Изумрудное море

      – А что легко? – возразил Эдмунд. – Целая система разрабатывалась, чтобы обустроить их здесь, кормить, запускать в воздух. То, как Эван организовал выход и вход в стойла, – это уже гениально. Все это даже сложнее, чем я думал. Что в каком-то смысле хорошо.
      – Хорошо? – удивилась Даная. – Почему?
      – До сих пор у Новой Судьбы очень хорошо получалось собирать и даже кормить огромные войска, – сказал Эдмунд. – Но вот что меня удивляет: они совершенно не умеют использовать их по назначению. Окружение Пола стремится все контролировать, каждую мельчайшую деталь. Они никогда не признают, что какая-то идея хороша, если она исходит не от них самих. Они бы не дали кому-то вроде Эвана думать своей головой. Они бы остановили Герцера, когда он поднялся наверх и попытался направить виверну на посадку. Мне кажется, они бы не стали пользоваться идеей, даже когда стало бы ясно, что она работает. То есть если это не их собственная идея, то она по определению никуда не годится.
      – К чему ты клонишь? – спросила Даная.
      – Это элементарно: у них никогда не получится сравняться с нами в том, как эффективнее использовать имеющиеся в наличии ресурсы. У нашего противника наверняка есть виверны и даже драконы. Но мне кажется, что они вряд ли придумают такую систему, я имею в виду дракононосец. И даже после того, как мы на них же и опробуем такие корабли, они не смогут их скопировать. Это вроде легиона Кровавых Лордов. Приятно иметь что-то такое, чего точно нет у врага.
      – Не вижу, почему бы им не сделать нечто подобное, – возразил Герцер.
      – Ну, они смогут вычислить, как им садиться и взлетать, – признал Эдмунд, – но я не думаю, что у них получится так же хорошо. А мы будем постоянно стремиться к лучшему. Потому что мы позволяем таким, как ты, Эван, и Мбеки, думать, как сделать лучше. Вместо того, чтобы приказывать им.
      – Ты имеешь в виду инициативу, – подсказала Рейчел.
      – Именно. Мы это поддерживаем, даже настаиваем на этом. А Новая Судьба инициативу подавляет. Со временем, я надеюсь, мы докажем им, как они не правы.
      Герцер показал Ку направление на посадку и пригнулся на своем месте, когда крылья Небки прошуршали прямо над его головой.
      – Это лучший заход Ку, – выкрикнул он со своего поста вниз – офицерам на мостике.
      Теперь он стоял в похожей на корзину люльке, свисающей с края платформы, ее устроили люди Брукса, и над краем платформы торчали только голова и плечи сигнальщика.
      – Генерал, – сказал командир корабля. – Я думаю, всадники поняли технику. Мы запускали виверн, сажали их и также тренировались с коммандером Гремлих. Я думаю, пора выходить в море.
      – Согласен, – сказал Эдмунд.
      – Мбеки, остановите лётные испытания. Рулевой, курс ноль семь пять. Поднять все паруса.
      – Ноль семь пять, да, сэр.
      – Теперь увидите, что такое идти под парусом, генерал.
      – Жду с нетерпением, кэптен.
      Герцер был на мостике, когда корабль вышел из залива в открытое море. Как только они покинули тихую гавань и попали в волны настоящего океана, корабль, под всеми парусами, побежал по волнам.
      – О господи, – выдохнул Джерри, хватаясь за леера на мостике. – И мы на это должны садиться?!
      Снизу раздались возмущенные крики и рев виверн.
      – Все не уж так плохо, – заметил Мбеки. – Волны около двух с половиной метров, самое большее три.
      Пока он говорил, одна из волн сначала подняла, а потом опустила корму, и Герцер, не удержавшись, пролетел через мостик и столкнулся с герцогом.
      – Осторожнее, Герцер, – сказал герцог странным голосом. Герцер посмотрел на него и впервые увидел Эдмунда таким напряженным.
      – Я, пожалуй, пойду вниз, – сказал Тальбот. – Я… просто пойду вниз.
      – Хорошо, генерал, – ответил коммандер, – осторожнее. Кивнув, Эдмунд направился к трапу.
      – А я пойду проверю, как там виверны, – сказал Джерри, с трудом пробираясь по палубе.
      Он поскользнулся, когда огромная волна ударилась в борт корабля. Один из рулевых, который стоял рядом, готовясь взять штурвал, подхватил всадника. Джерри тряхнул головой, нацелился на трап и после нескольких неудачных попыток все-таки попал и начал спускаться.
      И тут Герцер впервые почувствовал прилив тошноты и с мольбой посмотрел на старпома.
      – Со всеми поначалу бывает, – сказал Мбеки заботливым голосом. – В центре корабля качка оказывается меньше всего. А если нужно идти, старайся двигаться по подветренной стороне. Там меньше сносит.
      То, что было легким ветерком в заливе, теперь казалось штормом неопытным морякам. Герцер, пошатываясь, отправился на верхнюю палубу. Он смог пройти полпути, Держась за леера по той стороне, которую он определил как правый борт, – в терминологии сухопутного человека она находится справа по курсу корабля. Ветер, который в заливе казался приятно теплым, похолодел градусов на двадцать и леденил кожу. Но здесь меньше качало. Его желудок почувствовал себя лучше. С другой стороны, он начинал дрожать от холода, и ветер, казалось, пробирал насквозь. Выхода не было – придется сбегать вниз, взять куртку и снова вернуться. Может быть, он просто здесь поспит, похоже, так он не будет путаться под ногами у экипажа.
      Приняв решение, Герцер крабом двинулся по палубе, качаясь из стороны в сторону, и наконец добрался до трапа. Раньше он ходил по трапам лицом вперед, но теперь осторожно развернулся и сполз по ступенькам, судорожно цепляясь за поручни. И все равно ударился со всего размаху о стенку, когда корабль подкинула очередная волна. Он пробрался в конец коридора и вломился в свою каюту. Схватил куртку, краем глаза заметив Рейчел, стонущую на нижней койке, рядом с которой стояло ведро. Он был как раз напротив офицерской туалетной комнаты, когда понял, что сейчас его вырвет.
      Он бросился в туалет, свесил голову в унитаз и начал блевать.
      Это был один из самых ужасных моментов его жизни. Казалось, что из него выходит больше, чем он съел. Капитанский повар на обед приготовил очень вкусную курицу с тимьяном, и он съел двойную порцию. И теперь желудок избавлялся от всего этого.
      Туалет работал с помощью нажатия педали, а затем нажатия на рычаг. Рычаг открывал крышку в днище унитаза, а педаль накачивала соленую воду для слива. Упав на колени, Герцер сделал восхитительное открытие – педаль можно было нажимать коленом и до рычага так тоже можно было дотянуться.
      В течение следующих нескольких часов он сделал еще ряд открытий.
      Лежа на полу, дверь туалета открывать трудно.
      Педаль можно нажать рукой, если уже нет сил встать на колени.
      Нижняя сторона раковины на удивление свободна от граффити. Он вяло подумал, что нужно бы оставить инструкцию будущим искателям приключений. Некие избитые пошлости, на которые можно отвлечься в те особо интимные моменты, когда ты обнимаешься с унитазом.
      Морская болезнь – одна из самых неприятных вещей в жизни.
      Человек, который изобрел сливной туалет, – один из самых великих людей, которые когда-либо жили на этой земле.
      Накладки для коленей и локтей нужны не только во время тренировок с мечом.
      Не важно, сколько раз ты нажмешь рычаг, моря и океаны не опустеют.
      В конце концов, все пахнет рыбой.
      Когда вся еда закончилась, тимьян все выходит и выходит.
      Все начиналось с того, что он назвал «правилом тридцати секунд». Тебя охватывало резкое, сильное понимание того, что через тридцать секунд ты увидишь содержимое своего желудка. У тебя были эти тридцать секунд на то, чтобы: составить завещание; помолиться богам о том, что если они вытащат тебя отсюда, ты будешь вести праведную жизнь; доплыть до берега или добежать до туалета.
      Через тридцать секунд начиналась рвота. Это продолжалось, кажется, целую вечность, не важно, было ли у тебя в желудке хоть что-нибудь или ничего не было.
      После приступа рвоты наступал миг блаженства. Тебя больше не выворачивало наизнанку. На самом деле, ты ощущал себя почти человеком. Ты мог умыть лицо, стереть потеки, попробовать открыть дверь и сделать все то, что обычно делают люди, например подумать о том, умрешь ли ты, если корабль потонет.
      Затем наступает летаргия. Вдруг ощущаешь, что ни один мускул не подчиняется тебе. И все, что ты можешь сделать, это сидеть на полу и ждать, пока это пройдет. А оно пройдет. Иногда ему казалось, что это длится дни, но оно проходило. Пару раз слабость была так сильна, что ему казалось – сейчас он не сможет дышать, и он заставлял себя делать каждый вдох из последних сил. Затем может наступить момент, когда тебе покажется, что все прошло, пара секунд, может быть, минута, когда ты думаешь, что снова стал человеком. А затем… снова начинает действовать правило тридцати секунд.
      Герцер не знал, сколько времени это длилось, но несколько часов точно. Наконец, когда он выпал из очередного летаргического периода, его желудок, все еще протестующий, был все же под контролем и «хороший» период длился дольше, чем обычно.
      Он с трудом поднялся на ноги, опираясь на раковину и хорошего друга – унитаз, вычислил, как открывается вдруг показавшийся сложным замок двери, и поковылял по коридору к своей каюте.
      Видимо, ведро в какой-то момент выплеснулось, Рейчел почти все прибрала, но в каюте все еще воняло. После минутного раздумья он взял куртку из грубой шерсти, которую ему благородно выделил Флот, и побрел по коридору на палубу, к грот-мачте. Добравшись туда, он завернулся в куртку и провалился в мертвецкий сон.
      Джоэл еще никогда в жизни не был так рад оказаться на дежурстве. Было очевидно, что большая часть экипажа не имела опыта морских путешествий, и очень многие стали жертвами морской болезни, как только корабль вышел из залива. Джоэл спал и не обратил внимания на перемену в движении корабля, пока кто-то не врезался с грохотом в его койку. Он открыл глаза и немедленно перекатился на бок, готовясь к нападению, но услышал звуки рвоты.
      – Да вынесите же это из каюты, ради бога, – пробормотал Джоэл.
      Но запах был очень сильным для тесной каюты, и другие моряки тоже начали реагировать. Морская болезнь, оказывается, может быть заразной. Ему даже показалось, что его самого начинает тошнить. В конце концов он вылез из койки, взял куртку и вышел на палубу.
      Ветер был свежим и чистым. После того, что творилось внизу, это доставляло удовольствие, но на палубе тоже было полно страдающих матросов. Он направился к бушприту и стоял там, глядя на волну, которую гнал, врезаясь килем в воду, корабль. Раньше в этой волне плескались дельфины, но теперь там была только бурлящая белая вода, едва различимая в сгущающихся сумерках. До заступления на вахту у него было еще несколько часов, и Джоэл больше всего хотел бы поспать. Но, учитывая условия в каюте, здесь у него было больше шансов. Так что он свернулся, прислонившись к бухте каната у основания бушприта, поднял воротник куртки и провалился в беспокойный сон.
      Звон склянок и возня вахтенных разбудили его, и Джоэл поспешил в маленький камбуз на корме. Там в основном подогревали сидр для офицеров на мостике. Когда он шел по палубе на вахту, люк одного из коридоров, ведущих к офицерским каютам, открылся, и оттуда буквально вывалился огромный человек. Он был из группы герцога Эдмунда, что-то вроде помощника, и он явно не наслаждался путешествием.
      Надо ж, Эдмунда так расписали в той «правдивой истории», которую он читал. Если в книге было хоть слово правды, этот парень может знать людей, которые в ней описаны, а может, и самого горе-писателя. Надо будет потом расспросить его. Но только не сейчас, когда ему так плохо, что он даже не заметил стюарда. Помощник герцога проковылял через палубу и рухнул у грот-мачты. Если это Кровавый Лорд, то в книжке точно все вымысел – от начала до конца.
      Где-то посреди ночи Герцер вернулся в каюту и снова уснул, а когда проснулся, обнаружил, что Рейчел ушла. Она прибрала последствия предыдущей ночи, и в воздухе только слабо попахивало. Он вылез из койки, надел последний чистый комплект формы, вышел в коридор и отправился в кают-компанию.
      Кроме Рейчел и Эдмунда, которые как-то грустно смотрели на чашки с чаем, за столом сидел старпом.
      – Доброе утро, – сказал Герцер, почти упав на стул, когда пол под ногами подпрыгнул на волне.
      – Доброе, лейтенант, – сказал коммандер. – Все в порядке?
      – Было, пока мы не покинули залив, – сказал Герцер. – После этого комбинация этого ублюдка Ньютона и какогото жука в желудке сделала путешествие менее приятным.
      Стюард просунул голову в дверь и спросил:
      – Еду подавать?
      – Мне ломтики бекона, – сказал Мбеки, – и три яйца. Все. Еще чашку чаю Герцеру.
      – Я думаю, что смог бы осилить тарелку каши, – пробормотал Герцер. – Если есть.
      – Сейчас принесу. Герцог? Мисс?
      – Мне ничего не надо, – простонала Рейчел.
      – Я тоже возьму немного каши, – решился герцог. – Думаю, смогу ее удержать внутри. А если нет, она хоть не будет драть горло, вылезая наружу.
      – У вас такое же воспаленное горло, как и у меня? – хриплым голосом поинтересовался Герцер.
      – Думаю, да, – сказал Эдмунд. – Я только что понял, что вся моя длинная и разнообразная жизнь прошла на суше. Я и понятия не имел, что подвержен морской болезни.
      – Практически все ей подвержены, – успокоил его Мбеки. – Большинство приходит в норму через пару дней. Есть, конечно, и такие, кто никогда не привыкнет. Другие говорят, что если держать желудок набитым, это помогает. Я думаю, у них не все в порядке с головой, если честно. Да, а если бы вам выпало выйти в море до Спада, нанниты с легкостью бы все скорректировали еще до наступления первых симптомов.
      – Как жаль, что сейчас не так, – заныла Рейчел. – Меня мутит от одного запаха пищи.
      – Иди в центр судна, – посоветовал Герцер.
      – Простите, лейтенант, – поправил его коммандер, – «Ричард» – корабль, а не судно.
      – Прошу прощения, отправляйся в центр корабля, – повторил Герцер. – Там легче.
      – Пока, – сказал Мбеки. – И там, конечно, не так качает, как в вашей каюте. Но вы были снаружи?
      – Нет, – сказал лейтенант. – А что?
      – Ветер поднимается. Старинные народные приметы указывают на то, что бабье лето закончится самым ужасным штормом сезона. Не очень верится, ведь Мать все-таки контролирует погоду, но, возможно, не здесь и не сейчас. Небо чернеет на западе.
      – О, – нахмурился Эдмунд, – отлично.
      – Ну, на самом деле это может быть хорошо, – сказал старпом. – Мы не будем тренировать виверн, да они, похоже, и не настроены. Судя по тому, что мне доложили. Но это поможет нам быстрее продвинуться на юг. Если мы сможем удержать эту посудину на плаву, парусная оснастка сделает нашу битву со штормом… захватывающей.
      – А есть какие-нибудь хорошие новости? – спросил Герцер.
      – Ну, я слышал, что на борту делают ставки три к одному, что вы не искупаете дракона при первой посадке, – сказал с усмешкой старший помощник.
      – Я счастлив.
      Шторм разразился после полудня.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

      Герцер поднялся на палубу, услышав призыв: «Свистать всех наверх! Убрать паруса!» Матросы были уже на вантах, и он снова с замиранием сердца следил, как они карабкаются вверх по снастям. Чтобы работать с парусами, им нужно было сначала забраться почти на самую вершину мачты, а затем пробираться по тонким канатам. И все это тогда, когда он едва мог удержаться на ногах, стоя на палубе. Сейчас он заметил, что на моряках было надето чтото вроде страховки. Если бы матрос оступился, эта веревка должна была удержать его от неминуемой смерти.
      На этот раз Герцер разглядел больше мелких деталей. Опасные места на палубе были помечены желтой и красной красками. В местах хранения опасных веществ висели таблички, так же как и там, где поднимали груз. Корабль оправдывал некоторые его ожидания и не оправдывал другие. Герцеру приходилось читать истории о парусном флоте древности, когда увечья и смерть были так же естественны на море, как плохая еда, подвесные койки и отсутствие ванны.
      На борту «Бонома Ричарда» были душевые кабины даже для матросов, не говоря уж об офицерском составе, функционирующие унитазы и раковины. Команда спала в койках, а не в гамаках, хотя и четырехъярусных. Еда была хорошо приготовлена и настолько разнообразна, насколько это вообще было возможно в мире после Спада. Морякам жилось, если задуматься, лучше, чем Кортни и Майку на их собственной ферме. И уж точно комфортнее, чем Кровавым Лордам во время военных действий.
      Но когда Герцер увидел, как они карабкаются по вантам, он решил, что моряки вполне заслужили свои комфортные условия.
      Первый настоящий удар шторм нанес, когда матросы уже спускались по снастям, и, несмотря на то что большинство парусов было свернуто, ветер сильно ударил корабль в борт. «Боном Ричард» накренился так, что волны облизали палубу, но тут же выпрямился. Корабль зарывался носом в волны, вместо того чтобы бежать по ним, вода перекатывалась через бушприт, однако корабль как-то справлялся с этим. Но Герцеру все равно было неуютно.
      Когда начался дождь, он решил, что лучше бы найти укрытие, и поспешил на мостик. Там у штурвала стояли двое рулевых, и ясно было, что это необходимо, – штурвал бился в их руках как живой.
      – Море сносит, – пояснил командир корабля в ответ на его взгляд. – Волны толкают руль и пытаются сбить нас с курса.
      – Никуда не денется, пока я держу штурвал, – сказал один из матросов. – Но он рвется, еще как рвется, сэр.
      – Давление ветра толкает нос вниз, – «перевел» командир. – Нам нужно перенести какой-нибудь груз на корму, чтобы утяжелить ее.
      Он повернулся и выкрикнул указания, в том числе, чтобы послали за Мбеки.
      – На это уйдет время, – сказал кэптен. – Вы бы лучше пошли вниз, лейтенант. Шторм – это может казаться легко, но это не так.
      – Да, сэр, – ответил Герцер, направляясь в коридор. На самом деле ему ничего легким не казалось.
      Однако вместо того, чтобы пойти в каюту, Герцер пошел в отсек к вивернам. Главный люк был закрыт и задраен. Это означало, что все защелки крепко замкнуты снаружи. Но там еще были люки для персонала, и он открыл один из них и вошел внутрь, осторожно задвинув за собой защелку, перед тем как начать спускаться по трапу.
      То, что творилось внизу, было сущим адом. Вивернам качка пришлась не по вкусу, и они очень наглядно это показали. К тому же они решили, что раз им не разрешают выйти наружу по нужде, значит, можно делать свои дела внутри. Услышав их вопли и вдохнув нестерпимую вонь, он чуть было не сбежал обратно, но устоял, вспомнив о долге.
      Затем он увидел, как Джерри пробирается по скользкому полу, и, держась за удобные поручни, направился ему навстречу.
      – Чем я могу помочь? – заорал Герцер, перекрикивая вопли виверн.
      – Не знаю, – прокричал в ответ Джерри. – Ты можешь заставить корабль прекратить нырять или найти успокоительное для виверн?
      – Нет, – рассмеялся в ответ Герцер. – Их кормили?
      – Конечно кормили, – ответил Джерри. – А теперь они этим все здесь загадили. Я не думал, что это возможно, но когда оно выходило обратно, то выглядело еще хуже. Я начинаю беспокоиться, что они обезвожены.
      – Этот шторм быстро не кончится, – сказал Герцер. Он подошел ближе, так, чтобы они могли спокойно говорить, а не орать изо всех сил. – Что будешь делать?
      – Не знаю еще, – признался Джерри. – Все, что смогу. Надеюсь, через пару дней они привыкнут к качке. Мне уже лучше, а как ты?
      – Лучше, – согласился Герцер, – по крайней мере было лучше, до того как я сюда спустился. Можно как-нибудь вычистить это?
      – У меня не было времени узнать, – признался Джерри.
      – Я узнаю.
      Герцер поднялся по трапу, но был вынужден остановиться перед выходом на палубу. Корабль по-прежнему кренился и раскачивался из стороны в сторону, и ветер свистел вокруг как безумный. Но ему приходилось видеть бури на суше. Как показывал опыт, первая часть была обычно наихудшей. Когда это закончится, если закончится вообще, дальше будет проще.
      Он схватил за рукав проходящего мимо матроса, и тот направил Герцера туда, где главный старшина Брукс отдавал указания команде, усиливающей крепления шлюпок.
      – Чиф, вы бы сказали мне, к кому обращаться, если не хотите, чтоб я вас все время дергал, – прокричал Герцер сквозь вой ветра. В этот момент корабль зарылся носом в волну, и целый водопад обрушился на палубу. Герцер инстинктивно схватился за ближайшую веревку рукой, а протезом прижал к себе пролетающего мимо молодого матроса. Как только вода схлынула, он поднял упавшего моряка, заметив, однако, что это была девушка, и подтолкнул ее обратно к шлюпке. – Работай, матрос.
      – Ну, ты все еще здесь, – прокричал в ответ чиф, ухмыляясь во весь рот. – Неплохо для дерьмового сухопутника. Что тебе нужно, лейтенант?
      – Отсек с вивернами – просто кошмар.
      – Я слышал. Но у меня нет лишних рук, чтобы помочь вам.
      – Дело не в этом. Нам просто нужно придумать, как… куда все это девать.
      – Там есть система смыва. Что, никто всадникам не показал?
      – Очевидно, нет.
      – Вот дерьмо! – бросил Брукс. – Босун! Ты командуешь.
      – Так точно, сэр, – откликнулась мускулистая женщина, перекрикивая завывания ветра.
      – Пойдем, лейтенант, – сказал чиф, пробираясь на корму. Когда они вошли в отсек, он сморщил нос от вони, потом посмотрел на всадников.
      – Уорент-офицер, вам что, не рассказали об устройстве для смыва? – заорал он, перекрикивая визг виверн.
      – Нет, чиф, не рассказали, – крикнул в ответ Джерри. – Что это такое?
      Как выяснилось, существовали ручной насос для забортной воды и система слива, которую показал главный старшина. Затем он вкратце объяснил, как ею пользоваться. Насос можно было качать вдвоем, но лучше вчетвером. Вода собиралась в четыре шпигата и текла в трубу, к бортовому патрубку.
      – Там на конце невозвратно запорный клапан, – объяснил Брукс. – Но при таком волнении вам придется выкачивать воду самим. – Он показал им насос. – С двумя всадниками вам не справиться.
      – Я могу помочь, – вставил Герцер.
      – Нет, я пришлю людей, – сказал Брукс. – Можно мне с вами двумя поговорить, джентльмены?
      Он отвел их в уголок отсека и встал, уперев руки в бока.
      – Мне очень нравится, когда офицерский состав не боится испачкать руки, – сказал он, глядя им в глаза. – У нас тут были молодые люди, которые считали, что им можно только ходить и нос задирать – все остальное ниже их достоинства. Но вы – офицеры, господа, и ваша работа заключается в том, чтобы руководить. Это слово не означает протирать задницы. Руководить – значит управлять и организовывать. И, честно говоря, даже руководство – это работа не для офицера, а для мелочевки вроде сержантов. Ваша работа – думать о том, что будет дальше, господа, а моя работа, работа ваших сержантов, это справляться с тем, что происходит сейчас.
      – Ясно, чиф, – сказал Герцер, улыбаясь. Приятно было снова почувствовать себя в армии. – Спасибо, что поддали нам под зад.
      – Понятно, чиф, – вздохнул Джерри. – Я просто привык работать сам.
      – Ты уорент-офицер, сэр, – сказал чиф, нахмурившись. – Уоренты, конечно, многим занимаются сами. Но не убирают Дерьмо и блевотину. Для этого есть другие люди, – добавил он с усмешкой. – Кормили их?
      – Да, у них все наружу вышло, – ответил Джерри. – И это меня беспокоит.
      – А они злятся от голода, – предположил Брукс.
      – Они сейчас слишком больны и испуганны, чтобы злиться, – возразил Джерри.
      – Но что будет, когда они перестанут болеть и бояться? – нажимал чиф.
      – Я бы не стал просовывать руку за решетку, – признался Джерри.
      – При всем моем уважении, сэр, я бы посоветовал накормить их. Даже если все опять выйдет наружу. Как видите, все можно довольно быстро вычистить.
      – Согласен, чиф, – сказал уорент с улыбкой. – Не думали о карьере всадника?
      – Ни за что, сэр! – воскликнул Брукс. – Сказать по правде, я даже на ванты забираться боюсь. Я так боюсь высоты, что это даже не смешно. Я лучше буду землю жрать до конца своей жизни. Как ваш командир?
      – Имеете в виду Джоанну? – спросил Джерри. – Она не болеет, разве что от вони страдает. Она будет рада, если здесь почистят.
      Чиф посмотрел куда-то наверх и вдруг улыбнулся.
      – Я вот думаю, как она отнесется к дождю…
      Они подошли ближе к тому месту, где, свернувшись кольцом и прищурившись, наблюдала за бедламом дракониха.
      – Коммандер Гремлих, мы собираемся почистить это место, – сказал Брукс. – Но это займет время, и здесь будет грязно. Я подумал, не согласитесь ли вы переждать на взлетной площадке?
      Джоанна смерила его взглядом и сделала движение крылом.
      – Я вешу почти две тонны, чиф, – сказала она, помедлив. – Я заметила, что корабль… движется, когда двигаюсь я. Именно поэтому меня разместили по центру. Что скажет командир корабля?
      – Ну, мэм, дело в том, что мы сейчас переносим коекакие грузы на корму…
      – А я – удобный ходячий груз? – спросила она с шипением, похожим на смех.
      – Ну, я этого не сказал, мэм, – сказал чиф с улыбкой. – Но мы довольно легко можем опустить пандус. Самым сложным будет открыть и закрыть люк. Но если вы постараетесь проскочить очень быстро…
      – Передайте командиру, что я согласна, – сказала Джоанна. – Все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.
      – Аннибал, Бодман, – сказала Сингхисен, – выйти из строя для наряда вне очереди.
      Джоэлу казалось, что он только что сомкнул глаза. Во время шторма он был на камбузе, тушил огонь и укреплял вещи на местах. Как и Бодман, межвахтенный кок.
      – Я только голову на подушку положил! – запротестовал Бодман, пытаясь повернуться на другой бок и снова заснуть.
      – Наряд, – жестко повторила старшина, – сейчас же. Джоэл выбрался из койки и натянул одежду. Ветер был все еще силен, но корабль вроде бы шел ровнее.
      – Что делать? – спросил он.
      – Проклятым драконам прошлой ночью было не лучше, чем большинству экипажа, – сказала Сингхисен, покачав головой. – Нам нужно вычистить их отсек.
      – О, вот черт, радость какая! – простонал Бодман. – Почему бы всадникам этим не заняться?
      – Потому что из них только двое не офицеры, – объяснила старшина таким тоном, словно разговаривала с маленьким ребенком. – А офицеры не вычищают дерьмо и блевотину, это не их работа.
      – Запишись во флот, – ворчал Бодман, выходя из каюты вслед за Сингхисен, – найди свое приключение.
      К счастью, им не нужно было подниматься на палубу. Сингхисен вытащила в наряд не только их двоих, в отсеке уже ждала вторая группа матросов.
      – Ну ладно. Макерли! Твоя команда закачивает воду. Мбону, твоя – откачивает, знаете, как работают насосы?
      – Да, сэр, – сказала старшая из матросов, махнув рукой своей команде, и повела их к насосу в носовой части отсека.
      – Аннибал, Бодман, вы на шлангах, – продолжила она, оглядываясь вокруг. – Все это нужно смыть, затем вычистить щетками повсюду, кроме занятых клеток. Потом еще раз смыть.
      – Спасибо, унтер-офицер, – сказал всадник, приближаясь. – Сейчас еще всадники подойдут, чтобы проследить за вивернами. Как бы эти твари никому руку не откусили.
      – Вы это серьезно? – нахмурилась Сингхисен.
      – Все может быть, – признался всадник, покачав головой. – Они не в лучшем настроении.
      Джоэл размотал шланг и принялся за работу, когда матросы начали качать воду. Куски нечистот ссохлись и затвердели. Приходилось наклоняться к самому полу, чтобы струя могла размочить зловонную массу. Под напором соленой воды куски грязи разлетались во все стороны, попадая в лицо и на одежду. Если вначале Джоэлу его задание показалось сравнительно легким, то вскоре он решил, что стюардам достался самый ужасный участок работы. Один – ноль в пользу матросов.
      Грязь все же двигалась, слипаясь в кучи здесь и там и стекаясь в отвратительную лужу, откуда ее выкачивали наружу. Всадники скользили в жиже, передвигаясь от клетки к клетке, пытаясь успокоить шипящих виверн. Одна из них все же просунула морду и толкнула Джоэла, когда он подошел слишком близко к клетке, пытаясь отскрести кусок чего-то зеленовато-желтого. Всадница с нашивками сержанта стукнула тварь по носу и затолкала ее морду обратно в клетку. Он кивнул сержанту, смыл… что бы там ни было, и продолжил работу.
      В конце концов, когда они с Бодманом более или менее очистили отсек, Сингхисен скомандовала матросам с наружного насоса взяться за щетки. Не так много времени ушло на то, чтобы вычистить все, кроме клеток, а поливая из шлангов снизу, им удалось почистить даже там.
      Это была противная, омерзительная работа, не приведи господь еще раз такое испытать. По мнению Джоэла, драконам вовсе нечего было делать на море – они твари сухопутные.
      Да, он еще поговорит с Шейдой, когда все это закончится.
      Не более чем через двадцать минут Джоанна была устроена на взлетной площадке. Брукс даже закрепил ее канатами, чтобы она не сорвалась при сильной килевой качке. Наконец она вцепилась когтями в канаты, свернулась клубочком, закрыла глаза и, кажется, даже уснула.
      – Драконы, как и виверны, помногу спят, – прокричал Джерри, когда они шли обратно к мостику. – Они очень энергичны, когда это необходимо, и стараются восполнить запас энергии сном в остальное время.
      Как Герцер и думал, шторм скоро стал стихать. С весом Джоанны на корме корабль теперь летел над волнами вместо того, чтобы зарываться в них.
      Они с Джерри снова отправились вниз, туда, где команда матросов под командованием Вики и Сингхисен чистила отсек с вивернами. Поверхностная уборка не заняла много времени, и Джерри приказал сразу, как закончат, готовиться к кормежке. Матросы выходили из отсека с ворчанием – большинство из них работали здесь сверхурочно.
      Виверн накормили, хотя некоторые из них едва прикоснулись к пище. Похоже, что именно голод был виной их плохого настроения, потому как, покончив с едой, они, как и предсказывал Джерри, тотчас же засунули головы под крылья и, покачиваясь вместе с кораблем, уснули.
      – Ну вот и хорошо, – выдохнул Джерри. – Наконецто они отдохнут.
      Он нахмурился, глядя на Шанси и Язова, которые не притронулись к пище. Они по-прежнему жалобно подвывали, хотя перестали громко верещать.