Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Живой щит

ModernLib.Net / Фантастический боевик / Воронин Дмитрий / Живой щит - Чтение (стр. 21)
Автор: Воронин Дмитрий
Жанр: Фантастический боевик

 

 


— Я смогу… надеюсь, что смогу. — Маг отвел в сторону глаза.

— Великому Байду это далось тяжко, — заметил Рейн, теребя пальцами рукоять меча. — А у тебя здесь нету десяти молодых женщин для принесения в жертву.

— Байд закрывал чужие Врата, — буркнул Лотар, листая книгу. — А мне нужно закрыть свои. Это проще. Но к сожалению, ненамного. Так, вот оно… тихо, не отвлекайте меня.

Он углубился в чтение, то морщась, то хмыкая, то слабо улыбаясь, в зависимости от текста. Рейн, время от времени хмуро и нетерпеливо на него поглядывавший, мысленно представлял себе ближайший час — если им, конечно, удастся прожить такдолго.

Лотар сказал, что ему нужно время — пусть немного, но все-таки.

Он должен видеть Портал, но и оттуда наверняка заметят их. Тролли не допустят, чтобы вокруг лагеря не были расставлены часовые, а это означает, что драка начнется практически сразу. Один человек, один тролль, один огр… и одна женщина. Четверо — против нескольких тысяч не знающих страха тварей!

Сейчас над ними с трех сторон нависали скальные уступы, и только случайно заглянувший сюда орк мог бы заметить убежище путников, в гордыне своей возомнивших себя спасителями всех срединных уделов. Что ж, всех спасителей поначалу считают хвастунами и гордецами. И впредь тоже — если они проигрывают. Кто и когда считал, сколько на одного победителя дракона приходится тех, чей поход закончился неудачей, — а ведь все мнили себя героями. И не докажешь, что дракон, разодрав очередного рыцаря, просто утомился и следующий боец, куда слабее поверженного, сумел легко справиться с измотанным бесконечными схватками чудищем. Героем будет он, а те, кто жизнь свою отдал за то, что теперь дракон едва может шевелить лапами, так и останутся безымянными, а то и превратятся в объект насмешек.

Граф извлек из ножен меч — нисколько не затупившееся в минувших схватках серебристое лезвие было готово к бою. Что ж, сегодня ему придется славно поработать. Рейн не планировал остаться в живых — было ясно, что это ему не удастся. Их сомнут — может, благодаря огру, и не сразу, но если Аманда действительно видела там, внизу, двухголовых великанов, то… Тем более что те, не в пример малышу, действительно великаны, и мериться с ними силами все равно что лбом пробивать скалу.

Зулин задумчиво рассматривал свою перевязь с топорами. Шесть бросков, всего шесть. А затем когтистые пальцы сожмут меч, во владении которым он никогда не добивался особых успехов, — и жить ему останется совсем немного. Он не жалел о том, что предстоит — что бы это ни было. Тролли вообще склонны к фатализму и весьма равнодушны к смерти — это идет от крови, а не от воспитания, поэтому и Зулин относился к тому, что еще до захода солнца его убьют, с философским смирением — такова судьба.

Аманда спокойно смотрела на Рейна, но он сидел к ней спиной и сейчас не замечал ее взгляда. На душе было легко и спокойно, как никогда ранее. Сегодня он узнает правду, но ей уже не суждено быть отвергнутой. Их сердца навсегда останутся вместе — даже втоптанные в камень волосатыми лапами орков, они будут лежать рядом, здесь, на этих скалах. Аманда знала, что всегда сможет уйти от врага, и знала, что не станет этого делать. Она падет там, где рухнет ее возлюбленный, — падет, защищая его тело. Но оркам дорого будет стоить эта победа, ох как дорого — она уж об этом позаботится.

Тхай-Тхел вообще ни о чем не думал. Для него, мальчишки, понятие смерти было чем-то вроде страшной сказки — пугает, конечно, но в то же время и не очень-то верится. Тхай неторопливо жевал — воспоминание о двухдневном голоде давно ушло в тень благодаря щедрости Рейна, но организм огра настоятельно требовал постоянной подпитки. Не слишком сообразительный молодой великан просто не мог беспокоиться ни о чем другом, кроме проблем сиюминутных, а предстоящая схватка, и тем более ее последствия, такой не являлась. Тхел, не желая отвлекать Тхая от трапезы, напротив — фантазировал на тему, как здорово он задаст оркам хорошую взбучку. Он давно уж забыл о том, что клинки орков наносят ему болезненные царапины — Лотар проявил о его ранах должную заботу и сейчас они по крайней мере не болели.

Наконец маг, захлопнув книгу, встал.

— Я готов, — сухо сказал он. Все молча поднялись.

— Врата можно видеть издалека или тебе надо находиться совсем рядом?

— Можно и издалека…

— Что ж, хорошо. Здесь неподалеку есть место, с которого их будет хорошо видно. — Аманда расправила плечи и гордо откинула назад гриву черных волос, ее высокая стройная фигура в который раз заставила графа залюбоваться своей возлюбленной. — Все готовы?

— Вперед! — взмахнул мечом Рейн. — Лошади, как я понимаю, нам уже не понадобятся, верно? Итак, пошли.

Они шли быстро, почти бежали — насколько это было возможно для закованного в сталь графа. Вот Лотар взбежал на пологий каменистый холм и припал на одно колено, раскрывая перед собой книгу.

Рейн бросил взгляд вниз, в ущелье, — да, с этого места действительно было неплохо видно Врата — и тысячи орков вокруг, отсюда это выглядело как колышущееся черно-зеленое море. Вокруг простирались скалы, и то там, то здесь виднелись небольшие группы этих тварей — сторожевые дозоры.

В прохладном воздухе повис боевой клич — их заметили.

Ближайшие отряды пошли в атаку — как много отдал бы сейчас Рейн за сотню… нет, хотя бы за десяток простых мечников, которые стояли бы здесь, рядом с ним, сомкнув щиты. Но не было рядом несокрушимого короба щитоносной пехоты, не было и десяти солдат, обнаживших клинки, — был только один рыцарь в помятых доспехах, сжимающий в одной руке меч, в другой — тяжелую дагу.

— Я люблю тебя, Рейн, — шепнула Аманда, делая шаг вперед. Рука ее рванула пряжку, и, как не раз в ее опочивальне, мягкая ткань замшевого камзола плавно скользнула к ногам.

Мгновение, и женщина стоит совершенно обнаженная, словно насмехаясь над приближающимися орками. Вот она пала на колени, словно моля о пощаде безжалостных тварей…

Густые черные волосы Аманды, казалось, обтекали ее безупречное тело, с каждым мгновением захватывая все новые и новые его участки. Руки становились чуть тоньше и в то же время наливались чудовищной силой, из мягких подушечек… лап выскользнули острые, как бритва, когти. Сверкнули страшные белые клыки, мускулистое тело замерло, готовясь к прыжку, длинный гибкий хвост яростно хлестнул по лоснящейся иссиня-черной шерсти.

Аманда… нет, теперь уже Эмиа н'Дасюр, принцесса Клана, боевой оборотень, готовилась к своей последней схватке.

Рейн на мгновение оторопел, а уже в следующую секунду ему пришлось заниматься совсем иными проблемами — первая волна атакующих захлестнула холм, и первая кровь окрасила камни. Пока еще в зеленый цвет.

Черной молнией пантера врезалась в передовые отряды орков, нанося стремительные и безжалостные удары. Клыки, когти — все шло в ход, и за этим едва видимым глазу вихрем оставались лишь корчившиеся в агонии, истекавшие кровью тела. Но и ей перепадало немало — и пока спасало ее лишь то, что орки в отличие от людей не имели привычки носить в ножнах или колчанах серебряное оружие.

Даже самые глубокие ее раны, как и у любого истинного оборотня, заживали почти мгновенно — но, господи, какую же боль она испытывала, когда в очередной раз сталь входила в ее тело!

Меч Рейна вновь и вновь отбрасывал орков от Лотара, уверенно читавшего заклятия, — с рук мага срывались едва видимые глазу волны и улетали туда, вниз, к колышущемуся полотну Портала. Но все мрачнее и мрачнее становилось лицо Лотара, хотя ни на йоту не изменился тон и не дрожали его вытянутые вперед руки.

Вокруг Тхай-Тхела, занявшего оборону с другой стороны холма, громоздилась уже гора трупов с размозженными головами и переломанными конечностями. Огромная дубина плясала в воздухе, вышибая дух из очередного нападавшего и тут же выбивая ятаган из другой руки, заодно ломая ее. Еще ни один орк не сумел подойти к великану достаточно близко, чтобы хотя бы оцарапать его — похоже, он успешно учился на своих ошибках. Тхай ухал при каждом ударе, а Тхел восторженно визжал, отбрасывая очередное искалеченное тело на головы его же соратникам, в которых огромная дубина огра вселяла не поддающийся контролю разума ужас.

Пал Зулин… Шесть не знающих промаха топоров раскроили шесть узколобых черепов, точно войдя между налитыми кровью глазами. А затем тролль, сжав меч, шагнул вперед — и волна орков накрыла его. Еще несколько секунд сопротивлялось смерти облаченное в кольчугу тело, еще несколько раз раздавался его победный клич — и очередной орк падал, пронзенный мечом, а затем в последний раз сверкнула серебристая кольчуга, и вот уже стая зеленых тварей бросилась было искать нового противника. А в следующее мгновение в том месте, где рухнул изрубленный вражьими клинками Зулин, взметнулось черное пламя — и несколько десятков орков в мгновение ока обратились в обугленные головешки — нельзя убить владеющего амулетом К'храна и остаться при этом в живых. При виде столь страшной гибели одного из отрядов остальные на мгновение отпрянули — и Эмиа, вновь бросившаяся в атаку, продолжила сбор кровавой жатвы — она уже почти целиком была покрыта зеленой кровью, но ее раны по-прежнему моментально заживали и, хотя и уже порядком уставшая, она все еще была смертельно опасна.

Вновь и вновь скрежетали воронёные ятаганы по панцирю графа, вновь и вновь серебряный меч погружался в очередное зеленое брюхо. Тяжелый арбалетный болт прошил кирасу, но, к счастью, не задел тела, — а в следующую секунду черная тень вихрем пронеслась мимо арбалетчика, на ходу начисто оторвав ему руку.

Бешено крутящийся метательный топор, брошенный рукастым троллем, начисто отсек кисть руки Лотару — струя алой крови брызнула на книгу, но маг, казалось, даже этого не заметил. Но уже через несколько секунд он замер и, надсаживаясь, закричал:

— Не могу! Я не могу закрыть его! Кажется, они его держат!

В этот момент на плечо ему легла толстая, как бревно, рука огра.

— Обрушь на них скалы! — проревел Тхай. — Это же тебе по силам, так завали всю расщелину камнями!

Огр снова бросился в атаку, а Лотар, выбросив вперед здоровую руку, раз за разом выкрикивал заклинания — и вдребезги разлетался гранит, обрушивая вниз, на головы оркам и троллям, огромные глыбы, давя их десятками, сотнями, тысячами. Столб пыли поднялся над ущельем, и сквозь эту пыль рвался дикий предсмертный крик сотен и сотен заживо хоронимых под обвалами тварей.

Над скальным гребнем появилась голова низенького человека в черной хламиде, он выбросил вперед руки, с них сорвалась струя огня, ударившая в грудь Лотару, — и случилось невероятное. Книга, казавшаяся самой обыкновенной, старая пергаментная книга, отклонила это смертельное пламя, вобрала его в себя и вспыхнула, мгновенно превратившись в горстку пепла, — а на Лотаре лишь затлела одежда. Еще секунда, и оторванная голова черного мага покатилась по камням, а разъяренная кошка вновь начала прокладывать себе дорогу в толпе орков, устилая свой путь трупами.

Тхай вбил в землю, подобно свае, очередного орка и, задыхаясь, замер на месте — враги временно отпрянули, и великан смог чуточку передохнуть! Последние несколько ударов дались ему особенно трудно — все тело наливалось каменной тяжестью, дубина казалась неимоверно тяжелой, и даже на каждый шаг теперь требовалось куда больше усилий.

— Ну, братец, задали мы им жару? — спросил он, однако ответа так и не услышал. Тхай повернулся к брату и вдруг тоскливо, протяжно завыл.

Голова Тхела была откинута назад, прямо в середине единственного глаза торчал ушедший в него по самое оперение арбалетный болт, высунувший измазанное кровью и мозгами острие из затылка. Тхел был мертв.

Огр снова пошел в атаку, с трудом преодолевая странное, все больше и больше охватывающее тело оцепенение. Взмахи дубины сметали и расплющивали орков, могучие ноги подминали и давили тех, кто не успевал вовремя отпрыгнуть в сторону. Но теперь уже было ясно, что великану недолго осталось сражаться — один за другим кривые клинки вонзались в его тело. Казалось, колосс не чувствует боли, но кровь, струящаяся по его во многих местах пронзенному телу, давала понять — скоро наступит конец.

Лотар метнул ветвистую голубую молнию, и сразу шестеро орков вспыхнули живыми факелами — впрочем, живыми они были лишь несколько мгновений. Еще, еще — молнии сжигали врагов десятками, но с каждым разом все бледнее и бледнее становилось лицо мага, и вот наконец он ничком рухнул на камни, в лужу собственной крови.

Рейн сделал несколько шагов назад, встав у тела брата. Его шлем был сбит с головы, волосы слиплись от крови, но граф еще держался. Меч, зеленый по самую рукоять, снова скрестился с ятаганом, выбивая его из когтистой руки и следующим ударом начисто эту руку отсекая.

Черная пантера припала к земле у ног графа, бока тяжело вздымались — она смертельно устала. Нет, ран не было — все они затянулись, но тело пронизывала непрекращающаяся боль — ей сегодня досталось много, очень много ударов. Она знала, так бывает. Если останется в живых — боль скоро пройдет. Если останется… Лотар действительно завалил скалами все ущелье — теперь там громоздились лишь огромные глыбы, и теперь уж не важно было, действует все еще Портал или нет, — и он, и тысячи орков были надежно похоронены под толщей гранита. Тысячи… но не все.

Их оставалось около сотни — и они кольцом окружили холм.

Сейчас на холме стояли лишь двое — устало опирающийся на меч рыцарь с непокрытой головой и замершая у его ног огромная черная пантера со свалявшейся от крови шерстью.

Вся земля у подножия холма была покрыта телами — разодранные на куски, расплющенные, сожженные и изрубленные орки ясно давали понять — каждый шаг к вершине этой незначительной возвышенности будет обильно полит кровью. И никто не решался сделать этот первый шаг, никто не хотел первым испытать на себе остроту клинка этого воина или когтей хищницы.

Внезапно ряды орков раздались, и впереди появился еще один зверь. Черная пантера-самец, чуть ли не в полтора раза больший, чем Эмиа, медленно и бесшумно ступая, поднималась на холм. Кошка у ног Рейна оскалилась, сверкнули белоснежные клыки, но гость, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.

Самец остановился в трех шагах от Рейна и Эмии. Его желтые глаза грозно сверкнули и уставились на измученную самку. Пауза затягивалась, и Рейн крепче сжал в руке скользкий от крови клинок.

Теперь он знал, что если эта тварь сейчас нападет, то только он сможет отразить эту атаку… если, конечно, сумеет хотя бы раз вогнать свой серебряный клинок в это холеное, лоснящееся черное тело.

И вдруг самец резко развернулся к замершим в ожидании оркам и грозно зарычал. А затем медленно, словно нехотя, сделал шаг вперед. И еще один…

И орки поняли — о, они могли бы справиться с уже раненным рыцарем. Они, пожалуй, могли бы разобраться и с пантерой, которая тоже едва держалась на ногах. Но теперь перед ними, вместе с этими двумя, — еще один совершенно здоровый, полный сил и энергии зверь-оборотень. Можно справиться и с ним… но какой ценой?

Они бежали. Все, что осталось от трех или четырех тысяч — жалкая горстка, уже не способная ни на что, кроме мелкого грабежа. Они уходили, и никто их не преследовал. Минута… и последний орк исчез из виду. На холме остались только трое.

Нет… четверо. Лотар еще слабо стонал, и его уцелевшая рука шарила по каменистой земле, как будто в надежде что-то отыскать, что-то неизмеримо важное — и не находила искомого. Рейн склонился над магом, приподнимая его голову и поднося к истрескавшимся, пересохшим губам брата флягу с водой.

Глаза мага приоткрылись — он дернулся, лицо исказила судорога, губы слегка шевельнулись, пытаясь выдавить из себя какой-то звук, но так и не смогли

— тело обмякло, голова бессильно свесилась — Лотар умер.

Рейн поднялся. В двух шагах от него стояла Аманда — ее изумительное тело было полностью обнажено, в руках она держала свой залитый красными и зелеными потеками крови камзол. Рядом с ней стоял высокий — на голову выше графини — мужчина; его могучие мышцы перекатывались под смуглой кожей. Он смотрел ей прямо в глаза. Наконец Аманда тихо произнесла:

— Вот мы снова встретились, Жеар. И ты спас мне жизнь. Спасибо. В этот раз ты смог бы убить меня.

— Возможно, — кивнул он. У него был приятный баритон, да и вообще, во всей его фигуре, в осанке было нечто благородное, располагающее к нему собеседника. — Возможно… но я не смог, хотя и должен был.

— А что теперь?

— Теперь прощай. Я должен вернуться к Клану, донести весть о провале этого похода.

— Портал уничтожен…

— Он не единственный. Брюс, похоже, знает способ…

— Я уничтожу его. Его и Вейру. Так ему и передай.

— Передам. И помни, Эмиа, я не на твоей стороне. То, что произошло сегодня… не повторится. Я не предам Клан.

— И я не предавала его, Жеар.

— Возможно… я допускаю, что ты права, а Клан ошибается. Что ж, тогда за эту ошибку мы заплатим своими жизнями. Может быть, в этом наша судьба. Я не берусь судить ни тебя, ни других. Прощай, Эмиа.

— Я желаю тебе удачи, Жеар. Прощай.

Он повернулся и медленно спустился с холма. Фигура удалялась, становясь все меньше и меньше, и, уже исчезая из виду, Жеар обернулся и вскинул руку в прощальном салюте. И после того, как оборотень исчез среди скал, Аманда долго смотрела ему вслед, и из уголка ее глаза медленно сползала по щеке прозрачная слеза.

Она почувствовала, как руки Рейна легли ей на плечи, и все ее тело задрожало от ощущения тепла и нежности, исходившего от этих сильных ладоней. Аманда замерла, боясь шелохнуться, чтобы ненароком не спугнуть это чувство, не веря и в то же время страстно надеясь на то, что это ей не почудилось.

— Кто он? — тихо спросил граф.

— Мой брат… почти брат.

— Почему он помог нам?

— Не знаю. Может быть, он так и не смог забыть, что я — его сестра,

— Лотар умер. И Зулин. И Тхай-Тхел. Остались только мы. Она повернулась к нему лицом, чувствуя, как холодит металл его доспехов ее кожу. Их глаза встретились.

Они долго молчали — Аманда не отрывала своего взгляда от лица графа, стараясь — и смертельно боясь — увидеть на нем отражение неприязни, брезгливости, ненависти. Он же просто смотрел на нее и не произносил ни слова. Аманда первой нарушила молчание.

— Ну вот, теперь ты все знаешь…

— Да. — Он ограничился односложным ответом.

Она с глухой тоской подумала о том, что те три года, на которые она так рассчитывала, завершились досрочно. Что ж, это было прекрасной сказкой, но у любой, даже самой длинной сказки обязательно есть конец. И он, к сожалению, не всегда бывает счастливым.

Она снова заговорила, медленно и глухо. Слова давались с неимоверным трудом, и ей пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы довести фразу до конца.

— Теперь мы должны расстаться. Прости. Так будет лучше и для тебя, и для меня.

— Нет, — так же коротко ответил он.

— Почему? — тихо спросила она, отчаянно надеясь услышать в ответ то, чего он не сможет, не посмеет сказать. И она это услышала…

— Потому, что я люблю тебя…

Конь нервничал — благородное животное ощущало вокруг себя запах смерти, и это его раздражало. Он храпел, пару раз порывался встать на дыбы и время от времени косил карим глазом на хозяина — мол, что мы здесь делаем и не пора ли убраться в более безопасное место. Лилия стояла рядом — она была совершенно спокойна. Учитывая то, кем была сидевшая в седле всадница, это было неудивительно — раз уж лошадь привыкла к такому, то все другое — просто сущая ерунда.

Замок выглядел почти целым, но в щепки разбитые ворота, стаи воронья над донжоном, многочисленные тела, уже порядком потрепанные ночными хищниками,

— все это ясно говорило 6 том, что Андор-холла больше не существует. Сложно определить, был ли замок взят с ходу или выдержал пару жестоких штурмов — впрочем, сейчас это было уже несущественно. Хант, Брен… мечники и слуги, женщины и дети, старый Модестус — все они были мертвы. Никто не вышел из-за стен, чтобы отогнать жадных пожирателей падали от тел павших защитников. Никто не выбежал с приветствиями навстречу вернувшемуся господину. Значит, выходить было некому. Не околачивались, как раньше, у ворот нищие — здесь никому больше не подавали. Не поднимались над стеной струйки дыма — все, что могло гореть, уже давно обратилось в пепел, оставив за собой лишь обугленные камни.

— Орки победили, — прошептала Аманда, зябко кутаясь в плащ.

— Нет, — покачал головой Рейн. — Это не было победой. Они взяли замок, но положили под стенами почти всех. Сколько их было — две или три сотни, может, даже больше. Деревни в округе целы, пара мелких крепостей — мы вчера мимо проезжали — тоже. Значит, на большую войну у орков нет сил. По крайней мере сейчас. Они хотели взять цитадель сразу и легко, но им это не удалось, Хант достойно их встретил. Здесь они и увязли. Бились до последнего, ждали подкреплений. А те не пришли.

— Не пришли. Ты остановил их.

— Не я. Мы… и, думаю, твоя доля в этом куда больше моей.

— Больше всех сделал Лотар.

— Да. Но с него все это и началось.

— Он же понял свою ошибку. И постарался исправить ее, дорого за это заплатив. Разве человек может сделать больше?

— И что теперь?

— Не знаю. Но Жеар сказал, что Клану известно, как открывать Врата. Будет война, жестокая и долгая. Клан не любит отступать.

— Люди тоже не любят. Значит, надо ехать в Реверланд. Там родится новый Альянс.

— Мы поедем туда вместе.

Рейн взглянул на Аманду. Она выглядела уставшей и слегка осунувшейся, последние дни были тяжелыми, ночлег где попало, еда, не слезая с седла. И все же она была по-прежнему прекрасна.

— Ты станешь моей женой?

— Ты все еще этого хочешь? — слабо улыбнулась она. — Даже теперь?

— Ничего не изменилось, — пожал он плечами. — Я люблю тебя, родная моя, все остальное совершенно не важно.

— У нас не будет детей.

— Это невозможно?

— Возможно. — Она покачала головой. — Но… наш ребенок станет таким же, как я. Ты этого хочешь?

Он взял ее руку и, наклонившись, припал к ней губами. Затем вновь выпрямился и прошептал:

— Роди мне девочку. Такую же красивую, как ты. И я с полным правом буду называть ее киской…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПРАЙД

Вообще говоря, когда человек всю свою сознательную жизнь ходит одетым… ну, спим-то мы как придется, и я бы, пожалуй, не сильно порадовался, доведись мне спать в бронежилете… Спать-то оно, конечно, лучше без ничего… особенно когда под словом “спать” подразумевается нечто прямо противоположное мерному посапыванию. Но период бодрствования обычно проходит с использованием кое-какой одежды. И сейчас, голышом пробираясь через густые и, смею вас уверить, довольно колючие заросли, я с вожделением думал о чем-нибудь вроде боевого скафандра… или хотя бы спортивного костюма… ну, на худой конец, о набедренной повязке. И обязательно что-нибудь на ноги. Черт, я нормальный городской житель, в меру образованный. Я вполне способен запомнить, как выглядит крапива. Но только после того, как в нее вляпаюсь. А я уже вляпался, и правая нога горит так, как будто… крапивой отхлестали. Я уже не говорю о том, что мои несчастные ступни исколоты и изрезаны, не то чтобы до крови, но ведь больно!

Если так будет продолжаться дальше, то придется пойти по пути Робинзона Крузо — сплести себе что-нибудь из травы… Да, то еще удовольствие. Ну, блин, дайте мне отсюда выбраться, я уж все вспомню Сергееву: и этот его эксперимент, и полет с высоты десяти метров… спасибо, ноги не переломал. И заодно надо будет у него спросить, куда делся скафандр. Чертовски жалко, я уже почти к нему привык. Вообще, к хорошему привыкают быстро. С тех пор как на Эрсайде обнаружили эланскую лабораторию и начали штамповать эрсменов, у Патруля появилась нехорошая привычка затыкать нами все дыры. Ну как же, неуязвимые герои, можно пешком прогуляться по поверхности Солнца и даже пятки не обжечь. И вся Земля с надеждой смотрит на вас, богатыри вы наши. Мы гордимся тем, что вы среди нас. Очень рады. Сильно счастливы… потому что теперь не нам, а именно вам лезть в это дерьмо. А теперь вперед, маль— чики, и без рассуждений. А мальчики хотят в отпуск, с девочками да на пляж… хотя загореть в эрс-скафандре10 на моей памяти еще никому не удалось. Он, понимаете ли, считает, что ультрафиолет вреден, и блокирует его наряду с куда более пакостными лучами. А мы ходим белесыми, как… мокрицы. Впрочем, меня это, похоже, уже не касается. С тех пор, как эрс-скафандр испарился, плечи, похоже, основательно обуглились, и если так пойдет дальше, то в скором времени пойдут пузырями. Не-е-ет, больше я по Солнцу не ездун… или не ездец? Словом, не ходок.

К слову сказать, лично я ничего против Эрса не имею… собственно, я его даже люблю — хоть он и бесчувственный, но все ж как-никак — хранитель. Хотя присутствие в твоем теле этого создания порядком развращает — очень уж быстро разучиваешься пригибать голову, когда по тебе палят почем зря. И смотреть под ноги тоже перестаешь…

Проклятый куст… Нет, ну это полный идиотизм — голышом продираться через тернии… если бы к звездам, а то ведь просто неизвестно куда. Просто этому идиоту (то есть мне) показалось, что он видит тропинку. Хрен вам, какая тут тропинка, тут глушь лесная, непролазная. Бурелом, колючие кусты, колючие шишки… Вы пробовали пройтись босиком по сосновому бору, который давно не подметали? Того и гляди, леший выскочит. Хотя леших не бывает…

Последние слова я, похоже, сказал вслух. Потому что трухлявый пень слева от меня подскочил, вылупился в меня красными глазками и обиженно поинтересовался:

— Как это — не бывает? По-твоему, человече, меня не бывает? Так я же тебя, гада, так сейчас заведу, что ты до старости из леса не выйдешь…

— Ты кто? — опешил я. Не слишком удивился, что прекрасно понимаю его речь — Сергеев утверждал, что их приборы смогли уловить и расшифровать местный диалект, а от сеансов мнемог-рафа у меня до сих пор частенько голова болит. Но когда с тобой начинает говорить пень, поневоле захочется на прием к психиатру.

— А меня нетути, — язвительно прошипел пень противным голосом. — Меня не бывает.

С этими словами он достаточно резво отпрыгнул в сторону.

Сразу стало видно, что никакой это не пень, хотя очень даже похож. Существо было ростом не выше метра, все из себя корявое, темно-коричневого с рыжими подпалинами цвета. Длинный крючковатый нос, который вполне можно принять за сучок, маленькие мерзкого вида глаза и внушительных размеров пасть, усаженная тонкими зубами, больше похожими на щепки. Испробовать их остроту на голой коже мне совсем не хотелось.

— Ты что, в самом деле леший? Правда? Настоящий?

Чудище некоторое время разглядывало меня молча. Почему-то появилось ощущение, что пень не рассматривает меня как потенциальный ужин. Интересно, чем питаются лешие? Надеюсь, не бывшими десантниками.

Вдоволь насмотревшись на мое обнаженное тело — ну, красавцем, допустим, я себя никогда не считал, но два метра и сто двадцать килограммов мускулов во все времена смотрелись неплохо, — пень уже относительно спокойно поинтересовался:

— Ты что, человече, правда никогда лешего не видел?

— Зуб даю…

— Какой? — заинтересованно придвинулся ко мне лешак, но я быстро остудил его пыл.

— Это фигуральное выражение… Доступно?

— Вполне, — вздохнул леший. — Вот так вы люди всегда. Как заплутает в лесу добрый молодец, так говорит, что все что угодно отдаст, ежели его из лесу выведут. А я доверчивый…

— А потом?

— А потом, как правило, пинками. Да я и не особо обижаюсь. Молодец, он что? Он же, балбес, ожидает, что на его зов о помощи обязательно явится красавица с волосами до попки… А какие тут красавицы, в этой глухомани-то? Тут только я, старый лешак.

— Ты уж не сердись, — пожал я плечами. — Но дать тебе мне правда нечего. Гол как сокол, сам видишь.

— Вижу. Кстати, а почему так? Разбойников нынче не слышно, да я бы и знал. И говоришь ты чудно… Вроде и понятно, да как-то не по-нашему выходит.

— Нормально я говорю. — Настал мой черед обидеться. Не за себя лично, а за земную науку в целом. — Ты же вот меня понимаешь?

— Ну я-то… Я вообще шибко образованный, — доверительно сообщил лешак, потирая кривые ручки. — Тут в лесу жил отшельник, неплохой был старик. Так мы с ним часто болтали. Он не то что вы, рыцари, он меня ровней держал, скучно, видать, было. А я… это… как его… а, восприимчивый, вот. Дед меня даже считать научил. До ста — мало кто из вашего брата может этим похвастаться. Вот скажи, к примеру, витязь, а сколько будет семнадцать плюс три, а?

— Двадцать пять, — уверенно сказал я, ни на мгновение не задумавшись. — Точно.

— Ты так думаешь? — Лешак что-то невнятно про себя забормотал, морща и без того изборожденный морщинами лоб (если это был лоб, то, что у него было над шнобелем), затем начал старательно загибать пальцы на руке, которых у него было куда больше, чем у меня. Пауза затягивалась. — Ошибся! — наконец с восторгом взвизгнул он. — Двадцать будет, двадцать! Я посчитал…

— Конечно, двадцать, — усмехнулся я. — Я просто тебя проверял.

— Издеваешься? — снова оскорбился леший. — Вот не буду с тобой общаться, сгинешь тут с тоски…

— Ну прости… Я больше не буду. И вообще я, откровенно говоря, восхищен твоими познаниями. — Говорил я вполне искренне. Ну собак считать учили, а вот чтобы пень считал, пусть хоть и на пальцах… — Ты, брат, молодец. Многих можешь за пояс заткнуть, это уж точно.

— Ладно, прощаю. Я, знаешь ли, не злопамятный. Некоторое время он помолчал, а затем внезапно сменил тему:

— Э, витязь, а ты того… голодный небось?

При этих словах в животе заурчало так сильно, что он, похоже, услышал. Поэтому ответа дожидаться не стал и вдруг куда-то исчез. Я остался один.

Пока лешака где-то лешие носили… каламбурчик, блин… в общем, я пытался осмыслить ситуацию. Пень был явно разумным и вполне миролюбивым созданием. В то же время Сергеев утверждал, что живут здесь нормальные люди, очень даже гума-ноидные. А на моей памяти еще ни разу не было того, чтобы на одной планете жили рядом две такие разные разумные расы. Может, какая-то мутация?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44