Виноградов (№4) - Зона поражения

Редкие встречные мужчины, те, кто по какой-то причине оказался на улице без автомобиля, почти бегом старались пересечь открытое пространство — так, будто оно простреливалось со всех сторон.

Еще более редкие в этот час женщины живописно обмахивались веерами — Владимир Александрович впервые собственными глазами увидел эту деталь дамского туалета в практическом обиходе. То, что показалось бы в северной Европе экзотической причудой, здесь было вполне естественным средством защиты от внешней среды.

Электронное табло на Плаза де лас Кортес показывало сорок два градуса — правда, не в тени, а на солнце. Но все равно хватало… Уже очень скоро, на одной из следующих площадей с труднопроизносимым названием, Виноградову нестерпимо захотелось плюнуть на боевую задачу и с размаху нырнуть под источающие далекую прохладу струи каменного фонтана.

На Пасео дель Прадо он не выдержал и выпил бокал апельсинового сока со льдом. Потом неожиданно даже для самого себя шагнул за стеклянные двери оружейного магазина. С точки зрения конспирации не придерешься — очередная проверка на случай чьей-то назойливой опеки. Но самому себе можно было не врать… Почти четверть часа бродил майор из зала в зал, очарованный грозным великолепием старинных доспехов. Шпаги на разные вкусы, кавалерийские сабли, кинжалы и острые кортики морских офицеров… Все это можно потрогать, примерить по руке — ведь наряду с экспонатами музейного класса здесь было спортивное и даже чисто декоративное оружие для коллекционеров среднего достатка. В самом дальнем зале, из бесконечного ряда толедских клинков Виноградов вытянул, наконец, парадный меч-новодел… Вот бы такой в дополнение к прошлым трофеям! Впрочем, с нашей таможней об этом лучше забыть. Проще перегнать в Эстонию вагон пулеметов, чем официально оформить ввоз через границу единичного экземпляра холодного оружия.

…Быть в Мадриде и не посетить музей Прадо — кощунство. Это все равно, что в Одессе не попасть на Дерибасовскую или начисто проигнорировать московский Кремль. Вот и Виноградов отдал дань туристическим приличиям — побывал. Пусть и не внутри, но… он хотя бы обошел величественное здание музея вокруг. Потом, минуя череду пышных дворцов, в архитектуре которых изумительно сочетались тяжелое имперское великолепие и арабская утонченность, пересек по зеленоватому от жары сигналу светофора еще одну широкую магистраль.

Здесь, за высокой металлической оградой, уже зеленел прославленный в обоих полушариях планеты парк Ретиро. Владимир Александрович в очередной раз глянул на схему — встреча должна была состояться у монумента некому Альфонсо Двенадцатому…

Едва шагнув на центральную аллею, Виноградов почувствовал себя насекомым. Маленьким, растерянным тараканом, случайно оказавшимся на вымытом кухонном столе — да еще в тот момент, когда хозяин включил электрическое освещение.

Колоссальные пространства парка и геометрическая определенность всех его линий подавляли. Тени почти не было — сумасшедшее солнце выкатилось в зенит и, похоже, не собиралось заходить никогда. Раскаленным казалось все: тысячелетняя пыль на дорожках, кроны деревьев, кустарник и каменные фигуры вокруг — все, и даже фонтан на ближайшей террасе! Раскаленным и неподвижным…

Виноградов был единственным живым существом на много миль и веков вокруг — во всяком случае, так он решил поначалу. И какой идиот мог назначить здесь встречу? Теоретики, блин! Раньше майор считал, что только в их системе кабинетные «промокашки»-аналитики могут выбрать явочное место по туристическому справочнику. Теперь, оказывается, и люди Френкеля действуют в том же духе… Кто же сказал? Ах, да — покойный Дагутин, председатель профсоюза частных сыщиков: «Мы все — разные овощи, но с одной грядки. И удобряли нас навозом из общей кучи!»

Иллюзия полного одиночества… И только невидимый музыкант впереди выворачивает душу тоскливыми звуками саксофона. Опять! Меньше года назад, далеко за океаном, в самом центре Манхэттена, Владимир Александрович так же выходил на встречу с «контактом».

Что они, сговорились все? Судьба, как уже не раз убеждался майор, — довольно посредственный режиссер-постановщик.

Если бы Виноградову пришлось озвучивать этот эпизод в кино, он тоже выбрал бы именно такую мелодию — заунывную, на самой-самой грани истерического срыва. Под которую не обидно заканчивать счеты с жизнью…

Впрочем, по мере приближения к искусственному озеру, в просветах между деревьями замелькали человеческие фигуры… Группа осоловевших от жары организованных туристов, влюбленная парочка на пыльной травке и еще несколько бедолаг, слоняющихся с путеводителями и картами в лабиринтах кустарника. Выйдя из-за очередного поворота живой изгороди, Владимир Александрович неожиданно оказался прямо на берегу: незамысловатый причал, деревянные лодочки с веслами напрокат, спасательный круг…

Но главное, здесь была тень. Создавалась она полосатым матерчатым шатром с эмблемой всемирно известного пива — а за столиками под навесом сидела немногочисленная публика, наслаждающаяся комфортом и относительной прохладой.

— Сеньор! — взмолился Виноградов, без разрешения плюхаясь на ближайшее свободное место. Жестами и мычанием он показал официанту, чего хочет — и лишь после этого повернулся к соседям. — Пардон?

Соседи, два азиата с видеокамерами и в одинаковых белых рубашках, понимающе закивали коротко стриженными головами:

— Пор фавор! — и вернулись к обстоятельному изучению толстенного путеводителя по Мадриду.

…Собственно, монумент Альфонсо Двенадцатому не был памятником в привычном смысле. Виноградов успел подробно разглядеть его, сидя в тенечке и прихлебывая ледяной «карлсберг» из запотевшей литровой кружки. Повезло — с того места, которое занял майор, прекрасно просматривались спускающаяся к воде на противоположной стороне озера полукруглая колоннада, высокая стела на берегу и несметное множество разнообразных скульптур. Все вместе это впечатляло, и, пожалуй, Владимир Александрович назвал бы увиденное настоящим мемориальным комплексом.

Правда, подходы к месту встречи скрывала густая зелень… Пора! Пиво выпито, а до контрольного времени осталось ровно четыре минуты.

Виноградов встал, с металлическим стуком выложил на столик причитающиеся песеты и, убедившись, что официант не побежит по недоразумению за ним вслед, шагнул по тропке в сторону монумента.

— Помоги, Господи! — Справа мелькнул мозаикой так и не увиденный толком прекрасный дворец Веласкеса…

* * *

Опаздывать нехорошо. То есть когда опаздываешь ты сам — это нервирует, конечно. Однако не слишком. А вот когда в указанное время в указанном месте нет тех, кого с нетерпением дожидаешься! Согласитесь, ужасно.

Придя к монументу, Виноградов старательно повертел головой — благо, никаких подозрений это не могло вызвать. Турист, он ведь и есть турист: все хочется рассмотреть, запомнить, сфотографировать, в конце концов… Кстати! Владимир Александрович пристроился в ногах у какой-то бородатой аллегории и сделал вид, что возится с окончившейся в «Кодаке» пленкой.

Пусто вокруг. Никого…

— Ола, русский! — со стороны пальмовой аллеи приближался человек, которого Владимир Александрович меньше всего ожидал увидеть.

— Буэнос диас, Хуанито!

Это действительно был по обыкновению улыбающийся пресс-секретарь «Черной недели».

— Как дела?

— О'кей, старина! — В непонятной ситуации требуется всегда перехватывать инициативу: — Ладно мы, любознательные иностранцы… Но тебя-то как сюда занесло?

— Приятно пройтись по Мадриду!

— В такую жару?

Собеседник расхохотался и потрепал сидящего в неком подобии каменной ниши Виноградова по плечу:

— Браво, русский! Действительно, жарко… Нигде не могу найти «пепси» в пластиковых бутылках. А ты не встречал?

— Видел, — подумав немного ответил Владимир Александрович. — Видел — в киоске рядомс вокзалом. Но туда идти добрых полчаса…

— Жаль. Дома я привык именно к такой упаковке. Покупаю обычно целыми ящиками.

— А у нас в семье не принято делать большие запасы.

Ничего более идиотского, чем пароль, придумать нельзя. Все эти условные фразы и диалоги, которыми пришлось попользоваться в своей жизни Виноградову, считались безукоризненными с точки зрения конспирации, но у самих — говорящих вызывали устойчивое ощущение дешевого балагана.

— Все в порядке?

— Не ожидал, что это будешь ты.

— Ничего не поделаешь! — шутливо развел руки Хуан. — Пойдем отсюда. Ситуация здорово осложнилась… По дороге объясню.

— Да, мне тоже надо кое-что рассказать.

Владимир Александрович встал из-под ног мускулистого мраморного бородача — но тут же был вынужден опять наклониться: забытый на коленях фотоаппарат мягко вывалился на выжженные солнцем плиты.

— Миерда! — попытался майор блеснуть ругательными познаниями в испанской филологии. — Ихо де пута!

И непроизвольно отпрянул в сторону — на место нетронутого ударом «Кодака» молча оседало обмякшее тело Хуана.

Почти одновременно с этим из памятника выбило фонтан мелких осколков — как раз на том месте, где долю секунды назад находилась беззащитная голова Виноградова.

— Хуан? Бля-а… — Входное отверстие пули аккуратным овалом чернело точно посередине лба лежащего человека. Что творилось с затылком, можно было только догадываться — кровь еще даже не успела испачкать плиты.

Судя по всему, стреляли откуда-то справа. И дистанция, видимо, довольно приличная! По идее, профессиональный снайпер не станет суетиться и после первой же неудачи менять оборудованную и просчитанную огневую позицию. Как правило, в войне нервов проигрывает жертва…

То есть следовало замереть и не высовываться.

Владимир Александрович на свое счастье находился в «мертвой зоне», но печальный опыт подсказывал — время стрелков-одиночек прошло еще задолго до убийства Кеннеди. Как правило, у организаторов подобных мероприятий имелось несколько страховочных вариантов.

Та-ак… Сейчас невидимый контролер анализирует ситуацию. Потом принимает решение и отдает команду.

Точно! С той стороны, откуда совсем недавно появился бедняга Хуан, нарастает противное рычание моторов. Как писал в свое время умница Веллер: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом раскаиваться! Тем более что при определенном раскладе раскаиваться будет уже некому… Майор напружинился, чуть отклонил себя в сторону — и в коротком прыжке преодолел расстояние, отделявшее его от какой-то замысловатой скульптурной композиции.

Теперь предлагалось на выбор: влево, под прикрытие близких деревьев, или же прямо — навстречу рычащей все громче смертельной опасности. Логика подсказывала первый вариант, но в играх без правил на нее полагаться не стоило…

Поэтому перепуганный Виноградов кинулся напрямик. Краем глаза он засек двух стремительно приближающихся по аллее мотоциклистов — до передних колес огромных, оставляющих за собой облака ревущей пыли «харлеев» оставалось всего несколько метров.

— М-мать! — Пуля понадеявшегося на стандартную логику снайпера чуть-чуть запоздала. Насквозь прошив матерчатое нутро болтающейся на плече майора сумки, она ушла куда-то дальше, к обочине.

Очевидно, парень с винтовкой выругался и сделал выводы на будущее.

Сам же несостоявшийся покойник уже нырял головой вперед, в колючие заросли вечнозеленой естественной изгороди. Вслед ему понеслись очереди — ребята на мотоциклах стреляли неприцельно, но от души… Отрывистый лай короткоствольных автоматов с лихвою перекрывался шумом и грохотом двигателей.

Владимир Александрович откатился за дерево и притих. Это вам не популярная телевикторина, минуту на обдумывание никто не даст! Пора выметаться…

Первый стрелок был уже не опасен — все-таки парк. Мишень не видна, а полагаться на инфракрасные датчики он не станет: мало ли кто еще гуляет в зоне необъявленных боевых действий.

Парочка на аллее, прежде чем бросить своих двухколесных друзей и углубиться в густые заросли, должна связаться с начальством… Так что — вперед! К персональному светлому будущему.

Петляя и пригибаясь, Виноградов ломанулся прямо через мешанину стволов и веток. Просто заросли какие-то… Недаром все тропки и аллеи в этой части парка названы в честь бывших испанских колоний: Уругвая, Боливии, Доминиканской Республики.

В данный момент его совсем не тревожили сакраментальные вопросы из серии «кто» и «зачем». Значительно больше интересовало, сколько у «них» человек и насколько серьезно эти люди подготовлены. Впрочем, судя по тому, что Владимир Александрович был пока жив, некоторые шансы оставались.

— Тяжело в лечении — легко в гробу! — попытался подбодрить себя Виноградов. Сзади послышался треск бесцеремонно ломаемых преследователями зеленых насаждений — очевидно, команду спешиться они получили, но, будучи детьми каменных джунглей, в реальных ориентировались из рук вон плохо.

Неожиданно «дикий» участок кончился — прямо перед беглецом открывалось просматриваемое насквозь пространство: газончики, подстриженные и чуть ли не выбритые деревца, площадь с очередным памятником… А немного подальше, за чугунной оградой — широкий проспект с нескончаемым потоком автомобилей и редкими пешеходами.

Ворота… До них не добраться — достанут в спину ребята, которые сзади. А если и не они, то те трое, в классических темных очках, что покуривают лениво у выхода из парка.

Ну что же! Они первые начали.

Майор повернулся и, не торопясь, перешел немного назад, в сторону…

Первого из преследователей он убил руками — довольно легко, хотя несколько нервничал из-за потерянной в последнее время спортивной формы. Со вторым получилось еще проще — короткая очередь в упор из поднятого с земли трофейного автомата. Те, что перекрывали ворота, дернулись было на звук, но потом все же дисциплинированно вернулись на боевое дежурство.

Владимир Александрович отер пот и проверил боезапас обоих захваченных у противника автоматов. В одном магазине оставалось всего шесть патронов, в другом — девять. Плюс у каждого по патрону в патроннике. Виноградов перезарядил все в один магазин, а другой вместе со ставшим обузой стволом сунул обратно, в остывающую руку незадачливого «охотника».

Интересные были ребята… Дома, в России, Владимир Александрович без тени сомнения назвал бы покойников почти узаконенным милицейским термином «лица кавказской национальности». Но здесь они вполне могли сойти и за местных уроженцев: носатые, среднего роста, с черной щетиной на смуглых щеках.

По законам жанра следовало стянуть с одного из убитых кожаную куртку, переодеться, поднять с земли откатившиеся в сторону темные очки и для полного сходства повязать на макушке разрисованную черепами косынку-бандану. Затем лихо вскочить на бесхозный теперь «харлей-дэвидсон» и на полном газу миновать все кордоны! Пока сообразят…

Только вот одна беда — Владимир Александрович никогда в жизни не сидел за рулем мотоцикла. Как-то не довелось… Он и сзади-то ездить боялся! А тут такая зверюга иностранная.

Нет, подобные шоу оставим для тех, кто помоложе.

Итак, все входы и выходы из парка блокированы. Неизвестно, сколько народу участвует в операции, но надо ориентироваться на худшее — по дорогам, аллеям и тропкам «гуляют» мобильные группы наподобие той, от которой только что избавился майор.

Во, кино! Разборки с пальбой в самом центре Мадрида… Прямо Карабах какой-то или московский автомобильный рынок. В главной роли — майор Виноградов.

На доблестную полицию пока надежды мало. Что ей здесь делать? Как убили Хуана, никто не видел, автоматы тоже расслышать было » практически невозможно… Разве что, случайный патруль.

Впрочем, долго так продолжаться не может — все-таки парк Ретиро не пустыня африканская, люди кругом… Свидетели! Значит, время работает на беглеца и лучший вариант — пересидеть в тенечке до той поры, пока противник не сыграет отбой до следующего раза?

Вероятно… Жаль только, что и «плохие ребята» ожидают от загнанного майора именно такого решения.

Может, ну их? Испортить праздник окончательно?

Дать прицельную очередь по троице у ворот — на поражение, чтобы повалились, сволочи, прямо под ноги идущей по проспекту мадридской публике!

Тогда точно поднимется паника. Сразу же вызовут полицейских, национальную гвардию — или кто у них тут отвечает за беспощадную борьбу с бандитизмом? Объяснял ведь покойный Хуанито, да как-то забылось…

Стоп! Что-то происходило сзади, в той стороне, откуда начиналась погоня.

Слух Виноградова, притерпевшийся уже к монотонному урчанию оставленных на холостом ходу двигателей, отреагировал без промедления — там, у мемориала королю Альфонсу, кто-то решительно прибавил газу и тронул огромные мотоциклы с места. Майор попытался определить направление — получалось, что застоявшиеся «харлей» с ревом уносились куда-то прочь по широкой аллее имени славного Фернандо Нуньеса.

И у ворот впереди картинка сменилась на идиллическую — троица мордоворотов исчезла, и вместо нее из автобуса на раскаленный тротуар Алькалы высыпала бодрая, суетливая группа туристов. Судя по выгоревшим волосам и уже тронутой солнцем розовой кожице на физиономиях, это были немцы или скандинавы.

Логично! В таком деле, как ликвидация, главное — вовремя смыться. На их месте майор поступил бы точно так же: вывел оставшихся людей и через некоторое время при более удобной ситуации попробовал бы еще разок. Следовательно, на сегодня все — можно спокойно идти пить кофе со сливками.

Кажется, это у Гете: «Суха теория, мой друг, — но древо жизни пышно зеленеет!»

Или еще из афоризмов: «Мудрым пользуйся девизом — будь готов к любым сюрпризам!»

Нет, Виноградов не попер напролом к вожделенному проспекту за оградой. Чем черт не шутит! А если они все-таки ждут? Наученный горьким опытом майор отправился искать дырочку…

Как не бывает правил без исключений, а людей без недостатков, так не встречается в природе и абсолютно целых заборов: обязательно рано или поздно образуется лаз, проем или в крайнем случае узкая щель, незаметная и неизвестная широким массам. Такие уж они, эти заборы — надо только хорошенько постараться, и ты уже внугри. Или снаружи, в зависимости от задачи.

Весь огромный периметр парка не смогла бы оцепить даже дивизия гвардейской королевской пехоты. Поэтому вскоре Владимир Александрович отряхивал перепачканные в пыли и траве коленки на углу Авенида де Менендес и улицы, названной в честь некоего О'Доннелла.

В общем, он не особо и выделялся: светлые брюки, футболка, туфли. Даже пулевая пробоина вполне могла сойти за элемент декоративного оформления свисающей через плечо сумки. Однако одежду следовало сменить — обычно, прочесывающие район поисковые группы в таких случаях ориентируют на уже известные приметы.

Вряд ли, конечно, дело у них поставлено настолько масштабно, но лучше перестраховаться.

Да здравствует хорошо развитой капитализм! Все для человека, все на благо человека… Заскочив под сень ближайшей лавки из не слишком дорогих, Виноградов купил широченные штаны цвета хаки, малиновую рубашку с короткими рукавами и кепку-бейсболку такой же раскраски.

Там же, за шторой примерочной кабины, Владимир Александрович переоделся. Обувь менять не стал — своя привычнее, неизвестно еще, сколько и как придется побегать. А «засвеченный» гардероб аккуратно сложил в сумку. Не выбрасывать же! К тому же получилось не тяжело, но солидно.

Продавец, конечно, его прекрасно запомнит, но ведь до процедуры опознания майору еще предстояло дожить…

— Чао!

— Грациас, сеньор!

Виноградов и сам не заметил, как, выйдя из лавки, оказался на площади Колумба. Очень красивое место… Полдень давно миновал, и деревья на Пасео де Реколетос давали уже вполне приличную тень. Напротив здания Национальной библиотеки светилась неоном реклама вездесущего банка «Барклайз» — отражаясь, в свою очередь, от искусственных водопадов и рассекающих небо струй у памятника испанцам-первооткрывателям Нового Света.

Захотелось к жене и детям — в дождь и слякоть не удавшегося в этом году питерского июля. Владимир Александрович сел на скамеечку посередине бульвара, вытащил свой неизменный блокнот и наконец-то по-настоящему задумался…

С одной стороны, имелись основания для сдержанного оптимизма — в любом случае домой доставят… И, может быть, даже бесплатно! Перед поездкой за рубеж турфирмы обязаны страховать своих клиентов. И майору вручили соответствующий документ, из которого он узнал, что на основании пункта четыре полиса категории «А» в обязанности страховой компании входило «принятие всех необходимых мер для организации репатриации тела и оплата расходов на гроб, требуемый для международной перевозки, и перевозка останков в аэропорт, наиболее близкий к предполагаемому месту захоронения в России».

С другой стороны, до дому хотелось добраться своими ногами…

Что должен сделать законопослушный гражданин, когда его обижают в чужой стране? Конечно, сломя голову бежать к соотечественникам-дипломатам! Это только в кино перестраховщики из шпионских ведомств заставляют своих подчиненных с самых первых кадров забыть телефон и адрес родного посольства. А те, бедолаги, в свою очередь, дисциплинированно выполняют это ценное указание.

Жизнь — она ведь, как сказал классик, всегда значительно сложнее наших представлений о ней. Поэтому Владимир Александрович подсуетился — и номер 562-22-64 выучил, и дом на улице имени художника Веласкеса в памяти запечатлел. Не прогонят же? Все-таки не то время…

Однако плохие парни с винтовками это понимают не хуже Виноградова. Значит, ждать они будут в первую очередь на подходах к посольству. Не только — но уж там обязательно. Перекроют район — и прихлопнут!

Кажется, подумал майор, у меня начинается паранойя…

Он был путаной вороной, даже, пожалуй, перепуганной, но бояться всякого куста зачастую оказывалось еще хуже, чем не раздумывая садиться голой задницей на колючую проволоку.

Кто убил Хуана? И за что? И чем насолил этим серьезным ребятам гость из России? Вопросов возникала масса, но сначала требовалось определить то, что не вызывает сомнений.

Итак! Место и время встречи Виноградова с пресс-секретарем астурийского фестиваля было известно убийцам заранее. Успели, сволочи, подготовиться… На любителей-энтузиастов не похоже. Судя по всему, сработали спецслужбы или мощные криминальные структуры.

Если первое — то не у всякой разведки хватит нахальства и оперативных возможностей организовать подобную спецоперацию в столице чужой страны. Американцы, русские, израильтяне… Местных, испанских коллег, можно исключить, они находятся у себя дома и действовали бы иначе. И арабов тоже — не тот стиль…

С «мафиями» посложнее, национальная принадлежность тут на последнем плане. С другой стороны, стоит доискаться до мотивов — а они всегда чисто экономические, никакой идеологии и высоких принципов — и уже ясно, кому ты вольно или невольно наступил на мозоль.

Виноградова можно было убить и раньше. Запросто! Он пришел к монументу первым, постоял, подождал… Значит, охотились на Хуана? И русского использовали, как подсадную утку?

Но ведь и сам Владимир Александрович до последней секунды знать не знал, кто прибудет на встречу. Значит, мишенью могла быть вовсе не конкретная личность, устраняли не человека, а опасный кому-то контакт Виноградова! В пользу такой догадки говорила и некоторая излишняя торопливость снайпера — он открыл огонь почти сразу же, хотя уместнее было бы дождаться, когда собеседники выйдут на открытое пространство аллеи.

Может быть, кому-то очень не хотелось, чтобы Хуан предупредил русского? О чем?

На ходу майору всегда думалось легче. Поэтому, подхватив со скамейки нехитрый свой скарб, он направился в сторону от бульвара. Через какое-то время увлекшийся Виноградов сообразил, что уже почти бегом бежит по неожиданно тихим, уютным улочкам. На стенах старинных домов замелькали потрясающие названия: Альмиранте, Либертад, Сан Маркоc…

Пулей несущийся мимо дворцов и костелов Владимир Александрович сейчас вовсе не походил на туриста — а вот это как раз было плохо и явно некстати. Чтобы отдышаться, он зашел в первый попавшийся на пути продуктовый магазинчик и долго-долго выбирал вино подешевле и поприличнее: теперь Виноградов знал, что такое возможно, но только в Испании.

Прикупив заодно и кое-какой незамысловатой закуски — неизвестно ведь, где и когда придется поужинать! и придется ли вообще… — Владимир Александрович степенно вышел на улицу. Сориентировался по изрядно уже потрепанной карте — обратно, в покинутый утром «Веракруц», возвращаться не стоило. Как любил повторять один старый знакомый: «Береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет!» Парень всего раз отступил от этого правила, и теперь приходится говорить о нем в прошедшем времени…

Так! Кому это все было надо? Явно не самому Хуану. Значит, хотя бы «одиноких волков» Френкеля можно исключить.

Интерпол? Вряд ли! Не те методы. Да и вообще, Дэльфин и ее шефам он нужен скорее живым, чем мертвым. Международные борцы с криминалом вероятно повязали бы их обоих и выпотрошили, особо не церемонясь. К тому же француженка не знала ни о месте, ни о времени встречи… Могли, конечно, «вести» квалифицированным наружным наблюдением от Хихона до номера, а потом по Мадриду, но тогда не осталось бы времени на подготовку.

Отпадал вариант и с коварными кознями «принимающей стороны». Недавний соотечественник знал, где и когда состоится передача вынутого из тайника образца — он запросто способен был использовать майора в качестве приманки. Но какой смысл? Сделка теперь под большим вопросом, а если бы те, кого представлял господин Юргенс с самого начала хотели, чтобы она не состоялась — у них для этого имелись куда более простые и надежные способы… Стоило ли светить не раз, видимо, использовавшуюся для бесконтактных передач гостиницу в центре Мадрида и отдавать в руки обреченному посреднику нечто, способное неминуемо привлечь внимание обнаружившей труп полиции?

Кто же остается? Специалисты местной американской резидентуры — вряд ли. Израильтяне? Пока нет оснований грешить ни на тех, ни на других: парни из Лэнгли и люди «Моссада» обычно стараются сначала купить то, что им нужно, и лишь потом принимаются отнимать силой.

Свои… Нет, свои — вряд ли. Не потому вовсе, что Виноградов считал коллег-соотечественников неспособными на пролитие его драгоценной крови. Отнюдь! Но просто так в их общем бизнесе никто никого не убивает, а оснований для приказа на ликвидацию у Генерала Владимир Александрович пока не усматривал.

— О, сорри… — зазевавшийся Виноградов вступил на проезжую часть прямо перед носом притормозившего сразу же автомобиля. — Блин!

Силуэт пешехода на светофоре вполне однозначно краснел с противоположной стороны Гран Виа. А прямо на Владимира Александровича из-за лобового стекла машины смотрели две пары глаз. Фуражки, погоны, усы… Да и сам автомобиль, раскрашенный в цвета дорожной полиции, не оставлял никаких сомнений в профессиональной принадлежности седоков.

Вот так и влипают, на мелочи! Майор сделал на лице виноватую улыбку, шагнул назад и поднес руку с фотоаппаратом к сердцу. Пронесло…

Укоризненно покачав головой, представитель власти дал газ и поехал дальше: что возьмешь с иностранца, обалдевшего от неповторимых красот Мадрида?

Хотя, честно говоря, особого впечатления на Владимира Александровича знаменитая Гран Виа не произвела — несмотря на еще только начавшую спадать жару, она была переполнена слоняющимся в шуме и копоти автомобильных потоков народом. Невыразительная торговая улица — витрины, реклама, истоптанный сотнями тысяч ног тротуар…

Поэтому в поисках тихого уголка уже успевший немного устать от ходьбы майор свернул на площадь Санто Доминго, а затем неожиданно быстро спустился прямо к Королевскому дворцу.

Здесь можно было присесть — прямо на теплых каменных ступеньках, напротив великолепной ажурной решетки с орлами и золочеными пиками. Кругом лениво накапливали силы для новых марш-бросков разноязыкие и разновозрастные туристы, охотники и охотницы за достопримечательностями. Владимир Александрович сделал несколько фотографий — для души и для конспирации, чтобы не слишком выделяться. Потом опять достал блокнот, покрывшийся за время «прогулки» бессмысленной на посторонний взгляд паутиной символов и имен.

Та-ак. Хорошо! Какая-то важная мысль ускользала все время, не давая успокоиться — то ли насчет злополучного «нового немца», то ли насчет Габриэлы…

Из записной книжки выпала притаившаяся между страниц визитка. Очень кстати! В принципе, вот и настал момент, о котором тогда, при их последней встрече, говорила очаровательная француженка из Интерпола. Позвонить?

Надо же, как в воду глядела. Стер-рва… Владимир Александрович встал и отправился на поиски ближайшего уличного таксофона.

Глава пятая

СЕВЕРНАЯ ЕВРОПА

Занятие шпионством необыкновенно расширяет

знание человеческой души, но губит нас, превращая

в циников… Боже мой, как остро, как интересно

жилось, когда я был шпионом!

Михаил Любимов

Любимым деревом господина Боота была сосна.

— Шум соснового леса ни с чем невозможно спутать, — говорил он своим немногочисленным приятелям. — Это вам не тополь, не береза и даже не дуб!

Поэтому и отпуск свой шеф объединенного Восточно-Европейского бюро Интерпола обычно проводил в Скандинавии. Камни — древние, как сама планета, чистый песок под ногами, ласковый ветер и удочка… Что еще нужно усталому человеку на пороге обеспеченной старости?

Две недели в году — ни забот, ни тревог. Никаких агентурных сводок, никаких отчетов перед начальством и встреч с журналистами… Не надо часами кроить небогатый по нынешним меркам бюджет и выслушивать фантастические проекты и головоломные комбинации честолюбивых молодых оперативников.

Хорошо! Но немного скучно.

Поэтому сейчас, сидя у самой кромки воды, господин Боот с умело скрываемым нетерпением вглядывался в приближающуюся по пустынному берегу фигуру.

— Добрый день, господин Боот.

— Здравствуйте.

Подошедшая выглядела очень мило и естественно: джинсовый комбинезон, резиновые сапожки и яркая куртка с подогнутыми рукавами.