Избранное

      Боря. И папа не пришел, и мама не пришла. Ясно, говорит, оттого и сын на уроках кукарекает… Что же это вы? Вот поэтому я, наверно, и кукарекаю.
      Баркасов. Зоюшка, ты завтра сходи в школу… (Взглянув на часы.) Да, но мне надо торопиться.
      Бабушка (входит с миской). Кушать подано.
      Боря. Все за стол!
      Бабушка. Я включу радио.
      Боря. Я… я включу…
      Бабушка. Мой первый муж всегда говорил, что за едой должна играть музыка. Это благотворно влияет на пищеварение.
      Баркасов. Вы, как всегда, правы, Алиса Юрьевна. Бойцы в походе меньше устают, если идут под музыку. Вообще, Зоюшка, врачи утверждают, что музыка и театр — наиболее разумный отдых. Это отвлекает…
      Зоя. Алеша, ты сегодня добрый, милый…
      Боря. Да, папка у нас сегодня хороший. Не особенно нервный.
      Баркасов (усмехаясь). Постараюсь и впредь бить таким.
      Зоя. Я так рада, Алеша… Ты что-то передумал, да? Я была уверена в тебе, но страшно боялась…
      Баркасов (целуя жену). Да, чуть тебя с Борькой не проглядел. Прости…
      Зоя (настороженно). Ах, вот даже как…
      Бабушка. Вот о семье, Алексей Гаврилыч, надо всегда помнить. Даже в экстраординарных случаях.
      Баркасов. Оказывается, нельзя все помыслы направлять только лишь на одно и больше ничего не видеть… Ах, Зоюшка, так досадно, что мне надо идти. Ну, просто неловко было отказаться. Но я о тебе буду думать.
      Бабушка. Какая прекрасная музыка по радио. Как она изумительно действует на настроениеЗвонок. Входит контролер Электротока. В руках у него потрепанный парусиновый портфель,
      Контролер. Электроток пришел…
      Зоя. Вот счетчик. Направо.
      Боря. Вот, вот наш счетчик!
      Баркасов. Ну, Зоинька, я пойду.
      Зоя. Иди, Алеша. (Целует мужа.)
      Баркасов. Ну, сынок, дай свою лапку…
      Бабушка. Часы-то у нас на пять минут отстают…
      Баркасов. Да, иду, иду… Где же моя шляпа?
      Боря. Это я спрятал шляпу, я…
      Зоя. Боря, отдай отцу шляпу!
      Боря. Да вот она — на шкафу…
      Баркасов (встав на стул). Ах, плутишка…
      Боря. Ничего, это папке полезно. А то он по утрам физкультурой не занимается.
      Контролер (выписав квитанцию). Примите квиточек.
      Зоя. Смотри, Алеша, у нас опять экономия…
      Баркасов. Прости, Зоюшка, я опаздываю… Поспешно одевшись, Баркасов целует жену и, схватив вместо своего портфеля парусиновый портфель контролера, стремительно уходит.
      Зоя. Вам сейчас уплатить, товарищ контролер?
      Контролер. Нет, платить надо в кассу. (Ищет портфель.)
      Зоя. Вы что-нибудь потеряли?
      Контролер. Да, портфель мой. Куда-то я его сунул…
      Бабушка. Вот ваш портфель — на стуле.
      Боря. Нет, это папкин портфель — коричневый.
      Контролер. Мой портфель обыкновенный, парусиновый. Вот сюда я на стул положил. А теперь его нету…
      Бабушка. Я тоже видела — он тут на стуле был.
      Зоя. Ну, деться-то он никуда не мог.
      Бабушка. Товарищ, а вы вспомните хорошенько — может быть, его у вас и не было? Или, может, быть, вы его в другой квартире оставили?
      Контролер. То есть как это оставил в другой квартире? Да что вы, бабушка-старушка! Вашу карточку-то я вынул из портфеля — вот она, карточка. Записал на ней последнее показание счетчика.
      Зоя. В таком случае ваш портфель несомненно гденибудь здесь… Боря, ты не брал дядин портфель?
      Боря. А какой портфель?
      Контролер. Да такой он — беловатый, парусиновый.
      Боря. И с такой ручкой?
      Контролер. Да, и ручка у него сверху.
      Боря. Нет, такого портфеля я не брал.
      Бабушка. А вообще брал какой-нибудь портфель?
      Боря. Когда?
      Бабушка. Ну, когда-нибудь.
      Боря. Когда-нибудь брал.
      Контролер. Ну, ясно — это он взял. Раз он отцовскую шапку на шкаф закинул, — значит, он! Говори: куда ты его дел?
      Боря. Да не брал я ваш портфель!
      Зоя. Он бы сказал, если б взял.
      Контролер. Вот он и говорит, что брал портфель.
      Боря. Я брал, когда в школу шел.
      Контролер. Это, значит, он в школу мой портфель занес? Вот тебе здравствуйте, бабушка-старушка!
      Бабушка. Ай, я-то при чем?
      Боря. Не брал я в школу ваш портфель. Я мой брал.
      Контролер. Но тогда спрашивается, где же мой портфель?
      Зоя. Надо поискать.
      Бабушка. Посмотрите за диваном.
      Контролер. Ну-ка, бабушка-старушка, помогите мне диван отодвинуть.
      Бабушка (помогая), Борюшка, погляди под диваном.
      Боря (радостно). Ага, и тут нету вашего портфеля!
      Контролер. Ой, граждане, да что же это! Как же я теперь буду без портфеля? Ведь там электрическое хозяйство всего района. Да ведь мне за это…
      Зоя. Успокойтесь. Найдется ваш портфель.
      Бабушка. Значит, этот коричневый портфель — не ваш?
      Боря. Нет, это папкин. Я же знаю.
      Контролер (чуть не плача), Ой, да что же я буду делать? Обыкновенный парусиновый портфель… И теперь его нет…
      Бабушка. Но я отлично видела, что Алексей Гаврилыч вышел с портфелем.
      Зоя. Может, по ошибке он не тот портфель взял?
      Контролер. Граждане, да, может, он вместо своего портфеля мой унес? Вот это будет номер!
      Зоя (взяв коричневый портфель). Странно. Это Алешин портфель. Он всегда с ним ходит… (Открыв портфель, снова захлопывает его, как бы не желая видеть, что там.) Мама!
      Бабушка. Ну, что ты? Что с тобой?
      Зоя (снова открыв портфель). Мама… мама…
      Бабушка неторопливо вынимает из портфеля коробку конфет "Жар-птица" и "танцующую свинку".
      Бабушка. М-да, знаешь ли…
      Боря. Ого! Конфеты… И какая-то свинка с зеркальцем…
      Зоя (пронзительно). Мама!
      Бабушка. Ну, Зоюшка, не волнуйся так, не волнуйся…
      Зоя. Что ж это? Значит, он… Значит, все это было обман, ложь…
      Бабушка. Но, может быть, он для тебя это принес…
      Зоя. Нет, он хотел взять с собой этот портфель. Значит, он собрался к кому-нибудь и… забыл портфель…
      Контролер. Нет, граждане, он не забыл портфель, а переменил. Вместо своего портфеля он взял мой. А свой оставил.
      Бабушка. Успокойся, успокойся, доченька. Ну что в этом особенного? Конечно, он виноват, но… Ну, это всегда так у них. Обычная картина…
      Зоя (стучит в стену). Виктор Эдуардович!
      Бабушка. Его же нет. Он ушел… Вот, действительно, чурбан какой! Взял и ушел, когда он так нужен.
      Зоя. Как это подло, низко! Значит, он всякий раз прикрывался работой, а сам шел к какой-нибудь там…
      Бабушка. Лично я давно была уверена в этом.
      Контролер. Граждане, я целиком сочувствую вашей семейной драме, но войдите и в мое положение. Не могу же я без портфеля уйти.
      Бабушка: Теперь отыщется ваш портфель.
      Контролер. Но я тут не могу до ночи ждать. Хотя бы выяснить адрес куда именно мой портфель пошел…
      Бабушка-старушка, посодействуйте в этом!
      Бабушка. Ай, слушайте, не до вас сейчас! Зайдите завтра в это время.
      Контролер. Хорошенькое дело — "завтра в это время!" А как же я работать буду? Вы отдаете себе отчет?.. Нет, до завтра я никак не могу, бабушка-старушка… Хорошо, ладно, справляйтесь со своим горем — я тактичный человек, подожду. Но без портфеля я отсюда не уйду. Это я вам заранее заявляю.
      Бабушка. Тогда не мотайтесь, а сядьте тут и ждите.
      Контролер. Я мотаюсь благодаря тому, что я нервничаю. Шутка ли сказать, что случилось! Нет, бабушка, я вам откровенно признаюсь: либо я от вас уйду с портфелем, либо меня отсюда вперед ногами вынесут. Иного положения не будет. Так и знайте…
      Бабушка (отмахиваясь). Да сядьте, говорят вам, в сторонку! (Дочери.) Успокойся, успокойся: ну, право, в этом ничего особенного. Все они такие. Слава богу, знаю жизнь…
      Зоя (страдая). Алеша… Алеша…
      Бабушка. Если хочешь знать — я и не видела иных мужчин.
      Зоя. Значит, он… и в прошлом году…
      Бабушка. Или, например, мой первый муж… Уж, кажется, на что обожал меня… Но вот однажды стало мне известно… передали люди… дескать, певичка одна тут… в зоологическом саду на свидании… А я, Зоюшка, была тогда молоденькая, неопытная — только что выпорхнула из родительского гнездышка… Ничего! Еду в зоологический сад. Той — публично оплеуху, этому — зонтиком по физиономии. Дома съедаю фосфорные спички. И на другой день мой муж на коленях вымаливает у меня прощение. И снова разрешает бывать у нас в доме Борису Ивановичу Нелькину, который в то время очень меня любил…
      Контролер (улыбаясь). Ай, ей-богу… Вот как бабушка-старушка — справилась с задачей… А певичка что? Исхлопотала и пошла?
      Зоя (снова стучит в стену), Виктор Эдуардович!
      Бабушка. Да говорят тебе — нет его… Вот дерево — ушел в такое время! Нет, когда у меня случилась эта история…
      Контролер. Ах, с певичкой-то?
      Бабушка. Да… Так Борис Иваныч Нелькин в тот же миг был у меня…
      Контролер. И не допустил вас кушать фосфорные спички?
      Зоя. Боре спать пора. Уложи его… Ну, смотрите — он все конфеты съел!
      Боря. Завтра воскресенье — не хочу спать.
      Контролер (с нетерпением). Бабушка… ну, ну… Пришел Борис Иваныч… и что?.. отнял спички?
      Бабушка. Пришел Борис Иваныч и буквально три часа утешал меня, как ребенка…
      Зоя (с отчаянием стучит в стену), Виктор Эдуардович!
      Бабушка. Вот чурбан! Уйти в такой момент!
 

КАРТИНА ВТОРАЯ НА КВАРТИРЕ У ТРОИКИНОЙ

 
      Комната машинистки Насти Тройкиной. Тахта. Разноцветные подушечки на тахте. На письменном столе — пишущая машинка и фотографии в рамках.
      Юная, но бойкая домработница Анюта Фиолетова готовится к вечеру жактовской самодеятельности — читает отрывок из романа "Война и мир".
      Анюта (декламирует). "Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза. "Я полюбил вас с той минуты, как увидел вас. Могу ли я надеяться?" Она…" Телефонный звонок.
      Ало! Это кто там у телефона?.. Нет, Тройкиных никого нет. Они в Лугу уехали, к сыну. А Настенька еще с работы не возвращалась… Что?.. Это их домработница Анюта говорит… Не сомневайтесь — передам… (Повесив трубку, снова декламирует.) "Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал. "Любите ли вы меня?" — "Да, да", — как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула и зарыдала…" Без стука входит драматург Виктор Эдуардович Ядов. Он в пальто. В руках сверток бумаг.
      Ядов (театрально). Дульцинея Тобосская, привет!.. Прелестно декламируете.
      Анюта (без смущения). Это я, Виктор Эдуардович, выступать буду. У нас сегодня в жакте вечер самодеятельности.
      Ядов. Ваш эстрадный номер будет иметь фантастический успех… А где же наша милейшая хозяйка?
      Анюта. Настенька еще с работы не вернулась… Виктор Эдуардович, придите на наш вечер. Я бы для вас особенно постаралась.
      Ядов. Не могу-с. Сегодня мне предстоит иной — более скучный — спектакль!
      Анюта. Ах, вы на спектакль идете? В театр? С Настенькой?
      Ядов. Идем с ней в театр жизни, дорогая! Но отчего же ее нет до сих пор?
      Анюта. Она сейчас придет. Обождите.
      Ядов. Ожидать — не в моем характере. В этом есть что-то унизительное… Анюта, скажи ей, что я заходил и через час снова зайду… Постой, я напишу ей записку…
      Анюта. Вот карандашик…
      Ядов (пишет, паясничая). "Божественная! Мой театр ждать больше не соглашается. Сегодня абонирую вас на весь вечер. Умоляю: гоните каждого, кто осмелится к вам зайти. В противном случае наглец будет пронзен моей шпагой и выкинут в окно… Ваш доблестный кавалер и драматург Виктор Ядов".
      Анюта (улыбаясь). Ах, как у вас складно получается! Вот бы мне так научиться.
      Ядов. Анюта, это в пределах возможного!.. Привет, дорогая. Через час я снова здесь… (Уходит.)
      Анюта (набрав номер телефона). Ало! Кто это? Товарищ Васин?.. Это Анюта Фиолетова говорит… Товарищ Васин, не сомневайтесь — ровно к восьми я приду… Нет, нет, я не согласна срывать вашу программу. Пока… (Вешает трубку.)
      В комнату торопливо входят Настя Тройкина и Софочка Крутецкая. Обе в пальто.
      Настя. Анюта, никто не заходил?
      Анюта. Виктор Эдуардович заходил. Написал вам записку.
      Настя (взглянув на записку). Ладно. Потом…
      Анюта. Здравствуйте, Софья Васильевна. Вы у нас целую вечность не были.
      Софочка. Здравствуйте, Анюточка.
      Настя. А где же мои родители?
      Анюта. Они в Лугу уехали. (Уходит.)
      Настя. Видишь, как хорошо получилось. Мой предки уехали к брату.
      Софочка. Да, я тебе очень благодарна, а то мой Юрий…
      Настя. Конечно. Зачем тебе его зря сердить… (Показывая фото.) Софочка, вот мой покойный муж — ты хотела взглянуть… Но это два года назад… аппендицит и… в три дня… Ну как — пойдем в парикмахерскую?
      Софочка (поправляя прическу). Пойдем, а то у меня…
      Настя. Но как это неожиданно, что Баркасов тебя пригласил. Он всегда на меня смотрел.
      Софочка. Не знаю. По-моему, он постоянно смотрел на меня. Иначе он пригласил бы тебя.
      Настя. Да, это верно… Ну что ж, твое счастье. Заедет на машине. И, уж конечно, первые места. И сам очень интересный… А вот мне все попадаются какие-то неполноценные мужчины, какие-то неотесанные, недостаточно культурные…
      Софочка. Ты о своем фотографе говоришь?
      Настя. Да, и он. И отчасти Володя Слоняев… Мне даже как-то неловко с ними в кино пойти… (Торопливо.) Ну, если идти в парикмахерскую, то надо скорей. И я заодно… Тут внизу, в нашем доме…
      Софочка. Тогда я, пожалуй, шляпку не надену.
      Настя. Накинь мой платок… Да, вот уж никогда не думала, что ты Баркасову нравишься… (Кричит.)
      Анюта!
      Анюта (появляясь). Уже уходите?
      Настя. Мы скоро вернемся. Только в парикмахерскую. А если без нас придет один такой человек…
      Софочка. Некто товарищ Баркасов. Он меня спросит.
      Настя. То пусть он обязательно подождет.
      Софочка. Пусть он тут посидит. Мы сейчас вернемся.
      Анюта. Понимаю, Так ему и скажу… Но только вы скорей возвращайтесь, Настенька. Я ведь должна уйти. У нас к восьми сбор.
      Настя. Ясно, скоро вернемся, если начало в театре в восемь.
      Анюта. Ах, вы в театр идете?
      Софочка. Да… Обе уходят.
      Анюта (набрав номер телефона). Товарищ Васин?.. Ну, как дела идут? Уже собираются люди?.. Да, пожалуй, еще рановато для этого… Нет, нет, я к восьми приду. Я не из таких, которые обманывают… Привет… В комнату стремительно входит жених Настеньки — Павел Веселович Абрамоткин. В руках у него пухлый черный портфель.
      Абрамоткин. А где же Настенька?
      Анюта. Фу, как вы меня всякий раз пугаете, товарищ Абрамоткин! Слишком торопливо входите.
      Абрамоткин. Извиняюсь, Анюта… А Настенька где?
      Анюта. В парикмахерскую пошла… (Нравоучительно.) Надо культурно постучать, Павел Неселович. И когда получите ответ: "Войдите", то и входите себе. Да не с разбегу, а тихо, культурно входите…
      Абрамоткин. Тихо зайдешь — ничего не заметишь.
      Анюта. Культурные люди не позволяют себе ничего лишнего сказать. А если вы тем более жених Надтеньки, то вы всякий раз обязаны…
      Абрамоткин. Ай, перестань меня учить!
      Анюта. Вас всякий день надо учить. Такая у вас передовая профессия-фотограф, а сами вы… Да и вообще вы напрасно пальто снимаете Настенька нынче в театр идет.
      Абрамоткин. В театр идет? Нет, она мне велела сегодня прийти. (Вынимает из портфеля закуску.)
      Анюта. А зачем опять еду принесли?
      Абрамоткин. Я сегодня именинник. Она позволила.
      Анюта. Все равно напрасно расставляете. Настенька в театр уйдет.
      Абрамоткин. Врешь. Нарочно меня изводишь.
      Анюта. На этот раз, вот честное слово, не извожу. И советую вам спокойненько одеться, пока не перекисли от ревности… и идите себе. А завтра зайдете на черствые именины.
      Абрамоткин. Значит, про меня она тебе ничего не сказала?
      Анюта. Про вас она ну ни словечка не сказала. Как будто вас и на свете в живых нет. А вот про других она сказала.
      Абрамоткин. А что же она про других сказала?
      Анюта. Уж это мое дело, что она про других сказала. Я вам не обязана отчет отдавать… Про других она сказала мне: "Пусть те обождут. Пусть те непременно обождут — они мне нужны больше жизни!"
      Абрамоткин. Ведь зря мелешь. Нарочно меня изводишь.
      Анюта. Ничуть не зря. Это я вам факт говорю.
      Абрамоткин. А с кем же она в театр идет?
      Анюта. Ну, идет с одним человеком. Он куда интересней вас. И такой умный, что вы против него — тьфу! Он вас двумя словами в гроб заколотит.
      Абрамоткин. Меня не заколотит.
      Анюта. Свободно заколотит. И даже в ответ вы ничего не сможете ему возразить — до того он вас своим умом забьет.
      Абрамоткин. Не забьет. Я тоже ему отвечу, что он у меня…
      Анюта. Пока вы за ответом в карман полезете, он вас — в минуту сто слов. И от вас только дым пойдет!
      Абрамоткин. Я тоже ему… сто слов… И он тоже… дым пойдет…
      Анюта. А Виктор Эдуардович вас как…
      Абрамоткин. Ах, это тот драматург, о котором ты мне говорила? Он что — сейчас придет?
      Анюта. Вскоре придет. И в театр, сказал, пойдет с Настенькой. И Софочка в театр, и эти в театр…
      Абрамоткин. А зачем же она мне велела прийти?
      Анюта. Уж не знаю зачем. Наверно, чтобы над вами подшутить.
      Абрамоткин. Она сама сказала: "Зайдите…"
      Анюта. А не хотите уходить, так сидите, ожидайте Настеньку. А то ходите сквозь по комнате — только ветер гоняете. А я разгорячившись. Сядьте и сидите, если вы именинник. А мне пора идти одеваться. (Уходит.)
      Абрамоткин нервно ходит по комнате.
      Абрамоткин. Гм… В театр идет… Какие номера откалывает… (Увидев записку драматурга.) Ага, оставила мне записку… Нет, это ей кто-то пишет… Ага, драматург ей пишет. (Читает.) "Бо-жест-венная… театр ждать больше не соглашается. Сегодня абонирую вас…" (Опустив записку.) Ага, абонирует ее в театр… (Читает дальше.) "Гоните каждого, кто осмелится к вам войти… В противном случае…" Что? что такое? (Вчитываясь.) "…пронзен моей шпагой и будет выкинут в окно…" (Прочитав записку, Абрамоткин улыбается.) Конечно, понимаю, это шутливо написано. Но только спрашивается: к чему такие дикие шутки?.. "Пронзен будет шпагой и выкинут в окно…" Пошутил, называется… Взор Абрамоткина останавливается на окне. Положив записку на стол, Абрамоткин подходит к окну и, раскрыв его, смотрит вниз. После чего стремительно возвращается к столу и торопливо укладывает в портфель продукты.
      Абрамоткин. Нет, эти писатели и композиторы… Недаром их прорабатывают…
      Входит Баркасов. Он в пальто, в руке — парусиновый портфель. Рядом с Баркасовым домработница Анюта. Она делает гримасу Абрамоткину, который не без страха, но с любопытством смотрит на Баркасова, принимая его за драматурга — Виктора Эдуардовича Ядова.
      Анюта. Они просили вас обождать. Они решили перед театром в парикмахерскую зайти… Пройдите в комнатку.
      Баркасов. Благодарю вас.
      Анюта. Снимите ваше пальто.
      Баркасов. Да нет, мы сейчас в театр идем, Пальто я снимать не буду.
      Анюта. В таком случае садитесь на диванчик. Ожидайте их. (Сделав гримасу Абрамоткину, уходит.)
      Баркасов. Позвольте познакомиться — Баркасов…
      Абрамоткин. Виктор Эдуардович?
      Баркасов (не разобрав). Как вы сказали?
      Абрамоткин. Нет, я говорю: решили в театр сходить? Сейчас она придет. Разберемся.
      Баркасов (смущенно). Собрались в театр… с вашей супругой?
      Абрамоткин. Нет, но мы вскоре запишемся.
      Баркасов. Ах, вот как. Простите, я не знал…
      Абрамоткин. Я сам недавно получил ее согласие.
      Тяжелая пауза.
      Интересно то, что она мне про вас ничего не сказала. И вот только сейчас от домработницы узнал" что она с вами в театр идет.
      Баркасов. Простите, но если вам это неприятно…
      Абрамоткин. Нет, отчего же — прыгаю от радости.
      Баркасов (встает). В таком случае я…
      Абрамоткин. Нет уж, прошу вас обождать хозяйку. Иначе она мне…
      Баркасов. Извольте, я подожду ее, но… Я, право, никак не предполагал, что этим доставлю кому-нибудь огорчение… Смущенный вид Баркасова смягчает Абрамоткина. Он начинает говорить с оттенком пренебрежения.
      Абрамоткин. А что там домработница про вас какие-то байки рассказывает?
      Баркасов. Домработница? А что же она про меня может рассказывать?
      Абрамоткин. Да говорит, будто вы одними словами людей в гроб заколачиваете.
      Баркасов. Помилуйте, откуда ей знать?
      Абрамоткин. Сто, говорит, слов в минуту, и из человека дым идет…
      Баркасов. Простите, я вас что-то не понимаю.
      Абрамоткин. Нет, теперь-то я сам вижу, что это она сказала мне нарочно…
      Пауза.
      А вы что, Настеньку давно знаете?
      Баркасов. Кого? Кого?
      Абрамоткин. Настю, говорю, Тройкину давно знаете?
      Баркасов. Ах, Тройкину? Да, я ее давно знаю. Отличная машинистка.
      Абрамоткин. Отличная машинистка и, как говорится, интересная женщина?
      Пауза.
      Значит, все пишете и пишете?
      Баркасов. Да, приходится и писать…
      Абрамоткин (агрессивно). Значит, один пишет, а другая ему переписывает.
      Баркасов. Я, право, не понимаю вашего тона. Извините, должен идти. Прошу передать вашей… супруге, что я не смогу сегодня в театр идти.
      Абрамоткин. Об этом плакать не будем!
      Баркасов. Имею часть кланяться… (Стремительно уходит, оставив парусиновый портфель на полу у тахты )
      Абрамоткин. Нет, эти писатели и композиторы… Они заслуживают того…
      Поспешно входит Анюта Она в пальто.
      Анюта. Вы зачем же человека отпустили? Он выскочил из квартиры сам не свой. Чего вы тут с ним произвели?
      Абрамоткин. А еще говоришь: сто слов в минуту — и из меня дым пойдет. Да только не с меня, а с него дым пошел.
      Анюта. Или вы думаете, что это был Виктор Эдуардович?
      Абрамоткин. Ах, это не он? А ты мне сказала…
      Анюта. Я сказала: Виктор Эдуардович само собой придет — за Настенькой. А этот за Софочкой пришел. Ну теперь вам будет нашлепка от Настеньки!
      Абрамоткин. Ай, слушай, тогда я побегу в парикмахерскую. Пусть они позвонят ему… В какую они парикмахерскую пошли? А?
      Анюта. А я почем знаю. Вышли и пошли… Ну, теперь получите по заслугам к своим именинам Абрамоткин. Сейчас найду их… (Торопливо уходит.)
      Анюта (по телефону). Товарищ Васин?.. Немного задержалась, но вскоре выхожу… Ах, вы уже начали сомневаться, что я не приду? Нет уж, если сказала, значит, приду. Все кину, но приду… Нет, на свидание это не всегда так бывает. Общественное дело для меня неизмеримо важней… Значит, не сомневайтесь — сейчас выхожу…
      В дверях снова появляется Баркасов.
      Баркасов. Простите, я тут мой портфель оставил…
      Анюта. Да вот ваш портфель у дивана.
      Баркасов (взяв в руки парусиновый портфель), Нет, это не мой портфель. Мой был коричневый…
      Анюта. Вот оставайтесь и поищите. А я должна идти. Но только вы непременно Софью Васильевну обождите. Иначе она будет сердиться. (Уходит.)
      Баркасов (разыскивая портфель). Черт дернул меня пойти… Не подумал, в самом деле… Ведь муж у нее или этот… жених… Фу, глупость какая получилась… Ай, так и надо мне, дураку, — своими руками фарс устроил… Мало еще получил… (Найдя черный портфель Абрамоткина.) Да нет, это тоже не мой портфель.
      С треском открывается дверь. Вбегает запыхавшийся человек. Это муж Софьи Васильевны — Юрий Николаевич Крутецкий.
      Черный портфель Абрамоткина так и остается в руках изумленного Баркасова.
      Крутецкий. Где… где моя жена?
      Баркасов. Вы о ком говорите?
      Крутецкий. Она там? (Вбегает в соседнюю комнату и тотчас возвращается.) Нет… Значит, просто меня обманули, разыграли! Да и она, поймите, не могла бы пойти на это…
      Баркасов. Успокойтесь. Вы так взволнованы…
      Крутецкий. Еще бы… (Смеется.) Но я, я какой осел! Незнакомый человек звонит мне, и я, как дурак, мчусь сюда, чтобы застать ее, уличить… Вы, конечно, скажете, что это ревность. Но вы ошибаетесь, уважаемый товарищ! Я прежде всего культурный человек. И смею сказать, что низменные пережитки в моем сознании начисто ликвидированы мной!
      Баркасов. Да вы сядьте, успокойтесь.
      Крутецкий. Конечно, не скрою, я немного понервничал. Но не в силу ревности. А просто я хотел уточнить мои отношения с женой.
      Баркасов (подавая стакан воды). Выпейте воды. Крутецкий (пьет). Благодарю вас. Теперь я совершенно спокоен. (Ставит стакан на стол и там видит шляпу жены.) Боже мой! Да ведь это ее шляпа. Да, это ее шляпка. (Мнет шляпу в руках.) Софа… Софочка… Значит, она тут? Значит, она просто спряталась от меня… Где? где моя жена, а?!
      Баркасов. Вы о ком говорите?
      Крутецкий. Я вас спрашиваю: где Софья Васильевна?!
      Баркасов. Крутецкая?.. А вы кто же?
      Крутецкий. Как кто? я ее муж, муж… Где она?
      Здесь? Вот ее шляпа… (Терзает шляпу так, что от нее отлетает цветок.)
      Баркасов. Ах, вы ее муж? А тот, с кем я сейчас говорил?
      Крутецкий. Тот? Тот, с которым она здесь? Тот, вероятно, и есть этот самый… Баркасов!
      Баркасов. Нет, Баркасов — это я.
      Крутецкий. Ах, вы Баркасов?! Так это вы осмелились встречаться здесь с моей женой?!
      Баркасов. Но это недоразумение, уверяю вас.
      Я просто не понимаю, о каких встречах вы говорите…
      Крутецкий. Ах, вы не понимаете, черт возьми! Так я вас заставлю понимать! Вы, как начальник, позволяете себе…
      Баркасов. Давайте выясним, поговорим…
      Крутецкий. Мы в народном суде с вами поговорим! Я потребую показательного суда! Ваш аморальный поступок слишком очевиден! Я так не оставлю этого дела… (Жадно пьет воду.)
      Баркасов. Нет, с вами, я вижу, нельзя сейчас разговаривать. (Идет к выходу, захватив с собой черный портфель Абрамоткина.)
      Дверь медленно приоткрывается, и в комнату просовывается корпус Володи Слоняева. В руке у Слоняева небольшой тортик. На лице умильная улыбка.
      Слоняев (негромко напевает). "Где эта улица, где этот дом? Где эта барышня, что я влюблен…" (Увидев директора, роняет торт.) Товарищ Баркасов… я… я не знал, что вы здесь бываете.
      Баркасов. Позвольте пройти…
      Слоняев (подняв торт). Минуточку, товарищ Баркасов… Я только хотел сказать… я случайно здесь… без ее разрешения. Я сейчас же уйду, если вам неприятно… )
      Баркасов, ничего не ответив, стремительно уходит.
      Крутецкий. Всех под суд! (Слоняеву.) А вы кто такой? Что вы здесь?! Ах, вы тоже посетитель этого вертепа?! С тортом явились?!
      Слоняев (снова роняет торт). Я… я не знал… я… Крутецкий бьет по коробке с тортом, как по футбольному мячу. Торт вылетает в открытую дверь. Слоняев выскакивает вслед.
      Крутецкий. Боже мой!.. И это ты, моя Софочка, на которую я молился. Ты попала в эту жуткую аморальную компанию. Ты… ты… (Агрессивно.) Но нет, прощенья не будет! Разрыв! Показательный суд… (Снова взяв шляпу жены.) Да, но ведь это, кажется, не ее шляпа? Я точно помню: ее шляпа была гладкая и с красным цветком. А эта — без цветка и мятая, как тряпка. Нет, это не ее шляпа. Значит, я зря погорячился…
      Софочка, Софочка, простишь ли ты меня… Позвольте, а зачем же в таком случае здесь был директор Баркасов?! О, как бы все это узнать, выяснить, уточнить…
      В комнату несмело входит посетитель в макинтоше.
      Посетитель. Мне бы на минуточку товарища Баркасова…
      Крутецкий. Баркасова? А вам зачем он?
      Посетитель. Я по делу… Мне сказали, что он…
      Крутецкий. Что вам сказали? Все, все говорите мне!
      Посетитель. Но я ничего не знаю. Мне просто сказали, что товарищ Баркасов здесь бывает по субботам.
      Крутецкий (нервно засмеявшись). Ах, так! Он по субботам встречается здесь… О-о-о…
      Посетитель. Но если он занят сейчас, то я попозже зайду… (Ухмыляясь.) Я сам не люблю, когда меня тревожат в лирические минуты… Крутецкий опускается в кресло и, обхватив голову руками, неподвижно сидит. Посетитель уходит, осторожно ступая на цыпочках.
      Крутецкий (вяло). Напрасно я его отпустил. Надо бы выяснить, с кем Баркасов бывает здесь по субботам. Может, вовсе не с Софочкой. Тем более это не ее шляпа… (Неожиданно увидев на полу красный цветок, оторванный от шляпы.) Позвольте, но это ее цветок… (Приставив цветок к шляпе) Это ее шляпа! В таком случае где же она сама?! А не все ли равно — где она! К прошлому нет возврата! Всех под суд! Хозяев квартиры тоже под суд!
      Входит Абрамоткин. Он озадачен безумным видом Крутецкого. И без малейшего сомнения принимает его за Виктора Эдуардовича Ядова.
      Абрамоткин (бормочет). Вот этот может сто слов в минуту…
      Крутецкий (не замечая вошедшего). Не пощажу никого! Сам произнесу речь вместо прокурора! Докажу, что таких аморальных людей нельзя щадить. Их надо безжалостно выбрасывать из жизни…
      Абрамоткин. Виктор Эдуардович, зачем же людей из окон выбрасывать, успокойтесь…
      Крутецкий. А вы тут кто? Вы кто такой?
      Абрамоткин (отступая). Но, но, тихо… Еще неизвестно, с кого из нас дым пойдет…
      Крутецкий. Милицию сюда!
      Абрамоткин. Зачем же, понимаете, милицию? Давайте по-хорошему договоримся. Если вы непременно желаете с Настенькой в театр идти — то идите себе. Я, Виктор Эдуардович, не намерен из-за этого скандал поднимать…
      Крутецкий. Какой я к черту Виктор Эдуардович?
      Абрамоткин. Может, я спутал? Мне Анюта сказала…
      Крутецкий. Да я вас всех тут…
      Абрамоткин. Меня-то за что? Я сам зашел в гости — тихо, благородно. Вижу — безумствует человек.
      Конечно, я понимаю, что писатели и композиторы не могут иначе…
      Крутецкий. Вы что бред несете? Пьяны, что ли?
      Абрамоткин. Не прикасался даже, Виктор Эдуардович.
      Крутецкий. Вам сказано, я не Виктор Эдуардович!
      Абрамоткин. Позвольте, уважаемый, кто же вы такой?
      Крутецкий. А вам что до этого? Я… я ее муж…
      Абрамоткин. Ах, вы ее… покойный… муж?
      Крутецкий. Почему "покойный"? Я просто ее муж.
      Абрамоткин. Тот, который два года назад… я извиняюсь… умер… от воспаления слепой кишки? Это она мне так сказала — не знаю зачем…
      Крутецкий. Не знаю, как вы, но я еще отчасти жив… Софа, Софочка, куда ты попала…