане. Примерно по такому же запутанному сценарию мир в целом стремительно несется к неустойчивому положению дел. Этому способствует множество факторов, каждый из которых играет свою роль в продолжающейся череде трагедий. Серьезные попытки показать в упорядоченном виде действие этих факторов и составить их общую карту обычно приводят к появлению картины, которая внешне напоминает тарелку со спагетти, на которой перепутаны друг с другом «макаронины» разных сортов из человеческой психологии, политики, институционального поведения, динамики рынка и технической инфраструктуры, приправленные «соусом» непредсказуемых природных и человеческих событий. Чтобы ответить на вопрос «Кто убил Новый Орлеан?», сначала надо сформулировать его более широко и добавить в него подвопросы: почему это было сделано и каким образом? При такой постановке вопроса вскоре становится ясно, что независимо от того, какой дается ответ на него, он явно не будет простым.

* * *

Прежде чем углубляться в приемы применения на практике идей устойчивого развития и методов вроде ISIS, нам нужно беспристрастно проанализировать то, что у нас имеется на сегодня. Хотя оптимизм очень важен и хотя это книга о надежде, претворяемой в реальной жизни, мы должны хорошо разобраться в сущности того сложного вызова, который собираемся принять. В мире все еще хорошо помнят современную историю Нового Орлеана, хотя во многом она в настоящее время сводится к всесторонне изученному и получившему широкое освещение в СМИ риску затопления из-за штормовых волн и прорыва дамбы. В нашем исследовании эта катастрофа будет одной из основных.

Но помимо фактов реальной жизни мы будем активно пользоваться и мифом, который станет для нас большим подспорьем. Мифы сохраняются в нашей нынешней жизни, потому что эти древние истории все еще могут помочь нам понять мир, в котором мы живем. При помощи символов мифы помогают нам получать аналогии и выявлять типичные ситуации в сложном переплетении событий, внешне похожих на спагетти. В этой книге я воспользовался мифом об Исиде и Осирисе, чтобы помочь всем нам разобраться со смертельной ловушкой, в которой мы оказались. Великолепное празднество, устроенное завистливым братом Осириса Сетом, золотой сундук, в котором он закрыл Осириса, расчленение Осириса на части, которые затем были спрятаны в самых разных уголках Египта, героические усилия Исиды, чтобы проникнуть в мир Сета и воскресить Осириса, в любом случае являются полезными для нас аналогиями. В предыдущей главе было показано, что у всех этих мифологических элементов истории имеются свои эквиваленты в нашем промышленно развитом и глобальном мире, где для совершения одних чудес приходится уничтожать другие. В этой главе мы продолжим изучать происходящее через призму этого мифа и попытаемся более подробно рассмотреть некоторые более скрытые, но от этого не менее важные его части, вплетенные в общую паутину трагедии, с которой мы должны работать, чтобы изменить мир.

Но сначала давайте ответим на вопрос: что произошло в Новом Орлеане в августе 2005 г.?[39]

* * *

Возникновение урагана «Катрина» и последующее затопление и разрушение Нового Орлеана (и конечно, значительной части побережья Мексиканского залива на территории США, но нигде эта трагедия не проявила себя так сильно, как в городе, одним из неофициальных названий которого является «Большой кайф» (The Big Easy)) проходили по худшему из возможных сценариев. И в местной, и в общенациональной прессе в свое время были опубликованы большие статьи, основанные на научных данных, с предупреждениями о возможности именно такого рода катастроф[40]. Большинство местных лидеров хорошо знало о потенциальной опасности. И когда разразился шторм, побережье вначале подверглось удару чудовищного урагана пятой категории опасности, который через какое-то время немного ослаб до четвертой, а потом и до третей, тем не менее все еще очень опасных. После этого ослабления вначале показалось, что Новый Орлеан избежал самого худшего.

Однако менее чем через два дня, словно желая еще раз напомнить о возможных ужасах, приливные волны, вызванные штормом, подняли воду на уровень, превышающий высоту дамб, защищающих город. Дамбы не выдержали, и стена воды обрушилась на районы, где жили самые бедные жители, опасность для которых была самой большой. Число погибших из-за этого прорыва достигло почти 2000 человек – огромная цифра, хотя она оказалась, к счастью, меньше той, о которой сообщалось вначале. Однако снижение числа жертв не меняет того факта, что многие из этих людей погибли напрасно. Гораздо больше было пострадавших, которым пришлось резко менять свою жизнь, не говоря уже об экономических потерях, которые составили более 80 млрд долларов. В итоге ураган «Катрина» был признан самым тяжелым стихийным бедствием в истории США.

Огромные разрушения, а также тот факт, что о возможной катастрофе предупреждали, заставляют считать это событие не только трагедией, но и убийством. Через несколько месяцев после удара «Катрины» Новый Орлеан стал понемногу приходить в себя, но город был по-прежнему смертельно ранен. Да, восстановление идет полным ходом, и уже появились прекрасные предвестники надежд, первые из которых начали проявлять себя сразу после катастрофы. Но также сразу стало ясно и другое, что Новый Орлеан «никогда не будет прежним». Единственные, кто может не заметить разницы, это туристы, которые в основном посещают относительно неповрежденный всемирно известный Французский квартал. Однако город в целом никогда не будет прежним, особенно для тех людей, чьи жизни были искалечены и даже разрушены.

Это событие я воспринял как личную трагедию, потому что я какое-то время жил в Новом Орлеане. Я приехал в этот город молодым студентом колледжа, жаждущим изучать науку, хотя стал там – в конце 1970-х и начале 1980-х гг. – социальным работником, музыкантом и писателем. Это было важный период в моей жизни, когда я формировался как личность, хотя Новый Орлеан был лишь временным местом моего проживания. В 1981 г. я уехал из него. Двадцать лет спустя я вернулся в этот город в другом качестве – как стратегический консультант по вопросам экономического развития юго-восточной Луизианы. Возвращение в этой роли вызывало у меня бурю эмоций: я всегда любил Новый Орлеан, и как консультант я (вместе с моей командой, в которой в первую очередь следует отметить нашего технического эксперта Ли Хэтчер) всегда был готов приложить даже больше усилий, чем обычно, и постараться сделать как можно больше. Я был даже готов пойти на некоторые вложения, как моральные, так и материальные, ради города, который многому научил меня, прежде всего тому, что значит быть человеком. Эти инвестиции, казалось мне, того стоят.

В 2001 – 2002 гг. мы работали с замечательными представителями бизнеса и общественными лидерами региона, совместно занимаясь разработкой и запуском программы, которая получила название «Попадание в десятку к 2010 году» (Top 10 by 2010)[41]. Суперамбициозной целью наших заказчиков было решение труднейшей задачи – стать одним из 10 лучших мест в США для жизни и работы и добиться этого за 10 лет. Они попросили нас помочь им достичь этой цели, используя принципы, инструменты и методы устойчивого развития для объединения людей вокруг общего видения, разработать индикаторы продвижения к поставленной цели, анализировать точки воздействия в общей системе и задать приоритеты для новой стратегии. Обычно, выступая в качестве консультанта по вопросам устойчивого развития, я пытаюсь убедить заказчиков «поднять планку» своих притязаний и целей. Но в этом случае даже мне показалось, что цель «Попадания в десятку к 2010 году» была слишком амбициозной: на тот момент в общем списке 200 городских агломераций, составленных журналом Forbes, Новый Орлеан был в его конце, и никто в отношении этого города не мыслил категориями устойчивого развития в том масштабе, который теперь рассматривался. Однако лидеры предложенной программы были решительно настроены на достижение поставленной цели, и мы решили сделать все возможное, чтобы помочь им в этом, используя все инструменты из нашего арсенала. Меня даже уговорили написать песню на эту тему: я согласился из-за любви к этому городу, который в течение нескольких лет был для меня родным.

Тогда, в 2005 г., моя команда была настроена заново рассмотреть изменения статуса региона, которые произошли за последние три года. Мои коллеги Ли Хэтчер и Франческа Лонг обновили множество данных о тенденциях, которые первоначально были получены в 2002 г. Мы обнаружили, что регион юго-восточной Луизианы, в которой роль жемчужины играет Новый Орлеан, известен во всем мире своим джазом, карнавалами и едой, которую готовят каджуны[42], причем эта известность распространяется по миру очень быстро. Местным лидерам удалось в значительной степени повысить перспективы развития региона и сделать это за несколько лет до катастрофы, случившейся в 2005 г. Изучив данные и прошедшие события, я удивился быстрым изменениям, быстрому появлению новых лидеров и резкому взлету позиции города в национальном рейтинге: всего за три года Новый Орлеан переместился со 194-го места «лучших городов для жизни и работы в США» в списке Forbes Magazine на 110-е место. Частично это объяснялось общим процессом экономического развития, в том числе возвращением в город профессиональной баскетбольной команды. Но некоторые подвижки были, несомненно, вызваны реализацией программы «Попадание в десятку к 2010 году». Однако в любом случае все эти усилия меркли на фоне действий региональной Торгово-промышленной палаты (которую стали называть как компанию – Greater New Orleans, Inc.).

Наблюдая за происходящими событиями из своего дома в Стокгольме, я набирался оптимизма и был полон позитивных эмоций даже с учетом риска для региона, грозившего ему при возникновении крупных штормов, вроде того, который на самом деле в конце концов поразил побережье в тех местах. Озабоченность такими серьезными вопросами, как глобальное потепление и эрозия прибрежной территории, по поводу которых до принятия программы «Попадания в десятку к 2010 году» были большие разногласия, стала проникать даже в самые политически скептические уголки этого региона. Казалось, должно произойти что-то серьезное, и ожидалось, что оно действительно случится.

В течение нескольких недель, предшествующих трагедии, я размышлял над перспективами. Как оптимист по натуре я все видел в розовом свете и пытался прикинуть, в какой мере происходящим изменениям в жизни города на самом деле способствовала программа «Попадания в десятку к 2010 году» и деятельность моей фирмы в целом. Мы разработали стратегию, помогли общему процессу, собрали и проанализировали большой объем данных (эту задачу мы решали с местными партнерами), разработали рекомендации, общались с представителями прессы…, конечно, в качестве консалтинговой организации, о чем никогда не следует забывать. Наша работа заключается в оказании помощи клиенту, чтобы он добился успеха. В некоторой степени мы также способствуем обеспечению успеха. Если проект реализуется так, как планировалось, все лавры достаются клиенту, потому что в конечном счете он принимает конкретные решения, но мы также оказываемся в выигрыше: успешный клиент является лучшей для нас рекомендацией. Если же дела идут плохо, вся ответственность возлагается на консультанта: он должен вмешаться и исправить неудачно складывающееся положение дел либо взять вину на себя. Это этический аспект нашей работы.

К счастью, работа над нашим проектом по Новому Орлеану, в реализации которого участвовало десять округов или «приходов» юго-восточной Луизианы, продвигалась хорошо, более того, даже очень хорошо, несмотря на ряд поспешных критических высказываний и шпилек в наш адрес (о шпильках чуть подробнее мы поговорим позже). В какой мере достигнутый за последнее время успех, спрашивал я себя, достигнут благодаря процессу ISIS, примененному в рамках программы «Попадание в десятку к 2010 году»? Сработал ли в данном случае наш «Компас устойчивого развития», ставший частью логотипа этой программы и ее организационной схемы? Сыграли ли свою роль те новые идеи, которые возникли у нас в результате глубокого анализа индикаторов тенденций и системных связей между ними? Может быть, в значительной степени успех достигнут благодаря новому уровню доверия и взаимопонимания, возникшему в прошлом у далеких или даже враждующих друг с другом фракций, участвующих в политической жизни региона? Или достигнутые результаты объясняются повышенной готовностью выйти за пределы прежних ограничений, начать действовать более творчески, преодолеть сковывавшие прежние рамки и взаимно помочь друг другу, чтобы совместно изменить наиболее тревожащие людей отношения и положения неравенства?

Поскольку в начале моей карьеры меня научили не слишком быстро приходить к выводам о чьей-то работе (вспомните мой рассказ о моем консалтинге в центре реабилитации наркоманов в Малайзии), я вовсе не торопился написать статью об одержанной нами победе. С этой задержкой мне повезло, потому что через несколько недель стало ясно, что такую статью я уже никогда не напишу.

В последние дни того лета, навсегда запомнившегося ураганом «Катрина», наводнениями и общим хаосом, который так сильно поразил меня, наблюдение трагических событий на экране телевизора и на мониторе компьютера создало у меня ощущение, что все мы, работающие над решением проблем Нового Орлеана, независимо от того, занимались ли мы ими в самом этом городе или вне его, потерпели фиаско. Несмотря на напряженную работу региональных лидеров гражданского общества, их все большую открытость и готовность по-новому осмысливать происходящее, их демонстрацию политической храбрости, их терпеливое достижение консенсуса и другие тому подобные шаги, в итоге мы все добились слишком малого, и даже то, что было сделано, было осуществлено слишком поздно.

В ходе моих размышлений о случившемся я постепенно перешел от Нового Орлеана к нашей планете в целом. Я думал о многих замечательных людях со всего мира, старающихся предложить что-то новое, чтобы двигаться в направлении устойчивого развития. Вспоминая эти инициативы, я мысленно измерял их и сопоставлял с растущим количеством проблем и повышающимся риском больших и малых катастроф.

В конце концов я пришел к выводу, что того, что делается в этой области, недостаточно. Пока еще совершенно недостаточно. Пока мы еще далеки от желаемых целей.

Мои клиенты из Нового Орлеана были правы, когда слишком высоко установили для себя планку, а время на ее достижение сократили. К сожалению, эти люди не занимали аналогичные должности десятью годами ранее и не могли тогда оказывать влияние на жизнь города, а этот период, как оказалось, был критическим. Если программа «Попадание в десятку к 2010 году» начала бы реализовываться в 1990-е гг.[43], заседания по ней и обсуждения происходили бы в важнейший для города период, когда принимались решения по укреплению дамб и восстановлению буферных зон в районе прибрежных болот. Содержание обсуждавшихся действий, если судить о тех отчетах, о которых я слышал, в значительной степени определялось политическими пристрастиями, доминировавшими в то время. Если между участниками тогда не было бы таких резких политических противоречий и столкновений, если они согласовали бы общие цели и сформулировали бы единое видение, если они перешагнули бы через вражду и «частные интересы» и начали оперативно заниматься надвигающейся проблемой, то, вполне вероятно, при ударе «Катрины» Новый Орлеан устоял бы.

В 2001 г. лидеры, решившие принять участие в программе «Попадание в десятку к 2010 году», собрали в единую команду ряд самых сильных личностей и организаций региона, а также представителей всех его политических и деловых кругов. Участникам удалось добиться выработки единой цели и взять на себя общие этические обязательства по изменению прежнего положения дел, что действительно стало выдающимся достижением, особенно учитывая недавнюю историю этого региона. Лидеры и участники программы вышли за рамки своих идеологических взглядов и нашли общий знаменатель по важным для региона вопросам – окружающей среды, экономики и социального обеспечения. Если такие же обязательства по осуществлению нужных для региона изменений были бы при приняты десять лет назад, скорее всего, последовали бы совсем другие решения, город был бы лучше защищен от штормовых волн и лучше подготовлен к эвакуации жителей в случае прорыва плотин. Излишне говорить, что в этом случае можно было бы сохранить множество жизней, в том числе и жизнь самого города.

Конечно, даже в 2005 г. никто наверняка не знал, насколько большими являются риски, как скоро может случиться худшее или случится ли оно вообще. Каждый человек, читающий эту книгу, вероятно, сталкивался в своей жизни с проявлением общей для нас, людей, тенденцией – рассматривать предупреждения, даже хорошо обоснованные, как маловероятные и после их получения продолжать заниматься своим делом в обычном режиме. Хотя многие аналитики считали наступление катастрофы уровня «Катрины» только вопросом времени, другие специалисты полагали, что в ближайшее время развитие событий по такому сценарию маловероятно, а были и такие, которые вообще рассматривали вариант наводнения в городе россказнями из области научной фантастики, цель которых – напугать людей.

К сожалению, задним числом мы все можем объяснить и даже самые неожиданные события считать неизбежными.

* * *

Историю Нового Орлеана часто связывают, довольно ненаучно, с историей изменения климата. Ученые из Межправительственной группы экспертов по изменению климата (Intergovernmental Panel on Climate Change, IPCC), занимающиеся этой тематикой, и известные общественные деятели вроде Альберта Гора, в 2007 г. вместе с IPCC получившего Нобелевскую премию[44], очень быстро отреагировали на трагические события в этом городе и заявили, что возникновение этого отдельного урагана нельзя и не следует объяснять глобальным потеплением. Однако за такими утверждениями, как правило, следуют ссылки на данные, свидетельствующие об увеличении интенсивности ураганов в Атлантическом океане. «Катрина» была чудовищно мощным ураганом, но он не сразу стал таким; его мощность очень быстро выросла с первой до пятой категории, и по метеорологическим меркам это произошло в мгновение ока. При пересечении этим ураганом необычно теплых вод Мексиканского залива он час за часом впитывал в себя их энергию. Научное это объяснение или нет, но уничтожение «Катриной» Нового Орлеана, что, по крайней мере, выглядит как результат глобального потепления, заставило, как считают многие наблюдатели, резко поменять американское общественное мнение в отношении изменения климата, из-за чего теперь в США создались намного более благоприятные условия для восприятия документального фильма «Неудобная правда» (An Inconvenient Truth) с участием Альберта Гора.

Однако история Нового Орлеана приводит и к другим, гораздо более важным для нас урокам, имеющим отношение не столько к изменению климата, сколько к устойчивому развитию в целом.

Давайте начнем со сравнения. Человеку, занимающемуся вопросами устойчивого развития в первые годы XXI в., иногда кажется, что он пытается остановить ураган. К сожалению, некоторые ураганы, появление которых мы пытаемся предотвратить, это не просто метафора. Но предупреждение возникновения ураганов, как реальных, так и метафорических, это достаточно хорошее описание того, что пытаются сделать люди, работающие в области устойчивого развития, – добиться крупномасштабных изменений, которые помогут предотвратить еще более серьезные катастрофы, уменьшить ущерб, повернуть вспять волны, преобразовать мир.

Достижение устойчивого мира является трудной задачей, потому что для такого положения дел важны и другие характеристики, в частности мир, справедливость, экономическая жизнеспособность, социальная справедливость, предоставление возможностей всем, целостность и стабильность экосистем, здоровое состояние людей и окружающей среды. (Вспомните Хартию Земли, где приводится полный набор взаимосвязанных этических принципов.) Работа по достижению устойчивого развития означает работу по созданию все большей идеальной устойчивости в мире, где условия для выполнения этой работы с каждым днем становятся все более сложными, где сама идея идеального мира все чаще считается непрактичной, аполитичной или невыгодной. В таких условиях необходимые изменения в политике, технологиях, источниках энергии, образе жизни и в других сферах являются теперь не просто дополнительными, а основными.

Преобразование мира или хотя бы даже его небольшого уголка может показаться почти невыполнимой задачей. Но, к счастью, даже там, где вы меньше всего этого ожидаете, можно легко найти группу людей, готовых к вам присоединиться в этом трудном деле.

* * *

Гостиничный номер во Французском квартале Нового Орлеана

Май 2001 г.

Как здорово снова вернуться в Новый Орлеан. Пре Кабакофф, один из ведущих девелоперов города, заказал мне номер в одном из модных отелей, который, думаю, ему и принадлежит (впрочем, как и многое другое в Новом Орлеане, но все это покрыто мраком). Отель расположен недалеко от того места, где я жил в прошлом. Из его окон слышится непрерывный шум с Бурбон-стрит, может быть, слышится даже слишком хорошо.

В конце квартала, на Френчмен-стрит (Frenchman Street), я в прошлом целый год помогал трудным подросткам, в том числе и тем, кто сбежал из дома. Конечно, в те времена в наших местах также устраивалось множество вечеринок с друзьями из колледжа и много поездок на мотоциклах по болотистым дорогам в низинных местах этого прекрасного региона, можно было услышать звуки множества гитар и песен в разных частях Ройал-стрит (порой музыкантам удавалось устраиваться в оркестры, выступавшие в модных отелях на Канал-стрит). Словом, воспоминаний здесь хватало.

Майкл Циммерман, давний, еще со студенческих времен, приятель Пре Кабакоффа, чей отец построил стадион «Супердом» (Superdome), как-то подарил ему экземпляр моей книги «Поверьте Кассандре». Пре ее прочитал и пригласил меня выступить с презентацией, что я сегодня и сделал, для группы региональных лидеров и должностных лиц, которую он собрал по своей инициативе. Презентация, как мне показалось, прошла успешно и завершилась для меня совершенно неожиданно.

Майкл Циммерман преподавал философию в Тюлейнском университете и в значительной степени повлиял на мое мировоззрение[45]. По отзывам студентов, его часто признавали «лучшим педагогом студенческого городка». К тому же он сначала был моим научным руководителем, а потом стал другом на всю жизнь. Одной из моих целей, связанных с возвращением в Новый Орлеан, было чтение нескольких лекций в университетской группе Майкла о моей первой книге, которую его нынешние студенты сейчас читают, а это, поверьте, непередаваемое чувство. Поэтому я был очень благодарен Майклу за все.

Признаюсь, однако, что в мои чувства закралась и меланхолия. Мои студенческие годы в Новом Орлеане не всегда были счастливыми. Этот город научил меня многому и показал не только светлые стороны жизни, но и темные. В те времена, когда я здесь жил, в меня стреляли (пуля попала в стену рядом со мной), здесь я как студент-журналист выступал против «системы» и общался с большим числом молодых людей, настроенных суицидально и с дурными наклонностями, когда был работником службы экстренного вызова и консультантом кризисного центра. В студенческие годы меня в значительной степени тревожило огромное расстояние между «башней из слоновой кости», где обитали представители научных кругов, и той фактической нищетой, которая царила во многих районах Нового Орлеана, и поэтому я всегда хотел сделать что-нибудь, чтобы изменить сложившуюся ситуацию к лучшему.

Теперь, спустя 20 лет, мне кажется, что мне дают еще один шанс.

Группа бизнесменов и общественных деятелей, собравшаяся сегодня, достаточно хорошо отреагировала на мои рекомендации – в качестве первого шага своей амбициозной программы регионального развития разработать набор индикаторов, учитывающий особенности региона. Участники, как мне показалось, согласились, что такой подход будет хорошей стратегией для объединения региональных лидеров из самых разных, зачастую противостоящих друг другу политических и иных группировок, особенно в начале. Они увидели пользу объективной оценочной базы, которую затем можно использовать для системного и стратегического осмысления предложений, так как такая база позволяет добиться консенсуса и задать амбициозные цели, связанные с изменениями.

Но особенно я был поражен концовкой встречи. Несмотря на то что Новый Орлеан считается столицей искусств, я полагал, основываясь на личном опыте, что бизнес-культура в этом городе очень консервативна. Например, в ходе этой поездки я также должен был участвовать в одной региональной конференции по вопросам экологического права, и ее организаторы посоветовали мне во время основного выступления не использовать пение. (Я часто прибегаю к своим музыкальным навыкам, которые приобрел в этом городе, и включаю песни в свои речи. Мне кажется, этот элемент помогает «разбудить» людей, изменить общую атмосферу на мероприятии, изложить высказываемые идеи более интересным образом. Такой вариант посылает сигнал, что с творчеством все в порядке. Но я всегда сначала оцениваю ситуацию и не прибегаю к этому приему, если считаю, что исполнение песни, пусть и тематически подходящей, и с юмористическими нотками, не усилит мое выступление, а, наоборот, ослабит его.)

Поэтому, закончив свое выступление по региональным индикаторам и стратегически устойчивому развитию, я очень удивился, когда собравшиеся попросили меня еще и спеть. У меня даже дыхание перехватило. Мне показалось, что выступление с песней перед группой влиятельных в городе мужчин и женщин подорвет мой авторитет: вместо «эксперта» они станут воспринимать меня «артистом», что негативно скажется на моей презентации и снизит шансы на подписание контракта с моей компанией.

Однако с просьбой о песне ко мне обратился ведущий встречи: «Это была прекрасная презентация, господин Аткиссон, но мы слышали, что Вы также пишите песни и сами их исполняете! Думаю, Вам следует завершить песней и это Ваше выступление». Ну, решил я про себя, кто не рискует, тот и не сможет осуществить изменений. Поэтому я снова встал и спел им «Подлинную историю кошки-парашютистки» (The True Story of the Parachuting Cats)[46], юмористическую песенку о том, что произошло во время кампании борьбы с малярией, которую проводила в 1950-х гг. Всемирная организация здравоохранения, и чем она обернулась для некоторых отдаленных частей острова Борнео. Использование ядохимиката ДДТ (дихлордифенилтрихлорметилметана) также привело к гибели местных гекконов, съеденных затем кошками, которые сами после этого умерли. Из-за этого в регионе очень быстро возросло количество крыс, что способствовало распространению болезней. Чтобы справиться с проблемой, начали собирать кошек везде, где можно, и сбрасывать их в ящиках на парашютах в отдаленные уголки региона. В песне намеками объясняется, что «кошка-парашютистка» – это метафора того, чем вам, может быть, придется заняться, если вы не подходите системно к решению проблемы.

Потом я узнал, что моя готовность спеть эту песню стала чем-то вроде печати, закрепившей нашу сделку. Сейчас мы ведем переговоры о заключении крупного контракта с региональной торговой палатой, предусматривающего разработку программы «Попадание в десятку к 2010 году» для Нового Орлеана и юго-восточной Луизианы и ее запуск на практике.

* * *

Устойчивое развитие требует системного мышления, а системы часто описываются метафорично. Даже Питер Сенге, гуру бизнеса, специализирующийся в этой области и автор классической книги «Пятая дисциплина», часто рассказывает о таких проблемах, как глобальное потепление, следующим образом. Атмосфера – это своего рода «ванна»[47], в которую вливается диоксид углерода (CO₂), но из-за различных природных процессов он из этой ванны выливается. До того как люди начали сжигать ископаемое топливо, приток и отток CO₂ колебались, однако в целом система была более или менее в равновесии. Но с увеличением активности людей, сжигающих топливо (уголь, нефть, леса) во все больших количествах, в эту «ванну» теперь вливается больше CO₂, чем из нее вытекает. Из-за этого в атмосфере накапливается CO₂.

Увеличение CO₂ в этой «ванне» означает больше тепла в атмосфере, а количество тепла в системе похоже на наличие воды в ванне. Когда мы говорим о глобальном потеплении и изменении климата, конечно, все такие истории заканчиваются переполнением «ванны» и переливом из нее ее содержимого. Но если с реальной ванной результатом такого развития события становится мокрый пол, то в случае с CO₂ последствия намного более тяжелые – уход под воду более половины Флориды и Бангладеш.

В Новом Орлеане основные физические принципы системного мышления были продемонстрированы очень наглядно. С одной стороны, Новый Орлеан является своего рода «ванной»: большие части чашеобразного города расположены, о чем очень хорошо известно, ниже уровня моря. Пустая «ванна» Нового Орлеана всего лишь ожидала, когда откроется кран и в нее начнет поступать вода из соседней более крупной и уже почти заполненной до краев емкости, в качестве которой выступает озеро Пончартрейн, хотя переливу воды оттуда препятствовали построенные дамбы. Даже когда нижняя «ванна» была еще пустой, уже требовалось включать насосы для откачивания воды, просачивающейся в нее после сильных дождей, но насосы не способны справиться с огромным объемом воды, если ее гонит ураганный ветер. В конце концов возникла следующая цепочка событий: тепло породило ураган, ураган погнал потоки воды, потоки воды обрушились на дамбу, дамба не выдержала напора и разрушилась, вода хлынула в пустую «ванну», которая стала заполняться.

Но, как мы знаем, системное мышление не ограничивается лишь пониманием простых физических причинно-следственных связей. Надо также разобраться и в сущности решений, которые направлены либо на изменение этих причин, либо на реагирование на возникшие последствия. Не бывает убийства без решения убить, даже если такое решение было принято непреднамеренно, и это то, что отличает убийство от несчастного случая. Ураганы, штормовые волны и дамбы не принимают сами решений, они – только последствия. Мы пока все еще ищем убийцу Нового Орлеана, и «Катрина», хотя и чудовищная по своей сути, больше не является у нас подозреваемой.

* * *

Театральный район, Нью-Йорк

Весна 1983 г.

Сначала о главном: я не могу поверить своей удаче. Квартира (хотя правильнее сказать, что это комната в чужой квартире) – идеальное место для такого амбициозного певца, актера и писателя, как я. Дешево. Рядом Бродвей. Хорошие люди. Свой телефон в комнате. Отец Дж. был довольно известным композитором, и я думаю, что Дж. и его жена, М., сейчас живут на роялти, получаемое за произведения его папочки. Похоже, им не приходится работать, а чтобы получить добавку к своему небольшому, но стабильному доходу, они сдают жилье.

Предупреждающие знаки не заставили себя долго ждать. Управляющий зданием был человеком небольшого роста и странного вида по имени Хайнц. «Привет, я ваш новый жилец!» – заявил я ему при нашей первой встрече. Он как-то осторожно взглянул на меня и произнес с явно выраженным немецким акцентом: «Фы фофсе не мой шилец, а их. Фам следофало бы лучше заботиться о себе!»

Сначала Дж. попросил дать ему небольшую сумму раньше установленного срока как часть арендной платы за следующий месяц. «У нас возникли непредвиденные расходы», – объяснил он. Мне не хотелось расставаться с деньгами, но я отдал их хозяину квартиры, так как очень хотел проявить дружелюбие. Мы приятно болтали друг с другом в вечернее время. Я подружился с их собакой. Затем из моего холодильника начала исчезать еда. Я стал замечать пустые бутылки из-под водки. По вечерам я начал оставаться у себя в комнате. Как-то вечером, когда М. отправилась на неделю проведать своих родных, Дж. привел домой двух проституток. Из-за шума уснуть было трудно, если не сказать большего. В ту же ночь около четырех часов утра в мою комнату ворвалась собака, которая сначала чуть не снесла дверь с петель, а потом наложила рядом с моей кроватью. Хорошенькое дело в такое время.

«Ну, как тебе новая квартира?» – поинтересовался мой друг. «Понимаешь, я оказался в странной ситуации, – ответил я. – Мне немного неудобно. И я не знаю, как мне следует поступить».

Какое-то время все было терпимо. Но через неделю, когда вернулась М., Дж. напился. Он утверждал, что я должен им деньги (на самом деле должниками были они). Он запер дверь квартиры изнутри на замок, который, как он мне до этого говорил, был сломан, и поэтому я не получил от него ключа. Я оказался взаперти и не мог выйти. Дж. начал бушевать, поэтому мне пришлось забаррикадироваться в своей комнате. Раз он даже стукнул по моей двери бейсбольной битой, которой он иногда размахивал.

Именно в этот момент зазвонил мой телефон. «Как у тебя дела с новой квартирой?» – поинтересовался мой друг. Я рассказал ему о происходящем за дверью. «Боже, вызови полицию! Я сейчас приеду!»

Сразу же после этого в остальной части квартиры все стихло. Я выглянул за дверь. Дж. и М., по-видимому, отправились на прогулку с собакой! Пьяные в стельку, они даже забыли запереть «сломанный» секретный замок. Входная дверь была приоткрыта, а в замке торчал ключ.

Потом я снова закрылся у себя (отгородился от хозяев) и позвонил в полицию. Через несколько минут появились два дружелюбно настроенных полицейских и мой друг. Друг помог мне перенести мои вещи в машину, а полицейские стояли на страже и делали какие-то записи. В коридоре из-за своей двери выглянула соседка. «Уезжаете?» – спросила она. «Да», – эмоционально ответил я. «Это хорошо, – прошептала женщина. – Человек, который жил до Вас, рассказывал мне, что ему здесь угрожали пистолетом».

* * *

Иногда люди не замечают, что система, даже та, с которой они хорошо знакомы, или та, от которой зависит их жизнь, подходит к какой-то критической точке. Мы можем видеть, что происходят какие-то изменения, что ситуация становится все более неустойчивой и все более несбалансированной, но мы часто упускаем из виду, что баланс – это такое положение дел, которое нарушается внезапно. Все происходящие процессы вокруг могут испытывать колебания и восстанавливаться, но в какой-то момент эти колебания становятся настолько значительными, что восстановление прежнего положения дел становится невозможным. Наступает коллапс.

При таком рассмотрении можно лучше понять сущность одной новой научной концепции – устойчивости. У систем всех видов, будь они природными, механическими или социальными, часто имеются уровни состояния, при достижении которых вернуть их в прежнее положение уже нельзя, как ни старайся. Иногда эти уровни называют критическими точками. Кроме того, эти пороговые значения могут подавать относительно слабые сигналы – предупреждения о том сбое, который может произойти, если система, к несчастью, получит слишком сильный толчок и пройдет такую точку. Сначала все работает хорошо, затем, может быть, работает чуть хуже и вдруг перестает работать вообще.

В истории Нового Орлеана имеется множество эпизодов, демонстрирующих концепцию устойчивости или, вернее, ее отсутствия. Физические системы в виде береговой линии, буферных территорий в заболоченном протоке реки, дамб, каналов и насосов были изначально недостаточно надежными. К тому же их защитные характеристики заметно ухудшились, хотя еще и не достигли катастрофического уровня. Экономические системы, хотя и находившиеся в процессе восстановления, после периода длительного спада еще не вышли на достаточный для нормальной работы уровень. Социальные системы почти все время находились в состоянии нестабильности. Некоторые люди рассказывали мне, что единственным «обручем», удерживающим всю систему от распада, был общий философский взгляд на жизнь – фатализм. Хотя никто не ожидал, что ситуация хоть в чем-то будет улучшаться, оказалось, что социальная система может выдержать поразительно высокий уровень преступности и неравенства и так до конца и не сломаться. (Фактически одним из важных «рычагов» в нашем первоначальном исследовании, проведенном при подготовке программы «Попадание в десятку к 2010 году», была задача внушить жителям региона идею о том, что жизнь в будущем станет лучше. Данные обзора подтвердили, что этот регион отстает от многих других по своей способности заставлять людей верить в будущие положительные изменения.)

Система с высоким уровнем устойчивости может выдержать даже сильное «шоковое воздействие» и после его окончания восстановиться, снова прийти в сбалансированное состояние. Представьте себе циркового канатоходца, в которого пьяный зритель кинул бутылку. После удара артист покачнулся, но удержал равновесие и продолжил свой путь. Предельно внимательный и всегда готовый к неожиданностям, он никогда не достигает «критической» для себя точки, переломного момента. Но когда «Катрина» обрушилась на Новый Орлеан, город был не готов к такому удару (если продолжить сравнение с предыдущим примером, бутылка попала в канатоходца в тот момент, когда он уже потерял из-за чего-то равновесие). Возникло состояние, когда несколько переломных моментов наступили одновременно, в результате чего возник сильнейший эффект домино. Физический удар штормовых волн привел к тому, что система дамб вышла за критический уровень. То же самое немедленно случилось с плохо работающей системой управления в чрезвычайных ситуациях и многими слабыми системами социальной защиты, которые на самом деле предназначались как раз для того, чтобы уберечь от подобной катастрофы.

Поэтому устойчивость в первую очередь говорит нам о механизме, при помощи которого был создан этот город. Но пока мы не знаем ответа на вопрос «Кто же создал все это?»

* * *

Стокгольм, Швеция

Апрель 2004 г.

Я смотрю на улицу через окно кухни и думаю о Бобе Борсоди. Он недавно ушел из жизни. Спрыгнул с моста, соединяющего берегареки Миссисипи в Новом Орлеане. Хотел покончить со своими страданиями. У него был рак.

Он все сделал методично, продуманно и драматично – в полном соответствии со своим характером. Боб руководил работой одного слегка богемного кафе, где он также ставил спектакли. В те времена, когда я его знал, половина его клиентов были студентами, и поэтому на лето он закрывал кафе и отправлялся в поездку по стране на товарняках. Я провел много часов в этом кафе: занимался, писал плохие стихи и пил травяной чай. Однажды я даже сыграл роль в одной русской пьесе о цирке, которую поставил Боб. Она называлась «Тот, кто получает пощечины». Я играл дрессировщика лошадей и скакал на пони по маленькому кафе. Бобиграл клоуна, получающего пощечины. В этой пьесе клоун получает один метафорический удар за другим, и так продолжается до тех пор, пока не перестает быть смешным.

О «глубоком погружении» Боба[48]мне рассказал мой друг Майкл Циммерман, который прислал мне вырезку из газеты о его кончине. Не думаю, что сам Майкл часто ходил в заведение Борсоди. Но он вспомнил, что я там нередко бывал. Кафе Борсоди стало своего рода мостом между моей студенческой жизнью, в которой я чувствовал себя все более чужим, и «реальным миром». В этом кафе с его столиками, оформленными в стиле декупаж, и множеством безделушек, претендующих на оригинальность, отличие от других воспринималось как самое обычное дело. Более того, индивидуальность поощрялась. Здесь считалось нормальным выражать беспокойство о состоянии мира, что, видимо, отличало меня от большинства моих сокурсников.

Но у такой заботы часто есть своя темная сторона – риск поддаться меланхолии. Прыжок Боба напоминает мне об одной особенности, с которой я несколько раз столкнулся при посещении Нового Орлеана в качестве консультанта. Культуре этих мест при всей ее красоте свойственна значительная отстраненность. «Вот такое это место, – говорят иногда здешние люди, имея в виду коррупцию, преступность и бедность. – И таким здесь все и останется».

Если мы узнаем о самоубийстве одного из членов своей семьи или друга, у нас обычно возникает чувство вины, даже если никаких оснований для этого нет. Как правило, в подобных случаях мы думаем: «Может быть, я мог этому помешать?» Было понятно, что положение Боба к лучшему не изменится, он был неизлечимо болен, его болезнь все более прогрессировала. Я должен признать, что способ смерти, который Боб выбрал для себя, в значительной степени отличался от смертей других близких мне людей, умерших от рака. Боб сделал свой уход красивым.

Но когда близкий нам человек страдает от смертельной, но излечимой болезни, особенно болезни, тяжесть которой зависит от образа жизни, разве мы не обязаны вмешаться? Разве мы не должны помочь ему изменить свои привычки? Неужели мы не станем даже пробовать сделать это?

Глядя в окно, я думал, что эти слова были точно такими же, которые мне сказал бы Боб много лет назад. Поэтому я представляю, как он их говорит, не спеша наливая мне чай в чашку, после долгой паузы в нашем разговоре. «Иногда, – говорит он, – вера в то, что можно добиться лучшего, это единственное, что на самом деле может сделать нас лучше».

* * *

Если бы эта глава была из какого-нибудь детектива о таинственном убийстве, мы с вами сейчас оказались бы на месте, где детектив обобщает увиденное и перечисляет улики, пытаясь найти виновного. Выше я уже упоминал о своей уверенности в том, что катастрофы с «Катриной» теоретически можно было избежать. Можно представить себе различные решения, принятые в прошлом, и «альтернативную Вселенную», в которой люди, участвовавшие в проекте «Попадание в десятку к 2010 году», успешно руководили бы регионом и создали бы в нем такие условия, которые позволили улучшить по крайней мере хотя бы некоторые или даже все уязвимые системы региона, добиться характеристик, не позволявших превысить их порог устойчивости, и тогда они выдержали бы удар «Катрины» и не разрушились бы. Фактически в начале 2000-х гг. Новый Орлеан уже добился заметного успеха: всего за три года в списке 200 регионов, составляемом Forbes, он резко пошел вверх и занял 86-е место. Это доказывает, что регион был способен достичь практически невозможного и за небольшой промежуток времени.

Примечания

1

Это мой собственный пересказ мифа об Исиде и Осирисе, возникший благодаря изучению многочисленных источников, к которым я обращался на протяжении многих лет. Согласно Википедии, легенда об Осирисе и Исиде является одной из самых важных частей египетской мифологии. Ее действие относится ко временам Нового царства. Этот миф появился во времена Среднего царства в результате попытки объединить системы Огдоады (Ogdoad) и Эннеады (Ennead){Огдоада – в египетской мифологии восемь изначальных богов города Гермополя (Хемену). В Огдоаду входили четыре пары космических божеств, из которых возник мир. Эннеада – девятка главных богов в Древнем Египте, изначально возникшая в городе Гелиополь. – Прим. пер.}. В этой легенде рассказывается о смерти Осириса и рождении Гора.

http://en.wikipedia.org/wiki/Legend_of_Osiris_and_ISIS

2

На английском языке Исида пишется Isis. – Прим. пер.

3

Об эрозии капитала говорят тогда, когда выплаты по дивидендам не могут превышать сумму нераспределенной прибыли, объявленной в балансе. – Прим. ред.

4

Ставка дисконтирования – это процентная ставка, используемая для перерасчета будущих потоков доходов в единую величину текущей стоимости. – Прим. ред.

5

Meadows, Donella Н., Meadows Dennis L., Randers Jorgen and Behrens III William H. The Limits to Growth. Second edition. New York: Potomac Associates/Universe Books, 1974.

6

Ehrlich, Anne H., Ehrlich Paul R. and Holdren John P. Ecoscience: Population, Resources, Environment. San Francisco: W.H. Freeman, 1977.

7

Agenda 21 – документ, закрепляющий перспективные (на ближайший период) и стратегические для определенного момента вызовы, выборы, проблемы, задачи и т. п. Этот документ был принят на Конференции ООН в Рио-де-Жанейро в июне 1992 г. – Прим. пер.

8

Context Institute, PO Box 946, Langley, WA 98260, USA. С полным архивом журнала Context можно познакомиться в Интернете: www.context.org

9

Positive Futures Network, 284 Madrona Way NE, Suite 116, Bainbridge Island, WA 98110, USA.

www.yesmagazine.org

10

«Ускоритель» ISIS можно приобрести в AtKisson Group. Для некоммерческих и добровольческих организаций лицензии на многократное использование выдаются бесплатно.

См.: www.atkisson.com/accelerator

11

Полный текст Хартии Земли приведен в приложении. Ее электронные версии на разных языках можно найти в Интернете:

www.earthcharter.org

12

Британская комик-группа, в 1970-х гг. шокировавшая обывателей во всем мире во многом совершенно новым отношением к привычным элементам жизни. – Прим. пер.

13

Перефразированный вариант сценки легендарной британской комедийной труппы «Монти Пайтон».

www.slate.com/id/2128755/

14

Эти графики взяты из книги Global Change and the Earth System: A Planet Under Pressure, by W. Steffen, A. Sanderson, P. D. Tyson, J. Jager, P. A. Matson, B. Moore III, F. Oldfield, K. Richardson, H. J. Schellnhuber, B. L. Turner and R. J. Wasson, опубликованной Springer-Verlag (Berlin, Heidelberg, New York, 2004).

Используются с разрешения. С разделом «Основные положения» (откуда взяты графики) можно познакомиться в Интернете и в IGPB по следующему адресу:

Royal Swedish Academy of Sciences, Box 50005, 104 05 Stockholm, Sweden www.igbp.kva.se

15

Tom Atlee, from Learning to be evolution in The Tao of Democracy, см.: www.sentienttimes.com/06/aug_sept_06/evolution.html

16

«График надежды» в первую очередь следует понимать как символическое выражение, но в то же время он отражает синтез реальных тенденций в мире, как отрицательных (экспоненциально растущее потребление ископаемого топлива), так и положительных (экспоненциальное снижение цен на энергию ветра и солнца). Необходимость ускорения перемещения «точки трансформации» можно также понимать и как проявление реального феномена. Например, калифорнийские кондоры были спасены от вымирания в последнюю минуту, так как наше обращение с ними и состояние их среды обитания изменились в самый последний момент. Этого не случилось с бурыми приморскими воробьями и многими другими видами фауны, не говоря уже о миллионах людей, живших в условиях нищеты, которые, если помощь и поддержка были бы оказаны им чуть раньше, возможно, смогли бы остаться в живых. Выбор здесь небольшой: коллапс или преобразование, и график надежды сообщает нам и о серьезности этого выбора, и о возможности успеха, если мы выбираем второй вариант, в координате времени.

17

James Joyce, Ulysses, Episode 9 – Scylla and Charybdis. Полный текст «Улисса» (Ulysses) в свободном доступе можно найти в Интернете по следующему адресу:

www.readprint.com/work-871/James-Joyce

18

Для людей, чей родной язык английский, это слово обозначает «бензин»; отсюда и странные ассоциации. – Прим. пер.

19

Вангари – кенийка. Благодаря ее деятельности удалось приостановить превращение африканских лесов в пустыню. Участники движения «Зеленый пояс» за 25 лет посадили более 20 миллионов деревьев на всем африканском континенте. – Прим. пер.

20

Международная неправительственная организация, деятельность которой направлена на стимулирование изучения глобальных проблем. Основана в 1968 г. итальянским менеджером и общественным деятелем А. Печчеи. – Прим. пер.

21

Датский физик Нильс Мейер в своих мемуарах рассказывает о периоде, когда Форрестер и команда, возглавляемая Деннисом и Донеллой Медоузами, создали несколько компьютерных моделей, после чего обнаружили, что их модели оказались практически идентичными. В конечном счете для проекта была выбрана модель Медоузов, которую после этого довели до ума и все задокументировали.

Источник: перевод и отрывок, переданный частным образом из: Meyer Niels I. Fra bojre mod venstre (From Right to Left). Copenhagen: Tiderna Srifter, 2004.

22

Дэвид Мюррей процитировал это в «Hard to tell: Science, media and public policy». С этим источником можно познакомиться по адресу: www.aims.ca/Library/murrayII.htm

23

Senge Peter М. The Fifth Discipline: The Art and Practice of The Learning Organization. London: Random House, 1990.

24

Об этих событиях см. Википедию (по состоянию на 23 октября 2006 г.): http://en.wikipedia.org/wiki/1973_oil_crISIS

25

См.: Meadows Donella. Indicators and information systems for sustainable development. The Sustainability Institute, 1998. Этот материал доступен в формате PDF по ссылке:

www.sustainer.org/tools_resources/papers.html

26

Перевод песни выполнен Е. Оганесян.

27

Olsson G. Lines of Power/Limits of Language. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1991. P. 63.

28

О нападении гигантского кальмара на французский тримаран «Джеронимо» 15 января 2003 г. сообщили различные новостные источники, включая CNN.

29

Хорошее резюме об исследованиях этого рода 16 апреля 2005 г. сообщил австралийский исследователь кальмаров Джордж Джексон в интервью ABC Radio.

Со стенограммой его выступления можно познакомиться на сайте: www.squidfish.net/forums/index.php?showtopic=760

30

В первоначальном исследовании 2003 г. приведены документы о продолжающемся сокращении популяции рыб, описанном в журнале Nature. В обобщенном виде эти результаты приводятся на сайте National Geographic:

http://news.nationalgeographic.com/news/2003/05/0515_030515_fishdecline.html

В отчете, опубликованном в журнале Science в 2006 г., еще больше чувствуется озабоченность из-за прогнозируемого прекращения мирового рыболовства, которое станет реальностью, если нынешние темпы вылова рыбы сохранятся. Результаты этого исследования опубликованы в International Herald Tribune от 2 ноября 2006 г.:

www.iht.com/articles/2006/11/02/news/web.1103fish.php

31

Это программа исследований, заниматься которой приглашают людей, уже получивших докторскую степень. На сегодняшний день в западном мире считается высшей формализованной программой научной подготовки. – Прим. пер.

32

Friedman Т. Green is the new red, white and blue // New York Times. 2006. 6 January. P. 26.

33

См.: BBC News. Dutch give nod to «guru currency». 5 February 2006. В Интернете эту информацию можно найти по следующей ссылке: http: //news.bbc.co.uk/2 /hi/business /2730121.stm

34

Одним из наиболее интересных источников о природе денежных систем является книга Modern Money Mechanics («Механика современных денег»), подготовленная Федеральным резервным банком США из Чикаго, но ее нет в печатном варианте. С ней можно бесплатно (с перерывами на просмотр рекламы) познакомиться на сайте:

www.fdrs.org/modern_money_mechanics.html

35

Сантерия – синкретическая религия, распространенная на Кубе, а также в среде афрокубинских эмигрантов в США и других странах. Представляет собой верования народа йоруба, смешанные с элементами католицизма, имеет множество сходных элементов с вуду и другими африканскими синкретическими религиями. – Прим. пер.

36

Приведенное здесь упрощенное обсуждение практики «чистого временного дисконтирования» не исходит из того, что все экономисты уверены в правильности концепции, заключающейся в том, что стоимость природных ресурсов с течением времени снижается. Нельзя считать универсальной практикой и установление учетной ставки в 2-5%. Но, по моему опыту, это, безусловно, стандартный подход, и те известные дискуссии об этических аспектах дисконтирования и скидках в значительной степени ограничиваются участием в них только представителей академических кругов, а вот в политических кругах этот подход не вызывает никаких сомнений.

37

Varian Н. Recalculating the costs of global climate change // International Herald Tribune. 2006. 14 Dec.

www.iht.com/articles/2006/12/14 /business/climate.php

38

Dugger Celia W. Ending famine, simply by ignoring the experts // The New York Times. 2007. 2 December. Доступно на сайте:

www.nytimes.com

39

История урагана «Катрина» и его воздействия на Новый Орлеан, штат Луизиана и Миссисипи описана в Википедии:

http://en.wikipedia.org/wiki/Hurricane_katrina

40

См., например: Bourne Joel К. Gone with the water // National Geographic. 2004. October.

http://ngm.nationalgeographic.com/ngm/0410/feature5.

41

И сайт, и отчет об инициативе «Попадание в десятку к 2010 году» после «Катрины» фактически исчезли, как будто ураган унес и их, однако сохранились черновики материалов для публичного обсуждения этой инициативы в 2002 г. и их скорректированный вариант от 2005 г., подготовленные AtKisson Group и имеющиеся в архиве на сайте AtKisson Group. В этих документах приводятся обширные ссылки на данные и имеется сокровищница исторических данных о ситуации в Новом Орлеане и его окрестностях до воздействия на город урагана «Катрина».

См.: www.atkisson.com/topl0

История нашего участия в реализации этой инициативы кратко рассказана в моем эссе Dreaming a new New Orleans («Мечты о том, каким будет новый Новый Орлеан»), опубликованном в Worldchanging.com вскоре после катастрофы:

www.worldchanging.com/archives/003425.html

По состоянию на 2005 г., Forbes поместил Новый Орлеан на 110-е место: www.forbes.com/lists/2005/1 /Rank_5.shtml

42

Так называют франкоязычных жителей штата Луизиана. – Прим. пер.

43

Это, несомненно, теоретические спекуляции с моей стороны. Поскольку история не имеет других фактов, кроме тех, что есть в ее распоряжении, мы никогда не будем знать наверняка, что «могло бы произойти». Однако подобные рассуждения отражают мое восхищение видением и этическими принципами моих клиентов и их коллег, участвовавших в проекте «Попадание в десятку к 2010 году». В качестве одного поучительного примера познакомьтесь с профилем Квентина Дастуга, опубликованным 17 сентября 2005 г. в The New York Times (Amid the muck, a man with a plan – «Человек с планом, стоящий посредине разрухи»), который был одним из сопредседателей того проекта; в этой статье также даются ссылки на саму инициативу «Попадание в десятку к 2010 году»: www.nytimes.com/2005/09/17/business/17owner.html?fta=y

44

http://nobelpeaceprize.org/eng_lau_list.html

45

Майкл Циммерман ушел из Тюлейнского университета после катастрофы, вызванной ураганом «Катрина», и сейчас работает в Центре гуманитарных наук и искусств (Center for Humanities and the Arts) при Колорадском университете в Боулдере. С профилем этой организации можно познакомиться на сайте:

www.colorado.edu/ artssciences /СНА/ about /

46

Эта песня о неудачной попытке Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), предпринятой в ходе борьбы с малярией в некоторых частях Борнео в 1950-х гг., когда уничтожение кошек привело к вспышкам заболеваний. Я ее написал в 1994 г. и включил в свой альбом Whole Lotta Shoppin' Goin' On (Rain City Records, 1997). В основу этой песни положена история, которую мне первой рассказала Хантер Ловинс, а потом ее подтвердил Амори Ловинс, который сообщил о ней в своем выступлении на новостной передаче CBS «60 минут» в 1986 г. Специалисты из CBS, отвечающие за достоверность сообщаемых в их программах фактов, проверили эту историю. Хотя документы об этой истории «исчезли» из архивов ВОЗ, один из бывших сотрудников этой организации подтвердил, что так оно и было на самом деле. Служащий CBS поинтересовался, действительно ли они доставляли кошек в регион по воздуху, и, как сообщают, получил следующий ответ: «Да, именно это мы и делали. Вы думаете, те дураки уже забыли об этом?» (Личная переписка с Амори Ловинсом от 17 марта 2001 г.)

В начале 2000-х гг. после исполнения этой песни на семинаре, посвященном индикаторам устойчивости для города Порт-Филлип, который находится недалеко от Мельбурна, Австралия, ко мне подошла одна пожилая женщина и сказала: «Вы знаете, я выросла на Борнео. Мои родители там работали. И в один прекрасный день пришли люди из правительства и изъяли моего кота [для операции Cat Drop – парашютирование котов].

47

Чтобы запустить имитационную модель «Климат в ванной комнате», посетите сайт Института устойчивого развития по адресу:

www.sustainer.org/tools_resources/climatebathtubsim.html

48

О личности Роберта Борсоди см.:

www.bestofneworleans.com/dispatch/2003-11-11/news_feat2.html

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.