Врата войны - Королевский пират

      Но собеседник подналег на весла и оставил его вопрос без ответа. Лодка стремительно приближалась к берегу. Она причалила к нему одной из последних. Ступив на песок, Маргарет и Эбигейл побрели к одноэтажному бревенчатому строению, едва ли не единственному на небольшом острове. Там охранники собрали уже всех остальных невольников. Им ведено было войти внутрь. Когда дверь за ними захлопнулась, Маргарет огляделась по сторонам. Эта новая тюрьма мало чем отличалась от прежней. Барак или опустевший склад, куда поместили пленников, скупо освещали солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели между бревнами, здесь было почти так же душно и сыро, как в корабельном трюме, и так же пусто. Ложем для невольников должен был служить замусоренный Земляной пол. Между тем многие из переживших плавание были нездоровы и нуждались в уходе. Пленные переговаривались между собой приглушенными, полными отчаяния голосами. Набрав полную грудь воздуха, Маргарет громко произнесла:
      - Слушайте! - Невольники тотчас же затихли. Все взгляды обратились к принцессе. - Среди нас много больных. Те, кто в состоянии двигаться, должны помочь остальным перебраться к той стене, - распорядилась Маргарет и указала пальцем в дальний угол барака. - Несколько человек неуверенно двинулись к больным, лежавшим на полу. - Быстрее! - приказала принцесса.
      Когда больных перетащили к одной из бревенчатых стен, Маргарет принялась дюйм за дюймом обследовать пол в противоположном углу.
      - Что ты задумала? - спросила ее Эбигейл.
      - Здесь, в этом месте, почва дает уклон, - пробормотала принцесса, присаживаясь на корточки.
      - И что же?
      - А то, что нам надо вырыть канаву, по которой нечистоты вытекали бы наружу, - терпеливо пояснила Маргарет. - Иначе мы в них просто утонем. - Эбигейл, брезгливо наморщив нос, отошла в сторону. Принцесса указала на просвет между полом и нижним бревном, откуда в барак проникал узкий солнечный луч. - Вот здесь. Здесь надо рыть сточную канаву!
      - Но миледи, - возразил остановившийся неподалеку плечистый юноша, - у нас ведь нет ни мотыг, ни заступов, чтоб копать землю!
      Вместо ответа Маргарет встала на колени и принялась рыть землю руками. Это не стоило ей большого труда: почва оказалась мягкой, она почти сплошь состояла из песка и мелкой гальки. Вскоре к принцессе присоединились с полдюжины пленников, и работа пошла спорее. Маргарет, отдав юношам распоряжения относительно длины и ширины стока для нечистот, подошла к двери, стукнула по ней кулаком и громко крикнула:
      - Эй, стража!
      - Что такое? - отозвался грубый голос снаружи.
      - Нам нужна вода.
      - Вы ее получите, когда об этом распорядятся капитаны.
      - Скажи своим капитанам, что их ценный товар погибает от жажды!
      - И не подумаю! Ишь, что ей взбрело на ум! - огрызнулся охранник.
      - Ах, так?! - вскипела принцесса. - Ну, берегись! Первому же надсмотрщику, который сюда придет, я пожалуюсь, что ты пытался изнасиловать одну из девушек!
      - Так он тебе и поверит!
      - И все остальные это подтвердят.
      За дверью барака настала тишина. Через некоторое время раздался скрежет ключа в замке, дверь отворилась, и страж протянул Маргарет мех с водой.
      - Держи. Скоро ребята принесут вам вдоволь воды из ручья. А пока хватит с вас и этого.
      Не удостоив стражника благодарности, Маргарет схватила мех и направилась в дальний угол барака, где лежали больные.
      Следующие десять дней прошли для пленников в унылом ожидании перемен. Некоторые из крайдийцев умерли в первую же ночь, другие разделили их участь на вторые сутки пребывания в бараке. Стражники вынесли трупы прочь, но в сумрачном, душном помещении не стало просторнее, ибо вскоре туда втолкнули несколько десятков невольников, захваченных в Тулане и Карее. От них крайдийцы узнали, что туланский гарнизон, расквартированный в казармах на острове в устье реки, выдержал натиск бандитов, что же до Карса, то тамошняя крепость была безжалостно разграблена и сожжена, город же пострадал значительно меньше, чем Крайди. Эбигейл тщетно надеялась узнать от кого-либо из пленных жителей Карса о судьбе своего отца. Никто из них, как выяснилось, не видел его среди уцелевших. Девушка впала в глубокое отчаяние, и никакие уговоры и увещевания Маргарет не могли ее утешить. Принцесса, снедаемая скорбью по погибшей матери, не могла, в отличие от Эбигейл, дать волю своим чувствам, и переживала горе молча. Она забывала о своей утрате лишь когда помогала другим. Дни и ночи напролет она терпеливо и самоотверженно ухаживала за больными и умиравшими, утешала плачущих и подбадривала упавших духом.
      Тела всех без исключения невольников покрывал слой грязи, смешанной с потеками пота. Благодаря стоку для нечистот, который был вырыт по приказанию Маргарет, кровавый понос, унесший жизни по меньшей мере дюжины пленных, не распространился на остальных. Однако над канавой днем и ночью роились мухи, привлеченные запахом испражнений. Несметные их количества проникали в барак сквозь отверстие под стеной, и их жужжание порой заглушало даже голоса, пленных.
      Но внезапно заточению невольников в бараке настал конец. Утром одиннадцатого дня дверь распахнулась, и в тесное помещение, морщась от невыносимого смрада, вошли шестеро работорговцев. Их сопровождали двенадцать вооруженных воинов, чьи лица были скрыты под черными масками. Пленные расступились, освободив для вошедших середину барака, и торговцы невольниками приготовились их осматривать, как делали это всегда.
      И тут случилось нечто из ряда вон выходящее: воины вскинули луки, выхватили из колчанов стрелы и, почти не целясь, умертвили всех работорговцев. Многие из невольников с пронзительными криками повалились на пол, другие оцепенели от страха и смотрели на убийц застывшими, расширившимися глазами. Но те, как оказалось, вовсе не намерены были продолжать столь внезапно начатое побоище. Перекинув луки через плечо, все двенадцать неторопливо вышли прочь из барака. Дверь они оставили открытой. Снаружи послышалась команда:
      - Невольники, марш сюда!
      Те их пленных, что стояли ближе всех к выходу, неуверенно двинулись вперед, на звук этого грубого голоса. Маргарет пришлось помочь самым слабым и изможденным подняться на ноги. Некоторые из них не могли идти без посторонней помощи. Когда принцесса вышла из барака, перед ее изумленным взором предстали несколько мужчин, остановившихся неподалеку от бревенчатого строения, что в течение десяти дней служило тюрьмой для невольников, и бесстрастно наблюдавших за неуверенными, скованными движениями последних. Маргарет никогда прежде не видела нарядов, подобных тем, в которые были облачены эти незнакомцы. Головы их увенчивали белые тюрбаны невероятных размеров, посередине лба у каждого сверкал огромный драгоценный камень, полы просторных халатов из тончайшего, очень яркого узорчатого шелка трепетали на легком ветерке. Они переговаривались между собой на кешианском наречии, но сильный акцент, который Маргарет, прекрасно владевшая этим языком, уловила своим чутким слухом, выдавал в них жителей каких-то иных, неведомых краев, а вовсе не Империи. О том же свидетельствовали и некоторые слова чужого, незнакомого принцессе наречия, которые незнакомцы то и дело вставляли в свою кешианскую речь. За спинами мужчин полукругом выстроились охранники. Теперь роль стражей выполняли уже не оборванные пираты, что стерегли пленников во все время их заточения, а настоящие воины в черных одеяниях и с красными косынками-банданами, обвязанными вокруг голов. Все они держали в руках короткие кривые мечи и круглые черные щиты, украшенные изображениями золотых змеев.
      По приказанию одного из мужчин в тюрбане воины быстро провели осмотр невольников и поделили их на две группы. Тех, которые были признаны здоровыми и "пригодными", пинками подогнали к кромке моря и приказали войти в воду и выкупаться. Остальных, "непригодных" потащили в барак. Оттуда послышались рыдания и сдавленные крики, вскоре сменившиеся тишиной.
      Маргарет, войдя в море по пояс, наклонилась и плеснула себе в лицо соленой водой, чтобы никто не видел ее слез. Когда она выпрямилась, ее затуманенный взор различил вдали, у самого горизонта огромный корабль. Принцесса повернулась к Эбигейл. Компаньонка затравленно озиралась по сторонам. Воины издавали возгласы восхищения, любуясь ее красотой, некоторые из них выкрикивали похабные шутки, свистели и одобрительно похохатывали. Щеки девушки заливала краска стыда. Казалось, ничто было не властно над внешностью юной Эбби. Даже теперь, изможденная, вся в потеках грязи и пота, с лицом, покрытым волдырями от укусов насекомых, с потемневшей от пыли копной спутанных волос, она была ослепительно хороша.
      - Взгляни туда, вперед, - прошептала Маргарет, подойдя к подруге вплотную. - Ты когда-нибудь видела такой корабль?
      Эбигейл обратила взор к горизонту и внимательно оглядела судно, силуэт которого отчетливо вырисовывался на фоне ясного неба.
      - Нет. Никогда.
      Корабль, значительно превосходивший размерами любое из судов Королевства, шел к острову под всеми парусами. Его борта и четыре высоких мачты были выкрашены в зловещий черный цвет, носовая часть палубы и ют казались непривычно высокими.
      - Он мне напоминает квегскую боевую галеру, - прибавила Маргарет. - Но даже и те не бывают такими огромными.
      К берегу приближалось множество длинных гребных лодок. Девушки поняли, что похитители собирались посадить всех пленных на черный корабль. Они не ошиблись: когда первые из лодок причалили к берегу, воины приказали тем из невольников, кто успел уже смыть с себя грязь и пот и вышел на берег за одеждой, занять места подле гребцов.
      Погрузка заняла большую часть дня. Лишь на закате корабль поднял якорь и вышел в открытое море.
      Пленники снова очутились в трюме. Маргарет и остальным девушкам ведено было перейти к левому борту корабля. Всем пленникам выдали плоские тюфяки, набитые соломой. Новая тюрьма оказалась значительно просторней, чем обе прежние: между убогими ложами, разостланными на досках, оставалось свободное пространство, по которому невольники могли передвигаться. Им приказали встать у изголовий своих тюфяков и сбросить с себя одежду. Маргарет с радостью освободила тело от грязного, пропахшего потом тряпья. Эбигейл не спешила выполнить распоряжение надсмотрщиков. Когда ей все же пришлось раздеться донага, она ссутулилась и наклонила голову, стараясь при этом прикрыть ладонями обнаженную грудь и нижнюю часть живота. Лицо ее зарделось, на глазах выступили слезы.
      - Эбби! - сердито прошипела принцесса. - Неужто же ты не понимаешь, что твоя стыдливость ни от чего тебя не спасет, а только даст этим скотам лишний повод над тобой поглумиться!
      Всхлипнув, Эбигейл вытерла глаза ладонью и покорно кивнула.
      - Прости меня, Маргарет. Я ведь не такая храбрая, как ты. Но я постараюсь не обращать на них внимания.
      - Ты гораздо сильнее, чем тебе кажется. А ну-ка, выше голову!
      Эбигейл едва не подскочила от испуга, когда к ней вплотную подошел надсмотрщик с табличкой для письма.
      - Назови свое имя! - потребовал он.
      - Эбигейл.
      - Откуда ты родом и кто твой отец? - Маргарет насторожилась и стала чутко прислушиваться к голосу мужчины. Акцент, с каким тот произносил кешианские слова, показался ей смутно знакомым.
      - Я из Карса, - сказала Эбигейл. - Отец мой - барон Беллами.
      Надсмотрщик перевел взгляд со своей таблички на лицо девушки и после некоторого размышления указал в сторону:
      - Отойди и встань здесь.
      Эбигейл, продолжая прикрывать живот и грудь ладонями, неловко, почти не размыкая ног засеменила в дальний угол трюма. Надсмотрщик остановился напротив Маргарет и стал задавать вопросы ей. Не видя смысла скрывать свое имя и титул, принцесса отвечала на все вопросы правдиво. Ей вскоре было ведено присоединиться к Эбигейл. Из своего угла девушки наблюдали, как надсмотрщик переходил от одного пленника к другому и заносил сведения, которые те ему о себе сообщали, на вощеную табличку. Исписав ее, он принял из рук слуги следующую и продолжил опрос. Когда с этим было покончено, всем невольникам выдали чистые балахоны из грубой некрашеной ткани. Тем временем несколько воинов принялись заковывать их ноги в цепи, концы которых намертво прикреплялись к доскам пола. Цепи почти не мешали движениям пленных и были достаточно длинны, чтобы те могли перемещаться по трюму.
      Надсмотрщик подошел к Маргарет и Эбигейл и мотнул головой в сторону лестницы:
      - Следуйте за мной.
      Девушки взобрались на палубу и быстро направились следом за своим провожатым к проходу между каютами. Матросы, собравшиеся у борта, жадно разглядывали их обнаженные тела. Маргарет шествовала вперед со свойственной ей гордой невозмутимостью, Эбигейл же по своему обыкновению мучительно покраснела и втянула голову в плечи. Надсмотрщик толкнул дверь одной из кают.
      - Выберите себе здесь что-нибудь из одежды. И по паре башмаков. Да поторапливайтесь!
      На полу каюты возвышалась груда всевозможного платья. В углу громоздилась мужская и женская обувь. Маргарет и Эбигейл быстро натянули на себя простые платья прямого покроя, подходившие им по размеру, и сунули ноги в кожаные туфли. Одевшись, обе сразу почувствовали себя увереннее. Теперь им больше не приходилось опасаться насмешек и похотливых взглядов воинов, стражников и матросов. К тому же по сравнению с грязными и оборванными полотняными балахонами, которые они принуждены были носить не снимая в течение всего времени плена, эти грубые наряды казались им едва ли не верхом утонченности и изысканности.
      Надсмотрщик провел их затем в просторную каюту у кормы корабля. Находившиеся там два немолодых господина почтительно встали при виде девушек и указали им на широкий и мягкий диван. Когда Маргарет и Эбигейл присели на его краешек, один из мужчин обратился к ним на кешианском языке с сильным чужестранным акцентом:
      - Леди, мы счастливы, что особы вашего ранга почтили наше общество своим присутствием. Позвольте предложить вам по кубку сладкого вина!
      Маргарет взглянула на низкий столик, уставленный блюдами с фруктами, сыром, жареным мясом и хлебом. У края стоял высокий серебряный кувшин с вином. Сглотнув слюну, заполнившую рот при виде этого изобилия, принцесса сердито и недоверчиво покосилась на говорившего.
      - Что вам от нас нужно?
      Губы незнакомца искривились в зловещей ухмылке.
      - Сведения обо всем, что нас интересует, миледи. Сведения самого разного толка, подробные и правдивые. И мы их от вас получим!
      С вахты раздалось:
      - Земля!
      Сощурившись и приставив ладонь козырьком к глазам, чтобы заслонить их от лучей заходившего солнца, Амос задрал голову кверху.
      - По какому курсу?!
      - В двух румбах по левому борту!
      Амос пробежал по узкому проходу и, быстро миновав бак, встал к борту в носовой части палубы, там, где собрались Николас и все остальные. Они с самого полудня никуда оттуда не уходили. Амос еще утром пообещал, что до наступления темноты они увидят первый из Островов Заката.
      - Прошло ведь больше трех десятков лет, - Траск развел руками. - Поэтому я и сбился с курса.
      Николас рассмеялся и похлопал его по плечу:
      - Всего на два румба. Это не в счет.
      Амос помотал головой:
      - Нет, он должен был лежать прямо по курсу, Ники! - Адмирал досадливо крякнул и произнес забористое ругательство. - Это я сплоховал. Нам теперь придется отворачивать к югу.
      - Неужто же это так сложно? - удивился Гарри.
      - Ничего трудного, - засопел Амос. - Просто это задевает мое самолюбие. - Он снова задрал голову вверх и крикнул вахтенному: - Эй, тебе уже видна вершина пика?
      - Так точно, капитан! - последовал ответ. - Вижу гору с вершиной вроде сломанного клинка!
      Амос велел помощнику взять курс на остров и снова обернулся к Николасу.
      - Капитан, а кто сейчас живет в этих местах? И кто тут жил прежде? - спросил его Гарри.
      Амос вздохнул, отдаваясь во власть воспоминаний.
      - Когда-то здесь стоял совсем небольшой кешианский гарнизон. Так только, одно название. Горстка солдат, несколько офицеров и пара военных суденышек. Ну, а когда Империя покинула Босанию - Крайди и Вольные города Вабона, - о гарнизоне попросту позабыли.
      Время шло, и все менялось. Никто теперь и не упомнит, как в точности обстояло дело - то ли солдаты поубивали всех офицеров, то ли офицеры добровольно к ним примкнули. Во всяком случае в те годы, когда прадед Николаса начал завоевывать Босанию, здешняя банда головорезов принялась грабить корабли. В основном они нападали на торговые суда, что шли из кешианского Элариала и из портов Дальнего берега, из Квега и из самого Кеша.
      - Они отваживались даже устраивать набеги на Тулан, - вставил Маркус.
      - Но почему же наш король или император Кеша не уничтожил этих пиратов? - удивился Гарри.
      - Тоже мне умник! - фыркнул Амос. - Неужто ты думаешь, что они не пытались с ними расправиться? Да не тут-то было! - Он потер подбородок и указал вперед, на вершину пика, которая стала теперь отчетливо видна всем, кто собрался на носу корабля. - Взгляни-ка на этот остров. За ним скрываются еще не меньше дюжины больших и сотни маленьких островков. Ты видишь перед собой начало огромного архипелага, который тянется на много миль к западу. - Гарри растерянно заморгал. - И никто в точности не знает, что за народ обитает на большинстве этих островов. А о жителях Скашакана, у берегов которого потерпел крушение наш друг Рендер, известно хотя и не так уж много, но вполне достаточно, чтоб никто не отважился там высадиться. Вот так-то. Всех островов тут не меньше пяти сотен, и только одна гавань, куда может зайти глубоководный корабль. Фрипорт. А ежели на горизонте появится военный флот, то пока суда бросят якоря во фрипортской гавани, все разбойники успевают уйти и затаиться на окрестных островах. Попробуй их там разыщи! Ведь вы ж сами слыхали про их легкие, подвижные полубаркасы. Воины Королевства и кешианцы не раз с досады сжигали город дотла. Но пираты его снова отстраивали и принимались за старое. - Амос покачал головой и убежденно заключил: - Нет, корсары Фрипорта - это что тараканы или же крысы, от которых никому еще не удавалось избавиться.
      Он повернулся к помощнику и распорядился:
      - Соберите команду на палубе, мистер Родес.
      - Свистать всех наверх! - крикнул помощник. Вскоре матросы поднялись на главную палубу.
      Амос обвел команду глазами, поднял руку, призывая всех к тишине, и сказал:
      - Мы с вами, ребята, знаем друг друга не первый год. Новички среди вас - только солдаты крайдийского гарнизона. Но они сами напросились в это плавание, а герцог отобрал из них самых надежных. Я его выбору вполне доверяю. Так вот, помните, что с этой самой минуты вы уже не подданные нашего короля, а пираты из Маргрейвз Порта. Те из вас, кто там не бывал, пусть расспросят об этом городишке моих матросов и хорошенько затвердят себе все, что они скажут. - Лицо Траска посуровело. Он вздохнул и снова оглядел одного за другим всех членов команды. - Вскоре вы лицом к лицу повстречаетесь с негодяями, которые умертвили ваших товарищей, ваших друзей и родню. У вас у всех появится желание их прикончить. Но не вздумайте дать себе волю! Во Фрипорте свои законы, и все, кто здесь очутился, обязаны им подчиняться. Власть в городе принадлежит шерифу. Есть еще Совет капитанов, но на нем разбирают только самые важные из дел. Споры решает поединок. Уличные драки строжайше запрещены. Поэтому, ежели вам доведется повстречать здесь ублюдка, который убил вашего брата или отца, улыбайтесь ему со всей приязнью, на какую способны, и твердо знайте, что рано или поздно он ответит вам за все. И помните, - Амос возвысил голос, - что мы здесь никак не ради мести. Нам нужно отыскать дочь герцога Мартина и остальных девчонок и парней из Крайди. Кое-кому из вас они доводятся сыновьями и дочерьми, племянниками и племянницами. Или же это дети и племянники ваших друзей. Ежели кто из вас в себе не уверен, то пускай уж лучше он остается на корабле. Во Фрипорте ему делать нечего. Потому как, клянусь, я повешу любого, кто затеет потасовку с местным отребьем, и ежели только по его милости мы не сможем отыскать пленных, то гореть ему в аду!
      Предостережения Амоса оказались излишними: все члены команды были полны решимости вызволить принцессу и остальных из плена, чего бы им это ни стоило. Амос улыбнулся и кивнул:
      - Да помогут нам боги. И вот еще что: первого же недоноска, кто назовет меня адмиралом вместо капитана, я велю высечь на глазах у всех. Ясно?!
      Матросы расхохотались.
      - Есть, капитан! - выкрикнул один из них. Траск широко осклабился и, подбоченившись, выставил ногу вперед.
      - Я - капитан Тренчард, гроза морей! Лютой зимой я миновал Пролив Тьмы! Мой корабль - посудина что надо! Недаром он зовется "Стервятником"! Я ходил на нем в логовище семи низших демонов, мне подносил эль сам бог Хаоса! А после я невредимым воротился домой! - Матросы, слушая эту похвальбу, хохотали во все горло. - Я рожден от союза морского дракона и небесной молнии! - не унимался Траск. - Я танцевал матросскую джигу на черепах своих врагов! Я бился один на один с богом войны и лобызался с самой смертью! При звуках моего имени все корабельщики трепещут и падают ниц! Я - Тренчард, гроза морей!
      Конец темпераментной речи Амоса потонул в рукоплесканиях. Он раскланялся и дружелюбно помахал матросам рукой.
      - А теперь живо поднимите черный флаг и - все по местам. Нас ведь уже заметили, - и он кивнул в сторону высокого пика.
      - Дневная вахта, вниз! Ночная вахта - на марсы! - распорядился Родес.
      Один из матросов спустился в кубрик и достал бережно хранимый черный штандарт, который был изготовлен мастерицами Крайди по эскизу самого адмирала. Флаг подняли на вершину кормовой мачты, и он заколыхался на ветру.
      Николас принялся разглядывать знакомый рисунок, который он много раз видел и даже копировал углем на дощечке еще в Крайди: белый череп с пустыми глазницами посреди аспидно-черного полотнища, а под ним - длинный кривой кинжал, с острия которого, нацеленного вниз, стекала алая капля крови. Николас искоса взглянул на Гарри, Маркуса и Калиса. Те не сводили глаз со зловещего флага. Накор чему-то усмехнулся. Остальные, включая Энтони и Гуду, хранили молчание.
      Тишину нарушил Гарри:
      - Ведь он вовсе даже и не притворялся... Николас с улыбкой пожал плечами:
      - Кто его знает. Но меня его представление позабавило. И вообще он молодчина!
      - А ведь я, выходит, вовсе даже и не обознался тогда в Крондорском дворце, - задумчиво пробормотал Гуда Буле.
      - Ты это о чем? - полюбопытствовал принц.
      - Это он устроил набег на Лимет. А мне как раз случилось там быть. Я оказался по другую сторону баррикады. - Гуда покачал головой. - Надо же! Кто бы мог подумать! - Он обратил взор к скалистой вершине горы. - Я только что заметил, как там что-то блеснуло.
      - Часовой, - пожал плечами Маркус.
      - Да, видать, дозорный, - согласился Гуда.
      - Как-то они нас примут? - вздохнул Николас.
      Накор улыбнулся ему своей обычной насмешливо-безмятежной улыбкой:
      - Мы это скоро узнаем.
      Они вошли в гавань, когда солнце стояло уже у самого горизонта. Траск приказал убрать все паруса кроме тех, что были укреплены на брам-стеньге, и "Стервятник" величественно заскользил по водной глади, приближаясь к Фрипорту. Просторную гавань правильной овальной формы со всех сторон окаймляли коралловые рифы. Неподалеку высилась гора, напоминавшая гигантскую раскрытую ладонь и заслонявшая гавань от оранжево-пурпурного закатного неба, по которому проплывали фиолетовые, серые и серебристые облака. С приближением тьмы в окошках портовых строений, сколоченных из бревен и крытых соломой, тускло замерцали огни. Фрипорт готовился встретить ночь.
      - Слыхал я о местах вроде этого городка, - сказал Гуда, облокачиваясь о борт.
      - Что ты имеешь в виду? - полюбопытствовал Николас.
      - Погляди, какая форма у этой горы.
      Принц пожал плечами:
      - Она почти круглая. Ну и что с того?
      - Когда-то давно здесь был вулкан.
      Накор согласно кивнул:
      - И пребольшой! - Это соображение отчего-то пришлось ему явно по душе. Ухмыльнувшись, он снова кивнул лысой головой. - Поперек не меньше полумили.
      Тем временем на склоне горы засветилось множество огней. Николас залюбовался этой яркой цепочкой света, взбегавшей от подножия до самой вершины пика. Теплый бриз. овевал лица пассажиров "Стервятника", стоявших на носу. Корабль медленно подходил к городу. Он был уже в самом центре гавани, где на якорях стояло семь других судов: Два из них могли бы поспорить величиной с самим бывшим "Орлом", остальные - торговые одномачтовики - значительно уступали ему в размерах. Когда "Стервятник" занял удобное положение по отношению к городу и остальным кораблям, Амос приказал убрать оставшиеся паруса и опустить якорь. Ветерок принес с берега едва различимый, дразнящий обоняние запах специй и благовоний. Откуда-то издали послышались негромкие голоса. В самом же порту царила напряженная тишина.
      - Такое множество огней, и ни тебе движения, ни шороха, - буркнул Маркус.
      - Прежде чем себя обнаружить, - сказал на это Гуда, - они хотят убедиться, что мы именно те, за кого себя выдаем.
      Корабль встал на якорь, и Амос приказал матросам спустить на воду ялик. Он сопроводил свой слова таким забористым ругательством, что Николас едва не присвистнул от удивления. Прежде выражений, подобных этому, ему не доводилось слыхать даже от Амоса. Траск же как ни в чем не бывало продолжал громко сквернословить и поносить команду. Он и впрямь снова почувствовал себя Тренчардом, грозой морей. Но поверили ли в это те, кто настороженно прислушивался к его реву, хоронясь за стенами портовых построек?
      Гуда положил ладони на плечи Николаса и Маркуса, отступил на шаг назад и поманил их за собой. Оба принца приблизились к старому воину.
      - На два слова, - он отступил еще дальше, прислонился к фок-мачте и негромко проговорил: - Мне прежде не раз случалось бывать в городах вроде этого Фрипорта. Здесь всякий друг друга знает и никто никому не верит. А пришельцам и подавно. Вам станут задавать всякие вопросы, и чтоб на них ответить без запинки и не вызвать подозрений, вы должны теперь же придумать себе имена и их запомнить. А еще - договоритесь меж собой, откуда вы родом и кто ваши мать с отцом. О том, что вы друг другу близкая родня, всякий догадается с первого же взгляда.
      Оба принца нахмурились и обменялись сердитыми взорами. Гуда при виде этого добродушно усмехнулся.
      - Мне принадлежит земля близ селения Истербрук, - после недолгого раздумья сказал Николас. - Я там не раз бывал.
      Гуда кивнул.
      - Марк и Ник из Истербрука. Годится. А кто ваш родитель? - голос его внезапно сделался резким и неприязненным. Он подозрительно сощурился и перевел взгляд с Николаса на Маркуса. Последний криво усмехнулся и развел руками:
      - Мамаша и сама этого не знает.
      Гуда облегченно рассмеялся и хлопнул его по плечу:
      - Молодец, Маркус Крайдийский. Быстро ты соображаешь! А кто ж она такая будет, ваша мамаша? - обратился он к Николасу.
      - Мег из Истербрука, - не моргнув глазом, выпалил тот. - Служанка в единственном тамошнем трактире. Хозяина ее зовут Уилл. Она все еще хоть куда, и мужчины к ней липнут, точно мухи. Ну, а мамаша слова "нет" сроду не знавала.
      Гуда продолжал весело посмеиваться:
      - Хорошо сказано, ваше высочество!
      Привлеченные шумом голосов, они прошли на главную палубу. Там Амос и двое бывших крайдийских солдат упражнялись в сквернословии, делая вид, что отчаянно ссорятся между собой. Грубая брань, изрыгаемая ими, не могла ускользнуть от чуткого слуха жителей Фрипорта, затаившихся близ гавани.
      Спустившись в ялик, Траск с беспокойством спросил приглушенным голосом:
      - Вы, мальчишки, уже придумали, кем назоветесь во Фрипорте?
      - Марк - мой старший братец, - с готовностью ответил Николас. - А сами мы из Истербрука. Отцов своих никогда не знали.
      - Ник у нас не слишком-то сообразительный, - подхватил Маркус. - Но я пообещал маменьке его не бросать, и потому мы всегда вместе.
      Николас окинул "братца" свирепым взором, но ничего ему на это не возразил.
      - Это наше второе по счету плавание, - сказал он и повернулся к Амосу. - Мы нанялись к тебе в... - замявшись лишь на мгновение, он быстро закончил: - в Маргрейвз Порте.
      Амос кивнул Гуде и Накору:
      - Что до вас, то вам нет нужды за кого-то себя выдавать. - Он задумчиво взглянул на Энтони. Чародей явно чувствовал себя неловко в широких бархатных штанах и щеголеватом камзоле. Голову его покрывала мягкая шляпа с большими полями. - Кем же мы тебя-то отрекомендуем? - Растерянно спросил капитан.
      - Корабельным лекарем? - несмело предложил Энтони.
      - Годится! - просиял Траск.
      - И я тогда смогу хоть целыми днями бродить по базарам и торговым улочкам, по окрестным лесам и полям в поисках целебных трав и кореньев. Я увижу и услышу многое, - воодушевился чародей, - и ни у кого не вызову подозрений.
      - На том и порешим, - кивнул Амос и обратился к Калису. - Скажи, ты мог бы себя выдать за охотника из Вабона?
      Эльф пожал плечами:
      - С легкостью. Я ведь без труда говорю на тамошнем наречии.
      - Ну, а про меня, ежели вас станут расспрашивать, вы все знаете совсем мало, - усмехнулся Траск. - Вам точно известно только то, что я совсем недавно вернулся в Горькое море и занялся своим старым ремеслом. А прежде того, по слухам, нанимался на службу то ли к королю, то ли к императору. Но задавать мне вопросы о прошлом никто из вас не осмелился. Понятно?
      Все кивнули. Несколько минут, в течение которых ялик подходил к причалу, прошли в молчании. Гребцы не без труда отыскали свободное место среди множества лодок, качавшихся на волнах у причала, и пассажиры ялика сошли на берег. Поблизости не было видно ни души. Амос, а за ним и остальные стали подниматься по каменным ступеням пристани.
      Внезапно откуда-то спереди раздался грозный окрик:
      - Стойте! Назовите себя!
      Амос молодцевато подбоченился и проревел в ответ: