Сны призрака

– Так, дай подумать, – остановил Квалин Диранста. – Значит, на «Призраке» каждый может строить реальность на свое усмотрение, так? Но приоритет все же у того, кто включил центральный источник?

– Точно. Его воля – основа. Когда источник активен, думаю, ей вообще нельзя ничего противопоставить. А в пассивном режиме она просто берется за базовый паттерн. Мы можем менять его, если наша воля войдет в согласие с подсознанием, но только локально и временно. Когда мы уходим, паттерн возвращается к исходному.

– Короче, если я сейчас попаду на «Призрак», то опять не смогу дышать без скафандра? Пока мое подсознание не согласится, что это возможно.

– Да. Но сейчас будет проще. Это как преодоление комплексов: один раз справился – во второй уже легче. В третий и вообще никаких проблем.

– И все-таки «Призрак» – это чужой сон, – сказал Квалин.

– В каком смысле?

– Да в таком. Звучит красиво: формирование собственной реальности усилием воли! Выглядеть может тоже красиво, если постараться. А по сути что? Навешивание рюшечек? На его настоящие функции вся наша воля нисколько не влияет, как я понимаю. Есть атмосфера, нет атмосферы – им глубоко до лампочки. Коридор вправо или влево, дверью больше или меньше – тьфу, ерунда какая! На эргонном уровне, сам говоришь, все эти коридоры и двери равнозначны.

– Это точно, – согласился Диранст.

– Зато у него есть своя воля. Которая заставляет нас идти, чтобы включить источник. По трупам, между прочим, идти! А ты говоришь – точки воли постоянны. Где же они постоянны, если эта зараза их давит, как хочет?

– Ну, я не совсем верно выразился. Уровень воли может меняться под действием кучи факторов. Постоянны – в смысле, их нельзя принудительно трансформировать. А вот направить, переориентировать… это можно, почему нет? Вся человеческая история на этом построена. Где не хватает силы, можно взять обманом и хитростью.

– Ага… – Квалин допил чай. – Знаешь, о чем я еще думаю? Или, вернее, о ком?

– О Кейвоне Хаймсе.

– Именно! Вот у кого со связью «сознание – эргоны» никаких проблем нет. И «Призрак» ему для этого, по-моему, совсем не нужен.

– Да, извини, – спохватился Диранст, – я упустил один момент. Ко мне этот Хаймс тоже являлся.

– Когда? – Михаил подскочил на месте.

– Да вот когда я думал, то ли мне уже бежать от «интеров», то ли еще повременить. Тут-то он и пришел. Говорит, лучше бы ты завязал со всеми «призрачными» делами, а то плохо кончишь. Я его, попятно, послал погулять подальше. А он… в общем, про такое сказал, чего уж точно никто узнать не мог. Вот я и пораскинул мозгами, как вы говорите. Понятно, что менять планы не стал. Наоборот – подумал, что надо действовать быстрее и решительнее.

– Вот об этом я и думаю, – сказал Квалин.

– Что и нам надо бы побыстрее?

– Нет, не то. Мне Хаймс говорил, что я не вернусь с «Призрака», если не отдам ему ключ. Но я ведь выбрался. Хотя и нелегко было…

– Он и Уинслоу вроде сказал, что все здание рухнет. А обвалилось только одно крыло.

– Так! – Разведчик в упор посмотрел на ученого. – А что ты еще упустил?

– Да я и сам подробностей не знаю – только краем уха слышал.

Квалин на некоторое время призадумался.

– Допустим, Хаймсу нужен «Призрак», -сказал он. – Тогда почему он его не возьмет? С его способностями завладеть ключами – пара пустяков. Но он этого до сих пор не сделал. Что это значит? Что «Призрак» его интересует лишь постольку-поскольку, а настоящая цель – совсем другая?

– Возможно. А может, он хочет завладеть «Призраком» лишь после того, как… – Диранст внезапно умолк.

– Как что?

– Как остальные претенденты уничтожат друг друга. В чем Хаймс им – нам то есть – активно помогает. Думаешь, он хотел, чтобы ты отдал ключ? На самом деле он хотел, чтобы ты еще сильнее в этот ключ вцепился! Чтобы убивал всякого, кто захочет его у тебя отнять! И со мной так же. Так – я бы, может, еще колебался, а тут взял и распылил «интеровский» спутник на белые шарики.

– Ему, наверное, спешить некуда. Хочет, чтоб не путалась под ногами всякая мелочь, когда он придет на готовенькое, – сказал Квалин задумчиво. – Но знаешь: ведь он меня спас.

– Это как? – удивился Диранст.

– Когда дал мне чип с записью. У меня сразу пошла параллель: Хейгорн застрелил охранника, а я – Катака. Если бы не это – так и ползал бы по «Призраку» в поисках ключа.

– А может, и не ползал. Может, уже нашел бы.

– Но ведь ключ у Мэри – ты сам сказал!

– Третий – да. А ты уверен, что их только три? Да, для источника нужно три, но ведь есть еще подстанция на Земле. И кто знает, сколько еще таких же на разных планетах…

– И то правда. Может, там по «Призраку» с десяток ключей разбросано, а мы тут из-за них деремся.

– Вот потому Хаймс тебе и помог, чтобы ты раньше времени источник не включил.

– Мог бы просто убрать, и дело с концом…

– Убрать! Да ты сам уже мыслишь, как эти!

– Черт раздери! – спохватился Квалин. – Ты прав, чердак у меня маленько того… И все-таки я не думаю, что он мне помог из гуманных соображений.

– Хорошо, что ты ему не доверяешь, – заметил Диранст.

– Да я никому не доверяю! Тебе, между прочим, тоже.

– И правильно! – Койтль осклабился. – Совсем как я.

– Что ты, кстати, сделал с той записью?

– Отослал по адресу, конечно. Может, она не будет так на меня сердиться.

– Мэри?!

– Ну да. А ты чего дернулся?

– Представил, как она пустит это по тиви на пол-Галактики.

– Успокойся, Квалин, ты еще не знаешь последнюю новость. Уинслоу летит на «Призрак». Насколько я понимаю, она сейчас заканчивает эн-переход.

У Михаила расширились глаза:

– Да ты шутишь?!

– И в мыслях не было. – Койтль пожал плечами. Разведчик присвистнул:

– Вот тебе и карлик на носу…

– Как понимаешь, она не сама – ее ключ ведет.

– Какая, в жопу, разница? Ты это кумбиэнцам объясни!

– Хотя, сдается мне, наша маленькая интеровская сучка и сама не прочь повоевать.

– А ты оптимист, как я погляжу, – сказал Квалин. – И что ты собираешься делать? Для чего-то ты сюда летел?

– Теперь это уже не важно. Все равно я опоздал.

– Почему?

– Да потому что основную хейгорновскую охрану мы с тобой старательно вынесли. Я, кстати, от твоей реакции вообще обалдел – как ты с пушками и защитой управлялся! В жизни бы не подумал, что человек так сможет.

– Ну, знаешь ли, под твоими стимуляторами… У меня руки мысль опережали.

– Стимуляторы стимуляторами, но без твоего умения и опыта толку от них немного. Скажешь, нет?

– Ты тоже хорошо вертелся, – уклонился Квалин от комплимента. – Где так научился?

– Воевал в хайламских колониях, когда молодой был. До сих пор регулярно тренируюсь. Поддерживаю форму именно для таких случаев.

– Я заметил, что на ученого сухаря ты не похож.

– Я в жизни вообще много чего пробовал. Вечно сую нос, куда меня никто не просит. А потом по этому же носу и получаю. – Диранст рассмеялся. – Сам удивляюсь, как я до таких преклонных годов дожил.

– Ладно тебе! Так, значит, охрану мы уничтожили…

– Не всю, думаю, а основные силы – не будет же Хейгорн там целую эскадрилью держать! Уинслоу, как понимаешь, не на прогулочном катере отправилась – у нее пара восьмых «Фениксов» как минимум. Так что на «Призрак» она пробьется, тут никаких сомнений. Ключ у нее есть. А мое чудо техники еще несколько часов никуда не полетит, как бы того ни хотелось. Дальше понятно?

– Понятно… Ну а все-таки: раньше какой был план?

– А вот такой. Высадиться на «Призрак». Дойти до источника. Взглянуть на него в первый и последний раз. Прикрутить к трубе десятикилометровый заграв. Поставить таймер, самому смыться. А потом рванет так, что мало не покажется.

– Круто, – сказал Квалин.

– Ну, ты же понимаешь: пытаться убедить этих, чтоб не совались в «Призрак» – все равно что стучаться в склеп, как вы говорите. А если не эти, то Кейвон Хаймс. Еще вопрос, что лучше.

– Ага… «Десять-ка» там же, где и комбики, достал?

– Что? А, ну… да, в некотором роде.

– Хорошие у тебя связи, герой-одиночка. Диранст усмехнулся:

– Тогда уж герой и одиночка. Одиночка – это я. А героем будешь ты, тебе по статусу положено. Только учти: Алую Звезду тебе за это не дадут. Вот по голове дадут обязательно.

– Догонят и еще раз дадут, – буркнул Квалин. – Ну тебя в калитку! Мне эта звезда нужна как дырка от бублика.

– Ладно, забудь. Отдыхай, ложись и смотри на настоящие звезды. Вдруг увидишь приближение конца света?

Михаил поднял голову. Местное солнце скрылось за лесом, и тотчас стемнело. Звезды уже показались на уныло-сером небосклоне. Удивительно большие – чужие, незнакомые, враждебные звезды. Где-то среди них, невидимый и еще более чуждый, спал огромный призрак давно ушедшей цивилизации и видел неспокойные сны.

Пока еще спал…

– Пойду погляжу, как там мои наники. – Диранст поднялся, притушил почти угасший костер. – Внутренний баланс – ладно, черт с ним, но центр масс плавать не должен, а то как завязнем в деформе…

Квалин тоже встал:

– Все-таки не теряешь надежду? Койтль пожал плечами:

– Пока источник не включен – шансы остаются, разве нет?

III

«Господин Хиорс Бентиэн!

Мое имя Лакамот Эйн Ундиблен, и я представляю Галактический совет. Однако то, о чем я хочу поговорить с вами, исключительно неофициальная информация. Поэтому я надеюсь, что вы не станете о ней распространяться, а если найдете ее бесполезной, то, пожалуйста, сотрите запись и забудьте о ней.

У меня есть данные о том, что компания „Хейгорн" позволяет себе некоторые злоупотребления в принадлежащих Кумбиэну колониях, а также на планетах низкого уровня, с которыми он сотрудничает. Я пока не называю факты – перейдем ли мы к конкретному разговору, будет зависеть от вашей реакции на мое сообщение. Однако суть в том, что данные факты – серьезный повод для Совета пересмотреть условия сотрудничества с Кумбиэном, как вы понимаете, не в пользу последнего. Но есть и другой выход: если будет доказано, что в оных злоупотреблениях виновата исключительно компания „Хейгорн", то, вероятно, Совет поставит перед Кумбиэном условие сменить руководство компании. Никакие другие санкции в этом случае применены не будут.

Я навел о вас справки, господин Бентиэн. Я знаю, что вы состоите в группе специалистов „Хейгорна" и недавно получили новое, весьма ответственное назначение. Несомненно, это свидетельствует о ваших высоких качествах как специалиста. Уверен, независимо от будущего „Хейгорна", такие специалисты нужны Кумбиэну. Именно поэтому я прошу вас подумать как следует, и если вам есть что мне сообщить, вы можете связаться со мной по прямому номеру в любое время суток.

Независимо от вашего решения, господин Бентиэн, желаю вам дальнейших успехов в вашей профессиональной деятельности!»

Это сообщение, недавно пришедшее на его домашний адрес и автоматически пересланное на станцию, Хиорс прокрутил уже несколько раз. Он все никак не мог поверить. До сих пор исследователь но сомневался, что Ремпальдс блефует. Пусть он в самом деле не маризянин, ладно, это Бентиэн как раз допускал. Он предполагал, что Ремпальдс – агент «Интергалактик», посланный выведать тайны «Призрака». Такой вариант выглядел вполне правдоподобным. Но Галактический совет? Особые полномочия? Нет, не может быть! Однако вот сообщение, которое подтверждает: каждое сказанное Ремпальдсом слово – правда.

С другой стороны, в эту картину не очень вписывалось появление неизвестного, который буквально вырвал фальшивого маризянина у них из рук. Советчики так не действуют – скорее, пираты, слухи о которых Бентиэн всегда считал сильно преувеличенными. Корабль у него не опознается, никакой серийной модели не соответствует – явно делился на заказ. Правда, и этот Лакамот настаивает на секретности… Значит, они ведут расследование, не гнушаясь никакими методами, – сами, подлецы, плюют на закон, а еще говорят о злоупотреблениях. Главное в том, что когда они выложат доказательства перед Советом, тот не станет особенно вникать, каким способом их добыли. Если заявить им про Ремпальдса и про этот шакалий корабль, так они, небось, скажут: не знаем мы никакого Ремпальдса! Зачем он нам сдался? Мы тут про колонии говорим, а «Призрак» при чем? Его мы даже не касались, что вы к нам суетесь со своим Ремпальдсом – сами разбирайтесь, кто он такой и откуда!

А как тут разберешься, если непонятно, кто стащил его прямо из-под носа?

Опять же: что сказать Канеху? А ведь ему надо сказать… ну, если только не рассматривать всерьез вариант сотрудничества с «советчиком». Рассматривать – не рассматривать… Да нет, что за глупость такая! Он всегда был верен Хейгорну, и чтобы сейчас, из-за какого-то сомнительного сообщения… Однако, когда Бентиэн докладывал о похищении и бегстве Ремпальдса, президент выслушал его подозрительно спокойно и реагировал очень сухо. Хиорс ожидал, что на его пуп сейчас обрушатся громы и молнии, Канех немедленно потребует разобраться в ситуации, найти, догнать и поймать неизвестного, а иначе он, Бентиэн, тут же слетит со своего начальственного места. И он бы, конечно, тут же кинулся искать и догонять – несмотря на то, что догонять ему сейчас не на чем, а где искать ушедший в трансдеформацию корабль, он не представляет даже приблизительно.

А Хейгорн ничего не потребовал и вообще почти ничего не сказал. Выслушал с каменным лицом, выдал что-то вроде «это все очень плохо» и оборвал связь. И это было в самом деле очень, очень плохо. Потому что когда Канех гневается – его тяжело выдержать, но, по крайней мере, ясно, чего ожидать и к чему готовиться. А когда он вот так… совершенно без эмоций… полноте, да бывал ли он таким? Ну, разве что совсем недолго, когда умер Чанхиун. А теперь… что случилось теперь? Может, этот агент говорил и с ним? Или все из-за того, что они потеряли Ремпальдса и теперь даже не знают, что он сделал там, на «Призраке»? И если Хейгорн решит, что во всем виноват Хиорс Бентиэн… а ведь он вполне может так решить!

С того момента как исследователь стал начальником проекта, у него были сплошные провалы и ни одной удачи. Разумеется, не по его вине! Когда работаешь с сооружением иной, причем более развитой цивилизации, все не может идти гладко. Неудачи просто-таки неизбежны, прежде чем что-то начнет получаться. Он, Бентиэн, это хорошо понимает. Да, в конце концов, Канех понимает тоже, он ведь умный человек, во имя Духа! Но когда поражения следуют одно за другим, он это просто так не оставит. Он должен кого-то наказать, а кого тут можно наказать? Ну, понятно: того, кто за все отвечает, то есть начальника проекта, кого же еще?!

Бентиэн вдруг осознал, что впервые за многие годы стоит перед серьезным выбором. Раньше все было просто: то, что делается на благо Хейгорна, – хорошо, что против него – плохо. А теперь что хорошо и что плохо? Остаться верным Канеху и в награду получить должность специалиста на маленьком заводике в захолустной колонии? Плохо. Пойти на сотрудничество с Лакамотом, а значит, предать и Канеха, и компанию, и в конечном итоге родину? Тоже плохо. Хотя почему родину? Совет не станет применять санкции к Кумбиэну, если сменят руководство… А что значит – сменят руководство? Кто будет определять новых руководителей? «Советчики»? Делиан? Собрание Представителей? Или голосование внутри групп самого «Хейгорна»? И каковы его, Бентиэна, шансы? Отвергнутые, все это так сложно и запутано… А времени мало – почти совсем нет.

Коми просигналил запросом, и Хиорс аж затрясся. К нему на связь рвался президент. Значит, он обдумал ситуацию и принял решение и теперь уж точно все выскажет. Но что именно? Великий Дух, как же не хочется отвечать! Сделать вид, что меня здесь нет, со мной что-то случилось, я умер, все что угодно… Нет, глупости. Преодолев страх, Бентиэн нажал ответ.

– Здравствуй, Хиорс, – сказал Канех. Что-то не то было с его глазами. Обычно они сосредоточивались на собеседнике, заставляя того съежиться и почувствовать себя ничтожной букашкой. Сейчас взгляд бегал, не задерживаясь на одной точке дольше нескольких секунд. Когда же он обращался на Бентиэна, тот видел в нем нездоровый огонь – как у человека, слишком много выпившего или попробовавшего эйфори. Но ведь Канех никогда… насчет «не пробовал» Хиорс ручаться не мог, но во всяком случае не злоупотреблял такими вещами.

– Приветствую вас, господин президент, – как можно спокойнее произнес Бентиэн.

– Хиорс, я хочу видеть тебя на Кумбиэне.

– На Кумбиэне? – переспросил исследователь.

– Ты что, не слышал? Тебе что-то непонятно?! – взвился президент. – Немедленно оставляй станцию и возвращайся на Кумбиэн!

– Э-э… господин… Канех… надо ли мне понимать это так, что… что… – с перепугу Бентиэн путался и не находил нужных слов.

– Что ты там лепечешь?! – закричал Хейгорн. – Я что, непонятно говорю? А Чанхиун говорил понятно, ведь так?!

– Нет, Канех, я понял, ну что вы! – поспешил заверить Хиорс, и вдруг слова вырвались сами собой, против его воли: – Значит ли это, что вы отстраняете меня от проекта?

– Отстраняю от проекта? – переспросил Хейгорн и тут же сказал: – Да! Да, да, да! Я отстраняю тебя от проекта! С этого момента «Призраком» буду заниматься я сам! Не доверю больше никому! Только сам! Теперь тебе все понятно, Бентиэн?!

– Да, господин президент, – оторопело сказал тот. – Мне все понятно, господин президент. – И мысленно добавил: да ведь он сошел с ума – это совершенно понятно.

– Так поторопись! – закончил Хейгорн и отключился.

Минуту Бентиэн сидел не шевелясь. Он вспотел и тяжело дышал, глаза часто моргали. Великий Дух, он сошел с ума, повторял Хиорс про себя. Канех Хейгорн – сумасшедший. Он безумен, как пятьсот отвергнутых. А Ремпальдс говорил, что он жестоко пристрелил человека. Великий Дух, что же теперь будет? Как же теперь…

«Известно как», подсказал внутренний голос. Чуть успокоившись, исследователь нашел в сообщении номер, который оставил представитель Совета. Дрожащей рукой щелкнул по нему и напряженно ждал соединения. Связь по прямому интерфейсу долго не устанавливалась, и Хиорс уже решил, что ничего не выйдет. А может, это и к лучшему: он останется верным президенту – пускай и безумному, зато своему, родному. Да, конечно, так правильнее. И чего его вообще дернуло звонить по этому номеру?

– Ундиблен на связи, – раздался наконец голос, без видео.

– Это Хиорс Бентиэн, – едва выговорил исследователь.

– Рад слышать! У вас все-таки есть что мне сообщить?

– Да, у меня есть что вам сообщить, – ответил Бентиэн похоронным тоном. – У меня, господин Лакамот, к сожалению, есть немало чего вам сообщить.

* * *

Все рушилось под ногами.

Все то, к чему он стремился, чего уже достиг и чего вот-вот собирался достичь, – все разваливалось, дробилось на осколки и рассыпалось в прах.

Он рассчитывал, что каждый новый день будет приближать его к цели. Вместо этого день ото дня становилось все хуже и хуже.

А главное – он больше не мог доверять никому. Все, один за другим, обманывали и предавали его. Все, все без исключения!

Первым, наиглавнейшим и наиковарнейшим предателем был и оставался, конечно, Чанхиун. Теперь ясно, что благополучие компании никогда его не интересовало. Все, что делал он в своей жизни, было подчинено единственной цели: его собственному обогащению. Он использовал свою должность в «Хейгорне» для того, чтобы наживаться за его счет, чтобы сосредоточить в руках миллиардную сумму, которая позволяла ему чувствовать себя вторым после Духа. Но вот он умер – и что же? Чем он отблагодарил компанию, которая делала для него все? Тем, что снял со счета свои миллиарды, оставив лишь жалкие гроши, а огромное состояние перевел неизвестному!

Впрочем, почему же неизвестному? Разве могут быть сомнения в том, что это – Кейвон Хаймс, предатель номер два! Начал он с того, что предал собственного покровителя – Чанхиуна, – выбросив его из окна. Затем обманом внедрился в компанию, преследуя исключительно собственные цели. Ему, точно так же как и Чанхиуну, было плевать на «Хейгорн». «Призрак»– вот единственное, что было нужно этому Хаймсу! И, стремясь к «Призраку», он не останавливался ни перед чем – он лгал и шантажировал, он имел наглость угрожать, глядя прямо в глаза! Он издевался, он коварно подшутил над ним, Канехом Хейгорном, оставив его без денег, на которые президент имел полное право. А такое нельзя простить никому, никогда и ни за что – и уж Хейгорн прощать не собирается!

Затем – этот выскочка маризянин Ремпальдс. Сним тоже связан сплошной обман! Он только делал вид, что собирается заключить сделку, а на самом деле хотел проникнуть на «Призрак» и завладеть им. И ему это удалось – по крайней мере, первое. Но ведь очевидно, что у Ремпальдса ничего не получилось бы, не будь в окружении Хейгорна еще одного изменника, имя которому – Хиорс Бентиэн!

И почему же, именем Духа, Канех так поздно догадался об этом? Ведь именно Бентиэн был связующей нитью между всеми предателями! Сначала, притворяясь, что шпионит за Чанхиуном в интересах компании, он делал прямо противоположное: узнавал все секреты Хейгорна и выдавал их главному специалисту. Когда того не стало, первое, что сделал Хиорс, – это принял Хаймса на работу в группу исследования «Призрака». Уже в тот момент все стало ясно – почему же он, Канех Хейгорн, не смог этого понять? И вот теперь он поплатился за недогадливость: пользуясь своим положением, Бентиэн помог бежать Ремпальдсу. Пусть сколько угодно рассказывает байки о неизвестном корабле, который появился неведомо откуда и улетел непонятно куда. Чтобы какой-то неизвестный шутя расправился с тремя «Хоэргами»? Да он и врать как следует не умеет, идиот, хоть бы придумал что-нибудь правдоподобное!

Ну, ничего: предатель еще поплатится за все! Говоря с ним, Хейгорн специально ни словом, ни намеком не обмолвился о своих подозрениях. Пускай сначала вернется на Кумбиэн – и вот тогда узнает, какая кара его ждет! Лишь в одном случае он может рассчитывать на снисхождение: если выдаст двух других негодяев, Хаймса и Ремпальдса. Впрочем, снисхождение означает лишь то, что смерть его не будет мучительной.

Канех мерил кабинет шагами: от двери к столу и обратно. Он шел медленно, а потом вдруг разгонялся, едва не врезался в тронное возвышение и снова тормозил. Или останавливался посреди комнаты и менял направление, принимаясь ходить от стены к стене. Скоро его должен был посетить человек, облагодетельствованный еще его отцом. Человек, которого Хейгорн считал соратником, почти другом, а теперь было похоже, что он такой же предатель, как и другие. Ведь Хоэв Делиан общался с Хаймсом – значит, он наверняка знает о подделке завещания. И как он поступил с таким знанием? Как он с ним поступил, если почти сразу после звонка Хоэва с Канехом связался некий представитель Галактического совета и попросил аудиенции? Нет ли здесь связи? Ну разумеется, она есть! И он, Канех Хейгорн, должен использовать всю свою интуицию, чтобы разгадать коварные замыслы и не допустить нового поражения.

Президент почувствовал, что устал. Он опустился в кресло, взял платок и вытер пот со лба. Делиан должен появиться с минуты на минуту. Можно было пока заняться другими делами, но мысли ни на чем не задерживались – они снова и снова возвращались к «Призраку» и связанными с ним предательствами. Я должен положить этому конец, думал Хейгорн. Причем как можно скорее. Потому что ведь есть еще «Интергалактик», и пока он воюет с шакалами, они могут воспользоваться моментом и завладеть «Призраком». Внутренние враги – плохо, но внешние – еще хуже. Они чужаки, и для них кумбиэнских законов не существует, как, например, для хайламской сучки из банка. Но что такое эта сучка по сравнению с конкурентами-землянами?

Дверь открылась, и Хейгорн подумал: странно, почему мне сначала не доложили, что Делиан уже здесь?

– Давно не виделись, господин президент, – сказал знакомый голос, совсем, однако, не похожий на голос президента планеты:

Канех поднял голову – и обомлел. На него смотрел уверенный взгляд косых глаз из-под густых, черных, как небытие, волос.

– Ты… – едва выговорил Хейгорн, чувствуя, как его объемистое тело будто проваливается в глубь кресла. – Опять ты…

– Опять я, – согласился Хаймс – Дела у вас пошли неважно, как я погляжу.

– Что тебе нужно? – осведомился президент.

– Мне от вас? По правде говоря, ничего. К сожалению, ваше положение сейчас весьма незавидно. По большому счету, господин президент, вы уже вышли из игры.

– Я? Вышел из игры? Что за ерунду ты несешь?! – Канех повысил голос и сразу почувствовал себя увереннее. Кого бы этот Хаймс из себя ни строил, пугаться его – последнее дело.

– Должен сказать, что остаток жизни вы проведете не в самом приятном месте. Хотя и вы, конечно, не самый приятный человек, но мне вас искренне жаль. Вы не виноваты – просто взялись за то, что вам не по силам.

– Тебе… меня… жаль?! – Хейгорн привстал из-за стола.

– Именно так, господин президент. Чанхиун был создан для этого места, а вы – нет. Для вас это слишком тяжело. Вам следовало бы отдохнуть.

Услышав ненавистное имя, Канех проскрежетал зубами. Затем потянулся правой рукой в ящик стола, где лежал мини-лучемет. Хейгорн недавно приобрел его в личное пользование и в последние дни старался держать при себе. Человек может предать или подвести, но оружие никогда не обманет.

– Отдохнуть… – повторил он машинально. – Отдохнуть!

Затем поднял лучемет и направил трубку на Хаймса, стоявшего посреди комнаты.

– А что ты скажешь теперь?! Я не создан для этого? Для меня это слишком тяжело? – Палец Канеха плясал над кнопкой. – Слишком тяжело, ты говоришь, ведь так?!

– Да, господин президент. Вы, конечно, можете нажать и выстрелить, но это ничего не меняет.

– Ничего не меняет? Для меня? А для тебя? Для тебя, Хаймс, что-то меняет, если я проделаю в тебе дырку? А ведь я могу! Слишком тяжело, говоришь? Нет! Очень легко! Совсем ничего не стоит!

– Я могу только еще раз повторить, господин президент. Делайте что хотите, но вам это уже не поможет.

Хейгорн встал во весь рост и сразу возвысился над гостем. Он сжал лучемет обеими руками, и отверстие трубки заходило вверх-вниз.

– Нет, Хаймс, ты ошибаешься! Это тебе ничего не поможет, когда я выстрелю! А я выстрелю, даже не сомневайся! Смотри сюда, Хаймс! Смотри на трубку! Тебе страшно? Тебе должно быть страшно, Хаймс! Ты должен бояться меня! Все должны бояться меня, Канеха Хейгорна! Вы, ничтожные предатели!

– Господин президент, вы слишком много говорите. Не надо себя мучить – сделайте то, что вам так хочется сделать. Я только позволю себе напомнить, что однажды вы уже отправили меня на тот свет, и тем не менее…

– Заткнись! – заорал Хейгорн и придавил кнопку.

– Канех, что ты… – сказал знакомый голос, совсем, однако, не похожий на голос Кейвона Хаймса.

Потом тело пошатнулось, но Хейгорн нажимал еще и еще, водя лучеметом вправо-влево и оставляя на строгом костюме рваные разрезы, которые тут же наполнялись красным. Жертва рухнула на пол под люстрой, и драконы обратили на нее кровожадные взгляды. Понимая, что ненавистный негодяй уже не дышит, Канех все-таки дал еще несколько импульсов по неподвижному трупу, продырявив спину и – финальным аккордом – сделав большую вмятину на голове с редкими, недавно начавшими седеть волосами.

– Отдыхай! Отдыхай, предатель! – крикнул он, бросив лучемет перед собой. А затем вышел из-за стола, чтобы поближе взглянуть на подлеца, который наконец-то больше не сможет причинить ему вреда.

* * *

Лакамот Эйн Ундиблен в нетерпении сидел в приемной Хейгорна. В общем-то, он не надеялся получить от президента компании полезную информацию – вряд ли тот настолько глуп, чтобы распространяться о своих темных делах представителю Галактического совета. Да и, откровенно говоря, информации у него уже было более чем достаточно. Ундиблен закидывал удочки повсюду, куда мог дотянуться, в надежде, что хотя бы на некоторые из них кто-то клюнет. На Хиорса Бентиэна он особенно не рассчитывал – исследователь был известен как преданный главе компании человек, а значит, шансы, что он отреагирует на сообщение, казались ничтожными. И, однако, ответ Бентиэна превзошел все ожидания. Он не просто подтвердил многие из колониальных злоупотреблений, но и добавил к ним кое-что новое. Например, «черную кнопку», которой Хейгорн пользовался для избавления от неугодных.

Теперь материалов, которые собрал следователь, вполне хватало для Совета. Можно возвращаться и доставлять их по назначению – только по пути связаться кое с кем и получить подобающий гонорар за проделанную работу. И все-таки, прежде чем поставить последнюю точку, Ундиблен хотел навестить самого Канеха Хейгорна. Перекинуться с ним ничего не значащими фразами, взглянуть в глаза и составить психологический портрет этого человека. На исход дела это, разумеется, повлиять не могло. Просто хотелось убедиться, что президент галактической компании действительно таков, как о нем говорят. Для очистки совести, не более.

Время шло, а Ундиблена все не приглашали. Ярко накрашенная секретарша сказала, что у Хейгорна сейчас посетитель, – если так, то он застрял там слишком надолго. Следователь прислушивался, надеясь разобрать хоть какие-нибудь отголоски происходящего в кабинете, но быстро понял, что ничего не выйдет – стены не пропускали звуки наружу.

– Прошу прощения, но я ведь договаривался на четыре, а сейчас уже на двадцать минут позже, – сказал он.

– Если вы договаривались, то господин президент, конечно, помнит об этом, – ответила секретарша. – Минутку, сейчас я его спрошу.

Она стала вызывать Хейгорна по внутренней связи, но он не откликался. Ундиблен наблюдал за этим, начиная нервничать.