Глава 14

Махони устало бежал по холмам Мэрин-каунти. Он двигался легко для такого крупного мужчины, хотя провел так уже три часа. Его спортивную майку пропитал пот, ноги были словно свинцовые. Он сердито подумал, что потерял форму, что был слишком занят, чтобы тренироваться. Нью-йоркский марафон теперь казался предприятием нереальным.

Вздохнув, он перешел на трусцу и, пробежав таким образом десять минут, сбавил темп до шага. Промокнув лоб не слишком чистым большим носовым платком, он наконец позволил себе присесть на удачно подвернувшийся камень, дыша медленно и глубоко. Вдали виднелись гигантские красные деревья леса Муир, на холме внизу пестрели дома. За ними лежал Сосалито, а дальше-широкая бухта, за которой светился оранжевым светом мост Голден Гейт.

Над горизонтом взлетал самолет, оставляя в небе слабый белый след, и Махони подумал о Фил Форстер, летящей в Париж. Он решил, что без нее в Сан-Франциско будет очень одиноко, и задумался над тем, что, черт возьми, означает эта мысль? Он ведь совсем недавно познакомился с ней.

Тот факт, что Фил позвонила ему в полицейский участок прошлым вечером и спросила, свободен ли он и можно ли ей зайти, не означал ничего. Он пообещал присмотреть за ее кошкой, и Фил хотела привезти ее, вот и все. Кроме того, она хотела поговорить насчет Би. Однако, черт возьми, эта женщина ему нравилась. Очень нравилась. Своими состязаниями в остроумии и тщательно скрываемой ранимостью она пробуждала в нем все лучшие и худшие стороны характера. Она считает себя очень крутой, замкнувшись в своем холодном, неподвижном мирке. Махони подавил вздох, вспомнив о прошлом вечере. «Готов биться об заклад, она была бы легкой добычей для какого-нибудь проходимца», -подумал он.

Махони жил в не слишком привлекательном районе, неподалеку от берега, в доме без лифта, с высокими потолками, кирпичными стенами и деревянными полами. Его квартира была на верхнем этаже, и он спустился вниз, чтобы встретить Фил.

— На тот случай, если вам страшно, -пояснил он, насмешливо улыбаясь.

— Я прекрасно могу позаботиться сама о себе, Махони, -холодно парировала Фил.

— Так все говорят, мэм, — ответил он, беря у нее корзинку с кошкой и идя вслед за Фил по лестнице.

— Если я услышу комментарии насчет моего зада, Махони, -сказала она через плечо, -то добьюсь, чтобы вас арестовали за сексуальные домогательства.

— Ну зачем же мне это, док?-грустно спросил он.-Кроме того, мне он кажется просто великолепным.

— Махони!-сверкнув глазами, она повернулась к нему, и оба они расхохотались.

— Вы глупец, -сказала она, входя в его квартиру.

— Ага, -согласился он.-Возможно, вы правы. Он налил ей стакан итальянского красного вина» пока она с интересом осматривала его жилище. Окна были распахнуты навстречу лучам заходящего солнца и океанскому бризу. Из колонок звучала опера Вагнера, а три кота-два сиамских и один откормленный полосатый, похожий на пухлую желтоглазую подушку, -собрались в кухне на столе, враждебно глядя на новенькую, которая все еще сидела в своей корзинке.

Квартира Махони состояла, строго говоря, из одной большой комнаты, разгороженной японскими ширмами обставленной совершенно разностильной мебелью. Здесь было несколько интересных антикварных вещиц и неплохих восточных ковров, явно приобретенных по случаю. Две стены занимали ряды книжных полок.

фил заметила там научные работы по психологии преступников, переплетенные партитуры большинства известных опер, много поэзии, дюжину кулинарных книг старые номера «Гурмана», подшивки «Любителя кошек» за несколько лет и сотни детективных романов.

— Все для разносторонней личности, -сказала она и засмеялась, глядя на игрушки для кошек, занимавшие целый угол комнаты. Она восхитилась его стереосистемой, лучшей моделью Бэнга и Олафсена, и сказала, что считает интересными картины, большинство которых было просто прислонено к стене.

— Да, это все работы неизвестных молодых художников. Многие из них живут по соседству. Вот все, что я могу себе позволить. Это вовсе не означает, что они плохи, -добавил он.-Они мне нравятся, и каждую из этих картин я выбирал очень тщательно.

Фил провела рукой по скульптурке, вырезанной из дерева. Она была гладкой, с мягкими очертаниями.

— А, деревянные скульптурки, -смутился он. — Признаюсь, что сделал их сам.

— Ваши таланты бесконечны, так ведь, Махони? — спросила она, присаживаясь на табурет в кухне.

— Да, -он отбросил всякую скромность.-Могу это доказать. Кухню, на которую вы смотрите столь практически, я смоделировал и построил сам.

Она посмотрела на стальную ресторанную плиту, разделочные столы, медные сковородки, висящие над ними, и ряды венчиков, лопаток и смертельно выглядящих ножей.

— Какого черта вы стали полицейским, Махони?-спросила Фил.-Вы могли бы быть великолепным поваром. Разводить кошек. Быть скульптором. Поэтом. Профессором. Оперным певцом.

Взглянув на нее, он расхохотался:

— Все что угодно, только не опера! Вы еще не слышали, как я пою! Но вот поваром-может быть. Вот вам рецепт Роджера Верде-фрикассе из цыпленка со свежими травами-и, поверьте, этот человек знает, что он делает. Если бы я мог, завтра же поменялся с ним местами.-Он сбросил котов со стола и поставил на него тарелки.-Ресторан Верде как раз там, куда вы направляетесь. На юге Франции. Вы должны побывать там. Попробуете и скажите, как вам моя версия в сравнении с его.

— Может быть…

Она замялась, на минуту ей захотелось, чтобы он отправился с ней.

— Махони, сегодня мне звонила Би. Сказала, что она нашла виллу из своего сна, ту, о которой говорила, когда я ее загипнотизировала.

Он серьезно выслушал рассказ Фил о вилле и о женщине, которая умерла там. Она сказала, что вилла много лет была необитаема и что Би вспомнила певчих птиц, которых там больше не было.

— Как вы объясните это, Махони? — спросила она в конце.

— Логически существуют лишь два пути: либо Би бывала там раньше, либо кто-то рассказал ей об этом месте.

— Рассказчик был невероятно талантлив, если она запомнила все детали, запах мимозы, певчих птиц. — Фил взглянула на Махони.-Я не знаю, что ей сказать, -честно призналась она.-А бедная Би рассчитывает на мою помощь.

Махони сочувственно пожал плечами:

— Вы можете сделать лишь то, что можете.

— Черт возьми, ваши банальности не помогут ей вернуть память, -сердито огрызнулась она. Затем, извиняясь, взглянула на него:-Извините, я просто подумала, что, если вы найдете, кто на нее напал, мы узнаем, кто она.

— Курица или яйцо, -тихо произнес он. Встав, он сменил пластинку, налил еще вина, затем сказал: — Национальный Центр Анализа Преступлений и отделение поведенческого анализа ФБР составили психологический портрет убийцы Би. Я имею в виду-предполагаемого убийцы. У них не было никаких доказательств, кроме метода преступления. Отсутствие использованного оружия указывает на то, что он — человек, предпочитающий, как говорится, не пачкать рук. Это должно было выглядеть как несчастный случай, не ради нее, а ради него. Значит, его волнует, что о нем думают в обществе, он заботится о своем имидже. Может, он очень известен. «Убийца в белом воротничке». Они считают, что ему около сорока или тридцать с чем-то, преуспевающий, привлекательный и обаятельный тип. Знающие его люди, вероятно, считают его милым, порядочным парнем.

— Но почему он хотел ее убить? Махони пожал плечами:

— Я лично считаю, что она представляла собой угрозу для него. Он не мог оставить ее в живых.

— Би представляла собой угрозу?

— Она знает о нем что-то такое, что угрожает его существованию. Он не может позволить, чтобы об этом стало известно кому-нибудь еще.

— Значит, вы не думаете, что это была стихийная попытка убийства и кто угодно мог оказаться на месте Би?

— Нет. Я так не думаю. Мне кажется, этот человек прекрасно знал, что делает. Вы не задумывались о следах укуса на ее правой руке? Как насчет такого сценария: Би встречает этого человека. Его собака выдрессирована, чтобы убивать. Он дает ей команду. Собака бросается на горло Би и убивает ее. Он, пристрелив собаку, объясняет, что она взбесилась. Он ужасно сожалеет о случившемся.-Глаза Махони неожиданно застыли.-Убийство посредством собаки. Это было бы первым преступлением такого рода. Ни оружия, ни грязи, правда, док? И ничего нельзя доказать.

Фил уставилась на него:

— Вы описываете социопата. Он обдумывает свои действия. Не чувствует угрызений совести. Ему все это кажется простым и логичным. Чем-то таким, что необходимо было сделать. Но зачем?

— Как раз этого-то мы до сих пор не знаем, док. Этого-и того, кем на самом деле является Би.

Позже Махони вез Фил домой. Она молча сидела рядом с ним, даже не отпуская шуточек насчет его «мустанга». Он знал, что она обдумывает все, что он сказал, и, когда они были возле ее дома, сочувственно посмотрел на нее. Затем, наклонившись к ней, взял ее за подбородок и чуть приподнял:

— Ну и ну, -пожурил он, -вы совсем не похожи на женщину, отправляющуюся в Париж, самый роскошный город Европы и столицу кулинаров мира. Забудьте, что я вам наговорил. Хорошенько повеселитесь. Передайте от меня привет Би. Скажите, что я занимаюсь ее делом. Я не сдамся.

Склонившись к нему. Фил легонько поцеловала его в губы.

— Спасибо, Махони, — открыв дверь, она соскользнула с сиденья. — Я буду думать о вас в Париже.

— Давайте, док, -он улыбнулся.-И не забудьте: Верде. «Мулин де Мужин». Думайте обо мне, когда будете есть этого цыпленка.

— Постараюсь, -она насмешливо улыбнулась.

Прошлой ночью Махони не ложился и мерил шагами квартиру, пока не настало время отправляться на ночное дежурство, думая, что же, черт возьми, ему предпринять в связи с делом Би Френч. Никаких доказательств, разумеется, нет. Даже ее одежда, проверенная в ФБР лазером на предмет отпечатков пальцев, ничего не дала. На ней не было никаких волокон, волосков или частиц идентифицируемых материалов, которые могли бы послужить ключом к разгадке.

Махони подумал, что потенциальный убийца Би Френч ускользнул от него. Единственный шанс схватить его представится тогда, когда он совершит очередное покушение.

Глава 15

Фил почти никогда не опаздывала. Она сидела на заднем сиденье лимузина, везущего ее в Международный аэропорт Сан-Франциско, и нервно поглядывала на часы. Ее беспокоила длинная череда машин, тесно-бампер к бамперу-и медленно проезжавших через Кэндлстик-парк. Море красных стоп-сигналов перед ней простиралось в бесконечность. Фил застонала. Ей бы надо было оставить больше времени, но она не могла не осмотреть последнего пациента; он был в отчаянии, и она, прежде чем уехать на неделю, дала ему совет. Он нуждался в ней.

«Беда в том, -подумала Фил, -что все они нуждаются во мне». Это была одна из причин, по которой она избрала карьеру психиатра: она отчаянно хотела вновь быть кому-то нужной. Тоска матери по ребенку не отступала, но работа заполняла какую-то тусклую пустоту в ее душе. Пройдя через собственную агонию и душевное смятение. Фил научилась чувствовать страдание своих пациентов. Хотя иногда это очень выматывало ее, особенно тогда, когда она уставала.

Прошлой ночью, закончив собирать вещи. Фил устало села на кровать, глядя на чемоданы. Если бы не мысль о ждущей в Ницце Би, о ее милом личике и тревожных карих глазах. Фил могла бы позвонить и отменить поездку.

Ей хотелось только одного: забраться в постель и провести там ближайшую неделю.

Но, конечно, она этого не сделала. Даже если бы Би не стала ей столь близкой подругой, она все равно оставалась бы пациенткой, и Фил чувствовала себя обязанной помочь.

Глядя на забитую машинами дорогу, она поморщилась.

— Мы успеем?-спросила она водителя, тревожно думая о времени отправления своего рейса.

— Все будет в порядке, как только мы выберемся за стадион, -пообещал он.-Не беспокойтесь, док, я доставлю вас вовремя.

Откинувшись назад. Фил закрыла глаза, думая о том, сколько раз она сама же говорила людям, что нет смысла беспокоиться из-за неизбежного. Что единственный способ справиться-примириться с этим. «Однако это не относится ко мне и пропущенным рейсам», -подумала она, чувствуя, как напряжен позвоночник. Господи, она не выносила промедлений и еще ни разу в жизни не опоздала на рейс.

Водитель оказался прав. За Кэндлстик-парком поток машин разделился надвое, и лимузин устремился к аэропорту. Подозвав носильщика, водитель торопливо выгрузил оба ее чемодана, пока она бежала к пункту контроля первого класса.

— Я опаздываю, -виновато сказала она, подавая свой билет.

— Посадка уже закончена, доктор Форстер, -сказал служащий.-Я позвоню и скажу, что вы здесь. Они не будут закрывать ворот до вашего прихода, -он с улыбкой протянул ей билет, — но вам лучше поторопиться.

— Благодарю, -схватив свою сумку, она быстро повернулась и чуть не упала, наткнувшись на стоящего за ней высокого блондина.

— Ox, — задохнулась Фил, ухватившись за него, чтобы не упасть. Глядя на него снизу вверх, она извинилась, про себя отметив, что незнакомец весьма привлекателен.

— Я опаздываю, -крикнула Фил через плечо, направляясь по проходу к воротам.-Я могу упустить свой рейс.

Когда она побежала, за спиной раздался его смех, и она раздраженно подумала, что хорошо ему быть таким спокойным: до его-то рейса, возможно, еще целый час. У ворот служащий аэропорта ждал ее, чтобы проводить до самолета. Наконец, совершенно без сил упав на сиденье, она обвела глазами пустой салон первого класса. «Хорошо, -подумала она.-Я здесь одна. Закрою глаза и немножко посплю. Тогда, может быть, после всего этого я и буду готова к конференции». Покачав головой, она вздохнула: международная конференция экспертов в избранной ею области-то, чему она должна бы радоваться, а не воспринимать приглашение как тяжелую повинность.

Посмотрев на часы. Фил удивилась, почему двери в салон еще не закрыты: рейс уже задержался на десять минут. Она поинтересовалась у стюарда, в чем причина задержки.

— Мы ждем еще одного пассажира, -ответил он. — Если хотите, могу предложить вам бокал шампанского.

Она покачала головой, раздраженно думая, что ей не нужно было бежать всю дорогу и гробить себя. Она услышала, как стюард приветствует запоздавшего пассажира, а командир приказывает закрыть двери салона. Когда опоздавший проходил мимо Фил, она недовольно посмотрела на него. Это был тот самый симпатичный блондин, в чьи объятия она упала во время контроля.

Когда он перехватил ее взгляд, его глаза блеснули.

— Извините, -он состроил подобающую случаю гримасу.-Я хотел сказать вам, что бежать ни к чему, но вы слишком быстро исчезли. Вы понеслись…

— Как летучая мышь из ада, -закончила она за него и покачала головой, смеясь над собой.-Ненавижу опаздывать.

— Я всегда считал это добродетелью.-Ее собеседник передал свой пиджак стюарду и сунул свой багаж в шкафчик.-Так или иначе, я должен извиниться за задержку вашего рейса. Особенно теперь, когда я знаю, как вы не любите опаздывать. Тем не менее у вас нет причин для беспокойства: сегодняшний попутный ветер домчит нас туда вовремя.

Он улыбался, глядя на Фил сверху вниз, и она с внезапным интересом подумала, что он хорош собой: высокий, стройный, с резкими чертами лица и светло-голубыми глазами за золотой оправой очков от Армани. Он был неплохо сложен, густые светло-русые волосы были аккуратно причесаны, и, вообще, он производил впечатление очень довольного собой человека. Фил задумалась, кем он может быть.

— Откуда вы это знаете? Насчет попутного ветра?-поинтересовалась она.

— Обычно я сам летаю на самолете, -он невозмутимо пожал плечами. — К сожалению, сегодня в последнюю минуту обнаружилась неисправность в электропроводке. А мне к завтрашнему утру необходимо быть в Париже. Поэтому я здесь, и именно поэтому ваш рейс задержан.-Он расхохотался глубоким приятным смехом и добавил:-Приношу свои извинения, -после чего прошел на свое место. Самолет побежал по взлетной полосе.

Усталость оказалась сильнее любопытства. Фил отказалась от еды, выключила свет и закрыла глаза, надеясь уснуть. Ей удалось лишь провалиться в беспокойную дремоту. Полет был на редкость неровным, и таблички с просьбой пристегнуть ремни горели все время. Фил выпила несколько чашек горячего чая, проглотила «Эдвил», спасаясь от головной боли, и еще раз взглянула на часы. Лететь осталось пять часов, но Фил этот срок показался вечностью.

Она встала, чтобы достать с полки над головой черную рабочую сумку, и заметила, что у ее попутчика включен свет. Присмотревшись, она увидела, что он что-то пишет на желтых листках. Она ехидно подумала, что он-настоящий сгусток энергии, умеющий пользоваться каждым моментом. Точь-в-точь такой, какой она сама всегда хотела быть.

Фил достала приготовленные для конференции бумаги и принялась их просматривать. Когда Фил оторвалась от своей работы, занимался рассвет, и ей принесли завтрак и апельсиновый сок. «Слава Богу, — подумала она, отложив бумаги, -мы уже почти на месте».

Париж скрывало дымно-серое облако, когда самолет начал снижаться. Фил кивком попрощалась со своим попутчиком, проходя мимо него к выходу. Он все еще складывал свои бумаги, и она подумала, что этот человек ведет себя так, словно весь мир обязан его ждать. «Может, так оно и есть», -думала она, обозревая хаос, как обычно царящий в аэропорту «Шарля де Голля». Ей пришлось очень долго ждать свой багаж, а когда он наконец появился, исчезли все такси, и она в одиночестве оказалась на улице, глядя, как барабанит дождь.

От усталости и напряжения у Фил дрожали колени, когда она увидела темно-синий «бентли» с шофером.

— Как видно, у вас сегодня неудачный день, — удивленно произнес чей-то голос, и, обернувшись. Фил увидела улыбку своего красивого попутчика.

— Я сама виновата. Нужно было договориться, чтобы меня встретила машина.-Она пожала плечами.-Думаю, скоро появится такси.

— В Париже-то? Когда идет дождь?-он усмехнулся.-Никаких шансов. Но я буду счастлив подвезти вас.

Фил посмотрела на него и перевела взгляд на огромный «бентли».

— Это ваша машина?-кивнула она в направлении автомобиля.

— Нет, компании. Мне нравятся более изящные и скоростные модели. Она засмеялась.

— В данной ситуации мне и эта кажется великолепной. Но я не хочу, чтобы ради меня вы отклонялись от своего маршрута. Я живу в «Рафаэле».

— Сначала в «Рафаэль», Адаме, — приказал он шоферу-англичанину.-Потом-домой.

Фил села на роскошное, обитое кожей сиденье и с улыбкой взглянула на своего спасителя. Их разделял целый акр сиденья, но она чувствовала присутствие этого мужчины, словно он касался ее.

«Должно быть, это влияние Парижа», -удивленно подумала она.

— Вы выглядите усталой, -сказал он сочувственно.

— Вы имеете в виду, что я выгляжу настоящей развалиной, -застонала она.-Я это чувствую. Все, что я хочу в настоящий момент, -это горячая ванна, прохладительный напиток и мягкая постель.

Когда машина плавно тронулась с места, их глаза встретились.

— Вероятно, мы должны представиться друг другу, -она протянула руку через разделявшее их пространство.-Я-Фил Форстер.

— Брэд Кейн.

Его ладонь оказался твердой и неожиданно холодной.

— Я прилетела в Париж на конференцию, -добавила она. — По психиатрии.

— Разумеется. Доктор Фил. Я должен был узнать вас. Приношу свои извинения.

— Не обязательно. Кроме того, я себя сейчас чувствую так, что наверняка не похожа на свою фотографию на обложке книги, -несмотря на одолевавшую ее усталость, она рассмеялась. Ей нравился этот красивый «добрый самаритянин».

Зазвонил телефон. Фил прикрыла глаза. Брэд взял трубку и быстро заговорил по-французски.

— Извините, пожалуйста, -обратился он к ней, — но я должен сделать несколько важных звонков.

Она откинулась назад, в полусне слушая успокаивающее, расслабляющее бормотание своего спутника по телефону, вяло гадая, кто он, чем занимается, и не с женщиной ли он так тихо и сексуально разговаривает по-французски. Фил с тоской подумала о ждущей ее в отеле постели.

Наконец они прибыли на место.

Когда она выходила из машины, он взял ее под руку и еще раз извинился за то, что всю дорогу разговаривал по телефону.

— Не знаю, что бы я делала, если бы рядом не оказались вы и не спасли меня от дождя, -сказала она, устало улыбаясь.

Он долго не сводил с нее глаз. Затем достал из кармана карточку со своим адресом и номером телефона и вручил ей.

— Позвоните мне, деловая женщина, — легко сказал он, -если в Париже у вас выдастся свободная минутка.

Взяв руку Фил, он поднес ее к своим губам и затем, с улыбкой помахав на прощанье, сел в машину и уехал.

«Как тот, кого я видела во сне», -через некоторое время думала Фил, нежась в горячей ванне. «Рафаэль»-один из маленьких парижских отелей-славился своей роскошью, отличным сервисом и умением хранить секреты. Вода была горячей, мыло превосходно пахло, «Эвиан» была со льдом, а постель окутала Фил крахмальными простынями, мягкими подушками и уютными одеялами. Несколько минут — и она уснула.

Через шесть часов Фил проснулась, перепутав время из-за перелета, и удивленно оглядела темную комнату. Тут она все вспомнила: Париж.

На часах возле постели было 18.30. Фил подошла к окну и отдернула шторы. Серые здания на другой стороне улицы потемнели, асфальт блестел. Она вздохнула, глядя на летящие мимо машины. Ее первый вечер в Париже. Она одна. Идет дождь.

Она приняла душ, подкрасилась и надела маленькое черное платье. Брызнула немножко своих любимых духов и спустилась вниз.

В баре Фил заказала стакан красного вина «Бруйи» и задумчиво принялась есть острые зеленые оливки, размышляя о предстоящем ей долгом вечере.

Быстрый осмотр зала показал, что большинство пришли сюда парами, а сидящие в одиночестве явно кого-то дожидаются. Фил охватило чувство одиночества, серое и тусклое, как небо над Парижем. Она затосковала по обычной деловой рутине, где не было места столь личным понятиям, как одиночество. Впервые за много лет ей не хватало чьего-нибудь общества.

Фил скрестила свои длинные ноги, стараясь выглядеть безмятежно, так, словно она тоже ждет друга. Она была в прекраснейшем городе мира, бастионе изысканной кухни, цитадели культуры, прибежище любовников. Она была одна.

Официант принес ей вино, слегка, как и подобает, охлажденное. Она пила вино, думая об искушающей ее карточке в сумочке-карточке с телефонным номером и адресом Брэда Клейна. Фил сказала себе, что не может позвонить ему. Он наверняка будет занят. У такого мужчины, конечно, есть дюжина подружек. Или-любимая женщина. Так или иначе. Фил была уверена, что он не сидит сейчас дома, поглощая, как она, свой обед в полнейшем одиночестве.

Она грустно смотрела, как бар постепенно наполнялся людьми, целующимися при встрече. Слушая веселую разноязыкую болтовню, она ощущала себя более одинокой. В отчаянии Фил вытащила карточку из сумки и принялась изучать ее.

Затем она быстро встала, отряхнула юбку и, пока не успела передумать, отправилась на поиски телефона.

фил прислушивалась к гудкам, покусывая губу и нервничая, словно школьница перед первым свиданием. Она нетерпеливо постукивала карточкой по мраморной стойке. После десяти гудков она уже собиралась, со смешанным чувством облегчения и разочарования, повесить трубку, как вдруг он ответил.

— Мистер Кейн?-воскликнула Фил. («Дура! — выругала она себя, покраснев, -конечно же, это он».)

— Кто это?

Голос Бреда Кейна был далек и холоден, словно его ум занимали сейчас другие проблемы. Словно кто-то еще находился с ним в комнате.

— Это Фил Форстер.-Долгая пауза. Фил нервно прикусила губу:-Мы познакомились в самолете.

Она знала, что поступила глупо, затеяв все это, но теперь начатое необходимо было довести до конца.

Пауза казалась бесконечной. Наконец он заговорил, в его голосе мелькнула тень улыбки:

— С вашей стороны очень мило было мне позвонить. Я и не думал, что вы это сделаете.

— Не думали?-она засомневалась. Затем с гневом на саму себя спросила:-Зачем же тогда вы дали мне номер и просили позвонить?

— Считайте меня оптимистом, — ответил он, смеясь. — Вы мне понравились. Я подумал, что вы красивы и умны, и мне захотелось вновь увидеться с вами. Мне и сейчас этого хочется. Согласитесь ли вы сегодня поужинать со мной? Если, конечно, у вас нет никаких дел, -мягко добавил он, давая ей возможность отказаться.

Фил улыбнулась, неожиданно воодушевляясь.

— Ну, -она решила играть в ту же игру, -вообще-то я должна была встретиться с коллегой… Но сегодня-мой первый вечер в Париже и идет дождь. Да. Я согласна поужинать с вами.

— Великолепно. Потрясающе. Хотите посетить шикарный ресторан? Или настоящее французское бистро? Выбор за вами.

— О, я выбираю настоящее бистро.

— Неподалеку от меня есть одно. Мое любимое. Мне кажется, вам там понравится. Я могу заехать за вами, к примеру, в восемь тридцать.

Она взглянула на часы:

— Здесь ужасное движение. Я могу взять такси и приехать туда.

— Раз так, почему бы сперва не зайти ко мне выпить? У вас есть адрес?

Облегченно улыбнувшись, она кивнула:

— Да.

— Тогда в восемь тридцать, доктор Фил Форстер, -он засмеялся.-И напомните, чтобы я спросил: Фил-это Филлис? Или Филомена? Или «филодендрон»? Или «философия»?

«Или дура», -подумала она, улыбнувшись, и положила трубку.

Глава 16

На Елисейских полях образовалась пробка. Шофер такси, многословно ругая погоду, своих сотоварищей-шоферов и французские правила дорожного движения, въехал на тротуар, обошел дюжину других машин, чьи водители судорожно сигналили друг другу. Он быстро свернул направо в боковую улочку, несколько раз повернул-и выехал на авеню Мак-Мэхон, которая оказалась такой же забитой. Изучив обстановку он недовольно пожал плечами:

— Это займет по меньшей мере двадцать минут. Вам бы лучше пройти пешком.

Фил взглянула на свои элегантные черные замшевые туфли и на залитый дождем асфальт. Ливень перешел в моросящий дождик, больше напоминающий туман. Она тяжело вздохнула. В конце концов это всего-навсего туфли, пусть даже они и стоили целое состояние.

Шофер объяснил, как добраться до нужного ей места. Фил затянула потуже пояс своего черного шелкового плаща, раскрыла зонтик и зашагала к углу Мак-Мэхон, надеясь, что правильно перевела указания таксиста.

Авеню Фош-широкая, красивая улица, на которой росли деревья и стояли фешенебельные дома, — оказалась длиннее, чем думала Фил. После быстрой десятиминутной ходьбы она подошла к дому Брэда запыхавшись, промокнув и с опозданием. Консьерж в униформе спросил, как ее зовут, сверился со своим списком и проводил Фил к лифту. Металлическая кабина, поскрипывая, подняла ее вверх.

Брэд Кейн уже ждал ее. Он был еще красивее, чем она помнила: высокий, стройный, светловолосый. На нем был элегантный темно-синий кашемировый пиджак, голубая рубашка, расстегнутая на горле, выглаженные джинсы и дорогие ковбойские сапоги. Она с улыбкой подумала, что он выглядит как парень с рекламы Ральфа Лорена.